Читать онлайн Мой опасный отчим бесплатно
- Все книги автора: Дина Данич
– 1 Настя -
Я ждала этого вечера две недели…
– Мам, я дома!
Закрываю дверь, снимаю куртку и пытаюсь пристроить ту на вешалку. Но куда там! Снова все занято маминой одеждой. Видимо, опять подбирала одежду на выход, а в итоге все оставила здесь, не удосужившись убрать.
Кое-как разобравшись с вешалкой, прохожу в комнату, но там никого. Странно. Неужели ещё не вернулась? Сама же позвонила, спросила, когда буду дома.
Даже пообещала сюрприз.
Честно говоря, ради этого я даже из кафе ушла пораньше. Вроде бы мне уже исполнилось восемнадцать, но до сих пор верю в сказку и мечтаю о том, что мама скажет всего три слова – я тебя люблю.
Может, именно сегодня это чудо и произойдет? Мы хоть и решили отметить мой день рождения только спустя пару недель из-за того, что мама уезжала по делам в другой город, но не могла же она оставить меня без подарка в мое совершеннолетие?
Без настоящего подарка, выбранного с душой, а не очередного денежного перевода со словами – “купи себе что-нибудь”.
На кухне тоже никого. Правда, в ведре со льдом стоит бутылка шампанского, на тарелках разложена нарезка, фрукты.
Даже два бокала из набора, который мама достаёт крайне редко и только по большому поводу.
Может быть кто-то скажет, что я не должна надеяться. Что глупо ждать от матери любви, если она частенько напоминает о том, что я поломала ей будущее, появившись на свет так невовремя. Ведь родила она меня, когда ей было всего семнадцать. Отец мой – ее ровесник, но любовь их довольно быстро закончилась, как только всплыла правда о беременности.
Был грандиозный скандал, однако в итоге родители вместе не остались. А мама… Она до сих пор в поиске личного счастья, которое ей и спугнуло именно мое появление. В этом плане у нас с ней полная стабильность – мужья приходят и уходят, а мы остаёмся вдвоём.
Правда, как-то раз, когда она довольно сильно напилась после развода с очередным мужем, так и вовсе заявила, что если бы не резус-фактор, то сделала бы аборт.
Больно ли такое слышать? Наверное, да. Но я привыкла. Возможно, потому что очень редко, когда маму сваливает очередной приступ мигрени, и она, закинувшись таблетками, начинает разговаривать во сне, я слышу, как она просит у меня прощения. Как говорит, что любила моего отца больше жизни, что просто оказалась слишком слабой.
Мне сложно ее судить. Я не знаю, как это – всю жизнь любить человека, который тебя бросил. А в том, что она до сих пор любит моего отца, нет никаких сомнений – однажды я даже нашла его фото, которое она прячет в шкатулке.
Спустя столько лет…
Достаю мобильный и набираю номер мамы, чтобы понять, как дальше поступить – может, хотя бы ужин приготовить? Или у неё вообще другие планы.
Но телефон оказывается отключён. В который раз.
С тоской смотрю на все расставленное на столе. Могла ли она забыть? Сомневаюсь. До этого момента как бы цинично она ко мне не относилась, все равно поздравляла.
Да и то, что на столе все приготовлено, тоже говорит о том, что мама помнит о моем дне рождения. Нужно только подождать. Наверняка она просто вернулась пораньше и куда-то вышла в магазин, чтобы купить хлеба или еще что. Я же тоже освободилась почти на час раньше.
Я успеваю проверить почту и прочитать лекции на завтра, когда слышу щелчок замка в ванной.
Тут же расслабляюсь, поняв, что мама в ванной опять делала свои чудо-маски для поддержания молодости, как она говорит. А значит, сейчас она вернётся и…
Едва слезаю с барного стула, как в дверном проеме показывается незнакомый, широкоплечий мужчина. В одном полотенце, обернутом вокруг бедер.
Это настолько меня шокирует, что я замираю без возможности пошевелиться.
В коридоре лампа не включена, а незнакомец не вышел на свет, так что черты его лица я не могу как следует рассмотреть.
Первая мысль – грабитель.
Вторая – беглый преступник. Ведь у нас самый простой замок на двери, хотя я говорила маме, что это не очень хорошо. Но она почему-то решила по-своему.
Третью мысль я не успеваю додумать – щёлкает замок на двери, и я слышу голос мамы:
– Егорушка, я вернулась! В ближайшей аптеке не было, пришлось…
Она приближается, замечает меня. И дальше происходит немая сцена.
Я, мама и фактически голый мужик.
– О, Настя, ты сегодня рано, – недовольно ворчит она.
– Т-ты просила сама… – заикаясь, отвечаю, продолжая пялиться на мужчину. Мама проходит чуть дальше, практически загораживая собой того.
– Нет, не просила. Но раз уж пришла – знакомься. Это Егор Романов. Мой новый муж. Егор – это моя дочь, Настя.
Этот самый Егор делает шаг вперёд, встает практически вплотную к маме так, что она тут же льнет к нему и довольно улыбается, а я понимаю, что мы-то с ним уже знакомы и довольно близко…
– Так вот какой у тебя сюрприз, – это все, что я способна произнести.
– 2 Настя -
– Ну что стоишь? – фыркает мама. – Давай, накрывай. Там еда из доставки. Отметим вместе, раз уж пришла.
Чувствую пристальный взгляд мужчины, но боюсь посмотреть и проверить – не кажется ли мне?
– Егор, ты куда? – слышу за спиной.
– Оденусь и вернусь.
Мы с мамой остаёмся вдвоём, и я перевожу дыхание, чуть расслабляюсь. У самой перед глазами так и стоит вечер, когда я возвращалась от подруги поздно вечером. Мы с ней засиделись, отмечая мой день рождения. Мамы не было в городе, и я решила, уж лучше пойду к Але, чем буду одна дома смотреть грустные комедии. Грустные, потому что без компании.
Посидели мы здорово – даже отвлеклась, и, можно сказать, я провела время хорошо.
А вот вечером решила пройтись. Аля живет недалеко – всего минут двадцать, если идти неторопливым шагом. И обычно это был довольно безопасный маршрут.
До того вечера, когда я встретила двух парней навеселе.
В первый момент понадеялась, что все обойдется, пока один из них не схватил меня грубо за руки, а второй – едва не повалил на землю. А затем потащил туда, где было ещё темнее, и свет от фонаря скрывал бы все происходящее.
Если сейчас меня спросить, что и как они делали, я вряд ли смогла бы ответить. Все, что осталось в памяти – дикий, леденящий душу ужас.
А потом чужие руки просто пропали. Зато послышалась ругань, причитаниях и визги.
Я отползла, надеясь спрятаться и стать как можно менее заметной, когда увидела огромного мужчину. В первый момент я закричала, но ни звука не услышала. Попросту онемела. Меня трясло, и я зажмурилась, молясь о том, чтобы все закончилось быстро.
– Эй, тише, – произнёс незнакомец низким хриплым голосом. – Ты чего? Я не трону.
Кажется, он повторил это несколько раз, прежде чем я поверила и все же открыла глаза.
– Правда? – неверяще спросила я.
– Конечно. Можешь встать?
Он помог мне, и вот его прикосновения сразу не ощущались чем-то чужеродным и ненужным. Едва мы вышли на свет, как я опасливо огляделась по сторонам.
– Сбежали, – верно истолковал он мое поведение. – Не бойся, эти ушлепки не вернутся. Но лучше одной в такое время все же не ходить.
– Я… Так вышло, – смутилась под его внимательным взглядом.
Незнакомец перевел взгляд ниже, покачал головой, отряхивая мою куртку.
– Они тебя не били? Может, надо в больницу? Что-то ещё…
Мой спаситель недоговорил, а я тут же мотнула головой.
– Нет. Только напугали очень.
На его лице появилось такое выражение, что стало не по себе. Но интуитивно я понимала, что злость эта была направлена не на меня.
– Идём, провожу тебя.
Без малейших сомнений он взял меня за руку, а я, пожалуй, впервые за долгое время испытала чувство нужности. Ложное, конечно же. Скорее всего, мужчина просто был хорошо воспитан. Но я так истосковалась по чьим-то вниманию и заботе, что с радостью ухватилась за эту соломинку.
Впервые я пожалела, что жила так близко к Але и что дорога закончилась настолько быстро.
Мой спаситель остановился у подъезда, и я с сожалением посмотрела ему в глаза.
Мужественный. По-мужски красивый. Высокий. Надёжный.
Все эти эпитеты один за одним всплывали у меня в мыслях, пока я завороженно смотрела на него.
– Не ходи больше одна, – с легкой улыбкой произнес он. Так вышло, что я стояла на ступеньку выше, чем он, и так наша разница в росте была значительно меньше.
В голове промелькнула мысль, что вот сейчас он развернется и уйдет. Навсегда.
И больше наши пути не пересекутся.
Сложно объяснить, что именно меня толкнуло на то, что я сделала. Может, это откат после нападения парней, или же сыграло роль то, что вечером мы с подругой обсуждали отношения с парнями, и я призналась что никогда не целовалась, но очень хотела бы, чтобы мой первый поцелуй был идеальным.
Аля еще посмеялась, что все это фантазии. И вот в этот момент я зажмурилась и подалась вперёд, рискнув поцеловать того, кто спас меня.
В первый момент мне показалось, что мужчина меня оттолкнет. Я даже была готова к этому, как вдруг он ответил. И не просто ответил! Его ладонь скользнула мне на затылок. Пальцы зарылись в волосы, лишая всякой возможности отстраниться.
Я, совершенная неумеха в этом деле, пыталась успеть за происходящим, но никак не выходило. И в итоге просто шла за ним. Позволяла мужчине все, что тот вытворял, а ноги у меня самой подгибались. В этот короткий миг мне вдруг показалось, что между нами вспыхнуло что-то настоящее, осязаемое!
Вцепилась в его плечи, чтобы удержаться, а когда оказалась прижатой к двери подъезда, не смогла сдержать тихого стона – настолько все было ярко и остро.
И в этот же момент все закончилось. Мужчина замер. Тяжело дыша отстранился. А затем посмотрел на меня так, что у меня внутри все затрепетало.
Он не первый мужчина, которого я видела. Я же не девица из монастыря, но было что-то особенное в нем. Даже понимая, что вот-вот он уйдет, и мы больше не увидимся, я не жалела, что мой первый поцелуй подарила именно ему.
Незнакомец резко выдохнул, отступил назад.
– Не ходи одна по вечерам, – бросил напоследок, а затем, развернувшись, ушел. Просто растворился в темноте вечера, и только горящие от поцелуя губы доказывали, что все это мне не привиделось…
–… Настя! Ты меня вообще слушаешь? – раздраженно возмущается мама.
– Прости, задумалась, – виновато отвечаю. – Что ты говорила?
Она недовольно цокает языком.
– Говорю, разогрей ужин. Мы с Егором скоро подойдем.
Одно его имя заставляет меня вздрогнуть. Но, к счастью, мама увлечена чем-то в телефоне, так что не замечает этого.
А потом еще и раздается звонок в дверь, и она уходит из кухни.
Когда слышу шаги, замираю с лотком в руках. Где-то там, в коридоре мама что-то возмущенно втолковывает курьеру, кажется, а значит, прямо за спиной у меня – он. Тот, кто спас меня от насильников.
– Помочь? – раздается тихий вопрос. Оборачиваюсь и тут же встречаюсь с внимательным взглядом моего, получается, теперь уже отчима…
– 3 Настя -
– Нет! – резко отступаю назад, наталкиваюсь на столешницу и ударюсь. Боль мгновенно вспыхивает, и я не успеваю сдержать вскрик. А Егор… Он ловит меня. От его прикосновения жжет кожу.
Смотрю ему в глаза и даже вдохнуть не могу. Не получается попросту. Я вся растворяюсь в этом моменте. Когда мы так близко, а в голове мгновенно вспыхивают воспоминания.
Его губы… Я же помню, какими они были, помню, каким был его поцелуй. Мой первый и единственный поцелуй.
Если бы я только знала тогда…
Горькое сожаление разливается в груди. Но даже несмотря на это я никак не могу отвести взгляд, прекратить эту странную связь, вспыхнувшую между нами.
– Представляешь, опять перепутали заказ, – возмущается мама, заходит на кухню, и тут же волшебство между нами рассеивается. Егор предусмотрительно отступает, так что мама по факту ничего и не замечает, роясь в пакете из доставки. – Вот сколько можно, а?
– Что-то критичное? – совершенно спокойно спрашивает Егор.
– Естественно, – кивает она. – Если бы мне не нужен был соус, я бы его не заказывала. – Настя! Почему еще не разогрела?!
Вздрагиваю и тут же исправляюсь. Раскладываю еду из контейнеров, а руки-то трясутся. Я хоть и стою спиной к Егору, мне почему-то постоянно кажется, что он пристально следит за мной. От я этого нервничаю еще сильнее. Плюс мама явно не в духе. Впрочем, оно и понятно – видимо, я испортила ее планы на романтический вечер.
И снова эта горечь от понимания, что Егор – теперь ее муж. Почему? Что за несправедливость?
Я же ведь эти дни мечтала о том, как мы снова встретимся, как вдруг случайно увижу его в толпе, и он меня узнает.
Глупая наивная девочка. Вот теперь он рядом, только руку протяни. Да только…
Достаю тарелку из микроволновки. Запоздало чувствую, что слишком горячо и на автомате выпускаю тарелку из рук. Та летит на пол, естественно, разбивается, а все содержимое некрасиво разваливается.
Замираю на мгновение. А затем…
– Настя! – летит мне в спину. – Ну, что ты за криворукая! Даже такую простую вещь не можешь сделать!
– Я все уберу, – бормочу, глотая слезы. Мне и раньше доставалось от мамы, однако я научилась спокойно относиться к этому. Но вот так, на глазах у Егора… Ведь он рядом, видит, какая я неуклюжая, и теперь наверняка тоже будет такого же мнения.
Присаживаюсь, пытаясь сдержать слезы. Как назло, тарелка разбилась на довольно мелкие осколки. Собираю те, выслушивая причитания матери, а руки до сих пор трясутся.
Как вдруг вижу пред собой Егора, который начинает мне помогать. Замираю, мы встречаемся взглядами. И снова это странное притяжение.
– Егор! Да брось ты это. Сама уберет, – фыркает мать.
– Мне несложно, – пожимает тот плечами. – Если тоже поможешь, быстрее справимся.
– Да толку-то? Еду снова придется заказывать, – ворчит она. Правда, веник с совком все же приносит.
Мне кажется невозможно покраснеть сильнее, чем уже есть. Единственное, о чем я мечтаю – поскорее сбежать к себе в комнату после такого позора.
– Так закажи, – раздражается Романов.
– Спасибо, я дальше сама, – тихо говорю, сметая остатки посуды и еды в совок. Егор наконец все же отходит в сторону, и мне становится легче дышать хотя бы немного.
Кое-как управившись, достаю еще один контейнер, но мама одергивает меня и забирает тот.
– Нет уж, давай я лучше сама. А то снова все испортишь.
Смотрю в пол, обреченно киваю.
– Приятного аппетита, – говорю и, забрав сумку, иду к двери.
– Настя, а ужин? – летит мне вслед. Не от матери. От Егора.
– Я не голодна. Поела в кафе, – отвечаю, не обернувшись. – Я к себе пойду, мам. Поздравляю со свадьбой.
Сбегаю в свою комнату, даже дверь запираю и без сил ложусь на постель.
Ну, почему? Почему это случилось именно со мной? Как мы теперь будем жить? Места, конечно, хватит всем, но как же лежать и знать, что там, за стенкой, Егор с моей мамой, и они…
Закрываю глаза, всхлипываю, закусываю кулак, чтобы хоть как-то отрезвить себя.
Зачем все так?!
Поворачиваюсь на бок, подтягиваю ноги к груди. Ставшее привычным одиночество сегодня чувствуется особенно остро. Я научилась спокойно воспринимать каждого нового мужа мамы. Но теперь… Смогу ли я?
За тяжелыми мыслями сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Мне снится что-то тяжелое, мутное. Лишь невнятные образы, которые никак не могу уловить. А просыпаюсь я банально от голода. Потому что живот уже начинает урчать.
Я ведь на самом деле с обеда не ела.
Прислушиваюсь – в квартире стоит тишина. Смотрю на время – два часа ночи уже.
Мысли о том, что мама с новым мужем спят в одной постели, гоню от себя.
Не мое это дело. Не мое! И думать об этом мне нельзя.
Встаю и осторожно выхожу в коридор, а затем иду на кухню.
Удивительно, но там оказывается все убрано, хотя точно знаю, что мама обычно себя не напрягает подобным, считая, что я должна этим заниматься. А мне так хотелось всегда ее одобрение и любви, что я старалась делать все, что она говорила.
Неужели это Егор так на нее влияет?
Верхний свет я не включаю – оставляю лишь подсветку. Этого хватает, чтобы спокойно ориентироваться, и сделать себе хотя бы чаю.
Однако, стоит мне закрыть холодильник, как я вижу темную фигуру и раньше, чем успеваю подумать, кричу…
– 4 Егор -
Все-таки в который раз убеждаюсь, что в жизни бывают пиздец лихие совпадения.
И наша встреча с Настей – одна из них.
По всему выходило, что в тот вечер я должен был находиться в другом городе, если не в другой стране. Но все изменилось буквально в последний момент.
Так что это, если не провидение?
Стоило только подумать, что те отморозки довели бы свое дело до конца, как внутри начинала подниматься та самая тьма, которую я, казалось, давно посадил на цепь. Причем, прочно и надолго.
Если бы меня спросили, что в этой девчонке такого, что я залип словно зеленый пацан, то я бы вряд ли ответил. Но в тот момент, когда она смело прижалась своими губами к моим, у меня просто повышибало все пробки.
За свою жизнь я повидал много всего, и мой цинизм – всего лишь продукт жизненного опыта, не более. Я не верил во всю эту розовую чушь про любовь с первого взгляда и прочую лабуду, о которой так часто грезят молодые барышни.
Но вынужден признать, что тогда во мне что-то зажглось. Звучит, конечно, сопливо, но уж как есть.
Чистая, нетронутая девушка, которая так наивно пыталась меня целовать, вдруг сработала как первоклассный триггер. Очнулся, только когда уже все покатилось по наклонной. Да и то – лишь потому, что стон ее услышал.
Окатило понимание, что я ее только что чуть не разложил прямо тут, на улице. Да еще и после того, как эти утырки…
Мерзко стало. И вместе с тем какой же это был соблазн – снова прикоснуться, поцеловать, уболтать и взять.
Судя по взгляду, Настя тогда была в таком состоянии, что не остановила бы. Отдалась. Вероятно, потом пожалела бы. Это ее откат после испуга, скорее всего, так сработал.
Ушел тогда, решив, что к черту. Слишком молоденькая, слишком чистая для меня.
Лихой соблазн, который был не вовремя и не к месту.
И теперь вот оказывается, что она – дочь Ланы. Ну, вот как такое могло случиться?!
Какой-то сюр просто. Когда сегодня вышел из ванной, услышав шум на кухне, был уверен, что это теперь уже жена что-то мутит. А увидел свое наваждение…
В тот момент казалось, что все это игра воображения, что так не бывает.
Но Ольшанская быстро убеждает меня в том, что это все – реальность. Знакомит с дочерью, а я понимаю – только что дело знатно осложнилось. Хотя потому что я реагирую на девчонку слишком ярко. Несвойственно такое мне. Вообще.
Ухожу, чтобы переодеться и как-то привести мысли в порядок. Вдыхаю. Торможу на мысли, что взгляд Насти неприятно царапал – так она на меня смотрела, будто… Будто я ее обманул, хотя по факту ведь ничего такого и не было.
Просто поцелуй.
Всего лишь гребаный поцелуй, от которого меня вштырило куда круче, чем от качественного порно или от профессиональной шлюхи.
Но самая лютая дичь оказывается только впереди – когда Настя реагирует на мое предложение помочь слишком ярко. Смотрю в ее глаза и понимаю – не только меня клинит. Она вон тоже такая же – открытая, доверчивая. Едва дышит, смущается.
Неискушенная, словно чистый лист. Лепи все, что хочешь.
Дикий соблазн. И если бы не эта сделка с ее матерью…
Когда несчастная тарелка разлетается практически в щепки – плитка на полу не оставляет и шанса на другой исход – реакция Ланы меня, мягко говоря, вводит в ступор.
Она же ведь ее дочь, нет? Если бы не знал, то решил бы, что она ей чужая тетка. Меня коробит такое отношение к Насте, но я держу свои мысли при себе. Пока я еще полностью не понял расклад в этой семье, так что делать окончательные выводы рано.
Однако Настин обреченный вид вызывает неконтролируемую злость на мою вроде как жену. Что, блядь, она за мать такая?!
Не сдерживаюсь, все же делаю ей замечание. К счастью, у Ланы включаются ее куриные мозги – притаскивает хотя бы веник с совком. А я замечаю, как блестят глаза у Насти.
Черт… Вся моя выдержка работает на максимуме. Нельзя завалить дело в самом начале. Нельзя.
Едва сдерживаюсь, чтобы не высказать Лане все, что касается ее поведения и общения с дочерью.
В итоге ужин проходит в тягостном молчании. Настроения нет от слова совсем. Мрачно взираю на остатки еды, которые Ольшанская кое-как разогрела и даже попыталась типа сервировать. Все-таки удивительная баба – столько гонору, а по факту я еще не увидел, чтобы она хоть что-то толковое из себя представляла в бытовом плане.
– Егор, как насчет вина? – кокетливо улыбается она мне, похоже, напрочь уже забывая о том, что Настя ушла, не поев.
Вроде бы никогда не замечал за собой особенно трепетного отношения к кому-либо. Разве что к родителям. А сейчас почему-то не могу отделаться от мыслей о ней.
– Пожалуй, не сегодня.
Ольшанская недовольно смотрит.
– А как же отметить? Все-таки свадьба дело такое.
Как я и предполагал, она однозначно постарается перевести наши отношения в более близкие. Оно и понятно – ее женское самолюбие требует доказательств собственной неотразимости.
Вот только у меня совершенно иные планы, и теперь в них появилась еще одна переменная.
Кошусь в сторону двери.
– Что? Не волнуйся, Настя не вернется.
– Ты так уверена?
– Она знает, что нельзя мешать моей личной жизни, – победно усмехается эта странная женщина.
– Настолько выдрессировала ее? – интересуюсь, а самого коробит от формулировки.
– Конечно. Дети не должны мешать родителям. Тем более, что у меня и так вся жизнь пошла под откос.
– Ты не говорила, что у тебя дочь, – замечаю между делом.
– А это важно? Или ты бы отказался, если бы знал?
Я тоже задаюсь тем же вопросом. И понимаю, что нет. Чувства – херота, которая ко мне не имеет отношения. Дела нужно делать с холодной головой, а то, что произошло между мной и Настей – странное стечение обстоятельств. Вот и все.
Между нами пропасть в огромную кучу лет. Да и интересы у меня совершенно другие – не чистые, неиспачканные девочки, у которых в голове сплошная розовая вата.
На хер такое.
– Не отказался бы. Но по крайней мере имел бы представление, что она может прийти домой.
– Настя послушная, – уверенно заявляет эта горе-мамаша. – Если тебя она напрягает, то попрошу ее не отсвечивать лишний раз, да и все.
Она так легко выдает это, а во мне снова поднимается иррациональная злость. Пусть я не разделаю желания иметь детей, но она же, блядь, мать!
Неужели ее совершенно не интересует собственная дочь?!
– Не напрягает, – возражаю, понимая, что в угоду мне Лана и правда устроит Насте дополнительный террор. О том, что между ними и так отношения на троечку, я уже понял.
– Если ты закончил, то можем тогда… Пойти в спальню, – игриво предлагает Лана. Поднимается из-за стола и медленно, красуясь, идет ко мне, на ходу расстегивая блузку…
– 5 Егор -
– Это что за благотворительность? – равнодушно интересуюсь, наблюдая, как Лана продолжает свой спектакль.
– Почему благотворительность? – ее голос становится более мягким, даже мурлыкающим. Совсем не таким, каким она говорит с дочерью. И меня, прожженного циника, это коробит. – Я совсем непротив добавить бонусы к нашему соглашению.
Я изначально подозревал, что так будет. Даже вполне себе рассматривал подобный вариант – когда под рукой есть та, с кем можно сбросить напряжение, это удобно и практично. Что ни говори, Лана – красивая баба. Ухоженная, знающая себе цену, а порой и завышающая ее нещадно. Свою внешность она бережно и старательно заботится о ней. А вот о дочери – нет…
Черт, да что за херня то в голову лезет? Меня это как касается?!
– Я устал, Лана. Так что заканчивай со своими инициативами на сегодня.
– На сегодня? – выцепляет она главное. Заходит со спины и начинает разминать мне шею. – Я могу сделать тебе массаж, Егор. Отдохнешь, расслабишься.
Ее голос становится словно мед – мягкий, приторный и чересчур липкий. Хер знает откуда у меня такие метафоры вдруг всплывают в мыслях. Но единственное желание, которое возникает – помыться.
– Я вроде озвучил по-русски, – говорю уже жестче. И только после этого до Ланы доходит, наконец. Она недовольно хмыкает, но руки все же убирает.
– Мы же договорились, что все должно выглядеть правдоподобно, – невиданно выкатывает претензию. Возвращается за стол, и теперь ее лицо искажено раздражением.
– И? Для этого тебе необходимо забраться мне в трусы?
– Вообще-то это вам мужикам полагается таким заниматься, – цинично усмехается она. – Я даже готова поломаться для виду, если тебя такое заводит.
– И как далеко готова зайти? – равнодушно спрашиваю. Не то чтобы мне было интересно, но… На ближайшее время я буду повязан с ней, и лучше иметь правильное представление о том, на что она способна.
– Достаточно, – ухмыляется она. Откидывается на спинку стула так, что вроде как случайно распахивается блузка, которую она расстегнула. Красивое, дорогое белье, в которое упакована вполне себе приличная грудь, выставлено напоказ.
А я почему-то, глядя на нее, задаюсь вопросом – интересно, а она кормила дочь? Или с первого же дня относилась к ней вот так?
Заметив мой взгляд, Ольшанская делает очередную попытку добиться своего.
– К чему эти вопросы, Егор? Если у тебя есть какие-то особые пожелания – говори в лоб. Я открыта к экспериментам.
– Тебе настолько нужна моя помощь, что ты готова на все, о чем попрошу?
– А хочешь я угадаю? – в ее глазах зажигается неподдельный азарт. – Подчинение? Любишь поиграть в такое? Или, может, связывание? Как там это… Бондаж!
Я сохраняю невозмутимое выражение лица, и Лана входит в раз, продолжая перечислять варианты:
– Нет? Что ж, может, тогда заводит унижение партнера? Секс в общественных местах? Или… Ты любишь втроем?
Становится смешно от ее скудной фантазии. Почему она решила, что раз я отказываюсь от банального секса и не тороплюсь воспользоваться предложенными бонусами, то мне нужно вот ЭТО?
– Что, Егор? Просто озвучь. Обсудим, – нетерпеливо говорит Лана.
Ее вопрос невольно задевает во мне что-то. Точнее, я и правда задаюсь им, пытаясь понять – чего бы мне хотелось?
И ответ, увы, довольно простой – я хочу Настю. Неважно как. Хотя с такой как она не тянет на грязь. По крайней мере, сразу. Нет. Она нежный цветок, который хочется раскрывать медленно, смакуя каждое мгновение. Я уверен, у нее еще никого не было. Она и целуется-то так… на троечку. Но зато какие эмоции она выдает…
Черт, от этого в голове начинает гулять шальной ветер, потому как из мыслей там нет ничего, кроме – взять, разложить и отлюбить.
Блядь, откуда у меня вообще такое слово?! Какое еще, на хер, отлюбить? Трахнуть.
– Если я решу, то обязательно поделюсь с тобой моими сексуальными предпочтениями, – сухо отвечаю ей. – Пока же сосредоточься на более насущных делах.
– Например? Раз уж тут ужин не задался, можем сходить в ресторан отметить.
– Я уже сыт, – качаю головой. – И мне еще надо поработать.
– Ну ладно, – разочарованно протягивает она и встает из-за стола, явно собираясь просто уйти.
Озадаченно смотрю на стол, посуду, которая стоит у раковины.
– Ты не говорила, что у тебя есть прислуга.
Ольшанская оборачивается, соображает не сразу, о чем я.
– А, ты об этом. Оставляй, Настя все уберет. Не заморачивайся, пусть хоть делом займется.
Я, блядь, ничего не говорю. Просто выразительно смотрю на нее, тупо охеревая от того, что она вот так относится к собственному ребенку.
– Ну что? Будешь осуждать меня?
– Не думал, что моя жена не в состоянии сама убрать посуду в посудомойку. Но в принципе могу и сам сделать. Меня родители, знаешь, как-то сразу приучали к чистоте, – ухмыляюсь и начинаю убирать со стола.
Лицо Ланы покрывается чуть заметными пятнами. Верный признак, что она злится. Дергается, словно я ее ударил. Но мне не жаль. В конце концов я всего лишь сказал правду.
– Я сама! – фыркает она. – Не знала, что ты такой чистоплюй!
– Уж какой есть, – возвращаю ей ее же тон.
После Лана уходит в спальню, а я остаюсь на кухне, чтобы поработать. Приношу ноутбук и погружаюсь в разгребание почты. Однако сам подспудно жду, что Настя вот-вот придет. Причем понимаю я это, когда уже в пятый раз бросаю взгляд на дверь.
Бешусь от этого – не нужно мне такое! И все равно жду.
Чуть позже Лана делает еще попытку утащить меня к себе в постель, а я довольно грубо отмахиваюсь от него, и она, обиженно засопев, уходит.
У Ольшанской большая трешка. Так что я был уверен – сосуществовать с ней на одной территории проблемы не будет. Теперь, когда вводные поменялись, я в больших сомнениях. С одной стороны наш брак и правда должен казаться настоящим, пусть и скоропалительным. А с другой… Как это устроить. если под боком теперь Настя? Отыгрывать заботливого отчима перед ней?
Это логично и правильно. Только вот рядом с этой девчонкой меня посещают совершенно другие мысли. И пока я не понимаю, как от них избавиться.
Ближе к полуночи ухожу в комнату. Лана, естественно, даже не подумала о том, чтобы застелить мне отдельно. Видимо, надеялась, что все-таки поленюсь и останусь с ней.
Возможно, еще утром я бы так и сделал.
Но не теперь…
Уснуть не удается. Диван вроде удобный, но мысли разбегаются в разные стороны, и неизменно возвращаются к новой проблеме, которая сегодня нарисовалась.
А вскоре я слышу тихий щелчок замка, затем робкие шаги в коридоре.
Самое правильное – проигнорировать. Об этом я думаю, когда уже оказываюсь в коридоре и так же тихо следую за Настей, которая прошла на кухню.
Сейчас в приглушенном свете она кажется еще более хрупкой и нежной. Стоит у холодильника, а я даже не успеваю как следует осознать, что делаю.
Но едва Настя закрывает дверцу, наши взгляды сталкиваются, и она кричит…
– 6 Настя -
Мой крик тонет в широкой мужской ладони. С ужасом смотрю на Егора, который второй рукой прижимает меня к себе, так что мы оказываемся фактически вплотную. В кровь мгновенно впрыскивается целый гормональный коктейль, и хотя я совсем недавно была сонной, теперь готова бежать куда угодно – так быстро у меня колотится сердце, и такой прилив сил я ощущаю.
А еще понимаю, что он – Егор – рядом. Опасно близко, соблазнительно. Совсем как в тот вечер, когда я его поцеловала…
– Я уберу руку, а ты не будешь кричать, хорошо? – тихо спрашивает он.
Я медленно киваю.
– Умница, – одобрительно говорит он. И правда убирает ладонь. – Не надо будить твою мать.
Его слова обжигают и напоминают о том, почему он здесь. Свадьба. Он теперь ее муж. Чужой мужчина. Такие для меня – табу! Хотя, откровенно говоря, у меня никаких мужчин не было. Да и парней тоже. Я слишком незаметная, слишком серая для них. В универе полно красоток, которые не стесняются знакомиться и одеваться так, что парни головы сворачивают. Я же… обычная. Самая-самая обычная девушка с невзрачной внешностью. Мама всегда говорит, что с такими данными как у меня, толку не будет. И что лучше бы я родилась пацаном – тогда бы может хоть моделью особого разряда стала.
– Отойди, – очень тихо прошу Егора. Однако тот почему-то не торопится это делать. Стоит, смотрит, при этом продолжая держать свою руку у меня на спине.
– Ты не поела, – неожиданно говорит он.
Поднимаю на него удивленный взгляд. Откуда он знает? Да и… Какое ему дело? Даже мама вон и та совершенно спокойно считает, что мне нужно самой решать, когда и что есть.
– Я не голодна, – вру ему. И мой желудок это мгновенно подтверждает. Романов осуждающе смотрит, а я опускаю взгляд и задерживаю дыхание.
Он весь идеальный. Красивый. Мужественный. Правильный. Он такой замечательный, но у него есть один недостаток – он муж моей матери.
– Настя, это твое здоровье.
Его забота и неприятна, и болезненна. С одной стороны, мне бы хотелось слышать это от него – ведь это значит, что он думает обо мне, беспокоится. Но с другой – вероятно, Егор просто хорошо воспитан, вот и все. Он мужчина, и раз уж женился на женщине с ребенком, скорее всего, просто чувствует обязанность заботится о каждом.
У меня нет ни права, ни повода надеяться на что-то большее.
– Я сама разберусь, что делать! – дергаюсь, пытаясь вырваться из его рук.
– Уверена? – его низкий голос вибрирует где-то во мне. Отзывается, откликается. Он словно факир, который заклинает змей. А я – поддаюсь этой магией.
– Да! – задушено шепчу. – Хватит! Отпусти!
Пытаюсь оттолкнуть его, кладу руки на его грудь, но в этот момент Егор склоняется ниже. Освещение так падает на его лицо, что он кажется мне еще более красивым. И я замираю, смотрю в его глаза, мысленно восхищаясь.
– Егор, ты…
Мне кажется, что он вот-вот меня поцелует. И как же в этот момент я хочу этого! А ведь я никогда не задумывалась про поцелуи. Точнее, конечно, порой размышляла, что у меня их еще не было, что опыта никакого нет, что с парнями не ладится. Правда, мне никто и не нравился. Никогда. Я даже стала задумываться – а все ли со мной в порядке?
Но вот в моей жизни появился Егор, и все эти мысли остались в прошлом. Потому что мое сердечко рядом с ним бьется словно сумасшедшее. А внутри – каждый раз появляется неясное томление. Его губы, его руки… Все это вызывает трепет и желание повторить. Испытать эти эмоции снова, вдохнуть и почувствовать себя живой. Кому-то нужной.
Между нашими лицами едва ли несколько сантиметров. Кажется, я даже могу пересчитать его ресницы. Завороженно смотрю в глаза мужчины, покорившего меня всего за считанные мгновения.
Бывает ли вот так – любовь с первого взгляда? Я не знаю. Но если это не оно, то что? Что появилось во мне и никак не уходит, не исчезает даже после понимания, что эти чувства – табу?! Что так нельзя!
В голове абсолютно пусто – мне кажется, я растворяюсь в этом моменте, и… Снова делаю шаг первой. Чуть подаюсь вперед… Господи, он же поцелует меня, правда?
– 7 Настя -
Резкое завывание сигнализации за окно разрушает тот волшебный момент, который возник между нами. Вздрагиваю, а Егор шумно выдыхает и резко отступает от меня. Еще и взгляд отводит, словно не хочет меня видеть. Это отзывается во мне болью. Но следом приходит и еще одно понимание – я только что едва ли не сама готова была лезть целоваться к мужу моей матери…
– Извини, – глухо произносит Егор и, развернувшись, быстро уходит. А я лишь спустя пару минут могу хоть немного успокоиться.
Соблазн поцеловать Романова зудит на пальцах. Тот вечер снова всплывает в памяти. Ситуация кажется настоящим издевательством – единственный раз мне понравился мужчина, и тот оказался занят. Моей мамой…
В комнату возвращаюсь тихо-тихо, надеясь не встретиться с Егором опять. А для себя принимаю за правило – держаться от него как можно дальше.
Именно поэтому утром встаю значительно раньше, чем обычно, быстро собираюсь и, наскоро перекусив, фактически сбегаю из дома.
До первой пары еще почти час, когда я добираюсь до универа. Беру себе кофе и тупо сижу под дверью аудитории, где будет лекция. Лучше тут, чем дома, где теперь каждый раз буду сталкиваться с Егором.
Прокручиваю вчерашний вечер в памяти, ищу хоть малейшие зацепки, которые помогут избавиться от странного наваждения.
Это неправильно. Так не должно быть. Егор теперь, получается, мой отчим. И все непотребные мысли в отношении него нужно прекратить.
– Ого, ты сегодня рано!
Поднимаю голову и вижу Алю. Она присаживается со мной рядом.
– Ты чего такая потерянная? Мать вчера отругала?
– Лучше бы отругала, – вздыхаю, глядя перед собой.
– Что? Еще новое отколола?
Алю можно назвать моей близкой подругой. Единственной даже. И так уж вышло, что она в курсе того, что отношения у нас с мамой далеки от идеала.
– Замуж вышла, – тихо говорю.
– Опять?
– Опять…
– На этот раз-то хоть адекватный?
Я молчу. Что можно тут ответить? Что это мужчина, которому я подарила свой первый поцелуй?
– Насть? Ты меня пугаешь. Что там за кавалер такой?
– Да нормальный вроде, – неохотно отвечаю.
– Нормальный? Опять богач?
Жму плечами. Я даже не задалась этим вопросом. Хотя у мамы почти всегда поклонники состоятельные. Нет, бывали ситуации наоборот, но, к счастью, такое заканчивалось довольно быстро и обычно не без помощи моей тети.
– Не знаю.
– Слушай, ну, если опять будет доставать, можешь у меня пожить.
– Да? – неуверенно переспрашиваю.
– Конечно! Тем более Гоша вроде к своей свалил.
Со старшим братом Али у меня как-то сразу не сложилось. Именно поэтому она хоть и не раз предлагала мне пожить у нее, я отказывалась. Но сейчас…
– Спасибо, я подумаю.
– Да и кстати! Какие у тебя планы на Новый год?
– Никаких. Как всегда посмотрю фильм и лягу спать.
О том, что мама, скорее всего, не станет изменять привычке и умотает в горячие страны с новым мужем я себе думать запрещаю. – Тогда у меня для тебя есть отличный вариант! – с энтузиазмом заявляет Аля. – Родители уезжают в отпуск как раз на десять дней. Оставаться и тусить с братом мне совершенно не хочется. А так – вдвоем отметим. Как тебе?
– Звучит неплохо.
– Значит, решили. Закупимся морожеными и сладостями, – мечтательно произносит она, а я не могу сдержать улыбки. Оптимизм и легкость, с которой подруга относится к жизни, всегда меня восхищали.
– Уговорила. Но только если шоколадное с крошкой будет обязательно!
День проходит довольно быстро – близится сессия, так что расслабляться попросту некогда. И о том, что дома я могу столкнуться с Егором, я вспоминаю, уже подходя к квартире.
Несколько минут собираюсь с духом и убеждаю себя открыть дверь. В итоге, конечно, достаю ключи и в квартиру захожу, но максимально тихо, надеясь, чтобы меня никто не услышал.
Едва закрыв за собой, прислушиваюсь и понимаю, что мама дома. Хотя обычно она в такое время на работе. И, кажется, не одна…
Прислушиваюсь, чтобы убедиться, что там Романов, но оказывается, что как раз таки не он, Андрей.
Андрей – мой двоюродный брат, сын тети Кати, маминой сестры. И судя по всему они там ругаются.
Я уже собираюсь уйти, как слышу:
– Какого черта, Лана? Ты какого с ним связалась с Романовым?! Мы с тобой как договорились? А теперь что?
– У меня есть другой план, Андрюша, хватит орать как кот на случке.
– Какой еще план? Ты не в курсе, что Егор этот – мужик опасный, и с ним не пройдут эти твои выкрутасы?
Что значит опасный?…
Сначала я замираю, пытаясь прислушаться, но потом сама же себя одергиваю и быстро ухожу в свою комнату. Не надо мне ничего про него знать. Вот не надо.
Однако я не успеваю даже разложить тетради, как у меня звонит телефон. Мама.
– Алло? – отвечаю на автомате.
– Настя, ты где? Почему ещё не дома?
– Так я дома…
Конечно же, мама бросает трубку и буквально сразу врывается ко мне. Да не одна.
– Настя, я почему должна за тобой бегать? Если пришла, то хотя бы сообщи.
Андрей маячит у неё за спиной – хмурый и раздраженный.
– Да я только зашла. А вы разговаривали…
– Лана, ну, что ты девчонку песочишь? – неожиданно вступается за меня брат. – Что ей вечно отчитываться перед тобой?
Мама фыркает, но не спорит.
– С прошедшим, кстати, – добавляет он.
– Спасибо, – отвечаю.
С Андреем у меня отношения очень прохладные. Он по натуре человек непростой, даже в чем-то скользкий и неприятный. Не то что его старший брат – Миша. Вот тот всегда меня поддерживал, заботился. Частенько осаживал маму, и это ещё одна причина, почему она его не любит. Главная состоит в том, что Миша – не родной сын для тети Кати.
– В общем, Андрюша приехал пригласить нас на Новый год к ним за город. Так что сдавай все свои зачеты и хвосты, чтобы была свободна. Несколько дней проведём там.
Это крайне странно – обычно мама не считает нужным меня предупреждать настолько заранее. Хорошо если я узнаю о поездке за день.
– Мам, я не поеду.
– Что ты сказала?
– Я не поеду, – повторяю уже громче. – Извини, но у меня другие планы.
Она недобро прищуривается.
– И что это за планы такие, что ты готова пропустить празднование моего замужества?
– С подругой… Мы с Алей собрались вместе отметить.
Андрей обходит маму, встает чересчур близко и по-свойски меня обнимает. Так, словно мы и правда дружим и часто общаемся.
– Настюш, ну, ты чего? Мамка твоя вон счастье свое женское нашла. Неужели не поддержишь? Почему не хочешь ехать?
Конечно, не могу ответить правду. Ведь каждая поездка за город к ним туда для меня как пытка. Дома у меня есть своя комната, есть свой уголок, где мама никогда не пытается навести свои порядки. Пусть у нас отношения не очень-то близкие, но я с этим смирилась и знаю, что она просто любит меня как умеет. Там же…
Там я всегда себя чувствую лишней. Ненужной. В лицо мне никто не говорит, но с момента, как я стала постарше, постоянно ощущаю это отношение к себе, которое так и сквозит в каждом взгляде.
Единственный, кто отогревает меня – Миша. Но и он там не особенно желанный гость.
– Тетя с дядей будут рады повидаться, – продолжает давить Андрей.
– Но там и без меня будет достаточно гостей, – делаю еще одну попытку отстоять свое право на выбор.
– Насть, а как мы будет праздновать день рождения без именинницы-то?
– Что?
– А ты как думала? Все-таки восемнадцать тебе стукнуло. Серьезный повод, – подмигивает он.
Растерянно смотрю на маму, та недовольно поджимает губы, но все же кивает.
– Да, дочь, два повода собраться. Да еще и сам Новый год.
– Но… Я уже пообещала.
– Значит, объяснишь, что обстоятельства изменились, – раздраженно фыркает мама. – Что ты как маленькая? Соберется вся семья.
– Миша тоже будет?
Андрей едва заметно морщится.
– Будет. Куда ж денется.
– Хорошо, – обреченно соглашаюсь, уже представляя, как расстроится Аля. – Я поеду.
Андрей удовлетворенно кивает. Мама тоже. И они вроде бы собираются уже уходить, как она вдруг возвращается и проходит по мне оценивающим взглядом.
– А послезавтра пойдешь со мной в салон.
– Какой еще салон?
– В СПА, дочь. За собой все-таки надо следить, – с укором произносит она и уходит.
В этот момент я уже начинаю подозревать, что что-то здесь неладно. Нет, конечно мама следит за собой очень тщательно. Как-то она пыталась и меня обратить в свою веру, но… Какой в этом смысл, если я все равно не готова тратить кучу времени на то, чтобы мотаться по всем этим процедурам с ней?
Но та категоричность, с которой она сейчас это заявила, мне очень не нравится. Словно что-то еще готовится, но что именно я не в курсе…
И вот как бы мне узнать?!
– 8 Настя -
Аля, конечно же, расстраивается, что с Новым годом наша идея накрывается медным тазом. Как, собственно, и я. Но отказываться и правда неудобно. Ну, и еще у меня теплится слабая надежда, что, возможно, хотя бы в этот раз отношение ко мне изменится.
Мама все-таки ведет меня в салон, где приходится провести целый день на всяких процедурах. Не знаю, чего она ждала, но по итогу ее вердикт звучит, как “не идеально, но так уже лучше”.
Я давно не обижаюсь на подобные замечания, просто знаю, что для нее внешность – особый пунктик. Она постоянно говорит, что должна следить за собой, иначе потеряет привлекательность для мужчин. Раньше я этого не понимала, но когда узнала о том, что у них произошло с моим отцом, перестала обижаться.
Эти дни мне весьма успешно удается не пересекаться Егором. Всего пару раз столкнуться в квартире, где он теперь живет – настоящая удача. Правда, я случайно услышала, что вскоре они переедут жить к нему – раз уж я такая взрослая теперь.
Свои мысли про Романова я тщательно сдерживаю. В этом плане отлично помогает учеба: конец семестра – всегда жаркая пора. А на первом курсе так особенно.
Но вот пятница неизбежно настает, и нам приходится ехать за город к родственникам.
Всем вместе. В одной машине. Еще одно испытание. А ведь завтра уже Новый год, но настроения до сих пор нет.
– Ты опять поздно легла? – возмущается мама, глядя на меня неодобрительно. – Я же просила!
– Да какая разница?
– Чем ты таким занималась? Опять свои схемки новые смотрела?
Егор стоит рядом, и я, конечно же, замечаю недоумение на его лице. Мгновенно краснею так, что щеки начинают гореть. Вот уж кому я точно не хотела бы рассказывать про свое хобби.
– Нет, лекции читала, – бурчу, отводя взгляд.
– Надеюсь, с собой ты эти мотки с крючками не взяла?
Я почти готова ей нагрубить и потребовать замолчать! Хватит!
– Представляешь, по полночи иногда сидит, петли эти свои вывязывает, – добавляет она, явно обращаясь к своему мужу. – Кто в ее возрасте вяжет, Егор?
Стискиваю зубы и готовлюсь, что сейчас меня заклеймят позором. Хотя что в этом такого? Ну, люблю я вязать, нравится мне это, успокаивает. Что в этом такого?!
– Нормальное хобби, – равнодушно отвечает Романов. – Хэнд мейд вообще-то в цене, Лана.
Шокированно смотрю на него. И действительно – ни грамма насмешки. Либо Егор хорошо шифруется, либо и правда так думает.
– Захочешь, можешь настоящий бизнес замутить на этой теме.
– Правда? – вырывается у меня само собой. То есть я о таком и не задумывалась, конечно же. Скорее, просто удивлена, что он меня поддержал.
– Почему нет?
– Егор, хватит забивать ей голову, – фыркает мама. – Ты еще бизнес план составь и торговую марку зарегистрируй.
Но я пропускаю ее слова мимо ушей. Плевать. Пусть потешается. Я знаю, что ей непонятно мое увлечение.
– И вообще давайте уже выходить – опять в пробку попадем, Катя будет ворчать.
В машине сажусь на заднее сиденье. Здесь просторнее, чем в маминой. Автомобиль, который Егор выбрал для себя, очень ему подходит – тоже основательный и надежный.
И пока едем, я стараюсь сдерживать довольную улыбку. Ведь он не высмеял меня, а наоборот. Поддержал.
Это очень опасно, но в груди расцветает никому ненужная надежда на что-то. Мне снова и снова приходится напомнить себе, что Егор – мамин муж. Тем более, что она всячески это подчеркивает. Правда, сам Романов остается довольно равнодушным и даже отчасти отрешенным, что кажется странным, если у них любовь и страсть.
Я ведь помню, каким он может быть…
Когда приезжаем на дачу, нас выходит встречать Андрей. На улице довольно холодно, но он в одном свитере.
– Наконец-то! – говорит брат, здоровается с мамой, со мной. Егору сдержанно пожимает руку. – Мать уже несколько раз спрашивала, где вы.
– Дорога сам знаешь, какая, – отвечает Романов.
Мы проходим в дом, и первый, кого встречаем – Миша. Мама как и всегда кривится, стоит ему оказаться рядом. А я наоборот улыбалась.
– Лана, Егор, – сдержанно говорит старший брат. Затем делает шаг ко мне, а я сокращаю расстояние и обнимаю его. – Настюш, рад видеть.
– И я…
– Я уж думала, не придета! – раздается позади возмущенный голос тети Кати.
– Знакомьтесь, это Егор. Мой муж, – гордо заявляет мама. – Поздравления категорически приветствуются.
Успеваю заметить, как хмурится Миша, но молчит. Зато тетя Катя расцветает. Следом в холле появляется и дядя Вова. Все увлечены поздравлениями, которые более уместно были бы за столом, чем вот так на пороге. Но мама любит эффектно появиться – этого не отнять. Егор при этом продолжает оставаться сдержанным и невозмутимым. Кремень, а не мужик. Хотя на него тут же наседает тетя Катя, задает каверзные вопросы, а мама практически повисает на его локте.
– Ну, все, хорош топтаться здесь. Проходим, – командует дядя Вова. Я же пока все расходятся поднимаюсь на второй этаж, где мне обычно выделяли комнату вместе с мамой. Теперь же нас, выходит, будет трое, что ли?
Правда, задуматься над этим я не успеваю как следует – за мной приходит Андрей.
– Идем, Насть. Тебя все ждут.
– Зачем? Уже за стол? Мы же только приехали.
– Нет, – усмехается он. – Давай, у нас есть сюрприз для тебя.
Такая формулировка меня немного смущает.
– А еще мать сказала, чтобы ты причесалась и привела себя… эээ… в порядок, – он неопределенно машет рукой.
– А что со мной не так?
– Я в этих ваших дамских штучках не шарю, – пожимает плечами Андрей.
– Ладно, считай, что я в порядке.
Мы спускаемся вниз, и я почти тут же торможу, так как вижу незнакомого мужчину. Довольно взрослого мужчину, который пристально смотрит на меня. Причем смотрит оценивающе.
– Дочь, знакомься, это Евгений Лаврентьев. новая глава выйдет завтра
– Настя – наша умница и красавица. Вот как раз недавно стукнуло восемнадцать. Наша гордость, – продолжает говорить мама.
– Можно просто Женя, – неожиданно вмешивается Лаврентьев и идет ко мне. Вальяжно, медленно. При этом мама смотрит на него весьма благосклонно. А я… Я не понимаю!
– Здравствуйте, – говорю, когда молчание слишком затягивается.
– Давай сразу на ты, – не предлагает, а практически ставит меня перед фактом этот мужчина. Он берет мою ладонь, и пока я шокированно смотрю на него, целует ее.
Мне настолько неловко и некомфортно – все это видит и Егор, и мне кажется, что на его лице мелькает недовольство. Хотя, конечно, это, скорее всего, лишь иллюзия.
– Хорошо, – с трудом отвечаю и можно сказать выдираю свою ладонь из его.
– Ну, а теперь – праздничный обед! – объявляет мама. Только это меня и спасает. НА
Наконец, внимание с меня смещается на нее с Егором, который оказывается в эпицентре деятельности тети Кати и мамы.
Дядя Вова почти не вмешивается, а получаю я небольшую передышку. Пытаюсь понять, к чему было это демонстративно знакомство. Но меня отвлекает звонок мобильного – на экране высвечивается имя подруги.
– Алло!
– Насть, ну, как ты там? – спрашивает Аля. – Нормально? Или, может, все-таки ко мне?
Кошусь в сторону гостиной, куда все родственники переходят.
– Да вроде бы. Вряд ли меня сегодня отпустят. Тут…
– Не можешь говорить? – верно понимает мою заминку.
– Ага.
– Ладно, держись. Но если что – ты знаешь, что тебе есть куда поехать.
– Спасибо!
В итоге из-за разговора я прихожу почти последней последней, и свободное место оказывается только между Евгением и Андреем. Мне приходится пройти туда, а следом за мной входит и Миша.
– Ой, извини, – вроде как спохватывается тетя Катя. – Забыла еще один стул поставить.
Брат молча уступает ей дорогу, а мне становится стыдно. За нее, за то пренебрежение, что она постоянно демонстрирует.
– Могла бы и не напрягаться, – негромко произносит Миша. – Как раз успею вернуться в город.
– К своей невесте? – встревает Андрей. – Что ж ты не взял ее сюда? Познакомил бы нас с Сонечкой.
Реакция старшего брата молниеносна, но он так хорошо собой владеет, что сдерживается. А я понимаю, что, похоже, эта самая Соня для него очень важна. Иначе бы не реагировал так.
– На свадьбу-то пригласишь? – продолжает Андрей.
– Конечно, – холодно усмехается Михаил. – Все получат приглашения с датой и местом.
Только когда мы с ним встречаемся взглядами, он чуть оттаивает.
– Поздравляю! – искренне говорю. – Не знала, что ты женишься.
– Так вышло, – сдержанно отвечает Миша.
– Да еще как ловко вышло, – ерничает Андрей. – Стоило только Тарскому сыграть в ящик, как ты тут как тут рядом с его дочуркой. Покрутился – и вот прибрал к рукам все, что надо.
Повисает звенящая тишина. Нарушает ее в итоге тетя Катя, которая приносит еще комплект приборов.
– Вот. Готово. Что это вы молчите?
– Ничего, – говорит дядя Вова, который почему-то никогда не заступается за своего старшего сына. Даже, скорее, наоборот. – Садитесь, давайте. Еда стынет.
Мама косится на мужа, довольно улыбается.
– Ладно, тогда сначала выпьем за мою сестру и ее мужа, – бодро начинает тетя Катя. – Ланочка, надеюсь, ваше счастье с Егором продлится достаточно долго, и ты станешь по-женски счастлива!
Я же упорно смотрю в тарелку и боюсь поднять глаза. Боюсь, что кто-то может прочитать крамольные мысли в моей голове. Ведь я должна желать счастья матери. Но почему же вместо радости за нее я чувствую горькое разочарование и ядовитое раздражение?
– Настя, может, шампанского? – спрашивает Евгений. – Все-таки мать замуж вышла. Нехорошо игнорировать.
Молча киваю, потому что больно боюсь, что голос может подвести. Алкоголь я переношу плохо. Поэтому делаю всего маленький глоток.
– Горько! – вдруг требует тетя Катя. Андрей зачем-то тоже подхватывает. А я снова опускаю взгляд в тарелку. Закусываю губу, чтобы не расплакаться. Понимаю, что будет сейчас – ведь это логично. Они же и спят, наверное, вместе. Муж и жена ведь.
– Полагаю, нам не по двадцать лет, чтобы устраивать тут шоу, – внезапно осаживает всех Романов. Да таким голосом, что глупое улюлюканье мгновенно стихает.
– И то верно, – вдруг подержите его дядя Вова. – Дайте уже поесть спокойно.
А я едва не задыхаюсь от облегчения. Словно в последний момент убрали соль от открытой раны, хотя ты уже приготовился к боли.
Празднование идет своим чередом. Мне становится душно, к тому же еще и назойливое внимание Лаврентьева напрягает меня. Он вроде и не лезет особо, но меня не покидает ощущение, что он заполоняет собой все мое личное пространство.
Выхожу на террасу. Вдыхаю глубже и всерьез пытаюсь придумать какой-нибудь предлог, чтобы уехать прямо сейчас. В принципе еще не так уж поздно – можно успеть добраться на автобусе до станции.
Однако мое спасительное уединение бесцеремонно нарушают. Слышу шаги позади, а следом чувствую аромат мужской туалетной воды…
– 9 Настя -
– Тебе плохо, Настя? – раздается голос Лаврентьева, и я испытываю огромное разочарование.
Я-то надеялась, что это Егор.
– Нет, все в порядке.
– Тогда почему ты ушла из-за стола?
Мужчина обходит меня так, что мы оказываемся лицом к лицу. От его цепкого, даже отчасти липкого взгляда становится не по себе.
– Захотелось размяться.
Он многозначительно усмехается.
– Понимаю. Да я и сам не прочь. Расскажи о себе.
– В каком смысле?
– Вот ты теперь взрослая. Восемнадцать стукнуло, как сказала твоя мать. Какие планы дальше?
Его вопросы ставят меня в тупик. Хотя бы потому, что он – абсолютно чужой мне человек, и с чего бы ему интересоваться моей жизнью?
– Учиться дальше.
– Вот как…
Он задумчиво осматривает меня, что довольно неприятно. Невольно вспоминаю вердикт мамы после салона. Неужели он тоже мыслит теми же категориями, что и она?
– А что насчет личной жизни? Молодежь сейчас довольно активная в этом плане.
– Какая вам разница? – теряюсь от такого допроса.
– Не вам, Настюш, – мягко поправляет он, делает шаг ко мне. Даже смотрит совсем иначе. – На ты, мы же договорились.
– Я думаю, что это только мое дело.
Евгений глубоко мысленно хмыкает.
– И что, не поделишься тем, есть ли у тебя парень?
– Да какая разница? Зачем такие вопросы?
– Может, затем, что ты мне понравилась.
Охаю и отступаю назад.
– И? Я что, должна сейчас обрадоваться? – слишком грубо огрызаюсь. – Меня это как касается?
– Ого, какая дерзкая, – смеется он. – А мама твоя говорила, что ты – очень послушная, нежная девочка. Я как раз люблю таких, – добавляет Лаврентьев.
– Каких таких? – испуганно спрашиваю и снова отступаю.
– Послушных, Настя. И те, кто ведет себя хорошо, поверь мне, получит достаточно, чтобы не быть в обиде.
До меня медленно доходит скрытый подтекст в его словах. Это же он, получается, предлагает мне…
– Да вы с ума сошли…
– Почему же? Это сейчас тебе кажется такое неприемлемым. Но поверь, я смогу дать тебе очень многое. Теперь, когда тебе восемнадцать, ничто не мешает нашим отношениям.
– Каким еще отношения?! Я маму позову!
Евгений усмехается криво.
– Думаешь, она будет против? Настенька, ты очень наивная, нежная девочка. И меня это устраивает. Иди сюда.
– Зачем?
– Хочу попробовать. А заодно покажу, что тебе нечего со мной бояться.
Лаврентьев без всяких сомнений сокращает расстояние между нами, а у меня в памяти мгновенно всплывает тот самый вечер, когда меня спас Егор. Становится гадко и противно.
– Не трогайте меня! Не надо!
– Хватит ломаться, Настя, – раздраженно требует Евгений. – И орать не надо – твоя мать не против нашего знакомства.
– Вы врете! – всхлипываю, отшатываюсь от него, но позади-то уже стена. Оказываюсь в ловушке мужчины, который это тоже понимает. Он не торопится, мдлеенно качает головой.
– Все-таки ты девочка с характером, – с досадой произносит. – Это несколько осложняет ситуацию.
– Да о чем вы? Отойдите и дайте мне пройти!
– Куда? – насмешливо фыркает он. – Сейчас остальным не до тебя, Насть. Ты уже выросла, а значит, больше не нуждаешься в родительской защите.
Судорожно оглядываюсь по сторонам, но как назло тут нет ничего, что могло бы пригодиться для защиты. Я отлично помню тот ужас и беспомощность в прошлый раз, и сейчас совершенно точно не хочу повторения. Пусть Лаврентьев и один, но он – взрослый, крупный мужчина. Так что весовые категории у нас однозначно разные.
– Уходите или я закричу, – предупреждаю, выставляя перед собой руку.
– Ты зря меня боишься, Настя. Я не собираюсь причинять тебе вред. Наоборот, покажу, что меня как раз не надо бояться, – увещевает он таким голосом, словно уверен – я сдамся. Пойду на поводу его убеждений.
– Я не хочу! – твердо произношу. Но для мужчины мой ответ оказывается спусковым крючком. И вместо того, чтобы отступить, он окончательно сокращает расстояние, перехватывает мои запястья и прижимает те к стене.
– Нет! Не надо! – в отчаянии говорю, захлебываясь слезами. – Не надо…продолжение завтра утром
Лаврентьев успевает ко мне прикоснуться, но почти тут же отступает назад. А я не сразу понимаю, что делает он это не по своему желанию. Даже наоборот – его фактически силой отталкивает от меня Егор.
Евгений возмущается, дергается.
– Руки от нее убрал! – рявкает Романов. – Или зубы лишние есть?
– Да ты! Ты вообще, что ли, охренел!?
Кидает на меня злобный взгляд.
– Она сама не против!
Отчим переводит на меня взгляд. Мне так страшно, что он сейчас и правда решит, что этот козел говорит правду. Но у меня не выходит даже звука произнести. Я немею, совсем как в тот вечер.
– Очень в этом сомневаюсь, – угрожающе мрачно делает вывод Егор. – Еще раз протянешь к ней руки…
– И что? Ты ей кто? Жаришь ее мамашу, вот и вали к ней! – скалится Лаврентьев.
На шум, наконец, выходят и остальные – мама, Андрей. Даже тетя Катя.
– Что тут происходит? – Спрашивает она. – Женя? Егор?
А потом, конечно же, все взгляды сходятся на мне.
– Уйми своего жеребца, – выплевывает Лаврентьев моей маме. – Или намордник надень, если нравится спать с этим бешеным псом.
– Мам… – тихо шепчу, видя с каким разочарованием она смотрит на меня.
– Настя, что случилось?
Она подходит почему-то не ко мне, а как раз к Лаврентьеву.
– Жень, ну, молодая еще. Не злись.
Замечаю Мишу, который тоже показывается в дверях, и вот он-то единственный, кто подходит ко мне. Заглядывает в глаза.
– Хочешь уехать? – тихо спрашивает.
– Да, пожалуйста, – едва не плачу. Он ободряюще улыбается.
– Иди забери вещи. Я машину прогрею пока.
– Настя! Куда ты? – возмущается мама, когда я прохожу мимо.
– Домой поеду. Учеба, мам.
– Ты что, мы сейчас собирались твое совершеннолетие отметить!
Оборачиваюсь и тут же сталкиваюсь взглядом с ее протеже. Неужели она и правда хотела меня ему подложить?
– Считай, что ее срочно вызвали, – вмешивается Миша.
– А ты вообще бы не лез, куда не просят! – возмущается она. – Это моя дочь, слышишь? Ты кто вообще здесь такой? Выкормыш!
– Лана! – вдруг вмешивается дядя Вова, который оказывается тоже успел подтянуться ко всем.
Мне становится физически плохо от происходящего и той агрессии, что пропитывает пространство. Поэтому я сбегаю на второй этаж за вещами.
Обидно ли мне? Безусловно. Больно. Теперь-то становится понятно, зачем мама так настойчиво тащила меня сюда, зачем все эти процедуры. Неужели она правда решила, что я соглашусь на подобное?
А главное, зачем? Разве я так много прошу от нее?!
Когда спускаюсь вниз, меня ждет только Миша.
– Я готова, – говорю, подойдя к нему. – Но могу и сама до автобуса…
– Настя, не пори чушь, – морщится он. – Идем, еще успеем проскочить пробки.
Он приобнимает меня, а я явственно чувствую чей-то взгляд. Оборачиваюсь раньше, чем успеваю подумать – стоит ли.
В дальнем конце коридора Егор. Наши взгляды встречаются. Кажется, этот миг растягивается в минуты. Не понимаю, что вижу во взгляде мужчины. Но и отвернуться первой не могу.
– Насть?
Голос брата приводят в чувства.
– Да, извини.
На улице очень морозно. Я кое-как оделась, и Миша неодобрительно цокает языком, а затем подгоняет, чтобы не успела замерзнуть. Каждую мою поездку сюда нельзя назвать приятной. Но впервые я покидаю это место с таким осадком. Равнодушно смотрю в окно, пытаясь найти оправдание маме.
– Как дела в учебе? – спрашивает Миша.
– Нормально.
– Ты не знала, да? Про Лаврентьева.
– Конечно, не знала. Я даже не поняла… Миш, зачем она так? – все же прорываются мои тяжелые мысли. – Зачем?
– Честно? До сих пор не понимаю. Но думаю, дело в том, что Лана просто не думает ни о ком, кроме себя.
– Но она же моя мама! – в отчаянии говорю. – Мама! Разве она не должна… любить меня? Хоть немножко…
Он тяжело вздыхает и берет меня за руку.
– Не знаю, что у нее в голове. Но ты, пожалуйста, помни, что не одна, Насть. Если хочешь, ты можешь пожить у меня. Раньше, когда я предлагал ей забрать тебя, она всегда бесилась и кричала, что ты – ее дочь. Но теперь ты совершеннолетняя. И вправе сама решать, где жить.
Это звучит очень и очень заманчиво. Настолько, что почти готова согласиться. И только одно обстоятельство останавливает меня – если я так сделаю, то Миша окончательно испортит отношения с семьей. Ему и так непросто среди них. Уверена, и мама, и тетя Катя сделают все, чтобы окончательно настроить всех против него. А мне бы не хотелось этого. Я и сама прекрасно знаю, что такое одиночество.
– Спасибо, я подумаю. А ты правда женишься?
– Правда, – улыбается Миша. Его лицо вдруг меняется настолько, что я не могу сдержать удивленного возгласа.
– Ого! И кто она?
– Дочь моего хорошего друга.
– Красивая?
– Очень.
То, как он отвечает, говорит больше, чем любые заверения в любви. Таким Мишу я еще не видела, но уверена – эту девушку он боготворит так, что это сквозит в каждом слове.
– Придешь ведь на свадьбу?
– Конечно! – обещаю. – Даже если мама с… Егором не захотят.
– У вас отчимом не очень отношения? – проницательно спрашивает Миша.
– Мы почти не видимся, – как можно равнодушнее говорю. – Главное, чтобы маме с ним было хорошо.
Он лишь вздыхает и качает головой.
– А что с Новым годом? Завтра одна будешь?
– Нет. Пойду к подруге.
– Уверена? Приезжай ко мне. Вдвоем посидим, отметим.
– Разве ты не поедешь к невесте? – удивляюсь.
– Возможно, – он явно уходит от ответа, и я решаю не лезть с расспросами. Знаю, что Миша если не захочет, все равно не расскажет.
– Нет, мы с Алей уже договорились. Просто мама с ее планами…
– Но ты все равно подумай, – советует Миша.
Дорога затягивается – кажется, по пути мы собираем все пробки, что только можно. И когда, наконец, я захожу в квартиру, гадая, как долго еще Мише добираться до дома, у меня звонит телефон.
Мама.
Смотрю на экран мобильного, и впервые у меня появляется желание не отвечать. Но вместе с тем в груди теплится надежда, что она все-таки переживает за меня.
Вот только… Я боюсь снова разочароваться. Не хочу, чтобы было больно. Между тем звонок заканчивается, и я уверенная, что мама не станет перезванивать, убираю телефон обратно в сумку. Она никогда не звонит дважды. Обычно скидывает СМС с коротким посылом, что ей было надо и зачем звонила.
Однако почти сразу мелодия повторяется.
Я не верю своим ушам. Но все равно не отвечаю. Сдаюсь, когда на телефоне оказывается уже три неотвеченных…
– 10 Настя -
– Настя, ты дома? – первое, что слышу, когда нажимаю “принять вызов”.
– Дома, мам.
– Хорошо. Миша уехал к себе?
– Конечно. Почему ты спрашиваешь?
– А ты не понимаешь? – с претензией говорит она. – Его внимание к тебе ненормально!
– То есть то, что он решил мне помочь, по-твоему, плохо?
– У тебя есть твоя семья, а всякие выкормыши…
– Я поняла. Ты для этого звонишь?
– Конечно! Я что, не могу убедиться, что с моей дочерью все в порядке?
В ее голосе столько искреннего возмущения, что мне становится стыдно. Ведь если подумать, она же заботится обо мне, как умеет, но заботится. Вырастила, дала образование, содержала. Пусть я регулярно слышу о том, как ей тяжело устроить личную жизнь из-за меня, но ведь она же не отдала меня в детский дом…
– Можешь, конечно. Только, мам… Не надо меня ни с кем больше познакомить.
Повисает пауза. А затем…
– Настя, ты, похоже, как-то не так все поняла. Евгений – очень перспективный молодой человек. Вы могли бы…
– Мам, он приставал ко мне! Если бы не Егор…
Она фыркает.
– Дочь, Лаврентьеву нет смысла к кому-то приставать, поверь. У него хватает поклонниц и так. Ты, скорее всего, неправильно его поняла. Вот и все.
Я беспомощно выдыхаю. Она меня не слышит. Никак. И не услышит…
– Может быть. Но он мне не понравился.
– Ладно, обсудим это потом, – резко сворачивает тему мама. – Мы вернемся через дня три, не скучай и будь умницей.
– Да, я… – но дальше уже только короткие гудки. Очень в ее стиле.
Казалось бы, все как и раньше. Но почему же мне тогда сейчас так больно и тоскливо?
Единственный плюс – Аля с энтузиазмом воспринимает новость о том, что я все же смогу завтра к ней приехать.
Этой ночью у меня никак не выходит уснуть. Я постоянно кручу в голове слова мамы, слова Лаврентьева, взгляд Егора, которым он на меня смотрел, когда оттащил Евгения…
Мне так хочется верить, что он сделал это не только потому что хорошо воспитан. Глупая, ненужная надежда так и теплится в груди. И как бы я ни старалась ее заглушить, у меня не выходит.
Напротив. Мне кажется, что Егор вот-вот войдет в мою комнату. Посмотрит так, как в тот самый вечер. Окажется так близко, что между нами останутся всего лишь жалкие сантиметры.
– Я не мог не приехать, – хрипло скажет он, а затем поцелует. Медленно, тягуче. Постепенно увлекая в водоворот эмоций, которые для меня расцветут новыми красками. А его руки… Они скользнут под мою футболку, мягко прикоснутся сначала к животу, затем к груди.
И от этой невинной ласки во мне все загорится сильнее, вспыхнет так ярко, что я ослепну, поддамся желаниям забыв о том, что можно, а что нельзя.
– Настя… – его голос окончательно толкнет меня за грань дозволенного, ведь я и сама прикоснусь к нему, сниму с него футболку, чтобы…
В этот момент раздается противный сигнал будильника, который я забыла выключить. Вскакиваю, оглядываясь по сторонам. Но, естественно, в комнате кроме меня никого. Почти минута мне требуется, чтобы осознать – все это было сном.
Слишком откровенным, слишком запретным сном!
Ложусь обратно и закрываю ладонями лицо, мысленно ругая себя за то, что плохо контролирую свои эмоции.
Нельзя! Нельзя думать о Егоре!
Однако внутри остается неприятное чувство, словно я была так близка к чему-то прекрасному, но не хватило совсем чуть-чуть.
Даже холодный душ не особенно помогает, и как результат – настроение у меня просто ужасное. Мне совершенно не до празднования Нового года, но я обещала Але, а подводить ее я совершенно не хочу.
– О, залетай! – радостно говорит подруга, когда я прихожу к ней в условленное время. – Давай, я как раз блинчиков напекла.
– Блинчиков? На Новый год?
– А чего ты так удивляешься? Ты сначала попробуй! С шоколадом между прочим!
Дома у Али очень уютно. Родители у нее довольно обеспеченные. Впрочем, как и брат. У него то ли свой бизнес, то ли даже два. При этом он старше нас всего года на три.
Блинчики и правда оказываются обалденные. До самого вечера мы занимаемся тем, что пробуем приготовить разные необычные блюда. Просто по приколу.
До Нового года остается пара часов, когда в коридоре щелкает замок, и мы с Алей одновременно замираем. Переглядываемся.
– Родители? – спрашиваю я.
– Вряд ли, – хмурится она. – Скорее всего, Гоша.
Подруга уходит, а я остаюсь доделывать экзотический салат.
– Привет! – раздается голос Семенова Вздрагиваю и поворачиваюсь к двери.
Кажется, за время, что мы не виделись, он стал еще более высоким и накачанным. Его ленивый взгляд скользит по мне, как бы оценивая.
– Здравствуйте.
– Настя же верно? – я киваю. – Я, по-твоему, такой старик, чтобы мне выкать?
Тушуюсь от его наглой усмешки.
– Давай попроще, да?
– А ну хватит мне подругу запугивать! – в кухню возвращается Аля. – Ты чего тут? Где эта твоя белобрысая?
– Так нет ее, – фыркает Гоша и усаживается за стол. – С вами буду Новый год встречать.
Мы с Алей переглядываемся.
– Слушай, у нас вообще-то девичник тут, – воинственно заявляет подруга.
– Думаю, я отлично впишусь и даже глаза закрою на эти ваши бабские заскоки.
Мне становится очень не по себе. Гоша всегда был вот таким – резким, грубоватым и прямолинейным.
– Гоша!
– Что? Выгонишь брата на улицу?
– У тебя есть квартира!
– И? Оставишь меня праздновать одного? – понимаю, что он бессовестно пользуется добротой сестры, и уже всерьез подумываю о том, чтобы вернуться домой.
Аля косится на меня, но в итоге кивает.
– Ладно, останешься. Но при одном условии – все эти свои шуточки держишь при себе!
Гоша поднимает руки вверх, вроде как соглашаясь, но по взгляду вижу, что вряд ли он планирует придерживаться этих границ.
Правда, до боя курантов он действительно ведет себя довольно прилично. Даже помогает порезать овощи. В общем, в целом все проходит мирно.
– Так, все, давайте открывать шампанское! – говорит Аля. – Осталось две минуточки! Гоша!
Тот ловко проворачивает этот финт с бутылкой, так что пробка никуда не вылетает, а затем разливает шампанское по бокалам. Я, конечно, хотела выбрать сок, но брат с сестрой уболтали меня, что за наступающий надо сделать хотя бы пару глотков.
На экране телевизора торжественное поздравление от главы страны, после чего бьют наконец куранты.
В этот момент я прикрываю глаза и загадываю, чтобы следующий Новый год я встретила с любимым мужчиной. Вместе. Держась за руки. Даже визуализирую эту картинку и слишком поздно понимаю, что моим избранником становится мужчина слишком уж похожий на Егора.
– Одиннадцать! Двенадцать! – доносится до меня Алин голос. – С Новым годом! С новым счастьем! – радостно провозглашает она.
Мы чокаемся бокалами, улыбаемся, поздравляем друг друга.
– Ой, подарок же! – подхватывается она и уходит из комнаты. А я не успеваю ничего сообразить, как вдруг Гоша разлачивает меня к себе и целует…
– 11 Настя -
Я настолько шокирована, что реагирую не сразу. Отталкиваю парня, а тот хоть и прекращает целовать, продолжает удерживать.
– Ты что… Ты…
– Дыши, Настена, – усмехается он. – Что, не понравилось?
– Конечно, нет! – возмущаюсь и выпутываюсь из его загребущих рук. Еще и губы ладонью вытираю. В этот момент мне становится так противно. Ведь, получается, что мой второй поцелуй он фактически украл! А я же…
В глазах появляются слезы против всякого желания – глупо плакать из-за такой ерунды, но я вдруг остро понимаю, что все, что теперь Егор – не единственный, и…
– Эй, ты чего? – Гоша теряется, шагает ко мне, но я отскакиваю словно ужаленная. – Насть, ну прости, я думал… Слушай, извини дурака.
Вся его бравада растворяется, но мне-то от этого не легче.
– Вот! – наконец, возвращается Аля. – Забыла куда положила, клуша капустная! Эй, что случилось?
Отворачиваюсь и стараюсь незаметно утереть слезы.
– Гоша! Ты опять за свое?! – возмущается подруга. – Ну, я же просила!
– Прости, – виновато отвечает тот. – Ну, косякнул.
– Что ты сделал?
– Все нормально, – тихо говорю. – Я тоже за подарком схожу.
Мне удается прошмыгнуть рядом с Алей, и уже находясь в коридоре, слышу, как она опять ругается на брата. Захожу в Алину комнату, где оставила сумку и пакет с подарком для подруги. Но возвращаться не тороплюсь.
Мне становится очень горько и обидно. Словно что-то светлое испачкали против моей воли. Снова тру губы, надеясь убрать следы из памяти, но как назло, снова и снова чувствую вкус Гоши – ментоловый, табачный.
Беззвучно плачу. Ну, как же так?
Телефон в сумке разрывается звонка, и я, всхлипывая, достаю тот, готовясь говорить с мамой. Но там незнакомый номер.
– Алло?
– С Новым годом, – раздается голос Романова, а я от неожиданности оседаю на пол прямо посреди комнаты. – Настя? – добавляет, когда мое молчание затягивается.
– З-здравствуйте, – отвечаю, с трудом собирая мысли в голове.
– Что у тебя с голосом? Ты расстроена?
Кажется, я слышу искреннее беспокойство.
– Нет. Я… Мы с подругой отмечаем тут…
– Хорошо.
– А мама… – осекаюсь, жмурюсь от собственной глупости. Ну, вот что я за дура? Вдруг позвонил мне потому что…
– Она немного занята. Поэтому я решил поздравить себя сам.
– Понятно… Спасибо.
– Как у тебя дела? – зачем-то спрашивает он.
– Нормально.
– Настя, ну, ты где? – вздрагиваю и, обернувшись, вижу Гошу. – Аля тебя потеряла.
Он уходит, а я больше не знаю, что даже сказать.
– Кроме подруги есть и друзья, полагаю?
Как же мне стыдно в этот момент. Но я отвечаю правду:
– Да, ее брат. Я просто за подарком пошла, и тут звонок, поэтому…
– Я понял, – мягко обрывает меня Егор. Его голос действует на меня лучше всякого успокоительного. Кажется, я готова слушать его без перерыва. – Хорошо вам отметить. И… будь осторожна. Иногда парни готовы пообещать что угодно, лишь бы добиться желаемого.
– Да я же не…
– С наступившим тебя.
А затем слышу короткие гудки. Я готова рыдать от отчаяния. Готова обругать Гошу за то, что так невовремя влез. Но если остыть и подумать, то во-первых, я ничего такого не сделала, а во-вторых… Все равно между мной и Егором ничего быть не может. Так что я не должна переживать за то, что он обо мне подумает.
Он – муж моей мамы. Точка.
Отчим.
Но как я ни стараюсь, настроение вернуть не удается. В итоге через пару часов я ухожу спать в Алину комнату, а они с братом еще остаются посмотреть какой-то сериал.
Утром просыпаюсь самой первой. Чтобы не разбудить подругу, осторожно ухожу на кухню. Но стоит мне доделать тосты, как в дверях появляется Гоша. И судя по его взгляду, он неслучайно встал так рано…
– 12 Настя -
Я мгновенно вспыхиваю и отворачиваюсь к плите.
– Совсем не спится? – спрашивает Гоша хрипловатым со сна голосом.
– Ага…
Глупо надеяться, что он просто возьмет и уйдет сейчас. Во-первых, это квартира его родителей. Если кому и уходить, то только мне. А во-вторых… Что-то мне подсказывает, что он не просто так вышел из комнаты.
Молчание затягивается, и с каждой секундой я чувствую, как оно все сильнее давит на меня. Волнение становится таким сильным, что у меня начинают трястись руки. Конечно же, я вспоминаю вчерашний поцелуй, и снова становится горько и обидно.
