Читать онлайн Усадьба заложников бесплатно

Николай Леонов, в прошлом следователь МУРа, не понаслышке знал, как раскрываются самые запутанные уголовные дела. Ставшая классической серия «Черная кошка» насчитывает более 200 книг, вышедших тиражом в десятки миллионов экземпляров.

«Есть книжные серии, которые живут десятилетиями. «Черная кошка» – одна из них. Я помню лихие девяностые, когда в свет вышли первые тома в оригинальной терракотовой суперобложке. Прошли годы, а один из моих любимых сыщиков – великий Лев Гуров – все так же поражает читателей своим великолепным умом, выдержкой и ледяным спокойствием. Прекрасные сюжеты. Бурная фантазия. Непредсказуемые повороты…»

Александр Бушков 

Усадьба заложников

Глава 1

– Да, Лев Иванович, я действительно очень рад, что помогать мне станете именно вы! – с чувством произнес собеседник Гурова. – Я знаю, как вы загружены текущей работой, как вас ценит начальство. Поэтому, когда я просил вашего министра о помощи, я совсем не рассчитывал на такую удачу. И вдруг – мне повезло! Я хочу выпить за эту удачу!

И Петр Никитич Вершинин в знак приветствия поднял бокал с темно-красным вином. Гуров в ответ тоже слегка поднял свой бокал, сделал глоток. Вообще-то пить с малознакомыми людьми, тем более с людьми, с которыми он будет связан отношениями по работе, было не в его правилах. Но сейчас он был не на работе, к тому же собеседник попался на редкость приятный. Да и вино одного из лучших сортов, да еще десятилетней выдержки, было большим соблазном, и сыщик не стал отказываться.

Они с мультимиллионером Петром Вершининым сидели в кабинете хозяина в его подмосковном особняке. Шторы были закрыты, отрезая кабинет от внешнего мира, но Гуров, который успел заранее выглянуть в окно, знал, что за ним находится ухоженный парк, окружающий уютный особняк банкира и мецената.

Сыщик не только успел заранее выглянуть в окно – он успел немного пройтись по парку, вдыхая запах молодой апрельской травы, первых распустившихся цветов и вечнозеленой хвои. Также он прошелся по всему особняку, побывал и на втором этаже, и в подвале, ведь это было важно, чтобы понять рассказ хозяина. Прогулка по особняку была частью работы, но при этом сыщик получил и немало удовольствия: все в особняке Вершинина радовало глаз, все было сделано со вкусом. И холл, и гостиная особняка утопали в цветах, а на стенах везде висели картины молодых художников, ведь Вершинин был известным меценатом: он покупал картины художников, которые еще не успели составить себе имя, и этим сильно их поддерживал. А их работы, в свою очередь, поддерживали репутацию миллионера как ценителя искусства, а заодно украшали его особняк.

– Да, я очень рад, что вы согласились заняться моей проблемой, – повторил Вершинин. – А проблема в самом деле существует, она не выдумана. Я не отношусь к числу мнительных людей, поверьте. Но когда у тебя каждый месяц происходит нечто, что угрожает твоему здоровью, а иногда и жизни, ты поневоле начнешь оглядываться на каждый куст и заглядывать под капот машины, прежде чем включить зажигание.

– Но ведь у вас зажигание, вероятно, включает водитель, разве не так? – спросил сыщик.

– Да, обычно я езжу с водителем, – согласился миллионер. – Но иногда вожу машину сам. Хотя бы для того, чтобы не потерять навык вождения. И потом, мне просто нравится водить. И вот в таких случаях я бываю особенно осторожен. Пять покушений за полгода – согласитесь, это немало.

– Да, согласен, такое нельзя списать на вашу мнительность, – отвечал Гуров. – Генерал Орлов, правда, мне не стал подробно рассказывать обо всех эпизодах. Сказал только, что дело серьезное. Я, собственно, поэтому и согласился встать на вашу защиту.

О том, что ему предстоит найти злоумышленника, который устраивает нападения на Вершинина, Гуров узнал только сегодня утром, когда его вызвал к себе начальник Главка. Генерал Орлов сообщил, что ему звонил сам министр.

– Понимаешь, Лев Иванович, этот Вершинин имеет весьма влиятельных знакомых на всех этажах власти, – объяснял генерал. – Как я понял из слов министра, он весьма привлекательный и приятный человек, с ним приятно иметь дело. В общем, начальство просило, чтобы ты, Лев Иванович, взял этого богача под свою личную охрану.

– А его есть от чего охранять? – спросил Гуров.

– Да, министр заверил, что на Вершинина было несколько покушений, – отвечал Орлов. – Впрочем, ты с ним встретишься, и он подробно сам тебе все расскажет.

И вот теперь Гуров принял приглашение своего «подзащитного» и приехал в его подмосковный особняк, чтобы выслушать историю злоключений хозяина и понять масштаб нависшей над ним угрозы.

– Так что у вас все-таки случилось? – спросил он. – Генерал сказал только, что было несколько неприятных инцидентов и что вы сами мне все подробно расскажете.

– Да, конечно, сейчас я вам все расскажу, – сказал хозяин. – Все началось еще прошлой осенью с одного невинного происшествия. Я и моя жена Ирина увлекаемся, среди прочего, также разведением орхидей. Эти цветы очень дорогие и редкие, требуют внимательного ухода, зато какие они красивые! Мы тряслись над нашими орхидеями, покупали лучшие сорта, заботились о них. А потом…

– Что-то случилось с вашими любимцами? – догадался Гуров.

– Да, случилось, – кивнул Вершинин. – Возможно, вы знаете, что этим цветам требуется особый температурный режим, они не выносят малейшего переохлаждения. И вот в ноябре, когда ударили ранние морозы, кто-то разбил стекло в нашей теплице. Казалось бы, это пустяк, мелкое хулиганство. Но в результате этого хулиганства у нас погибла большая часть редких орхидей, ущерб составил свыше ста тысяч рублей. Для меня это небольшая сумма, дело не в деньгах; важнее то, что погибли сорта, которые нам с Ириной были очень дороги. И еще появился мерзкий осадок в душе: я понял, что кто-то хочет мне напакостить. Хотя я никому не делал зла, наоборот, стараюсь всем помочь…

– Скажите, а теплица является частью дома или она стоит отдельно? – спросил Гуров.

– Теплица примыкает к дому, туда можно пройти с первого этажа, – отвечал Вершинин.

– У вас, вероятно, есть свой садовник?

– Да, конечно, для ухода за растениями в парке и теплице я держу особого работника, его зовут Егор Васильевич Максимов. Очень знающий и добросовестный работник, мы с Ириной им очень довольны. Зимой он работает здесь, ухаживает за растениями в доме и теплице, а летом, когда мы перебираемся в нашу черноморскую усадьбу, он едет с нами на юг. Там у него больше работы.

– А не было у этого Егора Васильевича повода на вас обидеться? Может быть, вы ему обещали прибавку к жалованью, а потом забыли об этом обещании? Или слишком много с него требовали? Придирались? Это необязательно были вы, это могла быть ваша жена…

– Нет, что вы! – воскликнул миллионер. – Я постоянно повышаю ему жалованье, несколько раз в год выдаю премии. А Ирина в нем просто души не чает. Нет, у нас с нашим Егором Васильевичем отличные отношения!

– Хорошо, этим эпизодом я еще займусь позже, – сказал Гуров. – Расскажите о следующем инциденте.

– Следующие два эпизода произошли уже здесь, в доме, – сказал хозяин. – Сначала было совершено нападение на мою картинную галерею. Ах да, вы же не видели мою галерею! Чуть позже мы туда пройдем, я вам все покажу.

– Разве у вас еще и галерея есть? – удивился сыщик. – Ведь у вас и так везде на стенах много картин…

– Да, в гостиной, в кабинете, в спальне тоже есть полотна, – согласился хозяин. – Но основное собрание находится в картинной галерее; она расположена здесь, на втором этаже. Видите ли, я люблю живопись, люблю ее собирать. Кроме того, мне нравится общаться с молодыми художниками. Беседы о Ренуаре и Матиссе, о разных стилях в живописи мне гораздо интереснее разговоров о банковском проценте и фьючерсных сделках. Хотя сделки приносят мне доход, а общение с художниками, наоборот, сокращает мои капиталы. Но что делать, так уж я устроен. У меня много добрых знакомых среди художников: Никитин, Афанасьев, Мерцлин, Либерман… Да, я же не рассказал, в чем состояло нападение на галерею. А оно как раз заключалось в том, что кто-то проник в помещение и искромсал ножом несколько картин. В основном не повезло полотнам Ромы Мерцлина и Игоря Либермана, так что тут можно было увидеть проявление антисемитизма. Но пострадала также картина Олега Никитина «Север». Семь картин были изрезаны в клочья, они не подлежали восстановлению. Аня, горничная, прибежала и сказала мне о нападении на галерею, и когда я прибежал туда и увидел, что случилось, – поверьте, это был самый черный день в моей жизни. Ужасное зрелище! Если бы у меня было больное сердце, наверное, оно бы разорвалось от горя.

– А может быть, злодей, который устроил погром в галерее, на это и рассчитывал? – предположил Гуров. – Полагал, что у вас не выдержит сердце?

– Может быть, и так, – согласился Вершинин. – Я не знаю, кто этот злодей. Но если он рассчитывал на мою смерть, то он просчитался.

– Согласен, вандализм – это отвратительно, – сказал Гуров. – Когда это случилось?

– Это произошло перед самым Новым годом, 31 декабря, – отвечал Вершинин. – Представляете, какой новогодний подарок для меня и моей семьи?

– Понимаю, – кивнул сыщик. – А какой был следующий эпизод?

– Третий инцидент был гораздо серьезнее двух первых, – стал рассказывать хозяин. – У нас в доме случился пожар. Он начался на кухне, а затем огонь распространился на кладовку, гостиную, другие помещения первого этажа… К счастью, мой управляющий Аркадий Борисович действовал оперативно, быстро вызвал пожарных, а сам остановил распространение пламени с помощью огнетушителя. Ну, потом и мы, все остальные, кто живет в доме, тоже стали гасить огонь. Приехавшие пожарные довершили дело, так что ущерб для дома был не очень большой.

– Но ведь по этому случаю наверняка проводилось расследование, верно?

– Да, пожарные и полиция проводили расследование. Однако они не пришли к единому мнению относительно причин возгорания. Пожар начался на кухне – загорелись висящие на стене бумажные полотенца. При этом оказалось, что одна из газовых конфорок была включена, хотя огня над ней не было, но в кухню поступал газ. Мой повар Григорий, как и горничная Аня, клялись, что вечером осматривали кухню, все проверили, газ был выключен. Как получилось, что конфорка была включена, так и не установили. В общем, пожарные выдали заключение, что причиной возгорания стало небрежное обращение с газовым оборудованием. Хотя они не могли объяснить, отчего загорелся поступающий в кухню газ. К тому же там хорошо работала вентиляция, большая часть газа уходила наружу. Так что внятного объяснения этот инцидент не получил.

– После того случая вы, наверно, уволили и повара, и горничную? – предположил Гуров.

– Нет, я никого не уволил, – ответил Вершинин. – Но я заменил газовые плиты на электрические. Теперь в нашем доме вообще нет никакого газового оборудования.

– А когда произошел пожар? – спросил сыщик.

– Это случилось уже в конце зимы, 28 февраля, – отвечал миллионер. – Так что весь март мы занимались тем, что ремонтировали кухню. Пришлось на это время поставить временную плиту в столовой, отгородить ее от остального помещения, чтобы наш повар Григорий мог готовить.

– А вы, я вижу, придаете важное значение сохранению привычного образа жизни, – заметил Гуров. – Большинство людей на время ремонта перешли бы на питание в ресторане или заказывали бы блюда на дом.

– Это вы верно отметили, – кивнул Вершинин. – Мы с Ириной действительно придаем важное значение соблюдению традиций нашего дома. Мы оба исповедуем известную английскую поговорку: мой дом – моя крепость. Нельзя ломать свои привычки, если они мешают какому-то негодяю.

– После пожара больше ничего не случалось? – спросил сыщик. – Это была последняя неприятность?

Однако Вершинин покачал головой.

– Нет, не последняя, – сказал он. – Последний и самый тревожный инцидент произошел две недели назад.

– А что именно случилось? – уточнил Гуров.

– Случилось то, что в мою жену Ирину стреляли, – отвечал хозяин.

– Стреляли? – удивился сыщик. – Где? Как?

– Здесь, в доме, – отвечал Вершинин. – Сейчас я все расскажу подробно. Это произошло совсем недавно, две недели назад, как я сказал. Был поздний вечер, около девяти часов, уже стемнело. Жена стояла в гостиной вместе с садовником Егором Васильевичем, они обсуждали какой-то вопрос, касающийся цветов, – кажется, речь шла о том, надо ли пересаживать петунии или оставить их на прежнем месте. Как раз в этот момент я вошел в гостиную и окликнул Ирину. Она повернулась ко мне, и в эту секунду зазвенело оконное стекло и зеркало, висевшее за спиной моей жены, треснуло и разломилось. Я не сразу понял, что случилось, а вот Егор Васильевич, как военный человек в прошлом (он служил еще в Советской армии), сразу все понял. Он дернул мою жену за руку, повалил ее на пол, а мне крикнул: «Стреляют! Кто-то стреляет из парка!» Я понял, в чем дело, и бросился в парк. Навстречу мне прогремел еще один выстрел, пуля пролетела рядом с моей головой. Поэтому я не сразу решился двигаться дальше. Тут на помощь мне подоспел наш охранник Костя, еще прибежали повар Григорий и садовник Егор Васильевич. Вместе мы осмотрели весь парк, но никого не нашли.

– Но вы звонили в полицию?

– Конечно, я сразу позвонил. Оттуда приехала целая бригада, в составе которой были криминалисты. Они обшарили парк, каждый его сантиметр, и обнаружили две гильзы от итальянского карабина «Беретта». Отчетливых следов стрелка найти не удалось, потому что стояла сухая погода, на земле не оставалось отпечатков. В общем, с того дня полиция уже две недели ведет расследование этого инцидента и пока что не продвинулась ни на шаг.

– Получается, что злоумышленник хотел убить не вас, а вашу супругу?

– Да, первый выстрел был сделан точно по ней, и, если бы я ее не окликнул и она не повернулась, она сейчас была бы уже мертва.

– А второй раз стреляли уже в вас?

– Да, но в меня стреляли, потому что я первый выбежал из дома. Если бы выбежал охранник, думаю, стреляли бы в него.

– Да, это логично… Но в таком случае, может быть, изначально мишенью этого негодяя, который устраивал все эти пакости, была именно ваша жена, а не вы? Ведь она тоже, как и вы, любит живопись, цветы, любит порядок в доме…

– Мы с Ирой обсуждали этот вопрос. И решили, что такое объяснение тоже возможно. Но все-таки мы оба склоняемся к мнению, что негодяй (или негодяи, если их несколько) метил в меня. Ира не может представить, кому она могла помешать. У нее нет врагов!

– А у вас?

Вершинин невесело усмехнулся.

– Если бы мне задали такой вопрос полгода назад, до того, как было разбито стекло в теплице, я бы уверенно ответил, что никаких врагов у меня нет, – сказал он. – Но с тех пор я думал о многом. Понимаете, каждый человек, который занимается бизнесом, наступает кому-то на ноги, переходит дорогу. А кроме того, каждый, кто добивается успеха в жизни, возбуждает у кого-то ненависть. К сожалению, такова жизнь, и с этим ничего не поделаешь. Я начал вспоминать, кого я опередил в бизнесе, и понял, что недоброжелатели у меня действительно есть. Если очень постараться, я мог бы назвать двадцать, даже тридцать человек. Но кто из них стал бы так упорно нас преследовать? Кого бы я мог назвать своим смертельным врагом? Таких я назвать не могу.

– Значит, если я вас правильно понял, вы хотите, чтобы я подключился к расследованию последнего инцидента со стрельбой? – спросил Гуров. – Помог бы своим коллегам, которые, как вы выразились, «пока не продвинулись ни на шаг»? Или вы хотите, чтобы я возглавил вашу службу безопасности, наметил меры, которые бы предотвратили дальнейшие покушения?

Однако Петр Вершинин покачал головой.

– Нет, Лев Иванович, от вас я не хочу ни того ни другого, – сказал он. – Точнее, хочу чего-то похожего на второе ваше предположение – о создании нашей собственной системы безопасности. Но не здесь в Москве.

– А где же?! – удивился Гуров. – Вы собираетесь эмигрировать? Переехать куда-нибудь на Кипр или в Эмираты? Извините, но за пределами России я не работаю…

– Нет, какие Эмираты? – воскликнул миллионер. – Не так далеко. Просто у нас сейчас, как известно, май, впереди лето. А на лето мы всегда переезжаем в наше черноморское имение. Оно расположено в Красной Поляне, недалеко от Сочи. Точнее, часть имения в Красной Поляне, а часть немного дальше, в Олимпийской деревне в поселке Роза Хутор. Там чудесные места: кругом лес, можно много гулять, играть в теннис (у меня несколько кортов), кататься на горных лыжах, ведь там даже летом поддерживается лыжная трасса, можно плавать в двух бассейнах, а можно проехать до Черного моря и купаться в нем или кататься на яхте. В общем, мы там живем два месяца, затем уезжаем на пару недель куда-нибудь подальше – на Мальдивы или в Мексику. А уже в сентябре возвращаемся в Москву. Вот я и просил бы вас пожить с нами недели две в начале лета в Красной Поляне. Вы познакомитесь с моими близкими и друзьями, с моими слугами. Тогда вы сами сможете решить, кто может быть источником угрозы. Ну а если никаких покушений больше не будет, вы спокойно вернетесь в Москву. Можете считать, что у вас будет двухнедельный отпуск – в то же время вы будете находиться на работе. Что скажете?

– Скажу, что это очень необычное предложение, – ответил Гуров. – Раньше я таких не получал. Но я не против. Олимпийская деревня, говорите? Очень интересно. И когда вы собираетесь вылетать?

Глава 2

Гуров вышел из дома и огляделся. Стояло ранее утро, солнце хотя и встало, но еще не успело подняться из-за гор. Вершины этих гор, покрытые густой щетиной леса, четко виднелись на фоне синего неба. Воздух был настолько чистый, что хотелось часть его увезти с собой в Москву.

Сыщик прошел через небольшой парк, окружавший черноморскую усадьбу Вершинина, нажал кнопку, которая открывала калитку. Он заметил, что на столбе рядом с калиткой замигал красный огонек. Это означало, что сработала сигнализация и сейчас на пульте охранника, дежурившего в особой комнате усадьбы, замигала лампочка, показывая, что калитка открыта. Со всеми этими устройствами, с системой охраны усадьбы Гуров ознакомился еще вчера, когда они только приехали в Красную Поляну. Тогда же он познакомился с тремя охранниками, которые обеспечивали безопасность обитателей усадьбы, выслушал объяснения старшего из них, Марата Ордынцева. Пока что у него не возникло никаких замечаний, связанных с обеспечением безопасности хозяев усадьбы. Все было устроено разумно, в соответствии с правилами.

Впрочем, сейчас Гуров не собирался проверять работу охраны. Он хотел прогуляться, пройтись по окрестностям. Просто подышать замечательным горным воздухом, в конце концов! Разве Вершинин не обещал ему двухнедельный отпуск на черноморском побережье? «Будем считать, что сегодня у меня день отпуска, – подумал сыщик. – Сегодня я буду жить в свое удовольствие, не думая о делах. А уже с завтрашнего дня приступлю к работе. В конце концов, кто сказал, что неизвестный злодей последует за семьей миллионера сюда, в горы? Скорее всего, он остался в Москве, и здесь Вершинину и его близким ничто не будет угрожать».

Выйдя из усадьбы, сыщик свернул на дорогу, ведущую туда, в горы, и стал подниматься по ней. Дорога была не такой пустынной, как надеялся Гуров. Машины по ней, к счастью, не ездили (еще чего, в такое утро еще бы машины с их бензиновой вонью!), зато попадались спортсмены. Молодые и не очень молодые люди в хороших спортивных костюмах бежали трусцой кто вверх, в гору, а кто вниз, уже возвращаясь с пробежки. Следуя их примеру, Гуров тоже пробежался метров сто, пока не появилась одышка. Тогда он перешел на шаг и остальную часть пути проделал шагом.

Но вот наконец подъем закончился. Здесь дорога раздваивалась. Асфальтовая дорога резко сворачивала налево – кажется, в сторону какого-то санатория. А направо в лес уходила удобная, посыпанная гравием пешеходная тропа. Она шла вдоль склона горы, не поднимаясь в гору, но и не спускаясь резко, то и дело поворачивая, следуя за изгибами склона. Гуров пошел по ней.

Он решил, что пройдет по тропе полчаса, и если она не вернется назад, в поселок, то он повернет назад, перейдет на бег и как раз к завтраку, который был обещан в половине девятого, вернется в усадьбу. И он шел и шел, исполняя этот план, пока вдруг за очередным поворотом не увидел двоих людей, которые никуда не спешили, а были, можно сказать, заняты делом.

На тропе через каждые двести-триста метров были устроены площадки для отдыха. Там стояла скамья, иногда даже имелся столик. И вот здесь, на такой скамье, сидела женщина, которую Гуров сразу же узнал. Это была жена Вершинина, Ирина Васильевна. Это была женщина лет сорока, но выглядевшая значительно моложе. Светлые волосы, обрамлявшие красивое лицо, голубые глаза, улыбка сильно молодили Ирину Вершинину. А еще ей очень шел белоснежный прогулочный костюм.

Рядом с хозяйкой усадьбы на раскладном стуле сидел мужчина весьма колоритной внешности. При первом взгляде на него можно было решить, что перед тобой рок-музыкант или же пират. Черные как смоль волосы были заплетены в короткую косицу и стянуты красной как кровь банданой. Наряд «пирата» состоял из черных брюк со множеством карманов и такой же черной блузы, на которой карманов было еще больше. На вид «пирату» было лет сорок. Перед ним стоял мольберт, на котором помещалось средних размеров полотно, сразу притянувшее к себе взгляд Гурова. На полотне можно было увидеть горный пейзаж – вроде бы точно тот, что расстилался внизу. Но на полотне пейзаж выглядел более торжественным, мрачным, более сказочным. Поэтому там вполне уместным казалось крылатое чудовище, собиравшееся спуститься на горную дорогу. Навстречу чудовищу выступал рыцарь в алом плаще, с мечом в руке. «Пират» (а на самом деле, понятно, художник, а никакой не пират) держал в руке кисть и наносил на полотно завершающие мазки. Тут только сыщик заметил, что перед Ириной Васильевной тоже стоял небольшой мольберт, и на нем тоже имелось полотно с пейзажем. Только пейзаж этот был едва намечен, и там не было ни чудовища, ни рыцаря.

Заметив подошедшего Гурова, Ирина Вершинина встала и приветливо ему улыбнулась. А художник искоса взглянул на гостя, но от работы отрываться не стал.

– Доброе утро, Лев Иванович! – сказала Вершинина. – Значит, вы тоже ранняя пташка?

– Ну, не такая уж я пташка, и совсем не ранняя, – отвечал сыщик. – Я вижу, вы поднялись намного раньше меня и даже уже успели поработать.

– Ну, мою мазню трудно назвать работой, – усмехнулась женщина. – Вот Олег Андреевич – другое дело. От его картин глаз невозможно оторвать. Я, во всяком случае, не могу оторвать.

И она послала художнику взгляд, полный глубокого уважения. Гурову даже почудилось в этом взгляде нечто большее, чем уважение.

Художник, видимо, не был таким уж нелюдимым, каким казался. Когда выяснилось, что подошедший человек – не случайный прохожий, а знакомый хозяйки, и тем более когда речь зашла о самом живописце, он отложил кисть и поднялся.

– Сердечно вас приветствую, – сказал он, протянув Гурову крупную и крепкую ладонь. – Все друзья Иры – и мои друзья. Олег Никитин, потомок легендарного Афанасия Никитина, что плавал за три моря.

– Очень приятно познакомиться с потомком такого знаменитого человека, – сказал Гуров, пожимая протянутую ладонь. – А как вы установили, что являетесь потомком землепроходца, – просто по фамилии?

– И совсем не по фамилии, – отвечал Никитин. – Я проводил архивные изыскания, читал, сравнивал… В общем, наше родство – это установленный факт.

– Но в своих картинах вы, я вижу, обращаетесь не к истории Руси, а к более древним временам, – заметил сыщик.

– Да, меня интересуют наши праотцы, наши легендарные корни, – отвечал художник. – Можно сказать, времена наших пращуров. Я постигаю их с помощью интуиции.

– В таком случае у нас с вами много общего, ведь я тоже в своей работе часто пользуюсь интуицией, – сказал Гуров.

– Да, я слышала от мужа, что вы часто принимаете решения на основе интуиции, – вмешалась в их разговор Ирина Вершинина. – И это так интересно! Может быть, вы как-нибудь расскажете нам, как вы это делаете?

– Может быть, как-нибудь попробую, – проговорил Гуров, чтобы не обидеть женщину отказом. На самом деле он почти никогда не говорил о своей работе в малознакомых компаниях.

– Ну, вы, я вижу, заняты серьезным делом, не буду вам мешать, – сказал он. – Я собираюсь еще немного побегать, а затем вернуться к завтраку. Так что я вас покину.

– Ну а мы с Олегом, наверно, еще немного поработаем, – откликнулась Вершинина. – Как ты думаешь, Олег?

– Да, еще часок поработать нужно, – ответил художник.

Гуров попрощался с ними и повернул назад, к усадьбе. Однако бежать ему расхотелось, и он возвращался так же, как шел в гору, – пешком. По дороге он размышлял о людях, с которыми только что беседовал. «Да, видно, что этот потомок Афанасия Никитина – хороший художник, – думал сыщик. – Праотцы и «легендарные корни» – все это, может, и ерунда, но вот краски на его полотнах буквально светятся».

Он и раньше, еще в Москве, видел картины Олега Никитина, и они производили на него впечатление. Гуров вообще интересовался живописью. Отчасти этот интерес был связан с работой – ему довелось расследовать несколько дел, связанных с хищением полотен молодых талантливых художников.

«Да, он хороший художник и интересный человек, – продолжал размышлять Гуров. – Да к тому же просто красивый мужчина. Сочетание качеств, перед которым не всякая женщина устоит. И мне кажется, что Ирина Васильевна перед этим сочетанием не устояла. Как она на него смотрела! И если эта страсть зашла достаточно далеко, это может создать напряжение между художником и банкиром Вершининым. Да, может… Но в таком случае Никитину не с чего задумывать убийство Ирины. И уж, во всяком случае, он не станет резать собственное полотно. Значит, нападения на московский особняк миллионера совершал кто-то другой…»

Размышляя таким образом, он вернулся в усадьбу. Здесь уже многие встали: из дома доносились веселые голоса, как мужские, так и женские, был виден человек в комбинезоне, поливающий цветы, – видимо садовник. На лужайке перед домом сыщик встретил незнакомого ему человека. Это был мужчина примерно того же возраста, что и художник Никитин, то есть ему было на вид около сорока лет. Но в остальном он представлял полную противоположность художнику. Незнакомец был высокий, даже немного выше самого Гурова, худой, жилистый. Но самым примечательным было то, чем он занимался. Кажется, он делал гимнастику, но весьма необычную: он плавно, медленно изгибался то в одном направлении, то в другом. Вот он взял с земли чашку, полную воды, и начал обносить ее вокруг головы, при этом оставаясь неподвижным. Видимо, цель упражнения состояла в том, чтобы ни одна капля из чашки не упала. И высокий незнакомец этого добился: чашка, которую он держал, вернулась в первую позицию, прямо перед лицом мужчины, и была так же плавно поставлена на землю.

Только после этого незнакомец поднял голову и заметил Гурова, который остановился в нескольких шагах от него.

– Я вижу, вам интересны мои упражнения? – спросил незнакомец.

Голос у него был звучный, приятный. И в целом человек производил приятное впечатление.

– Да, очень интересные движения, – отвечал Гуров. – Это какая-то восточная гимнастика, верно?

– Да, это китайская гимнастика. Эти движения общие для айкидо, тхэквондо и кунг-фу, – объяснил его собеседник. – Однако я вижу, что мне пора представиться. Меня зовут Виктор Дмитриевич, фамилия – Селиверстов. Я давний друг Петра Никитича. А вы, вероятно, знаменитый сыщик Лев Гуров?

– Да, я Гуров, – подтвердил сыщик.

– Очень приятно, очень приятно! – воскликнул поклонник китайской гимнастики. – Я вижу, собравшееся здесь общество просто пестрит интересными людьми. Такие художники, как Никитин, Султанов, да еще и знаменитый сыщик Гуров – чего еще желать? Об этой усадьбе впору телепередачи снимать!

В этот момент из дома донесся мелодичный сигнал.

– Ага, вот и на завтрак зовут, – сообщил Селиверстов. – Идемте скорее, а то все самое вкусное съедят!

Он поднял с лужайки чашку, которая служила ему спортивным снарядом, вылил из нее воду, и они вместе направились к дому.

– А как вы сюда добрались? – спросил Гуров, пока они шли к дому. – Я не видел вас ни в самолете, когда мы летели из Москвы, ни потом, в машине…

– А я раньше приехал, – объяснил Селиверстов. – Петр меня попросил помочь Аркадию Борисовичу и Жене расконсервировать усадьбу, все тут подготовить к приему семьи и гостей. Так сказать, подключиться на правах старого друга. Ну, и я охотно согласился. Люблю это время года – самое начало лета. Особенно оно хорошо здесь, в горах…

Гурову хотелось задать давнему другу Вершинина еще несколько вопросов, но они уже вошли в дом, где их встретила горничная Аня – молодая симпатичная девушка.

– Петр Никитич приглашает пройти на открытую веранду, – сказала она. – По случаю хорошей погоды завтрак накрыли там. Вот сюда по коридору пройдите, там повернете…

– Ничего, Аня, не стоит долго объяснять Льву Ивановичу дорогу – я ему покажу, – сказал Селиверстов. – Уж я-то этот дом знаю как свои пять пальцев.

Они прошли по коридору и вышли на веранду, где был накрыт стол к завтраку. За столом уже сидели несколько человек. Гуров узнал Ивана Вершинина, сына хозяина дома. Это был молодой человек чуть старше двадцати лет, черноволосый, как отец. А чертами лица и голубыми глазами он скорее напоминал мать. По другую сторону стола от Ивана сидел управляющий поместьем Аркадий Борисович Леонидов – с ним Гуров познакомился вчера вечером, когда они приехали в поместье; управляющий показывал сыщику его комнату. Рядом с управляющим устроился молодой человек, очень похожий на Леонидова, и Гуров понял, что это его сын. А в конце стола разместились двое людей, которые тоже приехали вчера вечером, и с одним из них Гуров успел тогда же познакомиться. Это был еще один художник из числа тех, кому помогал Вершинин. Звали его Роман Мерцлин. Это был человек лет тридцати, худой, весь углубленный в себя. Казалось, что он напряженно о чем-то размышляет и его мало заботит окружающее. А рядом с ним сидел человек, представлявший собой полную противоположность Мерцлину: он был улыбчив, то и дело вертел головой, словно старался все заметить. Поскольку на нем была широкая блуза с пятнами краски, Гуров понял, что это тоже художник. Но как его зовут, сыщик еще не знал.

Когда Гуров в сопровождении Селиверстова вошел на веранду, тут же в другом ее конце открылась дверь в парк, и вошли двое – молодой человек и девушка. Девушку Гуров уже знал – это была дочь Вершинина Настя. А поскольку молодой человек нес в руках две теннисные ракетки, сыщик решил, что это тренер Женя Самойлов, о котором ему недавно говорил Селиверстов.

И тут же вошел и хозяин дома, Петр Вершинин. Он поздоровался с Гуровым, с остальными, с кем еще не виделся, и сел во главе стола. Все тоже заняли свои места, и мужчина кавказского вида, с густыми черными усами внес поднос с блюдами. Следом горничная Аня внесла кофейник. Зазвенели ложки, поднялся ароматный пар из чашек, в которые наливали кофе; завтрак начался.

– А где мама? – спросила Настя Вершинина. – Я ее сегодня еще не видела.

– Наверное, пошла прогуляться, – отвечал миллионер. – Она ведь у нас любит по утрам гулять.

– Я могу сказать, где находится Ирина Васильевна, – сказал Гуров. – Действительно, она пошла на прогулку. Но не просто гулять, а рисовать горный лес. Я встретил ее на тропе, которая идет вдоль склона. Там еще один художник сидел, Олег Никитин, он заканчивал свою новую картину. Ирина Васильевна сказала, что скоро собирается возвращаться в дом.

– Надо же, наш потомок Афанасия Никитина уже новую картину успел закончить! – воскликнул молодой человек в блузе с пятнами краски. – А мы с тобой, Рома, еще и мольберты не распаковали!

– Ничего, успеем распаковать, – пробурчал в ответ Мерцлин.

– Да, я точно собираюсь сразу после завтрака начать работать, – поведал его собеседник.

– Пользуясь случаем, что Лев Иванович сообщил нам, где моя жена, хочу его представить тем, кто его еще не знает, – сказал Вершинин. – Среди нас присутствует знаменитый сыщик Лев Иванович Гуров. Я его пригласил отдохнуть в нашем поместье. Как я понял, окрестный лес Лев Иванович уже изучил…

– Только часть леса, только небольшую часть, – поправил его сыщик.

– Ну вот, часть леса он уже изучил, – продолжал миллионер. – А после завтрака у него будет возможность посетить также знаменитый объект по соседству – поселок Роза Хутор с его Олимпийской деревней. Мы туда съездим, посмотрим, засыпали уже трассу спуска или еще нет. И если засыпали, можно будет пару раз спуститься.

– А если не засыпали, то я могу там другое развлечение предложить, – заговорил молодой человек, который пришел на завтрак вместе с дочерью Вершинина. – У нас теперь здесь имеются два параплана, и все желающие могут полетать на них с вершины горы.

– Чур, я первая, чур, я первая! – воскликнула Настя Вершинина и от восторга захлопала в ладоши. – Ужасно люблю такие штуки, как прыжки с парашютом или полеты на параплане!

В это время послышались шаги, дверь столовой открылась, и появились Ирина Вершинина и художник Никитин. Теперь, когда художник не сидел, а стоял, Гуров смог оценить его рост – Никитин был выше самого сыщика на целую голову, настоящий гигант.

– И чему так радуется моя дочь? – спросила Ирина Вершинина, направляясь к стулу рядом с мужем.

– Да вот, Женя обещает устроить полеты на параплане с вершины возле Олимпийской деревни, – отвечал Вершинин. – И Настя, разумеется, в восторге. А ты с нами поедешь в Розу Хутор или снова пойдешь пейзажи писать?

– Нет, хватит с меня на сегодня пейзажей, – отвечала Вершинина. – Все-таки я не настоящий художник, не такой мастер, как Олег, или Роман, или Лев Борисович.

При последних словах она повернулась в сторону улыбчивого молодого человека в заляпанной краской блузе. И Гуров понял, что его догадка верна и это еще один художник, причем его тезка – его тоже звали Лев.

Разговор принял общий характер. Обсуждали разные виды отдыха в ближайшие дни. Упоминались катание на яхте по морю, купание на пляже в Сочи, поход в горы дальше Олимпийской деревни… В общем разговоре не участвовал, наверное, только хмурый художник Роман Мерцлин. А Гуров, наблюдая за людьми за столом, думал: «Интересно, кто из этих людей сделает новую попытку напасть на Вершинина или его близких? И каким будет это нападение? Может быть, негодяй успеет подпилить стропу параплана, чтобы тот стал неуправляемым и человек разбился о скалы? Или злоумышленник попытается утопить свою жертву во время купания? А может, никакого злодея здесь нет, он остался в Москве? Не хочется думать, что кто-то из этих милых людей стремится посеять зло, причинить горе хозяину поместья…»

Глава 3

После завтрака компания разделилась. Трое художников взяли мольберты и отправились на горную тропу работать. Управляющий Леонидов занялся своими обязанностями – заканчивать обустройство поместья. После обеда он обещал съездить в Сочи и привезти свежих фруктов. А остальная компания в составе восьми человек на двух машинах отправилась в Олимпийскую деревню. При этом тренер Женя Самойлов вез еще и сложенный параплан. Впрочем, поскольку ехали на двух огромных джипах «Ленд Крузер», в машинах не было тесно.

Подъем к Олимпийской деревне Гурова впечатлил. Хотя он в жизни видел много крутых подъемов – и на Кавказе, и на Памире, и в Забайкалье, – этот тоже был трудным, так что мощные машины едва справлялись с нагрузкой. Но вот путешественники наконец оказались наверху. Какой замечательный вид отсюда открывался!

Пока все наслаждались прекрасным видом, инструктор Женя Самойлов начал собирать параплан. Гуров присмотрелся к тому, как он это делает, и спросил:

– А ты много на этих аппаратах летал?

– Всего один раз пролетел, – признался Женя. – Да и то с моим другом Валерой, он управлял, а я сзади сидел. И летали мы не в горах, а в Подмосковье.

– В таком случае давай я тебе помогу эту штуку собрать, – сказал сыщик. – И первый полет ты совершишь не с Настей или Ириной Васильевной, а со мной в качестве пассажира. Смогу дать пару полезных советов.

– А вы разве летали на парапланах? – не поверил Самойлов.

– Довелось полетать, – отвечал сыщик. – Причем здесь, в районе Лазаревского. Однажды мы с другом даже гнались за преступником, который решил скрыться от нас с помощью параплана. Пришлось лететь за ним около десяти километров. Так что опыт какой-то есть.

– В таком случае с благодарностью приму вашу помощь, – сказал инструктор.

Вдвоем они быстро собрали аппарат и уже собрались лететь, когда вернулись люди, обходившие верхнюю площадку деревни. Настя Вершинина тут же подбежала к месту старта с криком:

– Чур, я первая, чур, я первая!

– Погоди чуток, – отвечал ей Женя. – Вот Лев Иванович проведет со мной полет в роли опытного наставника, а потом уже я буду всех катать. Тогда ты точно будешь первая.

– А разве Лев Иванович и в этом разбирается? – удивился подошедший Вершинин.

Пришлось Гурову повторить свой рассказ насчет опыта обращения с летательным аппаратом. После чего они с Самойловым вместе разбежались, толкая параплан, вскочили в него, и полет начался.

В полете Гуров убедился, что Самойлов действительно кое-что умеет, а главное – очень быстро учится, все схватывает буквально на лету. Так что, когда они вернулись обратно, приземлившись совсем недалеко от места старта, он с легким сердцем разрешил инструктору занять место ведущего, а в качестве пассажира села Настя Вершинина. Когда аппарат оторвался от земли, стал парить в небе вокруг горы, Гуров проводил его взглядом, а сам подумал: «Да, между этими двумя определенно намечается быстрое сближение. Интересно, что думают об этом родители Насти? И что думает Женя Самойлов о перспективах вхождения в семью миллионера? Может быть, он хочет сам встать во главе банковской империи Вершинина? Может быть, именно он устраивает нападения на имущество банкира и его жену? Как знать, как знать… Внешне Женя производит приятное впечатление. Но сколько уже я видел таких вот молодых людей, которые сперва производили приятное впечатление, а на поверку оказывались негодяями и убийцами!»

– О чем задумались, Лев Иванович? – услышал он знакомый женский голос.

Гуров обернулся – рядом стояла Ирина Вершинина.

– Да вот, смотрю, как ваш Женя управляет парапланом, – сказал сыщик. – С виду не скажешь, что он это делает впервые в жизни. Очень способный молодой человек, быстро всему учится.

– Да, мы с Петром тоже это заметили, – кивнула Ирина Васильевна. – Вы человек проницательный и, конечно, уже отметили, что Настя успела по уши влюбиться в нашего инструктора. И мы с Петром решили, что не будем ничему препятствовать. Пусть сама решает, как она хочет жить.

– А ваша дочь, наверно, где-то учится? – спросил сыщик.

– Да, она оканчивает философское отделение Высшей школы экономики, – отвечала Вершинина. – Как вы понимаете, философ – это не профессия, диплом этого отделения ни к чему не обязывает. Полученные знания просто расширяют кругозор, помогают отрегулировать мышление. А уж что человек будет делать с полученными знаниями, он сам решит. И мы хотим, чтобы Настя научилась сама решать, самостоятельно определять свою судьбу.

– Что ж, очень разумная позиция, – сказал Гуров. – Не все родители согласны дать своим детям такую свободу. Чаще взрослые уверены, что они лучше детей знают, что им нужно.

Разговаривая таким образом, они постепенно уходили от площадки, с которой стартовал параплан. В этот момент их догнал сам Петр Вершинин.

– Ну и как, Лев Иванович, какие ваши первые впечатления от здешнего общества? – спросил он. – Вы нашли злодея, который совершал зимой нападения на мой дом?

Ирина Васильевна опередила сыщика, не дала ему ответить.

– Что за страшные вещи ты говоришь, Петр! – воскликнула она. – Неужели ты полагаешь, что этот злодей, который резал наши картины и стрелял в меня через окно, находится здесь, в Красной Поляне? Так ты для этого пригласил сюда Льва Ивановича? Я думала, ты его просто позвал отдохнуть, развеяться…

– Отчасти и отдохнуть, – согласился Вершинин. – Но в то же время и поискать злодея. Что, если он находится среди близких нам людей? Что, если нас связывают, так сказать, тесные узы? Если бы Лев Иванович, с его проницательностью, раскрыл тайну этих нападений здесь, в горах, это было бы здорово. Поэтому я все же повторю свой вопрос: возникли у вас какие-то подозрения относительно людей, собравшихся в моем здешнем доме?

– Нет, никаких подозрений у меня пока не возникло, – отвечал Гуров. – Но ведь идет всего лишь первый день моего пребывания здесь, я не успел со всеми познакомиться. Надо приглядеться к здешним обитателям, понять, чем каждый дышит, тогда я смогу сказать что-то более определенное. А что касается вашего возмущения этим предположением, Ирина Васильевна, то должен вам сказать неприятную правду: зачастую в самом тесном кругу находится тот, кто с улыбкой поднесет вам бокал с отравленным вином или устроит в вашем доме пожар. Мне не раз приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Так что я смотрю на людей, собравшихся здесь, без предвзятости; я готов к любому повороту событий.

– Очень рад такому профессиональному подходу, – сказал Вершинин. – О, смотрите, наши летуны вернулись! Правда, совсем не туда, куда хотели вернуться…

Действительно, параплан приземлился на склон горы метров на пятьдесят ниже того места, где стартовал. И теперь инструктор Женя Самойлов в растерянности топтался рядом с аппаратом, не зная, что делать – ни в одиночку, ни с помощью Насти он не мог дотащить параплан наверх.

Гуров двинулся было, чтобы помочь незадачливому инструктору, но Вершинин удержал его.

– Не утруждайте себя, Лев Иванович, – сказал он. – Ваня вместе с Виктором и Сергеем вполне справятся, помогут. Давайте лучше еще немного с вами пройдемся, побеседуем, пользуясь тем, что мы остались наедине.

Последняя фраза миллионера была вызвана тем, что Ирина Вершинина поспешила туда, вниз, ближе к дочери. А Гуров вместе с Вершининым пошли в обход Олимпийской деревни.

– Я еще раз хочу сказать, что мне близок ваш подход, – заговорил Вершинин. – Ваши слова о том, что чашу с отравленным вином может поднести самый близкий тебе человек. Я вполне допускаю, что злодей, замысливший принести мне массу неприятностей, находится здесь, среди нас. Я также понимаю, что вы находитесь здесь лишь первый день, еще не со всеми успели познакомиться. Но в то же время я слышал о вашей наблюдательности, о вашем понимании людей. В связи с этим у вас сложились впечатления о некоторых из живущих здесь. А может быть, о ком-то возникли вопросы. Задавайте их, не стесняясь, прошу.

– Да, действительно, кое-какие вопросы у меня есть, – признался сыщик. – Скажем, мне интересно, что за человек ваш друг Селиверстов. Почему он так много уделяет внимания вашему дому? А как же его собственные занятия? Чем он занимается, кстати?

– Витя занимается бизнесом, как и я, – отвечал Вершинин. – Причем начинал он тридцать лет назад даже более удачливо, чем я. Собрал небольшие деньги, какие были, взял кредит (их тогда только начали выдавать) и основал собственное автотранспортное предприятие. Занимался перевозками грузов из южных регионов в Москву. Тогда это оказалось в новинку, фур на дорогах было мало. Такая доставка резко ускоряла получение грузов для потребителей, и у Вити отбоя не было от клиентов, он быстро богател…

– А что потом случилось? – спросил Гуров.

– А потом его соблазнил мой пример, – отвечал Вершинин. – Я в то время занимался финансовыми операциями, перепродажей ценных бумаг. Дело это сложное, требует глубокого знания рыночных тенденций, а кроме того, особого чутья. Видимо, у меня все это было, поэтому я добился успеха и в росте доходов опередил Витю. Ну, и он решил пойти по моему пути. Вложил большую часть денег в акции – и в 1998 году прогорел во время дефолта. С тех пор он сделал несколько попыток снова подняться, вернуть капитал, но не преуспел. В итоге у него осталось только небольшое предприятие, десяток грузовиков. Они приносят ему небольшой, но стабильный доход, а личного участия не требуют. Вот почему он может уделить много времени моим делам. Мы с ним дружим с юности, у нас схожие интересы, схожие взгляды. К тому же он с большой симпатией относится к Ирине. В начале наших отношений он даже за ней приударял, но потом, когда мы поженились, и здесь признал свое поражение. Ему нравится проводить время в нашей компании, в горах Красной Поляны – вот почему он здесь. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Да, вполне, – кивнул Гуров. – Другой человек, о котором мне хотелось побольше узнать, – это инструктор Женя Самойлов. Но с ним я успел сам полетать на параплане, немного познакомиться. И я сейчас, в общем, представляю, что он за человек. Ваших родных – жены и детей – мы касаться не будем; я считаю, что они вне подозрений. А что за люди эти художники, которых вы пригласили отдыхать в здешних краях? Что они собой представляют?

– Прежде всего надо сказать, что все они талантливые и все очень разные, – отвечал Вершинин. – Начнем с самого успешного из них, с Олега Никитина. Вы его видели, видели его новую работу, даже успели немного побеседовать. Вот давайте не я буду говорить, я вас спрошу: что вы о нем скажете?

Гуров пожал плечами.

– Что я о нем скажу? – произнес он. – Это прекрасный живописец с замечательным чувством цвета. А еще он умеет превосходно строить композицию своих картин. Этот дракон, поднимающийся из глубины ущелья, – это было отлично написано. С интеллектуальным уровнем дело обстоит значительно хуже. В голове у потомка Афанасия Никитина, как я понял, полный кавардак: могучие праславяне, несколько слоев реальности, мистика… Не удивлюсь, если окажется, что он верит в то, что Земля плоская и стоит на трех китах. При этом он человек страшно амбициозный, привык ставить себя выше всех остальных… В общем, довольно гремучая смесь. Но такой человек не станет ползать по крыше теплицы, бить там стекла или устраивать пожар… Нет, это не его стиль. И уж тем более Олег Никитин не станет стрелять через окно в вашу жену. Простите за откровенность, но ваша супруга, как мне показалось, пользуется симпатией со стороны Олега Никитина. И она не возражает против этого…

– Я понимаю, о чем вы говорите, – кивнул миллионер. – Что ж, я тоже не слепой, я заметил, что Ирина неровно дышит к этому пирату от живописи. Но я верю своей жене и твердо знаю, что есть грань, которую она не перейдет. В общем, из ваших слов я понял, что Никитина вы исключили из числа возможных злоумышленников?

– Да, его я, пожалуй, исключил, – согласился Гуров. – Теперь расскажите мне о двух других представителях живописного цеха, которые живут здесь.

– Да, я должен рассказать о Роме Мерцлине и Льве Султанове, – сказал Вершинин. – Извольте. Эти два человека противоположны, как плюс и минус, огонь и лед. При этом Султанов, можно сказать, олицетворяет собой огонь, а Роман – лед. Ну, вы ведь видели, какой он мрачный, неразговорчивый. Его картины похожи на их создателя: они такие же печальные и, так сказать, замкнутые. Роман пишет в основном пейзажи: осенние леса, занесенные снегом московские улицы и дворы, скованные льдом реки… Критики сравнивают его с Левитаном, его так и называют – современный Левитан. А Султанов пишет в основном людей – всякие жанровые сценки, пьяниц, сидящих на лавочках, перепалки в очередях…

– Интересно, где это он в современной жизни нашел очереди? – спросил сыщик. – Мне кажется, их уже нигде не осталось.

– Не скажите! – покачал головой Вершинин. – Остались очереди в театры, особенно на громкие премьеры, на концерты, на какие-то спортивные соревнования… В общем, Султанов пишет современное общество и современных людей. И его картины тоже пользуются спросом, хотя их раскупают не так активно, как полотна Никитина и Мерцлина.

– А вы, стало быть, поддерживаете всех троих? – уточнил сыщик.

– Да, я стремлюсь поддержать все три направления, – кивнул миллионер. – А что вы думаете об этих людях в плане поисков злоумышленника?

– Пока ничего не думаю, – отвечал Гуров. – Но скорее ответ будет отрицательный. Зачем им вредить своему меценату? Хотя случаются извивы человеческой психики… Ладно, теперь, когда мы покончили с гостями, пора спросить про обслуживающий персонал. У вас его довольно много: управляющий Леонидов, горничная Аня, водитель, садовник, повар, два охранника… А еще есть сын управляющего – Сергей, кажется?

– Да, в этом году Аркадий Борисович попросил разрешения взять с собой сына, – кивнул Вершинин. – Но про него я вам ничего сказать не могу. Сергея я видел еще мальчишкой, когда ему было шесть или семь лет. Потом несколько лет он сюда не приезжал и вот теперь появился юношей в возрасте 18 лет. Нет, я ничего о нем не знаю. О самом управляющем могу сказать, что он человек добросовестный, исполнительный, надежный, хорошо знает разные стороны домашнего хозяйства… Самое важное – что он, как мне кажется, не ворует. А в его положении соблазн велик, ведь он все время имеет дело с большими объемами наличных денег, расход которых мне трудно учесть. Звезд с неба Аркадий не хватает, о театре с ним не поговоришь, но это от него и не требуется. Кто у нас дальше следует – горничная? Аня…

Но тут рассказ хозяина поместья прервал возглас его жены Ирины.

– Петр, тебе не кажется, что нам пора возвращаться? – спросила она, подойдя ближе к двум собеседникам. – Гости говорят, что от прогулки у них разыгрался аппетит. Кажется, настало время для второго завтрака. Я понимаю, что вы со Львом Ивановичем увлечены беседой, но можно же и позже побеседовать, не так ли?

– Да, ты совершенно права, – согласился Вершинин. – Наш разговор мы можем закончить позже.

И вся компания направилась к машинам.

Глава 4

Вернувшись в поместье, участники поездки в горы дружно направились к накрытому столу. Там уже сидели трое художников, оторвавшихся от своих мольбертов, а повар Григорий расставлял перед ними все новые блюда. Стол ломился от всевозможных закусок, колбас и сыров.

Ирина Вершинина стала спрашивать художников, как у них шла работа. Однако Мерцлин, верный своему характеру, отмалчивался, Никитин и Султанов тоже были не слишком разговорчивы. Тут к сидящим за столом вышел повар Григорий Шенгелия и сообщил, что по распоряжению хозяина дома он несколько изменил обычный распорядок приема пищи. Обед будет легким, состоящим в основном из закусок, зато ему, Григорию, велено приготовить праздничный ужин, ведь это будет первый вечер на новом месте.

– Обещаю, что все останутся довольны, – сказал повар. – Будут самые лучшие блюда, какие я умею готовить.

После такого объявления беседа как-то сама собой перешла на преимущества той или другой национальной кухни. Супруги Вершинины оказались поклонниками грузинской кухни, чем объяснялся и выбор домашнего повара.

– Говорите что хотите, но вкуснее грузинских мясных блюд нет ничего, – убежденно говорил Вершинин. – А как они подходят к винам! Например, сочетание свежеприготовленного хинкали и марочного саперави или хванчкары – это вершина застолья! Наш Григорий может придать этому сочетанию особый аромат. Представляю, что нас ждет сегодня вечером!

Однако младшее поколение Вершининых не соглашалось с родителями. Выяснилось, что Иван и Настя склоняются к французской кухне. Из вин же они предпочитали бордо или шабли.

– Кстати, я бы очень хотела сегодня вечером распить бутылку настоящего шабли в честь приезда, – сказала Настя. – Отпраздновать начало летнего сезона! Аркадий Борисович, в вашем винном погребке найдется бутылка-другая шабли?

Однако управляющий развел руками:

– Извините, Анастасия Петровна, но боюсь, этот зверь у нас не водится. Бордо имеется, найду и кьянти, и чинзано, а вот шабли мне никто не заказывал.

– И конечно, такое вино в Красной Поляне не найдешь ни в одном магазине, – заметил Иван. – За ним надо ехать в Сочи. Так что, сестренка, может, после завтрака сгоняем туда? Заодно в море искупаемся…

– Отличная идея! – поддержала брата Настя. – Только, чур, я за рулем. Давно не гоняла по здешним виражам. Эх, прокачу!

– Ты это брось насчет «прокачу по виражам»! – заметил ей Петр Вершинин. – Дорога здесь, конечно, хорошая, но даже на прекрасной дороге можно попасть в аварию, если лихачить. Пусть лучше Аркадий Борисович еще раз съездит.

– Нет, я сама хочу! – потребовала Настя. – И в море хочу окунуться. Обещаю: я не стану лихачить, буду ехать осторожно.

Вершинин пожал плечами и не стал настаивать на своем. Тут завтрак закончился, все встали из-за стола и стали определяться с дальнейшей программой на сегодняшний день. Поскольку младшие Вершинины уже определились со своим планом, то они отправились по своим комнатам – взять купальники, переодеться, приготовиться к поездке. Никитин и Султанов сказали, что пройдут по горной тропе в сторону поселка Эсто-Садок и там постараются найти место, чтобы поработать.

– Нельзя же все время в одном и том же месте писать, – заявил Олег Никитин. – Нужно открывать новые мотивы!

Роман Мерцлин заявил, что ему далеко ходить не хочется, он найдет себе место поближе к поместью. Ирина Васильевна выразила желание пройти вместе с Никитиным и Султановым, а потом вернуться назад, заняться новыми саженцами.

У Гурова имелся свой план на сегодняшний день. Встав из-за стола, он направился в дежурку – незаметную комнату недалеко от входа в дом, где постоянно дежурил один из охранников. О том, как устроена охрана поместья, ему в первый же вечер рассказал управляющий Леонидов. Он же назвал сыщику имена охранников. Одного звали Константин Потапов, другого – Марат Ордынцев. У сыщика осталась еще масса вопросов о том, как работает охрана, но вчера у него не было времени задать эти вопросы. И вот теперь он решил вплотную заняться вопросами охраны.

Дежурка представляла собой небольшое помещение без окон. Вся она была уставлена экранами, на которых отображалась ограда поместья, а также его различные уголки: парк с его дорожками, бассейн, теннисный корт. За столом перед пультом сидел Костя Потапов. Гуров представился, сел рядом с охранником и принялся задавать вопросы.

– Когда ты заступил? – спросил он.

– В шесть утра, – отвечал охранник. – И буду дежурить до шести вечера, в шесть меня Марат сменит.

– То есть смена длится двенадцать часов?

– Да, ровно двенадцать.

– И что входит в твои обязанности?

– Прежде всего я слежу за воротами. Смотрю, кто подъехал. Если это свои, открываю ворота. Если машина чужая, спрашиваю, кто приехал.

– На воротах есть микрофон и динамик, так?

– Да.

– А если подъедет машина не Вершинина, но постоянного посетителя – например, молоко привезут или еще какие продукты?

– Такой постоянный поставщик здесь только один, и его я знаю – это Руслан Качурин из поселка. Он все привозит, что каждый день требуется: и молоко, и хлеб, и питьевую воду, и овощи.

– А за остальным Леонидов ездит?

– Да, за остальными продуктами, а также за прочими вещами – туалетной бумагой, мылом, всем необходимым – ездят или Аркадий Борисович, или горничная Аня.

– А остальную часть ограды, за пределами ворот, ты контролируешь?

– Конечно! Вот, можете сами убедиться, на экранах все видно.

Гуров не поленился проверить слова охранника. Он встал и прошелся вдоль стен, внимательно вглядываясь в каждый экран. Перед одним из них он остановился, ткнул в экран пальцем и сказал:

– Ну-ка, глянь сюда.

Охранник подошел и поглядел в то место, куда указывал сыщик.

– Видишь – вот здесь кусты загораживают часть ограды. Примерно четыре метра забора ты не видишь. Тебе не кажется, что это неправильно?

– Конечно, кажется! – воскликнул Потапов. – Я уже сколько раз говорил Егору, чтобы он этот куст подстриг или вообще пересадил. Но он говорит, что этот бересклет очень нравится Ирине Васильевне и она не разрешает ничего с ним делать.

– Егор – это садовник?

– Ну да.

– А с самой хозяйкой ты говорил?

– Нет еще. Наверно, надо сказать. Может, вы сами ей скажете?

– Да, наверно, скажу. Потому что ограда должна вся находиться под наблюдением. Теперь скажи: а в доме камеры есть?

– Нет, в доме ни одной нет. Петр Никитич не разрешает. Говорит, что домашняя жизнь должна быть свободна от наблюдения. И я его, в общем, понимаю.

– Я тоже понимаю. Хотя пару камер я бы все же повесил. Скажем, в холле, на кухне и в столовой. Тогда ты мог бы видеть, как готовят еду, кто входит в дом и кто выходит. Ведь сейчас ты этого не видишь, верно?

– Нет, не вижу, тут вы правы. А в столовой зачем? Чтобы мыши сахар из буфета не тащили?

– А ты, я вижу, парень с юмором. Нет, тут речь не о мышах, а о том, что кладут в тарелки и наливают в бокалы. Понимаешь?

– Нет, признаться, я не очень…

– Ладно, потом поймешь. Скажи, а как ты попал в охрану? Раньше где работал?

– После школы я немного в автомастерской поработал. Потом меня призвали, год отслужил. А после службы устроился в один ЧОП. А уже оттуда меня Аркадий Борисович пригласил сюда.

– Значит, тебя Леонидов пригласил?

– Ну да.

– А Марат откуда пришел?

– Вот Марат – совсем другое дело. Во-первых, он старше меня на девять лет. А во-вторых, он успел в полиции потрудиться.

– А почему ушел?

– Это вы у него самого спросите. Мне он не сказал.

– Хорошо, спрошу, – сказал сыщик. – Теперь слушай меня внимательно, Костя. На время, пока я живу здесь, вы с Маратом поступаете в мое распоряжение. Сейчас я отвечаю за безопасность Вершинина и всех остальных, живущих в этом доме. Это понятно?

– Понятно, – кивнул охранник.

– Хорошо. А где сейчас Марат?

– Спит, наверно. Ведь он только четыре часа назад сменился. Он еще часа два-три будет спать, потом встанет и на спортплощадку пойдет. Он спортом много занимается: бегает, штангу поднимает, в бассейне плавает.

– А ты что?

– Я тоже… плаваю немного. Но вообще я не такой фанат спорта, как Марат.

– А напрасно, Костя, – сказал Гуров. – В этом деле фанатизм совсем не мешает. Значит, твой сменщик поднимется около двух? Если увидишь его раньше, чем я, скажи, чтобы он меня нашел. Надо нам с ним тоже познакомиться.

Выйдя из дежурки, Гуров решил сразу решить вопрос с кустом бересклета, из-за которого не было видно часть ограды. Он вышел в парк, чтобы отыскать этот участок. И первым, кого он увидел, вновь оказался друг Вершинина Виктор Селиверстов: он опять занимался своей восточной гимнастикой на лужайке перед домом. Бросив взгляд на поклонника айкидо и кунг-фу, сыщик двинулся дальше, и тут из дома выбежал Петр Вершинин. Но теперь миллионер был не похож сам на себя. Лицо его было искажено, он словно обезумел. В руке он при этом сжимал телефон. Увидев Селиверстова, он кинулся к нему.

– Виктор, ты моих детей не видел? – крикнул он.

– Нет, после перекуса не видел, – отвечал тот. – Так ведь они собирались в Сочи ехать. Уже уехали, наверно. А что случилось?

– Мне сейчас позвонили из городской ГИБДД. Говорят, что на шестом километре сочинского шоссе авария со смертельным исходом. У «Ленд Крузера» на повороте отказали тормоза, и он врезался в отбойник, а затем его вынесло на встречную полосу. И они продиктовали номер машины. Это наш номер! Я сейчас еду туда!

И Вершинин повернулся, чтобы бежать назад в дом – видимо, чтобы переодеться и взять ключи от второй машины. Но в это время из-за дома вышли Настя и Иван, оба в купальных костюмах. Они были раскрасневшиеся, очень довольные и о чем-то оживленно разговаривали.

Увидев своих детей, живых и здоровых, Вершинин застыл на месте.

– Так вы здесь?! – воскликнул он. – Какая удача! Вы здесь!

– А в чем дело? – удивилась Настя. – Почему это удача, что мы здесь? И почему у тебя такое лицо, словно ты привидение увидел?

– Потому что мне только что сказали, что вы разбились! – объяснил им отец. – Поехали в Сочи и разбились. А вы, оказывается, никуда не поехали! Какое счастье! Да, но в таком случае – кто же поехал в Сочи?

– Аркадий Борисович поехал, – объяснил Иван. – Понимаешь, папа, мы в последний момент передумали. Настя вспомнила, что хорошее вино в городе продают всего в двух местах. И сказала, что ей совсем не улыбается колесить по городу, а потом бродить по магазинам. И что по-настоящему ей хочется одного – купаться. Тут я сказал, что купаться можно и здесь, в бассейне. И мы отправились в бассейн, раз уж мы переоделись для моря. А Аркадий Борисович с сыном взялись съездить за вином.

– Значит, Сергей тоже с отцом поехал? – произнес Вершинин. – Какое несчастье! Надо срочно узнать, что с ними случилось…

И он стал названивать знакомым в городскую ГИБДД. Спустя несколько минут переговоров картина прояснилась. Оказалось, что отец и сын Леонидовы оба живы – система безопасности джипа сделала свое дело и защитила их. У старшего Леонидова переломы ребер, у младшего сломана рука. Оба доставлены в городскую больницу, управляющему сейчас делают операцию. Искореженная машина доставлена на стоянку в ГИБДД, там эксперты будут искать причину, приведшую к аварии.

– Так или иначе, все равно мне надо ехать в город, – решил Вершинин. – Надо побывать в больнице, навестить Аркадия и его сына. А еще придется заехать в салон, купить какой-нибудь автомобиль взамен джипа. С одной машиной нам здесь будет неудобно. Так что я сейчас возьму Илью, водителя, и мы поедем.

– Да, хорошо, что ты поедешь с водителем, папа, – сказал Иван. – На тебе до сих пор, как говорят, лица нет. В таком состоянии не стоит садиться за руль.

Все втроем Вершинины скрылись в доме. А Гуров остался стоять на лужайке в глубокой задумчивости. Но думал он недолго – он привык быстро принимать решения. И когда Вершинин в сопровождении водителя Ильи вышел из дома и направился к гаражу, сыщик подошел к нему.

– Вы не станете возражать, если я поеду вместе с вами? – спросил он.

– Нет, конечно, – отвечал Вершинин. – Вам что-то понадобилось в Сочи? Или хотите просто погулять по городу?

– Нет, я еду не гулять, – отвечал Гуров. – Я хочу побывать в ГИБДД, поприсутствовать при осмотре пострадавшей машины, поговорить с экспертами. Ведь сейчас я отвечаю за безопасность вашей семьи. И мне надо точно знать, что случилось.

– В таком случае едем, – решил миллионер.

Глава 5

Когда подъезжали к Сочи, водитель Илья, хорошо знавший город, сообщил, что больница расположена у самого въезда в город, а ГИБДД значительно дальше. Поэтому решили, что сначала Илья высадит хозяина возле больницы, а потом отвезет Гурова и снова вернется за Вершининым.

– А потом, навестив Аркадия, я загляну в автосалон, куплю новое авто, – сказал миллионер. – Илья сядет за руль и поедет за вами, Лев Иванович. Надеюсь, что к тому времени вы успеете решить все свои вопросы в ГИБДД. А я на джипе отправлюсь в магазин. Надо ведь, чтобы Настя получила вино, которое она так хотела!

Так и поступили. Когда Вершинин вышел из машины и направился к зданию больницы, а джип поехал в другую сторону, по направлению к ГИБДД, Илья, не отрывая глаз от дороги, произнес:

– Да, какая неприятная история! И для меня неприятности еще не закончились. Наоборот, для меня они только начинаются!

– Боишься, что тебя обвинят в аварии? – догадался Гуров.

– Тут и думать долго не надо, и так все ясно, – отозвался водитель. – Если эксперты скажут, что машина попала в аварию из-за технической неисправности, то мне сразу предъявят обвинение. Раз машина неисправна, кто виноват? Конечно, тот, кто за ней ухаживал, то есть водитель. Но я могу ручаться, что в «Ленд Крузере» все было в порядке. А уж тормоза – тем более. Я всегда тормозную систему проверяю.

– Я уверен, что эксперты все внимательно осмотрят, – сказал Гуров. – И не будут тебя обвинять, не имея на то причины. Я, собственно, для этого туда и еду – чтобы самому все увидеть, самому во всем разобраться.

Вскоре они затормозили возле здания городской ГИБДД, и сыщик отправился выяснять, кто занимается расследованием инцидента на шоссе возле Красной Поляны. Ему сообщили, что этим делом занимается капитан Антон Бескровный из уголовного розыска и в данный момент он как раз находится на штрафстоянке возле разбитой машины. Гуров пошел туда.

На стоянке он сразу заметил искореженный джип и трех человек, которые копались в нем. Подойдя, он спросил, кто из них капитан Бескровный.

– Это я, – отвечал молодой, спортивно сложенный офицер.

Гуров представился и объяснил, что присутствует в поместье Петра Вершинина, хозяина искореженного джипа, в качестве гостя.

– А что случилось с машиной? – спросил он.

– А вот давайте эксперта спросим, – предложил капитан.

Наклонившись к машине, он обратился к человеку в замасленном комбинезоне, который лежал под джипом и изучал его снизу:

– Руслан Маратович, вы не могли бы на пару минут показаться наружу? Тут к нам приехал полковник Гуров из Москвы, хочет узнать подробности об этой аварии.

Человек в комбинезоне отложил в сторону инструменты, которые держал в руках, вылез из-под машины и поднялся на ноги.

– Неужели тот самый Гуров? – недоверчиво спросил он, глядя на сыщика. – И почему вас интересует рядовое дорожно-транспортное происшествие?

– Дело в том, что в аварию попала машина Петра Никитича Вершинина, – объяснил Гуров. – А я в данный момент нахожусь у него в поместье. Причем я там не отдыхаю, а нахожусь по заданию министра. И всякие ЧП, которые происходят в поместье и вокруг него, меня очень интересуют.

– Вон оно как… – протянул эксперт. – По заданию министра, вы говорите… Стало быть, это не рядовое ДТП… А я и смотрю, что странная картина с этим тормозом…

– Странная картина, вы говорите? – спросил Гуров. – Ну-ка, объясните, что это значит. Почему картина странная?

– Понимаете, причину, почему машина потеряла управление, я установил сразу, – стал объяснять эксперт Руслан Маратович. – Видите ли, из бачка машины вылилась практически вся тормозная жидкость. Поэтому, сколько бы водитель ни нажимал на тормоз, система не работала. Причем обнаружилось это не сразу, как только они выехали на дорогу. Вначале в системе еще оставалось немного жидкости. Но к моменту, когда едущие достигли участка, где произошла авария, жидкости уже совсем не осталось. А на этом участке много крутых поворотов, водителю то и дело нужно сильно притормаживать. И вот во время одного из таких резких торможений тормоза не сработали, машина на скорости продолжила движение прямо, ударилась об отбойник, и ее от удара вынесло на встречную полосу.

– Да, я сталкивался с такими авариями, – сказал Гуров. – Но тут как раз ничего странного нет. Водитель не следил за уровнем жидкости в бачке, она вся была израсходована, вот и случилась авария…

– Нет, тут было не так, – сказал эксперт, покачав головой. – Я обнаружил в дне бачка отверстие. Через него жидкость и вылилась. Причем это отверстие – явно искусственного происхождения. Проще говоря, кто-то просверлил дырку в тормозном бачке этого джипа. Водитель не виноват – он же не знал, что кто-то это сделал.

– Вы хотите сказать, что авария была специально подстроена? – уточнил Гуров.

– Да, безусловно, – кивнул Руслан Маратович.

– Теперь мне все понятно, – сказал Гуров.

После чего повернулся к капитану Бескровному и сказал:

– Пойдем, капитан, надо немного поговорить. Не будем мешать эксперту в его работе.

И, отведя Бескровного в сторону, он рассказал ему о том, почему Главк направил его в поместье Петра Вершинина. Рассказал о череде странных нападений на дом миллионера в Москве, о том, как через окно стреляли в жену Вершинина.

– Сегодня на этой машине в Сочи должен был ехать не Аркадий Леонидов со своим сыном, а дети самого Вершинина, – добавил Гуров в конце своего рассказа. – О том, что они собираются ехать, причем ехать, что называется, лихо, объявила за столом сама Настя Вершинина. Лишь в самый последний момент Настя и Иван изменили свои планы, и вместо них поехал управляющий. Тот, кто подстроил аварию, не знал о замене экипажа. А если и узнал в последнюю минуту, уже не мог ничего изменить.

– Значит, на самом деле тот, кто просверлил дырку в бачке, хотел убить детей Вершинина? – уточнил капитан.

– Именно так, – кивнул Гуров. – А это значит, что злодей, мешавший миллионеру жить в Москве, приехал и сюда, в Красную Поляну. Сегодня он предпринял первую попытку навредить хозяину поместья. Но на этом он, скорее всего, не остановится, будут и другие попытки. Скажи, капитан, ты ведь будешь вести расследование по этой аварии и ее причинам?

– Если Руслан Маратович Левиев даст официальное заключение о том, что причиной отказа тормозной системы стала искусственная порча бачка, то нам нужно будет открыть дело о попытке совершить убийство путем порчи технического средства, – отвечал капитан. – И тогда я буду вести это дело. А если понадобится, то мне передадут и все дело об инцидентах в усадьбе Вершинина.

– В таком случае мы еще не раз увидимся, – сказал Гуров. – Пока что я тебя попрошу вот о чем. Если тебе позвонит хозяин разбитого авто Петр Вершинин и спросит о причинах аварии, не говори ему о проделанной в бачке дырке. Скажи, что произошел износ оборудования. Дело в том, что мне хочется избежать двух вещей. Я не хочу, чтобы убийца, притаившийся среди обитателей поместья, понял, что мы его разоблачили. Пусть он думает, что мы ни о чем не догадываемся, пусть продолжает строить свои козни – в таком случае у меня есть шансы найти его и схватить за руку. А с другой стороны, я не хочу, чтобы в аварии обвинили водителя Илью Васюхно. Он-то точно ни в чем не виноват. Пусть будет виновата японская компания, сделавшая автомобиль.

– Я вас понял, товарищ полковник, – кивнул капитан. – Сделаю, как вы сказали.

– Вот и отлично, – сказал Гуров. – До встречи.

Он вышел со штрафной стоянки на улицу и принялся ждать Илью Васюхно, который должен был приехать за ним на новом, только что купленном автомобиле. Ждать пришлось довольно долго – почти час. Но вот из ряда катящихся по улице машин отделилась одна, которую Гуров заметил издали. Это был ярко-красный кабриолет – настоящая карета, а не машина. И эта карета подкатила к Гурову и остановилась возле него. За рулем сидел Илья Васюхно.

– Садитесь, Лев Иванович, – пригласил он. – Эх, прокачу!

Гуров только покачал головой от удивления, после чего сел рядом с водителем и спросил:

– Интересно, почему Петр Никитич выбрал такую гоночную модель? Другой машины в салоне не было, что ли?

– Почему, машин полно было, – отвечал водитель. – Но Петр Никитич покупал авто специально для дочери. Настя – его любимица, он ей ни в чем не может отказать. И он, как увидел в салоне это авто, сразу сказал, что Насте оно должно понравиться. Потому он его и купил. Но при этом предупредил меня, что возить дочь буду в основном я, так что мне нужно к этой ласточке привыкать.

– Что ж, это означает, что хозяин не утратил доверия к тебе, несмотря на сегодняшнюю аварию, – заметил Гуров.

– Я тоже так его понял, – кивнул Илья. – Но вы еще ничего не сказали о причинах этой аварии. Эксперты выяснили, в чем было дело?

– Выяснили, – кивнул сыщик. – Дело было в человеческом факторе. Но не в тебе, а в ком-то, кто пытался таким способом убить детей Вершинина.

И он рассказал водителю о выводах эксперта Руслана Маратовича, об отверстии, проделанном в тормозном бачке. После чего сказал:

– Но мы Вершинину об этом отверстии говорить не будем. Скажем, что от долгой службы протерся шланг, который ведет от бачка, и через этот шланг все масло вытекло.

– А зачем вы хотите скрыть попытку покушения? – спросил водитель.

– Чтобы не спугнуть этого людоеда, который притаился среди нас, – отвечал Гуров. – Чтобы он еще что-нибудь попробовал натворить и этим себя выдал. Потому что если он сейчас затаится, то все равно потом вылезет, уже в Москве. А меня рядом не будет, чтобы защитить Вершинина и его близких. Понял мои соображения, Илья?

– Да, я вас понял, Лев Иванович, – проговорил водитель.

– А в таком случае задам тебе другой вопрос: готов ли ты оказать мне посильную помощь в деле поимки этого негодяя?

– Я сделаю все, что смогу, – отвечал Васюхно.

– Очень рад, – сказал Гуров, – потому что мне нужны будут помощники. До сегодняшнего происшествия я не знал, на кого здесь я могу положиться, а на кого нет. Теперь у меня есть один проверенный помощник. Про тебя я точно знаю, что ты никаких коварных планов не вынашиваешь – ты сам чуть не стал жертвой этих коварных планов.

Некоторое время они ехали молча. Но водитель, как видно, продолжал обдумывать информацию, полученную от сыщика, потому что спустя некоторое время он спросил:

– А как вы думаете, где этот вредитель в следующий раз нанесет удар? И в кого он будет целить?

Гуров ответил не сразу. Илья Васюхно даже подумал, что знаменитый сыщик решил вообще не отвечать на его вопрос. Но прошло несколько минут, и Гуров заговорил:

– Трудный вопрос ты задал. Если бы я знал ответ на эти два вопроса – где будет нанесен удар и кто станет целью удара, я бы сумел расставить сети, и этот шакал бы в них попался. Но в том и дело, что я не знаю ответа. Что задумает злоумышленник? Снова устроить пожар, как в Москве? Или отравить суп? Или уж совсем крайний случай – он проникнет ночью в чью-то спальню, чтобы вонзить кому-то из членов семьи Вершинина нож в сердце? Не знаю. Знаю одно – преступник находится здесь, в доме, он связан с хозяином дома тесными узами. А потому у него широкие возможности. И это делает мою задачу очень трудной.

– И что же вы будете делать? – спросил водитель. – Может, надо сказать Петру Никитичу всю правду, рассказать про испорченный бачок? И посоветовать, чтобы он с семьей уезжал в Москву? Там как-то надежнеее…

– Нет, Илья, я этого делать не буду, – отвечал Гуров. – Ты прав: в Москве безопаснее, чем здесь. Но ведь и там можно нанести удар исподтишка. Это там, в Москве, был устроен пожар, там резали картины и стреляли из сада в Ирину Вершинину. А кроме того, я знаю, что Вершинин не согласится с таким советом. Ведь уехать отсюда – значит показать, что ты боишься незримого врага, готов пожертвовать своим отдыхом, лишь бы спрятаться от него. А Вершинин не трус, он не захочет прятаться.

– Так что вы будете делать в таком случае? – настаивал водитель.

– Я постараюсь учесть тот и этот варианты, предвидеть разные возможности, – отвечал сыщик. – Буду смотреть в оба. Может быть, таким образом я что-то замечу…

Больше до конца поездки они не разговаривали, в молчании подъехали к воротам усадьбы. Когда ворота перед ними раздвинулись, Гуров вспомнил, что их открывает охранник и что с тем охранником, который дежурит сейчас, с Костей Потаповым, он успел поговорить, а с другим, с любителем спорта Маратом Ордынцевым, еще не познакомился. «Надо побеседовать с ним, – подумал сыщик. – А еще стоит встретиться с садовником, поговорить насчет куста бересклета, который загораживает ограду». Таким образом, план действий на ближайшее время сыщик наметил.

И словно кто-то свыше узнал эти планы Гурова и решил ему в них помочь: едва выйдя из машины, он увидел незнакомого человека в рабочем комбинезоне, с садовыми ножницами в руках, который огибал дом, видимо направляясь в другую часть парка. На вид мужчине было лет шестьдесят, у него была окладистая черная борода.

– Скажите, это вы здешний садовник? – спросил у него Гуров.

– Да, я, – отвечал тот, остановившись. – Меня Егор Васильевич зовут.

– Значит, вы мне и нужны, – кинул сыщик. – Меня зовут Лев Иванович Гуров, и я отвечаю за безопасность Петра Никитича и вообще всех людей, кто живет сейчас в поместье. Мне хотелось поговорить об одном зеленом насаждении, которое вызывает у меня беспокойство.

– И чем же это зеленое насаждение мешает безопасности? – удивился садовник.

– А я вам на месте это покажу, – сказал сыщик. – Давайте пройдем… ага, это будет вон в той стороне.

И он провел садовника Егора Максимова в левую половину парка, которая находилась вдали от дома и в которой не было ни бассейна, ни теннисного корта. Подойдя к высокому кусту бересклета, Гуров остановился.

– Вот этот куст меня беспокоит, – сказал он. – Видите, какой он высокий? Он загораживает участок парковой ограды, примерно четыре метра. Так не годится. Охранники должны на своих мониторах видеть всю ограду целиком.

– А что же я могу сделать? – Садовник развел руками. – Бересклеты высокие вырастают. И Ирине Васильевне этот куст нравится, она не велит его подстригать. Так что вы ей скажите насчет безопасности. Если она мне даст такое указание, я подстригу.

– А я вот сейчас у нее и спрошу, – сказал Гуров. – Смотрите – Ирина Васильевна вас словно услышала, уже идет сюда.

Действительно, по дорожке от дома к ним спешила Ирина Вершинина. Ее сопровождал друг хозяина Виктор Селиверстов.

– Я из окна увидела, что вы с Егором Васильевичем куда-то идете, – пояснила хозяйка, подойдя ближе. – Вот мне и стало интересно, зачем вам понадобился Егор.

– Ну а мне тоже стало интересно, – объяснил Селиверстов. – Вот я и решил Ирину сопровождать.

– Так какая тут проблема? – спросила Вершинина.

– Да вот, Лев Иванович говорит, что этот куст мешает целям безопасности, – принялся объяснять садовник. – Говорит, что он ограду загораживает, ничего не видно. И что надо этот куст подстричь пониже. А я отвечаю, что вы не велели эти кусты стричь, пусть растут.

Ирина Вершинина вздохнула и сказала:

– Да, я бы не хотела здесь ничего трогать, мне этот уголок таким нравится, какой он сейчас. Но после того, что сегодня случилось с Аркадием Борисовичем и Сергеем, я готова отбросить все свои капризы и все сделать, чтобы укрепить безопасность поместья. Покажите, Лев Иванович, насколько вы хотите подстричь этот куст, чтобы он не мешал обзору.

– Сильно надо будет подстричь, примерно до пояса, – проговорил Гуров. – Или вообще пересадить его отсюда.

Но против второго варианта стал возражать садовник.

– Нельзя этот куст пересаживать, – сказал он. – Он засохнуть может. Уж лучше я его подстригу.

И, пользуясь тем, что ножницы уже были у него в руках, садовник принялся подстригать куст. После того как он поработал минут десять, куст понизился до уровня плеч человека, и из-за него показалась ограда.

– Может, вот так хватит? – спросил садовник. – Вон она, ограда, ее теперь видать. И она вроде цела…

Прутья ограды и в самом деле выглядели прочными, находились на месте, перелезть через них было трудно. Но Гурову захотелось попробовать, так ли прочно они стоят на местах. Однако нашелся человек, которому такая мысль пришла в голову раньше, чем сыщику. Виктор Селиверстов сказал: «А давайте проверим» – и шагнул вперед. Он взялся за один из прутьев, качнул его – и прут неожиданно легко сдвинулся с места. То же самое произошло и с другим, и с третьим прутом. Селиверстов один за другим попробовал восемь прутьев ограды, и четыре из них оказались незакрепленными.

Гуров подошел к ограде и осмотрел эти «фальшивые» прутья. При внимательном рассмотрении оказалось, что кто-то поработал здесь автогеном. Прутья были аккуратно отрезаны от основной части ограды и воткнуты в землю. Когда Гуров вынул все четыре прута, образовалось отверстие, через которое легко мог пролезть человек.

– А вы молодец, Лев Иванович! – заключил Селиверстов. – Как вы точно угадали уязвимое место в ограде! Если вы и все остальные планы этого хитреца будете так же легко разгадывать, то ему ничего не останется, как сматывать удочки и убираться отсюда, пока вы его не поймали.

– Да, Лев Иванович – настоящий специалист, – согласилась Ирина Вершинина. – А я выгляжу как настоящая дура, покрывающая преступника. Ведь мне Костя, охранник, уже говорил про этот куст, что он мешает обзору. Но тогда я не согласилась его подстричь. И вот какой результат…

Она повернулась к садовнику.

– Егор Васильевич, будьте добры, пройдите вдоль всей ограды парка, – сказала она. – Посмотрите, нет ли где-то еще растений, которые создают помехи для обзора. И режьте их беспощадно! Ну и ограду возле них проверьте. Нет ли у нас еще каких дыр?

– Очень правильное решение, – одобрил Гуров. – Когда Егор Васильевич все это сделает, мы будем защищены с этой стороны. А я позабочусь о том, чтобы лишить этого человека и других возможностей навредить.

И он покинул группу людей, оставшихся у куста бересклета, и направился к дому.

Глава 6

Гуров решил как можно скорее укрепить систему безопасности поместья. Найденная в ограде дыра сильно его встревожила. «Преступник пользовался автогеном, – размышлял сыщик. – Значит, он не спешил, работал основательно. Он был уверен, что ему никто не помешает. Это значит, что он заехал сюда раньше нашей группы – возможно, прибыл в самом начале весны. Кто это мог быть?» Первое имя, которое приходило в голову, – это управляющий Аркадий Леонидов. «Но этого не может быть! – продолжал размышлять сыщик. – Леонидов сегодня разбился в результате подстроенной кем-то аварии. Значит, преступник не он. Но кто же?»

Размышляя таким образом, сыщик неспешно шел к дому. И тут он заметил слева чью-то фигуру на спортплощадке. Человек раз за разом поднимал штангу. Затем он перешел к брусьям и начал на них подтягиваться и делать другие гимнастические упражнения. Это мог быть только второй охранник, Марат Ордынцев. И Гуров решил поговорить с ним, чтобы познакомиться, а также выяснить, кто мог проделать дыру в ограде.

Когда Гуров подошел к спортплощадке, человек, занимавшийся там упражнениями, решил передохнуть. Он прогуливался взад и вперед, восстанавливая дыхание.

– И как спортивные занятия – успешно продвигаются? – спросил Гуров, подойдя вплотную.

– Вполне успешно, – отвечал атлет. Это был высокий парень, ростом с самого Гурова, с хорошо развитыми мышцами. Он испытующе взглянул на сыщика и спросил:

– Это вы полковник Гуров?

– Да, я, – отвечал сыщик. – А ты, я полагаю, лейтенант Ордынцев?

– Нет, товарищ полковник, не угадали, – отвечал спортсмен. – До офицерского звания я не дослужился, ушел в звании сержанта.

– А что так? – спросил Гуров. – Зарплата показалась мала или начальство слишком требовательное?

– И опять не угадали, – проговорил бывший сержант. – Главное было не в зарплате. Просто я быстро разобрался, как в нашей полиции все устроено. Не знаю, как в других местах, а там, где служил (это недалеко отсюда, на Кубани), ты дня не можешь прожить, если начальнику отдела конверт не принесешь. А чтобы этот конверт принести, его надо с кого-то получить, верно? Значит, надо уметь прижать дилера, наладить с ним отношения. Он мне, допустим, каждый месяц выдает одного сбытчика, а я его самого не трогаю. И так не только с 228-й статьей, так во всем. В общем, я два года покрутился и бросил это дело. Сначала к одному богачу устроился в охрану, потом к другому… А потом как-то познакомился с Аркадием Борисовичем, и он меня устроил сюда, к Вершинину.

– И давно ты тут служишь? – поинтересовался Гуров.

– Вот уже два года, – отвечал Ордынцев. – И пока уходить не собираюсь. Пока меня здесь все устраивает.

– И система безопасности поместья тоже тебя устраивает? – продолжал спрашивать сыщик.

Тут бывший сержант в первый раз нахмурился и отрицательно покачал головой.

– Нет, безопасность поместья меня не устраивает, – сказал он. – И я уже говорил об этом – и Аркадию Борисовичу, и самому Петру Никитичу.

– А что именно тебя не устраивает?

– Прежде всего – что камер наблюдения маловато. Нельзя увидеть то, что происходит вблизи ограды, что происходит в глубине парка. Но главное – в доме нет вообще ни одной камеры. Если человек, который задумал недоброе, находится в доме, мы никак не можем проследить за его действиями.

– А где бы ты повесил камеры внутри дома?

– Прежде всего – в холле. Тогда можно будет проследить, кто выходит, кто входит. А еще – на кухне. Ну и, может быть, в гостиной, чтобы лестница была видна. Это позволит отследить все перемещения.

– Значит, ты говорил об этом управляющему и самому хозяину. И какой был ответ?

– Аркадий Борисович со мной, в общем, согласился, но сказал, что тут все упирается в решение хозяина. Ну, я и пошел к Петру Никитичу. Тот меня выслушал, но ответил категорическим отказом. Дескать, у него в доме не будет никакой слежки за гостями.

– Понятно… – протянул Гуров. – Скажи, Марат, ведь ты не вместе с хозяевами приехал, а раньше?

– Да, я еще тридцатого мая сюда прилетел, – кивнул Ордынцев. – Нас тогда целая группа летела – кроме меня, еще Аркадий Борисович с сыном, садовник Егор Васильевич, тренер Женя Самойлов и Виктор Дмитриевич Селиверстов. Перед нами стояла задача подготовить поместье к приезду хозяев и большой группы гостей, привести тут все в порядок, завезти продукты…

– Зачем приехал управляющий или садовник, я понимаю, – сказал в ответ Гуров. – Но зачем в передовую группу включили тренера или этого Селиверстова?

– Женя должен был проверить все спортивное оборудование, а также состояние корта и бассейна, – объяснил Ордынцев. – Ну а Виктор Дмитриевич играл роль главного представителя хозяина дома. Так сказать, хозяйский глаз.

– Понятно… – вновь произнес сыщик. – Что ж, Марат, ты мне все хорошо объяснил. Теперь настала моя очередь действовать.

И он покинул спортплощадку и отправился искать Петра Вершинина. Он считал, что необходимо срочно решить вопрос с дополнительными камерами наблюдения.

Однако когда он вошел в дом и спросил у горничной Ани, где можно найти хозяина поместья, девушка ответила, что в доме его нет и вообще она его давно не видела. Гуров снова вышел на лужайку перед домом и тут увидел въезжающий в ворота джип. За рулем сидел Петр Вершинин. Выйдя из машины, он громко крикнул, чтобы было слышно в доме:

– Аня, Григорий, идите выгружайте снедь! Я тут много чего привез!

После чего он направился к дому. Гуров, идя навстречу миллионеру, отметил, что вид у него скорее довольный – совсем не такой, как был несколько часов назад, когда пришло известие о ДТП.

– Судя по вашему виду, Петр Никитич, вы привезли из больницы хорошие вести, – сказал он. – Я прав?

– Да, Аркадий пришел в сознание, я с ним разговаривал, – отвечал Вершинин. – Все же «Мерседес» оказался очень надежной машиной. Система безопасности сработала полностью. У Леонидова сломано несколько ребер, перелом правой руки. Сергей, его сын, вообще отделался ушибами. Его обещали выписать уже послезавтра, Аркадия – через неделю. Поэтому вы правы – у меня действительно хорошее настроение. Я даже намерен устроить вечером нечто вроде праздника по случаю благополучного завершения этого инцидента. Да, но вы мне еще не рассказали о причинах этой аварии. Что вам сказали в ГИБДД?

До этого Гуров решил не рассказывать хозяину поместья о том, что авария была кем-то подстроена. Но сейчас, слушая Вершинина, готового уже праздновать «благополучное завершение инцидента», он понял, что был неправ. Нельзя держать хозяина поместья в неведении! Ведь в таком случае он не воспримет предложение об усилении сигнализации. Нет, надо сделать его своим союзником!

– Сейчас я вам расскажу все о причинах аварии, – пообещал сыщик. – Только давайте перенесем этот разговор в ваш кабинет. У меня к вам и еще кое-что есть, так что нам будет о чем поговорить. И я бы пока подождал объявлять о сегодняшнем празднике. Вот послушаете, что я вам скажу, тогда и примете решение.

– Хорошо, давайте поднимемся в кабинет, – согласился Вершинин.

Они поднялись в кабинет миллионера, хозяин закрыл дверь, и они оба расположились в удобных креслах возле стола. Вершинин достал из бара бутылку марочного коньяка, налил в бокалы, один протянул гостю, другой взял сам.

– После такого стресса мне нужно хоть немного разрядиться, – сказал он, желая объяснить появление бутылки со спиртным. – Наверное, вы правы: праздновать пока рано, это я просто стресс хотел снять. Так что вы хотели мне рассказать?

– Я хотел сообщить, что авария произошла не сама по себе, – отвечал Гуров. – Она была подстроена. Тормоза в машине отказали, потому что кто-то проделал отверстие в бачке с тормозной жидкостью и она вся вытекла. Машина затормозила на остатках жидкости, которая еще была на тормозах, поэтому Леонидов и его сын остались живы. То есть сегодняшняя авария стала продолжением той серии нападений на вас и ваших близких, о которой вы мне рассказывали в Москве.

– Значит, он здесь… – медленно произнес Вершинин. – Мой враг, который хочет сжить меня со света. Меня и мою семью…

– Да, видимо, этот человек находится здесь, в поместье, – согласился Гуров. – Сегодня я нашел еще одно подтверждение этого. Мы вместе с вашим другом Виктором Дмитриевичем нашли дыру, проделанную в ограде. Через эту дыру злоумышленник мог в любое время незамеченным проникнуть в поместье, сделать какую-нибудь пакость – и уйти так же незаметно. Поэтому у меня к вам есть настоятельное предложение.

– Какое же? – спросил миллионер. – Я готов принять любое.

– Мое предложение касается установки дополнительных камер наблюдения, – объяснил сыщик. – Ваши охранники, Костя и Марат, рассказали, что они обращались к вам с таким предложением, однако вы дали решительный отказ.

– Я припоминаю что-то такое, – сказал миллионер. – Но будет лучше, если вы мне напомните. Где предлагалось установить новые камеры?

– Часть предлагали установить в парке, но большую часть в доме, – отвечал Гуров. – В частности, охранники считают (и я их целиком в этом поддерживаю), что надо иметь хотя бы одну камеру на кухне, еще одну – в столовой, а также в холле и на лестнице.

Петр Вершинин нахмурился.

– Нет, мне бы не хотелось превращать свой дом в какое-то подобие лагеря или же секретного объекта, где следят за каждым движением людей, – заявил он. – Тут живут несколько молодых людей, они могут вести себя… скажем, неосмотрительно. Могут целоваться в столовой или даже в гостиной… И они имеют на это право! Я терпеть не могу ущемления прав моих гостей!

– Я вас вполне понимаю, – заверил его Гуров. – Но постарайтесь взглянуть на этот вопрос с другой стороны. Мы выяснили, что здесь, в доме, находится человек, который подстроил аварию вашего «Мерседеса». Он хотел убить ваших детей, Петр Никитич, вспомните об этом! И этот же человек проделал дыру в ограде, через которую он имеет возможность незаметно попадать в парк. Вам не кажется, что в этих условиях соображения безопасности выходят на первый план? Ведь сейчас, когда на кухне и в столовой нет камер, злоумышленник может в любой момент проникнуть туда и подмешать в пищу какой-нибудь яд. И будет очень трудно узнать, кто это сделал. Над всеми, кто живет в этом доме, нависла огромная опасность! Давайте закроем эту прореху.

Петр Вершинин пару минут напряженно размышлял, потом решительно кивнул головой:

– Хорошо, вы меня убедили. Скажите Марату, чтобы он съездил в город и купил несколько камер. Надеюсь, вы поможете охранникам их установить?

– Разумеется, помогу, – сказал Гуров, поднимаясь. – Я прямо сейчас найду Марата и передам ему ваше поручение. Тут откладывать нельзя. Пусть он прямо сейчас едет в город.

– Буду вам очень признателен, – откликнулся миллионер, тоже вставая с кресла. – Да, и вот еще какая просьба. Тут есть довольно деликатный момент… Поскольку сейчас охранники находятся под вашим руководством, я к вам и обращаюсь. Я попрошу вас поговорить с ними насчет того, что они будут наблюдать на этих камерах, повешенных в доме. Повторюсь: там могут быть довольно… скажем так, интимные сцены. Они не должны ни под каким видом копировать эти записи, пытаться их где-то разместить. Ведь сейчас это стало чем-то вроде болезни: люди стремятся все размещать в Сети. Вот я хочу, чтобы у нас ничего такого не было. Вы поговорите с моими охранниками?

– Разумеется, поговорю, – отвечал сыщик. – Впрочем, в Марате Ордынцеве я уверен, ведь он в прошлом полицейский, человек проверенный. Костю я хуже знаю, но постараюсь и до него донести эту мысль.

И Гуров отправился разыскивать Марата Ордынцева. Впрочем, долго искать охранника не пришлось: он сидел в столовой и поглощал ужин. Весь стол перед ним был уставлен различными тарелками и блюдцами, на которых виднелись разные закуски. Гуров оглядел этот стол и покачал головой.

– Однако! – произнес он. – Не боишься набрать лишний вес?

– Не боюсь, – лаконично отвечал охранник. – И не надо смотреть на этот стол так осуждающе, ведь здесь не только ужин, но и обед, а отчасти и завтрак. Мне через два часа заступать на дежурство, а во время дежурства я ничего не ем. Только воду пью, и все.

– Смотри, какие у тебя строгие правила! – заметил сыщик. – Значит, слушай меня, Марат. Заканчивай свой обед, он же ужин, садись в машину и езжай в Сочи. Надо будет купить дополнительные камеры наблюдения.

– Что, Петр Никитич согласился? – обрадовался охранник.

– Да, я его убедил, – кивнул Гуров. – Как только ты привезешь оборудование, мы его сегодня же установим. А я тем временем возьму горелку и заварю дыру в ограде. Так что эти прорехи мы заделаем. Я, правда, не спросил у Вершинина, с какого счета ты будешь оплачивать покупки – поднимись в кабинет, спроси у него сам. Да, и насчет своего дежурства не беспокойся – я за тебя подежурю, сколько надо.

Марат быстро доел, что еще оставалось перед ним на тарелке, остальные блюда отнес на кухню, после чего отправился разыскивать водителя Илью, чтобы взять у него ключи от джипа. А Гуров направился в дежурку, чтобы сообщить об установке камер и второму охраннику, Косте. Он обратил внимание, что Костю Потапова новость не так обрадовала, как Марата Ордынцева. Пожалуй, ему было все равно, будут в доме новые камеры или нет.

В это время как раз подошло к концу дежурство Потапова, пора было заступать на вахту Ордынцеву. Но он никуда заступить не мог, потому что только что на глазах Гурова выехал с территории поместья. Так что сыщик сам сел в дежурке перед экранами и стал изучать возможности, которые давала существующая система наблюдения. Он быстро выяснил, какие части поместья не охвачены наблюдением. «Если враг Вершинина хотя бы пару раз сюда заходил, то он тоже быстро понял, где находятся места, в которых его никто не видит, – размышлял Гуров. – При таких возможностях он может наносить удары хоть каждый день и в любом месте. Даже странно, что в таких условиях он еще не устроил пожар или еще какую-то гадость. Впрочем, одну гадость – аварию «Мерседеса» – он уже устроил…»

Тут он заметил, что перед воротами поместья появились три человека, нагруженные мольбертами. Это возвращались со своего дневного сеанса художники. Сыщик поспешил открыть им ворота. Он бы сейчас не отказался поговорить с каждым из живописцев, понять, что это за люди. Но дежурство есть дежурство, и уходить было нельзя. Впрочем, Гуров отметил, что возвращение художников не осталось незамеченным. Навстречу пришедшим из дома вышли мать и дочь – Ирина Васильевна и Настя Вершинина. Если Ирина Васильевна стала расспрашивать о работе Олега Никитина, «пирата» и потомка великого землепроходца, то Настя о чем-то оживленно разговорилась с Романом Мерцлиным. Так что обделенным женским вниманием остался только Лев Султанов. И Гуров заметил, что художнику это не понравилось: его лицо исказила гримаса.

Глава 7

Марат Ордынцев вернулся из города только спустя два часа, когда уже начало темнеть. Он выгрузил из джипа гору коробок с камерами наблюдения и сказал:

– Да, привезти я это привез, а когда мы будем все это устанавливать?

– Не понял вопроса, – сказал Гуров. – Сейчас и установим. По крайней мере, внутри дома все можно сейчас установить, темнота тут не помеха.

– Темнота, может, и не помеха, – отозвался на это Ордынцев, – а вот кто работу делать будет? Мне надо садиться в дежурку. Костю вы сейчас не позовете – он, скорее всего, сейчас поест хорошенько и храповицкого задаст. Что ж вы, в одиночку работать будете? Не получится. Там надо, чтобы один соединял, а другой смотрел на экране, что из этого получается.

– Не вижу тут никакой проблемы, – сказал на это Гуров. – Мы Илью Васюхно позовем. Он человек технически грамотный, вполне может с этой аппаратурой справиться.

Так он и сделал, и вскоре они вдвоем с водителем размещали камеры в доме. Решили начать с кухни. Тут их появление вызвало недовольство повара Григория.

– Мне как раз индейку надо готовить, – заявил он. – Петр Никитич индейку сегодня заказал. Как же я буду ее готовить, если вы будете прямо у меня над головой сверлить и привинчивать?

– Хорошо, Григорий, мы тебя услышали, – сказал на это Гуров. – Не будем у тебя над головой сверлить – посверлим пока в столовой.

– Там вы будете Ане мешать, – заметил на это повар. – Ей пора на стол накрывать, а как она будет накрывать, если тут сейчас пыль полетит?

– Вот что, занудливый ты наш, – сказал на это Гуров. – Перестань ставить нам палки в колеса. Всякое новое дело создает кому-то неудобства. Ничего, вы с Аней эти неудобства перетерпите. Зато потом ни тебе, ни Ане не придется отвечать на вопрос, как это в поданные вами блюда попал стрихнин, или цианид, или еще какая гадость. И не придется доказывать следователю, что вы думать не думали травить своих хозяев. Дело идет о жизни и смерти, понимаешь ты меня, повар Сильвер?

– Понимаю, конечно, – отвечал Григорий уже тоном ниже. – Я скажу Ане, чтобы она все приготовила, но пока на стол не накрывала. В последние десять минут можно все накрыть. А вот у меня приготовление отложить нельзя – тогда весь ужин сорвем.

Вот почему Гуров и Васюхно начали установку новых камер не с кухни, а со столовой. Оттуда они переместились в холл, потом в гостиную к лестнице. Всюду их встречали удивленные взгляды обитателей поместья. Пожалуй, единственным человеком, который сразу понял смысл производимых действий, был старый друг Петра Вершинина Виктор Селиверстов.

– Безопасность укрепляете? – сказал он, заметив, что двое «специалистов» устанавливают камеру в гостиной. – Давно пора! Если уже в ограде такие дырки проделали, то чего можно ждать здесь, внутри дома? И что, теперь все изображения с новых камер тоже будут передаваться в дежурку?

– Ну да, – кивнул сыщик. – Я думаю, дежурным прибавится не так много работы. Прежде у них было шестнадцать камер, и все висели снаружи. А теперь будет двадцать семь, и половина будет висеть внутри. Чуть больше внимания – вот и все. Кстати, Илья, мы еще не проверяли, как наши с тобой камеры работают. Пойдем посмотрим.

И они направились в дежурку, где нес вахту Марат Ордынцев. Селиверстов пошел вместе с ними. Когда они вошли, Марат как раз проверял работу последней установленной ими камеры – той, что обозревала лестницу. Гуров смог убедиться, что вся установленная аппаратура отлично работает. Все самые главные точки дома теперь отражались на экранах.

– А что-то я здесь не вижу кухни, – заметил Селиверстов. – Что, вам повар не разрешил вторгаться в его владения?

– Примерно так, – кивнул Гуров. – Он ужин готовит, и мы бы ему помешали. Но ничего, мы после ужина все сделаем. Правда, Илья? Хоть ночью придется работать, но сделаем.

– Значит, сегодня еще сохраняется опасность получить вместе с индейкой порцию стрихнина, – заметил старый друг Вершинина. – Однако будем надеяться, что на этот раз пронесет.

– Вот я тоже на это надеюсь, – сказал Гуров. – А с завтрашнего дня уже не надо будет надеяться на авось, с завтрашнего дня мы все будем уверены в собственной безопасности.

Едва они успели проверить работу камер, как в дежурку заглянула Аня и пригласила Гурова в столовую – ужин был накрыт.

– Ага, значит, мне тоже можно пойти перекусить, – удовлетворенно сказал Илья. – А то я что-то проголодался.

– А вы едите в то же самое время, что и хозяева с гостями? – поинтересовался сыщик.

– Только я и Егор Васильевич. Нам Григорий на кухне накрывает. Он и Аня садятся позднее, когда все подадут к хозяйскому столу. А охранники едят по собственному графику, когда смену сдадут.

– Но весь обслуживающий персонал ест на кухне?

– Да, на кухне. Управляющий Аркадий Борисович запрещает есть в своих комнатах.

– Что ж, давай сейчас поедим, а потом ты далеко не уходи, мы последнюю камеру на кухне установим, – предложил Гуров и отправился на ужин.

Когда он вошел в столовую, там царило приподнятое настроение. Как понял сыщик, тому было несколько причин. Во-первых, внезапная авария, которая могла погубить сына и дочь Вершинина, их обошла стороной. И даже управляющий с сыном, которые попали в эту аварию, сравнительно легко отделались и теперь шли на поправку. Во-вторых, Насте Вершининой жутко понравился папин подарок – кабриолет, который он ей купил. Ну а в придачу к кабриолету миллионер привез и ящик шабли, о котором утром мечтала Настя.

– Так что у нас есть все основания отпраздновать первый день летнего отдыха! – заявил Петр Вершинин. – Тем более что Лев Иванович меня заверил, что уже сегодня он значительно укрепит систему безопасности в нашем поместье.

– Чего нам еще опасаться, если у нас есть такой защитник, как Лев Иванович! – поддержала отца Настя Вершинина.

– Согласен, дочь, – сказал миллионер. – Поэтому я решил, что праздник мы отменять не будем. А что касается Аркадия Борисовича, то я завтра еще раз навещу его в больнице, постараюсь обеспечить ему самое лучшее лечение, какое возможно.

– Хочу поддержать своего супруга, – сказала Ирина Васильевна. – Поддержать идею насчет праздника, а заодно сообщить, что есть еще один повод для торжества: Олег Андреевич сообщил мне, что нашел на горной тропе отличное место и там ему пришла идея некоего величественного замысла. В чем состоит замысел, Олег умалчивает, но я уверена, что это будет нечто грандиозное!

Взоры всех сидевших за столом обратились к художнику, называвшему себя потомком великого землепроходца. Никитин при этом сохранил полностью невозмутимый вид, держал себя так, словно речь шла вовсе не о нем.

Однако Гуров, внимательно наблюдавший за окружающими, заметил, что не все разделили общий восторг по поводу грандиозного замысла Олега Никитина. Роман Мерцлин только усмехнулся, когда Ирина Васильевна сообщила о новом замысле коллеги. А художник Лев Султанов не смог скрыть злобной гримасы. Впрочем, он тут же постарался вернуть на лицо веселое и добродушное выражение.

Поскольку никто не возражал против празднования, за столом воцарилось веселье. Григорий подал жаркое по-грузински, а Иван Вершинин лично открыл и разлил по бокалам первую бутылку шабли. Гуров вообще-то всем винам на свете предпочитал хорошую водку. Но он много слышал о знаменитом французском вине и потому не отказался от первого бокала. К тому же он рассудил, что с одного бокала легкого вина ему ничего не будет и он сохранит работоспособность. А это было важно, раз они с Ильей собирались после ужина монтировать камеру на кухне.

А вот сидевший напротив Гурова Виктор Селиверстов отказался от заморского вина и налил себе водки. Заметив удивленный взгляд сыщика, он наклонился над столом, чтобы Гуров его лучше слышал, и негромко сказал:

– Ну их, эти заморские вина! Родная водка полезнее – и для желудка, и для сердечно-сосудистой системы. Может быть, вы со второго тоста тоже на «Столичную» перейдете?

– Я, в общем, с вами согласен, – отвечал ему Гуров. – И в другой день точно перешел бы на родной напиток. Но сегодня еще работу закончить надо, так что я со спиртным пока закончу.

Он отведал редкое вино, признал в душе, что его слава заслуженна, но от второго бокала отказался. Сидел, ел прекрасно приготовленное жаркое, подкладывал себе то один салат, то другой, но при этом не забывал следить за людьми, сидевшими за столом. Он еще утром пришел к выводу, что злоумышленник, решивший погубить Вершинина или кого-то из его семьи, находится, скорее всего, не среди слуг, а среди людей, которых приглашают к хозяйскому столу. Оставалось определить, кто этот человек.

Сначала, когда сыщик еще собирался в дорогу в Красную Поляну и анализировал информацию о людях, с которыми ему предстояло здесь столкнуться, он подозревал в злодействе управляющего поместьем Аркадия Леонидова. Ведь у него было больше возможностей проникнуть в любой уголок московского дома миллионера и устроить там какую-нибудь гадость. Однако сегодняшняя авария на трассе, в которой управляющий и его сын едва не погибли, полностью уничтожила всякие подозрения на их счет. Теперь сыщик перебирал в уме несколько человек. Прежде всего это были художники Мерцлин и Султанов. Их коллега Никитин пользовался явным расположением хозяйки поместья, что освобождало его от подозрений. А вот эти двое… Возможно, они завидовали успеху своего коллеги, и это могло стать побудительным мотивом для какой-нибудь пакости.

«Хотя нет, подожди, что-то здесь не стыкуется, – пришло в голову сыщику. – Такой человек, как Мерцлин, может проникнуть в картинную галерею, вооружившись ножом, и порезать картины коллег. А вот стрелять через окно в Ирину Вершинину или устраивать пожар – с какой стати? Для подобных действий нужно иметь более серьезную мотивацию. Но вот что мне надо сделать – узнать, были ли среди порезанных в галерее полотен работы Султанова или Мерцлина».

А еще сыщик держал в уме тренера Женю Самойлова. Тренер пользовался успехом у Насти Вершининой, девушка охотно проводила с ним время. Так что привлекательный молодой человек мог рассчитывать войти в число родственников миллионера Вершинина. Казалось бы, чего еще желать? «Но что, если парню этого мало? – размышлял Гуров. – Что, если он задумал встать во главе всей бизнес-империи Вершинина? Для этого нужно только одно – чтобы сам глава империи, Вершинин, скончался. Вот тут побудительный мотив более серьезный. Да и способностей для всякого рода злодейств у красивого Жени больше, чем у угрюмого Ромы. Будем держать это в уме…»

– Я вижу, вы что-то задумались, Лев Иванович, – услышал он обращенные к нему слова Насти Вершининой, его соседки справа. – Давайте я вам налью еще один бокал шабли. Сейчас папа будет поднимать тост за маму.

– А это у вас традиция такая – второй тост всегда за Ирину Васильевну пить? – спросил сыщик.

– Да, это повелось с давних пор, еще до моего рождения началось, – кивнула девушка.

– Прекрасный обычай, – похвалил Гуров. – Но я от второго тоста откажусь. Как и от всех дальнейших.

– А почему так? – огорчилась Настя.

– Так мне же после ужина надо еще работать, – объяснил Гуров. – Камеру на кухне вешать. А если я хорошо приму на грудь, я эту камеру так повешу, что из нее ничего видно не будет.

– А может, вам вино в принципе не нравится? – продолжала допытываться девушка. – Может, вы, как наш давний друг Виктор Дмитриевич, видите на столе только крепкие напитки?

– В общем, да, я предпочитаю старый русский напиток, то есть водку, – подтвердил Гуров. – Но шабли я отпил с большим удовольствием. Кстати, про вашего давнего друга, – добавил он, понизив голос. – Я удивился, когда увидел, что он так любит прикладываться к водке. Ведь если он занимается китайской гимнастикой и вообще себя во всем ограничивает, это как-то не совмещается с распитием водки и виски…

– Тут я с вами согласна, – кивнула Настя. – Я тоже всегда удивляюсь, когда вижу, как дядя Витя наливает себе стопку за стопкой. Но уж такой он человек. Гимнастика у него помещается в одном месте, а водка – в каком-то другом.

Тем временем Ирина Вершинина с увлечением рассказывала, как много ей сегодня удалось сделать в саду.

– Мы с Егором Васильевичем оформили совсем новую клумбу, – рассказывала хозяйка. – Там у нас фиалки, анютины глазки, крокусы – в общем, все небольшие, даже крохотные цветы. Они мне так нравятся! Конечно, розы или лилии прекрасны, розу даже называют королевой цветочного царства, но мне милее эти малыши.

– Интересно, а ваша клумба попадет в объективы камер наблюдения? – спросил тренер Женя. – А то ведь, если не попадает, как бы с ней чего не случилось…

– Честно сказать, я не знаю, – призналась Вершинина. – Вы не подскажете, Лев Иванович?

– Нет, я еще не вполне успел изучить расположение всех камер, – отвечал сыщик. – Но могу сказать одно: завтра мы с Ильей развесим еще четыре камеры в парке, и после этого уже вся территория парка будет под наблюдением. Тогда уж ни с крокусами, ни с фиалками ничего не случится.

Затем разговор зашел о планах на завтрашний день. Тренер Женя предложил всем совершить небольшой поход по горам: пройти всю тропу в сторону Эсто-Садока, а затем повернуть на север, в сторону Фишт-Оштенского массива.

– Тропа там, правда, довольно крутая, но зато какие виды там открываются! – рекламировал Женя свой проект. – Когда поднимешься повыше, становится виден Фишт. А в двух местах на востоке можно увидеть Эльбрус. Незабываемое зрелище! А главное – в тех местах нет никаких дорог, никаких коттеджей. Там можно встретить оленей, косуль… Там даже медведи водятся!

Трое художников, а также юное поколение Вершининых, Иван и Настя, были готовы поддержать это предложение. Однако Петр Никитич заявил, что может предложить что-то еще более интересное.

– С утра я собираюсь съездить в больницу, навестить Аркадия, – напомнил он. – Но долго там задерживаться я не намерен. Вернусь – предлагаю сразу же ехать на наш причал в Адлере и совершить первое плавание на яхте. Опять же – ничего особенного, небольшой выход в море на пару-тройку часов. Отойдем от берега километров на двадцать. Оттуда будет виден весь берег от Туапсе до Сухуми. Это, конечно, не Эльбрус, но зрелище тоже впечатляет.

– Да, я за! – воскликнула экспансивная Настя. – Это даже лучше, чем горный поход. А поход отложим на послезавтра, а, Жень? Ведь мы можем отложить?

Тренер ответил в том смысле, что он тоже поддерживает идею с плаванием. Олег Никитин также выступил за яхту.

– Там, на море, совсем другой свет, чем здесь, – заявил он. – И это важно. Надо, чтобы глаз художника постоянно получал новые зрительные импульсы. Наши предки были людьми леса, но также и людьми моря. Оттого они правильно оценивали действительность.

Гуров думал, что остальные двое художников, особенно замкнутый Мерцлин, не поддержат затею с плаванием на яхте. Однако, к его удивлению, Султанов и Мерцлин тоже высказались «за». Зато они так же дружно заявили, что на другой день после морской прогулки надо будет сделать перерыв и поход по горам затевать не стоит.

– Надо, чтобы впечатления отложились, – заявил Султанов. – По крайней мере, один день нужно просто посидеть, пописать этюды. Потом уже можно затевать новые прогулки.

– Что ж, таким образом, у нас уже выстраивается некий план, – заключил хозяин дома. – Завтра у нас будет плавание на яхте, затем один день перерыва, когда каждый занимается своим делом, а потом горный поход под руководством Жени. Потом еще денек отдохнем и снова можем подумать о морском путешествии, на этот раз подлиннее, на пару дней. На моей яхте можно ходить через все море – хоть до Трабзона, хоть до Варны.

Сидящие за столом одобрили такое расписание и за это дело, за будущие путешествия, выпили еще по бокалу. После этого разговор за столом принял несколько беспорядочный характер – говорили, кажется, обо всем на свете. Из-за стола встали чуть ли не в одиннадцать.

Гуров подождал, пока последние участники ужина покинули столовую, после чего обратился к повару Григорию:

– Ну а теперь у тебя на кухне можно возиться? Мы тебе не помешаем?

– Теперь мешать нечему, – отвечал повар. – Разве что помешаете Ане посуду мыть.

– Ничем вы мне не помешаете, – отреагировала на это горничная.

Так что в течение следующего часа сыщик и водитель Илья устанавливали камеру наблюдения на кухне, проверяли и налаживали ее работу. Шел уже первый час ночи, когда Гуров наконец отправился спать.

Глава 8

Гуров привык просыпаться рано, даже если накануне лечь пришлось за полночь. Вот и в этот день он встал в восьмом часу. Умылся, прошелся по комнате, вдохнул живительный лесной воздух и решил сначала прогуляться по горной тропе, а затем искупаться в бассейне. «Ведь я здесь вроде как на отдыхе, – подумал он. – Надо пользоваться такой возможностью».

Он надел спортивный костюм и вышел из дома. И первым, кого он увидел, был садовник Егор Васильевич. Немолодой садовник вел себя странно: сначала пробежал мимо дома в одну сторону, потом вернулся, уже с лопатой в руке, снова куда-то побежал. Вид у него при этом был до того растерянный, что Гуров не мог не спросить:

– Егор Васильевич, у вас что-то стряслось?

– Стряслось, еще как стряслось! – отвечал садовник. – Настоящее несчастье случилось!

– Да что такое? – насторожился сыщик. – С кем несчастье?

– С клумбой, которую мы вчера с Ириной Васильевной сажали! – воскликнул Егор Васильевич. – Уничтожил кто-то клумбу, начисто уничтожил! Я теперь не знаю, как Ирине Васильевне об этом сказать. Она вчера так радовалась, когда мы все это высадили!

– Ну-ка, покажите это место! – приказал Гуров.

Садовник повел его вокруг дома, мимо теннисного корта и дальше, к бассейну. Здесь, немного в стороне от бассейна, сыщик увидел что-то, что на первый взгляд выглядело как куча грязной земли. Только приглядевшись, можно было различить среди комьев грязи отдельные синие, розовые, изумрудные лепестки – все, что осталось от росших здесь цветов.

– Этот злодей не только рыл, он еще и топтал, – объяснил Егор Васильевич. – Внимательно работал, ни одного цветка целого не пропустил. И ему этого мало показалось: он еще и лилейники затоптал – они здесь по соседству росли, и ирисам досталось, и розам… Как он при таком усердии весь парк не уничтожил, даже не знаю!

Первое, о чем подумал Гуров, увидев это злодеяние, – это о камерах наблюдения. Неужели действия ночного погромщика не попали ни на одну из них? Он поискал глазами камеры – и ни одной поблизости не обнаружил. И это было понятно: участок находился вдали от ограды, от теннисного корта, где часто проводили время обитатели дома, от плавательного бассейна. Ни управляющему Леонидову, который размещал камеры в поместье, ни самому Вершинину не пришло в голову, что за этим живописным уголком тоже надо наблюдать. Да и он, Гуров, не собирался размещать здесь дополнительные камеры. «Выходит, теперь придется купить еще аппаратуру, – подумал он. – Надо, чтобы вся территория парка находилась под наблюдением. А пока я буду этим заниматься, – тут же пришла ему в голову мысль, – этот злодей найдет следующую болевую точку, где можно нанести удар…» Но ничего другого он пока придумать не мог.

Однако следовало установить, кто совершил эту пакость. Гуров огляделся вокруг, не увидел того, что искал, и спросил:

– Вы лопату здесь не видели, Егор Васильевич?

– Нет, не видел, – отвечал садовник. – Хотя понятно, что лопатой орудовали.

– Пойдте в сарай, где вы держите инструменты, и постарайтесь найти лопату, которой здесь орудовали, – велел сыщик. – А я пока здесь осмотрюсь.

И он двинулся в обход клумбы, стараясь разглядеть на куче вырытой земли отпечатки обуви. Однако, как он ни старался, никаких четких отпечатков не увидел. Если тут и были какие-то следы, то они больше всего походили на следы слона – такие же большие и круглые.

Пока Гуров напрасно искал следы злодея, вернулся садовник.

– Вот она, лопата, которой он пользовался, – сказал он, вручая сыщику средних размеров лопату. – Он, злодей, конечно, постарался землю очистить, чтобы я не узнал, но я все равно понял, что этой лопатой сегодня ночью рыли.

Гуров лопату брать в руки не стал, а спросил садовника:

– У вас найдется пакет, чтобы ее туда засунуть? Или мешок?

– Мешок, пожалуй, найдется, – отвечал Егор Максимов. – Сейчас принесу.

– Подождите секунду, – попросил его сыщик. – Скажите еще вот что: какая обувь, по-вашему, могла оставить вот такие следы?

И Гуров указал на «слоновьи ноги» на клумбе.

Садовник вгляделся в эти отпечатки и уверенно кивнул:

– Да, есть у меня такие, я их «болотоходы» называю. Я их сам смастерил из старых валенок. Здесь есть болотистые участки в нижней части парка. И чтобы там ходить и не проваливаться, я соорудил такую обувь, вроде наших северных снегоступов.

– Понятно, – кивнул Гуров. – Тогда давайте я пройду с вами вместе в этот ваш сарай, своими глазами взгляну на эти «болотоходы».

Садовник провел его в другую часть парка. Здесь стоял аккуратный кирпичный сарай, окруженный со всех сторон посадками молодой туи. Зеленые пирамидальные стволы так закрывали сарай, что его даже с трех метров нельзя было увидеть. Егор Васильевич открыл дверь, включил свет, и Гуров увидел полки, заставленные банками с химикатами и краской, мешки с подкормкой, повешенные на специальные стойки лопаты, мотыги, грабли и прочий садовый инвентарь. В углу имелся шкаф для обуви. Максимов поставил лопату у двери, сам открыл этот шкаф, порылся в нем и достал пару чего-то, что походило на огромные унты, только без меха.

– Вот мои «южные снегоходы», – сообщил он. – Пожалуй, в них можно было оставить такие следы, что вы мне показали. Только в таком случае…

Тут на лице садовника Максимова появилось растерянное выражение, и он после некоторой паузы закончил:

– В таком случае этот злодей, выходит, залез в мой сарай? Но как он это сделал? Замок на месте, ключ у меня…

– А другого ключа от сарая ни у кого нет? – спросил Гуров.

– Почему же, есть, – отвечал садовник. – У Аркадия Борисовича есть, и у Ирины Васильевны тоже. Но ведь это не они клумбу затоптали!

– Нет, не они, – согласился Гуров. – Вы мне мешок обещали, лопату завернуть. И свои «болотоходы» тоже давайте. Вот, а теперь можете запирать сарай.

Гуров получил лопату, завернутую в старый мешок, и «южные унты» и с этой добычей направился к дому. Спустя минуту садовник его догнал.

– Погодите, Лев Иванович! – попросил он. – Вы мне так и не сказали, что мне теперь делать. Говорить мне Ирине Васильевне о таком злодействе или не сообщать? И с клумбой как поступить? Ее ведь, по-хорошему, заново надо засаживать…

– Ирине Васильевне сказать придется, – отвечал сыщик. – Только не торопитесь, не надо портить женщине настроение с самого утра. После завтрака скажете. А к клумбе пока не подходите, лучше займитесь чем-нибудь другим. Я сейчас вызову из города полицию, чтобы она осмотрела это место. Вот эксперты поработают, и тогда можно будет заново все делать.

Дав таким образом все необходимые инструкции, Гуров достал телефон и позвонил капитану Бескровному, с которым вчера познакомился возле искореженной машины Вершинина. Когда они обменялись приветствиями, Гуров сообщил капитану о новом инциденте.

– Я тебя прошу, капитан, – сказал он, – отнесись к этому случаю серьезно. Тебе и твоему начальству может показаться, что речь идет, в общем, о пустяке. Подумаешь, клумбу кто-то затоптал! Мелкое хулиганство, не более того. Но для жены Вершинина этот как пощечина, это намеренное и тяжелое оскорбление. Негодяй, который это сделал, хорошо изучил болевые точки своих жертв и старается бить по этим точкам. Вчера он организовал автокатастрофу, в которой должны были погибнуть дети Вершинина, то есть самое дорогое, что у него есть. Сегодня он уничтожил цветы, которые для Ирины Вершининой тоже стали чем-то вроде детей. Так что к этому случаю следует отнестись серьезно. Срочно пришли в поместье хороших криминалистов. Пусть они изучат лопату, которой пользовался преступник, обувь, в которой он, возможно, ходил. Может быть, это даст нам какую-то зацепку.

– Хорошо, я вышлю самых лучших экспертов нашего горотдела, – заверил Бескровный. – Но сам сегодня приезжать не буду – работы по горло.

– Я понимаю, – ответил Гуров. – Да в твоем приезде пока и нет надобности.

В ожидании приезда обещанных криминалистов вещественные доказательства сыщик решил пока что сложить в гараже, тем более что гараж был как раз открыт, водитель Илья, подняв капот, рылся в недрах джипа.

Вынул голову из-под капота, чтобы поздороваться, и, заметив удивленный взгляд Гурова, объяснил:

– Тормозную систему проверяю. А заодно тяги руля. Петр Никитич мне сказал, что сейчас он съездит в город, проведает Аркадия Борисовича, а после завтрака на море поедем. Вот я и смотрю, чтобы по дороге не было никаких неожиданностей.

Выйдя из гаража, Гуров увидел выходящих из дома Никитина и Селиверстова. Сыщик рассказал им об уничтожении новой клумбы. Селиверстов тяжело вздохнул, а художник помрачнел.

– Какой негодяй, кто это делает! – сказал художник. – Я бы его своими руками убил!

И продемонстрировал свои мощные кулаки, какими мог бы гордиться боксер.

Затем бизнесмен расстелил на лужайке коврик и стал делать свою гимнастику, художник сказал, что пойдет немного прогуляться – как он выразился, «чтобы насытиться красками леса», а Гуров пошел разыскивать Вершинина, чтобы сообщить ему о случившемся. Горничная Аня сообщила ему, что хозяин у себя в кабинете, обсуждает с женой хозяйственные дела. Сыщик решил, что будет правильным, если он не станет тянуть кота за хвост и сразу сообщит обо всем и хозяину, и хозяйке.

К его удивлению, Ирина Вершинина восприняла сообщение об уничтожении дорогой для нее клумбы внешне спокойно. Не было ни криков, ни восклицаний. Хозяйка поместья на несколько секунд словно окаменела, а потом негромко произнесла:

– Хорошо, что специалисты все проверят, попробуют найти негодяя. А я туда не пойду, не хочу на это смотреть. И завтракать не пойду. Знаешь, Петр, я, пожалуй, поеду с тобой, навещу Аркадия. Ему будет приятно.

– Может, ты хочешь, чтобы мы отменили сегодняшнюю морскую прогулку? – спросил у нее Вершинин.

– Нет, не нужно отменять, – сказала Ирина Васильевна. – Это хорошо, что мы будем на море. Только не надо обращать на меня внимания… пожалуйста. Так что, если ты не возражаешь, я пойду оденусь для поездки.

Гуров в ожидании криминалистов отправился прогуливаться вокруг дома. Илья, уезжая вместе с хозяевами, не стал запирать гараж, так что улики можно было взять в любой момент. Спустя полчаса приехала полицейская «Веста», из которой вышел угрюмый человек средних лет. Он представился:

– Борис Борисович Парусинов, старший эксперт-криминалист. Что надо осматривать?

– За домом имеется затоптанная клумба, – объяснил Гуров. – А вот орудия совершения этого преступления – лопата и специальные сапоги. Еще имеется сарай, из которого были взяты орудия преступления.

Эксперт осмотрел вещи, ничего не сказал, положил их в машину, после чего попросил отвести его к клумбе. Вокруг нее он ходил минут двадцать, сфотографировал с нескольких точек, достал из кармана рулетку, что-то измерил. Затем попросил показать ему сарай. Здесь он осмотрел в лупу замок, снял отпечатки пальцев с ручки сарая. Потом кивнул Гурову, показывая, что он закончил, и направился назад к машине.

– А сейчас вы можете что-то сказать о том, что здесь произошло? – в спину ему спросил сыщик.

Эксперт остановился, обернулся и произнес:

– Если и могу, то немногое. Здесь действовал один человек. По всей видимости, это мужчина среднего роста или чуть выше, выносливый, крепкий. Он заранее продумал все свои действия и действовал последовательно, не спеша. Сперва он вырыл посаженные растения, а затем затаптывал их.

– А что насчет сарая? – допытывался сыщик. – Вы нашли следы взлома?

– Никакого взлома не было, – отвечал Парусинов. – У злоумышленника был свой ключ. Откуда он его взял, не знаю. Да, еще могу вам сказать, что, по моим оценкам, на всю эту акцию, с момента проникновения в сарай и до того, как все закончилось, преступнику потребовалось чуть больше часа. Это пока все. Впрочем… вряд ли я смогу рассказать что-то еще и после изучения этих вещей. Я уверен, что преступник действовал в перчатках. Вряд ли он где-то оставил следы. Но я буду искать и завтра вам обязательно позвоню.

После этого старший эксперт Парусинов вернулся к машине, развернулся и уехал назад, в город. А Гуров отправился гулять по парку, обдумывая сказанное экспертом.

Тот сказал вроде совсем немного, но там было несколько важных моментов. Например, эксперт Парусинов описал внешность преступника. Гуров стал сравнивать это описание с обитателями поместья, и получилось, что под описание подходят чуть ли не все, кто тут живет, включая его самого. Важнее была психологическая характеристика человека, уничтожившего клумбу. «Итак, это человек, который все свои акции продумывает заранее, – размышлял Гуров. – Он действует последовательно, не спеша и все доводит до конца. Получается портрет законченного маньяка. Это плохо, очень плохо…» Гурову всего несколько раз за время службы приходилось иметь дело с маньяками, и он убедился, что это опасные противники, которые никогда не отступают от задуманного.

Сыщик как раз завершил очередной круг вокруг дома, когда послышался шум мотора и в ворота въехал джип Вершинина. Хозяин поместья и его супруга вышли из машины и направились к дому. А следом за ними в ворота вошел художник Никитин.

– Ага, вы вернулись! – громко провозгласил он. – Стало быть, можно идти к столу? А то я уже проголодался!

– Да, всех просим к столу, – сказала Ирина Васильевна. – Позавтракаем – и отправимся на прогулку к морю.

– Значит, морская прогулка не отменяется? – спросил бизнесмен Селиверстов.

– Ни в коем случае! – отвечала Вершинина.

Гуров отметил, что поездка в больницу хорошо подействовала на хозяйку дома – сейчас она выглядела как всегда и даже улыбалась.

– И как дела у Аркадия Борисовича? – спросил он у Вершинина, когда они шли в столовую.

– Он поправляется, – отвечал миллионер. – Но еще неделю ему нельзя будет трогаться с места. Хотя Аркадий хочет вернуться сюда, в горы. Говорит, что здесь, под воздействием целебного горного воздуха, он будет поправляться вдвое быстрее. А вот Сергея выпишут уже сегодня вечером, Илья за ним съездит.

Завтрак прошел в приподнятом настроении. Никто не вспоминал о ночном нападении на клумбу, словно его и не было. Только и было разговоров, что о предстоящей прогулке. После завтрака все быстро пошли собираться, и уже скоро на лужайке перед домом собрались все участники намеченной поездки. Здесь были Вершинин с женой, их дети, Иван и Настя, трое художников, бизнесмен Селиверстов, тренер Женя Самойлов и Лев Гуров. Итого десять человек, в двух машинах им было бы тесно. Тогда Илья открыл второй гараж, о существовании которого Гуров и не подозревал, и вывел оттуда минивэн, вмещавший как раз десятерых. Однако Вершинин решил, что и так будет тесно, и сказал, что он с женой поедет на джипе, а Илья повезет остальных.

Так и поступили, и уже через час две машины остановились у маленького причала, расположенного на окраине Адлера. Яхта Вершинина носила имя «Ирис». Она представляла собой достаточно внушительное судно с двумя мачтами, палубной надстройкой и кабиной штурвального. Правда, как признался сам хозяин яхты, для длительного морского путешествия десяти человек она не была приспособлена – на такое количество народа на ней места не было.

– Если мы пойдем в море дня на два, на три, сможем взять на борт от силы шестерых, – пояснил Гурову сам Вершинин. – Так что, если будет много желающих, придется делить их на две группы, плавать по очереди.

– Меня можете сразу вычеркнуть из числа претендентов, – сказал на это сыщик. – Я небольшой любитель морских прогулок, мне лучше по горам походить. Да и художники, мне кажется, не все захотят плавать долго.

– Что ж, тогда вопрос сам решится, – заключил Вершинин.

Тренер Женя и Виктор Селиверстов, которые лучше других разбирались в такелаже, подняли паруса, сам Вершинин встал к штурвалу, и яхта отошла от причала и направилась в море. Вначале взяли курс строго на запад и отошли от берега примерно на три километра. С этого расстояния открылось все побережье, от Лазаревского на севере до Сухуми на юге. Потом повернули на юг, в сторону Абхазии. Здесь было на что полюбоваться. Чем южнее они плыли, тем выше становились горы. Женя готов был назвать каждую вершину, он отлично знал эти места, выполнял обязанности экскурсовода. Трое художников, а также Настя Вершинина окружили его, причем Олег Никитин не только слушал, но и делал какие-то наброски в блокноте.

В начале плавания дул умеренный западный ветер. Но спустя час он усилился, по небу поползли тучи, и постепенно весь западный край неба затянуло. И Вершинин повернул яхту назад, к Адлеру.

– Кажется, шторм приближается, – объяснил он Гурову. – Тут так часто бывает: шторм может налететь внезапно.

Действительно, к моменту, когда «Ирис» подошла к родному причалу, небо было уже полностью закрыто тучами, дул резкий ветер и на волнах появились белые гребешки. Участники экспедиции как раз успели пришвартоваться и выйти на берег, когда непогода разыгралась не на шутку: хлынул ливень, загнав всех под крышу. Только Женя Самойлов и Виктор Селиверстов самоотверженно возились, сворачивая паруса и надежно прикручивая причальные тросы. Но вот и они закончили свою работу и присоединились к остальным. Вершинин сомневался, стоит ли в такую погоду ехать по горной дороге назад в Красную Поляну, не лучше ли переждать непогоду где-то здесь, в городе. Он даже был готов снять для всех несколько номеров в каком-либо отеле.

Однако водитель Илья, Женя Самойлов и Гуров вместе убедили миллионера, что опытные водители вполне могут благополучно доставить людей домой. А непогода может зарядить на несколько дней – и что же, все эти дни жить здесь, вдали от дома? В итоге было решено, что Илья поведет минивэн, а Гуров сядет за руль джипа, в котором поедут Вершинины. Так и поступили, и возвращение в горы прошло вполне благополучно, только заняло чуть больше времени. И к вечеру все участники поездки уже были дома. Сначала разошлись по своим комнатам, чтобы принять горячий душ и привести себя в порядок, а затем все встретились уже за ужином. Сколько в этот вечер было за столом веселья, сколько шуток и смеха! Пережитое приключение, борьба с волнами, с непогодой сплотили людей, все неприятное, случившееся между ними, было забыто.

Сидя в этой веселой, шумной кампании, соглашаясь, чтобы ему подлили сначала виски, затем водки, а потом и коньяка, Гуров упорно думал о том, что в этой веселой компании есть кто-то один, кто уже пытался убить Ивана и Настю Вершининых, а затем приложил много усилий, чтобы принести горе хозяйке дома. Да, этот человек, этот маньяк, тоже был здесь, и он тоже шутил и смеялся над шутками. И пока Гуров не мог его распознать – никак не получалось. А ведь ему уже надо было думать о том, где и когда этот тайный враг Вершининых нанесет новый удар – и что это будет за удар.

В одном Гуров не сомневался – новый удар обязательно будет.

Глава 9

За ночь ливень превратился в мелкий дождь, который не представлял никакой опасности, но не позволял свободно проводить время под открытым небом. Таким образом, вопрос о горной прогулке, а также о других видах активного отдыха вне дома отпал сам собой. Впрочем, этим были огорчены, похоже, только младшие Вершинины, Иван и Настя, – они планировали в этот день вернуться на море, чтобы покататься на морских лыжах и на доске для серфинга. Художники засели по своим комнатам перед мольбертами, у каждого был свой личный план. Вершинин отправился в кабинет – он заявил, что у него накопилось много дел в бизнесе, которые он уже несколько дней откладывал. Виктор Селиверстов тоже занялся своим бизнесом, которым он управлял дистанционно: он сидел в комнате с телефоном и названивал в оставшиеся у него несколько мелких компаний, требуя отчета о ходе дел.

Гуров тоже нашел чем ему заняться. Большую часть времени до обеда он провел в дежурке с Костей Потаповым, который дежурил в этот день. Он старался выяснить, какие участки парка остаются без наблюдения и где нужно разместить новые камеры, чтобы покрыть всю парковую площадь. Также он смотрел, как работают камеры, расположенные в доме. И этими камерами он остался вполне доволен: никто не мог проникнуть к еде на всей стадии ее готовки или к продуктам на полках, не попав в зрачок объектива.

– Ну вот, теперь, по крайней мере, от яда здесь никто не умрет, – заключил он.

А вот ситуация в парке ему не нравилась: значительная часть территории оставалась вне поля зрения. И хотя водитель Илья доложил ему, что успел заварить дыру в ограде, что была за кустом бересклета, но никто не мог поручиться, что злоумышленник не проделает новую дыру в другом месте. Переключаясь с камеры на камеру, Гуров пришел к выводу, что нужно еще 10–12 штук, чтобы покрыть всю территорию и всю ее контролировать. Тут же, не откладывая, он наметил места, где нужно установить эти дополнительные камеры, и обозначил их на плане парка.

Закончив эту работу, сыщик пошел искать хозяина дома, чтобы тот дал команду закупить дополнительное оборудование. В кабинете Вершинина уже не оказалось. В итоге повар Григорий сообщил, что хозяин вместе с тренером Женей отправился в плавательный бассейн.

– А разве дождь не мешает купаться? – удивился сыщик.

– Так у нашего бассейна крыша выдвижная, – отвечал повар. – Стоит ее выдвинуть – и дождь в бассейн не попадает. Ну а особых холодов здесь летом не бывает.

Гуров решил, что ему тоже не мешает поплавать, сходил в комнату, переоделся и направился в бассейн. Здесь он обнаружил целое общество – не только Вершинина с Женей, но и двоих младших Вершининых вместе со вторым охранником, Маратом. Оказалось, что Женя и Марат слывут большими мастерами прыжков с вышки. Сейчас они уже отпрыгали с трехметровой площадки и перешли на пятиметровую. Иван и Настя тоже хотели так научиться, и Женя, в перерывах между собственными прыжками, давал им уроки мастерства. Гуров в воду прыгать умел, но особо этим никогда не увлекался. Поэтому он поплавал по той дорожке, которая не мешала прыгунам, после чего сел на бортик рядом с Вершининым и доложил ему о результатах своих изысканий.

– Конечно, я скажу Илье, как только он вернется из города, – сказал миллионер. – Он съездит еще раз и купит все, что нужно. И они с охранниками все установят. Вам самому не нужно так сильно к этому подключаться, как вы это вчера сделали. Мне было, право, неловко, глядя на вас. Ведь вы здесь мой гость, а не начальник службы безопасности.

– Ну, вчера был особый случай, – отвечал сыщик. – Я ясно видел брешь в нашей обороне, и брешь опасную. Это была кухня. Против яда бороться крайне трудно, это я по опыту знаю. Вчера мы эту брешь закрыли, теперь можно действовать не торопясь. Теперь я хочу изучить систему пожарной безопасности дома, проверить все огнетушители, дымную сигнализацию. Может быть, и здесь что-то потребуется улучшить.

– А дальше? Где еще наш враг может нанести удар? – спросил Вершинин.

Гуров покачал головой.

– Этого я не знаю, – сказал он. – У людей бывает богатая фантазия на разного рода пакости. Особенно если это человек определенного склада. Боюсь, что все предусмотреть невозможно.

– Да и не нужно так уж все предусматривать, – проговорил Вершинин. – Пока что врагу удалось нанести два удара, но серьезного вреда он причинить не смог. Кто знает, что он еще планировал, но вы его планы поломали. И если вы, Лев Иванович, и дальше будете наносить удары на опережение, то, возможно, мой недруг признает свое поражение, испугается разоблачения, и больше до конца летнего отдыха ничего страшного происходить не будет.

– А когда вы планируете закончить этот ваш летний отдых? – спросил сыщик.

– Здесь, в Красной Поляне, мы собираемся пробыть до конца июня, – отвечал миллионер. – Затем Иван вернется на работу в Москву, Настя улетит в Италию на курсы дизайна. Мы с женой тоже полетим вместе с ней, но, конечно, не на курсы – я там намерен взять напрокат машину и проехать всю Италию с юга на север. А в августе планирую вернуться в Москву и там жить в нашем доме.

– Интересный план, – сказал Гуров. – Но я не смогу жить здесь с вами до конца июня – в Москве дела ждут. Я рассчитываю пробыть здесь максимум еще неделю. За эту неделю я должен найти вашего недруга, разоблачить его. Или на худой конец заставить его затаиться, отказаться от своих планов.

Пока они так разговаривали, дождь закончился, тучи разошлись и на небе показалось солнце. Сразу все вокруг изменилось. Омытый дождем парк засверкал сотнями мелких радуг, под навесом у бассейна стало душно. Женя Самойлов ушел к стойке управления, включил мотор, и крыша бассейна медленно начала уползать назад, открывая небо над всем бассейном. Все, кто занимался прыжками, решили, что с них на сегодня хватит, и пошли переодеваться.

Спустя полчаса все обитатели поместья встретились за обеденным столом. Было решено, что сегодня уже больших путешествий затевать не будут, а установившуюся хорошую погоду используют для прогулки по поселку.

– А вот завтра мы обязательно пойдем в горы! – заявил Женя Самойлов. – Я уже и маршрут разработал. Вы останетесь довольны.

– А насколько длинным будет это путешествие? – спросила Ирина Вершинина. – К обеду мы вернемся?

– Нет, Ирина Васильевна, я рассчитываю вернуться только к вечеру, – откликнулся Женя. – Мы возьмем с собой кое-какую еду, горелку, там возле горной речки сварим на горелке чай, отдохнем и пойдем дальше. В общем, это будет настоящий поход на весь день.

– Нет, в таком случае я, пожалуй, лучше останусь дома, – сказала Ирина Васильевна. – Мы с Егором Васильевичем решили восстановить разрушенную клумбу. Он обещает все сделать еще лучше, чем было, и я ему в этом с удовольствием буду помогать.

– А вы пойдете, Петр Никитич? – спросил тренер.

– А почему мне не пойти? – отвечал хозяин поместья. – Нагрузку ты обещаешь большую, ну и что тут такого? Иногда полезно давать телу запредельную нагрузку, это мобилизует. Так что на меня можешь рассчитывать.

– Я тоже пойду, – проговорил Никитин. – Люблю далекие путешествия. Я бы и с ночлегом в поход пошел, но такой, кажется, не планируют?

– Пока не планирую, но, если найдутся еще желающие, я могу разработать и поход с ночлегом, – заявил Женя. – А вы завтра пойдете, Лев Иванович?

– Да, я схожу, – отвечал Гуров.

Таким образом, определился состав завтрашней экспедиции. Помимо тренера Жени в нее должны были отправиться сам Вершинин, его дети Иван и Настя, художник Никитин и Лев Гуров. Женя Самойлов уже перешел к деталям – как одеваться и что брать с собой, когда от входной двери раздался громкий возглас:

– И я тоже хочу пойти! Меня тоже запишите!

Все обернулись и увидели того, кого уже два дня не было дома, – сына управляющего Леонидова, Сергея. Выяснилось, что он только что приехал вместе с Ильей.

– А тебе не рано идти в такое трудное путешествие? – озабоченно спросил Вершинин. – Ты все же пережил такую аварию…

– Для меня эта авария была не такой уж страшной, – отмахнулся Сергей. – В общем, я отделался ушибами, и была трещина в кости. Но я полностью здоров. Мне Илья рассказал, что вы вчера ходили на яхте, и мне ужасно жалко, что я это пропустил. В следующий раз обязательно поплыву с вами. А сейчас хочу в горы!

Таким образом, состав завтрашней группы полностью определился. Было решено, что после такого серьезного похода все опять один день пропустят, будут отдыхать каждый по индивидуальному плану, а потом состоится обещанное двухдневное плавание на яхте до Сухуми и обратно.

В послеобеденной прогулке по поселку приняли участие почти все обитатели поместья. Художникам было интересно взглянуть на дворы здешних жителей, на какие-то мелочи быта. Ирина Васильевна заявила, что надо заглянуть в здешние хозяйственные магазины, пополнить запасы подкормки для растений, а также купить кое-какой инструмент. Настю тоже интересовали магазины, но другие – скорее даже не магазины, а сувенирные лавки, торгующие местными гончарными изделиями, овчиной, кинжалами и другими вещицами, которые могли удивить ее итальянских друзей. С основной группой пошел даже повар Георгий, объяснивший, что хочет купить специи. Ну а вел группу, на правах хозяина, сам Вершинин, который, живя здесь пятый год, успел хорошо изучить поселок.

Гуров вначале думал, что прогулка получится легкой – подумаешь, по поселку прогуляться. Но он не учел, что поселок расположен в ущелье и приходится то и дело карабкаться вверх, а затем спускаться вниз. Несколько раз они переходили по мостикам речку, которая прыгала внизу по камням. В результате, когда вернулись домой, нагруженные покупками, сыщик был вынужден самому себе признаться, что он порядком устал. «Потерял я форму, надо признаться, – думал он. – Завтра, в этом горном походе, хорошо бы не оказаться обузой, не плестись в хвосте. Надо больше заниматься всякими упражнениями, давать мышцам нагрузку. А то и не замечу, как превращусь в этакую развалину, которая и через забор не перепрыгнет, и убегающего бандита не догонит».

После ужина участники завтрашнего похода легли спать пораньше: Женя предупредил, что утром они выйдут рано, в восемь. И действительно, сразу после завтрака он собрал свою группу на лужайке перед домом. Перед ним стояли три небольших рюкзака.

– Здесь еда, горелка и посуда, – объяснил тренер. – А еще я бы попросил всех участников нашей вылазки взять с собой накидки и что-нибудь теплое. Погода в горах иногда внезапно меняется. Может налететь шквал, пойти дождь, похолодать. Возьмите накидку и какой-нибудь свитер или ветровку. Места в рюкзаках достаточно.

Все вернулись назад в дом и принесли свои теплые вещи. Их разложили по рюкзакам, после чего один рюкзак вручили Ивану, другой Сергею, а самый тяжелый взял себе Женя. Кроме этого, художник Никитин нес совсем маленькую сумочку, в которую он положил краски, кисть и блокнот.

– Буду делать наброски на остановках, – пояснил художник.

Их провожали Ирина Вершинина и Роман Мерцлин. Выйдя из ворот, путники свернули налево к горам. А затем, дойдя до уже знакомой Гурову развилки, у которой кончалась асфальтированная дорога, свернули еще раз – теперь уже направо, в горы. Шли бодро, весело, звучали шутки, смех. Погода в этот день благоприятствовала путешественникам: было не слишком жарко, дул легкий ветерок.

Они прошли по тропе уже около километра, миновали скамью, возле которой Гуров в первый день видел художника вместе с хозяйкой поместья. Постепенно участники похода определили, кто где идет. Впереди шел тренер Женя, как человек, показывающий дорогу. Рядом с ним шагала молодежь: Иван и Настя, а также Сергей Леонидов. Следом, отставая от первой группы метров на пятнадцать, шел Никитин. Было заметно, что художник может идти и быстрее, сил у него много; но он то и дело останавливался, вглядывался в какую-либо деталь окружающего пейзажа, словно фотографировал ее, и потом шел дальше. И в самом конце оказались Гуров с Вершининым. По пути у них затеялась приятная беседа о разных видах активного отдыха, о том, что лучше: морские прогулки на яхте или рыбалка на Волге. Хозяин поместья агитировал за яхту, Гуров – за крутые волжские берега, за протоки между островами, полные рыбы…

Сыщик как раз старался передать свое впечатление от утренней рыбалки, от первого выловленного за день карпа, когда слева от них, на горном склоне, уходящем круто вверх, послышался грохот и треск ломающихся деревьев. Что-то громадное – казалось, целая гора – быстро приближалось к путникам.

Вершинин растерялся и застыл на месте. А Гуров за долю мгновения успел бросить взгляд влево, оценить опасность и принять решение.

– Сюда! – крикнул он и потянул миллионера вниз с тропы.

Справа от них склон круто уходил вниз. И та сторона тропы, что была обращена к спуску, была везде укреплена чем-то вроде небольшой стенки. Вот под эту стенку сыщик и затащил своего спутника, заставил прижаться к стене, слиться с ней. И едва они это сделали, как громадная глыба скатилась на тропу, ударила в нее, словно молот в наковальню – весь склон загудел от этого удара, – затем прокатилась над прижавшимися к скале путниками и помчалась дальше вниз, в долину.

Вершинин оставался неподвижным, он еще не успел осмыслить все, что случилось, а Гуров уже вскочил, снова выбрался на тропу и быстро полез вверх по склону, по тому месту, где только что пронесся огромный камень. Он спешил, бежал изо всех сил. Он был совершенно убежден, что камень скатился не случайно, не сам по себе. Нет, сыщик не верил в совпадения. Это было покушение – очередное покушение на жизнь Вершинина. Кто-то должен был скатить эту глыбу, подтолкнуть ее. И этот кто-то сейчас находился сравнительно недалеко, где-то рядом, на склоне. Сейчас имело цену каждое мгновение. Можно было прямо сейчас найти ответы на все вопросы и поймать негодяя на месте преступления.

Поэтому Гуров так спешил. Он перелезал через упавшие деревья, огибал скалы. Сначала, примерно первые сто метров, он пробирался по участку, по которому только что прокатился огромный камень. Здесь приходилось все время лавировать, огибая сломанные деревья, обегая завалы. Но затем сыщик добрался до места, откуда камень начал свое движение. Он не стал здесь задерживаться – просто краем глаза отметил выемку в земле, в которой покоился гигант. Зафиксировал в памяти это место – и поспешил дальше. В какой-то момент он заметил мелькнувшую впереди среди деревьев фигуру в чем-то темном. Сыщик постарался бежать еще быстрее, чтобы настичь противника, но быстрее он уже не мог. Дыхание срывалось, в груди нарастала боль. Он пробежал еще метров пятьдесят – и был вынужден остановиться. Стоял, сложившись пополам, опершись о ствол ближайшего дерева, со свистом втягивал в себя воздух.

Бросил еще один взгляд вверх. Там уже никого не было видно. Дальше взбираться в гору не имело смысла, и Гуров повернул назад. Возле места, откуда начал свое движение гигантский камень, он задержался. Теперь спешить было некуда, и сыщик несколько раз обошел вокруг этого участка, пока не нашел то, что искал. Это был здоровенный дубовый сук длиной около трех метров, крепкий, словно стальной. Гуров внимательно осмотрел это орудие, отметил царапины в тех местах, где сук упирался в гранитную глыбу, когда злоумышленник раскачивал ее. Он мельком подумал, что можно было бы взять сук с собой, отдать его экспертам, но затем, покачав головой, отбросил это орудие преступления в сторону. Он был уверен, что этот кусок дерева ничего ему не расскажет, как не рассказали лопата и бахилы, с помощью которых была вчера уничтожена клумба. Этот враг не допускал ошибок и не оставлял следов.

Внизу на тропе сыщик обнаружил всех участников сегодняшнего похода. Они в растерянности толпились вокруг Петра Вершинина, который сидел на тропе на складном стуле (оказывается, Женя и стул с собой прихватил).

– Вот, до сих пор ноги не слушаются, – пожаловался миллионер сыщику, когда тот подошел к нему. – На тропу кое-как вернулся, а дальше идти не могу. Хорошо, что Женя этот стул с собой захватил, а то пришлось бы на земле сидеть. А вы что, хотели посмотреть, откуда этот камень свалился?

– Да, хотел посмотреть на это место, – отвечал Гуров. – И я это место нашел. А заодно нашел и рычаг, с помощью которого эту глыбу раскачали и спустили вниз, прямо на нас. И как точно все было рассчитано! Можно только восхищаться точностью этого расчета.

– Так вы что – думаете, что этот камень кто-то специально столкнул? – удивился Иван Вершинин.

– Не думаю, а точно знаю, что его столкнули, – отвечал Гуров. – Такие глыбы сами по себе редко приходят в движение.

– Но в таком случае нам нельзя продолжать поход! – воскликнул тренер Женя. – Этот враг может еще что-то устроить! Сосну нам на голову уронить, например…

– Не думаю, что дальнейшему походу что-то угрожает, – возразил Гуров. – Все же этот наш враг не сказочный великан, который ломает сосны, словно спички. Чтобы подготовить эту глыбу к скатыванию, он тут трудился, думаю, целый день. А может быть, и несколько дней – постепенно откапывал камень, намечал, куда он покатится… Чтобы устроить на вас новое покушение, у него просто нет времени. Так что можете смело идти дальше. Правда, я не уверен, что дальше сможет идти Петр Никитич…

– Нет, я на сегодня пас. – Вершинин покачал головой. – Если Лев Иванович мне поможет, я вернусь домой, и это все, на что я сегодня способен.

– Я тоже тебе помогу, пап, – заверил Иван. – Как мы можем куда-то идти, если ты плохо себя чувствуешь?

– И я тоже помогу, – заявила Настя.

– Не так уж плохо я себя чувствую, – отвечал на это Вершинин.

Теперь он говорил уже более твердым голосом. А сказав это, сделал усилие – и встал.

– Вот, стоять уже могу, – заявил он. – Значит, и до дома дойду. К тому же у меня есть надежный защитник, человек, которому я обязан жизнью. Ведь если бы Лев Иванович не столкнул меня вон туда, под откос, валялся бы я сейчас здесь раздавленный, как какой-нибудь таракан. А вы идите, не отказывайтесь от своего плана.

– Да, я тоже за то, чтобы идти дальше, – заявил молчавший до сих пор Никитин. – Ведь если мы повернем назад, получится, что мы этого врага испугались. А я его не боюсь!

– Правильная позиция, – одобрил Гуров. – Идите, ребята, не сомневайтесь. А мы с Петром Никитичем не спеша пойдем обратно. И давайте, этот стул тоже с собой захватим – вам он больше не нужен.

Они разделились. Пять человек продолжили поход и скоро скрылись за поворотом тропы, а Гуров с Вершининым медленно двинулись в обратную сторону.

Глава 10

– До сих пор не могу понять, как вы успели сообразить, что надо делать, – сказал миллионер, когда они прошли какое-то расстояние от места, где оба едва не погибли. – Я, наверное, еще минуту бы думал, что надо делать.

– Ну, чтобы быстро принимать решения, большого ума не надо, – отвечал на это сыщик. – Нужна быстрая реакция и опыт действия в экстремальных ситуациях. Скажите, мы не слишком быстро идем? Может, вам лучше еще немного отдохнуть?

– Нет, я уже вполне пришел в себя, – заверил хозяин поместья. – Я нисколько не пострадал, это был всего лишь нервный шок. Можно даже идти быстрее. Ведь нам, наверно, лучше поскорее вернуться в поместье, чтобы узнать, кого там нет. Ведь тот, кого сейчас нет на месте, скорее всего, и столкнул камень с обрыва.

– Да, вы рассуждаете логично, – сказал Гуров. – Но я уверен, что убийца тоже это понимает и он уже успел вернуться. Вот уж кто быстро бегает и быстро принимает решения…

– Но кто это может быть? – задумался Вершинин. – Ведь самые спортивные, самые физически крепкие люди – они все находятся у нас за спиной, они продолжают поход по горам. В поместье остались только моя жена с садовником Егором да двое художников. Вы же не думаете, что Рома Мерцлин или Лев Султанов будут лазить по горам, чтобы скатить на меня камень?

– Да, но вы забываете про обслуживающий персонал, – заметил Гуров. – Нужные физические данные есть у таких людей, как охранники Костя и Марат или повар Григорий. Хотя я, как и вы, не хочу думать плохое об этих людях. И у меня появляется мысль, которую я вначале не допускал: что, если убийца не живет в поместье? Если он не входит в число известных нам людей? Если так, то задача значительно усложняется… Но не надо смотреть на меня с таким сочувствием – я и не такие задачки решал.

Разговаривая таким образом, они вернулись в поместье. Первым человеком, которого они встретили возле дома, был водитель Илья.

– Хочу доложить, что я купил эти самые камеры, как вы заказывали, Лев Иванович, – отчитался он. – Вот, только сейчас из города вернулся. Восемь камер купил, со всеми причиндалами, которые требуются для их установки.

– Очень хорошо, – отозвался Вершинин. – Теперь бери того охранника, который сейчас не на дежурстве, и идите устанавливать камеры на их места.

– Сейчас Костя дежурит, так что Марат свободен, – сказал водитель. – Значит, мне с ним камеры ставить.

– Ну да, значит, с ним, – подтвердил Гуров. – А я вам покажу точки, где их нужно установить. Значит, ты говоришь, сейчас Костя дежурит?

– Да, он мне ворота утром открывал, – кивнул водитель.

Гуров запомнил эту деталь, после чего они с Вершининым направились в дом. Здесь в холле они встретили горничную Аню – она несла со второго этажа гору использованного постельного белья. Увидев сыщика и хозяина, девушка удивилась.

– Ведь вы вроде только к вечеру собирались вернуться? – сказала она. – Ирина Васильевна, зная это, заказала Григорию чисто овощной обед, без мясных блюд…

Словно подтверждая ее слова, из кухни донесся аромат пряных грузинских трав.

– Ничего, мы с Львом Ивановичем можем и без мяса несколько часов прожить, – отвечал на это Вершинин. – Как вы считаете, Лев Иванович?

– Легко могу прожить без мяса сутки или даже целую неделю, – заверил Гуров.

Вершинин отправился к себе – сказал, что ему надо немного полежать. А сыщик проводил девушку в подвал, где располагалась прачечная. Наблюдая, как она укладывает белье в стиральную машину, он спросил:

– А Ирина Васильевна с Егором Васильевичем, значит, все еще клумбой занимаются?

– Нет, с клумбой они, кажется, уже закончили, – отвечала горничная. – Сейчас они планируют, где новые цветники устроить.

– А где Виктор Дмитриевич? – продолжал расспрашивать сыщик. – Где-нибудь гуляет?

– Нет, он все утро у себя в комнате просидел, – отвечала девушка. – Сказал, что еще не до всех своих водителей дозвонился. Он, чтобы мне не мешать, даже заранее сам белье постельное снял. А насчет стелить – сказал, что это я после обеда смогу сделать.

– Значит, все время сидит в комнате и разговаривает по телефону? – уточнил Гуров.

– Ну да, – последовал ответ. – Да его слышно, как он разговаривает. Я только что, проходя мимо его комнаты, слышала, как он с кем-то ругается.

Сыщик кивнул в знак того, что удовлетворен ответом, и снова вышел из дома. Пора было подключаться к работе по установке дополнительных камер в парке. Но прежде сыщик решил сделать еще одно дело: достал телефон и набрал номер эксперта Парусинова.

– Борис Борисович? – спросил он. – Это Гуров вас беспокоит. Вы уже закончили осмотр лопаты и той странной обуви?

– Да, я все осмотрел, – услышал сыщик голос эксперта. – Как я и думал, никаких следов найти не удалось. Преступник работал в перчатках – причем в самых обычных садовых перчатках, которые взял, скорее всего, там же, в сарае. Единственное, что я вам могу дополнительно сказать – что у него довольно большой размер обуви, сорок четвертый или даже сорок пятый. Иначе он бы не смог пользоваться этими бахилами.

– Я вас понял, – сказал Гуров. – Большое спасибо.

Теперь можно было идти в парк, приниматься за установку камер. Сыщик как раз проходил мимо лестницы, ведущей на второй этаж, когда увидел, что по ней спускается бизнесмен Виктор Селиверстов. В руках он держал коврик, на котором обычно занимался своей восточной гимнастикой.

– Что, закончили давать указания подчиненным? – спросил его сыщик.

– Да, раздал пару выговоров и пару поощрений, – отвечал Селиверстов. – Можно теперь и о здоровье подумать.

– Очень правильное решение, – сказал сыщик. – А то у вас какой-то усталый вид.

– Вот я и говорю – пора приступить к дыхательным упражнениям, – кивнул бизнесмен. – А вы почему не в лесу, не в походе? Вы все вроде собирались сегодня утром идти куда-то далеко?

– Да, собирались, да вот как-то не собрались, – отвечал Гуров. – Кое-какие помехи возникли. К тому же делом надо заняться, камеры наблюдения устанавливать.

– Реализуете принцип «Все должно находиться под контролем»? – усмехнулся бизнесмен. – Что ж, наверно, это правильно.

И они вместе вышли из дома, после чего разошлись в разные стороны: Селиверстов остался на лужайке, где постелил свой коврик и застыл на нем в причудливой позе, а Гуров пошел в гараж, надеясь найти там водителя и охранника.

Его надежды оправдались: Васюхно вместе с Маратом Ордынцевым распаковывали купленные камеры, готовили инструменты. Сыщик отметил, что у охранника сонный вид.

– Что, не выспался? – участливым тоном спросил он.

– Когда бы я успел выспаться? – не очень любезно ответил ему Ордынцев. – Ведь я только в шесть утра сменился и пошел спать. Всего четыре часа поспать удалось. Ладно, днем еще часа три доберу и к вечеру буду как огурчик. Вот спортом сегодня, как видно, уже не получится позаниматься, а жаль.

– А чего тебе жалеть? – сказал сыщик. – Ты и так здесь самый тренированный. Если кто-нибудь задумает устроить среди здешних обитателей соревнования по любому виду спорта, ты наверняка займешь первое место. Хоть по метанию молота, хоть по бегу…

– Ну, хорошие бегуны здесь и помимо меня имеются, – не согласился охранник. – Например, тренер Женя или Иван Вершинин. Да и вы, я заметил, умеете быстро двигаться.

– А когда ты это успел заметить? – спросил Гуров.

– А в бассейне, – отвечал Ордынцев. – Когда мы с вышки прыгали, а вы плавали. Быстро вы плыли. А кто умеет быстро в воде передвигаться, тот и на суше не отстанет.

– А кто еще, по-твоему, здесь отличается хорошей физической формой? – спросил Гуров.

Он был доволен, что разговор естественным образом вырулил на эту тему. Тема физической подготовки обитателей поместья была для него крайне интересна. Пока что он не видел среди жителей поместья человека, который мог бы сегодня свалить с кручи огромную глыбу, а затем убежать от него вверх по склону.

– Кто еще отличается? – переспросил Ордынцев. – Из обслуги, кроме меня и Кости, пожалуй, только повар Григорий. Он мужик быстрый, жилистый. Вот Илья – ты только не обижайся, Илья, – он точно не бегун.

– А чего мне обижаться? – отреагировал водитель. – Мне быстро бегать не нужно, за меня колеса бегают.

– Ну, и Егор Васильевич, конечно, на таких соревнованиях только в роли зрителя может выступать, – продолжил свой обзор «спортивных талантов» Марат. – Ну, и еще Аня могла бы пробежать – она девушка шустрая. А среди гостей… Ну, про Женю и Ивана я уже сказал. Сергей не особо физически подготовлен. А среди художников, наверно, только этот мужик, Никитин, мог бы показать результат. И то скорее не в беге, а в единоборствах или в тяжелой атлетике. Остальные двое, Султанов и Мерцлин, слабосильные, особенно Роман.

– Ты еще Селиверстова забыл, – напомнил Гуров.

– Да, верно, Виктора Дмитриевича я и забыл. Но он все-таки мужик возрастной. Конечно, он этой своей гимнастикой занимается, но она скорее развивает гибкость, подвижность, а на работу сердца или органов дыхания особо не влияет. Ну что, я вам всех описал?

– Да, теперь у меня имеется полная картина спортивных талантов здешних обитателей, – улыбнулся Гуров. – Могу хоть сейчас сборную составлять.

– Успеем, можем и сборную составить, – заметил на это водитель Илья. – А пока скажите – не здесь ли вы хотели одну камеру установить?

– Да, одну точно здесь, – согласился Гуров. – Вон он, тот куст, за которым кто-то проделал дыру в заборе. Дыру ты заварил, а теперь и весь участок надо взять под наблюдение. Только я не вижу, куда здесь можно повесить камеру. Фонарного столба здесь нет…

– Да, правильным решением было бы поставить здесь фонарный столб, а на него повесить камеру, – заявил Ордынцев. – Но против столбов Ирина Васильевна категорически возражает. В результате у нас все освещение в парке – это маленькие фонарики вдоль дорожек. Что поделать – хозяйке так нравится…

– Кажется, я видел в сарае у Егора Васильевича металлические трубы небольшого диаметра, – заметил Гуров. – Скорее всего, их для полива используют. Но ввиду чрезвычайных обстоятельств я их конфискую для нужд безопасности. Давай, Илья, сходи в сарай, принеси эти трубы да заодно пару лопат. Если трубы не удастся свинтить, мы их сварим и получим столб нужной высоты. На него и повесим камеру.

Водитель сходил в сарай, принес требуемые трубы, две из них удалось свинтить вместе, и получилась стойка высотой три метра. На ней укрепили камеру, которая охватывала участок ограды протяженностью около ста метров, а заодно еще и приличный кусок парка.

Оттуда они направились в самый дальний угол поместья, где вообще не было никакого наблюдения. Здесь камеру удалось пристроить на стоящий неподалеку кипарис. Получилось очень удачно: камера на дереве была почти не видна, она не портила внешний вид парка, зато сама давала прекрасный обзор. Так, одну за другой, они повесили еще две камеры, когда в кармане у сыщика зазвонил телефон. Оказалось, что его зовут к столу – пришло время обеда.

– Что ж, объявим перерыв, – сказал Гуров. – Ты, Илья, как я понял, сейчас тоже пойдешь обедать. А ты, Марат, можешь использовать время для сна – если умеешь быстро засыпать. И, наверно, я тебя сегодня больше не буду тревожить – остальную работу мы с твоим напарником проделаем, когда он сдаст смену.

– Засну я быстро, тут вы не беспокойтесь, – отвечал Ордынцев. – Эта привычка у меня еще со службы осталась. А вот с Костей вам работать будет не так ловко, как со мной. Он утруждать себя не любит…

Таким образом, Гуров и Илья направились в дом. Когда сыщик вошел в столовую, там уже сидели все обитатели поместья, кроме тех, кто ушел в поход. Гуров занял свое место, повар Григорий разлил суп из черепахи – украшение сегодняшнего обеда, и все приступили к еде.

– А вы, Лев Иванович, оказывается, удивительно скромный человек, – произнес Виктор Селиверстов, отрываясь от супа. – Не сказали мне буквально ни слова о том, что случилось сегодня на тропе. Хорошо, что Петр Никитич не такой скрытный. Он нам рассказал, как вы его спасли от верной смерти.

– Да, Петр сообщил о вашей роли в том, что он остался жив, – сказала Ирина Вершинина.

Она сидела рядом с мужем, забыв о еде, и глядела на Гурова во все глаза.