Читать онлайн Токсичная книга бесплатно

Предисловие

От неукротимой извращенности своей натуры (имея ввиду под этой формулой сознание бездонной её многоликости), я прошу вас уделить внимание этой, более чем игривой, книге. Если, конечно, вы ещё балуете свою нейронную сеть такой формой стимуляции, как чтение.

Если коротко, то книга эта – о людях, которые не побоялись пойти вразрез с обществом и всевозможными способами объяснить реальность, и замахнулись на самое сложное – на амбицию выстроить свою личную мифологию, не зависящую от общепринятых стереотипов.

Автору, как мне видится, интересно прежде всего то, с какой непримиримой безжалостностью его персонажи выкидывают из своих жизней всё, что кажется им неприемлемым, отработанным, бессмысленным, пустословным и пр. пр. пр. Социальная система проделала большую работу, научив мир тому, что хорошо и что плохо, скрепив его т. н. бинарной логикой, разделив все составляющие его модели на да и нет, на черное и белое. И по мнению автора, это основополагающий сбой, ошибка – строить общественные взаимодействие на двойственном восприятии.

В общем, добро пожаловать в тренажерный зал парадоксальной амбивалентности, где можно испытать свою нейронную сеть на прочность, и возможно даже, загрузить в неё новые, расширяющие сознание программы.

Вадим Демчог

От автора

Эта книга имеет потенциал своего читателя. Её автор не настаивает и не утверждает собственных идей. Он не ссылается на исторические события и факты (или их художественное переосмысление) из жизни главных героев как на единственно верные и требующие поддержки или осуждения. Данная книга призывает читателя раскрыть для себя истории персонажей, чья жизнь содержит в себе некую токсичность. Далее вы найдёте истории людей, которые вытравили свой характер до полной чистоты определённого взгляда и не побоялись проявить храбрость остаться собой.

Данный цикл статей не стоит рассматривать как побуждение к действию. Осуждение происходящего на этих страницах тотального хаотического безумия может родиться лишь по причине несогласия отдельного индивидуума с историями жизни, которые предлагаются его вниманию. Повторюсь и подчеркну красным: «Эта книга имеет потенциал своего читателя». Образованность, интеллектуальный уровень или определённая принадлежность человека к неким радикальным либо официальным организациям может оставить свой след на трактовке событий, описываемых здесь и далее. Изложенный ниже материал не несёт своей целью оскорбить чьи-то чувства или унизить достоинство. Единственная его функциональная задача – познакомить своего читателя с персонажами, на истории о которых редко выходят случайно. Но это не значит, что о них не стоит говорить. Если вы не знакомы и с половиной данных имён – впереди вас ждут страшные и удивительные открытия.

Лири, МакКенна, Мисима и прочие классики науки и литературы несправедливо, а зачастую и насильно, погружены в забвение. Они не подходят под идеологию современного мира, где коммерция определяет точку зрения гражданина. Выбор своей судьбы, конечно же, зависит от нас самих. И мы вольны делать со своей единственной жизнью то, что нам вздумается. Но социум понемногу сжимает рамки потенциальных возможностей. В дни, когда выбор ограничен, очень важно вспомнить о людях, которые нашли свою дорогу в вечность и навсегда останутся в памяти человеческой культуры. Призыв думать собственным мозгом всегда актуален. И этот призыв разительно отличается от призыва к преступлениям, нарушению закона и беспорядкам. Они не имеют ничего общего.

Евлампиев Денис

Алистер Кроули: Гимн Пану

Я питаю отвращение к законам. Они представляются мне простою чередой препятствий, мешающих поступать разумно.[1]

Вечный, как смерть, грязный Нил и его непоколебимые берега уже разворачивают перед нами свою удушающую и дикую хмарь тёмных и томных испарений. Буквы и строки книги, что находится в наших руках, зыбки и, между тем, живут и сильны, как вечное Древо Познания, древо, чьи корни уходят в великую каббалу и распадаются гроздья созвездий-сфирот, которые, побрякивая в усталом и душном безвоздушном пространстве, уже собирают из себя бутоны домов, в коих вполне комфортно располагаемся все мы с вами, постоянно двигаясь вперёд и вверх, либо спадая, буксуя и выстраивая свой шатёр в одном из этих мрачных, в сущности своей, домишек. И когда шатёр поставлен, костёр зажжён и лижет своими языками саму чёрную сущность неба, Боги нисходят к нам. Звёзды тают в их руках, причудливые созвездия изгибаются в каком-то невообразимом танце и оплавляются от света силы их: у Весов уже подплавлена одна чаша, Стрелец становится чёртом, преображаясь и трансформируясь в панообразное создание, копытцами высекающее золотые монеты, которые гроздьями падают с неба к нашим ногам. И в этом всём безумии хрустальный шар сфирот уже хрустит и надрывается изнутри, раскалываясь своей незримой и неощутимой твердью. И в потоке этом галгалимы предстают то ли разрушенными расколотыми структурами, то ли всё теми же сфиротами, то ли ангелами иудейскими. Книгу свою пишет великий Авраам, почти умертвивший сына своего во славу Господа. И вот среди чудищ антропоморфных и их божественных небесных отражений уже кристаллизуется этот великий труд – Книга Творения. Или Сефер Йецира, как вам удобнее, посвящённые мои. Пасти драконов жадно клацают рядом с ней, но Великий Путь уже указывает дорогу туда, где за чредой испытаний и благостей простираются некие величественные небеса и сады, которые не сулят путникам и гостям своим уже ничего хорошего в повседневном смысле, но открывают пространства, в которых рост всегда сопрягается с усилиями для этого роста. И какова сила бабочки, которая разрушает свой кокон и выходит на свет, обжигаясь окисляющим нутро кислородом? Какова сила человеческая и что скрывается за тысячами тайных доктрин и знаков? Мистика – это неправильное понятие. Правильное понятие – саморазвивающаяся душа, претерпевающая опыт человеческий и отсекающая от себя клочья грязи, постоянно липнущие к ней. В этом болоте легко задохнуться. И, если постоянно думать лишь о мистике, ты пойдёшь на корм огромным болотным червям, обитающим в этом омуте, ужасным демонам, которые, как в предании о великом йогине Миларепе, уже материализуются не откуда-либо, а из твоего собственного нутра, заставляя всё гуще утопать в практиках. Любой эгрегор – в том числе мистической природы – держится на скелете из костей. И он пожрёт твою плоть, если ты оступишься или забредёшь слишком глубоко в эту гулкую бездну между раем и адом, выхода из которой не предвидится ни в одну, ни в другую сторону. Но пятнадцатый аркан непоколебим. И он уже втыкает рога свои в небо, глядя, как под ним в зачаточной стадии, свернувшись в позы изломанных эмбрионов, уже бьются самые великие души – души магов и мистиков, многим из которых свойственно мумифицироваться прямо в этих мутных водах своих учений, в этом отцовском лоне. И Дьяволу не нужен ширпотреб. Ему нужны сильные души. Он уже некогда потерял одну. И своим козлиным свистоклёкотом оглушил всю нашу планету. Достойный ученик, шут, певец и насильник Пана. Великий мистик Востока и Запада.

Алистер Кроули в «Лабиринтах».

Что такое ложь? Как человек определяет ложь? И я сейчас буду кощунствовать, но когда проходишь мимо домов, на которых находятся мемориальные таблички, ложь начинает подрагивать и рассыпаться в голове тех, кто хотя бы слегка может отвлечься от мыслей внутри головы и обратить внимание на то, что происходит снаружи. Возможно, таблички «Здесь некогда жил героически погибший во время войны солдат» и не несут в себе того заряда, который заявлен в данном памятном манифесте. Мы же не знаем, как погиб человек и, фактически, ничего не можем о нём сказать достоверно. Что определяет моральный уровень погибшего? Мы привыкли говорить о мёртвых или хорошо, или никак. Однако это правило не распространяется на врагов отчизны. Но у каждого своя отчизна и свои герои. Героями посмертно называют всех, даже тех, кто получил пулю в спину, убегая с поля боя. Просто данные факты не разглашаются по логичным причинам. Так что же в имени тебе моём? И насколько страшна ложь? Делай, что хочешь – таков закон. И морализаторы, которые выстраивают общество на основах лжи, почему-то видят в этом законе великую опасность. Не потому ли, что они прекрасно понимают силу Лжи и Мифа? Не потому ли, что их скрытое поведение выглядит в разы поганее этого закона?

Впрочем, вся эта бытовуха сегодня так мелка и так зыбка… А мы говорим о великих вещах. О возрождении символов, вечных образов и Древних Богов, а также сонмища демонов. И кто-то может не воспринимать всё это всерьёз, принимая данные утверждения, как некие метафизические шуточки, как ту самую банальную Ложь. Но «Книга Лжей» есть ни что иное, как один из комплектующих современную Библию трудов. Библия никогда не останавливалась в своём написании. Это некий незримый пунктир, который обозначает постоянное развитие времени и наступление новых времён (как и любое писание, которое человек решил возвести в разряд «вечных книг»). И что мы можем сделать с тем, что христианский Спаситель оказался смертен, что он смог продержаться в нашем мире чуть более половины объективно нужного человеку срока? Не всем удалось стать его пророками при жизни. Но это не значит, что со временем такие пророки не рождались. И что после его смерти никто не мог откорректировать и дополнить Книгу Книг, о коей мы говорим лишь в контексте одной веры, конечно же. Но нужно понимать, что не только Библия, но и Коран были возведены в статус Вечных Книг, а потому обречены на элементы пророчества. И все труды всех оккультных систем являются дополнением к этим памятникам литературы. То, о чём мы говорим сегодня, непременно должно быть предугадано и описано в данных вещах, если они действительно чего-то стоят. Философия нашего героя – это новая глава Корана, адаптированная под современный мир, это Евангелие от Зверя, которое рассказывает нам о тех временах, о коих было упомянуто раньше, в ветхих книгах. Но подробно эти времена могут описать лишь современники. И узел стягивается. Думаю, что никто из вас не поспорит с тем, что любая стоящая на месте система погибает. Так что, если мы будем говорить о том, что Книги Книг неизменны и окончательны в своём виде, то придётся сказать, что религия – это Ложь и некрофилия. В данном случае наш герой выигрывает в актуальности и живости. А если мы сможем себя перебороть и примем для себя, что мировая история оккультизма развивается, то наш герой снова в выигрыше, потому что его точка зрения на мир, его описание духовного быта человечества станет необходимой главой в общей Книге Бытия. В наше время, кстати, верить в утверждения о том, что все составляющие части Библии верны и неоспоримы, очень сложно. Начнём с того, что Евангелия («благая весть») от некоторых учеников сына христианского Бога в Библии присутствуют, а от самого Сына Божьего никаких записей почему-то в книгу включено не было. Не говоря уже о том, что Иисус стал «единосущен Отцу» только в 325 году на Никейском соборе. Кстати, не подписавшие данное утверждение единосущия епископы Ливийские, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский были удалены из собора и отправлены в ссылку. И «Книга Лжей» – несомненно очень важная книга. Потому, например, что заповедь «не убий» в Библии элементарно сочетается с жертвоприношением Авраамом своего сына Исаака Богу. Впрочем, нужно признаться, что в итоге сын всё же будет посредством ангела заменён на агнца. Но осадочек-то остался. Впрочем, речь о смертном грехе зашла лишь в 590 году. Грехи эти сформулировал на очередном соборе некий Эвагрий Понтийский, который решил, что лучше остальных знает, про что говорится в Библии. Кстати, самым любопытным фактом всё-таки остаётся то, что среди смертных грехов так и не окажется лжи. Зато выкинутыми из официальной Библии окажутся почти полсотни «благих вестей» от различных авторов, включая аж ещё целых два «Откровения Иоанна Богослова», которые посчитались менее подходящими, а также забавнейшее Евангелие от Андрея, по слухам содержавшее такую строку: «К язычникам Севера не ходите, ибо безгрешны они и не знают пороков и грехов дома Израилева». К тому же сперва православие пришло на Русь, например, в виде «Палеи» – так называлось собрание библейских пересказов, по которому русичей учили христианству. На то время там было очень много разной информации, включая апокрифическую. Именно поэтому мне хочется сделать маленькую ремарочку и сказать о том, что «Книга Лжей» могла бы стать одной из важнейших Книг, относящихся к определённым религиозным доктринам. Да возьмите хотя бы пророчество Соломона, которое является апокрифическим, но в старославянский вариант православной Библии было включено, где и пребывает до сих пор. Оно вносит серьёзные разночтения в смысл одной и той же религии. Хотя бы потому, что в пророчестве Соломона говорится о бессмертии Сына Божьего, о том, что Бог не даст оклеветать Сына Своего, тем более не даст его убить (Аще бо есть истинный сынъ бжій, защититъ єго и избaвитъ єго ѿ руки противѧщихсѧ). В текстах пророка Исайи мы уже видим абсолютно другие слова, слова о том, что «Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению»[2]. Выходит, что за две сотни лет, разделявшие Исайю и Соломона, Бог передумал. Впрочем, это тема отдельного разговора. Мы же говорим о том, что есть ложь. И о том, что наш сегодняшний герой никогда не ошибался, даже когда лгал.

Сегодняшний наш персонаж рождается 12 октября 1875 года. И чтобы вы заранее понимали, о ком пойдёт речь, уже решив для себя, что впереди история о наркомане и содомите, то стоит сказать, что не всё так просто, как вам может показаться. Речь идёт не о великом колдуне, конечно же, но о мистике, который не только собирал знания, но и удачно синтезировал их, на выходе получив целую новую философию. Сейчас, в век доступной информации всё это может показаться простым. Но, к моменту рождения Кроули, только-только закончились времена, когда магов и мистиков высмеивали, до этого – сжигали на кострах за любой минимальный интерес к нестандартно полученным знаниям. Таким образом в среде оккультистов, среди которых были в основном полуподпольные практики, знания передавались от Учителя к Адепту. И Кроули стал одним из первых мистиков, который начал собирать по крупицам весь наработанный багаж, который чуть было не оказался утерян во времени с момента когда загорелся первый костёр, по минуту последнего публичного осмеяния практикующего оккультиста. Есть такая мысль, что в одном случае безумие – это бегство больного, а в другом – бегство от больных. Многие могут подумать, что всё это демагогия, но когда речь идёт о таких тонких вещах, как безумие, следует прислушаться к фразе, которую некогда обронил Олег Телемский, и понять, что существуют два типа безумия – возвышающее и деградационное. И если первое безумие – безумие Дурака, солнечное, яркое, святое безумие преодолевшего разум, то другое безумие – это безумие угасающего разума. Безумие того уровня, на котором даже не идёт речи о каком-то движении в сторону разума. Это застоявшееся болото, которое не позволяет человеку понять, что он сидит на дне огромной грязной ямы. А как ему это понять, если он ещё не вышел на уровень разума? Всё замыкается в цикл, который может тянуться бесконечно долго (этот цикл, кстати, Кроули отразит в аркане Луна). Подобная шизофрения приводит к идиотии. Такие люди никогда не поверят в неудобную информацию. Они всегда правы, а вы – нет. Им кажется, что всё вокруг является таким, каким они это чувствуют. Даже если всё совсем иначе. Потому что они придумали вам маску, которую вы, возможно, даже не надевали. И, в среде подобных дегенератов, мудрецы всегда будут неправы. Даже если всё совсем иначе.

Потомок пивовара, сын инженера, Эдвард Александр Кроули родится в семье богатой и достаточно религиозной. Его родители будут членами протестантской секты «Плимутское братство», которая отличалась строгой и очень дотошной трактовкой Библии. Они со дня на день ждали Апокалипсис, чем немало повредили психику своему сыну. Доходило до смешного – однажды мальчик, вернувшись домой, не обнаружил папу и маму ни в одной комнате и до их возвращения был уверен, что Бог уже забрал всех своих истинных последователей, а ему предстоит претерпеть великую борьбу между Светом и Тьмой и, в итоге, пройти все суды Господни. Впрочем, во второй части утверждения, он практически предсказал свою будущую судьбу. Отец-проповедник умрёт, когда мальчику будет 12 лет. Мать отправит сына в школу с достаточно строгим дисциплинарным укладом, и религиозное безумие слегка стихнет в семье Кроули. Доносы в подобных школах – обычное дело. И вот кто-то из одноклассников уже рассказывает о том, что Кроули пытался совратить другого мальчика-ученика, или был замечен валявшимся пьяным под лестницей своего дома, а во время молитвы никогда не молится, а лишь делает вид, что молится. Нашего героя ждал серьёзный разговор, в котором ему не вменили никаких обвинений, а просто предложили раскаяться. В итоге он признается во всём, что совершал или не совершал – это логично, после полутора семестров диеты из хлеба и воды, а также отказа общаться, который он получил не только от сверстников, но и от преподавателей. После такой психологической (да и физической) встряски, дядя поспешно заберёт мальчика из школы и переведёт на домашнее обучение. Впрочем, обучение будет действительно неплохим и поможет Кроули поступить в Кембридж, где он станет президентом шахматного клуба, уделяя этой интереснейшей игре не меньше двух часов в день. Чуть позже мальчик побывает в Санкт-Петербурге, куда его приведёт интерес к русскому языку. Долго здесь он не продержится и быстро уедет на родину. Впрочем, говорят, что поездка Кроули в Россию – первый его опыт сотрудничества со спецслужбами и связан исключительно с интересом короны. Отучившись в Кембридже три года, Кроули откажется сдавать финальные экзамены и выпустится без диплома (хотя пройдёт полный курс обучения). К этому времени его уже привлекает магический орден «Золотая Заря». Вообще магия и оккультизм во многих недозревших умах (или умах перезревших) неизменно связаны с сатанизмом. Но нельзя путать причину и следствие! Оккультные знания не равняются поклонению Сатане. Сатана, в первую очередь, наследие христианской веры. Оккультизм же, в своём чистом виде, скорее наследие герметической и алхимической традиций. И соприкасается с христианством лишь одной своей незначительной стороной. Зачем нужен оккультизм и эзотерика? Ответ прост. Существуют экзотерика и эзотерика. Первая – свод законов для тех, кому не положено, не интересно или каким-либо другим образом не доступно истинное знание. Экзотерика – это пересказ основных смыслов с упущением самых важных деталей. Эзотерика же, это то о чём говорили многие философы древности. Платон, например, говорил, что над всеми правительствами и людскими массами стоят философы. В индуизме это брахманы. Шаманы, маги. Можете называть их как угодно. И есть экзотерические лидеры (такие, как официальные главы церквей, например) и люди, которые никому не известны, но держат в руках не только внешний закон, но и управляются с внутренними движениями знаний в среде себе подобных. Одним словом – предмет изучения конспирологии.

«Золотая Заря» была создана с лёгкой руки Кеннета Маккензи – масонского учёного, который передал своим «коллегам» все бумаги с наставлениями о том, как правильно основать подобную организацию и что должно лежать в её основе. То есть над пирамидой скрытого общества «Зари» высится ещё одна гигантская пирамида, до верхушки которой добраться крайне сложно. И крайне сложно понять, кто находится наверху. В ордене Кроули знакомится с Таро, астрологией, каббалой (которая позволит ему позже создать собственное Таро), герметическими традициями, алхимией и прочими безумно интересными вещами. Нужно также отметить, что для вступления в такой орден нужно быть не только аристократом с безупречной родословной, но и достаточно умным человеком. Идиотов или фанатиков в таких обществах не появлялось (да и теперь, думаю, не появляется). Все, как на подбор, учёные, философы и доктора наук. Ну а кому же, как не им командовать толпой, решившей вписать себя в рамки какой-либо религии или концепции? Впрочем, эту самую «Золотую Зарю» Кроули рассорит окончательно. Он будет считать, что избыток ритуалов и прочих нагромождений сделают из «Зари» экзотерический клуб по интересам и в итоге покинет общество, отправившись в путешествия по миру. К слову говоря, из «Золотой Зари» родилось большинство магических и оккультных учений ХХ века. Так что не всё было так ужасно.

Первой поездкой в бесконечном пути Кроули будет путешествие в Мексику через США и горные восхождения в компании Оскара Эккенштейна, который примет Алистера в масонскую ложу и научит правильно концентрироваться на целях, с помощью особых упражнений для мозга. Позже Кроули отправится в Индию через Японию и Гонконг, где под неусыпным оком Шри Парананды изучит Раджа Йогу и Веданту. В Бирме Кроули откроет для себя буддизм, а в арабских странах будет известен как весьма серьёзный знаток Корана, поскольку знал его большую часть наизусть, а также умел находить скрытый смысл в самых простых, казалось, его частях. В Китае его, правда, ждало разочарование и книгу и-цзин ему пришлось постигать самостоятельно – он не нашёл учителей должного уровня.

И вот перед нами уже та самая сцена восхождения великого мага и, по совместительству, светского денди. Человека не глупого, но которого, как и многих других экспериментаторов, своё время заперло в камере для безумцев. Но мы уже говорили о безумии, помните? В 1904 году жене Кроули, а, по совместительству, талантливому медиуму, во сне начинает являться голос, который требует, чтобы Алистер начал исполнять свою самую важную жизненную задачу. Некто призвал к ответственности пилигрима. И пилигрим, конечно же, отозвался. Ведь этого он и искал на протяжении почти всей своей сознательной жизни. В свои неполные тридцать Кроули с женой прибывает в каирский музей, в котором располагается экспонат под номером 666. Жена Кроули определит этот экспонат как тот самый, о котором говорил голос. Это стела Откровения, погребальная скрижаль Анх-аф-на-хонсу, жреца Менту, который жил в Фивах во времена XXV-ой династии в древнем Египте. Ей суждено будет стать тем порталом, который откроет дорогу существу, позже ставшему ангелом-хранителем Алистера. Айвасс также являлся пророком нового Эона Гора и тем, кто дарует людям «Книгу Закона» нового времени. Книга будет надиктована за несколько дней далёкой от оккультных тем жене Кроули, когда та будет пребывать в состоянии транса. Синтез этих знаний – смеси египетского мистицизма и каббалы – получит название «Телема». И что такое Телема? Телема – это три основных закона. Всего три:

1. Каждый мужчина и каждая женщина – звезда.

2. Твори свою волю, таков да будет весь закон.

3. Любовь есть закон, любовь в соответствии с волей.[3]

Понять первый закон сложно, но он говорит нам о том, что каждый мужчина и каждая женщина несут в себе частичку божества, частичку бесконечной вселенной. И именно поэтому воля их должна реализовываться и быть несокрушимой. Нет в человеке ничего сильнее воли, и воля есть всё! Безвольный человек – скот, а тот, кто плюёт на свои желания и свою реализацию – хуже скота. Тускнеющий человек никогда не сможет согреть других. Тот, кто зарылся в быте и погряз в собственных бедах, не станет путеводной свечой, а потому обречён тлеть. Чтобы гореть, нужно понимать, что ты – больше, чем человек. Что ты часть некого божества, часть того, что проявило себя изначально и теперь живёт в тебе. Нытьё и сопли – непозволительная роскошь. Сила, Воля и Любовь творят Мир.

И вот Кроули снова в Китае. Крутится возле опиумных производств и с огромным удовольствием забивает трубку за трубкой. Творит свою волю. Медитирует. Увлечение опиумом останется при нём на всю жизнь. По приезду в Англию Кроули наглухо запирается в своём доме на год. Подобно Будде, он проводит десятки, а может быть и сотни магических практик только для того, чтобы понять, в чём же заключается его предназначение. Ему, судя по всему, удаётся угомонить свой неспокойный ум и на фоне внутренней тишины – такой необходимой для понимания своего места в мире – к нему приходит некое осознание. Тут же, не отходя, он пишет эссе «Психология гашиша», что позволяет сказать и об увлечении Кроули растительными наркотиками. Получив очищение и определив свою задачу, Кроули уже готов основать собственный орден, что успешно и делает. «Серебряная звезда» будет включать в себя контингент, аналогичный контингенту «Золотой Зари». Внутри ордена будет существовать журнал «Равноденствие», который будет излагать основные учения Телемы.

Этот момент станет для Кроули переломным, потому что именно теперь всё наследство его отца закончилось, и жить, а также поддерживать существование ордена приходилось на пожертвования его адептов. Впрочем, он был не настолько беспомощен и мог прожить на небольшие деньги, он же не был аристократом в полном смысле этого слова. Он был экспериментатором и магом. А это дорогого стоит.

Очередной любовью Кроули станет Виктор Нойбург, которого Алистер сделает своим ручным псом. Он будет всячески проверять адепта – пороть его розгами из можжевеловых веток и крапивы, заставляет его спать на кровати из колючего дрока голым, а на пароходе, во время путешествия в Алжир, где они будут взывать к демону Хоронзону, накинет на Нойбeрга ошейник, выбреет ему голову наголо, оставив лишь две пряди волос и будет прогуливаться с ним по палубе, называя его своим цепным бесом. В их жизни будет предостаточно однополой любви, которой Кроули не гнушается так же, как и секса с женщинами. Твори свою волю – вот весь закон! Нойбург танцевал Изгоняющий Ритуал Пентаграммы, когда они вызывали Тота-Гермеса, во время оккультных ритуалов Кроули закидывался убийственными дозами наркотиков, а его Виктор, облачённый в белую хламиду, обычно исполнял дикий дервишский танец или служил «оракулом», сообщавшим «тайны демонов». Когда в писателя и профессора Виктора Нойбурга влюбится одна из его студенток, она уйдёт от мужа. Но в ближайшее же время застрелится при невыясненных обстоятельствах. Виктор долго будет обвинять Алистера в том, что тот наложил на девушку проклятие, но сделать уже ничего не сможет. Нойбург умрёт в 1940-м от туберкулёза, который подхватит в бесчеловечных условиях, созданных для него Кроули. И можно сказать, что это всё отвратительно. Но фишка в том, что это происходит по любви. Страшной, безумной, искалеченной, но любви. И никто никого не принуждает. Все делают то, что они хотят делать. И все знают, что на этой территории им можно всё! И такие практики унижения, кстати, до сих пор успешно применяются современными садистами, чтобы помочь человеку перебороть чувство собственной важности. И побольше порки. Попробуйте! Рекомендую!

Секс, театральные постановки, на которых Кроули читал стихи, Нойбург танцевал, а скрипачка Лейла Уоделл обеспечивала звуковой фон. Подобным забавам особый вкус придавал мескалин, подмешанный в напитки публике, что, вкупе с движениями танцора, речью Алистера и великолепной музыкой доводило её до абсолютного оргазма. Если приводить объективные цифры, то на счету Кроули тысячи совращённых мужчин и женщин – как в групповых оргиях, так и «поштучно». После написания «Книги Лжей» Кроули становится одним из членов ордена О.Т.О., пробует новые наркотики, раскрывает в себе сущность художника и понимает, что лучше любых мастеров может сам разобраться с и-цзин, обнаруживая в ней некую каббалистическую логику. Разобраться с этим учением ему поможет воспоминание о том, что в одной из прошлых жизней он был китайским философом. После первой мировой он учреждает «Аббатство Телемы», куда неиссякаемым потоком уже стекаются новые ученики со всех стран Мира. Они поклоняются Солнцу четыре раза в день, практикуют сексуальную магию и регулярно принимают наркотики. В этот момент Алистер напишет знаменитый «Дневник наркомана», а один из его учеников, напившись воды из ручья, подхватывает печёночную инфекцию и умирает. Соседствующие рядом с безумным притоном жители тотчас ополчаются на Кроули с такой яростью, будто перед ними стоит сам Дьявол. И они откровенно верят, в то, что этот человек – Антихрист. Но это же экзотерика, друзья… Есть вещи страшнее Антихриста!

Париж, Лондон, Берлин. Кроули живёт практически везде, управляет остатками ордена О.Т.О, который развалился после смерти своего создателя, руководит всё ещё существующей «Серебряной звездой», пытается связаться со Сталиным и Гитлером, чтобы предложить им свою «Книгу Закона» как руководство по управлению страной, но оказывается отвергнут по обе стороны баррикад. Во время Второй Мировой родится его уникальное Таро Тота, которое он создаст совместно с художницей Фридой Харрис и которое более остальных подогнано под наступающее время с вычеркнутой моралью. Ломано-геометрическое, выверенное до дюйма и живое, дышащее Таро Тота призвано предвосхитить те времена, в которых человек ещё является человеком, но уже затронут или полностью съеден страшными внутренними деформациями. Таро Тота – та колода, которая дышит вместе со своим практиком одним воздухом. Она не открывает двери в мудрость прошлого, она провозглашает мудрость момента именуемого не иначе, как Сей Час.

Сегодня вы видели то, что должен увидеть каждый. Танец одурманенных сатиров, глубочайшее наркотическо-духовное погружение, которое заменит современным людям свежий воздух. Танец, который станет всей жизнью нашего героя – нищего мага, скитающегося от одного пансиона до другого. Алистер Кроули умрёт 1 декабря 1947 года, через некоторое время после знакомства с основателем виккианства. С писателем, оккультистом и археологом Джеральдом Гарднером пройдут, наверное, последние его беседы, посвящённые магии. А в последний раз «Книга Закона» будет прочитана над могилой нашего героя 5 декабря того же года. Также, по его собственному завещанию, на похоронах будет исполнен его Гимн Пану… Дико? Противно? Страшно? А не страшно растрачивать свой потенциал попусту? М?..

Ганс Рудольф Гигер: синтетические сны

Я сижу за столом в своей студии в Голливуде, пытаюсь писать это предисловие. Периодически смотрю в окно: на кусты роз, столь обожаемые моей женой Барбарой, на невысокие стройные итальянские кипарисы, на изумрудную зелень холмов. На лужайке играют друг с другоwм наши кот и собака. И надо всем этим – голубое небо. На моем столе разбросаны фотографии картин Гигера из серии «Город Нью-Йорк». Каждый раз, рассматривая их, я заново переживаю всю полноту восхищения этим удивительным швейцарским художником, художником XXI века. Чтобы описать его работы, его взгляд «изнутри» человеческого – и моего тоже! – тела, нужны особые слова, слова, которых нет пока в нашем языке. Лишь некоторые из доступных нам определений подходят к этим пугающим, полным благоговейного трепета образам. Гигер нарезает человеческую – мою! – плоть на тончайшие ломти и выставляет на всеобщее обозрение. Гигер делает срезы моего мозга и живыми, пульсирующими переносит их в свои картины.

Тимоти Лири

История знакомства человека с адом достаточно продолжительна. Через литературу, через искусство, через образы кинематографа и компьютерных игр человек открывает для себя двери в это бесконечное пространство. В пространство боли, смерти и страха. В пространство дискомфорта. Он заигрывает с Дьяволом и показывает ему, что в этом мире уже достаточно зла, достаточно ужаса и новых его проявлений уже не требуется. Но это достаточно поверхностное мнение, так могут размышлять люди, которые не слишком-то задумывались о состоянии человека в аду. Искушения, боль, сомнения, ужас, страдание – всё это характеристики ада. Большого чужеродного мира, в котором человек оказывается не по своей воле. Пространства, в которое он вовлечён извне, в которое он извергнут после неизбежного предательства любящей материнской утробы. Аналог момента перехода в ад – рождение. И рождение – для многих светлое и замечательное событие – всего лишь завуалировано таковыми определениями. Это огромное давление матки на плод, это отторжение и разрыв связи ребёнка с матерью, это насильственное выселение, приводящее к первой детской истерике и к первому подсознательному чувству предательства, которое со временем мать пытается автоматически компенсировать заботой, лаской и вниманием. Я знаю женщин, которые в один из моментов автоматического размышления задумывались: «Зачем же я родила СЮДА ребёнка?» Это не размышление о ненужности жизни. Это обусловлено тем, что боль и ненависть управляют этим миром. За солдатом и жертвой ежесекундно рождаются солдат и жертва. Мир перенаселён, но человек ничего не сможет с этим поделать. Первый опыт рождения – не схождение ангелов. Станислав Гроф пишет о рождении следующее:

Глубокая связь между рождением и смертью в нашей бессознательной психике логична и легко понятна. Она отражает тот факт, что рождение представляет собой событие, потенциально или актуально угрожающее жизни. Ребенок и мать могут на самом деле лишиться жизни в ходе родов, и дети могут быть рождены болезненно посиневшими от удушья, или даже мертвыми или нуждающимися в реанимации. Процесс рождения также включает насильственные элементы в форме атаки плода маточными сокращениями, также как и отклика плода на эту ситуацию. Эта реакция принимает форму бесформенной ярости биологического организма, чья жизнь находится в серьезной опасности. Страдание и угроза жизни приводят плод в беспокойство. <…> Тот факт, что плод на последних стадиях родов часто сталкивается с различными формами биологического материала – вагинальными выделениями, кровью и даже мочой и фекалиями, несет ответственность за скатологический аспект перинатального символизма.

Так прохождение через чистилище даёт нам личность, которая будет обязана становиться сильной и жить дальше в условиях всех вышеперечисленных реалий ада, чтобы провести через тот же психологический ад своих детей. Но страх – это всего лишь реакция. Такая же естественная, как и боль. Страх и Дьявол – результаты работы мозга. И тот, кто везде ищет ужас и Сатану, имеет с ними не только определённые проблемы, но и тесную связь.

Ганс Рудольф Гигер в «Лабиринтах».

Всё живое, что мы сейчас видим вокруг себя, в один прекрасный отрезок времени произошло из неживого. Из мёртвого. Что-то произошло во Вселенной, что заставило мёртвую деталь для будущих многоклеточных организмов функционировать в неком странном полуживом состоянии. А потом, рано или поздно, случился первый вздох. Такие банальные вещи когда-то были величайшими прорывами в истории жизни. Превращение мёртвого в живое. Не воскрешение, но какое-то удивительное чудо.

Моря наполнялись существами, которые ели друг друга поедом, охота велась в полях и лесах. В воздухе. Так было, пока не пришёл человек. И природа немного замерла, не понимая чего ожидать от него. Но он оправдал ожидания. Разбитые черепа и пульсирующий вишнёвый человеческий сок заливали всю историю нашего существования. Некогда насилие и боль очень удачно использовал великий Босх для создания атмосферы своих полотен. Потом тем же самым занимались режиссёры в двадцатом веке, писатели, ранее которых был Великий и Ужасный Лавкрафт, полностью подтвердивший все самые худшие опасения относительно деградации народов. И всё это происходило, как кажется, для того, чтобы «Малыш» и «Толстяк» уже вывалились из бомболюков прямо на Хиросиму и Нагасаки. Ужасающие новости с места событий. Радиоактивный ветер льётся с экрана, и маленький пятилетний мальчик уже не может оторвать себя от монитора. В его голове проносятся картины боли и страданий, он понимает, что человечество готово себя уничтожить. Сегодня. Сейчас. И что оно находится уже в состоянии агонии, если безумствует в таких масштабах.

Потом появится первый череп. Отец-аптекарь принесёт его с работы, и маленький Ганс навсегда влюбится в кости. В итоге, кости – это всё, что останется от нас. Символ окончательной смерти и доказательство того, что мы когда-то были. Поэтому Гигер регулярно посещает местный «розовый холм», который располагался на месте старинного судилища, служившего некогда для казни преступников. И вот маленький мальчик уже копается в земле, находит и сличает кости некогда ходивших по этой земле живодёров, головорезов и мошенников. Отбирает лучшие экземпляры и тайком проносит их домой, аккуратно складывая под кровать. А позже, в ещё достаточно юном возрасте, будущего художника заинтересует устройство гильотины. Он соберёт одну такую дома – отдаст плотнику все нужные замеры. Только вот лезвие, конечно же, взять будет негде. Гильотина – это, в каком-то смысле, машина времени. Красная кнопка, которая помогает тебе выключить все каналы происходящего. Остановить несправедливость, которая творится вокруг. Прекратить боль. Слиться в одно со смертью и больше не бояться. Ведь страх – это то, что окружает нас повсеместно. Люди не могут жить без страха. Это – реалии наших с вами будней. Они обусловлены тем, что мы – чужие в этом мире. И он для нас, урождённых внутри чрева другого живого существа, чужд. Да, мы формируем его, но всегда пытаемся вернуться обратно, подсознательно понимая, что именно там можем чувствовать себя в полной безопасности. Что именно там наше настоящее место, а всё, что происходит вокруг, просто дом безумия, в котором люди ищут двух вещей – секса и смерти.

Если в сексе скрытое мужское удовольствие проявляется в форме возвращения в свою «естественную» маточную среду обитания, то женщина во время акта соития, несомненно, принимающая сторона, которая может за всей своей ежедневной слабостью и болью пребывания в пустом мире почувствовать себя дарующей успокоение и психологическое укрытие, архетипической заступницей. Впрочем, характер этой заступницы резко меняется, когда она сталкивается с беременностью. И тогда происходит удивительная трансформация – безумие и двойственность подавленной Тенью поселяются в женском сознании. С одной стороны, её раздирает на клочья идея о самом чуде материнства и реализации собственной «охранной функции» для плода. С другой стороны, она сама понимает, что будущее живое существо рано или поздно будет отторгнуто организмом, и тогда оно тоже познает окружающий ад и будет обречено на последующую смерть. На уровне архетипики женщина понимает, что должна сыграть ту самую роль чистилища, через которое придётся пройти плоду в нелёгком процессе появления на свет. Происходит пересмотр мужского начала находящегося рядом самца, оценка его способностей сохранить свою семью от окружающего безумия и, в случаях здравомыслящих матерей, длительный процесс компенсации и помощи младенцу – процесс неосознанный, некая ответственность, которая имеет логическое объяснение, но всё равно базируется на комплексе вины за отторжение собственного плода и дарование ему дискомфорта и последующей смерти.

Кто-то скажет, что всё это выглядит достаточно грубо, что человек – это мудрость и сознание. Но наш сегодняшний герой вполне согласился бы, что человек – это, в первую очередь, механизм. Механизм, склонный к самокопированию, проявляющий свои автоматически настроенные чувства и эмоции чаще, чем думает каждый из нас. Человек – это подверженная порче машина, наделённая сознанием. У него есть всё, что положено иметь машине. Внутри него заключена смерть, которая гнездится в вынужденном износе одной или нескольких деталей. Когда произойдёт эта поломка – нам неизвестно. Но не пугайтесь – существует некий автосервис, который меняет человеку трубки, моторы и клапаны. Тогда функционирование продолжится. На какой-то срок. Пока масло не забьёт очередной переходник. Именно поэтому создания нашего сегодняшнего героя, отображённые на его картинах или в кинематографе, так пугают и восхищают нас. Человек боится не фантазий, он боится реалистичности, которая добавлена в эти фантазии. Происходит узнавание в чудовище своих черт. Потому, вывернутые на всеобщее обозрение трубки и детали, влагалища и фаллические образы, очевидная «технологичность» в эротических картинах и «человечная» сторона биомеханоидов Гигера всегда приковывает взгляд. Поршни двигаются ритмично. Соитие происходит бездушно. Выполняется заложенная программа. Цель достигается.

Человеческий психоз достиг такого масштаба, что коренной потомок обезьян, сошедший с ума примат, заигравшийся в собственном магическом театре, начал полностью отрицать свою животную натуру. Своего Бога он заключил в понятие веры, а своему Дьяволу сделал самый невообразимый подарок – знание. И из века в век он проходит искушение знанием, которое может подорвать веру. Не существует более безумного существа, которое, несмотря на всю свою беспомощность, мнило бы себя настолько талантливым.

Тот, кто вооружён знаниями, пониманием и логикой, может осознать, что человек – страшное существо. Человек – это обезьяна, которая хочет оторвать себе хвост и с ужасом наблюдает за его отрыванием. В природе нет механизмов, которые равны человеку по степени его безумия. И поэтому их нужно было создать.

И с самого детства мальчик, который играл с тенями и придумывал своих персонажей в контексте более чем грамотно созданных, окутанных Тьмой миров, отличался незаурядностью мышления, поведения, выдаваемых на холстах образов. В возрасте 19-ти лет Гигер публикует ряд своих работ, объединённых в цикл «Atomkinder», который сразу же пробьётся в несколько подпольных журналов. Но до признания и успеха ещё далеко. Первой действительно серьёзной работой Гигера станет цикл образов, объединённых под названием «Necronomiсon», ставший оммажем гению циничного Лавкрафта. В это время Гигеру уже 37. Он определился в своём стиле и всё те же тёмные голоса, которые послали ему видение атомных детей, уже ломаются и грубеют, оскаливаются зубастыми пастями и диктуют свою волю художнику, заставляя на ночь приставлять к дивану мольберт и холст. Или, как минимум, бумагу и карандаш. Потому что теперь они приходят во сне. В бесконечных кошмарах Гигера, о которых позже будут рассказывать близкие и друзья художника. Теперь они принимают очертания и нечеловеческие вовсе. Атомные дети растут. Растут на благодатной почве – их создатель многое сделает для взросления своих образов. Скормит свои гениальные пальцы Тьме до крохи – станет собирателем оккультных предметов, имеющих отношение к Чёрным Мессам, будет стараться всё чаще проводить время в домах с дурной славой – классических прибежищах привидений и прочих мерзких сущностей. Отдельное увлечение, конечно же, посмертные маски, в числе которых маска его старого приятеля Тимоти Лири. Посмертная маска некогда выполняла роль ориентира для душ, которые имеют право вернуться в своё тело. Ведь ничто не вечно. Человек в гробу гниёт, как раздавленный апельсин. Остаются только кости, которыми Гигер также безумно восхищается. Он оформит берцовыми костями и человеческими черепами свой «Гигер-бар». Очень радушное, тёплое заведение, хозяин которого незадолго до смерти скажет, что ему не хотелось бы быть кремированным. Что ему хотелось бы оставить свои кости в земле. Ведь эта могильная романтика так прекрасна, верно?

Там, где жизнь переплетается со смертью, там где Эрос и Танатос неразрывно связаны, возникает Великая Химия Жизни. И образы, как кажется, абсолютно нечеловеческие, предстают перед нами препарированными, с извлечёнными на поверхность эмоциями и стремлениями к могиле, к конечности своей странной и такой необычной жизни. В своё время, при знакомстве с творчеством графа Лотреамона, Гигеру в память запала одна фраза великого циника: «Прекрасно, как случайная встреча швейной машины и зонта на анатомическом столе». И этот образ – сплав живого и неживого, – породит всё то многообразное великолепие, коим теперь запомнится автор этих нетленных видений. Точки зрения многих современных психологов раскрывают в образах Гигера не только то, что видят школьники – мрачняк и секс, – но нечто более глубокое. Тимоти Лири так определит его опыты:

Гигер, ты иномирный пришелец, таящийся в моем теле, откладывающий в нем свои блуждающие яйца чуда. Ты опутал себя шелковистым коконом, словно личинка, и проложил глубокий тоннель к железе моей мудрости. Гигер, ты видишь глубже, чем мы, одомашненные приматы. Не посланник ли ты какого-то сверхразумного биологического вида? Может быть, ты – вирусный гость, глядящий глазами цвета маковых лепестков на наши органы размножения? Творчество Гигера тревожит и ужасает нас потому, что охватывает громадный эволюционный период. Оно показывает нам – и даже слишком отчетливо – откуда мы пришли и куда уйдем. Он погружается в наши биологические воспоминания. Он делает наши младенческие фотографии за восемь месяцев до нашего рождения. Гинекологические пейзажи. Внутриматочные открытки. Гигер опускается даже еще глубже – в ядерную структуру наших клеток. Хотите знать, как выглядят ваши цепочки ДНК? Взгляните на его работы. Увлекая нас вспять – в наше болотистое, слизистое, вегетативное, насекомовидное прошлое, он всегда толкает нас вперед – в космос. Его конечная перспектива – внеземная. Он учит нас любить наши скользкие, эмбриональные, насекомовидные тела – чтобы мы смогли преобразить их.

И хоть многие «ценители творчества» нашего героя и считают, что Чужой – несомненно табуированная тема, и творчество Гигера куда глубже и многообразнее, просто посмотрите эту серию фильмов. Невероятное существо, приобретающее, если внимательнее присмотреться, некоторые черты тех организмов, в которых проходило инкубацию. Универсальный хищник, уже практически четыре десятка лет приводящий зрителей в ужас и восторг одним своим появлением на экране, некой «осознанностью» движений. Единственный в своём роде образ из всей истории кинематографа, который за столь долгий срок так и не нашёл себе достойных конкурентов и аналогов как таковых. Его время уже не пройдёт, ибо оно – космическое безвременье. Принесшее «Оскар» своему создателю чудовище живёт и дышит до сих пор. Его идея жива, его мир распространяется немного дальше его экзоскелета. И можно сказать даже больше – не все знают Босха, работами которого в начале своей карьеры вдохновлялся Гигер. Не все из наших современников знают даже самого Гигера, но причудливые очертания Чужих – один из самых запоминающихся образов в современном искусстве.

И вот холодные тона от зелёного до светло-металлического снова покрывают холст под аэрографом. Они создают объём. Они создают событие. Они проявляют в жизнь то, чего ранее никогда не было. Так творится магия. Магия, которая станет настолько реальной, что то ли в датском, то ли в голландском аэропорту художника задержат на таможне, поскольку примут его работы за фотографии. Прибывший на место эксперт будет долго крутиться вокруг холстов и в итоге скажет, что это действительно похоже на работу краскопультом. Гигер будет более чем раздосадован: «Где, они думали, что я это всё сфотографировал? В аду?»

И вот эта огромная погибшая космическая база. Внутри – большими буквами – внушительная надпись «Надежда Хадли». И, продвигаясь по её коридорам, уже нельзя чувствовать себя в безопасности: стены покрыты причудливой вязью слюны и биополимерной смолы, кое-где встречаются коконы с крепко упакованными в них людьми, ждущими перерождения. И кто знает, может быть, человек является определённой питательной средой для развития некого нового сверхвида? Или, как минимум, переходным звеном в долгом процессе эволюции? Ведь эволюция, как известно, заканчивается для тех, кто решил, что она закончилась. Личная эволюция – это личное решение каждого отдельно взятого человека. А насильственная эволюция – один из предположительных сценариев развития нашего вида, лукаво предложенный фантастами. Во вселенной Dead Space, например, человек тоже служит благодатной средой для развития новой отдельной расы – некроморфов. Теренс МакКенна предполагал, что самый обычный галлюциногенный гриб может быть космическим путешественником, который достиг земли только с одной целью – соединиться с нервной системой человека и превратить как себя, так и его в существо, стоящее на эволюционную ступень выше. Так чем же плохи в этом плане ксеноморфы Гигера, заимствующие часть своего образа от бывшего хозяина, в чьей утробе они проходили развитие?

Но коридор заканчивается, и вот мы попадаем в стерильную хирургическую комнату, где нас окружают десятки больших и маленьких колб и пробирок, в каждой из которых уже заключён некий элемент жизни. Это могут быть извивающиеся лицехваты и какие-то органические материалы, органы для пересадки или нечто абсолютно фантастическое и непонятное. А на столе прямо перед нами – самый обычный, как кажется, человек… Он находится в агонии, его грудная клетка, то поднимающаяся, то опускающаяся, скрывает в себе истинное чудо космической жизни. И когда кости треснут, как спелый арбуз, а плоть будет прорвана, на поверхность из тела уже появляется этот маленький грудолом, который быстро и вёртко скрывается в вентиляционной отдушине. Мы же подходим ближе к бедолаге и, при первом же осмотре, внутренний мир человека сразу приобретает свои самые реальные черты. Сосуды внутри тела уже предстают в нашем сознании самыми прочными из трубок, которые природа могла бы придумать для нашего организма. Вы видите, как они неровными толчками продолжают прогонять по телу кровь – пенящуюся и не желающую останавливать свой бег. Видимо, где-то случился прорыв в этих смешных трубочках и теперь они заполнены кровью только на треть – можно разглядеть пузырьки воздуха, которые и создают эту невероятную пену внутри механизма. Огромные меха лёгких начинают синеть – это вызвано остановкой дыхания и постепенным замедлением тока крови. Лёгкие приобретают неестественный для них оттенок, отличающийся от характерного насыщенностью тёмного цвета. И механизм, естественно, прекращает свою работу. А теперь посмотрите на работы Гигера. Не тоже ли самое видим мы на них?

Люди часто пытаются объяснить мне, откуда я черпаю свое вдохновение. Я живу в Цюрихе. Мне 72 года. Предпочитаю сидеть дома с любимой женой Кармен, кошкой и регулярно навещающими меня друзьями, нежели выбираться наружу и отбиваться от фанатов и журналистов. Иногда меня, правда, злит, что некоторые арт-критики принижают стоимость моих работ только потому, что среди моих поклонников гораздо больше представителей субкультур, чем скучной верхушки арт-истеблишмента. Мои работы не кажутся мне порнографичными. Сексуальность – часть нашей человеческой жизни, иногда она становится и частью моих работ. Во всяком случае, я не возражаю против умело сделанных порнографических фильмов. Но то, что нам каждый день показывают по телевизору, возможно, гораздо более непристойно, чем то, что обычно принято называть порнографией.[4]

Наивно было бы полагать, что всё вдохновение героя – исключительно фантазии, рождённые прочтением Лотреамона и мрачной игрой Теней. Когда ты понимаешь, что внутри тебя некая сила уже готова зачать, ты начинаешь искать Творческое Семя, которое вступит в яркий метафизический танец с твоим естеством и породит нечто новое и неизвестное, ещё недоступное тебе. Эта сила, в потенциале своём, может представать ноющим чувством, разливающимся от солнечного сплетения горизонтально во все стороны. Она даёт ощутить те ремни, которыми перетянут промежуток между третьим и пятым рёбрами. И когда ты видишь или слышишь недостающую часть мозаики, которая уже готова собраться внутри тебя, рёбра, кажется, размыкаются и сливаются воедино с этой Бессмысленной Пропастью, дарующей нам Творчество. И при слиянии этом нутро создателя становится инструментом, идеально настроенным на одну волну с его вселенной – его Тёмным или Светлым миром. Вдохновение это – смоляные губы мрачного душного колодца, которые жаждут поцелуя. Вдохновение это – первый жёлтый лист, слетевший с берёзы в старом чарующем парке. Вдохновение это – спокойствие дикого зверя, живущего на скалистых откосах гор. И в своём колодце снов, наполненном мрачной вязкой болотной водой, Гигер, несомненно, видел очертания этих образов. Видел их в зеркале, наблюдая устаревание своего вместилища сознания. Видел их в тёмном подвале собственного шато Сен-Жермен в Грюйере, в котором практически безвылазно провёл свои последние 16 лет жизни. Да, великий мастер, как кажется, ничего не придумывал сам – всё, что являлось ему, являлось в мучительно тягучих снах. И все образы чудовищ, созданные по заказу «Голливуда» ли, или переданные на полотне, изначально живы. Они существовали задолго до Гигера и просто ждали своего появления, ждали, когда можно проломить грудную клетку своего творца и явить себя миру во всем своём ужасающем великолепии.

Говард Лавкрафт: антропология

Ты, Сэмюэлий, приписываешь людям слишком большое значение и важность, и из-за этого-то ты и страдаешь. Стань безличным и непроницаемым для толпы. Отвергни контакт не только с ними, но и с их существованием. Книги и старые колониальные дома надежнее всего, они хорошо хранят свои мрачные и непостижимые тайны. Не доверяй ничему, кроме прошлого или старины.[5]

Когда вы выходите на улицу – какие мысли рождаются в вашей голове? Знаете ли вы, кто окружает вас в данную минуту и насколько эти существа, которые хотят казаться людьми, вообще люди? Ведь мерок много, но правильная одна: человек – это существо, которое вынуждено убегать от своего внутреннего животного. И, если вы не находитесь в этом диком побеге, то может вы и не человек вовсе? И природа ваша больше напоминает природу туземца, которому требуется съесть лягушку, чтобы вызвать дождь?

И вот вы попадаете туда, где сложно спрятаться от умалишённых – на улицы города. Сотнями спин серые существа обратились в небо, бесцельно и бессмысленно уставившись в тротуары под своими ногами. Дождь начинает заливать улицы и над головами этих безумных животных появляются зонты. Это единственное достойное определение. Поскольку только безумное животное может быть настолько бестолковым, чтобы ставить капкан лжи утром и попадаться в него каждый вечер. Только безумное животное может считать, что вера в плоды деятельности писателей и художников, провозгласивших свои творения посланиями свыше, делает их ближе к какому-то личному Богу. Ведь у каждого из нас столько Богов! И каждый готов уничтожить других за свою веру. Как ни странно, человек с лёгкостью верит в них. В многоруких, безумных, с головами птиц, рыб, прочих неразумных тварей, среди которых, конечно же, и сам человек. Невозможно объяснить фанатикам, что они неправы. Фанатик всегда безумен, фанатик всегда в капкане. Его агония кажется ему благословением, но кроме разрушения мозга и нарушения банальных процессов причинно-следственных связей не несёт в себе ничего. Почему по небу летит комета? Несомненно по чьей-то злой воле и с какой-то ужасающей целью!

Ксенофобия вкусна и полезна. В небольших дозах она исцеляет мозг. При передозировке – скидывает человека в пасть безумия и перемалывает его сердце костяными жерновами. Но сейчас во всём мире принято считать, что мнение профессора равнозначно мнению последнего суеверного болвана, который строит своё общение и свой мир исходя не из мыслей и выводов, сделанных мозгом. Нет. Существуют (и всегда будут существовать) люди, которых приходится подтягивать под общий уровень развития. Именно для них существуют детсадовское всеобщее равенство. Но самое страшное, что существуют целые общества, которые формируются из людей подобного пошиба. Они суеверны, они не верят в свою волю, но верят в знамение, в сигнал, в хтонических божеств, которые выправляют русло их жизни. Очередной хитрый капитан Марш научил их молиться ужасному угасающему морскому Богу. И он обязательно добьётся своей цели – свергнет здравомыслие и рассудок, внедрив свои первобытные порядки в очередную загнивающую коммуну. Только вот люди, которые пойдут за ним, навсегда перестанут быть людьми.

Говард Лавкрафт в «Лабиринтах».

Воспитание собственного сознания – дело рук каждого из нас. Психологи ничем не умнее любого среднестатистического человека. Социальные институты слишком оторваны от жизни, чтобы предлагать адекватные решения. Учиться у кого-то или слушать учителей – слишком нелепо, если учителя эти предлагают схемы, которые действовали и работали несколько веков назад. Можно вынуть из этих басен методологию, стряхнуть с неё пыль, приложить к соответствующей твоему времени действительности и только тогда получить от неё какой-то минимальный толк. Твой мозг всегда в твоей голове. Если ты считаешь, что его работа должна зависеть от тех, кто тебя учит, вряд ли ты вынесешь из этого обучения что-то хорошее. Скорее получишь очередное лекало, очередной ГОСТ. Обучающая информация «для всех» несёт минимум смысла, если не вписывать её в частности. Она должна синтезироваться непосредственно с личным опытом, представлять собой грамотно простроенный бланк, который заполняешь ты сам. Если данный бланк уже заполнен до тебя, то с вероятностью в сто процентов он тебе не подходит. Можете воспринимать эту информацию как некий щит для мозга.

Говард Филлипс Лавкрафт родился 20 августа 1890 года в Провиденсе. В маленьком городке, жизнь в котором ничуть не помешает его творчеству, а только поспособствует уединённости, вносящей свои коррективы в произведения одного из самых мрачных и самобытных писателей за всю историю литературы. По линии матери Говард был прямым потомком старинного рода Филлипсов, предком которых являлся первопоселенец Джордж Филлипс, прибывший в Массачусетс из Англии в 1630 году. Отец Говарда – коммивояжёр ювелирной фабрики – заболеет сифилисом и прогрессирующим параличом, которые приведут его в уютные стены госпиталя Батлера. Мать так и не расскажет маленькому Говарду, что на самом деле случилось с его отцом. Когда будущему писателю, который большую часть своей жизни будет работать в стол, исполнится три года, его отец умрёт. Со смертью кормильца воспитание юного Лавкрафта перейдёт в руки его матери и тёток, а также деда – Уиппла Филлипса. Библиотека деда и окружающие Говарда монументальные пейзажи колониального прошлого займут львиную долю повествования во многих его произведениях, героями которых станут благородные мужи с, зачастую, безупречной родословной. Подобному опыту поколений в книгах Лавкрафта будет противопоставлен абсолютно другой мир – чужой и пугающий быт деградирующей деревенщины, которая верит в условности, сказки, предания и непонятных божеств, умирающих и агонизирующих в век науки, искусства и технологий. Именно поэтому старик-колдун Уэйтли в «Ужасе Данвича» выглядит таким мрачным и выписанным из древних преданий, а его дочь Лавиния – бледная тень на фоне властного отца, увлечённого древними книгами, написанными безумцами. Сознание и прогресс у Лавкрафта практически всегда противопоставлены иллюзиям божественного вмешательства и помутнению сознания на фоне разложения человеческой мысли.

Благодаря домашнему образованию и библиотеке деда, Говард рано обучается письму, пробует себя в стихотворных формах и запоем читает братьев Гримм, Эдгара По и Жуля Верна. Мотивы По будут раскрыты в том блоке рассказов Лавкрафта, которые сейчас принято неформально называть «смертельные истории». Верн и Гримм помогут автору смешать в своём сознании страсть к вымышленным приключениям и заселение вполне известных географических областей существами неведомого мира. Теми, кто нацелен на уничтожение людского вида и его сознания, начав процесс ассимиляции непосредственно с мозга нашего психологически неустойчивого вида. В развитии тем существ из далёкого космоса Лавкрафту поможет изучение астрономии. Он так и не закончит школу по причине многочисленных проблем со здоровьем, потому все его астрономические открытия и некая любовь к точным наукам захлестнут читателя в одном из ключевых текстов Говарда – «Снах в ведьмином доме». Историей о науке и суевериях также можно назвать его произведение «Сияние извне», которое является достаточно прозрачным рассказом, повествующим о столкновении людей с неким излучением, подобным радиации. Как и во всех рассказах Лавкрафта, тема науки здесь пропущена через призму обывательского необразованного сознания, что создаёт атмосферу страха и ужаса перед неизведанным.

Когда мальчику исполнится 14 лет, он впервые открыто столкнётся с тем, что является одной из основных тем его творчества – со смертью. Умирает Уиппл Филипс. И, как часто случается с теми художниками и писателями, которые пытаются снять табу с темы смерти и ввести её в культуру, творчество молодого Говарда ещё больше прижимает его своей тяжеловесностью.