Читать онлайн Смотри в корень! бесплатно
- Все книги автора: Козьма Прутков
Досуги и пух и перья
Daunen und Federn
Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза.
«Плоды раздумья» Козьмы Пруткова
—
11 апреля 1853 года (annus, i)[1]
Письмо известного Козьмы Пруткова
к неизвестному фельетонисту
«С.-Петербургских ведомостей» (1854 г.)[2]
По поводу статьи сего последнего
Фельетонист, я пробежал твою статейку в № 80 «С.-Петербургских ведомостей». Ты в ней упоминаешь обо мне; это ничего. Но ты в ней неосновательно хулишь меня! За это не похвалю, хотя ты, очевидно, домогаешься моей похвалы.
Ты утверждаешь, что я пишу пародии? Отнюдь!.. Я совсем не пишу пародий! Я никогда не писал пародий! Откуда ты взял, будто я пишу пародии?! Я просто анализировал в уме своем большинство поэтов, имевших успех; этот анализ привел меня к синтезису; ибо дарования, рассыпанные между другими поэтами порознь, оказались совмещенными все во мне едином!.. Прийдя к такому сознанию, я решился писать. Решившись писать, я пожелал славы. Пожелав славы, я избрал вернейший к ней путь: именно тем поэтам, которые уже приобрели ее в некоторой степени. Слышишь ли? – «подражание», а не пародию!.. Откуда же ты взял, будто я пишу пародии?!
В этом направлении написан мною и «Спор древних греческих философов об изящном». Как же ты, фельетонист, уверяешь, будто для него «нет образца в современной литературе»? Я, твердый в своем направлении, как кремень, не мог бы и написать этот «Спор», если бы не видел для него «образца в современной литературе»!.. Тебе показалась устарелою этого «Спора»; и тут не так! Форма самая обыкновенная, разговорная, драматическая, вполне соответствующая этому, истинно драматическому, моему созданию!.. Да и где ты видел, чтобы драматические произведения были написаны не в разговорной форме?!
Затем ты, подобно другим, приписываешь, кажется, моему перу и «Гномов» и прочие «Сцены из обыденной жизни»?[3] О, это жестокая ошибка! Ты вчитайся в оглавление, вникни в мои произведения и тогда поймешь, как дважды два четыре: что в «Ералаши» мое и что не мое!..
Послушай, фельетонист! – я вижу по твоему слогу, что ты еще новичок в литературе; однако ты уже успел набить себе руку; это хорошо! Теперь тебе надо добиваться славы; слава тешит человека!.. Слава, говорят, «дым»; но это неправда! Ты не верь этому, фельетонист! – Итак, во имя литературной твоей славы, прошу тебя: не называй вперед моих произведений пародиями! Иначе я тоже стану уверять, что все твои фельетоны не что иное, как пародии; ибо они как две капли воды похожи на все прочие газетные фельетоны!
Между моими произведениями, напротив, не только нет пародий, но даже не всё подражание; а есть настоящие, неподдельные и крупные самородки!.. Вот ты так пародируешь меня, и очень неудачно! Напр., ты говоришь: «Пародия должна быть направлена против чего-нибудь, имеющего более или (!) серьезный смысл; иначе она будет пустою забавою». Да это прямо из моего афоризма: «Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою!..»
В написанном небрежно всегда будет много недосказанного, неконченого (d'inachevé).
Твой доброжелатель
Стихотворения
Мой портрет
- Когда в толпе ты встретишь человека,
- Который наг;[4]
- Чей лоб мрачней туманного Казбека,
- Неровен шаг;
- Кого власы подъяты в беспорядке;
- Кто, вопия,
- Всегда дрожит в нервическом припадке,
- Знай: это я!
- Кого язвят со злостью вечно новой,
- Из рода в род;
- С кого толпа венец его лавровый
- Безумно рвет;
- Кто ни пред кем спины не клонит гибкой,
- Знай: это я!..
- В моих устах спокойная улыбка,
- В груди – змея!
Незабудки и запятки
- Трясясь Пахомыч на запятках,
- Пук незабудок вез с собой;
- Мозоли натерев на пятках,
- Лечил их дома камфарой.
- Читатель! в басне сей откинув незабудки,
- Здесь помещенные для шутки,
- Ты только это заключи:
- Коль будут у тебя мозоли,
- То, чтоб избавиться от боли,
- Ты, как Пахомыч наш, их камфарой лечи.
Честолюбие
- Дайте силу мне Самсона;
- Дайте мне Сократов ум;
- Дайте легкие Клеона,
- Оглашавшие форум;
- Цицерона красноречье,
- Ювеналовскую злость,
- И Эзопово увечье,
- И магическую трость!
- Дайте бочку Диогена;
- Ганнибалов острый меч,
- Что за славу Карфагена
- Столько вый отсек от плеч!
- Дайте мне ступню Психеи,
- Сапфы женственный стишок,
- И Аспазины затеи, И Венерин поясок!
- Дайте череп мне Сенеки;
- Дайте мне Вергильев стих, —
- Затряслись бы человеки
- От глаголов уст моих!
- Я бы, с мужеством Ликурга,
- Озираяся кругом,
- Стогны все Санктпетербурга
- Потрясал своим стихом!
- Для значения инова
- Я исхитил бы из тьмы
- Имя славное Пруткова,
- Имя громкое Козьмы!
Кондуктор и тарантул
- В горах Гишпании тяжелый экипаж
- С кондуктором отправился в вояж.
- Гишпанка, севши в нем, немедленно заснула;
- А муж ее меж тем, увидя таранту́ла,
- Вскричал: «Кондуктор, стой!
- Приди скорей! ах, боже мой!»
- На крик кондуктор поспешает
- И тут же веником скотину выгоняет,
- Примолвив: «Денег ты за место не платил!» —
- И тотчас же его пятою раздавил.
- Читатель! разочти вперед свои депансы[5],
- Чтоб даром не дерзать садиться в дилижансы,
- И норови, чтобы отнюдь
- Без денег не пускаться в путь;
- Не то случится и с тобой, что с насекомым,
- Тебе знакомым.
Поездка в Кронштадт
Посвящено сослуживцу моему по министерству финансов, г. Бенедиктову.
- Пароход летит стрелою,
- Грозно мелет волны в прах
- И, дымя своей трубою,
- Режет след в седых волнах.
- Пена клубом. Пар клокочет.
- Брызги перлами летят.
- У руля матрос хлопочет.
- Мачты в воздухе торчат.
- Вот находит туча с юга,
- Все чернее и черней…
- Хоть страшна на суше вьюга,
- Но в морях еще страшней!
- Гром гремит, и молньи блещут…
- Мачты гнутся, слышен треск…
- Волны сильно в судно хлещут…
- Крики, шум и вопль, и плеск!
- На носу один стою я[6],
- И стою я, как утес.
- Морю песни в честь пою я,
- И пою я не без слез.
- Море с ревом ломит судно.
- Волны пенятся кругом.
- Но и судну плыть нетрудно
- С Архимедовым винтом.
- Вот оно уж близко к цели.
- Вижу, – дух мой объял страх! —
- Ближний след наш еле-еле,
- Еле видится в волнах…
- А о дальнем и помину,
- И помину даже нет;
- Только водную равнину,
- Только бури вижу след!..
- Так подчас и в нашем мире:
- Жил, писал поэт иной,
- Звучный стих ковал на лире
- И – исчез в волне мирской!..
- Я мечтал. Но смолкла буря;
- В бухте стал наш пароход.
- Мрачно голову понуря,
- Зря на суетный народ:
- «Так, – подумал я, – на свете
- Меркнет светлый славы путь;
- Ах, ужель я тоже в Лете
- Утону когда-нибудь?!»
Мое вдохновение
- Гуляю ль один я по Летнему саду[7],
- В компанье ль с друзьями по парку хожу,
- В тени ли березы плакучей присяду,
- На небо ли молча с улыбкой гляжу —
- Все дума за думой в главе неисходно,
- Одна за другою докучной чредой,
- И воле в противность и с сердцем несходно,
- Теснятся, как мошки над теплой водой!
- И, тяжко страдая душой безутешной,
- Не в силах смотреть я на свет и людей:
- Мне свет представляется тьмою кромешной;
- А смертный – как мрачный, лукавый злодей!
- И с сердцем незлобным и с сердцем смиренным,
- Покорствуя думам, я делаюсь горд;
- И бью всех и раню стихом вдохновенным,
- Как древний Атилла, вождь дерзостных орд…
- И кажется мне, что тогда я главою
- Всех выше, всех мощью духовной сильней,
- И кружится мир под моею пятою,
- И делаюсь я все мрачней и мрачней!..
- И, злобы исполнясь, как грозная туча,
- Стихами я вдруг над толпою прольюсь:
- И горе подпавшим под стих мой могучий!
- Над воплем страданья я дико смеюсь.
Цапля и беговые дрожки
- На беговых помещик ехал дрожках.
- Летела цапля; он глядел.
- «Ах! почему такие ножки
- И мне Зевес не дал в удел?»
- А цапля тихо отвечает:
- «Не знаешь ты, Зевес то знает!»
- Пусть баснь сию прочтет всяк строгий семьянин:
- Коль ты татарином рожден, так будь татарин;
- Коль мещанином – мещанин,
- А дворянином – дворянин.
- Но если ты кузнец и захотел быть барин,
- То знай, глупец,
- Что, наконец,
- Не только не дадут тебе те длинны ножки,
- Но даже отберут коротенькие дрожки.
Юнкер Шмидт
- Вянет лист. Проходит лето.
- Иней серебрится…
- Юнкер Шмидт из пистолета
- Хочет застрелиться.
- Погоди, безумный, снова
- Зелень оживится!
- Юнкер Шмидт! честное слово,
- Лето возвратится!
Разочарование
Я. П. Полонскому
- Поле. Ров. На небе солнце.
- А в саду, за рвом, избушка.
- Солнце светит. Предо мною
- Книга, хлеб и пива кружка.
