Читать онлайн В постели со смертью бесплатно

Глава 1

Один труп. Второй.

Ее любовники погибали неожиданно и странно. Всегда рядом с ней. Словно Лиза была эдакой «тайной Клеопатрой», которая скрытно выносила им смертный приговор.

А начиналось все довольно безобидно…

В престижном бассейне «Лагуна» воняло хлоркой и пряными гелями.

После заплыва Лиза приняла эффектную позу. Мускулистыми ногами укрепилась на невидимой ступени, а бронзовые от загара груди приподняла над водой. Прозрачная ткань купальника от Армани не могла скрыть неистовую энергию ее плоти.

Боковым зрением Лиза попыталась отсечь реакцию Туманова. Но Вадим болтал по мобильному телефону, расхаживая по парапету. Молодой лев. Восходящая звезда на политическом небосклоне. А вернее: призовой жеребец, на которого поставила Лиза. Именно он метко назвал ее вздутые сиськи «двумя воплощенными оргазмами». Но данный восторг Туманова еще не гарантировал венчального ритуала.

Приторно теплая вода не освежала. Было семь вечера, но раскаленное солнце шпарило с неба, как в полдень. Этот знойный июль должен стать определяющим в манипуляциях Лизы коварными и жадными самцами.

Перед расставанием с Зиминым надо содрать хоть какой-то клок со старого паршивого овена. А потом все бешенство юного темперамента обрушить на Туманова.

– Я подброшу тебя с Вадимом до «Приват-клуба», – вынырнув рядом с Лизой, сказала Рита – толстуха, перед которой спасовал сам гербалайф.

– Fine! – выдохнула та.

Две приятельницы Лизы по водным процедурам представляли собой парочку прикольных антиподов. Алена, которая плыла к ним сейчас по дорожке, была высокой броской «топ-моделью», Рита – приземистой и неуклюжей. Зато у последней был свой модный бутик на Мясницкой, а у первой – лишь не использованные пока шансы на светлое будущее.

Как только подруги сбились в кучу, над бассейном раздался женский визг:

– На дне – утопленник!

– Покойник!

– Там кто-то есть.

– Быстрее тренера! У нас утопленник!

Лучшим местом для создания паники после базара, несомненно, является бассейн. В силу того, что здесь подправляют свое здоровье дамы, часто перешагнувшие бальзаковский возраст много лет назад, над «Лагуной» мгновенно возник такой шум, будто в небеса поднялась и обделалась там птичья стая.

Усатый тренер, которому хозяева платили за внимание к пожилым мадамам и расторопность, выскочил на парапет и нырнул в воду.

Лиза ринулась вперед по дорожке. Через пару секунд она увидела тело. Ледяная струя прострелила ей столб позвоночника.

Толща воды сделала очертания мужской фигуры расплывчатыми. Но это не помешало Лизе мгновенно сообразить: на дне лежал никто иной как ее «призовой жеребец». Усатый тренер тщетно старался приподнять Вадима Туманова. Бесчувственное тело, как известно каждому, становится гораздо тяжелее.

– О господи! Он задохнется! – прокричала Рита, багровая от напряжения.

– Да он уже не дышит, – прошептала Алена, бледная от испуга.

Лиза и слова не могла вымолвить.

На дне лежал не просто молодой человек, подающий надежды политик. На дне «Лагуны» сейчас покоились все прожекты Лизы, заключенные в бронзовое тело ста восьмидесяти сантиметров роста.

Ей следовало бы нырнуть к своему избраннику, но вместо Лизы это сделала Алена. Худая, гибкая, она легко вошла в толщу воды и стала помогать усатому тренеру. Тут подоспели мужчины с аквалангами и вытащили Туманова на парапет. Туда же легко выпрыгнула Лиза, а за ней тяжело поднялась по металлической лесенке Рита.

Когда тренер хотел завалить утопленника ничком на свое колено, тело… неожиданно ожило.

– Не стоит беспокоиться, – сказал Вадим, поднимаясь во весь свой эффектный рост.

Толпа экспансивных дам охнула.

– Ты псих? Или йог? – свирепо уточнил тренер, переводя тяжелое дыхание.

– Ну и шутки у вас, молодой человек! – с возмущением выпалила рыженькая красотка лет семидесяти пяти. – Я могла сейчас инфаркт схватить.

– Английский юмор, – облегченно бросила Лиза. Ее прожекты возродились. – На сей раз обошлись без трупа.

– Вот это прикол! – покачал головой усатый тренер. – Тут мне недавно подложили в тарелку какашку – западный сувенир, но твой трюк – круче.

От последних слов тренера некоторые дамы показательно вздрогнули и отошли в сторону.

В этот момент раздался сигнал мобильного телефона, лежавшего на парапете. Пока Вадим болтал, Лиза произвела в уме кое-какие подсчеты и убедилась: скорее всего, Туманов этим вечером захочет «заняться сексом». Ей не нравилось последнее выражение, но Вадим упорно наклеивал этот американский ярлык на их отношения, видимо, для того, чтобы Лиза не зарывалась в своих иллюзиях.

Вадим Туманов относился к категории людей, кому на роду написано быть победителями. Мускулистый, статный, он сразу пленял сердца женщин и вызывал раздражение у мужчин. Однако, когда Вадим заводил свои сладкоголосые песни, глядя противнику прямо в глаза, то за считанные минуты становился сначала добрым приятелем, а под конец разговора и другом собеседника.

Умелое владение магией общения привело к тому, что Туманов года два назад стал референтом у одного из парламентских деятелей, проповедующих стабильность в разоренной стране, и теперь преуспевал.

Покидая парапет, Рита крикнула, что они с Аленой будут ждать Лизу в кафе на террасе.

– Твои подруги основательно пасут тебя. Опасаются за твою невинность, – сардонически заметил Туманов, завершив разговор. – А я сегодня на нее не покушаюсь.

– Правда? – обрадовалась Лиза, состроив при этом кислую мину. – Ты занят вечером? – «А если бы ты знал, darling, как занята я!»

– К сожалению. Должен сопровождать шефа на ужин в японское посольство.

– Тогда – до завтра? – Лиза легко поцеловала его в губы.

– Я мог бы подбросить тебя домой.

«Осел! Мне в другую сторону», – подумала Лиза, но вслух сказала:

– Sorry. Хочу посидеть с девочками.

Буфет, именуемый среди купальщиц «Лагуны» «Террасой», на самом деле располагался на крыше вспомогательного здания. Все здесь было оборудовано с учетом удобства посетителей: от знойного солнца их головы уберегали плотные цветистые тенты, а расслабленные водными процедурами нервы клиентов баюкали французские шансоны.

Рита и Алена, сидя за излюбленным боковым столиком, потягивали апельсиновый сок. Когда Лиза присоединилась к ним, Рита сделала комплимент ее наряду:

– Тебе идет платье-сорочка.

– Да, – подхватила Алена, – алый цвет – к лицу.

– Юность, – печально вздохнула Рита. – Кобели так и вертятся вокруг тебя. Не упусти момент!

– Уж постараюсь, – хмыкнула Лиза.

С ленивой негой, как и положено в знойный день, подруги закурили длинные ментоловые сигареты.

– Твой Туманов, видимо, йог? – спросила Алена.

– Никогда не интересовалась. Скорее всего, электронная таблетка, о которой трубила реклама.

– Та, что дает несколько минут дыхания в безвоздушном пространстве? – уточнила Рита. – Бог ты мой, как же мужики любят быть в центре внимания!

– Особенно политики, – хмыкнула Алена.

– Ты сказала Вадиму, что он может отпустить своего шофера? Мне ничего не стоит подкинуть вас к клубу.

У Лизы было несколько секунд на раздумья.

Если признаваться, то сейчас. А почему бы и нет? «Why not?» – как говорят во всех англоязычных уголках. Мысль о том, что она может выдать компромат на себя, приостановила Лизу, но желание блеснуть победило.

Медленно глотнув холодного сока, она лукаво заметила:

– Я ужинаю не с ним.

Алена присвистнула, а Рита поторопила:

– Ну же! Не томи душу.

– С Зиминым.

– С кем?!

– С самим Георгием? – не поверила Алена.

– Да.

Глава «Юнибилдинга», мощной фирмы, частенько мелькавшей в сводках новостей, всей Москве был известен как Георгий. Это была фигура из пресловутого хай-класса, поэтому торгашка Рита жадно спросила:

– Как тебе удалось выйти на него? Конечно, через журнал?

– Конечно, нет, – веско сказала Лиза. – Скорее на журнал я вышла через него.

С недавних пор Лиза работала в рекламном издании «Сто первый», которое пускало пыль в глаза читателям, публикуя как реальные, так и не вполне достоверные сведения об известных людях. Для приобретения популярности на кухне «Сто первого» не гнушались ничем. Зато тираж рос, что обещало благодарным сотрудникам неуклонное повышение благосостояния. В России конца двадцатого века, где каждый стремился урвать свой жирный кусок или хотя бы сладенький кусочек, уже никто никого не осуждал. Разве только пенсионеры, изредка выставляющие пикеты. Но динозавров, видела Лиза, нигде не принимали в расчет.

– Вот это да-а! – протянула Рита. – Среди нас такие люди! И молчат! Давай колись.

– И побыстрее, – приказала Алена.

– Если я расскажу, вы ведь не поверите.

– Поверим! – убедительно сказала Рита. – Главное – ври в меру.

Знакомство с главой известного «Юнибилдинга» на самом деле было анекдотичным.

В мае безработная Лиза шаталась по старому Арбату, обдумывая планы быстрого и необременительного обогащения. Но все, что приходило в ее пустую башку, требовало нудного изучения иностранных языков, овладения навыками компьютера, а затем честного изнурительного прозябания в какой-нибудь фирме.

Как назло, в тот безоблачный майский день не хотелось пахать не покладая рук. Хотелось умчаться вслед за соленым морским ветром на экзотический остров и демонстрировать там на пляже свою фигуру, которая по параметрам соответствовала требованиям к топ модели.

Остановившись около выносного стенда турфирмы, Лиза начала изучать маршруты. Они, признаться, радовали. Но указанные рядом цены огорчали до глубины души.

Ни сама Лиза, ни ее труженица-мать никогда наяву не видели и не нюхали таких сумм. Зелененькие бумажки с портретом явно страдающего ожирением Франклина Лиза смаковала лишь издалека, когда другие меняли их на российские рубли около заветных окон.

Случайно ее взгляд остановился на респектабельном мужчине, который, наклонившись, разглядывал свою пятку, до крови натертую модным итальянским башмаком. Лиза не могла позволить себе дорогой удобной обуви, поэтому очень удивилась, что и она, оказывается, может доставить своему клиенту мелкие, но противные проблемы. Рядом с мужчиной суетился рослый парень, очевидно, сын, но у этих непрактичных мужчин было решительно все – даже мобильные телефоны – кроме единственной необходимой в таких случаях вещи – бактерицидного лейкопластыря.

Движимая состраданием, Лиза быстро раскрыла сумочку и подала его пожилому мужчине. Но он так неуклюже принялся за дело, что ей пришлось вырвать у него полоску пластыря и самой приклеить его к кровавой ране.

Импозантный старче облегченно вздохнул и сказал:

– Вы спасли меня. – Затем он жестом показал «сыну», чтобы тот отошел в сторону, и телохранитель – а это был он, как через две секунды поняла Лиза – безмолвно повиновался, остро поглядывая вокруг.

– Я должен вас отблагодарить.

– О нет, – решительно сказала она, прекрасно зная, что уж где-где, а на Арбате можно запросто влипнуть в историю.

По ее расчетам, старче должен был осознать, что имеет дело с порядочной девушкой, как любила выражаться мать Лизы. Расчеты оказались верны.

Улыбнувшись, он заметил:

– Не бойтесь, я не позову вас в какой-нибудь вертеп. Однако, надеюсь, что вы – ответно – воспользуетесь и моей помощью. – Джентльменским жестом протянул ей визитку.

Пытаясь продемонстрировать, что вовсе не интересуется, с кем именно свела знакомство, Лиза было сунула визитку в сумку, но незнакомец остановил ее словами:

– А вы все-таки взгляните.

Лиза последовала совету и обомлела. Чтобы хоть как-то выкрутиться из ситуации, просто сказала:

– Вы меня срезали, не скрою.

Искренность Лизы так понравилась могучему Георгию Зимину, что он громко захохотал, а потом тихо добавил:

– Подумайте, что я могу сделать для вас и позвоните завтра.

О чем тут было думать!

На следующий день тоном казанской сироты Лиза поведала Зимину о своих мытарствах и уже к вечеру получила работу в рекламном журнале «Сто первый» с зарплатой в пятьсот долларов.

После этого ей наконец удалось отделиться от матери, с которой они жили на Комсомольском проспекте в маленькой двухкомнатной квартирке, и снять однушку на Преображенке. Так была достигнута пусть не полная, но хотя бы относительная самостоятельность, и свобода стала для нее не затертым газетным понятием, а желанной реалией.

После этого события прошло почти два месяца, и Лиза – скажем прямо – кое-чего вкусила на пиру жизни, хотя содрать с Георгия солидный куш не удавалось – Зимин оказался крутым скрягой. Самое большее, на что его можно было раскрутить – это на ужин в «Приват-клубе», хотя и там, как показалось Лизе, он имел льготы. Видимо, одним своим присутствием поднимал рейтинг заведения. Во всяком случае, при ней Георгий намекал на это метрдотелю.

Как только Лиза завершила свою историю о знакомстве с Зиминым, Рита накрыла ее маленькую ладошку своей пухлой ладонью и выдохнула:

– Жаль, что ты не сказала мне раньше. Я бы тебе приперла классную шмотку из бутика.

– Мне не по карману.

– А я и не собираюсь, деточка, чесать твой тощий карман. Мы, в конце концов, – деловые люди. Если продвинешь нас в клуб – такой promotion тоже немало стоит.

– Я сама вхожу туда по гостевому списку, – неохотно сказала Лиза: посвящать подруг в свои планы она не собиралась.

– Так ты воспользуешься моим фордом? – спросила Рита и облизнулась, будто услышанная новость о Зимине была деликатесной закуской, которую с наслаждением переваривал ее мощный желудок.

Заметано. – Лиза пожала плечами.

Причалить к элитарному гнезду на классной лайбе – чего еще желать юной леди, мечтающей о роскошной жизни?

Глава 2

Форд брусничного цвета мягко притормозил около ворот огромного забора, напоминающего собой неприступное ограждение какой-нибудь сверхсекретной военной базы. Это и были врата рая.

Гостевой список подтвердил, что некая Лиза Леонтьева приглашена сегодня господином Зиминым в зал-ретро зимнего ресторана. Рослый охранник сопроводил ее до места назначения.

В полутемном зале играла тихая музыка, которая растекалась вместе с нежной подсветкой по лабиринтам, образованным предметами старинной мебели. Вычурные диваны, кресла, резные перегородки были расставлены столь хитроумно, что обеспечивали клиентам ощущение изолированности от всего остального мира, где идет кровавая бойня за место под солнцем.

Здесь тоже, как понимала Лиза, собирались далеко не одуванчики, но борьба за капитал свершалась в клубе подспудно, под пикантным соусом тихих разговоров, мягких шагов и улыбок.

Метрдотель Сергей Ефимович – вышколенный хитрый служака – провел Лизу к уютному столику, где ее ожидал Зимин. Увидев гостью, он поднялся и вручил ей пунцовую розу.

«Отличился старый крокодил», – подумала Лиза, обольстительно улыбнувшись. Пользуясь затемнением и изолированностью, Георгий покрыл поцелуями ее губы, кончик носа и скулы. При этом он бормотал какие-то комплименты, довольно пошлые на взгляд Лизы.

Обычно Зимин проявлял скаредность, заказывая стандартные напитки и блюда. Он наивно полагал, что его спутница не разбирается в иерархии вин и закусок. Напрасно. Поколение Лизы выросло с пониманием кое-каких гастрономических тонкостей.

Когда сегодня вместо стандартного мартини им подали розовое шабли, госпожа Леонтьева по достоинству оценила это.

«Старому мерину что-то нужно от меня».

Изысканное вино таяло во рту. После пары бокалов Георгий взял ее за руку через стол и тихо сказал:

– Я хотел бы расслабиться сегодня. Поедем к тебе.

– Неприятности? – уточнила Лиза, чтобы выиграть время и решить, как лучше солгать.

– Мелкие. Они померкли, когда я увидел тебя.

«Подлый скряга, – подумала Лиза. – Даже квартиру не стал мне оплачивать. Что значат для тебя двести долларов? Пустяк. А для меня это солидная брешь в бюджете. Паршивой розой он, видите ли, отделался. Так получай».

– К сожалению, у мамы небольшой ремонт – пахнет краской, и она ночует сегодня у меня.

Георгий чуть не крякнул от досады. Вспыхнули лиловые стекла его очков. Сама поза «воротилы бизнеса» показала Лизе, что деликатесный ужин был задуман в качестве прелюдии к любовной симфонии.

Несмотря ни на что подали мидии под соусом из белого вина.

«С чего это он так раскошелился?» – думала Лиза, смакуя оди= из лучших даров моря.

– Ты плохая девочка, – с мягкой укоризной сказал Георгий. – Вот что: отправляй завтра свою маму восвояси, приезжай сюда на массаж и мы вместе поедем к тебе.

– У меня работа.

– Ничего, подождут. Кроме того, вырви недельку за свой счет. Мы с тобой летим на Кипр!

От неожиданности скользкий кусочек мидии попал у Лизы в дыхательное горло, и она закашлялась. Георгий хорошенько отколотил ее по спине, и все обошлось.

– Ты мне оплатишь? – она строго посмотрела на стекла его лиловых очков.

– О чем речь!

Чтобы окончательно прийти в себя, Лиза отбыла в дамскую комнату. Там ей стало окончательно ясно: Кипр – остров полного кайфа – вот тот клок шерсти, который она сорвет напоследок с престарелого овена.

Когда вернулась, Георгий был не один. За их столиком сидел худощавый мужчина с бобриком седых волос и пронзительными, как угольки, темными глазами.

Представляя их друг другу, Зимин назвал незнакомца Орестом Петровичем Жоховым.

– Это уже что-то из древнегреческой трагедии, – пошутила Лиза о его имени, и последний вдруг сказал хриплым голосом:

– Боюсь, вы правы.

– Выпей, Орест, – мягко приказал Георгий. Не прибегая к услугам официанта, он налил другу полный бокал шабли.

Все трое звонко сдвинули бокалы, и Зимин провозгласил:

– Их дело, Орест, лаять на нас, а наше дело – вести свой караван дальше.

– На сей раз глубоко копнули, Георгий, – пробормотал господин Жохов, которого вовсе не стесняло присутствие Лизы.

Даже эти отдельные фразы убедили ее, что речь идет о чем-то горячем. Впервые в жизни Лиза приблизилась к тем событиям, о которых с пулеметной скоростью вещало телевидение. Огромные суммы денег, принадлежавшие избранным, казались ей дремлющими вулканами. Иногда какой-нибудь подземный – скрытый от рядовых обывателей – толчок будил тот или иной вулкан, и начиналось извержение.

Огненная лава взаимных обличений, важных документов, неоспоримых компроматов прокатывалась по экрану и тихо затухала где-то вдали. Сильные мира сего боролись на равных, явно презирая толпу. Такие события приятно щекотали нервы рядовых тружеников, давая им нескончаемые темы для телефонного трепа.

Своими тонкими ноздрями Лиза учуяла сейчас нечто подобное. Неплохо бы оказаться в эпицентре событий, выведать все, провести столь модное в двадцатом веке журналистское расследование, а затем дать в своем журнале сенсационный материал и заткнуть глотку привередливому главному, который отпускает колкие намеки о том, что при капитализме с блатными работниками пора кончать.

– Брось, Орест. У тебя нет врагов, – твердо заявил Георгий.

Лиза хмыкнула. Если бы спросили ее, она сказала бы, что враги есть у каждого, и дурак тот, кто считает иначе. Утешения Зимина показались ей наивными. Если уж этот Орест Жохов вляпался, следовало бы проанализировать ситуацию и поискать из нее возможные выходы, а не лить бесполезный бальзам.

Очевидно, дружок Зимина услышал ее мысли.

Отхлебнув вина, он сказал:

– Покажи мне хоть одного в этом зале, у кого нет лютых врагов. Я понимаю, Георгий, тебе легко рассуждать. Ты не на службе. В случае чего все спишешь на бизнес. А я – госслужащий. Сам знаешь: толпе каждый месяц выбрасывают какую-то кость. Нате, подавитесь! Боюсь, сейчас такой костью избрали меня.

– Надо быть оптимистом, Орест! – Зимин криво улыбнулся. – В самом худшем случае попадешь в бесплатный отель с полным пансионом. – Георгий игриво подмигнул Лизе.

Не уловив смысла шутки, Орест Петрович вопросительно посмотрел на них обоих.

– Я имею в виду комфортабельное Лефортово, – пояснил Зимин.

Жохов пружинисто вскочил.

– Если ты думаешь, Георгий, что окажешься в стороне…

– Сядь!

– Сяду, – зловеще пообещал Жохов, продолжая стоять. – Но дня через три ты сядешь в соседнюю камеру.

– Оре-ест, что о нас подумает дама, – укоризненно протянул Георгий, обнимая и усаживая друга. – Разве мы с тобой хоть раз в жизни сделали противозаконный шаг? Буквоеды, все по букве закона. А если кому-то захотелось облажать нас, к любому документу всегда можно придраться. Я прав?

Господин Жохов свирепо промолчал, зато Лиза – после трех бокалов шабли – уверенно выпалила:

– Прав! Ты исключительно прав, Георгий. И к документу можно придраться, и к человеку. Наш главный все время придирается ко мне.

– Что же ты раньше не сказала? Я поговорю с ним сразу же после нашей поездки.

– Удираешь? – просверлив Зимина глазками-угольками, спросил Жохов.

– Уймись, Орест. Мы с Лизой послезавтра летим в Лимассол. Там я все улажу.

– Оттуда ты дернешь на теплоходе в Италию или в Испанию, – уныло предположил Жохов.

– Не угадал! – выпалил Зимин. – Я дерну на Сицилию! К крестным отцам итальянской мафии.

– А что? Это неплохая идея! – задорно откликнулась Лиза, которую словно качало сейчас на волнах веселья и беззаботности.

Под каким-то благовидным предлогом Зимин утащил Жохова прочь. Покинутая Лиза минут десять расправлялась с вычурным десертом, а когда ловила в вазочке самый скользкий последний кусочек желе, вернулся Георгий.

Задумчиво пожевав веточку спаржи, весомо сказал:

– Прекрасный человек.

– Кто?

– Он. Жохов. Великолепный работник. Трудяга.

– А чего сдрейфил?

– Сдуру. Ни разу в жизни не совершал ни единого противозаконного шага.

– Ничего, – успокоила Лиза, – у него еще все впереди.

– Последний бокал был явно лишним для тебя, – заметил Георгий, увлекая Лизу к выходу.

Около ворот он усадил ее в один из своих автомобилей и дал указания водителю. Чмокнув Лизу в скулу, взял с нее слово, что завтра в десять утра она явится сюда на массаж. Пребывая в радужном настроении, Лиза игриво заметила:

– Как прикажешь, шеф.

Пока она ехала по набережной, рядом с которой прошло ее детство, под влиянием винных паров предалась некоторым воспоминаниям. Материнская квартира располагалась неподалеку, на Комсомольском проспекте.

Они жили в одном доме с семьей Тумановых. Лиза запала на Вадима, когда ей было семнадцать лет. Несмотря на то, что Лиза отличалась, по словам соседей, экзотической красотой – привздернутые скулы, светлые, но яркие миндалевидные глаза, большой чувственный рот, исключительная, наподобие латиноамериканской, грация – Вадим Туманов не обращал на нее ровно никакого внимания до тех пор, пока не столкнулся с соседкой, выходящей из массажного кабинета «Приват-клуба».

Быстро сообразив, какой это сноб, Лиза предприняла меры предосторожности, чтобы не разочаровать «сэра». Уехала от матери, сняв квартиру. Респектабельные районы «кусались», поэтому выбрала Преображенку – близко от «Сто первого» и сравнительно дешево, если учесть, что Москва стала сейчас дороже Парижа во многих отношениях.

Домой прибыла около одиннадцати.

Приняла душ, быстро заварила себе фруктовый чай и включила телевизор. Она любила новостные программы. С некоторых пор Лиза увлеклась сравнением фактов и тем, насколько по-разному преподносили их многочисленные каналы.

Развалясь в кресле, пила горячий терпкий чай, когда на экране замелькали знакомые лица. Конечно, «знакомыми» можно считать и лица президента, вице-премьеров и так далее. Любой в стране знает их куда лучше, чем собственных родственников. На последних тебе редко когда предоставят компру, а на этих – сколько пожелаешь.

Но в данном случае речь шла об интимно знакомых людях, с которыми Лиза рассталась недавно. За считанные минуты ей прояснили и скорбный плач господина Жохова, и увещевания господина Зимина.

В целом эту историю можно было окрестить «кипрской». Подобно курице, выклюнув зерно из каждой передачи новостей, к полуночи Лиза составила для себя довольно стройную картину.

Примерно год назад Орест Жохов, занимавший высокий государственный пост и имевший доступ к кормушке, перевел на Кипр крупную даже по мировым масштабам сумму инвестиций для строительства коттеджей под таймшер. Лиза знала, что этот прогрессивный вид отдыха доступен лишь толстосумам. Надо заплатить примерно двадцать тысяч долларов за номер в отеле определенного класса и потом можно ездить каждый год в разные сладкие места. Итак, господин Жохов перевел государственные финансы на корпоративный счет оффшорной фирмы и с тех пор помышлял лишь о высоком проценте доходов.

Как только таймшер начал бы функционировать, доллары потекли бы рекой, и Орест Петрович постепенно стал бы возвращать утраченное в казну. Но кто-то коварный заинтересовался финансовым гением раньше положенного времени.

Начали копать и выкопали, что данная оффшорная фирма принадлежит вовсе не английским джентльменам, как утверждал Жохов, а – через подставные лица – его давнему другу, несколько лет назад покинувшему государственную службу ради бизнеса, то есть господину Зимину, главе «Юнибилдинга».

После второго бокала чая мысль Лизы начала работать с четкостью швейцарских часов.

Пора проснуться и делать свой бизнес. Ей несомненно надо лететь с Зиминым на Кипр и держать там ушки торчком. Лишняя информация никогда не повредит. Потом станет ясно, куда ее пристроить. Как бы то ни было, это гипотетические деньги. Такие знания, скорее всего, не пригодились бы ей, если бы она собиралась навсегда остаться с Георгием Зиминым. Но его скопидомство уже достало Лизу.

В пожилом возрасте надо быть щедрее. Ведь по московским авеню на мерсах разъезжают не только старые козлы, но и молодые перспективные жеребцы.

Итак, решено: после поездки Лиза расстанется с Георгием Зиминым и будет всячески крепить свои отношения с Вадимом Тумановым. А неделька релаксации на милом островке не повредит ее ослабленному московскими стрессами организму.

Скупой Георгий редко позволял себе такие жесты доброй воли, как оплата массажа для Лизы. Все услуги, предоставляемые в «Приват-клубе» не членам, а гостям, были платными, поэтому Лиза строго следила за тем, чтобы массажистка ни в чем не ущемила ее.

Лежа на жесткой кушетке, госпожа Леонтьева наслаждалась пассами сильных и одновременно вкрадчивых рук Валерии – долговязой молодой особы с вытянутым лошадиным лицом. Как любая уважающая себя прислуга, массажистка знала всю подноготную своих клиентов и не щадила их.

– Господи, какие деньги люди воруют, – с завистью сказала Валерия, втирая в спину клиентки пахучее масло. – Что молчишь?

– Расслабляюсь.

– Тебе, не сомневаюсь, тоже перепадает.

– От кого? – чуть не подскочила Лиза.

– Не строй из себя невинное дитя. От Георгия – вот от кого.

– Причем здесь я? Зимин – друг моего отца.

– У тебя – только мать, – напомнила Валерия.

– И все-то ты знаешь, – буркнула Лиза.

– Не все. Например, даже представить себе не могу, какие деньжищи перевел Жохов на кипрские счета Зимина. Ты случайно не в курсе?

– Никогда не интересуюсь чужими финансами, – гордо повторила Лиза материнскую фразу.

– А пора бы уже интересоваться. Ничего не скажу – у тебя классная внешность. Но женщины быстро теряют свежесть.

«Хоть этим успокой свою душу», – насмешливо подумала Лиза, искоса посмотрев на Валерию. Ее поджарую фигуру и постную физиономию ни один мужик не согласился бы созерцать больше одной минуты.

Заметив красноречивый взгляд клиентки, Валерия не замедлила с местью. Во-первых, она зажала кожу на ее плече так, что Лиза вскрикнула, а, во-вторых, с садистским наслаждением сказала:

– Что вопишь? Ты не под Зиминым. Это там ори – изображай оргазм. Противно, небось, со стариком? Мне даже массировать его тошно, а уж каково с ним в постели – не хочу и представлять.

– Успокойся, тебе это не грозит. – Лиза нечасто позволяла себе дерзости в «Приват-клубе», но сейчас не смогла удержаться.

– Да уж слава богу, что меня миновала сия чаша, – усмехнулась Валерия. – В твоем Зимине центнер сала.

– Вот и сгоняй его, – буркнула Лиза. – И поменьше болтай.

– Да уж так сгоняла сегодня – умаялась. И все за несчастных пятьдесят долларов. Ни цента сверху не даст. Сейчас в бассейне кайфует – во жизнь! Уж вчера по нему такую компру выдали во всех новостях. Другой бы с утра пораньше застрелился, а этот явился свеженьким и довольным.

– Только такие люди и двигают историю, – назидательно заметила Лиза.

– Себе в карман, – ехидно поддакнула Валерия. – Но ничего, и до него доберутся. Кстати, что это вы сегодня на рассвете свидание назначили?

– Какое еще свидание? – огрызнулась Лиза. – Если только с моим главным. Мне сейчас на работу.

– Расскажи своей маме. А мне не надо. Ясное дело, после вчерашних новостей Георгий решил расслабиться. Неужели прямо в клубе?! Здесь каждый уголок имеет и глаза, и уши.

По окончании сеанса Лиза несколько минут отдыхала в холле. Наконец появился Георгий. Поприветствовав ее, он тут же намеренно громко попрощался, сказав о делах. Это был их условный знак.

Выскользнув из заветных ворот, Лиза прогулялась до Хамовнического вала. Там Зимин и захватил ее, проезжая мимо на джипе. Им было по пути – к ней на Преображенку.

Если бы Валерия знала, как эти свидания утомляли Лизу, то весь свой массажный день пребывала бы в отличном настроении. Георгий был мягок и ласков, но ни на что не годен. Там, где скаковой жеребец встал бы на дыбы, пожилой мерин только отпускал комплименты.

Признаться, это устроило бы Лизу – ведь у нее появился Вадим. Но воспоминания далекой юности разогревали Зимина, и он докучливо надоедал ей уговорами сделать что-нибудь еще, предпринять новую – о боже, сотую! – безуспешную попытку.

Конечно, расстаться можно было и сегодня. В конце концов, при его богатстве Георгий мог бы швырнуть к ногам Лизы если не весь мир, то массу удовольствий. А он ограничился ее устройством на работу. Сначала Лизе казалось, что она проходит своеобразный испытательный срок на выдержку и скромность, но в последнюю неделю женское чутье подсказало ей, что скаредность Зимина – понятие не временное, а постоянное.

Ей не повезло. Россказни о щедрости нуворишей так и остались для Лизы байками. И теперь жаль было упускать последний шанс. Путешествие на Кипр обещало стать не только интересным, но и полезным, поэтому Лиза «поддалась на уговоры» Георгия взять в редакции недельку за свой счет.

Он подбросил ее до площади трех вокзалов, неподалеку от которой располагался неприметный одноэтажный особняк «Сто первого». Как назло, главный был не в духе.

Сверкая на «госпожу Леонтьеву» стеклами непромытых очков, свирепо выговорил ей по поводу хаоса в картотеке. По его мнению, она недостаточно усердно воплощала в жизнь его главную мечту – иметь подробное досье на каждую знаменитость. Надо неустанно пополнять багаж новыми сплетнями. За эту «духовную пищу» обыватель согласен платить столько же, сколько он отстегивает за гамбургеры и пиво.

Считая себя прекрасным работником, Лиза предусмотрительно умолчала о своем мнении. Оно заключалось в том, что пора бы уже и компьютер для нее приобрести вместо устарелого бюро с десятком ящиков. Сейчас перед ней стояла другая задача. Изображая нервозность, Лиза представила на суд главного очаровательную историю о том, как с детства страдает гайморитом из-за неправильных перегородок в носу, как по этой причине в летние месяцы усилились ее головные боли. В качестве резюме этого маленького, но страстного монолога Леонтьева выложила заявление с просьбой о недельном отпуске за свой счет для проведения операции.

От страстного желания умчаться на далекий остров в ее глазах появился блеск, а на губах – чувственная влага, и главный подмахнул бумагу.

Как только Лиза принялась наводить видимость порядка в картотеке: и когда этот жмот расщедрится на компьютер для нее! – раздался звонок. Это была мама, которой еще в детстве дочь дала прозвище Катюша.

К счастью, в данный момент в комнате не было лишних ушей. Снизив голос до шепота, Лиза сказала:

– У меня новость. Завтра я лечу на Кипр.

– Командировка? – радостно спросила та.

– Нет. Частная поездка. Ты знаешь, с кем.

– С Вадимом?

– Опять не угадала. Подумай, Катюша.

– Да тут и думать нечего! – вспылила мать. – Это безумие!

– Не по телефону, – достойно напомнила дочь. – Давай встретимся через часок.

– Хорошо. Где?

– Подъезжай на Сокольники. Я приглашаю тебя в «Макдоналдс».

Войдя в кафе, Лиза сразу увидела мать, сидевшую у стены на диване. Несмотря на постоянные тернии жизненной дороги, Катюша выглядела отменно. Тоненькая, спортивная, с короткой стрижкой, она могла сойти за сестру Лизы. Кстати, Лиза давно работала над тем, чтобы их отношения строились не по стереотипной схеме «мать-наставница» и «послушная дочь», а вполне дружески, но иногда Катюшу заносило.

Заказав обычный европейский набор: по гамбургеру и по стакану лайт- колы, Лиза принесла поднос и они принялись анализировать ситуацию.

– Ты запуталась в отношениях с двумя мужчинами.

– Катюша, я выйду из ситуации сразу же после возвращения.

– Если благополучно вернешься!

– А что мне помешает?

– Обстоятельства. Ты не смотришь новостей? Георгия Зимина втянули в очередной скандал. Там завязаны огромные деньги! Надо растерять последние мозги, чтобы ехать сейчас с ним! – Звонкий голос Катюши задрожал. – Не удивлюсь, если он утонет в Средиземном море!

Лиза подавилась гамбургером, затем все-таки съязвила:

– Он в прекрасной спортивной форме.

– В постели? – иронично уточнила мать.

– Не будь столь циничной, – укорила дочь.

– Говорю тебе: лететь с ним опасно. Ты ведь видела в сериалах, как это делается!

– А как?!

– Подплывает аквалангист и – каюк твоему Георгию. А ты – рядом. Главная подозреваемая. Истинный заказчик всегда откупится!

– Не драматизируй, Катюша. Что, лучше жариться в Москве, как в гриле?

– Зато в покое. – Медленными глотками отпивая ледяную колу, мать сказала: – Он берет тебя в качестве дымовой завесы. Отправился, мол, на отдых с юной пташкой. На самом деле будет улаживать свои дела.

– О’кей, – усмехнулась Лиза, – пусть попотеет, а я – расслаблюсь.

– Значит, полетишь?

– Несомненно.

Поздним вечером собирая вещи для поездки, Лиза неожиданно обнаружила в своей дамской сумке похожий на визитку белый кусочек картона.

Но это была не визитка, а записка.

Ровные буквы компьютерного вывода складывались в предупреждение. Записка гласила: «Оставь их в покое: и старого, и молодого, чтобы не плакать потом».

Укладывая пару итальянских купальников в спортивную сумку, Лиза улыбнулась: не стоит даже гадать, кто подложил записку. Катюша предприняла безуспешную попытку задержать ее.

Заключительным аккордом этого дня стал звонок Лизы Вадиму:

– Знаешь, я улетаю в командировку. Да, довольно неожиданно, но такова журналистская судьба. Буду с нетерпением ждать нашей встречи.

Глава 3

Лайнер приземлился в аэропорту Ларнаки поздним вечером.

Когда Лиза ступила на трап, у нее создалось впечатление, что она сунула голову в тостер.

Их маленькой компании – Зимину, его телохранителю Славе и ей – подали мерседес с кондиционером. Так прелести роскошной жизни сразу заявили о себе.

Дорога до Лимассола показалась ей довольно унылой. За окнами мелькали холмы и редкие деревья. Сам город удивил Лизу обилием света и белизной коттеджей. Почти все предметы показались ей игрушечными, похожими на макеты.

Пятизвездочный отель «Меридиан» был расположен за пределами города. Внутри он напоминал вокзал своими огромными холлами. Отказавшись от услуг носильщика, телохранитель Слава сам занялся багажом.

К удивлению Лизы, они расположились не так, как она предполагала. Георгий однажды упомянул о неплохих отношениях Славы с его, Зимина, женой, поэтому Лизе казалось, что мужчины поселятся вместе, предоставив «секретарше» отдельный номер. Однако, Георгий не счел нужным соблюдать даже видимость приличий. Так Лиза очутилась в двухместном номере вместе со своим «бойфрендом».

Слухи о необыкновенной роскоши пятизвездочных отелей она сразу сочла преувеличенными. Возможно, в «Меридиане» имелись царские апартаменты для всяких там банковских монстров и владельцев нефтяных шельфов, но им с Зиминым достался поразительно простой стандартный номер, разве что с большой верандой, с которой открывался вид на море.

Лиза вовсе не сомневалась в гипертрофированных банковских счетах Георгия, однако, сам он, видимо, не считал нужным это демонстрировать. И вообще совместный отдых слегка разочаровал ее.

Стояло пекло. Красная нить термометра подбиралась к сорока градусам. Единственной отрадой было неохватное море, да еще бронзовые парни, которые обслуживали водные развлечения. Их сильные ласковые руки оказывались на бедрах или спине Лизы всякий раз, когда она влезала на скутер.

В башке у этих жиголо был постоянно включен калькулятор. Стоило увидеть, с какими сексуальными улыбками обнимали они дряхлых старух – американских миллионерш, чтобы сделать неутешительные выводы о соотношении романтичности и реализма в этой жизни. Money-money…

– Эти жеребцы испытывают оргазм при виде старых кошелок, набитых баксами, – съязвила Лиза.

– Профессионалы, – веско сказал Георгий, усмехнувшись.

Вопреки ее опасениям, Зимин вовсе не скрывал от Лизы свои дела. Правда, и не посвящал в них досконально, но часто брал с собой в лимассольские поездки.

Однажды он предложил ей прогуляться пешком, сказав:

– Здесь неподалеку.

Вдвоем, без Славы, они прошли вдоль моря и наконец увидели небольшое поселение. На фоне приторно-сочного заката поднимались четкие абрисы холмов и одноэтажных коттеджей.

«Тот самый поселок под таймшер», – поняла Лиза. Было душно. Пустынное поселение производило какое-то странное впечатление заброшенности и одичалости.

– Ты, кажется, интересовалась скандалом, который подняли СМИ, – напомнил Георгий. – Ни я, ни Орест денег не воровали. Перед тобой эти вложения.

Несколько раз они выезжали в Лимассол. Мерседес мягко тормозил около стеклянных дверей различных банков.

Ожидая Зимина в прохладном салоне, Лиза размышляла о том, что вряд ли когда-нибудь ей понадобятся эти впечатления. Мечты унюхать что-нибудь жареное уплывали вместе с туманным маревом. Ну заходит он в банки, а дальше что? С чего и как начинать его шантажировать? Где здесь возможность быстро и круто обогатиться? Рассказать обо всем его жене? Но эта бедная Роза, скорее всего, и сама могла бы порассказать Лизе о своем сквалыге.

Куда лучше было бы сейчас развалиться в шезлонге под тентом. Но Георгий ныл, когда она изъявляла желание остаться на пляже. Ему нравилось ездить с Лизой.

– От тебя исходит юная свежая энергетика, – замечал он в дороге. – Не Слава, а ты – мой настоящий телохранитель.

Госпожа Леонтьева хихикала.

Как-то раз они припарковались около здания, мерцающего аквамариновым стеклом. После ухода Георгия Лиза, задрав голову, прочитала серебристую вывеску. На сей раз Георгий почтил своим посещением страховую компанию «Дойл». Когда он вернулся, Лиза решила показать, что и она кое в чем разбирается.

– Значит, здесь застраховано то милое поселение под таймшер?

Удивленно скосив на нее взгляд, Георгий с молодой бравадой сказал:

– Что стоит то поселение по сравнению с моей бесценной жизнью!

– Неужели тебе будет приятно, если тебя кокнут, а баксы достанутся твоей Розе? – не сдержалась Лиза.

– Ни фига ей не достанется, если наймет киллера, – шутливо откликнулся Георгий, подмигнув и разваливаясь на сидении. – Все предусмотрено. Зато я в случае каких-то травм – на водных или на горных лыжах, например – получу солидную компенсацию.

– Хитер бобер. А ей, значит, ничего?

– Ни цента. – В его голосе прозвучал металл.

Пожилой возраст, как понимала Лиза, не позволял Зимину подолгу валяться под знойным солнцем. Но пляжный комплекс «Меридиана» учитывал не только финансовые, но и физические возможности клиентов. Они платили – и за свои доллары получали полное понимание.

Тенты, натянутые над аэрарием, вынесенным к самому морю, были настолько плотны, что пресекали малейшую возможность проникновения прямых солнечных лучей, давая полную волю соленому ветру.

За день до отъезда Лиза и Георгий валялись на удобных кушетках аэрария и переговаривались под аккомпанемент тихой греческой музыки.

– Ну и как тебе Кипр, Лиза? Оправдал надежды?

– Признаться, я ожидала чего-то более роскошного.

Повисла пауза, после которой Георгий вдруг сказал:

– Более роскошное – это в Гуане.

– Гуана? Тропики?

– Да. Вот уж где и пекло, и неприличная роскошь.

– Приходилось бывать?

– Случалось. Но, к сожалению, в последние годы там частые заварушки. Наши ребята, кстати, подрабатывали в Гуане.

– Официантами?

– По раздаче горячих блюд, – усмехнулся Георгий, но сейчас же пояснил: – Наемниками.

– Ого! Никогда не видела таких крутых парней, – заметила Лиза, переворачиваясь на спину.

– Видела. Сегодня утром. Мой Слава был там.

– В Гуане?

– Угу. И бывший телохранитель Ореста Жохова, кстати, тоже.

– Приличные кадры подбираете, – похвалила Лиза.

– Заботимся о своем теле, – улыбнулся Георгий.

– Я слышала, что охранник должен быть одного роста с хозяином, а твой Слава выше тебя.

– Так это еще лучше. В случае чего – полностью прикроет.

Повисла пауза.

Лиза вдруг вспомнила слова Катюши об аквалангисте. Несмотря на сорокаградусную жару, стало зябко. Вон оно – море, буквально в десяти метрах…

Через минуту-другую вкрадчиво спросила:

– Скажи, Георгий, а у тебя бывало это «в случае чего»?

– В данную ситуацию попадают только олухи.

– Сплюнь, а то сглазишь! По телевизору каждый день показывают.

– Лохов и показывают. Поверь, Лиза, эта тема меня не коснется. Я, например, гораздо больше переживаю по поводу того, чтобы ты не старела.

«Ну и козел!» – выругалась она в душе, а вслух спросила:

– Что, уже заметны следы увядания?

– Нет. Пока заметен лишь отменный аппетит.

«Скряга».

– Пойми, Лиза, дело вовсе не в фунтах, которые я плачу в ресторанах…

«В ресторанах?! Эти вонючие забегаловки у моря ты называешь ресторанами?!»

– … Но вы, женщины, так быстро теряете форму, – он повременил немного, взвешивая, стоит ли продолжать. Наконец решил, что в данном конкретном случае предостережение дороже золотого молчания, и простонал: – Видела бы ты мою Розу!.. В молодости она была тростинкой, а теперь… – Последовал тяжкий красноречивый вздох. – Когда она переодевается при мне – я не могу на это смотреть.

– Не надо, – резко оборвала Лиза, ощутив неожиданный прилив женской солидарности с незнакомой толстухой Розой.

– Эта реплика характеризует тебя с положительной стороны, – заметил Георгий, с трудом переворачивая свое тучное тело.

В последний день пребывания на жарком острове Лиза останавливалась около витрин и подолгу стояла, намеренно разглядывая кораллы, обрамленные золотом и цветным серебром. Ее вполне устроил бы «привет с Кипра», воплощенный в ансамбле – серьги и перстень, или кулон и браслет. Но Георгий то и дело бросал:

– Дешевка! Такое даже надеть неудобно. В ближайшие месяцы выберемся с тобой в Гуану, если там, конечно, опять не будет военного переворота, – вот где настоящие произведения ювелирного искусства!

– До Гуаны далеко, – шипела Лиза, и в конце концов приобрела скромный перстенек с кораллом на свои кровные, а Георгий торжественно преподнес ей «привет с Кипра» в виде нанизанных на суровую нитку ракушек и коробки рахат-лукума.

«Это прямо-таки патологическая жадность. Нет, с ним надо кончать», – думала Лиза, а Георгий и в аэропорту все показывал ей, что иностранцы везут с собой в качестве сувениров целые пирамиды рахат-лукума.

– У нас в «Новоарбатском» этого добра – завались, – презрительно бросила Лиза уже в салоне лайнера, на что Георгий назидательно заметил ей:

– Сувениры хороши тем, что дарят нам приятные воспоминания.

«Не сомневаюсь, будет куда лучше, если ты станешь для меня всего лишь воспоминанием».

Вернувшись домой, на Преображенку, поздно вечером Лиза позвонила матери и доложила:

– Итак, все прекрасно. Ни Георгий не утонул в Средиземном, ни меня не сбросили со скутера. А ты боялась! – Помолчала несколько секунд, а затем добавила: – Жизнь, Катюша, куда скучнее и обыденнее, чем это кажется тебе.

Лиза еще не знала, что упомянутая ею жизнь любит не стереотипные, а парадоксальные ситуации. Если ожидались морские происшествия, то их не будет, но небеса обязательно пошлют нестандартные сюрпризы.

На следующее утро, взглянув в настенное зеркало, она обомлела. Кипрское солнце оказалось чрезмерно коварным. Оно выхлестнулось на ее кожу таким загаром, что главный мог засомневаться в недельном пребывании сотрудницы в больнице.

Даже не напрягая мозги, Лиза выдумала стройненькую байку о том, что по новой методике сейчас принято нещадно кварцевать пациентов, перенесших операцию на переносице. Оставалось надеяться на доверчивость шефа.

Сомневаясь в ней, госпожа Леонтьева останавливалась возле каждой витрины, чтобы убедиться, насколько неприличен ее загар.

«Да, в нем есть что-то патологическое», – мужественно признала она, вглядываясь в свои коричневые, с каким-то сизым оттенком, плечи.

В этот момент Лиза и заметила за собой слежку.

Когда она с раскованностью манекенщицы повела головой около очередной витрины, парень, стоявший поодаль, стремительно отвернулся. Сначала Лизе показалось, что его привлекла ее эффектная внешность. Во всяком случае, так хотелось думать.

Неказистый субъект упорно тащился за ней, видимо, от станции метро. Остановившись несколько раз якобы для того, чтобы поправить волосы или туфли, Лиза убедилась: за ней следят.

Это открытие вызвало лихорадочную дрожь, пробежавшую по столбу позвоночника.

Свой путь она продолжила на полусогнутых ногах. Впечатляющие картины того, как из нее будут вытряхивать номера счетов, которых она не знает, лихорадочно пронеслись перед взором воображения. Пожалуй, Лиза могла бы вспомнить названия банков, около которых парковался в Лимассоле их мерс, но не более.

Черт дернул ее сопровождать Зимина! Даже из скупых сообщений новостей любому олуху было ясно, что заварилась каша не для таких розовых девочек, как она. Возомнила себя прожженной крутой журналисткой, умеющей выуживать горячую информацию! А ее реальная цена – пятьсот долларов, и ни цента больше!

Парень отстал от Лизы лишь у дверей редакционного особняка.

Зеркало в холле отразило жалкое существо, в котором и следа не осталось от царственной топ-модели, вышедшей утром из дома. Бледность, проступившая из-под матовой кожи, проняла даже главного.

С сожалением взглянув на сотрудницу, он сказал:

– Хоть и откварцевали тебя в больнице, но пока очень заметны следы перенесенной операции. Ты уж не обижайся за откровенность.

Дрожащими руками Лиза занялась своей картотекой, но внесла в нее еще больший хаос. Нестерпимо захотелось сильного мужского плеча, и она позвонила Вадиму Туманову на работу.

Обычно он раздражался, когда Лиза отрывала его от дела, но сейчас прореагировал даже с оттенком радости:

– Вернулась из командировки?

– Да. И хотелось бы встретиться.

– Мне тоже. Но придется отложить на недельку.

– Как на недельку?! – вскрикнула Лиза, уже представив, что часа через три изольет Вадиму душу и получит нужный совет и поддержку.

– Я улетаю.

– Куда?!

– Сколько раз я просил тебя не кудакать под руку, – возмутился Вадим: очевидно, ее раздражение передалось ему телепатическими путями. – В Париж. Слушай, тут меня буквально рвут на части. Вернусь – позвоню. Привет.

Оставшись с неутешительным «приветом» от Туманова, Лиза лихорадочно перебирала в голове всех знакомых мужчин.

Положиться было решительно не на кого. Мужики конца двадцатого века не отличались ни рыцарством, ни желанием опекать даму.

Башка уже распухла от невиданной интеллектуальной работы по поиску надежного друга, но ничего стоящего в нее не залетело. «Так можно и менингит подхватить», – подумала Лиза, решив покончить с бесполезными поисками, но в этот момент небеса сжалились над ней, подарив идею.

Возблагодарив всевышнего, Лиза набрала нужный номер.

Когда ей ответил глухой мужской голос, спросила:

– Виктор?

– Да.

– Это Лиза Леонтьева. Вы помните?

– Еще бы! Я не забываю людей, которые оказали мне услугу. Буду рад помочь.

– Если на самом деле так, то я вскоре заеду к вам…

– В любое удобное время. Я на месте.

Собеседник Лизы Виктор Брасов был частным сыщиком. Солидные органы то отбирали у него лицензию, то придерживали ее, но ничто не могло помешать Виктору оказывать знакомым и незнакомым людям конфиденциальные услуги и развивать свою любознательность, интересуясь светскими и не совсем таковыми сплетнями, новостями, домыслами.

Месяц назад Виктор зашел в «Сто первый», так как ему понадобилось уточнить одну деталь из жизни «замечательного человека», достигшего успеха. Когда он протянул Лизе взятку в виде пористой шоколадки, Лиза отчитала его, объяснив, что она – не какая-то мелкая секретулька и поможет ему безо всяких подачек. Несмотря на запрет главного, Лиза предоставила в его распоряжение картотеку, а после этого они вместе выпили чаю, с удовольствием уплетая пресловутую «взятку».

Виктор был уверенным в себе мужчиной лет тридцати двух-тридцати трех, с темно-русой шевелюрой, с глубоко посаженными проницательными глазами. Нельзя сказать, что исходивший от него сексапильный шарм покорил Лизу, но Виктор за считанные минуты сумел расположить ее. Они свойски болтали, и Лиза сказала:

– Ваше имя сразу напоминает о триумфе в жизни.

– Этого и стремилась достичь моя мама, – улыбнулся он. – Она любила успехи.

– Все мамы любят успехи.

– А вы сами? – засмеялся Виктор.

– Если я скажу, что обожаю преодоление препятствий, вы ведь все равно не поверите!

Словом, они быстро нашли общий язык.

Прощаясь, он обещал помочь в случае надобности.

Такой час пробил.

Направляясь к сыщику, Лиза захватила мешок с принадлежностями для бассейна, так как сегодня был день посещения, а Хилков переулок, где располагалась контора Виктора, находился в двух шагах от «Лагуны».

По дороге к метро Лиза не заметила слежки, но это еще ничего не значило. Сидя в душном вагоне, она заранее обдумывала, что следует сказать, а о чем лучше умолчать.

В конце пути решила больше действовать намеками, чем прямым рассказом.

Глава 4

Виктор Брасов явился в свою «контору» около девяти утра.

С год назад он обосновался в подвале одного из старинных домов Хилкова переулка. Если бы дела шли успешнее, он мог бы закатить здесь евроремонт, и тогда его «частная контора» производила бы на посетителей более благоприятное впечатление. Но он не был снобом, а гонорары за его конфиденциальные услуги росли медленнее, чем инфляция.

Несмотря на затрапезность помещения, шапочные знакомые, которые уже однажды воспользовались услугами Виктора, направляли к нему своих друзей. Те сначала удивлялись подвалу, а затем привыкали.

Профессия частного сыщика, или детектива, была для России новой и довольно непривычной, но желание семейных пар расставить точки над «i» в своих отношениях побеждало. На западе это сулило жирные куски при разводе, в России же супруги довольствовались моральной стороной дела. Они испытывали, как убеждался Виктор, настоящий оргазм в тот момент, когда взаимно уличали друг друга, предъявляя весомые улики. В общем, в Хилков не зарастала народная тропа.

С наступлением летнего зноя людской поток поредел, но сегодня в десять утра в его дверь требовательно постучали и вошла грузная дама, похожая на старую цыганку.

Лет тридцать назад мужики, видимо, охотно флиртовали с ней. Но судьба зла. В те годы Виктор был карапузом, а теперь, когда он стал зрелым мужчиной, Роза Леопольдовна Зимина – так представилась женщина – изрядно сдала свои позиции.

Не желая этого признавать, она по-прежнему броско одевалась и несла на себе груз макияжа и тяжелых золотых украшений. Просторный черный блузон контрастировал с малиновой юбкой в густую складку. На запястьях позванивала вереница браслетов. В целом она напоминала мадам некоего популярного заведения.

Размещаясь на стуле, Роза Леопольдовна приняла раскованную позу и сообщила грудным, с хрипотцой, голосом:

– Перед вами – обманутая жена.

Увидев, что ее эпатажное сообщение не произвело на Виктора ровно никакого впечатления, посетительница зашла в разговоре с другой стороны:

– Не сомневаюсь, что о моем муже, Георгии Зимине, вы слышали не раз.

– Приходилось.

Словно беседуя с давней задушевной подругой, Роза Леопольдовна достойно сказала:

– Тридцать лет назад он пришел ко мне с одним солдатским одеялом. Если бы я тогда знала, какого борова пригрела в своей маленькой уютной коммуналке, я вышвырнула бы с третьего этажа сначала его вонючее одеяло, а затем и его самого. Я решительная женщина.

– Это видно.

– Тогда не существовало этих модных теперь брачных контрактов, и сейчас, когда подлец намыливается бросить меня, я останусь буквально без гроша.

– Зимин хочет развестись с вами?

Поведя полными плечами, Роза Леопольдовна веско заметила:

– Я не знаю, чего он хочет, но мне точно известно, что последняя его потаскушка гораздо моложе всех остальных и он, при всей его меркантильности – а вы даже представить себе не можете ее размеров! – возил эту стерву на Кипр. Раз Георгий потратился на женщину – это уже серьезно, уверяю вас.

– Если вы хотите убрать соперницу с дороги, – хладнокровно сказал Виктор, – то обратились не по адресу.

– Господь с вами! – одернула его Роза Леопольдовна. – Я, кстати, верующая. Это на Георгии креста нет. Сколько сил я потратила на то, чтобы сделать из него хотя бы подобие человека. Всякое доброе деяние наказуемо, запомните это, Виктор. Несмотря на свою доброту, даже слабохарактерность, я кое-что уже предприняла.

– Вот как?

– Да. Послала одного знакомого парнишку последить за шлюшкой. Возможно, это хоть немного напугает ее. На большее я и не рассчитываю. Разве теперь она откажется от моего денежного мешка!

– Вы – реалистка.

– Жизнь отучила от романтики.

– Так чего же вы хотите, Роза Леопольдовна?

Доверительно подавшись вперед, она сказала:

– Помогите мне организовать съемки и прослушивание их подлых свиданий.

– Мы же только что говорили о реализме! – с досадой воскликнул Виктор. – Это невозможно.

– Вы не поняли меня. Я уверена: этого сексуального маньяка с его шлюшкой можно отснять в таких позах, что и порно-хиты поблекнут перед ними.

– Роза Леопольдовна, я не стану потворствовать шантажу.

– О, понимаю, – горько усмехнулась Зимина. – Вы сразу приняли сторону мужской партии.

– Вовсе нет. Дайте мне немного времени, и я попытаюсь что-нибудь сделать для вас. Можете хотя бы назвать мне свою соперницу?

– Неужели вы думаете, я буду щадить ее? Она меня не пожалела! Ничего, жизнь все расставит на свои места. Уверяю вас: этой Лизе Леонтьевой воздастся по «заслугам», но позже, значительно позже…

Внутренне Виктор присвистнул: «Кажется, я знаком с данной госпожой», – но внешне не подал вида.

Стало заметно, что Роза Леопольдовна засомневалась в его возможностях помочь ей. Оценив взглядом потолок с протеками и ободранные обои, она вздохнула. Но мужской шарм Виктора привел к тому, что расстались они вполне дружески, не договорившись, правда, о новой встрече.

– Обещаю вам кое-что предпринять, – сказал на прощание детектив.

Обремененная огромным жизненным опытом госпожа Зимина лишь усмехнулась в ответ. Прощаясь с Розой Леопольдовной, Брасов не предполагал, что дело это будет иметь продолжение – и какое!

Последовавший вскоре полуденный звонок госпожи Леонтьевой вызвал на губах Виктора ироническую улыбку. Похоже, старая львица и молоденькая косуля собирались сразиться на поле брани. Впрочем, сейчас каждый стремился ухватить свой кусок – и чем жирнее, тем лучше.

После трех к Виктору вошла Лиза.

Матовый загар оттенял ее светлые глаза и волосы. Госпожа Леонтьева – «молоденькая косуля» – и впрямь была хороша.

Они встретились, как старые друзья – с улыбками и приветствиями, вот только без объятий.

Присев на стул, где несколько часов назад размещалась крупногабаритная соперница, Лиза призналась, что ее «дело» – сущий пустяк, и начала увертливый монолог о своей подруге и «неком господине» гораздо старше ее.

В рассказе присутствовали и предупредительная записка, и странная слежка, и мнение самой Лизы о том, что все это не стоит и выеденного яйца, но подруга просила посоветоваться с опытным и знающим человеком.

Глядя прямо ей в лицо проницательным взглядом, Виктор спокойно выслушал всю белиберду, а затем сказал ровным тоном:

– Некая подруга – это вы, госпожа Леонтьева. Некий господин – это небезызвестный Георгий Зимин, с которым вы совершили путешествие на жаркий остров, где приобрели весьма аппетитный загар.

Вскинув на него не просто светлые, а почти белесые от удивления глаза, Лиза неожиданно разразилась веселым смехом. Ее чувственный рот приоткрылся, обнажив мелкие влажные зубы.

– От частного сыщика ничего не скроешь, – наконец проговорила она, закусив нижнюю губу.

– И не надо скрывать, – тоном опытного падре посоветовал Виктор.

Он вовсе не хотел рассказывать ей о визите Розы Леопольдовны. Каждого, обратившегося в его контору с просьбой, Виктор считал своим потенциальным клиентом, тайны которого следует оберегать. В данном случае он оказался в щекотливой ситуации, так как симпатизировал Лизе.

«Ладно, попробую», – решил про себя, а вслух сказал:

– Ты очень привязана к Зимину?

Виктор приготовился к ее фрейдистским сказкам о том, как выросшая без отца девочка восприняла пожилого мужчину исключительно под этим соусом, вовсе не помышляя о деньгах и выгоде.

Но все оказалось гораздо проще.

– Я могу позволить себе цинизм? Это тебя не шокирует? – спросила Лиза, исподлобья взглянув на детектива.

– Обойдусь без инфаркта, валяй.

– Я рассчитывала на основательную материальную поддержку.

– И просчиталась?

– Точно. Зимин – тот еще скупердяй.

– Если я посоветую тебе, Лиза, без лишних эмоций расстаться с господином Зиминым и найти себе объект помоложе, это будет уместно?

– Вполне. Объект помоложе – в наличии. – Лиза прищурила свои загадочные, «византийские», глаза. – Ты сожалеешь?

– Меня радует, что мы перешли на «ты». А сожалеть мне не о чем, – с улыбкой признался Виктор, – так как ты явно создана для более высокого материального уровня, чем тот, который мог бы предложить тебе я. Дружеские отношения сойдут?

– Об этом и мечтала.

– Что же касается твоего «дела», уверяю тебя: оно сразу растает, как только ты порвешь с Георгием.

Заметив испытующий взгляд Лизы, Виктор дипломатично пояснил:

– У меня в работе было десятка полтора таких случаев. И всегда один и тот же сценарий. Кто может осудить стареющих жен за то, что они по-своему борются за свой супружеский рейтинг?

– Резонно. Ты не против, если я сделаю от тебя звонок? Я хотела бы сегодня же покончить с этим.

В распоряжение Лизы был предоставлен довольно старый аппарат.

– Мне выйти? – спросил Виктор.

– Сиди, – разрешила Лиза. – Ты у себя.

Услышав в трубке баритон Георгия, Лиза начала настаивать на встрече. Он сказал, что собирался сегодня поужинать в «Приват-клубе» с другим человеком, но ради «прекрасной нимфы» сделает исключение.

Лиза не стала предупреждать по телефону, что этот ужин будет прощальным, оправдав себя тем, что реальные «прекрасные нимфы», в отличие от мифических, всегда отличались коварством.

В бассейне «Лагуна» Лизу ожидал сюрприз. Предусмотрительная Рита принесла для нее коралловый мини-костюм от покойного Версаче.

– Это жемчужина моей новой партии, – сообщила она, извлекая его из объемистой спортивной сумки под восторженные возгласы Алены.

Коралловый цвет настолько гармонировал с кипрским загаром Лизы, что обе подруги пророчили ей королевский успех в «Приват-клубе».

– Там темно, и никто не обращает ни на кого внимания, – искренно сказала Лиза, имея в виду зал-ретро.

– Об этом ты расскажи своей маме – для ее успокоения, – с долей ехидства заметила Алена, и Рита захохотала.

Надеясь через некоторое время попасть с помощью Лизы в заветный клуб, Рита так и сяк вертела ее перед зеркалами раздевалки. Вскоре Алена умчалась проведать подругу, а Рита повезла Лизу к заветным воротам. Взглянув в заднее окно, Лиза убедилась, что слежки вроде бы нет.

Слава богу, все оказалось пустой бабской возней! Жизнь под июльским солнцем по-прежнему полна своего кайфа!

Во время короткой дороги от Остоженки до Лужнецкой набережной госпожа Леонтьева порадовалась тому, насколько логично выстроится теперь ее схема отношений с сильной половиной человечества.

С присущим ей изяществом – но достаточно твердо – сегодня Лиза скажет «последнее прости», она хмыкнула, старому скряге. Он, конечно, будет капризничать, но она преподаст ему урок высокой нравственности. А затем все свое внимание сосредоточит на Туманове. Пусть только вернется из Парижа, Лиза встретит его в полной боевой готовности. Двадцать пять для женщины – возраст напора и натиска.

Сергей Ефимович – благообразный метрдотель – с приветливой улыбкой провел ее к их постоянному столику, который располагался метрах в десяти от портьер, скрывающих входы в подсобные помещения. Зимина устраивало, что для посещения rest-room не надо было тащиться через весь зал. Одним словом, он выбрал уютный уголок.

Вышагивая по проходу, Лиза заметила, что Слава, охранник Зимина, сидит неподалеку, за отдельным столиком с какой-то блондинкой, и послала ему подобие воздушного поцелуя. В «Приват-клубе» Зимин ничего не опасался. Слава только для видимости отирался поблизости.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся ей Георгий. – Я начинаю надеяться, что ты влюбилась в меня без памяти. А это был всего лишь Кипр! Представляю себе, как подействует на нас знойная Гуана.

«Туда ты отправишься со своей увядшей Розой. Лично я буду теперь совершать турне исключительно с Тумановым, кстати, тоже в качестве жены. Времена бесшабашности прошли», – подумала Лиза, безмятежно улыбаясь Георгию, который спросил:

– Коктейль из креветок устроит тебя?

– Вполне.

– Мартини?

– О нет. По традиции – шабли. – «Уж раскошелься в последний раз».

– Да ты гурманка.

– Валютная проститутка обошлась бы тебе дороже, – отбросив сантименты, неожиданно заметила Лиза, чем повергла Зимина в состояние ступора. Задохнувшись, он покачал головой:

– Ну и шутки у тебя.

«Следующая будет еще прикольнее», – пообещала про себя Лиза, а вслух спросила:

– Ты часто приходишь сюда со своей женой?

От неожиданности Георгий подавился минералкой, а затем сурово сказал:

– Причем здесь Роза?! Мы же договаривались с тобой, Лиза.

– Мне просто интересно. Слава докладывает ей о наших встречах?

– Не знаю и знать не хочу. И вообще ты завела странную тему.

«Сейчас я преподам тебе урок высокой морали», – усмехнулась про себя Лиза, медленно, словно через силу, проговорив:

– Признаюсь тебе, Георгий, еще в Лимассоле я не раз думала о том, что вместо меня рядом с тобой должна была находиться твоя жена.

– Ты пережала сейчас с патетикой, Лиза.

– Возможно, но муки совести не оставляют меня. – «Что, съел?»

– Я не пойму, к чему ты клонишь, – с досадой проронил Зимин, снимая очки-хамелеоны. Жестом усталого человека он отер ладонью свое лицо – психологи свидетельствуют, будто это помогает избавиться от лишних неприятных эмоций.

«Сейчас поймешь», – ехидно подумала Лиза. Ее следующая фраза была исполнена подлинного пафоса.

– Мы должны расстаться, Георгий. Пусть этот ужин станет прощальным.

Очевидно, она сказала это слишком громко, потому что Слава, оставив без внимания как мартини, так и блондинку, посмотрел в их сторону. Сделав телохранителю выразительный жест рукой: ты что, не знаешь женщин? все о’кей! – Зимин спросил:

– Чего ты хочешь от меня?

Он явно воспринял прощальный хит Лизы как преамбулу к очередному женскому ультиматуму.

– Я хочу, вернее, не хочу, а чувствую, что должна расстаться с тобой.

– Если сейчас последует просьба в сотни баксов, то должен сразу предупредить: в данный момент у меня возникли финансовые трудности.

– Речь не о деньгах! – с театральной горечью воскликнула Лиза, прикидывая в уме, что отвязаться от старого скупердяя, очевидно, будет куда труднее, чем она предполагала.

– Послушай, прелестная нимфа, мне кажется, тебя основательно проняло с двух бокалов шабли. После бассейна это случается. – Георгий выдавил улыбку. – Пойди в дамскую комнату, умой свою милую мордашку и возвращайся паинькой, идет?

– Идет, – бросила Лиза, понимая, как необходим ей сейчас тайм-аут. Следовало собраться с мыслями и следующий раунд завершить полной победой. Она, в конце концов, не благотворительный фонд по развлечению пенсионеров. Те пятьсот долларов, на которые ее пристроил Зимин, Лиза уже полностью отработала.

Надо же было так вляпаться! А еще все болтают о новых русских, которые покупают себе целые ранчо! Себе-то они, может, и покупают кое-что, а вот другим – кукиш!

В дамской комнате она нанесла на губы пунцовый блеск от Диора, слегка прошлась пуховкой по скулам, а затем поправила волосы, забранные на макушке в игривую луковку. Таким образом Лиза подготовилась к сцене разрыва отношений.

Возвращаясь в зал, гордо несла голову.

Периферическим зрением отметила, что Слава, телохранитель Зимина, за своим столиком усердно слушает лупоглазую блондинку, которая, кажется, неистощима в болтовне.

Георгий пребывал в позе задумчивой меланхолии. Вальяжно откинувшись на спинку кресла, он смотрел куда-то в дальний угол зала.

Улыбнувшись, Лиза задорно предложила:

– Итак, завершим нашу тему!

Но Зимин, пребывавший в состоянии релаксации, не прореагировал на ее зов. Он по-прежнему смотрел вдаль.

– Что ты там узрел в своих грезах? Кипр или Гуану? – спросила Лиза, поудобнее усаживаясь напротив.

И в этот момент ее поразила отрешенность его взгляда.

Перед Лизой сидел будто не живой человек, а манекен. Страшная догадка острой молнией пронзила ее мозг.

Повинуясь неосознанному порыву, Лиза вскочила с места и приблизилась к любовнику. Георгий продолжал смотреть в какие-то неведомые дали.

Он был мертв.

Она задохнулась от неожиданности.

Сонм странных мыслей пронесся в голове у Лизы. Георгий не утонул в Средиземном море, как предвещала Катюша. Он предпочел тихую смерть в элитарном клубе, под звуки ретро-музыки.

Одного цепкого взгляда на Зимина было достаточно, чтобы убедиться: крови нигде не было.

«Инсульт или инфаркт, – неожиданно подумала Лиза, наслышанная о том, как часто умирают пожилые люди, посетившие знойные острова. – Лимассольская жара плюс московское пекло плюс излишки алкоголя. О боже, зачем я настояла на сегодняшней встрече! Вляпалась! Вот теперь уж верняк – вляпалась».

Машинально окинув взором столик, Лиза увидела мирно лежавшие около блюда с осьминогами лиловые очки и… белую визитку рядом с ними.

Ее сердце на секунду перестало биться, а затем лихорадочно заклокотало.

Дрожащими пальцами Лиза взяла в руки кусок картона.

Компьютерные буквы сложились в две фразы:

«Ты возомнил себя богом, старый кретин. Не тебе было решать».

Эта «визитка» до умопомрачения была похожа на ту, которую обнаружила Лиза в своей сумочке, собираясь на Кипр. Тогда она сочла это проделками Катюши и с легкой душой спустила записку в унитаз.

В той «визитке» ее просили оставить в покое и Зимина, и Туманова, чтобы не раскаяться потом. Странное предостережение Лиза сочла материнской заботой. Но, оказывается, дело заключалось вовсе не в благих пожеланиях Катюши.

«Ты возомнил себя…» – перечитала Лиза. Чудовищная мысль о том, что эти слова похожи на приговор, вызвала спазм сосудов. Обстановка ресторанного зала поплыла перед глазами госпожи Леонтьевой, будто в туманной дымке.

«Не хватало еще грохнуться в обморок! – укорила себя Лиза. – Сейчас нельзя раскисать. Держись!»

Мысли неслись в голове подобно стае монстров. Одно ужасное открытие сменялось другим.

Видимо, смерть все-таки не случайна, раз на столе оставлена «роковая визитка».

Не случайна? Идиоту ясно после этого: Георгий убит.

Лиза была рядом с ним.

Только влипни в историю – потом не отмажешься. Лихорадочные воспоминания о том, как могут «навесить убийство» на беззащитного, лишь бы закрыть дело, вызвали холодок в позвоночнике и жжение в груди. Лиза не раз читала в желтой прессе подобные статьи, предостерегавшие: не стоит попадаться! Что же делать?!

Голова отказывалась мыслить спокойно и хладнокровно.

«Самое опрометчивое сейчас – поддаться состоянию паники. Спокуха, Леонтьева, только не дрейфь!»

Сев за стол напротив покойника, Лиза залпом осушила бокал шабли и пожалела о том, что не заказали смирновской.

Перво-наперво надо спрятать «роковую визитку» – кто же поверит ей, будто она не видела человека, подложившего Зимину этот сомнительный презент? Лиза быстро сунула записку в дамскую сумочку.

Во-вторых, надо в темпе решить: вновь смыться в туалет и сидеть там, дожидаясь развития событий, или поднять шум? Что выгоднее?

До крови кусая ногти, Лиза склонялась то к одному, то к другому варианту, как вдруг над ее ухом раздался вопрос:

– Есть проблемы?

Вздрогнув, она испуганно посмотрела на Славу – а это был он – и еле прошептала:

– Есть.

Телохранителю не надо было говорить дважды.

Слава моментально все понял и посерел на глазах у Лизы. Получавший за это солидные деньги, он не уберег охраняемое им тело. На лбу у Славы появилась холодная испарина.

– Как это произошло? – сурово спросил он таким тоном, будто Лиза удушила Зимина своими руками.

«Начинается», – подумала она и тихо, но достаточно твердо сказала:

– Я вообще ничего не видела – ходила пописать.

– Вот и просрала своего любовника! – гаркнул Слава и крепко выругался. Опомнившись, глянул вокруг: но – слава те, господи! – никому до них не было дела в хмельном отсеке земного рая. – Дай зеркало! И побыстрее!

– У меня нет, – прошептала Лиза, не понимая, о каком зеркале идет речь.

– Пудреницу, дура!

Приложив маленькое зеркальце к губам Зимина, Слава не увидел обнадеживающей дымки. Не нащупав пульсирующей на горле аорты, свирепо подытожил:

– Все, каюк. Видимо, инфаркт.

Затем он посмотрел на свои наручные часы и хрипло сказал:

– Сейчас двадцать два тридцать пять. Сколько ты торчала в сортире?

– Не больше пяти минут, – еле слышно прошептала она.

– Значит, смерть настигла Георгия в половине одиннадцатого.

У Лизы оставались считанные секунды на размышление: показать записку или не стоит? А что, если Славин диагноз – инфаркт – подтвердится? Зачем ей огород городить, навлекать на себя лишние хлопоты?

Если инфаркт, то нет проблем.

Последний успокоительный вывод вскоре подтвердился.

Приказав ей молчать и сидеть на месте – «Сторожить покойника!» – Слава через две минуты вернулся с метрдотелем и врачом «Приват-клуба».

Проворному лекарю понадобилось десять секунд, чтобы поставить диагноз, на который надеялась госпожа Леонтьева:

– Инфаркт. Конечно, будет вскрытие, но все классические признаки налицо.

Дальнейшее свершилось быстро и бесшумно, как в пантомиме. Не привлекая постороннего внимания, Слава и метрдотель взяли покойника под руки и «вывели» из зала, уложив затем на кушетке в подсобном помещении.

Только тогда вызвали скорую.

Управляющий клубом провел с Лизой короткую разъяснительную беседу, из которой следовало, что реноме элитарного заведения не должно пострадать ни при каких обстоятельствах – это выгодно и самой госпоже Леонтьевой. В ее же интересах не распространяться о происшествии. Такая смерть: отказ человеческого мотора работать дальше – вполне могла настигнуть господина Зимина где угодно, не обязательно в «Приват-клубе».

– Я буду держать язык за зубами, – угрюмо сказала Лиза, подумав при этом: «Вы все даже представить себе не можете, насколько это выгодно именно моей персоне. Ведь мне, а не вам подложили первую „роковую визитку“».

Глава 5

Дома Лиза аккуратно сложила коралловый костюм, который Рита дала ей для роскошного ужина в клубе. В ближайшие дни надо будет отнести временный подарок обратно, в бутик на Мясницкую. Затем прошла в ванную.

Покрыв грудь и плечи жасминовым гелем от Ив Роше, погрузилась в теплую воду, призванную снять пережитый стресс.

Было страшно.

Итак, ужин, замышлявшийся Лизой как «прощальный», на самом деле оказался последним для Георгия.

Кто желал смерти Зимину? Наверное, таких людей найдется немало. У преуспевающих нуворишей хватает завистников.

Если бы Лиза предъявила странную записку, очевидно, началось бы следствие. Сокрыв вещественное доказательство, она сыграла на руку преступнику? Как бы не так! Сколько заказных убийств совершено в России за последние годы, а много ли из них раскрыто?

Сам Георгий, останься он в живых, не захотел бы огласки – уж она-то знает. Да и самой Лизе пришлось бы рассказать о первой записке, где ее просят оставить в покое и старого, и молодого. Очевидно, следует предупредить Вадима Туманова – так, на всякий случай.

Вздохнув, Лиза включила сильную струю воды. Врачи утверждают, что горячая ванна успокаивает расходившиеся нервы, а проточные воды тем более смывают с тела флюиды, хранящие память ужасных событий. Но какой водой забвения можно смыть с себя тягостные воспоминания?

Бледное лицо мертвого Георгия зависло перед взором воображения Лизы. Зимин смотрел куда-то вдаль…

Что он увидел там? Хотела бы она знать. Еще хотелось бы знать, кто подложил эти «роковые визитки»?

Пораскинув мозгами, Лиза изо всех претендентов выбрала Розу – жену Зимина. Она вполне могла это сделать. Обманутая стареющая супруга подобна раненной разъяренной гиене – кто станет спорить? Но неужели Роза могла пойти на убийство мужа? А если пошла на это, то как ей удалось вызвать мгновенный инфаркт? Хотя при современном развитии химии гамма сильнодействующих ядов столь велика, что смешно ставить подобный вопрос. Подошла к столику мужа, да и сыпанула чего-нибудь в бокал, когда он отвернулся.

А, возможно, все проще.

Наслаждаясь жизнью, воплощенной в шабли и осьминогах, Георгий настолько расслабился, что жена, невесть откуда возникшая перед ним, произвела на неверного мужа потрясающее впечатление. В следующую секунду последовал инфаркт. У Розы была заготовлена записка, где ключевое выражение: «старый кретин» – полностью выражает отношение пожилой дамы к амурам мужа.

Кстати, надо уточнить, подтвердился ли диагноз.

Тщательно протеревшись огромным итальянским полотенцем, Лиза высушила феном волосы и только после этого позвонила Славе.

Был первый час ночи, и телохранитель, скорее всего, уже спал, надравшись после происшествия смирновской или виски, но у Лизы не возникло желания лелеять его покой. Слава был неразборчив в выражениях, обращаясь к ней в пиковый момент: «Просрала своего любовника!», «Дура!» – разве так обращаются с дамами, хотя бы и в присутствии свежего покойника?

Только после двенадцатого сигнала в телефонной трубке раздалось его хриплое нетрезвое «алле». Лизу вовсе не интересовало, от чего она отвлекла телохранителя: от сношений с блондинкой или от крепкого сна.

Будничным голосом спросила:

– Диагноз подтвердился?

– Что?!

– Инфаркт, говорю, подтвердился?

– А, это ты, потаскушка.

– Полегче, а то я могу начать в прессе такую кампанию, посвященную отсутствию профессионализма у телохранителей, что до гробовой доски не найдешь работы.

– Это я не найду работы?! – Защищаясь от его пьяного рыка, Лиза даже отставила трубку подальше. – Да я служил наемником в Гуане, когда ты вместо дамских сортиров еще пользовалась горшком!

– Мне приятен твой комплимент относительно моего юного возраста, но я хотела бы услышать, подтвердился ли диагноз.

– Дрейфишь? Боишься влипнуть в историю? Выпей пару пилюль антидепрессанта и ложись спать: у Зимина обычный инфаркт. На сей раз тебе, сучка, повезло!

– Тебе – не меньше! Ты позвонил его жене? – деловито спросила Лиза. – Мне кажется, что сейчас из нас двоих я – мужик, а ты – баба со всеми признаками невроза!

Эта горькая истина, как ни странно, благотворно подействовала на Славу. Он сказал:

– Да, сразу. Она в шоке. Кстати, хочу напомнить: никому ни о чем не надо знать. У тебя могут поинтересоваться в редакции – ты не в курсе. Ясно? Если что – звони, но лучше – не надо.

– Полностью разделяю последнее мнение.

Лиза дала отбой.

Вынув из сумочки странную записку, долго смотрела на нее, размышляя и вспоминая первую ласточку.

Несомненно, они удивительно похожи. Разница лишь в тексте. Оставалось только сожалеть, что Лиза смыла в унитаз послание, содержавшее угрозу лично ей. Если бы сохранила, можно было бы показать Виктору.

Выбросить эту или оставить? В конце концов, по фактуре она очень похожа на первое предупреждение, так что лучше спрятать. В случае чего действительно надо обратиться к Брасову. Но, будем надеяться, это не понадобится.

Выдвинув один из ящиков шкафа, Лиза прибегла к старому испытанному способу хранения документов: скочем приклеила «визитку» к днищу. Пройдет недели две – и она смоет этот кусок картона в унитазе, как и прежний.

Успокаивая себя, Лиза и предположить не могла, что все еще только начинается. Знай она наперед, какие повороты событий подготовила ей судьба, Лиза в эту ночь не сомкнула бы глаз.

Неведение – великое благо.

Решив выпить успокоительного чая, Лиза шагнула к кухне, но в этот момент раздался телефонный звонок – особенно резкий в тишине: резанул прямо по ее раскаленным нервам!

– Ты дома? Слава богу! – прозвучал в трубке встревоженный голос матери. – В ночных новостях только что передали о смерти Зимина!

– Да, инфаркт, – намеренно ровным тоном ответила Лиза.

– Вот так кататься на жаркие острова в его-то преклонном возрасте!

– Да еще с юными козочками, – фыркнула Лиза.

– Как ты можешь! Я чувствую, ты находилась в эпицентре событий? Хочу предостеречь: никаких интервью! Упаси тебя господи. Ни единого слова ни с кем ни о чем. Особенно любопытны эти твои Рита и Алена – чертовы русалки. Ни гу-гу им. Ты слышишь?

Стремительный монолог матери на несколько секунд подавил дочь. Выслушав сто мудрых наставлений, Лиза вяло сказала:

– Ничего уже не изменишь. С твоего разрешения я сейчас глотну чая с мятой и завалюсь дрыхнуть.

Лежа на широкой тахте, Лиза с облегчением подумала о том, что тяжелый день остался в прошлом и вскоре наступит новое солнечное утро – без вчерашних стрессов и проблем.

И действительно, мир не рухнул от переживаний. Наступило утро с его свежим солнцем, с первой чашкой колумбийского кофе и поджаренным тостом ржаного хлеба.

Лиза шла к станции метро.

Вовсе не будучи монстром, она сожалела о том, что Георгий уже не видит летней Москвы, не ощущает неги жаркого июльского дня, но старалась настроиться на оптимистичный лад. Скоро вернется из Парижа Туманов. Привезет ворох впечатлений и какой-нибудь копеечный сувенир за пять франков. Ей всегда не везло на щедрых мужчин.

Улыбнувшись, Лиза заметила, что рядом с ней движется мерседес с затемненными стеклами.

Улыбка мгновенно улетучилась с ее лица. Как и любой нормальный человек, госпожа Леонтьева не любила автомобилей, которые ехали, будто приравниваясь к ритму твоих шагов.

Это не сулило ничего хорошего.

Воображение услужливо нарисовало сценки, калькированные с триллера. Трое дюжих парней выскакивают из загадочного мерса с тонированными стеклами, в мгновение ока запихивают Лизу в салон и везут куда-нибудь за город или в подвал – пытать.

«Приступ паранойи на фоне пережитого вчера», – подумала Лиза, успокаивая себя, и замедлила шаг. Мерседес также поехал медленнее. Стоило ей ускорить поступь – и автомобиль поднажал.

Его темные, «мертвые», стекла могли кого угодно повергнуть в ужас.

Собравшись с силами, Лиза решила сделать рывок и перебежать на противоположную сторону. Как только она прыгнула на проезжую часть, дверцы мерса стремительно распахнулись. Лиза увидела парня, который следил за ней сразу после возвращения с Кипра.

Больно заломив ей руки, он пинком вбил Лизу в салон мерса. Ей, конечно, следовало закричать, но горло перекрыл спазм. Лиза издала какой-то хрип, но все-таки успела вцепиться зубами в локоть парня. Нападавший смачно выругался и ребром ладони ударил Лизу по шее. После этого он защелкнул за ее спиной на запястьях наручники, лишив ее возможности любого маневра.

Сильные цепкие руки окончательно втащили ее внутрь салона, и Лиза увидела перед собой дородную, похожую на старую цыганку женщину. Пострадавшая мгновенно догадалась, кто это. Парень остался снаружи.

– Мне представиться? – спросила та с издевкой.

– Не стоит, Роза, – выдохнула Лиза, пытаясь сдуть с потного лба прилипшие волосы.

– Мы с тобой на брудершафт не пили, так что для тебя я – Роза Леопольдовна.

– Тогда и я для вас – Наталья Викторовна.

– Не прикажете ли еще госпожой Леонтьевой величать? – Роза Леопольдовна уселась поудобнее, и от этого движения на пострадавшую дохнуло пряным лошадиным потом.

– Вы бы хоть дезодорантами пользовались. – Лиза брезгливо сморщила носик.

– Это уж твоя привилегия, проститутка: всякими запахами самцов заманивать на себя. А я обойдусь своим естественным ароматом. – Зимина скептически усмехнулась. – Ничего – понюхаешь. На нарах еще сильнее вонять будет! Ты что-то не в трауре?

– Как вы можете отпускать пошлости в тот момент, когда тело вашего мужа даже не предано земле? – с патетикой в голосе спросила Лиза.

– Могу, – хладнокровно заметила Роза Леопольдовна. – И ты сможешь лет эдак через двадцать. Думаешь, избежишь общей участи? Мужики пользуются нами, а потом выбрасывают, как использованный презерватив. Не морщи свой точеный носик. Я была куда эффектнее тебя в свои двадцать пять. А при климаксе поперли гормоны – и стала вот такой супер-стар. Сто двадцать кило живого веса. В жарищу хоть ведро дезодоранта на себя вылей – прет потом, и все тут! Ты уж потерпи.

– Могли бы хоть кондишен в салоне поставить.

– Да вон он, твой кондишен, – она взмахнула рукой со звенящими браслетами в сторону потолка. – Сломался, а Георгий на ремонт денег не отрядил – тебя надо было по Кипрам возить.

– Это были сущие гроши для него! – огрызнулась Лиза, ерзая на сидении: поза с закованными сзади руками оказалась крайне неудобной.

– Ничего, скоро разбогатеешь, если не сядешь, – многозначительно пообещала Зимина. – По моим сведениям, Георгий снабдил тебя основательной информацией относительно его вложений в западные банки.

– Вы соображаете, что говорите?! – завопила Лиза. Ее терпение лопнуло. – Он даже на несчастный перстень не расщедрился! Неужели вы думаете, что ваш скряга посвятил меня в тайну своих счетов?! У вас что – последняя стадия олигофрении?! Вы – жена! А я – любовница. Хотя с любовью наши с Зиминым отношения не имели ничего общего. Я мечтала распрощаться с ним, причем, именно на вчерашнем ужине… – Лизе вдруг показалось, что в запальчивости она выкрикнула нечто лишнее.

Проницательный взгляд, который устремила на нее Роза Леопольдовна, подтвердил это мнение.

– Вот сейчас не врешь. Знаю, что ты мечтала распрощаться. Я снабдила своего благоверного «жучком», поэтому у меня в руках – железный компромат на тебя, госпожа Леонтьева. В «Матросскую тишину» засядешь надолго. А уж там из тебя вытрясут номера всех счетов.

В горле у Лизы застрял и не таял какой-то ледяной ком – и это в тридцатиградусную жару! После неясных хрипов ей удалось выдавить:

– Глупая ложь! Ни один «жучок» не удержался бы на покойнике. Георгия тащили – ну, и тому подобное. Вы блефуете.

– Ничуть. Ты забыла о Славе.

Огненной струей Лизу прошило воспоминание о том, что Роза и Слава состоят в приятельских отношениях. Это подтвердил в Лимассоле на пляже и сам Зимин.

Очевидно, прозрение отразилось на лице у Лизы. Сколько раз она давала себе зарок позаниматься мимикой около зеркала. Вон особы королевских кровей! После смерти матери, несравненной Дианы, ничего нельзя было прочитать на лицах наследных принцев Вилли и Гарри – вот что привносит в гены голубая кровь!

– Слава снял «жучок» с тела, – ехидно сообщила Зимина, – и теперь я имею великолепную запись последнего в жизни Георгия разговора. Ни у одного следователя не возникнет и малейшего сомнения в том, что после слов о скором расставании ты сыпанула ему в бокал яда.

– Что?! – задохнулась Лиза. – Кончайте блефовать! Да это вы, именно вы появились в зале в тот момент, когда мне приспичило, и отравили своего мужа, которого ненавидели!

Сардонически усмехнувшись, Роза сказала:

– Уймись, деточка. У меня железное алиби. Слава доложил мне о времени кончины супруга. Да будет тебе известно: в десять тридцать я кушала жюльен из дичи на ужине благотворительного фонда на глазах у сотни людей. А вот твое алиби – поход в сортир по поводу медвежьей болезни – только подтверждает твою вину. Как только ты подсыпала яда – тебя от страха прохватил понос, и ты дернула в гальюн! Скажешь, не так было?

Глаза-маслины Розы изрыгали такой огонь праведного гнева, что Лиза с ужасом отметила про себя: «Эта стерва может засадить меня в кутузку лет на десять. Если у нее еще на самом деле есть запись нашего последнего разговора – мои дела хуже, чем у вокзального бомжа».

Чтобы хоть как-то укрепить свой слабеющий дух, Лиза сказала:

– Ваш муж умер от инфаркта, а вы клеите мне какое-то отравление.

– Милочка, даже ученику нулевого класса известно: яды вызывают именно инфаркт. Что может помешать мне, безутешной вдове, обратиться к патологоанатомам с просьбой о более тщательной экспертизе ввиду появившихся у меня сомнений? – Издевательский тон Розы не оставлял никаких надежд, однако госпожа Зимина вдруг протянула Лизе этот спасительный лучик. – А помешать мне копать глубже может только информация о его сбережениях на зарубежных счетах. Советую тебе все вспомнить.

Приоткрыв дверцу, Роза дала указания парню, и он быстро освободил Лизу из плена наручников.

Оказавшись на пешеходной части тротуара, госпожа Леонтьева почувствовала, что ее ноги подкосила слабость. Но желания попросить Зимину подвезти ее в центр не возникло.

Напоследок Роза Леопольдовна бросила тривиальное:

– Настоятельно советую подумать. Запомни: нищета толкнет меня на крайние меры.

Дверца захлопнулась, и мерс плавно покатил прочь, вздымая едкую июльскую пыль.

Облизывая сухие губы, Лиза несколько минут стояла посреди тротуара в состоянии шока. Ехать на работу не было сил.

Походкой тяжело больного человека она вернулась домой и полчаса стояла под ледяным душем, который слегка взбодрил ее. Под огненными струями Лиза приняла единственно верное, как ей показалось, решение.

Сейчас было бесполезно звонить напуганной Катюше или сломя голову нестись к Рите в бутик за советом. В огромном городе существовал единственный человек, к которому следовало обратиться.

С трудом выдвинув ящик, дно которого хранило свою тайну, Лиза отклеила «роковую визитку» и спрятала ее в сумку.

Наступило время побороться за себя. Крокодиловы слезы можно будет лить на нарах. Но пока остается шанс – надо действовать.

– Я к тебе – без звонка, – сказала Лиза, входя в контору Виктора Брасова. – Ничего?

– Если я скажу, что счастлив, тебя это удовлетворит? – улыбнулся частный сыщик.

– Эти слова удовлетворят меня куда больше, чем любовное ложе, – госпожа Леонтьева нашла в себе силы пошутить и даже выдавить гримаску улыбки.

Но ее лицо свидетельствовало о сильных переживаниях, и Виктор с сочувствием сказал:

– Вижу, смерть господина Зимина подкосила тебя.

Тяжело опустившись на стул, Лиза посетовала:

– Как ты сам понимаешь, я не сумела расстаться с ним вовремя. Мне не хватило всего одного вечера.

– Поясни. Ночные сводки были мало вразумительны…

– Ты, Виктор, наверное, помнишь: вчера я назначила с Зиминым прощальный ужин.

– Вы встретились?

– К сожалению, да. Пили шабли, закусывали морпродуктами, а потом Георгий взял и дал дуба.

Взвалив ноги на стол, Виктор уселся поудобнее и спросил:

– Прямо на твоих глазах? В новостях ведь ничего толком не объяснят.

Судорожно переведя дыхание, Лиза выпалила:

– Непосредственно в момент смерти я была в туалете. Но я первой обнаружила, что Георгий мертв.

– А где шатался этот оболтус – его охранник?

– Слава отирался рядом. Коротал время за бутылкой мартини с какой-то блондинкой.

– Ничего не скажешь – Зимин был демократичен. Но в данном случае, видимо, и телохранитель бы не помог. Как я слышал, инфаркт?

Кивнув головой, Лиза прошептала сухими губами:

– Мгновенная смерть.

Слегка подавшись вперед, Виктор проговорил отеческим тоном:

– Послушай, не стоит так переживать. Никому не гарантировано бессмертие и ни единому не известно время и место. Я вижу, происшествие произвело на тебя слишком сильное впечатление. От этого есть испытанные средства. У нас, мужиков, – огненная вода, у вас – успокоительные пилюли и бассейн. – Сыщик попытался улыбнуться.

«Он решил, что я приехала к нему за приятельским сочувствием. Неужели у частного детектива нет в наличии ни грамма интуиции?» – подумала Лиза, но следующая фраза Виктора убедила ее в обратном.

– Как мне кажется, сейчас ты боишься влипнуть в историю, не так ли? Есть предзнаменования?

Вскинув на него огромные, мерцающие от волнения глаза, Лиза произнесла таким тоном, будто делала официальное заявление:

– Сегодня утром, минут сорок назад, я подверглась нападению и шантажу.

– Вот как? – На лице Брасова появилось выражение заинтересованности. – Ты их знаешь?

– О госпоже Зиминой я была наслышана, – усмехнулась Лиза, – а подручный у нее – прежний: тот самый парень – довольно хлипкий, кстати – что следил за мной накануне.

Протянув вперед руки, она показала следы от «браслетов» на запястьях.

«Роза Леопольдовна разбушевалась однако», – подумал Виктор, вовсе не желая признаваться потерпевшей в том, что госпожа Зимина захаживала в его контору.

– Георгий был прав, – продолжала между тем Лиза, сморщившись, как от изжоги. – Ты бы видел, какая это жирная свинья…

«Видел».

– … Как от нее воняет потом. Алчность же Зиминой просто не знает границ. Вообрази, вместо того, чтобы скорбеть о муже, она начала грозить мне кутузкой! Свинья и есть свинья. – Судорога благородного гнева прошла по лицу Лизы.

Внутренне улыбнувшись: «О, эти женщины!..», Виктор изобразил пристальное внимание и поинтересовался:

– Итак, каким же образом госпожа Зимина надеется затолкнуть тебя на нары? Передернув плечами, Лиза с праведным возмущением выпалила: – С помощью телохранителя Зимина! А я еще – правда, гораздо раньше – считала Славу порядочным человеком. Но в последний вечер мое мнение изменилось: он позволил себе хамство.

«Давай ближе к делу», – попросил про себя детектив, и Лиза будто услышала его ценное предложение.

– Вообрази, Виктор, эта сучка Роза заявляет, что я вполне могла подсыпать в бокал Георгия мгновенно действующего яда! Ну каково, а? Я ей говорю: скорее всего, ваш супруг скончался, когда неожиданно увидел вас в зале – от счастья, конечно.

– Она была там?

– Не знаю и знать не хочу! – вспылила Лиза, а затем добавила: – Утверждает, что в тот вечер жрала на банкете какого-то благотворительного фонда.

– Послушай, Лиза, – мягко прервал ее Виктор. – Вы обе можете до гробовой доски взаимно обвинять друг друга во всех смертных грехах – и все это, позволь заметить, – бездоказательно.

– Так она утверждает, что у нее есть доказательства моей виновности! – раздраженно сообщила Лиза.

– Это уже интересно.

– Еще бы! Свинья Роза якобы снабдила Георгия «жучком», и теперь у нее в руках есть запись нашего с ним разговора, где я заявляю, что прощаюсь с ним.

«О да, госпожа Зимина всегда тяготела к техническим новшествам», – вспомнил Виктор о содержании ее визита к нему и продолжал внимательно слушать госпожу Леонтьеву.

– Ты только раскинь мозгами, Виктор. Станет ли хоть один здравомыслящий человек, если он хочет покуситься на жизнь своего собеседника, заявлять ему об этом?! У Розы явно не все дома.

– Каким образом ей удалось снять «жучок», если он был? – лукаво прищурив глаза, поинтересовался детектив.

– Слава якобы снял его уже с покойника.

Возникла пауза. В тишине подвала явственно послышалось нудное жужжание июльской мухи, летавшей под самыми сводами.

«Итак, несмотря на кончину объекта, поединок молоденькой косули и старой львицы продолжается», – снисходительно подумал Виктор, а вслух сказал:

– Поверь, Лиза, все это – пустое. Госпожа Зимина – я так подозреваю – боялась с утратой мужа потерять солидный куш. На этой почве возник невроз. И теперь она хочет одного: хотя бы задним числом отомстить сопернице. Для такого психически неуравновешенного человека как она ты сейчас являешься объектом ненависти.

– Чего Роза хочет – она сказала мне! – вспылила Лиза. – Она хочет, чтобы я сообщила ей о зарубежных вложениях супруга! Ну не дура?! Ей, видите ли, кажется, что Георгий в Лимассоле все делал на моих глазах и что я в банках лазила в его документы! В общем, она совсем свихнулась.

– Думаю, она прекрасно понимает, что ты ничего ни о чем не знаешь, но ей доставляет мазохистское наслаждение помучить тебя и себя, пощекотать твои и свои нервы. Будем считать это своеобразной разрядкой.

Уловив снисходительность в его интонации, Лиза твердо сказала:

– А я думаю иначе. Розе и на самом деле хотелось бы сейчас влезть в дела Георгия и доказать, что она была эдаким «семейным партнером» в его бизнесе.

– Мало ли о чем она мечтает! – присвистнул Виктор. – К корпоративным счетам фирмы ее никто не допустит. Относительно же личных капиталов Зимина – это тоже долгая история. Если он при жизни не информировал жену о подобных тонкостях, то после его смерти ей придется довольствоваться тем, что есть, и не соваться в дебри.

Данное резюме понравилось Лизе. Глубоко кивнув, она сказала:

– Когда мы болтали с ним на пляже, то я поняла, что у него нет даже личного адвоката.

– Нет, на фирме обязательно есть юридический отдел.

– Но я не о фирме говорю! Знаешь, ведь у каждого состоятельного гражданина на западе имеется свой личный адвокат.

– Мало ли что – на западе. Мы – в России. – Виктор улыбнулся и раздельно проговорил: – Итак, моя милая клиентка, не поддавайтесь на дешевый шантаж. Госпожа Зимина, возможно, взбрыкнет еще разок, но все ее россказни о наличии какой-то компрометирующей записи – обычный блеф. Она вне себя оттого, что ее муж умер, оттого, что умер он не рядом с ней, а со своей – пардон! – любовницей. Но как бы мадам Роза не пыталась перелицевать эту историю не в пользу юной соперницы, факт остается фактом: господин Зимин тихо скончался самой обыденной смертью – от инфаркта. И ничего таинственного в этом деле нет.

Виктор вскинул руки, давая понять, что дело исчерпано.

Но госпожа Леонтьева не торопилась покинуть контору.

Они помолчали немного, а потом Лиза тихо, но торжественно заявила:

– А вот тут ты ошибаешься, Виктор.

Он вскинул на нее удивленный взгляд.

Осторожно, словно бумага была начинена динамитом, госпожа Леонтьева извлекла из сумочки заветную «визитку» и молча положила ее на стол.

– Что это?

– Доказательство того, что в данном деле есть и таинственная сторона.

Склонившись над кусочком картона, Виктор внимательно изучил сообщение о том, кем возомнил себя господин Зимин.

– Где ты нашла записку?

– На роскошно сервированном столе, – многозначительно сказала Лиза, торжествуя. – Сразу после моего возвращения из rest-room. – Ее слегка задела та беспечность, с которой детектив разрешил все проблемы. Захотелось реванша, и тогда госпожа Леонтьева выложила на стол основной козырь.

Выразительно замычав, Виктор гулко побарабанил пальцами по деревянному столу. В его глубоко посаженных глазах появился блеск, который обычно вызывается порцией адреналина в крови.

– Знаешь, милая косуля, – задумчиво пробормотал он, – а ведь этот клочок картона меняет всю картину.

– Как ты меня назвал?! – вскинулась Лиза, но Виктор даже не прореагировал на ее всплеск, быстро уточнив:

– Ты, конечно, не видела того, кто это подложил?

– Естественно.

– Что побудило тебя забрать эту записку? – Бесстрастная интонация сыщика так возмутила Лизу, что она вскрикнула с большим чувством:

– Острое желание не соваться туда, где может быть горячо!

– Но ты, кажется, уже сунулась туда, – тихо проронил Виктор, ожидая нового всплеска эмоций.

Однако, госпожа Леонтьева прореагировала на опасное заявление вполне кротко. Засопев, она сказала:

– Была и еще одна «визитка» – так я их называю.

– Где она?

– Утрачена.

– Что значит – утрачена?

– Слита водой в унитазе.

– Кем?

– Собственной персоной. – Досадливо причмокнув губами, Лиза объяснила: – Тогда я не подумала ни о чем серьезном. Решила, будто это шуточки маман.

– Хороши шуточки, – крякнул Виктор. – В первой записке угрожали лично тебе?

– Скорее, в ней содержалась просьба: «Оставь их в покое: и старого, и молодого, чтобы не плакать потом», – процитировала она по памяти.

– Просьба ультимативного толка, – медленно сказал он.

– Ты считаешь, это очень опасно? – Уже в самом вопросе клиентки содержалась просьба о том, чтобы ее успокоили, и Виктор внял зову. – Думаю, ничего серьезного. Кого имели в виду под «молодым»?

Загадочно улыбнувшись, Лиза с гордостью сообщила:

– От меня без ума Вадим Туманов, референт лидера фракции стабильности, короче, восходящая политическая звезда.

– Целишь по крупной дичи.

– Ну, не за кроликами же гоняться. Я только никак не могу понять, почему в записке объединили Зимина и Туманова. Хорошо, с Георгием все ясно – это Роза. А кому помешали мои отношения с Вадимом?

– Ей же, госпоже Зиминой.

– Но почему?

В ответ Виктор опустил ноги со стола, упершись ими в пол, и назидательно сказал:

– Ты поймешь это лет через двадцать, когда начнешь стареть. Видимо, Роза Леопольдовна никак не может справиться с горьким, но естественным процессом и в ее воображении ты стала притчей во языцех. Ее настолько раздражает твоя юность и свежесть, что она хочет держать тебя в постоянном напряжении. При каких обстоятельствах Зимина подложила тебе первую «визитку»?

– Это невозможно вспомнить. В тот день я была в десятке мест.

– То есть у Зиминой были развязаны руки? Она или ее подручный парень могли подсунуть тебе записку где угодно?

– Несомненно. Я часто бросаю сумку. – Облизав губы, Лиза с надеждой спросила: – Как ты считаешь, Виктор, теперь она отвяжется от меня?

– Думаю, да. Предмет ревности исчерпан: муж – покойник. Тебя она достаточно попугала. А что касается «жучка» и кипрских счетов, уверен – это уловка, с помощью которой коварная Роза решила отомстить тебе напоследок. Забудь все, как ночной триллер и сосредоточь свои юные силы на обольщении перспективного Вадима Туманова.

Признаться, после такого монолога Брасова Лиза вздохнула с облегчением. Доводы сыщика полностью совпадали с ее рассуждениями, надежно подкрепляя их.

Вскочив, Лиза даже чмокнула Виктора в скулу и позволила ему оставить у себя злополучную «роковую визитку» на память о женском коварстве. Ей самой не терпелось избавиться от предмета, который, по твердому убеждению Лизы, был пропитан отрицательными флюидами.

Глава 6

После того, как прелестная Лиза покинула его, Виктор выскочил перекусить в бистро, а когда вернулся, его ожидал настоящий сюрприз.

Около входа в подвал вальяжной походкой прогуливался смуглый мужчина в отменно сшитом летнем итальянском костюме. Увидев Виктора, он улыбнулся, и стройный ряд его влажных белых зубов блеснул на солнце. С южной экспансивностью гость крикнул:

– Здравствуй, Виктор!

– Хай, Томас!

Это был Томас Саррис – отличный парень, с которым Виктор свел знакомство два года назад на средиземноморском пляже Лимассола. Они вместе катали смуглых кудрявых девушек на скутерах, вместе кутили в недорогих приморских ресторанчиках, жарились на кипрском солнце – в общем, отлично провели время. Учитывая наплыв состоятельных русских на остров, Томас изучал трудный язык и к моменту встречи с новым знакомым уже прилично болтал по-русски.

У Сарриса, как помнил Виктор, не было тогда определенной работы, он выполнял разовые услуги для различных фирм и не мог похвастать солидным банковским счетом.

Дружески обнявшись, они вошли в подвал-контору детектива, где хозяин любезно усадил гостя на довольно старый стул и выставил перед ним угощение: бутылку смирновской и тоник. Стаканы были не первой свежести, но это не смутило ни того, ни другого.

Пропустив «по первой», они взаимно оценили великолепную спортивную форму друг друга, и Виктор с улыбкой сказал:

– А ведь ты еще два года назад собирался приехать в Москву.

– На свои не больно-то покатаешься! – весело отозвался Томас.

– О, да ты здорово овладел нашими идиомами! Не хочешь ли сказать, что данное путешествие тебе оплатили?

– Именно так. Я приехал сюда по делу. – Выражение лица Томаса стало серьезным. – С поручением от страховой компании «Дойл».

– Я что-то слышал о ней.

– Довольно крупная международная компания. Имеет свой branch – как это по-русски?…

– Отделение.

– Да, отделение в Лимассоле. По контракту я оказываю для них разовые услуги.

– Ты по-прежнему не любишь запрягаться основательно, – вспомнил Виктор.

– Отсиживать полный день в конторе – не мое хобби, – согласился Томас. – Я ведь легок на подъем.

– И как тебе Москва?

– Исключительно хороша.

– Мы тут слегка подремонтировали ее, чтобы порадовать гостей, – Виктор лукаво улыбнулся.

– Вы своей цели достигли, – поддержал шутку Томас.

– Если тебе нужен гид, я с удовольствием покажу достопримечательности, как сделал это ты для меня на Кипре.

– Мне нужен гид, Виктор. Но гид – особый, – многозначительно заметил Саррис.

Детектив внимательно посмотрел на него, а гость продолжал:

– Как я уже сказал, это деловой визит. Видишь ли, многие из ваших нуворишей пользуются услугами лимассольских отделений банков и страховых компаний. «Дойл» – не исключение. У них есть русские клиенты. И сейчас у «Дойла» возникло конкретное дело.

– И с твоей помощью компания хочет решить его? – не скрывая изумления, спросил Виктор.

– Напрасно ты удивляешься. «Дойл» все вопросы решает по деловым каналам – в этом ты прав. Но иногда возникают обстоятельства, когда компании хочется подстраховаться. Тогда на место событий выезжает неприметный человек вроде меня и проводит маленькое приватное расследование. Собственно, даже не расследование, а уточнение деталей.

– Неплохо придумано, – одобрил сыщик. – И какого же рода возникло дело?

– Мой приезд сюда обусловлен дополнением к одному пункту контракта одного договора.

– Звучит загадочно, Том.

– Дело в том, что на днях в Москве скончался глава одной из ваших довольно крупных фирм. Ты, видимо, слышал – Георгий Зимин.

«Как не услышать! – иронично подумал Виктор. – По-прежнему как бы оставаясь в стороне, я одновременно нахожусь и в центре событий, связанных с этой смертью».

Однако вслух сдержанно сказал:

– Да, мелькало в новостях. Сейчас в Москве много смертей, или это так кажется, потому что стали сообщать, – не знаю.

Сделав небольшой глоток смирновской, Томас продолжил:

– Несколько лет назад Георгий Зимин застраховал свою жизнь в компании «Дойл». Он умер от инфаркта, и мы получили по факсу соответствующие документы. Поверь, Виктор: у фирмы нет причин не доверять медицинскому заключению, но все-таки речь идет о деньгах.

– Больших?

– Это как для кого. Для нас с тобой – об огромных, для «Дойла» – об очень скромной сумме в двести тысяч долларов.

Виктор даже присвистнул.

– Многовато? – уточнил Томас.

– Маловато, – заметил сыщик. – Ходили слухи о зиминских миллионах долларов. Странно, что он столь скромно оценил свою выдающуюся жизнь.

– В этом нет ничего странного. Как и многие богачи, он сделал страховку только ради приличия, и вовсе не хотел, чтобы родственникам в случае чего достался солидный куш. В данном же случае речь идет о его жене. Ребята сказали мне по секрету, что Зимин заранее злорадствовал по поводу того, как она будет потрясена мизерностью суммы.

– Видимо, их с госпожой Зиминой связывала страстная любовь, – улыбнулся Виктор.

– Не сомневаюсь, – хмыкнул Томас, – это был роман века. Кстати, господин Зимин, видимо, не очень-то доверял своему окружению. Видишь ли, в контракте есть один пункт, о котором я уже упоминал. Страховка будет выплачена лишь в случае естественной смерти Зимина. Естественной, а не насильственной!

– У компании есть сомнения? – заинтересовался Виктор.

– Как мне показалось, никаких. Но ребята, повторяю, хотят подстраховаться. Видишь ли, клиент не желал никого обогащать за счет своей насильственной смерти, – усмехнулся гость.

– Его можно понять. – Хозяин лукаво прищурил глаза.

Воцарилась пауза, во время которой оба неспешно потягивали огненную воду.

– Так вот, Виктор. Ты ведь коренной московитянин.

– Москвич.

– О да, запомню. И у тебя масса знакомых. Нельзя ли мне заручиться дополнительным медицинским документом о кончине господина Зимина. Я знаю вашу пословицу: «Сухая ложка рот дерет». Я мог бы ее смазать несколькими сотнями долларов. Это окупилось бы для меня. Если бы возникла возможность сделать ряд дополнительных анализов тела покойника объективным, скажем так, экспертом – я был бы тебе очень признателен.

Пока гость говорил, хозяин размышлял о сути его просьбы. Как это ни странно, Виктору и самому хотелось бы разобраться в скоропалительной кончине господина Зимина.

Судьба никогда ничего не предпринимает впустую. За последние дни она уже несколько раз столкнула Виктора с этим делом.

Несмотря на то, что детектив отличался крепкими нервами, ему чудилось что-то загадочное в записке, хранившейся в глубине его письменного стола, в записке, адресованной покойнику: «Ты возомнил себя богом…»

Кто мог настолько ненавидеть Георгия Зимина, чтобы уже после смерти укорить человека? Или все-таки жертва успела увидеть «роковую визитку» в последние секунды своей жизни?

Среди знакомых Виктора был один человек, который мог без труда выполнить просьбу Томаса Сарриса.

Врач-исследователь милостью божьей Николай Павлович Смирнов несколько лет назад возглавил частную клинику, где проводил уникальные операции. В его распоряжение была предоставлена великолепно оснащенная лаборатория.

Перед взором воображения детектива встали приземистые корпуса, расположенные на отдельном массиве за Ленинским проспектом. Если память не изменяет Виктору, тело господина Зимина находится в морге на Ленинском, рукой подать.

Три года назад сыщик оказал Смирнову кое-какие услуги, а потом и сам обращался к эскулапу пару раз, когда дело касалось тонкостей медицинской экспертизы.

Заключение Николая Павловича расставит все точки над «i». «Why not?» – как говорят киприоты: почему бы нет?

– Я помогу тебе, Том, – с готовностью сказал Виктор.

– О, тогда за мной ужин в роскошном рыбном ресторане, как только ты вновь окажешься в Лимассоле.

Хозяин улыбнулся и стал на память набирать телефонный номер, пояснив:

– Есть один человек. Профи в своем деле.

Когда в телефонной трубке раздался баритон Смирнова, Виктор сказал приятельским тоном:

– Здравствуй, Николай Палыч.

– Рад тебя слышать, Виктор.

– Сейчас радость померкнет. Я, как водится, с просьбой.

– Валяй.

– Там по соседству с тобой, в морге, по моим данным – одно из последних земных прибежищ Зимина.

– Слышал, он скончался от инфаркта.

– При жизни у него было много дел на Земле, причем, в разных ее уголках, и тут подъехал один наш друг с Кипра, которому хотелось бы лишний раз удостовериться в диагнозе. Это возможно?

– Для дружбы нет ничего невозможного, – лихо ответил Смирнов. – Подсылай своего друга часа через три ко мне.

Удовлетворенно кивнув гостю, Виктор сказал в трубку:

– Я твой должник, Николай Палыч. За мной – роскошный ужин с первого же гонорара. Нашего друга зовут Томас Саррис. Когда он войдет к тебе, ты сразу почувствуешь свежее дыхание Средиземноморья.

Тепло распрощавшись с врачом, Виктор повесил трубку, а затем победно вскинул руки:

– It was done! – Дело сделано.

Польщенный Томас начал расписывать, каким вниманием он окружит Виктора в следующий его визит на райский остров, каких секс-красавиц посадит к нему на скутер и какие вина выставит в застолье. Отягощенный опытом многих дружб и разочарований господин Брасов четко отделял эйфорию благодарности от реальности и заранее прощал южанину смачные преувеличения.

Казалось бы, ничто не мешало Виктору после обеда сопроводить Томаса в клинику, но какой-то еле ощутимый импульс тревоги настаивал на обратном. Интуиция просила Виктора соблюдать сейчас предельную осмотрительность.

Прощаясь с Саррисом, хозяин извинился за то, что не может уделить ему дневное внимание из-за дел. Довольный оборотом событий Томас, подняв кверху указательный палец, веско заметил:

– Бизнес превыше всего!

Условившись о вечерней встрече, они распрощались.

После этого, закинув ноги на стол, Виктор минут пять сидел в размышленьях, а затем все-таки набрал нужный номер.

Услышав голос Смирнова, сказал:

– Николай Палыч, возможно, я покажусь тебе как лекарю не вполне нормальным субъектом, с некими маниакальными признаками, но все-таки мне хотелось бы узнать о результатах твоих анализов раньше, чем узнает о них наш гость с Кипра.

– Понимаю – патриотизм, – шутливо заметил Смирнов, а потом добавил уже серьезно: – Я позвоню тебе часа через два. Но, думаю, открытий не будет. Ты на месте?

– Да.

Насчет возможности какого-то открытия Виктор был солидарен с эскулапом, и все-таки еле слышный импульс тревоги, заявивший о себе где-то в глубине души детектива, не покидал его.

«Это уже старческое. Явные признаки надвигающейся паранойи», – подумал он и отправился в «Лагуну». Сюда Брасов мог войти в любое время, так как помог хозяину бассейна уладить кое-какие неприятности, и с тех пор имел здесь нечто вроде постоянного кредита.

Погрузившись в приторно-теплую воду, Виктор не испытал наслаждения: в жаркий день хотелось ледяной горной реки, а не «подогретого глинтвейна». Однако плавание помогло размять мускулы. Хотелось бы плыть быстрее, но окружавшие его дамочки настолько засоряли собой дорожку, что Виктору постоянно приходилось маневрировать, и от этого темп сбивался.

«Им бы куда-нибудь в богадельню», – раздосадовано подумал Виктор, покидая бассейн.

Духота прокралась даже сквозь старинные толстые стены его подвала.

«Напрасно я днем приложился к смирновской», – мелькнула в голове мысль. Свежести бассейна хватило ненадолго, и Виктор вновь почувствовал себя вялым и сонным.

По его подсчетам, прошло уже около двух часов, а Смирнов все не звонил. Скорее всего, результаты «частной экспертизы» не дали ничего нового, поэтому, видимо, Николай Павлович, закрутившись в суматохе повседневных дел, забыл о своем обещании.

Ждать звонка надоело. Потенциальные клиенты не беспокоили сегодня Брасова, поджариваясь где-нибудь на Багамах или Канарах, и он решил пройтись по набережной Москва-реки, с которой дует хоть какое-то подобие ветерка.

Когда Виктор уже приоткрыл свою скрипучую дверь, раздался телефонный звонок. Не хотелось брать трубку, но существовала договоренность со Смирновым, поэтому детектив лениво отозвался:

– Алло.

– Виктор? – раздался баритон Николая Павловича.

– Ты же знаешь, Николай Палыч, у меня нет секретаря. Ты принял моего протеже?

В трубке послышалось учащенное дыхание.

– Он пока не подъехал. Но, возможно, уже на пороге, и я, признаться, оказался в довольно затруднительном положении.

– А в чем дело?

– Все не так просто, как выглядело на первый взгляд.

– Ты можешь сказать конкретнее?

Помедлив, врач проронил:

– Думаю, нет.

– Это связано с интересующим нас объектом?

– Да.

Многозначительно хмыкнув, Виктор продолжил:

– Николай Палыч! Ты слышишь меня?

– Да.

– Мог бы ты поступить вот как: ничем пока не настораживая нашего киприота Томаса, дать ему прежнее заключение?

На том конце провода возникла тягучая пауза.

Затем Смирнов ответил с еле заметной хрипотцой:

– В принципе могу. Но мне хотелось бы поговорить с тобой наедине.

– Наши желания удивительно совпадают. Я сейчас же выезжаю к тебе. Если Саррис зайдет раньше…

– То я поступлю, Виктор, как мы договорились. Жду.

«Неужели все-таки какое-то открытие? – думал сыщик, покидая свою контору. – Или мелочь, которой не стоило бы придавать значения, но эскулапы столь дотошны!»

Желание побыстрее узнать новости было так велико, что Брасов, обычно предпочитающий самый демократический вид московского транспорта, а именно – метро, на сей раз потратился на такси.

Глава 7

– Я выполнил твою просьбу, Виктор, – с расстановкой сказал Николай Павлович. – Южанин получил заключение об инфаркте господина Зимина.

«Естественная смерть, – подумал Виктор. – Роза отхватит солидный куш», – а вслух спросил:

– Однако, есть какие-то «но»?

Медля с ответом, Смирнов подошел к огромному окну и стал изучать зеленый, похожий на английский по мастерству исполнения газон.

Врач был субтильным лысым субъектом, вялым на вид, поэтому никто из посторонних не мог себе представить, какой сгусток жизненной энергии заключен в этом тщедушном теле. Николай Павлович возглавлял престижную частную клинику, проводил любопытные исследования и сам делал уникальные операции.

Зная обо всем этом, Виктор не удивлялся суперсовременному интерьеру его кабинета. Бежевые и коричневые тона деревянной обшивки гармонировали с искусственной зеленью, очень похожей на естественную. Пожалуй, плющ, обвивавший стены, был даже более сочным и ярким, чем настоящий. Мебель: кресла на роликах, диваны и столы – сочетала в себе эффект старины и удобство новейших достижений дизайна.

Пока Смирнов стоял у окна, в кабинет вошла милая секретарша с подносом. Ловко переставив на стеклянный низкий стол дымящийся кофейник, сливочник, чашки, плетенку с круассанами, она спросила у шефа, не нужно ли принести еще что-то.

– Спасибо, Оля, вы можете быть свободны, – сухо ответил тот, и Виктор понял, что в отношениях с персоналом Смирнов предпочитает тактику отстраненности.

Как только секретарша покинула их, хозяин, усаживаясь напротив, жестом пригласил гостя разделить с ним полдник. Плеснув в свою чашку сливок, он сказал:

– В принципе меня официально не запрашивали и я не обязан сообщать о результатах тех исследований, которые провел дополнительно благодаря уникальной аппаратуре. – Отхлебнул горячего кофе, прищуриваясь от наслаждения. – Я успел проделать все буквально за полчаса до того, как тело забрала вдова. Она хочет, чтобы он остаток дня и всю ночь провел в церкви.

– Разве господин Зимин был верующим?

– Господи, Виктор, где проходит та невидимая грань, отличающая веру от безверия? Кто знает, для чего нам всем дано земное существование? Какую программу должен выполнить каждый из нас перед тем, как уйти отсюда? Одни вопросы, нет ответов. – Смирнов со звоном поставил чашку на блюдце.

Пытаясь вернуть эскулапа от нескончаемых философских тем к реальной жизни, Виктор осторожно спросил:

– Но один ответ, кажется, появился у тебя, Николай Палыч?

Тот молчал, попивая кофе, и в душу Виктора уже закралось сомнение: а было ли какое-то открытие при дополнительном исследовании тела Зимина? Как и многие ученые, Смирнов отличался некоторыми странностями с точки зрения посредственностей. Он, кстати, вполне мог вызвать Виктора к себе именно потому, что созерцание покойника навело его на высокие философские размышления и захотелось с кем-нибудь поделиться.

Окружающий его персонал исключается. Они, видимо, и без того потешаются над чудачествами босса. Так почему бы не позвать в меру близкого и одновременно далекого приятеля?

Прощупывая почву, Виктор тихо поинтересовался:

– Томас давно покинул тебя?

– Минут десять назад. Был, кстати, очень доволен. Мне кажется, эта бумага докажет его начальству, что он не зря прокатал деньги фирмы – я правильно уловил?

– Совершенно верно. Это связано со страховыми делами.

– У тебя есть какая-то личная заинтересованность? – Смирнов внимательно посмотрел на Виктора, и тот, выдержав этот взгляд, хладнокровно сказал:

– Не то, о чем ты, Николай Павлович, подумал. Никакой финансовой заинтересованности, только моя неистребимая любознательность.

Загадочно улыбнувшись, Смирнов тихо проронил:

– Твоя «неистребимая любознательность» будет удовлетворена. И самым неожиданным образом.

– Не томи.

– Если я скажу тебе, что господин Зимин улетел на небеса не по воле своего выработавшего потенциал организма, а благодаря довольно тонкой помощи кого-то из окружающих, тебя это удивит?

Теперь уже Виктор со звоном поставил на блюдце хрупкую чашку костяного фарфора. Итак, есть сюрприз.

«Надо же, взаимные бабские домыслы Лизы и Розы о яде, выходит, были не столь глупы, как это казалось на первый взгляд», – пронеслось у него в голове. – Думаю, Зимин ни во что не посвящал супругу. Следовательно, Роза не могла знать о том пункте страхового контракта, где говорится об обязательности именно естественной смерти.

Неужели она пошла на убийство мужа? Хотя… Мало ли подобных историй знает опыт человечества. Неожиданно возникла в зале-ретро. Воспользовавшись замешательством Зимина, предъявила ему записку. Пока он изучал «послание», незаметно сыпанула ему чего покрепче в бокал с вином под девизом: «Прощай, Георгий. Увидимся на том свете».

Тихое покашливание Смирнова оторвало Виктора от размышлений, и он уверенно спросил:

– Яд?

Тот отрицательно покачал головой.

От неожиданности Брасов подскочил на стуле.

– Тогда что же?! Остается лишь ядовитый укус змеи по имени Роза – все остальное немедленно определили бы анализы.

– Любые анализы давали четкий ответ – инфаркт.

– Загадка века, – криво усмехнулся Виктор.

Его слегка раздражало то, что он основательно ушел в сторону в своих рассуждениях, ни на шаг не приблизившись к разгадке.

– Диагноз был столь очевиден, что никому не пришло в голову задуматься о причине, спровоцировавшей инфаркт.

– Причина? Их несколько, – быстро сказал Брасов.

– Ну-ну, – подбодрил Николай Павлович.

Виктор прекрасно понял, что тот сейчас играет с ним в кошки-мышки, но неутолимое желание самому хоть на полшага приблизиться к разгадке победило боязнь оказаться смешным, и он ринулся в бой:

– Во-первых, солидный возраст.

– Во-вторых?

– Вечерние возлияния.

– Но, как мне сказали, он пил превосходное шабли, – заметил Николай Павлович, – а от пары бокалов доброго вина еще никто не умер. Давай в-третьих.

– По моим сведениям, господин Зимин недавно побывал в жарком климате.

Услышав это, Смирнов встрепенулся:

– Вот как?! В Гуане?

– Причем здесь тропики! – пожал плечами Виктор. – Как и все состоятельные русские люди, господин Зимин своим поместьем считал не что иное как райский остров Кипр.

– Это уже холоднее, – пробормотал Николай Павлович.

– Холоднее в смысле климата или по части моих догадок? – раздраженно уточнил Виктор. – Кроме того, опять-таки по моим данным, у Георгия Зимина имелась в наличии юная прыткая козочка. Пожилые мужчины любят утверждать, что такие приключения их омолаживают. Однако, это также может привести к плачевному результату.

Задумчиво посмотрев на гостя, исчерпавшего свои доводы, Смирнов с расстановкой сказал:

– Ни классное вино, ни отдых на средиземноморье, ни юная любовница не были для Зимина вредны в той мере, в какой оказался вреден тончайший луч мощного лазера.

Виктор чуть не подскочил в кресле.

Если бы он сейчас увидел себя со стороны, то вынужден был бы признать, что удивительно напоминает охотничьего пса, сделавшего стойку на странный запах. Одним словом, Брасов почуял сенсацию.

Между тем Смирнов сходил к своему обширному рабочему столу и принес оттуда два снимка, очень похожих на рентгеновские. Однако, взглянув на них, Виктор пришел к убеждению, что там изображена загадочная галактика с траекториями движения каких-то невидимых тел.

– Что это, по-твоему? – лукаво спросил Николай Павлович.

Ехидство его тона побудило Виктора действовать крайне осмотрительно.

– Какая-то ваша, эскулапская, чертовщина.

– Ты прав. Это во много раз увеличенные снимки глаз господина Зимина.

Еле сдержав удивленный свист, сыщик с сомнением уставился на парочку странных «галактик».

– Здесь сам черт ногу сломит, – наконец выдавил он.

– Черт – да, – легко согласился Смирнов. – Но не новейшая японская аппаратура. Она зафиксировала точечное повреждение глазной радужки. Сравни снимки.

Задача показалась Виктору настолько трудноисполнимой, что он сказал таким тоном, будто поднял вверх руки:

– Мне непременно нужен лоцман в этом безбрежном океане.

С готовностью прореагировав на призыв, Смирнов-лоцман показал на крошечную точку на радужной оболочке правого глаза господина Зимина. Не снимая с нее мизинца, врач доказательно продемонстрировал отсутствие подобной точки на радужке левого глаза.

– Уф, – выдохнул Виктор. – Как тебе удалось углядеть ее?

– Благодаря бесценному опыту, – улыбнулся Николай Павлович. – Видишь ли, несколько лет назад не корысти ради, а в погоне все за тем же бесценным опытом я вылетал в Гуану. Именно там, в тропиках, во время военных действий, я и столкнулся с подобными штуками.

– Неужели ты хочешь сказать, что в полевых условиях мог применять дорогостоящую японскую аппаратуру? Кроме всего прочего, она, уверен, довольно громоздкая.

– Ты прав. Ее там не было. Но на моих глазах люди прощались с жизнью из-за инфаркта, спровоцированного новым лазерным оружием. Поверь, это приспособление не больше спичечного коробка. Но его тончайший лазерный луч обладает потрясающей убойной силой.

Виктор даже прищелкнул пальцами:

– Никогда бы не догадался без тебя!

– Без гуанского опыта мне и самому в голову бы не пришло. Сколько там было тонких приколов – с лазерами, с ядами! Если бы человек свою энергию, потраченную на изобретение средств уничтожения себе подобных, использовал для продления жизни, мы бы все топтали землю по две сотни лет.

– О нет, – с улыбкой возразил Виктор. – Не надо. В Москве еще не решен квартирный вопрос. На что ты обрекаешь правнуков? На тихую ненависть к своим прадедушкам?

– Надо неустанно трудиться, а не рассчитывать на наследство своих предков, – хмыкнул Николай Павлович.

– Даже десятилетний до кровавых мозолей труд не принесет такого материального воздая=ия, как маленькая подернутая паутиной шкатулка с бабушкиными бриллиантами.

– Да, очень многим хочется нажиться быстро и сразу.

Многозначительность интонации Смирнова натолкнула Виктора на следующую мысль.

– Ты считаешь, Николай Палыч, что супруга господина Зимина кокнула его лазером во имя обретения материальных выгод?

– Вот уж уволь меня от домыслов! О причинах убийства судить не нам, врачам, а вам – детективам.

– Слушай, – вскинулся Виктор. – А ведь ловко придумано: инфаркт – и концы в воду. Невозможно представить себе смерть, естественнее этой. Никакие анализы, никакие исследования не вскрыли бы причину, если бы не стечение обстоятельств.

– Я понял, жизнь Георгия Зимина была застрахована?

– Только на случай естественной смерти. Причем, на смешную для богатых людей сумму – на двести тысяч долларов.

– И сейчас все подозрения падают на его жену? – с сомнением спросил Николай Павлович.

– Да, но это еще ничего не значит, – задумчиво проронил сыщик.

– Это хорошо, что ты сомневаешься. Значит, никогда не подставишь невиновного.

– Зарекаться нельзя.

– Не спорю.

– Но ты бы видел, Николай Палыч, как нахально – в свете открывшихся обстоятельств – ведет себя Роза Леопольдовна Зимина. А что если это полная уверенность в своей безнаказанности? Кто мог помешать ей войти в клуб и направить смертельный луч на несчастного супруга?

– Не кто, а что, – подсказал Смирнов. – Видишь ли, управление этим походным лазером – не такая простая штука. «Стреляющий» должен обладать отличным глазомером и выучкой. Правильно целиться умеют лишь те, кто прошел специальное обучение. Не думаю, чтобы пожилая дама хоть когда-то проходила подготовку в лагере наемников, – засмеялся Николай Павлович.

– Выходит, она обязательно должна была кого-то нанять?

– А вот это – другое дело. Еще кофе?

Скромно потупив взор, Виктор пробормотал:

– Боюсь показаться тебе отменным наглецом, но после информации о твоем открытии я бы не отказался.

– В чем вопрос! – шагнув к своему рабочему столу, Николай Павлович нажал одну из кнопок на панели, и вскоре знакомая секретарша Оля внесла на подносе очередную порцию угощения. Причем, на сей раз там нашлось место и для маленького графинчика с коньяком, что несказанно обрадовало гостя. Он уже ощутил потребность слегка расслабиться после избытка необычной информации.

Щедро плеснув в чашки с кофе коньяка, Смирнов вновь опустился в кресло напротив гостя и тихо сказал:

– Итак, господин Зимин убит. Пусть земля будет ему пухом.

Отхлебнув нового, похожего теперь на эликсир бодрости кофе, Виктор спросил:

– Ты знавал его?

– Заочно. Так, виделись на приемах. Жаль человека. Неужели жена оказалось такой стервой?

– Ты мечтаешь о возмездии свершившему это? – пристально посмотрев на собеседника, уточнил Виктор.

– Наверное, неплохо было бы, если бы в мире побеждала справедливость, как ты считаешь?

Оставив риторический вопрос без ответа, детектив в свою очередь спросил:

– Я сильно напрягаю тебя?

– Чем?

– Тем, что тебе пришлось выдать не соответствующий действительности документ?

– Беспокоишься о моем духовном здоровье? Боишься подвергнуть меня мукам совести? – Николай Павлович саркастически усмехнулся. – Я неплохой физиономист. Вижу, что ты вцепился в это дело. И почему я должен сомневаться в том, что твое частное расследование, когда ты сосредоточишься на одном предмете, будет хуже формального, а?

– Польщен твоим доверием, и хотел бы уточнить. – Виктор с наслаждением отхлебнул горячего кофе с целительной добавкой. – Ты утверждаешь, что воспользоваться «лазером смерти» мог только обученный этому человек?

– Уверен в этом. Как и в том, что подобными лазерами пользовались наемники в Гуане. Когда я был там, на месте событий, один знакомый генерал рассказывал мне, по каким космическим ценам закупили партию этого «удобного и мобильного» – его выражение – оружия. – Смирнов залпом допил свой кофе.

– Ты не помнишь, Николай Павлович, бывало такое, чтобы наемник якобы утратил лазер где-то в джунглях, а сам приберег его и возвратился с ним в Россию?

– В жизни и не то еще бывает, Виктор. Учет, конечно, существовал, но из всякого правила бывают исключения. Во всяком случае, сейчас у тебя великолепная зацепка. Непосредственным исполнителем убийства, или, как сейчас говорят, киллером, в данном деле может быть лишь человек, натренировавший глаз и руку в Гуане.

– Хотя заказчиком преступления, скорее всего, является кто-то другой.

Лукаво улыбнувшись, Смирнов сказал:

– Тот, у кого в горячем деле дрогнет рука? Вижу, мысли о безутешной вдове не покидают тебя. Ты считаешь, госпожа Зимина могла таким изуверским способом «заработать» жирный кусок?

Откинувшись на спинку кресла, Виктор пожал плечами:

– А почему бы нет? В последнее время они постоянно грызлись с мужем. Воздушные замки Розы Леопольдовны таяли на ее глазах. Эта тертая баба видела, что может – в случае развода – вообще остаться, пардон, без порток. Ты ведь и сам знаешь, Николай Павлович, что после расставания крутые мужики скорее согласятся платить за свежие цветы, чем за увядшую Розу, прости за скабрезность.

– Однако, есть тут одна загвоздка. – Смирнов задумчиво посмотрел сквозь окно вдаль, на свой любимый «английский» газон. – На мой взгляд, тертой, как ты сказал, бабе гораздо легче воспользоваться испытанным с древности средством, а именно: что-то подсыпать не оправдавшему надежд суженому в удобный бокал, чем нанимать кого-то, а следовательно, делиться своей тайной. Женщины, Виктор, недоверчивы.

– А если такой человек имеется у нее под рукой? – предположил тот. – И достаточно близок ей? Надо покопать в ее окружении. – Сделав последний глоток, Виктор встал. – Я достаточно уже занял у тебя времени. Что еще сказать? Моя благодарность не знает границ.

Подхватив шутливый тон, Смирнов продолжил:

– Как и мое желание помочь тебе. Если что, звони в любое время суток. Особенно приятны ночные, под утро, звонки.

– Запомню и непременно доставлю тебе это удовольствие.

Оба засмеялись, пожимая друг другу руки.

– Вот увидишь, я сумею разобраться в этом деле. Признаться, у меня уже есть одна слабенькая, но зацепка, – Виктор подумал о Лизе Леонтьевой.

Широко улыбнувшись, Смирнов с шутливым пафосом сказал:

– Буду гордиться тобой.

Вечером, по договоренности, Виктор Брасов встретился с господином Саррисом. Последний с южной экспансивностью рассыпался в благодарностях, однако не спешил приглашать друга в «Пекин» или «Прагу». И Виктор с покорностью жертвы понял, что долг гостеприимства повелевает ему растрясти свое и без того тощее портмоне.

Его финансовые возможности позволили ему лишь демократичное «Славянское бистро». Жара в Москве не спадала, поэтому Брасов выбрал оснащенное прекрасными кондиционерами кафе на Никольской. К счастью, там на самом деле гулял ветер. Девизом данного ужина была скромность, но гость, кажется, остался доволен расстегаями, пирожками и бабушкиными плюшками.

Когда Томас поглотил их не меньше дюжины, Виктор как бы невзначай спросил:

– А что, «Дойл» быстро выплатит вдове господина Зимина страховку?

Смачно прожевывая очередной расстегай, Томас философски заметил:

– Там, где идет речь о деньгах, быстро не бывает.

– Черт возьми, а ведь ты прав! – живо откликнулся Виктор, испытавший настоящее удовольствие при мысли о том, что у него в запасе все-таки есть время. Хотелось уточнить, сколько, и он сказал:

– Ну, уж к началу-то сентября вдова точно разбогатеет.

– Я бы не стал утверждать с такой уверенностью. Финансовые бумаги не терпят торопливости.

«Зато я люблю скорость и натиск», – удовлетворенно подумал Виктор, уверенный в том, что за остаток июля и начало августа он распутает этот клубок: имеются грандиозные зацепки, теперь только звони, бегай и вынюхивай.

Слегка смущало лишь то, что отсутствует реальный клиент, который бы щедро оплатил его хлопоты. Ведь нельзя же считать клиенткой Лизу Леонтьеву, обратившуюся к нему за советом. Но, в конце концов, счастье могут принести не только деньги. Ощущение счастья может возникнуть у частного детектива от сознания своего высокого профессионализма и тонкой интуиции.

Последний довод будто погладил Виктора по самому сердцу, и довольный сыщик улыбнулся Томасу, который долго и упоительно рассказывал, каким вниманием и хлебосольством обернется для русского друга пребывание на Кипре в ближайший его приезд.

Польщенно кивая, Виктор думал о том, что он скажет Лизе ровно половину правды. Нельзя скрывать от нее факт убийства Георгия Зимина, ведь как никак, а она угодила в переделку. Но не стоит заходить слишком далеко в своей искренности. Госпоже Леонтьевой пока незачем знать, что страховая компания выплатит Розе Зиминой компенсацию только в случае естественности смерти мужа. Лишняя информация, как не раз убеждался Брасов, отягощает мадам и мадмуазелей. Зачастую они выплескивают ее не там, где следует.

Дома, перед сном, Виктор поколебался несколько минут, стоит ли сейчас звонить Лизе. Известие об убийстве Зимина будет ошеломляющим для нее. Чего доброго, лишит сна. Нет уж, пусть большеглазая газель спокойно поспит часиков десять и узнает обо всем чуть позже.

Глава 8

Утро началось для Лизы весьма скверно. Каждый порядочный москвич знает, что ни одного творческого человека – а госпожа Леонтьева относила себя к таковым после устройства в «Сто первый» – нельзя будить раньше одиннадцати в будни и двенадцати – в выходные.

Но в этот рядовой день она проснулась не от мягкого поглаживания солнечной ладони сквозь плотные ночные шторы, а от резкого хамского звонка по телефону. Регулятор громкости у него давно сломался, но ни Зимин, ни Туманов не озаботились подарить даме своего сердца приличный аппарат – а она, кстати, намекала. Хотя с Зимина теперь какой спрос…

Простонав, как неожиданно раненная охотником на рассвете птица, Лиза нащупала на прикроватной тумбочке трубку и сонно проговорила в нее:

– Какого дьявола?

– Ваша любезность, госпожа Леонтьева, тронула меня до глубины души. – Услышала она довольный голос Виктора Брасова. Проходимец явно порадовался, что разбудил ее.

Посмотрев на будильник, Лиза увидела, что сейчас половина десятого, и спросила:

– А что же ты, Виктор, в шесть не позвонил? Я жду уже с пяти утра.

– Подоила корову и – ждешь? – ехидно осведомился он.

– И цыплят покормила, – буркнула Лиза. В следующий момент проснувшаяся память вместе с совестью напомнили ей, как успокоил ее Брасов после дерзкого покушения госпожи Зиминой, и Лиза довольно ласково заметила:

– А вообще-то я рада тебя слышать. Учти: я обожаю хамить с утра.

– Наши привычки совпадают, – игриво заметил Виктор, – а посему нам необходимо встретиться с тобой сегодня.

– Есть дело?

– Встретимся – поговорим.

– Я спросонья слабо соображаю, так что назначай ты.

– Ланч в двенадцать ноль-ноль в кофейне «У Филиппова» тебя устроит?

– Это на Тверской?

– Да.

– Там мило, – жеманно сказала Лиза. – Я приду.

– Осчастливишь, – съехидничал Виктор и дал отбой.

«С чего это он решил встретиться? – подумала Лиза, сладко потягиваясь на тахте. – Ладно, там видно будет. Раз уж проснулась так рано, надо извлечь для себя хоть какую-то выгоду».

Сегодня ночью ей приснился сумбурный сон. Изо всего хаоса Лиза запомнила только Вадима и коралловый костюм, который даже, кажется, ожил в ее ночных бреднях.

Злополучный костюм навевал ей омерзительные воспоминания о прощальном вечере с Зиминым в «Приват-клубе». С некоторых пор Лиза взяла себе за правило избавляться от любой вещи, заряженной отрицательными флюидами. Укороченный жакет с атласными обшлагами и мини-юбка явно угодили в данную категорию, поэтому Лиза решила забросить их обратно Рите по дороге на ланч с Виктором.

Лицо Вадима – с победоносной ухмылкой – витало перед взором ее воображения всю дорогу, пока она пила первую утреннюю чашку кофе – с молоком, для умасливания желудка. Туманов теперь разрезал воздух где-нибудь на Елисейских полях. Этот сибарит уж ни в чем себе не откажет!

Однако, интуиция почему-то твердила Лизе, что Вадим здесь, в Москве. Этого не могло быть, но интуиция настаивала, и госпожа Леонтьева решила проверить ее доводы сразу после второй, излюбленной, чашки черного колумбийского кофе.

Вдоволь насладившись утренней трапезой, Лиза на удачу набрала номер домашнего телефона Туманова. Последовало пять-шесть длинных гудков, и Лиза уже решила бросить трубку, как вдруг в ней раздался вальяжный голос Вадима:

– Алле!

«Вот это прикол!» – охнула про себя Лиза. Целый сонм мыслей о том, что поклонник вернулся из Парижа раньше указанного ей срока, что он не стал звонить сам, на какие-то мгновения перехватил горло.

– Алле! – уже с оттенком раздражения проговорил он, и тут Лиза ринулась в атаку.

– А я, наивная простушка, думала, что ты сейчас чешешь по рю Сен-Мишель! Подарок мне выбираешь.

Вадим закашлялся.

– Видишь ли, по делам службы пришлось вернуться пораньше. Работы по горло.

«Заявочки!» – подумала Лиза, а вслух сказала:

– И ты не хочешь поделиться со мной парижским воздухом? Обалденными впечатлениями?

– Мои желания теперь не всегда совпадают с моими возможностями, – твердо сказал Вадим.

– Как прикажешь мне это истолковать? – с обидой воскликнула Лиза. – Как отставку?

– При чем здесь отставка?! – вроде бы искренне возмутился Туманов. – Это тебе, певчей пташке, легко порхать между своими интервью. – Лиза недавно солгала ему, что стала чрезмерно много общаться со знаменитостями. – А передо мной – бесконечная борозда, и я, как тягловый бык, должен пахать и пахать. – Рафинированный хозяин жизни любил сермяжные сравнения.

Неожиданная догадка о том, как умело избавился он от нее на несколько дней, пронзила Лизу. А что если он вовсе не улетал в Париж?

– Да ты не был в Париже, – гаркнула она, уверенная, что тут-то и раскроется его тайна.

– Что?! – излишне театрально возмутился Туманов, укрепив Лизу в ее догадке. – У меня и сувенир для тебя есть.

– Сувенир ты приобрел в одном из салонов ГУМа.

Вероломство Лизы принесло желанный результат. Уже лояльным тоном Вадим сказал:

– Даже если так, если поездка сорвалась из-за шквала дел, то почему я должен докладывать тебе или оправдываться перед тобой? Освобожусь – позвоню, – обрезал он, бросив трубку.

– Ну и примочки, – пробормотала Лиза, чувствуя, что ей придется долго сидеть на кухне, уставившись на сияющие золотыми вспышками купола далекого храма, и усердно размышлять над виражом Туманова.

«С чего бы это все?» – подумала она, направляясь к плите.

Может, права Катюша, утверждавшая, что Вадим бросит игры с ней, как только на его горизонте замаячит юная леди с нефтяным шельфом или с золотоносным рудником. Мало ли сейчас в родном Отечестве пожилых достойных отцов, которые за право владения будущей политической звездой с легким сердцем отдадут один из своих банков или золотых приисков.