Читать онлайн Пусть это будет между нами бесплатно

Обложка: shutterstock 157847951. «Drinks, beverages, eco, bio, happy family concept – woman and man hands holding take away coffee cup». Автор: Syda Productions.

Глава 1

Леся вошла в кафе, поискала глазами человека в синем пальто. Вон он, слева, у окна: высокий, темноволосый, как и описывал себя в чате. У нее болезненно трепыхнулось сердце. Еще есть возможность сбежать, не отвечать потом на сообщения, у Лесиного нового знакомого пока нет ее номера телефона. Но… поздно. Она подошла. Мужчина встретился с ней взглядом, резко встал:

– Вы «пенелопа двадцать четыре»?

– Да. А вы «бариста»?

– Это я. Очень приятно.

– Взаимно. Спасибо, что согласились на встречу.

– Это было в моих интересах.

Оба сели. Мужчина откровенно Лесю рассматривал. Она невольно покраснела, но встряхнулась, тоже начала изучать его глазами, рассудив, что тут уж не до смущения: товар выставлен, возможен бартер, только руками не трогать, вдруг предложенное не подойдет.

– Андрей, – мужчина протянул руку.

– Олеся… можно Леся.

Андрей вертел в руках очень красивую зажигалку, золотистую, отделанную перламутром, немного старомодную, щелкал кнопкой, но пламени не было.

– Бросаю курить, – перехватив взгляд Леси, сказал он.

– Это хорошо, – неловко пробормотала она.

– Да уж, – протянул мужчина, усмехнувшись глазами.

По крайней мере, он был довольно интересен. Кое-что даже получится списать на внешность, дескать, очень понравился, поэтому все так быстро сложилось… Бред, конечно, но деваться некуда.

– Смущаетесь? – спросил Андрей.

– А? Да, – Леся незаметно успела погрузиться в свои мысли, в последние дни ей было трудно реагировать… на внешние раздражители. – Я боялась сюда идти. Вдруг, как это сказать… подстава. Это ведь неправильно, незаконно даже.

– Если солнце зажигают, значит, это кому-то нужно. Если на сайте знакомств есть раздел «фиктивный брак», значит, это тоже кому-то нужно, – равнодушно бросил Андрей, глядя на зажигалку. – Итак, с чего начнем? С чая?

– Мне, пожалуй, кофе. Я плохо спала.

Леся вспомнила прошлую ночь, невольно покраснела. И выдохнула: сердце заколотилось при мысли о Марке.

– Не советую, – сказал Андрей. – Возьмите чай. Зеленый, с женьшенем. Бодрит не хуже, чем кофе. Плохой здесь кофе, поверьте. Ну да, я же не зря такой ник себе выбрал, – он опять перехватил ее взгляд, на этот раз удивленный, улыбнулся глазами. – Это моя профессия, я бариста. А вы чем занимаетесь?

– Я концертмейстер. Работаю аккомпаниатором, на концертах. Я пианистка.

– Ого! Одно очко в моем рейтинге вы уже заработали.

А вот насчет вас не знаю, подумала Леся. Как ее родители отнесутся к такой несолидной профессии, как варщик кофе… или варитель?

Андрей не стеснялся открыто смотреть Лесе в лицо, происходящее его не смущало, в отличие от нее, как он это правильно подметил. Красивые серые глаза, только с ранними морщинками под нижним веком – видно, что живут эти глаза активной эмоциональной жизнью: щурятся, улыбаются, расширяются, сужаются, может, даже в гневе.

Чай немного разрядил обстановку за столиком. К нему Андрей заказал крошечные профитроли. Леся нервно проглотила несколько, не заметив вкуса.

– Начну первым, – сказал Андрей, вытирая руки салфеткой. – Я не хочу жениться. Скажем так, совсем не хочу, от слова «никак». Но у меня… ситуация. Я уже был женат, жена меня бросила, живет за границей со своим… нынешним мужем. Мы довольно болезненно разводились. У меня дочь, ей пять лет. Она живет с родителями моей экс. Я мало вижусь с Маней, тесть и теща нашему общению всячески препятствуют. Женитьба – решение проблемы.

Андрей замолчал. Леся непонимающе тряхнула головой:

– Но… почему? Почему они препятствуют? Вы же отец. У вас права.

У Андрея под глазами заиграли морщинки:

– Дело в том, что я… как бы это выразиться… в последнее время вел далеко не монашеский образ жизни. Если уж честно говорить, сам не всех своих подружек лица помню.

– Это плохо, – вырвалось у Леси.

– Почему? – Андрей поднял брови.

– Просто у меня… Продолжайте. Почему же вы не женитесь на одной из своих… подруг?

– Закономерный вопрос. Но ответ на поверхности: ни одна из них меня потом не отпустит.

Хвастун, сердито подумала Леся, вот все они, красивые мужики, – нарциссы, но мысленно добавила: ты смеешь кого-то в чем-то упрекать? Сама не без греха? Разлучницей хоть и не стала, а была любовницей, той самой, из классических анекдотов.

– Одно из условий, скорее, рекомендаций тестя и тещи – женитьба на хорошей, положительной девушке, в общество которой они смогут отпускать Маняшку на выходные, праздники и иногда в будни. Я их логику понимаю, с их точки зрения, Маня может насмотреться у меня… всякого, хотя это не так, я никогда не пускался во все тяжкие, ну разве что после развода. Мои подруги… так уж получилось, что у меня весьма легкомысленная тусовка. Никого из них пред царскими очами Синельниковых – это фамилия родителей моей бывшей – представить я не могу. К тому же мне нужны гарантии… и не нужны обязательства, по крайней мере, сейчас. Поэтому я здесь.

– Простите, – Леся покачала головой. – Боюсь, для меня это не вариант.

– Почему? – опять спросил Андрей, прищурившись.

– Потому что… – она задохнулась от волнения, стремясь объяснить то, что испытала на собственном опыте, – вы сумеете, возможно, сохранить лицо перед близкими, но не сможете отказаться от такого образа жизни. Поверьте, я знаю! И рано или поздно, кто-то заметит, узнает. А мне… мне нельзя так. Мне нужен человек…

–… добропорядочный?

– Да! Я сама готова принять обязательства, на срок… достаточный, чтобы ситуация разрешилась.

– Что у вас за ситуация? – требовательно спросил Андрей.

– Я не замужем.

– Я догадался.

– Простите, не так выразилась. Я хотела сказать… мой отец, у него проблемы с сердцем. Мои родители – добрые, замечательные люди, но старомодные, старого воспитания. У нас в семье уже есть конфликт, с моим братом. Отец долго болел после их разрыва, а тут я еще…

– Ваш отец так расстроен, что вы не замужем, что вы пошли на фиктивный брак? – недоверчиво спросил Андрей.

– Не только поэтому, есть другая причина его болезненного восприятия моего… безбрачия, – она глубоко вдохнула и призналась, словно бросившись в омут: – У меня уже много лет отношения с женатым мужчиной. Мои родители считают, что он сломал мне жизнь: испортил карьеру, не дал познакомиться с кем-то другим. Они во многом правы.

Андрей понимающе усмехнулся:

– Поэтому Пенелопа?

– Да, – Леся отвела взгляд.

– А двадцать четыре?

– Мне было столько, когда мы с Марком познакомились.

– Развестись, я так понимаю, не вариант. Жена уже восемь лет умирает, а он день и ночь ухаживает за умирающей? Простите, я немного циник.

– Ничего, – Леся выдавила улыбку, – вы почти угадали. Марк… он музыкант, гитарист. Жена Марка – дочь продюсера группы. Она практически слепая, но поет на сцене, у нее замечательный голос. Вот… так.

– И вы мне говорите, что мой образ жизни вам не подойдет? А сами будете встречаться с женатиком?

– Я порвала с Марком… окончательно, – Леся не стала уточнять, что это произошло вчера и только после пятой попытки.

– Восемь лет вместе? Такие отношения трудно разорвать.

Леся вспомнила прошлую ночь и кивнула, но тут же решительно сообщила:

– Я ведь именно это имела в виду, когда говорила, что очень сложно… измениться.

– Вы же это сделали.

– Да, но я женщина. Мы, женщины, такие, сначала терпим до последнего, потом… в горящую избу. Ради родителей я готова на все. И дело в том, что у нас был разговор с отцом, у него накипело после одного события, и чтобы его успокоить, я сказала… я сказала, что уже встречаюсь с другим мужчиной, что у нас серьезные отношения и что я собираюсь за него замуж.

– Извините, вы, вообще, адекватный человек? На что вы рассчитывали? Мы только сегодня с вами познакомились. Кого бы вы показали родным?

Андрей смотрел на нее с тем же непониманием, что и она на него во время его рассказа.

– На фиктивный брак! – разозлившись, ответила Леся. – У меня к тому моменту уже были предложения в чате. Я заранее предусмотрела. Я не такая дура!

– Простите за резкость. А в близком кругу? Никого не нашлось? Приятель? Ухажер, которому когда-то отказали, но он еще полон надежд? Вы ведь… хм… интересная женщина.

– У меня довольно узкий круг общения.

– Понятно, – Андрей вздохнул. – А я думал, это у меня безвыходная ситуация. И что, это успокоило ваших родителей?

– Да. Очень. Отец просто воспрял духом. Я хочу пойти до конца.

– О внуках, наверное, мечтают, родители ваши?

– Да… мечтают…

– А наш развод? Папу не убьет?

– Я… к этому времени я что-нибудь придумаю, – Леся покачала головой.

– Ясно. Будете искать мужа за спиной у фиктивного супруга.

– А у вас после нашего с вами развода дочь не отберут? – с вызовом бросила Леся.

– Я привык создавать проблемы поэтапно и решать их по мере поступления, – он побарабанил пальцами по столу и вдруг широко улыбнулся. – Не, а чё? Это же идеальный вариант для нас обоих! Вам вообще со мной повезло. Да не смотрите так! Просто добавим к нашему соглашению пару пунктов.

– Каких?

– Я аккуратно встречаюсь с девушками… нет-нет, только на нейтральной территории, с соблюдением секретности, а вы – с потенциальными женихами, и тоже тщательно заметаете следы. В крайнем случае, скажем, что у нас современный брак – с открытыми отношениями.

– Я так не хочу! – испуганно прошептала Леся.

– Значит, не скажем. Ну что, договорились? Пробуем? Время на подумать дать?

В ушах Леси зазвучал хриплый шепот Марка:

– Леська, Лесенка, как же я теперь без тебя? Я же люблю тебя больше жизни!

Она вздрогнула и сказала:

– Пробуем. Не надо времени. Я согласна попытаться.

– А как же те, другие, в чате?

– Была пара гастарбайтеров и только один нормальный, – призналась она, – Но гей. Я бы не против, но он… очень гей, не перепутаешь. А остальные…

– Понятно, – Андрей весело посмеялся и резко посерьезнел: – Вы тоже самая подходящая претендентка из чата, из тех, с кем я уже, к слову, немало пообщался за вчера и сегодня. Ваша ситуация – еще цветочки по сравнению с некоторыми. Но помните: все это должно быть строго между нами. Пусть это будет только между нами. Никому! Ни подружкам, ни братьям-сестрам. Иначе найдется кто-нибудь, кто проговорится, так всегда происходит. У нас впереди много работы. Может, ничего и не получится. Но ведь попытка не пытка, да, Олеся… Леся?

– Да, – выдохнула она.

***

Леся открыла дверь, вошла в прихожую и, внезапно обессилив, встала у стены, опершись о нее затылком – из спальни сквозняком притянуло запахи: мужской парфюм, лосьон после бритья, шампунь, его любимый, флакон которого она всегда держала в ванной, кожаная куртка, трубочный табак с вишневым ароматом. Сможет ли она вот так, с плеча обрубить все, что сложилось между ними за годы: терпимость к недостаткам друг друга, понимание без слов, тонкая настройка тел в постели? Леся оторвалась от стены и решительным шагом вошла в спальню. Нужно вот так, болью, как огнем, выжечь все раз и навсегда! Она увидела смятую кровать с отпечатками двух тел, села прямо на пол и, глотая слезы, смотрела в окно. Больше такого не будет, больше такого никогда не будет в ее жизни, просто не может быть…

Марк встретил ее вечером у подъезда – стоял возле машины, куря трубку. Она сразу отметила, что у него больные, запавшие глаза, трехдневная щетина и грязные волосы. Он последовал за ней, не спрашивая ее разрешения, лишь замешкался на пороге квартиры, но Леся молча прошла внутрь, оставив дверь открытой. Она принесла ему чистое полотенце, поставила чайник. Марк вышел из душа, замер у входа в кухню, прислонясь к косяку. Леся стояла под теплой водой, а все ее мысли были о его плечах, руках, губах. Он не дал ей заварить чай, отнес в постель, брал ее так нежно и трепетно, словно это был их последний раз. Это и был последний раз – Леся поняла это, когда он снова прошептал:

– Леся, Лесенка моя. Как же я без тебя? Видишь, не смог. Тебе же хорошо со мной, зачем же…?

Да, ей было хорошо. Тело ее отзывалось, как никогда прежде. Он был сзади, приподнимал ее над собой, подчиняя своему ритму, прижимая к себе, исступленно глядя ее грудь, живот и бедра. Прикасался губами к шее. Не целовал – обжигал дыханием, запускал пальцы ей в волосы – он любил ее каштановые локоны, всегда повторял, что у настоящей пианистки, кроме длинных пальцев, должны быть высокая грудь, тонкая талия и пышные кудри. Со стоном и вздохом опустился на кровать, увлекая Лесю за собой. Они лежали, тяжело дыша, и Марк произнес первые за вечер слова:

– Ты же, наверное, уже знаешь.

– Знаю, – она сделала паузу, чтобы он почувствовал, как ей больно.

Он не почувствовал:

– Я не видел тебя две недели, чуть не умер.

– Как Дарья?

– Тяжелый токсикоз. Неотлучно был с ней. Сегодня приехала теща, так я вырвался под предлогом репетиции, парни меня прикроют.

– Ты не спрашиваешь меня, откуда я узнала.

Марк пожал плечами:

– Ну, мало ли кто тебе мог сказать.

– Ты говорил, что между вами уже давно ничего нет.

– Не было. Но ты ведь знаешь Дашу…

– Не знаю. Мы не знакомы, знаем друг друга заочно.

Ее сарказм был «не замечен».

– Я хотел сказать… если у нее появляется какая-нибудь идея, это все! Это пипец тогда! Прости…

– Она тебя изнасиловала?

Марк хмыкнул:

– Почти. Я же говорю: ей втемяшилось в голову, что нам нужен ребенок.

– Многие женщины мечтают о ребенке, это нормально.

– Но не те, у кого… ты поняла. Как она будет о нем заботиться с ее зрением?

– У нее есть ты.

– Леся, пожалуйста! Ты же знаешь, что я этого не хочу. Я же мечтал о нашем с тобой ребенке. Я был в тот момент пьян, она застала меня врасплох. С пьяного дела… тоже не лучший момент для зачатия!

– Теперь уже поздно жалеть.

– Леся, Лесенка моя, – он наклонился к ее груди, поцеловал в одну, потом во вторую, – я же не смогу без тебя. Я каждую ночь вижу тебя во сне, боюсь Дашу назвать твоим именем. Я просил ее, умолял избавиться… она пригрозила разводом… я же не могу сейчас развестись, – он двинулся губами к животу, – Лесенка, ну прости… что ты со мной делаешь?

– Моя мама видела твою жену в женской консультации, у кабинета постановки на учет, – сухо сообщила Леся, глядя в потолок. – Я уговаривала ее не рассказывать отцу, но она не выдержала, поделилась. Мы вызвали скорую, его забрали в больницу. Он сейчас там.

Марк замер, поднял голову. Посмотрел… задумчиво, оценивая ситуацию. Он ведь махровый эгоист, подумала вдруг Леся. Просто она так любила его, что пыталась оправдать все эти гадкие его стороны. Многое понимала, но стоило им попасть в одну постель, забывала обо всем. Она и сама не лучше: млела, когда он сравнивал ее с женой не в пользу супруги, забавлялась, когда он находил способы сбежать к ней от Дарьи, надеялась, когда он строил планы их совместной жизни. Теперь все изменилось. Рядом с человеком, который уговаривает свою жену избавиться от ребенка, Лесе делать нечего. Да, им было хорошо вместе, у него было две женщины: одна для постели, другая – для карьеры. У Леси, однолюбки, был любимый человек, щедрый на ласки, подарки, нежные слова. За время их романа она отвергла несколько серьезных предложений руки и сердца, а что говорить о тех, кто просто пытался ухаживать? Скорее всего, так просто Марк не отступит, не отступит, особенно когда родится ребенок и жене станет не до него, начнет изводить Лесю своими нежностями, смешными прозвищами, жалобами. Будет трудно. Ей и сейчас невыносимо трудно. Ужасно трудно уничижительно говорить с человеком, когда его тонкие пальцы музыканта легли на твои бедра и гладят нежную кожу на внутренней стороне, поднимаясь все выше, наигрывая вечную мелодию мужского желания, но Леся сказала:

– Уходи. И больше не приходи…

… Она смела на пол постельное белье, с остервенением взялась за уборку, выкинула все вещи Марка – мелочи (он никогда не оставлял в ее квартире что-либо серьезное, что показало бы, что в доме есть мужчина). За неделю до его прихода, после разговора с отцом, Леся зарегистрировалась на сайте знакомств в разделе фиктивного брака. Первые варианты оказались провальными, но Андрей показался ей вполне приемлемым претендентом. Во-первых, он циничен и прагматичен, во-вторых, Леся явно не в его вкусе, иначе такой бабник повел бы себя по-другому, в-третьих, у них общая цель – обмануть родных и ближайшее окружение. Неважно, сколько продлится их «контракт», для Леси фиктивный брак – это еще один щит, которым она прикроется от Марка. Когда она сказала Андрею, что делает это ради отца, она покривила душой: ОНА ДЕЛАЕТ ЭТО РАДИ СЕБЯ. Это она, Олеся Коваленко – муха в липкой паутине. Если ничего не поменять сейчас, решительно и необратимо, все равно как, лишь бы сдвинуться с мертвой точки, через десяток лет от нее останется лишь засохшая оболочка.

***

Андрей смог войти в квартиру, лишь после того как двадцать минут провозился с замком. Ключ застревал и мозолил пальцы. Нужно смотреть самому или вызывать слесаря. Самому лень, да и в последнее время все валится из рук.

Он скинул ботинки, уныло покосился в сторону плетеной корзинки с зонтами, опрокинутой на пол:

– Маркиз, гад…

На кухне была сброшена на пол и надорвана коробка с кормом – в отсутствие Андрея кот активно занимался добыванием пропитания, а теперь, понимая, что нашкодил, хозяина встречать не вышел, прятался где-то в комнате.

– Ну извини! – крикнул ему Андрей. – Пришлось задержаться. Ты же знаешь, в какой мы с тобой жопе! Терпи! Я же терплю.

Извинения и объяснения были приняты. Маркиз появился на кухне, тихо мяукнул, запрыгнул на колени.

Андрею хотелось выпить, а еще больше закурить. Что это за жизнь, если она полностью лишена удовольствий? Он уже вставал, подхватив Маркиза, чтобы потянуться к шкафчику с ромом, оставшегося с тех счастливых времен, когда он еще мог побаловать себя «медведем», но сел и вздохнул. Будь это вечеринка с друзьями, пара капель простилась бы, но напиваться одному – последнее дело. А Андрей сейчас в таком состоянии, что остановиться не сможет.

В голове опять закопошились сомнения: на что он только что подписался? Ему своих проблем мало, что ли, решил дополнительно жизнь разнообразить? Но Маня, Маня же, все ради нее! Иметь хоть один козырь в рукаве, на случай если остальные выпадут. А такое вполне вероятно, дела его идут все хуже.

Эта Леся-Олеся… пришибленная какая-то. Одета далеко не гламурно – просто, хоть и со вкусом, но никакой отрады для глаз, Андрей привык к девушкам, старающимся выставить себя в лучшем свете, а эта брючки дудочками, кофточка невзрачная, волосы в пучке, косметики ноль, хотя сама симпатичная, классическая, что ли? Зато для его целей – попадание в десятку. Он даже думать больше не стал, предложил Лесе вместе осуществить задуманное. Мама вообще будет в восторге –невестка мечты: молодая, интеллигентная, скромная, тихая. Теща тоже оценит, но Виктория Семеновна любит девушек поярче, и дочь воспитала… звездой, чтоб ее.

Суббота. Еще пара часов, и можно будет позвонить Мане. Завтра воскресенье. Он настоит на том, чтобы навестить дочь. И сообщит новость: он женится. Невеста – просто идеал мужчины, желающего остепениться. Да, да, он всю жизнь втайне мечтал именно о комсомолке, спортсменке, красавице, а на дочери вашей женился исключительно по ее залету. Андрей выругался, пересадил Маркиза на пустой табурет, в комнате насадил себе никотиновый пластырь на руку, принялся мерить ее шагами. Раньше, когда нужно было ждать, он всегда спал. Мог заснуть в любое время, в любом месте, в любой позе. А сейчас… стареет?

Он немного не дотянул но назначенного часа, набрал номер Виктории Семеновны. Та ответила так, словно только перед этим нажевалась лимона. Но Маню позвала.

– Алё! Пап!

– Маняша, солнышко, как ты? – Андрей присел на край дивана.

– Хорррошо. Я игррраю, – Маня ходила к логопеду, где ее хвалили и, по мнению Андрея, грассировала буквой «р» только из любви к получаемому раскатистому звуку.

– Во что ты играешь, солнышко?

– Я игррраю с Зайцем-Конопатиком. Пап, а что делает Маррркиз? Ррраскажи, что смешного он сегодня делал?

Андрей принялся рассказывать дочери о проделках шкодливого британца. Половину историй он просто сочинял на ходу, и про рассыпанный корм поведал с такими выдуманными подробностями, что Маняша хохотала. У нее был удивительный смех – звонкий, как колокольчик.

Глава 2

– Вот, – мужчина протянул Лесе паспорт. – Сделайте снимок и выучите… данные.

Она отступила в коридор. Андрей прошел в прихожую, поставил на пол спортивную сумку, вопросительно посмотрел на Лесю. Та встрепенулась, оторвавшись от разглядывания паспорта. Ей тоже нужно показать свой? Наверное, да. Мужчины, альфонсы и мошенники, встречаются чаще, но и дам этой сферы деятельности хватает. Впервые за несколько недель знакомства с Андреем Лесе пришло в голову, что ее «жених» вполне может оказаться маньяком-убийцей или просто грабителем, охотником на таких вот беспечных и доверчивых дурочек. Что ж, поздняк метаться, как сейчас шутят в соцсетях. Леся решительно указала мужчине направо:

– Гостиная.

Андрей вошел, крикнул из комнаты:

– Вау, давно не был в таких домах! Потолки, окна… Старый фонд? Вы чистюля! Мне, право, даже неловко… вторгаться.

– Ничего,– Леся скрипнула зубами, ей, привыкшей к одиночеству, чужое присутствие было совсем не в радость. – Чувствуйте себя, как дома. Распоряжайтесь там… на свое усмотрение.

Андрей вернулся в прихожую, покопался в сумке, вынул оттуда фотокамеру, снова вопросительно взглянул на Лесю.

– Да, да, конечно, на книжной полке, например…

Она немного расслабилась. Леся и сама любила фотографировать, в детстве отвоевала у родителей несколько часов в неделю (что было достаточно сложно с ее уроками вокала и сольфеджио), чтобы ходить в фотостудию, даже получила сертификат об окончании курсов фотомастерства. На такую оптику ей копить лет… пять. Андрей словно оставлял камеру в залог, показывал, что он доверяет своей практически случайной знакомой.

– Носки по всей квартире – это, конечно, классика, но будем считать, что я феноменально чистоплотен. А вот пара теплых вещей для вечернего досуга перед телевизором и банный халат не помешает. Черт! Самое главное забыл! Тапочки! Большие и растоптанные.

– Тапочки я вам куплю, – поспешила сказать Леся. – какой у вас размер?

– Сорок четыре.

– Хм, большие… Насчет растоптать… не знаю.

– Да уж, – Андрей покосился на ее домашние туфельки. – Ладно, придумаем что-нибудь.

– А вы уверены, что нужно у меня, а не у вас? Я не против, просто…

– Родители старомодные? Помню. У меня однокомнатная, моя, но маленькая. И кот. У вас нет аллергии на кошек?

– Нет, у меня только на клубнику. Да, вы, наверное, правы…

– Это куда?

– Рубашки? В спальню. Там шкаф.

– Домашний кардиган?

– Давайте я повешу на спинку стула, в гостиной.

– Ваши родители точно заметят?

– Моя мама замечает все, особенно то, что ей не нужно замечать.

– Ха! Наши мамы случайно не сестры?

Андрей отнес в спальню стопку рубашек и коробку с галстуками. У Леси защемило в груди: после всех ее надежд по ее милому домашнему мирку разгуливает совершенно чужой ей мужчина. Впрочем, могло быть и хуже: она могла сейчас быть тут совершенно одна, мыслями в больнице, с отцом, от которого только что приехала. Капельницы, пикающие приборы, тревожный запах медикаментов.

– Где у вас ванная?

– Там. Ваш паспорт. Я сфотографировала. А вот мой.

– Вы рак по гороскопу?

– Да… рак.

– Я телец. Не знаете, случайно, мы совместимы? – Андрей улыбнулся складочками под глазами.

– Это имеет значение… в нашей ситуации?

– Не знаю, не знаю. А ну как поубиваем друг друга, прежде чем дождемся развода. Зубная щетка и станок для бритья, с вашего позволения.

– А на сколько вы рассчитываете?! – крикнула Леся.

– Сложный вопрос,– отозвался из ванной Андрей. – Думаю, не меньше года. Чтобы соблюсти приличия. Вы же хотели добропорядочного мужчину. Как считаете, выдержим?

– Куда мы денемся? – грустно спросила Леся. – К тому же… нам же не придется проводить вместе всё наше свободное время?

– Всё? Не придется, – серьезно сказал Андрей, выходя в коридор. – Но усилий потребуется много. Родители, друзья, коллеги. У вас много друзей? Ах да, узкий круг. А вот у меня много. Лучших – четверо, и я вам вот что скажу: мою маму, тестя и тещу обмануть будет проще, чем моих друганов, которые знают меня, как облупленного. Готовьтесь.

– Уже боюсь, – призналась Леся, слабо улыбнувшись.

– Все получится, – убежденно произнес Андрей, улыбаясь гусиными лапками в уголках глаз.

– У вас есть высшее образование?

– Это важно? – он поднял брови.

– Простите… да, – Леся отвела взгляд.

– Есть. Я учился на факультете управления бизнесом и менеджмента в Питерском Экономическом. Сойдет?

– Вполне, – Леся почувствовала, что краснеет. – Я окончила Рахманинку в Ростове, это консерватория.

– Впечатлен. Я пойду, пора. Встретимся послезавтра в кафе. Кстати, мы живем в трех кварталах друг от друга. Очень удобно.

– Да.

У дверей Андрей наклонился и чмокнул Лесю в щечку. Она с трудом сдержалась, чтобы не уклониться от поцелуя.

– Привыкайте, – сухо сказал Андрей. – И с завтрашнего дня на «ты».

***

Леся-Олеся встретила Андрея в простом шерстяном домашнем платьице до колен и с уже привычным ему чистым, прозрачным каким-то лицом без тени косметики. Она даже не старалась выглядеть как-то… попривлекательней, что ли? С другой стороны, это было только к лучшему. Больше всего после их знакомства в чате и в кафе Андрей боялся, что со стороны пианистки начнется по отношению к нему что-то личное. Лучше уж так. У Леси, конечно, в голове другой образ – тот му**к, что восемь лет морочил ей голову. Сама виновата: куча книг написана и фильмов снята о том, что если мужик любит, то любит и прежние связи рвет, не задумываясь, а если мурыжит и матросит, то это не всерьез.

Квартира у Олеси Коваленко, тридцать два года, рак по гороскопу, была хорошая, Андрей даже пожалел на миг, что он не альфонс. Свою трехкомнатную Андрей продал, чтобы поправить дела (для которых его вливание оказалось каплей в море), купил себе однушку и с тех пор страдал от тесноты. Пройдясь по просторной двухкомнатной пианистки, он окончательно убедился: эта девушка из той загадочной среды, интеллигентной прослойки, до которой ему, Андрею, со всем его высшим заочным, как до неба. У нее была семья, были корни, был особый уклад с семейными фото на стенах и фарфоровыми статуэтками в красивом, старинном, наверное, серванте. Понятно, почему Леся пожертвовала любовником, когда пришлось выбирать между ним и родными. Квартире не помешала бы мужская рука, этот самый Марк… или как его там, по всем признакам, за восемь лет ни к одному гвоздю в ней молоток не приложил. Ничего, сейчас пианистка потрепыхается, погорюет, а там найдет себе кого-нибудь из своих, певца или композитора, или кто там у них в их музыкальной тусовке водится.

Андрей всегда завидовал людям с семьей, настоящей, чтобы поколения, чтобы свадьбы и похороны, дни рождения и юбилеи. Но главное, чтобы было тепло, чтобы его дочь тоже могла вот так однажды сказать: «Я делаю это ради тебя, папа», хотя он никогда не стал бы требовать от Мани такой жертвы – пошел бы и сам «успокоил» урода, посмевшего обидеть его девочку.

Он мечтал создать для Мани настоящую семью, с новогодней елкой и кучей родни за столом, взаимовыручкой, сопереживанием, принятием всех различий. Но в доме Синельниковых Маняшу в будущем ждало то же, что и ее мать: ханжество, лживость, пускание пыли в глаза, странные ритуалы. Понятно, почему Лариса выросла такой, почему бросила Андрея и даже с дочкой особо не жаждала встречаться. Андрей сразу вспоминал своего отца: редкие приезды, вымученное общение, подарки не по возрасту, переживания мамы и как следствие – ее болезнь. И все-таки семья у него хоть какая, но была: дядья не дали превратиться в маменькиного сыночка при «брошенке», закаляли племянника, как могли, иногда не зная меры. Жаль только, дед и бабушка рано ушли из жизни, не понянчили внука. Двоюродные братья-сестры не забывают, пишут, звонят по видео с далекого Урала, но близости особой между ними нет: слишком давно они не виделись, с тех самых пор, когда Андрей забрал мать и перебрался ближе к морю, где маме подходит климат.

Нет, у них с Маней все будет по-другому. То, на что Андрей сейчас решился, только начало его пути. Пока все, что он может предпринять, это попытаться исправить свою подмоченную репутацию и не давать Мане гнить в этом «уютном» Синельниковском мирке, где вся ее жизнь распланирована на сорок лет вперед.

Больше всего Андрей боялся, что пианистка даст задний ход – позвонит ему и скажет жалобно, запинаясь в своей манере:

– Простите, я… не могу, я долго думала, но не могу. Это все ложь! А я девушка честная.

Или что-то вроде того. Такие творческие интеллигенты склонны к самокопанию. И накапывают-то не всегда хорошее, а все больше плохое. И потом пошли-поехали страсти по Достоевскому. Андрей не любил Достоевского, он был большим поклонником французской литературы девятнадцатого века: балы, куртизанки, революции. Но пианистка держалась, хотя видно было, что дается ей это нелегко. Наверное, с детства привыкла к преодолению, все эти ноты, гаммы – страх божий. В школе у Андрея был кружок фортепиано, он один раз сунулся, а потом прятался от музыкантши по углам, а та, раскусив, что у него есть и слух, и голос, еще долго его преследовала. А вот с языками Андрей дружил, в школе подучил немецкий, а потом ходил на курсы английского, там и с Костей познакомился, первым своим приятелем из их не-разлей-вода четверки.

Андрей доехал до коттеджного поселка, погруженный в свои мысли, и уже у ворот дома Синельниковых вспомнил, что именно забыл сделать. Он стукнул по рулю с досады, написал Лесе через мессенджер, в котором они договорились общаться тайно, с паролем:

> мне нужна ваша фотография, показать тестю и теще.

Ответ пришел сразу:

> поняла, поищу.

Андрея это немного взбесило: зачем искать? У каждой современной девушки в телефоне хранится куча селфи и фоток с легкой руки любимой подружки. Через несколько минут Леся прислала снимок. Андрей взвыл – время, которое было отведено на общение с Маней, уже начало отсчет.

> вы на ней кто?!!!

Молчание. Ответ:

> пятая слева, в сером платье. Это после концерта

> вас там не видно нифига за букетом! все равно спасибо, но что-нибудь поживее. только не «ню», пока рано.

> вы это о чем?

> простите, нервничаю. у меня мало времени

Телефон пискнул. Андрей выругался. На фото Леся улыбалась, и довольно мило, но видно было, что со снимка кого-то вырезали – руки девушки уходили за край фотографии, ее явно там держали за руки.

> с Марком?

Опять молчание.

> да

> но вы же понимаете, что я себя вырезать не стал бы! лесенька, милая, сделайте селфи, прямо сейчас! умеете?

> умею

Ясно, обиделась. Хоть бы не прислала что-нибудь… крокодильское. Неужели Марк ее никогда не фотографировал? А она ему не посылала своих… хм… домашних, интимных: готовлю тебе ужин, жду тебя, вот в этом платье буду на свидании. Ах, да! Там же жена. Наверняка бдительная и зоркая. За восемь лет любая догадается, что у мужа шашни.

Телефон снова загудел. Ну вот, наконец-то! Леся сфотографировалась с букетом, Андрей видел его у нее в гостиной. Она сказала, что ей всегда дарят много цветов после концертов. Наверное, поставила мобильный на фортепиано. На фото Леся сидела на диване, скрестив ноги, и улыбалась, наклонив голову к цветам. Темные розы придавали ее щекам красивый оттенок, похожий на натуральный румянец.

> отлично! и еще одна нижайшая просьба: в течение двух следующих часов присылайте в наш с вами официальный мессенджер разные милые сообщения. как вам удобнее меня называть?

Пауза.

> может, мой крольчонок?

Андрей недоверчиво уставился на экран. Это что, подкол?

> давайте что-нибудь не из мира животных. я буду называть вас любимая.

> тогда милый?

> сойдет

> что мне писать?

> какие-нибудь глупости, про то, что я хочу на ужин, про подружек, про покупки. упомяните моего кота, его зовут маркиз.

> ого! вы будете это куда-то транслировать?

> меня будут сканировать

> понятно, хорошо, удачи!

Андрею очень повезло. Олегу Сергеевичу, дедушке Мани, в этот день пришлось забирать внучку с изостудии по пробкам, поэтому семья только садилась обедать. Андрея любезно попросили за стол, он посчитал это большой удачей, хотя у Синельниковых, еще со времен их брака с Ларисой, ему никогда не лез в горло кусок. Да и готовила приходящая домработница тестя и тещи неважно, зато по всем канонам сбалансированного питания. Маня иногда просто отставляла тарелку и зажимала рот рукой, и попробуй ее уговори. Вот и сейчас она капризничала: суховатая отварная телятина, брокколи и бурый рис. Андрею дочь было жалко.

– Мария, ешь, пожалуйста, – выговаривала внучке Виктория Семеновна. – Ты же знаешь, мы все в нашей семье по женской лини склонны к полноте. Лучше не запускать. Вспомни маму. Как она теперь борется с лишними килограммами! А все потому что в свое время пустила питание на самотек.

Виктория Семеновна с укоризной посмотрела на зятя. Но Маня выровняла счет:

– Я маму вообще не помню! И она не толстая! Она норррмальная!

Тещу «ничья» не устроила:

– Лапочка, как же ты можешь это утверждать, если не помнишь маму? Вы противоречите самой себе, юная леди.

– Она не толстая! Крррасивая! Я в телефоне видела!

От Леси за столом пришло первое сообщение, вибрация у мобильного Андрея была громкая, Виктория Семеновна с облегчением переключилась на анти-этикетное поведение зятя.

– Андрей, вы не могли бы отключить ваш телефон? Мы все-таки за столом. Машенька и так сегодня взвинченная и непослушная.

– Со всем уважением, Виктория Семеновна, но меня как раз спрашивают, что я хочу на ужин.

– Татьяна Денисовна? – теща подняла татуированные бровки.

– Нет, не мама. Невеста, – Андрей сделал паузу. – Я, кажется, уже говорил вам, что скоро женюсь. С вашего позволения, отвечу.

Он начал набирать ответ в телефоне, краем глаза наблюдая за реакцией Синельниковых. Реакция последовала. Олег Сергеевич даже оторвался от тарелки.

> не знаю, любимая. на твое усмотрение

> тогда потушу крольчатину.

Андрей скрипнул зубами: в сообщении стоял смайлик – кролик с загнутым ухом.

> люблю тебя милый, скучаю, считаю часы.

Ладно, реабилитирована.

> скоро буду, любимая.

Андрей положил телефон так, чтобы видно было сообщения и аватарки. На аватарку Леси он поставил ее ту самую, с обрезанными руками, все равно в маленьком кружке было видно только лицо.

– Ой, зайчик! – сказала Маня, перегибаясь через стол.

– И кто же эта твоя очередная… невеста?

– Не очередная, – Андрей благодушно улыбнулся, – единственная. Ее зовут Олеся. Она пианистка. Часто выступает в нашем городском театре, аккомпанирует… на рояле.

– Где же вы с ней познакомились? – бровки снова поползли вверх, удивленно.

– На концерте.

– Ты ходишь на концерты классической музыки?

– Это был джазовый концерт.

Леся говорила, что в качестве исполнителя-фрилансера ее часто приглашают участвовать в выступлениях джаз-бандов – многие джазмены ценят ее как хорошего импровизатора.

– Еще Леся работает в музыкальной школе. Преподает сольфеджио.

Наживка была закинута, теща ее заглотила.

– В нашей? В нашей музыкальной школе? На Песчаной?

– Да, но на полставки. У нее слишком много предложений по концертной деятельности.

– Андрей, ты же знаешь, нам опять не удалось в этом году записаться на прослушивание! Такая очередь! Такой жесткий отбор! А учительница музыки в садике утверждает, что у Машеньки феноменальный слух!

Учителя в Машенькином садике отмечали феноменальные таланты у всех детей, даже у расторможенного мальчика Никиты, который кроме как кидаться разноцветным песком в других детей на занятиях с психологом, ничего другого не умел. Еще бы, за пятьдесят «штук» в месяц! Столько стоил Манин садик.

– Я поговорю с Лесенькой. Возможно, она согласится послушать Маню, – Андрею стоило больших усилий скрыть торжество.

– Поговори! И познакомь нас с ней, обязательно!

– Непременно! – Андрей вытер руки салфеткой, пощелкал в телефоне, протянул его теще через стол. – Моя Лесенька.

– Очень, очень милая!

***

Леся пришла раньше Андрея, тот запаздывал, но она не обижалась, кофейня «В переулке» было интересным местом. Такой антураж Леся до того видела только в Европе: книжные полки с журналами о мировой кофейной культуре на разных языках, виниловые пластинки на стэндах, постеры с росписями известных посетителей бара – вот иероглиф Шклярского (Леся обожала «Пикник»), вот закорючка скрипача Сергея Томы – Леся однажды выступала с ним в одном концерте. Из колонок звучала приятная музыка. Справа от стойки была небольшая сцена с барабанной установкой. Вечерами, как гласило объявление на входе, в баре проводились концерты живой музыки. Андрей работает в интересном месте. Леся жила на Гагарина с юности, но редко заходила в этот переулок у набережной, привычные пути ее лежали в другой части квартала. Оказывается, кофе-бар существовал уже шесть лет. Леся пыталась вспомнить, чем были наполнены эти ее последние шесть лет. Выходило, что только Марком, им самим, а во время его гастролей – инстаграмом, ю-тьюбом «Сибаритов». У нее даже подруг нормальных не было, только коллеги: сил не было на девичью дружбу, все отнимала необходимость прятаться, юлить, выискивать возможности видеться с любимым.

В кофе-баре работал рыжий бородач с наколками на руках. Его брутальная внешность добавляла заведению определенный шарм. Девушки за соседним столиком бросали на него заинтересованные взгляды – бородач застенчиво улыбался. К Лесе подошел молодой человек в черном фартуке, обвязанном крест-накрест вокруг талии.

– Кофе? Чай? Сегодня наша пекарня открывается в одиннадцать, из-за санитарного часа.

– Нет, пока ничего. Я жду Андрея… Андрея Берестова.

– А, шефа? Он скоро будет, звонил.

– Я знаю, спасибо.

– Если что, я рядом.

Леся принялась читать названия видов кофе, написанные на черной доске мелом. Она на слух знала хорошо если половину, а пробовала вида четыре.

В дверь вошел Андрей, повесил свое синее пальто на деревянную вешалку у входа, подошел к Лесе, чмокнул ее в щечку. Она заставила себя приветливо улыбнуться.

– Привет, прости, что опоздал. Проклятый замок, каждый раз забываю посмотреть, что там с ним.

Андрей сиял. Он уже отписался Лесе вечером, что выжал из их «помолвки» все, что мог. Лесе придется помочь Андрею с Маней, но она была не против: ей самой скоро предстоит выставить «жениху» большой счет.

Молодой официант подошел снова:

– Шеф, что-нибудь принести?

– Любимая, будешь заказывать? Возьми себе что-нибудь, ты же в первый раз в мо… нашем заведении.

– Посоветуй, Андрюша, – они на «ты», не забыть бы, не забыть!

– Данил, давай нам два рафа и по фирменной ватрушке, когда будут готовы. Кухня открылась? Сколько там осталось? Без двадцати? Подождем, Лесенька? Подождем.

– Почему они называют тебя шефом? – спросила Леся.

– Ну… это как шеф-повар, только по кофе. Сегодня, к счастью, не моя смена. Вон там, в баре, Антон, тоже бариста. Кстати, смотрит на нас – пошла гулять интрига. Леся, положи руку на стол.

– Зачем?

– Начнем тренировки с самого простого.

Леся пожала плечами, но просьбу выполнила. Андрей накрыл ее руку своей, начал перебирать пальцы и нежно поглаживать ладошку. Она с облегчением убрала руку со стола, после того как Данил принес два бокала с водой – схватила свой бокал и выпила половину одним глотком.

– Итак, – сказал Андрей, доставая из заднего кармана брюк блокнот с карандашиком. – Составляем план действий. В ближайшее время – активное распространение новости. Три недели хватит?

– А заявление?

– Чуть позже. Ты-то давно своих предупредила, а я свой «каминг-аут» сделал только вчера. Мне при таком раскладе точно никто не поверит. В следующую пятницу прилетает Костя Петровский, мой лучший друг. Если он впечатлится, тогда можно будет и ускорить. Хотя… не знаю. Я за то, чтобы подать заявление в конце ноября. Тогда нас распишут где-то под Новый Год, будет повод смыться куда-нибудь под предлогом медового месяца, раздельно, разумеется.

– Боже мой, свадьба, – Леся застонала, прикрыв лицо руками. – Я только что сообразила.

– С моей стороны можно все по-тихому: вечер у мамы и маленькая пати в компании друзей. А твои? Простят скромное торжество в семейном кругу?

– Надеюсь, – Леся понуро опустила голову. – Возможно, отец посчитает, что восемь лет жизни во грехе не дают мне права на белое подвенечное платье.

– Жестко, – Андрей почесал карандашом в затылке. – Мы пойдем к твоему отцу в больницу?

– Нет, пусть лучше его сначала выпишут. Я пока каждый день рассказываю ему, какой ты хороший.

– Мозговой штурм – это замечательно. Какие качества твой отец ценит в мужиках?

– Ты это сейчас теоретически? – Леся горько усмехнулась. – Честность, самоотверженность, заботу обо мне… верность. Он часто говорил, каким хотел бы видеть своего зятя. Но в последнее время, мне кажется, для него главное, чтобы меня… не предавали.

– Это будет трудный год, – Андрей откинулся назад и посмотрел в окно. – Но, думаю, справлюсь.

– А твоя мама?

– Она хочет увидеть внуков. Мама очень добрый человек, в чем-то наивный. Жизнь у нее была непростая. Но, черт возьми, она как-то не разучилась любить людей! Я ей иногда завидую. Она во всех моих девушках, ну, с кем сталкивалась… хм, случайно… видела будущих невесток. Парочка из-за нее и сбежала. А ты бы не испугалась, если бы тебя с порога спросили: а в какой садик первого отдашь, что на Гоголевской или на Латынина? Она у меня в детском саду всю жизнь проработала, устроилась туда из-за меня, да так и осталась. Всю жизнь попы детям вытирать, а из своих – только я.

– Я не испугаюсь, – обещала Леся.

– И еще: она кашляет, это не заразно. Врачи говорят, нервное, да к тому же она всю жизнь с моющими средствами возилась, нянечка ведь. Сейчас на пенсии, живет в поселке Жукова. Немного приведу дела в порядок и поедем к ней… Так, что у нас дальше? Костю нужно будет сразу впечатлить, потренируемся?

– В каком смысле? А, в этом. Я думаю… сымпровизируем… как-нибудь. Ура, наш заказ!

Ватрушки пахли потрясающе. На кофе покачивалась фигурная молочная пенка.

– Пожалуйста, – официант ловко расставил чашки и тарелки.

Данил поглядывал на Лесю с любопытством. Леся старалась привыкать, им еще предстоит знакомство с ее коллегами из музыкальной школы. А там женский коллектив, между прочим.

– Шеф, – сказал официант, с трудом оторвавшись от созерцания Леси, – вы не забыли, что у Антона сегодня днюха? Мы сбросились по восемь сотен.

– А, участвую, – Андрей достал портмоне и, спрятавшись за Лесю, передал Даниле три тысячные купюры. – Что решили дарить?

– Деньги, шеф. Что ему еще дарить? Пойдет набьет себе новую татушку.

– Что в программе?

– Шашлыки и пиво.

– Тоже неплохо. Созвонимся.

– А вы… вдвоем придете? – Данил многозначительно посмотрел на Лесю.

– Любимая? – обратился к ней Андрей. – Присоединишься к мужской компании в отрыве?

– Ох, нет, – Леся изобразила сожаление. – У меня сегодня ученица. Вечером. Развлекись там как следует… милый.

– Жаль.

Она предположила, что Андрею ничуть не жаль. Но он с нежностью добавил, кивнув Даниле на Лесю:

–Доверяет. Моя девочка.

Глава 3

У Леси действительно был урок тем вечером. Ученица вымотала ей все нервы, Леся уже жалела, что взяла ее, но ей очень нужны были деньги, в больнице отцу рекомендовали некоторые дорогие препараты. Леся решила лечь спать пораньше. Она выбрала одну из тех новых у-всех-на-слуху книг, что покупала каждый месяц в книжном и до которых у нее никогда не доходили глаза и руки, с удовлетворенным вздохом растянулась в кровати, собираясь прочесть пару страниц и… зачиталась. В дверь позвонили. Леся вздрогнула. На часах было начало второго.

В камере домофона Леся увидела Андрея. Сердце у нее тревожно забилось: неужели он передумал? Пришел так поздно, чтобы сказать ей об этом? Чтобы сразу все обрубить? Поэтому, когда он пьяненько ухмыльнулся, зашатался и дыхнул на нее коньячными парами, она почувствовала некоторое облегчение. И сразу после тревогу – что ему в таком состоянии от нее нужно?

– Андрей?

– Сломал… ключ в замке, – он показал ей красные ободранные пальцы. – К вам близко… хорошо… что близко. К тебе…

– А аварийку вызвать? – с надеждой спросила Леся.

Андрей хмыкнул, пошатнулся, полез в карман.

– Телефон… нету…

– Потеряли?

– Нет… забыл у Антона.

– Давайте, я вызову…

– Давай…те… – он прошел мимо нее в прихожую, рухнул на банкетку.

Леся просмотрела список контактов, ничего подходящего не нашла – начала прозванивать номера из интернета. Ни на одном номере ей не ответили.

– А отель…? – начала она и осеклась: Андрей дремал, привалившись к стене под ключницей.

– Мы же так не договаривались, – с досадой сказала Леся, уже понимая, что никуда его в таком виде не выпроводит. – Андрей! Эй, вставай! Ну ладно… один раз…

– Спасибо, – сказал он, с трудом раскрывая глаза. – Я на диване… могу…

– Ха! – фыркнула она. – А где бы еще?

Он поднялся, опираясь на стену, навалился на Лесю, потом резко повернул к себе, заглянул в глаза. У нее все оборвалось внутри, но он сказал:

– Девушка, а выходи…те за меня… замуж.

– Уже, – со вздохом сообщила Леся. – Мы уже жених и невеста, скоро заявление в загс подаем, – и прикусила язык: как бы с пьяных глаз он не воспринял это всерьез.

Однако Андрей удивленно спросил:

– Правда? – подумал и авторитетно заявил: – Не-е, не может быть, вы не в моем вкусе.

– Вы тоже не в моем, – пробормотала Леся, направляя его, шатающегося, в гостиную и подводя к дивану.

– Тогда что будем делать? – грустно спросил Андрей, падая на диван и пытаясь скинуть обувь, цепляясь носком одной туфли за пятку другой.

– Вот подушка… пальто давайте… ноги… Да дайте же я туфли с вас сниму! Вы же свалитесь сейчас! Ты свалишься!

– Но-но, – строго сказал Андрей, – без фамильярности.

– Да чтоб тебя!

– Что мне делать? – спросил он тихо. – Мне нужно на тебе жениться. Срочно.

– Да я что, против?!

– Не против? Правда?

– Нет!!! Спать!!!

– Хорошо, – послушно сказал Андрей и закрыл глаза, опустившись на подушку.

Она постояла у дивана с его пальто и туфлями в руках. Странно, он почему-то почти не вызывает у нее раздражения, хотя любого другого нахала, заявившегося к ней посреди ночи, она немедленно вытолкала бы взашей. Наверное, они слишком зависят друг от друга, понимая, что лучшего варианта для своих наполеоновских планов просто не найдут. Им и так несказанно повезло: Лесю практически сразу одобрила семья его дочери, а ей удастся, возможно, списать внезапное увлечение простым бариста из кофе-бара на интересную, да что уж скрывать, очень привлекательную внешность Андрея.

Андрей спал. Леся вздохнула и пошла к себе. Ночью она слышала, как он встал, и села в кровати, тревожно прислушиваясь. Хоть бы с пьяных глаз не перепутал туалет с ее спальней! Но Андрею удалось верно построить маршрут – он даже спустил за собой воду. Погремев и почертыхавшись, он затих. Леся тоже заснула, проверив щеколду на двери. В восемь пришло сообщение от родителей ученика, они отменяли урок из-за простуды мальчика. Несмотря на потерю денег за урок, Леся была на седьмом небе от счастья. Он крепко заснула и проснулась только от звонка в дверь.

Она встала и побрела ко входу, все еще мысленно досматривая хороший сон, в которым она, еще студенткой консерватории, играла Листа перед полным залом восторженных людей. Когда Леся недосыпала, что происходило довольно часто, она легко вырывалась из сна и тут же включалась в опостылевшую дневную рутину, активная и деятельная, потому что иначе было нельзя – присядь она на минутку или приляг, и сон морил, и сознание отключалось. Но если она перебирала со сном, как сейчас, то долго из него потом выползала, путая явь со сновидениями.

Вошла мама, как всегда суетливо, задыхаясь, спеша что-то рассказать. Она вручила Лесе пакет с фермерского рынка. Рынок был рядом с Лесиным домом, и Вера Петровна два раза в неделю успешно совмещала закупку свежего, деревенского, с визитами к дочери. Иногда она виделась у Леси с братом Лешкой, если тот оказывался в центре.

– Как папа? – сонно спросила Леся.

– Ой, лучше, лучше, – замахала руками Вера Петровна. – Врачи говорят, дня три-четыре, и домой. А вы когда к нам?

– Мы? – удивилась спросонья Леся, подумав почему-то о Лешке.

– Да, вы с Андреем. Он же у тебя?

– Да, – Леся махнула рукой в сторону гостиной… и застыла.

Она поняла, почему мама, с самого момента прихода, с таинственной улыбкой косится в сторону ванной. В душе шумела вода, из-за дверей доносилось немелодичное мурлыканье. Леся услышала, как скрипнул вечно протекающий кран, зачем-то подняла руку и сказала:

– А-а-а…

У мамы на лице отразилась детское предвкушение. Леся же подскочила на месте, когда дверь в ванную открылась, и Андрей, голый по пояс, в своем синем полотенце вокруг бедер, высунул в щель взъерошенную, мокрую голову:

– Лесенька, любимая, кинь мне еще одно полотенечко… ой, доброе утро, Вера…

– Петровна, – радостно сообщила мама.

– Очень приятно познакомиться. Извините за вид.

– Это вы извините… – виновато, но с блеском в глазах подхватила мама. – Я как-то не подумала…

– Да такое вот неловкое знакомство… Позавтракаете с нами? – с невинным видом предложил Андрей. – Ну, Лесенька, побыстрее, солнышко! С меня же капает…

Леся машинально повернулась и пошла в спальню, достала из шкафа новое полотенце и вернулась в прихожую, слыша, как Андрей уговаривает маму остаться на завтрак, а та отнекивается. Из ванны он вышел уже в банном халате. Кинул из коридора:

– Лесь! Где мои тапочки?

Леся мысленно нанесла себе пару крепких ударов по лбу.

– Я… я… их постирала.

– Ну вот, – обиженно проговорил Андрей, босиком заходя на кухню.

Халат у Андрея был чуть ниже колена. У него были крепкие, мускулистые ноги с неожиданно изящными, хоть и крупными, ступнями. Леся почувствовала, что краснеет, то ли от собственного смущения, то ли от присутствия мамы, то ли от досады, что забыла о тапках для «жениха».

– Я куплю тебе еще одну пару, запасные.

– Дочь, что же ты не подумала? – с упреком сказала мама.

– Да вот… забегалась.

– Ничего страшного, Вера Петровна, Лесенька у вас – чистюля, – ласково проговорил Андрей, потрепав ее по голове по дороге к раковине. – И у меня.

Леся бросила на него красноречивый взгляд за спиной мамы. Тот его поймал, нежно улыбнулся в ответ.

– Дамы, сварить вам кофе?

– Ну что вы? – засмущалась мама. – Утруждаться зачем? Я пойду уже…

– Пусть сварит, – встряла Леся. – Андрей ЧУДЕСНО варит кофе!

– Лесенька, убей не помню, где наша турка?

– В ящичке над раковиной… милый. И кофе там же… арабика.

– Андрей, а где вы работаете? – спохватился мама. – Леся что-то говорила, но мы с папой ее не поняли. Вы какой-то эксперт… по… по кофе?

На этот раз красноречивый, полный упрека взгляд достался Лесе.

– У меня свой кофе-бар, кофейня в Зеленом переулке возле набережной.

– У вас… собственное кафе?

– Да, заведение небольшое, но уютное, заходите, буду рад. Мы ведь уже почти родня.

– Леся, что же ты не сказала, что у Андрея такой интересный бизнес?!

– Я…

Тут мама не усидела. Новость была такая, что ею срочно нужно было поделиться с мужем. Вера Петровна отказалась от кофе и быстро засобиралась.

– Доченька, – сказала мама, обцеловав Лесины щеки коралловой помадой. – А сразу сказала Осеньке, что ты не врешь! Что у тебя действительно кто-то завелся! Даже не верится, что тебе, наконец, повезло! Ой, да что это я?! Ты это заслужила! Держись за Андрея, держись! Раз порядочный… раз тебе нравится… Папа скажет, не из нашего круга, а этот твой был… и что?

– Ладно, мам, ладно, – шипела Леся, боясь, что Андрей услышит ее с кухни.

***

Когда она вошла, Андрей демонстративно открыл дверцу шкафчика под раковиной и кинул почти полную упаковку с отсыревшей «арабикой» в мусорное ведро. Леся только дернула плечом. Она села на стул, положив ногу на ногу, видимо, забыв, что еще одета в милую пижамку с незабудками, и сказала:

– Шеф, значит.

Андрей выдержал ее взгляд и парировал:

– Какой-то эксперт?

Она покраснела, сердито буркнула:

– А зачем было врать?

– Я не врал… почти, – слова давались Андрею с трудом. – Моя кофейня доживает последние дни, еще пара месяцев, может, полгода, и я… банкрот. Единственное, что я хорошо умею делать, это варить кофе… я действительно эксперт, сертифицированный тренер и международный судья. Работу я себе найду. Но это не отменит того факта, что я останусь бариста, человеком у кофемашины или кофейника. Вас это смущает?

– Нет. Но мне очень жаль ваш кофе-бар, – тихо сказала Леся. – Почему… банкрот?

– Старая как мир история: помещение дорогое, пришлось выкупать у хозяина, чтобы место не потерять, а тут це́ны на кофе поднялись из-за дождей, черт бы их… а еще конкуренция… дьявольская конкуренция. Знаете, сколько кофеин и кафе открыли на Гагарина за последние два года? Шесть. У нас лучше, у нас атмосфернее – у нас дороже. Однако домашняя выпечка и живая музыка сейчас везде, никого не убедишь, что мы лучшие. Помимо всего прочего, мы семейное заведение, у нас алкоголь только в составе кофейных напитков, это тоже сказывается. Не смотрите так! – с досадой сказал Андрей. – Не смотри! Вчера я был… слишком счастлив. У меня бывает, раз в месяц максимум.

– Вы предлагали мне руку и сердце, – с иронией сказала Леся, наклонив голову к плечу. – Ты предлагал.

– Неужели? – буркнул Андрей.

– А потом сказал, что тебе срочно надо на мне жениться. Завидую. Даже в таком состоянии ты хорошо знаешь, что тебе нужно, а я если выпью, сначала смеюсь над всем, а потом плачу… над этим же.

Да, он сказал это, несмотря на то что выпив, всегда хорошо понимал и помнил, что делал и что говорил, даже во время безудержных молодежных пьянок в юности. Хорошо, что Леся поняла его слова иначе, в русле их договора. И что на него нашло вчера? Всегда же старался в пьяном виде держать язык за зубами.

У Леси зазвонил телефон. Андрей с досадой вспомнил, что забыл свою трубку у Антона, нужно позвонить на рабочий, сказать пацанам, чтобы привезли… если есть выжившие. Впрочем, он весь вечер строго ограничивал до пива тех, кому сегодня на работу – издержки празднования в будние дни. Зато сам не ограничился.

Леся поднесла телефон к глазам, нахмурилась, задумалась, глядя на экран, по всем признакам пытаясь вспомнить несохраненный номер, ответила. И побледнела на глазах Андрея. Он никогда не видел, чтобы человек так резко бледнел. Леся стала совсем белой, еще и глаза покраснели. Она слушала – до слуха Андрея доносился мужской голос. Он сразу представил говорящего: прозрачные голубые глаза, впалые щеки, тонкие губы, волнистые волосы до плеч, мягкий взгляд солиста «Сибаритов», вкрадчивый, как его голос – Андрей не поленился, погуглил группу, чтобы знать… если что.

Леся послушала и сбросила вызов, очень спокойно, медленно положив телефон на стол.

– Он?

– Он. С другого номера. Тот я добавила в черный список. И этот добавлю.

«Надеюсь, навсегда», – с досадой подумал Андрей.

Не хватало еще. Этот… донжуан порушит все его планы. Он думал, парень из категории «спасибо этому дому, пойдем к другому», а он упорствует.

– В следующий раз дай трубку мне.

– Так и сделаю, – Леся кивнула, румянец постепенно возвращался на ее щеки.

– Что сказал?

– Все то же. Ничего интересного. Все уже сказано, спрошено и отвечено, – она вздохнула: – Принесу тебе рубашку.

Леся встала и пошла в спальню, Андрей слышал, как она раздвинула створки шкафа. С зеркалами.

– Андрей!!! Почему ты не напомнил мне, что я в пижаме?!

Андрей, улыбаясь, пожал плечами и занялся приготовлением чая: ну в пижаме, ну и что, пижама – это же хорошо. Плохо, что у Леси не было под ней бюстгальтера, но с другой стороны…

***

Андрей, воссоединившись со своим мобильным, прислал сообщение:

> все норм. я дома. слесарь оказался трезвым и на удивление толковым мужиком.

> как маркиз?

> очень обижен. укусил меня второй раз в жизни.

> купите ему кормушку-дозатор.

> тогда он меня загрызет. он любит кушать в компании. я лучше буду его к тебе привозить. тоже лишнее подтверждение наших отношений. делиться котом – это крайняя форма интима.

Леся подумала и написала:

> только если он музыку любит, всякую. у меня жила кошка, давно еще. она шипела, когда ученики не ту ноту брали.

Андрей прислал изумленный смайлик.

> сегодня еду к маме. пока один. мама не очень хорошо себя чувствует. в следующий раз поедем вдвоем?

> конечно. а что на повестке дня?

> визит к синельниковым

Леся помедлила, вспомнила ноги Андрея и его скульптурные плечи и дописала:

> просьба: можно мы будем обещаться на ты только на людях, а наедине на вы? мы все равно срываемся и выкаем.

> велика опасность и на людях сорваться.

> мне кажется, я уже хорошо вжилась в роль и неплохо переключаюсь. а вы просто прирожденный актер.

> спасибо, конечно, но вы уверены?

> мне так будет легче. это будет напоминать мне, что у нас чисто деловые отношения.

Леся замерла, кусая губы. Сейчас Андрей подумает, что он ей нравится. Она дописала, путая буквы:

> не подумайте ничего лишнего.

Или пришлет что-то вроде: а я в вас женщину и не вижу, в чем проблема, вообще не понимаю. Но он написал:

> да, вы, наверное, правы. попробуем. в крайнем случае всегда есть возможность на людях обратить наше «вы» в шутку.

– спасибо за понимание.

… В гости Леся надела красивое черное платье, в котором несколько раз выступала на концертах, и классические бежевые туфли на устойчивом каблуке, в которых ее ступня изгибалась под изящным углом. Туфли, тоже концертные, ей очень нравились – в них ей легко давались лапки педалей. На недавнем выступлении, где она играла на старинном тафель-клавире, один очень известный музыкант похвалил ее за «точное, разнообразное и одновременно сдержанное использование "una corda"». Жаль, что ей очень редко теперь выпадала возможность участвовать в серьезных музыкальных мероприятиях. Похвала известного музыканта после концерта осталась незамеченной остальными гостями, но бежевые туфли теперь ассоциировались у Леси с чем-то приятным.

Она вымыла голову, позволив волосам высохнуть самим и завиться, слегка подкрасила глаза. Коллега подарила Лесе гипоаллергенную косметику (за годы выступлений от сценического макияжа у Леси развилась непереносимость всего ненатурального) – теперь ей можно было позволить себе немного приукрасить внешность.

Во взгляде Андрея, ждавшего Лесю во дворе у машины, она увидела только растерянность. Может, ей и хотелось толику мужского восхищения, но его смущенное лицо сразу ее отрезвило. И слегка разозлило. Сам ведь сказал, что одеваться к Синельниковым нужно как на банкет в ресторане. Леся часто присутствовала на банкетах, но очень редко со стороны гостей, а обслуживающий персонал за роялем… к нему требования иные.

– Я… может, мне переодеться?

– Нет-нет, – быстро проговорил Андрей, отведя взгляд.

В машине, тем не менее, он был очень весел, шутил, рассказывал забавные случаи из кофейной жизни, лишь у дома Синельниковых бросил, заглушив двигатель:

– Мне жаль, что приходиться вас через это проводить.

– У меня иммунитет. И не спешите меня пугать, – сказала Леся, все еще борясь с раздражением, – лучше сами бойтесь – нам еще с моими родителями общаться предстоит.

– Ну, с вашей мамой я уже знаком.

– Вот именно, что только с ней.

Домофон откликнулся почти сразу, их ждали. Андрей взял Лесю под руку и медленно повел по дорожке. Нужно, чтобы их видели из дома, догадалась Леся. Она обняла Андрея за талию, обратив его внимание на несколько симпатичных самшитовых кустиков-топиари в саду. Он сразу же ей подыграл, наклонился к уху, щекоча висок легкой небритостью, пробормотав:

– Пожалуйста, если окажется, что у Мани ни слуха, ни голоса, сделайте вид, что все не так плохо. Как-нибудь… деликатно. Они мне не простят.

– Я понимаю, – Леся подняла к нему улыбающееся лицо. – Сделаю все, что смогу.

Виктория Семеновна не понравилась Лесе с первого взгляда. Леся узнала в ней бабушку-тренера, типаж, из-за которого ей часто приходилось отказываться от довольно приятных и милых учеников. Таких детей, не всегда объективно оцененных, готовили в мировые звезды. У них отнималось право на нормальное детство. К сожалению, не все из них достигали желаемого и лишь единицы осуществляли родительские мечты. Остальные отпрыски или ломались, или, в лучшем случае, учились приспосабливаться. Одним из таких детей был брат Леси, Леша. Леся хотя бы минимально, хоть какое-то время, в детстве и юности, оправдывала чаяния родителей, а Лешка очень рано сошел с дистанции. При этом брат был талантищем, куда более способным, чем Олеся. И чем все закончилось?

***

Андрей ждал Лесю во дворе у машины. Мысли его были заняты их разговором накануне. Раньше Андрей часто проделывал с девушками этот трюк: при знакомстве назывался простым работягой, тружеником кофейного «станка», а потом «раскалывался». На его памяти ни одна девушка не осталась равнодушной к подобному изменению статуса: кто-то быстрее попадал к нему в постель, кто-то даже начинал намекать на нечто большее, чем отношения бойфренд-гёлфренд. Это не значило, что Андрей считал всех девушек охотницами за деньгами. Попадались ему разные: милые, добрые, умные, бескорыстные… почти. Но как-то не сложилось. С одними все заходило слишком далеко, и Андрей первым давал задний ход, с другими, напротив, далеко не заходило – его классифицировали как закоренелого холостяка, обожженного неудачным браком, и бросали.

Реакция Леси, ее обман, Андрею были понятны: наверняка девушка в жизни видела кое-что послаще морковки. Даже этот ее Марк до карьеры в рок-музыке был каким-то подающим надежды и чего-то там лауреатом, а в последнее время вообще упорно лез на музыкальный олимп, судя по количеству подписчиков в ю-тьюбе. Андрею была непонятна его собственная реакция – чего это он вдруг разобиделся? Ну соврала она перед родителями насчет его профессии. Или замолчала. Так ему все равно скоро к станку, а ей же не замуж за него идти! Хотя замуж, конечно, но не по-настоящему же!

Он стоял и злился на Лесю за то, что она копается, хотя времени у них был вагон. Из подъезда вышла изящная шатенка с роскошными кудрями, пошла в его направлении, стуча каблучками. Андрей заинтересованно всмотрелся, но потом отвел взгляд – не хватало еще, чтобы Леся заметила, что он других девушек глазами раздевает. А с другой стороны, что ей за дело?! У них у каждого есть право на личную жизнь! Андрей зло перевел взгляд на шатенку, та уже подходила… к нему. Остановилась у машины, укоризненно подняла брови. Андрей растерялся, что-то забормотал, стараясь не рассматривать Лесю слишком откровенно. В машине пытался не коситься на ее ноги – узкое платье до колен приоткрывало полоску бедра. Что-то говорил, хохмил. Леся слушала с недовольством в глазах. Что ей-то не так?! Ему, может, тоже не нравилось происходящее – они так не договаривались. Она должна была оставаться… блеклой. Не ровен час…

– Черт! – забывшись, выругался Андрей.

– Что-то опять не так? – сухо спросила Леся.

– Все так. Только вот забыл коту воды оставить, – выкрутился Андрей.

– Как же он, бедный? – испугалась Леся.

– Из аквариума попьет, – буркнул Андрей.

– А рыбки?

– Он их лапой разгоняет.

– У вас дома зоопарк?

– Все для Мани. Хомячка завел, но Маркиз его боялся, пришлось отдать в хорошие руки, грызуна.

Она, наконец, улыбнулась. И Андрей немного расслабился. Чего он испугался? Вокруг масса красивых девушек, это же не значит, что ему судьба западать на всех? У него в кофейне работают Лида и Варя, обе очень симпатичные. Девушки много времени проводят бок-о-бок с Андреем, они шутят, смеются, вместе решают проблемы и остаются друзьями. Он вдруг вспомнил одно свое новое знакомство на прошлой неделе – красивую блондинку из компании поставщиков. Блондинка была явно заинтересована, это было понятно по тому, как она наклоняла голову, поправляла волосы, улыбалась. У Андрея есть ее визитка, нужно позвонить. Ему не откажут, верняк. Через некоторое время он обнаружил, что думает о блондинке, и успокоился окончательно.

За столом Андрей уже совершенно отстраненно наблюдал за Лесей. Да, воспитание не пропьешь. Манеры, речь. Все-таки Андрею очень повезло, что он встретил эту Лесю-Олесю: не будь она музыкантшей, черта с два Синельниковы пригласили бы их вдвоем на «торжественные смотрины». А завтра Леся опять вернется к своему образу серой мыши и все встанет на свои места.

Уловив утонченность гостьи, Синельниковы старались изо всех сил казаться «дворянами», вот только от слова «двор» в русском языке имелось и другое понятие – то, каким называли беспородных собак. Виктория Семеновна долго ходила вокруг да около, а потом решилась и попросила Лесю послушать Машу:

– Мы вас не затрудним?

– Ну что вы! – Леся изящным жестом поднесла к губам салфетку. – У вас есть инструмент: фортепиано, гитара? Ничего, у меня имеется специальное приложение на телефоне.

Андрей слышал, как в соседней комнате Леся проигрывает ноты на виртуальной клавиатуре, а Маня, немного балуясь, пропевает что-то своим серебристым голоском.

Леся вернулась, поймала его умоляющий взгляд, ободряюще улыбнулась и сказала:

– Слух есть, голос тоже, тембр хороший, диапазон. Очень рекомендую занятия музыкой и вокалом.

– Ах, Лесенька! – всплеснула руками Виктория Семеновна. – Но вы же нас возьмете? В ученицы?

В лице Леси мелькнуло что-то страдальческое, но Андрей опять принялся гипнотизировать ее взглядом.

– Хорошо, – сдалась Леся. – Вообще-то не беру таких маленьких детей, но для вас…

Синельниковы рассыпались в благодарностях, даже тесть вымучил несколько слов. Андрей пошел в детскую поиграть с Маней, пока Виктория Семеновна показывала ахающей Лесе коллекцию картин.

– Маняшка! – Андрей обнял дочь, прижался лбом к теплому лобику, сделал вид, что кусает Маню за нос: – Знаешь что?! Мы скоро будем больше видеться!

– Пррравда, пап?!

– Да! Пойдешь к тети Лесе учиться музыке?

– Не хочу опять учиться, – Маня сделала капризные губки.

– Тебе будет весело, правда! Пррравда!

– Обещаешь?

– Обещаю.

Глава 4

Леся сама не знала, зачем с утра четверга сделала укладку и подкрасилась. Наверное, хотела освежить тусклый осенний день. В последнее время из-за всей это брачной буффонады она стала совсем растерянной: забывала покупать продукты, про тапочки, вот, запамятовала. Открыв хлебницу, Леся обнаружила в ней засохшую горбушку. Как назло, ей вдруг страшно захотелось кекс или ватрушку… Ватрушку!

Леся шла под зонтом, погруженная в свои мысли. Теперь Андрей сможет чаще видеться с Маней. Она славненькая девочка, болтушка, немного капризная, чуть-чуть упрямая, а внешне – просто копия Андрея. Ну и хорошо, что упрямая, такие дети чаще «выживают» в семьях вроде Синельниковых. Леся покачала головой на ходу. Маня уже сейчас пытается противоречить Виктории Семеновне, а что будет дальше? Андрей прав: ему нужно больше времени проводить с дочерью.

Леся увидела Андрея у перекрестка, недалеко от остановки автобуса рядом с его кофе-баром. Он стоял в пальто нараспашку, без зонта, несмотря на морось. Леся поспешила к нему – у нее большой зонт, они поместятся, дойдут до кофейни, может, выпьют вместе кофе, она расскажет ему о своих соображениях по поводу…

Андрей вдруг широко заулыбался куда-то в сторону. К нему подъехала маленькая вишневая машина, за рулем которой сидела светловолосая девушка. Блондинка вышла, виновато пожала плечами, засмеялась, что-то сказала, указывая на небо, кокетливо откинув назад голову. Андрей тоже засмеялся, знакомым жестом тряхнув мокрой головой, оглянулся по сторонам (Леся прикрылась зонтом), обнял девушку за плечи, чмокнул в щечку. Они сели в машину и уехали. Леся пошла на работу. В музшколе она выпила чаю из пакетика, провела занятия и отправилась домой. Вечером Андрей прислал сообщение:

> готовы к завтрашнему испытанию?

Завтра пятница, вспомнила Леся – она устала, болела голова. Нужно пораньше лечь спать.

> надеюсь, да. форма одежды?

Последовало недолгое молчание.

> повседневная. чем проще, тем лучше. костя не любит вычурность. а нам очень нужно завоевать его одобрение.

Леся заскрипела зубами от злости. Чем Андрею не понравился ее стиль? Она вспомнила, как Марк любил, когда она наряжалась. Ему нравились ее платья, подчеркивающие фигуру, он часто повторял, что у нее потрясающая фигура, ради его похвалы она даже купила несколько довольно откровенных нарядов. У них почти не было возможности куда-либо ходить вместе, но один раз, когда Дарья лежала в клинике, Леся приезжала к нему на гастроли. Им было весело: она изображала из себя отчаянно влюбленную группиз1, а Марк…

Что у Андрея за странные друзья? Настолько близкие ему люди, что он без их благословения жениться не может?

> поняла.

> заехать за вами?

Зачем предлагать? Просто напиши, что заедешь! И ежу понятно, что раз Леся не на колесах, ей будет нелегко добираться до аэропорта к черту на кулички.

> не нужно. сама доберусь.

> и все же?

> не стоит. у меня дела.

***

Андрей увидел, как Леся заходит в здание аэропорта, и с облегчением выдохнул – она опять вернулась «в образ»: серое вязаное пальто, джинсы, скучные классические ботинки, рыжеватый пучок, равнодушное прозрачное лицо. Сообщение накануне вечером с просьбой одеться повседневно, он написал ей вопреки всякой логике – нужно было, наоборот, попросить ее выглядеть на все сто, как у Синельниковых. Тогда Костик поверит, и Максим не засомневается, Деньке, конечно, все равно, но и он в курсе, что Андрею нравятся яркие девушки. Но что-то царапало его в сердце – какое-то непонятное беспокойство.

– Привет. Отлично выглядишь… выглядите.

Леся моргнула, кивнула, отошла к ограждению, глядя на эскалатор:

– В одиннадцать?

– Да.

– Хорошо.

Они постояли в молчании. Рейс немного задерживался. Наконец, табло мигнуло и прозвучало объявление о посадке.

– Лесь, – негромко позвал Андрей.

Она подошла, обняла его, немного прижавшись, глядя в сторону.

– Что-то не так? – спросил он.

– Голова болит. Бури, наверное, магнитные. Что мне делать?

– Смотрите мне в глаза. Остальное на ваше усмотрение.

– Хорошо. Скажете, когда.

– М-м-м… Пора.

Она подняла на него глаза, улыбнулась. Странный, то ли блеклый, то ли острый свет, какой бывает осенью из-за прозрачно-серых туч, проникал через высокие окна аэропорта. Глаза у Леси, янтарно-желтые в этом непонятном свете, были уставшие, она смотрела на Андрея как-то рассеянно, словно взгляд ее был обращен внутрь. Леся подняла руку и провела по его волосам. Потом еще раз. Потянула пальцами за прядь.

– Что там? – он улыбнулся, почти касаясь губами ее лба.

– Пушинка, – равнодушно сказала Леся, тоже улыбнувшись.

Андрей огляделся, «заметил» Константина в толпе, радостно оскалился. Они с Лесей разомкнули объятья.

***

По дороге домой от Синельниковых Андрей рассказывал Лесе о Константине:

– Он хирург, специалист в области эндокринологии, самый молодой из двадцатки лучших в мире. В мире! Красава пацан! Предмет воздыханий всех врачих и сестричек в клинике. Сколько раз звали его в Москву – ни в какую! Говорит: Екатериногорску тоже нужны хорошие врачи. Познакомились мы с ним в один из самых сложных периодов что в его, что в моей жизни. Я изнывал на нелюбимой работе – каждый день, как в тюрьме. Он только что потерял отца, тот тоже был врач, Костя его боготворил. И с тех пор дружим. Нас столько раз судьба пыталась в стороны развести, ан нет! Что-то такое… держит. Может, мой кофе? – Андрей улыбнулся морщинками.

По рассказам Леся представляла Константина сказочным красавцем, но тот оказался некрасив. Он был долговяз, худощав, впрочем, далеко не субтилен. Костя носил очки. Взгляд за ними был холоден и пытлив.

– Петровский – чертов Шерлок Холмс, – Лесе снова вспомнились слова Андрея, – психолог от бога. Наверное, это у него врачебное, психосоматика же там всякая. Он мне сказал тогда одну вещь: если ты, Андрюша, будешь заниматься нелюбимым делом, то потеряешь себя и не найдешь больше. Я понял его, вот сразу понял – я тогда начал здорово к бутылке прикладываться. Знаете, Леся, как офисный планктон пьет? Ничего-то вы не знаете!.. Мне нужно, чтобы Костя поверил в наш обман. Если он что-то заподозрит, жить мне нормально не даст – он сложный человек с, черт возьми, простите, моральными принципами! Не приемлет ложь и все такое. Таких людей осталось мало. Я не хочу терять друга, он самый близкий мне человек после Мани и мамы. Кстати, Костя довольно обеспеченный парень, занимается какими-то разработками каких-то лекарств, черт их знает. Нам, возможно, придется часто бывать у него в гостях, у него дом в Озерном. В нашу пользу то, что Костя – большой любитель классической музыки и джаза. Видели пластинки в кофе-баре? Его коллекция, пожертвовал, когда я только открылся.

Костя поймал Лесю в поле своего зрения, как только шагнул к ним с эскалатора, а может, еще на нем – Лесе показалось, что она чувствовала на себе его взгляд, когда стояла рядом с Андреем. Друзья обнялись с радостными возгласами.

– Ну ты там и застрял! – воскликнул Андрей. – Мы думали, не захочешь возвращаться в наш караван-сарай.

– Было много работы, – Костя скупо улыбался бледными тонкими губами. – Было скучно и долго. Зато ты, я вижу, времени даром не терял. Представь же нас.

– А! Да! Леся, мой лучший друг – Костя. Костя – это моя Лесенька, я тебе о ней писал.

– Он мне весь телефон забил сообщениями, – пошутил Костя, пожимая Лесе руку, – и все о вас.

– Не верю, что там больше, чем он мне о вас рассказывал! – засмеялась она.

Трасса от аэропорта к городу стояла в пробке, машины двигались, но медленно.

– Так вы действительно пианистка? – Костя повернулся к Лесе с переднего сидения.

Она кивнула.

– Вы Олеся Коваленко, – подумав, убежденно сказал Костя.

– Да, – удивленно произнесла Леся. Андрей другу случайно ее паспортные данные не сообщил заодно?

– Я разве говорил тебе Лесину фамилию? – Андрей тоже выглядел озадаченным.

– Олеся Коваленко, – улыбнулся Костя. – У меня в закладках есть ваше видео с концерта. Вы выступали с саксофонисткой Анной Королёвой. Три рояля на сцене. Это было феноменально.

– А, да, интересное событие, фестиваль «Компиляция» этим летом. Не думала, что меня кто-то запомнит, – призналась Леся.

– Я же не один раз смотрел это видео.

Леся польщенно улыбнулась. Костя задумчиво поглядел на дорогу, потом развернулся к Лесе и начал ее расспрашивать. Она и не поняла, как так получилось, что через полчаса она уже смеялась, рассказывала истории из музыкальной жизни, отвечала на вдумчивые вопросы Константина, свидетельствующие о его глубоком понимании различных стилей музыки, как современной, так и классической. Иногда Леся ловила на себе взгляды Андрея в зеркале заднего вида. Она надеялась, что он был доволен: они с Костей, кажется нашли общий язык.

***

Леся попросила остановиться машину у аптеки и выбежала в опять зарядивший нудный дождь. Шуршали дворники. Костя молчал. Андрей спросил:

– Как тебе Леся?

Константин обратил к Андрею серьезное лицо:

– Замечательная девушка. Я, оказывается, многое пропустил.

– Тебя долго не было.

– Настолько долго, что я узнаю о скорой свадьбе лучшего друга за… сколько до события?

– Ну извини. Как там в песне поется: любовь нечаянно нагрянет. Насчет даты мы пока не решили. В конце декабря, наверное.

– Любовь – дело хорошее, свадьба тоже, – Костя помолчал. – Андрюша, ты решил выйти из зоны комфорта?

– Ты в каком смысле, Петровский?

– Зачем тебе эта девушка?

Андрей изобразил обиду и недоумение, чувствуя, что теряет почву под ногами. Костя был в своем репертуаре.

– Я же сказал: любовь. Нечаянно.

Костя продолжал неподвижно на него смотреть.

– Разве плохая девушка?

– Хорошая, – Костя серьезно кивнул. Он прижал к глазам пальцы под очками, иронично усмехнулся. – Очень хорошая: умная, интеллигентная, талантливая – достоинств просто тьма. Слишком хорошая для тебя. Что тебе от нее нужно, Андрюша? Почему?

– Петровский!

– Андрюша! Ты окончательно разобиделся на весь женский пол и решил отомстить? Так выбери жертву своей весовой категории.

– Не понимаю, чего ты так взъелся?

– Ты, Берестов, до сих пор интересовался только определенным типажом девушек.

– Я исправляюсь. Ты всегда говорил мне… как там… бьюти из скин дип2, – Андрей решил ударить по общей с Костиком ностальгии – временам, когда они вместе зубами грызли тяжелые гранитные плиты иностранных языков.

– Как вы познакомились?

– Я же писал!

– Ты подошел после концерта и подарил ей цветы? И любовь с первого взгляда?

– Именно!

– И с ее стороны?

– Особенно!

– Я не заметил.

– Леся – очень сдержанный человек… на людях, но когда мы наедине…

– Не надо подробностей. Решил остепениться? Ничто ведь не предвещало, Берестов. Чего вдруг? Ты морочишь девушке голову?

– Вовсе нет. Мы заявление собираемся подавать.

–Перефразирую: ты собираешься морочить девушке голову, женившись на ней? Тебе нужна благосклонность Синельниковых? Мане маму ищешь?

Андрей застыл. Петровский продолжал пытливо смотреть на него – Шерлок стал еще проницательнее. Рассказать ему все? У них ведь с Костей договор – только правда. Но это касается только сложных ситуаций. В их с Лесей отношениях нет никаких сложностей. Это просто договоренность, которая в свое время будет расторгнута. У Андрея благие намерения и четкий план.

Леся вышла из аптеки, побежала к машине, не раскрывая зонта.

– Мы еще продолжим этот разговор, – сказал Костя.

У Андрея загудел телефон. Звонила Евгения – менеджер по поставкам. Они с ней неплохо провели время накануне. Пока это был только вечер в кинотеатре, но Андрей надеялся на большее. Он записал ее в контактах как «Женя». Телефон звенел в держателе, Костя поднял брови.

– По работе, – буркнул Андрей. – Потом перезвоню.

Леся села в машину, нервным движением поправила влажные волосы. Дождь усилился, крупные капли барабанили по стеклу. Андрей с трудом отъехал от аптеки, пробка еще не рассосалась.

– Лесенька, у тебя сегодня ученики? – с нежностью в голосе спросил он.

Она посмотрела на старомодные золотые часики на руке.

– Да, но я в любом случае успеваю.

Бросила и уставилась в окно. А «милый»? А «Андрюшенька»? А томный, многообещающий взгляд? А «Кстати, у меня сегодня весь вечер свободен»?

– Леся, вы любите дождь? – спросил вдруг Костя.

Она немного растерялась, свела брови, подумала:

– Да, люблю. Он… успокаивает.

– Редкое удовольствие – сидеть у окна с книгой и кружкой чая и смотреть на дождь, правда?

Она улыбнулась:

– С нашим темпом жизни… да, редкое… особое удовольствие. Мне иногда выпадает, я много работаю дома.

– Завидую вам. А я забыл, когда в последний раз слушал дождь, вот так, просто, чтобы ни о чем не думать, чтобы никуда не нужно было бежать.

Не успел Андрей подумать про друга, что тот – редкая сволочь, как Костик вдруг ойкнул и стукнул себя по лбу:

– Я же самое главное забыл спросить? Вы с Лесей вместе сейчас живете?

– Конечно! – злорадно сообщил Андрей. – У нас все серьезно.

– Отлично! У меня же и в доме переделка, и на квартире ремонт. Рабочие не уложились за мой отъезд ни там, ни тут. Андрюша, друг, пустишь к себе? Ты свою халабуду никому еще не сдал?

Андрей решил, что если сейчас начнет придумывать что-нибудь о внезапно нагрянувшей с Урала кузине, Костя окончательно поймает его на лжи. Он беспомощно посмотрел на Лесю в зеркало. Она вздохнула и показала движением плеча: ладно. Андрей опять запаниковал, когда осознал, что кроме пары рубашек и полотенец, дома у Леси нет ничего из его вещей. Однако Костя спросил:

– Не сложно будет сначала отвезти меня в Озерный? Осмотрюсь, отдам распоряжения. Потом уже своим ходом до тебя доберусь.

– Нет, ну что ты? – облегченно выдохнул Андрей. – Только Лесю высажу.

– Я бы пригласил вас к себе, но мне самому сейчас страшно домой возвращаться, – сказал Костя Лесе. – Как только наведу там порядок, жду в гости.

– Спасибо, буду очень рада, – Леся выглядела вполне искренней, когда благодарила Костю за приглашение.

– Я тоже, – сквозь зубы процедил Андрей.

… Он собрал вещи и очень вовремя закинул сумку в багажник. Петровский был пунктуален, как атомные часы. Маркиз уже с недовольным видом сидел в переноске – у Константина была аллергия на кошек. Отдав ключи и наказав другу не перекармливать рыбок, Андрей поехал к Лесе. Она открыла ему, немного уставшая и бледная, молча указала на дверь в гостиную. Там резко пахло мужским парфюмом. Леся, видимо, тоже почувствовала запах, поморщилась, открыла окно.

– У меня был великовозрастный ученик. Всегда душится туалетной водой, а у меня потом болит голова.

– Сколько же ему лет?

– Около сорока.

– Он учится играть на пианино?

– Изучает одно-единственное произведение, это его сюрприз на свадьбу.

– Свадьба пела и плясала, – пробормотал Андрей. – Надеюсь, от меня такие подвиги не ожидаются? Я когда-то бренчал на гитаре, если что.

– Звучит заманчиво. Я подумаю, – устало проговорила Леся. – Но все же надеюсь, что будет тихое бракосочетание без гостей. Собираюсь ужинать. Присоединитесь?

– Я поел в кофейне.

– Всухомятку? У меня борщ.

– Черт… уговорили!

– Не чертыхайтесь. Кажется, даже вашему коту это не нравится.

– Он утонченный… гад. Вы с ним подружитесь. Куда поставить его лоток? На балкон?

– Балкон у меня в спальне. Лучше в туалет.

На Андрея тоже накатила усталость, это был тяжёлый день. Плюс Костик. Андрей не ожидал, что все будет так сложно.

– Константин очень мил, – сказала Леся, нарезая хлеб.

– Он любимец моей мамы. У нас с Петровским столько всего пережито вместе.

– Девушек, наверное, делили, – устало улыбнулась Леся.

– Мы с ним во вкусах не одинаковы, слава богу.

Он покривил душой. Был один раз, когда у них с Костей совпали предпочтения. И при взгляде на Лесю, у Андрея всплывали в голове воспоминания. Веру они не делили. Такого не было. «Но ты, Леся-Олеся, как раз во вкусе Петровского, – мелькнула мысль в голове, – и это меня беспокоит». После ужина Андрей переоделся в домашние джинсы и свитер, прилег в гостиной, щелкая в телефоне. Вечер с Женечкой не состоялся, ну не было у Андрея сил тащиться на свидание и изгаляться в галантности! Судя по тону сообщений, девочка обиделась. Жаль. Впрочем, следующая встреча окончательно покажет, насколько он успел засадить в блондиночку крючок своего обаяния.

Он слышал, как в спальне зазвонил телефон и Леся ответила. И напрягся. Что-то было не так. Он успел перехватить ее в коридоре – она надевала пальто, судорожно путаясь в рукавах.

– Вы куда?

– Мне нужно, – Леся кусала губы.

С пальто она справилась, длинный бежевый шарф ей не давался.

– Уже за полночь.

– Мне очень нужно!

Она села на банкетку, принялась натягивать сапоги, молнию заело. Она сбросила сапог, рывком вытянула из-под подставки для обуви бежевые туфли.

– Вы с ума сошли? На улице семь градусов!

– Мне только до машины.

– Кто вам звонил?

– Это не ваше дело!

– Марк, – сказал Андрей скорее утвердительно, чем вопросительно.

– Да. И что?

– Любовь вернулась, помидоры оклемались?

– Не лезьте в мою жизнь, – она шарила рукой по полке. – Где ключи?

– Понятия не имею! Леся, мы же договорились!

– Я не собираюсь расторгать наш договор! Вы живете вполне себе… насыщенной личной жизнью. А я просто хочу с ним поговорить! И ничего более!

– Врете! Вы же сами знаете, что сейчас произойдет! Вам расскажут, как вы прекрасны, как он устал от проблем, как хочет быть с вами, и нужно потерпеть, еще чуть-чуть…

– У вас, видимо, большой опыт в делах уговаривания!

– Я никогда не пытался удержать женщин, которые хотели от меня уйти. Кроме одной, но это было не из-за нее самой.

– Значит, вы никогда не любили!

– Возможно. Но и спрутом не был! Леся, если вы сейчас к нему пойдете, наш договор расторгнут.

Она застыла с рукой на полке, обернулась с отчаянием в лице, пролепетала:

– Но почему?

– Потому что, – Андрей сам не знал, почему вдруг поставил такое жесткое условие себе во вред, – по тем же причинам… я тоже хочу добропорядочность.

– А сами? Я видела вас с девушкой, очень красивая блондинка. Да, я помню, помню. Вы общаетесь с дамами, а я ищу мужа. Я не против! Дайте мне поговорить с Марком! Выпустите! Отдайте ключи!

– У меня нет ваших ключей! – Андрей почувствовал, что выходит из себя, и произнес тише: – Я согласен. Ни одной… интрижки во время нашего брака, если это вас… беспокоит. И вы сейчас никуда не идете.

– Не слишком опрометчивое обещание? Год монашества?

– Готов на большее, если в итоге верну себе дочь.

– Ничего у вас не получится.

– Давайте проверим. Я серьезен, как никогда. Один ваш шаг наружу, и я ухожу.

– А ваша дочь?

– Что-нибудь придумаю, – Андрей сам не понимал, блефует он или нет.

– Я не могу! Мои родители! Мама на седьмом небе! Папа…

– Я свое слово сказал. Очередь за вами.

Леся стояла у полок, тяжело дыша. Она тряхнула головой, на пол со звоном выпала заколка-шпилька, но она не заметила, волосы рассыпались по плечам. Это не любовь, это болезненная зависимость, Леся еще пытается бороться, и отпускать ее нельзя, подумал Андрей. Если отпустить ее сейчас, она достанется спруту, и теперь Андрей начинал понимать, почему Марку так важно ее заполучить. Это то, о чем говорил Костик. Чертова артистическая интеллигенция! Жизнь на пике чувств и эмоций. Достоевский, блин!

– Я не против того, чтобы у вас были… связи на стороне, – тихо, упрямо сказала Леся, – но сегодня я должна быть с ним.

– Почему?

– У его жены был выкидыш. Она на грани нервного срыва. И он, и он тоже! Он просил… ему просто надо выговориться… вы понимаете, как это тяжело?

– Вы ему верите?

– Он не стал бы …

– Я не о выкидыше. Я о нервах.

Она опять растерялась, подняла на него тусклый, беспомощный взгляд. На ее щеках проступил болезненный румянец. Андрей взял ее за плечи, посадил на банкетку. Она села, словно упала. Под каблуком у нее что-то звякнуло.

– Лесенька, – он наклонился к ее лицу, – быть может, я не меньший му**к, чем ваш бывший, но даже я понимаю, что в такую минуту муж должен быть рядом со своей женой, а не с… Это жена должна ему выговариваться, а не он вам. Если вы надеетесь, что это что-то изменит, не стоит. Когда человеку хорошо и удобно, он находит тысячи оправданий, вместо того, чтобы все исправить. Такое также бывает с трусами. Если хотите, идите, вон ваши ключи, на полу. Но тогда уйду и я.

Андрей отошел к противоположной стене. Его стрела достигла цели: лицо ее вытянулось, веки покраснели, но она не заплакала. Андрей с восхищением наблюдал за тем, как она борется с собой, скорчившись на банкетке.

– Ну почему вы все время оказываетесь правы? Почему видите то, чего не вижу я? – глухо спросила Леся из-под полога каштановых волос, упавших ей на лицо.

– Мы с вами относительно здравомыслящие люди. Только я в одних вопросах специалист, а вы в других.

Леся посмотрела вниз и носком туфли отбросила ключи к ногам Андрея:

– Заприте дверь. Буду умолять, плакать – не открывайте. Ключи спрячьте.

– Хорошо. Я рад.

У Леси в сумке зазвонил телефон. Она не пошевелилась.

– Дайте мне.

Звонок прекратился. Оба молча ждали. Телефон затрезвонил вновь.

– Дайте.

Леся вынула мобильный из сумки, большой, вместительной, очень практичной, подала его Андрею. Номер звонящего не определился. Андрей вопросительно поглядел на Лесю

– Это он, – безжизненным голосом сказала она.

Андрей сдвинул пальцем зеленую иконку, холодно сказал:

– Да!

В трубке молчали.

– Послушай, урод! Лесю ты потерял, смирись! Ищи себе другую… наложницу! Еще раз позвонишь ей, я выбью из тебя все твои скрипичные ключи, миноры и мажоры! Иди к жене, покайся, тебе скидка будет.

Тихий, но внятный голос удивленно спросил:

– Кто ты?

– Я жених Леси. Хочешь познакомиться поближе, приходи, я у нее. Адрес ты знаешь.

Телефон щелкнул, Марк отключился.

– Простите, – вдруг сказала Леся, глядя на босые ступни Андрея, – я так и не купила вам тапочки.

… Леся ушла в спальню. Андрей слышал, как скрипнула кровать. Кажется, она легла прямо в пальто. Андрей постоял в крошечном коридорчике у ее двери, поскреб щетину и пошел на кухню. Хмыкнул, глядя на горку посуды. Женщине, живущей одной, посудомоечная машина незачем, но как только в доме появляется мужчина, в раковине, вместо одинокой тарелочки с крошками от пирожного, высится гора сковородок и кастрюль. Одной из особенностей старого квартирного фонда были газовые колонки, зависимые от напора воды. В Лесином доме лучшего всего вода шла ночью. Андрей отыскал в шкафчике бутылку с моющим средством (биоразлагаемым, экологически дружелюбным) и губку, отрегулировал температуру и со вздохом взялся за самую большую кастрюлю.

Леся появилась рядом почти бесшумно, Андрей даже вздрогнул. Она переоделась в свое домашнее платье. Не плакала, понял Андрей. Вот это очень плохо, лучше бы проревелась. Мама всегда говорила, чем глубже рана в душе, тем суше глаза. Леся достала из ящика вторую пару резиновых перчаток, занялась плитой.

– Шли бы вы спать, – с осторожностью сказал Андрей. – Поздно уже.

– Я не смогу сейчас заснуть, – очень спокойным голосом сказала Леся, – а уборка меня всегда успокаивает.

– А я ненавижу убирать, – признался Андрей. – Первое время в кофейне сам был за посудомойку и полотёрку, достало до чертиков.

– Любите вы чертей поминать, – со вздохом, но без всякого упрека произнесла Леся. – Давайте я все закончу, раз вам не в радость.

– У меня много чего в жизни не в радость, но я же делаю, – возразил Андрей.

Они двигались по кухне, каждый в своих мыслях, в молчании. Андрей протер хлебницу содой, перемыл стаканы. Оба одновременно схватились за веник, когда в дверь позвонили. Андрей поднял взгляд на Лесю, та побледнела. Он сорвался с места, чуть не опрокинув мусорное ведро. В камере домофона жал на кнопку звонка парень в бейсболке, закрывающей лицо.

– Приперся таки, – прорычал Андрей, вынимая из кармана ключи.

С замком он справился за секунду, вывалился на лестничную площадку и хватанул визитера за грудки. Одним рывком перебросил парня в прихожую, запер дверь и навис над… каким-то мальчишкой, испуганно глядящим на него снизу вверх и вжавшимся в стену.

– Андрей, это мой брат Алексей, – устало сказала Леся за спиной у Андрея. – Отпусти его, пожалуйста.

Глава 5

– Н-да, – сказал Андрей. – Классический голливудский сценарий.

Оба стояли в изножье кровати и без особого энтузиазма смотрели на аккуратно застеленную постель.

– Ну раз классический, – сказала Леся, – значит, понятно, что делать. Вам с какого края постелить, с левого или правого.

Андрей перевел взгляд от пола у платяного шкафа к такой же узкой полоске ковра у балкона.

– С правого. Я прохладу люблю.

– А я мерзну всегда.

Леся сказал и испуганно зыркнула на мужчину. Но фраз, вроде «тогда давайте я согрею вас в постели», не последовало. По лицу Андрея было заметно, что ему не до шуток. Леся полезла в шкаф, достала несколько одеял и подушку. Ей было неловко: Андрею все равно будет твердо, но иного варианта она не видела, он, видимо, тоже, раз безропотно растянулся на импровизированной постели прямо в джинсах, лишь снял свитер, оставшись в футболке. Лесе сразу вспомнилась фотография молодого Марлона Брандо в знаменитой белой ти-шотке. Брандо очень любила Лесина мама.

Леся тоже улеглась в кровать в домашнем платье.

– Переоденьтесь, я отвернусь, – сказал Андрей.

Он лежал, положив руки под голову и смотрел в потолок. Леся припомнила свою пижаму и быстро сказала:

– Не нужно, я все равно так устала, что сил нет двигаться.

Она выключила лампу на прикроватной тумбочке.

– Надолго он к вам, ваш брат? – с тоской спросил Андрей.

– Дня два. Завтра мама придет с ним увидеться. Вся семья в сборе, – она виновато хмыкнула. – Он знал про вас, я ему говорила, просто не ожидал, что я так… быстро, думал, преувеличиваю.

– Может, это и к лучшему. Зато убедительнее не придумаешь. Батарея горячая, черт, – отозвался Андрей. – Можно я форточку открою?

– Конечно. Не простудитесь?

– Я не болею, никогда. Руку ломал, но со школы ни разу не простужался.

Он помолчал:

– Из-за чего они поссорились?

– Отец и Лешка? Они очень похожи. Просто один характер на двоих. Я много раз говорила папе: Лешке нельзя приказывать, любое ограничение своей свободы он воспринимает как вызов. А у нас у обоих пианино с четырех лет, представляете, что это? Другие дети играют, гуляют, мультики смотрят, а у тебя упражнение на растяжение пальцев и артикуляцию кисти. При этом то, на что я тратила дни, у брата занимали часы, у него первый конкурс был в семь лет. Конечно, пророчили, восторгались. А ему было все равно. Для него это как… игра. Когда в моей жизни появился Марк, стало еще хуже. Лешке тогда было шестнадцать. Марк просто взял и изменил свою жизнь, ушел в рок музыку – сразу первый успех. Брат воспринял это как сигнал к действию, мол, натерпелся, хочу заниматься любимым делом. Сколько отец его уговаривал, сколько мама плакала. Марку… ему можно было, а Лешке – нельзя. Он не смог, как Марк, зубами – затерялся в этом проклятом шоу-бизнесе. У него какие-то вечные подработки, бас-гитара, синтезатор, несколько коллективов сразу, с одними он расходится, сходится с другими. Полигоны, фестивали, репы, записи. При этом он никому не нужен, кроме его девушки. Вот так вышло, – Леся вдохнула, – было у отца двое детей, оба подающие надежды, а выросло два фрилансера без особых перспектив.

– Я думал, у вас хорошая карьера. Ну, со стороны… так кажется.

– То, что меня узнал Константин, не говорит о том, что я успешный музыкант. Я востребована в узких кругах, вот и все. Считаю удачей, если в каком-нибудь известном коллективе заболел пианист. Такая вот… карьера. Но все праздники заканчиваются, и начинается жизнь: уроки… уроки… уроки.

– Как вы познакомились с Марком?

– Вам действительно это интересно? – удивилась Леся.

– Да, – твердо сказал Андрей. – Всегда нужно знать соперника, его силу и слабости.

– Соперника? Шутите? Кстати, – Леся замялась, но ей необходимо было это сказать, – спасибо вам, Андрей. За сегодняшнее. Я бы все равно к нему не вернулась, но он бы…

– Крови попил, – договорил за нее Андрей. Он помолчал и спросил: – Вы же понимаете, что это не любовь?

– Да, – выдохнула Леся. – И всегда понимала. Марк думает, что… Можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.

– Можно, – странным глухим голосом откликнулся Андрей.

– А познакомились мы почти случайно. Мне было двадцать четыре, ему двадцать семь. У меня… – Леся смущенно покашляла, – я была очень зациклена на музыке. Музыкальная школа, училище, консерватория и потом тоже учеба, учеба. Я как раз получила грант на обучение у известного музыкального педагога, пошли концерты, конкурсы. Вокруг меня всегда были сколиозные мальчики с раздутыми амбициями, а тут он… красивый, необычный… бунтарь. Мы ехали на конкурс в одном автобусе. И понеслось. Увлекшись, я запустила учебу, потеряла грант. Мои родители запретили нам встречаться… отец запретил. Мы не виделись несколько месяцев, Марк стал известен со своей группой. Он… женился. Мы снова встретились и больше не могли остановиться. Остальное вы знаете. Я всегда чувствовала, что поступаю неправильно. Их с Дарьей брак… это по расчету, но это брак, настоящий, не такой, как…

– Раз она забеременела, значит, не такой, – хмыкнул из темноты Андрей.

Леся почувствовала, как заливается краской, хорошо, что свет был потушен.

– А вы? – быстро спросила она. – Почему развелись с женой?

– Сначала спросите, почему я женился, – Андрей издал невеселый смешок. – Я только открыл кофе-бар. Она была одной из первых клиенток. Любовь-морковь. И беременность. Мы оба офигели. Она хотела аборт, я не разрешил. Раз попали, нужно расхлебывать, я так думаю. Маня родилась. Ей годик был, когда Лару понесло в Канаду. У Синельниковых там куча родни по украинской линии. И бизнес их частично здесь, частично там. Это сейчас санкции, проблемы, а пять лет назад все шло отлично. Лара поехала в Канаду постажироваться и заодно повидаться с родней. Постажировалась, – Андрей опять хохотнул. – Приехала вся влюбленная… в другого, их ее двоюродная сестра познакомила. Развод, все дела. Укатила, дочь побоку. А мне и лучше. Сначала у меня все шло хорошо, Маня была то со мной, то с Синельниковыми. Но потом… У нее рисование в престижной художественной школе, верховая езда, плавание, садик дорогой, Монтессори. Чем больше денег они за Маню отдавали, тем меньше я с ней виделся.

– Значит, ваш… образ жизни?

– Отговорка, конечно. Но я их на этой отговорке поймал. Обещали, что дадут больше времени с Маней, пусть выполняют.

– Но если… – Леся так разволновалась, что перекатилась на край кровати, – если через год мы разведемся, они…?

– Вот тут у меня есть план, – сказал Андрей, глядя в потолок. – Я сделал своей бывшей одно предложение. Жду ее ответа. Если все выгорит, Маня останется со мной.

– Как сложно, – вздохнула Леся. – Одно меня радует: у нас с вами все вроде получается… пока.

– Да, – коротко бросил Андрей, – давайте спать. Вы завтра работаете? Во сколько Маню привезти?

– В два, – сказала Леся. – Лучше, в три. После Лешки, наверное, уборку делать придется.

– Он моего кота там не замордует?

– Нет, – Леся рассмеялась. – Леха – кошкоман. Не зря Маркиз к нему сразу на диван улегся, нашел родственную душу.

***

Андрей, конечно, чувствовал себя не в своей тарелке. Ему хотелось заснуть поскорее, чтобы поменьше вдыхать все это… женское в комнате: запахи, тепло. Совсем худо стало, когда Леся сказала:

– Марк думает, что… Можно, я не буду об этом говорить? Мне неловко.

Марк думает, что любит меня, – мысленно договорил за ней Андрей. Еще бы он не думал! Он почти два месяца ее в покое оставить не может. Этот красавчик с ю-тьюба оторваться не в силах от обычной девушки, хотя стоит ему бросить клич, набегут сотни, и жена не помешает. Значит, не надоела ему, значит, хочет ее до сих пор. В голову полезли какие-то посторонние мысли… очень посторонние. Ведь они тут, у нее ведь встречались, наверняка, на этой самой кровати любовью занимались. Как это было? Как он ее обнимал, целовал, ласкал? Раздевал, смотрел… Смотрел на грудь, а говорил, какие глаза красивые, словно янтарь: все мужики одинаковые – смотрят на сиськи, поют про глаза. Андрей отвечал на вопросы Леси, а думал, честно сказать, тоже не о глазах.

Леся добавила напряжения – вдруг свесилась к нему, тревожась за их фиктивное будущее. На Андрея пахнуло запахом волос. У всех женщин аромат волос разный, но это всегда «бьет ниже пояса».

Засыпая, Андрей очень сожалел, что не сходил на свидание с Женей. С другой стороны, наверняка сегодня упустил бы Лесю, хоть она и утверждает, что не собиралась возвращаться к Марку. Андрей надеялся, что она всерьез разрешила ему некоторые… послабления в этот целый год «очень добропорядочного» образа жизни.

Проснувшись рано утром, Андрей обнаружил, что Леси в постели уже нет. Из коридора доносилось бубнение голосов, солировала Леся, пацан отвечал ей короткими возмущенными фразами. Андрей покосился на кровать и решился: лег с краю, укрылся, блаженно потянулся и вырубился. Проснулся он в девять утра, запаниковал было, но вспомнил, что дел у него немного.

В спальню вошла Леся, тихо произнесла:

– Доброе утро, Андрей. Как хорошо, что вы на кровать перебрались! Лешка с утра заглядывал. Представляете, что подумал бы, увидев вас на полу!

– Что мы поругались, – успокоил Лесю Андрей. – Развод и раздельный секс.

– Это как? – удивленно спросила Леся, смутилась и сказала: – Давайте завтракать.

Лешка уже сидел за столом.

"Музыкант, блин, – подумал Андрей. – Коса до пояса".

У Алексея были длинные волосы. Он их вымыл и они влажными прядями рассыпались по плечам. На коленях у него лежал Маркиз. Кот круглыми желтыми глазами провожал взглядом каждый кусочек еды от тарелки до рта парня.

– Можешь дать ему ветчины, – сказал Андрей, усаживаясь. – Только не много, он стерилизованный.

– Я знаю, – сердито произнес Леша. – Эй, вам не нужно с котом посидеть? За деньги? Поиграть там, чтоб не скучал.

– Опять без работы? – воскликнула Леся, поворачиваясь от плиты.

– Пора бы привыкнуть уже, – проворчал Леша, нарезая ветчину.

Андрей переводил взгляд с брата на сестру. Не будь Лешка младше, явно можно было подумать, что они двойняшки. Парень с его длинными лохмами похож на девчонку, лицо нежное, чистое, это у них семейное, видимо.

– А как же эти твои… "Речные караси"?

– Издеваешься? "Морские щуки"!

Издевается, подумал Андрей, вспомнив крольчонка.

– Я с ними еще играю. Но у них сейчас менеджер другой, послал меня, сволочь. Ну, ничего, ребята разберутся, турнут его, и я вернусь. Мне бы работу до нового года.

– Мне нужен помощник на кухню, – встрял Андрей.

– Это кофе, что ли, варить? – кисло прищурился пацан.

– Кофе… – Андрей хмыкнул. – Это противни что ли мыть.

– Леша, подумай, – ухватилась за идею Леся.

– Че, в семейный бизнес заманиваете? Чтоб под присмотром был?

– Мое дело предложить, – сказал Андрей, – твое – отказаться.

– Я подумаю еще, – пробурчал Леша. – У пацанов пока поживу, в общаге.

– С гастарбайтерами? – поморщилась Леся.

– А что? – ощерился пацан. – Гастарбайтеры тоже люди.

– А Рита?

– А что Рита? У Риты универ, сессия, ей не до меня.

– Что она в тебе нашла? – вздохнула Леся.

Риторический вопрос, подумал Андрей и сказал :

– Лесь, сядь, поешь, ты с шести на ногах.

Леша бросил на него недовольный взгляд.

Андрей слышал, как провожая брата, Леся сказала в прихожей:

– Не ходи к нему.

– А чё? Я ж не виноват, что вы разругались! Мне работа нужна!

– Марк опять поиграется с тобой, как с щеночком, милым, шаловливым. А потом пнет, когда ты ему надоешь.

– Еще неизвестно, кто тут из нас щеночек. Это что за тип? Ты где его подцепила?

– Не подцепила, а познакомилась на концерте.

– Потянуло на мачо?

– Андрей – очень хороший человек. Он обо мне заботится. Мы скоро заявление в загс подаем.

– Ага, батюшкино благословение сначала получите.

***

Леся неслась к кофейне, держа в руке телефон, каждую секунду ожидая звонка. Она увидела, как Андрей помогает Мане залезть в машину, крикнула им и с облегчением перешла на более спокойный шаг. Андрей удивился, увидев ее. Они договаривались, что он накормит Маняшу полдником, а потом повезет девочку к Лесе домой.

– Успела! Андрей, что же вы… – Леся покосилась на Маню, – что же ты трубку не берешь? Добрый день, Маняшка!

– Добрррый день, тетя Леся, – девочка застеснялась, спряталась за руку Андрей.

Маня была очень хорошенькая в красном пальтишке и синем беретике. В руке у нее был детский зонтик с муми-троллями.

– Ох ёлки! – смущенно воскликнул Андрей, достав из кармана пальто телефон. – Семь пропущенных. Маня, ты что мне звук отключила?

– Я игрррала, папа, – серьезно объяснила девочка, подняв на отца огромные серые глаза. – Там же гррромко!

– Сорвалось все, – сказала Леся, еще задыхаясь. – Леша уходил после меня, взял мои ключи, а вторые… я и не подумала в сумку заглянуть, привыкла, что они там.

– Вторые я от тебя вчера спрятал, – виновато поморщился Андрей. – На кухне, на полке. Забыл.

– Зачем спрррятал? – удивилась Маня. – Вы игрррали?

– Да, малыш, мы с тетей Лесей очень любим играть в «угадайку».

– Лешка будет вечером, в семь-восемь. Что нам делать?

– Посидим в кофейне.

– Урок жалко.

– Погоди-ка, Лесь. Может, получится… Короче, идем покажу кое-что.

Он отвел Лесю и Маню в подсобку.

– О, пианино! – воскликнула девочка, подбегая к черном полированному инструменту, заваленному картонными рекламными баннерами.

Леся тоже устремилась к фортепиано, сдирая на ходу пальто.

– Стейнвей? – удивилась она, с нетерпением ожидая, пока Андрей разберет завал. – Откуда?

– Купил года четыре назад по дешевке по объявлению, для сцены, но не пригодилось. Не знаю, можно ли на нем еще играть. Мне сказали вниз банку с водой ставить. Я и ставил, чтоб не рассыхалось. Вот стульчик еще, круглый.