Читать онлайн Дорога к Мертвой горе – 2, или По следам группы Дятлова бесплатно

Предисловие

Завершив «Дорогу к Мертвой горе» и написав слово КОНЕЦ, я наивно решил: история и впрямь закончена, действительно поставлена финальная точка. Всё, что мог сказать по этой теме, – сказал, а пересказывать другими словами те же мысли нет никакого интереса.

Как бы ни так, история оказалась прилипчивая и так просто не отпустила.

Отзывы читателей начали поступать уже в ходе сетевой публикации книги, а по завершении их число резко увеличилось. Некоторые высказанные соображения показались дельными – указывали на моменты, либо упущенные автором, либо не оцененные по достоинству. Плюс к тому натолкнулся на пару новых источников, так что исправления и дополнения в текст вносились до начала ноября 2020 года. Однако же не это стало поводом глобально вернуться к теме и взяться за новую книгу.

Повод был другой. И причина другая. Началось с того, что один из первых читателей спросил в беседе по скайпу: Палыч, а ты сам-то собираешься побывать на перевале Дятлова?

Я не то чтобы собирался, уже укладывая рюкзак, – но желание такое возникло в процессе написания книги. Посмотреть на место действия своими глазами, проникнуться атмосферой. Хариуса в Лозьве выудить (люблю это дело). Наконец, чем черт не шутит, – вдруг удастся натолкнуться на следы старого рудника и подтвердить свои логические построения? Но только не зимой. Зимой там известно, что случается. Не со всеми и не всегда, но… Да и всяко комфортнее путешествовать, когда температура плюсовая.

Однако наши желания не всегда воплощаются в реальность. И я прекрасно понимал, что выберусь на Северный Урал, только если звезды сойдутся в достаточно редкой комбинации. Если будут свободные деньги и свободное время, если здоровье не подведет, если найдутся желающие составить компанию… Причем первый пункт самый сложный: финансовые излишки у граждан, ведущих вольную писательскую жизнь, случаются в наше время редко.

Примерно так и объяснил собеседнику ситуацию. А тот немедленно взял быка за рога: у меня, дескать, в начале июня день рождения – предлагаю встретить его на перевале, под тем самым кедром, помянем ребят, осмотрим там всё своими глазами, а расходы полностью беру на себя.

Тут я призадумался и раздумывал несколько секунд. Ничего на начало июня у меня не было запланировано, а время для поездки в те края идеальное: уже тепло, но массовый вылет мошки и прочих кровососов еще не случился. Иных препятствий, раз уж вопрос с финансированием и компаньоном разрешился сам собой, я тогда не видел: дети взрослые, внуков пока нет, на работу ходить не надо…

Поеду, не вопрос, жизнерадостно согласился я. Собеседник слегка удивился стремительному согласию и сказал, что он вообще-то все предлагает всерьез. Пришлось объяснять, что и я всерьез: ну, такой уж человек, чрезвычайно легкий на подъем. И решения принимаю быстро.

Позже общались еще несколько раз, спланировали конкретные сроки, маршрут и прочие детали поездки. А потом, когда пришло время брать билеты, все планы накрылись глубоким медным тазом. Причина проста: ковид.

Когда всё решали и планировали в марте, пандемия уже шагала по стране широким шагом. Но тогда казалось, что надолго эта история не затянется, что за месяц-другой все утрясётся и рассосётся. Мечты…

В апреле регионы один за другим вводили режим самоизоляции. Внутренние рейсы поездов и самолетов отменяли, а удалось бы попасть на не отмененный – перспектива провести по две недели в обсервации и по прибытии, и по возвращении совершенно не вдохновляла.

На очередном скайповом совещании пришлось нехотя признать: всё откладывается на непонятно какой срок.

До чего же было обидно… Впервые с 2014 года собрался выбраться в дальнюю, за пределы Ленобласти, экспедицию, – и такой облом.

Летом, как известно, первая волна ковида поутихла. Но путешествовать предгорьями Северного Урала в период массового вылета гнуса – такого и врагу не пожелаешь, разве что самому заклятому. Опыт есть, случалось мне бывать летом в уральских предгорьях – с западной стороны, с европейской, но разница не особо велика.

А на осень предрекали вторую волну пандемии и новый карантин. Маячила неприятная перспектива: всё задуманное сдвинется на следующий год.

И всё-таки мы нашли «окошко»! И втиснулись в него!

Сентябрь. По прогнозам, предстоял он теплым, синоптики предсказывали длительное «бабье лето» на обширных территориях западной части страны, и на Урале тоже. В городке Нягани, откуда мы собирались совершить последний бросок к Холатчахлю, обещали 17–20 градусов тепла на запланированные для путешествия дни. Для такого времени года и для тех широт – идеальная температура, лучше не бывает. А летучая и кровососущая напасть сходит еще в августе.

Забегая вперед, скажу: касательно «бабьего лета» синоптики не ошиблись. В Питере на момент отлета стояла вполне летняя погода, в Екатеринбурге по прибытии тоже. В Ивделе и Нягани оказалось чуть прохладнее, но именно «чуть». Но…

Но прогнозы делаются для мест жилых, населенных. А горы (хоть и низкие, высотой до километра с небольшим) к нашему там появлению уже припорошил первый снежок, и это стало сюрпризом.

Итак, путешествие состоялось. И приключений в нем хватало. Начались они задолго до прибытия на Северный Урал. Для меня – еще в Санкт-Петербурге, в аэропорту «Пулково».

Впрочем, обо всем по порядку.

Глава 1. Универсальное лекарство от аэрофобии, или Ну их нафиг, эти приключения

Категорически не люблю летать самолетами. Предпочитаю путешествовать по земле. На четырех колесах и за рулем.

Дело не столько в классической аэрофобии (хотя и без нее не обходится), ведь по статистике люди гибнут в автомобильных катастрофах чаще, чем в авиационных. Но за рулем многое зависит от тебя самого, от твоих умений, от способности быстро принимать правильные решения. А в воздухе субъектность полностью утрачивается, и на борту самолета мы по сути тот же груз, тот же багаж. Наша жизнь целиком и полностью зависит от того, сделает или не сделает ошибку кто-то другой: тот, кто отвечает за техническое состояние лайнера, или его пилотирует, или управляет с земли движением воздушных судов. Нам остается лишь надеяться, что никто из них не ошибся и не ошибется, – и мне проводить несколько часов в таких надеждах совершенно не нравится.

Всё это к чему?

К тому, что в молодости приходилось летать очень много. И надежный способ борьбы с неприятными мыслями, возникающими в полете, выработан давно: четверть литра коньяка перед взлетом – и просыпаешься уже на рулежной дорожке аэропорта прибытия. Как в «Долгом джонте» Стивена нашего Кинга.

Вот только в аэропортах многое изменилось со времен моей молодости. Раньше попасть в лайнер с коньячной фляжкой в кармане труда не составляло. Теперь же пронести универсальное лекарство можно только в себе, иначе никак. Первый пункт досмотра обнаружился уже на входе в аэровокзал, задолго до стоек регистрации.

Как отнесутся досматривающие к едва початой коньячной бутылке в моем кармане, я не знал, а проверять не хотел: остановился перед входом, перекурил, а параллельно, между затяжками, освоил содержимое заветной емкости. И бодро пошагал на регистрацию, а заодно, как вскоре выяснилось, к первому в этой истории приключению. А надо заметить, что о приключениях хорошо смотреть экшн-фильмы. Книги с приключениями интересно читать, да и писать тоже. Но самому приключаться… лучше бы без этого. Люди в большинстве своем приключений не ищут, те им сами на головы сваливаются. Вот и мне свалилось.

Зарегистрировался рано, до начала посадки оставалось сорок минут. Летел без багажа, лишь с ручной кладью, и заняться было абсолютно нечем. Присел в небольшом зальчике для ожидающих посадки, посидел, поскучал, и тут…

И тут меня догнал коньяк.

Дозу я принял проверенную, давно определенную методом проб и ошибок: ровно столько, чтобы без каких-либо пьяных эксцессов отключиться и уснуть.

Ну, и отключился. Задремал. Без эксцессов. Доза-то была правильная, но время приема поневоле пришлось сдвинуть вперед. И еще один фактор наложился: рейс был утренний, а ночью накануне спал я мало. Сборы, отвальная, то, сё… часа четыре поспал в результате, не больше.

Проснулся, среагировав на «Екатеринбург» – это название громко прозвучало из динамика над головой. Екатеринбург, мой рейс!

Взгляд на часы: до взлета двадцать минут. Ах, чтоб тебя… Метнулся к посадочному выходу.

– Посадка закончилась, – ласково сказала девушка в темно-синей аэропортовской униформе.

– Да вон же он стоит! Успею, пробегусь!

– А не ебёт, – сказала девушка еще более ласково. – Не положено.

Утрирую. Ее фраза с тем же смыслом прозвучала вполне цензурно. Матерился вовсю я, но мысленно и адресуя матерки себе, любимому.

– Обратитесь в компанию-перевозчик, – посоветовала девушка. – Может быть, еще посадят.

Опуская следующие минуты, наполненные беготней и диалогами, скажу сразу: не посадили. Самолет улетел в Екатеринбург. Я остался.

Не насовсем, разумеется. Улетел вечерним рейсом вместо утреннего.

* * *

В Екатеринбурге меня ждали и встречали, пока не догадываясь, в какое приключение я влетел на самом старте экспедиции.

Кто встречал?

Пожалуй, читателям пора познакомиться и с остальными участниками нашего исторического вояжа, пока я безрезультатно бегаю по аэропорту «Пулково» и провожаю тоскливым взглядом улетающий самолет.

Итак, знакомьтесь: Данил, человек, без которого поездка не состоялась бы. Двигатель, мотор нашей экспедиции. Живет в одном из крупных городов Поволжья, занимается строительством – не краном, разумеется, рулит, и не бульдозером, а руководит процессом. И, что удивительно, сумел сохранить юношескую тягу к приключения в разных экзотических местах и обстоятельствах, – хотя мы почти ровесники, а я, как уже писал, наприключался в жизни достаточно, больше не тянет.

О приключениях можно мечтать, никогда не слезая с дивана, но здесь не тот случай – свои мечты Данил умеет-таки воплощать, проявляя незаурядные напор и энергию. До перевала Дятлова, например, воплотил такую: пересечь Атлантику на парусной лодке. Пересек, и заодно Бермудский треугольник посетил… А теперь, по возвращении с Северного Урала, решил, на минуточку, побывать на Северном полюсе. И побывает, я уверен.

Зачастую людей тянет приключаться, когда дома у них не все ладно и личная жизнь не сложилась. Но нет, с этим у Данила все в полном порядке: две почти взрослых дочери, жена-красавица Гюзель… Просто такой уж человек, – возможно, опоздавший родиться на три-четыре столетия: все новые континенты уже открыты, все неведомые страны исследованы.

Илл. 1. Данил, без которого наше путешествие не состоялось бы. Снимок сделан в кафе города Ивдель.

В Екатеринбург Данил добирался с Волги не по воздуху. По земле, но не на поезде – на «Тойоте»-внедорожнике. Машина эта более известна под народным прозвищем «крузак», так и буду ее впредь называть. А за рулем сидел Юра, третий участник нашего похода. Что о нем могу сказать? Немногое. Познакомились мы в Екатеринбурге и длилось общение считанные дни. В его ходе показалось, что главная черта Юры – непрошибаемое железобетонное спокойствие. Для нашей маленькой компании – очень полезное качество, мы-то с Данилом оба Близнецы по гороскопу: воздушная стихия, чересчур увлекающиеся натуры и всё такое прочее.

Илл. 2. Юра, величайшего спокойствия человек. Снимок сделан в Нягани, на борту вертолета.

Вот они-то, Данил с Юрой, ждали и встречали меня в Екатеринбурге, – но вместо меня прибыло сообщение в фб-мессенджер: так мол и так, не сложилось.

Итак, первое знакомство состоялось, и можно вернуться в Питер, где один любитель коньяка и нелюбитель перелетов тем временем пытался все-таки добраться по воздуху до Урала.

* * *

По большому счету, замена утреннего рейса на вечерний особого влияния на планы экспедиции не оказала: в любом случае мы собирались стартовать из Ёбурга рано утром следующего дня. Всё, чего я лишился – это ночевка в местном отеле, вместо нее сразу попадал с корабля на бал. В смысле, с самолета в отъезжающую машину. Но теперь уж вылететь надо было непременно – любая задержка по любой причине пускала планы под откос.

Разумеется, при второй попытке я не выпил ни капли спиртного… Шутка. Принял ровно ту же дозу того же лекарства. Но теперь действовал с умом. Во-первых, завел будильник на телефоне, выставив максимальную громкость сигнала. Во-вторых, сделал пару звонков, попросив собеседников перезвонить в точно назначенное время. И все прошло как по маслу: задремал, но был разбужен будильником, и два входящих звонка через несколько минут стали перестраховкой.

Дальнейшее тоже прошло без приключений: удобно расположился в самолетном кресле, прикрыл глаза, – и вот уже посадка. Но толком опять не поспал, ночь куда-то подевалась из-за разности часовых поясов: вылетел в районе полуночи, приземлился на рассвете, хотя между городами два с чем-то часа полетного времени.

И вскоре мы обнялись с Данилом, и накатили за встречу, и «крузак» устремился на север. Путь предстоял не близкий: почти тысяча километров по дорогам Свердловской области и Ханты-Мансийского автономного округа.

Глава 2. Золотые самородки Урала, или Паническая атака им. Юрия Юдина

В начале нулевых Коля Кузвесов – уральский золотоискатель, и кладоискатель, и просто авантюрного склада человек – рассказал мне любопытную историю, которую можно озаглавить так: «Почему на Урале плохие дороги».

По словам Коли, в 30-х годах двадцатого века технология добычи уральского золота отличалась от нынешней. Технических подробностей я не помню, но суть такая: оборудование приисков позволяло успешно добывать шлиховое золото в виде «крупки» или совсем невесомых «блесток», а крупные самородки (попадавшиеся очень редко) в большинстве своем уходили в отвалы. Когда этот факт осознали, разработали новые методы извлечения золота. Но внедрили их далеко не сразу, а до той поры государство строжайше запрещало вольным золотоискателям работать на старых отвалах, на т. н. «хвостохранилищах» рудников. Ибо старатель-одиночка работает вручную и самородок в своем промывочном лотке никак не пропустит.

Закончилось тем, что все старые отвалы отработали по новой, извлекли из них пропущенное поначалу золото. Вернее, не совсем все… В 30-х, во времена индустриализации, на Урале бурно строились дороги – и автомобильные, и железнодорожные. Щебень для отсыпки брали в том числе из отвалов золотых рудников, считая его пустой и никому не интересной породой.

Разумеется, позже никто не стал вскрывать сотни километров дорожного полотна и заменять отсыпку. Стоимость найденного золота не окупила бы убытки от транспортного коллапса, неизбежного при реализации такой идеи.

Самородки так и лежали кое-где вдоль дорог до тех пор, пока на рубеже тысячелетий населению не стали доступны металлоискатели. Кто первым вспомнил о золотоносном щебне, неизвестно, но вскоре в узких кругах профессиональных кладоискателей поползли упорные слухи: можно очень неплохо заработать.

И началось… Расковыривали асфальт бригадами по два-три человека – нагло, среди бела дня, облачившись в оранжевые спецовки дорожных рабочих.

В подавляющем числе случаев металлоискатели срабатывали не на золото. Но пока не продолбишься к отсыпке сквозь слой асфальта, этого не понять… А заделыванием получившихся дыр в асфальте, конечно же, по завершении работ лжерабочие не занимались.

«Вот потому-то на Урале такие хреновые дороги», – закончил Коля и разлил еще по одной.

* * *

Сколько правды в Колиной истории, а сколько выдумки, – не понять. Однако за качество дорог мы в любом случае опасались, особенно в северной части маршрута, вдали от центров цивилизации. Самосвалы разбивают асфальт с не меньшим успехом, чем авантюристы-кладоискатели.

Забегая вперед, скажу: опасались зря. Дороги на всем протяжении оказались вполне приличные. Никакого сравнения с теми, по каким мне доводилось ездить в предгорьях Урала тридцать лет назад. Да и в наши дни даже в самом центре страны можно напороться на такое… Помню, в 2014 году решил я где-то между Серпуховым и Тулой перебраться с федеральной трассы М2 на М4 по «перемычке» – впечатлений хватило надолго, к тому же пришлось совершить вынужденный визит в ближайший авторемонт. По словам Данила и Юры, им на пути от Волги к Ёбургу попадались такие в хлам разбитые участки трассы, что после них дороги Северного Урала показались чуть ли не автобанами.

Девятьсот с лишним километров в автомобиле – путь не близкий. И пассажиров изматывает даже сильнее, чем водителя. Но в тот раз долгий путь проскочил как-то незаметно. Сначала был долгий интересный разговор под коньяк об истории, и о военной истории, и о криптоистории (Данил неплохо разбирается в этих темах), а потом я уснул, сказались две почти бессонные ночи. Проснулся уже в славном городе Ивдель, где со мной случилось очередное приключение и стали гораздо яснее мотивы Юрия Юдина, вовремя сошедшего с маршрута.

Илл. 3. Если у зданий есть память, то Ивдельский вокзал, построенный в 1940 году, помнит группу Дятлова. Здесь, в зале ожидания, они ночевали на расстеленной в углу палатке, а Люда Дубинина торопливо дошивала чехлы для ботинок.

* * *

Не помню, что снилось в дороге – может, пригрезившееся как-то связано с дальнейшим, может, нет. Но в любом случае вскоре после пробуждения в Ивделе со мной приключилась паническая атака. Термин это устоявшийся, но на деле паники и в помине не было: я просто понял с полной четкостью и ясностью, что дальше ехать не стоит. Нельзя мне на перевал Дятлова. Не вернусь. Там и останусь.

Как понял? Отчего? На чем основывалась шарахнувшая по голове мысль?

Поди знай…

Лишь задним числом можно предположить: слишком много читал и думал о дятловцах, о Юрии Юдине в том числе.

Юдин в подобной ситуации резко заболел. Или сказал, что заболел, чему никто не удивился – хроническое заболевание у него действительно имелось. Я поступил проще. Попросил остановить машину, вышел, взяв свою сумку. Сказал, что дальше не поеду. И исчез в глубине ивдельских дворов, оставив спутников ломать голову над вопросом: а что это было?

* * *

Вечер был прохладным. Пиво, купленное в каком-то местном ларёчке, тоже. Стоило подумать, что делать дальше. Но вместо того я сидел на лавочке в глубине дворов, пил пиво и размышлял о Юрии Юдине.

Что он действительно страдал хроническим недугом, сомнению не подлежит. История его болезни тянется со школьного возраста. Олег Архипов, много общавшийся с Юдиным в его последние годы, свидетельствует:

«Он родился в поселке Таборы, Свердловской области, а когда ему было 10 лет, семья переехала в деревню Емельяшевка. Школа была в Таборах, Юра был вынужден жить там на квартире. А на выходные и на каникулы он возвращался домой. Шел пешком 40 километров по топям, иногда проваливаясь по грудь в болотную жижу. Простудился, с тех пор его и преследовал ревматизм и ревмокардит.

Мало кто знает, что практически весь первый курс в Уральском политехническом институте Юрий провел на больничной койке. Полгода лежал с радикулитом в медсанчасти УПИ. А пока лечился, подхватил еще и дизентерию, когда выпил купленное молоко.

В начале второго курса он пошел в туристскую секцию как раз для того, чтобы в экстремальных условиях, как он говорил, сжав зубы, постараться перебороть эти боли. Все об этом знали, и Игорь Дятлов в том числе. Когда в январе 1959-го они отправились в поход, и ехали из Вижая до поселка 41-й квартал в открытом грузовике, Юрия там сильно продуло. Болезнь обострилась. Когда добирались до заброшенного 2-го Северного, он шел позади всех, потому что боль не отпускала, терпел, но все-таки был вынужден сойти с маршрута».

Я не знаю, насколько этой истории можно доверять. Вариантов ровно два: или Юдин сошел с маршрута из-за давней болезни, или же по другой причине, но сослался на болезнь. Характерно, что он в обоих случаях рассказывал бы потом одно и то же: примерно то, что излагал в долгих беседах Архипову.

Ничего другого он сказать не мог. Ведь, как ни крути, своих товарищей он подставил. Группа и без того была сильно перегружена: снаряжение и припасы для 12–13 человек тащили на себе десятеро, а уход Юдина сделал рюкзаки еще тяжелее. Даже Зина Колмогорова написала в дневнике «рюкзак тяжеленький», а уж она-то никак не склонна была жаловаться и проявлять слабость.

«Я с ней был летом в 3-ке по Саянам – как турист «железный человек», – так Зину характеризует Юрий Блинов. Ему вторит Владимир Аскинадзи: «Она троих мужиков убьёт и не крякнет! Очень физически сильная была девушка, очень».

К горам – к самому трудному участку маршрута – перегруженная группа добралась уже изрядно вымотанной. И не смогла с двух попыток преодолеть перевал. С двух! Даже оставив часть груза в лабазе – не смогла. И что случилось дальше, всем известно…

Никто и никогда Юдина в дятловской трагедии не обвинял. Никто, кроме единственного человека: его самого. И Юрий весь остаток жизни пытался оправдаться…

«А что, если с ним приключилось в пути нечто вроде того, что сейчас происходит со мной?» – размышлял я, добивая вторую банку.

Стоп. А что со мной, собственно, происходит? Да вроде ничего… Животворящее ивдельское пиво напрочь вымело из головы иррациональное чувство: дальше ехать ни в коем случае нельзя.

В кармане запиликал телефон.

– Виктор Палыч? – произнес Юра непробиваемо-спокойным голосом. – Отдышался? Едем дальше? Мы на том же месте.

– Сейчас подойду, – сказал я и пошагал к «крузаку».

Глава 3. Славные города Ивдель и Нягань

Наверное, чтобы по-настоящему разобраться в дятловской трагедии, надо мыслить, как дятловцы. А с этим у меня проблема. Голова по-другому устроена. Могу понять, когда люди идут в горы, в пустыню, в тайгу или тундру за чем-то. Когда странствуют в поисках золота или пушнины, когда отыскивают новые земли или месторождения, когда спасаются от врагов или преследуют их… А просто процесса ради тащиться из точки А в точку Б, не имея никакой иной конкретной цели, – вернее, превращая средство в цель… Нет, никогда не понять мне туристов-походников.

Итак, Ивдель. Город, чье название заставляет чаще биться сердце каждого дятловеда.

Более-менее подробно нам удалось познакомиться с двумя городками Северного Урала: это Нягань и Ивдель. Контраст между ними разительный. И не в пользу Ивделя.

Нягань выглядит современно и ухоженно, а про Ивдель можно смело сказать: здесь каждый камень Дятлова помнит. Вернее, каждый обветшавший деревянный дом, каждый покосившийся забор, каждый трухлявый сарай… По сути, деревня, застрявшая в прошлом веке (и даже не в последних его десятилетиях), причем не в переносном смысле деревня: большая часть городской застройки – частный сектор с огородами, колодцами и прочими атрибутами сельской жизни. Достаточно сказать, что на пути к железнодорожному вокзалу Ивделя пришлось тормозить и аккуратно объезжать рыжую корову, неторопливо бредущую по проезжей части. Такой вот как бы город…

Илл. 4. Славный город Ивдель. Монумент, посвященный награждению города почетной грамотой Верховного Совета РСФСР. Потеки ржавчины, покривившаяся стела с городским гербом, на заднем плане – норовящий рухнуть столб с оборванными проводами. И весь Ивдель такой…

Задерживаться в депрессивном городке мы не стали. И вскоре пересекли границу Ханты-Мансийского автономного округа. Поначалу ничего не изменилось: та же тайга без конца и без края выстроилась вдоль обочин дороги. Но в Нягани мы словно вернулись из советского прошлого в настоящее: здания современной постройки, никаких покосившихся халуп и падающих заборов, по современным улицам ездят современные машины… Ларчик открывается просто: Нягань – город нефтяников, а в Ивделе по-прежнему главная отрасль – лесоразработка, как во времена Дятлова и Ивдельлага.

Однако надо заметить, что комфортно зажили нефтяники на северах относительно недавно. В прежние времена их заманивали сюда высокими зарплатами и северными коэффициентами, а инфраструктура и условия быта в «нефтяных» городках были такими же дерьмовыми, как и везде. Знаю о том не понаслышке: лет тридцать назад работал на строительстве в Усинске, центре нефтегазоносного района. Дыра дырой был тот город, если честно. В центре, окружая горком, исполком, главпочтампт и центральную контору Усинского НГДУ, высился микрорайон довольно высотных (насколько на вечной мерзлоте возможно) и относительно благоустроенных зданий. Зато вокруг в живописном беспорядке были раскиданы пригороды, где обитала большая часть населения города, – вполне заслуживающие называться трущобами: россыпи балков, и убогих домишек, сколоченных из фанеры и утепленных стекловатой, и строительных вагончиков, снятых с колес, и еще каких-то халуп, вообще непонятно из чего сооруженных, снаружи их стены покрывал рубероид… Всё это вместе взятое именовалось всесоюзной комсомольско-молодежной стройкой городом Усинском.

Впрочем, как там сейчас, не знаю, в новые времена побывать не довелось.

Илл. 5. Граница Ханты-Мансийского автономного округа. На вид при ее пересечении ничего не изменяется, но стоит добраться до населенных пунктов – разница с Ивдельским районом хорошо заметна.

Ханты и манси, в честь которых назван автономный округ, – родичи финнов. Хотя, казалось бы, мало общего между жителями Финляндии вполне европейского облика и малорослыми уральскими аборигенами-монголоидами. Однако родственники. Родственные связи между народами определяются не по фенотипу, а по языку, языки же хантов, манси и финнов имеют общее происхождение.

В связи с чем наиболее отмороженные финские националисты считают, что границы «Великой Финляндии» должны простираться аж до Урала, захватывая ХМАО (нефть и газ всем нужны). Националисты более умеренные согласны довольствоваться Карелией, Кольским полуостровом, Прионежьем и Приладожьем. И если кто-то считает, что великодержавные финские мечты остались в 40-х годах двадцатого века, когда мечтатели крепко получили по рогам, – то это не совсем так. Например, в Санкт-Петербурге с начала 90-х пышным цветом расцвели всевозможные финские землячества, финские детские сады и гимназии, финские благотворительные организации, – причем к финской нации их организаторы и руководители гуртом причисляют вепсов, карел, ижорцев, прочие малые аборигенные народы Ленобласти, – и великофинскую пропаганду ведут среди них весьма активно. Впрочем, и к дятловской истории, и к нашей экспедиции всё это имеет мало отношения.

* * *

Нягань, как уже говорилось, город современный. Продвинутый. Причем во всех смыслах и направлениях: гостиница, где у нас были забронированы номера, носила двусмысленное с недавних пор название «Радуга». Хуже того, и фасад ее был раскрашен в игривые радужные цвета.

Но, очевидно, люди Севера не столь испорчены, как мы, и не видят во всем намеков: внутри ничего подозрительного не обнаружилось, гостиница как гостиница, и постояльцы самые обычные. Вернее, даже не так: в сравнении с северными гостиницами, где доводилось бывать в старые годы, «Радуга» прямо-таки люкс и европейский уровень.