Читать онлайн K-Pop. Love Story. На виду у миллионов бесплатно

ООО «Издательство «Эксмо»

Глава 1

Концерт

Зоэ: «Элисаааа!!! Ты меня, конечно, послала, но мы с девчонками все-таки перелезли через стену. Мы сзади, у выхода Z1. Открой нам!!! Скорее!!! Плиз!!»

Элис застывает, уставившись в только что открытое сообщение в Мессенджере.

«Она что, шутит?»

Не могла Зоэ так с ней поступить.

Девушка все еще в замешательстве, когда на экране вдруг всплывает:

Зоэ: «Элисааа!!! Шевелись! Нас вот-вот охрана сцапает! Давай!!!»

«Нет, похоже, не шутит…»

Так, надо просто притвориться, что ничего не читала, и подождать, пока Зоэ отстанет. Закрыть приложение и сделать вид, что не заметила бутылку с запиской, которую бросила в воды интернета ее кузина. Вот самое разумное решение.

Тут за кулисами так спокойно, только лучики желтоватого света падают откуда-то с потолка.

Зоэ: «Не делай вид, что тебя тут нет. Твоя фотка в кругляше уже в самом низу разговора!».

«Черт».

Вздохнув, Элис разворачивается и идет назад. Она собиралась присесть на минутку, выпить воды и перевести дух перед сумасшедшим вечером, а теперь вместо этого придется отчитывать кузину. Вот уже битый час Элис носится туда-сюда с кофе, забытыми документами, микрофонами, батарейками для этих микрофонов… словом, со всем тем, без чего шоу, которое начнется через час, не станет лучшим из лучших.

Последняя репетиция закончилась пять минут назад, и рация наверняка скоро примется трещать без умолку. Зоэ сейчас совсем некстати. Элис и так расстроена тем, что не удалось хоть на секунду пролезть к сцене, чтобы посмотреть, как ее любимая K-pop группа 7Х готовится к предстоящему выступлению. Она смогла увидеть их только мельком, издалека: руки, взмывающие в воздух, ботинки, ноги в концертных брюках. Выглядывая из-за кулис, Элис попыталась угадать кто есть кто по цветным прядям волос, но сценический свет спутал все краски.

Приближаясь к выходу Z1, девушка все больше злится на кузину.

Эта просьба Зоэ уже не лезет ни в какие рамки. Провести ее на концерт 7Х через кулисы Арены! Если их поймают, Элис тут же вышвырнут вон, а ей так нужна эта работа. Ничего не поделать: хочешь платить за учебу – крутись как можешь. Зоэ такого не понять, ее-то родители всегда поддерживают, учится на юридическом за их счет. Элис и так неловко, что Зоэ приютила ее на съемной квартире, так что она хочет хотя бы сама заплатить за учебу в следующем году.

Пока она толкает тяжелую дверь, ее телефон гудит не переставая, разрываясь от сотен сообщений и отчаянных призывов о помощи.

– Всё, Зоэ, хватит! Я тут! Но давай сразу: сюда ты не войдешь, вопрос закрыт.

Элис не удивить этим жалобным личиком, которое кузина умела состроить, зная, что никто не устоит перед ее розовыми щечками и большими карими глазами, в которых еще не угасли искорки детства.

– Элис, ну не вредничай!

– Я не вре… Ты хочешь, чтобы я без работы осталась?!

– Ой, да никто ничего не заметит! Давай, пропусти нас.

Элис вздыхает. Она не может сопротивляться Зоэ, это ясно. Особенно когда та смотрит на нее глазищами кота из «Шрэка». Однажды Элис все-таки придется спросить себя, почему она вечно позволяет сестре втянуть ее в какую-нибудь историю. Из-за чувства долга? Из-за того, что Зоэ – почти вся семья, которая у нее еще осталась? С тех пор как родители умерли, Элис нашла в ней опору. Кузина терпеливо выдерживала ее хандру, помогала встать на ноги, не давила, чувствуя, что она все еще не может полностью открыться.

– Давай же! – упорствует Зоэ, пока Элис продолжает сомневаться.

– Ты даже не представляешь, чем я из-за тебя рискую!

– Но такая возможность выпадает раз в сто лет! А если вылетишь с работы, моментально найдешь новую, даже еще лучше.

– Если бы все было так просто.

Напряжение нарастает. Элис оглядывается вокруг. Надо срочно убедить кузину отказаться от задуманного. Зоэ напирает, широко улыбаясь.

– Проще некуда! Может, тебе деньжат подкинуть? Мама с этим разберется в два счета.

– Не нужны мне ее деньги!

– Она же твоя тетя! – возмущается Зоэ. – Все нормально, ты чего? Ладно, проехали. Мы незаметно прошмыгнем – и готово. К тому же, через стену мы уже перелезли. Будем возвращаться – точно попадемся. Чудо, что нас раньше не сцапали.

– Меня это не касается!

Элис уже почти захлопнула дверь перед самым носом кузины, как вдруг неподалеку раздается собачий лай. Вздрогнув, Зоэ смотрит на сестру распахнутыми от ужаса глазами. Пульс Элис учащается, ее бросает в жар, кровь стучит в висках. Испугавшись, что группка девушек у выхода привлечет внимание охраны, она не раздумывая открывает дверь.

И тут же жалеет об этом, но четверо уже успели проскользнуть, прижимая Элис к стене.

– Эй, Зоэ! Ты не говорила, что вас там столько! И вообще, когда ты мне выдала свой план, я сразу четко сказала: нет! Серьезно, это не круто!

Тон Элис просто ледяной. Времени почти не остается. Чем дольше они остаются в этом тесном коридоре, тем больше рискуют. Поток прохладного воздуха с улицы проходит по ногам, вызывая мурашки.

Но Зоэ подмигивает кузине и чмокает ее в щеку.

– Не будь букой! Мы все равно уже тут. Прекращай дуться, а?

– Нет, – бурчит Элис, захлопывая за ними дверь.

Зоэ с тремя подругами уже бегут по узкому коридору, ведущему за кулисы. Элис открывает рот в беззвучном и бесполезном крике. Если они заявятся туда без бэйджа, ее точно уволят.

Взволнованные девочки не обращают на нее никакого внимания и удирают, исчезая за поворотом.

– Нет! – уже не ворчит, а стонет Элис.

Пустившись вдогонку по коридору, она хватается за голову, представляя гору проблем, которая свалится на нее совсем скоро. Когда Элис добегает до угла, за которым скрылась Зоэ, становится ясно: она опоздала. Подружки испарились без следа. В отчаянии она прислоняется к стене, прижимаясь головой к твердой поверхности, и закрывает глаза. Надо сначала успокоиться, а потом попытаться придумать хоть какой-то план. Паника еще никому не помогала. Чтобы немного отвлечься, она сосредотачивается на том, как привычно пахнет за сценой Арены: металлическими элементами помостов, разных конструкций, и затхлостью.

Несколько минут Элис стоит неподвижно и только дышит, понемногу успокаивая бешеный стук сердца, а затем снова задумывается. Как же выбраться из этой засады? Сначала отыскать Зоэ, пока она не попалась. А дальше – припереть ее к стенке, на лестнице или еще где, и вправить мозги.

Вздохнув, Элис открывает глаза. Времени совсем мало.

Но едва оторвавшись от стены, чтобы снова пуститься бежать, она вдруг замирает. В коридоре кто-то есть. Один из участников 7X стоит в нескольких шагах, спиной к ней. Слишком длинные рукава кофты доходят до середины ладоней. Пальцы он запустил в волосы, перебирая синие пряди.

Сердце Элис пропускает удар. Свет в коридоре довольно тусклый; кто это? Хиджун, рэпер?

«Только не он, не может быть».

«Если все-таки может и он сейчас обернется, я умру на месте».

Ее любимый участник. Со времен их трио с Соном и Чанмином. Слова той песни глубоко тронули ее после того, как родители погибли в ужасной автокатастрофе.

Нет ничего страшнее, чем отказаться вновь мечтать. Я знаю.

И все же не способен до сих пор.

Снова мечтать – для меня это невозможно.

Тот голос, что словно шептал ей на ухо, когда вечером, лежа в кровати, она закрывала глаза, которые щипало от слез. Ритм его речитатива совпадал с ударами ее сердца.

Я все еще на Земле только потому, что у меня нет иного выбора.

Остальные движутся дальше, а я застрял здесь.

Потеряв любимых родителей, она тоже чувствовала себя застрявшей на Земле. Элис не предполагала, что чей-то голос может ее так взволновать. Этой песней Хиджун говорил с ее душой напрямую.

У меня больше нет мечты, что поможет мне двигаться дальше.

Теперь ничто не мешает не трогаться с места.

Я застыл без мечты, что поможет мне двигаться дальше.

Молодой певец, стоящий в нескольких метрах от нее, плавно оборачивается. Да, это точно Хиджун. Его раскосые глаза фокусируются на ней. Медленно. Время будто замирает, когда их взгляды встречаются. Элис даже не может сделать вдох; кажется, стоит воздуху наполнить легкие – и связь оборвется.

Элис замирает, а он приближается к ней. Еще и еще. С каждым его шагом ее сердце бьется все чаще. Сильнее и быстрее, чем только что. Она не может насмотреться на него вживую: эти высокие скулы, твердый подбородок, полные губы. Нет, это не просто чувство, порожденное встречей со звездой, певцом, которого ей нравится слушать. А гораздо больше. Словно землетрясение, антигравитация или вселенский взрыв. То, что не дает ей вынырнуть из этого взгляда темных глаз, которые сияют все ярче, приближаясь к ней, словно огни, сжигающие ее дотла.

Удары сердца звучат все громче, поднимаются вдоль шеи, словно охватывают горло, отдаются в ушах. Элис никогда не испытывала ничего подобного. Она приоткрывает рот, чтобы вдохнуть воздух, которого вдруг стало не хватать, и попытаться совладать с телом, которое ее не слушается. А он, Хиджун, все ближе к ней, ближе. И с каждым шагом она чувствует, что все меньше принадлежит себе, отдаваясь притяжению его взгляда.

«Он хоть понимает, что творит со мной?»

На расстоянии не больше метра от нее он останавливается. Сердце Элис будто заполняет всю грудь. Кровь приливает к лицу. Надо что-то сказать. Срочно. Электрические разряды пробегают по телу. Ноги грозят подкоситься в любой момент. Главное не упасть в обморок и не превратиться в лужицу. Не обязательно блистать остроумием, достаточно просто поздороваться. Только бы не выставить себя дурой.

Здравствуйте, добрый вечер, хоть что-нибудь!

Сейчас или никогда!

Ну же!!

– Здрасьте.

Здрасьте?

Ее голос звучит странно, прерывая тишину мгновения, которое тянулось словно вечно.

Вот я тупица!

Хиджун приподнимает бровь, продолжая смотреть ей прямо в глаза.

Я чувствую его парфюм. Этот невероятный аромат – его парфюм, да?

Пряный, сильный, открытый.

– 나는 이해하지 못해요. (naneun ihaehaji moshaeyo)[1]

О чем это… что?

Ага! Он же не говорит по-французски! Точно!

«Привет» или «добрый вечер» он бы, может, и понял, а вот «здрасьте» вряд ли. Значит, я невольно не опозорилась совсем. Уже неплохо.

– 안녕하세요. (annyeonghaseyo)[2], – пролепетала Элис.

Вообще-то она гордится своим корейским, довольно неплохим для француженки, которая учит его всего два года, но из-за нервов у нее получается не речь, а противный мышиный писк.

Но Хиджун и бровью не ведет, только чуть растягивает идеальные губы в улыбке, отчего на правой щеке появляется маленькая ямочка.

Застыв, словно статуя, и затаив дыхание, Элис ждет реакции от молодого человека. И именно в этот момент синяя прядь падает Хиджуну на глаза. Он пытается откинуть ее, взмахнув головой, но она снова частично скрывает взгляд, направленный на Элис, которая всеми силами старается его разгадать.

– Hey. Are you OK[3]? – спрашивает он мягко.

– Да… yes… Sorry[4].

Она уже сама не понимает, что говорит. Теперь он точно над ней посмеется. Но вместо этого он подходит, протягивает руку, ловит темный локон, выбившийся у Элис из пучка, и заправляет за ухо. От прикосновения пальцев на коже остаются следы тепла, а тело словно пронизывает током: дрожь идет от затылка вниз, вдоль всего позвоночника.

– Don’t be sorry[5], – тихо произносит Хиджун.

Было бы легче, если бы он промолчал. Этот мягкий, спокойный голос… Вот теперь она точно не сможет выдавить ни звука.

«Я сейчас в обморок грохнусь».

Напряжение просто убийственно. Элис не хочется, чтобы окружающий их «кокон» разрушился, но в то же время эта близость и это волнение становятся невыносимы.

Вдруг за плечом юного рэпера появляется группка безумных фанаток, и волшебство рассеивается.

– Элис! Нам надо сматываться!

В голосе Зоэ сквозит паника, и Элис понимает, что кузина наконец-то осознала всю серьезность ситуации. И испугалась. Когда Элис разрывает взгляд с Хиджуном, ее пробирает странный холод. Волшебный кокон, окутавший их, вдруг исчезает.

– Зоэ? Нет! Только не говори, что…

– Да!

Элис хочет вернуться к Хиджуну, все забыть и смотреть только на него. Но на прежнем месте его уже нет: он обошел ее и теперь удаляется быстрыми шагами. Возможно, почувствовав на себе взгляд Элис, он на мгновение оборачивается, подносит руку ко лбу и слегка кивает, прощаясь. Непослушная синяя прядь снова падает на глаза, скрадывая свет, таящийся в их глубине. На короткий миг время опять замирает, словно в узком коридоре остались только он и она, и вокруг нет ни шума, ни испуганных подружек. Увы, этот миг пролетает так быстро.

В приступе паники Зоэ даже не замечает, кого только что чуть не сбила с ног. Добежав до кузины, она хватает ее за руку и резко тянет за собой.

– Бежим! Охрана совсем близко!

– Зоэ! Что случилось? Как тебя угораздило попасться так быстро? – спрашивает Элис, вслед за девочками торопясь к выходу. – Нет, не сюда. Откроем – и вас тут же схватят, а меня уволят. Сюда!

Элис указывает на заброшенную гримерку, куда теперь складывают всякий хлам, и толкает дверь, готовясь нырнуть в темноту…

Четыре девушки вваливаются в комнату, пихаясь, и чуть не падают под ноги двум мужчинам. Похоже, это вторжение грубо прервало более чем оживленный разговор.

– СОН!!! – хором пронзительно вскрикивают подружки Элис.

Лидер группы 7Х замирает посреди фразы, подняв руку в воздух. Его узкие черные глаза мечут молнии из-под густых взъерошенных каштановых волос. Квадратные челюсти крепко сжаты. Прерванный разговор явно шел на повышенных тонах. Элис каменеет, стискивая дверную ручку.

Ей бы изумиться, столкнувшись лицом к лицу с кумиром, но огорчение перевешивает. На этот раз она точно попала…

Ким, продюсер 7Х, немедленно вооружается рацией и раздает краткие жесткие указания. Небольшого роста, сухопарый, с бородкой, неровно покрывающей подбородок, он все же кажется довольно молодым. Пожалуй, ненамного старше ведущего вокалиста группы. Через несколько минут двое рослых парней заходят в комнату, силой выпроваживают девушек и отводят их к посту охраны. Порядок восстановлен – и ярость Кима тут же сходит на нет. Похоже, решение проблемы, созданной Соном, начинает вырисовываться, но его еще нужно доработать. Терпеливо выстроить, чтобы оно стало идеально продуманным и подходящим для выполнения задачи. А задача у него одна: продвинуть карьеру Сона, даже если ради этого придется пойти против воли певца. И сказать, что артист в последнее время не помогает ему достичь этой цели, значит ничего не сказать.

Его протеже стоит напротив, весь на нервах. Он нетерпеливо барабанит пальцами по всему, что попадется под руку – по стенам, по самому себе, по коробкам, которые тут везде.

– Почему ты сразу не выставил этих полоумных? – спрашивает Сон.

– О чем ты? Мы же говорили на корейском! Они ничего не слышали и не поняли. Чего ты боишься? Что они раструбят, мол, ты ругаешься с продюсером? Они меня даже не узнали, наверно!

– Что за игру ты ведешь?

Сон растерян.

– Помолчи. Я думаю, – отрезает Ким.

Сон мрачнеет, воздевает руки к небу и отстраняется. В комнате воцаряется тишина. Ким настолько погружается в свои мысли, что певец не выдерживает:

– Тебе хорошо думается только в моем присутствии? Или я могу идти? Мне вообще-то на сцену скоро. И еще я был бы очень признателен, если бы ты не забивал голову этой дурацкой историей…

– Этой дурацкой историей? – перебивает его Ким. – Этой дурацкой историей?

Он тут же снова впадает в ярость.

– Сон! Прекращай недооценивать ситуацию. Тебе, скорее всего, придется публично извиниться. Ты – лидер лучшей K-pop группы в стране и за рубежом, а твоя популярность среди корейских фанаток катится под откос!

Сон закусывает губу. Он понимает, что сам виноват. А ведь он стольким обязан Киму. Не зная, куда деться, певец предпринимает неловкую попытку оправдаться:

– Зато француженки меня любят. И не считают, что я им принадлежу, в отличие от кореянок, для которых я вроде мужа!

– Прекрати, ты же знаешь, как это все работает. И все-таки потребовал выкинуть несколько фанаток на улицу, словно мусор.

Сон вздыхает. Он никогда не простит себе того, что сделал. Запустив пальцы в волосы, он признает:

– Твоя правда. Я в последнее время реагирую как-то странно. Ты же знаешь, что мне очень жаль.

– Знаю.

– Но это же всего лишь слухи! – снова заводится Сон. – Кроме Ю. Да, ок, тут я прокололся. Но я ведь не встречаюсь с тремя девушками сразу! Фото размытые, там ничего толком не видно! Бред какой-то!

– И об этом я тоже знаю, – холодно отвечает Ким, продолжая о чем-то размышлять. – Так что дай мне спокойно все обдумать и найти выход, ок?

Сон снова поднимает руки, показывая, что сдается. Но внутри его кровь бурлит, и он не понимает, почему это так его задело. Конечно, слухи сопровождали его на всем протяжении карьеры, но такие – никогда. И не ясно, от чего больнее: от того, что после всех этих лет фанатки поверили, что он мог так жестоко обойтись с женщинами, или от того, что он сам вызывал сплетни своими глупыми поступками. Теперь за ним закрепилась слава бессовестного бабника. А ведь он должен воплощать образ джентльмена, идеального мужчины. «Ерунда какая-то», – со вздохом думает Сон.

– Мне очень жаль, что я связался с Ю, – бормочет он вслух.

– Глупость сделал, да, – тут же встревает Ким, все еще погруженный в размышления. – И ладно бы речь шла о женщине твоей мечты… Но эта актриска! Хуже выбрать никого не мог? Профессиональная репутация у нее просто отвратная, да и изысканными манерами она не отличается.

– Я к ней ничего не испытываю. Она просто подловила меня в момент слабости и печали.

Одно точно: Ким ради него из кожи готов вылезти. Без его поддержки Сон никогда не получил бы все, что у него есть, и он до конца дней будет благодарен другу за это. И когда Сон подводит Кима, то просто не знает, куда себя деть от стыда. Он осознает, на какие огромные жертвы продюсер шел ради него за последние годы, создавая Сону жизнь его мечты, зачастую в убыток себе… А ведь Сон еще никогда не подводил его так серьезно, как сейчас… Как же теперь загладить вину?

Но сейчас он, как всегда, просто ждет, пока Ким вытащит его из ямы, в которую Сон сам себя загнал.

– Повторяю: фото очень размытые, помнишь? – пытается он снова.

Девушку и правда нельзя толком разглядеть, но Сон не уверен, что это ему поможет, ведь зато явно видно, что он целует юную особу с вьющимися волосами. СМИ тут же слетелись на свежую тему. Всех мало-мальски знаменитых кореянок с вьющимися волосами по очереди стали выставлять в роли его «подружки». Вынырнув из потока мыслей, Ким тихо произнес:

– Возможно, такая неопределенность пойдет нам на пользу. Размытые фотографии, неизвестная девушка или девушки, с которыми ты якобы встречаешься…

– И как это поможет? – спрашивает Сон, не понимая, почему эта информация вдруг стала настолько важна для продюсера.

Ким подходит ближе, кладет руки ему на плечи и неотрывно смотрит в глаза. Сон внутренне сжимается. Порой продюсер ждет от него слишком многого. Вот бы он чуть ослабил хватку, снизил планку немного. Сону столько не нужно! Он не знает, какая извращенная идея возникла в голове Кима, но не сомневается, что придется согласиться на что-то нелегкое, чтобы загладить свою ошибку.

– Вот что я сделаю: предложу одной из девушек, которых мы задержали, поехать в Корею и стать твоей подружкой.

– Что? Но… это же ерунда какая-то! Мы разве не обратного хотим добиться?

Глубокая усталость вдруг отражается на лице Сона, а Ким тем временем продолжает:

– О нет! Смотри: девушка приезжает. Ненадолго, на месяц, от силы два. Мы признаем, что у вас с ней отношения. Показываем ее немного, иностранные фанатки, конечно, умиляются, а француженки приходят в восторг от того, что Сон – тот самый, единственный и неповторимый, о котором они мечтают, – выбрал француженку. Франция – страна романтики. Идеально! В Корее фанатки рвут и мечут, зато твой образ бабника забывается. Потом, как и другие певцы, которых застукали с возлюбленными, ты принесешь публичные извинения. Корейские поклонницы тебя простят, и эта неприятная история останется в прошлом.

Некоторое время Сон пытается осознать, что ему только что предложил Ким.

– Но это же манипуляция! Это ложь!

Сону кажется, будто его сердце ухнуло в пятки, цепенея от ужаса. Он не может так обманывать поклонников. Это слишком подло. В его глазах Ким видит панику.

– Это единственный способ спасти твою карьеру. Иначе слухи не утихнут. Времени на раздумья больше нет, пора действовать. Немедленно!

Ким отпускает плечи Сона и приподнимает локоть, слегка оттягивая рукав, чтобы взглянуть на часы.

– Все, пора. Тебе и правда надо готовиться, да и решение уже принято. Об остальном я позабочусь, а ты иди петь.

Сон еле волочет ноги по коридору. Его тошнит. От тусклых желтоватых огней голова идет кругом. Он чувствует, как теряет контроль над собственной жизнью, чувствами, честью. Стоит ли его мечта таких жертв? Но когда он приближается к гримерке, до него доносится гул голосов первых поклонниц, занимающих места у сцены. Сердце Сона поднимается из пяток и оживает.

Он будет петь для них как никогда. Он не имеет права все разрушить. Не имеет права подвести их, подвести Кима и отца. Не имеет права предать тех, кто всегда верил в него.

Сон заходит в гримерку, чтобы закончить приготовления к концерту, но его сердце вдруг сжимается от грусти. Он хватается за спинку кресла перед зеркалом. Час назад он сидел здесь рядом с гримершей. Теперь же ему кажется, что он все глубже увязает в отчаянии. Он совершил ошибку. И до конца дней будет расплачиваться за нее?

Подняв голову, он встречается взглядом с отражением собственных темных глаз. Обычно в них читается энтузиазм, усталость, гордость… Сейчас же, впервые в жизни, он видит в там только бездонную печаль. Кто же спасет его от нее?

Скрючившись на стуле в кабинете начальника охраны, Элис пытается нацепить обратно бейджик, который у нее до этого отобрали, как вдруг дверь открывается. Что же теперь делать? Элис не может позволить себе потерять эту работу.

Кабинет похож на декорации к плохому фильму. Тесный, со столом, заваленным огромной горой бумаг, и тусклыми мониторами. Стулья туда принесли в срочном порядке, чтобы рассадить девушек. Их сумки свалили в кучу – и свободного места больше не осталось вовсе.

В комнату входит мужчина, который ругался с Соном. Охранники, молча сторожившие девушек больше часа, сразу же встают. Видимо, кто-то важный. Сердце Элис начинает колотиться еще быстрее.

«Неужели я не только работу потеряю, но еще и с полицией будут проблемы?»

Мужчина в темном костюме коротко переговаривается с начальником охраны, сопровождающим его. Элис вздрагивает от раскатистого голоса громилы:

– На выход, девочки, быстро. Господин Ким любезно согласился вас отпустить, если вы покинете помещение немедленно. Мои люди вас проводят.

Вскочив, девушки впопыхах сгребают вещи, разбросанные у них под ногами. Но когда Элис пытается сделать то же самое, продюсер останавливает ее жестом и произносит по-английски:

– Нет, ты останься.

Элис застывает. Зоэ тоже замирает, в ужасе глядя на кузину, но та остается невозмутимой. В детстве, когда они попадались на каких-то проделках, Элис всегда стойко принимала наказание. Зоэ канючила, подключала обаяние, пытаясь выкрутиться, а ее кузина встречала взрослых, нахмурив лоб и поджав губы.

– Месье, это все я виновата, – вступается за сестру Зоэ. – Если кого и нужно задержать, так это меня.

Ким бросает на нее строгий взгляд, темный, жесткий.

«От этого типа мурашки по спине».

– Советую уйти как можно скорее, мадмуазель, чтобы не усугублять ситуацию. Иного выбора вам здесь никто не предоставит.

Тон его голоса просто ледяной.

Элис чувствует, как колени становятся ватными. Порыв кузины, конечно, был благородным, но в этой ситуации есть и ее вина, да и работает тут именно она.

– Беги, Зоэ. Я тебе позвоню, не переживай, – бормочет Элис.

Зоэ молча подает ей знак, чувствуя, как слезы подступают к глазам. Но Элис отворачивается. Она сердится на кузину и хочет, чтобы кошмар закончился как можно быстрее. К тому же свои ошибки следует признавать. Пластырь лучше срывать одним движением.

Не оборачиваясь, она слышит, как ее кузина и подруга выходят из кабинета, а следом и охранники. Продюсер закрывает дверь, и они остаются вдвоем. Атмосфера может посоперничать с Антарктидой. Элис все еще стоит с сумкой и пальто в руках. Она бросает кроткий взгляд на невозмутимого мужчину, который расстегивает нижнюю пуговицу пиджака, а затем опускается в кресло. С тем же каменным лицом он жестом показывает Элис, чтобы она села напротив. Его жест властный, но почти любезный.

Элис садится, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Сколько оно еще продержится в таком темпе?

Ким выдерживает небольшую, но жутко тягостную паузу, а затем складывает руки на коленях.

– Итак, мадмуазель… Как вас зовут?

Его голос звучит нейтрально, с легкими нотками нетерпения и почти неощутимым намеком на презрение, но девушка улавливает это и тут же настораживается.

– Элис Шастен.

Мужчина берет телефон и быстро набирает СМС.

– Что вы делаете? – спрашивает она еще подозрительнее.

В ответ продюсер лишь ухмыляется уголком губ. Его темные узкие глаза блестят умом, но не сочувствием. По спине девушки пробегает дрожь. От такого подарков не жди, это точно. Она бросает взгляд на закрытую дверь. Возможно, не надо было отпускать Зоэ. Элис обхватывает себя руками, как будто вдруг похолодало, хотя за кулисами Арены все еще очень жарко. Ким продолжает наблюдать за ней своим ястребиным взглядом и вдруг прерывает тишину:

– Что ж, Элис Шастен, у вас хорошая репутация?

Девушка резко поднимает голову и смотрит на него распахнутыми от удивления глазами.

– Что, простите? Как вы смеете!

Он только весело смеется в ответ.

– Ох, эти европейские барышни. Можете не отвечать, если не хотите. Но мы уже начали собственное расследование и вскоре узнаем все тайны вашего прошлого.

Элис встает, держа спину как можно более прямо. Ее задели за живое. Да сколько можно, в конце концов! Пусть болтает что хочет! Она совершила ошибку и готова ее искупить, но оскорблять себя не позволит. Элис открывает рот, чтобы высказать Киму все, что думает, как вдруг телефон вибрирует у него в руке. Он поднимает палец, призывая к молчанию, быстро просматривает сообщение, и ледяная ухмылка снова появляется в уголке его рта.

– Прекрасно, мадмуазель, теперь я уверен, что вы сделаете в точности то, о чем я попрошу.

Глава 2

Отъезд в Корею

Элис сидит на кровати Зоэ, все еще ошарашенная после возвращения из концертного зала. В голове до сих пор крутятся воспоминания о малоприятном визите в кабинет начальника. Тот моментально ее уволил, наградив к тому же десятком-другим косых взглядов и прочитав желчную лекцию о том, как она всех подвела и как ей повезло, что господин Ким проявил снисходительность.

«Да уж».

Зоэ, наоборот, была вся взбудоражена, в том числе потому, что шокированная кузина напрочь забыла написать ей, когда вышла. Не меньше часа Элис бесцельно бродила по кварталу вокруг Арены, обдумывая жуткую ситуацию, в которой она оказалась, но так и не нашла выхода из этой западни. Наконец, уже в полуобморочном состоянии, она все-таки вызвала такси. Когда Элис пришла домой, Зоэ как раз набирала номер ближайшего к Арене комиссариата полиции, чтобы узнать, не там ли держат кузину. Бросившись Элис на шею, Зоэ крепко обняла ее, не сразу заметив, что та стоит, безвольно опустив руки, в полной прострации.

– О, Господи! – воскликнула Зоэ, сжимая ее ладони. – Они с тобой что-то сделали? Я вызову копов.

Она снова схватилась за мобильный.

– Я там сумку забыла, – вдруг тихо сказала Элис.

Но эта мысль, внезапно всплывшая в сознании, не вызвала у нее никакого интереса.

Отстранившись от кузины, она пошла в свою комнату, словно зомби. Зоэ попыталась удержать ее за руку.

– Элис, объясни, наконец, что происходит!

– Они ничего мне не сделали, Зоэ. Не надо полиции. Я просто вляпалась по уши.

С этими словами она закрыла дверь, упала на кровать и тут же заснула.

Когда Элис проснулась через десять часов, вся тяжесть ситуации вдруг обрушилась на нее, заставляя выскочить из комнаты и бежать сломя голову неизвестно куда. Но распахнутая дверь крепко приложила испуганную кузину, которая сидела под дверью.

– Зоэ?

– Элис!

Та вздохнула.

– Зоэ, заканчивай этот цирк. Я просто ходячее несчастье, вот и все.

Кузина растерянно смотрела на нее, все еще ничего не понимая.

Разумеется, ей нужно было все объяснить. Тяжесть давила на грудь Элис, не давая вздохнуть. Этот ком появился накануне и продолжал расти, занимая в сердце все больше места, так что теперь даже малейший вдох причинял ей страшную боль.

Элис не хотелось никому рассказывать о вчерашнем разговоре с продюсером Кимом, а уж тем более кузине, из-за которой она по горло увязла в этом безумии. Но Зоэ от нее не отстанет, да и с кем еще поделишься таким?

– Пойдем, мне срочно нужна чашка кофе. Очень крепкого.

И вот теперь они сидят вдвоем в комнате Зоэ. Элис только что закончила рассказ, и Зоэ ходит из угла в угол, прикрыв лицо руками, в глубоком шоке.

Элис уже думает, не улечься ли спать снова, как вдруг Зоэ резко разворачивается. На ее лице сияет улыбка.

– Так это же здорово!

Когда Элис говорила о том, что произошло накануне, рот Зоэ то и дело открывался от удивления. Теперь же Элис и сама поражена.

– Что, прости? Ты издеваешься?

Взбудораженная Зоэ пытается успокоить закипающую от гнева подругу.

– Погоди, погоди. Я ведь тебя знаю. Ты скажешь, что все это ужасно нечестно.

– Да уж, не поспорить, – напряженно подтверждает Элис.

– Ок, тут я с тобой согласна. Врать, выдавать себя за подружку Сона, хотя вы не встречаетесь… (Зоэ прикусывает губу, сдерживая стон зависти). Но это же СОН, Элис! Это СОН!!!

Элис озадаченно смотрит на Зоэ, гадая, не сошла ли та с ума от переживаний прошлой ночи.

– Ну да, Сон, и что?

– СОН! У которого столько фанаток! И тебе предлагают провести целый месяц в Корее! Об этом же только мечтать можно! Проводить все время с группой! Быть с Соном!

– Я не буду с ним на самом деле, Зоэ! И мне не предлагают поехать в Корею, а вынуждают, требуют, заставляют. Говори что хочешь, но только я там буду не гостьей, а пленницей. Мне придется делать все, что потребует этот жуткий Ким, и тогда, когда он прикажет. Я получила не путевку в супер-конкурсе для поклонниц группы, а наказание, понимаешь?

– Да-да, – раздражающе иронично соглашается Зоэ. – Конечно же, методы этого мужика просто ужасны. Он лишил тебя работы, а значит, и денег на институт… И за это кошмааааарное наказание – целый месяц в обществе лучшей K-pop группы в мире – он полностью оплатит твою учебу!

Элис вскакивает на ноги.

– Зоэ, но это же… просто мерзко! Да, Сон сексуальный, хорошо поет. Мне он тоже нравится, хоть и я и не схожу по нему с ума, как ты.

Зоэ показывает язык. Ну почему кузина не может ее понять?

– Но получается, – нервно продолжает Элис, – что если Сон готов пойти на это, то он не заслуживает своих поклонниц. Он такой же бесчестный и расчетливый, как и его продюсер. Меня просто шантажируют, Зоэ, как ты не видишь? Не хочу я уезжать против воли на другой конец света и изображать там чью-то фальшивую подружку, чтобы получить деньги на учебу. Это отвратительно. Мне просто нужна новая работа. Наверно, платить там будут меньше, потому что специальности у меня нет – ну что ж, значит, придется копить дольше, чем я планировала. Но у меня все получится.

Смягчившись, Зоэ старается забыть на минутку о своем энтузиазме и вспомнить о том, насколько они с кузиной все-таки разные. Ей и правда очень повезло: она может временами позволить себе быть беспечной, не воспринимать жизнь всерьез. На нее не давит груз ответственности, не тревожат заботы и печали, которые порой одолевают Элис. Родители Зоэ всегда рядом, готовы поддержать любое ее решение. Они бы заботились и об Элис как о собственной дочери, ведь ее мама и тетя были очень близки, но у Элис есть гордость.

Поэтому Зоэ восхищается ею, но иногда невольно ругает за то, что та сама усложняет себе жизнь. Если на этот раз она сможет поступиться принципами и закрыть глаза на некоторые неприятные обстоятельства, то наверняка поймет, что все совсем не так ужасно, как кажется, а может даже наоборот, судьба дает ей шанс.

Взяв ее за руки, Зоэ садится рядом на кровать.

– Послушай меня, ладно? Только не сердись. Да, ты совершенно права.

Элис бросает на нее взгляд, все еще полный возмущения, но внимательный.

– Этот тип играет очень грязно. Сделать ставку на то, что тебе нужны деньги на учебу, потому что ты осталась без родителей – это подло и мерзко. И ты права, предстоит явно не просто веселая поездка, судя по тому, что он постоянно будет рядом и пойдет на все, лишь бы выкрутить тебе руки.

Элис морщится, и Зоэ крепче сжимает ее ладони.

– Но попробуй взглянуть со стороны. Это всего лишь один месяц в твоей жизни, совсем чуть-чуть – зато потом ты сможешь осуществить свою мечту. Нужно потерпеть всего ничего. Вспомни, как ты прошлым летом ездила в тот жуткий лагерь для детишек-мажоров.

Элис выдает тихий смешок, и Зоэ моментально пользуется этой брешью в ее обороне.

– Вряд ли жизнь с 7Х будет сильно хуже. Тогда ты два месяца пахала в этом лагере – и заработала гроши. К тому же, тоже не по доброй воле. Если бы родители были рядом, разве тебе пришлось бы туда ехать?

– Нет, я бы осталась с тобой, – бурчит Элис.

– А насчет Сона… не делай поспешных выводов, ладно? K-pop – это жестокий мир, даже нам, простым фанатам, об этом известно. Ты уже виделась с ним?

– Нет.

– Возможно, он в таком же безвыходном положении, как и ты. И этот ужасный Ким выкручивает ему руки точно так же, а то и посильнее.

Зоэ чувствует, что Элис понемногу расслабляется, и дает ей время обдумать то, что она только что услышала. Когда кузина наконец со вздохом расправляет плечи, Зоэ понимает, что победила.

– Ты права, – сдается Элис.

– Да. К тому же там наверняка будет немало приятного тоже! У Кима явно найдутся дела поважнее, чем все время ходить за тобой по пятам. Так что наслаждайся каждым мгновением свободы, возвращайся с чеком на солидную сумму, а в следующем учебном году ты уже будешь студенткой.

Когда она произносит эти слова, Элис ловит ее взгляд – глазами, которые снова лучатся надеждой. Улыбнувшись, Зоэ уходит за телефоном кузины, потом возвращается и протягивает его ей.

Элис берет его в руку, закусывая губу. Сомнения снова охватывают ее, и стресс тоже тут как тут. Но выбора не остается. И Зоэ права: хотя план Кима кажется Элис ужасно нечестным, но, в конечном счете, неплохо будет получить возможность заплатить за все обучение сразу.

Сделав глубокий вдох, она выбирает из списка контактов номер, который Ким внес туда накануне. Он отвечает почти мгновенно, как будто ждал ее звонка.

– Элис! Полагаю, вы согласны?

Девушка морщится, услышав его ледяной тон и безупречное английское произношение. Она тут же раздражается точно так же, как накануне. Высокомерие и бесцеремонность вызывают жгучее желание послать его подальше. Но Зоэ сжимает ее руку в знак молчаливой поддержки.

– Согласна, – скрепя сердце произносит Элис.

– Прекрасно! Билеты уже у меня, я их вам сейчас пришлю. Вылетаете на следующей неделе. Мы возвращаемся в Корею сегодня вечером, группа будет в Сеуле, когда вы приедете. И не беспокойтесь, ваша сумка у меня. Было бы досадно, если бы пришлось срочно делать новый паспорт, правда?

Элис молчит, прикусив язык, чтобы не сорваться на продюсера, с трудом подавляя новую волну ярости.

– Можно хотя бы поинтересоваться, почему я? Вы ведь даже не сомневались.

Из трубки доносится смех.

– А вот это – моя маленькая тайна.

Одиннадцать часов в самолете – то еще удовольствие. Элис впервые летит так далеко, к тому же прямым рейсом. Ни одной остановки, чтобы хоть размять ноги. Тяжко…

Меня уже мутит от собственного запаха.

Девушка чувствует себя грязной, страшной, вымотанной и унылой.

Надеюсь, хотя бы никого из группы не будет на месте к моему приезду, и я хотя бы успею принять душ. Иначе со стыда сгорю. Я выгляжу ужасно.

Элис ненадолго закрывает глаза. Лететь еще четыре часа, так что можно успеть урвать немного сна. В Сеуле она будет в 11 утра, и надо бы продержаться до вечера, а не свалиться с ног посреди дня из-за разницы во времени.

Но расслабиться не получается, нервы шалят. Воспоминания о прощании с подругами вспышками возникают перед глазами, раня ее сердце. Она будет так по ним скучать. Элис вдруг осознает, что никогда не расставалась с Зоэ дольше, чем на пару дней. Даже лагерь, где она работала прошлым летом, был неподалеку от места отдыха кузины, и когда у Элис выпадала свободная минута, они встречались за чашечкой кофе.

Зоэ, ее спасительный маяк во тьме после смерти родителей, лучшая подруга, благодаря которой Элис не закрылась насовсем в своей ракушке, словно устрица, прячась от несправедливого мира…

«Как приземлимся, надо будет сразу кинуть ей сообщение в WhatsApp. Правда, у нас будет разница в восемь часов… вряд ли получится созвониться, да и на быстрый ответ рассчитывать не стоит».

Элис открывает глаза. Нет, так ей точно не заснуть до самого прилета. Она скукоживается, завернувшись в одеяло, которое выдали в самолете, но ноги просто ледяные, и их никак не согреть. Глаза печет: слишком много просмотрено фильмов. Устав от киномарафона на крошечном экране, она включает музыку. Конечно же, K-pop. Девичью группу Black Pink. Нет, только не 7Х: несмотря на всю любовь к их творчеству, Элис догадывается, что в ближайший месяц еще успеет наслушаться вдоволь, так что лучше заранее не начитать…

Девушка старается расслабиться, не поддаваться эмоциям, которые бьют через край. Всю неделю она была на нервах, не могла ни о чем подумать толком, ни сосредоточиться. Тысячу раз Элис пыталась вообразить странную авантюру, которая ей предстоит. А вот дальнейшие планы на жизнь… Представить что-то после этой поездки было просто невозможно. Абсолютная пустота.

Наконец, намаявшись, она засыпает, позволяя себе уплыть на волнах уверенных голосов певиц, которые, кажется, ничего не боятся.

И ей снится сон. Там она идет по длинному коридору, освещенному небольшими белыми лампами, вслед за юношей с синими волосами.

Хиджун…

Хиджун… похоже, он в ярости. Она чувствует это, хотя он не поворачивается к ней. Сжатые плечи, замедленный шаг. Он будто хочет сбросить накопленное раздражение, думая, что остался один в коридоре. Вдруг злость словно захлестывает его, и он ударяет левым кулаком в стену.

Запястье Элис тут же отзывается болью.

Хиджун опускает кулак, не понимая, что на него нашло, но чувствуя, что приложился знатно. Невидящим взглядом он смотрит на больную руку. Будет синяк. Удар был и правда сильный.

«Это глупо! Я веду себя глупо! И вообще, какое мне дело?»

Но когда продюсер сообщил им о приезде Элис и посвятил в свои чокнутые планы, Хиджун просто вышел из себя.

«Фальшивая парочка! Бред какой. Если бы этот придурок Сон не творил, что ему вздумается…»

Только Ким мог нагромоздить столько лжи.

Да, Сон натворил дел, но есть же куда более простые способы покончить со слухами. Правда, и более плачевные для его карьеры.

«Что бы ни случилось, Ким готов пойти на все ради Сона. И ради группы тоже, но он бы никогда не рискнул выдать такую ложь, чтобы выгородить, к примеру, меня».

Хиджуну снова захотелось стукнуть стену.

«И все-таки… правда… какое мне до этого дело?»

Закусив губу, он качает головой, проводит пальцами по волосам, падающим на лоб. Почему его злость не утихает? Действительно, какое ему дело?

«Если бы только это была не она…»

Резкая вспышка: он вспоминает ее. Темные локоны, выбившиеся из пучка, голубые глаза, такие яркие, что даже при тусклом свете они будто сияют изнутри. Этот образ вызывает у него горькую усмешку.

Что на него нашло? Он же встречает их часто, всяких красоток.

«Меня просто бесит эта лживая история.

Вот и все. Не выношу ложь».

Прислонившись к стене, он съезжает по ней на пол. Надо подумать о чем-то другом. Скоро следующий концерт, нельзя терять концентрацию. Только не сейчас.

Машинально порывшись в карманах, он достает оттуда листок, на котором прикидывал слова новой песни, пока не услышал новость.

Хиджун складывает бумагу один раз, потом второй, так сильно нажимая на сгиб, что чувствует тепло пальцев с другой стороны, их сопротивление. Обычно оригами его успокаивают. Кто-то перекатывает в руке антистрессовые шарики, а он всегда складывает одно и то же, не задумываясь. Журавлика. Несложное оригами. Простота этой фигуры позволяет смастерить ее в любой ситуации, из любой бумаги, даже не глядя или с закрытыми глазами. Как правило, после двух или трех маленьких журавликов Хиджун начинает дышать спокойнее, и течение его жизни восстанавливается.

Но первый журавлик не в силах отвлечь его ни на секунду. Он подбирает полоску, которую оторвал, чтобы получить ровный квадрат для первого журавлика, и отделяет от нее новый квадрат, поменьше. Второй журавлик падает к его ногам, тоже без толку. Потом третий, четвертый. Пятого журавлика Хиджун складывает из такого маленького клочка бумаги, что приходится полностью сосредоточиться на движениях пальцев, чтобы расправить крохотные крылья.

Но когда этот, пятый, журавлик приземляется на пол рядом с другими, настроение Хиджуна все еще хуже некуда. Он закрывает лицо руками, откидывает голову назад, ударяется затылком, опирается им о стену и протяжно вздыхает.

– Ого! Чувак, чего это ты вдруг?

Хиджун вздрагивает, слегка отводит ладони от лица и так сильно нажимает на закрытые веки, что взгляд застилает красная пелена. Приоткрыв глаза, он делает знак Санчону кончиками пальцев, а затем снова закрывает лицо руками.

Он чувствует, что Санчон – ведущий танцор группы и его друг – тоже опирается на стену и съезжает по ней на пол.

– Серьезно, выглядишь ты паршиво.

Хиджун ворчит, и Санчон разражается смехом.

– Ага, вот настолько.

Убрав руки от лица, Хиджун раздраженно выдает:

– Да все эта история про фальшивую парочку. «План Элис».

– И?

– По-моему, редкая дрянь.

Санчон снова посмеивается.

– Да уж, согласен. «Редкая дрянь», – шутливо повторяет он презрительные интонации Хиджуна, показывая пальцами кавычки. – Ладно, это же на месяц всего. Не конец света. Больше всего мне жалко Сона: он как в воду опущенный был. Знаешь, мне кажется, нам сейчас стоит не заводиться, а поддержать его, как участника группы и друга. Этот план очень рискованный. Либо Сон станет суперпопулярным за границей и восстановит репутацию в Корее, либо его карьера окажется под угрозой… Мы нужны ему. Но точно не для того, чтобы осуждать.

Хиджун снова ударяется затылком о стену, но на этот раз нарочно: чтобы боль прогнала несправедливую обиду, засевшую в груди.

– Да, знаю, – наконец выдыхает он. – Ты прав. Мне просто сложновато с Кимом, ну, ты в курсе. Это пройдет. Не волнуйся, я поддержу Сона вместе с вами.

Когда Санчон отправляется на поиски тихого места, где можно снова, снова и снова отрабатывать танец, Хиджон встает. Но прежде чем уйти он снова бьет кулаком по стене. Еще сильнее. И боль теперь еще острее, чем раньше. На несколько кратких мгновений ему становится легче.

На высоте тысячи футов над Желтым морем Элис вздрагивает, проснувшись, и выпрямляется в кресле, потирая ноющую руку.

«С чего это вдруг мне приснился Хиджун?»

Боль в руке не проходит, несмотря на массирующие движения. Наверно, придавила к подлокотнику, пока спала. В любом случае, разбудила ее именно боль. Какой все-таки странный сон. Он казался таким реальным! Как будто она стояла рядом с Хиджуном там, в коридоре. А он еще и разговаривал с Санчоном на корейском. Однажды она видела сон на английском, но это было в конце школьной поездки в Лондон, когда они постоянно говорили по-английски. А в этом сне она едва уловила, о чем говорили участники группы. Речь была слишком быстрой, а слова в основном незнакомыми.

«Так ведь не бывает в снах, правда?»

И почему все-таки Хиджун? Из-за той короткой, но такой насыщенной встречи в коридоре? Конечно, в музыкальном плане он нравится ей больше всех в группе, но вот физически ее скорее тянет к Сону. При этой мысли Элис покраснела. Она не призналась в этом Зоэ перед отъездом: слишком уж хорошо ей был знаком характер кузины. Если бы та узнала, что Элис слегка запала на старшего участника группы, с которым ей и придется изображать парочку, Зоэ от нее уже не отстала бы, на ходу выдумывая невероятные романтические истории.

Нельзя сейчас о таком думать, а то я в тыкву превращусь, когда увижу Сона. Выставлю себя полной дурой, а если он догадается, что нравится мне, все станет только хуже. Это будет совсем уже неловко.

Элис бросает взгляд на экран телефона в режиме полета. До начала приключения остается минут сорок.

Машина едет прямо к Ханнам-дону, элитному району в округе Йонсан-гу, в самом центре Сеула. Элис не нужно спрашивать, она и так знает: 7Х перебрались сюда в конце 2017-го. Как и другие поклонники, она годами следила за переездами группы, радуясь каждый раз, когда они меняли тесную квартиру на более комфортабельную.

Крохотная каморка, где в начале карьеры они ютились всемером, осталась далеко в прошлом. Теперь в 200-метровых апартаментах The Hill каждому из участников группы хватало личного пространства.

Элис откидывается на спинку заднего сиденья и разглядывает улицы Сеула, проплывающие за окном. Она старается запомнить все, что окружает ее в стране, о которой она столько мечтала. Вскоре автомобиль подъезжает к реке Хан. В этих кварталах дома стоят дальше друг от друга, выстроившись вдоль подножия одной из гор, окружающих Сеул, то полукругом, то отдельными группами. Поднявшись немного в гору, машина поворачивает к колоннам из белых камней. Два красно-белых шлагбаума опущены, преграждая вход.

Вот мы и на месте.

Элис садится ровно, чтобы лучше разглядеть, что там впереди, за креслом водителя. Никто ее не встречает, как и в аэропорту, где стоял только шофер с ее именем на табличке. Молчаливый мужчина в ужасающе невыразительном костюме, идеально подходящий для своей роли. Один из охранников выходит из центрального поста и приближается к машине. Водитель опускает стекло. Элис сосредотачивается, стараясь уловить суть разговора. Обменявшись несколькими репликами с шофером, охранник возвращается на пост, и один из шлагбаумов поднимается. Машина трогается, проезжает мимо сдержанной, красивой вывески «Аннам. The Hill» Место, где живут 7Х.

На мгновение все обстоятельства сделки вылетают у Элис из головы, уступая место радостному волнению. Но потом тревога вновь охватывает ее. Продюсер не выходил на связь с того самого разговора по телефону на прошлой неделе. Билеты она получила без каких-либо комментариев. Времени оставалось совсем мало. Последние дни перед отлетом из Франции пролетели очень быстро. Элис едва успела собрать чемодан, попрощаться с подругами и предупредить тетю.

Мама Зоэ в который раз попыталась убедить племянницу, что та ей ничего не должна, что она с удовольствием оплатит ее учебу, что это совершенно нормально, но Элис и слышать об этом не желала. После смерти родителей она приняла решение и не собиралась его менять.

У Элис в сумке лежит любимое семейное фото: все собрались вместе в маленьком бретонском домике с видом на дюны и океан. Родной уголок, который она не должна была покидать. Место из ее лучших воспоминаний.

Каждый раз, вспоминая о нем, она чувствует, как сердце сжимается, а на глаза наворачиваются слезы. Элис мотает головой. Сейчас для этого явно не лучший момент. Она в сотый раз проверяет телефон: от Зоэ ни слова. Она так и не ответила на сообщение в WhatsApp. Хотя неудивительно, во Франции же сейчас… 4 утра.

Водитель прерывает ее размышления, останавливая машину около парка, и выходит, чтобы открыть ей дверцу.

– Я провожу вас, мадемуазель, – произносит он, автоматически подхватывая оба ее чемодана. Молодой человек снова безупречен в своей роли: ненавязчив, незаметен, но всегда рядом, когда это нужно. Стройный, бледный. Элис кивает ему в знак благодарности и послушно идет следом к дому, который кажется совсем невысоким на фоне некоторых башен вокруг. Ко входу ведет элегантная дорожка, пролегающая над водной гладью, усеянной маленькими островками в сияющей стальной оправе, на которых растут идеально подстриженные деревья. Весь ансамбль излучает спокойствие и свежесть роскоши.

Вокруг очень красиво, но зима уже близко, а в Корее она нешуточная. Свинцово-серое небо не слишком радует взгляд. Поежившись, Элис спешит зайти внутрь. Застекленные двери распахиваются, и ее тут же окутывает приветливое тепло.

Холл поражает Элис до глубины души. Конечно, она видела его на фото, но высота и глубина этого пространства лишают ее дара речи. Зал просто огромен. Пол из белого мрамора со светло-серыми прожилками отражает мягкий свет множества маленьких лампочек, льющийся с потолка. Огромная фреска, украшенная разноцветными орхидеями, оживляет интерьер. Та самая картина, которую Элис хотела изобразить на стене своей комнаты, когда переехала к Зоэ в прошлом сентябре. Следом за водителем она подходит к стойке регистрации, где за компьютерами сидят две безупречные консьержки. Шофер предъявляет им пропуск, и девушки вежливо отвечают, что их предупреждали о прибытии мадмуазель Шастен. Их речь и поведение предельно профессиональны, но Элис замечает, что, заполняя документы, девушки то и дело поглядывают на нее, рассматривая с головы до ног. Такое непрошенное внимание снова заставляет Элис задуматься, правильно ли она поступила, приняв предложение Кима. Она чувствует давление, легкое, но все же вполне ощутимое. А дальше наверняка будет только хуже. Сможет ли она это выдержать?

Водитель снова подходит к ней и коротко кивает.

– Вынужден c вами проститься, мадмуазель. Чемоданы скоро доставят. Эта юная леди (он указывает на одну из консьержек) проводит вас до квартиры.

– Спасибо за все, – торопливо выдыхает Элис.

До этого она перекинулась всего парой слов с шофером, но тут вдруг чувствует, будто без него лишится надежной опоры и с головой окунется в неизвестность. Провожая его взглядом, Элис вслед за консьержкой подходит к одному из лифтов. Девушка нажимает на кнопку последнего этажа, и двери закрываются. Пока они едут, консьержка пристально рассматривает Элис: видимо, в присутствии водителя еще сдерживалась, а теперь не сводит с нее хмурого взгляда, вопросительного и завистливого одновременно. Напряжение нарастает.

Почему эта незнакомая женщина позволяет себе ставить ее в такое неловкое положение? Почему она забывает о приличиях? Неужели Элис больше не заслуживает нормального отношения?

Из-за усталости ей не хочется говорить. К счастью для консьержки, ведь иначе Элис с удовольствием высказала бы все, что думает о ее бесцеремонности.