Читать онлайн Конфеты со вкусом контрабанды бесплатно

© Гордиенко Г. А., 2024

© Шевченко А. Ю., рис. на обл., 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Глава 1

Новые родственники

Эта история началась с того, что Генкина мать в очередной раз надумала выйти замуж. Если быть точным, то за последние два года – в третий. Поэтому Генка не особенно встревожился. Тем более нового ее ухажера он до сих пор и в глаза не видел. Знал, конечно, что у матери кто-то появился, но особо не переживал.

С чего бы? Мамуля у него – красавица. А со времени гибели отца уже почти пять лет прошло. Не торчать же ей всю оставшуюся жизнь у телика за бесконечными сериалами?

Правда, вот всерьез… Нет, всерьез Генка ее новую пассию не воспринял. Да и с чего вдруг? С предыдущими кандидатами в мужья мать рассталась легко и довольно быстро. И причину Генке оба раза называла одну: слишком разная шкала жизненных ценностей. А вот с этим типом, получается, шкала одна.

Генка тяжело вздохнул и вытянул из духовки индюшку: пора было облить ее майонезом.

Да уж, вляпался так вляпался! Теперь, судя по всему, придется знакомиться не только со своим будущим отчимом, но и с его драгоценной доченькой. Именно эту девчонку мать со своим другом поехали сегодня встречать в аэропорт. А оттуда уже прямиком к ним. Так называемая «новая» семейка окажется наконец в сборе. Елки, вдвоем им плохо было, что ли?

Генка посмотрел на часы: время подходило к пяти. По его расчетам, минут через тридцать гости будут на месте. Гости – это Коваленко Сергей Анатольевич с дочерью. Ведь самолет из Саратова уже полчаса, как приземлился. Если не опоздал, конечно.

Нет, надо же придумать – тащить девчонку сюда! Зачем, спрашивается? Ну жила бы себе с бабушкой… Так нет, в Москву приволокли. Мол, каникул осталось чуть, а ей еще к дому привыкать. И к новым родственникам.

Генка потянул носом: индюшка пахла изумительно. Он снова вздохнул: зря не спросил, сколько этой Лерке лет! Впрочем, какая разница? Раз в школу ходит, значит, не маленькая. Уже неплохо. Да-а, теперь вся жизнь пойдет наперекосяк. И ладно бы только у матери.

Скажем прямо, если бы только Генка знал, НАСКОЛЬКО его опасения окажутся пророческими…

* * *

Звонок раздался, когда хмурый Генка выкладывал готовую индюшку на керамическое блюдо. Кинув последний взгляд на румяную, исходящую паром корочку, он нехотя побрел к двери. А открыв ее, оказался буквально сметен в сторону: в квартиру вихрем ворвался огромнейший, лохматый пес абсолютно черного цвета. Генка его даже толком рассмотреть не успел!

Затем через порог неторопливо перевалил горбатую морду безобразный, грязно-белый, раскормленный бультерьер и вопросительно поднял крысиные глазки на оторопевшего хозяина. Генка уронил полотенце и шумно выдохнул. Буль заворчал. Чей-то голос насмешливо перевел:

– Ну, че застыл? Помоги Клопику! Не видишь, у нас лапа больная!

Генка пошарил глазами в проеме, но кроме жуткой морды на пороге никого не увидел.

– Ну и балда, – снисходительно констатировал все тот же голос.

В поле зрения Генки появилась белая кроссовка и аккуратно поддела недовольно ворчащего пса. Тот, оказавшись в квартире, тут же успокоился. Громко потянул чудовищным носом воздух и на трех лапах, поджав забинтованную четвертую под себя, неспешно поколупал по направлению к кухне. На распластанного вдоль стены мальчишку кривоногое чудовище больше внимания не обращало.

Через порог перелетел яркий рюкзак. Его на лету догнал небольшой кожаный чемоданчик. Потом в квартиру неспешно вплыла большая, накрытая темным платком клетка. И следом за ней показалась кудрявая, темноволосая, чуть полноватая девчонка примерно Генкиного возраста. Она смерила застывшего мальчишку оценивающим взглядом и с явным разочарованием протянула:

– Надо же, рыжий! А я-то думала…

Девчонка небрежно отфутболила собственный рюкзак в сторону, хихикнула и исчезла, как сон.

Генка нервно икнул и снова повернул голову на шум лифта. На этот раз в квартиру ввалился высоченный, широкоплечий мужик, увешанный разнокалиберными чемоданами. Следом робко переступила родной порог смущенная мама.

Мужик сбросил вещи прямо на пол. Облегченно вздохнул, чуть сочувственно покосился на Генку и добродушно буркнул:

– Привет, Ген!

Мама прикрыла входную дверь. С трудом пробралась между загромождающими проход вещами. Осторожно дотронулась до руки остолбеневшего сына и льстиво воскликнула:

– Как у нас сегодня вкусно пахнет! Что там у тебя, Ген?

И тут, как бы отвечая на ее вопрос, из кухни вальяжно выступила груда черной шерсти. Пес сплюнул на пол осколок птичьей косточки и сыто рыгнул. Следом шел буль с костью в пасти. Генка еле слышно пробормотал:

– Уже ничего.

И был прав.

* * *

К вечеру все утряслось. Пятикомнатная квартира, которую и Генка, и его друзья искренне считали огромной, после приезда новых жильцов таковой не казалась.

Во-первых, кабинет деда тут же оттяпал себе для каких-то таинственных работ Сергей Анатольевич. Хотя к чему такой кабинет главе строительной фирмы, Генка так и не понял. Офиса ему мало, что ли? Или он и дома собрался работать?

Его драгоценная дочь после долгих сомнений и бродяжничества по квартире выбрала себе комнату для гостей, в которую Генке пришлось перетаскивать все ее чемоданы. ЧТО в них, Генка так и не понял.

Псы, тщательнейшим образом обследовав новое жилье, остановились на единственной свободной комнате – гостиной.

Так что, когда уставший Генка шагнул в темное помещение, он едва не сломал себе шею: у самого порога разлегся черный терьер. Причем эта гора шерсти изволила проявить недовольство. Пес рыкнул и так ловко дернул задней лапой, что Генка все-таки упал.

Этим его везение не закончилось. Генка приземлился прямиком на дремавшего у кресла буля! Истошный визг вынес перепуганного Генку в коридор.

– Вот, елки… – пробормотал он, проверяя собственные конечности на предмет целостности.

– Повезло тебе, – констатировала гостья, видевшая его отступление из гостиной.

– Почему это? – возмутился Генка.

– Клопик сыт, – благодушно пояснила Лер-ка, – и ты – цел.

– Клопик! Ральфик! Ты! Да еще и твои мерзопакостные крысы в клетке! Не дом теперь, а настоящий зоопарк!

– Почему – крысы? – удивилась девочка.

– А что, ты в ней слона перевозишь?

На звук голосов в коридоре появился любопытный Ральф.

– Явился – не запылился… – проворчал Генка и машинально потер рукой ноющее бедро.

Лерка хихикнула. Ральф заворчал. Из темного проема, отчаянно зевая, на трех лапах приковылял буль.

Генка угрюмо разглядывал непрошенных гостей. Было ясно: нормальная, человеческая жизнь закончилась для него сегодняшним звонком в дверь. А то, что начиналось теперь…

Из спальни выглянула мама и просияла ясным солнышком:

– Вы уже подружились!

Лера насмешливо покосилась на Генку. Милые песики согласно заворчали. Сергей Анатольевич, не выходя из комнаты, сказал:

– Дай им время – привыкнут.

Глава 2

Общая псарня

Про Танин день рождения Генка вспомнил с досады. Еще бы! Когда с самого утра ищешь и не находишь в собственной квартире пятый угол…

Сегодняшний день для него начался отвратительно. А дальше уже привычно катился по наезженной колее, не желая сменить направления.

Ранним утром дверь в Генкину комнату вышиб неслабым ударом лапы бесцеремонный Ральф.

– Чего тебе? – пробормотал плохо соображающий со сна Генка. – Леркина комната – направо.

Ральф насмешливо фыркнул, а из коридора вынырнул заспанный бультерьер. Скребя носом по паркету, он с большим трудом доплелся до дружка и рухнул рядом.

– Группа поддержки? – съехидничал Генка.

Он отыскал взглядом часы и застонал: шесть утра!

Генка демонстративно отвернулся к стене и закрыл глаза. У порога негодующе заворчали. Генка сжал кулаки и начал похрапывать.

Пол задрожал, в шею мальчика ткнулся холодный собачий нос. Генка выдерживал характер: продолжал мерно храпеть.

Рядом шумно вздохнули. Генка услышал странный хлопок, и через пару секунд его как ветром сдуло с постели. В комнате стоял такой запах…

– Вот скотина! – потрясенно бормотал, натягивая шорты, Генка. – Нет, ну надо же, скотина…

Кроме него никто не возмущался. Ральф насмешливо щурил глазки, а флегматичный буль бревнышком валялся на пороге и невозмутимо посапывал.

Разъяренный Генка настежь распахнул окно и вылетел из «благухающей» комнаты. Грохнул кулаком в соседнюю дверь и яростно рванул ее на себя.

Ну, так и есть! Лерка, зараза такая, натравила на него своих псов, а сама, сама нагло спала!

– Эй! – взбешенный Генка рывком стянул с притворщицы одеяло. – Вставай!

Он успел заметить, как дрогнули густые, темные ресницы. Больше Лерка ничем себя не выдала. Генку заколотило от злости.

– Ну, погоди! Я сейчас холодной воды принесу! Стакан! Нет, литровую банку!

– З-зачем? – протяжно зевнула девочка.

– Тебе непонятно, да?! – задрожал от возмущения Генка. – Да затем, что твои паршивые псы мне спать не дают! А зараза Ральф так еще и воздух в моей комнате испортил! Зачем!!!

Лерка соизволила открыть глаза.

– Тебе их просто погулять нужно вывести.

И она сладко зевнула.

– Мне?!

– Ну да. Сегодня же твоя очередь.

– Что?!

– Да не клацай ты челюстями! Не кастаньеты же…

Сбитый с толку Генка молчал. Лера демонстративно посмотрела на настенные часы:

– Слушай, если тебе больше нечего сказать, шел бы ты, а? Я, знаешь ли, спать хочу…

Генка чуть не задохнулся от подобной наглости.

– А я – нет?!

– Ну и спал бы! Я тебя поднимала?

– Ты – нет! Зато твоя псарня – да!

– Она не моя!

– А чья?!

Лера безмятежно заявила:

– Со вчерашнего дня – наша! Общая, то есть.

И снисходительно пояснила:

– Леля сказала: мы теперь – одна семья. Значит, мои собачки – это и твои собачки.

И сегодня выгуливать их – твоя очередь. Понял, нет?

До Генки с большим трудом дошло, что Леля – это его собственная мамуля. Но вот все остальное…

– Почему – моя очередь?!

– А ты вчера их выгуливал? – вкрадчиво поинтересовалась Лера.

Генка приоткрыл рот. Гостья холодно констатировала:

– Значит, твой день – сегодня!

Она в очередной раз зевнула и нетерпеливо бросила:

– Выводишь собачек в какой-нибудь скверик. Можешь – без поводков. Они у меня дрессированы. Когда мальчики дела закончат, дашь команду – «домой». По-моему, ничего сложного.

И Лера небрежно посоветовала:

– Я бы на твоем месте поспешила. Ральфик, если ножку в доме поднимет, мало не покажется. Он тебя когда разбудил? Почти полчаса назад?

– Но почему – меня? – вяло огрызнулся Генка. – Ему-то откуда знать о твоей дурацкой очереди?

– Я сказала.

И Леркин вздернутый нос уже окончательно скрылся под одеялом. А в клетке, по-прежнему накрытой темным платком, кто-то явственно завозился и заперхал.

* * *

После утренней пробежки Генка вернуться в постель и не пытался. Милые песики четко дали понять, что подошло время завтрака. И если он им что-нибудь не кинет добровольно, то…

Зубы у них были на месте, а тощий Генка впервые понял, что мясца на нем все-таки достаточно.

Часам к девяти соизволило подняться и остальное семейство. Мать с Сергеем Анатольевичем даже решили заняться приготовлением завтрака и выставили мрачного Генку из кухни. Правда, потом они начали целоваться, забыв о стоящей на огне сковородке, и Генка еле-еле отскреб сгоревший омлет.

Пока голодный Генка готовил на скорую руку гренки, его гипнотизировала жадными взглядами вся троица: Ральф, Лерка и Клоп. Причем базировались они на полу.

К обеду собачья составляющая семейства прекрасно усвоила, в чьем ведении находится кухня, и Генка окончательно лишился покоя. Оба пса следовали за ним по пятам, провожая даже до туалета. Лера же нагло приватизировала Генкин компьютер и, восторженно повизгивая, гоняла на болидах, выбирая самые сложные трассы.

Короче, к двум часам дня Генка созрел. Вспомнил про недавний звонок своей одноклассницы Тани Ивановой. Она приглашала на день рождения, а он, болван полнейший, отнекивался. Но уж теперь-то…

* * *

Вообще-то Генка ничего против Ивановой не имел. Мало того, она ему даже нравилась. И, как чувствовал Генка, эта высокая, белокурая девчонка к нему тоже относилась неплохо. Во всяком случае, последняя открытка к дню рождения была подписана именно ее рукой. Генка специально сравнивал почерк.

Да и он сам будто случайно (под руку попалось!) не раз выносил смущенной Тане из раздевалки то куртку, то дубленку. А во время ее дежурств по классу снисходительно таскал ведра с водой, задерживаясь в школе якобы на какой-нибудь факультатив. И этих мелких знаков внимания Генке вполне хватало.

Идти на Танин день рождения, где наверняка будут ее родители и подруги, Генке не очень хотелось. Он не любил шумных сборищ. Но новоявленная родственница со своим зверинцем была много хуже. Генка решил выбрать меньшее из зол.

Он перезвонил Тане и небрежно поинтересовался, осталось ли в силе ее приглашение. По счастью, да!

И Генка помчался к матери. А вот дальше… Дальше все пошло совсем не так, как он планировал!

Казалось бы, что проще? Но когда Генка попросил деньги на подарок и явно сдуру спросил совета, мама жизнерадостно заулыбалась и тут же окликнула Леру.

Кстати, только сегодня за завтраком Генка выяснил, что его каторга домом вряд ли ограничится. Лера – его ровесница, и они, скорее всего, окажутся осенью в одном классе. Если она, естественно, согласится на математический. В последнем Генка не сомневался. С его-то везучестью…

* * *

– Подарок ко дню рождения?

Лера похлопала длинными ресницами и деловито уточнила:

– От кого?

Улыбающаяся мама ткнула в Генку пальцем. Сергей Анатольевич, просматривающий какую-то газету, хмыкнул. За спиной Леры толпились заинтригованные общим сборищем псы.

– От мальчишки… – разочарованно протянула Лера. – Ну, от них обычно ничего стоящего не ждешь…

Генка негодующе фыркнул. Лера невинно улыбнулась и предложила:

– Конфеты. Большую коробку. Цветы, если у него руки поднимутся. И…

– Ты за мои руки не беспокойся! – огрызнулся Генка.

– И книжку!

Совет был в общем-то приемлемым, и Генка буркнул:

– Какую?

– Что-нибудь про любовь, естественно! Ну, чтобы наверняка…

Генка раскашлялся. Сергей Анатольевич коротко хохотнул. Ральф протяжно зевнул и с размаху хлопнулся на пол. Ленивый Клоп флегматично скопировал действия товарища. Мама хихикнула.

– А что я такого сказала?! – возмутилась Лера.

– Детектив! – заявил Генка.

Леркины бровки сошлись в одну линию. Ральф приподнял массивную голову и неодобрительно заворчал.

Наверное, это оказалось последней каплей. Стерпеть, чтобы еще и Леркин зоопарк лез не в свои дела, Генка не мог.

– Ты! Тебя не спрашивают! Или зубы лишние?!

Черный терьер крякнул от изумления. Генка мрачно пообещал:

– Еще звук – останешься без ужина!

Удар оказался не из слабых. Ральф счел довод весомым и отвернулся. Завозившийся было буль угрозу тоже оценил и снова расслабился.

Лера бросила на собак негодующий взгляд. Зло покосилась на Генку и прошептала:

– Ну, погоди…

Пока Генка пытался сообразить, что она имеет в виду, вредная девчонка сумела убедить его доверчивую маменьку, что ей непременно следует сопровождать Генку на день рождения. И довод привела солидный. Как же! Такая прекрасная возможность в неформальной обстановке познакомиться с новыми одноклассниками! И потом, что ей сегодня делать дома? Друзей же у нее здесь еще нет.

На жалкий Генкин лепет, что в гости пригласили его одного, мать не обратила ни малейшего внимания. Спокойно набрала Танькин номер и пропела:

– Танюша? С днем рождения тебя, милая! Танюша, я сразу к делу, хорошо? Хочу узнать, нельзя ли Геннадию с собой свою сводную сестру к тебе прихватить? Да… Да, я выхожу замуж. Спасибо, девочка! Так что, можно? Нет, не малышка. Ваша сверстница, может быть, одноклассница. Конечно-конечно! Значит, к шести? Хорошо. Да, Танюша, передавай от меня привет родителям! Пока, дорогая…

Она положила телефон на журнальный столик и довольно улыбнулась:

– Ну вот, все в порядке. Пойдете вместе.

Сергей Анатольевич опять хохотнул. Отшвырнул в сторону газету и, проходя мимо Генки, сочувственно шепнул:

– Расслабься! Привыкнешь.

Так началась эта опасная, невероятная, детективная история. А детективы, как понял чуть позже Генка, хороши только на бумаге. В жизни же…

Глава 3

День рождения

Тане Ивановой сегодня исполнялось четырнадцать. Дата серьезная, совпадающая с получением паспорта. Поэтому Ивановы-старшие сочли этот возраст достойным доверия и разрешили дочери пригласить гостей и отпраздновать день рождения самостоятельно. Без надзора взрослых. И уехали на дачу.

Так что пришедших к шести вечера Генку с Лерой встретили радостным шумом лишь ребята. Вместе с Генкой приглашенных оказалось пятеро: трое мальчишек и две девочки. Шестой была хозяйка. Незваная Лера оказалась седьмой. О ней до последнего момента никто не знал, и найти ей пару Таня просто не успела. Не приглашать же на вечер кого попало!

Все ребята учились в одном классе и прекрасно знали друг друга. И даже дружили. Уж так сложилось…

Несмотря на опасения Генки, его будущая сестрица держалась довольно скромно: рта лишний раз не раскрывала, просто незаметно присматривалась к ребятам. Те ей, как понял Генка, нравились. Даже девчонки.

Гришка Завьялов, ближайший приятель Генки, высокий, накачанный, чуть простоватый парень, бесцеремонно осмотрел новенькую и одобрительно бросил другу:

– А че? Вполне. Росточек, правда, подгулял малость, но какие наши годы? Подрастет!

И действительно, в их компании Лера оказалась самой маленькой, почти на голову ниже остальных. Таня, Наташа и Света выглядели много взрослее. Может быть, из-за роста. А может, потому, что были накрашены. И стильно одеты. Кудрявая, глазастенькая Лера со своим вздернутым носиком смотрелась как минимум на пару лет младше. В результате, девчонки дружно решили, что новая одноклассница им не соперница, и тоже отнеслись к ней вполне дружелюбно.

Ничто в этот вечер не предвещало грозы. Праздничный ужин, бутылочка безалкогольного шампанского, большой выбор сладкого…

Полненькая Лера отдавала должное всему. Она вообще любила покушать. А собственный вес ее пока волновал мало. Все было так вкусно!

Поэтому, когда Таня вспомнила про музыку и ребята разбились по парам, Лера все еще продолжала с аппетитом уписывать очередной салат. Она искоса поглядывала на танцующих и размышляла, как бы ей незаметнее исчезнуть из комнаты. Ну, чтобы никому не мешать.

Девочке было абсолютно ясно: вечер изначально рассчитывался только на три парочки. Она тут лишняя. И, само собой, Лера понимала: именинница положила свой голубенький глазок на ее нового родственника. И крепко положила. Вот только рыжий лопушок пока этого не понял. Впрочем, ей-то что за дело?

Лера наконец отодвинула от себя тарелку и разочарованно вздохнула: девочка была переполнена. Жаль, на столе еще столько всего…

Девочка кинула убитый взгляд на фаршированную, почти не тронутую и уже остывшую утку и нехотя стала выбираться из кресла. Ее неуклюжие маневры незамеченными не остались. На Леру обеспокоенно посмотрела хозяйка дома:

– Лер, танцевать хочешь?

Нежно-голубые глазки встревоженно мерцали, голос звучал предельно фальшиво:

– Давай я что-нибудь быстрое поставлю? Ну, для всех.

Все три пары замерли посреди комнаты и вопросительно уставились на девочку. Гена хмыкнул. В отличие от остальных, он прекрасно видел, что никто из мальчишек на Леру особого впечатления не произвел. Уж очень ее взгляд был равнодушным. Она даже на своих псов смотрела заинтересованнее.

Объевшейся Лере всеобщее внимание не понравилось. Она слегка покраснела и пробормотала:

– Да нет. Лучше я по квартире поброжу. Можно? К телику там подсяду или к компьютеру…

– Да пожалуйста! – оживилась Таня. – Кроме родительской спальни, можешь в любой комнате располагаться! У нас и библиотека прекрасная, проводить тебя?

Лера кивнула. Таким нехитрым образом джин был выпущен из бутылки.

* * *

Лера с интересом рассматривала богато обставленную московскую квартиру. Та ей нравилась. Конечно, бабулин двухэтажный особнячок в Саратове смотрелся не хуже, но… провинциальнее, что ли.

Звонок застал экскурсантку как раз в прихожей. Лера вздрогнула и с некоторым недоумением уставилась на дверь. Звонок продолжал надрываться. Из комнаты ничуть не менее оглушительно гремела музыка. И ни одна живая душа не собиралась прерывать танец из-за такого пустяка, как следующий незваный гость. Если слышали что-нибудь, естественно.

Лера еще немного потопталась в прихожей в ожидании хозяйки. И открыла тяжелую, обшитую деревом металлическую дверь.

На площадке стояла довольно красивая девушка. Яркие голубые глаза; белокурые, чуть волнистые волосы; забавная, в виде сердечка, родинка на правой щеке; бледно-сиреневый брючный костюм…

Подробнейший осмотр прервала гостья. Она насмешливо улыбнулась Лере и спросила:

– Квартира Ивановых?

Лера покопалась в памяти и кивнула.

– А отец дома?

Лера отрицательно замотала головой.

– А мать?

Повтор предыдущего кадра.

– Что, совершенно никого из взрослых?

Еще дубль. Девушка задумалась, затем с сомнением посмотрела на небольшой пакет в своей руке. Лера по простоте душевной решила помочь:

– Может, передать что? Ну, отцу? Или матери. Так я – пожалуйста.

Но Леркину вежливость почему-то не оценили. Девушка кинула на нее настороженный взгляд и даже отступила на шажок в сторону лифта. А пакет едва ли не за спину спрятала.

Лера такой реакции не ожидала и немного обиделась. Демонстративно пожала плечами и потянула на себя дверь. Вот еще! Больно надо…

И тут незнакомка решилась. Забавно сморщила нос и протянула девочке свой драгоценный пакет:

– Это для отца. Поняла, нет? Передашь ему. Хорошо? Именно ему!

– Да, ладно. Не трудно.

И Лера захлопнула дверь. А потом черт ее дернул заглянуть в тот пакет. Спрашивается, зачем? Ну отдай ты его по назначению, и всех дел. Так нет, нужно было сунуть свой нос! Наверное, из-за этой странной девушки. Вручала пакет, как сокровище какое! Даже руки тряслись…

Лера была разочарована: конфеты. Две коробки обычнейших шоколадных конфет. Лера даже потрогала упаковки руками, но ничего не изменилось. Тайны не оказалось.

Лера раздраженно покосилась на закрытую дверь: да у Таньки в комнате на столе таких полно! Тоже мне, передайте отцу! Нужно ему, как же…

Она недрогнувшей рукой вытащила на белый свет упаковку ассорти и небольшую коробку польского «Птичьего молока».

Ладно уж! Раз обещала…

Лера неохотно зашла в Танину комнату. Музыка по-прежнему звучала почти на полную громкость, и ее будущие одноклассники все так же топтались под нее.

Лера нашла взглядом Генку с Таней, подошла к ним и старательно закашляла. На нее посмотрели так, будто впервые видели. Показалось даже: о ней вообще забыли. Глаза Тани были откровенно недоумевающими. Равнодушно выслушав Леру, она рассеянно протянула:

– Коробки? Какие коробки? Ах, с конфетами… Ну, не знаю. Сунь их на стол, что ли. К другим. Папе? Ну, зачем они папе? Да брось ты их!

Таня отвела затуманенный взгляд в сторону. Генка же насмешливо шепнул Лере:

– А хочешь, съешь сама! Что тебе еще один удар по талии? Сантиметром больше, сантиметром меньше…

Он ухмыльнулся и склонился к партнерше, не обращая больше на Леру внимания. Будто она испарилась внезапно!

Лера проводила танцующую пару злым взглядом. Швырнула коробки на стол, на груду совершенно таких же, и выбежала из комнаты.

Сколько времени она провела в библиотеке, Лера потом не могла вспомнить: она там просто заснула. А разлепила глаза из-за того, что в кармане вовсю надрывался телефон. Спросонок девочка никак не могла понять, где находится и что случилось. Совершенно незнакомое помещение, глубокое кожаное кресло, нависающие над ней тяжелые полки с книгами… Лера нехотя взяла сотовый. Это оказалась Леля. Впрочем, звонила она явно по просьбе Леркиного обеспокоенного папы. Самой Леле, как поняла девочка, десять вечера вовсе не казались крайним сроком для четырнадцатилетних подростков. Поэтому в ее голосе проскальзывала неуверенность.

Слушая ее торопливую скороговорку, Лера сонно бормотала:

– Домой? Уже десять? Ладно, я Генке передам, раз он свой сотовый вырубил. Что делаем? Да так. Музыка, танцы… Ну… Нет, не пьем. Немного шампанского, чуть-чуть совсем, и все. Нет, пива тоже нет. Ага, сейчас…

Лера неохотно выбралась из мягкого кресла. В принципе, она была даже рада звонку. Поспать и дома можно.

* * *

В Таниной комнате за время Лериного отсутствия ничего не изменилось. Все так же горели свечи, так же звучала музыка и так же самозабвенно топтались по углам три пары. И не надоело же…

А еще через секунду с Леры слетели остатки сна: эти обжоры, эти проглоты, эти… повскрывали все коробки с шоколадными конфетами, пока ее не было! И все съели!!! И когда только успели со своими танцами?!

Лера в панике подлетела к журнальному столику: «Птичье молоко», ее любимые, были нетронуты, ей повезло. Она надорвала было целлофан и замерла:

– Домой же идти! А как же конфеты?!

Лера быстро перебрала нарядные коробки и хмыкнула: вскрытых оказалось ровно шесть. Как раз по числу празднующих. Так что вполне честно будет, если она возьмет эту крошечную коробочку. Тем более на столе оставались еще три с «ассорти». Совершенно нетронутые. И много шикарнее этой.

Лера отнесла коробку в прихожую и сунула в пакет. И пошла разрушать идиллию. Ну, раз уж пообещала Леле!

Глава 4

Первый звонок

Следующий день проходил спокойно. Если, конечно, не считать, что Генке опять не дали выспаться. Наглый Ральф, выбрав его, видимо, козлом отпущения, опять появился в Генкиной комнате ровно в шесть часов утра. Прямо как по будильнику! На этот раз наученный горьким опытом Генка не экспериментировал. Спасая чистый воздух в собственной комнате, он притворяться спящим не стал, а сразу же помчался к Лерке. Оба пса заинтересованно последовали за ним. И настроены они были явно скептически. Клоп даже хромать перестал: преспокойненько ступал на все четыре лапы. Забылся, симулянт бессовестный!

Пулей влетев к Лере, Генка громко окликнул ее. Спящая Лера демонстративно всхрапнула. Генка затрясся от негодования.

Собаки сели рядком у порожка и дружно уставились на него. Генка прорычал:

– Ах, ты так?! Ну, я за водой! Учти, за холодной!

Ральф за его спиной одобрительно заворчал. Клоп оказался пессимистом: он пренебрежительно фыркнул. Лера неохотно приоткрыла правый глаз:

– Ну чего тебе?

– Собаки! – исчерпывающе отозвался Генка.

– И что?

– Сегодня твоя очередь!

Лера сладко зевнула, ее карий глаз хитро блеснул. И спряталась под одеяло. Псы разочарованно вздохнули. Генка вспыхнул:

– Вставай! Уже шесть!

Девочка с усилием сфокусировала взгляд на злом лице нового родственника и печально улыбнулась:

– Не могу.

– Что ты не можешь?! Кончай придуриваться! Говорю же – время!

– А я говорю – не могу!

И Лера весьма правдоподобно простонала.

Ральф настороженно приподнял правое ухо и укоризненно покачал лохматой головой. Флегматичный Клоп, решив, что спектакль затягивается, тяжело улегся на пол в твердом намерении немного подремать.

– Лерка! Это твои собаки! Твои, понимаешь? Что бы ты там ни говорила. Поэтому – вставай!

Неожиданно личико девочки болезненно скривилось, она жалобно вскрикнула. Генка невольно забеспокоился:

– Да что с тобой?!

– Живот… – невнятно пробормотала Лера. – Болит. Пока спала – вроде бы терпимо было, а сейчас…

– Блин! – Генка посмотрел на часы. – Все еще спят! Может, поднять?

– Не надо, – Лера отвела мученический взгляд в сторону. – Пусть поспят. Я потерплю. Наверное, вчера вечером что-то не то съела…

– Не то?! – возмутился простодушный Генка. – Да ты одна уплела больше, чем мы шестеро! Намешала всего! Сладкого, соленого, жирного! Какой желудок выдержит?!

Лера хотела было оскорбиться, но вовремя вспомнила про собак и тут же свернулась жалким клубочком. Страдальческая морщина на лбу, пушистые ресницы чуть трепещут…

Генка обреченно вздохнул. Умные псы, понимая, что концерт окончен, и их новый хозяин бездарно проиграл, неохотно поднялись.

Генка даже дверью не хлопнул!

* * *

Таня позвонила, когда семья сидела за столом. Причем Лера, забыв про больной живот, уписывала блинчики с творогом так, что Генка невольно забеспокоился. И путанно о своей обеспокоенности заявил. Его даже не сразу поняли.

– Живот? – удивилась Леля. – Какой живот? Чей?

– Мой!

Лера схватила с блюда еще один блинчик. Откусила, сладко зажмурилась и с набитым ртом прошамкала:

– Уже не болит, не беспокойтесь.

– А когда болел? – поинтересовался ее отец.

– С утра, – хмуро буркнул Генка, провожая взглядом очередной исчезающий блинчик.

– Э-э… а собаки были уже выгуляны?

Сергей Анатольевич сдвинул брови и поставил чашку с кофе на стол. И даже газету отложил в сторону.

– Нет!

Лере отцовский интерес не понравился. Она настороженно покосилась на него и торопливо встала из-за стола. Подмигнула озадаченной Леле и, прихватив с собой еще пару блинчиков, исчезла.

Генка помрачнел. Леля недоуменно посмотрела на мужчин:

– А при чем здесь собаки?

– Да так, – неопределенно протянул Сергей Анатольевич.

Генка автоматически, не чувствуя вкуса, жевал. Мама пожала плечами:

– Странные вы какие-то! Больной живот и собаки… Ну где тут связь?

Генка подавился и заперхал. Сергей Анатольевич протянул руку, заботливо похлопал его по спине и насмешливо ухмыльнулся:

– Тут ты не права. Связь прямая. Правда, Генка?

И тут зазвонил телефон. Радуясь, что ответа от него не ждут, Генка схватил сотовый и выскочил в коридор.

Звонила Таня. Генка непонимающе хмурился, пытаясь разобрать лихорадочный, невнятный шепот одноклассницы.

– Ничего не понимаю! Ты что, плачешь? Из-за чего? Коробка? Какая коробка? С «птичьим молоком»? Ну да, я помню, как Лерка какую-то пару коробок принесла. Я просто не обратил внимания – какие именно. И что? Ну да. Она сказала – отцу, а ты велела на стол бросить. Да что случилось-то?!

Выслушав путаные объяснения Ивановой, Генка кивнул:

– Ладно. Пойду Лерку потрясу, может, она что помнит. Потом перезвоню, жди.

* * *

Но поговорить с Лерой оказалось не так-то просто. Дверь в ее комнату была плотно закрыта.

Генка осторожно постучал: никакого эффекта.

Он приложил ухо к замочной скважине и невольно отпрянул в сторону. Вдруг показалось, он слышит чей-то гнусавый, чуть хрипловатый голос. Явно не Леркин.

Генка осторожно потряс головой, но странный голос не смолк. Наоборот, он стал громче.

Рявкнул пес. Генка почему-то подумал, что это Ральф. Клоп был слишком ленив и обычно молчал. Гнусавый невнятно продолжил свой монолог. Генка напряг слух, но слов не разобрал. Зато понял, что Лерка все же в своей комнате. Потому что она крикнула:

– Прекращай!

Однако гнусавый не внял. Напротив, громко завопил. ОЧЕНЬ громко. Генка покраснел, но решил, что ему послышалось. Разозлился и забарабанил в дверь.

В комнате засуетились. Почему-то упал стул. Затем взвыл попавший кому-то под ноги Клоп. Предупреждающе заворчал черный терьер. Кто-то невнятно выругался. Голос по-прежнему казался гнусавым. Снова что-то упало. И наконец дверь распахнулась.

Генка решительно отодвинул Леру в сторону и вошел. И застыл у порога, открыв от изумления рот.

В комнате будто бы небольшой ураган прошел! На полу валялся не только опрокинутый в спешке стул, но и несколько слетевших с полок книг.

Яркими, красочными пятнами оживляли бежевый палас беспорядочно разбросанные Леркины вещи.

Обе собаки, естественно, находились тут же. Ральф притворялся спящим, и если бы не предательски подрагивающее ухо, Генка ему, может быть, и поверил. Жалобно поскуливающий буль спешно вылизывал заднюю лапу. Почему-то здоровую. На столе покачивалась накрытая темным платком клетка. В ней кто-то шумно ворочался.

Леркин зоопарк Генку уже достал, и он поспешно перевел взгляд на новую родственницу. Зрелище оказалось не для слабонервных.

Лера почему-то решила, что ей пришли припомнить сегодняшнюю побудку. Поэтому приняла должные меры: подбоченилась и выставила вперед ногу. Выглядела она воинственно, и бедный Генка гулко сглотнул. Но не ушел. Он был человеком слова, а Таня ждала звонка.

Поэтому Генка собрался и торопливо спросил:

– Слушай, ты вчера коробку с «птичьим молоком» не видела?

Лера растерялась и зачем-то отрицательно замотала головой. Генка счел нужным пояснить:

– Таня звонила. Не знаю, зачем ей та коробка вдруг понадобилась.

И немного помолчав, поинтересовался:

– Может, ты заметила, кто брал? Или сунул куда? Ну, со стола…

Лера упорно молчала. Лишь покраснела и запыхтела усиленно. Ей было не по себе. Однако не признаваться же, что стащила конфеты? Ей не пять лет!

Генка понял ее по-своему и вздохнул:

– Ладно. Нет, значит, нет. Пойду, звякну Таньке, что ли. Ждет ведь.

Глава 5

Новая дача

Когда мертво спящего Генку на следующий день ровно в шесть утра растолкала мама, он застонал. С переездом в их квартиру команды из Саратова про спокойный сон, судя по всему, придется забыть. Мама ласково погладила Генку по щеке. Он неподкупно проворчал:

– И не подлизывайся! Все равно не пойду!

– Куда? – удивилась мама.

– С псами гулять! Пусть Лерка идет. Сегодня ее очередь.

– И не ходи! Кто тебя гонит? – засмеялась мама.

Генка недоверчиво посмотрел на часы: они упорно показывали несколько минут седьмого. Собак, впрочем, в его комнате не было. Что удивительно.

– А зачем подняла в такую рань? – буркнул он.

– Надо… – таинственно шепнула мама.

Ее голубые глаза мягко светились, золотистые волосы пушистым облаком обрамляли тонкое лицо, и Генка снисходительно ухмыльнулся:

– Надо! Придумала, тоже. Лучше скажи: Ральф с Клопом где? Неужели, правда, Лерка пошла?

– Да нет, – фыркнула мама. – Сережа. Лерочка еще спит.

– Лерочка… – проворчал мальчик. – Убоище, а не Лерочка!

– Тебе она не нравится? – встревоженно поинтересовалась мама.

– Какая разница?

– А… а Сережа?

– Сережа? Вроде бы неплохой мужик.

Мама просияла. Генка вздохнул:

– Но Лерка и весь этот зверинец при ней…

– Лерочка – хорошая девочка, поверь, – осторожно заметила мама. – Чистенькая…

– Ага! Как раз! Хитрюга она, каких свет не видел! И врушка. И обжора!

– Э-э… ты не прав. Она просто немного младше тебя.

– Что?! Да ей тоже через несколько месяцев четырнадцать!

– Какой ты глупенький, – засмеялась Леля. – Я же не то имею в виду.

– А что?

– Понимаешь, вы уже почти взрослые. Ну, ты и твои друзья. Считай, юноши и девушки. А Лерочка еще нет. Она же не в Москве росла.

– Подумаешь! Саратов тоже не деревня!

– Ее с трех лет бабушка воспитывала. Как мать умерла. И больше, Сережа говорит, при себе держала. Да и зверье ее…

– Вот-вот! – съехидничал мальчик. – Именно – ее! Поэтому пусть сама и выгуливает! Сама, а не я!

– Я про интересы! У сверстниц – тряпки, да косметика, а у Лерочки – ее зоопарк.

– Ну все! – разозлился Генка. – Хватит! Ты меня защищать должна, не ее! Лерочка, Лерочка… Заладила! Уши вянут!

Леля расхохоталась:

– А как мне ее называть при тебе? Валерией?

Генка невольно хмыкнул. «Валерия» этой шмакодявке подходила еще меньше. Сна больше не было ни в одном глазу, поэтому он начал вставать. К тому же было интересно, в честь чего это сегодня такая ранняя побудка.

* * *

Завтракали чинно. Причем чуть не в первый раз за много лет Генка ел завтрак, приготовленный кем-то другим. Вполне приличный, не бутерброды какие-нибудь.

Его будущий отчим, оказывается, превосходно готовил. Во всяком случае, яичница с болгарским перцем, жареным луком и помидорами была восхитительна. Предварительно накормленные собаки жалобно поглядывали с порога кухни, не решаясь переступить невидимую черту. Лера на удивление вяло ковырялась в тарелке. Наконец она бросила вилку и подняла на отца карие глазища:

– Па-а, ну я так не могу.

– Можешь! – спокойно отрезал тот.

Леля растерянно посмотрела на девочку:

– А в чем дело, Лерочка?

– Собачки… – жалко улыбнулась та.

– Что – «собачки»? – не поняла Леля.

– Им к нам хочется! Посмотрите, как они смотрят!

Генкина мама перевела глаза на псов, и взгляды последних стали еще умильнее. Клоп, почувствовав нечто витающее в воздухе, картинно выставил перед собой перебинтованную лапку. Ральф жарко задышал: с ярко-розового языка на паркет звонко шлепнулась крупная капля. Черный терьер артистично застонал. Горбатая морда буля смотрелась предельно унылой.

Сцена была душераздирающей, и Леля оторопела. Сергей Анатольевич подмигнул невольно заинтригованному Генке.

– Э-э… – протянула мама. – Э-э… я не понимаю!

Лера сморгнула с длинных ресниц слезинку. Мамины ярко-голубые глаза подозрительно заблестели, и она умоляюще посмотрела на будущего мужа:

– Может, пусть войдут, а? Они будут себя замечательно вести, правда, Лерочка?

Лера с готовностью кивнула. Псы с той же готовностью заняли позицию «на старт». Генка фыркнул. Сергей Анатольевич вкрадчиво поинтересовался:

– А зачем?

– Что – «зачем»?

– Зачем собакам на кухню? Они уже накормлены.

– Чем? – пискнула Лера.

– Собачьими консервами. И поверь, жрали так, что я боялся: миски уйдут на десерт.

– Но, Сережа… – жалобно улыбнулась мама. – Ты только на них посмотри! Им же там плохо. Они хотят к нам.

– Не к сковородке? – уточнил Сергей Анатольевич.

Леля с некоторым сомнением посмотрела на перебирающего всеми четырьмя лапами буля и храбро сказала:

– К нам.

– Хорошо! – кивнул Сергей Анатольевич. – Гена, ты уже поел?

Генка поспешно вскочил из-за стола. Сергей Анатольевич нравился ему все больше. Мужчины дружно вышли. Старший чуть задержался на пороге и слегка подтолкнул ногой дрожащего от напряжения Ральфа:

– Можно!

Псы рванули в одну сторону, представители сильной половины человечества – в противоположную. На оставленной ими территории с грохотом упал стул, звякнуло разбитое стекло, затем тоненько взвизгнула Леля. Увещевающе зажурчал голосок Лерки. Генка захохотал.

Когда они вошли в зал, Сергей Анатольевич усмехнулся:

– Пусть разбираются! Женщины! Никогда с ними не спорь. Легче уступить, запомни.

Он взял с полки свой бумажник и обернулся к будущему пасынку:

– За машиной со мной пойдешь или дома ждать будешь?

– Пойду!

И уже выходя на лестничную клетку, Генка запоздало поинтересовался:

– А потом куда?

– С этой псарней обо всем забудешь, – хмыкнул Сергей Анатольевич.

Он задумчиво посмотрел на Генку.

– Понимаешь, я решил: нам дача срочно нужна. Пока вы с мамой вдвоем жили, одно дело, а сейчас нас уже четверо. А прибавить Леркиных подопечных? Семеро!

– Шестеро, – машинально поправил Генка, шагая в лифт.

– Семеро! – отмахнулся Сергей Анатольевич.

– Нас четверо, да две собаки. Значит – шестеро! – уперся Генка.

– А попугай?

– К-какой попугай? – растерялся Генка.

– Ах да! – хохотнул Коваленко-старший. – Лерка же его от вас прячет!

– Почему? – удивился Генка, сообразив наконец, КТО скрывался в клетке под темным платком.

– Ну, – усмехнулся Сергей Анатольевич, – долгая история! Но смешная.

– Расскажите!

Они вышли из подъезда и не спеша пошли к ближайшей платной стоянке.

– Понимаешь, Лерка его пару лет назад приобрела. У какого-то пьянчужки.

– И что?

– Ничего. Просто ругается, паршивец. Никак не отучим. А словарный запас какой! Никогда бы не подумал, что такое возможно. Птица же…

Генка забежал вперед и с любопытством воскликнул:

– Много слов знает, да? Разве это плохо?

Сергей Анатольевич покачал головой:

– Слова словам – рознь. За половину его словаря – запросто придушить можно. Я, если честно, вообще был против эту птицу сюда перетаскивать, но с Леркой разве поспоришь? Мгновенно в слезы.

И, немного помолчав, добавил:

– Да и мать оставить попугая у себя категорически не соглашалась. Говорит: позорит. И действительно, ну подумай: к ней кто из знакомых приходит (она у меня бывшая учительница литературы, заметь!), а этот стервец гостей руганью встречает. Да такой смачной, не поверишь. Лер-ка с ним уже два года бьется, и пока впустую. Правда, словарь ему немного изменила, ничего не скажешь. Однако временами срывается…

– И что, из-за этого Лерка его прячет?

– Естественно. Я ей сказал: при Леле заматерится – шею сверну. Ну, или продам кому-нибудь из любителей.

Генка захохотал. Сергей Анатольевич хмыкнул и сел за руль не нового, но еще вполне приличного черного джипа. Он приглашающе похлопал ладонью по сиденью рядом и добавил:

– Вот я и решил: дача нам просто необходима. Нужно же хоть на пару дней в неделю Лерку с ее зоопарком на природу вывозить. Да и тебе свежий воздух не повредит.

– А где брать будем? – деловито поинтересовался Генка.

– Три адреса раздобыл. Посмотрим, что Леле понравится. Но приятель сказал: все дома хороши. Не из новых, правда, но участки большие, сады при всех разбиты вполне приличные. Ну, как тебе моя идея?

– Класс!

Сергей Анатольевич покосился на него и, выруливая на дорогу, негромко заметил:

– Ты не думай, Генка, у меня с твоей матерью – серьезно. Нравится она мне. В сердце запала, понимаешь?

Генка вспыхнул, а Сергей Анатольевич улыбнулся:

– Девчонка она у тебя. Чуть взрослее моей Лерки. Глаз да глаз нужен. Ты молодец – справлялся…

Он затормозил у подъезда:

– Знаешь, я всегда о сыне мечтал. Повезло мне, как считаешь?

И ушел. А застывший на своем месте Генка несколько заторможено подумал, что Лерку, пожалуй, придется терпеть. И ее псарню тоже. Ради такого мужика…

* * *

По закону подлости Леля свой выбор остановила только на третьем, последнем доме. Впрочем, он понравился и другим. По всем параметрам.

И тем, что располагался на самой окраине дачного поселка, чуть в стороне от остальных домов. И тем, что вокруг него разбит большой, соток на пятнадцать, сад, где фруктовые деревья мешались с высоченными, в беспорядке разбросанными по участку соснами. И тем, что сам дом находился не у самой дороги, как остальные, а прятался в глубине сада, и казалось: посторонних людей вообще рядом нет. И даже тем, что дом был старинным, двухэтажным, явно довоенной постройки. Правда, он требовал основательного ремонта, но…

– Справимся, Ген, как думаешь? Я – рукастый…

– Что, и нанимать никого не будем? – ужаснулась Леля, восторженно рассматривая ближайшую сосну. И уважительно потрогала пальцем разогревшуюся на солнце потрескавшуюся кору.

– Посмотрим. Может, и не будем. Дом еще крепкий.

И Сергей Анатольевич утащил Лелю куда-то на второй этаж: приводить в порядок хотя бы одну спальню.

Остальные оказались не у дел и занимали себя, кто как умел. Взбудораженный полученной свободой Ральф черным метеором носился по саду. Ленивый, медлительный Клоп, забыв о больной ноге, привычно мотался в кильватере. Лера рассеянно бродила среди деревьев, изредка надкусывая очередное яблоко, и ее круглое личико счастливо светилось.

А Генка вдруг впервые за много лет почувствовал, что у него появилась настоящая семья. Состояние было непривычным, и он слегка растерялся. Кружил между высоченными соснами, присматриваясь и к дому, и к саду, и к новым домочадцам. А потом решительно пошел к старой яблоне: под ней до сих пор стояла клетка с несчастным попугаем. Вывезенный заботливой Лерой на свежий воздух, он томился под темным платком. Видимо, хозяйка все еще опасалась за его шею.

Генка сорвал платок и громко воскликнул:

– Свободу попугаю!

И взъерошенная, большущая, ярчайшей красно-зеленой расцветки птица (таких Генка раньше видел лишь в фильмах да на картинках) знакомым гнусавым голосом проворчала:

– Свободу-свободу… Жрррать давай!

И ТАКОЕ добавила, что Генка вспыхнул, как маков цвет, и вороватым движением набросил темно-коричневый платок обратно на клетку.

Нет уж, свежий воздух – это, конечно же, прекрасно, но вот его матери совершенно незачем слышать подобные словечки!

Глава 6

Ограбление

Домой возвращались очень поздно и уставшие донельзя. Даже шумный Ральф утихомирился и вяло валялся под ногами у Леры.

К дому подъехали лишь к часу ночи, когда в машине не спал разве что сам водитель. Остальных пришлось расталкивать. И если Генка проснулся практически сразу, то вот остальные…

Сергей Анатольевич сдался первым и почти вынес сонную Лелю из машины. Генка, невольно подражая ему, извлек наружу отчаянно зевающую Леру. Ральф растолкал носом сладко дрыхнущего Клопа. Из джипа ленивого бультерьера ему пришлось буквально выпихивать.

В подошедший лифт вошли все. Даже черный терьер не захотел подниматься на шестой этаж самостоятельно, хотя обычно этих дурно пахнущих кабинок не признавал.

Когда выгрузились на площадку, Ральф вдруг забеспокоился и зло заворчал. И только что дремавший на ходу Клоп как-то мгновенно проснулся. Его нос уже не перевешивал все остальное, и потрясенный Генка впервые увидел, КАКИЕ у буля милые зубки.

В отличие от приятеля, Клоп рычать не стал. Он набычился и танком попер на закрытую дверь. И пока Сергей Анатольевич, встревоженно поглядывая на собак, шарил в кармане в поиске ключей, разъяренный чем-то буль своим железным лбом протаранил дверь. И она ОТКРЫЛАСЬ.

Все пораженно застыли. Глаза Лели и Лерки стали совершенно круглыми. Леля побледнела, а Лера почему-то тоненько заскулила и как-то незаметно оказалась за спиной у Генки. Оба пса безмолвно исчезли в темной квартире.

Через несколько секунд оглушительной тишины, Сергей Анатольевич встряхнул головой и сказал:

– Ждите, я сейчас.

– Я с тобой! – пискнула Леля и вцепилась в его руку.

Генка оглянулся на испуганную Леру и заявил:

– Мы тоже.

– Ладно, – хмыкнул Коваленко-старший. – Раз собаки молчат, значит, чужих в доме уже нет. Так что пошли. Только уговор: не пугаться. У нас, как вы понимаете, явно были гости. И не из званых.

* * *

– Да уж, гости!

Генка пораженно бродил по разгромленной квартире и мысленно удивлялся терпению неведомых грабителей. ЧТО они искали, было непонятно, но перевернули ВСЕ.

На кухне из баночек и пакетов были высыпаны крупы, сахар, пряности, кофе. Разлетевшейся мукой был припудрен весь пол. В комнатах оказалась вспорота мягкая мебель. Из шкафов были вытряхнуты вещи, с полок сброшены книги. В недавно еще уютном жилище словно ураган прошел.

– Нда… – задумчиво пробормотал Сергей Анатольевич. – Интересно, что же искали…

Он вопросительно посмотрел на тихо плачущую Лелю. Та пожала плечами, а Генка хмуро заметил:

– Нам тоже интересно.

И сердито сдернул платок с мертво зажатой в руке клетки. Разбуженный ярким электрическим светом попугай сонно заворочался. Открыл глаза, осмотрелся и застыл в некотором обалдении. Потом тряхнул хохолком, звонко долбанул клювом по решетке и восторженно заорал:

– …твою мать!

– Точно выразился, – согласился Генка и удовлетворенно накрыл клетку.

Он вдруг почувствовал себя лучше. Сергей Анатольевич хохотнул, подмигнул Генке и бодро бросил:

– Так, дамы, спокойно! Все хорошо, что хорошо кончается!

Обе «дамы» от подобного заявления дружно открыли рты. Лера поспешно размазала по грязному лицу слезы и изумленно выдохнула:

– Х-хорошо? Ты ЭТО называешь – «хорошо»?!

И она широко обвела дрожащей рукой разгромленную комнату.

– Конечно, – кивнул ее папенька и хитро посмотрел на дочь. – Помню, кто-то хотел Клопа с Ванькой дома оставить?

Лера побледнела, даже, скорее, позеленела. Поспешно нашла взглядом клетку и молчаливого, мрачного буля, замершего у самого порога, и слабо улыбнулась:

– Ну, если так…

– Только так! – решительно подтвердил новый глава семьи. – Все живы, здоровы, а мебель давно пора сменить! Как вам такая точка зрения?

Леля с Лерой переглянулись. Генка невольно хмыкнул и окончательно определился: этот мужик в его отцы вполне годился.

Поэтому стенать они перестали, подсчитывать вслух и про себя потери – тоже. Просто быстро навели в спальнях относительный порядок – читай: все наиболее мешающие обломки дружно сволокли в зал – и легли спать.

Такое удовольствие, как полицию, единодушно решили отложить на утро. Все равно время прошло, да и поздно уже.

Глава 7

Намеченный сюрприз

После ночной встряски спали мертвым сном. Всех поднял на ноги звонок в дверь. Неизвестный гость трезвонил радостно, простодушно давая понять, что палец от кнопки оторвет лишь в одном случае: когда ему откроют.

Растерявшиеся от подобной наглости псы мячиками скатились с подстилок и непонимающе вылупились друг на друга. А потом, опрокидывая друг друга, со всех лап бросились в прихожую. Однако почему-то лаять не стали: уселись рядком и дружно уставились на входную дверь.

Родители в своей спальне, естественно, не слышать звонка не могли. Никак. Но тугих на уши изображали талантливо. Поэтому вставать пришлось детям.

Встрепанные Генка с Лерой выскочили из своих комнат как на пожар. Столкнулись у собственных дверей и плечом к плечу понеслись по коридору.

– Какой это козел старается? – бормотала Лера.

– Это не козел… – машинально ответил Генка.

– А кто?

– Гришка Завьялов, думаю.

Дверь открыли, даже не поинтересовавшись, кто там. Впрочем, после вчерашнего это можно было себе позволить: в доме не осталось ни одной целой вещицы. Разве только те, что во время набега были на хозяевах.

Закладывающий уши звон наконец смолк, и встречающие расслабились. Генка не ошибся: на пороге, как он и предполагал, застыл его ближайший приятель Гришка Завьялов. Именно застыл. Изумленной Лере даже показалось, что он и не дышал.

Полуодетому Генке торчать перед распахнутой настежь дверью не понравилось. Он обозлился, подтянул трусы и рявкнул:

– Памятник изображаешь?! Входи давай!

– П-п-памятник… – кротко согласился Гришка, не двигаясь с места.

Генка удивленно обернулся и ничего криминального не заметил: в шаге от него была Лерка, за нею преданно тусовались собаки. Последние вели себя образцово, даже зубки не демонстрировали.

– Заходи же!

– Аг-га, – снова согласился приятель и почему-то начал стремительно краснеть, но с облюбованного места по-прежнему не двинулся.

– Собак боишься? – догадался Генка.

За его спиной обиженно заворчал Ральф, а Лера насмешливо фыркнула. Бультерьер на обиду тоже отреагировал. Он заинтересованно завозился и сделал едва заметный шажок вперед.

– Э-э… может… э-э… Лера… ну…

– Что – Лера?!

– Э-э… как бы это… ну… оденется?

Генка резко развернулся и заметил, что на Лере были только короткая футболка и белые трусики. Генка покраснел и почему-то накинулся на Гришку:

– Чего глаза пялишь? Это теперь моя сестра, понял?!

Завьялов послушно зажмурился. Генка продолжил наводить порядок. Обернулся к Лере и рыкнул:

– Не стой голяком! Накинь чего-нибудь!

Генкиному реву медведь бы позавидовал. Лера испуганно шарахнулась в сторону. Бультерьер, защищая хозяйку, осуждающе заворчал. Генка огрызнулся:

– А тебя вообще не спрашивают!

Клоп, непривычный к подобному обращению, сел и озадаченно свесил тяжелую голову набок. Изумленный черный терьер раззявил пасть и замаскировался: спешно завесил глазки лохматой челкой. Лера растерянно захлопала ресницами, потом покраснела и убежала. Через пару минут она выглядела уже вполне пристойно.

Генка придирчиво осмотрел слегка оторопевших домочадцев, скривился и кивнул Гришке:

– Заходи!

* * *

Потом они вчетвером водили раннего гостя по разгромленной неизвестными грабителями квартире. Увидев разобранную чуть ли не на запчасти технику, Гришка упал в раскуроченное кресло и замотал головой:

– Нет слов! Что же они искали?

Генка отпихнул нагло развалившегося в ногах Ральфа и воскликнул:

– Тебе тоже показалось: что-то искали?

– А то! Иначе зачем в цветочных горшках ковырялись? Смотри – ни одного целого не осталось!

Лера уселась на подоконник и рассеянно смотрела в окно. Гришка – на Леру. Псы преданно пялились на Генку, они рассчитывали на скорый завтрак. Генка озабоченно пересчитывал взглядом погибшие цветы. Вчера на фоне всеобщего разгрома он их просто не заметил. Закончив горький подсчет, он тяжело вздохнул:

– Ты прав. Похоже, что-то искали. Только вот – что?

– Может, мать догадывается?

– Ха! – фыркнул Генка. – Да она вечно у меня спрашивает, где у нас носовые платки лежат! И хронически все теряет.

– А отчим? Все-таки пока вы одни жили, вас не трогали.

– Вряд ли. Он вчера сам удивился.

– Притворяется!

Лера вспыхнула, соскочила с подоконника и закричала:

– Кретин! Мой папа – не такой!

И оскорбленно отвернулась.

Гришка растерянно обернулся к Генке. Тот кивнул:

– Действительно, не такой. Ты его просто не знаешь. Стоящий мужик.

– Так что же тогда? – удивился Гришка.

– Не знаю.

Ребята помолчали. Потом Генка что-то вспомнил и хмыкнул.

– Ты чего? – спросил Гришка.

– Да так. Вспомнил Танькин звонок.

– Это насчет коробки «Птичьего молока», что ли? – оживился Гришка. – Она и мне звонила! Тоже мне, драгоценность! Пропала, видишь ли. Представляешь, чуть ли не допрос мне устроила!

Генка озадаченно почесал затылок.

– И мне.

– Слушай, может, купить ей?

– Ты о чем?

– Ну, такую же коробку! Ну, которая пропала. Танькин отец вроде бы кому-то передать ее должен был.

– Думаешь, обычная коробка?

– А какая еще? – удивился Гришка.

– Ну, не знаю. Только если обычная, они бы не искали, высунув язык, а сами бы купили такую же. Не нищие! У Танькиного отца ювелирный магазин в самом центре. И мастерская при нем.

– Думаешь, сорт редкий? Ну, наполнитель там какой-нибудь особенный?

– Наверняка.

– А ты не помнишь, какой именно? А то поискали бы. До школы еще почти десять дней, время есть.

– Нет, не помню. Я ее и не видел толком. Лерка тогда пару коробок на стол швырнула.

Генка внезапно замолчал. Мальчишки переглянулись и дружно уставились на девочку. Лера поежилась и с преувеличенным интересом склонилась над обломками одного из цветочных горшков.

Она прекрасно слышала весь разговор и, если бы не боялась привлечь к себе внимание, давно бы сбежала.

Ей было не по себе. Даже лихорадило немного. Проклятая коробка! И зачем она ее взяла?

Приспичило, видите ли! Еще ни одной конфеты не съела, а уже проблемы.

Главное, Лера даже не знала, где она позавчера оставила злосчастную коробку! Помнила лишь: та была в темно-коричневом полиэтиленовом пакете с золотистыми полосками. Во всяком случае, Лера ее туда еще у Ивановых сунула.

– Эй, проснись!

Девочка вздрогнула и нехотя обернулась. Большие темно-карие глаза хмуро смотрели на мальчишек.

– Ну?

Гришка почему-то покраснел и невольно отметил, какие у девочки обалденные темно-каштановые кудри. И очень чистая, нежная кожа. И большие темные глаза. Стараясь не особо пялиться, он торопливо спросил:

– Ты не заметила, что за конфеты были? Ну, хотя бы, что за фирма?

– Польские, – неприязненно буркнула Лера, наматывая на палец длинный локон.

– А начинка какая?

– Я знаю?! На вид – обычная коробка. У нас в Саратове такими на каждом углу торгуют.

И, немного помолчав, сердито воскликнула:

– И вообще, при чем тут конфеты?! Нас ограбили, а вы – о глупостях!

– Ну…

– И не нукай! Если вашей Таньке так уж нужна эта жалкая коробка, так давайте действительно купим!

– А сорт?

– Можно несколько. На выбор. Думаю, знакомый Танькиного отца не обидится, если ему вместо одной коробки притащат несколько.

Идея Лере понравилась. Показалось: как только передаст Ивановой конфеты, ее сразу же перестанет мучить эта глупая кража. О ней просто можно будет забыть!

Лера старательно зажевала губами, прикидывая, сколько же сортов «Птичьего молока» она знает и улыбнулась:

– Шесть! Шоколадные, ванильные, кокосовые, вишневые, черно-смородиновые и клубника. Нет, восемь! Еще: ананас и апельсин. Найдем?

– Да запросто, – жизнерадостно воскликнул Гришка. – Пошли сегодня же! Сделаем Таньке сюрприз!

– А деньги? – поинтересовался Гена. – У меня – только на хозяйство, учтите! Восемь коробок мне не осилить.

– А сколько потянешь? – Гришка полез в карман.

– Ну, две.

– И у меня на пару хватит!

Лера бросила на озабоченных мальчишек пренебрежительный взгляд и фыркнула:

– Можете не считать! Мне бабушка на новые вещи предостаточно выделила!

– А когда пойдем?

Клоп с Ральфом вскочили на ноги и обеспокоенно уставились на ребят. Бультерьер ткнулся носом в колени хозяйки и жалобно заскулил.

– Собак выгуляем и вперед! – твердо сказала Лера.

Голодный Ральф взвыл. Генка хлопнул себя по лбу и поставил точку:

– Сначала накормим!

Больше возражений не последовало.

Глава 8

Еще одно ограбление

Коробки с «Птичьим молоком» искали почти до вечера. И купили. Шесть сортов. А вот конфеты с вишневым и ананасовым наполнителем ребятам так и не встретились.

– Ну что? – устало бросила Лера, передавая Гришке последнюю находку: «Птичье молоко» с апельсином.

Гришка вопросительно посмотрел на друга. Генка – на часы.

– На сегодня все. Я отчиму обещал, что к восьми дома будем. Теперь смотрите: почти час нам до Ивановых пилить, затем минут двадцать до Белорусской…

Лера грустно вздохнула. Генка констатировал:

– Так что обойдется Танька шестью коробками! Будем считать: ее знакомому повезет, и нужная – у нас. Как вы?

– Ты прав, – отозвался Гришка. – Мои тоже к восьми дома будут. Не застанут меня, мать с ума сойдет. Я же не предупредил заранее. Да и Лера уже устала.

– Вот еще! – строптиво проворчала девочка. – Я в порядке.

– Значит, я устал, – покладисто кивнул Гришка.

Генка подозрительно покосился на друга: тот никогда кротостью не отличался! Но Гришка ответил ему чистейшим взглядом, и Генка бросил:

– Решено. Пошли к метро.

* * *

На звонок у Ивановых долго не реагировали. Лера растерянно пробормотала:

– Наверное, дома никого.

– Может, на даче? – поддержал ее Гришка.

– Нет, – буркнул Генка. – Я ей перед нашим походом звонил. Сказала: весь день дома будет. У них что-то неладно.

– Ты проболтался о нашем сюрпризе? – удивился Завьялов.

– Вот еще! Просто обещал вечерком забежать. Говорю же – Танька ревела.

Генка снова нажал кнопку. Вымотанная Лера медленно сползла по стене и прошептала, оправдываясь:

– На корточках легче.

Но посидеть ей не удалось. Как раз в этот момент послышались шаги, блеснул глазок, и дверь открылась. На пороге стояла бледная и какая-то встрепанная Таня. Мальчишки потрясенно переглянулись: она была не накрашена! Совершенно. Даже ресницы.

– Проходите, – бесцветным голосом пригласила девочка и посторонилась.

А закрывая за ребятами дверь, крикнула куда-то в комнаты:

– Не беспокойся, папа, это ко мне!

Дверь в гостиную скрипнула, но в коридор никто не выглянул. Леру вдруг передернуло. Атмосфера в недавно благополучной квартире была на удивление гнетущей. Это чувствовали даже мальчишки, оба молчали.

Таня кивнула на свою комнату, и ребята почти на цыпочках проследовали в детскую. Таня равнодушно смотрела, как одноклассники рассаживаются, и Генка не выдержал:

– Да что с тобой?! Что случилось-то?