Надежды маленький оркестрик

Читать онлайн Надежды маленький оркестрик бесплатно

Рис.0 Надежды маленький оркестрик
Рис.1 Надежды маленький оркестрик

Песенка о ночной Москве

Б. Ахмадулиной

  • Когда внезапно возникает
  • еще неясный голос труб,
  • слова, как ястребы ночные,
  • срываются с горячих губ,
  • мелодия, как дождь случайный,
  • гремит; и бродит меж людьми
  • надежды маленький оркестрик
  • под управлением любви.
  • В года разлук, в года сражений,
  • когда свинцовые дожди
  • лупили так по нашим спинам,
  • что снисхождения не жди,
  • и командиры все охрипли…
  • Тогда командовал людьми
  • надежды маленький оркестрик
  • под управлением любви.
  • Кларнет пробит, труба помята,
  • фагот, как старый посох, стерт,
  • на барабане швы разлезлись…
  • Но кларнетист красив, как черт!
  • Флейтист, как юный князь, изящен…
  • И вечно в сговоре с людьми
  • надежды маленький оркестрик
  • под управлением любви.

На Тверском бульваре

  • На Тверском бульваре
  • вы не раз бывали,
  • но не было, чтоб места не хватило
  • на той скамье зеленой,
  • на перенаселенной,
  • как будто коммунальная квартира.
  • Та зеленая скамья,
  • я признаюсь без вранья,
  • даже в стужу согревала
  • непутевого меня.
  • А с той скамьи зеленой,
  • с перенаселенной,
  • случается, и при любой погоде
  • одни уходят парами
  • дорожками бульварными,
  • другие в одиночестве уходят.
  • Та зеленая скамья,
  • я признаюсь без вранья,
  • для одних недолгий берег,
  • для других дымок жилья.

«Эта женщина! Увижу и немею…»

  • Эта женщина! Увижу и немею.
  • Потому-то, понимаешь, не гляжу.
  • Ни кукушкам, ни ромашкам я не верю
  • и к цыганкам, понимаешь, не хожу.
  • Напророчат: не люби ее такую,
  • набормочут: до рассвета заживет,
  • наколдуют, нагадают, накукуют…
  • А она на нашей улице живет!

«Неистов и упрям…»

Ю. Нагибину

  • Неистов и упрям,
  • гори, огонь, гори.
  • На смену декабрям
  • приходят январи.
  • Нам все дано сполна —
  • и горести, и смех,
  • одна на всех луна,
  • весна одна на всех.
  • Прожить лета б дотла,
  • а там пускай ведут
  • за все твои дела
  • на самый страшный суд.
  • Пусть оправданья нет
  • и даже век спустя…
  • Семь бед – один ответ,
  • один ответ – пустяк.
  • Неистов и упрям,
  • гори, огонь, гори.
  • На смену декабрям
  • приходят январи.

Синька

  • В южном прифронтовом городе на рынке
  • торговали цыганки развесной синькой.
  • Торговали цыганки, нараспев голосили:
  • «Синяя синька! Лиля-лиля!»
  • С прибаутками торговали цыганки на
  • пустом рынке, в рядах пустых,
  • а черные мужья крутили цигарки,
  • и пальцы шевелились в бородах густых.
  • А жители от смерти щели копали.
  • Синьку веселую они не покупали.
  • Было вдоволь у них синевы под глазами,
  • синего мрака погребов наказанья,
  • синего инея по утрам на подушках,
  • синей золы в печурках потухших…
  • И все же не хватало им синего-синего,
  • как матери – сына, как каравая сытного,
  • а синька была цвета синего неба,
  • которого давно у них не было, не было.
  • И потому, наверное, на пустом рынке,
  • пестрые юбки по ветру кружа,
  • торговали цыганки (чудеса!) синькой,
  • довоенной роскошью, без барыша.

Сентиментальный марш

  • Надежда, я вернусь тогда,
  • когда трубач отбой сыграет,
  • когда трубу к губам приблизит
  • и острый локоть отведет.
  • Надежда, я останусь цел:
  • не для меня земля сырая,
  • а для меня твои тревоги
  • и добрый мир твоих забот.
  • Но если целый век пройдет,
  • и ты надеяться устанешь,
  • Надежда, если надо мною
  • смерть распахнет свои
  • крыла, ты прикажи, пускай тогда
  • трубач израненный привстанет,
  • чтобы последняя граната
  • меня прикончить не смогла.
  • Но если вдруг когда-нибудь
  • мне уберечься не удастся,
  • какое б новое сраженье
  • ни покачнуло шар земной,
  • я все равно паду на той,
  • на той единственной гражданской,
  • и комиссары в пыльных шлемах
  • склонятся молча надо мной.

Веселый барабанщик

  • Встань пораньше, встань пораньше, встань
  • пораньше,
  • когда дворники маячат у ворот.
  • Ты увидишь, ты увидишь, как веселый
  • барабанщик
  • в руки палочки кленовые берет.
  • Будет полдень, суматохою пропахший,
  • звон трамваев и людской водоворот,
  • но прислушайся – услышишь, как веселый
  • барабанщик
  • с барабаном вдоль по улице идет.
  • Будет вечер – заговорщик и обманщик,
  • темнота на мостовые упадет,
  • но вглядись – и ты увидишь, как веселый
  • барабанщик
  • с барабаном вдоль по улице идет.
  • Грохот палочек… то ближе он, то дальше,
  • сквозь сумятицу, и полночь, и туман…
  • Неужели ты не слышишь, как веселый
  • барабанщик
  • вдоль по улице проносит барабан?!

«Время идет, хоть шути – не шути…»

  • Время идет, хоть шути – не шути,
  • как морская волна вдруг нахлынет и скроет…
  • Но погоди, это всё впереди,
  • дай надышаться Москвою.
  • Мало прошел я дорогой земной.
  • Что же рвешь ты не в срок пополам мое сердце?
  • Ну не спеши, это будет со мной,
  • ведь никуда мне не деться.
  • Видишь тот дом? Там не гасят огня,
  • там друзья меня ждут не больным, не отпетым…
  • Да не спеши! Как же им без меня?
  • Надо ведь думать об этом.
  • Дай мне напиться воды голубой,
  • придержи до поры и тоску и усталость…
  • Ну потерпи, разочтемся с тобой —
  • я должником не останусь.

«Женщины-соседки, бросьте стирку и шитье…»

  • Женщины-соседки, бросьте стирку и шитье,
  • живите, будто заново, все начинайте снова!
  • У порога, как тревога, ждет нас новое житье
  • и товарищ Надежда по фамилии Чернова.
  • Глаза ее суровы, их приговор таков:
  • чтоб на заре без паники, чтоб вещи были собраны,
  • чтоб каждому мужчине – по паре пиджаков
  • и чтобы ноги – в сапоги, а сапоги – под седлами.
  • Прощайте, прощайте, наш путь предельно чист,
  • нас ждет веселый поезд, и два венка терновых,
  • и два звонка медовых, и грустный машинист —
  • товарищ Надежда по фамилии Чернова.
  • Ни прибыли, ни убыли не будем мы считать —
  • не надо, не надо, чтоб становилось тошно!
  • Мы успели всяких книжек сорок тысяч прочитать
  • и узнали, что к чему и что почем, и очень точно.

«Не верь войне, мальчишка…»

  • Не верь войне, мальчишка,
  • не верь: она грустна.
  • Она грустна, мальчишка,
  • как сапоги тесна.
  • Твои лихие кони
  • не смогут ничего:
  • ты весь – как на ладони,
  • все пули – в одного.

«…И когда удивительно близко…»

  • …И когда удивительно близко
  • остается идти до тебя,
  • отправляется нежность на приступ,
  • в свои тихие трубы трубя.
  • И поротно, и побатальонно
  • льется в душу она сгоряча,
  • и ее голубые знамена
  • на твои упадают плеча.
  • Знаешь, Оля, на улочке этой,
  • где старинные стынут дома,
  • в поединках сходились поэты,
  • гимназистки сходили с ума.
  • Продолжается жизни движенье
  • вдоль по улочке. Век непочат.
  • Продолжается листьев круженье,
  • каблуки по асфальту стучат.
  • И за щедрой твоею рукою
  • что-то брезжится мне впереди,
  • и в груди назревает такое,
  • что уже не хватает груди.

«Глаза, словно неба осеннего свод…»

  • Глаза, словно неба осеннего свод,
  • и нет в этом небе огня,
  • и давит меня это небо и гнет —
  • вот так она любит меня.
  • Прощай. Расстаемся. Пощады не жди!
  • Все явственней день ото дня,
  • что пусто в груди, что темно впереди —
  • вот так она любит меня.
  • Ах, мне бы уйти на дорогу свою,
  • достоинство молча храня!
  • Но старый солдат, я стою, как в строю…
  • Вот так она любит меня.

Голубой шарик

  • Девочка плачет: шарик улетел.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Девушка плачет: жениха все нет.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Женщина плачет: муж ушел к другой.
  • Ее утешают, а шарик летит.
  • Плачет старушка: мало пожила…
  • А шарик вернулся, а он голубой.

«Не бродяги, не пропойцы…»

  • Не бродяги, не пропойцы,
  • за столом семи морей
  • вы пропойте, вы пропойте
  • славу женщине моей!
  • Вы в глаза ее взгляните,
  • как в спасение свое,
  • вы сравните, вы сравните
  • с близким берегом ее.
  • Мы земных земней. И вовсе
  • к черту сказки о богах!
  • Просто мы на крыльях носим
  • то, что носят на руках.
  • Просто нужно очень верить
  • этим синим маякам,
  • и тогда нежданный берег
  • из тумана выйдет к вам.

Ванька Морозов

А. Межирову

  • За что ж вы Ваньку-то Морозова?
  • Ведь он ни в чем не виноват.
  • Она сама его морочила,
  • а он ни в чем не виноват.
  • Он в старый цирк ходил на площади
  • и там циркачку полюбил.
  • Ему чего-нибудь попроще бы,
  • а он циркачку полюбил.
  • Она по проволке ходила,
  • махала белою рукой,
  • и страсть Морозова схватила
  • своей мозолистой рукой.
  • А он швырял в «Пекине» сотни,
  • ему-то было все равно.
  • А по нему Маруся сохнет,
  • и это ей не все равно.
  • А он медузами питался,
  • циркачке чтобы угодить.
  • И соблазнить ее пытался,
  • чтоб ей, конечно, угодить.
  • Не думал, что она обманет:
  • ведь от любви беды не ждешь…
  • Ах, Ваня, Ваня, что ж ты, Ваня?
  • Ведь сам по проволке идешь!
Рис.2 Надежды маленький оркестрик

«Нева Петровна, возле вас – всё львы…»

А. Шуб

  • Нева Петровна, возле вас – всё львы.
  • Они вас охраняют молчаливо.
  • Я с женщинами не бывал счастливым,
  • вы – первая. Я чувствую, что – вы.
  • Послушайте, не ускоряйте бег,
  • банальным славословьем вас не трону:
  • ведь я не экскурсант, Нева Петровна,
  • я просто одинокий человек.
  • Мы снова рядом. Как я к вам привык!
  • Я всматриваюсь в ваших глаз глубины.
  • Я знаю: вас великие любили,
  • да вы не выбирали, кто велик.
  • Бывало, вы идете на проспект,
  • не вслушиваясь в титулы и званья,
  • а мраморные львы – рысцой за вами
  • и ваших глаз запоминают свет.
  • И я, бывало, к тем глазам нагнусь
  • и отражусь в их океане синем
  • таким счастливым, молодым и сильным…
  • Так отчего, скажите, ваша грусть?
  • Пусть говорят, что прошлое не в счет.
  • Но волны набегают, берег точат,
  • и ваше платье цвета белой ночи
  • мне третий век забыться не дает.

«Мне нужно на кого-нибудь молиться…»

О. Батраковой

  • Мне нужно на кого-нибудь молиться.
  • Подумайте, простому муравью
  • вдруг захотелось в ноженьки валиться,
  • поверить в очарованность свою!
  • И муравья тогда покой покинул,
  • все показалось будничным ему,
  • и муравей создал себе богиню
  • по образу и духу своему.
  • И в день седьмой, в какое-то мгновенье,
  • она возникла из ночных огней
  • без всякого небесного знаменья…
  • Пальтишко было легкое на ней.
  • Все позабыв – и радости, и муки,
  • он двери распахнул в свое жилье
  • и целовал обветренные руки
  • и старенькие туфельки ее.
  • И тени их качались на пороге,
  • безмолвный разговор они вели,
  • красивые и мудрые, как боги,
  • и грустные, как жители земли.

Вобла

  • Холод войны немилосерд и точен.
  • Ей равнодушия не занимать.
  • …Пятеро голодных сыновей и дочек
  • и одна отчаянная мать.
  • И каждый из нас глядел в оба,
  • как по синей клеенке стола
  • случайная одинокая вобла
  • к земле обетованной плыла,
  • как мама руками теплыми
  • за голову воблу брала,
  • к телу гордому ее прикасалась,
  • раздевала ее догола…
  • Ах, какой красавицей вобла казалась!
  • Ах, какою крошечной вобла была!
  • Она клала на плаху буйную голову,
  • и летели из-под руки
  • навстречу нашему голоду
  • чешуи пахучие медяки.
  • А когда-то кружек звон,
  • как звон наковален, как колоколов перелив…
  • Знатоки ее по пивным смаковали,
  • королевою снеди пивной нарекли.
  • …Пятеро голодных сыновей и дочек.
  • Удар ножа горяч как огонь.
  • Вобла ложилась кусочек в кусочек —
  • по сухому кусочку в сухую ладонь.
  • Нас покачивало военным ветром,
  • и, наверное, потому
  • плыла по клеенке счастливая жертва
  • навстречу спасению моему.

«На белый бал берез не соберу…»

  • На белый бал берез не соберу.
  • Холодный хор хвои хранит молчанье.
  • Кукушки крик, как камешек отчаянья,
  • все катится и катится в бору.
  • И все-таки я жду из тишины
  • (как тот актер, который знает цену
  • чужим словам, что он несет на сцену)
  • каких-то слов, которым нет цены.
  • Ведь у надежд всегда счастливый цвет,
  • надежный и таинственный немного,
  • особенно, когда глядишь с порога,
  • особенно, когда надежды нет.

Песенка о солдатских сапогах

  • Вы слышите: грохочут сапоги,
  • и птицы ошалелые летят,
  • и женщины глядят из-под руки?
  • Вы поняли, куда они глядят?
  • Вы слышите: грохочет барабан?
  • Солдат, прощайся с ней, прощайся с ней…
  • Уходит взвод в туман-туман-туман…
  • А прошлое ясней-ясней-ясней.
  • А где же наше мужество, солдат,
  • когда мы возвращаемся назад?
  • Его, наверно, женщины крадут
  • и, как птенца, за пазуху кладут.
  • А где же наши женщины, дружок,
  • когда вступаем мы на свой порог?
  • Они встречают нас и вводят в дом,
  • но в нашем доме пахнет воровством.
  • А мы рукой на прошлое: вранье!
  • А мы с надеждой в будущее: свет!
  • А по полям жиреет воронье,
  • а по пятам война грохочет вслед.
  • И снова переулком – сапоги,
  • и птицы ошалелые летят,
  • и женщины глядят из-под руки…
  • В затылки наши круглые глядят.

Король

Б. Федорову

  • Во дворе, где каждый вечер все играла радиола,
  • где пары танцевали, пыля,
  • ребята уважали очень Леньку Королева
  • и присвоили ему званье короля.
  • Был король, как король, всемогущ.
  • И если другу станет худо и вообще не повезет,
  • он протянет ему свою царственную руку,
  • свою верную руку, – и спасет.
  • Но однажды, когда «мессершмитты», как вороны,
  • разорвали на рассвете тишину,
  • наш Король, как король, он кепчонку, как корону —
  • набекрень, и пошел на войну.
  • Вновь играет радиола, снова солнце в зените,
  • да некому оплакать его жизнь,
  • потому что тот король был один (уж извините),
  • королевой не успел обзавестись.
  • Но куда бы я ни шел, пусть какая ни забота
  • (по делам или так, погулять),
  • все мне чудится, что вот за ближайшим поворотом
  • Короля повстречаю опять.
  • Потому что на войне, хоть и правда стреляют,
  • не для Леньки сырая земля.
  • Потому что (виноват), но я Москвы не представляю
  • без такого, как он, короля.

Ангелы

  • Выходят танки из леска,
  • устало роют снег,
  • а неотступная тоска
  • бредет за ними вслед.
  • Победа нас не обошла,
  • да крепко обожгла.
  • Мы на поминках водку пьем,
  • да ни один не пьян.
  • Мы пьем напропалую
  • одну, за ней вторую,
  • пятую, десятую,
  • горькую десантную.
  • Она течет, и хоть бы черт,
  • ну хоть бы что – ни капельки…
  • Какой учет, когда течет?
  • А на закуску – яблоки.
  • На рынке не развешенные
  • дрожащею рукой,
  • подаренные женщиной,
  • заплаканной такой.
  • О ком ты тихо плакала?
  • Все, знать, не обо мне,
  • пока я топал ангелом
  • в защитной простыне.
  • Ждала, быть может, слова,
  • а я стоял едва,
  • и я не знал ни слова,
  • я все забыл слова.
  • Слова, слова… О чем они?
  • И не припомнишь всех.
  • И яблочко моченое
  • упало прямо в снег.
  • На белом снегу
  • лежит оно.
  • Я к вам забегу
  • давным-давно,
  • как еще до войны,
  • как в той тишине,
  • когда так нужны
  • вы не были мне…

Первый день на передовой

  • Волнения не выдавая,
  • оглядываюсь, не расспрашивая.
  • Так вот она – передовая!
  • В ней ничего нет страшного.
  • Трава не выжжена, лесок не хмур,
  • и до поры
  • объявляется перекур.
  • Звенят комары.
  • Звенят, звенят
  • возле меня.
  • Летят, летят —
  • крови моей хотят.
  • Отбиваюсь в изнеможении
  • и вдруг попадаю в сон:
  • дым сражения, окружение,
  • гибнет, гибнет мой батальон.
  • А пули звенят
  • возле меня.
  • Летят, летят —
  • крови моей хотят.
  • Кричу, обессилев,
  • через хрипоту:
  • «Пропадаю!»
  • И к ногам осины,
  • весь в поту,
  • припадаю.
  • Жить хочется!
  • Жить хочется!
  • Когда же это кончится?
  • Мне немного лет…
  • гибнуть толку нет…
  • я ночных дозоров не выстоял…
  • я еще ни разу не выстрелил…
  • И в сопревшую листву зарываюсь
  • и просыпаюсь…
  • Я, к стволу осины прислонившись, сижу,
  • я в глаза товарищам гляжу-гляжу:
  • а что, если кто-нибудь в том сне побывал?
  • А что, если видели, как я воевал?

Полночный троллейбус

  • Когда мне невмочь пересилить беду,
  • когда подступает отчаянье,
  • я в синий троллейбус сажусь на ходу,
  • в последний,
  • в случайный.
  • Полночный троллейбус, по улице мчи,
  • верши по бульварам круженье,
  • чтоб всех подобрать, потерпевших в ночи
  • крушенье,
  • крушенье.
  • Полночный троллейбус, мне дверь отвори!
  • Я знаю, как в зябкую полночь
  • твои пассажиры – матросы твои – приходят
  • на помощь.
  • Я с ними не раз уходил от беды,
  • я к ним прикасался плечами…
  • Как много, представьте себе, доброты
  • в молчанье,
  • в молчанье.
  • Полночный троллейбус плывет по Москве,
  • Москва, как река, затухает,
  • и боль, что скворчонком стучала в виске,
  • стихает,
  • стихает.

Медсестра Мария

  • А что я сказал медсестре Марии,
  • когда обнимал ее?
  • – Ты знаешь, а вот офицерские дочки
  • на нас, на солдат, не глядят.
  • А поле клевера было под нами,
  • тихое, как река.
  • И волны клевера набегали,
  • и мы качались на них.
  • И Мария, раскинув руки,
  • плыла по этой реке.
  • И были черными и бездонными
  • голубые ее глаза.
  • И я сказал медсестре Марии,
  • когда наступил рассвет:
  • – Нет, ты представь: офицерские дочки
  • на нас и глядеть не хотят.

Новое утро

  • Не клонись-ка ты, головушка,
  • от невзгод и от обид.
  • Мама, белая голубушка,
  • утро новое горит.
  • Все оно смывает начисто,
  • все разглаживает вновь…
  • Отступает одиночество,
  • возвращается любовь.
  • И сладки, как в полдень пасеки,
  • как из детства голоса,
  • твои руки, твои песенки,
  • твои вечные глаза.

«Настоящих людей так немного!..»

  • Настоящих людей так немного!
  • Всё вы врете, что век их настал.
  • Посчитайте и честно, и строго,
  • сколько будет на каждый квартал.
  • Настоящих людей очень мало:
  • на планету – совсем ерунда,
  • на Россию – одна моя мама,
  • только что ж она может одна?

Песенка об открытой двери

  • Когда метель кричит как зверь —
  • протяжно и сердито,
  • не запирайте вашу дверь,
  • пусть будет дверь открыта.
  • А если ляжет дальний путь,
  • нелегкий путь, представьте,
  • дверь не забудьте распахнуть,
  • открытой дверь оставьте.
  • И, уходя, в ночной тиши
  • без долгих слов решайте:
  • огонь сосны с огнем души
  • в печи перемешайте.
  • Пусть будет теплою стена
  • и мягкою скамейка…
  • Дверям закрытым – грош цена,
  • замку цена – копейка!

Песенка о Фонтанке

  • По Фонтанке, по Фонтанке, по Фонтанке
  • лодки белые холеные плывут.
  • На Фонтанке, на Фонтанке, на Фонтанке
  • ленинградцы удивленные живут.
  • От войны еще красуются плакаты,
  • и погибших еще снятся голоса.
  • Но давно уж – ни осады, ни блокады —
  • только ваши удивленные глаза.
  • Я – приезжий. Скромно стану в отдаленье.
  • Слов красивых и напрасных не скажу:
  • что я знаю?
  • Лишь на ваше удивленье
  • удивленными глазами погляжу.

Московский муравей

  • Не тридцать лет, а триста лет иду, представьте вы,
  • по этим древним площадям, по голубым торцам.
  • Мой город носит высший чин и звание Москвы,
  • но он навстречу всем гостям всегда выходит сам.
  • Иду по улицам его в рассветной тишине,
  • бегу по улочкам кривым (простите, города)…
  • Но я – московский муравей, и нет покоя мне —
  • так было триста лет назад и будет так всегда.
  • Ах, этот город, он такой, похожий на меня:
  • то грустен он, то весел он, но он всегда высок…
  • Что там за девочка в руке несет кусочек дня,
  • как будто завтрак в узелке мне, муравью, несет?

«Часовые любви на Смоленской стоят…»

  • Часовые любви на Смоленской стоят.
  • Часовые любви у Никитских не спят.
  • Часовые любви по Петровке идут неизменно…
  • Часовым полагается смена.
  • О, великая вечная армия,
  • где не властны слова и рубли,
  • где все – рядовые: ведь маршалов нет у любви!
  • Пусть поход никогда ваш не кончится.
  • Признаю только эти войска!..
  • Сквозь зимы и вьюги к Москве подступает весна.
  • Часовые любви на Волхонке стоят.
  • Часовые любви на Неглинной не спят.
  • Часовые любви по Арбату идут неизменно…
  • Часовым полагается смена.

«Мой мальчик, нанося обиды…»

Ст. Рассадину

  • Мой мальчик, нанося обиды,
  • о чем заботятся враги?
  • Чтоб ты не выполз недобитый,
  • на их нарвавшись кулаки.
  • Мой мальчик, но – верны и строги —
  • о чем заботятся друзья?
  • Чтоб не нашел ты к ним дороги,
  • свои тревоги пронося.
  • И все-таки, людьми ученый,
  • еще задолго до седин,
  • рванешь рубаху обреченно,
  • едва останешься один.
  • И вот тогда-то, одинокий,
  • как в зоне вечной мерзлоты,
  • поймешь, что все, как ты, двуноги,
  • и все изранены, как ты.

«Дома лучше (что скрывать?)…»

  • Дома лучше (что скрывать?),
  • чем на площади холодной:
  • здесь хоть стулья да кровать,
  • там – всего лишь флаг бесплодный.
  • Здесь, хоть беден, хоть богат,
  • остаюсь самим собою.
  • Здесь я – барин, там – солдат,
  • и разлука за спиною.

«Жизнь моя – странствия. Прощай! Пиши!..»

  • Жизнь моя – странствия. Прощай! Пиши!
  • Мне нужно выяснить не за рубли:
  • широки ли пространства твоей души,
  • велико ль государство моей любви.

«Эта женщина такая…»

  • Эта женщина такая:
  • ничего не говорит,
  • очень трудно привыкает,
  • очень долго не горит.
  • Постепенно, постепенно
  • поднимается, кружа
  • по ступеням, по ступеням
  • до чужого этажа.
  • До далекого, чужого,
  • до заоблачных высот…
  • и, прищурясь, смотрят жены,
  • как любить она идет,
  • как идет она – не шутит,
  • хоть моли, хоть не моли…
  • И уходят в норы судьи
  • коммунальные мои.

«Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок…»

  • Я ухожу от пули, делаю отчаянный рывок.
  • Я снова живой на выжженном теле Крыма.
  • И вырастают вместо крыльев тревог
  • за моей человечьей спиной надежды крылья.
  • Васильками над бруствером, уцелевшими от огня,
  • склонившимися над выжившим отделеньем,
  • жизнь моя довоенная разглядывает меня
  • с удивленьем.
  • До первой пули я хвастал: чего не могу посметь?
  • До первой пули врал я напропалую.
  • Но свистнула первая пуля, кого-то накрыла смерть,
  • а я приготовился пулю встретить вторую.
  • Ребята, когда нас выплеснет из окопа четкий приказ,
  • не растопчите этих цветов в наступленье!
  • Пусть синими их глазами глядит и глядит на нас
  • идущее за нами поколенье.

«Из окон корочкой несет поджаристой…»

Е. Рейну

  • Из окон корочкой несет поджаристой.
  • За занавесками – мельканье рук.
  • Здесь остановки нет, а мне – пожалуйста:
  • шофер в автобусе – мой лучший друг.
  • А кони в сумерках колышут гривами.
  • Автобус новенький, спеши, спеши!
  • Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный
  • в любую сторону твоей души.
  • Я знаю, вечером ты в платье шелковом
  • пойдешь по улицам гулять с другим…
  • Ах, Надя, брось коней кнутом нащелкивать,
  • попридержи-ка их, поговорим!
  • Она в спецовочке, в такой промасленной,
  • берет немыслимый такой на ней…
  • Ах, Надя, Наденька, мы были б счастливы…
  • Куда же гонишь ты своих коней!
  • Но кони в сумерках колышут гривами.
  • Автобус новенький спешит-спешит.
  • Ах, Надя, Наденька, мне б за двугривенный
  • в любую сторону твоей души!

Песенка о комсомольской богине

  • Я смотрю на фотокарточку:
  • две косички, строгий взгляд,
  • и мальчишеская курточка,
  • и друзья кругом стоят.
  • За окном все дождик тенькает:
  • там ненастье на дворе.
  • Но привычно пальцы тонкие
  • прикоснулись к кобуре.
  • Вот скоро дом она покинет,
  • вот скоро вспыхнет бой кругом,
  • но комсомольская богиня…
  • Ах, это, братцы, о другом!
  • На углу у старой булочной,
  • там, где лето пыль метет,
  • в синей маечке-футболочке
  • комсомолочка идет.
  • А ее коса острижена,
  • в парикмахерской лежит.
  • Лишь одно колечко рыжее
  • на виске ее дрожит.
  • И никаких богов в помине,
  • лишь только дела гром кругом,
  • но комсомольская богиня…
  • Ах, это, братцы, о другом!

Искала прачка клад

  • На дне глубокого корыта
  • так много лет подряд
  • не погребенный, не зарытый
  • искала прачка клад.
  • Корыто от прикосновенья
  • звенело под струну,
  • и плыли пальцы, розовея,
  • и шарили по дну.
  • Корыта стенки как откосы,
  • омытые волной.
  • Ей снился сын беловолосый
  • над этой глубиной.
  • И что-то очень золотое,
  • как в осень листопад…
  • И билась пена о ладони —
  • искала прачка клад.

До свидания, мальчики

  • Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
  • стали тихими наши дворы,
  • наши мальчики головы подняли —
  • повзрослели они до поры,
  • на пороге едва помаячили
  • и ушли, за солдатом – солдат…
  • До свидания, мальчики!
  • Мальчики,
  • постарайтесь вернуться назад.
  • Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
  • не жалейте ни пуль, ни гранат
  • и себя не щадите,
  • и все-таки
  • постарайтесь вернуться назад.
  • Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
  • вместо свадеб – разлуки и дым,
  • наши девочки платьица белые
  • раздарили сестренкам своим.
  • Сапоги – ну куда от них денешься?
  • Да зеленые крылья погон…
  • Вы наплюйте на сплетников, девочки.
  • Мы сведем с ними счеты потом.
  • Пусть болтают, что верить вам не во что,
  • что идете войной наугад…
  • До свидания, девочки!
  • Девочки,
  • постарайтесь вернуться назад.

«На арбатском дворе – и веселье и смех…»

  • На арбатском дворе – и веселье и смех.
  • Вот уже мостовые становятся мокрыми.
  • Плачьте, дети!
  • Умирает мартовский снег.
  • Мы устроим ему веселые похороны.
  • По кладовкам по темным поржавеют коньки,
  • позабытые лыжи по углам покоробятся…
  • Плачьте, дети!
  • Из-за белой реки
  • скоро-скоро кузнечики к нам заторопятся.
  • Будет много кузнечиков. Хватит на всех.
  • Вы не будете, дети, гулять в одиночестве…
  • Плачьте, дети!
  • Умирает мартовский снег.
  • Мы ему воздадим генеральские почести.
  • Заиграют грачи над его головой,
  • грохнет лед на реке в лиловые трещины…
  • Но останется снежная баба вдовой…
  • Будьте, дети, добры и внимательны к женщине.

«Не вели, старшина, чтоб была тишина…»

  • Не вели, старшина, чтоб была тишина.
  • Старшине не всё подчиняется.
  • Эту грустную песню
  • придумала война…
  • Через час штыковой начинается.
  • Земля моя, жизнь моя, свет мой в окне…
  • На горе врагу улыбнусь я в огне.
  • Я буду улыбаться, черт меня возьми,
  • в самом пекле рукопашной возни.
  • Пусть хоть жизнь свою укорачивая,
  • я пойду напрямик
  • в пулеметное поколачиванье,
  • в предсмертный крик.
  • А если, на шаг всего опередив,
  • достанет меня пуля какая-нибудь,
  • сложите мои кулаки на груди
  • и улыбку мою положите на грудь.
  • Чтоб видели враги мои и знали бы впредь,
  • как счастлив я за землю мою умереть!
  • …А пока в атаку не сигналила медь,
  • не мешай, старшина, эту песню допеть.
  • Пусть хоть что судьбой напророчится:
  • хоть славная смерть,
  • хоть геройская смерть —
  • умирать все равно, брат, не хочется.

«О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой…»

  • О чем ты успел передумать, отец расстрелянный мой,
  • когда я шагнул с гитарой, растерянный, но живой?
  • Как будто шагнул я со сцены в полночный
  • московский уют,
  • где старым арбатским ребятам бесплатно судьбу
  • раздают.
  • По-моему, все распрекрасно, и нет для печали
  • причин,
  • и грустные те комиссары идут по Москве как один,
  • и нету, и нету погибших средь старых арбатских
  • ребят,
  • лишь те, кому нужно, уснули, но те, кому надо,
  • не спят.
  • Пусть память – нелегкая служба, но все повидала
  • Москва,
  • и старым арбатским ребятам смешны утешений
  • слова.

«Горит пламя, не чадит…»

  • Горит пламя, не чадит.
  • Надолго ли хватит?
  • Она меня не щадит —
  • тратит меня, тратит.
  • Быть недолго молодым,
  • скоро срок догонит.
  • Неразменным золотым
  • покачусь с ладони.
  • Потемнят меня ветра,
  • дождичком окатит…
  • А она щедра, щедра —
  • надолго ли хватит?

«Сто раз закат краснел, рассвет синел…»

  • Сто раз закат краснел, рассвет синел,
  • сто раз я клял тебя, песок моздокский,
  • пока ты жег насквозь мою шинель
  • и блиндажа жевал сухие доски.
  • А я жевал такие сухари!
  • Они хрустели на зубах, хрустели…
  • А мы шинели рваные расстелим —
  • и ну жевать. Такие сухари!
  • Их десять лет сушили, не соврать,
  • да ты еще их выбелил, песочек…
  • А мы, бывало, их в воде размочим —
  • и ну жевать, и крошек не собрать.
  • Сыпь пощедрей, товарищ старшина!
  • Пируем – и солдаты и начальство…
  • А пули? Пули были. Били часто.
  • Да что о них рассказывать – война.

Тамань

  • Год сорок первый. Зябкий туман.
  • Уходят последние солдаты в Тамань.
  • А ему подписан пулей приговор.
  • Он лежит у кромки береговой,
  • он лежит на самой передовой:
  • ногами – в песок, к волне – головой.
  • Грязная волна наползет едва —
  • приподнимется слегка голова;
  • вспять волну прилив отнесет —
  • ткнется устало голова в песок.
  • Эй, волна! Перестань, не шамань:
  • не заманишь парня в Тамань…
  • Отучило время меня дома сидеть.
  • Научило время меня в прорезь глядеть.
  • Скоро ли – не скоро, на том ли берегу
  • я впервые выстрелил на бегу.
  • Отучило время от доброты: атака,
  • атака, охрипшие рты…
  • Вот и я гостинцы раздаю-раздаю…
  • Ты прости меня, мама, за щедрость мою.

«На мне костюмчик серый-серый…»

  • На мне костюмчик серый-серый,
  • совсем как серая шинель.
  • И выхожу я на эстраду
  • и тихим голосом пою.
  • А люди в зале плачут-плачут —
  • не потому, что славен я,
  • и не меня они жалеют,
  • а им себя, наверно, жаль.
  • Жалейте, милые, жалейте,
  • пока жалеется еще, пока
  • в руке моей гитара,
  • а не тяжелый автомат.
  • Жалейте, будто бы в дорогу
  • вы провожаете меня…
  • На мне костюмчик серый-серый.
  • Он весь – как серая шинель.

«Магическое “два”. Его высоты…»

  • Магическое «два». Его высоты,
  • его глубины… Как мне превозмочь?
  • Два соболя, два сокола, две сойки,
  • закаты и рассветы, день и ночь,
  • две матери, которым верю слепо,
  • две женщины, и, значит, два пути,
  • два вероятных выхода, два неба —
  • там, наверху, и у меня в груди.
  • И, залитый морями голубыми,
  • расколотый кружится шар земной…
  • …а мальчики торгуют голубями
  • по-прежнему. На площади Сенной.

Песенка про Черного кота

  • Со двора подъезд известный
  • под названьем «черный ход».
  • В том подъезде, как в поместье,
  • проживает Черный кот.
  • Он в усы усмешку прячет,
  • темнота ему как щит.
  • Все коты поют и плачут —
  • этот Черный кот молчит.
  • Он и звука не проронит —
  • только ест и только пьет,
  • грязный пол когтями тронет
  • как по горлу проскребет.
  • Он давно мышей не ловит,
  • усмехается в усы, ловит нас
  • на честном слове,
  • на кусочке колбасы.
  • Он не требует, не просит,
  • желтый глаз его горит,
  • каждый сам ему выносит
  • и спасибо говорит.
  • Оттого-то, знать, не весел
  • дом, в котором мы живем…
  • Надо б лампочку повесить —
  • денег всё не соберем.

«Рифмы, милые мои…»

Б. Ахмадулиной

  • Рифмы, милые мои,
  • баловни мои, гордячки!
  • Вы – как будто соловьи
  • из бессонниц и горячки,
  • вы – как музыка за мной,
  • умопомраченья вроде,
  • вы – как будто шар земной,
  • вскрикнувший на повороте.
  • С вами я, как тот богач,
  • и куражусь и чудачу,
  • но из всяких неудач
  • выбираю вам удачу…
  • Я как всадник на коне
  • со склоненной головою…
  • Господи, легко ли мне?
  • Вам-то хорошо ль со мною?

«Раскрываю страницы ладоней…»

  • Раскрываю страницы ладоней,
  • молчаливых ладоней твоих,
  • что-то светлое и молодое,
  • удивленное смотрит из них.
  • Я листаю страницы. Маячит
  • пережитое. Я как в плену.
  • Вот какой-то испуганный мальчик
  • сам с собою играет в войну.
  • Вот какая-то женщина плачет —
  • очень падают слезы в цене,
  • и какой-то задумчивый мальчик
  • днем и ночью идет по войне.
  • Я листаю страницы, листаю,
  • исступленно листаю листы:
  • пережитого громкие стаи,
  • как синицы, летят на кусты.
  • И уже не найти человека,
  • кто не понял бы вдруг на заре,
  • что погода двадцатого века
  • началась на арбатском дворе.
  • О, ладони твои всё умеют,
  • все, что было, читаю по ним,
  • и, когда мои губы немеют,
  • припадаю к ладоням твоим,
  • припадаю к ладоням горячим,
  • в синих жилках веселых тону…
  • Кто там плачет?
  • Никто там не плачет…
  • Просто дети играют в войну!

Три сестры

  • Опустите, пожалуйста, синие шторы.
  • Медсестра, всяких снадобий мне не готовь.
  • Вот стоят у постели моей кредиторы
  • молчаливые: Вера, Надежда, Любовь.
  • Раскошелиться б сыну недолгого века,
  • да пусты кошельки упадают с руки…
  • – Не грусти, не печалуйся, о моя Вера, —
  • остаются еще у тебя должники!
  • И еще я скажу и бессильно и нежно,
  • две руки виновато губами ловя:
  • – Не грусти, не печалуйся, матерь Надежда, —
  • есть еще на земле у тебя сыновья!
  • Протяну я Любови ладони пустые,
  • покаянный услышу я голос ее:
  • – Не грусти, не печалуйся, память не стынет,
  • я себя раздарила во имя твое.
  • Но какие бы руки тебя ни ласкали,
  • как бы пламень тебя ни сжигал неземной,
  • в троекратном размере болтливость людская
  • за тебя расплатилась… Ты чист предо мной!
  • Чистый-чистый лежу я в наплывах рассветных,
  • белым флагом струится на пол простыня…
  • Три сестры, три жены, три судьи милосердных
  • открывают бессрочный кредит для меня.

Бумажный солдатик

  • Один солдат на свете жил,
  • красивый и отважный,
  • но он игрушкой детской был:
  • ведь был солдат бумажный.
  • Он переделать мир хотел,
  • чтоб был счастливым каждый,
  • а сам на ниточке висел:
  • ведь был солдат бумажный.
  • Он был бы рад – в огонь и в дым,
  • за вас погибнуть дважды,
  • но потешались вы над ним:
  • ведь был солдат бумажный.
  • Не доверяли вы ему
  • своих секретов важных,
  • а почему?
  • А потому,
  • что был солдат бумажный.
  • А он, судьбу свою кляня,
  • нетихой жизни жаждал.
  • И все просил: «Огня! Огня!» —
  • забыв, что он бумажный.
  • В огонь? Ну что ж, иди! Идешь?
  • И он шагнул однажды,
  • и там сгорел он ни за грош:
  • ведь был солдат бумажный.

«…И когда под вечер над тобою…»

О. Батраковой

  • …И когда под вечер над тобою
  • журавли охрипшие летят,
  • ситцевые женщины толпою
  • сходятся – затмить тебя хотят.
  • Молчаливы. Ко всему готовы.
  • Окружают, красотой соря…
  • Ситцевые, ситцевые, что вы!
  • Вы с ума сошли: она ж – своя!
  • Там, за поворотом Малой Бронной,
  • где окно распахнуто на юг,
  • за ее испуганные брови
  • десять пар непуганых дают.
  • Тех, которые ее любили,
  • навсегда связала с ней судьба.
  • И за голубями голубыми
  • больше не уходят ястреба.
  • Вот и мне не вырваться из плена.
  • Так кружиться мне, и так мне жить…
  • Я – алхимик.
  • Ты – моя проблема
  • вечная…
  • тебя не разрешить.

Джазисты

Ст. Рассадину

  • Джазисты уходили в ополченье,
  • цивильного не скинув облаченья.
  • Тромбонов и чечеток короли
  • в солдаты необученные шли.
  • Кларнетов принцы, словно принцы крови,
  • магистры саксофонов шли, и, кроме,
  • шли барабанных палок колдуны
  • скрипучими подмостками войны.
  • На смену всем оставленным заботам
  • единственная зрела впереди,
  • и скрипачи ложились к пулеметам,
  • и пулеметы бились на груди.
  • Но что поделать, что поделать, если
  • атаки были в моде, а не песни?
  • Кто мог тогда их мужество учесть,
  • когда им гибнуть выпадала честь?
  • Едва затихли первые сраженья,
  • они рядком лежали. Без движенья.
  • В костюмах предвоенного шитья,
  • как будто притворяясь и шутя.
  • Редели их ряды и убывали.
  • Их убивали, их позабывали.
  • И все-таки под музыку земли
  • их в поминанье светлое внесли,
  • когда на пятачке земного шара
  • под майский марш, торжественный такой,
  • отбила каблуки, танцуя, пара
  • за упокой их душ. За упокой.

Арбатский дворик

  • …А годы проходят, как песни.
  • Иначе на мир я гляжу.
  • Во дворике этом мне тесно,
  • и я из него ухожу.
  • Ни почестей и ни богатства
  • для дальних дорог не прошу,
  • но маленький дворик арбатский
  • с собой уношу, уношу.
  • В мешке вещевом и заплечном
  • лежит в уголке
  • небольшой,
  • не слывший, как я, безупречным
  • тот двор с человечьей душой.
  • Сильнее я с ним и добрее.
  • Что нужно еще? Ничего.
  • Я руки озябшие грею
  • о теплые камни его.

Живописцы

  • Живописцы, окуните ваши кисти
  • в суету дворов арбатских и в зарю,
  • чтобы были ваши кисти словно листья.
  • Словно листья, словно листья к ноябрю.
  • Окуните ваши кисти в голубое,
  • по традиции забытой городской,
  • нарисуйте и прилежно, и с любовью,
  • как с любовью мы проходим по Тверской.
  • Мостовая пусть качнется, как очнется!
  • Пусть начнется, что еще не началось.
  • Вы рисуйте, вы рисуйте, вам зачтется…
  • Что гадать нам: удалось – не удалось?
  • Вы, как судьи, нарисуйте наши судьбы,
  • наше лето, нашу зиму и весну…
  • Ничего, что мы чужие, – вы рисуйте!
  • Я потом, что непонятно, объясню.

Песенка об Арбате

  • Ты течешь, как река. Странное название!
  • И прозрачен асфальт, как в реке вода.
  • Ах, Арбат, мой Арбат, ты – мое призвание.
  • Ты – и радость моя, и моя беда.
  • Пешеходы твои – люди не великие,
  • каблуками стучат – по делам спешат.
  • Ах, Арбат, мой Арбат, ты – моя религия,
  • мостовые твои подо мной лежат.
  • От любови твоей вовсе не излечишься,
  • сорок тысяч других мостовых любя.
  • Ах, Арбат, мой Арбат, ты – мое отечество,
  • никогда до конца не пройти тебя!

«Над синей улицей портовой…»

  • Над синей улицей портовой
  • всю ночь сияют маяки.
  • Откинув ленточки фартово,
  • всю ночь гуляют моряки.
  • Кричат над городом сирены,
  • и птицы крыльями шуршат,
  • и припортовые царевны
  • к ребятам временным спешат.
  • Ведь завтра, может быть, проститься
  • придут ребята, да не те…
  • Ах, море – синяя водица!
  • Ах, голубая канитель!
  • Его затихнуть не умолишь —
  • взметнутся щепками суда.
  • Земля надежнее, чем море, —
  • так почему же вы туда?
  • Волна соленая задушит —
  • ее попробуй упросить…
  • Эх, если б вам служить на суше
  • да только б ленточки носить!

«А мы швейцару: “Отворите двери!..”»

  • А мы швейцару: «Отворите двери!
  • У нас компания веселая, большая,
  • приготовьте нам отдельный кабинет!»
  • А Люба смотрит: что за красота!
  • А я гляжу: на ней такая брошка!
  • Хоть напрокат она взята,
  • пускай потешится немножко.
  • А Любе вслед глядит один брюнет.
  • А нам плевать, и мы вразвалочку,
  • покинув раздевалочку,
  • идем себе в отдельный кабинет.
  • На нас глядят бездельники и шлюхи,
  • Пусть наши женщины не в жемчуге,
  • послушайте, пора уже,
  • кончайте ваши «ах» на сто минут.
  • Здесь тряпками попахивает так…
  • Здесь смотрят друг на друга сквозь червонцы…
  • Я не любитель всяких драк,
  • но мне сказать ему придется,
  • что я ему попорчу весь уют,
  • что наши девушки за денежки,
  • представь себе, паскудина брюнет,
  • они себя не продают.

Каравай

  • Вы видели, щиток приоткрывая,
  • в задумчивой и душной глубине
  • прищуренные глазки каравая,
  • когда он сам с собой наедине?
  • Когда очнуться не хватает мочи,
  • когда румяный край – под цвет зари…
  • О чем он думает? О чем бормочет,
  • ленивые глотая пузыри?
  • А в нем живут сгоревшие поленья,
  • старанья мастериц и мастеров.
  • Он, как последнее стихотворенье,
  • и добр, и откровенен, и суров.
  • И задыхается на белом блюде
  • от радости рожденья своего…
  • И кланяются караваю люди
  • и ломтики уносят от него.

«Разлюбила меня женщина и ушла не спеша…»

  • Разлюбила меня женщина и ушла не спеша.
  • Кто знает, когда доведется опять с нею встретиться.
  • А я-то предполагал, что земля – это шар…
  • Не с кем мне было тогда посоветоваться.

Старый пиджак

Ж. Б.

  • Я много лет пиджак ношу.
  • Давно потерся и не нов он.
  • И я зову к себе портного
  • и перешить пиджак прошу.
  • Я говорю ему шутя:
  • «Перекроите всё иначе.
  • Сулит мне новые удачи
  • искусство кройки и шитья».
  • Я пошутил. А он пиджак
  • серьезно так перешивает,
  • а сам-то все переживает:
  • вдруг что не так. Такой чудак.
  • Одна забота наяву
  • в его усердье молчаливом,
  • чтобы я выглядел счастливым
  • в том пиджаке. Пока живу.
  • Он представляет это так:
  • едва лишь я пиджак примерю —
  • опять в твою любовь поверю…
  • Как бы не так. Такой чудак.

«Мы стоим – крестами руки…»

О. Б.

  • Мы стоим – крестами руки —
  • безутешны и горды,
  • на окраине разлуки,
  • у околицы беды,
  • где, размеренный и липкий,
  • неподкупен ход часов,
  • и улыбки, как калитки,
  • запираем на засов.
  • Наступает час расплаты,
  • подступает к горлу срок…
  • Ненадежно мы распяты
  • на крестах своих дорог.

«Тьмою здесь все занавешено…»

Г. В.

  • Тьмою здесь все занавешено
  • и тишина, как на дне…
  • Ваше величество женщина,
  • да неужели – ко мне?
  • Тусклое здесь электричество,
  • с крыши сочится вода.
  • Женщина, ваше величество,
  • как вы решились сюда?
  • О, ваш приход – как пожарище.
  • Дымно, и трудно дышать…
  • Ну, заходите, пожалуйста.
  • Что ж на пороге стоять?
  • Кто вы такая? Откуда вы?!
  • Ах, я смешной человек…
  • Просто вы дверь перепутали,
  • улицу, город и век.

Старый дом

  • Дом предназначен на слом. Извините,
  • если господствуют пыль в нем и мрак.
  • Вы в колокольчик уже не звоните.
  • Двери распахнуты. Можно и так.
  • Всё здесь в прошедшем, в минувшем и бывшем.
  • Ночь неспроста тишину созвала.
  • Серые мыши, печальные мыши
  • все до единой ушли со двора.
  • Где-то теперь собралось их кочевье?
  • Дом предназначен на слом. Но сквозь тьму,
  • полно таинственного значенья,
  • что-то еще шелестит по нему.
  • Мел осыпается. Ставенька стонет.
  • Двери надеются на визит.
  • И удивленно качается столик.
  • И фотокарточка чья-то висит.
  • И, припорошенный душною пылью,
  • помня еще о величье своем,
  • дом шевелит пожелтевшие крылья
  • старых газет, поселившихся в нем.
  • Дом предназначен на слом. Значит, кроме
  • не улыбнется ему ничего.
  • Что ж мы с тобой позабыли в том доме?
  • Или не все унесли из него?
  • Может быть, это ошибка? А если
  • это ошибка? А если – она?..
  • Ну-ка, гурьбой соберемся в подъезде,
  • где, замирая, звенит тишина!
  • Ну-ка, взбежим по ступенькам знакомым!
  • Ну-ка, для успокоенья души
  • крикнем, как прежде: «Вы дома?.. Вы дома?!»
  • Двери распахнуты. И ни души.

Черный «мессер»

  • Вот уже который месяц
  • и уже который год прилетает
  • черный «мессер» —
  • спать спокойно не дает.
  • Он в окно мое влетает,
  • он по комнате кружит,
  • он как старый шмель рыдает,
  • мухой пойманной жужжит.
  • Грустный летчик как курортник…
  • Его темные очки
  • прикрывают, как намордник,
  • его томные зрачки.
  • Каждый вечер, каждый вечер
  • у меня штурвал в руке,
  • я лечу к нему навстречу
  • в довоенном «ястребке».
  • Каждый вечер в лунном свете
  • торжествует мощь моя:
  • я, наверное, бессмертен —
  • он сдается, а не я.
  • Он пробоинами мечен,
  • он сгорает, подожжен,
  • но приходит новый вечер,
  • и опять кружится он.
  • И опять я вылетаю,
  • побеждаю, и опять
  • вылетаю, побеждаю…
  • Сколько ж можно побеждать?

«Я жалею собак с нашей улицы…»

  • Я жалею собак с нашей улицы:
  • очень грустно сидеть на цепи…
  • Все они белозубы и умницы,
  • только им не хватает степи!

Песенка о Сокольниках

  • По Сокольникам листья летят золотые,
  • а за Яузу – лето летит.
  • Мы с тобою, Володя, почти молодые —
  • нам и старость в глаза не глядит.
  • Ну давай,
  • как в канун годового отчета,
  • не подумав заняться другим,
  • мы положим на стол канцелярские счеты
  • и ударим по струнам тугим.
  • И разлукой, и кровью, и хлебом мякинным,
  • и победой помянем войну:
  • пять печальных костяшек
  • налево откинем,
  • а счастливую – только одну.
  • Все припомним, сочтем и учтем,
  • и, конечно,
  • непохожи на сказку и бред,
  • побегут под рукой
  • за колечком колечко
  • цвета радостей наших и бед.
  • Ах, потери, потери – с кого мы их спросим?
  • Потому,
  • разобравшись во всем,
  • два печальных колечка налево отбросим,
  • три веселых направо снесем.
  • …По Сокольникам сумерки сыплются синим,
  • и домишки старинные спят.
  • Навсегда нам с тобою, Володя Максимов,
  • Каждый шорох за окнами свят.
  • Навсегда-навсегда,
  • меж ночами и днями,
  • меж высокой судьбой и жильем
  • мы вросли,
  • словно сосны,
  • своими корнями,
  • в ту страну, на которой живем.

Осень в Кахетии

  • Вдруг возник осенний ветер, и на землю он упал.
  • Красный ястреб в листьях красных словно
  • в краске утопал.
  • Были листья странно скроены, похожие на лица, —
  • сумасшедшие закройщики кроили эти листья,
  • озорные, заводные посшивали их швеи…
  • Листья падали на палевые пальчики свои.
  • Называлось это просто: отлетевшая листва.
  • С ней случалось это часто по традиции по давней.
  • Было поровну и в меру в ней улыбки и страданья,
  • торжества и увяданья, колдовства и мастерства.
  • И у самого порога, где кончается дорога,
  • веселился, и кружился, и плясал хмельной немного
  • лист осенний, лист багряный, лист с нелепою
  • резьбой…
  • В час, когда печальный ястреб вылетает на разбой.

По Смоленской дороге

Ж. Б.

  • По Смоленской дороге – леса, леса, леса.
  • По Смоленской дороге – столбы, столбы, столбы.
  • Над Смоленской дорогою, как твои глаза, —
  • две вечерних звезды – голубых моих судьбы.
  • По Смоленской дороге – метель в лицо, в лицо,
  • всё нас из дому гонят дела, дела, дела.
  • Может, будь понадежнее рук твоих кольцо —
  • покороче б, наверно, дорога мне легла.
  • По Смоленской дороге – леса, леса, леса.
  • По Смоленской дороге – столбы гудят, гудят.
  • На дорогу Смоленскую, как твои глаза,
  • две холодных звезды голубых глядят, глядят.

Дежурный по апрелю

  • Ах, какие удивительные ночи!
  • Только мама моя в грусти и тревоге:
  • – Что же ты гуляешь, мой сыночек,
  • одинокий,
  • одинокий? —
  • Из конца в конец апреля путь держу я.
  • Стали звезды и круглее и добрее…
  • – Мама, мама, это я дежурю,
  • я – дежурный
  • по апрелю!
  • – Мой сыночек, вспоминаю все, что было,
  • стали грустными глаза твои, сыночек…
  • Может быть, она тебя забыла,
  • знать не хочет?
  • Знать не хочет? —
  • Из конца в конец апреля путь держу я.
  • Стали звезды и круглее и добрее…
  • – Что ты, мама! Просто я дежурю,
  • я – дежурный
  • по апрелю…

О кузнечиках

  • Два кузнечика зеленых в траве, насупившись, сидят.
  • Над ними синие туманы во все стороны летят.
  • Под ними красные цветочки и золотые лопухи…
  • Два кузнечика зеленых пишут белые стихи.
  • Они перышки макают в облака и молоко,
  • чтобы белые их строчки было видно далеко,
  • и в затылках дружно чешут, каждый лапкой шевелит,
  • но заглядывать в работу один другому не велит.
  • К ним бежит букашка божья, бедной барышней
  • бежит,
  • но у них к любви и ласкам что-то сердце не лежит.
  • К ним и прочие соблазны подбираются, тихи,
  • но кузнечики не видят – пишут белые стихи.
  • Снег их бьет, жара их мучит, мелкий дождичек
  • кропит,
  • шар земной на повороте отвратительно скрипит…
  • Но меж летом и зимою, между счастьем и бедой
  • прорастает неизменно вещий смысл работы той,
  • и сквозь всякие обиды пробиваются в века
  • хлеб (поэма), жизнь (поэма), ветка тополя (строка)…

«Когда известный русский царь в своей поддевочке короткой…»

  • Когда известный русский царь в своей поддевочке
  • короткой,
  • усмешкой странной на губах и журавлиною походкой
  • напоминая давний свой портрет в ореховом овале,
  • входил в присутствие, то все присутствующие
  • вставали.
  • В присутствии вставали все, хоть на царе была
  • поддевка.
  • Неважно, что таилось в ней: дань старине или
  • издевка.
  • Не думая, как взглянем мы на них – с надеждой
  • или болью,—
  • они вставали, словно лес, и ран не посыпали солью.
  • Присутствующие тех лет, предшествующих тем
  • и прочих,
  • не оставлявшие следов достойных у порогов отчих,
  • стремятся в райские врата, все гимны скопом
  • прооравши,
  • киркой, лопатой и пером ни разу рук не замаравши.
  • И мы, присутствуя при сем со дня рожденья и
  • до смерти,
  • так расточительны подчас и так жалки в своем
  • усердье,
  • что лишь по нашему труду, по нашей лишь
  • недоброй воле
  • растет, растет цена на соль тем более, чем больше боли.

Песенка о московских ополченцах

  • Над нашими домами разносится набат,
  • и затемненье улицы одело.
  • Ты научи любви, Арбат,
  • а дальше – дальше наше дело.
  • Гляжу на двор арбатский, надежды не тая,
  • вся жизнь моя встает перед глазами.
  • Прощай, Москва, душа твоя
  • всегда, всегда пребудет с нами!
  • Расписки за винтовки с нас взяли писаря,
  • но долю себе выбрали мы сами…
  • Прощай, Москва, душа твоя
  • всегда, всегда пребудет с нами!

Гитара

  • Усталость ноги едва волочит,
  • гитара корчится под рукой.
  • Надежда голову мне морочит,
  • а дождь сентябрьский льет такой…
  • Мы из компании. Мне привычны
  • и дождь и ветер, и дождь и ты.
  • Пускай болтают, что не типичны
  • в двадцатом веке твои черты.
  • Пусть друг недолгий в нас камень кинет,
  • пускай завистник свое кричит —
  • моя гитара меня обнимет,
  • интеллигентно она смолчит.
  • Тебе не первой, тебе не первой
  • предъявлен веком нелегкий счет.
  • Моя гитара, мой спутник верный,
  • давай хоть дождь смахну со щек.

«Непокорная голубая волна…»

Л. Лужиной

  • Непокорная голубая волна
  • все течет, все течет, не кончается.
  • Море Черное, словно чаша вина,
  • на ладони моей всё качается.
  • Я все думаю об одном, об одном,
  • словно берег надежды покинувши.
  • Море Черное, словно чашу с вином,
  • пью во имя твое, запрокинувши.
  • Неизменная среди всяких морей,
  • как расстаться с тобой, не отчаяться?
  • Море Черное на ладони моей
  • как баркас уходящий качается.

Песенка веселого солдата

  • Возьму шинель, и вещмешок, и каску,
  • в защитную окрашенные краску.
  • Ударю шаг по улицам горбатым…
  • Как просто быть солдатом, солдатом.
  • Забуду все домашние заботы.
  • Не надо ни зарплаты, ни работы.
  • Иду себе, играю автоматом…
  • Как просто быть солдатом, солдатом.
  • А если что не так – не наше дело:
  • как говорится, «родина велела».
  • Как славно быть ни в чем не виноватым
  • совсем простым солдатом, солдатом.

«В саду Нескучном тишина…»

  • В саду Нескучном тишина.
  • Встает рассвет светло и строго.
  • А женщину зовут Дорога…
  • Какая дальняя она!

Песенка о московском трамвае

  • Раскрасавец двадцатых годов,
  • позабывший про старость и раны,
  • он и нынче, представьте,
  • готов нам служить неустанно.
  • Он когда-то гремел и блистал,
  • на него любоваться ходили.
  • А потом он устал и отстал,
  • и его позабыли.
  • По проспектам бежать не дают,
  • в переулках дожить разрешают,
  • громких песен о нем не поют,
  • со смешком провожают.
  • Но по улицам, через мосты
  • он бежит, дребезжит и бодрится.
  • И с горячей ладони Москвы
  • все сойти не решится.

«Допеты все песни. И точка…»

  • Допеты все песни. И точка.
  • И хватит, и хватит о том.
  • Ну, может, какая-то строчка
  • осталась еще за бортом.
  • Над нею кружатся колеса,
  • но, даже когда не свернуть,
  • наивна и простоволоса,
  • она еще жаждет сверкнуть.
  • Надейся, надейся, голубка,
  • свои паруса пораскинь,
  • ты, хрупкая, словно скорлупка,
  • по этим морям городским.
  • Куда тебя волны ни бросят,
  • на помощь теперь не зови.
  • С тебя ничего уж не спросят:
  • как хочется – так и плыви,
  • подобна мгновенному снимку,
  • где полночь и двор в серебре,
  • и мальчик с гитарой в обнимку
  • на этом арбатском дворе.

«Всю ночь кричали петухи…»

  • Всю ночь кричали петухи
  • и шеями мотали,
  • как будто новые стихи,
  • закрыв глаза, читали.
  • Но было что-то в крике том
  • от едкой той кручины,
  • когда, согнувшись, входят в дом
  • постылые мужчины.
  • И был тот крик далек-далек,
  • и падал так же мимо,
  • как гладят, глядя в потолок,
  • чужих и нелюбимых.
  • Когда ласкать уже невмочь
  • и отказаться трудно…
  • И потому всю ночь, всю ночь
  • не наступало
  • утро.

Песенка о пехоте

  • Простите пехоте,
  • что так неразумна бывает она:
  • всегда мы уходим,
  • когда над землею бушует весна.
  • И шагом неверным
  • по лестничке шаткой спасения нет.
  • Лишь белые вербы,
  • как белые сестры, глядят тебе вслед.
  • Не верьте погоде,
  • когда затяжные дожди она льет.
  • Не верьте пехоте,
  • когда она бравые песни поет.
  • Не верьте, не верьте,
  • когда по садам закричат соловьи:
Продолжить чтение