Читать онлайн Невеста по ошибке бесплатно

Глава 1

Толстый напряженный член входил в широкий полный зад молоденькой служанки легко и неспешно. Она, возбужденная, громко, не стесняясь, стонала и змеей извивалась под Генрихом. Он снова и снова доставлял удовольствие им обоим, стараясь не думать о заключенном недавно договоре. Он немного помял вывалившуюся из темно-зеленого платья пухлую грудь минутной любовницы. Еще несколько резких движений, и сперма полилась по покатым белоснежным бедрам служанки. Генрих, вытащивший обмякший член, сразу же направился мыться – не так уж и много времени оставалось. А довольная и вполне удовлетворенная девушка, резво оправлявшая платье, потом сама уберет вымазанную постель. Не в первый раз.

Красивый, молодой, богатый, Генрих знал себе цену и редко приглашал к себе служанок, предпочитая развлекаться со знатными дамами. Но сегодня был особенный день – весь двор выехал из дворца, никого из знати не осталось. А постельные игры никто не отменял. Не с темпераментом Генриха было терпеть при желании развлечься.

Большой железный чан медленно набирался, струйки горячей воды неспешно текли в него с трех сторон. Генрих выбрал хрупкий хрустальный флакон с терпким персиковым ароматом, вылил нужное количество жидкости в воду, удовлетворенный, залез в чан, оперся об одну из стенок. Сибарит, он любил наслаждение и умел ценить красоту во всех ее проявлениях. И даже приближавшаяся свадьба не портила ему настроение. Обычный обряд, всего лишь. Да, сперва нужно будет обратиться к богам, спросить их благословения, а для того необходимо предстать перед алтарем идеально чистым. Но ведь это всего лишь формальность. После нее, как утверждали многие женатые приятели Генриха, свадебный обряд проходил намного легче, а жизнь после бракосочетания была спокойной, без ссор и скандалов.

Впрочем, Генрих не сомневался, что миленькая аристократка, выбранная ему в жены советом старейшин при дяде императоре, не станет устраивать скандалы. Каким влюбленным взглядом она смотрела на него, своего будущего мужа, там, перед старейшинами и своими родителями! О, Генрих, несомненно, умел покорять женщин. Он возьмет с нее клятву верности, позабыв принести свою, и ничего в его жизни не изменится. Жена – дома, любовницы вне стен дворца. Он, любивший постельные утехи так же сильно, как красоту и роскошь, всегда будет удовлетворен. Недаром ведьмы предсказали его родителям счастливую жизнь для него.

Закончив лежать в ванной, Генрих принялся мыться. Обычно этим занимались служанки. Но не сегодня. Не перед обрядом. Нельзя оскорблять богов чужими прикосновениями к его телу. Генрих тщательно тер мочалкой тело, вымывал от остатков спермы член, мысленно уже находясь в постели с красавицей женой. Главное было не возбудиться и не кончить в воде. Иначе придется мыться заново. А на это у Генриха уже не оставалось времени.

Ирина Александровна Тартарова, учительница музыки, часто преподававшая литературу и мудреный предмет под названием «трудовое обучение», сидела дома за столом и угрюмо смотрела в окно.

Настроение у Ирины Александровны было отвратительным. Тридцать семь лет. Почти сороковник. И что? И ничего. Однушка, оставленная родителями, старый «матиз» и ноль сбережений. Ирина Александровна, Ирочка, Ирка, как звали ее разные люди в ее окружении, уже много лет работала в средней школе небольшого городка и была, как говорят в народе, «и швец, и жнец, и на дуде игрец». Умевшая к своим годам и кран починить, и Моцарта на фортепиано сыграть, она являлась старой девой не только без родственников, но даже и без котов.

– Эх, в сказку бы. А то так и помрешь без мужика, – пьяно вздохнула она. – Дурная ты, Ирка, как три паровоза.

Свой день рождения Ира праздновала в одиночестве, впрочем, как всегда. Купив дешевое порошковое вино и пару пирожных, она угрюмо посмотрела на джинсы, и так сидевшие на ней впритык, подумала, что завтра обязательно встанет утром пораньше на пробежку, и закрылась в квартире: заедать стресс.

Первые два бокала белого вина радостно потекли по пищеводу. Легче Ире не стало, но появился здоровый пофигизм. Ну, помрет. Ну, без мужика. Какая разница! Поздно ей в ее возрасте начинать строить отношения. Требовательная слишком стала. И ленивая.

На себя, то есть на личную жизнь, Ира давно махнула рукой. Три-четыре раза в год стрижка в парикмахерской, не особо дорогая помада, такого же качества тени, одежда на пару размеров больше, чтобы сразу скрыть всевозможные телесные недостатки. А главное – выражение «мымра». В принципе, так ее и звали за глаза, как героиню старого советского фильма, до сих пор довольно популярного, что дети, что взрослые. Ира сначала злилась, потом плюнула. В лицо не кидают, и за это спасибо, низкий поклон до земли, как говорится. А за спиной ее могли даже бить…

Налив себе третий бокал и задумчиво взглянув на остатки второго пирожного, Ира пробормотала:

– Завтра все равно выходной.

После этого пирожное и вино отправились в желудок. Ира удовлетворенно улыбнулась, встала и, чуть пошатываясь, отправилась в спальню, смотреть телевизор. Там как раз должен был начаться какой-то очередной сериал про чересчур везучую «золушку», внезапно заполучившую в свое безраздельное владение настоящего миллиардера, молодого, красивого и любившего ее до темноты в глазах. В сказки Ира не верила, но отвлечься от повседневности ей было необходимо.

Глава 2

Генрих фор Дартант, герцог Норбирейский, чьим дальним предком, как поговаривали, был сам бог войны Рогариос, одетый с иголочки, стоял у алтаря и раздраженно хмурился. Вообще, хмурился Генрих редко. Он старался получать от жизни только хорошее, избегал всего дурного, что могло омрачить его настроение. Но сейчас был повод, и существенный. Невеста опаздывала.

Собравшиеся в большом помещении храма гости, съехавшиеся сюда со всех концов империи, уже начинали недоуменно переглядываться. Они не понимали, что случилось, но видели, что церемония бракосочетания по непонятным причинам откладывается.

Позор! Какой позор! Он, Генрих, душа любой компании, тот, за кого с удовольствием вышла бы замуж каждая незамужняя аристократка, должен ждать невесту у алтаря!

По залу пробежал шепоток. Генрих напрягся. Вот, начинается. Сначала просто будут шептать. Затем… Что «затем», Генрих не додумал, заметив, что гости, все как один, оборачиваются ко входу в храм.

Обернувшись вместе с остальными, Генрих застыл столбом: невеста все же появилась, правда, под руку со стражником, которого за ней послали. Но обращали внимание не на стражника, а на внешний вид невесты: небрежно надетое белоснежное платье, съехавшая на самый нос вуаль, путаная походка.

Да она пьяна! Луиза фор Гортон, милейшая и скромнейшая дочь графов фор Гортон, пьяна! В стельку!

Генрих заскрежетал зубами: что эта дура себе позволяет! Она намеренно позорит его при всех! Его, ближайшего родственника императора! А если бы дядюшка решил посетить бракосочетание и увидел это?!

Отступать было поздно. С невестой Генрих решил поговорить потом, после обряда. Сейчас же он, едва не выпуская из ноздрей пар, ждал, пока стражник доведет до алтаря его невесту, чтоб ей икалось!

Стройная девичья фигурка наконец-то оказалась возле Генриха. Запах спиртного он не почувствовал, но заострять на этом внимание не стал.

– Положи ее руку на алтарь и отойди, – сквозь зубы приказал он стражнику, дождался, когда приказ будет выполнен, и начал читать слова брачной клятвы.

Алтарный камень стал медленно нагреваться, богиня любви Лаора почтила своим присутствием храм. Что ж, тем лучше. Такие браки, по словам мудрых людей, самые крепкие. А крепкий брак был необходим его семье.

Закончив произносить клятву, Генрих прижал ладонь к алтарному камню. Рядом вскрикнула невеста. Хотя нет, теперь уже жена. Генрих поморщился: ей что, никто не объяснил, что первые два-три часа после церемонии на ладони останется небольшой ожог?! Вот же клуша!

Свою молодую жену Генрих начинал презирать, все сильней и сильней.

Иру мутило и шатало. Чего было больше – не понять. В голове – туман, ноги и руки словно ватные, тело как на шарнирах. В мозгу вертелась одна-единственная фраза: «Пить надо меньше».

Кто-то куда-то ее волок, потом наряжал, что-то ворчливо выговаривал. Затем ее снова куда-то поволокли. Потом – боль в ладони. И Ира очнулась. Не до конца, правда. Она все еще не понимала, где находится и что с ней происходит. Но хотя бы тумана в голове больше не было.

– В спальню ее, – приказал че-то мужской голос. Говоривший не скрывал презрения.

Ира напряглась. Этого человека она не знала – голоса Ира запоминала лучше всего, сказывалось музыкальное образование, – и не понимала, зачем кому-то понадобилось вести (а точнее – тащить!) ее в чужую спальню. Ну в самом деле, не в ее же собственную комнату хотел проникнуть незнакомец!

Рядом послышался другой голос, тоже мужской, похоже, протестовавший против «спальни». Первый что-то небрежно и негромко ответил. Второй резко замолчал. Надежда, что за нее заступились, вспыхнувшая было в груди Иры, сразу же погасла.

Чьи-то руки, похоже, мужские, подхватили ее и снова куда-то потащили.

Иру снова замутило. Она вообще легко и быстро пьянела. Хватало пары бокалов, чтобы начать петь ту же «Катюшу».

Благо дорога кончилась быстро. Послышался скрип двери. Иру куда-то втащили, положили на что-то мягкое. Дверь закрылась.

– Привет, спальня, – с трудом ворочая языком, пробормотала Ира, кое-как приподняв голову и осматриваясь.

Первый шок: спальня была не ее.

Второй шок: тело тоже ей не принадлежало.

Несколько секунд Ира осмысливала происходящее. Последнее, что она помнила достоверно, свое пожелание перед сном: «Эх, в сказку бы. Принцессой стать. На балах потанцевать». Можно было и замуж сходить, но этого Ира не попросила.

И вот, пожалуйста, шикарная спальня то ли девятнадцатого, то ли восемнадцатого века, стройное молодое тело. Да еще и платье с фатой на этом самом теле.

– Приехали. Ау, санитары, – слабость в теле все еще ощущалась, и потому Ира вертела головой с большой осторожностью, пытаясь осмотреться. – Где тут у вас скрытые камеры? Ай, блин, люди!

Молчание было ей ответом.

Глава 3

Выполняя приказ Генриха, двое солдат ретиво подскочили к его теперь уже жене, подхватили ее под руки. И сразу же, с другой стороны, подбежал отец жены, граф Стивен фор Гортон.

– С моей дочерью нельзя обращаться, как с портовой шлюхой! У нее есть права! – выдал он, пребывая в ярости.

Генрих высокомерно скривился: и этот туда же, портит ему настроение. Сам не сумел воспитать дочь, а права качает.

– Расскажите о поведении вашей дочери императору, посмотрим, у кого какие права окажутся, – отрезал он.

Граф мгновенно замолчал, лишь глазами засверкал. Но Генриху уже было не до него – следовало отправиться в гости к бывшей невесте, пообщаться с ней, может, даже супружеский долг исполнить. Если, конечно, она не будет в отключке.

Генрих развернулся и, не обращая внимания на толпу любопытных гостей, отправился в спальню.

Длинные, хорошо освещенные коридоры его дворца были пустынны: даже слуги, и те стремились хоть через щелку, но полюбоваться свадьбой их господина. Генриху льстило подобное внимание, но сейчас он предпочел бы увидеть хоть кого-нибудь живого. Хотелось сорвать злость прежде, чем он дойдет до молодой жены.

Дверь в спальню была закрыта. Генрих решительно потянул ручку на себя и остановился на пороге в изумлении: его красавица жена сидела на полу в одном платье, без фаты и обуви, и, опустив голову, раскачивалась влево-вправо и что-то бормотала себе под нос.

«Да она умом повредилась, – дошло до Генриха через несколько секунд. – Боги, за что?! Зачем мне сумасшедшая?!».

– Дверь закрой, – послышался вполне нормальный голос с пола. – Дует. Ну!

Генрих вздрогнул от неожиданности и подчинился, едва ли не первый раз за свою жизнь.

Жена подняла голову, посмотрела на Генриха вполне ясным взглядом, без следов безумия, и задала совершенно дикий вопрос:

– Ты кто?

– Твой муж, – ответил Генрих, все еще с трудом понимая, что происходит.

Сейчас с ним разговаривала вовсе не милая скромная Луиза. Голос был старше. И Генрих его не знал.

– Все-таки поехала крыша, – сокрушенно вздохнула жена. – Что они в то вино подмешали? Вроде всего ничего выпила… А такие галюники…

Генрих нахмурился: ситуация ему не нравилась, и чем дальше, тем сильней.

Ира все же с трудом сползла с постели, но ноги отказывались держать, и она без сил опустилась на покрытый толстым ворсом ковер. Ситуация складывалась странная. Да, можно было поверить и в скрытые камеры, и в чей-то глупый розыгрыш. Но… Переселять души в другие тела в ее стране не умели. А тело явно принадлежало не Ире: не было ли излишних жировых отложений, ни рук с короткими пальцами, ни кучи веснушек. Нет, тело явно принадлежало какой-то модели: стройное, худое, ухоженное.

Ноги все еще подрагивали, вставать и осматриваться Ира боялась, а потому начала качаться из стороны в сторону, как делала в детстве, когда хотела успокоиться.

Внезапно заскрипела дверь. Ира напряглась: кого еще принесло по ее душу?

Шаги. Затем молчание.

– Дверь закрой, – командным голосом, выработанным на многочисленных уроках в школе, приказала Ира. – Дует. Ну!

Скрип повторился. Ира подняла голову и открыла глаза. Перед ней стоял с ошарашенным видом красавчик брюнет с крупными карими глазами, прямым носом и тонко очерченными губами. Чувственно, ничего не скажешь. К такому любая красотка в постель прыгнет. Вот только Ира, помнившая себя еще вчера в зеркале, глубоко сомневалась, что он пришел именно за ней. Сомневалась, но уточнила, так, для порядка:

– Ты кто?

– Твой муж, – последовал ответ.

Ире захотелось громко и истерично засмеяться. Не розыгрыш, нет. С такой изумленной физиономией разыгрывать очень трудно. Значит, галлюцинации. Что она вчера ела? Пирожные с вином? Говорил ей отец: «Не пей на голодный желудок». Вот, пожалуйста.

– Руку дай, – скомандовала Ира, – помоги подняться. Ноги не держат.

– Пить не надо было, – огрызнулся «муж», но все же подошел, протянул руку, вопреки ожиданиям Иры, не совсем изящную, а скорее, мускулистую.

– Что я там пила, – проворчала Ира, цепляясь за тонкие пальцы с ухоженными ногтями и вставая с пола, – три бокала.

– Моя жена, и пьяница, – скривился «муж».

Ира, уже твердо стоявшая на ногах, прищурилась:

– Я что-то не помню, чтобы давала разрешение на брак.

Изумление, только недавно исчезнувшее из карих глаз, вернулось и даже возросло:

– Ты? Давала разрешение?! Луиза, за тебя его дали твои родители! Ты должна быть мне благодарна! О браке со мной мечтает любая женщина! А я выбрал тебя!

«И уже жалею», – добавила за «мужа» Ира. Но сейчас ее волновала не его взволнованная речь, а имя. Луиза. Не Ира. Он назвал ее Луизой.

– Какая это страна? – уже начиная догадываться о произошедшем, напряженно уточнила Ира.

– Орнагорон, естественно, – фыркнул ее «муж».

Вообще, конечно, можно было бы упасть в обморок, но Ира только выдохнула сквозь сжатые зубы. Приплыли. Она – попаданка.

Глава 4

Генрих не мог назвать себя таким уж сильным магом. Все его умения сводились к бытовым вещам. Ну и плюс обращение, куда же без него приличному оборотню-аристократу. Но здесь и сейчас не нужно было быть ни провидцем, ни действительно мощным колдуном, чтобы понять: перед ним стояла не Луиза фор Гортон. Нет, тело, конечно, принадлежало ей. Генрих узнавал и длинные волосы цвета спелой пшеницы, и немного раскосые голубые глаза, и мягкие пухлые губы, и тонкий стан, и небольшую, но аппетитно выглядывавшую из корсажа платья грудь. Но у Луизы, хоть он и видел ее от силы раза три до свадьбы, никогда не было ни такого грубого, по мнению Генриха, голоса, ни развязного поведения… Ни… Да что там перечислять! Это была не Луиза!

Тогда кого же он взял в жены?! Ведь перед алтарем точно стояло другое, неизвестное ему существо! Оно и вскрикнуло, когда боги навеки связали их обоих.

Генрих почувствовал, как по позвонку холодными каплями пота стекает страх. В древних летописях он несколько раз встречал упоминания о чудищах из разных миров, вселявшихся в местных существ. Ничем хорошим, как правило, это не заканчивалось.

– Ты ведь не Луиза фор Гортон? – стараясь, чтобы голос не дрожал от страха, спросил Генрих, про себя ругая и родителей, и дядю, да всех подряд, уговоривших его на такой сумасбродный шаг, как женитьба.

– Боишься? – криво усмехнулась «жена». – Это я должна бояться: очнулась непонятно где, в чужом теле, еще и в чужом мире, – он истерично рассмеялась, и Генрих подавил желание вызвать бесогонов[1]. – И что мне теперь делать?! Вся моя налаженная жизнь разрушена! Вся! Ты, пацан, это понимаешь?!

Он кто?! Да что она себе позволяет?!

– Мне семьдесят три года, самая молодость, – процедил сквозь зубы взбешенный Генрих. Ярость прогнала страх, и он больше не боялся этой…

– Ого, – в голосе «жены» послышался яд, – извините, дедушка, ошиблась. Вы хорошо сохранились для своего возраста. А жениться зачем решили? Чтобы внуков без наследства оставить?

Генрих почувствовал непреодолимое желание придушить эту дуру!

Иру несло. Обычно она старалась держать себя в руках и помнить, что для женщины, как твердила мать, «важны скромность и сдержанность». Но не здесь, не сейчас. Натянутые до предела нервы не позволяли быть сдержанной. Скромность? Какая, блин, скромность в такой дикой, совершенно нелепой ситуации?! Она, обычная школьная учительница, закинута непонятно куда, непонятно по какой причине! Рядом – незнакомый мужик, твердящий, что он – ее муж. Ее, старой девы! Да она за всю свою жизнь три раза на свидании была, и то один из них – по ошибке!

Чужое тело, чужой мир. Ира понятия не имела, что делать дальше.

– Ого, – чтобы хоть как-то справиться с ситуацией, съязвила Ира, – извините, дедушка, ошиблась. Вы хорошо сохранились для своего возраста. А жениться зачем решили? Чтобы внуков без наследства оставить?

В глазах парня-мужа появились оранжевые всполохи.

– Ты… – он вскинулся, похоже, выведенный из себя. От былого страха, увиденного Ирой, не осталось и следа, – не смей так со мной разговар-р-ривать!

Когти на пальцах заострились, зрачки в глазах вытянулись. Ире показалось, что на миг мелькнули и исчезли усы. Что за…

Книжки Ира любила пламенной любовью с самого детства. Особенно сказки. Ничего необыкновенного в ее серой жизни не было, и Ира старалась наверстать упущенное за чтением. Потом, когда подросла, увлеклась фантастикой и фэнтези. Ну, и любовными романами, куда же без них. И вот теперь, попав непонятно куда, она могла поклясться, что перед ней оборотень. Глупо, конечно, но эти вытянутые зрачки, когти на пальцах. Если поверить, что Ира и правда переместилась в другой мир, а не лежит в смирительной рубашке в спецзаведении, то…

– Ты оборотень? – страха не было, а вот любопытство присутствовало. – Нет, мне что, первый раз в жизни повезло, и я вышла за оборотня? Кто? Кошка? Собака? Может…

Она не договорила: муж, стоявший рядом с ней, зарычал, бросился в сторону, и через несколько секунд в комнате появилась кошка. Вернее, конечно, не совсем кошка. Нечто крупное, похожее на смесь льва и тигра, желтое, с оранжевыми полосками и кисточкой на хвосте. Но Ира предпочла назвать ее кошкой.

Ноги не держали – Ира уселась на вовремя подвернувшуюся постель.

– Обалдеть, – в изумлении пробормотала она, с интересом наблюдая за рычавшим «нечто». – И правда оборотень. Ну, Ирочка, ты попала…

Глава 5

Неконтролируемый оборот! У него, потомственного оборотня! Из-за женщины!

Генрих пребывал в ярости. Эта… сумела вывести его из себя несколькими фразами! Да он всегда славился умением держать лицо даже в самых жестких ситуациях! А эта… Эта…

Ярость клокотала внутри, заставляя раздувать усы и шипеть, шипеть, шипеть. Он, тайгер, научившийся владеть собой с пятнадцати лет, здесь и сейчас потерял контроль из-за женщины! Стыд и позор!

– Хорошая киса, – он резко дернулся, обернулся на звук.

Его так называемая жена сидела на постели и смотрела на него без капли страха! Любопытство, интерес, даже капелька обреченности – все это легко читалось у нее на лице. Но ни страха, ни почтения, ничего, что было привычным для Генриха.

Он снова зашипел.

– Ой, да брось. Ну кошка ты. То есть кот. Подумаешь. Никто от такого не помер. Вряд ли это лечится. Но все же. А усы у тебя шикарные, пышные. И хвост тоже с кисточкой.

Она болтала без остановки. Генрих уже даже не пытался уловить смысл сказанного. Его раздражало все: и жена, и невозможность выйти в таком виде из комнаты, – засмеют! – и сама ситуация. Он брал в жены приличную, нежную, ласковую девушку. А получил?! Кого он получил?! Какую-то… Генрих даже слова не мог подобрать в возмущении. Ему подсунули неизвестно кого!

И самое главное: попробуй сейчас расскажи родителям или дяде: сразу станешь посмешищем у всего двора! Не смог справиться с женщиной!

– Я, конечно, кошек не очень люблю, особенно дома, шерсти от них много, – продолжала между тем жена, – но ты очень симпатичный. Да и вычесывать тебя можно, изредка.

Дошло до Генриха не сразу. А когда дошло, он зашипел и начал в ярости хлестать себя хвостом по бокам. Он кто?! Кошка?! Она назвала его кошкой?! Его, благородного тайгера?!

Чувствуя, что еще пара секунд, и он разорвет эту дуру на части, он вышиб с разбега дверь лбом и бросился в коридор. Ему необходимо прийти в себя! Срочно! А то… Он – кошка! Дура!

«Ты, Ирка, главное, болтай поменьше, а то жених сбежит», – иронично наставлял Иру отец, когда она собиралась второй раз на первое свидание в двадцать семь лет. Не послушалась, естественно, наболтала от волнения всякой чуши. Парень и правда сбежал. С тех пор Ира усвоила, что язык – страшное оружие. Особенно ее язык. Перед учениками она, конечно, всегда держала себя в руках, сто раз обдумывала и репетировала дома все, что должна будет сказать на уроках. А вот потом, когда занятия заканчивались, в учительской, с соседями по дому, с родителями, в общем, без детских ушей, могла наговорить лишнего. «Ты, Ирочка, ведьма, только без силы», – как-то заявила ей соседка по дому, восьмидесяти шестилетняя тетя Клава. Ира тогда только весело фыркнула. А теперь, задумчиво наблюдая, как через запертую дверь от нее сбегает новоприобретенный жених, задумалась: может, и правда, ведьма?

Ведьма или нет, а надо было вставать и приниматься за дело. Лентяйничать Ира не привыкла. Перво-наперво она осмотрела себя с ног до головы.

– Платье, а платье, как тебя снять-то? Укутали, как капусту.

Платье предсказуемо молчало. Шкафа со сменной одеждой в комнате не имелось. Ира покрутила головой: в книжках о других мирах рассказывалось о служанках, всегда готовых угодить своим господам. Рядом служанок не наблюдалось.

– Что ж, будем искать, – проворчала Ира, снова влезая в ненавистные туфли и поправляя несчастное платье, успевшее скособочиться.

Каблуки, особенно чересчур высокие, как и «шпильку», Ира терпеть не могла. Она любила комфорт и удобство. Но теперь приходилось идти, чуть прихрамывая, по коридору в поисках служанок именно на каблуках.

Самой себе Ира напоминала пьяную цаплю: шла так же неуверенно, нерешительно, изредка пошатываясь. Откуда появились и почему остались эти не до конца скоординированные движения, Ира не понимала. То ли перенос подействовал, то ли алкоголь вчерашний. Но она сейчас вообще мало что понимала. А потому просто шагала по длинным широким коридорам, хорошо освещенным розовыми, желтыми, голубыми шарами под потолками.

Три коридора, две широких комнаты, и желанная лестница, ведущая вниз. Ира надеялась, что, спустившись, окажется где-нибудь в комнатах для слуг.

– Как они живут в таких громадных замках и дворцах, – вздохнула Ира, с ностальгией вспоминая теперь свою маленькую квартирку. Вот там уж точно не нужно было никуда шагать по часу. Все под рукой.

Глава 6

Генрих по праву считал себя баловнем богов. Высокий, статный, мускулистый, более чем симпатичный, одаренный и умом, и положением в обществе, наследник довольно приличного состояния и титула. Он со дня своего рождения привык к уважению и почестям. Он точно знал, чего может требовать от судьбы. Он любил жизнь, и та, несомненно, отвечала ему взаимностью.

Когда же все пошло не так?! Когда все резко изменилось?! А самое главное, почему?! Почему он, как последний мальчишка, сейчас рассекал по полям в образе тайгера, тщетно пытаясь успокоиться?! Он, близкий родственник императора! Почему боги внезапно отвернулись от него?!

Эмоции выплескивались из Генриха. Глупая женщина! Как она посмела назвать его кошкой!

– А я говорил, что для брака ты еще молод, – послышался рядом хорошо знакомый голос.

Генрих зашипел, распушив усы. Вот только отца здесь и не хватало! Он-то как тут появился?!

– Оборачивайся. Поговорим.

Оборачиваться Генриху не хотелось – тем более сейчас. Было стыдно. Потеря контроля – проступок несущественный, но не для тайгера, чей род ведет к самим богам!

И все же пришлось повиноваться.

Отец – высокий красавец брюнет – смотрел на Генриха чуть насмешливо.

– Вы и дня не женаты. Чем такая кроткая девушка смогла тебя вывести?

– Это не девушка, – буркнул Генрих, – это наказание небес. За что только?

– Луиза? – густые брови отца, Людвига фор Дартант, герцога Армийского, поползли вверх в театральном жесте. – Ты уверен, что мы говорим об одной и той же Луизе?

Генрих раздосадовано дернул плечом:

– Нет. Это не Луиза. Я, Бездна, не знаю, кто она! Произошло вмешательство богов! Та, кто в ней сидит, тоже женщина, но не Луиза.

Он ожидал от отца какой угодно реакции: страха, настороженности, удивления, но только не смеха.

Смеялся отец недолго, но весело и задорно. Обижаться на такое поведение Генриху не хотелось. А вот понять его надо было бы.

– И что это было? – буркнул он, едва отец успокоился.

– Пророчество сбылось, то самое, родовое, которое пифия выдала через час после твоего появления на свет, – хмыкнул отец. – Пойдем, познакомлю тебя с ним.

Деревянная лестница с простыми, но, на первый взгляд, надежными периллами, вела вниз. Там, в полутьме, словно в фильме ужасов, разливался широкой полосой неяркий свет. Ира мгновенно вспомнила голливудские страшилки, недовольно передернула плечами и решительно встала на первую ступеньку. В конце концов, надо мыслить логически: вряд ли ее выдернули из родного мира, чтобы убить здесь. Такими мыслями Ира бодрила себя, аккуратно переступая со ступеньки на ступеньку.

Лестница закончилась, перед Ирой открылся коридор, утопавший в мягком рассеянном свете. И ни одной двери.

– Огуречик, огуречик, – насмешливо пробормотала Ира, внимательно осматриваясь, – не ходи на тот конечик. Там мышка живет, тебе хвостик отгрызет. Эй, мышки с огуречиками, ау! Есть кто живой?!

Молчание было ей ответом. Ира обернулась, собираясь вернуться наверх, и в изумлении уставилась на совершенно гладкую стену за спиной.

– Что за… Народ, это уже не смешно!

Опять тишина.

– Ну ладно, – пробормотала Ира, – вы сами напросились.

Отец твердил, что ее пение способно уложить в гроб любого. Ну, или вытащить из гроба. В зависимости от степени «оживленности». Кто бы с Ирой ни играл, он явно следил за ее реакцией. А значит…

Ира набрала в грудь побольше воздуха и запела:

Расцветали яблони и груши,

Поплыли туманы над рекой.

Выходила на берег Катюша,

На высокий берег на крутой[2].

Пела она правильно, точно попадая в ноты, как и положено учительнице музыке. И вроде все верно, как и должно быть. Но… Громко. Тихо петь Ира не умела. А потому на ее уроках дети обычно сидели как можно дальше от любимой учительницы, когда та решала продемонстрировать им свои музыкальные таланты.

– Все, все, сдаюсь. Не ори.

Незнакомый голос, вроде бы мужской, раздался, когда Ира закончила петь первый куплет.

– Ненадолго тебя хватило, – усмехнулась она, разглядывая мелкого и щуплого старичка, появившегося перед ней, словно вылезшего из земли.

– Ты так орешь, – поморщился тот, – что ничье терпение не выдержит.

– А вот не надо было заводить меня непонятно куда, – хмыкнула Ира. – Ты кто?

– Домовой я местный. А ты? Тело одно, душа другая. Неместная душа-то.

– Вот у местных богов и спрашивай, что и зачем они натворили, – пожала плечами начитанная Ира.

Глава 7

Пифий, как называли вежливо местных ведьм, Генрих терпеть не мог. Гадалки с завышенным самомнением, чересчур умничавшие нахалки, так он костерил их про себя. При правителях империи пифиям воздавались почет и уважение, их услугами пользовались все представители известных родов. Генрих же, будь его воля, отправил бы их куда подальше, чтобы и духу их в империи не было.

Склочные, завистливые, горделивые, пифии обычно самые первые без приглашения являлись к младенцам и выдавали пророчества, родовые, чтоб их! Считалось, что до того как пророчество сбудется, ребенок не имеет права узнать его текст. Иначе… Нет, никаких кар небесных не ожидалось. А вот жизнь якобы могла пойти под откос.

Генрих, как и положено, о пророчестве не знал. Слышал только краем уха, что оно как-то связано с его будущей супругой и их возможной счастливой жизнью. Поэтому и тянул до последнего, перебирая невест, стараясь подобрать потише, попроще, поспокойней. И вот теперь отец, отсмеявшись, заявил, что пророчество сбылось!

Генрих шел за отцом, про себя ругаясь на все лады. Он уже догадывался, что пророчество напрямую связано с незнакомкой, появившейся в теле его жены, и ему заранее хотелось прибить всех пифий, разнести к демонам их жилище, а самому отправиться куда-нибудь в бордель. К девочкам и выпивке.

Родители жили в дальнем крыле дворца. Вернее, жили-то они отдельно, в своем собственном доме, в столице – отец занимал пост советника императора. А вот когда появлялись навестить непутевое чадо, то останавливались в крыле подальше, чтобы, как однажды витиевато выразилась мать, «не видеть творимого тобой разврата».

– Людвиг, Генрих? – мать, красивая полная блондинка, сидела с вышиванием на низеньком диванчике. – Что-то случилось? Генрих, разве ты не должен сейчас проводить время с молодой супругой?

– Не думаю, Линда, – качнув головой, ответил за Генриха отец. – Похоже, пророчество пифий все же сбылось.

Мать сверкнула глазами, но промолчала, и Генрих не смог понять, понравилось ей это или нет.

Пророчество, написанное на пергаменте, хранилось в кабинете у отца, в небольшой деревянной шкатулочке с резным верхом, украшенным мелкими алмазами. Отец же и взял пергамент в руки, развернул, зачитал:

– «Выберешь одну – получишь другую. Не спорь с богами – станет хуже. С ней станешь счастлив, если поумнеешь».

– И? – нахмурился Генрих. – Все пророчество? Три предложения, не связанных между собой? А если не «поумнею»? Может, проще развестись?

– И пойти против пророчества? – театрально подняла брови мать. – Сын, с пифиями не спорят.

– А если и спорят, долго не живут, – иронически добавил отец. – Когда ты познакомишь нас со своей молодой женой?

Ира сидела на невысоком табурете в небольшой, скудно обставленной комнатке без окон, освещаемой круглой люстрой под потолком, дула на горячий чай в фарфоровой чашке, плотоядно поглядывала на плюшки и варенье, расставленные на столике перед ней.

Домовой, Гришка, как он представился, заявив, что настоящее его имя нельзя знать никому, сидел на табурете напротив и горделиво поглядывал на Иру.

– У тебя тут уютно. Сам печешь? – кивнула Ира на вожделенные плюшки.

– Да щаз, – осклабился Гришка. – С кухни перенес. Они там и не заметят, а мне пропитание нужно.

Ира хмыкнула про себя: есть ворованное – отличное начало жизни в другом мире.

Туфли бы сброшены на пол, ноги – вытянуты. Платье все еще мешало, но Гришка пообещал переправить ее в комнату для слуг, когда закончат общение, так что с платьем можно было и потерпеть.

– Ну и как тут жить? – Ира обвела глазами помещение. – В моем мире, знаешь ли, не было ни домовых, ни магии, ни свихнувшихся оборотней.

– Дикий мир, – проворчал Гришка. – Как вы без домовых управляетесь-то?

– Как, как. Сами. Все сами. Ручками.

«Зато плюшки никто не таскает», – добавила про себя Ира, поколебалась секунду, но все же протянула руку за одной из плюшек.

– Дикий мир, – повторил явно впечатленный домовой.

– Слушай, а как тут с богами связаться? Ну, с местными? – плюшка оказалась сладкой, тесто буквально таяло на языке.

Гришка посмотрел на Иру так, как врач психбольницы смотрит на пациента, утверждающего, что он – единственный и настоящий Наполеон в этом здании.

– Боги там, – указал он пальцем в потолок, – мы – здесь.

– То есть никак, – «перевела» для себя Ира. – А как я пойму, зачем меня сюда перенесли? Причина должна же быть.

– Живи, – пожал худыми и острыми плечами Гришка. – Они сами тебе дадут понять, что им надо. Если захотят, конечно.

Отличная перспектива – ждать у моря погоды.

Ира вздохнула:

– Интересно, когда меня истерика накроет? Что? Что ты так смотришь? Замедленная у меня реакция. В детстве как-то утром от собаки котенка спасала, а перепугалась после обеда. Выла тогда я знатно.

В глазах Гришки появилось что-то, сильно смахивавшее на жалость.

– Бедный твой муж. И за что его боги так наказали, – выдал он.

Ира, проглотив последний кусок, только плечами пожала: это еще кто кого наказал. Псих ненормальный.

Глава 8

Знакомить родителей с женой Генрих желанием не горел. В самом деле, тут самому бы разобраться, что к чему. Куда еще и родителей? Потом пообщаются.

Но нет, что мать, что отец решительно заявили, что пообщаться с невесткой хотят прямо сейчас.

– Я понятия не имею, чем она может быть занята, – выдвинул последний аргумент Генрих. – Тем более, если она здесь из другого мира.

– Вот и проявим наше гостеприимство, – качнул головой отец. – Чего ты боишься, сын?

– Она не нашего круга, – буркнул припертый к стене Генрих. – У нее совершенно нет воспитания.

– Так даже интересно, – мягко улыбнулась мать. – Генрих, девочка сейчас, наверное, напугана, чувствует себя одинокой. Если ее появление – воля богов, то какого бы круга она ни была, мы обязаны повиноваться и принять ее.

Генрик в красках представил себе, как дражайшая супруга обзывает его родителей котами, и передернул плечами. Ни такта, ни воспитания. Подсунули же боги! За какие только прегрешения?!

Прогулка до комнаты невесты заняла недолгое время.

– Выбитая дверь? – изумился отец, посмотрев на то, что осталось после первого общения Генриха с женой. – Сын, ты не просто перекинулся, а еще и контроль потерял?

Генрих выругался, правда, про себя. Да эта… кого угодно доведет, и не только до выбитой двери! Вот где ее теперь искать?! Что ей в комнате не сиделось?!

– Ох сын, кто же так поступает с молодой женой, – укоризненно покачала головой мать.

«Из нее молодая, как из меня кот!», – огрызнулся мысленно Генрих. Сыновья почтительность не позволяла ему спорить с родителями по пустякам.

Зато он был твердо уверен, что молодой жену нельзя назвать даже с натяжкой. Уж больно много ехидства было в ее голосе. Молодые женщины так точно не говорят – опыта жизненного мало.

В коридоре за спиной послышались голоса.

Генрих повернулся: его ненаглядная супруга ковыляла на своих каблуках, так и не переодевшись в повседневную одежду, и что-то объясняла шедшей рядом служанке.

– А вот и она, – кисло улыбнулся Генрих, повернувшись к родителям. – Вы точно хотите с ней познакомиться?

Гришка не обманул: после недолгого чаепития и совместного поедания плюшек он действительно переместил Иру из своего подпространства, как она назвала это необыкновенное место, к двери в комнату, в которой отдыхали слуги, «служскую», как здесь говорили.

Широкое, просторное, хорошо освещенное помещение было набито людьми разного пола и возраста. Кто-то сидел на лавке у ярко пылавшего камина, кто-то пил чай за деревянным столом. Свободного места было мало, но люди (или нелюди) на тесноту, похоже, не жаловались.

При появлении перешагнувшей порог Иры со своих мест подскочили абсолютно все. Вряд ли здесь ждали господ, поняла по обращенным на нее взглядам Ира. Недоумение, настороженность, у кого-то даже страх.

– Мне нужна помощница с переодеванием, – Ира говорила так же спокойно, как и на уроке с детьми, – обещаю не кусаться, – не удержалась она от небольшой колкости.

Среди слуг послышались тихие смешки.

– И кто-нибудь, кто вставит выбитую дверь, – добавила Ира.

Вот теперь в глазах слуг загорелся интерес. Действительно, надо же узнать, да в подробностях, чью именно дверь выбили и по каким причинам.

Помочь переодеться вызвалась служанка, симпатичная брюнетка лет восемнадцати-девятнадцати, одетая, как и остальные служанки, в темно-коричневое плотное платье с белыми передником и чепцом.

Вместе с ней Ира вышла из служской.

– Как тебя зовут? – уточнила она, идя по очередном коридору якобы к себе в комнату.

– Лала, госпожа, – послышался тихий ответ.

– Лала, мы идем-то в нужном направлении? К комнате вашего господина? – Ира подобрала самое корректное слово, понятия не имея, кем на самом деле является ее муж.

Служанка огляделась и несмело кивнула:

– Да, госпожа.

Что ж, уже легче было прожить.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне переодеться, подсказала, как вызвать тебя, когда мне что-нибудь понадобится в следующий раз, показала гардероб. Мой, собственный. Ясно?

– Да, госпожа.

Да что ж она так тихо отзывается-то. Тут, в этих хоромах, похоже, можно кричать во все горло, и то вряд ли кто-то услышит.

Глава 9

– Ах, детка, – едва жена со служанкой подошли поближе, всплеснула руками мать, причем вполне естественно, не наигранно, – какой кошмар! Генрих, почему ты не вызвал ей служанку?! Заходи, милая. Генрих, Людвиг, выйдите в коридор, Луизе нужно переодеться!

Генрих приподнял в удивлении брови, но спорить с матерью не стал, направился в коридор вместе с хмыкнувшим отцом.

Вообще, конечно, получалась полная чушь: он, любимый сын своих родителей, должен был находиться снаружи, пока мать внутри обихаживала невестку, которую и не знала-то толком. Абсурд. Полный абсурд.

– Женщины, – догадавшись о его мыслях, негромко произнес отец, – хотя тебе и в самом деле следовало вызвать кого-нибудь к ней. Посмотри, как она шла. Скорей всего, ноги в кровь растерла.

– Папа, – поморщился задетый за живое упреком Генрих, – не забывай: это не тихая скромная Луиза. А… непонятно кто. Уверен, эта… точно не страдает от кровавых мозолей на ногах.

– И это мой сын, – качнул головой отец, – о своих любовницах ты так не отзываешься.

– Мои любовницы меня никогда не оскорбляли, – отрезал Генрих, вспомнив про шерсть и предложение вычесывать его. Даже сейчас, спустя время, в Генрихе проснулось негодование: вычесывать его, тайгера, как какую-то кошку! Да что она о себе возомнила!

– Успокойся, – на губах отца появилась полуулыбка, – поверь, у нас с твоей матерью тоже случалось… разное.

Генрих не успел ответить: в коридор вышла мать, подхватила отца под локоть и, не посмотрев в сторону любимого сына, удалилась. Следом прошмыгнула служанка.

Генрих, нахмурившись, зашел в комнату.

Жена сидела на постели, оперевшись спиной о подушку. Ноги в носках, на теле – домашнее платье. Со стороны посмотришь – прямо агнец.

– Мы с вашей матерью договорились пообедать вчетвером, – равнодушно сообщила она. – Такая милая женщина…

Она не договорила, но Генрих отчетливо услышал: «И как у такой милой женщины мог родиться такой сын».

Он фыркнул:

– Без меня. У меня другие планы.

– Пойдете снова по борделям? – с любопытством поинтересовалась жена. – Ваша мать сказала, вы любитель девочек. Справку о здоровье потом принесите. Иначе никакой брачной ночи не будет.

Доходило до Генриха долго, секунды три-четыре, а когда дошло, он почувствовал желание убивать. Принести что?! Да как она смеет!

Кровавые мозоли на ногах выглядели пугающе, если не для Иры, то для ее нынешней свекрови уж точно. Лала разыскала в дальнем углу комнаты какой-то чудо-ящичек, приложила к мозолям что-то вроде местных компрессов, поверх аккуратно натянула носки.

Затем Ире показали, как прямо из спальни пройти в гардероб. Оказалось, в одной из стен существовала неприметная дверца. Если знаешь, где и что искать, проблем не будет.

И как слуг вызывать, тоже показали, – посеребренным колокольчиком, который стоял на туалетном столике. Ира и не заметила его с самого начала. Спрашивать, как слуги услышат звон, она не стала, решив, что раз уж муж – кошак, то и в мире должна быть магия.

– Пока отдыхай. Через два часа обед, встретимся вчетвером, пообщаемся, – свекровь поднялась, головой указала служанке на выход. – Вам, молодым, надо поговорить.

О чем именно говорить, она не уточнила. Но тема нашлась сама собой.

– Пойдете снова по борделям? – спросила Ира. – Ваша мать сказала, вы любитель девочек. Справку о здоровье потом принесите. Иначе никакой брачной ночи не будет.

Муж зарычал, но на этот раз трансформироваться не стал.

– Ты! Что ты себе позволяешь! Я благородный тайгер!

– У благородных и болезни благородные, – ухмыльнулась Ира. – Которые передаются половым путем. А я болеть не хочу. Ваша медицина…

Она не договорила: муж грохнул кулаком по ближайшей стене, причем дважды.

– Дверь вы уже вынесли, стены сейчас разнесете. Жить мне где потом?

Глаза мужа сверкнули зеленым огнем:

– Не доводи меня, женщина.

«Я хомячков не боюсь», – проворчала про себя Ира, но решила пока не искушать судьбу: бегать она сейчас не может. Как от этого психа спастись?

– Обед, значит, – муж, похоже, говорил сам с собой. – Будет вам всем обед.

– И справка, – любезно напомнила Ира.

В ответ – что-то нечленоразборчивое и очень похожее на мат.

– Из какого мира ты появилась, такая храбрая?

– Земля. Кстати, вы не знаете, домой я смогу вернуться?

Гнев в глазах сменился жалостью. Причем жалели, видимо, ее умственные способности.

– Мы с тобой теперь связаны. А тайгеры своих миров не покидают.

То есть билет в один конец. Что-то подобное Ира и предполагала.

Глава 10

Генрих смотрел на жену и отчетливо понимал: легко с ней не будет. Она, циничная стерва, скорее всего, не нуждалась в мужчинах. Совсем. Генрих знал такую категорию женщин. Им для хорошей жизни нужны были еда, сон и какое-нибудь развлечение. Но никак не мужчина. И вот теперь, похоже, его связали с одной из них. Понять бы еще, за что. Когда и где он так сильно нагрешил?! И к какому из многочисленных богов обращаться с молитвами?!

Мир, названный женой, был Генриху не знаком. Скорее всего, что-то мелкое, незначительное, вряд ли магическое.

– Кто у вас так развлекается? Из богов, имею в виду? – спросила жена, чуть скривившись, и Генрих догадался, что ее тоже мало прельщала сложившаяся ситуация.

Такая догадка царапнула острой иглой по самолюбию Генриха. Да что она, непонятно кто, себе позволяет?! Да выйти за него замуж мечтали многие, а она!..

– Любой мог, – заставив себя говорить спокойно, ответил Генрих.

– И много их тут?

– Основных – десять.

Жена хмыкнула:

– Интересно, кому и чем вы успели так сильно насолить?

Генрих тоже хотел бы знать ответ на этот вопрос.

– Почему я? – он вздернул брови. – Может, это тебя отправили сюда на перевоспитание?

– Чье? Ваше?

Она… она его точно доведет…

– Не забывайся, женщина!

– А иначе что? Обернетесь кошаком и разнесете здесь все?

– Я – тайгер!

– Боже, сколько пафоса. А всего-то и есть, что гибрид льва и тигра, – вздохнула жена.

Что такое «гибрид», Генрих не понял, только догадался о примерном смысле, но руки прямо-таки чесались прибить нахалку.

– Увидимся за обедом, – отрывисто бросил Генрих и широким шагом вышел из комнаты, жалея, что не может хлопнуть дверью.

– Шарашашлоршашор! – выдал раздраженно Генрих и отправился в свою спальню.

Там можно будет не только переодеться и привести себя в порядок, но и вызвать дворецкого, чтобы отдать приказ починить дверь в спальне жены.

Надо же ему, Генриху, чем-то хлопать!

Ирина наблюдала с постели, как вешают дверь два дюжих бугая, и все больше убеждалась, что ремонтные работы одинаковые в любых мирах. Мужики умело работали инструментами, многие из которых были Ире знакомы. Как под копирку лепили. Язык так и чесался попросить повесить покрепче, чтобы не вызывать их каждый раз, когда муж изволит трансформироваться. Но Ира понимала: сейчас ее юмор оценить будет некому. Слишком глубокая социальная пропасть лежала между классами. Глубже, чем на Земле. Да и, что греха таить, между ней и местными аристократами тоже лежала глубокая пропасть. И Ира понятия не имела, кто и зачем закинул ее сюда, в тело местной избалованной красавицы.

Дождавшись, когда бугаи уйдут, закрыв за собой починенную дверь, Ира встала с кровати. Тогда, утром, она ходила по дворцу, не замечая боли в ногах, – шок и эйфория мешали адекватно реагировать на ситуацию. Сейчас она чувствовала, что ноги все же побаливают. Не так, как должны после подобных длительных прогулок на каблуках, но довольно чувствительно. Возможно, компрессы, наложенные Лалой, еще не успели подействовать. «А возможно, кое-кто слишком активничает», – невесело фыркнула про себя Ира.

Как бы то ни было, времени до обеда оставалось мало, а успеть нужно было много.

Ира наконец-то внимательно осмотрелась: спальня, комната просторная и хорошо освещаемая двумя широкими окнами. Ковер на полу, гобелены и ковер на стенах, круглый желтый шар вместо люстры под потолком. Пока все более-менее привычное. Из непривычного – балдахин, довольно высокий, над кроватью. Столик в дальнем углу тоже привлек внимание Иры. Она подошла, хмыкнула: несколько флакончиков с духами, что-то, похожее на современную земную косметику, и чернильница.

– Боже, психдом какой-то. Как я этим буду писать? Да и умею ли я вообще писать на местных языках?

Ира почувствовала, как ее накрывает истерика. Запоздалая, но довольно нужная в местных реалиях вещь. Она, школьная учительница, преподающая, между прочим, в том числе и литературу, не знает, как пользоваться чернильницей!

Слезы вперемешку со смехом вырывались из организма, помогая избавляться от стресса.

Ира лежала на постели, смеялась и плакала одновременно и старалась не думать о приближавшемся обеде с высокопоставленными оборотнями.

Глава 11

К обеду с родителями Генрих готовился так же долго и тщательно, как и к недавнему бракосочетанию. По традициям тайгеров родители мужа никогда не появлялись возле алтаря вместе с молодыми. А потому обед был, в глазах Генриха, чем-то вроде продолжения празднования, но теперь уже с собственной семьей.

Белоснежная рубашка с крупными позолоченными манжетами, тщательно выглаженные черные брюки, темно-синий камзол, черные лакированные туфли – к нужному времени Генрих был готов спускаться к столу. Правда, оставалась небольшая загвоздка: сначала следовало зайти за женой. По этикету он обязан был привести ее к столу за руку, как бы ввести в семью. «Эту введешь, – язвительно подумал про себя Генрих, вспомнив дражайшую супругу, – эта сама введет… Что угодно и кому угодно…».

Как бы то ни было, следовало подчиняться правилам.

Подавив тяжелый вздох, Генрих с большой неохотой направился к жене.

Слуги постарались на славу – дверь снова висела на петлях. Генрих постучал – молчание. Он постучал снова – снова тишина.

Плюнув на этикет, Генрих рванул дверь на себя, зашел внутрь – жены в комнате не было.

Генрих нахмурился: куда она опять подевалась?! Почему всякий раз, как он заходит к ней, она куда-то сбегает?!

– О! – послышался знакомый голос сбоку. – Вы рано. Я еще не одета.

Генрих повернулся: жена вышла из гардероба в одном коротком халатике.

– Что ты там забыла? – недовольно буркнул он.

– Платье подбирала, – пожала плечами жена.

– Это обязанности служанки.

– Бедные местные служанки. Слишком много у них обязанностей. И слишком мало прав. Как думаете, которое надеть? До середины бедра или с глубоким декольте?

– Откуда у тебя такие наряды? – нахмурился Генрих. – Моя жена – женщина скромная!

– Да вон висят, – беззаботно мотнула головой жена внутрь гардероба. – Так которое?

– Длинное, закрытое. Скромное!

– Понятно. Собака на сене. И сам не особо стремится с женой переспать, и другим не дает ее прелестями полюбоваться, – насмешливо заметила язва жена.

Генрих почувствовал, как снова начинает звереть. Нет, обернуться он не обернется. Но нужно будет тщательно сдерживать себя, чтобы не придушить эту дуру.

Платье Ира все же выбрала, правда, после пикировки с мужем. Вызванная Лала помогла одеться, пока супруг ожидал снаружи, скрежеща зубами от раздражения.

Ира осмотрела себя в зеркале: бежевый цвет шел блондинке Луизе, подчеркивая ее наивность и неискушенность. Длиной до лодыжек, с закрытыми рукавами и без декольте, платье скрывало все участки тела.

Сегодня Ира решила появиться так, в дань признательности новым свекрам за поддержку. А вот потом… Революцию она устраивать не станет, но как минимум длину нарядов пересмотрит. Хотя бы до середины лодыжки. А то хуже монашки.

Ноги еще не зажили, поэтому вместо туфель пришлось надеть домашние тапочки.

Ни косметики, ни украшений.

Муж посмотрел на нее, как на досадное недоразумение, постоянно портящее ему жизнь, но руку подал. Ира, вспомнив кадры из многочисленных исторических сериалов, руку приняла.

В обеденном зале, или столовой, как Ира для своего удобства окрестила комнату, уже сидели за накрытым праздничным столом пятеро нелюдей. Отца и мать мужа Ира узнала. Кроме него, на нее внимательно, не отрываясь, смотрели парень с девушкой, как две капли воды похожие на мужа, и мужчина, внешностью напоминавший свекра.

– Ну наконец-то, – добродушно прогудел он, едва Ира переступила порог, – мы уже заждались вас. Генрих, мальчик мой, представь нам невесту.

– Конечно, дядя, – улыбку мужа можно было вместо меда намазывать на хлеб. – Моя супруга Луиза фор Дартант. Луиза, познакомься с его величеством, императором Альбертом.

«Очень приятно, – проворчала про себя Ира, присев в искусственном реверансе, тоже почерпнутом из сериалов, – это ж и не поешь толком. Как же, целый император напротив сидит. Не дай бог не ту вилку взять».

– Она красавица, – внимательный взгляд императора прошелся по фигуре Иры, – повезло тебе, Генрих.

Кашель дражайшего супруга Иру порадовал – вот уж кто точно знает, насколько ему «повезло».

Слуги налили в глубокие тарелки первое, – что-то вроде супа с клецками – и разговор прекратился.

Ира активно орудовала ложкой, только сейчас ощутив, насколько сильно проголодалась. Теперь главное было – утолить голод до того, как внесут второе. Ира глубоко сомневалась, что новые родственники дадут ей поесть. Скорее, втянут в разговор. Тот же император, пока ел, посматривал на нее с интересом. Ира понятия не имела, рассказали ли свекры ему о «брачной замене», а потому нервничала, не зная, как вести себя дальше.

Глава 12

Генрих насыщал организм супом с мясными шариками и радовался про себя, что жена, слава всем богам, умела орудовать столовыми приборами. По ее поведению наедине с ним сложно было определить уровень ее культуры, но прямо сейчас, за столом, она вела себя минимум как проучившаяся в пансионе купеческая дочка. А значит, хотя бы из-за ее воспитания краснеть не придется. По крайней мере, Генрих на это надеялся.

Обед с родителями неожиданно перерос в нечто вроде торжественного приема пищи – Генрих не ожидал увидеть за столом ни брата с сестрой, ни дядю императора.

– Лерна[3] Луиза, – едва суп унесли и поставили вместо него мясо, каши и пироги, дядя вспомнил о необходимости поддерживать разговор, – расскажите, как вы познакомились с моим племянником. Должно быть, это была памятная для вас встреча, если вы так быстро согласились на брак. Обычно девушки вашего возраста предпочитают поближе познакомиться с женихом.

Генрих насторожился. Он не чувствовал в вопросе подвоха, но они с женой ничего не успели обговорить. Если она сейчас сболтнет что-то не то, у дяди могут возникнуть нехорошие вопросы. А Генриху не хотелось бы, чтобы весь двор узнал, на ком именно он женился.

Жена отложила вилку, которой расправлялась с овощным салатом, воспитанно вытерла рот предназначенной для этого бумажной салфеткой, мило улыбнулась и с придыханием выдала:

– Ах, ваше величество, в Генриха невозможно не влюбиться, – опущенные в стол глаза и подрагивание ресниц подсказали Генриху, что сама жена своим словам не верит ни на секунду. – Он такой внимательный, обходительный, вежливый.

Мать внезапно закашлялась, тщательно прикрывая рот салфеткой. Не знал бы Генрих ее отношения к невестке, решил бы, что случайно поперхнулась чем-нибудь. Отец поднес к губам бокал с вином, видимо, чтобы скрыть усмешку. Сам Генрих почувствовал, как щеки заливает предательский румянец.

Вот же… стерва!

Жена между тем продолжала:

– Едва я его увидела впервые, как мир для меня перестал существовать! Эти бездонные глаза, наполненные нежностью и пониманием! Эти чувственные губы, шепчущие слова утешения! Этот мужественный профиль, который так и хочется выгравировать на монетах!

Щеки полыхали все сильнее. Счет к дражайшей супруге рос с каждым произнесенный ею словом.

Ира наслаждалась ситуацией. Она откровенно стебала эту высокопоставленную сволочь, по какой-то нелепой случайности ставшую ее мужем, и знала, что здесь и сейчас он ничего не может ей сделать.

Она понятия не имела, верил ли император ее словам, да ее это и не интересовало. Не для него она заливалась соловьем, а для дражайшего супруга. Тот сидел молча, лица его Ира не видела, а потому не могла понять, достигли ли ее уколы цели.

– Вы обрисовали прямо-таки рыцаря без страха и упрек, – когда она наконец-то выдохлась, задумчиво отметил император. – Вот что значит слова влюбленной женщины.

Ира подняла глаза от столешницы. Муж алел щеками. Его родители усиленно пили вино из бокалов. Император смотрел на Иру, как на какую-то диковинку.

– Лерна Луиза, в вашем роду случайно не было драконов? – вдруг спросил он.

– Прошу прощения, ваше величество? – недоуменно вскинула брови Ира.

– Ваша речь невероятно образна, – пояснил император. – Представители других рас обычно выражаются проще.

«Другими словами: уж не завиралась бы ты, женщина», – перевела для себя Ира.

– Нет, ваше величество, – она качнула головой, – драконов в моем роду точно не было.

«Какие там драконы, – добавила она про себя, – тут оборотней первый раз в жизни увидела – уже сказка. Учить надо женщин своих. Тогда и у них речь станет образной. А то придумали свои «3 К»[4], а потом на драконов оглядываются».

– Когда вы порадуете нас наследником? – император, удовлетворив свое любопытство по одному вопросу, перешел к другому.

«Как только этот кошак справку принесет», – весело фыркнула про себя Ира. Вслух же ответила, снова затрепетав ресницами, как настоящая кокетка:

– Я надеюсь на бурную первую ночь, ваше величество. А там все в руках богов.

На этот раз закашлялись не только свекор со свекровью, но и муженек. Высказать Ире он сейчас ничего не мог, попытаться разделать ее тушку взглядом – тоже. Так что Ира не боялась высказываться.

Глава 13

Бурная ночь?! С этой стервой?! После ее заявления о справке?! Да никогда! Ночь только в одном случае будет бурной: он станет с наслаждением убивать эту дуру!

Дядя изучающе посмотрел на с трудом сдерживавшего негодование Генриха, но промолчал, вернулся к разговору с «Луизой».

– Где ваша молодая семья теперь собирается жить, лерна Луиза?

– Конечно же, у мужа! – в очередной раз восторженно закатила глаза жена. – Здесь вышколенные слуги, удобные помещения. Да и вообще, много, много простора!

И опять этот тон восторженной идиотки. Генрих почувствовал, что у него уже скулы сводит от наигранности и пафоса, которыми сыплет наглая супруга.

– Приглашаю вас вместе с мужем на традиционный зимний бал. Надеюсь, вы не откажете, – улыбнулся дядя.

Генрих насторожился: даже его, любимого племянника, дядя обычно на бал не приглашал. Вопреки названию, это было не столько место для развлечений, сколько возможность наладить деловые контакты и показать себя перед высшей аристократией страны.

Для чего дяде понадобилось представлять ко двору таким нетрадиционным способом малозначимую аристократку, Генрих не знал. И ему это не нравилось.

– Конечно же, мы с удовольствием появимся на балу, правда, милый? – и глазками хлоп, хлоп.

Мать снова закашлялась, закрыв рот салфеткой, отец в очередной раз прикрыл улыбку пузатым бокалом с вином.

– Конечно, дорогая, – выдавил из себя Генрих, надеясь, что голос его не подводит, и никто вокруг не услышит фальши.

До конца обеда Генрих сидел как на иголках. Когда, наконец, дядя откланялся, уйдя порталом, и появилась возможность молодым выйти из-за стола, Генрих с грохотом отодвинул стул и опрометью бросился вон из обеденного зала. Прочь! Прочь отсюда! Куда угодно! Хоть к шлюхам в бордель! Ему определенно необходимо было успокоить расшалившиеся нервы! Иначе завтра состоятся похороны одной дуры!

Опомнился Генрих на конюшне, в стойле, лихорадочно седлавшим вороного коня. Что ж, конь так конь. Поскачет по полям и лугам. Может, развеется и хоть немного в себя придет после этого ужасного обеда!

Ира проводила мужа внимательным долгим взглядом, повернулась к свекрам:

– Он всегда такой бешеный?

«Или у него аллергия на меня?», – добавила она про себя.

Свекровь хмыкнула:

– Генрих с детства был несдержанным мальчиком.

«А теперь это только усугубилось», – проворчала мысленно Ира.

– Пойдем, милая, – свекровь изящно поднялась из-за стола, – пообщаемся. Думаю, у тебя множество вопросов.

О да. Вопросов у Иры было очень много. И начала она с главного:

– Зачем я здесь? Я ведь не первая, кто так «попадает», да? Вот их роль какая была?

– Не знаю, – покачала головой свекровь, едва они вдвоем устроились в удобных мягких креслах с широкими подлокотниками в одной из гостиных. – И никто, кроме богов, тебе ничего не расскажет. А боги… Они не общаются со смертными. Ты права, ты не первая, но существа из других миров здесь появляются очень редко. Но они бывают. Зачем они здесь, опять же, известно только богам.

Прекрасно. Просто превосходно. Поди этих богов допроси.

– И дороги назад нет?

– Я не слышала о подобных возвращениях.

В принципе, Ира начала уже смиряться с необходимостью провести всю жизнь в чуждом ей мире. Но отношение этих самых непонятных богов к подвластным им существам ее неимоверно раздражало. Молча перенесли, молча обживаться заставили. Ни слова, ни полслова. Хоть бы инструкцию какую выдали: «Как изменить мир силами одной попаданки и не получить при этом по шее». Ира вспомнила прочитанную уйму книг с подобным сюжетом, скрыла саркастическую ухмылку и вновь вернулась к разговору со свекровью.

– Насколько опасно быть попаданкой в этом мире?

Свекровь ответила ей недоуменным взглядом.

– В моем мире этот сюжет часто обыгрывается в книгах: кто-то попадает в другой мир, там с ним может произойти что угодно. Есть миры, доброжелательные к попаданцам, есть те, в которых их убивают.

– Глупости какие, – решительно качнула головой свекровь. – Тут тебя точно не убьют. Если, конечно, Генриха в очередной раз не доведешь.

Ира фыркнула: ну, с Генрихом они точно разберутся. Тут еще кто кого убьет.

Глава 14

Конь скакал быстро, перебирая копытами, практически летя над травой, заметно подросшей к окончанию теплой осени. Совсем скоро погода изменится, землю накроет снег, и уже не полетаешь по дорогам. Конечно, если не хочешь себе шею сломать.

Генрих не хотел. Он вообще ценил и любил жизнь во всех ее проявлениях. Ветра, вороного коня, своего любимца, он зачаровал от любого несчастья, любой, самой мелкой, неприятности. Наверное, именно потому что конь был зачарован сильнейшим магом империи, езда на нем довольно быстро успокаивала Генриха, как бы ни были истрепаны нервы.

Уже через пятнадцать минут езды Генрих ощутил знакомое умиротворение. Нервная система, значительно расшатанная появлением в его жизни стервы жены, успокоилась. Сейчас, конечно, можно было бы обернуться, пробежаться в зверином обличии по еще зеленой траве, но Генрих совсем недавно терял контроль над собой, и вторичный оборот в таких условиях был нежелателен. Мало ли, что там удумает звериная часть. Могла и в лес на недельку-другую затащить. А подобный расклад был совсем не на руку разгоряченному поездкой Генриху. Оставить дражайшую супругу во дворце без присмотра?! Да ни за что! Генрих слишком любил и ценил и дом, и обстановку в нем.

При мысли о жене в груди снова заворочалось раздражение. Вот же… сучка! Влезла в доверие к его родителям, крутила хвостом перед дядей. Теперь, из-за нее, еще и на балу появиться придется! А у Генриха, между прочим, были планы! Свои планы! Приятные! В столице у него было много подруг, с нетерпением ожидавших его появления. И что теперь?!

Почувствовав, что умиротворение улетучилось, Генрих сжал зубы: да, жизнь с этой… ожидалась непростой! Еще понять бы, кто из богов и за какие грехи его так наградил! Он, Генрих, жил так же, как и остальные аристократы его возраста, ничем от них не отличался, периодически захаживал в Храм Всех богов с щедрыми дарами. А теперь голову ломает над простым вопросом: за что?!

Конь, будто почувствовав настроение хозяина, стал бежать медленнее, давая ему возможность все обдумать. Генрих выругался сквозь зубы:

– Органргран ронх орнаршарн!

Мать, услышь она, как выражается любимый отпрыск, за голову схватилась бы. Тролльи словечки у почтенного тайгера! Но матери сейчас поблизости видно не было, а потому Генрих с наслаждением прибавил от души еще пару фраз и с удовольствием послал коня в галоп.

Ира задумчиво смотрела на стройные ряды книг в местной библиотеке. Сколько их тут? Тысячи? Сотни тысяч? Может, чем бесы не шутят, миллионы? И как, скажите на милость, это все прочитать?! Где время-то найти?!

Книгами Ира была одержима с самого раннего детства. Пока ее сверстницы радостно курочили кукол, отрывая им руки и ноги, она, по рассказам родителей, сидела и с задумчивым видом листала книжки для детей с яркими картинками. «Как будто что-то понимала там, в свои два с половиной», – весело хмыкал каждый раз отец.

Понимала или нет, однако к четырем годам Ира научилась читать сама. И читала. Многие слова, конечно, были непонятны. Но Ира получала наслаждение, просто скользя взглядом по строчкам.

Теперь перед ней стояла тяжелейшая из всех проблем: проблема выбора.

«А еще и необходимость проверить, умею ли я читать хоть на одном языке этого мира», – проворчала про себя Ира.

С опаской она подошла к одной из полок, достала первую попавшуюся под руку толстую книгу в сером кожаном переплете, раскрыла ее на середине.

Буквы сначала поплыли перед глазами, затем замерцали и начали все же складываться в слова.

«… и никто так и не узнал, куда исчезла Мать всех драконов», – прочитала Ира.

Легенда? О драконах? Ира, не сдерживаясь, облизнулась: «Моя ж ты прелесть!». Теперь она знала точно, чем занять время до ужина.

Свекровь ясно выразилась: «Сегодня ты отдыхаешь, осмысливаешь произошедшее, привыкаешь к мысли о новом доме. Вечером Генрих к тебе вряд ли наведается, он слишком взвинчен. А с завтрашнего дня придет нанятый учитель этикета и танцев. Тебе нужно соответствовать своему статусу».

Нужно, так нужно. В принципе, Ира была не против занятий, тем более уроков этикета. Учиться ей всегда нравилось. Но сейчас у нее нашлись дела поважнее: толстая книга в сером кожаном переплете.

Ира быстро поднялась по широкой мраморной лестнице в свою комнату, закрыла дверь на замок, завалилась на мягкую перину и погрузилась в мир драконов. Надо же, в конце концов, узнать, что за Мать драконов, и куда она по непонятной причине подевалась!

Глава 15

Пышная, широкобедрая, готовая угодить клиенту работница борделя, раскинув в разные стороны руки и ноги, страстно стонала на кровати. Полностью обнаженная, она умела получать удовольствие и доставлять его. Вот и сейчас, достаточно возбудив того, кто щедро заплатил за постельные игры, она с готовностью раздвинула ноги, впуская его в себя.

Генрих двигался резко и быстро, в определенном, давно привычном ритме, не особо думая о той, кто находился под ним. Главное было самому получить как можно больше удовольствия, разрядиться перед очередным, вряд ли удачным, общением с молодой супругой, чтобы не пугать многочисленную дворцовую челядь своей злобной усмешкой. Его член, большой и толстый, снова и снова входил в промежность служанки. Еще немного, минута, две, три. Генрих кончил, на пару секунд застыл, затем вытащил член, и сперма обильно потекла на белоснежную простыню.

Шлюха без сил раскинулась на постели, прикрыв глаза.

Генрих удовлетворенно ухмыльнулся, небрежно помял небольшую женскую грудь и отправился мыться.

Две молоденькие рыженькие служанки, ждавшие в соседней комнате с уже нагретым чаном с водой, рады были угодить Генриху. Впрочем, они были рады угодить всем клиентам. Ведь от степени удовлетворенности клиента зависела их зарплата. Да и Генрих был щедрым клиентом и всегда оставлял хорошие чаевые.

Нежные девичьи ручки начали аккуратно мыть Генриха во всех местах. Он блаженно улыбнулся, довольный легкими прикосновениями и полным послушанием служанок. Не то что эта… Мысль о жене он старательно отодвинул на задний план сознания. Позже. Он подумает об этой стерве позже. Пока же он наслаждался жизнью.

Бордель матушки Жанны отличался от остальных заведений подобного типа хорошо вышколенными работницами всех уровней. Потому-то именно сюда и заглядывали местные аристократы. Каждый номер, магически отделенный от остальных, был полностью защищен от любопытных глаз и ушей. Общий коридор всегда пустовал – опять же магия. Сколько бы существ там ни находилось, они не видели друг друга.

Никем не замеченный, Генрих, вымытый, удовлетворенный и одетый, вышел из номера, спустился в конюшню, велел слуге седлать коня.

Теперь можно было и домой возвращаться. С улыбкой на губах Генрих взлетел на спину Ветра и направился вон из города.

«Богов было девять, и восстали они против Хаоса, и создали каждый свой мир. И плодились там и размножались, – рассказывала книга, оказавшаяся сборником мифов, сказок и легенд. Ира жадно впитывала всю изложенную информацию. – И создали они расы, каждый – свои».

Ира перелистывала страницу за страницей, иногда возвращаясь к предыдущей главе, чтобы кое-что уточнить. Выходило, что в космосе существовала этакая цепь из девяти миров. У каждого – свой создатель, свои боги, свои расы. Некоторые миры были взаимопроникающими, другие – полностью закрытыми. Причины такой изоляции миров никто не объяснял. Кроме тайгеров и драконов, книга рассказывала о нагах, вампирах, троллях, гоблинах, гномах и еще нескольких незнакомых Ире расах.

– Прямо зоопарк какой-то, – Ира дочитала до середины, отложила книгу, потянулась.

В животе забурчало.

Ира посмотрела в окно – там мягким фиолетовым покрывалом опускались сумерки. Похоже, она опять зачиталась и напрочь забыла про время.

Как была, переодетая после обеда в домашний халат и теплые тапочки, Ира поднялась с постели. Жажда приключения, после знакомства с описанными в книге расами, загорелась в ней вновь.

– Ну что, дворец, держись, я иду, – ухмыльнулась Ира и вышла из комнаты.

Немного покрутив головой в коридоре, она спросила у пустоты:

– Ну и где тут кухня?

Пространство хмыкнуло и ответило знакомым голосом домового Гришки:

– Что ж ты шебутная такая. Не сидится на одном месте.

– Так скучно же, – живот забурчал вновь. – Гриш, если помру, на твоей совести это будет.

– Нет у меня совести, – проворчал домовой. – Иди, как шла в прошлый раз. Выведу к кухне. Сидела б в спальне, ела б там.

– Ага, – согласилась Ира, неспешно двигаясь по коридору, – всю жизнь только и делать, что в спальне сидеть. Муж-то мой где? Небось, по борделям пошел? А мне в спальне сидеть?

– Он мужик, ему положено, – отрезал Гришка.

– Сексист ты, Гриша, – припечатала Ира. – Феминисток на вас нет. Они б научили вас, как права женщин уважать надо.

Гришка что-то буркнул насчет не в меру наглых девиц, ругающихся на иномирных языках, и замолчал. Дальше Ира шла в тишине.

Уже знакомая деревянная лестница на этот раз вывела в широкую, ярко освещенную и хорошо натопленную комнату, забитую существами разных рас. Они спешно передвигались от стола к столу, что-то пробовали, перекликались между собой. В общем, жизнь явно била ключом.

– Добрый вечер, – громко поздоровалась Ира, – кто тут сможет накормить голодную герцогиню?

За ухом весело хмыкнул Гришка. В комнате воцарилась могильная тишина.

Глава 16

Генрих скакал по полям, подставляя встречному, пока еще теплому, ветру лицо, довольно улыбаясь и стараясь не думать об ожидавшей его дома супруге. Ничего, он справится и с ней. Он же тайгер! Неужели не приручит глупую человечку? А в том, что жена принадлежала к самой слабой и мало живущей расе на планете, Генрих не сомневался. Тело, конечно, тайгера. Но душа! Точно человечья!

Генрих отбросил в сторону назойливые мысли, решив в крайнем случае запереть непокорную супругу в одном из дальних имений. Пусть там пытается строить слуг. Он же, Генрих, станет наслаждаться жизнью уже в другом статусе.

Генрих принюхался: скоро, совсем скоро ожидался снег, первый в этом году. Три-четыре дня, не больше, и белые крупные хлопья укроют землю, погребут под собой траву и кустарники. И эти дни следовало использовать во благо нервной системы Генриха: отдыхать и веселиться. Желательно без родителей и супруги.

Доскакали быстро. Кинув поводья конюху, могучему, широкоплечему детине, Генрих из конюшни широким шагом направился во дворец.

Что-то изменилось, это Генрих понял сразу, едва зашел в пустынное пространство холла. Раньше здесь то и дело пробегали слуги, издалека слышались громкие голоса придворных. Сейчас… Сейчас тут стояла кладбищенская тишина. Будто упыри, выползшие из своих нор, внезапно напали на дворец, до смерти перепугав его обитателей и заставив их надолго затаиться.

Генрих недовольно нахмурился: странное изменение не пришлось ему по душе. Стуча подкованными сапогами, он стал подниматься по широкой мраморной лестнице на жилой этаж. Сначала поговорит с родителями, затем, может быть, навестит жену. Надо же понять, что здесь происходит.

Родителей в их покоях не оказалось. Генрих обошел все комнаты, пытаясь разгадать загадку, затем выругался на орочьем и повернул в спальню супруги. Может, хотя бы она объяснит, что творится в этом вымершем доме?!

Комнаты супруги тоже были пустыми.

– Орронрашен торн транчерн! – выдал Генрих троллье ругательство и вызвал прислугу.

Минута, другая, третья. Никто не спешил ему на помощь.

Повторив ругательство, Генрих решил спуститься к слугам. Конечно, не по чину. Но надо же было понять, что происходит!

Кухню Ира любила. Единственная комната в квартире, где всегда находились самые лучшие антидепрессанты – шоколад и конфеты. На кухне Ира и домашние работы своих учеников проверяла, и с несколькими приятельницами, изредка к ней заходившими, о жизни болтала. Да что там, даже о принце в белой иномарке мечтала, тоже на кухне. Ну и, что греха таить, от тяжелой реальности спасалась у полок холодильника, тоже стоявшего на кухне. А потому, хоть особыми кулинарными талантами Ира не владела, да и готовить ей зачастую было некогда, к обитателям кухни она отнеслась с добротой и практически нежностью.