В огне любви

Читать онлайн В огне любви бесплатно

Пролог

Я ждал. Остановился у окна, рассматривая, как в полумраке гостиной танцуют на стенах тени от свечей. Сколько времени мы не ужинали вместе? Я уже и не помнил, когда последний раз готовил что-то для нее. Для нас. Обычно это делал Катя, а я возвращался таким уставшим, что сил хватало только доползти до постели.

Но сегодня все должно быть по-другому. На столе белела скатерть, стояли лучшие тарелки и бокалы. Те самые, которые жена берегла для особых случаев. Аромат жареного стейка щекотал ноздри. Мясо получилось отменным, и я надеялся, что оно останется горячим до возвращения Катерины.

Ей понравится. Это было ее любимое блюдо, и я частенько его готовил. Для нее. Обожал наблюдать, с каким аппетитом она ест и как смотрит на меня в такие моменты. Не только с благодарностью – с каким-то детским, трогательным восторгом.

И сюрпризы она тоже всегда любила. Я именно поэтому не стал ни о чем предупреждать, собираясь ее удивить. И очень рассчитывал, что мои усилия не пропадут даром.

По окнам ударил свет от фар. Наконец-то. Я улыбнулся в предвкушении, представляя лицо жены и думая о том, чем закончится сегодняшний вечер. Черт возьми, как же я соскучился по ней! По ее сладким губам, трепетным объятьям, нежности и несдержанности одновременно.

Нажал кнопку на пульте, и в воздухе разлилась мелодия Сарда. Я совершенно не помнил, из какого именно фильма, но это и хорошо: Катя наверняка помнит и с радостью расскажет мне. Ей ведь так нравилось говорить со мной о любимом композиторе.

Дверь открылась, и на пороге освещенной свечами гостиной показалась моя жена, зачем-то прижимая к груди сумочку, так крепко, будто оборонялась от кого-то. Строгое темное платье подчеркивало фигуру и сидело на ней великолепно. Я сделал глубокий вдох, шагнув навстречу, думая о том, какая она красивая. Отблески от свечей заиграли на ее волосах, а глаза… Глаза были печальными и как-то странно блестели.

Она стояла совсем близко от меня, но при этом казалось нереально далекой. Как будто пришла из другого мира. Мое сердце замерло – я ждал ее реакции.

Катя сделала несколько шагов, растерянно озираясь по сторонам. Посмотрела на горящие свечи, шевельнув губами, потом перевела взгляд на накрытый стол. А затем – на меня. Я улыбнулся, отодвигая стул и приглашая ее сесть. Все, в чем я сейчас нуждался, – это ответная улыбка, хотя бы едва различимое движение век, которое показало бы мне, что она рада.

«Милая, ну что же ты?»

Катя не произнесла ни слова и, внезапно развернувшись, почти выбежала из гостиной. Я замер, смотря ей вслед и ничего не понимая. Почему она ушла? Почему промолчала?

На мгновенье закрыл глаза, приказывая себе успокоиться и не терять надежды. Она сейчас вернется. Непременно вернется. Просто решила переодеться после рабочего дня или собраться с мыслями.

Она ведь не может просто взять и уйти? Или может?

Я швырнула сумку на диван и почти рухнула рядом, пряча лицо в ладонях. Сердце билось где-то у горла, и от переполняющегося меня смятения было тяжело дышать. Зачем он это сделал? Зачем включил эту музыку? Нашу музыку? Зачем накрыл стол и зажег свечи? Для чего вообще весь этот фарс? Что за новую игру он придумал?

Только вчера Ирина мне говорила, что мужчины иногда выдумывают что-то такое. Когда чувствуют себя виноватыми. Пытаются скрыть очередное прегрешение за вроде бы заботливым поведением. Значит, он действительно мне изменяет?

Но как же хотелось верить этому бесхитростному взгляду! Я ведь знала его так хорошо! Именно в этот взгляд влюбилась когда-то. Мне казалось тогда, что он проникает до глубины души, видит меня насквозь, чувствует все, в чем я нуждаюсь. Это было так дорого. БЫЛО…

Я знала и то, как хорошо Денис умеет притворяться. Когда ему что-то нужно, как он готов на любые уловки, чтобы запутать меня, заставить поверить ему снова – а потом нанести очередной удар.

Медленно выпрямившись, подошла к зеркалу. В нем отражалась… нет, не я – какая-то незнакомка. Женщина, которая разучилась улыбаться. Разучилась верить. Которая только и ждала нового подвоха. Уставшее и измученное существо, ничем не напоминающее ту меня, какой я была когда-то. Или я просто умерла, и сама этого не заметила, как умер и наш брак? От когда-то горящего пламени остались одни угли.

Нет, я не допущу тех ошибок, которые делали другие. Даже моя собственная мать, раз за разом прощающая отца и убеждающая и меня, и себя в том, что он непременно изменится.

Время, когда я верила в сказки, давно прошло. Люди не меняются. Мой отец не изменился. И Денис тоже не изменится. Если бы я была ему нужна, он бы спешил по вечерам домой, а не с друзьями в ресторан. А может, и не с друзьями вообще. И не вел бы себя со мной так, как будто я его служанка. И не…

Я отвернулась от зеркала и пошла обратно в гостиную.

Она возвращалась. Я вздохнул с облегчением: все-таки мои расчеты оказались верны. На Катю не могло не произвести впечатление все, что я сделал для нее. Но едва она оказалась в гостиной, понял, что поспешил с выводами.

– Что все это значит? – жена остановилась в нескольких шагах от меня и кивнула на накрытый стол.

Я развел руками.

– Ужин. Мы так давно не ужинали вместе. Хотел провести этот вечер с тобой.

Катя так надолго замолчала, что даже звучащая музыка не смогла смягчить гнетущего напряжения, которое словно разлилось в воздухе. Потом подняла на меня взгляд.

– Я скажу тебе правду.

Я замер, весь обращаясь в слух, ведь от следующих ее слов зависела моя жизнь.

– Я не люблю тебя, Денис. Больше не люблю.

Отчего-то вспомнилось, как на прошлой неделе мы доставали людей из-под завалов. Будто воочию увидел перед собой истерзанное болью лицо мужчины, чью грудь придавило бетонной плитой. Сейчас я очень хорошо понимал, что он чувствовал, потому что и сам ощущал себя так, как если бы мне на грудь упал бетонный блок. Сил не было не только, чтобы ответить, но даже чтобы просто сделать вдох. Я молча смотрел, как Катя развернулась, вслушивался в звук ее удаляющихся шагов, а потом внезапно ощутил, как переполняющее меня отчаянье сменяется яростью. На что я вообще надеялся?

Открыл кран, подставляя руку под струю воды, и пальцами затушил свечи. Они зашипели, и тоненькие струйки дыма растаяли в воздухе. Вот и вся любовь.

Я сдернул с вешалки куртку и выскочил на улицу, в утопающий в темноте двор. Поднял лицо к небу, всматриваясь в рассыпанные над головой звезды. Если бы одна из них сейчас упала, я бы хотел вспыхнуть и сгореть вместе с ней.

Глава 1

Десять лет назад

Раньше я часто вспоминал тот день. День моего самого первого задания. И первой встречи с Катей.

Звонок о пожаре в универсаме поступил на базу в начале двенадцатого. Магазин только что закрылся, покупатели успели покинуть помещение, но где-то в здании могли оставаться люди.

А пламя двигалось с невероятной скоростью. Текло по коридорам, будто бушующая волна, сметая все на своем пути. Казалось, что оно одновременно вырывается с разных сторон. Не случайно сюда приехали сразу три команды с разных станций: одним только нашим ребятам было бы не справиться. Наверху с пламенем сражались пожарные, а мы должны были убедиться, что внутри не осталось никого.

– Дэн? – я услышал голос отца, хотя его самого не было видно из-за дыма. – Двигайся вправо по коридору, надо проверить подсобку.

– Понял, – я прекрасно знал, что он чувствует сейчас. Помимо чувства долга и необходимости выложиться на все сто, его обуревал страх. За меня. Как в те времена, когда я был мальчишкой и задерживался с прогулки, забывая предупредить об этом родителей. Мать сходила с ума, а отец всегда сохранял выдержку, хоть и понимал, что его отчаянный сын может снова вляпаться в какую-то неприятность.

Но я знал, какими бывают его глаза, когда сердце переполнено тревогой. Знал, что сейчас происходит то же самое. Хоть уже не был глупым мальчишкой, понапрасну рискующим собой, волнений у отца не стало меньше. Наоборот, сейчас он понимал, что риск неизбежен, но я, как и он, должен выполнить свой долг.

– Будь осторожен, – его голос из-за маски казался глухим и чужим, но я все равно ощутил поддержку с его стороны.

– И ты, – проговорил, ныряя в коридор в сторону подсобки. Я надеялся, что там никого нет. Что, как нам и сказали, все сотрудники покинули помещение по сигналу тревоги.

По проходам между стеллажами стелился густой дым, удушливым облаком обволакивая с ног до головы. Я изо всех сил старался оставаться спокойным, хотя почти ничего не видел и действовать приходилось на ощупь: тянуться в дышащую жаром темноту, обследуя каждый угол.

Уже не в первый раз пришла мысль, что эти проходы заполнил сам дьявол. Что это он запустил в помещение слепящий, едкий туман, в котором невозможно было вздохнуть.

Не думал я, что первый мой выход будет именно таким. «Боевое крещение», – как сказал бы отец? Сказал бы? Я велел самому себе не только не говорить, но и не думать в прошедшем времени. Скажет, когда мы выберемся отсюда. Обязательно выберемся.

– Помогите, – я метнулся на голос, и тусклый свет фонаря осветил скорчившуюся на полу фигурку. Девушка безуспешно пыталась выбраться из-под деревянного стеллажа. – Здесь все сгорит сейчас, да?

– Это только дым, – я попытался говорить убедительно. – Огонь почти затушили, он не доберется сюда.

– Я не хочу умирать… – просипела девчонка и закашлялась.

– Ты и не умрешь. Не ты и не сегодня, – еще один рывок, и стеллаж, наконец, поддался, сдвигаясь с места. Девушка застонала, и я склонился к ней. – Идти сможешь? – подхватил ее под руки, помогая встать. Она качнулась, пытаясь уцепиться за мой рукав, и тут же снова осела на пол. И захрипела, так и не ответив. Даже моего крошечного опыта хватило, чтобы понять: времени оставалось совсем мало. Если мы как можно скорее не окажемся на свежем воздухе, будет поздно.

Я стянул с лица маску, и едкий дым тут же высушил язык и обжег горло. Сюда я пробирался меньше минуты, обратно с грузом будет медленнее, но вариантов у меня все равно нет. Надо успеть.

Надев маску на девушку, я подхватил ее на руки и толкнул плечом дверь. Задержал дыхание и ринулся обратно в черную преисподнюю. Густой дым застилал глаза, а жар разъедал кожу. Сколько секунд у меня осталось? Двадцать? Десять?

Девушка в моих руках не шевелилась, и это пугало сильнее, чем готовый поглотить нас дым. Если я дойду – а я должен дойти! – я не хотел, чтобы на моих руках оказался двухсотый. «Не ты и не сегодня», – повторил я про себя, как какое-то заклинание, которое могло помочь. « Не вздумай умирать!»

Голова кружилась, а в ушах стучала кровь.

«Я должен дойти…»

Тело почти не слушалось, сделавшись вялым и неподатливым, как будто я двигался по воде. Хотел бы – да не мог хоть немного ускорить движения.

«Должен…»

Окружающая смертоносная чернота тянула ко мне свои щупальца. Я подумал об отце, о том, что не могу подвести его. Ведь капитан Багиров поручился за меня, уговорив начальника взять в свою команду. Если я погибну на первом же задании…

От нехватки воздуха все труднее было сфокусировать взгляд.

– Держись, парень!

Чьи-то сильные руки подхватили меня, возвращая к реальности, а мгновенье спустя я оказался на воле, на благословенном воздухе. К нам уже спешили санитары с носилками.

– Она надышалась угарным газом, – я передал им девушку и в изнеможении опустился прямо на землю. Огляделся, выискивая среди других спасателей фигуру отца. Сделал еще один жадный глоток воздуха. Еще и еще один, впервые в жизни понимая, как хорошо просто дышать.

Несколько минут спустя ко мне подошел врач скорой.

– Помощь нужна?

– Я в порядке. Девушка как?

– Выкарабкается. Вы вовремя подоспели. Еще бы немного – и спасать было бы некого.

Он пошел обратно к машине, а я прислонился лицом к бетонной стене и закрыл глаза. Как же хорошо было чувствовать покрытой испариной кожей этот дарующий облегчение каменный холод! И понимать, что я все сделал правильно. Успел.

Глава 2

Наше время

Дежурство выдалось не из легких. Я почти считал минуты до того момента, когда можно будет добраться домой и завалиться спать. Катина машина стояла во дворе, но я знал: жене совсем скоро надо уезжать, чтобы вовремя успеть на работу. Хорошо бы она сделала это пораньше. Или я задержался. Но сил тянуть время где-то в дороге не осталось, мне безумно хотелось наконец-то отдохнуть и хоть немного расслабиться перед следующей сменой.

Взгляд зацепился за стоящий у стенки гаража горный велосипед. На полках рядом громоздились вещи, среди которых находился портативный холодильник. Я скривился. Все-таки был прав, когда говорил, что не надо его покупать. Знал ведь, что пользоваться им мы не будем. Так и вышло. Всего одна поездка на озеро с ночевкой – и вот уже эта бандура второй год пылится здесь и занимает место.

Как и велосипед, который Катерина зачем-то решила подарить мне. Я предпочитал бегать по утрам, а ездить любил на четырех, но отнюдь не на двух колесах.

Оставив машину на подъезде к гаражу, чтобы жена могла выехать, я направился в дом. Она не вышла навстречу. Конечно, нет. Вообще не отреагировала на мое возвращение. Так и осталась стоять у стола, помешивая ложечкой кофе, густой, терпковатый аромат которого наполнял кухню. Раньше мы пили кофе вместе. Теперь возиться с кофеваркой у меня почти никогда не возникало желания. Ну и что, что растворимый уступал по вкусу? Зато быстро и просто. Понять бы еще, что так злило жену в этом моем выборе.

Я остановился в дверях, рассматривая ее. Волосы собраны в высокую прическу, открывая хрупкую шею. Элегантный костюм. Новый, кажется. Во всяком случае, я не видел его раньше. Или не помнил, что видел. Да какая разница! Мне гораздо больше нравилось, когда она встречала меня в полупрозрачной ночной сорочке. Или в моей рубашке. И смотрела глазами, полными любви. Тогда можно было забыть о долгой ночной смене. И не только о смене. Подхватить жену на руки и унести в спальню. Сорвать ставшую ненужной одежду и…

Я чертыхнулся, ощущая, как кровь прилила к паху. Не стоило и надеяться, что Катя разделит мое желание. Найдет десяток причин, чтобы отказать. Она торопится на работу, не выспалась, мне надо в душ после смены, и вообще по утрам сексом занимаются только молодожены. Или несдержанные подростки, у которых в крови бушуют гормоны. Мы не были ни теми, ни другими. Но, черт возьми, я хотел собственную жену! Сейчас!

Она даже не посмотрела на меня. Откусила кусочек бутерброда и сделала глоток кофе.

Я прошел мимо нее к кухонной стенке, открывая хлебницу. Ну разумеется. И кусок сыра на ее бутерброде тоже наверняка последний. Как обычно. Хорошо хоть молоко осталось в холодильнике.

Потянулся к шкафу, доставая полупустую коробку с хлопьями, но, когда повернулся обратно, Катя убирала молоко, которое я только что достал.

– Вообще-то я планировал его пить.

Она пожала плечами.

– Ну, достанешь, когда соберешься.

– Я собирался сделать это сейчас! – подчеркивая последнее слова, сообщил я.

– Я не знала. Ты всегда все разбрасываешь, а мне приходится убирать. Как будто больше нечем заняться.

– Я не просил тебя убирать! Лучше бы приготовила завтрак мужу!

Она снова взяла в руки чашку с кофе.

– Ты уже большой мальчик. Сам в состоянии позаботиться о себе. Я понятия не имею, когда ты появишься дома и появишься ли вообще. Тебе же не приходит в голову предупредить меня.

– Кать, что происходит? – я поставил коробку на стол, подходя ближе к ней. – Тебя злит, что я вернулся домой?

– Нет. Просто не рассчитывай, что я буду целыми днями работать, а потом еще и обслуживать тебя, пока ты развлекаешься где-то с друзьями. Или с кем-то там еще.

Я нахмурился.

– Что за чушь ты несешь? Ни с кем я не развлекаюсь!

– Да делай, что хочешь! – устало заявила она. – Только не жди от меня, что я стану, как собачка, прыгать на задних лапках, выполняя твои желания. У меня полно работы.

– Ты сама выбрала такую работу. И прекрасно знала, сколько времени это будет отнимать.

– Знала, – согласилась она. – Но нам надо на что-то жить, особенно учитывая, что ты половину зарплаты откладываешь на свою дурацкую мечту.

– Дурацкую мечту? Ты так это называешь? – будь на ее месте кто-то другой, мужчина, я бы съездил ему по физиономии за эти слова. Но Катя?! Зачем она так? Лучше бы я остался на базе с ребятами. Отоспался бы там и со спокойными нервами заступил на новую смену.

– Конечно, – жена вызывающе посмотрела на меня. – Ты копишь деньги на крутую и модную машину, хотя это совершенно не нужно, но при этом мы не можем закончить ремонт в доме.

– Мы не можем закончить ремонт, потому что тебя все время что-то не устраивает! – воскликнул я. – И твои попытки навести уют – не более, чем капризы взбалмошной женщины! А я коплю на машину уже не первый год. Ты же знаешь, новый кредит нам пока не дадут. Поэтому у меня нет другого выхода.

– Ясно, – она отставила кружку и направилась к двери. – Я и не рассчитывала услышать от тебя что-то другое.

– И тебе хорошего дня, – буркнул я ей в спину, снова доставая молоко из холодильника и заливая им остатки хлопьев. Эта еда больше подходила семилетнему ребенку, а не взрослому мужчине, который всю ночь провел на ногах, но все же лучше, чем ничего. – Дверь закрой за собой.

Она закрыла. Хлопнула с такой силой, что от удара в прихожей что-то упало. Когда я подошел посмотреть, на полу лежала фотография со стены. Наша свадебная. Я хмыкнул, поднимая ее и водружая на место, даже не задумываясь о том, ровно или криво это вышло.

Хорошо, что Таня заехала. Я ее не ждала, но приезд подруги мог стать спасением от еще одного одинокого вечера. Денис торчал в спальне, даже не отреагировав на мое возвращение, хотя я прекрасно знала, что не заметить машину он не мог: окна выходили как раз в сторону гаража. Видел, что я приехала, только не счел нужным дать об этом знать. Впрочем, как всегда, тут нечему удивляться. Скорее, я бы удивилась, если бы оказалось по-другому.

Проходя на кухню, Татьяна задержалась возле полки с фотографиями, и я невольно поморщилась, заметив это. Последнее время все чаще возникало желание убрать их подальше. Не видеть и не вспоминать ничего.

– Шикарные фотки, – улыбнулась подруга, оборачиваясь ко мне. – Каждый раз смотрю – и не могу налюбоваться. Ты выглядишь такой счастливой.

– Спасибо.

– Когда-нибудь… – Таня мечтательно закатила глаза. Я не выдержала – рассмеялась, глядя на нее.

– Ты безнадежный романтик! Это же все не реальная жизнь, понимаешь? Просто фотографии. Картинки.

– Но именно об этом мы мечтали с тобой в детстве.

Я кивнула.

– Верно. Только детство закончилось. А во взрослой жизни все иначе.

С улицы донесся звук подъезжающей машины, а потом раздался звонок в дверь.

– Денис! – это наверняка кто-то к нему.

Муж вышел из комнаты в одних шортах, и я невольно перехватила восхищенный взгляд подруги. В груди тотчас отозвалось противной ноющей болью. Понимала, что ее взгляд ничего не значит. Но сколько их было – таких взглядов? Дэн нравился женщинам и прекрасно знал об этом. И получал от этого удовольствие. Вот и сейчас: ведь ему было известно, что у нас гостья. Так зачем же он ходит по дому полуголый?! Чтобы потешить свое самолюбие? Или чтобы позлить меня?

В дверь снова позвонили.

– Иду! – крикнул Денис, проходя мимо нас с Татьяной. Коротко кивнул ей и направился открывать дверь.

– Привет, Сань. Подожди пару минут, сейчас только оденусь – и едем.

Он снова отправился в спальню, а когда вышел, уже одетый, я прошла следом за ним в коридор.

– Здравствуй, Катюш, – Саша Лавроненко, давний друг Дениса, и то выглядел приветливее, чем мой муж. Я выдавила из себя улыбку в ответ и обратилась к Дэну:

– Ты уходишь?

– А разве не видно? И потом, я же тебе говорил, что Саня заедет за мной.

– Не говорил.

– Говорил, – потворил он с нажимом. – Еще утром. Ну, или вчера вечером.

– Ладно, – я знала, что спорить или доказывать, что это не так, не было смысла. – Когда ты вернешься?

– Когда освобожусь, тогда и вернусь.

Я сделала глубокий вдох.

– Заедешь в магазин на обратном пути? Надо…

Он, не дослушав меня, вышел. Друг растерянно посмотрел ему вслед, потом на меня и развел руками.

– Пока, Кать. Рад был повидаться.

Я кивнула, не найдя в себе сил ответить. Закрыла за ними дверь и вернулась в гостиную. Таня по-прежнему стояла у полки, рассматривая свадебные фотографии. Как будто ничего не случилось.

– Вот эта очень красивая. Ты тут похожа на принцессу из сказки.

Разве что похожа… Я часто-часто заморгала, потому что в глазах защипало.

– Пойдем пить чай, – позвала подругу, стараясь не думать о том, что сказки – это всего лишь сказки. И они никогда не становятся реальностью. А в реальной жизни принцессе и принцу с каждым днем становится все теснее друг с другом.

Глава 3

– Странно вы общаетесь, – выдал мне Саня, когда мы подошли к его машине. – поссорились что ли?

Я дернул плечом. Говорить на эту тему не было никакого желания, как и что-либо объяснять. Тем более, что мы с Катей не ссорились. Просто подобное общение давно стало нормой жизни.

– Ну, ты мог хотя бы ей сказать, куда мы едем, – не унимался друг.

– Ей все равно, – я собрался было садиться, но вспомнил, что оставил кошелек в другой куртке. Выругался, раздосадовано оборачиваясь на входную дверь.

– Что случилось? – не понял Александр.

– Да кошелек забыл дома. Вернусь сейчас – так она начнет грузить какими-то делами.

– Ну, давай я схожу.

Я покачал головой.

– Она и на тебя может что-то повесить. Погоди, попробую пройти через гараж.

Этим проходом мы пользовались редко: узкий коридорчик из гаража в дом скорее напоминал кладовую, куда были свалены ненужные вещи, но сейчас для меня это стало шансом оказаться в доме незамеченным и избежать очередного столкновения с женой. Я осторожно повернул ручку двери, в несколько шагов преодолел лестницу, ведущую наверх, и проскользнул внутрь. Катя с Татьяной все еще болтали.

– Какой потрясающий запах. Я смотрю, ты всерьез увлеклась этой ароматерапией.

– Да, – откликнулась жена, а после что-то зашуршало. – Понюхай, вот эти свечи мне особенно нравятся. Они так расслабляют.

– Особенно перед сном, да? – хихикнула Таня, а я поморщился. Вот кто ее за язык тянул? Не хватало еще, чтобы Катя притащила свои свечи в нашу спальню. Я и так с трудом сдерживался, чтобы не сказать, как мне надоела эта парфюмерная лавка в доме.

– Просто расслабляют, – голос жены прозвучал как-то слишком сдержанно. Я разулся, чтобы двигаться неслышно.

– Какие вкусные пирожные! – воскликнула Татьяна. – Ты их покупаешь в той же кондитерской, где заказывали свадебный торт? Так и не изменила своим вкусам за все эти годы?

– А зачем менять? – отозвалась Катя. – Там действительно потрясающая выпечка, сама видишь.

– О да, очень вкусно. Хотя, конечно, с вашим свадебным тортом не сравнится.

– Ну, на то он и свадебный торт, – как-то невесело хмыкнула Катерина, а я задумался. Каким он вообще был, этот торт? Все, что волновало меня на нашей свадьбе, – это моя невеста. Прекрасная как ангел. Я мог думать только о том, как бы поскорее избавиться от гостей и остаться с ней наедине. А торт… я даже приблизительно не помнил, как он выглядел или каким был на вкус.

– С вашей свадьбой вообще трудно тягаться, – продолжила свои рассуждения Таня. – Ты была самой красивой невестой, – и неожиданно уточнила: – А если бы ты снова попала в тот день, что бы пожелала себе сейчас? С учетом уже нажитого семейного опыта?

Ответа не последовало.

Я выудил, наконец, из куртки кошелек и собирался отправиться назад тем же путем, но Катя продолжала молчать, и я понял, что хочу услышать ее ответ. Когда еще у меня будет такая возможность: поприсутствовать при разговоре женщин, не подозревающих, что у их откровений есть свидетель? О чем они вообще могут говорить в такие моменты? Станет ли Катя рассказывать что-то обо мне? Может, приукрасит какие-то мои достоинства, как я сам делала не раз, говоря о ней своим друзьям. Или похвастается подарками, расскажет, например, про то белье, что я подарил ей в прошлом году? Мне стало любопытно.

– Я бы сказала, что надо остановиться. Не делать этого, – вдруг ответила Катерина.

Я оторопел. Весь обратился в слух, уверенный, что понял ее слова неправильно. Она же не могла сказать…

– Что? – кажется, Таня изумилась не меньше. – Ты хочешь сказать, что не вышла бы за него снова?

– Вот именно.

Будто сотни крошечных молоточков одновременно застучали в виски. Я зажмурился, тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Это ведь неправда? Она не могла так думать на самом деле. Да, в последнее время у нас все шло не самым лучшим образом, но ведь в каждой семье есть свои проблемы, свои падения и взлеты. Но это временно. Просто женщинам свойственно поддаваться эмоциям.

– Я думала, у вас все хорошо, – растерянно проговорила подруга. – Кать, вы же женаты больше восьми лет. А знакомы еще дольше.

– Если бы количество лет еще и означало качество… – задумчиво ответила Катя. – Я не знаю, что тебе сказать. Сначала все было замечательно. Я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Самой любимой. Он был таким…

– Каким?

– Неважно. Сейчас уже неважно. Все чувства как будто сошли на нет.

Я замер у двери, боясь пошевелиться. Услышал, как следом за мной из гаража поднялся Саша, но, кажется, до него тоже дошло, что надо вести себя тихо.

– Я совсем не знаю того человека, каким он стал, – лишенным эмоций голосом продолжала Катя. – Мы все время ссоримся, даже когда для этого нет причин. Можем разругаться из-за любой мелочи, понимаешь? И я все чаще думаю о том… – она на какое-то время замолчала, – что Денис – совсем не тот человек, с которым бы я хотела встретить свою старость.

Надо было уходить. Скрыться так же незаметно, пока не стало хуже. Хотя куда уж хуже? Я прислонился лбом к прохладной стене, пытаясь унять охватившее меня странное смятение.

– Катюш, прости. Я и подумать не могла, что у вас все так сложно.

– Тебе не за что извиняться, – ответила жена. – Я ведь очень старалась, чтобы никто ничего не замечал. Просто мы с ним уже давно двигаемся совершенно в разных направлениях.

– И что ты думаешь делать дальше?

Я задержал дыхание, прислушиваясь к тому, что она ответит.

Но Катя молчала. Саша осторожно тронул меня за плечо, указывая на дверь. Из кухни по-прежнему не донеслось ни звука. Я подумал о том, что в ее словах действительно что-то есть. Она почти не обращала на меня внимания в последнее время, не разговаривала нормально, не говоря уже о каком-то там понимании. Как я мог раньше этого не заметить?

Убрал кошелек в карман и осторожно прикрыл за собой дверь, спускаясь обратно в гараж. А когда Саня завел машину, включил магнитолу на полную громкость, чтобы не слышать не только друга, но даже собственные мысли.

В этот день в тренажерном зале людей оказалось меньше, чем обычно. Хоть тут повезло: я совершенно не хотел видеть кого бы там ни было. И Саню-то терпел лишь потому, что мы приехали сюда вдвоем.

Ударяясь друг от друга, гири грохотали, а я не позволял себе ни на минуту расслабиться. Выпустить пар сейчас было крайне необходимо. Поднялся с тренажера, лишь когда почувствовал, что мышцы в буквальном смысле горят.

– Цел? – Саша хмыкнул, кивая на металлическую бандуру. – Я все думал, ты сломаешь его, так рьяно взялся заниматься.

Я усмехнулся в ответ. Прочности этой железки можно было позавидовать. Именно этого мне сейчас и не хватало: вот такой непоколебимой стойкости.

– Сань, я понять не могу, – вытирая шею полотенцем, я сделал глоток воды из бутылки. – Почему везде, кроме собственного дома, меня уважают?

Друг пожал плечами.

– Знакомая история. Я тебя хорошо понимаю.

– Вот как? Переживал подобное?

Он кивнул.

– И не раз.

– И что же ты делал в таких ситуациях?

– Да много чего… – Саша задумался. – И знаешь, что я понял? Проблема не в браке. Я просто не знал, как все улучшить.

– Не понимаю.

Он снова помолчал, потом указал на тренажер, с которого я только что поднялся.

– Вот эта штука вполне исправна, но, если ты не знаешь, с какой стороны к ней подойти, ничего хорошего из твоих занятий не выйдет.

Я нахмурился.

– Хочешь сказать, что мне нужна помощь специалиста? Может, еще к психотерапевту обратиться?

– Специалист нам всем бы не помешал.

– Я серьезно. Саш, это же глупо. Идти со своими проблемами к какому-то типу, который меня никогда раньше не видел. Какой смысл? Разве что наполнить его кошелек.

– Да я не настаиваю ни на чем, – ответил друг и продолжил, – и говорю же: я понимаю твое состояние. Очень хорошо понимаю. Конечно, Кате следовало относиться к тебе с большим уважением. Но ты-то сам даешь ей все, что нужно? Ведь женщина – как цветок, не будешь его поливать и ухаживать, – и все. Завянет. А если будешь – то расцветет.

Это звучало по меньшей мере нелепо. Слышать от друга рассуждения о цветах, о том, что женщины на них похожи, прежде никогда не приходилось. Может, Саня просто прикалывается? Нашел время. Видит же, как я погано чувствую себя.

– Ну и кто тебе внушил все это? – я невесело усмехнулся, глядя на него.

Друг тоже сделал глоток и скорчил какую-то непонятную гримасу.

– Психотерапевт.

И направился в душ, оставляя меня размышлять о том, что мог значить весь наш странный разговор.

Глава 4

Присутствие Тани помогло скрасить еще один одинокий вечер. Подруга просидела допоздна, и рядом с ней мне, в общем-то, удалось расслабиться. А потом, проводив ее, я занялась уборкой. Очень хотелось успеть до возвращения Дениса, чтобы не сталкиваться с очередным его упреком из-за того, что я все делаю не вовремя. Закончив мыть полы, я вытерла пыль и проветрила комнаты, а потом зажгла в гостиной одну из тех свечей, что купила по дороге домой.

В воздухе разлился теплый, слегка сладковатый аромат. Почему-то последнее время мне все время хотелось пользоваться этими свечами. Я покупала одну за другой, чтобы можно было выбрать подходящий запах в зависимости от настроения. И казалось, что в нашем холодном и неприветливом доме с ними становилось чуть-чуть легче. Надеялась, что и Денису это понравится, и он скажет что-нибудь хорошее о порядке и об уютном запахе.

Когда у ворот показалась машина Александра, я метнулась в ванную. Поправила волосы, чуть ярче подвела глаза. Муж вряд ли заметит, но вдруг случится чудо и это произойдет? Если только друг не увяжется следом за ним. Очередных ночных посиделок, шумных разговоров и кучи грязной посуды я попросту не вынесу. Сегодня на это точно не хватит сил.

Денис вернулся один. Я вошла в кухню как раз в тот момент, когда он открыл холодильник. Над столом, где стояла моя свечка, в воздухе медленно таяли крошечные клубочки дыма.

Он задул ее. Раньше, чем увидел меня. Раньше, чем узнал, как прошел мой день. Раньше всего остального. Так просто. Еще одна моя надежда стала дымом.

– Что ты ищешь? – как я ни пыталась сдержать раздражение, из этого ничего не вышло.

Муж обернулся.

– Ужина не осталось? – спросил не менее раздраженно.

Он даже не переоделся после возвращения и выглядел… каким-то помятым, что ли. Ворот футболки потемнел от пота. Я поморщилась.

– Зачем ты задул свечу? Мне нравится, как она пахнет.

– А мне нет. Так что насчет ужина?

– Мог бы предупредить, что собираешься есть дома. Я бы оставила тебе порцию.

Он с еще большим раздражением хмыкнул.

– Вот уж не знал, что надо о таком предупреждать. Тебе не кажется, что, когда два человека живут вместе, ужин – это нечто само собой разумеющееся? И да, я иногда бываю голоден.

– Я не знала, вернешься ли ты сегодня.

Денис развел руками.

– И где, по-твоему, я должен был ночевать? В спортзале? Или в машине у Сани?

– Ты не говорил, куда едешь.

– Я говорил! – вскипел он. – Просто ты, как всегда, забыла об этом. Тебе же намного важнее что угодно другое, чем слова собственного мужа!

– Правда? – такое заявление могло бы показаться смешным, если бы мне отчаянно не хотелось разреветься. – А для тебя? Для тебя что важнее?

– Кать, ну перестань! – Денис отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. – Я устал. Жутко устал и голоден. И совершенно не хочу новых разборок. Давай ты не будешь все усложнять?

Я изо всех сил пыталась взять себя в руки. Впервые за долгое время мы смотрели друг другу в глаза. Я ведь об этом мечтала столько дней. А теперь… теперь не испытывала ничего, кроме переполняющей меня обиды.

– Усложняю? Да я с утра до ночи пытаюсь решить все наши проблемы, пока ты занимаешься своими делами!

– Я работаю, если ты не забыла.

– А я? Я не работаю? – то, как он себя вел, было ужасно. – Денис, я ведь тоже не сижу без дела! И еще надо подумать, чья работа тяжелее!

– Но ты же этого сама хотела. Я тебе предлагал заниматься только домом.

– Я и занимаюсь домом! – я не заметила, как сорвалась на крик, почти выплевывая в мужа эти слова. – Делаю уйму всего! Убираю, готовлю, стираю твои вещи! Хожу по магазинам! У меня же по горло забот!

Он хмыкнул.

– А разве жена не должна все это делать? Я всегда считал, что это и есть ее прямые обязанности. Или нет?

Ну как мне было достучаться до него? Как заставить услышать, понять все, что накипело? Боль внутри разрасталась, мешая нормально дышать и соленой пеленой туманя глаза. Как мужчина, которого я любила, мог превратиться в настолько равнодушного человека? Когда это случилось? И почему?

Он обошел стол, приближаясь ко мне. Почти вплотную, так что я чувствовала его дыхание, рывками вырывающееся из груди.

– Катя, ты вообще представляешь себе, что мне приходится переживать на работе? Когда я вынужден срываться туда в любое время суток? Когда на моих глазах страдают люди? Когда от меня и моих действий зависит их жизнь? Черт возьми, все, кто со мной знаком, с кем я работаю, уважают меня! А в собственном доме я только и слышу упреки жены!

Если он пытался заставить меня чувствовать свою вину, то ему это почти удалось. Да, я прекрасно помнила, что представляет собой его работа. Знала, сколько сил уходит на нее. И действительно гордилась тем, что он делал. Но… разве это хоть немного оправдывало то, каким он становился наедине со мной?

– Я дико устал от наших с тобой ссор. От твоих бесконечных придирок и эгоистичных капризов.

– Что? – он серьезно сейчас? Это я бесконечно придираюсь? И это меня он назвал капризной эгоисткой? Меня, которая только и делает, что терпит его равнодушие и холодность?

– Какой смысл в наших отношениях, если ты нисколько меня не уважаешь? – со злостью уточнил Денис.

Я смотрела на него, с трудом веря в то, что слышу. Это все напоминало какой-то дешевый, плохо поставленный фильм, который не мог иметь ничего общего с реальностью. Но в то же время не было ничего сейчас реальней этого кошмара. Я поежилась, ощущая, как вместе с подступающими рыданиями меня охватывает озноб.

– Ты прав… Похоже, что никакого, – и развернувшись, выбежала из кухни.

Уже в спальне дала, наконец, волю слезам. Плакала так долго, что щеки и губы начало щипать от соли. А потом наступило какое-то оцепенение. Я не ждала, что он придет, скажет что-то в свое оправдание или как-то попытается утешить меня. Больше не ждала. Теплящаяся внутри надежда, что все еще может измениться к лучшему, улетучилась.

Когда плакать не осталось сил, я медленно поднялась с кровати и подошла к стоящему у стены комоду, рассматривая фотографию, на которой мы были сняты вдвоем несколько лет назад во время поездки на море. Как странно, неужели на этом снимке действительно мы? Такие счастливые и влюбленные друг в друга. Неужели это правда было когда-то?

Я горько усмехнулась, стаскивая с пальца кольцо и убирая его в ящик. А потом задвинула этот ящик с такой силой, словно это он был виноват во всех моих бедах. Щелкнула выключателем – и комната утонула в темноте. Такая же темнота переполняла мое сердце.

Глава 5

Я сидел на скамейке напротив входа в гараж, листая в телефоне новый каталог авто, который мне прислали из салона. Несколько преждевременное занятие: я понимал, что пройдет еще ни один месяц, а может, и год до того момента, как смогу позволить себе покупку, но так соблазнительно было полюбоваться на этих сияющих красавиц.

До начала смены еще оставалось немного времени, и я пользовался возможностью побыть под солнечными лучами. Кто знает, каким выдастся этот день и когда в следующий раз найдется вот такая свободная и спокойная минута.

Олег Егоршин, тренирующий новичков, выйдя из гаража, помахал мне рукой, а затем обратился к стоящим у машины парням:

– Все проверили?

Те синхронно закивали, и я невольно вспомнил детский мультик. Точно, как «двое из ларца». Хорошо бы в деле не оказались такими же бестолковыми.

– Топоры, багры? Маски?

– Да, все на месте.

– Уверены? – и, не дожидаясь ответа, подозвал напарника. – Вась, посмотри все еще раз.

Один из парнишек насупился.

– Не доверяете нам?

Олег нахмурился.

– Мое доверие тут не причем. Вы должны перепроверить все два, три, десять раз. Сколько угодно, пока не будете уверены на 200%, что все сделано идеально. На выезде любая мелочь, на которую вы не обратили внимания, может оказаться фатальной. Ну вот представь, что мы приедем на пожар без пары рукавов. Или хомуты не будут затянуты, как надо. Понимаешь, что тогда может случится?

Мальчишка снова кивнул.

– Правда, все. Я же понимаю. Вернее, мы понимаем.

– Вот и хорошо, что понимаете, – Олег захлопнул дверь кабины и направился ко мне, бросая на ходу: – Заканчивайте здесь.

Присел рядом, подавая мне руку для приветствия. Я усмехнулся.

– Мы тоже были когда-то таким же упертыми и самоуверенными? Ты лица их видел? Вроде бы соглашаются с тобой во всем, а сами считают себя чуть ли не асами. Дай им только волю, так они и других учить начнут.

Егоршин хмыкнул.

– Ну что поделать. За спиной Академия, практики почти ноль, зато гонору – хоть отбавляй. Ничего, быстро обломаются. Один-два выезда – и сразу другими людьми станут.

Я вздохнул.

– Получается, что надо шишки набить, чтобы что-то дошло? Что-то потерять, уничтожить, чтобы ценить научиться? Но ведь это ужасно! Куда лучше было бы избежать подобных уроков.

Олег взглянул на меня.

– Не припоминаю тебя хандрящим. Случилось что?

Я дернул плечом.

– Ничего, стоящего внимания. Так, мелочи жизни.

– Это из-за мелочей тебя подобные мысли посещают?

– Да нормально все, правда. Не бери в голову, – не вываливать же на него свои семейные проблемы. Достаточно и того, что Саня оказался в курсе. Не хватало еще и других посвятить. – Устал просто.

– Рановато ты устал, смена еще даже не началась, – Олег потрепал меня по плечу и поднялся. – Пойду, выпью кофе. Тебе сделать?

– Да, сейчас приду, – я повертел в руках телефон, на экране которого все еще маячил черный Porsche Macan. Каким все-таки долгим выходил путь к мечте. Еще и Катя, вместо того чтобы поддержать меня, только упрекала.

Воспоминания о вчерашней ссоре прокрались в сознание, заставляя поморщиться. Пить кофе расхотелось, как и видеть кого-либо. Я прошел вглубь гаража, туда, где в это время никого не должно было быть. Но почти сразу услышал приглушенные голоса.

– Ты же не будешь против, если я схожу на футбол с парнями? Зенит играет как раз в мой выходной.

Я усмехнулся, понимая, кто скрывается за машиной. Ольга, Сашина жена, частенько навещала его на сменах. Забавно, он отпрашивается у нее на футбол? Как маленький, ей-богу!

– Конечно, родной, – мелодичный голос женщины почему-то неприятно отозвался у меня внутри. – Надо же тебе расслабиться в свой выходной день.

– Ну, допустим, расслаблюсь я значительно раньше, – Саня засмеялся. – Ты ведь помнишь, что мы делаем завтра вечером?

– Я вся в предвкушении завтрашнего вечера, – отозвалась Ольга. – Обожаю наши с тобой свидания.

– И я, – дальше послышались возня и звуки, весьма характерно свидетельствующие о том, что пара за машиной целовалась. Мне даже стало неловко, хоть я и не специально оказался свидетелем этой встречи. С другой стороны, они же не рассчитывали, что сумеют полноценно уединиться в гараже между спасательными машинами. Я заглянул за угол.

– Люблю тебя, – Саня погладил волосы жены, поправляя растрепанные пряди.

– И я тебя, – она провела кончиками пальцев по его лицу и снова коротко поцеловала. – До завтра. Береги себя, пожалуйста.

– Конечно, родная.

Ольга ушла, а он стоял и смотрел ей вслед. И улыбался. Так, как будто…

Мне захотелось сплюнуть. Это выглядело до тошноты сентиментально. Прямо-таки неестественно. Неужели мы с Катериной тоже были таким когда-то? Утром в кухне я заметил, что она сняла кольцо. Это оказалось до жути обидно. Обиднее даже, чем все те слова, что она мне наговорила вчера.

Что вообще происходит в нашей жизни? Ведь восемь лет назад мы были влюблены друг в друга до безумия. И, как Саня с Олей, искали любой укромный уголок, чтобы побыть вдвоем.

А теперь… теперь от всех этих мыслей меня мутило.

Я не особенно хотела идти в кафе после напряженного рабочего дня, но оказаться в пустом и холодном доме, где все напоминало о вчерашней ссоре, хотелось еще меньше. Поэтому и согласилась на предложение девочек посидеть в нашем любимом «Буше».

В отделении Ирина несколько раз за день пыталась выяснить, отчего я такая мрачная, а когда мы, наконец, вышли из больницы и направились в кафе, дала понять, что не отстанет, пока я все не расскажу.

Мне пришлось поделиться с ними, хотя, думаю, они и так обо всем уже догадались. А Татьяна и вовсе стала свидетельницей моих проблем. Я оглядела подруг, расположившихся за столиком рядом со мной. Понимающий взгляд Тани, заинтересованный и выжидающий – Ирины; Лена же, как всегда, выглядела немного скучающей и знающей ответы абсолютно на все вопросы.

– Рассказывай, мать, рассказывай, – она поставила локти на край деревянного стола и уставилась на меня. – Что стряслось?

Я пожала плечами. Как назвать то, что происходило между мной и Денисом? Охладели друг ко другу? Настолько, что в большом и просторном доме стало тесно вдвоем?

– Любовная лодка разбилась о быт? – уточнила Лена. – Владимир Владимирович был прав.

– Кто? – я растерянно уставилась на нее.

Подруга рассмеялась.

– Да Маяковский же. Классиков надо читать! У них есть ответы на все наши вопросы, потому что они все это уже прошли и пережили.

Таня невесело усмехнулась.

– Не очень-то утешительно звучит. Не хотела бы я, чтобы Катюша закончила так, как Маяковский.

– Тьфу! – рассердилась Лена. – Я же не о том совсем. Просто в нашей жизни нет ничего нового. То, что нам кажется трагедией века, на самом деле такая мелочь!

– Это не мелочь, – горько проговорила я.

– Да брось! – отозвалась подруга. – Все проблемы из-за того, что мужчины и женщины слишком разные. Ты же читала Грея?

– Про Марса и Венеру? – не сказать, чтобы эта книжка меня особенно впечатлила, но спорить с подругой сейчас на литературные темы не было ни сил, ни желания.

– Про то, что мужчины и женщины – это разные вселенные. И это Дэн неправ, поэтому перестань себя винить.

– Я не виню, – получить поддержку сейчас для меня было как никогда важно. – Я тоже думаю, что он ведет себя неправильно.

– Конечно, неправильно, – подтвердила Ирина. – И именно поэтому мы здесь. Потому что ты нуждаешься в нашей помощи.

Я вздохнула, машинально теребя висящий на шее кулон. Крошечный золотой замочек на цепочке. Тот самый, что Дэн подарил мне около десяти лет назад, вскоре после нашего знакомства. Как же я любила его тогда! Смотрела с восхищением на героя, спасшего меня, и была уверена, что он и есть мой долгожданный принц. Принц, в замке которого я хочу провести всю свою жизнь.

А теперь… теперь я хотела сбежать и из замка, и от принца. Сбежать, как можно дальше.

Глава 6

– Спасибо, что вытащили меня сюда, – я заставила себя улыбнуться девочкам. – Может, я просто все принимаю слишком близко к сердцу? То есть, у нас ведь все было хорошо. Лучше, чем хорошо. Может быть, нам надо поговорить?

– Не вздумай! – пригрозила мне Ира. – Нечего перед ним унижаться, пускаясь в объяснения. Надо выбираться из этого болота, потому что ничего подобного ты не заслужила!

– Она права, – задумчиво подтвердила Лена. – Прежде всего мужчина должен быть героем для своей жены, а для других – уже потом. А у вас все наоборот.

– Катюш, а тебе есть куда переехать? – осторожно поинтересовалась Таня.

Я отчего-то разозлилась. В этот дом было вложено столько сил и средств, что так просто уйти, оставляя все Денису, я точно не соглашусь. Пусть он убирается, если хочет.

Увидев мое настроение, Ирина одобрительно кивнула.

– Вот это правильно! Надо стоять на своем и заставить его тебя уважать! Если мужчина хоть что-то способен понять, то это как раз и есть…

– УВАЖЕНИЕ, – я вздохнул, глядя на Саню и отчего-то вспоминая прошлое утро и то, как он с женой смотрели друг на друга. Сколько чувств было в этом взгляде. Уж Ольга-то точно его уважает!

Вечер выдался на редкость тихим, вызовов не поступало, даже можно было вздремнуть какое-то время. Только спать не хотелось от слова совсем. Сидя на надраенных деревянных ступеньках, я задумчиво рассматривал, как плывут по темнеющему вечернему небу облака, норовя вот-вот закрыть луну.

– Все дело в уважении, – повторил я. – Наш брак разваливается как раз поэтому. Катя не испытывает ко мне ни капли уважения. А знаешь, что самое ужасное?

– САМОЕ УЖАСНОЕ, ЧТО ДЕНИС ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕТ, – мне снова хотелось плакать. Если бы только от слез становилось хоть немного легче. Но это не помогало. Боль никуда не уходила, напротив, лишь возрастала с каждом минутой. И я чувствовала, что все внутри меня восстает против грубости и черствости мужа.

– Мужчины вообще толстокожие создания, – со вздохом сказала Таня.

– Дело не в этом, – я немного помолчала. – Он ведь не был таким. Мне кажется, он считает, что нет никаких проблем. Думает, что…

– У НАС ВСЕ БЫЛО ХОРОШО ДО НЕДАВНОГО ВРЕМЕНИ… – я подпер рукой голову, чувствуя какую-то нереальную усталость. Так даже во время вызовов не уставал. – А сейчас с ней что-то происходит.

– Думаешь, это внезапно случилось? – уточнил Саша.

– Да не знаю, что думать! Мне кажется, что рядом со мной человек, которого я вообще не знаю и не понимаю. Она из-за любой ерунды может устроить скандал, а потом еще и обижается! Чувствительная, аж до тошноты!

– ОН СТАЛ ТАКИМ БЕСЧУВСТВЕННЫМ… – от подступающих слез уже щипало в глазах. – Вы ведь понимаете меня?

– Конечно, милая, – Таня обняла меня за плечи.

– Ты можешь нам обо всем рассказать, – уверенно сообщила Ирина. – Не нужно держать все в себе, от этого только хуже станет.

– Спасибо, – я вытерла глаза. Мне действительно надо было выговориться. – Его вообще не интересуют мои чувства. Он меня не слушает. Не прислушивается даже к тому, что я повторяю несколько раз…

– ОНА ТАК ЧАСТО СТАЛА МЕНЯ ПИЛИТЬ! – я сказал об этом, морщась, невольно вспоминая надоедливый голос жены. – Постоянно говорит, что я ее не слушаю, или что-то подобное. Это невыносимо! Иногда мне кажется, что я…

– Я С УМА СХОЖУ ИЗ-ЗА ВСЕГО ЭТОГО! – как хорошо, что хоть кто-то понимает меня. Что девочки сейчас рядом. И они правы: у меня все должно наладиться. Я ведь еще молодая женщина. И достаточно привлекательная. Я знала, что нравлюсь мужчинам. Многие из тех, с кем я работала, были бы рады, если бы наши отношения стали большим, чем просто дружба. – Денис совсем перестал понимать, в чем я нуждаюсь. Мы с ним совершенно…

– МЫ СТАЛИ СОВЕРШЕННО НЕСОВМЕСТИМЫМИ, – заключил я, поднимая глаза на друга. – Тут нельзя придумать какое-то другое объяснение. Знаешь, я почти уверен, что сейчас она жалуется своим подружкам на то, какая я бесчувственная скотина. Прямо представляю, как они обнимают ее, плачущую, и нашептывают разные гадости обо мне вроде как в утешение.

Я разрыдалась, уткнувшись Тане в плечо, а девочки сдвинулись теснее, укрывая меня от посторонних глаз.

– Все будет хорошо, Катюш, – Ирина погладила меня по спине. – Денис просто тебя не достоин. Он не понимает, какое сокровище ему досталось.

Лена кивнула.

– Ты еще обязательно будешь счастлива. И обязательно встретишь того, кто будет по-настоящему тебя любить. Если нужна какая-то помощь, ты только скажи. Мы все сделаем. Все, что нужно…

– МНЕ НИЧЕГО БОЛЬШЕ НЕ НУЖНО… – я произнес эти слова вслух, понимая, насколько они точны. Ничего. У меня не осталось сомнений.

– Думаешь, это конец? – уточнил Саша. – И назад точно нет пути?

Я задумался. Путь назад? Разве эти слова сейчас вообще уместны? Это же не игра и не соревнование, где победитель получает все. Брак – это партнерство. Точнее, он должен быть партнерством. Вот только мой партнер ничего общего со мной иметь не желает.

– Дело не в этом.

– А в чем?

Я хмыкнул, отвечая себе в большей степени, чем ему:

– Я не вижу смысла искать этот путь.

На внезапно ожившем телефоне высветился номер отца, и я невольно улыбнулся. Он был человеком, которого я всегда хотел слышать. С самого детства. Моим идеалом. Тем образцом, которому я хотел подражать.

Я и в профессию-то пошел, потому что перед глазами всегда был его образ: сильного, мужественного, непоколебимого мужчины, готового на все, чтобы помочь тем, кто в этом нуждался. Я гордился своим отцом. Был уже сам давно взрослым, но все равно мечтал о его помощи и совете, в ситуациях, когда понятия не имел, что делать. Как сегодня. Отправил ему сообщение с просьбой перезвонить, хоть и плохо представлял, что именно смогу ему рассказать.

Но отец и сам понял все, что нужно.

– Как ты, Денис? Я не отвлекаю?

– Сейчас как раз затишье. И я рад слышать тебя.

– Я тоже рад. Но ты же не просто поболтать со мной хотел. Что случилось?

Я старался говорить, как обычно.

– Много чего случилось, пап.

– С Катей?

Я кивнул, как будто он мог видеть меня.

– Похоже, между нами все кончено.

– Не верю, – мгновенно отозвался отец. – Трудные времена случаются в любой семье.

– Да если бы просто трудные… – я помолчал. – Она сказала, что хочет уйти.

– Денис, такое бывает. Поверь мне, почти с каждым. Катя умница. И очень сильная женщина, вряд ли она сдастся так просто. Но это в любом случае не телефонный разговор. Давай встретимся и спокойно все обсудим.

Я был не против встречи, но вот в обсуждениях совсем не видел смысла.

– Мне кажется, она права. У нас ничего не выходит. Не клеится. И, как я понимаю, уже давно.

– Когда ты освободишься? – отец словно не услышал моих последних слов. – Я заеду.

– Завтра утром.

– Отлично. Тогда жди меня.

Я собирался еще раз сказать, что ждать буду непременно, но совсем не для обсуждения моих семейных проблем, но в это время тишину гаража разрезал сигнал тревоги.

– Мне надо идти, пап. До завтра.

Выключив телефон, поднялся. В голове как будто сработал счетчик, отсчитывая секунды до выезда на вызов. Раздался голос диспетчера:

– Вторая бригада – переезд в Песочном, ДТП с пострадавшими.

Авария, ну, конечно. В такое время суток самые частые вызовы приходились как раз на ДТП. Рановато я порадовался тишине.

Глава 7

Дальше все действия были почти автоматическими. Спустя несколько минут машина уже мчалась по Выборгскому шоссе. Густой лес тянулся вдоль дороги, и я подумал о том, что никогда раньше не замечал, насколько он мрачный, хотя ездил здесь множество раз. Или это сказывалось напряжение?

Машина свернула, въезжая в поселок и направляясь к району переезда. Он находился в относительном отдалении от жилых домов, там и деревьев было немного, но вокруг места аварии уже собралась толпа. Саня рядом негромко выругался.

– Как всегда, полно зрителей. Наверняка, уже успели выложить на ютуб все в подробностях.

Я приподнялся на сиденье, стараясь лучше рассмотреть случившееся.

– Ты видишь это?

Саша кивнул.

– Машина на путях.

Сидящий за рулем Илья Охотников негромко присвистнул.

– Плохи дела, – и просигналил, чтобы люди ушли с дороги.

Я включил рацию.

– Вторая бригада. Прибыли на место происшествия. ДТП с участием двух транспортных средств. В машинах, возможно, зажаты люди. Один из автомобилей – на полотне. Свяжитесь с диспетчером, надо остановить движение по этому направлению.

– Скорая уже в пути.

Я выпрыгнул из машины, раздраженно оглядывая зевак с мобильными телефонами.

– А ну-ка все разошлись! Живо-живо!

В темно-синей машине в канаве находились два человека, но ни один из них не двигался.

– Илья, проверишь их? – сам же бросился к белому форду, застрявшему прямо на путях.

Вокруг валялись куски кузова и осколки стекла. Столпившиеся у машины люди причитали, одновременно пытаясь как-то помочь. Из-под капота тянулся сизый дым. Крыша провалилась, а лобового стекла не было вообще, – похоже, машина переворачивалась. Одного взгляда хватило, чтобы понять: ремонтировать тут уже нечего.

– Я осмотрю пассажира, – сказал Саша.

– Отойдите от автомобиля и от пожарных машин, – приказал я людям. Сделать они все равно ничего не смогут, а рисковать еще и их жизнями было нельзя. Потом подошел к водительской двери, опускаясь на колени, так, чтобы оказаться на одном уровне с находящейся за рулем девушкой.

– Как вы?

– Я не могу пошевелиться, – перепуганным свистящим шепотом отозвалась та. – Помогите мне… Пожалуйста!

– Как вас зовут?

– Настя…

– Настя, все будет хорошо. Мы вас вытащим. Успокойтесь и постарайтесь не расходовать силы.

Она кивнула и расплакалась. Совсем еще юная, как она вообще за рулем оказалась? Ей восемнадцать-то хотя бы есть?

Лоб девушки пересекала глубокая царапина, из носа сочилась кровь. А еще она тяжело дышала, так что я заподозрил перелом ребер, но выяснить это можно было, лишь вытащив ее. А пока надо сохранять невозмутимость и спокойствие, чтобы не позволить ей еще больше поддаться панике.

– Где у вас болит?

– Ноги… очень больно. И дышать тоже. Воздуха не хватает. Помогите!

– Все будет хорошо, – повторил я. – Настя, я обещаю!

В ее огромных, наполненных слезами глазах плескался ужас. А еще там была мольба о помощи. Взгляд, который я потом еще долго буду вспоминать. И не только вспоминать –видеть в ночных кошмарах.

– Не могу пошевелиться, – жалобно простонала девушка. – Я ног почти не чувствую.

– Я здесь как раз для того, чтобы вам помочь! Мы вас вытащим.

Я просунул через окно руку, сдвигая в сторону использованную подушку безопасности. И от того, что оказалось перед моими глазами, мне самому стало трудно дышать.

Настя теряла кровь и теряла очень быстро. Куски металла, протаранившие корпус автомобиля, практически разрубили левую ногу. Девушка не могла пошевелиться, поэтому не видела того, что с ней случилось, и я понимал, что сейчас крайне важно отвлечь ее внимание. Еще не хватало, чтобы началась паника.

– Что еще болит? – уточнил я.

– Шея тоже. И плечи, – всхлипнула девушка. – Пожалуйста, помогите мне.

– Мы вас обязательно вытащим. Надо немного подождать.

– Только не бросайте меня здесь! – взмолилась она. – Не оставляйте меня умирать.

Я посмотрел в ее глаза, снова понимая, что еще много-много раз буду вспоминать этот взгляд. Но останавливаться было нельзя. Ни на мгновенье. Слишком много сейчас зависело от оперативности и точности наших действий. Коснулся плеча девушки рукой.

– Обещаю, что все будет хорошо. Настя, я вас не оставлю!

В этот момент меня окликнул Саша.

– Вторая пассажирка жива, но без сознания.

– Нужны носилки.

Друг кивнул, отходя от машины, а я увидел приближающихся Илью с Олегом.

– С теми ребятами все в порядке. Они почти не пострадали, скорее, испугались.

– Отлично, – хоть там ничего серьезного. – Помогите мне с девушкой, ее надо вытащить поскорее.

Охотников кивнул, опускаясь на землю.

– Я проверю, не вытек ли бензин, – и полез смотреть, что происходит под днищем искореженного автомобиля.

Я снова повернулся к девушке, которая, как в капкане, была зажата в машине. Она начала дрожать и с каждым мгновеньем выглядела все хуже. Вокруг шеи, подобно жуткому ожерелью, блестели осколки стекла.

– Настя, скорая уже почти доехала. Вам не о чем беспокоиться. Мы рядом.

Она вздохнула, морщась от боли, и попыталась кивнуть.

– Сейчас не пугайтесь, будем довольно шумно. Но это необходимо, чтобы вас вытащить. Просто будьте готовы, хорошо?

Она моргнула, изо всех сил пытаясь сфокусировать взгляд на мне.

– Хорошо.

Я заставил себя улыбнуться.

– Все будет хорошо.

Издали вдруг раздался характерный гул, и я вздрогнул, поворачиваясь на звук. Потом выпрямился во весь рост, смотря туда, откуда двигался поезд. Его еще не было видно, но рельсы уже начали вибрировать.

Илья подскочил с земли.

– Поезд? Я не ослышался?

Олег дернул с пояса рацию, буквально рявкая в микрофон:

– У нас машина на железнодорожном полотне! Немедленно прикажите диспетчеру остановить все поезда!

– Мы делаем все возможное, но пока связи с диспетчером нет.

Лицо Охотникова от такого ответа утратило свои краски.

– Поезд! – завопил кто-то из толпы зевак. Остальные тоже с ужасом загудели. Настя распахнула глаза, видимо, отреагировав на крики людей, и задрожала всем телом. А потом завизжала, задергалась на сиденье, пытаясь вырваться из удерживающего ее капкана.

– Я не хочу умирать! Сделайте, сделайте что-нибудь!

Я просунул руку в салон, собираясь включить нейтральную передачу, чтобы можно было столкнуть машину, и заметил боковым зрением, как кто-то указывает на ее задний край. Именно туда, где было вывернуто колесо. Оно что, застряло в рельсах?

До нас снова донесся свист приближающегося поезда.

Я оглядел окружающих людей, пытаясь понять, если ли среди них те, кто может помочь. Какой-то военный, высокий и упитанный парень, коренастый мужчина в возрасте, перепуганные женщины. Все мельтешили передо мной, как на экране, оставалось только сделать выбор. Но как раз в этом и заключалась основная проблема. Мы не имели права командовать гражданами и подвергать их опасности. Но принять помощь все-таки было можно.

Настя продолжала кричать, и ее визг постепенно перешел в истерические рыдания.

Снова раздался свист поезда. Я взглянул в его сторону, оценивая, что нас разделяет около семисот метров. Не так уж мало, но в зависимости от количества прицепленных вагонов для торможения может понадобиться не меньше километра.

– Пожалуйста! – захлебнулась рыданием девушка,

Женщины в толпе тоже начали плакать.

– Надо поднимать машину, – произнес Олег за моей спиной. – Мы не успеем сдвинуть.

Я кивнул. Вариантов действительно больше не было.

– Беремся – и на счет «три». Раз, два, три…

Мы вчетвером попытались поднять машину, но наших сил было явно недостаточно – она не сдвинулась с места.

– Еще раз, –крикнул я, снова начиная считать. – Раз, два…

Опять ничего не вышло.

Люди в толпе шумели, а расстояние до поезда сократилось почти вдвое. Тормоза свистели, но было очевидно, что такая махина до переезда не сможет затормозить.

– Еще раз!

Я открыл рот, чтобы еще раз начать счет, но тут заметил бегущих к нам мужчин. Тот самый военный. Упитанный паренек. И еще один, которого прежде я заметил. И еще…

– Раз, два, взяли!

Упираясь плечами и ногами, мы высвободили машину, и она начала двигаться. Вот только сил становилось все меньше с каждым новым свистком поезда.

– Еще!

Я запрокинул голову, зажмуриваясь и упираясь двумя руками, сталкивая машину в сторону в самую последнюю секунду. Меня окатило волной горячего, маслянистого ветра, и мимо с грохотом пронесся поезд. Он продолжал тормозить: металл скрежетал по металлу.

У Саши сорвало каску с головы, и он закричал. Пронесшаяся в нескольких сантиметров от него громадина зацепила задний щиток каски, отбрасывая ее метров на восемь в сторону. Лавроненко будто окаменел от шока. Его глаза были закрыты, голова откинулась назад. А несколько мгновений спустя он заорал, едва не перекрикивая грохочущий состав.

На переднем сиденье машина продолжала рыдать Настя, все так же тяжело дыша.

Глава 8

Сирена скорой помощи вернула меня к реальности. Я только теперь понял, что почти не верил в успех – слишком серьезной и опасной оказалась ситуация. Подоспевшие санитары помогли уложить девушку на носилки. Я осторожно коснулся ее плеча, заглядывая в затуманенные глаза.

– Все будет хорошо, Настя!

Она выдавила из себя подобие улыбки и шевельнула губами, видимо, силясь произнести слова благодарности. Я кивнул, тоже улыбаясь девушке.

– Не надо сейчас говорить. Береги силы. И поправляйся поскорее.

Когда все пассажиры были эвакуированы, оглядел людей, что продолжали толпиться вокруг. Нашел среди них тех мужчин, что помогали сдвинуть машину.

– Спасибо за помощь, ребята. Без вас мы бы не справились.

Потом подошел к Сане, который сидел на земле у самых рельсов.

– Ты как?

Он поднял на меня глаза.

– Бывало и похуже. Например, когда мы провалились в ущелье в горах. Тогда смерть была гораздо ближе. Хотя, признаюсь, в какой-то момент сегодня я подумал, что этот день может стать последним. А ведь я обещал Оле, что в следующем месяце отвезу ее на море.

Я усмехнулся. Нашел, о чем думать в такой момент.

– Ну что ж, море никуда не денется от тебя.

Друг кивнул.

– Не рассказывай ей ничего, ладно? Не хочу, чтобы она волновалась.

– Так все ведь уже позади.

– Это для нас с тобой позади. А она, если узнает, вся изведется, представляя, что могло случиться. Не хочу делать ей больно.

Его слова отозвались внутри глухой болью. Странное чувство, название которому я не знал, пробудилось во мне. Что это такое? Зависть? Сожаление о том, что я сам давно не испытывал ничего подобного? По большому счету, мне было все равно, что почувствует моя собственная жена, узнав, что я рисковал жизнью. Знал наверняка, что она не станет мной гордиться, как когда-то раньше. В таком случае ей вообще незачем знать о том, что сегодня произошло.

Я задумался, не сразу обращая внимание на ярко-красную Пежо, на скорости свернувшую с трассы и резко затормозившую рядом со стоящими людьми. Водительская дверь открылась, и из машины выскочила миниатюрная блондинка. Она замерла на мгновенье, ошарашенно глядя в нашу сторону, а потом бросилась к машинам скорой помощи. Но не успела, одна за другой они отъехали, на ходу включая сирены с мигалками, заранее высвобождая себе дорогу.

Женщина подлетела к нам и остановилась перед разбитой машиной, в ужасе глядя на искореженный металл. Потом перевела глаза на меня.

– Здесь… девушка… Настя. Она?

– С ней все хорошо, – поспешил я успокоить незнакомку. – По крайней мере, жизни ничего не угрожает. А вы ее знаете?

Та кивнула.

– Это моя сестра. Позвонила мне сразу после аварии. Я кинулась сюда, но успела только сейчас. Вы уверены, что она в порядке? Скажите правду, не бойтесь меня испугать!

Ее настойчивость располагала. Но я и сам знал не слишком много. Только то, что успел сказать фельдшер после предварительного осмотра. Кровотечение удалось остановить, кости целы. Основные органы, скорее всего, не затронуты. Все это я повторил Настиной сестре.

– Вы не знаете, куда их повезли? Я поеду следом.

– В больницу Святого Георгия, – я вспомнил слова водителя скорой. – Это на Северном проспекте.

– Я знаю, – быстро ответила женщина и направилась было к Пежо, но потом внезапно обернулась и снова подошла к нам с Сашей. – Простите, я так переволновалась, что даже не поблагодарила вас. Спасибо, что спасли мою сестренку.

– Это наша работа.

– Я знаю, – снова сказала она и неожиданно улыбнулась. И эта улыбка преобразила ее бледное, измученное тревогой лицо. Я вдруг подумал о том, какая она красивая. Очень красивая. И действительно волнуется за сестру. Интересно, окажись я в больнице, Катя обеспокоилась бы хоть немного? Кажется, я уже и забыл, что такое, когда о тебе переживает близкий человек.

– Вы хорошо сделали эту работу, – произнесла женщина, на короткое мгновенье задерживая на мне взгляд, а потом развернулась и быстро пошла к машине.

Я увидел из окна кухни, как к дому подъехала машина родителей. Прибыли даже раньше, чем я предполагал: день только начинался, и Катя уехала на работу совсем недавно. Мы буквально столкнулись в дверях: она скользнула по мне взглядом и выдавила «Привет». Одно-единственное слово после того, как я едва не лишился жизни.

Разумеется, ей ничего было не известно. Журналисты, к счастью, не успели добраться до места аварии или не сочли это событие достаточно важным для того, чтобы говорить о нем. А сам я тем более не собирался ничего рассказывать. Да и зачем, если ей вообще не интересно, что со мной происходит.

В миске на кухонном столе лежали оладьи. Я предпочел бы что-то более существенное за завтрак после сумасшедшей ночи, но и на том спасибо. Честно говоря, вообще удивился, увидев, что жена решила хоть что-то мне приготовить. Такого давно уже не случалось.

Я принял душ, смывая запах дыма, пот и усталость, обернул полотенце вокруг бедер и вышел в кухню. В воздухе витал аппетитный запах оладьев. И Катиных духов. И это совершенно несочетаемое сочетание вызвало во мне странную реакцию. Какую-то тоску, ностальгию по тому, что было между нами когда-то. По тем дням, когда она не спешила на работу, лишь бы не пробыть рядом со мной лишнюю минуту.

Все было иначе тогда. Катя, наоборот, старалась задержаться подольше. Дожидалась меня из душа, варила кофе и бросала такие взгляды украдкой, что тело будто в огне плавилось. Сколько раз мы прерывали завтрак, чтобы насладиться друг другом. Этих минут всегда было недостаточно.

Черт возьми, мне и сейчас их не хватало! Я поморщился от ноющей боли в паху – хоть снова возвращайся в душ, чтобы снять напряжение. Вот только холодная вода могла подарить лишь кратковременное облегчение. А нуждался я совсем в другом. Я хотел собственную жену. Хотел ощутить теплый атлас ее кожи, зарыться руками в волосы и видеть, как темнеют глаза, наполняясь желанием.

Сколько времени я к ней не прикасался? И она еще жалуется на то, что я игнорирую ее интересы? А что насчет моих?

Я сел за стол, придвигая к себе миску с оладьями, откусил один. Чего-то не хватало. Соли? Сахара? Вообще не имел понятия, что там должно быть в рецепте, но вкус был другим. Не тем, к которому я привык. Или все дело в том, что, готовя их, Катя не ставила цели удовлетворить меня?

Я хмыкнул, понимая, что мои мысли снова приняли весьма характерное направление. Докатился. Скоро стану озабоченным придурком, который способен думать только о сексе.

Отодвинув миску на край стола, я взял хлеб и сделал себе бутерброд с сыром. Достал банку с растворимым кофе, вспоминая, как не любит его Катя. Пока закипал чайник, сходил в спальню и оделся, хоть дома и не было никого. Лучше не давать воли собственным воспоминаниям. А когда вернулся в кухню, как раз и увидел из окна подъехавшую машину родителей.

Глава 9

Мне следовало быть благодарным им за заботу, за то, что так быстро откликнулись на мою просьбу поговорить. Но, с другой стороны, я был уже взрослым, самостоятельным человеком, и проблемы в своей семье следовало улаживать самостоятельно. Не перекладывая на других, тем более, родителей.

Но они уже были тут. Я встретил их, приглашая в дом, и мама тотчас начала суетиться на кухне. Выложила из сумки пакет с пирогами. Моими любимыми. Я засунул один в рот почти целиком и обнял мать.

– Ммм, еще теплый. Спасибо, мам.

– Ты – как ребенок! – заворчала она. – Все так же хватаешь и глотаешь, не жуя. И снова набил полный рот. Это же не красиво, Денис! Как только Катя терпит тебя?

Аппетит тут же пропал, и сочный пирожок внезапно показался мне сухим и невкусным. Вот только нотаций мне не хватало. А она не хочет спросить, как я терплю Катю?

– Что у вас случилось? – серьезно спросил отец, усаживаясь рядом.

Я почувствовал себя провинившимся ребенком. Мальчишкой, который разбил окно в школе или сделал что-то еще, достойное порицание. Беспомощный и готовый обороняться, сел напротив родителей, рассматривая их.

Они хорошо смотрелись вдвоем. Отец почти полностью поседел, но при этом не утратил статности, а очки в тонкой темной оправе делали его похожим на какого-то видного ученого. Мама, несмотря на свой возраст, выглядела очень элегантно. Я улыбнулся.

– Какие вы у меня красивые!

– Льстец, – покачала головой мать. – Только не думай, что своими комплиментами тебе удастся отлечь нас от того, что случилось.

Мне стало смешно и неловко одновременно. Даже если бы я попытался уйти от темы, строгая учительница Елизавета Степановна Багирова мне бы точно это не позволила.

– Да я и не собирался.

– Вот и хорошо, – мама удовлетворенно кивнула. – А теперь рассказывай.

Я начал говорить, внезапно ощущая потребность поделиться тем, что было внутри. Почему-то казалось, что родители смогут меня понять. Ведь отец не случайно сказал по телефону, что проблемы бывают в любой семье. Да я и сам хорошо помнил о том, свидетелем чего бывал в детстве.

Родители часто ссорились, хлопали дверями и иногда слишком громко кричали. Так громко, что я прятался в своей комнате и был готов залезть куда угодно, лишь бы не слышать их криков. Но хуже всего было тогда, когда они неделями не разговаривали друг с другом. Просто обходили один другого, полностью игнорируя любое общение и делая вид, что партнера вообще нет рядом.

Я боялся такого молчания намного больше, чем их ругани, потому что сложно было представить, как реагировать на это и что может произойти дальше.

И все же это были мои родители. Я был готов прислушаться к их советам, тем более что в последние годы что-то поменялось в их жизни. Когда я смотрел на них, мне казалось, что к ним вернулась любовь, и не только любовь, но даже желание друг ко другу.

Это не могло не радовать. Хоть у кого-то должно же быть все хорошо!

– Сколько это все продолжается, Денис? – отец в упор посмотрел на меня.

Я задумался.

– Сложно сказать. То есть мы и раньше ссорились иногда, но теперь Катя постоянно чем-то недовольна. Мне кажется, ее раздражает одно только мое присутствие.

– Может быть, ты чем-то расстроил ее? – мать подалась вперед, словно боялась, что я не расслышу ее слов. – Она ведь такая умница. И ничего не может быть без причины.

Я нахмурился.

– Конечно, она умница. Только ей нет никакого дела до того, что я спасаю чужие жизни. Если я не убрал в комнате или забыл зайти в магазин – это повод для скандала.

– Но ведь она действительно нуждается в своей помощи. Семья для того и нужна, чтобы один человек поддерживал другого.

– То есть ты на ее стороне, мама? – я почему-то разозлился. Совсем не такой реакции ждал от собственной матери.

– Не в этом дело, Денис. Катюша устает на работе, а потом ей еще нужно переделать целую кучу дел по дому. Если ты не будешь ей помогать…

– Просто отлично, – я развел руками. – Оказывается, это я во всем виноват? Ты мне именно это хочешь внушить? Не надо. У меня есть жена, которая каждый день выносит мозг, не хочу этого еще и с вашей стороны.

Взгляд упал на свечу, которую Катя оставила на подоконнике. Это ее дурацкое увлечение, попытка превратить дом в какую-то лавку благовоний. Мне вдруг стало смешно. Прямо парадокс получается: я трачу свою жизнь и свои силы, чтобы тушить пожары и спасать из огня людей, а моя собственная жена зажигает этот огонь в нашем доме. Специально, чтобы спровоцировать меня?

– Все было бы намного проще, если бы она меня уважала, – сообщил я родителям.

Мать покачала головой.

– Сыночек, но она действительно устает на работе…

– А я – нет! – воскликнул я, не замечая, что почти сорвался на крик. Да что такое вообще происходит?! Мне только нотаций не хватало!

– Ты попробуй представить себя на ее месте, – осторожно предложила мать.

– Но я не на ее месте! Я на своем. И я хочу, чтобы на моем месте меня уважали и ценили, если уж нет никаких других чувств. Неужели это так сложно понять?

– Давай-ка пройдемся, сын, – отец поднялся, первым выходя во двор, и мне ничего не оставалось, как пойти следом. – Ты не слишком-то любезен с собственной матерью, – укоризненно сказал он, когда мы отошли от дома. – Мне это совсем не нравится.

– Она продолжает меня учить. Как будто я маленький неразумный ребенок.

– Ты всегда будешь для нас ребенком, – подтвердил отец, – и потом, неразумным тебя никто не считает. Но сейчас ты явно перегнул палку. Если ты также ведешь себя с Катей, неудивительно, что вы ссоритесь.

– То есть ты тоже решил меня перевоспитывать? – печально уточнил я, жалея, что вообще поделился с ними своей проблемой.

– Даже не думал, – покачал головой отец. – Но я хочу, чтобы ты был счастлив. Вы были счастливы.

– Мы? – переспросил я. – Мне кажется, что нас-то как раз уже и нет.

– Не спеши с выводами. Лучше скажи мне, ты не думал обратиться к специалисту?

Я вспомнил предложение Сани и усмехнулся. Неужели отец тоже всерьез верит, что какой-то там мозгокопатель способен помочь решить мои проблемы с женой?

– Нет, не думал. Я не верю, что посторонний человек может что-то сделать. Да и нет никакого желания с кем-то делиться всем этим. Мне и вам-то не следовало рассказывать.

– Напрасно ты так думаешь, – возразил отец. – У меня есть очень хороший специалист. Настоящий профессионал в своем деле. Хочешь, дам тебе телефон?

– Не хочу, – честно признался я. – Прости, пап, но я действительно не вижу в этом смысла. Ты же знаешь, спасти можно только того, кто жив… А если это уже труп… – я подал плечами. – Тут ничего не поделать.

Глава 10

День выдался очень напряженным и нервным. Впрочем, чего было еще ждать после такого-то утра? Я понимала, что совсем не так должна встречать жена мужа с ночной смены, но ничего не могла поделать с собой.

Еще из окна увидела его, уставшего, какого-то совершенно изможденного, и поняла, что хочу сбежать. Не готова сейчас к встрече и каким бы то ни было разговорам. Даже кофе не допила. Схватила сумочку, куртку – и бросилась к выходу, почти сталкиваясь в дверях с Денисом. Мне стало страшно, что он сейчас остановит меня, снова скажет какую-то грубость или придерется к чему-то. Подобные отношения уже давно стали нормой нашей жизни, но привыкнуть к такой норме у меня никак не получалось.

Всякий раз, когда он возвращался домой, я ждала, что одновременно вернется наше прошлое. Счастливое прошлое, где мы были молоды и влюблены. Когда мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова. Но время шло, дни текли один за другим, – и ничего менялось. Вернее, менялось, только в худшую сторону.

Вот и сейчас: я настолько боялась очередной ссоры, что предпочла исчезнуть еще до того, как она случится. Пусть лучше Денис обижается, что я даже не поговорила с ним, чем снова станет обижать меня.

Но как же тяжело делать вещи, о которых ты знаешь заранее, что они неправильные! Сбежать-то я сбежала, да вот только от собственных мыслей и чувства вины скрыться никуда не удалось. Наверно, поэтому и настроение было отвратительным.

Я что-то буркнула медсестре на ее пожелание доброго утра и распорядилась поскорее пригласить первого пациента. Знала, что работа поможет отвлечься.

Действительно помогла, но лишь на время. К концу смены, чем ближе было возвращение домой, тем хуже мне становилось. Чем он занимается сейчас? Сидит перед телевизором, оставив в раковине гору грязной посуды? Я не просила мыть, но хотя в посудомойку можно было сложить ее? Или опять уехал куда-то с друзьями, как нередко делал после дежурства?

Я не знала, чего мне хочется больше: чтобы он оказался дома, или, наоборот, чтобы не возвращался до глубокой ночи, когда я уже лягу. Сколько раз уже было так: Денис возвращался, тихонько пробирался в спальню и ложился рядом, даже не притрагиваясь ко мне. А я лежала, вглядываясь в темноту, изнемогая от боли, разрывающей меня изнутри. От тоски по прошлому. От того, как сильно я скучала по мужчине, которым мой муж был когда-то. Нежному, страстному и влюбленному в меня.

Посуда, как ни странно, оказалась вымытой. А машина Дениса стояла во дворе, значит, не уехал никуда. Я вымыла руки и прошла на кухню, останавливаясь перед холодильником и соображая, что можно быстро приготовить на ужин. За спиной хлопнула дверь спальни.

– Привет.

– Привет, – взглянула на него через плечо и тут же снова отвернулась, чувствуя, как стало жарко щекам. Он снова был в одних шортах, и это опять стало для меня испытанием. Сейчас в доме не было никого постороннего, и мое сознание тотчас напомнило другие вечера и другие мгновенья, когда после его и моей работы мы встречали друг друга совсем иначе. И воображение разыгралось, так некстати подкидывая мысли о том, чем можно было бы заменить сегодняшний ужин.

А в следующее мгновенье сильные мужские руки сомкнулись на моей талии и горячее дыхание обожгло шею.

– Может быть, поужинаем позже?

Я закрыла глаза, отдаваясь ощущениям. Это было так неуместно – но так сильно хотелось. Потому, когда Денис надавил на плечи, понуждая меня опуститься на стол, я не воспротивилась. Расстегнул застежку и заставил джинсы сползти по ногам, повиснуть ниже коленей, а потом и вовсе оказаться на полу. Его пальцы опустились на мою поясницу. Погладили, легонько касаясь края кружевных трусиков. Я знала, что он смотрит на меня. И знала, КАК смотрит. Даже не видя, представляла жадность, с которой его взгляд исследует мое тело.

Муж был изумлен, если не сказать больше, потому что я раньше не надевала такого белья. Изящное переплетение кружев мало что скрывало. Исходящее от Дэна желание стало физически ощутимым. Я слышала его потяжелевшее дыхание, чувствовала, как он смотрит на меня. Смотрит туда, где кружевная тонкая полоска витиеватой змейкой уходила между ягодиц, оставляя их почти полностью обнаженными.

– И давно ты носишь такое белье?

Его пальцы царапнули кожу, задевая тонкую ткань, а потом он зацепил ее и потянул, заставляя кружево впиться мне между бедер.

Я застонала и закусила губу, машинально раздвигая ноги. Он потянул сильнее. Нажал на поясницу, вынуждая меня прогнуться, цепляясь руками за край стола.

– Тебе не нравится?

– Очень нравится. Так красиво… – отозвался хрипловатым шепотом, еще сильнее натягивая ткань, так что она до боли впилась в тело. Но эта боль была такой привлекательной. Сладкой. Я больше всего на свете хотела, чтобы он не останавливался. Не убирал от меня своих рук. Продолжал смотреть… Был рядом, движимый хотя бы страстью, если не осталось никаких других чувств.

И эта страсть нас действительно захватила. Настолько, что всем остальным мыслям не осталось места. Как будто мы вернулись в прошлое, где все было хорошо…

Но все длилось так недолго… Тело еще вибрировало от наслаждения, когда Денис, коротко мазнув губами по моей щеке, распрямился. Поправил одежду и отошел, задумчиво остановившись у окна.

– Извини, не сдержался. У нас так давно не было ничего. Понял сегодня, что постоянно думаю об этом. Все время хочу тебя.

В глазах защипало. Я почувствовала себя шлюхой, которой только что заплатили за оказанные услуги. Вот только, случись это на самом деле, я могла бы швырнуть деньги ему в лицо. Но даже такой возможности не имела. Выпрямилась, поднимая джинсы с пола, но не трудясь одеться. Как вообще возможно, чтобы наслаждение так быстро сменилось горечью, разъедающей всю внутренность?

– Слушай, закажи себе пиццу или что-то другое на ужин. Нет настроения готовить, – и, не глядя на мужа, развернулась и ушла в спальню.

Глава 11

Мы с Лавроненко сидели в небольшой кухне рядом с комнатой отдыха. Вызовов пока не было, и остальные ребята, пользуясь временным покоем, расположились перед телевизором.

– Вот видишь, – я кивнул на упаковки из KFC, лежащие перед нами на столе. – что я вынужден есть. Вместо домашней еды. Разве нормальная жена допустит такое?

Продолжить чтение