Константа

Читать онлайн Константа бесплатно

Пролог

В некоторых религиях верят, что Бог воссоздаёт мир каждое мгновение, разрушает и собирает его заново с незначительными изменениями. Не знаю, правда ли это. Я всегда был далёк от любых религиозных воззрений и философии в целом, но одно знаю точно – мир постоянно меняется. Порой в незначительных мелочах, едва уловимых отличиях на периферии сознания, а иногда я даже не узнавал себя и людей вокруг, будто весь мир запихнули в одну огромную банку и тщательно взболтали, прежде чем снова вылить на мою голову. Это пугает. Меня давно преследуют жуткие, давящие мысли. Может, кто-то подменяет реальность, когда я засыпаю ночью или вовсе пока моргаю? Вытаскивает её из-под меня резким движением рук, как скатерть со стола, на котором безмятежно пребывают хрустальные фигурки людей, чтобы с волшебным пируэтом вернуть всё на место, но уже с другим узором на скатерти. В одном я могу быть уверен – каждый раз, когда гаснет свет, весь мир умирает, а может, засыпает или исчезает в небытии, чтобы родиться вновь в ярком, выжигающем свете, обновиться, очиститься и стать чем-то иным. Каждый раз кто-то незримый вносит в него небольшие изменения, пока никто не видит, пока вся Вселенная спит под покровом темноты. Но спустя время эта тьма вновь пожрёт новый мир, и всё будет повторяться снова и снова, только теперь я не смогу забыть, чем он был до этого… кем Я был.

В этот раз всё случилось как прежде: небольшой полёт в неизвестности, ослепительно яркая вспышка и полная дезориентация в пространстве. Новый мир рождался на моих глазах, проявляя свои черты в белом океане всепоглощающего света. Мне нужно время, чтобы собрать разрозненные мысли, расплескавшуюся личность после взрыва старой реальности, осознать себя в хаосе чужих мыслей. Но постепенно я начал понимать, что снова очутился в незнакомом месте, всё тело трясло, в груди клокотал тугой комок нервов, а руки охватил сильный тремор. На меня накатывали всё новые волны вопящих и рвущихся наружу эмоций, сковывающих и пугающих мыслей. Я отчаянно не хотел думать о случившемся несколько минут назад, отказывался верить, признаться себе в чём-то страшном… но в чём? После того как яркий свет окончательно перестал терзать мои налитые кровью глаза и убрался обратно в тусклую лампочку над головой, я обнаружил себя в тесной, плохо освещённой и совсем незнакомой ванной комнате. Я стоял перед небольшим зеркалом, висящим над керамическим умывальником, на который опирался обеими руками. Из крана под напором била холодная вода, иногда окропляя мои пальцы, отчего они ещё сильнее впивались в края раковины. Я еле стоял на ногах, тело не слушалось, а взгляд лихорадочно метался по отражению в зеркале. Небритый, осунувшийся, с огромными мешками под глазами… боже, что же случилось со мной на этот раз?

Я с трудом поднял руку и медленно провёл ладонью по щеке, ощупывая многодневную щетину, и случайно оставил размашистый багряный след по всему лицу. Потом отпрянул от раковины, едва не потеряв равновесие, и со страхом осмотрел себя. Ладони, рукава куртки, штаны – всё забрызгано кровью. Она везде, даже на стенах и умывальнике остались следы от моих прикосновений. Столько крови… Моей? Нет, не похоже. Я настойчиво делал вид и врал себе, что не знаю о произошедшем, пытался отгонять от себя назойливые мысли, но воспоминания о новой жизни отчаянно рвались наружу, догоняли изменившийся мир и боролись с моим сопротивлением.

Я сделал ещё один шаг назад и случайно задел некий предмет, лежавший под ногами, отчего тот заскрежетал по кафелю противным металлическим визгом. Нож. Большой кухонный нож, весь покрытый кровью, заскользил по полу и ударился об стену. Первым стремлением стала глупая мысль наклониться и поднять его, но вспышка «чужих» воспоминаний быстро отбила навязчивое желание. В этом провидении я увидел нож в своих руках, момент удара, услышал глухой хрип…

Я метнулся обратно к раковине в отчаянной попытке смыть с рук всю эту мерзость, но кровь уже начала сохнуть и неохотно покидала дрожащие пальцы и ещё неохотнее рану в глубине сознания.

«Нет… нет… не может быть! Я не мог!» – повторял я себе, хотя уже знал горькую правду. В этот раз всё зашло слишком далеко.

Я отмыл руки, но когда осмотрел замаранную одежду, меня вновь охватило отчаяние. Стены крохотной ванной давили на меня со всех сторон, дышать становилось всё труднее, каждый вздох как попытка вырваться из клетки собственного разума. Я отступил, а затем, с грохотом отворяя дверь, выскочил в тесный коридор, где сквозь сумрак маленькой квартиры почти сразу заметил следы своих преступлений. Бездыханное тело неизвестного мужчины распласталось на полу кухни в луже собственной крови, а багровые разводы и отпечатки рук на стенах вели прямиком в ванную, к месту моего нового рождения.

Неизвестный мужчина? Вовсе нет. Его образ немым укором рвался из глубины моего сознания, а воспоминания подтачивали уже ставшую хрупкой стену забвения, что сопровождала меня при каждом пробуждении. Вместе с образами нахлынул целый поток противоречивых эмоций. Ненависть к жертве соседствовала с сожалением, а страх – с наслаждением от содеянного.

– Только не это, я не хотел…

Я почти не мог говорить и лишь беззвучно шевелил губами, разглядывая сквозь царивший полумрак жертву своего очевидного безрассудства. Мужчина лежал на животе, и я не мог разглядеть его лица, но точно знал, кто он… всегда знал, каждую секунду после пробуждения, просто отказывался верить. При этом жертва оказалась босой, в лёгкой домашней одежде и явно не ждала незваных гостей.

В беспамятстве я проследовал на кухню, со страхом переступая через истерзанное тело, а затем выглянул в окно. На улице уже было темно, хотя на горизонте ещё рдели последние лучи закатного солнца. С высоты восьмого или девятого этажа я увидел весь двор, тесно заставленный машинами, и как между ними пробирается полицейский автомобиль, озаряя пространство проблесковыми маячками. Словно хищник, он беззвучно крался к моему подъезду, где его уже ожидал другой экипаж, прибывший на место чуть раньше.

Только сейчас, сквозь биение собственного сердца, отзывавшегося внутри головы тревожным колоколом, я вдруг осознал, что всё это время кто-то настойчиво колотит во входную дверь. Простенькая деревянная преграда стонала под ударами чьего-то мощного кулака, и с каждым таким ударом реальность обрастала всё новыми деталями и звуками, окончательно пробуждаясь и вырывая меня из оцепенения и ужаса.

– Откройте, полиция! – скомандовал грубый мужской голос из-за двери.

Рядом с ним постоянно доносился беспокойный и назойливый голос сердобольной старушки.

– Конечно уверена! Они никуда не уходили… такие крики, такие крики, вы бы слышали, – причитала она и вдруг разрыдалась: – Ой, батюшки, что-то случилось, сынок, точно говорю! Лёша такой замечательный… Ну чего вы стоите?! Помогите же ему!

– Гражданка, не мешайте, сейчас во всём разберёмся. Вернитесь лучше в свою квартиру. Если будет нужно, мы вас позовём.

Голос полицейского становился всё более раздражённым.

– Откройте немедленно! – крикнул он уже в мою сторону.

Потом ещё раз со всей силы ударил по двери.

Я заметался по квартире, не представляя, что делать дальше, заглянул во все двери и окна, но нигде не находил долгожданного спасения. Я был в тупике и уже молил, чтобы мир вновь погрузился во тьму и перенёс меня куда-нибудь очень далеко, в более приятное место и обстоятельства. Но новообретённый кошмар только набирал обороты.

Через некоторое время к полицейскому подоспела подмога из второго автомобиля, и его коллеги начали наперебой стучать в дверь в нелепой надежде, что их просьбы окажутся более убедительными. Меня снова накрыла волна паники, и сквозь шум в голове до меня доносились лишь обрывки их фраз.

– Не открывают… соседка говорит… борьба… крики…

– …уверена?.. А другие что?

– Нет дома… Не можем… Что делать?

– Что делать… что… вскрывать будем!

– Нельзя же… Надо сообщить…

– Если очень хочется, то можно. Отойди, сейчас отожмём, – услышал я уже отчётливый голос второго полицейского, когда подошёл ближе к двери.

Бежать было некуда, мне оставалось только смириться с неизбежным. Я вцепился в волосы, застонал от бессилия и уже хотел ринуться к окну, чтобы избавить себя от этого кошмара, но тут послышался громкий скрежет ломаемого косяка, потом последовал сильный удар – и дверь с грохотом отворилась. В проём тут же хлынули полицейские. Один из них, увидев хмурого мужчину, покрытого кровью, тут же потянулся к кобуре.

– А ну, лицом в пол, руки за голову, живо! – скомандовал он грозным голосом, нелепо цепляясь за кобуру, но не вытаскивая оружие.

В этот же момент послышался крик с кухни от его напарников.

– Твою же… Скорую сюда, быстро!

Часть I. Переменная

#123

Кабинет старшего следователя оказался весьма просторным, светлым и чистым. Пусть он не щеголял великолепной отделкой и изысканным убранством, а скорее, наоборот, отчаянно вопил о необходимости ремонта, укорял тут и там облупившейся краской на стенах и ссохшимися от времени окнами, но всё равно помещение выглядело весьма ухоженным и уютным. С одной стороны кабинета находились два рабочих стола с компьютерами, телефонами и необходимой оргтехникой, пара шкафов, забитые до краёв документами разной степени важности, сейф и непременно несколько квартальных календарей на стенах. На противоположной стороне – небольшой уютный диванчик, предназначенный скорее для отдыха следователя и его помощника, чем для подозреваемых, а также большие кварцевые часы почти под самым потолком. Позади широкого и мягкого рабочего кресла, где восседал старший следователь, на стене в обязательном порядке виднелись портреты первых лиц государства. Казалось, что они смотрят в душу оступившимся гражданам и взывают к их совести не меньше пытливых и внимательных глаз хозяина сего кабинета.

Сейчас внутри находилось трое: умудрённый годами и опытом старший следователь, вольготно развалившийся в своём любимом кресле, его молодой помощник и по совместительству стажёр за соседним столом, а также поникший мужчина в тюремной робе на месте подозреваемого. Его руки были скованы, а лицо выражало лишь усталость и глубокую скорбь вселенских масштабов. После задержания с него сняли всю одежду, забрызганную кровью жертвы, а взамен дали какой-то серый балахон, оказавшийся на несколько размеров больше и свисающий с него бесформенной грядой. Прямо перед столом следователя поставили скромный деревянный стул, усадили туда подозреваемого, где он понуро сверлил глазами пол и периодически потирал запястья, болящие от туго затянутых наручников. Ему явно с большим трудом давались воспоминания о последних минутах перед задержанием, он тяжело дышал и еле шевелил губами.

Следователь в глубокой задумчивости слушал сбивчивый рассказ подозреваемого, часто почёсывая щетину на подбородке, и расстроенно вздыхал время от времени. Скорее всего, в тот момент он думал, как безумно устал от глупых историй и скользких увёрток негодяев, застигнутых на месте преступления. А вот молодой стажёр, наоборот, с воодушевлением строчил протокол допроса на компьютере, задорно хмыкал и иногда выглядывал из-за монитора, проявляя неподдельный интерес и сияя глупой улыбкой на лице, чтобы лишний раз убедиться, что мужчина перед ним вовсе не шутит. Но тот и не стремился шутить, скорее искренне верил в свою историю и прекрасно понимал, как её воспримут другие.

Когда подозреваемый прервал рассказ на моменте прибытия полиции и затих, следователь с недоверием крякнул, отодвинулся на стуле, достал из верхнего ящика стола пачку сигарет и сунул одну из них в зубы, но не стал закуривать. Пожевал её немного, переглянулся со своим помощником, а затем подался вперёд и попытался заглянуть в глаза необычному рассказчику.

– Так вы признаёте свою вину в убийстве? – с сомнением спросил он, вытаскивая сигарету изо рта и разминая её в руках.

Подозреваемый не отвечал. Он нахмурился от огромного количества мыслей в голове, посмотрел по сторонам и только потом с неуверенностью переспросил:

– В убийстве? Кого?

Следователь с громким придыханием откинулся обратно на спинку кресла и зашипел от недовольства:

– А что, вы кого-то ещё убили? Не юлите, Новиков!

Из-за монитора снова показалось лицо стажёра, но в этот раз оно выражало крайнее беспокойство.

– Т-товарищ майор, а это тоже вносить в протокол? – неуверенно спросил помощник.

Следователь только устало махнул рукой:

– Погоди…

Не успел он закончить фразу, как дверь в кабинет резко распахнулась и на пороге показался начальник отделения – весьма импозантный мужчина, широкоплечий, с выглаженной и хорошо подогнанной формой, с пышными, но уже поседевшими усами. При этом старший следователь был примерно того же возраста и не менее грузный, но на фоне своего начальника казался каким-то неряшливым и не производил впечатления человека высокого ранга, скорее серой мышки перед голодным взглядом огромного кота.

Гость быстро осмотрел с порога всех присутствующих, грозно уставился на сигарету в руках следователя и недовольно покачал головой.

– Майор, ты опять куришь в кабинете?! – глубоким басом протрубил начальник отделения. – Я же тебя предупреждал!

Старший следователь замахал перед собой руками и быстрым движением выкинул сигарету в урну рядом со столом.

– Нет-нет, что вы, я не курю! Я же говорил, они меня просто успокаивают. А тут такой кадр нарисовался…

Майор кивнул в сторону подозреваемого.

– Чего он? Молчит? – уже спокойнее спросил усатый мужчина, заходя в кабинет и закрывая за собой дверь.

– Если бы… – Следователь грустно усмехнулся. – Как раз наоборот, эта птичка заливается таким соловьём, что лучше бы молчала, ей-богу, было бы намного проще. Поймали с поличным, все улики налицо. Но он тут такие сказки рассказывает, вы бы слышали! Надеется за дурачка сойти.

– Интересно, – хмыкнул начальник и подошёл к столу. – Да я уже наслышан о нём, доложили, потому и зашёл. Что поделать, нужно тогда психиатрическое освидетельствование проводить.

Последние слова прозвучали с плохо скрываемым сожалением. Потом он взял со стола заполненную анкету с данными о подозреваемом и, прищурившись, начал её изучать, тихо бубня себе под нос:

– Евгений Новиков… ага, год рождения… не женат… ранее не привлекался… адрес проживания…

– С адресом проживания тоже интересная штука, – перебил его следователь. – Новиков затруднился назвать, где проживает, перечисляет несколько адресов, и все неверные. Говорит, что не знает, где живёт.

– В этот раз не знаю… – тихо добавил подозреваемый.

– Вот, пожалуйста! – Следователь поёрзал на кресле и указал ладонью на подозреваемого.

– Что значит «в этот раз»? – угрожающе спросил начальник отделения у Евгения.

– Я уже говорил, много раз, но вы всё равно не хотите слушать, да и не поверите никогда.

– Говорит, что каждый день просыпается в новом месте, – радостно воскликнул стажёр, сияя широченной улыбкой.

– Алкаш, что ли? – фыркнул начальник, с пренебрежением разглядывая подозреваемого, а потом горестно сказал: – Знаю я таких. Был у меня один родственник, царствие ему небесное, тоже всё каждый день пропадал в новой компании, а наутро не понимал, где находится.

– Не-е-ет, – протянул стажёр. – Этот говорит, что каждый день оказывается в новом теле или в новом мире, мы не до конца поняли.

– А-а-а, шизофреник, значит! Ну понятно. Я же сразу сказал: надо проводить экспертизу.

– Да всё с ним нормально, придуривается просто, – отмахнулся следователь. – В первый раз, что ли? Говорю же, поймали на горяченьком, прямо над телом, а вся одежда в крови жертвы. В ванной нашли орудие убийства, всё покрытое его отпечатками. Припёрли к стенке голубчика, вот он и извивается, как уж на сковороде, мозги нам пудрит, под сумасшедшего косит. Что скажешь, Новиков? Я не прав?

– Думайте что хотите, я рассказал всё, что знаю про это убийство, – угрюмо бормотал Евгений, теребя грубые рукава временно выданной ему тюремной робы. – В любом случае ничего из этого не имеет смысла, скоро это всё тоже исчезнет.

От таких слов, произнесённых с устрашающим холодом и отрешённостью в голосе, старший следователь даже привстал с места и опёрся ладонями об стол.

– Вот те раз! Вы что, угрожаете? Подозреваемый, не усугубляйте своё положение.

– Тише, тише, – прошипел на следователя начальник отделения, а затем, будто испугавшись своих слов, опять осмотрел кабинет в поисках чего-то потерянного. – Кстати, а где его адвокат? Опять ведь проблемы будут.

Следователь махнул рукой и снова откинулся на спинку кресла.

– Всё нормально, он отказался от адвоката. Не волнуйтесь, я уже вызвал нашего, он скоро обещал подойти и подписать протокол.

– Тогда ладно. – Начальник подпёр руками бока и заходил важной птицей вокруг подозреваемого, явно заинтересованный необычным случаем. – Новиков… Евгений? Так, значит, вы не признаёте себя виновным в преступлении?

– Да как вам сказать… – вмешался старший следователь.

Но тут Евгений впервые усмехнулся за долгое время и перебил его:

– Вы бы знали, насколько это сложный вопрос. – Подозреваемый поднял взгляд и посмотрел в лицо начальника отделения, а затем рассмотрел свои ладони. – Виновен ли я? Эти руки… возможно, виновны в том убийстве, но я… я бы никогда не смог. Тот я, что здесь и сейчас, а не тот, кто был до этого.

Молодой стажёр не смог сдержать смех и снова начал задорно барабанить по клавиатуре, записывая всё сказанное. Но другие участники допроса не разделяли его радостного настроя. Следователь устало закатил глаза, а важный мужчина с пышными усами поджал губы, насупился и запыхтел как паровоз.

– Так, понятно, – сказал начальник отделения и протянул руку к следователю: – Майор, дайте-ка мне ключи от наручников.

– Но, товарищ полковник, – недоумевал следователь, но сразу умолк, когда поймал на себе суровый взгляд старшего по званию.

Начальник снял с подозреваемого наручники, потом взял из стопки чистый лист бумаги, ручку и положил перед ним на стол.

– Так, а теперь послушай меня внимательно, парень, – сказал усатый мужчина очень доверительным тоном, положил руку на плечо Евгения и чуть наклонился к нему. – Я всё понимаю, выпили, повздорили или просто не поделили что-то, бывает. Ты схватился за нож и в порыве эмоций ударил своего знакомого, а может, вовсе пребывал в стадии аффекта. Я слышал тысячи таких историй, и все они довольно банальные и скучные. Убийцы врут, извиваются, придумывают себе тысячи оправданий, даже пытаются сойти за сумасшедших, но всех их ждёт один и тот же закономерный итог. Ещё никто на моей памяти не помог себе ложью и отрицанием, никто не избежал наказания, зато многие окончательно сломали себе жизнь.

– К чему вы клоните? – спросил Евгений, потирая гудящие запястья.

– Раскаяние и чистосердечное признание – вот что тебе сейчас может помочь. Перестань дурить, напиши признание, облегчи душу. Ты ещё молодой, у тебя вся жизнь впереди, сознайся, помоги следствию – и наказание может стать не таким суровым, а я лично замолвлю за тебя словечко перед судьёй. Обещаю. Поверь моему опыту, так будет лучше!

Но Евгений лишь снова ухмыльнулся и покачал головой:

– Вряд ли я смогу что-то добавить к своим словам, я уже всё рассказал.

Начальник отделения выпрямился и с тяжестью выдохнул.

– Я же говорил! Дурака из себя строит, – заворчал старший следователь, сверля подозреваемого презрительным взглядом.

– Да подожди ты, – одёрнул его начальник. – Что ты всё заладил?

Он нахмурился, потом прошёл в другой конец кабинета и уселся на диван.

– Хорошо, допустим, – сказал он и цокнул языком. – Ты всё рассказал моим коллегам, а теперь повтори всё сказанное мне, только обстоятельно так, с самого начала. Вот ты говоришь, что мы не сможем понять, а ты попробуй донести так, чтобы мы поняли.

– Не уверен, что у вас есть столько времени, – промямлил Евгений и осмотрел всех присутствующих.

– Ничего-ничего, Новиков, за нас не нужно беспокоиться, наше дежурство только началось, – издевательским тоном подтвердил следователь, но у самого взгляд скользнул на ящик стола, где лежала заветная пачка сигарет. – Если ещё есть что рассказать, то начинайте. Прошу.

Евгений сделал глубокий вдох, посмотрел на побелённый потолок и поморщился от тяжести воспоминаний.

– Да что тут расскажешь? Моя память сейчас похожа на лоскутное одеяло, сшитое из множества путанных и разрозненных воспоминаний. Внутри головы такой бардак, в котором беспорядочно мечутся обрывки слов, звуков и нечётких образов. В один момент мне начинает казаться, что я его совсем не знал, а в другой, что знаком целую жизнь.

– Его? – переспросил начальник. – Можно поточнее?

– Я думаю, он про жертву, – предположил следователь.

– Жертву… да. – Евгений неожиданно ухмыльнулся краешком рта. – Мне сложно сказать, что подтолкнуло меня… другого меня на такой отчаянный шаг. Точнее, знаю, что послужило причиной, я чувствую эту бурлящую где-то глубоко внутри меня ненависть. Она пожирает всё человеческое, нашёптывает ужасные вещи, но окончательный выбор сделан не мной. Знаю, вам будет сложно понять, но поверьте, я этого не хотел. Порой я даже не управляю своей жизнью и поступками и уже давно запутался в том, что реально, а что нет, и что вообще происходит с нашим миром. – Он сделал секундную паузу и опустил взгляд в пол. – Всё это началось совсем недавно… а может, давно, сейчас уже сложно сказать. Едва уловимые изменения в памяти, странные события и непроходящая тревога, которая постепенно переросла из слабого раздражения в настоящий кошмар.

#085

Раннее утро одного из апрельских дней выдалось по-настоящему уютным. Именно таким словом его мог описать каждый, кому посчастливилось выйти на улицу и пройти хотя бы пару районов, наслаждаясь тёплыми и ласковыми лучами солнца. Жизнь вовсю пробуждалась после зимней дремоты и дарила первые прикосновения наступающего лета. Милое щебетание птиц, яркие жёлтые мазки одуванчиков по зелёным насыпям у края дороги и невероятный запах свежей травы. Разве можно грустить, окунаясь в такой праздник жизни? Но у некоторых это получалось.

По центру широкого и гудящего проспекта невозмутимо катился вагон трамвая ярко-красного цвета, до предела заполненный утренними пташками, что спешили к своим рабочим местам и будничным заботам. Евгений Новиков сидел у окна и явно не испытывал никакого уюта из-за слепящего его утреннего солнца. Он с грустью рассматривал людей, сонно бредущих по своим делам, а также проплывающие мимо него высокие дома центра города, где на первых этажах разместилась целая россыпь цветастых магазинчиков, уже начавших принимать своих первых гостей. Но его мало заботила опостылевшая картина за окном, которую он видел каждый день вот уже десять лет подряд, скорее, такое месиво из привычных городских красок ещё глубже погружало его в тягостные раздумья.

За пару остановок до намеченной цели Евгений осмотрел вагон, оценил, как будет штурмовать толпу, чтобы добраться до выхода, а потом его взгляд зацепился за рекламу, бессовестно наклеенную прямо на стекло. Небольшой плакат приглашал всех желающих посетить местный физико-технический институт имени Тимирязева, где с бесплатной лекцией будет выступать некий доцент Алексей Максимов с очень интригующей темой: «Одни ли мы во Вселенной?» Такое важное наименование серьёзного государственного учреждения плохо гармонировало с остальным содержимым и настроем афиши. Внизу рекламы красовалась нелепая картинка, где бородатый мужчина в сером свитере пожимает руку карикатурному большеглазому пришельцу и наигранно улыбается случайному зрителю. «Совсем с ума посходили в своих институтах, им там заняться больше нечем?» – подумал Новиков и снова отвернулся к окну.

Через пару минут Евгений, ворча и ругаясь, распихивая всех на ходу, вывалился из вагона на нужной остановке. Затем отряхнулся, проверил замок своего кожаного портфеля, поправил воротник у белой рубашки, осмотрел пиджак и другие элементы делового костюма. Кроме галстука, который он никогда не надевал и терпеть не мог, хотя его наличие было «весьма желательным», по словам начальства. Потом он бросил последний ненавистный взгляд на удаляющийся трамвай, сделал успокаивающий глубокий вдох и зашагал вдоль по улице в направлении своей нелюбимой работы.

Новиков числится сотрудником небольшого юридического агентства, которое тем не менее стремится оказать все виды юридических и адвокатских услуг и помочь людям в любых жизненных неурядицах. По крайней мере, именно так гласят рекламные слоганы и задорные речовки на местном радио. Но, наблюдая каждый день за жизнью своих коллег и за внутренней кухней предприятия, он всё чаще понимал, что они не способны помочь даже самим себе. Евгению тоже не давали интересных заданий, топили в бесконечных рутинных делах, хотя он всю жизнь мечтал стать адвокатом и помогать людям, пусть и в совсем простеньких житейских проблемах. Евгений только и делал, что помогал оформлять документы разным компаниям, сопровождал сделки и прочие занудные вещи, ещё глубже вгоняющие в уныние. Но даже в надоевшую рутину нельзя было опаздывать, поэтому он спешил как мог, обгоняя множество людей на оживлённом тротуаре одной из центральных улиц города.

Методичный ритм каждого утра и фоновый шум загруженных улиц помогали отрешаться от обыденности и забываться внутри собственных мыслей. Вот и Евгений летел вперёд, как волнорез разбивая накатывающие встречные потоки людей, смотрел себе под ноги и даже не заметил, как в паре домов от его офиса в стройном и буйном течении улиц образовалась загадочная проплешина, каменная поляна среди настороженного леса. Новиков вылетел из общей толпы и чуть не столкнулся с одиноким мужчиной, стоящим в эпицентре этого вихря. По резкому тошнотворному запаху, который ударил в нос с силой таранного удара, Евгений сразу понял, почему все обходили незнакомца стороной. Похоже, это местный сумасшедший, бездомный мужчина средних лет с густой и грязной бородой, где застряли остатки не самого приятного ужина, с истрепавшейся и не по сезону накинутой одеждой, а также с искрящимся безумием в глазах. Бездомный держал картонку, на которой от руки и криво было начертано: «Выпустите меня». Он с требованием вздымал её к небу, будто где-то там, в облаках, сидел главный виновник его несчастий. Неопрятный мужчина словно для контраста выбрал место для своего перформанса прямо перед входом в дорогой свадебный салон, с красиво украшенным фасадом и стройными рядами манекенов за стеклянной витриной, одетых в изысканные белые платья. Наверняка хозяин магазина был вовсе не рад такому соседству, но пока не предпринимал каких-либо попыток прогнать незваного гостя.

Евгений сильно испугался, когда чуть не врезался в это отринутое обществом нечто, скривился от отвращения и отпрыгнул в сторону.

– Простите, – промямлил он вполголоса и в несвойственной ему манере.

Новиков уже хотел поскорее отправиться дальше, как бездомный оторвал взгляд от созерцания ясного неба и посмотрел на него с безразличием и усталостью, но потом внезапно его глаза округлились, в них появилась ясность мыслей и… Паника?

– Ты! – взревел бездомный и оскалился. – Это ты!

– Простите, – ещё раз повторил Евгений. – Вы, кажется, обознались.

Он хотел ретироваться из тревожной ситуации, но бородатый мужчина резко схватил его за рукав пиджака и сильно одёрнул.

– Это всё ты! – Агрессивный мужчина не унимался. – Выпусти меня, сволочь, слышишь? Выпусти! Я так больше не могу!

– Эй ты, руки убрал! Ты совсем охренел! – Евгений моментально вспыхнул и хотел уже ударить наглеца, но в последний момент сдержался, побрезговав касаться дурно пахнущего незнакомца. – Понятия не имею, про что ты говоришь. Я тебя в первый раз вижу. Отпусти, пока я тебе руку не сломал!

Евгений с силой отдёрнул руку и грубо отшвырнул бездомного в сторону.

– Помоги мне! – взмолился незнакомец.

– Бог поможет, – процедил сквозь зубы Новиков, поправляя пиджак и разворачиваясь на месте, а потом добавил с плохо скрываемой злобой: – Иди проспись, придурок.

– Неужели ты не видишь?! – продолжал возмущаться мужчина, потирая выкрученное запястье. – Этот город – лабиринт, откуда нет выхода. Мы все здесь пленники!

– Всё я вижу, – зло пробурчал Евгений, стараясь быстрее сбежать с места брани и от внимательных глаз прохожих.

Отойдя немного дальше, он обернулся и заметил, как к бездомному уже успели подойти несколько полицейских и заломить ему руки. Но взволнованный мужчина продолжал смотреть вслед Евгению и истошно орать всё более бессмысленные фразы:

– Открой дверь! Ты должен открыть дверь!

Но Евгений уже быстро уходил прочь, боясь, что полицейские могут заинтересоваться адресатом проклятий, что источал их задержанный. Новикову очень не хотелось омрачать утро ещё сильнее. К тому же ему было очень неуютно оттого, что он стал объектом пристального внимания со стороны прохожих, которых привлёк конфликт, осветивший, подобно солнцу, их скучный распорядок дня.

Спустя некоторое время Евгений всё же оказался на пороге компании с глупым названием «Скорая юридическая помощь», опоздав всего на десять минут. Только вот его начальник был бы против такого бессовестного определения как «всего». В представлении некоторых маленькие неурядицы могут выглядеть целой катастрофой и наглым предательством.

Компания была довольно скромной и располагалась на первом этаже жилого дома в помещении бывшего магазинчика. Центральный зал был переделан в просторное офисное помещение, где стояло несколько рабочих столов и множество шкафов, заваленных бесконечными рядами папок с документами. В глубине виднелось несколько дверей в различные рабочие комнаты, где проводили личные встречи с адвокатами, и огромный кабинет генерального директора.

Все гости, заходившие с улицы, тут же натыкались на ещё один стол, поставленный специально у самого входа, где их встречал миловидная секретарша Татьяна. Вообще, круг её обязанностей оказалось невероятно сложно сформулировать даже директору фирмы, который использовал свою секретаршу для кучи малосвязанных и мелких поручений – от закупки кофе в ближайшем магазине, до полива цветов на подоконниках. Также ей приходилось встречать всех гостей и провожать их до нужного специалиста, и, конечно, Татьяна обладала просто неиссякаемым запасом терпения и чёрным поясом по дисциплине «подай-принеси».

Когда Евгений на всех парах влетел во входную дверь, он застал Татьяну за непозволительным бездельем. Она увлечённо, но осторожно расчёсывала длинные волосы, готовясь к новому рабочему дню, и ничего не замечала вокруг. Евгений громыхнул дверью, отчего Татьяна подпрыгнула на месте и выронила расчёску.

– Ой, Женя, привет! – пропищала совсем ещё юная особа. – А Виктор Михайлович тебя уже искал.

Татьяна мило улыбнулась, а потом, придерживая волосы рукой, нырнула под стол в поисках своего пропавшего инструмента.

– Привет, – коротко и безразлично бросил ей в ответ Евгений и затем поспешил к своему столу, раздражённо ворча себе под нос: – Конечно, он меня искал, разве бывает иначе?

Не успел он дойти до своего рабочего места и усесться на стуле, как из директорского кабинета показалась серьёзная физиономия с ястребиным взглядом. Заметив свою цель, местный хищник резко выскочил наружу и стремительно направился к жертве. Сухопарый мужчина в возрасте с очень недобрым выражением лица моментально оказался рядом с Евгением и навис над ним угрожающей тенью.

– Новиков, где документы по «Конкорду»? Ты подготовил то, что я просил? – Директор явно не любил тратить время зря.

– Да я только пришёл, когда бы я… – стараясь держать себя в руках, начал тщательно проговаривать Евгений.

Но ему не дали оправдаться:

– Ты ещё вчера должен был всё закончить! Я же ясно дал понять, что документы нужны к вчерашнему вечеру! Где они?

Директор сложил руки на груди и требовательно уставился на нерадивого подчинённого.

– К обеду всё будет сделано, вчера возникли небольшие проблемы.

– Вечно у тебя одни проблемы, Новиков, зато опаздывать постоянно не забываешь.

– Да я на десять минут всего задержался…

Евгений осёкся, поняв, что произнёс запретную фразу.

– Всего?! – Грозный мужчина вмиг рассвирепел и стал раздувать ноздри, как обезумевший бык при виде тореадора. – Вчера десять, сегодня десять, завтра двадцать, к концу месяца накопится времени на пару дней, украденных у компании и у наших клиентов! Новиков, в последний раз предупреждаю…

Директор помахал указательным пальцем у лица подчинённого и хотел добавить что-то ещё, но после пары глубоких вдохов махнул рукой и направился обратно в свой кабинет.

– Жду к обеду всю пачку документов, – бросил он напоследок.

Евгений поджал губы, с которых стремились сорваться грубые слова, но самообладание всё ещё преобладало внутри его терзаемого разума. Он лишь пустил вслед начальнику пару бессловесных проклятий, а затем поставил портфель с краю стола и включил рабочий компьютер.

В это же время рядом с Евгением, будто из ниоткуда, возник его друг и коллега Роман, подкравшийся сразу после того, как с грохотом захлопнулась дверь в кабинете директора. По правде говоря, назвать его другом было бы большим допущением в сложных перипетиях их взаимоотношений. Скорее его можно описать как банный лист, прилипающий без всякого спроса и выражающий крайнюю степень назойливости в навязывании своего общества. Но Роман искренне верил, что они самые лучшие друзья. И пока Евгения терзала сильная нехватка других знакомых и непроходящее чувство одиночества, он совсем не спешил отказываться хотя бы от такого беспокойного приятеля, отвлекающего от тяжёлых и выматывающих мыслей. Этот странный симбиоз крайностей существовал уже достаточно долго и, похоже, всех устраивал.

– Женька, привет! Ты чего опять такой смурной? – с задором спросил Роман и упёрся руками в стол. – Что, наш Полкан опять житья не даёт?

– Достал, сил уже нет, – пробурчал в ответ Евгений, выуживая из портфеля толстенную записную книжку с разноцветными закладками и с хлопком бросая её на стол. – Работаешь как проклятый, а его вечно всё не устраивает. Ну не успел я вчера, бывает… не домой же брать работу?

– Это да, – задумался Роман и почесал свою уже изрядно полысевшую голову. – Он такой злющий в последнее время. Кошмар! Говорят, крупный клиент от нас ушёл, ещё и со скандалом. Уж не знаю, чего там приключилось, но, по слухам, хотят в суд на нас подавать. Ты представляешь, Жень, на нас, в суд?! Вот умора. Интересно, а адвоката наш Михалыч из своей конторы возьмёт?

Роман задорно хихикнул, но его другу было вовсе не до шуток.

– Давно пора. Может, хоть на место его поставят, – угрюмо ответил Евгений и сделал вид, что его мало интересуют проблемы фирмы. – А у тебя как на адвокатском поприще, есть что-то новенькое?

– Ой, да брось, какое новенькое? Унылость и скука, одна бытовуха день за днём, да ты и сам в курсе. Выслушивать бесконечное нытьё неудачников уже надоело. Слушай, а вдруг Михалыч меня возьмёт защищать честь и достоинство фирмы, а? Я бы так развернулся в суде, ух!

– О-о-о да. – Евгений попытался улыбнуться своему неугомонному другу. – Ты бы развернулся на полную. Но на его месте я бы не стал так рисковать.

– Эй-эй, дружище, осторожнее, адвоката обидеть может каждый! А то смотри, придёт время, закуют в кандалы, помощь потом не придёт.

Роман хотел добавить что-то ещё, по-дружески уколоть в ответ, но мимо него пронеслась Татьяна с целой кипой бумаг, чуть не сбив его с ног. Рома успел отпрыгнуть в сторону, освобождая проход, а потом поцокал языком.

– Осторожнее, Танюша, – игриво сказал он, наклонив голову. – Посмотрите на неё, и поплыла, и поплыла как лебедь.

Таня обернулась на полпути в кабинет директора и бросила суровый взгляд:

– Роман, прекрати!

– А почему сразу «Роман», почему не Рома? – обиделся он в ответ. – Вот его ты Женей называешь.

Горе-ловелас сиял широченной улыбкой и был явно доволен собой. Он наклонился поближе к другу и не слишком тихо добавил:

– Втюрилась она в тебя, приятель, точно говорю.

Евгений явно не разделял задорного настроя своего друга.

– Да брось ты, она же ещё ребёнок, я для неё слишком старый, да и вообще…

– Ха, старый, скажешь тоже. Даже я мог бы приударить за такой ласточкой!

– Приударить… – усмехнулся Евгений. – Остынь, орнитолог-любитель, тебя дома ждут жена и дети, или ты забыл уже?

– Ничего я не забыл. – Роман вдруг погрустнел и махнул рукой. – Что, даже помечтать нельзя? Я же несерьёзно.

– С такими «мечтами», мой друг, останешься один на обочине жизни, прямо как я.

– Да-а, друг… – будто с обидой протянул Роман. – Вот умеешь ты испортить настроение с утра пораньше. Я же к тебе с наилучшими пожеланиями.

– Так, а что я такого сказал? – искренне недоумевал Евгений.

– Эх, пойду-ка я лучше к себе, пока наш Полкан снова не показался из своей будки. А тебе советую уже оставить прошлое в прошлом, хватит хандрить. Ладно, ещё увидимся, бывай!

Роман демонстративно и небрежно махнул рукой на прощание, а затем поспешно ретировался в свой кабинет. Нет, он не обиделся, Евгений точно знал. Уж сколько совместных дружеских издёвок они пережили, сколько бокалов испили в близлежащих барах. Сложно поверить, что мимолётный укол в чрезмерно раздутую гордость может так громко взорваться, чтобы разрушить мост многолетних отношений. Хотя Евгению не привыкать к подобным последствиям, но это явно не тот случай. Он даже не задумался над тем, чтобы извиниться, уж слишком хорошо знал своего друга.

Есть такой удивительный тип людей: сами по себе они весьма невзрачные, невысокие, часто недалёкие, с проблемами в весе и со здоровьем, рано начавшие терять волосы на голове и растить пивной живот, но при этом неудержимо любвеобильные. У них могут быть свои семьи, куча детей и долгов, но они пышут таким самомнением и обожают быть в центре внимания, что всегда окружены кучей друзей и воздыхающих женщин. Порой можно удивиться, как у них это получается? Откуда они черпают столько душевных и жизненных сил? Причем такие люди зачастую лишь делают вид, создают иллюзию бестактного и распущенного человека, а на деле оказываются беззаветно преданы своей семье и никогда бы не смогли переступить ту самую порочную черту. Новиков был уверен, что сейчас Роман с теплотой смотрит на фотографию своих сыновей и ни за что бы не променял собственную жизнь на какую-то другую. У таких, как он, всегда есть чему поучиться, как минимум позитивному настрою к жизни.

Как бы Евгений ни старался сосредоточиться, чтобы закончить работу к обеду, как требовал начальник, но события утра всё не выходили из его головы. Безумный мужчина со странным воззванием в руках продолжал сверлить его взглядом из наплывающих воспоминаний, а в ушах звенели отголоски его последних слов: «Открой дверь!»

Евгений быстро замотал головой, пытаясь избавиться от назойливых мыслей. «Какую ещё дверь? – думал он, смотря сквозь документы на столе пустыми глазами. – Что он несёт? Я бы и рад открыть дверь, чтобы сбежать отсюда как можно скорее, да вот только… чёрт, хватит думать, нужно закончить работу!»

Время незаметно бежало вперёд, а рабочий день подходил к концу. Остальные сотрудники фирмы уже потянулись на выход, но Евгений продолжал упорно сидеть за столом, обхватив голову руками. Роман тоже вышел из кабинета, запер за собой дверь и натянул на себя серую фетровую шляпу с небольшими полями. Он снова подошёл к своему другу и с сочувствием помотал головой, а от небольшой утренней обиды не осталось и следа.

– Не получается? – вздохнув, спросил он. – Да брось ты, пойдём лучше в баре посидим, как обычно, отдохнём, рыбки сушёной к пиву закажем. М-м-м, вкуснятина! Что скажешь?

– Да нет, Ром, ты иди, а я постараюсь закончить этот проклятый договор, немного осталось. Тут столько нюансов, а голова совсем не варит.

– Как знаешь, тогда, может, завтра? – Роман не стал напирать и шутить дальше, прекрасно понимая, в каком настроении пребывает его друг.

– Да, может быть…

Роман снова вздохнул, пожелал удачи, попрощался и последовал к выходу, не преминув по пути ещё раз задеть женскую гордость Татьяны.

После череды бессмысленных попыток собрать разбегающиеся мысли Евгений удручённо потёр уставшие за день глаза, потянулся в кресле и решил, что нужно сделать хотя бы пятиминутный перерыв. Он прогулялся по залу, ненароком заглядывая в открытые документы своих коллег, покрутил болящей шеей, а потом заглянул в туалет. Там он умылся холодной водой и уже хотел отправиться обратно, как вдруг весь свет разом погас, погружая его в безмолвную тишину.

#086

Свет ударил в лицо яркой вспышкой. Евгений зажмурился на пару секунд, потёр глаза рукой, но не придал этому никакого значения. Потом вышел из туалета, поправил немного съехавший галстук и вернулся к своему рабочему месту. Там он сгрёб свои вещи обратно в портфель, аккуратно его застегнул и направился к выходу.

– Что, наконец-то домой? – послышался мягкий и вкрадчивый голос из-за стола секретаря.

Евгений остановился рядом с деловитой женщиной в очках и с задорным хвостиком на голове, явно не подходящий её возрасту. Скорее всего, ей просто хотелось выглядеть более юной и привлекательной в глазах своих коллег, но первые морщины предательски показывались даже сквозь толстый слой макияжа.

– Да, Таня, я… – Евгений осёкся, чувствуя странную тяжесть в своей голове. – Ой, прости, Маш, что-то я совсем заработался.

Он нелепо улыбнулся и стыдливо отвёл глаза.

– Ты чего, Жень, моё имя уже забыл? – спросила Маша с обидой в голосе и наигранно надула губы. – Ай-яй-яй.

– Не обижайся, Маш, видимо, день выдался тяжёлым. Сегодня столько клиентов было, в голове уже мысли путаются. Зато такую сделку закрыли, босс будет доволен.

– Он вообще бывает доволен? – усмехнулась женщина, но, испугавшись своих слов, выглянула в пустующий зал. – Ладно, иди отдыхай, до завтра! Мне скоро тоже надо закрывать офис.

Евгений пожелал ей хорошего вечера и хотел уже выйти на улицу, но тут Мария его снова окликнула:

– Куда разбежался, горе луковое? А плащ здесь оставишь? Ты чего? Там же холодно и дождь льёт целый день. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Ой, точно, плащ! – Он ударил себя по лбу. – Да всё в порядке, не волнуйся. Что-то я сегодня немного рассеянный.

– Немного? – громко хихикнула Мария и прикрыла рот рукой.

Чувствуя неловкость и сгорая от стыда, Евгений снял со стоячей вешалки кожаный плащ, быстро нацепил поверх костюма и приоткрыл дверь наружу, откуда сразу же повеяло мерзким и сырым холодом. Зима явно не торопилась отпускать вожжи из своих рук.

– Зонт! – закричала Маша с места. – Господи боже мой, Женя! Да что с тобой? Ты меня пугаешь. Зонт же ещё забыл, растяпа!

Евгений совсем растерялся, сам не понимая, что происходит в его мыслях. Он виновато улыбнулся, снял зонт с крюкообразной ручкой всё с той же вешалки и поскорее выбежал на улицу.

Ему часто приходилось задерживаться на работе, брать на себя лишние задачи, и всё ради того, чтобы убежать от собственных мыслей, забыться и не думать о том, что творится в его жизни, о тех потерях, что понесла его израненная душа. Он мало кому рассказывал о себе, даже друзьям и родным, предпочитая переносить все тяготы в одиночку. Погода будто вторила его настроению, ещё сильнее ударяя по натянутым нервам. Весна в этом году явно потерялась по пути к ним. Небо было постоянно затянуто грязно-серым месивом из облаков, а воздух разрезали колючие наплывы мелкой измороси.

Евгений достал из кармана брюк старенький кнопочный телефон-раскладушку и нервно повертел его в руках. Он никогда не доверял новомодным сенсорным телефонам, считая их чересчур хрупкими и ненадёжными, способными подвести в любой момент. Его слишком тянуло к прошлому, где всё казалось проще и понятнее, даже в таких мелочах. Он сжался от холода и поспешил вызвать такси. После чего сразу отправился домой, но, немного не доехав до пункта назначения, попросил высадить себя у ближайшего магазинчика. Там он купил очередную на текущей неделе бутылку дешёвого виски и спрятал её во внутреннем кармане плаща. Почему именно виски, Евгений не знал и терпеть не мог его отвратительную горечь, но, возможно, именно этот вкус напоминал ему о весёлых студенческих днях, когда он впервые попробовал алкоголь и познакомился с Катей.

Зонт он так и не раскрыл, оставив его болтаться на левой руке, пока другой постоянно набирал на телефоне один и тот же номер. Но из динамика в ответ доносились лишь безразличные гудки, оставляющие на его душе глубокие раны.

– Катя, возьми трубку, прошу, – причитал он вполголоса, пока быстрым шагом мчался по тротуару в направлении дома. – Ответь мне, чёрт возьми!

Но все мольбы оказались тщетны. Похоже, её решение было окончательным и бесповоротным.

Небо окончательно потемнело, а мелкий дождь постепенно перешёл в мокрый снег, облепивший весь плащ. Евгений дошёл до подъезда своего дома, скромно приютившегося в глубине дворов, пешком поднялся на третий этаж и очутился в очень тесной однокомнатной квартире, которую снял совсем недавно. Здесь он глушил своё вечернее одиночество алкоголем и стремился как можно скорее забыться сном до утра, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями.

Он устало стащил с себя промокший плащ и ботинки, достал бутылку из внутреннего кармана и прошёл на кухню. Пока брал стакан из навесного шкафа и наливал в него немного бурой жидкости, продолжал с одержимостью прокручивать список исходящих вызовов на своём телефоне и размышлять над тем, достаточно ли предпринял попыток достучаться до любимого человека. Затем залпом опрокинул в себя стакан с алкоголем, скорчился от мерзости и даже закашлялся, прикрывая рот рукой. Только страдания помогали ему хоть немного отвлечься от навязчивых мыслей.

Евгений захлопнул телефон и убрал его обратно в карман брюк, затем налил сразу половину стакана и отправился вместе с ним в крохотную комнату, где из мебели оказались только кровать в самом углу, тумбочка со стационарным телефоном, да крохотный телевизор, висящий на голой стене. Когда Новиков зашёл в комнату, шаркая ногами по холодному полу, он заметил, как на телефоне мигает небольшая оранжевая лампочка, извещая о наличии новых сообщений на встроенном автоответчике. Евгений нажал на кнопку воспроизведения, прислонился спиной к стене рядом с тумбочкой и сполз прямо на пол, не выпуская стакана из рук.

«У вас два новых сообщения», – отрывисто разделяя слова, произнёс искусственный голос.

После чего последовал продолжительный писк.

– Евгений, здравствуйте, никак не могу до вас дозвониться. Это Валерий, вы просрочили оплату за квартиру уже на пять дней. Хотелось бы узнать хоть какие-то новости, когда ждать оплату? Если у вас какие-то проблемы с деньгами или что-то случилось, дайте, пожалуйста, знать, мы всегда можем договориться. Пожалуйста, свяжитесь со мной как можно скорее, буду ждать.

Евгений хмыкнул и с отвращением посмотрел внутрь стакана, затем сделал небольшой глоток, сморщился и потряс головой. Он не испытывал никаких проблем с деньгами, более того, мог себе позволить более дорогой алкоголь и комфортную жизнь, но затянувшееся самоистязание не позволяло делать себе поблажек и выливалось в полное безразличие к окружающему миру.

Телефон издал второй длинный писк, после чего пару секунд висела гнетущая тишина, не предвещавшая ничего хорошего, а потом донёсся тяжёлый вздох, отражающий всю глубину моральных терзаний.

– Жень, – раздался знакомый женский голос. – Звоню тебе в самый последний раз и умоляю, перестань названивать и преследовать меня. Я понимаю, тебе тяжело, и мне тоже. Все эти годы не могут пройти бесследно и исчезнуть в одночасье. У нас было счастливое время, цени его и помни, но сейчас прошу отпустить и не разрывать моё сердце ещё сильнее. Прошлого не вернуть и ошибки не исправить, как и не вернуть былые чувства. Пожалуйста, не порть хорошие воспоминания о себе…

Девушка на автоответчике шмыгнула носом, явно утирая проступившие слёзы, и каждое следующее слово ей давалось всё тяжелее. Евгений сжал губы, тоже ощущая, как увлажнились его глаза, и с силой сдавил стакан в руке.

– …поверь, их было достаточно, – продолжила она, обливаясь слезами. – Но мне пора двигаться дальше. И тебе тоже. Я знаю, как невыносимо больно слышать такие слова, но тебе пора научиться быть более сдержанным и начать принимать обстоятельства жизни с достоинством. И тогда у тебя всё будет хорошо. Ты ведь знаешь, я желаю тебе только счастья, но сейчас нам нужно проститься. – Девушка перевела дыхание и добавила: – Прощай…

Автоответчик снова запищал и затих. Евгений почувствовал, как кровь прильнула к его вискам, сердце сдавили невидимые тиски, а дышать становилось всё тяжелее. Он ещё сильнее сжал стакан, что казалось, тот вот-вот лопнет, а потом из горла вырвался пронзительный крик обезумевшего животного. Повинуясь взрыву чистой ярости, он размахнулся и запустил стеклянный снаряд с недопитым виски в стену напротив, где тот со звоном разлетелся на куски, расплескав вокруг всё содержимое. Евгений вскочил на ноги, обуреваемый неудержимой энергией и эмоциями, схватил телефон на тумбочке и тоже с силой отшвырнул его в сторону, вырывая провода из стены.

– Иди к чёрту! Слышишь?!

Он вцепился в голову и закружился по комнате. Потом рухнул на кровать и почувствовал, как сквозь злость проступили банальные слёзы обиды.

– Иди к чёрту, Катя, – повторил он уже вполголоса, не до конца уверенный в своих словах.

#087

Ещё один тёплый апрельский денёк, наполненный щебетанием птиц, атмосферой радости и ожидания лета. На лицах людей всё чаще проступали скромные улыбки – робкие лучики надежды, что их жизни также расцветут вместе с первыми цветами. Но Евгения с утра тревожило странное и гнетущее чувство. Внутри него всё сжалось в тугой комок, сердце громко стучало, а грудь сдавило ноющей болью. Он всеми силами искал причину своего беспокойства, откуда эта глубокая тревога и непроходящая нервозность, будто со спины уже подкралась большая беда, о которой он ещё не подозревает.

Новиков ехал на работу в своём привычном автобусе, крепко вцепившись в поручень, и всеми силами пытался не потерять сознание. На него накинулась паника, казалось, что он задыхается. Вскоре автобус остановился на нужной остановке, и Евгений выскочил наружу, почувствовав, как из правого глаза начинает скатываться одинокая слезинка. Немного растерявшись, он смахнул её, разглядел внимательно и растёр между подушечками пальцев. Потом трясущимися руками достал из портфеля мобильный телефон, набрал номер своей жены Кати и с нарастающей тревогой стал вслушиваться в длинные гудки вызова. Она долго не отвечала, что ещё сильнее заводило Евгения, но тут в трубке раздался раздражённый женский голос:

– Да, Жень, что случилось?

– Н-не знаю, – заикаясь ответил он, сам ничего не понимая. – У тебя всё хорошо?

– Ты только за этим звонишь? – Голос Кати стал ещё более недовольным.

– Да я просто…

– Чёрт возьми, Женя, я же просила мне сегодня не звонить, у меня важное совещание, а ты выдёргиваешь меня по всяким глупостям!

– Извини, я…

– Всё, давай до вечера, дома поговорим.

Связь прервалась, но Евгений ещё некоторое время смотрел на номер своей жены на маленьком экранчике телефона и вскоре почувствовал, как тревога начинает постепенно спадать, оставляя место простому недоумению. «Что это было?» – постоянно задавался он этим вопросом, пока шёл на работу, но не находил ответа.

Немного не дойдя до своей юридической конторы, он заметил в проулке между домами странного бездомного, который сидел совсем рядом от выхода на тротуар. Небритый, заросший и грязный, он расположился прямо на земле, прижавшись спиной к кирпичной стене дома, где располагался салон свадебных платьев, и безразлично, скорее даже опустошённо, взирал на проходящих мимо людей. Впрочем, они отвечали ему тем же. Его взгляда старательно избегали, а самого обходили стороной и демонстративно не замечали, ускоряя шаг. Но стоило только бездомному мужчине заприметить Евгения, как в его глазах вспыхнул огонь… нет, скорее тлеющий огонёк в потухшем от безнадёжности жерле вулкана. Мужчина потянул руки к Евгению, когда тот оказался совсем рядом, и чуть не выпал на тротуар от бессилия.

– Я думал, ты видишь, но ты слеп так же, как все они, – прохрипел он пересохшими губами.

От неожиданности Евгений отпрыгнул в сторону и машинально прижал к себе портфель с документами.

– Что, простите? – переспросил Новиков, стараясь не подходить слишком близко.

– Ты не видишь, не хочешь замечать, не хочешь слышать! Это всего лишь сон, очередной идиотский сон, – мужчина нервно усмехнулся. – Мы заперты в чёртовом лабиринте, и каждый раз, когда я пытаюсь выбраться, он меняется, его стены перемещаются. А потом я просыпаюсь и оказываюсь в тупике, опять и опять. Я пережил столько смертей… – Бездомный несколько раз кашлянул в кулак, издавая жуткие хрипящие звуки. – Я видел, что по ту сторону, бездну, чувствовал её, и она сводит с ума.

Бездомный опять закашлялся и припал к земле.

– Да, хорошо, как скажете, всего доброго, мне нужно идти, – протараторил Евгений и постарался уйти от жуткого незнакомца.

– Ты должен очнуться, должен увидеть его, этот лабиринт! – бездомный продолжал кричать вслед, снова теряя всякую надежду. – Открой эту проклятую дверь!

Не успели остыть эмоции от утренней тревоги, как новый удар обрушился на Евгения, заставляя сердце бешено колотиться в груди. Он быстро удалялся от безумца, стараясь смотреть только себе под ноги, но его последние слова продолжали звучать в голове. Евгению показалось, что он уже слышал их когда-то, и готов поклясться, что до него донёсся отдалённый стук в дверь, будто из глубины памяти, но эти воспоминания казались чужими, инородными и расплывались среди прочих мыслей.

Пробежав остаток пути, Новиков на полной скорости влетел внутрь своего офиса, с грохотом распахивая входную дверь.

– Приветик, – задорно проголосила молодая девушка за столом прямо напротив входа.

Но Евгений как таран пронёсся к своему рабочему месту, с размахом сел в кресло и постарался отдышаться, привести себя в чувство после карусели непонятных событий, произошедших всего за полчаса. Вот только Роман явно не мог позволить, чтобы друг остался без его общества хотя бы на секунду. Он магическим образом возник у стола Евгения, сияя приветливой улыбкой.

– Здорово, Женёк, ты чего весь такой взмыленный?

– Привет, да ничего сверхважного, просто утро выдалось кошмарным, – ответил Евгений, отдышавшись и начав раскладывать вещи из портфеля.

– Чего, с Катькой, что ли, поругались?

– Да нет, при чём тут Катя. На меня какой-то бомж сумасшедший напал по дороге сюда, еле ноги унёс.

– Ого, у нас тут рядом бомжи завелись? Прямо в центре городе? Ишь ты! Кризис не щадит никого. Ну а ты что… врезал ему как следует? – с оживлением и глубоким интересом спросил Роман, но поймав удивлённый взгляд друга, выставил вперёд руки и упреждающе парировал: – Со всей строгостью юридического права, конечно.

– Во-о-от ещё, да к нему даже приближаться страшно. От одного только вида хочется укол от столбняка сделать. Жуткий тип, вонючий, несёт какую-то чушь. Бр-р-р, одним словом. Откуда он только взялся, первый раз вижу.

– Жуткий, несёт чушь, говоришь? Так, может, он того… пришелец, и они уже среди нас? У-у-у, – наигранно громко сказал Рома и завыл, ребячески пытаясь нагнать ужас.

Он засмеялся, повернулся к одной из коллег – даме средних лет за соседним столом и подмигнул, но она только закатила глаза и осуждающе покачала головой.

– Чего? Какой пришелец? Ты о чём? – недоумевал Евгений.

– Да это я так, просто шучу. Не обращай внимания. У нас тут с Иринкой вышел интересный спор до твоего прихода, она всё уверяла, что видела НЛО вчера ночью. Ты вот лучше скажи, Жень, рассуди нас. Существуют ли пришельцы? Так сказать, одни ли мы во Вселенной?

– Одни ли мы во Вселенной… – растерянно повторил Новиков, потом закрыл глаза и дёрнул головой, будто отгоняя наваждение.

– Что такое? Ну да, я и спрашиваю, есть ли вообще пришельцы?

– Что-то меня в последнее время преследует сплошное дежавю, – сказал Евгений в пустоту, а потом посмотрел на своего друга. – Неважно. Хочешь знать, есть ли пришельцы? Интересный вопрос, я даже не задумывался. Вообще или на Земле?

– На Земле, наверное, разговор изначально был про это. – Рома немного напрягся, чувствуя, что его вопрос породил кучу непонятных эмоций, а потом снова мимолётом глянул свою коллегу Ирину.

На пару секунд Евгений впал в раздумья и уставился в одну точку. Казалось, что он даже перестал дышать, а потом вдруг быстро затараторил, не поднимая глаз:

– На Земле вряд ли, они физически не смогут здесь оказаться. Наша планета довольно крохотная и вращается вокруг ничем не примечательного жёлтого карлика, одного из нескольких сотен миллиардов других звёзд в Галактике. Мы лишь одна из песчинок в огромной пустыне, каждая из которых расположена так далеко друг друга, что даже скорость света всё ещё слишком медленная в космических масштабах. Ближайшая звезда находится на расстоянии около четырёх световых лет, именно столько нужно времени фотону, чтобы добраться до нашей планеты. Никто и никогда не сможет даже приблизительно развить такую скорость, а значит, понадобятся сотни, возможно тысячи лет, чтобы теоретически добраться на кораблях далёкого будущего до других звёзд. А куда столько лететь и зачем? Кто с такой точностью найдёт нужную песчинку в бескрайнем космическом океане? – Евгений посмотрел на своего друга. – Нет, тут их нет и быть не может. А если ты настолько развит технически, биологически и социально, то стал бы бессмысленно кружить над домами людей, чтобы потом им было о чём поспорить на работе?

В офисе повисла тишина. Коллеги с интересом вслушивались в этот странный, но завораживающий монолог. Новиков глубоко вдохнул, восполняя изрядно потраченный воздух, и вопросительно посмотрел в глаза своему другу. Роман немного опешил и растерялся. Казалось, что впервые в жизни он почувствовал, что такое неловкость. Он открыл рот, чтобы что-то ответить, но Евгений прервал его:

– А если говорить в общем, существуют ли иные формы жизни, в том числе разумные? Мой ответ будет – да, безусловно. Не нужно считать себя такими уникальными. Вселенная безгранична, а бесконечность диктует свои правила. В ней должно возникнуть множество возможностей и условий для появления жизни, а там, где есть возможность, она непременно станет реальностью. Земле было достаточно всего несколько ключевых условий, чтобы жизнь фактически взорвалась и расцвела за краткий, по космическим меркам, период времени.

Евгений задумался на секунду, желая что-то добавить, а потом пожал плечами и как ни в чём не бывало продолжил подготовку своего рабочего места.

– Да-а, дела… – Роман почесал макушку, нервно усмехнулся и уже думал о том, как бы скорее сбежать обратно в свой кабинет. – Откуда ты всё это знаешь? Что-то я раньше не замечал за тобой особой любви к астрологии.

– Астрономии, дурень, – поправил его Евгений и широко улыбнулся.

– Да без разницы. Я будто передачу про космос послушал, аж голова заболела. Какой-то ты сегодня действительно странный.

– Наверное, увидел одну из таких передач, вот и запомнилось, – снова пожал плечами Евгений. – Не только же людскими законами интересоваться.

Похоже, он сам не знал ответа, но его это совсем не удивило, скорее, наоборот, впервые за утро он смог успокоиться, забыться и почувствовать себя в своей тарелке.

– Ла-а-адно, умник, понял, больше у тебя о таком не спрашиваю. Скажи лучше, как твоя дочка поживает?

– Кто? – растерялся на секунду Евгений. – А, всё нормально, спасибо, в следующем году уже в школу пойдёт, готовится усиленно, а так всё как обычно. А твои как?

– Мои? – немного удивился Роман. – Глупая шутка, Жень, ты же знаешь, почему у нас нет детей.

– Ой, прости, сам не знаю, почему это сказал. Как-то машинально получилось.

Роман пощёлкал пальцами перед лицом своего друга.

– Алло, Земля вызывает космос! Что с тобой сегодня происходит? Ты, случайно, не начал там опять выпивать втайне ото всех или ещё какую глупость придумал?

– Нет-нет, ты что, я давно завязал, я же дал обещание!

– Смотри у меня, а то Катьке твоей всё расскажу. – Рома как-то грустно улыбнулся. – Ладно, работай, пойду я, потом увидимся.

Рома попрощался и побрёл в свой кабинет, пока остальные работники офиса продолжали странно поглядывать в сторону Евгения и перешёптываться между собой. Вероятно, именно поэтому оставшийся день показался ему бесконечно долгим и напряжённым. Повышенное внимание среди коллег мешало сосредоточиться на работе, а постоянные ироничные взгляды выводили из себя, забирая оставшиеся силы и нервы. Он так и не успел закончить запланированные дела, и поэтому пришлось задержаться на рабочем месте.

Когда почти все разошлись по домам, из кабинета директора вальяжно вышел полный мужчина, перекинул пиджак через руку и вразвалочку поковылял к выходу. У стола Евгения он остановился, посмотрел на часы и заботливо поинтересовался:

– А ты чего всё сидишь? Домой не тянет?

– Я не успел закончить один договор, а он нужен был сегодня, – с огорчением выдохнул Евгений.

– Да уж, что поделать, ты всё равно уже опоздал. Так что собирайся-ка домой, завтра с утра всё закончишь, а то Маринка тебя ждёт, ей ещё офис закрывать.

Директор ободряюще похлопал Евгения по плечу, отошёл на пару шагов, а потом внезапно обернулся.

– Ах да, чуть не забыл, – опомнился он. – Спасибо, что починил радио в кабинете, отлично работает. Я уж думал, придётся новое покупать, а я к этому уже так привык. – Мужчина благодушно улыбнулся. – Знаешь, Жень, поражаюсь тому, сколько талантов в тебе зарыто, на все руки мастер.

– Да я сам не перестаю удивляться, – устало пробормотал Евгений, а потом опомнился, натужно улыбнулся и кивнул своему начальнику: – Всегда пожалуйста, рад стараться.

– Молодец! – воскликнул директор, ободряющее тряся кулаком. – Всем бы с тебя брать пример. Но ты всё равно завязывай на сегодня.

Он кивнул напоследок, потом попрощался с девушкой на входе и вышел наружу. Кому-то главный рулевой компании мог показаться излишне мягким в своём управлении, но все подчинённые считали, что им невероятно повезло со своим начальником и безмерно его уважали. Евгений решил, что в одном директор точно был прав – уже не было никакого прока изводить себя сверхурочной работой, всё равно придётся завтра извиняться перед заказчиками, и лишний час уже погоды не сделает.

Новиков потянулся на месте, потом собрал свои вещи, разгладил рукой брюки, успевшие помяться за день в неудобном кресле, и тоже отправился на выход, предварительно махнув на прощание рукой своей юной коллеге.

– Пока! – раздался воодушевлённый писклявый голос секретарши.

Но Евгений не ответил. Он задумчиво вышел на тротуар, вдохнул полной грудью и пешком отправился в направлении центра города. Сейчас ему хотелось немного прогуляться, подышать прохладным вечерним воздухом и подумать, возможно, понять, что происходит внутри клубка его мыслей. Откуда эта непроходящая тревога? С утра она немного унялась, но перетекла в раздражающее, еле заметное нервное напряжение. Когда Евгений оказался посреди большого потока людей, гудения автомобилей, среди всего многоголосого хора огромного мегаполиса, ему стало немного легче, он будто влился в общее течение, растворился в нём.

Солнце почти зашло за горизонт, и в городе повсюду зажглись огни, озаряя его совсем иным, каким-то праздничным светом. Несмотря на вечер, людей становилось всё больше и больше, а может, Евгений просто приближался к центральной площади города и к главной академической достопримечательности – Государственному научно-исследовательскому физико-техническому институту имени Тимирязева. Крупнейший и самый важный НИИ в стране занимался передовой наукой и научными изысканиями для промышленности, Министерства обороны и космической отрасли, совмещал в себе одновременно главное учебное заведение в городе и исследовательский институт. Огромный комплекс, раскинувшийся на обширной территории и вмещавший несколько крупных строений и целую россыпь лабораторий разного уровня.

Главное здание располагалось прямо на площади. Большое, величественное и старинное, оно было щедро украшено колоннадой и различными барельефами – подарками из славного прошлого. Остальные строения были построены гораздо позже и поэтому носили уже скудный отпечаток современности. Простые и практичные формы порой сочетались с обилием стеклянных поверхностей и однотонных гладких стен.

Евгений любил бывать здесь, вдыхать запах величия, который источало это место, и наслаждаться картинами человеческого прогресса. Когда-то в юности он мечтал учиться в таком институте. Его восхищала аура элитарности, исходящая от стен и пропитавшая каждую колонну и фреску, но увы, судьба распорядилась несколько иначе, а ума хватило только на юридический факультет в скромном вузе неподалёку от дома.

Евгений вышел на ярко освещённую и просторную площадь. Он неспешно прошёлся сквозь толпы восхищённых горожан и туристов, наслаждаясь величием исторического архитектурного ансамбля. Потом пересёк дорогу, что обрамляла площадь по кругу, и приблизился к колоннаде, сквозь которую виднелись большие деревянные двери на входе в институт. Здесь он заприметил пёстрый рекламный стенд с кучей листовок, призывающих поступать на учёбу, от различных факультетов и малозначительных новостей из жизни учебного заведения и его студентов. Но поверх всего был наклеен свежий рекламный плакат с воззванием посетить бесплатную лекцию от местного доцента Алексея Максимова на тему: «Параллельные миры: миф или реальность?». Она началась совсем недавно, и в глубине души Евгения даже закралось желание зайти, отвлечься немного от суматошного дня, но потом он вспомнил, что дома его заждались любимая жена и дочка, да и желудок уже давно молил о сытном ужине. Пусть это останется ещё одним желанием, отложенным на будущее, которое никогда не наступит. Евгений даже горестно усмехнулся и хотел уже отправиться домой, но тут заметил, что люди на площади почему-то разом смотрят наверх. Они застыли на месте и с восхищением рассматривали небо, указывая куда-то руками и оживлённо что-то обсуждая. Когда Евгений последовал их примеру, то не поверил своим глазам. Всё небо заполнили разноцветные всполохи, целые реки переливающихся радужных потоков, настоящее полярное сияние. Невероятно мощное и красивое, оно не только завораживало, но и… пугало? Евгению стало не по себе. Он почувствовал новый прилив непонятной тревоги, но не мог выразить её словами. «Полярное сияние? На нашей широте? Что-то тут не так!» – подумал он, но не успел закончить мысль.

#095

«Параллельные миры и путешествие во времени: просто о самом сложном. Вход свободный» – именно так было написано на цветастом и большом рекламном плакате рядом с входом в крупнейший НИИ в городе. Евгений подумал, что такому серьёзному заведению не стоит привлекать внимание к своим лекциям в таком шутливом виде. Подобный плакат подходил скорее для цирковых представлений или детских спектаклей и смотрелся очень неуместно перед входом в старинное здание с глубокой историей. Новиков долго разглядывал рекламу, не решаясь сделать последний шаг, хотя лекция уже давно началась и была в самом разгаре. Что-то внутри неуловимо тянуло его посетить это мероприятие, но другая часть кричала… нет, почти вопила в необъяснимой тревоге. Он поёжился в длинном драповом пальто, накинутом поверх делового костюма, и выдохнул облако пара изо рта. Середина апреля выдалась весьма морозной.

В это время позади него прошли двое студентов, причём один из них нёс огромную и тяжёлую коробку, доверху набитую книгами и каким-то научным инструментом. Он подошёл к двери в институт, попытался открыть её ногой, но та оказалась слишком тяжёлой. Тогда он обернулся в поисках своего приятеля, застрявшего где-то на ступеньках.

– Ну ты чего там? Дверь мне откроешь? – раздражённо крикнул студент с коробкой своему однокурснику. – Открой дверь, слышишь?!

Последняя фраза взрывной волной ударила по разуму Евгения и отозвалась бесконечным эхом, уходящим вглубь памяти. Он обхватил гудящую голову и отшатнулся от рекламного стенда. Потом услышал какой-то стук, будто тяжёлая поступь гиганта, что был всё ближе и ближе, но всё мгновенно прекратилось, когда входная дверь с хлопком закрылась за спинами студентов. Словно мотылёк, привлечённый призрачным светом, Евгений безропотно последовал за ними.

Он зашёл внутрь просторного, хорошо освещённого зала и остановился в восхищении. Новиков бывал здесь всего пару раз, но каждое посещение наполняло его настоящим детским восторгом. Высокие белоснежные потолки, лепнина на стенах, разрисованные фресками стены, повторяющие сюжеты из известных древнегреческих мифов и висящие тут и там портреты великих мыслителей. Внутреннее убранство было под стать внешнему облику, ещё более величественное и торжественное, настоящий памятник человеческому разуму. Прямо здесь, в холле института, установили множество стеклянных витрин, где демонстрировались различные технические изобретения, диковинные устройства и достижения института, что ещё больше делало это место похожим на небольшой музей.

Немного побродив между витрин и выставочных стендов, Евгений сдал пальто в гардероб, а потом прошёл вглубь здания, где сразу заплутал в нескольких пустых коридорах и только с помощью одного из студентов смог найти нужную аудиторию, где проходила лекция доцента Максимова. Внутри просторного помещения оказалось не так много народа. Даже такая пёстрая реклама не смогла привлечь много желающих, а местные популяризаторы науки так и не смогли понять, кто их основная аудитория.

Как и все подобные лекционные залы, этот напоминал огромный древний амфитеатр, где в центре находилась небольшая сцена с доской и столом преподавателя, а от неё веером расходились ряды ученических столов, ярусы которых поднимались всё выше и выше. Несмотря на небольшое количество, здесь собрались люди всех возрастов и социальных групп, и при этом они слабо следили за происходящим на сцене. На месте лектора выступал доцент кафедры теоретической физики Алексей Максимов, заслуженный учёный и лауреат множества государственных наград. Во всяком случае, именно такие регалии расписали на том позорном плакате.

Евгений выбрал себе уединённое место на ярусе повыше, и первое, о чём подумал, когда уселся удобнее: «Как этот Алексей Максимов умудрился стать таким видным учёным к своим годам?» Ему было сложно дать больше сорока, несмотря на короткую, но очень пышную и ухоженную бороду, прибавляющую пару лет. Она наделяла лектора некоторой статностью и ореолом научной компетенции, ведь все знают, что бородатый дядька с добрым лицом и вечно улыбающимися глазами не будет врать и явно знает больше остальных.

Алексей деловито расхаживал по сцене, заложив руки за спину, в своём модном цветастом свитере, в котором он и снялся для той афиши. Хотя, зная учёный мир или, скорее, народные мифы о нём, Евгений был уверен, что это единственный наряд лектора и наверняка он им очень гордится. По крайней мере, Алексей выглядел счастливым. Он увлечённо и громко рассказывал немногочисленным зрителям об устройстве Вселенной, иногда демонстрируя какие-то схемы на доске, которые уже успел нарисовать с начала лекции.

– Вы, должно быть, спросите: «Почему это так, а не иначе?», – задался риторическим вопросом Алексей, обращаясь к аудитории и расплываясь в широкой улыбке. – И это будет самый важный вопрос, я бы даже сказал, ключевой, фундаментальный для понимания всего сказанного. Почему всё в мире подчиняется определённым законам, почему мы можем предсказать те или иные события? Для этого следует понимать, что такое наука. Это процесс познания мира, выработка методологии, поиск объективных законов и закономерностей, их объяснение и использование во благо человечества. Но наука тоже не монолитна, она разбита на множество мелких и узконаправленных дисциплин, каждая из которых занята крохотной предметной областью. И хотя частные науки между собой связаны, зачастую эта связь теряется, знания обособляются, замыкаются в себе, и взгляд учёных становится слишком узким и однобоким. Заперев себя в строгих рамках, легко упустить из виду остальной мир, начать городить ошибки, придумывать безумные теории, зарываться в теоретические построения и даже не осознавать, что эти теории противоречат остальным наукам, а порой даже банальным законам логики.

Алексей снова довольно улыбнулся, с робкой надеждой заглядывая в скучающие лица, обладатели которых порой сами не понимали, зачем вообще пришли сюда. Потом подошёл к доске, где был нарисован мелом круг, поделённый на сегменты, и указал пальцем на один из них:

– Часть всегда меньше общего, подчинена ему, неотделима и, самое главное, не может ему противоречить. Не бывает части без общего и наоборот. Поэтому, когда я слышу очередную увлекательную теорию о путешествиях во времени или в параллельные вселенные, я всегда спрашиваю: «А как ваши теории согласуются с общими законами?» И всегда натыкаюсь на стену непонимания. А ведь, казалось бы, что может быть проще осознания единства частного и общего, причины и следствия? Всё потому, что учёные гордецы напрочь игнорируют хотя бы базовые понятия философии – матери всех наук!

Алексей Максимов повернулся к одному пожилому мужчине в очках, сидевшему в первом ряду, и как-то издевательски подмигнул, отчего тот демонстративно хлопнул ладонями по столу, вскочил с места и под удивлённые взгляды остальных быстро пошёл к выходу. Когда оскорблённый в лучших чувствах мужчина покинул зал, с грохотом закрывая за собой дверь, Алексей как-то горько усмехнулся, не теряя дежурной улыбки, хотя внутри него наверняка бушевало разочарование.

– Не обращайте внимания, – сказал он и кивнул в сторону выхода. – Это мой коллега, и он явно не согласен с моей точкой зрения.

Среди слушателей впервые появились улыбки и некоторое оживление.

– Итак, вернёмся к теме. Что же мы можем считать общими законами? Не буду вас мучить и погружать в пучины многовековой истории философии, скажу лишь, что всё можно свести к одному единственному закону – причины и следствия. Его понять проще всего. Вы сами его прекрасно знаете и применяете каждый день… да что там говорить, каждую секунду, просто не всегда осознаёте это. У каждого явления или события есть своя причина, её не может не быть – это другое событие или действие, у которого, в свою очередь, тоже есть своя причина и так далее, и так далее, до бесконечности. Весь мир живёт и подчиняется этому простому правилу. Легко понять, но, как оказалось, не всем.

Последние слова Алексей произнёс немного громче и направил их в сторону входной двери. В зале снова раздался тихий смех.

– Ничто не возникает ниоткуда и не уходит в никуда. Даже закон сохранения энергии, который вы должны помнить со школьных времён, вторит то же самое. Ведь в нём этот принцип раскрывается на полную. Если мы не видим последствий, это не значит, что их нет. Возможно, они приняли иную форму или перешли в совсем другие состояния. Также и с причиной. Казалось бы, такой простой закон, понятный любому ребёнку, позволяет нам делать выводы поистине вселенских масштабов. Следуя ему, можно понять, что всё, абсолютно всё в реальности взаимосвязано, выражается и отражается друг в друге, является одновременно причиной и следствием, звеном в бесконечном и безграничном цикле существования.

Устав вышагивать круги по сцене, лектор внезапно остановился, схватился за спину, размял плечи, а потом сел за свой стол.

– Я вижу ваше замешательство. – Максимов с пониманием улыбнулся, будто предвидел реакцию слушателей. – Вы пришли сюда послушать фантастические истории про неизведанные миры, приключения с машиной времени, но я полагаю, что та мысль, с которой вы сегодня покинете стены нашего института, станет для вас намного полезнее и приятнее, особенно если вы попытаетесь её осознать. Вместо того чтобы пичкать вас очередным конспирологическим бредом, его и по телевизору хватает на каждом канале, моя цель в другом…

Алексей невольно проглотил слова и нахмурил брови, когда его взгляд, с лёгкостью скользящий по аудитории, наткнулся на Евгения, пристально наблюдающего с вершины рядов. Остальные зрители тоже затихли в ожидании, даже ранее скучающая молодёжь вытянулась по струнке и внимала каждому слову. Но не прошло и пяти секунд, как Максимов снова расплылся в привычной добродушной улыбке и продолжил:

– О чём это я? Ах да. Из всего сказанного можно сделать вывод, что существование других вселенных попросту невозможно, как неких параллельных пластов реальности. Иначе пришлось бы определить их грани, провести разделительную линию, а значит, оборвать связь между причиной и следствием, задать границы там, где они не могут существовать в принципе. Нет, Вселенная едина и монолитна, бесконечна как во времени, так и пространстве, неразрушима и не созидаема. При этом её составные части находятся в постоянном движении, меняются, воздействуют друг на друга. Время одновременно является основой, способом бытия мира и мерой нашего измерения этого движения. Поэтому есть только здесь и сейчас. Всё прошлое и будущее заключено внутри настоящего. Если говорить про другую тему нашей лекции: «Путешествия во времени», то на данный вопрос, будоражащий человечество уже, наверное, целый век, можно ответить всего одной короткой фразой: некуда путешествовать. Вы уже здесь, во всех временах сразу. Сущность мира никуда не девается, не двигается по временным рельсам, некой прямой, очерченной нашим воображением. Она лишь меняется, перетекает из одной формы в другую, но остаётся на месте в этом воображаемом пути из прошлого в будущее. Мы только ведём перечень этих изменений и отмечаем их длительность.

Чья-то рука из первых рядов резко взмыла вверх, требуя дать слово.

– Да? Что такое? Хотите выйти? – совершенно машинально спросил Максимов.

– Э-эм, вообще-то, нет, – немного растерявшись и с ноткой обиды, ответил парень, тянувший руку. – Я хотел спросить про чёрные дыры.

– Ой, простите, молодой человек, не хотел обидеть. Так что вы хотели узнать?

– Ну, типа всем же известно, что вокруг них время замедляется, да и на большой скорости тоже. Нам об этом ещё в школе рассказывали.

– Жаль, мой коллега по факультету ушёл, не дождавшись вашего вопроса, он бы его невероятно порадовал. – Алексей широко улыбнулся и почесал бороду. – «Всем известно». Какая удивительно мощная и магическая фраза по воздействию на окружающих. Вроде как и спорить теперь бессмысленно?

Парень посмотрел по сторонам, неосознанно ища поддержки у своих друзей, сидящих рядом, а потом просто пожал плечами, но лектор скорее общался сам с собой.

– Какая простая фраза, но сколько в ней скрыто агрессивного консерватизма, – продолжил ворчать Алексей. – Сплошной догматизм. Все эти искривления пространства и замедление времени паразитируют исключительно на узколобости их апологетов. Именно об этом я говорил ранее – учёность в частных вопросах и полная безграмотность, даже невежество, в общих. Могу лишь повторить, что Вселенная едина и неразрывно взаимосвязана между всеми своими бесчисленными элементами. Понимаете?

Теперь уже Алексей обращался к человеку, задавшему вопрос, при этом изображая руками, будто держит невидимый мяч и сжимает его. Парень быстро закивал, соглашаясь с лектором, но его потерянный, мечущийся по аудитории взгляд скорее говорил об обратном.

– Поэтому время не может замедляться, ни в целом, ни в каком-то конкретном месте, как не способно искривляться и пространство. Они абсолютны и вечны. Иначе возникает закономерный вопрос: «Относительно чего оно искривляется?» Какой-то более общей категории? Другого пространства? Вы можете спросить: «Но как же быть с опытами?» А я вам отвечу! Наблюдаемый эффект, например, на больших скоростях или около центра масс говорит лишь о том, что скорость химических и физических процессов внутри конкретного объекта замедляется под воздействием внешних факторов, например сопротивления среды. Но никак не само время. Привязывать его к определённому месту в пространстве – это вообще нонсенс. Мои коллеги, безусловно, не согласятся с этим и даже оспорят, но я привык. На самом деле, эти теории недалеко ушли от идей о параллельных вселенных или путешествия во времени, с чего мы с вами и начинали, но такова современная наука. Я уж молчу о совсем бредовых идеях типа гипотезы Штейнмайера – Кунца. – Алексей прикрыл глаза на пару секунд и сокрушённо покачал головой. – Но об этом давайте как-нибудь в другой раз. Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Он снова обратился к парню на первых рядах, но тот мог только молча хлопать глазами. Затем лектор глянул на часы и недовольно заохал.

– Ладно, хватит говорить про время, тем более когда его и так не хватает, ещё пара слов о возможности существования других миров и параллельных вселенных…

Максимов подошёл к доске, взял в руки мел и нарисовал несколько параллельных плоскостей, сквозь которые провёл несколько стрелок. Потом он ещё долго рассказывал и доказывал, почему в мире не бывает чудес, особенно тех, о которых верещат со всех углов популяризаторы науки и псевдоучёные, а Евгений взирал на всё это с высоты рядов и с удовольствием рассматривал озадаченные лица остальных слушателей. Он даже улыбнулся, когда вдруг осознал, почему афиша была именно такой. Она специально была задумана для привлечения именно такого контингента людей, чтобы эффект от лекции стал более противоречивым, провокационным, разбивающим все ожидания. Максимов с настойчивостью ледокола медленно плыл вперёд, проламывая застоявшийся лёд в головах людей, вызывал в них смятение, испуг, даже недовольство и раздражение, но уж точно никого не оставил равнодушным. Евгений тоже никогда не стремился слепо доверять всему, что говорят люди от науки. Уж слишком много противоречивых теорий и мыслей они выдвигали, но методы работы Алексея Максимова вызывали в нём чувство неподдельного восхищения.

Через некоторое время и толщу новых откровений лекция всё же подошла к концу. Алексей попрощался со всеми, выразив робкую надежду, что кто-нибудь захочет посетить следующую, и начал неторопливо протирать доску, пока слушатели в полной тишине покидали аудиторию. Евгений не спешил уходить со своего места, испытывая странное и немного неловкое чувство, будто всё его естество тянуло руки навстречу этому благодушному человеку, желая познакомиться и задать вопрос, который мучил его уже долгое время. Почему именно ему, Евгений не мог понять. Возможно, потому, что Максимов – учёный, доцент такого уважаемого института и кажется необычайно умным, проницательным и осведомлённым во многих сферах жизни, а может, дело в поразительном и беспричинном доверии, взявшемся буквально ниоткуда.

Евгений просидел в нерешительности некоторое время, пока все не покинули лекционный зал, а потом встал с места и тихо, почти беззвучно спустился к сцене. Сам лектор явно остался доволен собой и тем, как прошло его выступление. В приподнятом настроении он елозил специальной губкой по доске, начищая её до блеска, и напевал под нос какую-то мелодию, пока не почувствовал чьё-то приближение. Он резко обернулся и вздрогнул, когда обнаружил в метре от себя таинственного мужчину, которого заприметил на дальнем ряду ещё во время лекции.

– Ой, вы меня напугали, – растерянно пропищал Максимов и прижал испачканную губку к груди. – Я думал, что все уже ушли.

– Простите, я не хотел вас пугать, – перебил его Евгений, а затем выставил руки ладонями вперёд и сделал шаг назад, увеличивая дистанцию. – Я… я просто…

– Да ничего страшного, я сам задумался о сегодняшней теме и совсем потерял связь с реальностью. Вы что-то хотели? Автографов я не даю! – сказал Алексей, но потом, заметив замешательство на лице собеседника, виновато улыбнулся: – Простите, дурацкая шутка, но автографы я действительно не даю, а почему – это тема на ещё одну многочасовую лекцию, вряд ли вы к ней готовы, – снова пошутил Максимов, но, поняв, что Евгений не разделяет его хорошего настроения, перешёл на более серьёзный тон: – Кстати, а я вас помню, вы опоздали к началу лекции и сидели вон там, в дальнем углу.

– Ага, я случайно увидел афишу на входе, когда проходил мимо, и решил зайти послушать. Кстати, меня зовут Евгений.

Новиков резко протянул руку и вновь подошёл поближе. Алексей немного замешкался, посмотрел на протянутую ладонь, но быстро опомнился, положил губку на место, быстро отряхнул руки и принял предложение о знакомстве.

– Приятно познакомиться, а я Алексей Максимов, доцент кафедры теоретической физики, хотя вы и так это знаете, раз присутствовали на лекции.

Алексей продолжал трясти руку своего нового знакомого, ощущая, как всё его тело охватывает непонятная дрожь, чуть различимый гул тревоги из самых дальних уголков подсознания. Он хмурился всё сильнее, неосознанно сжимая руку ещё крепче, и с подозрением прищурился.

– Простите, а мы раньше нигде не встречались? Ваше лицо мне кажется до боли знакомым, вы не из нашего института?

– Нет-нет, что вы, я очень далёк от науки, – неловко засмеялся Евгений, с трудом вырывая руку из неожиданно крепкой хватки доцента. – Когда-то я мечтал заниматься чем-то подобным, придумывать всякие умные теории, строить фантастические штуки, но это всё осталось в далёком детстве. Глупые фантазии, не более. К сожалению, ума хватило только на скромную должность юриста.

– Почему сразу глупые? – обиделся Максимов. – Очень благородные стремления, а учиться никогда не поздно. К тому же я бы не сказал, что профессия юриста требует намного меньше ума и смекалки.

– Да, наверное, но всё же это не совсем моё. Я даже не уверен, зачем вообще решился сюда прийти. Извините, что отвлёк, я, пожалуй, пойду, время уже позднее.

Евгению почему-то захотелось поскорее сбежать из неловкого разговора. После небольшого личного знакомства от былого стремления вылить на неизвестного человека свои проблемы не осталось и следа. Новиков поспешил было уйти, но Алексей его внезапно окликнул:

– Надеюсь, вам хотя бы понравилась лекция?

Евгений обернулся и увидел, как профессор оскалился широкой, но какой-то хищной улыбкой.

– Д-да, очень, – честно ответил Новиков. – Может, я не со всем согласен, но…

– Да пустяки, – махнул рукой Алексей и немного рассмеялся. – Трудно найти человека, особенно на моём факультете, кто был бы со мной согласен. Поэтому меня тут и недолюбливают. Но зачем мне их любовь? Правда ведь? Истина, как говорится, дороже. Но я не об этом. Вы ведь подошли не затем, чтобы просто познакомиться со мной, я прав? Вы хотели о чём-то спросить? Я могу ответить на любой вопрос, не каждый день встречаешь человека, готового спрашивать и, главное, слушать.

Новиков продолжал стоять вполоборота, не в силах решить, что же ему делать дальше, но проницательность лектора сломала последнюю преграду. Евгений вернулся к нему и глубоко вздохнул.

– Да, я хотел задать один вопрос, но уже не уверен, что он касается вашей темы.

– Та-а-ак, заинтриговали, и в чём же он заключается? – с оживлением спросил Максимов, потом перекрестил на груди руки и присел на краешек своего стола.

– Вам знакомо чувство дежавю?

– Вот так вопрос. – Максимов кашлянул от удивления. – Я уверен, что каждому знакомо это чувство. Да взять хотя бы меня. Я ведь тоже был абсолютно уверен, что где-то раньше вас видел. В какой-то мере, это тоже разновидность дежавю. Но я не понимаю, куда вы клоните?

Евгений замялся в поисках нужных слов, а его взгляд постоянно бегал по сторонам.

– Нет, я не об этом. Я имею в виду не совсем обычное дежавю, не то мимолётное чувство, когда определённые слова или действия будто уже происходили в прошлом, когда кажется, что вы заранее знаете итог… Хм. Представьте, что вас постоянно терзает смутное ощущение, будто ваши воспоминания не совсем ваши, что всё должно быть немного иначе, словно весь мир не такой, каким должен быть.

– Интересно, – встревоженно хмыкнул Алексей и в момент стал очень серьёзным. – Извините, Евгений, что-то я вас совсем не понимаю. Если у вас какие-то проблемы с памятью…

– Нет-нет, с памятью как раз всё хорошо, я бы даже сказал, слишком. – Новиков потёр лоб рукой. – Чёрт, так и знал, что не стоило начинать этот разговор.

– Простите за мои слова, но мне кажется, вам нужна профессиональная помощь несколько иного рода.

– Да, возможно. Когда я разглядывал вашу афишу, мне на секунду подумалось, что это как-то связано со всякими параллельными мирами и прочими научными штуками. Да, сейчас я уже понимаю, насколько это звучит глупо.

На лице Алексея появилась немного снисходительная улыбка.

– Вы предположили, что ваши проблемы с памятью или восприятием действительности связаны с тем, что вы можете взаимодействовать с параллельными мирами? Вы к этому клоните? – уточнил он.

Евгений потупил взор и только виновато пожал плечами.

– Звучит знакомо, – подтвердил Максимов уже более доброжелательным тоном. – Вообще, есть такая гипотеза одного шарлатана от науки – профессора Косинского, как он себя называет. Она говорит о возможной связанности всех параллельных вселенных между собой при помощи особых ментальных нитей, протянутых от наших разумов к их копиям в иных мирах. Это как множество пластин, соединённых между собой информационным пространством, сетью, сплетённой из разумов всех людей. А ещё он практиковал особый тип медитации, помогающий как бы расщепить любое сознание, с целью управлять своими копиями во всех реальностях или просто наблюдать за их жизнью.

– Интересная теория, – промычал Евгений и задумался.

– Ну что вы! – Максимов от возмущения всплеснул руками. – Это же дикость какая-то, идеализм чистой воды. Вы же прекрасно слышали, как я отношусь к подобным идеям и к параллельным вселенным в частности. А с проблемами памяти я бы всё же посоветовал обратиться к психологу или психотерапевту, тут я не в силах чем-то помочь.

Новиков с согласием кивнул и поджал губы, сгорая от стыда.

– А в целом, что касается научного объяснения эффекта дежавю, – продолжил Алексей, – это не совсем моя тема, я всё-таки не нейробиолог и не специализируюсь на физике мозга. Слышал несколько гипотез на этот счёт, и все они основаны на неких ошибках мозга в восприятии мира. Например, при кодировании сигналов от органов чувств или вовсе когда воспоминания из снов воспринимаются как реальный опыт из прошлого. Но если хотите знать моё мнение, то полагаю, что всему виной несовершенство нейронной сети. – Он постучал пальцем по голове. – Она хранит каждое воспоминание в виде объединения нейронов, содержащих его отдельные части, небольшие кусочки сохранённого опыта. Определённый их набор образует единую сеть, восстанавливая образ из памяти. Вот только обычная человеческая жизнь в основном наполнена рутинными и однообразными делами. Неудивительно, что иногда мозг воспринимает похожий набор сигналов как повторение чего-то из прошлого и снова активирует по ошибке старую сеть, которая уже содержит в себе последствия тех событий, и тогда нам кажется, что мы знаем их наперёд. Только и всего. Так что ничего страшного. Если, конечно, такие ошибки не происходят слишком часто, как вы говорите.

– Хорошо, спасибо, – промямлил Евгений вполголоса. – И простите, что отнял ваше время своими глупостями.

– Да бросьте, вопрос оказался весьма интересным. Если будет время, то приходите ещё на мои лекции. Я собираюсь проводить их регулярно на разные животрепещущие темы. Может, даже затрону и вашу проблему.

Евгений кивнул в ответ и уже повернулся одной ногой к выходу.

– Я всё же пойду, но вы мне всё равно очень помогли.

– Надеюсь, что так. Тогда удачи вам!

Максимов вскочил со стола и снова протянул руку, но только Евгений схватил её, чтобы попрощаться, как свет в аудитории погас, погружая в пугающий полумрак и странную тишину, а спустя мгновение темнота полностью скрыла этот мир.

#102

Бар «Сады Диониса» располагался всего в пяти минутах ходьбы от адвокатского бюро, где работал Евгений. Со своим коллегой и по совместительству другом Романом он частенько любил заходить туда после работы, выпить пару кружечек пива, обсудить текущие дела и успехи, посетовать на жизнь или просто расслабиться. Порой их вечерние посиделки перерастали в настоящую пьянку, где они просаживали кучу денег, теряя не только своё финансовое благополучие, но и последние остатки человеческого достоинства. Хотя, по мнению большинства, у адвокатов его и так было немного. Само заведение, несмотря на удачное расположение в самом центре города и поэтичное название, едва оправдывало свой высокий статус и почёт среди местных жителей, а скорее, походило на дешёвую забегаловку для беспробудных пьяниц. Во всяком случае, именно так об этом баре отзывался Евгений, которому по долгу службы часто приходилось посещать злачные места города: от стриптиз-клубов до фешенебельных ресторанов, где скрытные клиенты предпочитали вести свои дела и обсуждать детали предстоящих заседаний. Поэтому местный дешёвый и простенький интерьер, старые деревянные столы, лавки, обтянутые потрескавшейся кожей, средней паршивости еда и малый выбор алкоголя навевали на Евгения давящую тоску. Несмотря на это, к вечеру здесь всегда скапливалось множество посетителей из ближайших офисов, которые занимали все места и наполняли помещение равномерным хором пьяных голосов.

Роман не разделял скептицизма своего друга. Ему нравилось местное пиво, настроение праздника, витающее здесь в послерабочее время, и местные официантки, которым он любил строить глазки, особенно когда количество алкоголя в крови смывало всякие моральные границы. Но Евгений никогда не сопротивлялся, когда Роман звал его на очередной праздник жизни в «Сады Диониса», тем более они «цвели» совсем рядом и позволяли снять с себя груз забот по пути домой, где его ждала очередная бытовая нервотрёпка.

Сегодня к тому же был особый день. Евгений довёл до победного конца невероятно долгую и сложную судебную тяжбу одного очень важного и богатого клиента. Вечером вместе с Романом они сразу направились в «Сады Диониса», где заняли единственный свободный стол в самом углу бара. Он находился рядом с входом в туалет и прямо под висящим на стене телевизором, где тихо транслировался какой-то спортивный канал, но важную для карьеры победу уже ничто не могло омрачить. Они хотя бы оказались в стороне от гудящей разношёрстной публики, которая не помешает им с упоением вспоминать судебные баталии и вдоволь посмеяться над растерянным лицом ответчика, только что потерявшего всё в своей жизни.

Как обычно, они начали с привычного разливного пива в огромных гранёных кружках и под лёгкую закуску долго праздновали очередной успех своего бюро, пока душа не попросила повысить градус напитков и веселья. Роман игриво подозвал к себе одну из официанток, заказал сразу несколько бутылок водки и кучу разномастных закусок, от картошки с мясом до маринованных грибов.

Совсем скоро их праздничный стол расцвёл так, что, по мнению Романа, вызывал зависть у остальных посетителей. Но с каждым тостом и опрокинутой стопкой Евгений почему-то грустнел и становился всё более молчаливым.

– Ты вот скромный такой, а зря, очень зря, – причитал Роман заплетающимся языком и уже плохо соображал под невыносимым давлением алкоголя. – Я же говорю, да тебе пятки должны целовать, молиться на такого золотого ком… компаньона, вот! Да на тебе всё бюро держится.

– Думаешь? – засомневался Евгений, бесцельно ковыряя вилкой в тарелке с недоеденной картошкой.

– Конечно! Что бы они без тебя делали? – воскликнул Роман, потом подцепил вилкой один из маринованных грибочков и закинул в рот. – Ты сам подумай, никто не хотел браться за это дело, никто! А теперь мы в шелках ходить будем. Переедешь в самый большой кабинет, ну тот, который справа.

– Так там же кабинет Серёги?

– Кого? – возмутился Роман. – Кто такой этот Серёга? Тьфу! Блоха… навозная. Выкинем его к чёрту на улицу. Доходяга проклятый. Кто вообще его взял к нам в бюро?

– Ой, Рома, не знаю, вряд ли он отдаст, да и зачем мне этот кабинет, мне и свой нормально.

– Что значит «зачем»? Что значит «не отдаст»? – Роман завёлся пуще прежнего и ударил кулаком по столу. – Не захочет – заставим! А ну, пойдём с ним поговорим!

Роман резко вскочил, чуть не прокинув всё на столе, но тут же пошатнулся и упал обратно на сидение.

– Куда пошли? – без энтузиазма спросил Евгений. – Он уже давно дома, а где он живёт, ты знаешь? Я вот не знаю. Да и время уже…

– Да, ты прав, ну его… завтра поговорим. – Роман махнул рукой и начал разливать новую порцию водки по стопкам. – Давай лучше ещё выпьем.

– Кстати, а сколько уже времени? – промямлил Евгений, потом посмотрел на наручные часы, прищурился и с тяжестью выдохнул: – Эх, опять будет пилить.

– Пф-ф-ф, Катька, что ли? Опять житья не даёт? А я тебе говорил, строже надо быть с этими бабами. Распустил её совсем, командует она тут, понимаешь ли.

– Так а что сделаешь? Жена всё-таки, люблю её, дрянь такую, а она всю кровь уже выпила. Пилит и пилит, пилит и пилит. Я же всем её обеспечиваю, а она?! Дура неблагодарная.

– Воспитывать её надо, воспитывать! Поверь моему богатому опыту. Приходишь домой, стучишь кулаком по столу и говоришь: «Жена, а ну, обед на стол!», а потом снова: «Жена, а ну, в постель!»

– Оно и видно, – ёрничал Евгений. – Твоя уже третьего родила.

– То-то и оно, Женя, нужно показать, кто в доме хозяин. У вас вот кто в семье мужик, я не пойму?

– Я мужик! – воскликнул Евгений и стукнул кулаком по столу, разлив часть водки из стопок.

– Тише-тише, ну не сейчас же, – заголосил Роман, спасая остатки драгоценного напитка. – Давай тогда выпьем, за воспитание.

– Да, за воспитание! – с радостью согласился Новиков.

Они чокнулись стопками, приняли новую порцию и заели остатками картофеля. В это время мимо них пронеслась молодая официантка, спешившая обслужить других клиентов, и друзья не сговариваясь одновременно повернулись вслед за её короткой юбкой.

– Какая же она всё-таки дрянь, – с раздражением сказал Евгений.

– Кто, Натаха, что ли? – Роман кивнул в сторону официантки.

– Какая ещё Натаха?! Откуда ты вообще их имена знаешь? Катька моя, говорю, вертихвостка!

– Вот те раз, что она ещё учудила?

– Не хотел тебе рассказывать. Изменяет она мне, Рома, вот что.

– П-подожди, я не понял. С кем?!

– Если бы я знал. Она как устроилась на эту новую работу, пропадает там постоянно, ничего не рассказывает. Вечные звонки какие-то. Холодная стала, неразговорчивая. Вот мы и цапаемся постоянно. Изменяет она мне, точно говорю.

– Во-о-от! А я тебе что говорил? Не поставил себя в семье, вот она уважать и перестала. Ты вот что, послушай совет своего лучшего друга. Приди сегодня домой и чётко спроси у неё: «Жена, ты мне жена или… не жена?! Ты там давай это, прекращай свои шуры-муры и всё такое».

Евгений ничего не ответил, а только скорчил гримасу недовольства.

– Или хочешь, пойдём сейчас найдём её хахаля и набьём морду? А, что скажешь? – не унимался Роман.

– И кто нас потом защитит в суде после такого? – горько усмехнулся Евгений.

– Как кто? Наш лучший адвокат, конечно!

Роман засмеялся, подмигивая своему другу, а потом обернулся и снова поискал глазами знакомую официантку.

– Ты видел?! – воскликнул он. – Она мне улыбнулась!

– Кто? – устало переспросил Евгений, еле ворочая языком.

– Натаха, официантка. Смотри, опять!

– Да она даже не смотрит в нашу сторону.

– Она меня хочет, точно говорю. Так, подожди, я сейчас.

– Рома, постой, я… мне правда домой надо, – неосознанно бормотал Евгений, пытаясь схватить Романа, но поймал лишь пустоту.

Разум его друга уже жил своей жизнью, воодушевлённый новой заветной целью. Роман с трудом вылез из-за стола и, покачавшись на месте, побрёл куда-то вглубь бара, оставив Новикова наедине c собственными мыслями. Хотя их осталось не слишком много. Они утонули в литрах выпитого спиртного, оставляя в голове лишь расплывчатые картинки и чувство тошноты. Пару минут Евгений сидел неподвижно, просто созерцая тарелку перед собой, а потом облокотился на стол, подпёр голову рукой и закрыл глаза, вслушиваясь в равномерный гул посетителей бара и звон посуды. Тем временем очередной футбольный матч, идущий по спортивному каналу, ушёл на перерыв, и из телевизора над головой Евгения донеслась тревожная мелодия экстренного выпуска новостей. Серьёзный и глубокий бас диктора пронзил разум Новикова, с болью отзываясь в голове.

«…тем временем Альянс продолжает наращивать группировку своих войск у наших границ, оправдывая это предстоящими крупными учениями. Президент уже заявил, что подобная эскалация в отношениях между нашими странами недопустима и Альянсу необходимо немедленно отвести свои войска, иначе мы будем вынуждены реагировать на всё возрастающую угрозу нашему суверенитету. Также президент призвал соблюдать конвенцию о демилитаризации границ и ещё раз напомнил о возможных необратимых последствиях для всего мира. На что глава Альянса заявил следующее: „Мы имеем полное право на передвижение своих войск по нашей территории и не позволим указывать, как нам распоряжаться собственной армией. Призываем все стороны не нагнетать международную обстановку“. Совет Министров созвал экстренное заседание…»

– Вот уроды, – тихо выдавил из себя Евгений, не открывая глаз.

То ли от дурных новостей, то ли от количества выпитого он внезапно ощутил, как тошнота быстро подкатывает к горлу, грозясь продемонстрировать посетителям богатство внутреннего мира. Евгений вскочил, опираясь обеими руками на стол, потом ухватился за стену и побрёл в сторону туалета, благо тот находился совсем рядом. Но, к сожалению, Новикову не хватило стремительности или удачи, чтобы добраться до одной из кабинок. Как только он вломился в туалет, его тут же стошнило, да ещё прямиком на штаны и ботинки одного из посетителей бара, стоявшего у раковины. Крупный лысый мужчина в кожаной куртке побагровел от злости, осматривая свои ноги.

– Ты чего, с-сука?! – заорал он на весь туалет.

Его реакция была молниеносной и беспощадной. Размахнувшись, он со всей силы ударил кулаком в лицо обидчику, отчего Евгений сразу отлетел обратно к входу и, ударившись об дверь, моментально очутился на холодном кафельном полу. Он мало понимал, что происходит вокруг. Его лицо горело огнём, боль застилала все мысли, а сознание расплывалось, оставляя за собой лишь агонию тела.

Новиков не помнил, как очутился дома в тот праздничный вечер, омрачённый таким грустным финалом. В памяти остались лишь редкие вспышки сознания, пробившиеся сквозь боль и попытки Романа привести его в чувство. Что случилось после того, как он отключился на полу туалета захудалого бара, как Роман смог дотащить его до дома, хотя сам плохо держался на ногах? Это так и осталось загадкой. Ясность мысли стала возвращаться к Евгению лишь в тот момент, когда друг дотащил его до дверей квартиры и позвонил в дверной звонок.

– Что случилось? – первое, что смог внятно произнести Евгений со времён битвы за туалет, а потом зашипел как змея: – Как же больно, чёрт!

– Ты чего там учудил, придурок? Я думал, прям там и помрёшь, испугал всех до чёртиков.

Роман всё время держал друга под руку, чтобы тот снова не свалился на пол, и одновременно поддерживал себя, образуя своеобразный симбиоз из непослушных пьяных тел.

– Я… я не помню, мы что подрались? – растерялся Евгений, а потом потрогал свою левую щёку и снова зашипел.

– Ну нет, ты что, я бы никогда… – Роман проглотил остатки фразы и что есть силы постучал в дверь. – Катя! Открывай! Твой муж помирает.

Дверь тут же распахнулась, и на пороге показалась невысокая девушка в ярком домашнем халате, туго стянутым длинным поясом. Миловидная, курносая, с чёрными как смоль волосами, собранными в небольшую косичку, она смотрела на них исподлобья карими глазами, хмурила брови и недовольно сопела. Сначала её взгляд скользнул по грязному пиджаку, остановился на порванном по шву рукаве, а потом она заметила налитый кровью левый глаз, который уже начал заплывать из-за сильно раздувшейся скулы.

– Боже мой, – закатила глаза Катя. – Заходите скорее.

– Катя, всё нормально, – промямлил Евгений.

Роман затащил его в прихожую, кое-как усадил на небольшой стульчик у входа и прикрыл за собой дверь.

– Кстати, позвольте представиться, я Рома, коллега вашего мужа, так сказать, – сказал он торжественно и протянул руку. – Столько о вас слышал, но почему-то до сих пор не довелось…

Катя демонстративно сложила руки на груди, сделала шаг назад, оценивая обоих недовольным взглядом.

– Что случилось? – грубо перебила она.

– Катя, ты не поверишь, – начал Евгений, продолжая ощупывать больную щёку. – Я выиграл то дело, представляешь, я их сделал!

Его жена тихо выругалась и снова закатила глаза.

– Да плевать мне на дело, с глазом что случилось?

– А, это…

Роман выступил вперёд и решил ответить за своего друга:

– В общем, мы праздновали это дело в баре, и там возникло небольшое недома… недопонимание.

– В это я как раз могу поверить, – на выдохе ответила Катя.

Евгений в очередной раз потрогал разбитую скулу и привстал со стула, цепляясь за стену.

– Вот так всегда, у тебя муж весь в крови, а у тебя даже никакого сочувствия, – сказал он, постепенно повышая голос. – Я содержу весь этот чёртов дом, и каждый раз одно и то же!

Евгений пошатнулся и чуть не упал, но друг успел его подхватить.

– Тише, тише, ты чего завёлся? – шикнул на него Роман.

– Просто достало уже каждый раз видеть эту недовольную рожу. Злобная стерва.

– Что же ты до сих пор терпишь эту рожу? – бросила в ответ жена, не скрывая своего омерзения.

– Что?! – с вызовом проревел Евгений.

– Ничего! А это, – она указала на разбитый глаз, – я уверена, ты вполне заслужил своим привычным мерзким поведением.

– Что ты сказала, стерва?! – снова взревел Евгений.

Он вырвался из рук своего друга, схватил свою жену за запястье и начал со злостью его выкручивать. Катя заверещала от боли, пытаясь другой рукой разорвать крепкую хватку своего мужа.

– Отпусти, подонок, мне же больно!

– Ребята, давайте все успокоимся, – причитал Роман, стоя в стороне, но его никто не слушал.

После неудачных попыток освободиться, Катя извернулась как смогла и залепила пощёчину прямо по повреждённой щеке Евгения. Тот взвыл от боли, отпустил руку жены, отшатнулся, а потом недолго думая размахнулся и отвесил такую мощную пощёчину в ответ, что Катя только тихо пискнула, отлетела в сторону и, оглушённая, упала на пол.

– Ты чего творишь?! – закричал Роман, потом оттолкнул друга в сторону и упал на колени рядом с его женой. – Катя? Катя!

Роман приподнял девушку с пола и начал её тормошить, чтобы привести в чувство.

– Ты же сам говорил: «Будь мужиком», – пролепетал Евгений.

Он не испытывал никаких сожалений, а возможно, вообще не осознавал, что происходит вокруг.

– Идиот! – необычно свирепо крикнул в ответ Роман.

Евгений поднял перед собой гудящую от удара ладонь, посмотрел на неё сквозь мутную пелену на глазах. В этот момент мир не выдержал и рассыпался в прах, унося с собой в темноту всю боль и невзгоды этого вечера.

#103

На обочине одной из центральных магистралей, связывающей два крупных города, в объятиях бескрайнего и дремучего соснового леса приютилась небольшая придорожная гостиница. Совершенно обычная и ничем не примечательная, коих очень много рассыпалось по всем дорогам огромной страны. У неё даже не было конкретного названия, лишь несколько невзрачных каменных зданий, что жались друг к другу от страха, перед обступающими со всех сторон вековыми деревьями. Рядом с гостиницей на импровизированной стоянке было не протолкнуться от грузовых машин и уставших водителей, которые частенько останавливались здесь из-за дешёвого постоя и терпимой кухни. В одном из зданий находилось кафе, походившее, скорее, на заурядный бар для обречённых жизнью выпивох, а не место, где можно спокойно отдохнуть и вкусно поесть перед долгой дорогой. Местный контингент оказался под стать такой обстановке: склочный, недалёкий, любящий нарушать все мыслимые и немыслимые законы. Например, напиваться до беспамятства прямо в середине рейса, рискуя потерять груз и лицензию или демонстративно покуривать, сидя за столом, несмотря на многочисленные запреты, расклеенные на стенах. Но хозяева предпочитали закрывать на всё глаза, радуясь огромному потоку клиентов, просаживающих деньги в пьяных посиделках со своими коллегами-дальнобойщиками.

Евгений Новиков, в отличие от других собратьев по транспортному бизнесу, попал сюда не по зову сердцу или семейным традициям, а из-за огромных долгов и жизненных проблем, свалившихся на него разом как снежный ком. Долгий период безработицы и отчаяния на фоне его прогрессирующего алкоголизма привёл Евгения к старому другу детства, работающему в крупной транспортной компании. Тот помог Новикову встать на ноги, получить необходимые права и даже устроил в компанию под личную ответственность. Но долгие одинокие дни, проведённые за рулём большегруза по необъятным просторам родины, ещё больше точили его пошатнувшеюся психику, и он всё глубже погружался в пучину алкогольной зависимости, грозясь потерять то единственное, что ещё осталось. Хотя многие его коллеги сказали бы, что это вполне типичная и знакомая им история.

Когда очередная вспышка света превратилась в яркие пятна ламп на потолке и растворилась в иллюминации светодиодных украшений над барной стойкой, никто не заметил каких-то изменений, лишь некоторые потирали глаза, не осознавая, что произошло буквально пару секунд назад. Тесное и душное помещение продолжало утопать в отвратительном никотиновом смоге вперемешку с целым букетом профессиональных запахов из пота, машинного масла, перегара и прочих атрибутов яркой жизни властителей дорог. Всё кафе гудело от бессмысленных пьяных разговоров, сальных шуточек и беспрерывного мата. Только Евгения мало интересовали местные обитатели с их бесконечными историями, он сидел в одиночестве за барной стойкой, крепко обнимая левой рукой стакан со спиртным и с удивлением разглядывая правую. К тому времени он уже порядком запьянел и сквозь туман в голове плохо понимал, что происходит в его мыслях, откуда это странное ощущение и покалывание в ладони, а также нестерпимое жжение под глазом, постепенно растекающееся по всему телу. Более того, он не сразу понял, где находится и как сюда попал. Ему стоило больших усилий, чтобы из вереницы странных и будто бы чужих мыслей выловить смутные очертания его грузовика и целой фуры ценного груза. На мгновение Новикову показалось, что он должен быть в офисе, в какой-то фирме, и даже успел испугаться, что вместо этого пьёт в захудалой забегаловке и давно опоздал на работу. Или он должен быть в баре? Но не здесь. Ему показалось, что в нос ударил резкий, но приятный аромат знакомых блюд и кислый запах солёностей.

Евгений резко обернулся, будто в поисках кого-то, встретился взглядами с несколькими неприятными личностями, а потом медленно осмотрелся вокруг, но приличная доза алкоголя в крови мешала ему собраться с мыслями и анализировать ситуацию. Он снова посмотрел на свою руку, сжал её в кулак несколько раз, прогоняя необычные ощущения, а потом заметил, что молодой бармен с уставшим лицом неправильно распознал его сигналы и моментально возник рядом с бутылкой чего-то крепкого наперевес.

– Ещё? – кратко и безразлично спросил он, поправляя длинную чёлку.

Евгений заглянул в свой стакан, где ещё плескалась прозрачная жидкость, сморщился и растерянно посмотрел на бармена.

– Друг… не подскажешь, где я нахожусь? Я что-то странно себя чувствую, – с усилием проговорил Евгений, мотая головой.

Молодой человек за стойкой поджал губы и с усталостью выдохнул.

– Нет, вам уже хватит на сегодня. Советую снять номер и хорошенько выспаться, – с ноткой пренебрежения предложил бармен и убрал бутылку куда-то под стойку.

– Это ведь бар? – зачем-то спросил Новиков, хотя знал ответ, а потом снова попытался рассмотреть сидящих позади него людей.

– Вообще, мы называем это «кафе», но да, вы удивительно проницательны. И всё же, настоятельно рекомендую снять у нас комнату и пойти отдохнуть, раз вы даже не помните, где находитесь.

Молодой человек был явно недоволен своим местом работы или положением в жизни и продолжал источать яд при ответах, что совсем не поощрялось в людях его профессии. Ненависть к клиентам была так высока, что иногда просачивалась сквозь показное равнодушие.

– Я помню… – с неуверенностью произнёс Евгений и начал тереть пальцами над бровями. – Помню, как был в рейсе и решил остановиться здесь на ночь, и помню, как…

В его глазах всё плыло, а мысли путались, Евгений даже не мог сказать, что стало главной причиной его состояния: крепкий алкоголь или подскочившее давление, но внезапное и острое чувство тревоги начинало охватывать весь разум. Он снова посмотрел на свою руку и сжал пальцы в кулак.

– Катя! – неожиданно выкрикнул Евгений. – О нет, Катя?

У него спёрло дыхание, и он уставился на бармена безумными глазами.

– Вы кого-то ищете? – Молодому человеку становилось всё тяжелее сохранять безучастное выражение лица, как предписывали ему правила, и он тоже начал терять терпение. – Я не знаю никого с таким именем, и если мне не изменяет память, то вы пришли сюда один. Если хотите, я могу попробовать узнать…

Но тут Евгений вскочил с места как ошпаренный, опрокинув стакан с остатками алкоголя на стойку, и чуть не упал, запутавшись ногами в барном стуле.

– Но как? – громко спросил он. – Я не мог так поступить! Откуда это в моей голове?!

В зале кафе резко смолкли пьяные голоса, а кто-то даже хихикнул, наблюдая за очередной выходкой нетрезвого посетителя. Евгению было страшно, он чувствовал, как начинает терять связь с реальностью, как тонет в собственных мыслях, не в силах более отличить настоящее от фантазий бунтующего разума.

– Не может быть, я этого не делал, я был в рейсе уже несколько дней. Я же помню… помню? – продолжал Евгений, закрывая руками лицо.

– Уважаемый, успокойтесь, прекратите этот дебош, – повышая голос, зло скомандовал бармен, пытаясь одновременно вытереть разлитое спиртное.

В помещении раздался хохот и показались издевательские ухмылки.

– У-у-у, ещё один молодняк поплыл, – сказал один из посетителей. – Наберут по объявлению. Тьфу! Ни пить, ни водить не умеют, ещё и такие отличные тягачи им доверяют.

Евгений машинально повернулся на голос и посмотрел в сторону посетителя ошалевшим взглядом.

– Это… это не мои воспоминания, это не я, – сказал он, а потом снова схватился за голову. – Прекратите, хватит!

Новиков зарычал, после чего его повело в сторону, и он чуть не упал, опрокинув по пути один из столов, где сидели двое мужчин и мирно потягивали пиво из больших кружек. После такого варварского действия вся их бесценная трапеза, куда входили и различные закуски, полетела на пол и разбилась, обдавая остатками пива ближайших посетителей.

– Эй, ты что творишь, совсем сдурел?! – завопил один из владельцев утерянного пенного сокровища. – Иди проспись, урод!

Несколько человек, сидевших рядом с опрокинутым столом, вскочили на ноги и тоже принялись кричать, разглядывая новообретённые пятна на своих штанинах, но никто из них не рискнул подойти близко к обезумевшему мужчине.

– В последний раз повторяю: покиньте заведение немедленно или я вызову полицию, – причитал на заднем фоне бармен.

Но как бы он ни старался, пёстрого вида юношу почти не было слышно за общим гвалтом, перемешанным с пьяным хохотом некоторых посетителей.

Не обращая внимания на ругань, Евгений встал посреди кафе, ощупал карманы и извлёк оттуда старенький мобильный телефон. Шатаясь и плавая в мыслях, Новиков пролистал длинный список контактов и, к своему невероятному счастью, нашёл там заветное имя. Вот только радость оказалась недолгой. В такой глуши полностью отсутствовал сигнал мобильной сети.

– Нет, нет, Катя… Чёрт побери. Ну пожалуйста!

Новиков покрутился на месте, наивно полагая, что от его танцев на пяточке зависит качество связи, а потом бросился к барной стойке под испуганным взглядом молодого бармена.

– Мне нужно позвонить, скорее, умоляю, – тараторил Евгений, насколько позволяло его состояние, хотя от былого опьянения будто не осталось и следа.

– Н-не положено, не могу, – промямлил бармен и попятился к стенду с выпивкой.

– Ты издеваешься?! Дай мне чёртов телефон, где тут можно позвонить? – взревел Евгений и потом с силой отшвырнул один из барных стульев в сторону. – У кого-нибудь вообще связь работает?

Он резко обернулся, оглядывая всё кафе, а его глаза налились кровью.

– Что вы сидите, вышвырните его отсюда, – пропищал бармен, обращаясь к кому-то в зале.

Похоже, пара крупных мужчин в самом углу кафе были местными завсегдатаями или просто знакомыми бармена и эти слова предназначались для них. Как и большинство других, они даже не шелохнулись, пока Евгений разносил кафе, и с удовольствием наблюдали за спектаклем, слушая блеяние и уговоры облитых посетителей, но после персонального обращения сразу отставили пивные кружки и встали из-за стола.

– Эй ты, слышишь? Хорош бузить уже! Тебе же сказали, иди проветрись, дружище, – проговорил один из них, что был крупнее, пока медленным угрожающим шагом приближался к дебоширу.

– Вы не понимаете, мне нужно ей позвонить, срочно… она… я… – Евгений запинался и терялся в словах, быстро бегая глазами по недовольным лицам в кафе.

Вот только защитники спокойствия не желали ничего больше слышать. Под крики Новикова и борясь с его сопротивлением, они мигом скрутили ему руки и буквально выставили за дверь. От сильного толчка в спину он упал на колени, поднимая в воздух облако песчаной пыли, и только с большим трудом ему удалось снова подняться на ноги. Почему-то тело отказывалось его слушаться, сердце колотилось, а мысли атаковали новые непонятные образы из мест, где он прежде не был, людей, с кем никогда не встречался, и слов, которые никогда бы не хотел услышать. Евгений зажал уши обеими руками, чтобы не слышать шёпот собственного безумия, и просто пошёл вперёд, ни разу не обернувшись в сторону кафе.

– Это не я… это не я… – тихо, почти шёпотом повторял он, тяжело передвигая ноги.

На улице уже совсем стемнело, и редкие огни от здания гостиницы вместе с тусклыми фонарями у края дороги почти не помогали рассеять глубокую тьму от наступающего со всех сторон густого леса. Новиков не знал, что происходит и куда он идёт, ему просто хотелось сбежать от карусели неясных образов, что крутились перед глазами и терзали вспышками воспоминаний. Свет расплылся в блеклые пятна, и Евгений даже не заметил, как внезапно оказался на шоссе. Последнее, что он услышал, – это громкий протяжный гудок огромного грузовика, скрип колёс и глухой удар, за которым уже не было ничего.

#104

Бескрайнее море белого света отступало, оставляя за собой небольшую, но уютную спальню в обычной квартире на окраине города. За окном уже вовсю царила ночь, и даже сияющая на небе луна, плывущая среди редких туч, не могла разогнать толстый слой темноты, куда с головой погрузился дремлющий район. И только тусклый свет фонарей во дворе лениво пробивался сквозь кроны деревьев и заглядывал в окна маленькой квартиры, освещая стены нежного кремового цвета с яркими узорами из цветов. В центре спальни у стены стояла широкая деревянная кровать, где мирно дремали Евгений и его любимая жена Екатерина, и, казалось, ничто не могло разрушить их тихую идиллию.

Но только волна света отхлынула от берегов нового мира, как невероятно мощный толчок, взрыв эмоций, чувств и образов вырвал Евгения из безмятежного сна. Его будто ударило током, всё тело затрясло и начало сводить судорогами. Он выгнулся на кровати, а потом свалился на пол, издав душераздирающий крик. Сквозь сон Катя не сразу поняла, что происходит с её мужем, и только когда он закричал, она моментально проснулась и вскочила с кровати.

– Женя?! – обеспокоенно позвала она, быстрым шагом огибая кровать. – Женя, что с тобой?

Он не отвечал, а только продолжал кататься по полу, пытаясь разодрать пальцами грудь, при этом смотрел в потолок обезумевшими глазами и хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Он хотел ещё раз закричать, окутанный нестерпимым страхом, но из его груди вырывался только протяжный вой.

– Да что же это такое, Женя, ответь!

Катя растерялась и начала паниковать, моментально пускаясь в слёзы. Она металась по комнате в одной сорочке, не зная, что делать и куда бежать, пока не послышался сдавленный хрип от её мужа.

– Больно… не могу дышать… – единственные слова, на которые ему хватило сил.

– Я вызову скорую, держись, прошу тебя!

На мгновение Кате удалось побороть бессмысленную панику и взять себя в руки. Она бросилась к прикроватной тумбочке, где стоял телефон, набрала номер скорой помощи и будто во сне начала причитать оператору, не разбирая слов. Потом положила трубку и снова метнулась к мужу, приподняла его, усадила на пол и крепко обняла сзади.

– Тише, тише, помощь скоро прибудет, ты только держись! – уговаривала она.

Катя цеплялась трясущимися пальцами за его волосы, неловко гладила по голове, и это приносило свои плоды. В крепких объятиях жены Евгений немного успокоился, его дыхание стало ровнее, судороги прекратились, а сердце продолжало быстро биться, но уже не стремилось вырваться из груди.

– Ты здесь, – тихо прошептал Евгений пересохшими губами.

– Конечно, здесь, милый, я рядом. – Голос Кати продолжал дрожать. – Тебе опять приснился кошмар? – Она устало вздохнула. – Знаешь, это уже слишком. Я понимаю твоё отношение, но это уже невозможно терпеть, сегодня же запишу тебя к доктору Шварцу. Сходи к нему, прошу, ради меня.

Евгений промолчал. Он с трудом поднял руку и погладил жену по щеке.

– Ты здесь, – снова повторил Новиков, и на его губах промелькнула мимолётная улыбка.

– И всегда буду, – ответила она и поцеловала протянутую ладонь.

– Всегда… – на длинном выдохе прошептал Евгений.

После этого его разум окончательно надломился под давлением нескончаемой бури, окутавшей все мысли, голова разрывалась от ярких вспышек чужих и неясных воспоминаний. Евгений почти перестал дышать и немигающим взглядом смотрел на противоположную стену. Всё его нутро будто замерло в ожидании нового удара. Воспоминания иных жизней, миров, важных событий зажигались и гасли, как далёкие звёзды на ночном небосклоне. Другие, наоборот, разгорались и сияли всё ярче, образуя перед затуманенным взором Евгения полотно из мириадов мерцающих кусочков воспоминаний. Всё ещё слабые и мимолётные всполохи, они никак не хотели складываться в единую картину, но уже начали разгонять своим слабым свечением долгую ночь разума.

В глазах Новикова всё расплывалось. Красивый рисунок на обоях превратился в россыпь цветных пятен, постепенно заполняющих собой всю область зрения, и вскоре Евгений совсем потерял сознание.

#107

Известный на весь город психотерапевт Александр Шварц очень любил свою работу. И дело вовсе не в баснословных гонорарах, которые приносила ему слава и богатенькие поп-дивы, лечившие у него свои изнеженные души. В первую очередь Александру нравилось наблюдать, как после его словесных процедур люди менялись в лице, как их глаза блестели от света озарения, впервые пришедшего в их измученные головы, его восхищало невероятное чувство сопричастности от прикосновения к чужой жизни. Он, будто пастырь, направлял заблудших овец к свету новой жизни.

Шварц всегда считал, что добился всего сам, построил свой образ с нуля. Он как актёр, посвятивший всю жизнь оттачиванию одной роли. Для начала он взял загадочный псевдоним, чтобы звучать более престижно на глянцевых страницах элитных журналов. Отрастил короткую, аккуратно стриженную бороду, нацепил небольшие очки с круглой оправой, хотя не испытывал в них никакой необходимости, надел идеально подогнанный строгий костюм – всё, чтобы соответствовать образу человека, которому, по его мнению, можно доверять. Потом снял огромный пентхаус в центре города с панорамным окном во всю стену, выходившим на широкий проспект, и обставил кабинет шкафами и стеллажами с бесчисленным количеством книг. Они обступали со всех сторон центр главного зала, где располагался изящный кожаный диван чёрного цвета для расслабления пациентов, а напротив него, всего в паре метров, такое же кресло уже для самого доктора.

Приёмы Александр проводил исключительно в тёмное время суток, ведь самое важное – создать нужную атмосферу, погрузить пациента в транс, подготовить его к встрече с собственными страхами, и ничто не должно мешать. Этой цели было подчинено всё, даже освещение выстроено так, чтобы пятно мягкого и убаюкивающего света обволакивало лишь центр комнаты, создавая иллюзию безопасности и глубокой интимной обстановки. В этой игре есть только доктор и его пациент, а остальной мир должен раствориться за гранью их внимания.

Да, Александр безумно любил свою работу, но ему жутко не нравилось, когда клиент всем видом выказывал пренебрежение к ней, вёл себя грубо и неучтиво или, ещё хуже, тратил драгоценное время доктора напрасно. Сегодня был именно такой клиент.

Безусловно, Евгений Новиков был известным и уважаемым в городе адвокатом. К нему обращались за помощью многие крупные компании, и он мог себе позволить оплатить сеанс у самого лучшего психотерапевта, но с начала приёма Евгений не проронил ни единого слова. Долгое время он сидел на мягком диване для пациентов, но его взор был обращён сквозь панорамное окно кабинета. Он пожирал глазами огни ночного города, думал о чём-то своём, и ему казалось, что он видит странное разноцветное свечение в небе. Ничего подобного он раньше не видел. Только свет многочисленных ламп внутри кабинета, что отражался в окнах, мешал лучше разглядеть странный феномен.

Нервы Александра Шварца натягивались всё сильнее, превращаясь в тугую струну. С высоты профессионального опыта он понимал, что подобная реакция недопустима в его работе, но не мог ничего с собой поделать. Александр посмотрел на наручные часы, закрыл на мгновение глаза, глубоко вздохнул и негромко покашлял, привлекая к себе внимание.

– Евгений, раз уж вы заплатили весьма приличную сумму и всё-таки пришли на сеанс, может, мы хотя бы немного поговорим? – спросил доктор Шварц очень глубоким, невероятно проникновенным и вкрадчивым голосом, стараясь при этом не выражать никаких эмоций, кроме заинтересованности.

– О чём? – грубо ответил Новиков, даже не поворачивая головы.

– О чём хотите, конечно же. Ведь именно для этого люди приходят ко мне – поговорить, обсудить какие-то проблемы, личные переживания. Для начала скажите, что вас беспокоит? Вы ведь помните, почему вы здесь?

– Нет… – выпалил Евгений, но потом нехотя добавил: – Жена велела ходить.

– Жена, говорите? А вы сами не испытываете никаких проблем, нет желания в себе что-то изменить?

Евгений пожал плечами, а потом всё-таки развернулся к доктору и взглянул на него с долей пренебрежения.

– Не знаю. Нет, наверное. Я такой, какой есть. Что тут поделаешь? – риторически спросил он.

Доктор Шварц чуть заметно улыбнулся.

– Знали бы вы, как часто мне приходится слышать подобную точку зрения от своих пациентов. Но смею вас заверить, что человек на самом деле очень податливое и пластичное существо. Изменения заложены в нас природой, и нет ничего невозможного для нашего разума, стоит только захотеть. Но хорошо, допустим, вы не видите проблем, но что тогда видит ваша жена, чем она недовольна?

– Да всем! – раздражённо усмехнулся Евгений. – Сложно сказать, чем она вообще бывает довольной.

– И всё же вы здесь, а значит, её мнение вам небезразлично.

Евгений с тяжестью выдохнул и откинулся на спинку дивана. Этот разговор давался ему очень трудно. Несмотря на то что у адвокатов хорошо подвешен язык, они с лёгкостью находят аргументы и способны парировать любую словесную атаку, Новиков крайне не любил обсуждать личные темы, тем более с незнакомыми людьми. Он моментально становился замкнутым, угрюмым и неразговорчивым.

– Она говорит, что у меня бывает немотивированная агрессия, – с трудом подбирая слова, ответил Евгений.

– Вы с ней не согласны?

Александр сделался ещё более заинтересованным, чем раньше, явно ощущая, как барьер из толстого льда, наращённый годами беспристрастной юридической практики, дал огромную трещину. Доктор удобнее сел в кресле и поправил пальцем сползшие на нос очки.

– Агрессия не бывает немотивированной, вам ли не знать, доктор? – небрежно бросил в ответ Евгений.

– Соглашусь. Кроме случаев серьёзных психических отклонений, но даже там агрессия не является немотивированной, скорее, её причины лежат не совсем в рациональной плоскости.

– Я не совсем понимаю…

– Я хочу сказать, Евгений, что у всех проблем должно быть рациональное зерно, и наша задача – отыскать его. Если у вас проблема с контролем эмоций, повышенная агрессии, то нужно понять, что её вызывает.

Новиков неосознанно спрятал взгляд.

– Я иногда плохо себя контролирую, когда выпью, – признался он.

– У вас есть проблемы с алкоголем?

– Да нет у меня никаких проблем! Все выпивают, что за глупости?!

Евгений моментально завёлся и попытался закрыться, почувствовав, как доктор запустил в него свои когти.

– Спокойнее, прошу, мы просто делимся друг с другом наблюдениями, вам ничто не угрожает. Никто и никогда не узнает о нашем разговоре.

– В любом случае это мелочи жизни, – пробубнил в ответ Евгений и скрестил на груди руки.

– Возможно для вас это мелочи, но ваша жена так не считает. Ведь поэтому вы здесь?

Новиков нервно подвигал челюстью и решил промолчать.

– Скажите, Евгений, вы когда-нибудь причиняли вред другим во время такого неконтролируемого приступа агрессии? – осторожно и медленно произнёс доктор Шварц.

– Не помню, – резко выпалил Новиков и опять отвернулся к окну, а потом внезапно добавил: – Вы видели это странное сияние в небе?

– Евгений, сосредоточьтесь, пожалуйста, на нашем разговоре, остального мира сейчас не существует. – В голосе доктора впервые прозвучали чуть заметные властные нотки. – Так всё-таки, вы не помните или не хотите помнить?

Новиков снова повернулся к доктору, но на нём уже не было лица, он совсем поник.

– Не знаю, во время приступа злости я себя не контролирую. В голову будто ударяет что-то, и я могу…

У Евгения зазвенело в ушах, в висках больно кольнуло, и на него нахлынули обрывки таких чужих и неправильных воспоминаний. Он услышал крик своей жены, такой пронзительный и обжигающий, потом услышал удар. По телу Новикова прокатилась мелкая дрожь. Он обхватил голову руками и сильно сдавил, чтобы унять тревожные видения.

– Евгений, с вами всё в порядке? Если этот разговор причиняет вам боль, мы можем сменить тему, – обеспокоенно спросил психотерапевт.

Евгений опустил руки, взглянул на правую ладонь, а потом зачем-то потрогал щёку.

– Доктор, вам знакомо чувство дежавю?

В голову снова ворвались воспоминания и отозвались острой болью. Евгений увидел улыбчивое лицо мужчины с бородой, чем-то напоминающего доктора Шварца, но в каком-то нелепом свитере.

– Алексей? – Новиков поднял испуганный взгляд. – Я уже задавал этот вопрос. Я помню. Я помню…

– Что, кто такой Алексей? Я Александр. Александр Шварц – ваш психотерапевт, вы что, забыли? – растерялся доктор, но потом резко насторожился: – Что с вами? Вы осознаёте, где находитесь? Меня беспокоит ваше состояние. Если хотите, мы можем прервать сеанс?

Евгений резко обернулся, затем бегло осмотрел всю комнату, будто действительно не понимал, где находится. Его взгляд бешено метался и не находил точки опоры.

– Алексей мне поможет, всегда помогал… – Евгений говорил в пустоту, но потом почувствовал, как его глаза наполняются слезами, и он с мольбой посмотрел на Александра: – Меня преследуют кошмары, доктор.

– Успокойтесь, прошу вас, дышите медленнее и глубже. Здесь вам ничто не угрожает.

Александр глубже вжался в кресло, достал из внутреннего кармана пиджака ручку и маленький блокнотик в кожаном переплёте, а затем начал туда второпях что-то записывать. Евгений же действительно последовал совету врача и начал делать глубокие вдохи и выдохи, стараясь взять себя в руки, постоянно протирая глаза от проступивших слёз и шмыгая носом. Впервые за всю жизнь он испытал такую острую паническую атаку. Он был растерян и напуган. Его разум будто превратился в пёструю мозаику и раскололся на тысячи кусочков, которые он оказался не в силах собрать воедино. И только стойкое хладнокровие, исходившее от Александра, помогало не сойти с ума и сохранить связь с реальностью.

Психотерапевт закончил делать записи, негромко хмыкнул, снова глянул на часы и с внимательным прищуром осмотрел Евгения.

– Простите, мне нужно было сделать пару пометок для себя. Признаться честно, такого я не ожидал от сегодняшнего вечера, но тем интереснее. Вам стало лучше?

Евгений утвердительно закивал головой, по-прежнему глубоко дыша.

– Хорошо, тогда, с вашего позволения, давайте продолжим. Вы не против?

– Всё нормально, – подтвердил Новиков и немного расслабился, чувствуя, как паника начинает постепенно покидать его тело и разум.

– Если вы вновь почувствуете себя плохо, мы сразу же прервёмся, хорошо? – спросил Шварц, но, не дождавшись ответа, продолжил: – Расскажите, пожалуйста, подробнее об этих кошмарах. Вас беспокоят плохие сны?

– Скорее, воспоминания, – сказал Евгений подавленным голосом.

– Вот как. Тот самый эффект дежавю, о котором вы упоминали? Но это всего лишь переживание мнимых событий из прошлого, в них нет ничего страшного, если вас это беспокоит.

– Больше похоже на воспоминания о жизни, которой никогда не было, но они такие реалистичные, живые. Я помню людей, что никогда не видел, места, события. Ужасные вещи, которые никогда не совершал, да и не смог бы. Порой я начинаю путать реальную жизнь с вымыслом. Я не знаю, какие из воспоминаний были на самом деле, а какие лишь плод моих фантазий.

– Вы говорите про галлюцинации?

– Нет-нет, просто ощущение, что я живу не своей жизнью, что должен быть не здесь, а в другом месте, теле, в ином мире. Я понимаю, как это звучит, мне и самому всё кажется полным бредом. Но я должен признаться, доктор. Подобные приступы случались и раньше, но они были малозаметные и проходили очень быстро. Просто мимолётное наваждение, ничего больше. Я думал, это от усталости или плохого сна. Я очень много работаю. Но сегодня вижу, что у меня серьёзные проблемы, и не только с агрессией. Хотя, возможно, они как-то связаны?

– Да-а, проблемы действительно серьёзные, в этом вы правы.

Александр как-то подозрительно напряжённо выдохнул и снова принялся что-то записывать в блокнот.

– Вы мне поможете? – удручённо, но с надеждой спросил Евгений.

Шварц поставил в блокноте точку и спрятал его обратно в карман пиджака, а потом выудил из другого белоснежный платок и начал неторопливо протирать очки, словно собираясь с мыслями.

– Понимаете, Евгений, в чём тут дело. Боюсь, тут я бессилен. Вам нужна помощь психиатра, а не психотерапевта.

– Я не псих, доктор! – раздражённо выпалил Новиков.

Но Александр продолжал сохранять спокойствие. Он снова нацепил очки на нос и внимательно посмотрел в глаза пациенту.

– Я этого не утверждал. Просто я занимаюсь, скорее, проблемами психики, а не разума.

– А в чём разница?

Евгений чувствовал, как его нервы вновь начинают накаляться.

– Разница в подходах, – уверенно продолжал доктор. – Понимаете, судя по рассказам, ваш разум серьёзно болен, он расколот, память фрагментирована. Если срочно не начать лечение, то в будущем это может привести к раздвоению личности, а для этого вам нужно обратиться в профильную больницу. К сожалению, это уже вне моей компетенции. К тому же это лишь предварительный диагноз. Вам нужно полное обследование мозга, и лучше с этим не затягивать.

– Вы издеваетесь? – вспылил Евгений. – Вы хотите сказать, что всё это было зря? Вы мне не поможете? Пустая трата времени! Я так и знал, что не стоило сюда приходить.

Евгений вскочил с дивана и хотел уже уйти, но задержался на секунду, потом повернулся к доктору и погрозил ему пальцем:

– Я не псих, слышите?!

– Постойте, Евгений, вам нужно успокоиться, – продолжал вкрадчиво доктор и тоже встал с кресла, чтобы поравняться с пациентом.

– Сомнительные у вас способы успокаивать людей. Пожалуй, я найду себе более компетентного врача!

Александр бросил попытки образумить вспыльчивого собеседника, к тому же время сеанса давно истекло и только крайнее любопытство удерживало внимание доктора Шварца.

Евгений моментально развернулся и успел сделать несколько шагов по направлению к выходу, но тут же почувствовал резкий незримый удар, будто весь мир сорвался с цепи и пронёсся сквозь него. Сердце на мгновение замерло, дыхание спёрло, а тело обдало сильным жаром. В глазах сразу потемнело, а в ушах разразился громкий звон, заглушающий всё вокруг. У Новикова закружилась голова, и он чуть не упал в обморок, но успел схватиться за стену и устоять на ногах. «Что это было? – подумал он. – Какой-то взрыв?»

Когда шок первых секунд схлынул и звон в ушах начал растворяться в тишине, Евгений понял, что потемнело не в его глазах, а что-то поглотило весь свет. Лампы под потолком разом потухли и кабинет погрузился в кромешную тьму, в которой можно разглядеть только слабые очертания предметов интерьера.

– Доктор? – испуганно позвал Евгений охрипшим голосом. – Доктор Шварц?

Его голос буквально разрезал тягучую тишину, растворившую все звуки мира и заполнившую собой всё пространство. Евгений едва мог что-то рассмотреть, даже город за окном затих и провалился в темноту. И только яркое и красивое сияние в небе немного разгоняло мрак и освещало мёртвые грани пустых домов.

– Доктор, это что, какой-то ваш новый фокус? – Голос Новикова дрогнул. – Это не смешно! Где вы?

Он безуспешно вглядывался в темноту, но не обнаружил и следа доктора Шварца. Тот испарился, словно его никогда не существовало. Тогда Евгений осторожно вернулся в центр комнаты, осмотрел кресло, будто психотерапевт решил поиграть с ним прятки, а потом подошёл к панорамному окну. Весь город разом опустел и не подавал ни единого признака жизни или движения. Евгения охватило нестерпимое чувство страха. Он подумал, что остался совсем один, и не мог поверить своим глазам. «Нет-нет, это снова дурной сон или очередной кошмар наяву, я должен проснуться», – твердил он себе, но морок, крепко охвативший его разум, и не думал развеиваться.

Внезапно из глубины сознания послышался глухой стук. Он был очень громкий, отчётливый и буквально окружал Евгения со всех сторон. Он даже осмотрелся, пытаясь понять, откуда идёт звук, но тот был повсюду и нигде одновременно. Он просто был. С каждой секундой грохот от неизвестных ударов нарастал и становился всё ближе и ближе, отдаваясь эхом в голове. Евгений в суматохе помчался к выходу из кабинета, по дороге чуть не споткнувшись об диван, но как только оказался у двери и взялся за ручку, то сквозь ужасающий грохот до него донёсся плохо различимый крик:

– Женя, открой дверь!

#108

Евгений открыл массивную входную дверь и застыл в недоумении. Он явно ожидал увидеть нечто иное, а не центральный зал главного НИИ в городе, где Новиков бывал уже столько раз. Он даже закрыл и снова открыл дверь в наивной надежде, что результат изменится и перед ним предстанет нужное помещение. Правда, он сам не до конца понимал, что хочет увидеть. Его терзали вспышки колючих воспоминаний, где он видел множество разных мест и событий. Перед ним проносились долгие и утомительные будни в офисе, громкие судебные заседания, боль и страх, любовь и страдания, но ярче всего проявлялся образ шикарного кабинета на вершине офисного здания в центре города и внимательные, очень проницательные глаза бородатого мужчины в круглых очках и дорогом костюме. Эти образы не давали покоя, а ноги сами несли вперёд. Его сердце бешено колотилось, тело сковывал непонятный страх, а в голове крутилась одна и та же мысль: «Алексей должен помочь, он моя последняя надежда!»

«Алексей? Тот лектор из института? Но почему именно он?» – продолжал задаваться вопросами Евгений. Но больше всего его пугало то, что образы из неизвестного прошлого затмевали собой все прочие, вытесняли его реальную жизнь. Сонм чужих воспоминаний наполнил его разум. Он едва мог вспомнить, что делал сегодня утром или о чём говорил на работе с другом. В его голове будто бы одновременно существовало с десяток разных Романов в различных версиях сегодняшнего дня, и Евгений уже не мог разобрать, какая из них реальная. «Чёрт, кажется, я действительно схожу с ума», – подумал Новиков и быстро закрутил головой, пытаясь вытрясти из неё чужеродные мысли.

Евгений обернулся и увидел перед собой центральную площадь города, где он любил гулять после работы и размышлять обо всём, когда выдавался редкий случай побыть наедине с собой. Время было позднее. Вокруг уже давно горели фонари и элементы декоративной подсветки, украшающей исторические здания и памятную стелу в самом центре. Небо затянуло тёмными тучами, что ещё сильнее погружало город в тягучую пучину полумрака, а на головы многочисленных прохожих лился холодный весенний дождь. Хотя это мало кого беспокоило, люди продолжали неторопливо гулять по вымощенной брусчаткой площади, наполняя её целой россыпью разноцветных зонтов.

По небу прокатился раскат первого майского грома, который вырвал Евгения из плена собственных мыслей и вернул в реальность. Только сейчас он понял, что промок насквозь и его не спас даже длинный плащ, накинутый поверх рабочего костюма.

– Эй, ты заходишь или нет, чего застрял? Дождь на улице! – внезапно прозвучал рядом с Евгением чей-то недовольный голос.

Молодой юноша, по всей видимости, студент этого института, стоял на ступеньках позади Новикова, раздражённо что-то жевал и переминался с ноги на ногу, засунув руки в карманы своего просторного спортивного костюма. Евгений в растерянности посмотрел на парня, но ничего не ответил. Студент подождал пару секунд, потом злобно захрипел, закатил глаза, выплюнул на землю жвачку и, грубо оттолкнув Евгения в сторону, прошмыгнул в открытую дверь.

– Придурок… – пробурчал грубиян напоследок.

В другое время Евгений мог дать отпор, ответить что-то нелестное, тем более обидчик был намного младше его, но сейчас его мысли оказались заняты совсем другим. «Алексей должен помочь», – бесконечно крутилось в его голове, а в груди разрастался огромный комок тревоги. В памяти всплывали многочисленные образы улыбчивого человека с добродушным лицом, стоявшего за кафедрой лекционного зала и смотрящего прямо в душу из глубин чужеродных воспоминаний. Евгений был уверен, что никогда не встречал этого человека, но отчего-то точно знал, что он ему нужен. При этом отчётливо помнил его голос, красивые и умные речи, помнил, как пожимал ему руку и… кричал на него?

Новикова вновь укололи видения из недавнего прошлого, он обхватил голову и стремглав бросился сквозь просторный выставочный зал на первом этаже института. С искоркой безумия в глазах он начал заглядывать во все открытые двери, но за ними никого не оказалось. К этому времени занятия уже закончились и только небольшие группы студентов продолжали толпиться у аудиторий. Евгений судорожно метался между ними, приставал ко всем, кто попадался на глаза в широких коридорах института, пытаясь узнать, где сейчас находится некий Максимов, но в ответ ему лишь пожимали плечами и с опаской оглядывались на странного незнакомца в плаще. Новиков чувствовал, что находится на пределе и начинает сходить с ума. Он цеплялся за мысль о таинственном лекторе, что застряла в его голове, как за последний спасательный круг, чтобы удержаться на поверхности его расколовшейся реальности.

Наконец на третьем этаже в одном из коридоров он обнаружил небольшую группу студентов, а рядом с ними знакомую фигуру в том самом нелепом свитере. Евгений сразу же помчался к ним, резко схватил Максимова под руку и с силой оттащил в сторону.

– Что вы делаете? Отпустите меня! – громко и с возмущением причитал Алексей под удивлённые взгляды его студентов.

Евгений отпустил его руку и уже хотел что-то сказать, но тут понял, что все слова куда-то разом улетучились. Как только он оказался у столь желанной цели, то моментально потерял дар речи. Он тяжело дышал, разглядывая лектора, и пытался осознать, что вообще тут делает. Да, это точно он – мужчина из его воспоминаний. Всё та же борода, зализанная набок причёска и доброе лицо с серыми и умными глазами, но сейчас они были нахмурены и с подозрением осматривали внезапного гостя.

– Помогите, – выдавил из себя Евгений почти шёпотом. – Вы должны мне помочь.

– Простите, мы знакомы? – спросил Алексей и ещё сильнее нахмурился. – Если вам нужна какая-то помощь, я могу позвать…

– Конечно мы знакомы! Вы разве меня не узнаёте? Я был на ваших лекциях, – выпалил Евгений, но потом сам смутился от своих слов. – Вроде был, может, не в этой жизни.

Глаза Алексея округлились от подобных заявлений.

– Простите, я вас не понимаю. Давайте я всё-таки…

– Лекция о параллельных вселенных, межзвёздных путешествиях, о всеобщем единстве? Ну же, вспоминайте?! – Евгений буквально молил, но сам не понимал, чего хочет добиться.

– Но я не проводил такой лекции, – опешил Алексей и обернулся посмотреть на своих студентов. – Точнее, я думал об этом, планировал. Вы что, путешественник из будущего? – Максимов даже усмехнулся.

– Скорее, из прошлого, – с грустью заключил Евгений.

– Вот только его не существует, – ответил лектор в шутку.

Алексей немного расслабился и снова улыбнулся. Вся эта ситуация начинала его забавлять. Вот только Евгению было не до шуток.

– К сожалению, оно существует и преследует меня. Прошлое, настоящее – всё смешалось в моей голове. Поэтому мне нужна ваша помощь.

– Подождите! – Алексей вдруг напрягся, снова нахмурился, а его зрачки расширились. – А вот теперь мне кажется, что я вас где-то видел. Проклятье!

Максимов отшатнулся немного в сторону и потёр рукой глаза.

– Не понимаю, странное чувство, – добавил он.

– Дежавю?

Алексей оцепенел и уставился на собеседника с широко раскрытыми глазами и будто перестал дышать. Это слово прозвучало для него как гром среди ясного неба.

– Кто вы? – уже серьёзно и с опаской спросил Максимов, отходя на шаг. – Что вам нужно?

– Хотел бы я знать. Я давно потерялся во времени, и мне кажется, только вы можете с этим помочь.

– Я?! Но как?

Алексей совсем не понимал, что происходит в его мыслях. Впервые он почувствовал себя таким потерянным и беззащитным перед загадками, что ставила ему жизнь. Необъяснимая и пугающая тревога начинала разрастаться внутри него и охватывать всё тело.

В коридоре гулким эхом пронёсся звук размеренных шагов, отдававшихся звонким стуком каблуков. Неизвестный приблизился к Евгению сзади, а затем он услышал мелодичный и тонкий женский голосок, пронзивший его насквозь.

– Лёша, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь потерянным, – с тревогой спросила девушка, врываясь в его разговор со странным мужчиной в плаще.

Безусловно, Евгений узнал этот голос, он был роднее всего на свете. Он поддерживал его в трудные минуты, будил с утра и встречал по вечерам, ласкал слух и успокаивал, когда он злился. Но Евгений не понимал, как она оказалась здесь. Он обернулся и встретился лицом к лицу с главной драгоценностью в своей жизни. Всё тот же курносый нос и притягательные карие глаза, только волосы были непривычно распущены и вились на плечах.

– Катя? Что ты тут делаешь? – недоумевал Евгений.

Девушка смерила его презрительным взглядом.

– Работаю. А вы кто? – как-то грубо ответила она и подошла к Максимову: – Лёша, это твой друг?

Девушка встала рядом с Алексеем, прижалась к нему и обняла за талию. Катя выглядела намного ниже его и была одета в деловой и строгий костюм серого цвета и чёрные туфли на высоком каблуке, что немного компенсировало её низкий рост. Вероятно, она тоже была преподавателем или сотрудником местного НИИ.

«Но как же так? – подумал Евгений. – Она же работала совсем в другом месте?»

В один момент всё вокруг него превратилось в иллюзию, дурной кошмар без начала и конца. Сама жизнь стала ложью.

– Лёша, ау, ты чего молчишь? – Её голос резко смягчился. – Может, тогда познакомишь со своим другом? Раз уж он меня знает.

Девушка немного потрясла Алексея, выводя того из ступора.

– Ах да, это моя жена Екатерина, – растерянно сказал он и указал на Евгения: – А это… – Он сделал длинную паузу, а потом хмыкнул: – А он не сказал.

– Вот те раз, – удивилась Катя. – Тогда кто это, Лёша, и откуда он меня знает?

Алексей вопросительно уставился на Евгения, но тот уже в смятении отступал назад, не понимая, что происходит вокруг. В его голове сильно зашумело, а в глазах поплыло. Он привалился к стене, но тут же почувствовал мощный удар в спину, будто от невидимой взрывной волны, после чего весь свет в здании моментально погас, забирая с собой в темноту всех людей и звуки этого мира. Евгений открыл глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь кромешную тьму, сковавшую всё пространство, или услышать хоть чей-то голос, но вокруг была тишина, нарушаемая лишь равномерным шелестом дождя за окном. К этому времени на улице совсем стемнело, и Евгений смог различить только слабые очертания коридора института.

– Алексей? Катя? – осторожно позвал он, уже прекрасно понимая, что ответа не последует.

Лишь эхо его голоса разнеслось вокруг, улетая вглубь здания и растворяясь в безжизненном мраке. Внезапно за окном сверкнула молния, частично освещая коридор, и Евгений понял, что остался совсем один. Все люди куда-то пропали, будто их одним махом стёрли из реальности, оставив за собой лишь безжизненные стены.

– Только не снова, нет! Это повторяется, – причитал Евгений, продолжая отступать под грохот грома.

Сделав пару шагов, он помчался назад. Ему хотелось вырываться из этого жуткого здания, ощутить отрезвляющий дождь на своём лице, почувствовать себя живым. Но на первой же лестнице он запнулся в темноте и полетел с неё вниз, пока не ударился головой о бетонный пол.

#109

Сегодня выдался особенно тёплый майский вечер. Как и всю последнюю неделю, жители города наслаждались ласковыми лучами солнца, мягким, как перина, южным ветром и звонкой трелью птиц по утрам, вернувшихся из тёплых стран. На деревьях уже вовсю распускались почки, а воздух наполняло невероятное предчувствие и запах скорого лета.

Прошёл целый год как Евгений переехал в собственный загородный дом, расположившийся на окраине элитного коттеджного посёлка, всего в десяти минутах езды от города. Это было невероятно дивное место: хорошие и чистые улочки, украшенные витыми фонарными столбами, красивые и большие дома со всевозможными архитектурными и инженерными изысками, полностью охраняемая территория и даже свой небольшой парк. Перед каждым личным замком уважаемых жителей города непременно располагался палисадник, где местные богатые особы высаживали необыкновенной красоты цветы и растения, негласно соревнуясь друг с другом за звание главного прожигателя жизни. Чего ещё можно желать?

Вот только жилище Евгения было не такое помпезное, как у его соседей, да и находилось в самом дальнем конце посёлка. Будто гадкий утёнок в изгнании у стаи уже белых лебедей. У него был небольшой двухэтажный дом из жёлтого кирпича со скромной отделкой и обычной травяной лужайкой перед входом, за которой мало кто ухаживал. Несмотря на то что Евгений прослыл в городе известным и уважаемым адвокатом с баснословными гонорарами, он всё равно не мог себе позволить такой шикарной жизни, о которой мечтал и к чему всегда стремился. Но он пожертвовал всем, чтобы хоть одной ногой оказаться среди самых успешных господ города. Отдал все накопленные богатства, влез в огромные долги, но всё-таки выкупил этот небольшой клочок земли и построил скромный, по местным меркам, дом. Чтобы его семья могла хоть немного разделить успех последних лет напряжённой работы и почувствовать себя на вершине мира.

Жена Евгения не до конца разделяла стремления мужа. В отличие от него, ей каждый день приходилось мотаться на работу в город и обратно, на что уходила уйма времени. Семейный бюджет распылялся на поддержание видимости успешной жизни, из-за чего у них был один автомобиль на двоих, что также не придавало стабильности в отношениях и часто приводило к спорам. Но сегодня был другой случай. Пока жена была на работе, Евгений устроил себе небольшой отпуск после очередной победы на судебной арене.

Первый этаж их общего дома скорее походил на небольшую квартиру-студию, где компактно разместились скромная кухня рядом с входной дверью, обеденный стол по центру и гостиная или, вернее, уголок для вечернего отдыха. Здесь у стены стоял огромный телевизор, а перед ним – любимый диван Евгения: невероятно мягкий и ласкающий взор приятным бежевым цветом. Именно здесь хозяин дома мирно дремал перед включённым телевизором, где показывали очередную сводку новостей. Евгений сам не заметил, как провалился в сон под убаюкивающий и безэмоциональный трёп говорящих голов с экрана. Но тут неожиданный удар из темноты вырвал Новикова из сна. Он рывком подскочил на диване, задыхаясь от сковавшего его страха и давящего внутри чувства, потом сел на край и попытался отдышаться. Евгений не понимал, что с ним происходит: перед глазами кружили образы из ночных кошмаров, голоса неизвестных ему людей. Он впился в голову ногтями, будто желал разодрать её на части и вытрясти дурные мысли, не дававшие ему покоя.

– Это всё сон, очень дурной сон, тебе нужно успокоиться, – уговаривал себя Евгений, раскачиваясь взад-вперёд на диване. – О нет, похоже, это опять началось…

Тем временем диктор из программы новостей продолжал свою заунывную тираду, ещё больше нагоняя тревоги:

«…к этому часу неизвестно, что стало причиной конфликта. Лидеры других стран призвали немедленно прекратить огонь и сесть за стол переговоров. В это же время глава Альянса назвал слова нашего президента недопустимыми и потребовал прекратить эскалацию ситуации и отвести войска от границы. На что МИД подчеркнул, что все действия нашего государства являются лишь ответом на увеличение военного присутствия стран Альянса у наших границ. Напоминаем, что сегодня по неизвестной причине войска Альянса открыли огонь по группировке наших пограничных войск. Пока что данный инцидент не удаётся уладить и все призывы прекратить огонь не увенчались успехом. Президент уверил, что сделает всё возможное, чтобы…»

Евгений схватил пульт с небольшого кофейного столика перед диваном, выключил телевизор и следом запустил в него пультом от злости.

– Идите все к чёрту! Достали! – громко рявкнул Новиков.

Пошатываясь он встал с дивана и побрёл на кухню. Теперь к атакующим его мыслям добавился раздражающий свист в ушах, сквозь который до него доносились неразборчивые голоса из ночных кошмаров. Оказавшись на кухне, он нашёл в одном из навесных ящиков пластиковую баночку с таблетками и судорожно проглотил одну из них. Потом запил её водой из-под крана и тут же умылся под холодной струёй. Голоса постепенно затихали и растворялись, оставляя после себя только тихий шум и тяжесть в голове. Евгений вздохнул с облегчением. Холодная вода немного успокоила его мечущийся разум, а скоро ещё подействует таблетка, и тогда кошмары вновь отступят в глубины подсознания.

На кофейном столике завибрировал мобильный телефон, а потом раздался мелодичный и негромкий звонок. Евгений вернулся в гостиный уголок, взял трубку в руки и увидел на экране вызова долгожданное имя.

– Катя? – сдавленным голосом спросил он, нажав на кнопку. – Это ты?

– Конечно, я, дурачок, – удивился приятный женский голос на другом конце телефонного звонка и игриво спросил: – У тебя что, есть другие Кати на примете?

Евгений облегчённо выдохнул, сам не зная почему.

– Я просто рад, что ты позвонила.

– Ты какой-то странный, у тебя голос дрожит. У вас там всё хорошо?

– Да-да, не волнуйся, я просто задремал у телевизора, и сон плохой приснился.

– Насколько плохой? – серьёзным тоном уточнила Катя.

– Да всё уже, забудь, меня отпустило.

– Ну хорошо, ты меня так не пугай. Вообще, я звоню сказать, что немного задержусь в институте.

– С Алексеем?! – неосознанно выпалил Евгений.

– С каким ещё Алексеем, ты о чём? Не дури. Ко мне тут дипломники нагрянули со своими вопросами, но я постараюсь быстрее со всем разделаться – и сразу домой. Если пробок не будет, то вернусь через пару часов, хорошо?

– Хорошо…

– Ты свои таблетки принимаешь? – внезапно и с подозрением спросила Катя.

– Принимаю, не волнуйся.

– Смотри, а то расскажу всё доктору Шварцу. Не будешь пить таблетки – кошмары опять вернутся, – обеспокоенно сказала она, а потом, резко сменив тон, весело добавила: – Кстати, у нас тут билеты предлагают за полцены на оперу «Орфей и Эвридика». Мне взять? Ты вроде давно хотел сходить?

– Билеты? – оживился Евгений. – Ого, конечно, такое я не могу пропустить.

– Тогда отлично. Ну всё, не забудь дочку уложить спать, ей завтра рано вставать, а я побежала, скоро увидимся, целую.

Катя сбросила звонок, даже не дождавшись ответа. Дочку? Почему-то эта фраза вызывала небольшое смятение и новый приступ шума в голове Новикова. Он положил телефон обратно на столик и начал усиленно массировать виски.

– Папа, с тобой всё в порядке? – послышался тоненький детский голосок совсем рядом с ним.

На лестнице, которая вела на второй этаж и примыкала к гостиной, стояла маленькая девочка лет пяти, одетая в светло-розовую пижаму. Угольно-чёрные волосы, свисающие до плеч, чуть вздёрнутый носик и глубокие карие глаза – она будто маленькая копия своей мамы. Девочка крепко прижимала к груди мягкую игрушку в виде чёрного кота и чуть слышно шмыгала носом. Она успела спуститься на середину лестницы, и, вероятно, слышала разговор своих родителей, и сейчас немного смущённо и встревоженно смотрела на отца, переминаясь от холода на ступеньках своими босыми ножками.

– Да, милая, папа в порядке, просто немного устал.

Евгений вдруг почувствовал, как начинают расцветать все краски жизни, как отступают страх и шум в голове, проходит чувство тревоги, потерянности, затихают голоса и чужие воспоминания. Весь остальной мир и невзгоды отступили на второй план, а мысли заняла его главная гордость – любимая дочка Анна.

– Это мама звонила? – спросила девочка, продолжая крепко обнимать пушистую игрушку.

– Да, золотце, мама сказала, что немного задержится на работе.

– Опять эта работа, – расстроилась Анна.

– Время такое, конец учебного года, много студентов. Но она сказала, что обязательно зайдёт проведать тебя перед сном, а пока велела уложить тебя спать.

– Но мы с кисой ещё не хотим спать, – упрямилась девочка.

– Милая, тебе и твоему котёнку завтра рано вставать, пожалей хотя бы его.

Девочка ничего не ответила, а только надула губы и начала раскачиваться из стороны в сторону.

– Давай так, – вздохнув, продолжил Евгений. – Ты уложишь кота спать, а сама просто полежишь рядом и будешь следить, чтобы никто не нарушил его сон. Хорошо?

– Хорошо, – с грустью в голосе ответила Анна и посмотрела в глаза своему плюшевому питомцу: – Пора спать, котик, папа велел.

– Папа лишь следует указанием мамы, – с улыбкой добавил Евгений. – А кто мы такие, чтобы спорить с мамой, верно?

– Да, маму лучше не сердить, – понуро согласилась девочка. – Папа, а ты почитаешь мне перед сном?

– Конечно, милая, беги пока в кровать, я скоро приду.

Анна радостно подпрыгнула на месте и затопала вверх по ступенькам. Евгений проводил её взглядом и почувствовал, как внутри вновь начинает нарастать беспричинная тревога. Он посмотрел на телефон, борясь со стойким желанием позвонить жене, чтобы ещё раз услышать её мелодичный голос, но потом замотал головой, пытаясь вернуться в лоно приятных мыслей о дочери. Только они помогали забыться, отрешиться от всего мира и на время сбежать от теней, что уже шли по его пятам.

Евгений вернулся на кухню, взял баночку с таблетками и достал из неё ещё одну капсулу. Несколько минут разглядывал её на ладони, не решаясь превысить выписанную дозу, но потом всё-таки быстро проглотил, желая хотя бы в этот вечер не вспоминать о преследующих его кошмарах. «Надеюсь, доктор Шварц не будет сильно против, мне это нужно», – подумал Новиков.

Выпив следом целый стакан воды, Евгений поспешил в комнату дочери на втором этаже. Небольшая спальня утопала в приятных кремовых оттенках, а стены и потолок украшали многочисленные блестящие звёздочки. Ночью, когда сквозь единственное окно украдкой заглядывала луна, она тускло отражалась и переливалась на них, превращая всю комнату в волшебную поляну под звёздным небом.

Евгений осторожно открыл дверь, словно боялся, что его дочка уже успела заснуть, но она даже не была в постели, а стояла у распахнутого окна и с увлечением смотрела на небо. Для этого Анна умудрилась подставить небольшой стульчик, чтобы дотянуться до ручки на окне. Несмотря на то что там стояла укреплённая москитная сетка, которая ограждала не только от непрошенных гостей снаружи, но и от любознательных негодниц изнутри, у Евгения всё равно замирало сердце каждый раз, когда он видел дочь у подоконника.

– Ты зачем открыла окно, простудишься же? – переживал недовольный отец. – А ну, марш в кровать!

– Папа, папа, смотри как красиво, – верещала девочка, оборачиваясь на мгновение и затем указывая пальцем на небо.

Евгений подошёл к окну и увидел, что всё небо сверкает и переливается разноцветным свечением. Будто где-то там, в небесной канцелярии, пролили целый океан красок, и он теперь бурлил, расходился волнами до самого горизонта.

– Папа, как же это здорово, правда? Я никогда раньше такого не видела!

– Я тоже.

Евгению вдруг стало не по себе от увиденного. Непонятная тревога с новой силой вцепилась в него своими когтями и раздирала изнутри. Он соврал, и в первую очередь самому себе. Евгений был уверен, что уже где-то видел подобное свечение, но проще было промолчать, чем пытаться объяснить пятилетнему ребёнку все перипетии его душевного заболевания.

– Что это, папа? Это магия? Какой-то злой колдун пытается заколдовать нас? – не унималась Анна.

– Возможно и так, – ответил Евгений, не в силах отвести взгляд от таинственного танца света.

Новиков заметил, что его соседи тоже выглядывали из окон и некоторые даже высыпали из домов на улицу, чтобы лучше рассмотреть завораживающее зрелище.

– Мне страшно, – резко переменилась в лице Анна. – Я не хочу стать лягушкой или превратиться в дерево.

– Не волнуйся, здесь нас никому не достать, наш замок неприступен для всех злых колдунов, иди уже в кровать, – сказал Евгений, закрывая перед носом дочери окно и отстраняя её от подоконника, а потом с грустью добавил: – По-моему, в твоей жизни слишком много сказок.

– Но ты ведь почитаешь мне? – с тревогой спросила девочка на полпути к кровати. – Ты обещал!

– Да, обещал, – выдохнул Евгений. – Выбирай книжку.

Радостно ликуя, Анна подбежала к небольшому шкафчику с книжками рядом с кроватью, достала самую первую и протянула её отцу. Он взял в руки большую и красочную книгу в твёрдом переплёте. Её обложка гласила: «Легенды и мифы Древней Греции». Это была любимая книга Евгения в детстве, которую он читал много раз и с любовью хранил все эти годы, чтобы передать своим детям. Старая, потрёпанная, но до сих пор крепкая книга, готовая воспитать на героическом эпосе ещё не одно поколение. Евгений с грустью улыбнулся, вспоминая многие вечера, проведённые за изучением красивых иллюстраций в представлениях себя на месте героев легенд. Но теперь эти мечты принадлежат не ему.

Новиков взял в руки стул с высокой спинкой, стоявший у одной из стен, придвинул его к кровати, куда уже запрыгнула его дочь, и сел рядом с ней.

– Почитай про Геркала, – с радостью в глазах попросила девочка.

– Ты хотела сказать про Геракла? Но, Солнышко, мы уже читали про него столько раз, ты уже должна наизусть его выучить. Давай лучше найдём другую легенду, в этой книжке столько всего интересного.

– Нет, хочу про Геркала, – протестовала Анна.

– Ох, да не Геркал он, а Геракл, сколько раз говорить… – Евгений вдруг осёкся, будто вспомнил что-то очень важное, а потом внимательно посмотрел на довольную и весёлую мордашку и тоном строгого воспитателя спросил: – Аня, а ты почистила зубы перед сном?

– Да-а, – протянула дочка, украдкой пряча взгляд.

– Честно-честно? Покажи зубки.

– Не-а, – промычала девочка, мотая головой и плотно смыкая губы.

– Ты ведь знаешь, что папу обманывать бесполезно. Он всё видит, всё знает. Напомни главное правило нашей семьи?

– «Мы никогда не врём», – пропищала Анна, виновато потупив взор.

– Именно! Никогда. Особенно родным. В конечном счёте ты делаешь хуже только самой себе. Бегом чистить зубы!

– Но, папа! – пыталась протестовать девочка. – Я утром почищу.

– И утром тоже. Так что давай без всяких «но», быстро в ванную! А я пока поищу, что нам почитать новенького в этой книжке.

Девочка с обидой вздохнула, надула губы, будто её обрекают на адские муки, спрыгнула с кровати и побрела в ванную комнату, которая располагалась чуть дальше по коридору. Евгений в это время осторожно открыл книгу, повидавшую немало озорных прикосновений от любопытных детских ручек, и начал не спеша её перелистывать. Он внезапно вспомнил свою юность, шелест страниц в руках, знакомый запах и приятное волнующие чувство от встречи с каждой историей. Вот мифы о великом Зевсе и богах Олимпа, об Афине и тёмном царстве Аида, вот чудеса прямиком из кузни Гефеста, а вот про век героев и Геракла. Сколько воспоминаний будоражили эти картинки. Евгений перелистнул ещё несколько страниц, пока его взгляд не зацепился за рассказ под названием «Мойры – дочери Хаоса». Вторую половину разворота венчала красивая иллюстрация, где изображались три миловидные женщины в белых одеяниях и с венками на головах. Они сидели вокруг большего веретена и пряли длинную нить, при этом одна из героинь держала в руках ножницы и пыталась перерезать её.

Евгений ощутил необъяснимое и гнетущее чувство, глядя на эту картинку, в его висках закололо, а с лица вмиг исчезла улыбка. Он нахмурил брови и провёл пальцами по изображению женщин. Что-то было не так с этой иллюстрацией. «Откуда это странное беспокойство?» – подумал Евгений и приложил руку к груди, чтобы почувствовать, как быстро бьётся его сердце. Сквозь удары и нарастающий рокот в голове он будто услышал чьи-то далёкие голоса, пугающий и слабо различимый шёпот. Затем Евгения ослепила внезапная и яркая вспышка, возникшая буквально ниоткуда, и через резкую боль в глазах он успел разглядеть странное слово «Коринф», начертанное на древнегреческом языке. В тот момент он даже успел удивиться тому, что смог понять эту надпись. Несмотря на то что Новиков всегда любил культуру Древней Греции, он не был в неё настолько погружён.

Евгений сильно зажмурился, стараясь избавиться от странных видений. «Ну же, таблетки, почему вы не работаете?» – возмущался он внутри себя и даже подумывал сходить и принять ещё одну.

Пока боролся с бунтующим разумом, в комнату вернулась его дочь и с разбега запрыгнула в кровать, где уже нежилась её любимая игрушка. Новиков вздрогнул и открыл глаза.

– Папа, ты чего, уже спишь? – хихикнула она, а затем принялась укладывать рядом с собой плюшевого любимца. – Ты тоже спи, котик. Сейчас мы почитаем тебе про могучих героев, которые защитят нас от злого колдуна.

Анна с опаской посмотрела в сторону окна, где ещё сияла в небе непонятная «магия», а потом заглянула в книгу на руках отца.

– «М-мой-ры, до-чер-ри Х-ха-о-са», – по слогам прочитала она и задумчиво произнесла: – Их папа, наверное, не заставляет чистить зубы. А кто это?

– Ой, это я случайно открыл, – очнулся от ступора Евгений. – Хочешь, про них почитаем?

Анна пожала плечами, хотя хорошо понимала, чего она хочет на самом деле.

– Кто такой Хаос? Какое странное имя, – пролепетала она, устраиваясь в кровати удобнее и натягивая на себя одеяло.

– Один из первых богов, создатель всего мира.

– Но ты говорил, что Зевс самый главный?

– И он тоже, только он был после. Хотя тут написано, что по разным версиям Мойры были дочерями Хаоса или Зевса.

– Они не знают, кто их папа? Это грустно, я вот знаю, кто мой папа, – сказала Анна и довольно улыбнулась.

– У древних греков всё было очень запутанно, милая. У их легенд множество версий, которые менялись время от времени.

– Пусть Хаос будет папой, – заключила Анна. – У Зевса уже есть Гер… Геракл!

– Пусть будет Хаос, – улыбнулся Евгений и потрепал её по голове.

– А что делают его дочки на картинке? – спросила Анна и снова приподнялась в кровати, чтобы заглянуть в книжку.

– Они прядут нить судьбы.

– Судьбы? Это как? – спросила Анна и уставилась на отца большими и жутко любопытными карими глазами, в глубине которых можно было разглядеть своё отражение.

– Не в прямом смысле, золотце, легенды всегда иносказательные.

– Какие-какие?

– Писатели очень любят в красивых образах рассказывать о сложных вещах, чтобы любой читатель понял. Вот смотри, тут написано, что у каждого человека есть своя нить судьбы, которую начинают прясть после его рождения три дочери Хаоса: Лахесис, Клото и Атропос. Именно они отвечают за наши судьбы, следят за тем, кем мы станем, как проживём свои жизни.

– За мной они тоже следят? – испуганно спросила Анна и натянула одеяло до носа.

– Нет, конечно, это же сказки, легенды. Древние люди плохо понимали, как устроено всё вокруг. У них не было таких школ, как у нас, и поэтому объясняли себе мир, как могли.

– А я пойду в школу? – неожиданно поинтересовалась дочка. – Хочу знать, как устроен мир.

– Конечно, пойдёшь, скоро, а сейчас давай папа тебе расскажет, как его понимали древние греки, – улыбнулся Евгений. – Итак, богиня Лахесис – первая сестра, она назначала жребий ещё до рождения человека, определяла его дальнейшую судьбу и следила за её исполнением. Он как бы разматывала отмеренный клубок человеческой жизни со всеми её невзгодами, превратностями судьбы, отмеряла всё, что нам суждено преодолеть. Поэтому её часто изображали с меркой и весами. Ещё её называли мойрой прошлого, или предстоящего. Она пропускала через себя ту нить, которую будет прясть на веретене её сестра Клото. Вот, смотри. – Евгений повернул книгу к дочери и ткнул пальцем в одну из нарисованных женщин: – Это Лахесис, а вот эта, с веретеном, – Клото.

– Угу, – ответила Анна, выглядывая из-под одеяла, и, кажется, совсем не понимая сути, просто хлопала глазами.

– Вторая сестра Клото – это мойра настоящего. Она непосредственно прядёт нить судьбы, буквально нанизывая события настоящего времени на жизнь человека. А вот третья сестра – Атропос…

Евгений запнулся, когда в очередной раз произнёс это имя, у него вдруг закружилась голова, а зрение помутилось. Он прикрыл глаза, ощущая новый прилив пугающего шума в голове, но теперь сквозь слабо различимый шёпот он услышал ясные и громкие слова, торжественно возвещающие: «Знакомьтесь – Атропос!» Евгений сразу узнал этот голос, ведь он был… его. Он часто задышал, ощущая, как сердце готово выпрыгнуть из груди. Вдруг он почувствовал нежное прикосновение и услышал тревожный тонкий голосок, вырывающий его обратно в реальность.

– Папа, с тобой всё в порядке? – испуганно спросила Анна, осторожно потрясая отца за запястье.

– Да-да, не волнуйся, немного голова закружилась, сейчас пройдёт. Наверное, мне тоже нужно поспать.

– Хорошо, только что там с третьей сестрой? Ты так и не сказал, – согласилась девочка, делая вид, что ей интересно.

Евгений с некоторым опасением опустил взгляд в книгу и глубоко вдохнул.

– «Атропос – мойра будущего, – продолжил он читать, всеми силами пытаясь сдержать незримую плотину внутри своего разума. – Неотвратимая, неумолимая, она неуклонно ждёт своего времени с ножницами в руках, чтобы перерезать нить нашей жизни».

Новиков прервал чтение и со странным, пугающим чувством уставился на иллюстрацию, с каждой секундой становившейся всё более жуткой.

– Мне страшно, папа, – взмолилась Анна, заползая всё глубже под одеяло. – Они злые и нехорошие. Давай больше никогда не будем про них читать?

– Не бойся, милая, они же не существуют. Это просто глупая сказка, – попытался успокоить её Евгений.

– Честно-честно?

– Конечно же, ведь мы что…?

– Мы никогда не врём! – закончили они почти хором и засмеялись.

– То-то же, – добавил Евгений и дурашливо ткнул пальцем в кончик её носа.

– Это хорошо. Я бы не хотела, чтобы мной управляли какие-то страшные тёти, – насупившись, сказала Анна.

– Я тоже, милая. Мы никому не позволим управлять нашими жизнями.

– А вдруг они всё-таки существуют? – не унималась девочка.

Евгений широко улыбнулся, глядя в её испуганные глаза.

– Не волнуйся, я всегда буду рядом, чтобы защитить тебя.

Не успел он насладиться отблеском счастья на лице маленькой девочки, как свет в доме быстро моргнул. Евгений закрыл книгу и с подозрением уставился на торшер у кровати, который весь вечер освещал комнату мягким и тёплым светом. Тут же где-то вдалеке раздался приглушённый, но раскатистый звук взрыва. Он с каждой секундой нарастал, приближался угрожающей и разрушительной волной. Ещё пара секунд и весь дом затрясся, стены заходили ходуном, книги начали падать с полок, а торшер упал и разбился, погружая комнату в зловещую полутьму. Анна громко вскрикнула и закрыла глаза руками.

– Папа, что это! Это они? Сёстры? Или злой колдун? Папа, мне страшно, – верещала девочка и не могла успокоиться.

– Аня? Аня? Милая, ты меня слышишь? – заголосил Евгений, пытаясь отнять её руки от лица, чтобы посмотреть в глаза.

– Папа! – девочка громко заплакала.

– Солнышко, лезь пока под кровать, быстрее!

– Мне страшно! – продолжала повторять Анна.

– Я здесь, я рядом, не бойся.

Евгений одним рывком стащил дочь с кровати, не до конца отдавая отчёт своим действиям. Он не знал, что происходит, откуда это землетрясение, бежать ли им на улицу или прятаться. А что, если дом сейчас рухнет? Новиков пытался о таком не думать, его охватил приступ паники, он был напуган не меньше маленькой девочки. Все его мысли были о том, как подальше спрятать свою главную ценность в жизни и не смог придумать ничего лучше, чем с силой затолкать плачущего ребёнка под кровать, а сам тем временем бросился к окну, чтобы узнать, что случилось. Но только он приблизился к подоконнику, как снова почувствовал знакомый удар невидимой волны, прошедшей сквозь него и тут же всё прекратилось. Землетрясение утихло, но вместе с ним пропал и весь свет в посёлке, даже обычное зарево от огней города, которое он наблюдал каждый вечер, исчезло с горизонта, лишь тотальная тьма, тишина и ни единой живой души. Будто никто и не заметил таинственного взрыва и тряски, чуть не разрушившей весь дом.

Продолжить чтение