Читать онлайн Нечисть Швеции. Обитатели кладбищ, лесов и полей бесплатно

© Антонова-Андерссон Ю.В., текст, 2024

© Шур А.И., иллюстрации, 2024

© Издательство АСТ, 2024

Предисловие

Предания о домовых, леших, водяных существуют во всех культурах с незапамятных времен. Вмешательство потусторонних сил – отличный способ истолковать непонятные явления природы, объяснить собственные неудачи и неприглядные поступки.

Подводные течения и водовороты – не что иное, как проделки русалок и водяных. Гроза – охота богов за лесными девами. Туман – танец одетых в белоснежные наряды эльфиек.

Каждый может заблудиться, ошибиться, промахнуться. Кто виноват? На поверхности идея: сослаться на какое-то неизвестное существо. Не устоявший перед соблазном и закрутивший роман с незнакомкой моряк укорит принявшую человеческий облик русалку. Решивший увильнуть от работы батрак будет заверять, что его забрал в гору тролль. Охотники, сбившиеся с пути или вернувшиеся ни с чем, сошлются на происки лесной девы.

Выполняла нечисть и предостерегающую функцию. Дети не заходили в омут, потому что там жил опасный водяной, и держались подальше от глубоких колодцев, где обитал «колодезный старик». Взрослые старались не бродить без надобности по ночам – иначе велика вероятность наткнуться на привидение. Попытка избавиться от внебрачного ребенка была чревата превращением его в призрака. Ну а распутный образ жизни и беспорядочные связи нередко «вскрывались», когда женщины рожали детей якобы от троллей и морских царей.

При этом нечисть не только вызывала страх, но и вселяла определенную уверенность и надежду. Ходячий мертвец – не что иное, как доказательство существования иного мира, и, соответственно, смерть – это не вечная разлука с близкими. Если убить дракона, охраняющего сокровища, можно не только сделать доброе дело, но и завладеть богатством. А ритуалы проводили, чтобы задобрить духов и тем самым гарантировать хороший урожай или удачу на охоте. Потусторонние силы при правильном к ним отношении станут не вредить, а помогать и защищать.

Когда появилась нечисть?

Рассказы о других мирах возникли в глубокой древности и со временем претерпели изменения. На территории Скандинавии нечисть впервые упоминается в древнеисландской литературе, где словами vätte и troll обозначают все потусторонние силы, включая богов. В сборнике правовых норм Исландии XII века говорится: «Надлежит верить в Бога и его святых, а не поклоняться языческим веттам». А в норвежских средневековых законах за «пробуждение троллей» предусматривалась смертная казнь, и приговор не подлежал смягчению.

В Швеции существа из других миров фигурируют, в первую очередь, в раннесредневековых балладах. Сюжеты нередко заимствовались из преданий континентальной Европы, поэтому в других культурах и языках вполне можно отыскать похожие истории. Чаще всего героями баллад становились водяные, русалки, оборотни или же разного рода духи и призраки[1].

С приходом христианства в Скандинавии начинается демонизация духов. Отныне их либо приравнивают к Дьяволу, либо объявляют его главным орудием. В XVI столетии шведский церковный деятель, историк и писатель Олаус Магнус составляет «Историю северных народов», в которой пренебрежительно отзывается о все еще существующих языческих обрядах скандинавов и упоминает, среди прочего, эльфиек, лесных дев, томтенов и троллей:

«Даже обитатели самых отдаленных северных областей, которые, по мнению многих, совершенно пустынны и не населены, не избежали поклонения бесам и долгое время блюли нечестивую обрядность. Эти лесные люди (как некогда остальные племена рода человеческого, ныне уже цивилизованные) по тем или иным причинам повторяют общие для всех ошибки и обращаются за помощью и защитой к ложным богам»[2].

Отказ от старых верований давался нелегко. Библия повествовала о далеких событиях в неизвестных странах и рассказывала о жизни после смерти, в то время как фольклор обращался к будничной реальности, нередко предлагая полезные советы и важные инструкции о том, как чистить хлев, работать в поле, готовить еду. Людей волновало, как улучшить урожай, поймать больше рыбы и излечиться от болезни, а не что ожидало их в загробном мире. На первых порах Церковь усиленно боролась с верой людей в потусторонних существ, но постепенно шведские священники увидели в народном эпосе прекрасную возможность укрепить христианскую мораль. Пасторы превратили нечисть в орудие борьбы с людскими пороками. Если нарушался запрет на работу по воскресеньям, священнослужители запугивали прихожан рассказами о троллях, которым достанутся все плоды воскресного труда. Библейскую заповедь о прелюбодеянии подкрепляли историями о страшных последствиях от встреч с лесными и морскими девами.

И все же фольклор не исчез, а сосуществовал параллельно с христианским учением. Духи из народных верований не имеют никакого отношения ни к Дьяволу, ни к аду. В отличие от Сатаны, они не противодействуют людям, если те сами не идут на конфликт. Если христианство предполагало четкое разделение на добро и зло, то фольклор лишен этой строгой полярности. Существа редко представляются исключительными злодеями или, напротив, добряками. Зачастую их действия – это реакции на человеческие поступки. Проявил почтение – тебе ответят тем же. Нарушил данное слово или показал презрение – нечисть примется мстить.

Была и еще одна причина «живучести» домовых, троллей и подобных им существ. В христианстве все зависело исключительно от воли Бога, в то время как фольклор оставлял хотя бы малейший шанс повлиять на свою жизнь – пусть и при помощи подношений, проявления заботы и оказания услуг.

Во второй половине XVII века в Швеции разгорается охота на ведьм, и судебные протоколы начинают пестрить историями о потусторонних существах. Для Церкви все они по-прежнему – пособники Сатаны. Связь с лесной девой или водяным рассматривалась как заключение пакта с Дьяволом или зоофилия.

В XVIII веке вера в нечисть была все еще настолько сильна, что попытку искоренить эти представления предпринимает уже король. Издается указ о сборе преданий по всей Швеции. Священников и чиновников призывают записывать рассказы о жертвенных рощах и целительных источниках, легенды о крепостях, замках, укреплениях, народные названия курганов. Все это планировали проанализировать и в целях просвещения простого люда объяснить с научной точки зрения[3].

Знаменитый шведский ученый Карл Линней (1707‒1778), будучи глубоко религиозным человеком, с горечью отмечал, что если не истреблять суеверия, то о Боге и вовсе придется забыть:

«Да, лесные нимфы так и будут прятаться в каждом кусте,

А из каждого угла являться духи.

Гномы, ветты, водяные и иные последователи Люцифера будут жить с нами словно серые кошки,

А суеверия, колдовство и заклинания буду кружить вокруг нас, словно комары»[4].

В XIX веке, на фоне наполеоновских войн, в мире возник особый интерес к истории. Архитекторы черпали вдохновение в готике и классицизме, фольклористы бросились записывать предания[5], а художники – писать исторические полотна, на которых появлялись важные сражения, древние боги и, конечно, созданные народной фантазией существа[6]. Однако эти образы имели мало отношения к реальным представлениям людей о нечисти. Природные существа с картин теряли свой облик, близкий к человеческому, и превращались либо в соблазнительных красавцев, либо в гротескных чудовищ.

Наметившиеся в те времена тенденции продолжаются и в наше время. Некоторые герои фольклора – в первую очередь томтены – превратились в умилительных персонажей с открыток, обитающих в уютных интерьерах в обнимку с кошками. Лесные девы с годами полностью «потеряли» одежду и сейчас изображаются нагими. Тролли и вовсе носят двойственный характер: наряду с гигантскими страшилищами возникают добрые и милые «тролльчики», устраивающие пикники на опушке леса или катающиеся на лосях. Одним словом, нынешние тролли, русалки, лесные девы и водяные едва ли похожи на тех, в которых верили сто-двести лет назад – что уж говорить о Средних веках.

Откуда взялась нечисть?

О происхождении «странных» существ дошедшие до нас предания обычно умалчивают. Заниматься вопросом появления водяных, леших и троллей – удел исследователей фольклора. Вполне очевидной представляется версия, в основе которой лежит интерпретация человеком неизвестных или страшных звуков и игры теней, а также попытки объяснить явления природы, удачу и промахи, о чем говорилось выше.

В старые времена придерживались других теорий. Популярностью пользовались представления о том, что духи – это отпрыски чудовищ и людей, тем более что в преданиях о подобных связях упоминалось с неизменным постоянством. Даже в XVIII веке ученые говорили о том, что Скандинавию когда-то населяли великаны, которые со временем то ли вымерли, то ли куда-то сбежали[7]. Как еще объяснить чей-то высокий рост или огромную силу?

При ближайшем рассмотрении последняя версия оказывалась не слишком состоятельной: она объясняла рождение новых духов, но не появление самых первых монстров.

Куда логичнее выглядело другое объяснение, пришедшее вместе с христианством. В Швеции считали, что нечисть – это ангелы, изгнанные из рая и разлетевшиеся по всей планете. Попавшие в лес стали лесными девами, в горы – троллями, в море – русалками, морскими девами и водяными.

Кто населяет Швецию?

По своей природе Скандинавия очень похожа на Россию: и там и там мы найдем поля, леса, реки и горы – а значит, и потусторонние существа будут чем-то напоминать друг друга. И все же различия есть: свой отпечаток накладывают и культурные особенности, и религиозные убеждения, и важные исторические процессы.

Отличия наблюдаются даже между близкими соседями-скандинавами. Шведский тролль совсем не похож на норвежского, а знаменитая датская Русалочка была чужда жителям Швеции.

Да и в рамках одной страны не существовало единообразия. Холмистый ландшафт северного региона подвигал говорить о горных духах, вдоль западного побережья преобладали морские существа, а в чащах центральной части страны – лесные[8].

В 2008 году знаменитый шведский этнолог Эббе Шён (1929‒2022) составил список «региональной нечисти», выделив главное потустороннее существо для каждой провинции Швеции на основе популярности и степени распространенности легенд о том или ином представителе потусторонних сил. Вот как, по его мнению, могла бы выглядеть карта Швеции (каждому представленному здесь существу посвящена отдельная глава):

Лапландия – сайво (saivo)[9]

Норрботтен – горная старуха (bergkärringen)

Вестерботтен – волколак (varulven)

Йемтланд – пюкен (puken)

Хэрьедален – медведь-оборотень (manbjörnen)

Онгерманланд – горный пес (berghunden)[10]

Медельпад – мара (mara)

Хельсингланд – витры (vittra)

Йестрикланд – дух воды (sjörået)

Даларна – лесная дева (råndan)

Вестманланд – горная дева (gruvrået)

Вармланд – фонарщик (lyktgubben)

Нэрке – ветты (vättarna)

Упланд – томтен (gårdstomten)

Сёдерманланд – эльфийки (älvor)

Дальсланд – великаны (jättar)

Эланд – морская дева (havsfrun)

Готланд – бюсе (bysen)

Эстергётланд – королева Омма (Drottning Omma)

Вестергётланд – водяной (näcken)

Смоланд – тролль (troll)

Бохуслен – сын морской девы (havspojken)

Халланд – Летучий Голландец (Flygande Holländaren)

Блекинге – корабельный дух (skeppstomten)

Сконе – речная коняшка (bäckahästen)

По мере развития общества налаживался и культурный обмен. Слушая новые предания о неизвестных доселе чудищах, люди стали наделять существ, характерных для их региона, чертами другой нечисти.

Так, в центральной Швеции[11] одним из главных героев фольклора выступала лесная дева. При ближайшем рассмотрении у нее обнаруживается весьма много общего с троллями и даже водяными.

А вот на западном побережье, в провинции Бохуслен, «популярностью» пользуются великаны. В преданиях о них мы заметим те же сюжетные линии, что и в историях о лесных девах и горных троллях[12].

Особняком здесь стоят Заполярье и Финляндия, западная часть которой долгое время входила в состав Швеции. В Финляндии говорили на другом языке, и взаимовлияние культур и эпоса было затрудненным. Исключение – конец XVI века, когда в шведский Вармланд прибыло много переселенцев из восточной Финляндии. С ними появились и истории о превращении в волков жителей целой деревни или хутора, которые позже распространились в близлежащие регионы. На юге и севере страны оборотничество никогда не носило массовый характер.

Что касается шведского Заполярья, то здесь сохранилось не так много преданий о нечисти. Эти края – вотчина саамов, куда больше внимания уделявших подробным историям об общем мироустройстве и собственных корнях. Кроме того, в силу отдаленности этих мест от более плотно заселенных центральных провинций сказания с юга редко сюда доходили.

Структура преданий

В какой бы части Швеции ни рождались рассказы, все они следуют определенной системе. Вот что их объединяет[13]: 1) время действия; 2) место действия; 3) роль рассказчика; 4) алогичность.

Временной период, в который происходит встреча с нечистью, едва ли удивляет. Как правило, речь идет о полуночи, рассвете или закате, ночи с четверга на пятницу или о ночах, предшествующих крупным праздникам.

С тьмой все более-менее понятно. Это опасный период, полный неизвестности, когда любая тень заставляет разыгрываться воображение. Даже в наши дни фильмы ужасов и «страшилки» вызывают особенно сильные эмоции именно при выключенном свете.

Что касается канунов важных праздников, то их связывали с магией еще в языческие времена. С приходом христианства изменилось лишь их смысловое наполнение, но вера в духов никуда не исчезла. Люди по-прежнему считали, что в самый длинный день или самую длинную ночь грань между мирами наиболее тонкая и духи спокойно перемещаются между ними.

Особое отношение к четвергу как дню разгула нечисти тоже появилось благодаря Церкви. Считалось, что, когда Иисусу вынесли приговор о распятии (а произошло это в четверг), все злые силы вырвались на свободу. Прошло много веков, но черти, водяные и лешие по-прежнему почитают четверг как важный праздник и устраивают пышные гуляния. Добропорядочным христианам в это время надлежит сидеть дома.

Не меньше внимания в преданиях уделяется и месту, где происходит встреча с потусторонними существами. Помимо кладбищ, где появлялись ожившие мертвецы, нечисть встречалась на перекрестках и мостах[14], у источников[15] и даже в церквях. Взятые из храма предметы (облатка, свечи и свинец из оконных рам) наделялись волшебной силой, которая, несмотря на всю свою святость, могла быть использована во вред.

Роль рассказчика легенды не менее важна, чем время и место действия. Предположительно с самого начала предания делились на две категории: те, что развлекали публику, и те, что были «основаны на реальных событиях». Правдивости рассказу придавала детализация: в таких сказаниях не только называется деревня или хутор, но также фигурирует известное рассказчику лицо, в словах которого не приходится сомневаться. «Мой дед Эрик Свенссон, весьма уважаемый и почтенный человек, как-то рассказывал…», «Когда я был маленьким, то наша соседка Анника Сундстрём, известная своей честностью…» – вот типичные вступления, после которых у слушателя не остается никаких сомнений в том, что тот или иной случай действительно произошел.

Изучая предания, можно заметить и алогичность фольклора. Одним существам раскрытие своего имени может принести беду, другим – благополучие. Нечистая сила на дух не переносит сталь и металл, но при этом те же тролли нередко одалживают у людей ножи или ножницы. От встречи с водяными, призраками и подземными жителями стремятся уберечься – и одновременно обращаются к ним за помощью. Защищались от нечисти как универсальными средствами (молитва, крест, псалтырь, сталь), помогавшими от всех ее представителей, так и специфичными, которые действовали в отношении лишь определенных существ. Лесной деве, например, можно сделать комплимент, добавив при этом, что уже обручен. Но это абсолютно не поможет при встрече с троллем, который находится в дурном расположении духа: от него необходимо бежать к ближайшему кладбищу: вся нечисть, за исключением мертвецов, сторонилась погостов, ведь это были места рядом с церковью, а значит, охранялись Богом.

Эта книга – увлекательное путешествие в мир шведской нечисти, какой ее представляли предки современных шведов и какой ее видят сегодня.

Часть I

Глава 1. Водные существа

Шведы – искусные мореходы. Но частые кораблекрушения и без вести пропавшие экипажи не могли не породить легенды о морских чудовищах, поглощающих суда вместе с командой.

В Швеции, особенно в южных и западных областях, самым распространенным подводным монстром, вызывающим кораблекрушения, был морской тролль (havstroll) – огромное, словно дом, чудище о трех или четырех головах. Промышлял этот уродец тем же, что и легендарный кракен[16]: затаскивал на дно корабль, заодно закусывая всей командой. На досуге морской тролль варил отменное пиво, которое порой всплывало на поверхность воды в виде золотистой пены.

Морской тролль о трех головах питался судами и командой

В некоторых районах Западной Швеции были распространены рассказы о прибрежном водяном – хавсмане (havsman), обитавшем, в отличие от простого водяного, не на глубине, а у края воды. Был он якобы женат на морской деве, но славился любвеобильностью и постоянно искал на этой почве приключений.

Например, как только моряк уходил в плавание, прибрежный водяной принимал его облик и посещал жену морехода. От такой связи у женщины рождался ребенок с зелеными глазами и сросшимися, словно ласты тюленя, зелеными ногами. Хавсману становилось ужасно стыдно, и он помогал моряку, уводя его корабль от отмелей и шторма.

Не только в морях и океанах обитали странные существа – были они и в озерах. Например, в некоторых областях верили в озерного тролля (sjötroll) – любителя пошутить над рыбаками. Когда начинался клев, те радовались добыче, тянули удочку – но вместо щуки появлялся тролль и со смехом прыгал обратно в воду.

Во многих рыбацких деревушках Западной Швеции верили в существование некоего морского народа, жившего в синей пучине точно так же, как люди: у них были хутора, поля, которые они возделывали, и луга, на которых пасся специфический скот – окуни, щуки и морские коровы.

Последние были либо полностью черными, либо имели рыжие, коричневые или белые полоски. Время от времени их выгоняли пастись на берег, и тогда они скрещивались с обычными коровами. Доился подводный скот намного лучше земного, о чем есть поучительная история.

На острове Щёрн (Tjörn) одна крестьянка увидела корову, принадлежавшую морским жителям. Поняла она это потому, что та выходила из моря.

Женщина знала: проку от морских коров больше, чем от земных. Доятся они лучше и характер покладистей. Пригнала она «находку» к себе на хутор, и вскоре у той родился теленок, а потом еще один и еще. Быстро разрасталось стадо. Решила женщина избавиться от своих старых коров.

Сказано – сделано. И стало на хуторе вдоволь не только молока, но и мяса.

Доит как-то находчивая женщина морскую корову. Подходит к ней незнакомая старушка и просит молока. Крестьянка в ответ лишь фыркает – мол, еще чего. Снова просит гостья молока – снова усмешка. Поняв, что ждать нечего, старушка обратилась к корове:

– Пойдем, Рыбонька, и не забудь позвать за собой всех своих отпрысков!

Так все стадо жадной крестьянки ушло в синее море, и не осталось у нее ни одной коровы.

Озерный тролль слыл известным шутником

Встреча с самим морским народом могла иметь свои магические последствия.

Однажды у рыбака начало клевать, но выудить добычу он не смог. «Видимо, попалась здоровая камбала!» – радостно подумал он.

На помощь поспешили друзья. Дружно вытащили они улов, но на крючке оказалась вовсе не рыба, а… маленький мальчик! Крючок зацепился за его губу, и от боли он громко плакал.

В тот же миг из моря показалась русалка.

– Это мой сын, – объяснила она, – но теперь в его губе стальной крюк, и жить среди таких, как мы, он больше не может. Заберите его к себе и воспитывайте как обыкновенного ребенка. Пусть он ходит в церковь, женится и будет жить так же, как и вы. Но когда состарится и настанет его время покинуть землю, принесите его сюда же – я хочу быть с ним.

Рыбаки выполнили просьбу. С годами мальчик превратился в красивого юношу, построил крепкий дом и завел семью. В деревне его все уважали за редкий дар – он всегда знал, где в море самые рыбные места.

И вот настал день, когда сын русалки почувствовал приближение смерти.

– Хочу вернуться к матери, – сказал он сыновьям. – Отнесите меня туда, где когда-то нашли меня рыбаки, и бросьте в синее море. Будете плыть обратно – ни в коем случае не оборачивайтесь, иначе быть беде.

Сыновья сделали как велено и, бросив отца в морскую пучину, поплыли обратно. Помнят, что назад смотреть нельзя. Да только младший сын не выдержал и обернулся. Глазам его предстало невероятное зрелище: из темных глубин поднялись невиданные существа в блестящих одеяниях. Взяли они тело отца и поплыли по волнам, словно была это похоронная процессия.

Заметили братья, что младший нарушил отцовский завет. «Не к добру это», – и принялись изо всех сил грести к берегу. Вокруг все потемнело, море вспенилось, на небе засверкали молнии, а дождь припустил такой, что лодка стала наполняться водой. Еле-еле успели братья выпрыгнуть на берег – в этом и было их спасение.

«Так все стадо жадной крестьянки ушло в синее море»

Подобные истории воспринимались на западном побережье Швеции вполне серьезно: даже в XX веке многие жители с гордостью заявляли, что являются потомками выловленных в море русалочьих детей!

Морские девы, русалки, духи воды

• Вот дева морская к Ларсу идет —
• пока липа стоит в цвету, —
• Но двери ей Ларс не отопрет —
• пока липа стоит в цвету.
• «Я встреч никому не назначал,
• В столь поздний час никого не впускал». —
• «Скажу, милый Ларс, начистоту:
• Завтра на встречу приди к мосту».
• Седлает наш Ларс коня своего,
• Тот, спотыкаясь, отвозит его
• И в бурную воду, что под мостом,
• Прыгает конь со своим седоком.
• Конь Ларса плывет, но пусто седло —
• пока липа стоит в цвету, —
• Ларс к морской деве попал на дно —
• пока липа стоит в цвету.

Баллада «Молодой юноша и морская дева»

Баллада под названием «Молодой юноша и морская дева» (Ungersven och havsfrun) известна в Швеции со Средних веков и является популярным сюжетом про сверхъестественные силы в женском обличии, которые живут под водой. В канонической версии юноша, бросив невесту и семью, остается жить с русалкой. В других вариантах: 1) умирает, выпив отравленное зелье; 2) спасается, играя на своей золотой арфе.

Баллады и сказки про морских дев и русалок были особенно популярны и распространены в западных, южных и центральных регионах Швеции, на севере же встречались крайне редко.

Любовь на всю жизнь

В зависимости от среды обитания подводные существа имели разные имена: в морях жили морские девы (havsfru, sjöfru) и русалки (sjöjungfru), в озерах – озерные духи (sjörå).

Цель у всех была примерно одна – соблазнить мужчину. В этом им помогал красивый голос, который роднит морскую деву с древнегреческой сиреной, и привлекательная внешность. У нее золотистые или серебристые волосы, иногда отливающие зеленью или чернотой (отсылка к ее подводному происхождению).

А вот рыбий хвост встречается не часто: обычно речь идет о хвосте какого-нибудь животного (например, коня) либо о «пустой» спине (отсылка к полому бревну). Она часто поет, но также любит и слушать музыку, поэтому у водоемов старались не играть на музыкальных инструментах: все знали, чем это чревато.

Жил на острове Готланд бедный юноша, который часто ходил рыбачить. Из вещей была у него только флейта, которую он носил с собой.

Как-то раз присел он на берегу и заиграл простенькую мелодию. Чарующие звуки флейты приманили к нему прекрасную девушку. В волосах ее переливался жемчуг, на пальцах блестели кольца. Запела она в ответ чудесную песню. Стал ей юноша подыгрывать изо всех сил, но стоило ему хоть на мгновение остановиться, как незнакомка замолкала.

Очарованный юноша решил подойти поближе. Да не тут-то было: едва он сделал шаг ей навстречу, как девушка тут же исчезла.

Опечалился герой. День и ночь думал он о незнакомке, ходил ее искать, но все казалось, было напрасно. И вот однажды пришел он снова рыбачить. Сел на берег, достал флейту и принялся играть. И только раздались первые звуки, как тут же перед ним явилась та самая красавица и так же, как в первый раз, запела. Никогда он не слышал столь дивного пения. Дождавшись, пока девушка запоет столь проникновенно, что ничто ее не может отвлечь, юноша бросился к ней, всем сердцем желая обнять.

Однако та развернулась и нырнула в воду. Тут-то и заметил юноша, что вместо спины у девушки дыра, словно у старого гнилого дуба. Понял он, что пленился морской девой, и в мгновение ока прошла его любовь, будто и не было вовсе. Да и на флейте он с тех пор еще долго не решался играть.

У шведских морских дев отсутствовал русалочий хвост, зато вместо спины нередко было полое бревно

Это готландское предание уникально тем, что морская дева не стремится соблазнить героя – она от него убегает. Для большинства же историй про готландских русалок характерен мотив соблазнения и даже мести. Морские девы не только появляются у воды, но и разгуливают ночью по хуторам, особенно там, где живут женатые мужчины. Улучив момент, когда мужчина остается один, морская дева пытается его соблазнить. Отказа она не терпит: если что-то идет не так, то принимается жестоко мстить.

Шкипер из Симрисхамна (Simrishamn), что находится в провинции Сконе, рассказывал: когда он был еще юнгой, довелось ему плыть на бриге «Августа», который сопровождала русалка. Особую любовь она питала к одному из матросов и нередко ночевала у него в каюте, хотя в другое время вполне могла явиться в мужском обличии к кому-то из команды. Как-то вечером матрос сидел на палубе, а морская дева, заманчиво покачиваясь, пригласила его танцевать. Однако был он совсем не в настроении и отказал ей.

Разозлилась морская девица и прыгнула в воду. А позже, когда юнга стал шкипером и уже не служил на той шхуне, узнал он, что затонул бриг «Августа». А все потому, что русалка отомстила матросу за его неповиновение.

Считалось, что морские девы охотятся не за статусом и регалиями, а за мужчиной как таковым. Герои, очарованные русалками, могли быть и простыми рыбаками, и капитанами, и дворянами, и инженерами.

Произошло это в 1868 году, когда в провинции Дальсланд решили построить канал, соединив несколько местных озер. Поговаривали, что в озере Хэстефьорден (Hästefjorden) живет озерная дева, и нередко выходит она на берег, чтобы постирать белье, а позже развешивает его меж деревьями у ближайшего хутора.

А на хуторе том остановился инженер, и положила русалка на него глаз. И так и эдак пыталась она добиться его внимания, да только оставался он равнодушен.

Как-то вечером люди услышали: зовет она его по имени, а потом, разозлившись, выкрикивает:

– Не бывать здесь каналу!

Прошло несколько дней, и все, что успели здесь люди построить, рухнуло, будто наслали на эти места проклятие. Так морская дева отомстила инженеру за его отказ.

Нередко власть над объектом соблазнения русалка получала в том случае, если мужчина с ней заговаривал. Или если ей удавалось украдкой его поцеловать.

Однажды вармландский солдат плыл на лодке по озеру, как вдруг заметил на берегу девушку неописуемой красоты. Она бродила вдоль воды, печально глядя куда-то вдаль… Заметив солдата, она обронила платок.

– У прекрасной дамы упал платочек! – воскликнул он, желая помочь.

Однако солдат и предположить не мог, какую ошибку совершил! Красавица оказалась морской девой, а ведь каждому известно: стоит с ней заговорить – и навсегда окажешься в ее власти.

Так и произошло. Стали они парой, да только желала дева, чтобы солдат являлся к ней по самому первому зову. Не выдержал юноша и рассказал обо всем своим бравым товарищам. Взял тогда его друг ружье и выстрелил. Пролетела пуля у самой спины солдата. А сталь имеет волшебное свойство – защищает от всякой нечисти. Утратила дева власть над солдатом, и жил он потом в счастье и радости.

Нередко выходит озерная дева на берег, чтобы постирать белье, а позже развешивает его меж деревьями у ближайшего хутора

Пули, как и любой стальной или металлический предмет, служили неплохой защитой от любой нечисти, в том числе и от русалок. Порой достаточно было бросить к ее ногам нож – и та сразу же исчезала.

Однако распознать морскую деву не всегда было просто. Например, мужчинам, объявившим о помолвке, морские девы являлись в облике невест. Если герои были рыбаками или моряками, коварные русалки приходили к ним в лодочные сараи. Наряду с певческим даром они идеально копировали голос возлюбленной. Если мужчину удавалось соблазнить, морская дева прыгала в воду и, смеясь, кричала: «Ха-ха! Я обвела вокруг пальца истинного христианина!»

Разорвать отношения с морской девой было почти невозможно. В сексе она превосходила любую земную женщину – к тому же за это она щедро благодарила: например, обещала удачу на рыбалке или благоприятные условия во время плавания. Находясь в разлуке с ней, мужчины испытывали невероятную тоску – но также и угрызения совести. Все это нередко приводило к желанию свести счеты с жизнью. Во многих преданиях морская дева ожидала именно подобного исхода: ей не терпелось забрать человека к себе, и рано или поздно его находили утопившимся.

Признание в связи с морской девой часто приводило к судебным разбирательствам. Так, в 1640 году к суду был привлечен охотник и рыбак Педер Йёнссон.

Он был родом из Сёдерчёпинга (Söderköping), где какое-то время служил звонарем, а позже был обвинен в колдовстве. Мужчина признал, что при помощи магического заклинания вызвал морскую деву, явившуюся к нему в образе прекрасной женщины с лошадиным хвостом, коровьими копытами и волосатыми ногами. Та предложила ему выгодное сотрудничество: за ночь с ней и отказ от дальнейших сексуальных отношений с собственной супругой он получал удачу на охоте и рыбалке.

Историю охотно подтвердила жена Йёнссона – она, собственно, и выдала мужа властям. Суд признал Педера виновным и приговорил к смертной казни.

Это единственное судебное разбирательство из дошедших до нас, где смерть обвиняемого документально подтверждена. Как правило, Верховный суд смягчал наказания, либо протоколы об окончательном завершении дела не сохранились.

А если что-то не по-ее?

С морскими девами связаны многочисленные народные приметы о погоде и не только. Например, на западном побережье Швеции считали, что если русалка показалась передом – это к хорошей погоде, а если спиной – к шторму. Многие расценивали ее появление – неважно, передом или задом она повернется, – как скорое приближение бури. Если морская дева развешивала белье на берегу или холме – это тоже сулило несчастье. А если ты первый, кто заметил морскую деву, то наверняка скоро умрешь.

Морская дева повелевала всеми ветрами на свете. Как-то решила она обернуться старухой и встретила на пути молодого шкипера. Протянула ему платок с тремя узелками и сказала:

– Коли захочешь попутного ветра, развяжи узелки. Но помни: развязать можно только два первых.

Вскоре шкипер отправился в плавание. А на море полный штиль. Вспомнил моряк наказ старухи, достал платок и развязал первый узелок. Тут же побежали волны, паруса расправились, и судно пошло.

Однако показалось шкиперу, что идет их корабль не слишком-то быстро. Развязал он второй узелок – и понеслось судно вперед на всех парусах.

Но моряка разбирало любопытство: а что, если развязать и третий узелок? Достал он платок, развязал последний узелок – а лодка поднялась в воздух да и полетела над водой через островки, церковь, через город и леса, в даль дальнюю.

Как же испугался моряк! В море-то он чувствовал себя как рыба в воде, а вот к деревьям был непривычен. Да и карты, по которой можно добраться до дома, у него не оказалось. А как же компас? А компас вертелся в разные стороны, словно в него бес вселился.

Зажмурился шкипер. «И зачем же я ослушался старуху?!»

Но постепенно волшебство теряло силу, и судно стало снижаться. Вот уже лесная опушка – и как назло попал корабль прямо меж двух сосен и, ударившись о гранитный валун, разлетелся на мелкие кусочки.

Огляделся шкипер по сторонам и видит: команда жива, никто не ранен – но только дорогое судно да весь груз на нем не вернуть. Что ж, надо слушаться наказа морской девы!

«Коли захочешь попутного ветра, развяжи узелки. Но помни: развязать можно только два первых»

В этой истории морская дева помогла моряку без видимой на то причины, однако чаще ее благодарность была ответной. В одних случаях это сексуальные услуги, в других – задабривание[17], в третьих – просто добрый поступок. Например, если поделиться с русалкой обедом, она подарит удачу на рыбалке или предупредит о непогоде.

Или если русалка показалась из воды с посиневшими от холода руками и вы протянули ей собственные рукавицы, то в дальнейшем она всячески будет вам помогать, называя «рукавичным другом», что указывает на долгую память об оказанной услуге.

Иная участь ждала тех, кто высмеивал или обижал морскую деву. Как и в случае отсутствия взаимности, она начинала мстить: когда обидчики выходили в море, русалка переворачивала лодку или насылала огромную волну и пугала так, что впредь рыбак или моряк всегда выказывал деве свое уважение. Но чаще всего непочтительных людей она лишала рассудка.

Однажды шведский шкипер возвращался из Англии на судне, груженном рожью. Погода стояла отличная. Где-то в полдень, взглянув в бинокль, он вдруг увидел, как на волнах качается русалка. Она аккуратно расчесывала волосы и, слегка шевеля рыбьим хвостом, опрыскивала подмышки морской водой. В водную гладь она смотрела словно в зеркало. Видя отражение, улыбалась: еще бы, ведь она была невероятно красива!

Шкипер знал: увидеть морскую деву – недобрый знак. Видимо, скоро будет шторм. Как же поступить? Слегка поразмыслив, он направился к деве и, поклонившись, вежливо попросил помочь его команде добраться до берега.

– Что ж, – ответила русалка, – я помогу тебе, но только если ты окажешь мне добрую услугу. Совсем у нас не осталось ржи, так я бы купила все, что у тебя есть. Я хорошо заплачу, к тому же тебе не придется думать, как все продать, когда вы сойдете на берег.

Шкипер с радостью согласился. Морская дева принялась водить руками по воде, и внезапно в море появилась бездонная дыра, в которую посыпалась вся рожь.

– Пойдем со мной, – улыбнулась русалка, – я тебе заплачу!

На дне морском стоял пышный дворец. В нем был огромный зал, переливающийся всеми оттенками синего и зеленого. Оттуда доносилась тихая музыка, похожая на шепот волн. Морская дева достала большое ведро и до краев наполнила его золотыми монетами. Шкипер собрался было уходить, как вдруг из соседней комнаты послышался грозный рев:

– Кто бы ты ни был, зайди ко мне поздороваться!

– Это мой муж, – прошептала русалка. – Иди к нему, но не подавай ему руки, а вместо этого протяни накаленный докрасна железный якорь.

Послушался шкипер совета. Вошел он в зал, еще более пышный и красивый, а там на троне из огромного вулкана восседает великан – зеленобородый морской царь.

Протянул шкипер царю якорь, а тот сжал его, будто было это что-то мягкое да легкое.

– Чувствую, слабы еще шведы, – фыркнул он.

Поговорив немного с морским царем, отправился шкипер на свой корабль. Русалка проводила его до самого судна и добавила на прощание:

– Плыви домой, пока можешь, на всех парусах. Не оборачивайся, не смотри назад, иначе беду накличешь.

И снова послушался шкипер русалку. И стоило ему только сойти на берег, как разразился невиданный ранее шторм, и многие корабли в той непогоде затонули…

Встреча с морским царем

Но какой бы красивой, желанной и великодушной ни была морская дева, рассказы о ней чаще всего рождали суеверия и животный страх, который запросто трансформировался во вполне реальные недуги.

Молодой человек с острова Эланд наслушался столько рассказов о русалках, что жутко боялся встречи с ними. Однажды он увидел, как у каменной стены красивая девушка расчесывает свои длинные волосы. «Обычная крестьянка не станет вот так сидеть и приводить себя в порядок с утра пораньше, когда ей надо идти в поле, – смекнул он. – Значит, это морская дева!»

Поняв, с кем имеет дело, он до того испугался, что бросился бежать, не смея поднять на нее глаза. Однако и этой короткой встречи оказалось достаточно: придя домой, юноша тяжело заболел и пролежал в кровати несколько дней. Вот до чего сильно влияние русалок на людей!

Водяной

Неподалеку от Эрсундсбру (Örsundsbro), что в провинции Упланд, расположено поместье Сальнэкке. Когда-то здесь жил рыцарь, и была у него прекрасная дочь. Ничего на свете она не боялась. Пошла однажды отважная девушка прогуляться вдоль берега реки. Внезапно возник перед ней конь – статный да ухоженный, таких красивых она никогда в своей жизни не видела.

Конь тоже был не из пугливых, подошел к ней поближе, разрешая погладить себя. Как же ей понравился ее новый друг! Она даже попросила отца достать лучшее седло, чтобы проскакать по округе на таком великолепном жеребце.

И вот вскочила красавица на коня, а он взял да взмыл в воздух, перелетев, словно стрела, через стену и зеленый луг. Вместе с девушкой бросился конь в глубокую морскую пучину.

Лишь теперь поняли испуганные жители окрестностей: перед ними пронесся сам водяной, истинный мастер превращений! С тех пор стали называть поместье Сальнэкке (Salnecke) – «Седло водяного».

Шведское слово «водяной» (näck) происходит от древнескандинавского nykr. В ранней скандинавской литературе дух воды не упоминается, однако nykr встречается при переводе латинского hippopotamus («бегемот»). Вероятно, первоначальное значение слова näck – «морское чудовище».

Отвратительный или соблазнительный?

Историй про водяного наподобие приведенной выше в Швеции сохранилось превеликое множество. В кого только он не превращался: и в прекрасного коня, и в чудище с огромными глазами и крючковатым носом, и в кошку, и в быка, и в свинью. Мог также принимать облик неодушевленных предметов и состояний: от танцующего языка пламени до бревна на воде, блестящего ожерелья, серебряной миски или сундука. Стоило человеку из любопытства протянуть руку к такой вещице – водяной хватал его и, громко смеясь, тащил к себе на дно.

В одном рыбацком поселке на западном побережье Швеции жители как-то заметили судно на море. Штормовой ветер бросал его из стороны в сторону, пока корабль не сел на мель.

Рыбаки решили спасти команду. Однако чем ближе они подплывали к судну, тем хуже его видели – пока оно наконец и вовсе не исчезло из виду. На волнах качался лишь сундук моряка. Приблизившись, рыбаки попытались схватить сундук, но как только они его коснулись, тот пошел ко дну, забирая с собой всех, кто успел до него дотронуться. То были происки водяного…

И все же чаще водяной представал в человеческом облике. Молодой ли, старый – это всегда был мужчина. Нередко его видели в серой одежде и красном колпаке – вылитый рождественский гном-томтен. В других историях это был элегантно одетый, добропорядочный с виду господин.

В сознании современных шведов закрепился романтический образ, который в конце XIX века создал шведский художник Эрнст Юсефсон на полотне «Водяной» (Näcken). На нем изображен обнаженный экзальтированный красавец с полуприкрытыми веками, играющий на скрипке.

В современном представлении шведов водяной – молодой красавец, играющий на скрипке у проточной воды

В шведском фольклоре водяной куда более брутальный и даже инфернальный. У него седая или зеленая, словно водоросли, борода. Порой есть и копыта, что, очевидно, роднит его с Сатаной. Дополняет этот образ то, что в ругательствах типа «Черт меня подери!» слово «черт» раньше заменяли «водяным» (Näcken ta mig!), тем самым несколько снижая экспрессию.

Заманить или укусить?

Главная задача любого водяного – заманить людей в воду. Вот уж кто не упускал случая заселить свой водоем жителями! При этом сам он вел уединенный образ жизни. У водяных не было ни семьи, ни условных друзей – в их владения не допускались другие представители потустороннего мира.

Простые люди могли столкнуться с водяным во время купания. Перед тем как заходить в озеро, для профилактики следовало плюнуть перед собой, воткнуть в берег нож или ножницы и бросить в воду камень. Тот должен был войти в воду без всплеска, с глухим звуком, напоминающим вылетающую из бутылки пробку. Если такой маневр не удавался с первого раза, попытки продолжались, пока не получался нужный «бултых».

Иногда водяной насылал болезнь, кусая свою жертву за руку

Явным признаком того, что в водоеме обитает водяной, были кувшинки: под их листьями он и прятался. От кувшинок держались в стороне, но в случае необходимости защитой служили иголки, которые надо было воткнуть в листья и лишить тем самым водяного силы.

Если во время купания у кого-то сводило ногу, судорогу списывали на проделки водяного: так он пытался затащить на дно очередную жертву. Если при нырянии человек ударялся головой и умирал, в народе говорили, что ему свернул шею водяной.

Порой у водяного были менее кровожадные намерения: он всего лишь хотел наслать болезнь. Для этого он кусал человека за руку, после чего ее сводила судорога или обжигало, как от огня. Такие укусы грозили потерей дееспособности.

В некоторых регионах Швеции водяному приписывали вампиризм: будучи представителем языческого мира, он якобы пил христианскую кровь. Та помогала обрести спасение и «зарезервировать» место на небесах. Но языческое происхождение мешало водяному посещать церковь, чего он якобы очень желал и отчего сильно завидовал людям.

Мучимый «жаждой» водяной ждал, когда у купальщика сведет ногу и тот начнет тонуть, после чего устремлялся к утопающему и через нос выпивал всю кровь. Высокий риск стать жертвой был и у тех, кто заходил в воду с кровоточащей ранкой или случайно наступал на что-то острое и получал порез. Спастись можно было, только быстро вернувшись на сушу.

Водяной обитал и в городах. В стокгольмских счетах 1607 года сохранились сведения о компенсации врачу за лечение бюргера, которого укусил водяной. Пострадавший справлял малую нужду в общественном туалете около воды. В этот момент, по его словам, из реки выскочил водяной и укусил его аккурат между ног. За лечение раны лекарь получил от городских властей четыре далера.

Учитель музыки

Если лесных дев и эльфиек сторонились мужчины, фонарщиков – ночные путники, а витр – девушки, живущие на летних выпасах, то водяного боялись все. Он мог утащить на дно кого угодно, используя при этом разные стратегии. Мужчин водяной прельщал возможностью научиться играть на скрипке, женщин – своим обходительным поведением и красивой внешностью, а детей заманивал в воду, превратившись в лошадь.

Водяной был неплохим учителем музыки

Игра на скрипке (реже – на арфе, рожке, флейте, аккордеоне) напоминала журчание ручейков. Мелодии пленяли и мужчин, и женщин, а порой чарам поддавались и столы со стульями, следовавшие за хозяевами в морскую пучину. Опасно было и слушать, и подтанцовывать: водяной умеет управлять человеческими шагами и потому обязательно заманит в воду. Чтобы этого избежать, следовало заткнуть уши и бросить к краю водоема нож.

Все деревенские музыканты мечтали научиться играть как водяной. Однако установить контакт с ним было не так просто. Ради редкого дара музыканты шли на всевозможные ухищрения и соблюдали специальные ритуалы.

Например, встреча с водяным была возможна в особенную ночь: либо с четверга на пятницу, либо в большой праздник – скажем, в Сочельник или в самую короткую ночь года. Иногда приходить к воде предписывалось три четверга подряд, и в последнюю ночь полагалось совершить небольшой обряд жертвоприношения в виде трех капель крови черного животного (в идеале – кошки без единого белого волоска), небольшого количества жевательного табака, водки или мяса. Но даже такие сложные ритуалы и дары не были гарантией результата. Водяной мог быть не в настроении или, как и Дьявол, требовал взамен душу скрипача (поэтому священники с недоверием относились к музыкантам).

В шведской провинции Вестергётланд поденщик прознал, что за баранью ногу водяной учит людей играть чудеснейшие мелодии. Обрадовался поденщик: нога была с собой! Но вот незадача: мясо-то он съел, осталась только кость. Была не была, решил хитрец и бросил кость водяному. Лишь только дар упал в воду, оттуда послышался голос:

– Ты дал мне кость пустую лишь. Настроишь, но не ублажишь!

Так и вышло: поденщик научился превосходно настраивать скрипку, но так и не овладел искусством игры на ней.

Местом встречи не всегда был водоем. В некоторых регионах его заменяли перекрестки, где следовало достать две копченых бараньих ноги и, притворившись, будто это музыкальный инструмент, извлечь из них звук. Со стороны подобные действия выглядели смешно, но эффект был достигнут: заинтересованный водяной (возможно, будучи не в силах вынести ужасный звук) тут же предлагал свои услуги.

Если музыкант приходил к водоему, ему нужно было быть начеку. Водяной предлагал сесть к нему на шею, чтобы ученику наверху легче было управляться с непослушными струнами, а порой еще и просил для надежности привязать себя, чтобы во время урока не упасть в воду. Умного человека подобные просьбы настораживали, и он затягивал ремни не слишком туго: если водяной потащит в омут, ремень или веревку всегда можно было ослабить и спрыгнуть с шеи хитреца.