Читать онлайн Если меня будут преследовать призраки бесплатно

Miranda Sun

IF I HAVE TO BE HAUNTED

Copyright © 2023 by Miranda Sun

All rights reserved

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

Иллюстрация на переплете AceDia

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.

* * *

«Динамичный и восхитительный дебют!»

КЭТЧО,автор бестселлера «Злая лисица»

«Миранда Сан создала идеальную приключенческую историю, в которой увлекательная проза сочетается с великолепным культурным элементом».

ХЛОЯ ГОНГ,автор бестселлера «Эти бурные чувства»

«Волшебное приключение, в котором призраки, бабушки и оценки одинаково пугают».

ДЖИНА ЧЭНЬ,автор романа «Вайолет, созданная из шипов»

Моим родителям

Глава 1

В столовой снова появился призрак.

Кара замерла – плечи напряжены, пальцы крепче сжали поднос. Бутылка с водой свалилась на пол, но девушка не обратила внимания, поглощенная наблюдением за привидением, серебристое сияние которого возникло на периферии ее зрения.

В это время года призраки всегда доставляли больше всего хлопот. На прошлый Хеллоуин дух учителя из 60-х, который все еще кипел от злости из-за увольнения, решил запоздало отомстить и напустил на кухню старшей школы Отэмн-Фоллс орду крыс. Не то чтобы Кара возражала против самой идеи: когда столовую снова открыли после генеральной уборки, вечный запах кислятины наконец исчез оттуда. Ее беспокоило другое: когда мертвые появляются рядом, это всегда означает проблемы для живых.

Среди школьников она заметила бледного мужчину с черными, как у трубочиста, бровями.

Тяжелый рюкзак на плече Кары опустился, когда она вздохнула с облегчением. Это всего лишь мистер Тул, уборщик, погибший лет двадцать назад из-за скопления газа в засоренном дымоходе. Кара нашла его фото в старом ежегоднике после того, как увидела его впервые. Очевидно, отравление угарным газом не помешало ему прийти на работу на следующий день – как и во все остальные дни вечности.

– Кара! Да садись уже! – Фелисити Цинь развернулась на стуле, размахивая руками, как регулировщик на взлетной полосе. Сидевшая напротив Шарлотта Марк тоже помахала – неуверенное движение запястьем, словно взмах крыла ласточки.

Ухмыляясь, Кара подняла бутылку с водой.

Она села за их столик рядом с Фелисити, и ее взгляд в последний раз метнулся к мистеру Тулу, маячившему на фоне плиток, сбрызнутых светом осеннего солнца. Обычно он оставался в южном крыле, поближе к каморке уборщика. Но почему сейчас подметал здесь?

Кара считала, ей нужно радоваться, что мистер Тул – единственный постоянный призрак в кампусе, хотя другой мог показаться в любой момент. Бабушка часто говорила, что внутри каждого живет, дожидаясь своего часа, призрак. В шесть лет было жутковато такое услышать.

К счастью, мистер Тул умер сравнительно заурядной и быстрой смертью. Он не завывал о мести, в основном только ворчал насчет того, какие нынче пошли дети. Типичный безобидный призрак класса Б. Не замечать его было легко. Поэтому и выполнять обещание, которое Кара дала маме в пять лет, было несложно: ни живые, ни мертвые не должны знать о ее способностях. Никто, кроме бабушки Кары, которая тоже была Говорящей с призраками.

Вот только Лаолао уже умерла.

Фелисити откашлялась.

– Так вот, как я объясняла Шарлотте, то, что французские аристократы не пожелали открывать свою буржуазную касту для новичков, сегодня, что называется, плохой ход. Безусловно, они сами виноваты, что крестьяне восстали против них. – Фелисити бросила металлическую ложку, которая играла роль микрофона. Ложка приземлилась на синее желе, и оно закачалось, как неспокойный океан.

Кара вежливо поаплодировала, и Фелисити склонила голову в знак благодарности.

– Вижу, кто-то вчера вечером учился, – заметила Кара, макая ломтик жареной картошки в кетчуп. – А я даже не разобралась с учебным планом.

– Я тоже, – отозвалась Шарлотта в своей тихой манере и наморщила веснушчатый нос. Сидя напротив Фелисити, она возила вилкой по картофельному пюре, оставляя в нем желтые борозды, зеленые горошины катались туда-сюда, как при крошечном землетрясении. – Я едва что-то понимаю, да и половина того, что понимаю,  благодаря пояснениям Фелисити.

Кара улыбнулась. Когда она проводила время с Фелисити и Шарлоттой, почти забывала, что не вполне нормальная. Что ей приходится беспокоиться не о тестах по Французской революции, а о призраках.

До нее донесся резкий запах полироли и моющего средства с ароматом лимона. Даже не глядя, Кара поняла, что мистер Тул близко. Как странно, что смерть сохраняет столько вещей. У духов не было физического тела, но их появление приносило запахи, которые окружали их при жизни. И судя по тому, как Шарлотта и Фелисити поморщились от хлорки, когда уборщик проходил мимо, Кара поняла: хотя большинство людей не видели призраков, мертвые давали знать о себе другими способами.

– А если серьезно, – Шарлотта, скрестив руки, подалась вперед и тряхнула кудряшками, – хотите после школы позаниматься в домике на дереве?

Фелисити покачала головой.

– Мне надо посвятить больше часов виолончели. Скоро у меня концерт, и родители заставляют заниматься все свободное время. – Она поправила очки в прозрачной оправе. – Не уверена, что они понимают смысл фразы «свободное время».

Кара ткнула Фелисити в плечо.

– Но у тебя же совсем недавно был концерт?

– Звучит убедительно, но недостаточно для моих родителей. К тому же я заключила сделку. – Глаза Фелисити сверкнули. – Если на этой неделе я буду заниматься каждый день, в следующую пятницу они отпустят нас в дом с привидениями с Беном и ребятами.

– Тот, где, как говорят, и правда водятся привидения? – запинаясь, уточнила Шарлотта.

«О нет».

Фелисити кивнула.

– Бен с парнями делает ставки, кто сильнее испугается. А поскольку мне известно, что азартные игры – это незаконно, я сделала маленькую ставку всего на…

– Фелисити, – предупредила Шарлотта.

– …всего на пятьдесят долларов, – закончила она.

Шарлотта вздохнула.

– Еще не поздно присоединиться. Ставлю на то, что Бен и двадцати минут не продержится…

– А как же наша хеллоуинская традиция? – осторожно спросила Кара. – Что не так с планом посидеть дома за просмотром тупых фильмов, съев за вечер десять килограммов Reese’s Pieces?[1]

– Мы столько раз это делали, – ответила Фелисити, сунув в рот морковную палочку. Хруст прозвучал как удар молотка судьи, выносящего приговор. – И потом, так гораздо лучше отпраздновать твой день рождения, разве нет?

Кара едва удержалась, чтобы не состроить лицо. Да, что поделать, она родилась в Хеллоуин и вдобавок была проклята тем, что видела призраков, разве не ирония.

– К тому же, – продолжала Фелисити, – я отправляюсь туда как ученая – доказать, что в том доме нет призраков, потому что призраки нереальны.

В том-то и проблема: к сожалению, призраки определенно реальны. Если бы призраков не было, большее, чем рисковала Кара с друзьями, – это потратить впустую пять долларов на входной билет и отложить ежегодное поедание Reese’s Pieces. Но если призраки там и правда обитали…

В самую неспокойную и посещаемую духами ночь в году они войдут во владения привидений.

В Хеллоуин завеса между миром живых и мертвых истончалась. В этот день все призраки, а не только самые могущественные из класса А, получали возможность воздействовать на живых. Люди, которые не были Говорящими с призраками, по-прежнему не видели их, но необязательно видеть, чтобы испугаться, когда фантом коснется твоей груди и сожмет бьющееся сердце.

К слову, это абсолютно возможно в Хеллоуин.

Лаолао пыталась заставить местных духов вести себя должным образом в это время, в том числе запрещала показываться во всяческих домах с привидениями, где они намеревались «продемонстрировать живым, как это делается по-настоящему». Вдруг появится кто-то подозрительный и люди узнают, что призраки реальны? Но Лаолао была одна, а мертвых – великое множество, и к тому же они скучали.

– Пожалуйста, Кара, – попросила Шарлотта.

– Я думала, после того что случилось вчера в приюте для животных, вам захочется залечь на дно, – заметила Кара.

– И не напоминай, – простонала Шарлотта. – Именно поэтому мне нужно отвлечься.

Шарлотта написала им во время работы – а работала она в приюте для животных, – что собаки не переставали лаять и скулить в пустоту. Сначала она шутила, будто у них появились призраки – что слегка встревожило Кару, – пока не объявился тот олень. У Шарлотты как раз заканчивалась смена, когда собаки снова взбесились. А когда она выглянула в окно, увидела на парковке оленя, который смотрел на нее, истекая черной кровью. Шарлотта пошла посмотреть, можно ли ему помочь, но он исчез, оставив лишь лужицу вязкой темной жидкости на асфальте. Даже Кара не знала, что это может значить.

– Ах да, твой олень-зомби, – произнесла Фелисити зловещим голосом, пошевелив пальцами перед Шарлоттой. – Может, на Хеллоуин нам стоит посетить приют.

Нет. Ни в коем случае. Кара должна это прекратить.

– Извините, девчонки, но у меня может не получиться с домом с привидениями.

– Верно, еще один фактор, – фыркнула Фелисити. – Ведь он не входит в список мест, куда мама разрешает тебе ходить, верно? Мы все знаем, убедить ее позволить тебе что-то, отдаленно связанное с весельем, занимает от пяти до семи рабочих дней. Поэтому я предлагаю это сейчас, чтоб у тебя было достаточно времени подписать разрешение.

– Ладно, но… – Кара осеклась, заметив, что кто-то спешит к их столу. На этот раз не призрак. Всего лишь Захария Коулсон, голубоглазый блондин, капитан команды по плаванию и ее личное проклятие.

Похоже, он был в бешенстве.

– Эй, Тан! – крикнул он.

Шарлотта, которая отвлеклась от еды, чтобы нарисовать Майлза Моралеса[2] в окружении подсолнухов, подняла взгляд от наброска и обернулась. Потом, вздохнув, обратилась к Каре.

– Я надеялась, что мы хоть раз спокойно пообедаем.

– Твой оптимизм, Шарлотта, как всегда, очарователен, но нет, – отозвалась Фелисити. Достав книгу, она села вполоборота к столу, закинув длинные ноги на соседний стул. – Надвигающийся ядерный взрыв через три… две… одну…

Зак остановился перед столом; его голубые глаза сверкали от гнева. Кара вскинула голову, спокойно глядя на него.

– Что-то случилось, Коулсон?

– Не строй из себя невинность. Знаешь, что я только что нашел в мусорке?

Кара макнула ломтик картошки в кетчуп.

– Боже, неужели наконец-то нашел себя?

Фелисити хихикнула из-за книги, притворяясь, будто читает.

– Вот это. – Зак полез в карман синей ветровки и бросил на стол флаер, припечатав его ладонью. Листок был помят и весь в пятнах, но Каре не требовалось читать, чтобы знать, что там написано: «Отборочные испытания по плаванию для мальчиков», и далее детали. – Остальные тоже в мусорке. Какого черта, Тан?

На них уже начинали оборачиваться: скорее всего, предвкушали еще одну драку Тан против Коулсона. Но по крайней мере миссис Скэнтон, следившая за порядком в столовой, ничего не заметила. Слава богу.

Кара изогнула бровь.

– Итак… ты нашел свои флаеры там, где им самое место – в мусорке, – и решил, что лучше всего нырнуть за ними в бак, а потом ворваться сюда и швырнуть на стол, где мы едим?

На его лице дернулся мускул.

– Отвечай на вопрос.

– Что ж, Коулсон, возможно, эти бумажки не оказались бы в помойке, если бы ты не заклеил ими каждую чертову рекламу с отборочными соревнованиями по кросс-кантри. Ты ведь знаешь, что там капитан команды я. На твоих не было отметок о времени, так что снять их, технически, можно было без уведомления.

– Памятка для учеников старшей школы Отэмн-Фоллс, страница двенадцать, параграф четыре точка семь, – насмешливо подсказала Фелисити. Не поднимая взгляд от книги, она подняла ладонь, и Кара дала ей пять.

Зак закатал рукава, обнажая накачанные руки, еще золотистые от летнего загара. Он подался вперед, опираясь о стол. Кара резко встала, тоже закатывая рукава. Ножки стула заскрипели по линолеуму.

Заку пришлось отстраниться, чтобы их лица не соприкасались.

– Вот что ты сделаешь, – заявил он. – Ты достанешь все флаеры из мусорки и повесишь их обратно. Начиная с этого. – Он сунул ей лист.

Кара рассмеялась. «Он считает, что может отдавать команды только потому, что его родители купаются в деньгах».

– И что заставляет тебя считать, что я послушаюсь?

– Тебе больше нечем заняться.

– Извини, но разве ты только что не прервал нашу беседу, ворвавшись сюда? Ты хоть о ком-нибудь думаешь или твое эго захватило все клетки мозга?

– Ребята, – взмолилась Шарлотта, но никто не обратил на нее внимания.

– Да, конечно. Уверен, вы обсуждали что-то суперинтересное вроде следующего теста.

Кара впечатала флаер ему в грудь.

– Знаешь, отказ от учебы – это не врожденная черта характера.

Зак вырвал у нее лист.

– Как и весь день торчать дома, не выпуская учебников из рук.

Хор из протяжных «уууух» раздался откуда-то слева, и Кара обернулась. Группа из театрального кружка, сидевшая за несколько столов от них, наблюдала за сценой с таким интересом, словно Кара с Заком разыгрывали новую версию «Ромео и Джульетты». Вскоре к ним присоединились несколько человек из команды Кары по кросс-кантри на другом конце столовой. Если конфликт будет развиваться, даже женщина с каменным лицом, которая наблюдает за порядком в столовой, что-то заметит.

– Ладно, давай потише, – прошипела Кара. – Или потом проблем не оберемся.

– Если тебя так волнует возможность скандала, просто возьми флаер! – огрызнулся Зак, не собираясь успокаиваться.

– Ладно! – Кара схватила бумагу, сделав вид, что сдается. А потом резко скомкала ее, собираясь отправить в мусорку.

Но Зак оказался таким же быстрым – схватил ее за запястье, сбивая прицел… и комок полетел в голову миссис Скэнтон.

В столовой воцарилась тишина. Даже мистер Тул, старательно натиравший пол, поднял морщинистое лицо, чтобы посмотреть, что привлекло внимание живых.

Медленно миссис Скэнтон повернулась. Кара сглотнула, глядя на ее каменное лицо.

– Я же тебе говорила, – уголком рта проговорила она, глядя, как приближается миссис Скэнтон.

Та шла медленно, словно предвкушая наказание.

– Ох, мама меня убьет.

И бабушка тоже. Кара уже слышала неодобрительный вздох Лаолао. У старого призрака была вся жизнь – и смерть, – чтобы как следует поработать над «я так разочарована, но не скажу этого» вздохом, заставлявшим Кару мгновенно сжиматься.

– Да расслабься ты, – заявил Зак, облокотившись на столик и сунув руки в карманы. Миссис Скэнтон подошла уже так близко, что стали видны красные жилки у нее в глазах. – Я разберусь.

Прежде чем она успела раскрыть рот, Зак победоносно ухмыльнулся.

– Как ваши дела сегодня, миссис Скэнтон?

Она приоткрыла рот от удивления.

– Как у меня дела? – возмутилась женщина. – Вы двое бросили мусор мне в затылок. Придется задержать вас после занятий.

– Из-за простого недопонимания?

– Простого недопонимания, – сухо повторила она.

– Мы играли в мяч, но Тан промахнулась.

Кара бросила на него скептический взгляд. Он лгал, сверкая белоснежной улыбкой, и все еще ухитрялся обвинять ее.

Проигнорировав ее взгляд, Зак продолжал объяснение.

– В прошлый раз, когда вы хотели оставить нас после школы, директор Олан отменил наказание. Вы же не хотите снова впустую потратить его время, правда?

Миссис Скэнтон молчала с недовольным выражением лица, а Зак добавил:

– Благотворительный аукцион вашей сестры, кажется, на следующей неделе? Спрошу у мамы, собирается ли она пожертвовать ту картину Сарджента… в последний раз, когда ее оценивали, она стоила полмиллиона долларов.

– Ох. О, точно. – Миссис Скэнтон приоткрыла рот, взмахнув руками, а потом резко кивнула, будто приняв решение. – Что ж, ограничусь суровым предупреждением вам двоим. И на следующей неделе посмотрю на картину твоей матери.

Когда она ушла, Зак повернулся к Каре, самодовольно ухмыльнувшись.

– Видишь? Никаких проблем.

«Поверить не могу».

– К сожалению, проблема в тебе. – Она нахмурилась. Проблема ростом шесть футов два дюйма, с растрепанными темно-золотистыми волосами, безупречными скулами и уникальным умением выводить ее из себя. – Не у всех есть козырь в виде богатеньких родителей, Коулсон.

Даже если папа Зака был наследником крупнейшей лесозаготовительной компании в регионе, а его мама – куратором, пожалуй, самой престижной – и претенциозной – галереи искусств в Отэмн-Фоллс. Даже если дом, который находился во владении их семьи на протяжении нескольких поколений, был недавно отреставрирован и мог вместить три дома Кары. Даже если в прошлом году Заку подарили на шестнадцатилетие новую машину и, чтобы практиковаться водить, ему не приходилось одалживать автомобиль, как многим.

Это не делало его лучше других, что бы он о себе ни думал.

Зак скрестил руки на груди, наклоняясь ближе.

– Знаешь, ты должна быть мне благодарна. Я вытащил нас из неприятностей.

Кара стиснула зубы. Она ненавидела, что он обладает привилегиями, хотя только что воспользовалась ими, пусть и неохотно. Ей бы не хотелось, чтобы мама узнала про их с Заком постоянные ссоры, в которые Кара непонятным образом раз за разом ввязывалась. И определенно не хотелось, чтобы Лаолао часами читала ей нотации. Будучи призраком – и к тому же китаянкой, – бабушка никогда не уставала ругаться.

– И начались они из-за тебя, а именно когда ты прицепил свои идиотские флаеры поверх моих.

Он ухмыльнулся, кивнув в сторону доски для объявлений.

– Ты, кстати, один пропустила.

Конечно, синий лист висел между рекламой распродажи домашней выпечки и постером о тихом аукционе. Эта бумага не могла выглядеть самодовольно, но, поскольку она принадлежала Заку, ей это удалось.

– Эй, вы двое.

Кара перевела взгляд на Фелисити. Она была так увлечена перепалкой с Заком, что забыла: они не одни. Раздражение, которое его присутствие всегда вызывало, сужало ее поле зрения.

– Если вы закончили со ссорами на сегодня, – продолжала Фелисити, пока Кара садилась, – Шарлотта пыталась тут тебя кое о чем спросить, Зак.

Зак повернулся к Шарлотте. Та, ссутулившись, склонила голову, а ее щеки запылали.

– Ты все еще планируешь привести свою команду в ближайшие выходные на день распродажи выпечки в приют животных? – робко спросила Шарлотта.

– Конечно. Всю команду, – ответил Зак гораздо дружелюбнее, чем говорил с Карой. – Я же обещал.

Кара усмехнулась, уже придумав, что сказать об обещаниях Зака, но в этот момент снова вспыхнуло серебро, и в столовой появились два новых призрака – мужчина и женщина, которых она прежде никогда не видела.

Обычно, когда призраки оказывались в оживленных местах, то парили вокруг, наблюдая за живыми. Но эти двое двигались с какой-то целью, останавливаясь у каждого стола – не просто наблюдая, но внимательно разглядывая людей и совещаясь друг с другом, прежде чем направиться дальше. Иногда они нагло запускали руки в школьников, заставляя их поперхнуться едой. Что бы призраки ни искали, похоже, они не находили этого, хотя и вызвали в столовой реакцию: ученики озирались, пытаясь понять, кто или что сбросило на пол куртку, зажало им нос или уронило что-то со стола.

Кару наполнил ужас. «Они проверяют, видят ли их люди». Привидения обшаривали столовую, медленно приближаясь к ней.

Должна ли она встать? Быстро уйти отсюда, пока призраки заняты? Или эти двое заметят и она вызовет у них подозрение?

У Зака хватило наглости щелкнуть пальцами у нее перед носом.

– На что ты пялишься? Я стою прямо перед тобой, а ты смотришь куда-то еще?

Кара схватила его за запястье и резко отвела руку от своего лица.

– Интересно, ты можешь быть еще более назойливым?

– Это что, вызов?

– Похоже, для тебя невыносимо, когда я обделяю тебя вниманием.

Его голос зазвучал тише, с нотками удовлетворения.

– Но разве ты более чем охотно не даешь его мне?

Сквозь рукав ветровки Кара чувствовала тепло Зака; его кровь пульсировала под кончиками ее пальцев. В этот момент оба осознали, что Кара все еще держит его. С отвращением она разжала пальцы, а он резко отстранился, скрестив руки на груди.

– Бесполезно, – произнес резкий женский голос, и лишь годы тренировок заставили Кару не отреагировать. – Пойдем. Господи, ненавижу подростков.

Боковым зрением она увидела, что два призрака стоят перед ее столом. И теперь, когда она не была сосредоточена на Заке, у нее по коже поползли мурашки от их присутствия.

– О, но это же бесплатное развлечение, – отозвался мужчина. – Как думаешь, если мы бросим в них попкорна, они подерутся?

Женщина покачала головой.

– Девчонка даже не вздрогнула от нашего холода. Нам предстоит многое сделать, а времени совсем мало, – она развернулась.

– Ты такая скучная, – проворчал мужчина, но поплыл следом за ней.

Сердце стучало у Кары где-то в горле. Она слегка сдвинулась в сторону, наблюдая, как парочка удаляется. Призраки пересекли столовую и остановились, спрашивая о чем-то мистера Тула, но она не могла ничего расслышать. Он отрицательно покачал головой и указал на выход. Кивнув, призраки поплыли прочь, и Кара вздохнула с облегчением.

– Сегодня ты и правда рассеянная, – заметил Зак.

«Веду себя как дилетантка», – отругала она себя. Обычно она наблюдала за призраками не так увлеченно, чтобы можно было заметить со стороны, но прежде она и не видела, чтобы те действовали с какой-то особой целью. Эти двое не подшучивали над людьми, как полтергейсты, да и на репетицию хеллоуинского представления это не было похоже. Они явно что-то искали.

Сверкнув глазами на Зака, Кара сделала вид, что трет о штаны ладонь, которой касалась его.

– Тебе разве не пора развешивать флаеры?

Он ухмыльнулся, ойкнул, изображая обиду, и ушел.

Кара снова оглядела столовую. Хотя здесь остался только мистер Тул, спокойный и доброжелательный, по ее телу пробежала дрожь. Она попыталась не обращать внимания на холод, словно это еще одно привидение, но холод остался.

В этом и заключалась проблема с умением видеть мертвых. Они никогда по-настоящему не уходили.

Глава 2

Возвращаться домой после школы – сложная задача, когда тебя воспитывает мать-одиночка, которая постоянно на работе. Мама Кары обычно оставляла дочь на милость Шарлотты с ее добротой и машиной. Но накануне Хеллоуина, когда призраки становились активными, бродили повсюду и искали неприятностей, мать Кары настаивала, что сама будет подвозить ее в школу и домой, чтобы та случайно не раскрыла свои способности. Из-за этого Кара чувствовала себя так, будто она двенадцатилетняя девочка, а не девушка с собственными водительскими правами, которой вот-вот исполнится семнадцать. Но стоило ей выразить пожелание, чтобы ее не сопровождали в школу и обратно, мама заявляла, что иначе ей придется оставаться дома всю неделю до Хеллоуина.

И вот теперь Кара сидела, скрестив ноги, на каменной скамье у старшей школы Отэмн-Фоллс, делала домашнюю работу и ждала.

Из школьных ворот высыпали ученики, спеша домой. Некоторые задерживались, чтобы посидеть на скамьях и под деревьями и поболтать с друзьями. Неподалеку – настолько, что она могла слышать разговор, – стоял Зак, успевший собрать вокруг свой двор, состоящий из членов команды по плаванию.

Один их них, с пугающей скоростью выпив синий Gatorade[3], спросил:

– Так твои родители в эти выходные уезжают из города?

Зак ковырял ботинком асфальт.

– Ага. Сегодня уедут и не вернутся до Хеллоуина.

– О, чувак, нам точно стоит устроить хеллоуинскую вечеринку! – вмешался другой парень, с обесцвеченными волосами. – Шафт, у тебя еще осталась та дымовая машина, которую ты так и не вернул кузену, верно?

Когда Шафт – похититель дымовой машины – кивнул, парень с обесцвеченными волосами вскинул кулак.

– Давай, чувак!

Зак оглядел всех, заставляя ждать ответа. Наконец он рассмеялся и кивнул, а его друзья загудели и захлопали так, что спугнули птиц с дерева.

Парень с Gatorade стал открывать вторую бутылку.

– Ты такой счастливый. Обожаю твоих родителей. Их всегда нет в городе. А в детстве ваши горничные давали нам самые большие шоколадки.

Обесцвеченный блондин похлопал говорившего по спине.

– Эй, дружок, помедленнее. У тебя ж там не водка? Потому что если водка – придется поделиться.

Парень ревностно прикрыл бутылку.

– К твоему сведению, я насыщаюсь жидкостью. И здесь нет ничего, кроме силы чистых электролитов.

Карандаш Кары замер над домашним заданием по математике. Ей не требовалось видеть Зака, чтобы знать: он улыбается и кивает, позволяя друзьям восторгаться по поводу того, какой бомбической обещает быть вечеринка.

Считалось, что Зак организует самые потрясающие вечеринки. Все началось с его дней рождения: ледяные скульптуры, контактные зоопарки, шоу, которого все ждали каждый декабрь, когда были младше. Но теперь, когда Кара задумалась об этом, она не могла вспомнить, чтобы на тех вечеринках были родители Зака – торт всегда выносила экономка.

Сигнал машины прервал ее мысли.

Головы людей вокруг повернулись на звук, потом – к Каре. И вот уже второй раз за день все взгляды оказались прикованы к ней.

– Только я подумала, что сегодняшний день хуже быть не может, – проворчала она.

Со стороны парковки снова посигналили. И в третий раз.

Чем она это заслужила?

Только удача могла спасти ее от гнева матери, которая стояла у открытой машины – одна рука наготове над гудком, другой она нетерпеливо махала Каре.

Кара не собиралась бежать на собственную казнь, но решила немного ускорить шаг. Когда она проходила мимо Зака, тот насмешливо заметил:

– Кажется, у кого-то неприятности.

Не сбавляя шаг, она вскинула руку с поднятым средним пальцем в его направлении. Кара не видела лица Зака, но ее вполне удовлетворил смех его приятелей, который последовал за жестом.

– Необязательно было так гудеть, – пробормотала по-английски Кара, проскользнув на пассажирское кресло.

– Почему бы и нет? – отозвалась мама, заводя двигатель и направляя маленькую красную машину к выходу. – Едва ли это могло опозорить тебя больше, чем ты сама себя опозорила, чуть не устроив драку в столовой.

Она говорила на смеси английского и китайского.

И когда только мама успела узнать? Должно быть, через шпионскую сеть родителей китайских иммигрантов.

– Это не я…

– Хватит. Даже слушать не хочу, – мама смотрела вперед, на дорогу. – Дома поговорим.

– Но…

– Хочешь, чтоб мы попали в аварию и погибли? Так и случится, если и дальше будешь болтать. Мне нужно сосредоточиться.

Подавив стон разочарования, Кара откинулась в пассажирском кресле. За окном проносились линии электропередачи. Она потеряла счет, сколько раз мама говорила это, относясь к вождению как к экстремальному виду спорта, в который «играла» только потому, что это необходимо для выживания. На дороге слишком многое мама не могла контролировать: светофоры, пешеходов, другие машины. Как выражался инструктор Кары по вождению: «Когда ведете машину, все на дороге идиоты».

И все могут тебя убить.

Она не знала, откуда у мамы появилась эта одержимость смертью, было ли это особенностью китайцев или только ее. Когда-то мать Кары тоже видела духов, таящихся во тьме, но отводила взгляд в страхе, подавляя видение, пока в один прекрасный день то, к чему она стремилась, не стало реальностью: она перестала видеть мертвых.

Кара опустила окно – наполовину, потому что мама купила подержанную машину и стекло всегда заедало. Ветер ласкал ей лицо. По обе стороны дороги на фоне ясного голубого неба тянулись деревья, их алые листья казались такими яркими, словно зачарованными. Дом Кары находился на окраине Отэмн-Фоллс, на границе с лесом, который местные называли Диколесьем. Добраться туда от школы можно было, петляя по узким вымощенным брусчаткой улочкам исторического центра мимо бутиков и ресторанов. Благодаря местной политике в городе осталась лишь одна ресторанная сеть «Панера».

Кара заморгала, когда машина остановилась на парковке перед небольшим семейным магазином.

– Мне нужно купить кое-что из продуктов, – сказала мама.

Кара выпрямилась в кресле.

– Я могу пойти с тобой, – предложила она, но мать строго взглянула не нее, будто сообщая: «Сколько ни подлизывайся, неприятностей тебе не избежать», и захлопнула дверь.

Девушка смотрела, как мама остановилась у входа, чтобы обсудить с работником магазина тыквы. Мужчина чуть склонил голову, чтобы лучше слышать, а его брови изогнулись в вежливом выражении: «Извините, я не совсем понимаю, что вы говорите», которое Кара научилась распознавать лет с пяти. Люди часто так смотрели на ее маму, хотя ее английский становился все лучше: она научилась скрывать неловкую угловатость речи, правильно расставлять ударения и прибавлять окончание – s во множественном числе, когда это необходимо. В общем, овладела искусством речи, которое так ценилось в мире, где они жили.

Кара напряглась, когда мама пустилась в объяснения, и внимательно наблюдала, чтобы понять, стоит ли ей вмешаться. Однажды в третьем классе Кару позвали к директору, потому что ее мама позвонила узнать об экскурсии, не уверенная, стоит ли отпускать на нее дочь. Но никто в директорском офисе не мог понять ее «диалект». Мало того что «диалект» – это неверное слово в той ситуации. Они даже не потрудились слушать внимательнее, хотя бы немного, и тогда им не пришлось бы просить восьмилетку переводить речь взрослого.

Лицо мужчины расслабилось, губы растянулись в улыбке. Он кивнул и постучал по одной из желто-оранжевых тыкв, сложенных на прилавке.

В следующий миг Кару отвлекла серебряная вспышка, которая пронеслась у окна. Она развернулась в кресле, глядя, как призрачная женщина поплыла к уютной кофейне «Красный лист» на той стороне улицы. Когда у Кары не было соревнований по кросс-кантри, она работала двойную смену по выходным, чтобы заработать на содержание собаки Блэйза, отложить немного на учебу в колледже и на карманные расходы.

В последние дни октября еще держалась теплая погода, и завсегдатаи кофейни сидели на веранде, наслаждаясь солнцем и попивая кофе. Один из посетителей постукивал ботинком по кованой ножке столика и постоянно проверял часы. Он выглядел бы обычным, если бы его не окружал серебряный контур – от прядей аккуратно расчесанных каштановых волос до пыльных пенни лоферов[4].

Согласно классификации Кары, он, скорее всего, был призраком класса Б, безобидным.

Привидение, которое первым привлекло ее внимание, остановилось перед мужчиной, и когда он поднял взгляд, на его лице отразилось изумление, рот чуть приоткрылся. Он резко поднялся, едва не перевернув стол, когда пытался выдвинуть стул. Женщина стояла к Каре спиной, но часть ее лица, испещренного морщинами, все же была видна, от ее фигуры исходило более сильное серебряное сияние: она умерла недавно. На вид она была старше мужчины на несколько десятилетий. Тонкие седые волосы стянуты в скромный пучок. Но стоило этим двоим взяться за руки и закрыть глаза, оба замерцали, меняясь, принимая образ подростков, которыми были когда-то – как на старых фотографиях из ежегодника. Коричневый костюм мужчины пошел рябью, превращаясь в синюю с золотом куртку с логотипом Отэмн-Фоллс. А простой черный наряд женщины сменился красным трапециевидным платьем с оборками.

Когда призраки открыли глаза, они снова стали взрослыми, но Кара все еще видела влюбленных старшеклассников: прошлое сияло внутри их, словно огонек в стеклянном фонаре. Они продолжали держаться за руки, глядя друг на друга, и Кара задалась вопросом, сколько же этот мужчина ждал ее здесь.

Когда Кара была младше, Лаолао рассказала ей о красной нити судьбы в китайской культуре. Тело пронизывает множество сосудов, но один из них становится нитью, соединяющей твое сердце с сердцем того, с кем тебе предназначено быть, с человеком, с которым однажды ты соединишься. Эта нить может запутываться, протягиваться через бездны и континенты, но никогда не рвется, чтобы однажды привести тебя к возлюбленному – к руке, к мизинцу которой привязан другой конец нити.

Мизинец – более современная версия. В старых историях нить связывала лодыжки. Кара хихикала, представляя, как это, наверное, тяжело – идти и не спотыкаться. И как люди падают в объятия любимых.

Может быть, и эта пара, спустя столько времени, наконец сумела пройти до концов алых нитей и найти друг друга.

К машине с грохотом подъехала тележка, и Кара вернулась к реальности. К маме, которая делала покупки в одиночестве и на пальце которой не было обручального кольца.

Нет, красные нити не имели смысла.

Кара резко поднялась, чтобы помочь. Они начали молча загружать покупки в багажник.

На той стороне улицы новая пара села за столик, не замечая, что, строго говоря, тот уже занят. Девушка вздрогнула – скорее всего, от холода, который исходил от призраков, – и потерла руки. Парень сбросил куртку и набросил ей на плечи.

Что призраки чувствовали, когда наблюдали, как живые устраивают пикники на могилах, смех брызжет с их губ, как вино, как кровь?

Кара предполагала, что, наверное, похожее испытываешь, когда стоишь в темноте у дома, где когда-то жил, заглядывая в окно, следя за новыми жильцами, которые устроили званый ужин. Воспоминания о месте, которое прежде называл домом, странное ощущение от того, что оно теперь занято другими, что они дышат там, где дышал ты. Шершавый коврик у двери больше не приглашает тебя войти – ты переступил через порог, но вернуться назад не можешь. И люди не обращают на тебя никакого внимания – не могут видеть, ведь мир внутри дома такой яркий, а за окном ужасающая тьма, покрывало вечной ночи, лишенной звезд.

Говорящие с призраками отодвигали эту завесу, вглядывались во тьму и видели, как что-то смотрит на них в ответ.

Несколько секунд Кара наблюдала за двумя парами – материальной и призрачной, думая, что привидения останутся за столиком, посмеиваясь над живыми. Но мужчина вдруг покачал головой, его губы сложились в печальную улыбку, и он поднялся, предлагая спутнице руку.

– Пойдем, – проговорил он. – Сейчас не лучшее время для призраков в Отэмн-Фоллс. Теперь, когда ты здесь, нам лучше отправиться куда-нибудь в другое место… пока все это не закончится.

Женщина взяла его за руку.

– А как долго придется ждать?

– Пока они не найдут Говорящего с призраками.

Говорящего с призраками?

Кара вздрогнула. Они имели в виду Лаолао? Все призраки знали о ней. Но в Отэмн-Фоллс была еще одна Говорящая с призраками, насколько Каре было известно, – она сама. Не могли же эти двое говорить о ней?

Ее пронзил холод. Не потому ли те новые призраки в столовой вели себя так странно, пытаясь привлечь внимание живых, добиться их реакции? Кара решила тогда, что они просто бездельничают, но что, если привидения искали ее?

Держась за руки, пара пошла дальше по улице, их шаги тревожили осенние листья. Сомкнутые ладони прошли сквозь женщину возраста Лаолао, и ее брошь в форме розы на миг сверкнула кроваво-алым, отразив призрачный свет. Но старушка ничего не почувствовала.

Кара не замечала, что покупки уже погружены в багажник, пока мама не привлекла ее внимание. Девушка села в машину, поглощенная своими мыслями. Они почти добрались до дома, когда на дорогу перед ними вышла женщина – голова опущена, волосы спадают на лицо. Она не замечала, что прямо на нее мчится смерть.

– Мама! – ахнула Кара. – Там… остановись!

Мать резко дала по тормозам, и те завизжали.

– Что такое?

Она так крепко сжимала руль, что побелели костяшки пальцев. Машина, следующая за ними, нетерпеливо засигналила.

– Там была…

С бешено колотящимся сердцем Кара посмотрела на женщину, которая почти перешла на другую сторону дороги. Теперь лучи света падали ей не в спину, а сбоку, и серебряные контуры вокруг ее фигуры стали видны на фоне темного забора – ясно, как лунный свет.

– …был призрак, – тихо закончила она.

Мама покачала головой и тронулась с места. Но недостаточно быстро для БМВ, ехавшей за ними,  та вылетела на соседнюю полосу и помчалась к перекрестку, чтобы успеть проехать до того, как зажжется красный.

– Что я тебе говорила? – напомнила мама. – Не разговаривай с призраками. Не думай о них. Не…

Впереди пронзительно заскрипели шины. Звук оборвался. И последовал скрежет – удар металла о металл.

Они резко остановились перед светофором, откуда открылась сцена аварии.

Водитель БМВ добрался до другой стороны перекрестка, но не так, как планировал. Он, пошатываясь, выбрался наружу, прижимая ладонь к кровоточащему виску. Распахнув глаза, повернулся к машине, затем – к коричневой «Киа», в которую врезался. Другой водитель, должно быть, поехал на зеленый, уверенный, что это безопасно.

Призрак женщины, которая пересекла дорогу, приблизился, неотрывно глядя на аварию. Начали собираться и другие духи: девушка в бейсбольной форме и с битой, синяки покрывали ее тонкие руки; мужчина со сломанной шеей, наблюдавший за сценой под странным углом; женщина в залитом кровью длинном белом платье, на ее руках застыл младенец, смотря на происходящее широко распахнутыми глазами.

Если бы ее мама по-прежнему могла видеть призраков, то назвала бы их акулами, почуявшими в воде кровь. Но Кара предпочитала думать о собиравшихся духах как о проводниках, которые приветствуют дома нового жильца.

Так она поняла с болезненной уверенностью, от которой сжался желудок, что никто не выйдет, спотыкаясь, из второй машины.

По крайней мере, никто живой.

Настолько громкая смерть привлекала привидений. Осколки разбитого стекла, вопли сирен, гулкая тишина остановившегося сердца. Мир сжимался, создавая нечто настолько ужасающее, что никто не мог отвести взгляд, даже мертвые.

Из смятого хетчбэка появилась молодая женщина, ее тело обрисовывал серебряный контур, грудь была залита кровью, и призраки двинулись вперед, окружая ее. Кара сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Нечестно. Женщина, вернее, девушка не сделала ничего плохого. Лишь оказалась не в то время не в том месте. В отличие от другого водителя, который беспомощно стоял с окровавленным лицом, тогда как обе его руки должны быть в крови.

Но не все из тех, кто заслуживает смерти, умирают, как не все из тех, кто умирает, заслуживают этого. И все же смерть нельзя обратить вспять.

Другим аспектом силы Кары – тем, который она редко признавала, потому что он был слишком серьезным, даже устрашающим,  была способность помогать духам совершить переход. По крайней мере, это она могла, но не в ее силах было что-то изменить. Призрак являлся душой, выдернутой из тела, и Кара не знала, какие нити и швы могли соединить их снова.

Девушка потянулась к маме, как испуганный ребенок. Та коротко посмотрела на нее, но не спросила, что увидела дочь. Вместо этого крепко сжала ее руку и держала всю дорогу домой.

Глава 3

– Это было ужасно, Лаолао. – Кара бросила рюкзак у стола и опустилась на кровать. – Знаю, ты всегда говоришь: каждому свой срок, но так не должно было случиться.

– Ох, Кара. – Бабушка приблизилась к ней, осторожно ступая по полу среди хаоса, в котором обычно пребывала комната Кары: лежавшая повсюду, словно осенняя листва, одежда, книги, будто разнесенные ветром, трофеи с соревнований по кросс-кантри, мерцавшие запыленным серебром. Лаолао могла пролететь сквозь все это, но она осознанно выбирала другой путь. Ведя себя как человек, она в меньшей степени ощущала себя призраком.

Лаолао наклонилась и обняла внучку, окружив запахом жасминового крема для рук и напоминающим благовония ароматом призрачного дерева, за которым ухаживала на заднем дворе. Кара замерла: со стороны бабушки физическое проявление нежности было редкостью. Не говоря уже о том, что Лаолао могла дотронуться до нее – Кара чувствовала касание ее рук, но не могла ответить на объятия. Стараясь не дрожать от холода, она постаралась что-то сделать – ее ладони замерли над плечами Лаолао. Пропускать руки сквозь призрака и хвастаться своей телесностью считалось невероятно грубым. Смерть способна положить на тебя руку, но нельзя сделать того же в ответ.

Такими и были их отношения с привидением бабушки. Иногда Кара завидовала Фелисити, семья которой была разбросана по всем Штатам. Каждый июнь они летали в Пекин, чтобы повидаться с дедушками и бабушками. У Кары никогда не будет бабушки, которая станет посылать ей хунбао[5] через WeChat[6] на китайский Новый год и поздним воскресным утром пригласит ее на бранч с димсам[7]. Которая тайком будет совать ей шоколадные монетки в золотой фольге и никогда не откажется съесть оранжевый желток из лунного пряника[8] – Кара его терпеть не могла. Которая угостит ее молочно-клубничными карамельками, тающими во рту.

У Кары были только мимолетные моменты, когда бабушка обнимала ее, и она могла сделать вид хотя бы на миг, что обнимает ее в ответ.

Но скорбь была невыносимой. Необъяснимая тоска, которую она всегда чувствовала, – когда оплакиваешь кого-то, похороненного прежде, чем ты родилась. Кого-то, кто всегда был для тебя потерян.

Лаолао чуть отстранилась, положила ладонь на плечо Кары, встречаясь с ней взглядом. Глаза обеих, способные видеть призраков, были темно-карими, такими темными, что казались черными.

– Не волнуйся. – Она ободряюще погладила внучку. Бабушка хорошо знала английский – она прожила в Штатах немало лет, приехав сюда в юности, – но предпочитала говорить по-китайски. – Я помогу ей совершить переход, если она пожелает. Мне не составит труда отыскать ее, раз там собралось столько призраков.

Духи не просто собирались вокруг смерти – они еще и сплетничали о ней. Это было их любимой темой. Интересно почему.

Но скрежет металла продолжал звучать в ушах Кары. И когда девушка опустила взгляд, сцепив руки на коленях, Лаолао со вздохом села рядом на кровать, не сдвинув одеяло ни на миллиметр.

– Мы возникаем из смерти. Мы не можем изменить ее или проигнорировать. Но что мы можем сделать, сяо гуй… – Лаолао обхватила лицо Кары ладонями, заглядывая в глаза. – Так это выбирать, как жить с этим.

Сяо гуй. Нежное обращение к детям, означавшее «маленький призрак». Мать никогда ее так не называла.

Кара улыбнулась бабушке и кивнула. Ей хотелось поговорить об этом, чтобы кто-то понял, насколько близко она оказалась к сцене трагедии, взял ее за плечи и сказал: «Как ужасно. Я так рада, что это не ты». Но мать только ответила: «Что еще обсуждать? Я была там. И знаю, что случилось».

А смерть не пугала бабушку вот уже очень, очень давно.

Когда Лаолао было шесть, вся ее семья погибла в ужасном пожаре. После этого она и начала видеть призраков: трагедия пробудила спавший в ней дар. Ее тетушка, у которой было восемь детей, приняла Лаолао в свой дом, но возмущалась, что приходится содержать сироту, и заставляла девочку «отрабатывать свое содержание». Нагружала бесконечными обязанностями, из-за которых Лаолао проводила снаружи много времени даже с наступлением темноты, когда, как известно, начинают бродить призраки. Двоюродные братья и сестры игнорировали ее, словно она была собакой, случайно забредшей к ним. Невероятно одинокая, Лаолао молилась предкам – и те отозвались. Они помогали ей носить воду, рассказывали, где дикие перепела свили гнездо, ткали для нее сказки, чтобы развеселить, и передавали знания. В благодарность Лаолао заботилась об их погребениях: стирала пыль, возжигала благовония, приносила жертвенную пищу, и поэтому их могилы были ухоженными не только в Цинминцзе[9] – праздник, посвященный поминовению усопших.

Когда у Лаолао никого не осталось, с ней были призраки.

Лаолао в коричневых бамбуковых сандалиях прошаркала по комнате и начала раскладывать разбросанные на комоде вещи. Ее серебряное сияние было намного ярче, чем у многих, – знак силы, которую Кара приписывала призракам класса А. Лаолао была одета в один из любимых нарядов – розово-фиолетовую шелковую блузу с рисунком пейсли и свободные черные штаны. Короткие седые волосы аккуратно уложены. Кончик носа украшали пластиковые очки в янтарной оправе.

– Знаешь, – невинно начала Лаолао, передвигая керамическую лошадку, желтую с белым, раскрашенную вручную, – ее подарила Каре Шарлотта, – ты могла бы ассистировать, пока я помогаю той девушке совершить переход. Использовать немножко магии, которую я тебе подарила, мм?

Кара поняла, что хотела сказать бабушка, в тот момент, когда уловила лукавство в ее голосе, но дождалась, пока Лаолао закончит. Хоть Лаолао и была мертва, она все еще исполняла некоторые роли Говорящей с призраками. Помогать духам совершить переход – то, чем обычные люди не занимались. Вряд ли Кара могла добавить пункт «волонтерила на горячей линии для призраков» к информации на личной странице в соцсетях.

– Ты же знаешь, я не стану. Мама…

– Да, твоя мать не хочет, чтобы ты этим занималась, – Лаолао покачала головой.

Мама и бабушка разошлись во мнениях относительно того, как Кара должна использовать свои силы. Обе настаивали, чтобы девушка пошла по их стопам – либо научилась от бабушки управлять даром Говорящей с призраками, либо, как мать, сделала вид, что духов вообще не существует.

Иногда казалось, что Кара загнана в ловушку между бабушкой и мамой, мертвыми и живыми. Хотя и жили в одном доме, Лаолао и мама не разговаривали. И дело было не в том, что мать Кары потеряла способность говорить с призраками, – нет, все случилось раньше, и потеря была гораздо ощутимей. Потеря доверия.

Кара сумела собрать из обрывков семейную историю.

Бабушка приехала в Штаты в ранней молодости. Она встретила здесь свою любовь и вышла замуж за красивого американца китайского происхождения. Но вскоре трагедия забрала его, оставив Лаолао одну с ребенком на руках, и ей пришлось вернуться в Китай. Больше она не выходила замуж.

Мать Кары выросла в Китае, потом переехала в Америку и родила Кару. Лаолао и ее дочь жили по разные стороны Тихого океана, пока наконец Лаолао не появилась здесь как призрак вскоре после Кариного пятого дня рождения. И даже тогда они обе не разговаривали.

Кара не знала, что именно случилось между ними, но сумела собрать скелет из разбросанных здесь и там костей. Конечно, дело было в призраках. Лаолао уделяла больше внимания мертвым, чем живой дочери. И довершил все мужчина, за которого мать Кары вышла замуж, – мужчина, с которым она развелась через два года после свадьбы.

Но какую бы боль Лаолао ни причинила дочери, она не собиралась делать больно Каре. В груди внучки расцветало тепло, когда она наблюдала, как бабушка тихо напевает старинную китайскую песню, протирая пыль. Плохая мать, но прекрасная бабушка. Несовершенный человек, но лучший призрак.

И все же Кара знала, что за внешней веселостью Лаолао скрывалось разочарование – хоть она и пыталась не показывать этого, – что внучка так и не приняла полностью свои способности. Наследие магии, проклятый дар, бремя которого ее потомки не желали нести. «Это наше наследие, – как-то сказала Лаолао. – Оно бежит по нашим венам, как кровь. Одними из древнейших китайских сказаний были сказания о призраках».

– Aiya, zhēn kěxī[10], – продолжала она, стоя спиной к Каре, раскладывая в стопку книги на комоде. – Бросить бедную старую бабушку одной разбираться со всеми призраками в этом городке. – Она развернулась, и по блеску в ее глазах Кара поняла, что Лаолао подшучивает. – В последнее время я только и успеваю, что помогать духам совершить переход.

Кара напряглась. Слова бабушки напомнили ей кое о чем.

– Я тут случайно подслушала разговор двух привидений. Они говорили, что нужно покинуть город сегодня же, – сказала она. – И искали Говорящую с призраками.

– О, многие из мертвых ищут меня.

– Но разве они не знают, кто ты? Они, скорее, будто им…

Лаолао замерла, крепко держа серебристую рамку со старой фотографией Кары и ее матери. Словно невидимая рука потянулась и поставила бабушку на паузу. Лишь спустя несколько секунд она спросила спокойно:

– Будто что?

Дверь в комнату распахнулась сама по себе. Кара встревоженно подняла взгляд, сразу же подумав о призраках, но в следующий момент показался блестящий черный нос.

– Блэйз! – воскликнула Кара, забыв разговоры о привидениях. – Иди ко мне, мальчик.

Позвякивая жетонами с именем и адресом, золотистый ретривер радостно бросился в объятия хозяйки.

– Ох, и в чем ты успел изваляться? – Кара поморщила нос. – Тебя нужно искупать.

Блэйз, тяжело дыша, лизнул ее в лицо, не поняв ни слова.

Снизу раздался мамин голос.

– Что? – крикнула Кара, но ответа не дождалась.

Она вышла на лестничную площадку – Блэйз следовал за ней – и снова прокричала «что». С кухни доносился восхитительный аромат.

Кара раздраженно застонала. Почему родители зовут и при этом не собираются отвечать?

– Полагаю, – мягко проговорила Лаолао, останавливаясь рядом с ней у лестницы, – пора ужинать.

* * *

Когда они сели за стол, мама Кары, не теряя времени, высказала все, что сдерживала в машине.

– О чем ты только думала? Я посылаю тебя в школу не за тем, чтобы ты опозорилась. Ты учишься, чтобы получать хорошие оценки и поступить в приличный колледж… Если еще раз сцепишься с тем мальчишкой… – Она всегда презрительно называла Зака «тот мальчишка», – я явлюсь в школу и вытащу тебя оттуда на глазах у всех. – Она покачала головой. – Пора повзрослеть. Ты наказана на неделю.

Выражение протеста застряло у Кары в горле крупинками жженого риса: мамин тон не терпел возражений. Девушка сглотнула и кивнула. Она ковыряла палочками скумбрию, маринованную в соевом соусе. Перед тем как есть, нужно было поискать косточки в нежном рыбном мясе. Учитывая, как проходил этот день, скорее всего Кара пропустит одну и подавится.

Но она бы охотнее подавилась, чем попросила о помощи.

Мама откашлялась.

– Давай я выну косточки.

Когда Кара замешкалась, мать нетерпеливо махнула, чтобы та передала миску. Кара знала: вынуть кости самой не так уж сложно, но то, что это сделает мама, по-своему успокаивало. Напоминая о детстве, когда не приходилось беспокоиться о призраках, обитающих в коридорах школы; когда не волновали мысли о колледже и том, как оплачивать обучение; когда будущее не казалось темной запутанной тропой, ведущей в никуда.

Мама с хирургической точностью достала косточки из ломтиков жареной рыбы. С приближением Хеллоуина она всегда становилась вспыльчивой. То и дело бросала взгляд на висевший на кухне календарь, пока готовила, прикидывая, сколько дней оставалось до праздника. Когда наступало время украшать дома, она подозрительно смотрела на соседские тыквы-фонари и плотно задергивала шторы. А на неделе перед Хеллоуином вздрагивала от каждого звука, ругала Кару за то, что та забыла закрыть окно, отчего ей показалось, будто сквозняк – это призрак. Извинилась ли мама за это хоть однажды? Нет.

По крайней мере, не вслух.

Когда мама извлекала из рыбы косточки, она будто бы говорила: «Прости. Так уж получается».

А когда Кара забирала пиалу, она как бы отвечала: «Ничего страшного».

– Знаю, тебе неприятно слышать это, но мой долг – говорить тебе подобные вещи, – продолжала мама. – Не только про того мальчишку. – Она потянулась за следующим куском рыбы. – Мир – опасное место. Только посмотри, что сегодня случилось на дороге. Ужасно.

Так было всегда. Кара сделает что-то не так, мама в сдержанной манере отругает ее или накажет, а потом они продолжат общаться как ни в чем не бывало. Кара ужинала, радуясь, что, кажется, буря прошла, мама болтала о том, как удачно ей удалось все купить в продуктовом магазине, хотя кассир ее едва не обманул.

– Всегда проверяй чек, Кара, – продолжала она. – Они постоянно пытаются взять с тебя двойную плату за товар, лишь бы ты потратила больше!

Когда мама рассказала про видео (скорее всего фейковое), которое послала ей мать Бена Ву Айи, Кара подавила желание сказать: нельзя доверять всему, что видишь в интернете. Вместо этого она кивала, как всегда, но продолжала думать о привидениях в столовой. Почему Лаолао так удивилась, когда узнала, что они искали Говорящую с призраками?

Кара со вздохом взглянула в окно, выходящее на задний дворик.

– Ты сейчас что, глаза закатила? – резко спросила мама.

– Что? Нет, так, в сторону посмотрела…

Но мать не слушала.

– Bùtīnghuà de haizi[11], — она прищелкнула языком и ткнула в сторону дочери палочками. – Сядь прямо. Кто тебя возьмет замуж с вечно кривой спиной?

Кара выпрямила спину, как того хотела мать.

Обычно ее устраивал их односторонний диалог. Это было в порядке вещей. Непрошеные советы, истории о случайных людях, которые ей безразличны. У Лаолао было ее сообщество призраков, духи, с которыми она работала, чтобы помочь им совершить переход. У Кары – друзья. А вот у Кариной мамы была, кажется, только дочь.

– Nǐ xiăng shénme ne?[12]

Кара сморгнула. Мать выжидающе смотрела на нее.

Чтобы Кара в самом деле сказала, о чем.

– Да ни о чем, – ответила она. – Я слушаю.

Мама отложила палочки.

– Nǐ méiyŏu[13]. Все думаешь об аварии? Вот почему всегда нужно быть осторожной, когда водишь машину. Не старайся вырваться вперед, езжай медленнее…

– Нет, дело не в этом, – возразила Кара прежде, чем мама начала одну из любимых лекций. Не подумав, она добавила: – Сегодня в столовой были призраки… я с ними не разговаривала, – поспешила сказать она, заметив, как мама крепче сжала палочки. – Но… те призраки вели себя необычно. Думаю, они искали меня. Им нужна Говорящая.

– Что я тебе советовала? Подави это в себе и забудь.

Кара жалела, что начала. Не стоило говорить, о чем она думала. Хотя другой реакции от мамы ожидать не стоило.

– Но тогда я перестану видеть Лаолао, – заметила она. Что-то застряло в горле так, что тяжело было сглотнуть – наверное, все-таки попалась косточка. – Бабушка всегда пытается понять, помогает. Почему ты не поддерживаешь меня, как она?

– Поддерживать тебя? Знаешь, как я узнала, что ты снова сцепилась с тем мальчишкой, Коулсоном? Днем бабушка оставила мне пассивно-агрессивную записку, где рассказала об этом. Советовала мне быть лучшим родителем. Судя по всему, когда ты ведешь себя хорошо – ты ее внучка, а когда плохо – моя дочь, – она ухмыльнулась. – Те призраки в столовой, о которых ты упомянула. Они не искали Говорящую, они приходили проверить тебя. Наверняка их послала моя мать. Что ж, попробуй теперь оправдывать ее. Я подожду.

Кара до боли сжала кулаки под столом.

Мама невесело рассмеялась и продолжала:

– Думаешь, бабушка печется о твоих интересах? Ты не знаешь ее настолько хорошо, как я. Она хочет, чтобы ты сохранила свои силы, ради собственных эгоистичных целей.

«Это неправда», – хотела ответить Кара, но промолчала. Какой смысл? Бесполезно пытаться убедить маму: у нее своя логика. И слышит она только то, что хочет услышать.

У Кары живот заболел, пока она пыталась молчать, проглотив слова.

Не в первый раз она подумала, что они жили бы иначе, если бы родители не развелись, когда ей был всего год. Она была слишком маленькой, чтобы помнить папу.

Может, он принял бы сейчас ее сторону, убедил маму вести себя с ней помягче. А возможно, он поддержал бы жену, строго качая головой и делая вид, что заодно с ней, но после ужина улыбнулся бы Каре. Она представляла, как папа сидит с ними за столом, просит передать острое масло чили или ждет, когда похвалят ютяо[14], которое он приготовил. Может, у нее была бы младшая сестренка, которая бы постоянно раздражала, они бы ссорились и спорили из-за последнего куска пиццы. В общем, нормальная семья.

И никаких призраков.

Она вернулась в реальный мир. Отец снова стал безликой тенью, единственное, что осталось у Кары от него – это оттенок волос и фамилия. На кухне сидели только она и мама, напротив друг друга, словно игроки в шахматы, за потрескавшимся обеденным столом. Тишина сгущалась.

Мать вздохнула.

– Я говорю это, не чтобы сделать тебе больно. У тебя дар бабушки. Но ты не обязана делать то, что делала она. Те, кто видит призраков, не поступают в Гарвард. Они попадают в психиатрические больницы.

Господи, сколько раз Кара слышала это. Она открыла рот, чтобы возразить, и тут же закрыла. Неважно, что скажет: мама все равно не изменит свое мнение.

Многое в этом мире против Кары. Дочь иммигрантов, которую мать воспитывает в одиночку. Люди смотрели ей в лицо и ждали, что она окажется пассивной, ее считали девушкой, которая не говорит достаточно хорошо по-английски или не даст отпор. Скорее всего, мама права: не хватало Каре проблем призраков помимо своих.

Поступление в хороший колледж станет для нее не просто достижением и поводом для гордости, а выходом. Освещенная тропа в темном лесу, ведущая к лучшей жизни. Все, чего хотела мама, – дать Каре этот шанс.

Поэтому Кара промолчала.

Они ели в тишине, пока мама не закончила с последними крупинками риса, потом поднялась, помыла пиалу и, не произнеся ни слова, вышла.

Кара осталась одна, отложила палочки и прикрыла глаза. Разве не прекрасное завершение дня?

Лаолао говорила, что в Отэмн-Фоллс жили и другие магические семьи, которых притягивала сюда легендарная река, протекающая через Диколесье.

«Они тоже могут говорить с призраками?» — с надеждой спросила Кара: ей было шесть и она не хотела оставаться в одиночестве.

«Нет, – ответила бабушка. – В мире много видов магии, но не все они подобны твоей. Некоторые могут призывать бури или взмахом руки из ростка вырастить дуб. Некоторые видят будущее – пусть и туманно – в чайных листьях на дне чашек из китайского фарфора. А некоторые за несколько секунд могут исцелить рану, даже не оставив шрама, – с гордой улыбкой Лаолао добавила: – Ты единственная, кто может говорить с призраками.

Кара тогда еще не умела притворяться счастливой, поэтому опустила голову, пряча разочарование. Она хотела, чтобы рядом оказался кто-то, похожий на нее, кто-то живой, с кем она могла бы поделиться секретами и опытом. Лаолао присела на корточки рядом с ней и, отведя холодными пальцами пряди волос, приподняла ее лицо за подбородок, заставляя внучку посмотреть ей в глаза. «Твое зрение – твоя сила, сяо гуй. Величайший дар, который я могла тебе дать. Твоя мать не сумела понять этого, но ты поймешь, я знаю».

Каково было бы вырасти в одной из тех магических семей? Кара уверена: ужины тогда не были бы такими тоскливыми.

В пиале оставался кусочек скумбрии, а Каре с детства твердили, что нельзя выбрасывать еду. Но когда она отправила кусочек в рот, не насладилась тем, как он тает на языке. Она ощутила неприятный привкус, который напомнил, что это всего лишь мертвая рыба.

Глава 4

На следующий день в школе она продолжала вспоминать вчерашнюю ссору. Сидя на четвертом уроке – биологии – в ожидании учителя, мистера Урсана, Кара водила пальцами по ладони, там, где остались следы от ногтей. Она все еще ощущала гнев, справедливый, горячий.

– Если учитель не придет через пятнадцать минут, нужно валить! – громко заявил Кевин Нгуен, и друзья поддержали его воплями.

Их энтузиазм разозлил ее еще больше. Подперев подбородок рукой, она смотрела на хмурого одноклассника, вцепившегося в парту.

Наконец дверь со стуком распахнулась, и этот звук прервал ее мысли. Мистер Урсан ворвался в класс с термосом в одной руке и кожаным чемоданчиком в другой. Раздался хор расстроенных «ну вооот».

Учитель бросил понимающий взгляд поверх очков в роговой оправе.

– Рады видеть любимого преподавателя, да? – спросил он, раскладывая вещи. – Уверен, вы будете рады не меньше, когда узнаете про новый проект. – Он строго взглянул на проектор. – Как только я заставлю эту чертову штуку работать. Честное слово, по ночам она явно замышляет мое убийство.

Кара улыбнулась. Мистер Урсан по возрасту годился ей в дедушки, но вовсе не был скучным. «Молод душой, но не телом», – часто говорил он с наигранным вздохом. После особенно сложных тестов он раздавал леденцы на палочке и, в отличие от некоторых учителей, в самом деле любил детей – а это уже кое-что.

Бен Форрестер перегнулся через парту, подавшись ближе к Каре. Каштановые волосы упали ему на лицо.

– Эй, Фелисити уже обсуждала с тобой дом с привидениями?

Она поморщилась.

– Ага, но я не уверена. Дома с привидениями не совсем мое.

Его карие глаза сузились.

– Не думал, что ты такая трусишка, – стал подтрунивать он. – Тебе разве не говорили, что призраков не существует?

«Да, постоянно говорят».

С Беном они подружились, когда работали в конюшнях Диколесья в первый год старшей школы. Ухаживать за лошадьми и брать бесплатные уроки верховой езды было здорово, но однажды ей пришлось оставить это, потому что обитавший в конюшнях призрак не переставал устраивать ей розыгрыши.

Кара теребила косу.

– Если их не существует, зачем идти в дом с привидениями на Хеллоуин?

Бен усмехнулся.

– Потому что Томас и Кэмерон в них верят, и мы сможем как следует повеселиться.

Мистер Урсан, стоя в центре класса, откашлялся и начал раздавать бумаги сидевшим в первом ряду, чтобы они передавали дальше.

– Извините за задержку. У кофемашины была длинная очередь, а потом мне пришлось сражаться в битве с ксероксом. Но знаете что? Готов проспорить шляпу, что вы, ребята, только обрадовались передышке.

Класс рассмеялся.

– Особенно вы двое – Зак и Элиза. – Преподаватель ткнул лазерной указкой в Зака. Парень с наглой улыбкой отвернулся от Элизы, с которой разговаривал все это время.

Кара посмотрела на него, сузив глаза. Он считает забавным не слушать учителя на уроке?

– Отложите свидание до перерыва, ладно?

Вот поэтому мистер Урсан был лучшим.

Класс посмеивался, а преподаватель развернулся к экрану проектора.

– Итак, в завершение нашего модуля по клеткам вы будете делать презентацию по органеллам. Выбирайте любой формат: слайды, TED talk[15], Prezi[16]. Если хотите по старинке, можете на ватмане. Работать будете парами, и, поскольку я жестокий шут судьбы, выбирать я вам не позволю. А теперь – миг, которого все ждали…

Высветился слайд с заданиями по органеллам и распределением для работы в парах.

Кара в ужасе уставилась на экран, осознав, с кем ей придется делать проект.

Она повернулась и посмотрела через класс на Зака. В его взгляде отражался ужас.

– Что ж, ребята, на этом пока все. У вас две недели. Вопросы? Нет? Тогда можете приступать, – мистер Урсан сел за стол, любовно поглаживая чашку с кофе.

Школьники распределились по классу, чтобы начать работу.

Кара собрала вещи и прижала папку к груди, словно щит.

– Боже, за что?

– Может, мистер Урсан разрешит поменяться, – предложил Бен, садясь рядом. – Я мог бы стать твоим партнером.

– Серьезно? Это было бы намного лучше!

– Что было бы лучше?

Услышав голос Зака, Кара стиснула зубы.

«Только не ты».

Зак бросил на Бена небрежный взгляд.

– У тебя что, партнера нет, Форрестер?

Кара моргнула от неожиданности, таким жестким голосом он это произнес. Зак с Беном были в одной команде по плаванию, и она думала, что у них дружеские отношения.

Бен будто не заметил тон Зака.

– Вообще-то мы с Карой думали, что сможем поменяться и работать вместе. Чтобы не возникло конфликтов.

– Ну вот, а я так надеялся. – Зак направился к учительскому столу. – Пойдем, Тан.

Кара, глубоко вдохнув, последовала за ним.

Преподаватель поднял взгляд.

– Ээ, мы с Коулсоном не очень ладим. А поскольку проект важный, мы хотели узнать, нельзя ли нам работать в парах с кем-то другим? Так лучше, иначе мы все время будем ссориться.

Зак кивал, подтверждая ее слова.

Мистер Урсан сложил руки на груди.

– Что ж, я именно поэтому и поставил вас вместе. Я заметил, что у вас напряженные отношения, и хотел разобраться с этим в начале учебного года. Пока что-нибудь в этом классе не разбилось, например пробирка.

Пробирка, в которую учитель собирался поместить их двоих, точно разобьется.

– Хотя… – мистер Урсан улыбнулся, – рад, что хоть в чем-то ваши мнения сходятся.

Кара и Зак в панике посмотрели друг на друга.

– Значит, мы уже продемонстрировали то, чего вы от нас ждали? Вы можете теперь поставить нас в другие пары. Бен, например…

– Хорошая попытка, – прервал преподаватель. – Но так просто вы с крючка не сорветесь. Давайте. – Он сцепил пальцы, отводя взгляд от Зака и Кары. – В реальном мире вам часто придется работать с людьми, которые вам не нравятся, иногда месяцами и даже годами. Разве совместный проект – это так много?

– Да, – в один голос ответили Зак и Кара и обернулись друг к другу, сверкнув глазами.

«Я попыталась, – кивнула Кара. – Теперь твой черед».

Зак положил ладони на учительский стол.

– Мой отец…

– …будет разочарован, узнав, что его сын преуспевает в биологии так же, как он сам. – Мистер Урсан пригвоздил Зака взглядом, прихлебывая кофе. – Да, я учил твоего отца. И даже сидел с ним по выходным когда-то, насколько помню. Действуй, если полагаешь, что это поможет, – позвони ему. Я в любом случае собирался поговорить с ним о твоих оценках.

Зак побледнел и отстранился.

Кара отвернулась, пряча усмешку. Значит, привилегированность Зака работала не со всеми.

– Чего так радуешься, Тан? Теперь мы работаем вместе, – заметил Зак, и ее улыбка угасла. Как он понял, что она пытается не рассмеяться, когда не видел ее лица?

Она резко развернулась – и отшатнулась. Он оказался гораздо ближе, чем она ожидала, – так близко, что Кара различала текстуру его синей толстовки с надписью «Старшая школа Отэмн-Фоллс, команда по плаванию». От него пахло одеколоном – нотки сосны, льда и чего-то еще, что можно охарактеризовать одним выражением «дорогой аромат».

Кара заставила себя повернуться к учителю.

– В любом случае, спасибо, – проговорила она, хотя внутри ей хотелось кричать.

Тот вытянул, разминая, руки.

– Вы справитесь. Знаю, из вас получится отличная команда, когда начнете работать.

Сомнительно, но Кара не собиралась спорить. Однако судя по выражению лица Зака, он собирался, поэтому проходя мимо, она чуть задела его плечом.

– Пойдем. Мы и так задержались.

Садясь за лабораторный стол, Кара встретилась глазами с Беном, одними губами шепнув: «Извини». Тот пожал плечами.

Она выложила ноутбук на стол. Рядом на стуле сгорбился Зак, раскинув ноги так широко, что касался ее коленом. Кара с отвращением взглянула на него и отодвинулась подальше.

– Итак, вот что мы будем делать, – обратилась она к Заку. – Постараемся закончить с этим как можно быстрее, желательно за один-два урока,  получим хорошие баллы, и больше не придется терпеть друг друга.

Кара ожидала, что он возразит, но Зак лишь пожал плечами.

– Меньше работы, если ты все решаешь.

Это вызвало в ней такое же раздражение, как если бы он сказал что-нибудь саркастичное.

«Ну же, Кара», – она заставила себя собраться.

– Как насчет Google-слайдов? – спросила она, открывая браузер.

Зак изогнул бровь, словно глупостью было даже спрашивать. Он извлек откуда-то вишневый леденец на палочке за те пятнадцать секунд, которые Кара смотрела на экран, и теперь элегантно удерживал палочку длинными пальцами, словно позировал для фото.

– Как скажешь, босс, – согласился он, небрежно пожимая плечами, и да, он явно пытался разозлить ее.

Кара молча закипала. На кону баллы по биологии. Они с Заком теперь связаны, и она не позволит ему утащить ее за собой на дно.

Тихо обозвав его bèndàn[17] – едва ли мистер Урсан посчитал бы это попыткой продуктивного сотрудничества, если бы вдруг услышал и если бы понимал по-китайски, – Кара снова посмотрела на экран. Они работали в напряженном молчании, пока Зак тихо не рассмеялся над чем-то, что увидел в своем ноутбуке.

Через минуту – снова.

Кара заметила, что вместо работы над презентацией он флиртовал с Элизой, отправляя ей сообщения.

– Да ты шутишь?! – прошипела она.

Хорошо отточенным движением Зак поставил ноутбук так, чтобы она не видела экран, словно делал это миллион раз.

– К себе смотри.

– А ты смотри на групповой проект, – огрызнулась она. – Ты должен сосредоточиться на работе, а не на… Блин, неужели так сложно вести себя ответственно? Боишься, что умрешь от этого?

Зак вскинул голову.

– А ты меня заставь.

– Если бы я могла, мы бы сейчас вообще не разговаривали! – Кара понимала, что говорит громче, чем нужно, и глубоко вдохнула. – Будешь тратить время впустую – нам придется встречаться чаще.

– А тебе бы это понравилось, да? – Глаза Зака сузились.

Кара понизила голос.

– Иди к черту.

Зак подался вперед. Его голубые глаза цвета арктического льда внимательно изучали ее. Зрачки расширились.

– Вот там и увидимся, – ответил он.

– Как у вас дела?

Кара чуть не упала со стула от неожиданности. Мистер Урсан появился из ниоткуда, выжидающе глядя на них.

– Хорошо, – она с усилием улыбнулась. – Все хорошо.

Зак молчал, а зная его, она не сомневалась: парню это давалось нелегко. Учитель кивнул.

– Зовите меня, если что, – сказал он и направился к следующему столу.

– Мне нужен другой партнер, – пробормотал Зак, как только тот отошел подальше, и по венам Кары побежал огонь.

Она заставила себя успокоиться.

– Знаешь что? Можем сделать презентацию хоть в виде комикса, мне по фигу. Главное, чтоб мама не… – Кара осеклась, не желая давать Заку в руки оружие, которое тот, конечно, использует против нее. Но было поздно.

Его брови взметнулись, а поза изменилась. Словно волк, он почуял добычу.

– Твоя мама – что?

Кара ответила возмущенным взглядом.

– Ага, так я тебе и сказала.

– Чуть было не сказала же.

Зак решительно закрыл ноутбук и облокотился о стол. Потом сдвинулся на край табурета и подался вперед, к Каре. Ему с легкостью удавалось позировать, но, если вспомнить, Виктория, его старшая сестра, работала моделью. Из-за вишневого леденца его губы казались красными – и влажными, чуть липкими от сахара.

– Похоже, на сегодня я закончил.

Кара втянула воздух сквозь зубы.

– Я лишь хотела сказать, что моя мама не хочет, чтобы мы с тобой ругались.

Зак рассмеялся.

– Почему ты так беспокоишься о том, что думает твоя мама?

– А ты разве нет?

Он пожал плечами.

– Мои родители едва замечают, чем я занимаюсь. – Он отвел взгляд. – Только когда я попадаю в неприятности…

– Это многое объясняет.

Он посмотрел на нее убийственным взглядом.

– Лучше так, чем с родителем, который воспитывал бы меня подхалимом, делающим все, что скажут.

Рот у Кары приоткрылся.

«Ты обо мне ни черта не знаешь», – хотела огрызнуться она, но заставила себя сделать глубокий вдох и досчитать до десяти по-китайски. Если она не промолчит, ссора разгорится и полыхнет за пределами лабораторного стола, взорвавшись последствиями.

Но взгляд Зака говорил, что он в любую секунду готов вспыхнуть – ей так и хотелось чиркнуть спичкой и поджечь его.

Мистер Урсан хлопнул в ладоши.

– Ладно, класс, у вас еще пять минут до звонка! Сейчас лучше всего договориться с вашим партнером, когда вы встречаетесь в следующий раз, чтобы не пришлось делать весь проект в ночь перед презентацией. А я знаю, некоторые так и поступят.

Ух, мистер Урсан сегодня жаждал крови. Что там ему подсыпали в кофе?

Голос учителя снял напряжение между ними, и Кара решила: не стоит начинать ссору за пять минут до звонка.

– Где ты хочешь встретиться? – спросила она таким тоном, словно хотела сказать: «Я скорее ногти себе вырву, чем еще раз тебя увижу».

– Друг у друга дома мы встречаться не можем, – ответил он, имея в виду «Лучше вообще не встречаться».

Она кивнула. Нужна нейтральная территория, а их двоих уже изгнали из большинства кофеен в Отэмн-Фоллс.

– Мы могли бы позаниматься в моем домике на дереве.

– Тебе что, двенадцать?

Кара сверкнула глазами.

– Кажется, кто-то недавно заявил, что лучше решения буду принимать я.

Он почесал затылок.

– А, точно. Припоминаю.

Зак несколько лет назад нашел их домик на дереве, где они с Шарлоттой и Фелисити любили собираться вместе. Надолго там он, правда, не задержался, потому что Кара запустила сосновой шишкой ему в голову. Зак выпустил лестницу и рухнул на землю. Падать было невысоко, футов восемь, так что пострадало только его эго.

– Да, тяжело забыть, когда кто-то поджигает тебе майку, – раздраженно добавил он.

– Неправда. Я в тебя только шишку кинула, а майка загорелась сама по себе в тот момент.

– Знаешь что, Тан, я бы уважал тебя больше, если бы ты призналась.

«Ну конечно».

– Но я этого не делала, а тебе, может, стоило поменьше прыскаться дезодорантом Axe. Тогда и не поджигался бы так легко. – Остановившись, Кара добавила: – А может, ты загорелся, потому что постоянно думаешь, какой ты невероятно горячий.

Зак приоткрыл рот, чтобы ответить, но закрыл, ничего не придумав.

А значит, она победила.

Сверкнув глазами, он посмотрел в окно, на небо, которое становилось темнее с начала урока.

– А если дождь пойдет?

– В домике на дереве есть удивительное изобретение. Называется крыша. После школы у меня занятия по кросс-кантри, – сказала Кара. – Раньше пяти туда не доберусь. – Подумав, она добавила: – Не опаздывай.

Пока она собиралась, что-то изменилось, словно сама комната затаила дыхание. Холодок пробежал между лопаток, и Кара обернулась к окнам – в этот же момент стекло разлетелось вдребезги, и в комнату ворвалась тьма.

«Летучие мыши», – с ужасом поняла Кара, различая кожистые крылья, маленькие черные глазки и пасти, полные острых зубов. Сотни мышей, которые пищали, сталкиваясь. Они метались и наталкивались друг на друга, пребывая в такой же панике, как и ученики. Кара быстро пришла в себя, когда почувствовала коготки в волосах. Маленькое мохнатое тельце коснулось ее щеки, кожистое крыло закрыло ей глаза, и она упала. Она не видела ничего – только когтистую яростную темноту, которая наполнила класс.

– Всем сохранять спокойствие! – закричал мистер Урсан из-за своего стола. – Они не хотят вам навредить. Мыши напуганы даже больше, чем вы! Пригнитесь и замрите.

Чья-то рука дернула ее, утягивая вниз.

У Кары перехватило дыхание, но в следующий миг она поняла, что это Зак затаскивает ее в безопасное место под лабораторным столом. Правда, слишком тесное даже для одного, не говоря уже о двоих. Поэтому, оказавшись под столом, она попала в объятия Зака, прижавшись спиной к его груди.

Зак, кажется, понял это и быстро расцепил руки, которыми обхватил ее талию.

– Что ты делаешь? – взвизгнула Кара.

– Пытаюсь защитить тебя от летучих мышей? – Его голос звучал раздраженно, но слова слышались сдавленно, так как он говорил ей в волосы. – Я не виноват, что тут так мало места…

– Места мало, потому что твои чересчур длинные ноги занимают все пространство. – Кара попыталась вывернуться, чтобы оказаться от него подальше, но ничего не получилось.

В паре футов от них одноклассница сжалась в страхе под столом. Ее напарник, стоя на четвереньках, пытался поймать приземлившуюся мышь лабораторным стаканом. Но тот был слишком маленьким, и когда парень опустил его, то лишь прижал край распластанного крыла.

– Не делай ей больно!

Кара не сразу поняла, что эти слова сорвались не только с ее губ – она услышала их у самого уха.

Изогнувшись, она взглянула на Зака.

«Проклятие», – подумала она, но ничего не сказала, раздраженная его близостью и тем, что им в голову пришла одна и та же мысль.

Зак вскинул брови и заявил:

– Будешь должна мне газировку.

Кара возмущенно фыркнула.

– Когда пройдет апокалипсис, – сухо ответила она.

Летучая мышь прицепилась к толстовке парня крохотным черным коготком. Заметив это, он взвизгнул, подпрыгивая на месте. Мышь отбросило в сторону, и она присоединилась к мечущейся стае.

Кара сидела, скрючившись, стараясь держаться подальше от Зака. Отсюда она видела бумаги, папки и карандаши, разбросанные по полу паникующими учениками, которые старались найти укрытие. Вокруг поблескивали осколки стекла. Несколько зверьков упали и либо лежали, моргая из-за яркого света, либо вяло тащились по линолеуму, словно ползущие мертвецы.

Что заставило обезумевшую стаю ворваться в школу, причем в середине дня? Необъяснимый импульс, природный инстинкт? Кара вспоминала оленя, призраков… Может, происходило что-то плохое?

Одна мышь рухнула на пол у их укрытия. Кара поморщилась, а потом заметила нечто странное на шерсти животного. Прежде чем понять, что делает, она выбралась из-под стола, стараясь пригнуться ниже и не наткнуться на осколки стекла. Сгорбившись над мышью, она не стала прикасаться к ней, но склонилась так близко, насколько могла.

Мех на мышиной шее стоял дыбом, образуя самый идеальный круг, какой только доводилось видеть Каре. Она не могла сказать почему, но эта форма казалась ей слишком идеальной и неестественной на черной шкурке зверька, вызывая у нее мурашки – словно крохотные коготки царапнули кожу. Кара посмотрела на другую упавшую мышь, и на другую, и еще.

Больше кругов, каждый – идеально очерчен.

– На что ты смотришь? – спросил Зак.

– На этой мыши странная метка.

Парень выбрался из-под стола.

– Ничего не вижу.

В Каре вспыхнуло раздражение, но, когда она посмотрела вниз, недовольство переросло в дурное предчувствие: круг внезапно исчез, словно его и не было.

– Со всеми все в порядке? – громко спросил мистер Урсан, хлопнув в ладоши. Мыши на полу затихли. Учитель осторожно высунулся из-за стола. Его лоб пересекал свежий порез, и капли крови падали на розовый с белым галстук. – Кому-нибудь нужно в кабинет медсестры?

– Тан, – Зак странно взглянул на нее. – У тебя кровь. Ты… – Он помедлил. – В порядке?

Теплая жидкость струилась по ее щеке. Но когда Кара осторожно коснулась кожи, то не ощутила пореза.

– Кажется, кровь не моя. Меня мышь коснулась. Наверное, у нее шла кровь – порезалась осколками стекла.

В класс вошел охранник, которого успел вызвать мистер Урсан. Он указывал на окно с выражением лица, говорившим: «И почему это случилось в мою смену?» Ученики, у которых здесь был следующий урок, столпились у двери, потрясенно заглядывая в класс.

Мистер Урсан откашлялся.

– Ребята, можете расходиться, если не ранены, – объявил он. – Летучие мыши – переносчики бешенства, поэтому хорошенько проверьте, не укусили ли вас и не прицепились ли крылатые пассажиры к вашим сумкам или одежде. Если вам нужно к медсестре, подойдите ко мне, я напишу вам записку. Пожалуйста, встаньте в очередь и старайтесь не наступить на упавших мышей. Не хочу, чтобы кто-нибудь из вас упал, радостно спеша на следующий урок. Те, кто ждет следующего занятия снаружи, – полагаю, миссис Тэнеджер отведет вас в другой свободный кабинет, пока мы не разберемся, что тут случилось. Ух, нас и напугали, да? Но думаю, эти бедные мышки испугались еще больше. Служба отлова уже в пути.

Кара отерла с лица кровь и быстро собрала сумку. Неделя перед Хеллоуином всегда полна странных событий, да, но, как правило, город беспокоили призраки. Не летучие мыши. Да и те странные метки и необычное поведение зверьков заставляли задуматься.

Дело в Хеллоуине или надвигалось что-то большее?

Кара взяла себя в руки. Нужно спешить на урок экономики.

– Увидимся после школы, – напомнила она Заку.

– А про газировку я говорил серьезно, – ответил он, когда она уже шла к двери.

Закатив глаза, Кара отозвалась:

– Не очень рассчитывай.

Глава 5

Где же он?

Кара набрала еще одно сообщение: «Если собираешься явиться хотя бы в этом веке, будет отлично» — и в порыве злости бросила телефон через домик, так что тот приземлился в корзинку для перекусов. Кара вдохнула, наполняя легкие ароматом древесины и свежести. Запахом дома.

Глубокое дыхание немного успокоило нервы. 5:20 вечера, а от Зака ни весточки.

Рухнув обратно в кресло-мешок, Кара коснулась выцветшей ткани, проводя пальцем по одному из пятен, появившихся за столько лет. Эти кресла были в домике на дереве так долго, что их наполнитель начал собираться комками, а цвета померкли со сменой сезонов, хотя Кара все еще могла различить изначальные оттенки: ее кресло было красным, Фелисити – синим, Шарлоты – желтым.

Осенний свет лился сквозь запыленное окно, омывая теплом ее ноги в джинсах, ветер шуршал ржавой листвой снаружи. Ее взгляд скользил от старого книжного шкафа, где стояла вся серия «Волшебный дом на дереве» – плюс-минус несколько частей – во всем своем потрепанном, заляпанном великолепии. Эти книги и вдохновили ее с подругами построить в Диколесье домик. Все трое жили на границе леса, поэтому могли приходить сюда и уходить в любое время.

Телефон завибрировал, и Кара дернулась.

К сожалению, это оказался не Зак с извинениями, а их групповой чат – тоже хорошо.

ОТРЯД E=FC^2[18]:

Фелисити: когда уже моя мотивация вернется с войны

Шарлотта: Я в тебя верю!! У тебя получится.

Кара улыбнулась. О да, пару лет назад они подключили здесь точку доступа. Вай-фай в лесу? Вот это настоящая магия.

Кара: А ты разве сейчас не должна репетировать?

Фелисити: ага

Фелисити: но

Фелисити: я разве репетирую?

Шарлотта: Да??

Фелисити: не-а

Фелисити: вот уж спасибо, это же «Саморазрушительные тенденции за 500»

Шарлотта: Alsdjflskdjflkdsf

Шарлотта: Я тебе поверила!!

Фелисити: и это ТВОЯ ошибка. никому нельзя доверять в этом холодном суровом мире

Шарлотта: Конечно, можно!! В каждом есть что-то хорошее.

Кара: Только не в Коулсоне, который сейчас устраивает мне подставу со встречей по проекту

Шарлотта: Ладно тебе, Кара, он же всю команду приводит на эти выходные на день распродажи выпечки в приют

Кара: Это еще не делает его хорошим человеком – может, он просто хочет выглядеть альтруистом. Я так и вижу заголовки: самый молодой член семейства Коулсонов вносит пожертвования в местный приют для животных. Фото месяца.

Шарлотта: Но если в результате животные из приюта будут пристроены в любящие семьи, какая разница? Пусть выглядит добрым.

Кара: Et tu, Brute?

Шарлотта: Да я только говорю!!

Кара: Готовься к тому, что он и в приют явится на полчаса позже

Фелисити: просто пошли его

Фелисити: так и хочется выкинуть виолончель в окно, серьезно

Кара: Дороговато

Кара: и тяжело

Фелисити: ты права хрен с ней

Шарлотта: Следи за языком!!

Фелисити: ОК Капитан Америка

Шарлотта: Ой кстати!! Мы же устроим потом марафон Марвеловских фильмов? Сразу после дома с привидениями??

Фелисити: ага, только сначала надо вызволить Кару из заточения

Фелисити: не может же твоя мама запереть тебя дома на Хеллоуин *и* на твой ДР, это же нарушение Женевской конвенции

Кара начала печатать ответ, потом остановилась и стерла слова, которые успела написать. Что делать, она решит позже. А сейчас она отравляется домой, пока не стало темно. Осенью один закат наступал раньше предыдущего. Зак, похоже, не явится. И ей придется делать проект в одиночку.

Спрыгнув с последней ступеньки лестницы, ведущей в домик на дереве, Кара пошла – точнее, потопала — к тропе, ведущей из леса. Некоторые местные жители боялись Диколесья, считая, что среди деревьев прячутся призраки. Но Кара, как никто другой, знала, что в этом месте привидения не водились. В том числе и по этой причине она любила бывать здесь.

В земле тут встречалась падаль, но у разложения не было лица. Оно не имело голоса, только гнило.

Даже не переставая злиться на Зака, Кара не могла не оценить красоту Диколесья – словно картина, зелено-коричневая палитра под ногами, а над головой – рубиновая и янтарная. Листья хрустели при каждом ее шаге, словно трескались кости осени. Октябрьский ветер наполнял ее легкие осенним ароматом: суглинок, высушенная и согретая солнцем земля, кедр и сосна, а под всеми запахами – ощущение наступающих холодов.

Но снег не пойдет до декабря. В Отэмн-Фоллс даже в ноябре дни были сравнительно теплыми, а снег словно хранился в тучах и ждал. Зато на Рождество каждый год все застилало белым.

Прогремел гром. Кара нахмурилась, поднимая взгляд. Небо казалось темнее, чем обычно в сумерках. Из ниоткуда набежали мрачные тучи – тяжелая кавалерия, несущая дождь. Порыв ветра, ударивший ей в лицо, принес запах озона.

Она посмотрела вперед, чтобы понять, далеко ли до дома, и вдруг осознала: она двигалась не в том направлении.

Кара сделала шаг назад. Под ботинками хрустнули ветви. Качая головой, она озиралась в поисках чего-то знакомого. Вот дуб, мимо которого она столько раз проходила. Значит, она доберется домой, как и надеялась, раньше, чем хлынет ливень.

Но пять минут спустя она снова прошла мимо этого дерева.

И замерла.

Сердце гулко стучало, и Кара прикрыла глаза, глубоко дыша. С детства ей не случалось заблудиться в Диколесье.

Все хорошо. Она немного запуталась, но скоро найдет тропу.

Кара огляделась и заметила следы, которые вели в чащу. Забыв о грозе, она прищурилась, разглядывая их. Следы Зака? Никто из тех, кого она знала, сюда не приходил. Все соседи, кроме Шарлотты и Фелисити, избегали Диколесья, будто оно могло съесть их детей.

Может, поэтому Зак опоздал? Заблудился. Распрямившись, она пошла по следам. Она найдет этого идиота, наорет на него, а потом они вернутся домой, а проект отложат на другой день. Ее решимость немного успокоила биение пульса в ушах, хотя волосы на затылке все еще стояли дыбом – из-за воздуха, наэлектризованного в предвестии грозы.

Но чем дальше шла Кара, тем неуверенней себя чувствовала. Она не знала всего Диколесья, но деревья вокруг не казались частью того же леса. Чахлые и тонкие, большая часть листвы опала, удушая и так умирающую траву.

Неожиданно Кара вышла на прогалину.

Здесь небо казалось светлее, да и в целом вид вокруг поменялся. Что это за место? Огромные дубы со старыми шрамами на могучих стволах окружали поляну. Среди их узловатых корней росла изумрудная трава. На краю прогалины мерцал пруд, который подпитывал ручей, струящийся сквозь заросли и исчезающий в чаще.

Единственно знакомым здесь был парень, который спал под самым большим дубом – кривой колонной, возвышавшейся в западной части поляны. Хотя парень свернулся клубком, а его лицо скрывали тени, Кара сразу узнала его.

– Не может быть, – проворчала она. Так Зак решил вздремнуть? С каким же удовольствием она сейчас его разбудит.

Но за секунду до того, как ее пальцы коснулись плеча спящего, за спиной прозвенел голос.

– Что ты делаешь?

Изумленная, Кара развернулась.

– Я только хотела разбудить…

Слова застряли в горле, когда она встретилась взглядом с говорившим.

Захария Коулсон стоял перед ней, скрестив руки на груди – этот жест должен выражать угрозу, но не сочетался с выражением его лица. Он выглядел таким же шокированным, как и она. Ведь она была из плоти и костей.

А он – нет.

Кара перевела взгляд с него на фигуру под деревом. Плавным движением она опустилась на колени и наклонилась ближе к парню. Ее пальцы коснулись его шеи, нащупывая пульс.

Пульса не было.

Упала первая капля дождя.

Глава 6

Кровь шумела у нее в висках так же громко, как и начинающаяся буря.

«Этого не может быть».

Кара опустила руку на землю, впиваясь ногтями в грязь, пытаясь успокоиться. Земля – прохладная, липкая – облепила кожу.

«Так, ладно. Включить антикризисные меры».

Она уже заметила серебряное свечение, обнимавшее плечи Зака. Ощутила отсутствие биения сердца.

И инстинктивно и так глупо ответила на его голос – живой, знакомый.

Но все же. Может, он не заметил? Она успеет убраться отсюда, оставив призрака. Вызовет полицию, сбросит с плеч эту ответственность. Сделав несколько вздохов, она поднялась.

– Тан?

Разумеется, с Заком никогда не было просто.

Устремив взгляд вперед, она прошла мимо.

– Ты куда? Ты же видела мое тело, да? И видела меня. Эй.

Его присутствие ударило ее в бок, словно метель, заморозив воздух вокруг, заставив ее похолодеть. Кара почти пересекла поляну, когда Зак махнул рукой у нее перед лицом.

– Ты слышала мой голос. Ты отреагировала. Я знаю, ты можешь меня видеть…

Она слабо вздохнула – как же сильно этот парень ее раздражал, – но, похоже, Зак только того и ждал.

Он резко дернул ее за руку, заставив остановиться, и развернул к себе.

– Ты в самом деле видишь меня, – торжествующе заявил он. – Ты сделала ту штуку – всегда так делаешь, когда злишься на меня.

Кара потрясенно уставилась на него, не найдя, что сказать. Ее что-то выдало?

Она резко отстранилась, отступив на шаг. Сверкнула на парня глазами. Конечно, из всех, кто мог узнать ее тайну, этим человеком оказался Зак – и узнал он все благодаря таланту раздражать ее. Кара привыкла игнорировать призраков. Но не привыкла игнорировать Зака.

Он не был плотным, и все же капли дождя не проходили сквозь него, обтекая его по серебряным контурам и падая на землю. Само его присутствие было неестественно. Он, с вызовом смотря на Кару голубыми глазами, нарушал законы физики. Но это был тот же Зак – мальчишка, знакомый ей с детского сада. Он разбивал мелки и девичьи сердца и жил так, словно ничто не могло ему навредить – и ничто не могло. Он казался неуязвимым. Раздражающе неуязвимым.

А теперь он мертв.

Нет, неправильно. Как Захария Коулсон мог умереть?

Странное чувство заставило все внутри у Кары перевернуться, словно ее живот наполнился свинцом, злостью, страхом.

Она снова взглянула на его тело, но ей стало не по себе – горло сжалось, в глазах защипало. С усилием она сглотнула, зажав рот ладонями, глубоко дыша, пытаясь справиться с эмоциями. Зак выглядел так, будто просто спал.

Как же ей хотелось, чтобы так и было. Тогда ей пришлось бы принять лишь одно решение – что сказать ему, когда тот очнется. Ей не пришлось бы пялиться на его призрак, стоя под дождем.

– Что случилось? – спросила она, и в тот же миг Зак выпалил:

– Почему только ты можешь меня видеть?

– Я первая спросила.

– Я спросил вторым.

Они хмуро смотрели друг на друга, потом Зак рыкнул и провел ладонью по волосам.

– Я искал тебя и заблудился, змея укусила меня в лодыжку, я пытался добраться до людей, чтобы кто-то помог мне, и набрел на эту поляну, а потом выбрался из леса. Пробовал махать проезжавшим машинам, но меня никто не замечал, даже когда я встал посреди дороги. Я не знал, что делать, поэтому вернулся и тут увидел тебя. А когда спросил, ты подняла взгляд. Поэтому снова вопрос: почему только ты можешь меня видеть?

На это не существовало простого ответа, поэтому она решила сказать прямо:

– Потому что ты мертв.

Он фыркнул, но веселье сошло с его лица, когда Кара совершенно серьезно посмотрела на него.

– Погоди. Я же не… не могу быть в самом деле мертв?

Великолепно. Он из тех призраков, которые отказывались верить в собственную смерть.

– Попробуй представить, – отозвалась Кара, махнув в сторону его трупа.

– Нет, это дикий розыгрыш. Не могу же я и правда… нет, это мне снится.

Искра сочувствия вспыхнула в ней.

– Нет, не снится, – ответила она.

Возможно, он услышал, что ее голос смягчился, и поэтому продолжил:

– Так в чем дело? Почему ты можешь меня видеть?

Взгляд его голубых глаз вынуждал ее ответить честно.

Но она не могла.

В голове раздался мамин голос – те слова, которые контролировали каждое ее решение с тех пор, как еще ребенком она поняла, что видит призраков: «Обещай, что не расскажешь никому. Ни друзьям. Ни одноклассникам. Никому».

Она ответила, как и должна послушная дочь: «Обещаю».

Зак вскинул голову, в его глазах вспыхнуло любопытство.

– Что?

По его виску скатилась капля дождя, очертила щеку и челюсть – и задержалась на коже. Он будто понял молчание Кары и добавил:

– Обещаю никому не рассказывать. А Коулсоны никогда не нарушают обещаний.

Он уже знал, что Кара может его видеть. И сейчас, пока лил дождь, она успела раскрыть свою тайну во всем, кроме названия. Желая того или нет, но она уже нарушила обещание.

А значит, можно и закончить.

Кара глубоко вздохнула, собираясь с силами.

– Причина, по которой только я тебя вижу… Ты – призрак, а я – Говорящая с призраками.

Повисла пауза. Зак уставился на нее, хмурясь и пытаясь осмыслить ответ.

– Ты – что?

Так, похоже, ей придется говорить медленнее.

– Это значит, что я могу говорить с призраками. Я могу давать им силы. Помочь совершить переход… Могу даже управлять ими.

Никогда никому она этого не рассказывала и теперь хотела забрать слова назад, но одновременно – продолжать говорить. Слова не упали и не скрылись в земле, как капли дождя. Они остались в воздухе, зависнув, как гроза.

Зак рассмеялся – недоверчиво, издевательски, резко… неправильно.

– Ты, должно быть, шутишь. Ты разговариваешь с мертвыми?

Щеки у нее горели. Будто от него можно было ожидать чего-то другого!

Сочувствие, которое она испытывала к нему, испарилось. Внутри вспыхнул гнев, превращаясь в оружие – легкий клинок, которым Кара с радостью воспользуется. Она смерила его горящим взглядом.

– Что ж, теперь ты один из них. На твоем месте я бы не смеялась.

Он стиснул зубы. Кара ранила его. Осознанно.

Они в самом деле пробуждали друг в друге худшие стороны.

Зак вскинул руки.

– Это какое-то наказание. Ты говоришь, что я мертв, и выходит, что именно ты… – он выплюнул это слово, будто яд, – единственная, кто может меня видеть?

– Меня это тоже не слишком радует. Если кто-то наверху назначает тебе наказание, я бы хотела, чтобы меня в это не втягивали. Ты уже неживой, а я по-прежнему должна на тебя пялиться!

– Извини, но тебе стоит благодарить за такое зрелище. – Зак указал на себя широким жестом.

Кара закатила глаза.

– Как это тебе удается? Ты мертв, а все равно невыносим!

– Страдаешь? – Его ухмылка стала жесткой. – Прекрасно.

Кара резко отвернулась. Она заходила по поляне. Густая трава приглушала звук ее яростных шагов.

– Мама заставила меня пообещать никому не рассказывать, и я прекрасно справлялась до того, как ты умер! Ты хотя бы представляешь, каких сил мне стоило хранить эту тайну? Чтобы никто не узнал? Почему ты всегда все портишь?

– Эй, я не специально помер, знаешь ли! Думаешь, я хочу быть здесь и спорить с тобой?

Кара остановилась у ручья, сверкнула на парня глазами, а потом повернулась к воде.

– Что ж, я вспомнила, что мне тут находиться необязательно. Я вызываю полицию и сообщаю им о твоем трупе, а потом отправляюсь домой и забываю о твоем существовании.

– Погоди, – в его голосе прорезались нотки паники. Каре было приятно слышать это. Скрестив руки на груди, она выжидающе посмотрела на парня. – Извини, что разозлил тебя, потому что не воспринял всерьез твои способности говорить с мертвыми.

– Не похоже на извинение.

Он скривился.

– Ты ожидаешь, чтобы я по-настоящему извинился?

Невероятно. Зак – призрак класса А, без сомнений. А-бсолютно невыносимый.

– Слушай, ты… Говорящая с призраками или как там. Ты видишь мертвых. И я… – Он запнулся, и ее гнев немного смягчился, – мертв, но это какая-то ошибка. Ты должна помочь мне в этом разобраться.

Кара рассмеялась, направляясь к нему.

– Я не обязана тебе ни в чем помогать. Я пришла сюда из-за нашего проекта. Это… – Она обвела его жестом, повторив то, как он сделал это раньше, – явно не проект.

– Я буду преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.

– Не посмеешь.

Его голубые глаза вспыхнули.

– Хочешь проверить? Я раздражал тебя, пока был жив? Теперь станет гораздо хуже.

Он в самом деле считал, что может заставить ее делать то, что хочет? Снова. Как с флаерами команды по плаванию.

– Ладно! Тогда я обращусь к бабушке, а она знает, как проводить экзорцизм! Хорошо повеселишься, отправившись в царство демонов, где тебе и место.

Она блефовала, но было забавно видеть, как он побледнел.

Кстати, об этом… как ему удавалось выглядеть так же, как при жизни? Он не потускнел. Кожа светилась даже сильнее. Кара знала, что он призрак, только потому, что его труп лежал под деревом, а силуэт очерчивало серебряное сияние.

Может, ей и было бы жаль его, не будь Зак таким самовлюбленным. Но и в смерти он продолжал считать, что мир крутится вокруг него.

«Не мой призрак, не мои похороны».

– Ты так не поступишь, – сказал он, но небольшая заминка выдала его неуверенность.

Кара склонила голову и улыбнулась, готовясь нанести смертельный удар.

– Знаешь что, Коулсон? Богатство не делает тебя бессмертным. Ты умер, как и все,  придется с этим жить. Точнее, тебе уже не придется. – Она пожала плечами. – Извини, вынуждена довести до твоего сведения, что ты не первый, кто умирает и становится призраком. И к несчастью для тебя, ты мне безразличен, так что я не останусь наслаждаться этим шоу.

Она развернулась, но его рука стиснула ее запястье.

– Пожалуйста, – прошептал он. – Не заставляй меня умолять.

Кара резко развернулась, и, освободившись от его хватки, наклонилась вперед, чтобы оттолкнуть его, но вдруг вспомнила, что ее руки пройдут насквозь…

Не прошли.

Они оба рухнули на землю и уставились друг на друга. Кара тяжело дышала от изумления. Запястье покалывало в том месте, где Зак ее коснулся. Это ощущение прокатилось по телу, достигнув мозга легкой вибрацией и заставив дрожь пройти по позвоночнику.

Она медленно проговорила:

– Я не должна была до тебя дотронуться. Как возможно, что я все-таки это сделала?

Его взгляд оставался прикован к ней, и теперь она всей кожей ощущала легкую вибрацию.

– Что ты хочешь сказать? – спросил он.

Она точно об этом пожалеет. Но буря толкала ее дальше, любопытство потрескивало в голове, молнии разрушали логику – Кара посмотрела на мальчишку, которого знала всю жизнь, а теперь еще и в посмертии. На мальчишку, которого не мог коснуться дождь, хотя вода уже стекала с ее волос.

– Что, наверное, все-таки приглашу тебя к себе.

Глава 7

Кара забыла про барьеры, охранявшие дом от призраков, пока Зак не врезался в невидимую стену и не выругался.

– Какого черта?

Она обернулась, видя, что он остался за воротами, не в силах ступить дальше. Ей захотелось оставить его там и забыть о случившемся.

И все же, пока капли дождя били по плечам, она опустилась на колени у изгороди, разгребла сухую листву и нашла шкатулку из персикового дерева с выпуклым черепом на крышке. Внутри лежали, связанные тремя ивовыми прутиками, три миниатюрные косточки, тонкие, словно лунные лучи.

Кара мало что знала об искусстве Говорящих с призраками. Она сама этого не хотела. Но Лаолао настояла, чтобы внучка научилась создавать и разрушать чары, отталкивающие привидений. Учитывая, что Лаолао была призраком, а мать Кары отказывалась иметь дело с мертвыми, защищать их семью от злых духов стало обязанностью Кары.

Настроить барьер так, чтобы он пропускал Зака, как и Лаолао, было просто. И закончила она быстро, так что ей едва хватило времени, чтобы справиться с приступом беспокойства, прежде чем отпереть входную дверь. Если до этого дойдет, она думала, что могла бы спросить бабушку, как провести экзорцизм, но сейчас ей придется разбираться с последствиями того, что она впустила Зака в дом.

Блэйз весело приветствовал их звоном жетонов на ошейнике и постукиванием когтей по ореховым половицам. Он гавкнул на Зака, помахивая хвостом. Кара шикнула на пса, но в доме было темно и тихо: видимо, мама еще не пришла с работы.

Оставив Блэйза в холле охранять Зака, Кара побежала наверх принять душ. Когда она вернулась, чувствуя себя лучше после того, как переоделась в сухую одежду, обнаружила Зака в гостиной. Пес спокойно сидел у его ног.

Парень, похоже, не чувствовал себя неловко в доме Кары, как она могла ожидать. Но Захария Коулсон всегда пребывал в прекрасном настроении, когда ему удавалось вывести ее из себя.

Зак изучал красный кожаный диван, все еще покрытый пленкой, с тех пор как мама купила его два года назад. Она тогда так радовалась – наконец у них появился новый диван взамен старого, который раньше принадлежал соседям.

Но сейчас, когда Кара смотрела, как его изучает Зак – парень, домашний участок которого простирался на множество акров, а внутри дома хватило бы места на тысячу таких диванов, которые не нужно оборачивать в пленку, – то ощутила, как к щекам приливает жар.

Прежде чем Зак успел прокомментировать диван или что-то еще в ее доме, Кара откашлялась и жестом пригласила его подняться за ней на чердак, а Блэйзу приказала ждать внизу. Чердак был единственным местом, где бабушка могла насладиться покоем и тишиной в мире, полном призраков, которые требовали ее внимания. Кара жалела, что этот покой ей придется нарушить.

Она приоткрыла дверь. Та громко заскрипела в тишине дома. Кара откашлялась.

– Лаолао? – позвала она. – У нас посетитель.

Лаолао сидела в кресле-качалке и просматривала газету, испещренную китайскими иероглифами. Кара умела читать по-китайски достаточно, чтобы понять, что номер свежий: пятница, двадцать четвертое октября.

Бабушка подняла взгляд, и молния за окном изогнулась аркой, омыв комнату белым светом. Кара зажмурилась. Образ ярко отпечатался на веках: потолочные балки, круглое окно.

Когда Кара сморгнула, Лаолао уже стояла рядом, глядя на Зака. Бабушка двигалась совершенно беззвучно.

Кара смотрела, как та разглядывает фигуру Зака, сияющую серебром.

Потом Лаолао со смертельно серьезным лицом повернулась к ней и спросила:

– Что ты натворила?

* * *

Заверив, что ни в чем не виновата, Кара представила их друг другу.

– Лаолао, это Захария Коулсон, из школы. Коулсон, это моя бабушка. Можешь называть ее Лаолао.

Кара с тревогой посмотрела на парня, опасаясь, что он заявит что-то вроде «А полегче имя нельзя было придумать», но он шагнул вперед и протянул руку – воспитание взяло верх.

– Я Зак. Уверен, вы обо мне слышали.

Она закатила глаза. Какое тщеславие – но он не ошибался. Кара потеряла счет тому, сколько раз, возвращаясь из школы и бросая рюкзак на пол, она поднималась на чердак, чтобы пожаловаться на Зака.

Лаолао осторожно пожала его руку.

– Я обнаружила его в Диколесье после занятий, – продолжала Кара. – Лаолао, я могу его коснуться. Он не совсем плотный, но более, чем любой призрак.

Конечно, никто не мог бы дотронуться до него и принять за живого. Но он более… присутствовал здесь. Сгустившийся лунный свет, принявший форму, которую можно ощутить.

Лаолао положила ладонь на плечо Кары, но та не поняла – чтобы успокоить ее или успокоиться самой.

– Как ты знаешь, это невозможно. – Бабушка помедлила, а потом на ее лице отразилась неожиданная мысль. – Твое обещание… означает ли это, что ты все-таки выбрала искусство Говорящей с призраками?

– Я нарушила его случайно. – Было тяжело видеть разочарование в бабушкиных глазах, но Кара продолжала: – Мама не знает.

Лаолао кивнула, потом повернулась к Заку, изучая плотность его формы. Прежде всего она была Говорящей с призраками.

– Почему бы тебе не присесть и не рассказать мне, что произошло, дорогой? – предложила она, проводя его к креслу.

Говорящая с призраками – но и бабушка.

Кара вдруг поняла, что ее тоже интересует ответ. Она была шокирована тем, что Зак умер, поэтому не задавалась вопросом, как это произошло.

Зак устало опустился в кресло.

– Я пошел на встречу с Тан в лес, но заблудился или типа того. Вышел на поляну, и вдруг откуда ни возьмись появилась странная змея и укусила меня в лодыжку. – Лаолао замерла. – А потом стало темно, и когда я очнулся, то был… – он поперхнулся словом, словно гнилым яблоком. – Мертв.

Кара вышагивала по чердаку, слушая рассказ Зака. Ветер стучал ветвями деревьев в круглое окно. Чем скорее они выяснят, что случилось, тем раньше помогут Заку совершить переход.

Лаолао кивала, задавала вопросы, и когда Зак помедлил, протянула руку и успокаивающе погладила его по плечу, словно это было необходимо.

Может, в самом деле так.

Кара отвернулась к книжным полкам.

– Сяо гуй, присоединишься к нам? – Лаолао что-то искала на заваленном вещами столе, потом достала лист бумаги и ручку и расчистила место. – Захария покажет нам, как выглядела та змея.

Кара приблизилась, обходя Зака, склонившегося над рисунком.

Через несколько минут парень распрямился и отодвинул лист.

– Вот так.

Дрожащими пальцами Лаолао взяла рисунок, и ее лицо стало белее бумаги.

– Это?

Кара подалась вперед, ожидая увидеть что-то вроде человечка из палочек, но рисунок Зака пригвоздил ее к месту. Змея свернулась кольцами, смотря на нее узкими щелями зрачков. Чешуя покрывала ее тело, словно доспех, блестя у шеи. Она готовилась к броску. Но больше всего поражали ее клыки, такие острые, что удивительно было, как они не пронзают бумагу. С клыков капал яд.

Лаолао положила рисунок на стол и поспешила к полкам. Кара провела кончиком пальца по одному из клыков.

– С каких пор ты умеешь рисовать? – спросила она таким тоном, что вопрос прозвучал как обвинение.

Сунув руки в карманы, Зак пожал плечами.

– Моя мама художница.

Лаолао вернулась, быстро бормоча что-то по-китайски – Кара не могла разобрать слов. В прозрачных руках бабушка сжимала коричневый фолиант, и вид у нее был такой серьезный, словно она раскапывала чье-то погребение. Лаолао уронила книгу на стол. Фолиант упал со зловещим стуком, подняв облако пыли и заставив Кару расчихаться, и раскрылся где-то ближе к концу. На странице со змеей. С такой же змеей, которую Зак изобразил минутой раньше.

Поправив очки, Лаолао прочитала:

– Змей Печати. Рептилия цвета кости, издает странное шипение, похожее на человеческую речь. Удивительно стремительная. Ее тяжело разглядеть, несмотря на белую окраску, а ее яд смертелен и действует быстро.

Записи о нем встречаются редко, теряясь на столетия, и, как правило, противоречивы в том, что касается места, обстоятельств и деталей, но ясно: это не обычная змея, а посредник хаоса, оставляющий за собой смерть. Считается, что все имеющиеся свидетельства относятся к одному существу – одному змею. Каждый раз, когда появляется Змей Печати, приходят разрушения. Некоторые сравнивают его с Йормунгандом, змеем Мидгарда из северной мифологии, который, согласно пророчествам, приблизит наступление Рагнарека, конца света. Только этот змей создает проблемы на суше, а не терпеливо дожидается в морских водах.

Клеопатра, царица египетская, как известно, после смерти любовника Марка Антония покончила с собой посредством укуса аспида. Но, вероятно, это был Змей Печати, так как смерть наступила слишком быстро для яда аспида, да и сложно было бы тайком пронести большого аспида во дворец царицы.

Змея видели на протяжении многих веков – от последних дней существования Римской империи до полей сражений Первой мировой, – но никогда дважды в одном месте. Его увидел парижанин Северин Пру за день до того, как его друга укусили весной 1603 года. Именно Пру обнаружил, что после укуса Змея жертва превратилась в призрака, и у призрака было семь дней, чтобы найти противоядие, иначе его или ее уже нельзя воскресить. Но в данном случае требуется Говорящий с призраками, а такие люди чрезвычайно редки, искать его – как искать черную кошку в темной комнате.

Считается, что цветок аналикс может быть потенциальным противоядием, но эти сообщения не проверены.

Также ходят слухи, что тот, кого укусил Змей, получал силы и таланты. Но никто не возвращался из мертвых, чтобы это подтвердить.

В воздухе повисла тишина, плотная, как пыль.

Зак посмотрел на Лаолао:

– Это правда?

Та кивнула.

– Я прочла больше, чем сказано в этой книге, и могу подтвердить из собственного опыта: Змей Печати не просто убивает, но обращает жертву в призрака, сущность которого отделяется от тела ядом. У жертвы семь дней с момента смерти, чтобы восстановить эту связь, иначе она полностью угаснет. Лазейка, если хочешь – возможности, открытые для исследований и хаоса.

Кара покачала головой.

– Погодите, это же… я думала, нельзя вернуться из мертвых… и не слышала о Змее раньше. – Ее мир пошатнулся. – Как получилось, что я ничего об этом не знаю? И откуда известно тебе?

Лаолао захлопнула книгу.

– Ты никогда не спрашивала, как никогда не спрашивала о магии вообще. И да-а… можно сказать, Змей Печати входит в область моих интересов.

– Значит, шанс есть? – вмешался Зак. Он произнес это осторожно, словно если говорить напористо, дерзко, чудо растворится у него на языке. – Мне не придется оставаться мертвым?

Лаолао помолчала, взвешивая ответ.

– Если за неделю сможешь найти противоядие и Говорящего с призраками, который захочет помочь тебе.

Он открыл рот, но бабушка ответила прежде, чем он успел спросить.

– Боюсь, это не я, – она улыбнулась, будто это смягчало удар. – Я Говорящая с призраками, но тебе нужен кто-то живой. Кто-то, кто сможет стать якорем для твоей сущности, привязать ее к своей и вернуть на сторону живых.

Оба повернулись к Каре.

Зак шагнул вперед. Голубые глаза смотрели с убийственной серьезностью. Он оказался так близко, что мог протянуть руку и коснуться ее.

Изумленно она посмотрела на него, стараясь не отшатнуться. Это оказалось непросто. Он глядел на нее так, как никогда – ни в жизни, ни в смерти.

– Только ты можешь помочь мне, – проговорил он. – Я полностью в твоей власти. Разве не этого ты всегда хотела, Тан?

Его пальцы на ее запястье, дрожь по позвоночнику.

«Не заставляй меня умолять».

Она вскинула голову, скрестив руки на груди. Сердце бешено колотилось.

– Думаю, я в самом деле хочу, чтоб ты больше никогда меня не беспокоил.

– Ты же не позволишь мне умереть, правда?

Кара усмехнулась, отворачиваясь от его взгляда, от силы его притяжения.

– Позволить тебе умереть? До сих пор я и не предполагала, что тебя можно вернуть.

Он пошел в лес и встретил там смерть. Но если сейчас Кара позволит ему уйти, это будет ее виной. Он умрет дважды.

Лаолао наблюдала с загадочным выражением.

«Означает ли это, что ты все-таки выбрала искусство Говорящей с призраками?» – спросила бабушка.

Если Кара вернет Зака, ей не придется раскрывать свою тайну. Она продолжит притворяться, будто не может видеть призраков. Ее секрет не покинет пределов этой комнаты. И не надо будет сознаваться, что она нарушила данное маме обещание.

Но почему она обязана держать это обещание? Всю жизнь Кара делала все, чтобы мать была довольна ею, но всегда чего-то не хватало, всегда от нее ждали большего. И раз так, зачем вообще стараться? По мнению мамы, Кара предала ее в момент своего рождения – сила Говорящей с призраками текла по ее венам.

Снаружи бушевала гроза, в висках у нее стучало.

«Лучше так, чем с родителем, который воспитывал бы меня подхалимом, делающим все, что скажут», – заявил Зак сегодня.

Кара знала, что мама сказала бы ей сейчас.

Но хватит с нее послушания.

Каре можно принимать те решения, которые она хочет, можно пользоваться своей силой так, как она пожелает. Она уже не ребенок, которого надо охранять от самого себя.

Вот он, ее шанс воплотить в жизнь то, о чем она сказала маме за ужином. Ее шанс стать самостоятельной, а не оставаться дочерью своей матери.

Прежде чем Кара успела что-то сказать, Зак выпалил:

– Ладно, хорошо! Я заплачу за помощь. – Но когда она удивленно приоткрыла рот, добавил: – Я неправ, предположив, что ты этого хочешь?

Ее разозлило, что он мог подумать такое, но его предложение подсластило сделку. Кара помедлила. Деньги оправдывали риск того, что ей придется действовать за спиной у матери. Какой смысл хорошо учиться, чтобы попасть в Лигу плюща, но в итоге не иметь возможность оплатить обучение? И ей, и Заку надо думать о будущем. Ее нельзя в этом винить.

– Хорошо, – сказала Кара. – Я помогу тебе, сделаю все, что требуется от Говорящей с призраками, – она встретилась с парнем взглядом. – За пять тысяч долларов.

– Внучка, – многозначительно проговорила Лаолао.

– Ах да. Десять тысяч долларов.

– Ты серьезно? – переспросил Зак. – Ты в самом деле хочешь десять штук…

– Одиннадцать. – Кара усмехнулась: ей это начинало нравиться. – В ответ на каждую твою жалобу буду повышать ставку на тысячу. Пока не придем к соглашению.

Зак был достаточно богат, чтобы появляться в школе в новых дизайнерских кроссовках каждую неделю, и все же у него возникли проблемы с тем, чтобы согласиться. Похоже на него.

– Что? Ты не можешь помочь мне из-за доброты сердца и высоких моральных принципов, о чем потом сможешь постоянно напоминать мне?

– Двенадцать тысяч долларов. И рекомендательное письмо от твоего отца декану любого колледжа, какой я выберу.

Зак закрыл рот. Зажмурился. Вздохнул.

Видимо, это движение помогло ему, ведь он больше не нуждался в дыхании, чтобы жить.

– Что-то не так, Коулсон? – улыбнулась Кара. – Хочешь обратиться к другой Говорящей с призраками?

– Отлично, – процедил он, открывая глаза. – Двенадцать тысяч долларов и рекомендательное письмо… но только если вернешь меня к жизни. Получишь все или ничего. Договор?

Он протянул руку.

Она представила, каким будет мир, если Захария Коулсон останется мертв.

Длинные дни без ссор, разбивающих скуку. Пробел в списке класса. Тишина. Пустой стул.

Могила с его именем.

Серые тени тянулись по деревянным стенам, обрисовывая холодное будущее. Кара видела это. Ей стоило лишь отступить и дать всему случиться. Она держала в руках его жизнь, тяжелую, словно урна с прахом. Все просто: она получила власть. Это завораживало, ужасало. Ее сердце забилось сильнее от осознания, что она могла сделать так, что его сердце навсегда перестанет биться.

Когда уверенность в его голубых глазах дала трещину, уступая место страху, Кара пожала ему руку. Холод от его ладони, от его прикосновения окатил ее, поднялся к плечу, но она не позволила ужасу отразиться на ее лице.

– Договор.

Кара быстро отступила в сторону и перевела взгляд на Лаолао, ожидая одобрения. Бабушка кивнула, хотя лицо ее оставалось мрачным и серьезным, будто она предчувствовала что-то плохое.

– Значит, пути назад нет, – ответил Зак. – Ты не сдашься, если станет слишком тяжело? Доведешь дело до конца?

Ему хватило смелости предполагать, что она бросит его. Нужно продлить ожидание, заставить парня упасть на колени.

– Знаешь что, Коулсон? Даю тебе слово.

Молния расколола небо. Оглушительно прогремел гром.

В озаренной вспышками темноте от Кары не укрылось, как его плечи опустились от облегчения. Он ухмыльнулся и протянул руку, едва ощутимо коснувшись ее плеча, но тут же отнял ладонь, будто вспомнив, что они враги. Он наградил Кару улыбкой – искренней, без скрытой злобы или насмешливого торжества. Впервые.

Эта улыбка обезоруживала, заставляла закрыть глаза на все остальное. Такие улыбки воздвигали мосты, создавали политические союзы, расправляли паруса кораблей. Смертоносные в своем очаровании.

Мосты могли рухнуть. Союзы – уничтожить участников. Корабли – затонуть.

Но она солгала бы себе, если бы сказала, что его улыбка не вызвала желаемый эффект. Когда Зак был таким, она не могла его ненавидеть. Когда он был таким, то становился наиболее опасен.

Когда он был таким, Кара сделала бы все, о чем бы он ни попросил.

Зак обернулся и ухмыльнулся Лаолао, единственной свидетельнице этого чуда. Кара потерла запястье и наблюдала, как парень едва ли не заливает чердак светом.

Он выглядел не как призрак.

А как бог.

Кара сглотнула, осознавая, куда направлены ее мечущиеся мысли.

«Дезодорант Axe, – в панике подумала она. – Дезодорант. Для. Тела».

К счастью, Лаолао заговорила:

– Что ж, тогда все решено. Пойдемте. Нам предстоит прогулка в Диколесье. Да, и захватите зонт.

Рот у Кары приоткрылся.

– Мы что, снова пойдем туда?

Ливень, кажется, заканчивался, но небо все еще представляло яростную массу ветра и тьмы.

В уголках бабушкиных глаз залегли морщинки, словно она открывала Каре какую-то тайну. В этот миг она выглядела намного моложе – Кара будто наконец увидела Лаолао такой, какой та себя видела.

– Нам нужно спрятать тело, разве нет?

Глава 8

Когда они вышли из дома и направились в Диколесье, небо чуть посветлело, став серым. Кара собрала влажные волосы в косу и взяла вместо зонтика бордовую ветровку. Ее черные пряди струились по плечу из-под капюшона, напоминая змею.

Хотя дождь прекратился, повсюду капало, капало и капало. Иногда вода соскальзывала с ветвей прямо ей на голову. Они втроем словно шли по огромной кедровой раковине, в которой кто-то не до конца закрутил кран. В углублениях в земле образовались лужи, в которых плавали карминовые листья, будто влажный огонь. Радужные жуки повылезали из щелей в коре, птицы, невидимые глазу, перекликались после грозы. Сосновый запах поднимался от усеянной иголками почвы, и головокружительный аромат насыщал ее чувства. Петрикор.

Для леса худшее закончилось.

Для нее же только начиналось.

Лаолао попросила внучку привести их к поляне – непростая задача, учитывая, что Кара обнаружила ее случайно. По ее спине стекал пот. Ботинки вязли в размягченной земле. Лаолао и Зак без усилий преодолевали любые препятствия. Бабушка скользила, словно это воздух проходил сквозь нее, а не наоборот.

А Зак – Зак всегда двигался с легким изяществом, но когда стал призраком, это еще больше проявилось: грация, усиленная плавностью линий его тела. Мертвым Зак выглядел даже лучше, чем живым.

Кара никогда не задумывалась, как звучит ее горячее тяжелое дыхание. Как глухо отдаются шаги – словно удары сердца, снова и снова отпечатывающиеся в земле.

Шаги мертвых беззвучны, как и их сердца.

Она сейчас была самым громким существом в лесу.

– Ты хоть знаешь, куда идти? – спросил Зак.

Поправка. Больше нет.

Кара повернула голову, сверкнула на парня глазами и огрызнулась:

– Разумеется, знаю. – Хотя на самом деле сомневалась. Они шли по той же тропе, по которой она добралась до дома, но лес мог все поменять, ведь так и произошло, когда она пыталась найти дорогу из домика на дереве. – Я знаю путь, если только Диколесье не изменило что-то, – уточнила она. – Я и не думала, что та поляна существует, пока лес меня туда не привел.

Лаолао остановилась.

– Так поляны там раньше не было?

При виде выражения бабушкиного лица сердце у Кары забилось сильнее.

– Я много раз здесь бывала и никогда ее раньше не находила. А значит… Да, она новая.

Каре не нравилась мысль, что то место всегда было здесь, в ее любимом лесу, невидимое, таящееся в тенях, ловушка, которая заманила Зака на смерть.

– Что это может значить? – спросила она.

Бабушка лишь покачала головой, устремив взгляд на тропу впереди.

Поляна наконец открылась перед ними – словно чья-то рука поднесла нож к лесной картине и сделала надрез. Прежде чем шагнуть туда, Кара изогнула бровь, молча посмотрев на Зака: «Вот, я знала, куда идти».

Лаолао направилась к фигуре, которая виднелась среди корней большого дуба, и огляделась, бормоча заклинания по-китайски.

Зак замер, в шоке глядя на свое тело.

– Что ж, по крайней мере, труп у меня красивый.

Кара включила фонарик в телефоне и направила свет на мертвого парня – но немедленно пожалела об этом. Корни змеились у его рук и ног. Дождь отполировал листья, словно драгоценные камни, и каждая грань блестела.

Она вспомнила, каким Зак был при жизни – избалованным, высокомерным.

Ему было суждено достичь величия. Трофеи с его именем, стоящие в стеклянных витринах. Место в Лиге плюща, гарантированное его предками и спортивными достижениями. Приглашения на благотворительные вечера, танцы в роскошных залах, где он будет в смокинге, под руку с бледной красавицей – его темно-золотые волосы будут блестеть в свете люстр, а на губах будет играть обаятельная улыбка.

Он не должен был умереть до самой старости.

Фигура у ее ног казалась пустой шелухой, и Кара не хотела смотреть на нее ни секундой дольше. «Какие-то несколько часов, и мальчик стал просто телом…» Откинув голову назад, она прикрыла глаза и вздохнула.

Ее плечи чуть расслабились, когда легкие наполнились ароматами Диколесья: суглинок, пробивающиеся к свету растения, свежий запах дождя, покрывающий все, словно бесцветная пленка. Она глубоко вдохнула и выдохнула, вдохнула и…

– Что ты делаешь? – прозвучал насмешливый голос Зака.

Ее спокойствие исчезло, глаза распахнулись. В раздражении она ответила не подумав.

– Эм, дышу? Ты уже успел забыть, как это делается?

В тот же миг его лицо потемнело. Кара сжала губы.

Они ссорились всю жизнь и хорошо знали слабости друг друга. Ради победы в споре они прибегали даже к запрещенным приемам, касаясь самых болезненных мест. Но сейчас, когда Зак переступил границу между жизнью и смертью, Кара сама словно приблизилась к тому, чтобы пересечь границу. Он был мертв, и только она видела его. Она являлась Говорящей с призраками, а он – единственным, кроме ее семьи, кто знал об этом. Правила изменились, ставки возросли, а они по-прежнему при каждом случае хватались за ножи, только чтобы посмотреть, сколько боли могут друг другу причинить.

– Мне нравится, как лес пахнет после дождя, понимаешь? – проговорила она. – Какие-то проблемы?

– Да ничем особенным он не пахнет…

Осознание пришло к ним обоим одновременно.

Суглинок, растения, наполненный дождем воздух… Зак не мог все это почувствовать. Не мог испытать радости от этого. Откинуть голову и наслаждаться жизнью вокруг.

Он был мертв.

Кара представила серую вуаль смерти, наброшенную на его лицо, заглушающую чувства, наполняющую ноздри ничем…

– Сяо гуй? – позвала бабушка, и Кара судорожно вдохнула. Лаолао помахала ей, зовя к дубу. – Поможешь, дашь руку?

Она улыбнулась бабушке, радуясь, что может сделать что-то полезное.

– Конечно, – ответила Кара и протянула ладонь.

Лаолао взяла ее, закрыла глаза и несколько ударов сердца стояла, не двигаясь, собираясь с силами. Серость ее формы наполнилась сияющим серебром, стала ярче, словно снова и снова ее контуры обводили хорошо наточенным карандашом.

– Что вы делаете? – спросил Зак, нахмурившись. Он прошел вслед за Карой и теперь наблюдал.

Выпустив руку Кары, Лаолао открыла глаза, которые светились новой энергией.

– Кара одолжила мне немного своей силы для чар. Она – Говорящая с призраками и является для нас усилителем.

– Что такое усилитель?

– Тот, кто обладает способностью усиливать магию других, – ответила Кара. – Суперредко и очень востребовано. Но, как и сказала Лаолао, я усиливаю мертвых. Помогаю им больше… присутствовать.

Взгляд Зака стал скептическим.

– Это разве не высасывает твою личную энергию?

– Только если забрать слишком много. А Лаолао никогда мне не навредит.

Дышать стало чуть тяжелее, но с каждым судорожным движением легких обновленная сила наполняла ее тело, как грунтовые воды.

Лаолао подняла руку.

– Ладно, вы двое, пока хватит вопросов. Дайте мне сосредоточиться.

Кара кивнула и отступила, давая бабушке больше места. Та подняла ладони над телом Зака и проговорила:

– Moqiu dakai.

Пузырь воздуха, очерченный серебряным огнем, возник над грудью мертвого парня. На миг замешкался, словно в неуверенности, а потом начал расти – пока полностью не окружил труп, а часть сферы погрузилась в дерево, скрываясь там.

– Moqiu guanbi, – приказала Лаолао.

Прозрачная сфера закружилась, вспыхнула серебром, а потом схлопнулась – взрыв наоборот. Исчезнув, она забрала с собой труп.

– Ого! – воскликнул Зак.

Кара ухмыльнулась.

«Да, вот так-то, Коулсон. Моя бабушка потрясная».

Лаолао расслабилась. Ее хрупкие плечи снова стали прозрачными. Колдовство что-то отняло у нее, несмотря на помощь Кары.

– Твое тело все еще здесь… но сокрыто. Не хотим же мы, чтобы кто-то нашел тебя за эту неделю.

Кара опустила взгляд, глядя на траву. Там, где барьер коснулся стеблей, некоторые согнулись, прижатые волшебством. Заметно, если знать, что искать.

– Листва защитила твое тело от дождя – это хорошо. А еще я поставила сохраняющие заклинания. На всякий случай. Чтобы твое тело не разлагалось.

– Спасибо, – ответил Зак вежливо, вскинув брови. Он выглядел так, словно не мог решить, впечатлиться или ужаснуться.

– А теперь, Кара, – продолжала Лаолао, – когда придет время применить противоядие, ты должна будешь снять барьер. Я дам тебе нужные слова.

Кара помедлила.

– Я смогу? Снять барьер?

– Конечно, сможешь. А теперь очисти разум и приготовься.

Лаолао сфокусировала взгляд на Каре и проговорила:

– Gei ni…

– Shou dao… – ответила Кара.

Мгновение ожидания.

Лаолао произнесла:

– Moqiu xianxian – moqiu zi hui.

Знание вспыхнуло в уме Кары серебром.

Она открыла рот, но бабушка вскинула ладонь.

– Сейчас не произноси этого, – предупредила она. – Барьер заряжен, только и ждет, чтобы разрушиться, когда произнесешь заклинание. Сделай это, лишь когда будешь готова применить противоядие.