Убивая тени

Читать онлайн Убивая тени бесплатно

Рис.0 Убивая тени

Всем, кто познал тяжесть тьмы, но продолжает сиять.

Вы сильнее, чем думаете.

И К., моему личному солнцу

Рис.1 Убивая тени
Рис.2 Убивая тени

Глава 1. Киара

Солнце не восходит уже несколько дней, и жителей охватывает паника. Боюсь, если богиня Солнца и само светило не вернутся, знакомый нам мир еще глубже окунется во мглу.

Письмо адмирала Лианда королю Бриону, 1-й год проклятия
Рис.3 Убивая тени

Мало кто ведал, что ночь способна говорить.

Еще меньше тех, кто знал, как ей ответить.

В тот миг она меня поддразнивала. От завываний ветра и света кроваво-красной луны волоски на шее встали дыбом, а багровый ореол послужил предзнаменованием мучительной скорби, которая вскоре проникнет в меня и осядет в груди.

Из горла вырвалось ругательство, заглушенное неустанным храпом Лиама в нашей общей комнате. Ничто не способно разбудить этого мальчишку, даже моя самая красочная брань, от которой у матери краснели уши.

Утро уже почти наступило, сквозь треснувшее окно доносилось характерное щебетание звездокрыла. Некоторые считали звездокрылов шпионами богов, я же верила, что они всего лишь птицы, не более того.

Один из них запрыгнул на подоконник, его черные перья переливались фиолетовыми крапинками, а пушистый низ брюшка выделялся ярко-синим оттенком. Звездокрыл уставился на меня темными глазами-бусинками, прежде чем протянуть свою мелодичную песню и взлететь.

По всей видимости, я не достойна того, чтобы за мной шпионили.

Я вновь обратила взор на колени, где рукой в перчатке сжимала любимый кинжал.

Поворачивая рукоять, я проклинала Рейну, нашу дивную и потерянную богиню Солнца. Не оставь она нас гнить во мраке ночи, нам бы не пришлось столкнуться с сегодняшним днем.

Лиама бы не забирали. Не они…

Чертовы рыцари Вечной звезды.

Они ворвутся в нашу деревню и увезут всех подходящих парней, заставив их отправиться в проклятые земли – в Туман. Место, куда не осмелится проникнуть ни один смертный. Туман, точно неизлечимый недуг, появился после исчезновения богини Рейны, и с тех пор наш самонадеянный король боролся за исцеление. Посевы гибли, народ голодал, а он все упорнее пытался найти решение. Решение, которое, как ему думалось, можно отыскать там, где расцветает смерть.

Я считала его глупцом.

Надежда – опаснейшая в мире вещь.

– Ты когда-нибудь спишь?

Я поднялась от изголовья кровати, когда Лиам распахнул длинные ресницы, скептически уставившись на меня голубыми глазами в полумраке комнаты.

– Нет, – ответила я, чиркнув спичкой, которую взяла с прикроватного столика, и потянулась к свече. Фитиль мгновенно разгорелся, и Лиам заворчал, когда свет ударил ему в глаза.

– Я уже скучаю по своей кровати, – застонал он.

– Ты все еще в ней, – усмехнулась я, хотя вышло натянуто. Рыжие локоны коснулись щек, когда я покачала головой.

– Который час, Ки?

Несмотря на угрюмое настроение, я не сумела сдержать улыбки. Ки – прозвище, которым одарил меня Лиам, когда был совсем маленьким и не мог произнести мое полное имя, – подходило мне, как прекрасное кожаное пальто, тогда как Киара звучало слишком… ну, не для меня. Женственно и утонченно. Рисуя образ девушки с цветами в волосах, с губ которой слетают прелестные слова. Меня же нельзя назвать ни утонченной, ни красноречивой. Да я и не стремилась быть таковой.

Мой взгляд метнулся к часам возле кровати.

– Около шести.

– Боги, почему люди настаивают на пробуждении в столь нечестивый час? – Лиам плотнее натянул на себя покрывало, запеленавшись, словно новорожденный.

– Других слов я от тебя и не ждала. Ты бы так весь день и провалялся в кровати, если бы я не заставляла тебя поднимать зад. – Промчавшись по холодным доскам, я с вызывающей ухмылкой запрыгнула на его матрас, отчего пружины подо мной протестующе заскрипели.

– Ки! – возмутился Лиам, его тощее тело оказалось в ловушке под моим. Он на фут выше моих пяти футов двух дюймов[1], но недостаток роста я с лихвой компенсировала крепкими мышцами. Мышцами, над которыми непомерно трудилась. О чем свидетельствовали разные синяки и шрамы по всему телу.

– Лиам-м-м-м-м, – протянула я, удерживая брата на месте, пальцами безжалостно щекоча ему бока. – Вста-а-а-а-ва-а-а-ай!

Визг сорвался с его тонких губ, а щеки раскраснелись от смеха. Восхитительно высокие интонации лишь подначивали меня на беспощадные нападки.

– Ки, хватит! Я серьезно! – Лиам смеялся до хрипоты, и вскоре к его смеху присоединился мой безудержный хохот.

– Ты такой зануда, – вздохнула я и отстранилась, чтобы дать ему возможность отдышаться. Стоя на коленях, я посмотрела на брата, стараясь запечатлеть этот момент в памяти. Но как только взгляд упал на его грудь, я замерла.

– Я… прости, Лиам, – сорвался с губ шепот, и вся радость моментально улетучилась из легких.

Грудь брата вздымалась и опускалась напряженными рывками, каждый судорожный вздох сопровождался легким хрипом.

– Все нормально, – он улыбнулся; но от меня не укрылось, как дрогнули уголки его губ.

– Нет, не нормально. Мне не надо было вести себя так беспечно. Только не после того, как у тебя случился еще один приступ пару дней назад.

Дыша с привычной осторожностью, Лиам встретился со мной взглядом и обхватил рукой мою ладонь. Я не ощущала его прикосновений более десяти лет: обтягивающая пальцы кожа перчатки не пропускала его тепло.

– Правда. Я в порядке. Хотя ты все еще заноза в моей заднице.

– И я с удовольствием буду ей, пока ты продолжаешь дышать. – Нахмурившись, я неловко поднялась с кровати брата и разгладила свою простую черную сорочку. Мне действительно следовало быть осторожнее.

– Чтобы загладить вину, можешь сварить мне кофе, – пропел он, окинув меня вновь искрящимся взглядом.

– Ладно. Но только потому, что я чуть тебя не прикончила. – Усмешка тронула мои губы, на что Лиам закатил глаза. И я ничуть не удивилась, что он бросил мне в спину подушку, когда я выходила из комнаты.

На цыпочках прокравшись в кухню, я поставила кипятиться воду на очаг, единственный светильник с солнцепалом внутри отбрасывал медовый отблеск на тонкие деревянные стены. Редкие драгоценные камни, добываемые в горах Райн на севере, излучали золотисто-желтый свет. Каждый стоил пригоршню серебра, и нам посчастливилось иметь такой в нашей скромной обители.

Я опустила взгляд на варящийся кофе, зная, что он не поможет успокоить нервы… несмотря на божественный аромат.

Что мне действительно было нужно, так это тренировка с дядей Микой. Старший брат матери появился в Силе спустя всего несколько дней после того ужасного нападения, которое заставило меня надеть перчатки и никогда более их не снимать. Тогда я едва выжила, почти лишилась сознания; и вот явился незнакомец, который пообещал, что научит меня защищаться. Он лишь успел представиться, а затем взглянул на мои руки и покачал головой от увиденного.

– Приступаем завтра же, – отрезал дядя, и только благодаря мольбам бабушки я послушалась. Вероятно, именно она и упросила его приехать. Узнай кто-нибудь в поселении о произошедшем, я бы не отделалась одними насмешками. Нападение нельзя было назвать обычным, и подозрения неизбежно следовали бы за мной повсюду.

Большую часть времени я ненавидела Мику, но месяцы плавно обернулись годами, а тайные уроки стали своего рода бальзамом для смягчения расцветавшего под кожей гнева.

Сегодня, в день Созыва, я как никогда нуждалась в Мике.

Однако нынешний день не сулил ни тренировки, ни ножей и никаких разбитых в кровь кулаков. Не будет брани и струящегося пота. Подавив желание наброситься на какой-нибудь бедный неодушевленный предмет, я стиснула пальцами ручки двух дымящихся кружек, крадясь по скрипящим доскам в нашу комнату.

Протиснувшись внутрь, сунула кружку в протянутые руки Лиама:

– Держи, дикарь.

Вместо слов благодарности он вновь закатил глаза, а потом практически залпом втянул в себя обжигающую жидкость, прикрыв веки в довольном ликовании.

– Я уже говорил тебе, что ты хорошая сестра? – спросил Лиам, подняв голову, чтобы вздохнуть.

Комплимент? Как необычно.

– Мог бы говорить и почаще. Не повредит. – Игриво пожав плечами, я отпила из своей кружки. Жидкость прилила к краю, теплой горечью смачивая мне губы.

Лиам сделал внушительный глоток и поставил кружку на прикроватный столик с обилием тусклых кольцеобразных пятен на поверхности, поскольку брат никогда не пользовался подставкой. Я уже могла представить себе прищуренные глаза матери.

– Киара, – осторожно начал Лиам, и все внутри покрылось корочкой льда. – Я знаю, что принесет грядущий день. Нет смысла противиться.

Я планировала противиться этому так долго, как только возможно.

– Я готов уехать. Уже даже попрощался.

Со своими друзьями. Нашими соседями. С «будущей-бывшей» жизнью.

– Я люблю тебя, Лиам.

Если мои слова и тронули брата, он не подал виду. Только хмыкнул, прежде чем взять кружку и сжать ручку до побелевших костяшек. Возможно, все дело в неловкости. Или в потрясении. Я люблю тебя. Никогда не произносила эти слова вслух.

Однако Лиам прекрасно знал, почему я сказала их сегодня.

– И я люблю тебя, Ки. – Мы оба нервно сглотнули.

Минуло несколько безмолвных, но уютных мгновений; никто из нас не решался нарушить тишину. Я ощущала привязанность Лиама с другого конца комнаты и молилась, чтобы он почувствовал то, что у меня на душе.

Этого достаточно. Должно было быть достаточно.

– Ки…

Что бы брат ни собирался сказать, его голос заглушил громоподобный топот копыт.

По всему поселению замерцали огни, отбрасывая на улицы желтое, туманное свечение, несколько бледных солнцепалов усеяли дорогу вереницей рыжих огоньков.

Взгляд Лиама ожесточился.

– Похоже, мое время истекло.

Глава 2. Рука Смерти. 49-й год проклятия

Рис.4 Убивая тени

Мой клинок пронзил сердце брата, оборвав его непрестанные крики.

Он не был мне братом по крови, но вполне мог им быть. Все мы считали друг друга семьей, сплоченной общей целью – спасти наш народ. Предполагалось, что мы положим конец проклятию. Вернем солнце.

Мне следовало догадаться: семья здесь ничего не значит, только не в проклятых землях. Не в Тумане.

Выдернув кинжал, я наблюдал, как брат рухнул к моим ногам с широко распахнутыми глазами, в которых застыло обвинение. У меня не осталось сил их прикрыть.

Призрачный туман медленно поднимался по моим лодыжкам, обвивал икры и бедра. От него разило отчаянием. Гнилью смерти. Он раздирал мою плоть, вторгался в разум, его слащавый шепот ласкал глубинные части души, о которых я и не подозревал.

Взглянув вниз, во мрак, где лежало окутанное дымкой тело брата, я разглядел свои окровавленные руки. Словно насмехаясь надо мной, луна засияла ярче, ее глумливый свет озарил влажные багряные пятна, которые никогда уже не смыть.

Подул легкий ветерок, клубы тумана заплясали по всему телу, словно извращенные прикосновения любовницы. Но шепот – тот, что побуждал меня совершать отвратительные поступки, – рассеивался, ветер уносил хаос и безумие, захватившее разум.

Я моргнул. В груди запульсировала мучительная тяжесть, когда взгляд скользнул по туманному полю.

Я увидел конечности – здесь руку, там отсеченную ногу. Пропитанный кровью сброшенный сапог. Невидящие взоры, ловившие отблески лунного света.

Мертвы. Все мои люди мертвы. И я остался единственным выжившим.

Я выронил кинжал.

И следом сам пал на колени.

– Капитан, – знакомый грубый голос лейтенанта Харлоу оборвал мой кошмар наяву. – Мы почти прибыли.

Я вздрогнул, сидя на своем коне. И удивился, заметив вдали освещенные солнцепалами дома и причудливую площадь – верные признаки традиционного городка Асидии, – а не бесконечные мили открытой местности, которую мы пересекали последние несколько дней, покинув предыдущий город. И предыдущий, и еще один до него.

В каждом поселении мы оставляли после себя пустоту и разбитые сердца.

Сила не станет исключением.

Глава 3. Киара

Не бойтесь темноты,

В ней мы родились.

В ней же мы все и умрем.

Молитва лунных жриц
Рис.3 Убивая тени

Скорбь и страдания заполонили площадь Силы.

Швея Милли с раскрасневшимися и влажными щеками прижимала к груди своего сына Саймона. Живущая по соседству семейная пара зажала между собой шестнадцатилетнего Тома, мне удалось разглядеть только его торчащие локоны цвета воронова крыла. Даже непоколебимый кузнец Сэмюэль крепко держал за руку своего сына Микаэля, обветренное лицо пожилого мужчины отражало нехарактерные для него эмоции.

Мой взгляд привлекла сестра Микаэля, Лайла, ее прекрасные карие глаза затуманились от слез. Мы с давних пор знали друг друга и все же не разговаривали уже несколько месяцев. Причина мне была прекрасно известна, и она имела прямое отношение к окружавшим меня, точно завеса, слухам…

Держись подальше.

Киара опасна.

Проклята.

Лайла украдкой взглянула на Лиама и закусила нижнюю губу, прежде чем отвернуться. Ее безразличие причиняло боль, но оно не могло превзойти остальные чувства, душившие меня сегодня.

К чести родителей, они сдерживали слезы, но, судя по покрасневшим глазам и темным кругам под ними, все же излили горе прошлой ночью.

Черные волосы матери свободно свисали вниз по спине, а ее голова покоилась на широком плече отца. Изящными пальцами мама сжимала кулон на шее. Цепочка уже давно потускнела, а лицо безымянного бога Луны покрылось пятнами.

Я часто спрашивала о том, зачем она носит амулет бога Луны, если мечтает лишь о дне и солнечном свете. Мама же просто отвечала, что иногда лучше молиться тем богам, которых можно увидеть, потому как существует вероятность, что они тебя услышат.

Но бог Луны не помог нам спасти урожай. Никто из богов этого не сделал. После исчезновения Рейны все боги, казалось, сгинули вместе с ней, оставив нас на произвол судьбы. Покинув проклятый народ и проклятые земли.

Я проследила за темным взглядом отца туда, где Лиам пробирался сквозь плотную толпу зрителей. Глава нашей семьи вздернул подбородок, его глаза, в уголках которых собрались морщинки, излучали гордость, которую он редко демонстрировал по отношению к сыну.

Я стиснула зубы.

Хотя отец никогда бы в этом не признался, я часто замечала проблеск разочарования под его тщательно натянутой улыбкой.

Лиам отыскал меня взглядом, и сверкнувшая в его глазах искра тотчас обогрела место в моем сердце, предназначенное только для брата. Кивнув напоследок, он отвернулся и пошел в строй к остальным.

У брата хватило храбрости с достоинством встретить наступление своей грядущей гибели, и за это я считала его самым мужественным человеком из всех, кого когда-либо знала.

Впервые за долгое время я искренне скучала по дяде. Неделю назад он без предупреждения отбыл в южные земли. Будь Мика здесь, то наверняка бы сказал что-нибудь проникновенное – или достаточно резкое, дабы вывести меня из оцепенения.

– Это он, – прошипела мне на ухо мать, легонько толкнув локтем.

Я проследила за ее яростным взглядом, устремленным на мужчину, считавшегося живой легендой. Мужчину, которого, как утверждали, изуродовали жуткие твари, обитавшие за границами королевства. Согласно слухам, прошлой зимой он добрался до столицы Сайоны, залитый кровью и пропахший смертью.

Но это не могло быть правдой.

Из глубин Тумана еще никто не возвращался. И все же, несмотря на собственные уверения, я не могла не признать, что властное присутствие капитана ощущалось даже на расстоянии.

И я впитывала его с упоением.

Мне не удалось разглядеть черты лица мужчины, поскольку его, как и тело, скрывал слой тонкого ониксового металла. Все рыцари носили доспехи, но облачение капитана покрывали обсидиановые шипы, кончики которых мерцали в изменчивом свете факелов, установленных вокруг площади.

Ледяная волна, пронзив кости, добралась до моего гулко колотящегося сердца и сжала его.

Меня охватила дрожь, когда призрачные пальцы скользнули по спине, а горный ветерок защекотал уши, словно шепча ласковые слова.

Я ощутила, что здесь, на этой площади, присутствовало нечто… чуждое. Моя покойная бабушка назвала бы это ощущение божественной интуицией. Бабушка умерла только в прошлом году, оставив после себя зияющую пустоту в моем сердце. Аврора Адэр олицетворяла собой силу природы, будучи грозной женщиной, которая всегда полагалась на невозможное, то есть на веру.

– Что с тобой? – Отец крепче сжал мою руку, с беспокойством глядя на меня.

– Все хорошо, – тяжело сглотнув, выдавила я. – Просто чувствую…

– Печаль, – закончил за меня отец, кивнув на Лиама. – Меня одолевают те же чувства, Киара.

Но дело не только в печали. Нет. Мои ощущения скорее напоминали пробуждение ото сна, который цепко впился когтями в разум, не желая отпускать.

Взгляд вновь вернулся к капитану, словно мои глаза были созданы для того, чтобы видеть лишь его.

Я завороженно наблюдала, как самый устрашающий мужчина Асидии проводит руками по дикой гриве своего коня, успокаивая нетерпеливо бьющее копытами животное.

Пульс заколотился где-то в горле, когда капитан поднял голову, а его взгляд, казалось, мгновенно нашел меня. Будто я позвала его по имени.

Зашипев, я опустила взгляд на сколотые булыжники под ногами. И не поднимала головы, пока не зазвучали имена избранных, но даже тогда смотрела куда угодно, только не на капитана.

Адам, крепкий семнадцатилетний парень, вышел вперед, как только прозвучало его имя. Чтобы темные волосы не скрывали лицо, он стянул их кожаным шнурком, отчего резкие черты стали выглядеть не менее грозными, чем выпирающие мускулы.

Мы были знакомы с ним с самого детства. Адам и подобные ему мальчишки всю жизнь тренировались ради вступления в Братство рыцарей, даже если бы в этом году не проводился обязательный набор подходящих рекрутов.

Я насмешливо скривила губы, наблюдая за Адамом.

Лиам выделялся и выглядел неуместно среди остальных – долговязый и нескладный, с лиловыми синяками под остекленевшими глазами. Я содрогнулась от страха, плескавшегося в его темно-синих глазах.

Он не должен быть там. Только не с ними. Это несправедливо. Я бы все отдала, чтобы оказаться на его месте. Не то чтобы девушкам не разрешалось вступать в ряды рыцарей, официального запрета не существовало, но ни на одном из предыдущих Созывов ни разу не называли девичьих имен.

К Лиаму придвинулся Адам, надменная усмешка оттенила его злобные черты.

Только вчера он вместе со своими дружками загнал нас с Лиамом в угол возле фактории[2]. Я уже привыкла к насмешкам и оскорблениям; после происшествия десятилетней давности люди стали распускать слухи, и отнюдь не лестные. Но когда Адам нацелился на моего брата – пихал его в грудь и называл инвалидом, – я поддалась инстинкту, ударив задиру прямо в лицо. И хотя я смеялась, пока он корчился от боли, Адаму сломанный нос не показался таким уж забавным.

Он до сих пор выглядел припухшим, а синяки под глазами Адама приобрели жуткий желто-фиолетовый оттенок. Когда парень встретился со мной взглядом, я улыбнулась ему с другой стороны улицы – и его глаза тотчас сузились до крошечных щелочек.

Мне следовало знать, что радость от победы не продлится долго.

Моя мстительная улыбка исчезла, когда Адам наклонился, чтобы прошептать что-то на ухо моему брату, ни на мгновение не отрывая от меня взгляда темных глаз. Все мое тело превратилось в камень, когда прекрасное лицо Лиама обернулось гримасой ярости. Прежде я не видела у него подобных эмоций.

Адам взглянул на меня с самодовольной ухмылкой, прежде чем отстраниться от Лиама и повернуться к капитану и рыцарям. Назвали последнее имя, этот кошмар близился к концу… но какой бы мерзкий яд Адам ни влил в уши моего брата, тот возымел желаемый эффект.

В один миг Адам стоял, сияя от гордости, а в следующий уже превратился в размытое пятно, отброшенное в сторону стремительным ударом.

Мне показалось, что я выкрикнула имя Лиама, но мир вокруг затих, и тесная площадь стала смыкаться со всех сторон.

В ушах взревела кровь, и я инстинктивно бросилась к тому месту, где Адам уже опрокинул моего брата на спину, прижав его к пыльным камням.

С моих губ, несомненно, сорвалось имя, но на этот раз имя Адама. Или же очень непристойное ругательство вместо него.

Каждый в толпе оглянулся на меня, прежде чем вернуть внимание к разворачивающейся возмутительной сцене.

– Адам! – крикнула я, почти настигнув их. Лиам хватал ртом воздух, неистово замахиваясь на своего противника, который удерживал его с раздражающей легкостью.

– Отвали. От. Него.

Меня настигло осознание, что, задыхаясь и хватая ртом воздух, Лиам не пытался нанести удар, он просто хотел сделать вдох.

Гнев – пронизывающий, раскаленный и пылающий – объял меня.

А затем я оказалась перед Адамом, с силой впечатав кулак в его уже подбитое лицо. Даже под защитой перчаток костяшки пальцев заныли от удара.

Тем не менее я продолжала, нанося шквал ударов по его челюсти, и насытилась, лишь когда он отпрянул с рассеченной нижней губой, с которой сочилась кровь.

Капли падали на пепельные камни, и начищенные сапоги Адама покрылись алыми брызгами.

Краем глаза я уловила какое-то движение. Бросив мимолетный взгляд, заметила, как капитан поднял руку, приказывая своим подчиненным отступить.

Похоже, он желал посмотреть, чем все закончится, и я была более чем счастлива устроить грандиозное представление.

– Ты за это заплатишь, – прорычал Адам и с озлобленным видом бросился на меня.

Лукаво ухмыльнувшись, я сцепила руки в перчатках за спиной и нырнула под его кулак, уклоняясь от атаки.

Адам обладал силой. И практически дважды превышал меня в росте. Но я была быстрее. Намного, намного быстрее.

Возможно, он считал, что вчера возле фактории мне просто повезло, однако теперь ему предстояло понять, что ради такого везения я неустанно трудилась.

Вновь пригнувшись, я избежала потенциально болезненного удара, затем сместилась вправо и развернулась, прежде чем Адам успел заметить, что промахнулся.

– Что, теперь прыткости поубавилось? – поддразнила его. Мои медные волосы выбились из косы, на лбу выступила капелька пота, а пульс вновь стучал в горле.

Может, я просто лишилась разума, но возникшее во время боя воодушевление подпитывало меня. Борьба имела смысл – это танец, которому я способна научиться, ритм, который успокаивал.

Адреналин пьянил лучше любого напитка. Лучше украденных поцелуев или безоблачного неба. Я дышала полной грудью в его сокрушающем хаосе.

Когда мой кулак настиг ребра Адама, с его губ сорвался оглушающий стон, а из легких выбило весь кислород. Удар не смог бы остановить его, но, прежде чем противник успел ответить, я наклонилась и ударом ноги сбила его на землю…

Опрокинув в то самое положение, в котором оказался Лиам.

– Внизу ты выглядишь намного лучше. – Я нависла над Адамом, чьи руки безвольно легли на бледные камни, пока грудь вздымалась и опускалась от ярости. Мое собственное дыхание оставалось ровным и уверенным.

Волоски у меня на затылке встали дыбом, и я осмелилась бросить взгляд через плечо.

Когда Адам поднялся на ноги, его достоинство было практически уничтожено; и я заметила, как ко мне повернулся обсидиановый шлем капитана. Мне не удалось разглядеть ни частички его плоти, глаза оставались скрыты под длинными зубчатыми пластинами, но я ощущала его взгляд.

По руке побежали мурашки, а по телу прокатилась незнакомая волна неуверенности. В отличие от окатившего меня ранее ледяного прилива, нынешний холод обжигал.

Когда по камням загрохотали тяжелые сапоги, я заставила себя оторвать взгляд от капитана, сосредоточившись на своем глупом противнике. Фыркнув, метнулась влево, пригнулась, а затем, изящно развернувшись, обрушила удар на затылок Адама.

Он рухнул на землю на колени, затем упал головой вперед. Образ разбитого о камни лица Адама навеки останется в моей памяти.

Мой мстительный восторг практически сочился из каждой поры. Я улыбнулась при виде того, как изо рта Адама стекали слюни, смешиваясь с его кровью.

Он был окончательно повержен.

Я зажмурилась. Битва завершилась. Лиам в безопасности. Адам знатно опозорен.

Но теперь настало время столкнуться с последствиями того, что я натворила.

Развернувшись на каблуках изношенных кожаных сапог, я встала лицом к рыцарям, оставляя за спиной перешептывание толпы, которая, вероятно, станет сплетничать об этом еще долгие годы.

Капитан не сдвинулся ни на дюйм. Все подчиненные за его спиной просто растворились в воздухе, превратившись в размытое пятно доспехов, металла и клинков.

– Имя?

Я едва не отшатнулась в благоговейном трепете. Могущественный капитан соизволил заговорить. И его голос… он оказался бархатистым и глубоким, точно красное вино зимним вечером.

– Киара Фрей, – ответила я, расправив плечи и вздернув подбородок.

Возможно, я буду сожалеть об этом моменте до конца своих дней, но я не собиралась дрожать от страха. Даже перед таким, как он. Перед Рукой Смерти.

Капитан оставался неподвижен. Словно статуя. Абсолютно безжизненный.

Я понимала, почему многие его боялись. Он обладал раздражающим даром наводить ужас, не дернув ни единым мускулом. Завидная черта.

Время тянулось, мое дыхание сбилось, а бедное сердце грозилось вспыхнуть пламенем. Я уже приоткрыла губы, когда капитан вновь заговорил:

– Добавьте ее в список.

Что?

У меня отвисла челюсть. Это… неслыханно, никогда прежде так не поступали. Женщины не сражались. По крайней мере, не в последние полвека…

Чьи-то руки подхватили меня прежде, чем я успела осознать, что, черт побери эту богом забытую землю, происходит.

Я едва заметила, как пальцы впились в мою плоть, вероятно, оставляя синяки, которые окрасят бледную кожу в тошнотворные фиолетовые и синие оттенки. Мне не удалось рассмотреть в толпе знакомые лица, как и получить возможность в последний раз взглянуть на родителей или брата, которого не вернули в строй.

И не представилось шанса попрощаться, поскольку двое рыцарей в тяжелых доспехах уже подхватили потерявшего сознание Адама и бросили его в повозку. А еще пятнадцать парней окружили меня со всех сторон, подобно набегающей волне.

Я видела только капитана и чувствовала жестокую улыбку, скрывавшуюся под его шлемом.

Меня забрали рыцари Вечной звезды.

Меня выбрал сам Рука Смерти.

Глава 4. Рука Смерти

Не возвращайся, пока не добудешь то, что мне нужно.

Письмо короля Сириана Руке Смерти, 50-й год проклятия
Рис.4 Убивая тени

Девчонка прекрасно дополнит наши ряды.

Король Сириан велел отыскать для него воинов, и мне удалось найти одного среди орды детей.

Детей, которым вскоре предстоит умереть.

Но, быть может, у Киары Фрей есть шанс.

Возможно, она сделает то, на что оказались неспособны остальные рыцари…

И останется в живых.

Глава 5. Киара

Столица – суровое место. Я чувствую, как зло здесь растекается по извилистым улочкам и просачивается в черные сердца людей. С каждым вдохом ощущаю присутствие дурных намерений, и мне не терпится очистить легкие от их яда. Мы не останемся здесь, только не в столь ужасном месте, способном заразить семью, которую нам посчастливилось иметь.

Мы вернемся через две недели.

Письмо Стеллы Фрей своей матери, Авроре Адэр, 30-й год проклятия
Рис.3 Убивая тени

У меня не было времени на то, чтобы смыть кровь.

На черных кожаных перчатках засохла багровая корочка, хлопьями отслаиваясь всякий раз, когда я проводила рукой по тунике.

Каждый мой шаг от родного поселения по направлению к столице Асидии взывал к картинкам прошлого. В голове бесконечно крутились последние мгновения свободы. Вся моя жизнь оказалась предрешена в один миг. Или то, что от нее осталось.

«Разве не этого ты всегда хотела?» – с горечью подумалось мне. Оказаться подальше от Силы, перестать быть той, кого запятнало происшествие десятилетней давности?

Но когда желания претворяются в жизнь, они никогда не соответствуют твоим представлениям.

В тот миг я чувствовала одно лишь опустошение.

Мы шли уже несколько часов, и, превозмогая усталость, я пробиралась вперед, протискиваясь к началу строя, к капитану в шлеме.

Остальные рекруты не слишком жаловали присутствие девушки в своих рядах. Только темноволосый парень с веснушчатым носом следовал за мной по пятам, слегка улыбаясь всякий раз, когда я смотрела в его сторону. Я нахмурилась и повернулась обратно, туда, где на своем черном коне ехал капитан рыцарей.

Устремленный ему в затылок взгляд не возымел должного эффекта, и он ни разу не оглянулся. Я была для него никем. Просто воином.

Спустя еще четыре часа этот ублюдок соблаговолил заговорить:

– Добро пожаловать в Сайону, бойцы. – Капитан повернулся в седле, и его голова в шлеме тотчас обратилась ко мне, словно он все это время знал, где именно я шла.

Меня пробрала дрожь. Я не видела его глаз, но чувствовала пристальный взгляд, прожигающий до самого нутра. Инстинкт подсказывал мне опустить подбородок, но дядя Мика приказал бы никогда не отступать.

«Никогда не опускай взгляд перед лицом смерти, – говорил он во время одной из наших многочисленных тайных тренировок в ближайшем лесу. – Ты не должна страшиться гибели, только поражения».

Впрочем, смерть тоже не очень-то прельщала.

Наконец капитан отвернулся и направился к внушительным воротам столицы.

Я не могла отделаться от ощущения, будто он заклеймил меня прямо здесь и сейчас, отчего щеки залились румянцем. Этот мужчина лишил меня дома и всего, что я знала. Но правда в том, что я была ему благодарна: забери он Лиама, брат бы умер в первые же недели. Я же вполне способна выжить. Дядя хорошо меня обучил, несмотря на не слишком гуманные методы.

Однажды, когда мне стукнуло тринадцать, он сковал мои запястья и завязал глаза, увезя за пятнадцать миль от дома. Мне потребовалось два часа, чтобы освободиться от оков, и еще восемь, чтобы отыскать дорогу домой без помощи звезд.

Когда выбора нет, остается только сражаться или умереть. Кроме того, из меня лепили воина, и я им стану.

Подняв подбородок, я заметила стражей с королевскими гербами, выстроившихся вдоль стен и выкрикивающих приказы при нашем появлении.

Мелькнули вспышки багровых плащей, и мускулистые воины принялись поднимать железные ворота с шипами, защищающие город от нападений, хотя их давно никто не совершал. Король Сириан уничтожал всех, кто хоть отдаленно представлял угрозу. Он с легкостью расправился со своим предшественником, королем Брионом, спустя несколько лет после того, как на королевство пало проклятие и наступило беззаконие. Даже прославленные жрецы и жрицы Солнца, посвятившие жизнь служению Рейне, не приближались к столице, слишком опасаясь нового правителя. Ходили слухи, что они прячутся в городах по всему королевству, якобы ожидая того дня, когда их богиня вернется и они смогут уехать в таинственный храм, расположенный где-то в южных горах.

Я полагала, что они уже давно отказались от своего благочестия.

Рекруты двигались единым целым, сгрудившись, словно потерянные дети, пока рыцари вели нас через ворота. Мне казалось, что я иду на смерть, а карканье ворон, круживших над головой, мало помогало развеять растущее волнение. Если это зрелище нельзя назвать предзнаменованием богов, тогда я не знаю, что можно.

Неестественно большие птицы клевали отрубленные головы, украшавшие ржавые шпили.

Я невольно задалась вопросом: не потому ли они такие огромные, что их хорошо кормят, ведь я насчитала по меньшей мере пятнадцать голов на стене? Некоторые выглядели свежими, другие птицы заклевали до неузнаваемости. Но одно я могла сказать безошибочно: головы служили предупреждением.

Воины королевской стражи с непроницаемыми лицами носили темно-красные туники и черные штаны, на груди у них красовался королевский герб – полумесяц и звезда, вписанные в окружность солнца. Большинство не обращало на нас внимания, не считая тех, кто заметил меня среди толпы парней; мои длинные огненные волосы невольно стали маяком.

Тем, кто таращился на меня, я улыбалась, махнув пальцами.

Нет лучшего способа обескуражить противника, чем одарить его улыбкой.

Минуя главные ворота, капитан повел нас по узкой улочке, вымощенной гладким камнем. По обеим сторонам высились кирпичные жилые дома разного оттенка серого.

Наплевав на невежественных прохожих, я вертела головой, осматривая извилистую улицу и любуясь впечатляющими прямыми линиями и строгой архитектурой мрачной столицы.

Через каждые тридцать футов возвышались замысловатые фонарные столбы из витого серебра с солнцепалом внутри, под каждым стоял горшок с пепельным папоротником.

Я отметила, что на дороге не выбивался ни один камень, а дома снаружи выглядели идеально ухоженными. Если бы не все эти серо-белые тона, Сайону можно было бы назвать поразительной, даже очаровательной. Однако при взгляде на нее я чувствовала лишь грусть. Никаких смеющихся и играющих детей. Ни криков торговцев или сплетен горожан. Одна только суровая серость и тишина.

После извилистого поворота перед моим взором предстал внушительный дворец Сайоны, и это зрелище поразило меня, сродни удару камнем в живот.

Возвышаясь на сотни футов над нашими головами, дворец из непроницаемого, плотного стекла касался облаков. Цвета лунного сияния, он напоминал сталь. Два огромных шпиля-близнеца устремлялись вверх, пронзая небеса кончиками острее любого лезвия. У основания сияли тысячи солнцепалов, освещая каждый зловещий угол и острый край.

Некоторые могли бы назвать это зрелище красивым.

Но не я.

Рыцарь с темно-русыми волосами провел нас через главные ворота дворца в усыпанный гравием сад, примыкающий к стенам крепости.

Проходя мимо, я прикоснулась рукой к одной из холодных мраморных статуй.

Рейна, пропавшая богиня Солнца, стояла рядом с Арло, богом земли и почвы. Жесткие черты придавали ему разочарованный вид, хотя по лицу читался опыт и мудрость, и во многих отношениях он напоминал мне Мику. Над Сайласом, богом воды с изящным телом и длинными конечностями, возвышалась крепкая фигура Лориана, бога зверей и добычи.

А в центре находилась статуя бога Луны, его безмятежное лицо завораживало красотой. Истинное имя бога было утрачено или стерто с годами, и в каждой книге преданий его называли по-разному. Даже знаменитые чудаковатые жрецы и жрицы, почитавшие его, не ведали об истинном облике бога; и я часто удивлялась, как целое королевство могло о нем забыть. Но случались и более странные вещи.

Разумеется, мое божество отсутствовало среди главных богов и богинь. Мэлайя, богиня мести и искупления, являлась силой, с которой приходилось считаться, и, безусловно, героиней для многих воинов. Но, подобно большинству менее могущественных божеств, она не получала должного признания.

Рядом со статуями располагался впечатляющий фонтан, изображающий скачущую лошадь с брызгами вокруг копыт. На ее массивной спине был выгравирован огненный знак богини Солнца – полированный кинжал, пронзающий пылающее солнце, – эмблема, принятая самими рыцарями.

Должно быть, лошадь была Теей, легендарной кобылой Рейны.

Кто-то схватил меня за руку в перчатке и потянул вперед. Неизвестным оказался тот самый веснушчатый парень, который улыбался мне ранее. Я вздрогнула, каждый нерв в теле наэлектризовался от непривычного прикосновения. И осторожно освободилась из его хватки, прежде улыбнувшись рекруту, хотя знала, что улыбка не достигла глаз.

– Сохраняйте тишину и следуйте за мной, – приказ исходил от рыцаря с темно-русыми волосами, который, как я предполагала, служил помощником капитана.

Спешившись, он едва заметно кивнул, и остальные последовали его примеру. Конюхи будто материализовались из воздуха, поспешно хватаясь за поводья уставших лошадей.

– Вперед, – махнул помощник капитана.

Наверняка он носил какое-нибудь чересчур мужественное имя, вроде Хоука[3] или Стила[4]. Мне показалось, что его лицо треснет, если он улыбнется.

Возможно, я бы даже проверила эту теорию.

Помощник капитана провел нас через узкую арку рядом с конюшнями, где солнцепалы в пыльных бра освещали стеклянные стены и поросший мхом земляной пол. Миновав главный вход во дворец, мы вошли в него через таинственный коридор, по которому то и дело шествовали рослые воины, останавливаясь лишь для того, чтобы кивнуть нашему сопровождающему.

Минуло немало времени, прежде чем туннель пошел под уклон, ведя нас под самое сердце дворца. В прошлом году избранный представитель моей родной Силы отправился во дворец на ежегодную встречу с королем. Хотя и не осмелился спуститься на нижние уровни, он рассказал о многочисленных сплетнях, заполонивших столицу.

Среди сплетен о пытках, подпольных увеселениях и прочем разврате ходил слух, что рыцарей держат под землей, как устрашающих королевских зверей. Оказалось, слухи не врали.

Пока я гадала, что же находится в верхних комнатах: несметные сокровища и непристойная роскошь, которыми, вероятно, могли похвастаться жители дворца, – вдруг закралось подозрение, что меня туда никогда не пустят. Богачи и знать Сайоны, похоже, не желали видеть лица закаленных воинов, защищавших их жизни, предпочитая существовать в неведении. И все же я не сумела удержать воображение, хотя меня едва ли интересовала подобная чрезмерная расточительность.

Спустя еще несколько шагов коридор вывел нас в круглую комнату, в центре которой висела массивная железная люстра.

Сверху мерцали сотни свечей цвета слоновой кости, освещая разнообразное оружие, выстроившееся вдоль каждого дюйма устрашающего круглого зала. От вида такого количества мечей, кинжалов и луков у меня на глаза чуть не навернулись слезы радости.

Быть может, все сложится не так уж плохо. Лиам всегда говорил, что мне нужно мыслить более позитивно, поэтому, полагаю, сейчас бы он мной гордился.

Капитан остановился прямо под люстрой, словно мрачная тень среди пламени. Мне хотелось, чтобы он снял наконец этот проклятый шлем.

– Слушайте, – крикнул помощник капитана, и его громогласный приказ отозвался ледяными отголосками в груди. Даже пламя свечей дрогнуло от звука его голоса. – Вам будет присвоен номер и предоставлена койка. Также вы получите два сменных комплекта одежды, так что берегите их. Большего вам не дадут.

Он оглядел толпу, с отвращением оценивая новых подопечных, а затем произнес:

– Вы можете обращаться ко мне по имени и званию – лейтенант Харлоу. Я буду отвечать за ваше обучение. Теперь постройтесь в ряд перед братом Дэмианом и братом Картером. Они сообщат ваш номер.

Итак, у помощника капитана есть имя. Оно ему подходило. Но, откровенно говоря, Хоук звучало бы лучше.

Парень с каштановыми волосами, который так и не отходил далеко, занял место в очереди позади меня.

– Слышал, что ты сделала с этим подонком Адамом, – прошептал он мне в спину. Я не обернулась, так что он продолжил: – Ребята из твоей деревни сказали, что ты двигаешься как сотканный из теней монстр и что Адам уже спустя минуту упал на задницу.

Небольшое преувеличение. Вероятно, прошло минуты три.

– До теневых монстров мне далеко, – произнесла я дрогнувшим голосом. Мои навыки выше среднего, но они не идут ни в какое сравнение со способностями существ, призванных служить тьме. Предполагалось, что те способны принимать человеческое обличье, сотканы из кошмаров и пепла и настолько быстры, что в мгновение ока могут поглотить души своих жертв.

– Я Патрик. – Парень придвинулся ближе, хотя очередь почти не сдвинулась.

Вздохнув, я обернулась, обнаружив на его полных губах все ту же легкую улыбку. Он так отчаянно стремился завести друзей, что мне даже стало не по себе.

– Киара. Друзья зовут меня Ки. – Не то чтобы у меня их было много. Только Лиам. Сердце сжалось от одной лишь мысли, что я больше никогда его не увижу; и я отвернулась от Патрика, пока он не заметил, как раскололась моя маска безразличия.

Прошло совсем немного времени, прежде чем мы оказались перед Дэмианом и Картером, оба сохраняли суровое и непроницаемое выражение лица.

Первому на вид было около двадцати пяти, а второй обладал густой серо-каштановой бородой и морщинками над бровями. Он напомнил мне кузнеца Силы – мужчину, который чаще хмурился, чем улыбался, и швырял подковы в детей, осмелившихся зайти в его лавку.

Старший рыцарь мне тотчас пришелся по душе.

– Двадцать шесть, – объявил Картер, протягивая мне листок серого пергамента с неровно нацарапанным числом. Он бросил на меня любопытный взгляд, и его холодные голубые глаза смягчились. Один уголок рта приподнялся, но затем столь же быстро опустился. – Проходи вперед, девочка. – Он мотнул бритой головой вправо.

Патрик получил двадцать седьмой номер и практически наступал мне на пятки, не желая отставать.

Перед нами простирался длинный коридор с распахнутыми настежь бордовыми дверями по обе стороны. Наша комната оказалась третьей слева с конца.

Меня ничуть не удивили две дюжины узких коек с тончайшими подушками и изъеденными молью одеялами. Может, я и способный воин, но мне все равно нравилась удобная подушка, а эти условия едва ли можно назвать роскошными. Вздохнув, я схватила комплект свежей одежды, предвкушая, что вскоре отправлюсь в купальню.

Мои сапоги заскользили по камням, и Патрик со всего маху врезался мне в спину.

Купальня.

Боги, об этом я и не подумала. Ни за что не стану раздеваться перед этой жалкой толпой, и, хотя мое достоинство уже пострадало, оно все еще оставалось в некотором роде нетронутым. А еще мне предстояло подумать о руках. Как только парни раскроют мой секрет, мне придется беспокоиться не только о наготе.

Мои опасения оправдались спустя несколько минут, когда пульс участился при виде открывшегося передо мной зрелища.

Купальня представляла собой единственный бассейн в тускло освещенной комнате, вода отфильтровывалась жужжащими механизмами. Всем раздали мыло с сосновым ароматом, и парни, не задумываясь, отбрасывали одежду и грязное белье в сторону, прежде чем нырнуть в прямоугольный бассейн.

Ни за что не стану снимать одежду. Об уединении не было и речи.

– Тебе… тебе нужна помощь? Ну, не помощь как таковая, но… – Очевидно, Патрик испытывал неловкость.

Я отчаянно нуждалась в возможности искупаться: моя кожа и волосы провоняли дорогой и ее многочисленными запахами.

– Пожалуй, я откажусь от твоей помощи, Патрик, – скривившись, ответила я и направилась к стоящему в одиночестве рыцарю, который прижался спиной к стального цвета стене позади него. Он выглядел на год или два старше меня, лицо еще оставалось мальчишеским и не испещренным бременем рыцарства. Должно быть, его недавно приняли в ряды, что объясняло, почему именно он отвечал за дежурство возле бассейна. Прищуренный взгляд говорил о том, что ему это не по душе.

– Эм-м, прошу прощения, сэр, – начала я, дождавшись, пока его карие глаза обратятся в мою сторону. – Могу ли я искупаться после того, как все уйдут? – Тяжело вздохнув, он повернул ко мне голову. Мгновение спустя взгляд рыцаря опустился на мою грудь, а щеки окрасились румянцем.

– Раньше рекруты, предпочитавшие мыться одни, приходили сюда после ужина. Только поторопитесь, – хрипло добавил он, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.

Я возблагодарила всех богов, которых только могла вспомнить.

Обогнув обнаженные тела в переполненном помещении, я поспешно направилась в нашу комнату и со стоном опустилась на отведенную мне койку.

Если бы только Мика мог увидеть меня сейчас.

Зная его, думаю, он бы от души рассмеялся.

Глава 6. Рука Смерти

Не успеете и заметить его приближение, как вам уже перережут горло, а смерть примет вас в свои объятия. Если Рука Смерти и обладал душой, то он давно ее утратил.

Из книги «Легенды Асидии»
Рис.4 Убивая тени

Я не удосужился снять грязную дорожную одежду. И не прогадал, поскольку через пару мгновений после того, как вошел в свои покои, мне под дверь просунули листок бумаги.

В личности отправителя сомневаться не приходилось.

Вздохнув, я подошел к шкафу и достал орудия уничтожения. Мой арсенал насчитывал более двадцати клинков, все разного размера и для разных целей: для предупреждения, нанесения травм или убийства.

Сегодняшняя миссия будет быстрой.

Прокравшись через внутреннее святилище, я проскользнул за ворота, спрятав оружие под кожаным пальто. Ни один человек не осмелился посмотреть в мою сторону.

Я олицетворял собой смерть. И люди с головой на плечах старались меня избегать.

Через черный ход для слуг я пробрался в жилой дом в самой богатой части города. В восточном районе Сайоны селились одни лишь представители знати, мужчины и женщины высшего сословия, и они привыкли оставлять двери открытыми настежь. Никто не грабил избранных самого Сириана – кроме меня.

Жаль, что сегодня придется забрать гораздо больше, чем просто монеты.

Отключив мысли, я вытащил кинжал и принялся за дело.

Глава 7. Киара

Я пишу тебе так, будто ты когда-нибудь прочтешь это послание. Мне хочется ненавидеть тебя за тот поступок. Из-за него у меня отняли лучшего друга, и теперь я остался один в этом дремучем поселении. Ирония судьбы в том, что даже сейчас, когда сочиняю это бессмысленное письмо, я не могу не скучать по тебе и мечтаю заключить в крепкие объятия, которые ты так презираешь.

Неотправленное письмо Лиама Фрея своей сестре, Киаре Фрей, 50-й год проклятия
Рис.3 Убивая тени

В зале, где мы ужинали кабаном и жареным лососем, стояли длинные деревянные столы и узкие скамьи. Стены были выложены из камня, а не стекла, как в верхней части дворца, и темные плиты блестели в свете нескольких солнцепалов в настенных бра. Я вздрогнула, оглядывая мрачную обстановку, и отметила, что в ней нет тех единственных постоянных атрибутов, к которым я привыкла за эти годы.

Асидия стала домом для суеверий, и я полагала, что народ имел право в них верить.

Жители моего поселения собирали крошечные мраморные статуэтки богов, а большинство возводили алтари, посвященные Рейне. Замысловатые гобелены, изысканные свечи и бесчисленные подробные иллюстрации воздавали почести бессмертным, и ни один дом не избегал знаков веры – притворных или настоящих.

Помимо статуй в саду, я не заметила других изображений богов в святилище рыцарей, и, хотя я не считала себя религиозной, мне будто не хватало их знакомого успокаивающего присутствия.

Практически целиком проглотив еду, к немалому изумлению Патрика, я откинулась назад, удовлетворенно положив руку на живот. Прошли недели с тех пор, как я хотя бы отдаленно наедалась. Возможно, мне бы следовало чувствовать вину за то, что я потворствовала себе, когда многие обходились без пищи, но я была слишком довольна, чтобы испытывать стыд.

– Я не могу, – вздохнул Патрик, указывая на еду. – Совершенно уверен, что кабан еще жив.

Меня разобрал смех от того, как он наморщил нос.

– Тебе нужно поесть. К тому же на вкус не так уж и плохо, и кто знает, когда нам в следующий раз подадут столь изысканное блюдо. – Я поковырялась в его тарелке и, лучезарно улыбаясь, отправила в рот кусочек мяса. Патрик не мог говорить всерьез: в последнее время еда ценилась не меньше монет.

Он пододвинул ко мне свою тарелку:

– Тогда можешь забрать мою порцию. Ты заслужила, после того как разобралась с Адамом.

Я уже собиралась возразить, ведь нам обоим нужны были силы, но Патрик принялся доедать буханку хлеба с вполне довольным видом. Когда он, приподняв одну бровь, бросил на меня выразительный взгляд, я сдалась и съела его еду.

Какая-то часть меня подозревала, что он просто проявлял доброту, и эта часть противилась тому, чтобы принять его предложение. Я не привыкла к подобной щедрости, но желудок все-таки одержал победу над гордостью.

Вскоре прозвучал гонг, положив конец нашему недолгому ужину.

Пока все разбегались по комнатам, среди снующих тел вспыхнуло несколько потасовок. Однако я могла думать только о том, чтобы побыстрее стереть грязь с кожи.

И еще об отсутствии зрителей.

– Спокойной ночи, Ки, – пожелал Патрик, устраиваясь на своей койке. Он натянул тонкое одеяло до подбородка, слегка вздрогнув от холода.

– Спокойной ночи, – ответила я, с ухмылкой наблюдая, как он пытается улечься поудобнее. В каком-то смысле он напоминал мне Лиама, и на мгновение я представила, как на койке Патрика отдыхает мой брат.

Я радовалась, что выбрали меня. Сомнений больше не осталось.

Когда все разошлись по местам, я побрела по коридору к помещению с бассейном. Как мне и обещали, вокруг не было ни души.

Слава жестоким, злым богам.

Наспех справившись с крошечными пуговицами рубашки, я закрыла глаза, когда свежий воздух поцеловал голую кожу. Брюки, затвердевшие от засохшей грязи и других вещей, о которых мне не хотелось бы вспоминать, упали на камни.

Последними остались перчатки.

Вздохнув, я стянула плотную кожу с пальцев, и сердце ухнуло в желудок при виде обнаженной плоти. Сколько бы времени ни прошло, никогда к этому не привыкну.

На ладонях выступали рубцы. Они покрывали тыльную сторону, испещряя каждый палец грубыми ониксовыми и синими линиями, которые расползались, словно пораженные болезнью вены.

Не теряя драгоценного времени на жалость к себе, я подошла к краю бассейна и опустилась на первую каменную ступеньку. Темная вода оказалась теплой, по периметру с шипением расплывались пузырьки от жужжащего фильтра.

Губы изогнулись в нерешительной улыбке – моей первой настоящей улыбке за день, – и я спустилась по конической лестнице, все глубже погружаясь в воду, пока она не достигла плеч. С уст сорвался довольный стон.

Моя жизнь катилась по наклонной, но, по крайней мере, я буду чистой.

Не торопясь, я безжалостно оттирала каждый дюйм тела, используя ногти в тех местах, где грязь не желала отходить. Убедившись, что избавилась от мерзкой дорожной вони, я перешла к волосам, намыливая их дешевым мылом и массируя кожу головы.

Я задержалась под водой дольше, чем нужно, промывая волосы и наслаждаясь зловещей тишиной. Единственным звуком в этом непроглядном безмолвии оставался гулкий стук сердцебиения в ушах. Там, внизу, я могла представить, что вернулась домой, к Лиаму, Мике и моему любимому лесу. Под безопасной поверхностью воды появлялась возможность притвориться, что ничего не изменилось, даже если перемены были всем, чего я жаждала.

Легкие не позволили мне долго предаваться фантазиям.

Вынырнув на поверхность, я втянула воздух, реальность давила на меня с каждым резким вдохом.

Череда грубой брани заставила меня резко повернуть голову, мокрые волосы упали на плечо. Я не сумела сдержать сорвавшийся с губ вздох.

Позади меня, держась за пуговицу брюк, стоял полуобнаженный рыцарь.

Я присоединилась к его ругательствам, опустилась под воду и прикрыла грудь усеянными шрамами руками – хотя в этом не было необходимости, поскольку я сомневалась, что незнакомец мог видеть сквозь плотный слой грязи и пены.

Мне оставалось только беспомощно пялиться на него. Взгляд предательски скользнул к подтянутому животу, который, к моему удивлению, покрывали розовые шрамы и рубцы. Они пересекали рельефный пресс и усеивали грудные мышцы, некоторые раны еще не до конца зажили.

Но лицо мужчины…

В тусклом свете факелов я рассмотрела его черты – произведение искусства, сулящее погибель. Он был молод, вероятно, всего на год или два старше моих восемнадцати лет.

Прямые волосы цвета воронова крыла ниспадали ему на лоб и игриво вились вокруг ушей. Туманное желтое свечение пламени подчеркивало резкую линию челюсти и высокие скулы, которые сами по себе могли бы служить оружием. А его губы… Никогда раньше не видела мужчин с такими полными губами, но почему-то они ему очень шли.

Однако именно левая сторона лица придавала рыцарю неземную красоту. Два красных шрама, начинавшиеся над бровью и тянувшиеся до острой, как бритва, скулы, пересекали его глаз, почти лишенный видимого зрачка и имевший молочно-голубой оттенок. Никогда еще мне не доводилось видеть такой цвет, но под клубами пепла и теней, за загадочностью взгляда, скрывалась искра огня, свет которой изо всех сил стремился вырваться из тьмы. Временами я узнавала такой взгляд в собственном отражении.

Он пленил меня целиком и полностью.

– Что ты здесь делаешь, рекрут? – рявкнул мужчина, опуская руки к бокам. Удивленный взгляд придавал ему мальчишеский вид.

В ответ с моих губ сорвался писк, и вода заплескалась вокруг, когда я дернулась, не переставая ругать себя за то, что восхищаюсь незнакомцем.

– Мне сказали, что я могу прийти сюда после ужина и помыться. Наедине, – пояснила я, собирая по крупицам то немногое самообладание, которое у меня еще имелось.

Надо сказать, почти ничего и не осталось.

Рыцарь никак не отреагировал на мои слова, но его взгляд устремился на каменный пол. Возможно, я ошибалась, но бледные щеки мужчины окрасились розовым.

– Ясно, – пробормотал он чуть более глубоким от волнения голосом. Затем нерешительно поднял взгляд и суровым тоном произнес: – Что ж, обычно я оставляю это время для себя.

– Тогда выходит, что у нас проблема. – Я говорила то, что думала, и в его карих глазах зажегся огонек, словно незнакомец не меньше меня втайне наслаждался брошенным вызовом.

Рыцарь отвлекал меня, и, видят боги, мне нужно было отвлечься от реальности.

Он засунул руки в карманы брюк и качнулся на пятках. Я не сводила глаз с его задумчивого лица, не позволяя себе взглянуть на крепкое телосложение.

Мне стало интересно, кто он такой. Заурядный боец или прославленный воин. Судя по многочисленным шрамам, мужчина уже давно числился в рядах рыцарей.

– Ты крайне отважна для рекрута, – пробормотал он, слегка раздувая ноздри.

Я пожала плечами:

– А разве не в этом суть? Не будь я отважной, какой бы от меня был толк королю? Хотя, полагаю, даже отважные воины умирают.

Правый глаз незнакомца потемнел.

– Тогда, возможно, «отважная» – не самое подходящее для тебя слово, – сухо заметил он, оценивая меня с холодной отстраненностью.

Я склонила голову набок, улыбка стала хитрее, и каждый стук бешено колотящегося сердца приносил наслаждение.

– Если намекаешь, что я глупая, то, возможно, это тебе следует задуматься о своих качествах.

Убрав руки с груди, я поднялась опасно близко к поверхности плотной воды. Розовый оттенок на щеках незнакомца проявился отчетливее.

Я полностью завладела его вниманием.

Рыцарь удерживал мой взгляд, его молочно-голубой глаз скрывал в себе тайну. Что-то промелькнуло у него на лице, и, будь я в здравом уме, могла бы принять это за интерес.

Сомнительно, что рекруты когда-либо разговаривали с ним подобным образом, особенно наедине. Но меня не запугать небольшим шрамом, и адреналин от брошенного воину вызова стал для легких свежим глотком воздуха.

– Я совсем не прочь поделиться. – Улыбнувшись, почувствовала себя смелой и окончательно свихнувшейся. – Если, конечно, все еще желаешь помыться по расписанию. – Я всего лишь дразнила мужчину, не более того, но сердце замерло в ожидании ответа.

– Беру свои слова обратно. – Он скрестил руки на груди, отчего выступили мускулы. – Я верю, что есть третий вариант, маленький рекрут.

– И что же у тебя на уме?

Мы с рыцарем продолжали удерживать взгляд друг друга. Но ответа я так и не получила. Вместо этого он резко развернулся, продемонстрировав мне столь же мускулистую спину. На плече у него красовалась ониксовая татуировка – три переплетенных круга со странными, напоминавшими виноградные лозы ветвями, которые вились вокруг петель. Жаль, что он стоял слишком далеко, чтобы я могла как следует рассмотреть.

– Я вернусь через пять минут. И жду, что к этому моменту помещение опустеет.

С открытым ртом я наблюдала, как он с решительным видом удаляется.

То ли я так и не усвоила урок, то ли просто не закончила игру, но все же открыла рот еще раз:

– Постой!

Он замер, хотя продолжил стоять ко мне спиной. Не могла не признать, что это меня вполне устраивало.

– Как тебя зовут? – Помимо сэр Высокий-грубый-ворчун.

Его плечи напряглись, подав единственный признак того, что мужчина меня услышал.

– Капитан Джуд Мэддокс.

Вот дерьмо. Весь воздух вырвался из легких.

Капитан.

Я только что вступила в словесную перепалку с проклятым Рукой Смерти, тем самым мужчиной, который забрал меня вместо Лиама. Я не узнала его без шлема.

– Пять минут, рекрут, и лучше этому больше не повторяться.

И потом Джуд – Джуд Мэддокс, капитан рыцарей, – ушел, а я впервые в жизни утратила дар речи.

Глава 8. Джуд

Только благодаря нашей преданности и молитвам мы можем надеяться умилостивить богиню Солнца Рейну. И возможно, нам удастся убедить ее сжалиться над нашим миром. Тьма и ее тени питаются светом душ, а воины ночи испытывают неутолимый голод.

Из книги «Предания Асидии: сказ о богах»
Рис.4 Убивая тени

Мне не следовало ее выбирать.

Я громыхал по коридору, ведущему к комнатам командного состава.

Поначалу девушка не понимала, кто я такой, но теперь, черт возьми, знала наверняка. Мне стало интересно, проявит ли она ту же смелость при нашем следующем разговоре. Отчасти я желал этого. В груди что-то пробудилось, откликнувшись на вызов в ее пронзительных янтарных глазах, и часть меня, которую я давно считал мертвой, сделала глубокий вдох.

Киара.

Прелестное имя для смертоносного воина. Стоило мне увидеть, как она перекинула того задиру через плечо в Силе, я сразу понял, что она окажется полезнее своего брата. Долгие годы мне не доводилось видеть такой пылающей ярости, такой страсти во время сражения, а то, как она двигалась, словно клубы дыма на ветру, заставило пульс грохотать в ушах.

– Тяжелый день?

Я оглянулся через плечо. Исайя ускорил шаг, чтобы догнать меня, на лбу у него выступила испарина.

– Можно и так сказать, – проворчал я, сдержав порыв закатить глаза. Я давно знал этого парня, и он понимал меня лучше, чем любой другой мерзавец, носящий священную эмблему. Исайя также знал, когда не стоило давить. И сейчас как раз такой момент.

После поспешного убийства лорда Палдина – потенциального сторонника мятежников – я желал лишь побыть в одиночестве и смыть с себя позор. Чего я никак не ожидал, так это встретить ее, проклятую девчонку, которая окончательно меня обескуражила. Оценивающий взгляд ее проницательных глаз впивался в кожу, словно она точно знала, что я сделал всего час назад.

– Завтрашний день сулит веселье. – Исайя хмыкнул, замедляя шаг, прежде чем остановиться возле своей двери и скрестить на груди широкие руки. – Лучше отдохни немного, Мэддокс. – Вскинув темную бровь, он добавил: – Выглядишь дерьмово.

Я хмыкнул, но ничего не ответил; и смех Исайи преследовал меня по коридору до самой двери, ведущей в жилище капитана.

Комната была скромной и опрятной, как раз мне по душе.

Порядок. Незатейливость. Моя жизнь не оставляла места ни для чего, кроме холодной расчетливости.

Но сегодня… Сегодня, впервые за долгие годы, я ощутил старый и знакомый жар в груди, блаженное тепло. Оно одновременно успокаивало и невероятно злило.

С момента, когда в прошлом году потерял всех своих бойцов в Тумане, я постоянно жил в состоянии оцепенения. После совершенных мною злодеяний, после того как позволил влиянию проклятых земель поглотить свой разум, я чувствовал себя не более чем мошенником. И, на мой взгляд, едва ли заслуживал чувствовать что-то еще.

Даже не потрудившись раздеться, я бросился на кровать, доски подо мной заскрипели. Завтрашний день не сулит ничего веселого. И что-то подсказывало мне, что вербовка дерзкого бойца станет ошибкой, о которой я буду жалеть долгие годы.

* * *

Той ночью, когда шел уже второй час попыток заснуть, на мои веки опустилась утешительная прохлада и шепот ветерка.

В легкие проник аромат мяты и лесных просторов, столь же знакомый, сколь и тревожный. Меня наконец настиг сон, хотя я так и не обрел покоя за завесой беспамятства.

Туман обволакивал стенки разума, подобно запертым в вазе щупальцам дыма. Среди голубоватой туманности вихрился пепел и вспыхивали серебристые молнии, от которых по спине пробегали мурашки.

Почему я неустанно возвращаюсь в это место? Даже во снах мне от него не сбежать. Напоминавшие кости белые ветви, точно сучковатые кусты, поднимались из почвы, а серебристо-голубые листья переливались в свете луны. Если бы не ведал истины, счел бы зрелище великолепным. Но я знал правду, пережил скрытые в густых зарослях ужасы.

Я неуверенно шел вперед, и с каждым шагом жжение в груди усиливалось, превращаясь в нечто неизведанное. В нечто пугающее.

Облака пепла рассеялись, и вдали показался бесплотный женский силуэт. Я резко остановился.

Капюшон угольного оттенка скрывал ее бледное лицо, являя взору лишь кончик заостренного подбородка. Пронизывающий до костей ветер подхватил полы плаща, обнажив золотистую подкладку, ослепляющую блеском. Я замер, от вида позолоченного плаща у меня внезапно перехватило дыхание.

Какой оттенок. До чего же завораживающее золотистое великолепие.

Представшая передо мной женщина, сочетавшая в себе тени и свет, осторожно поправила капюшон. Я жаждал увидеть ее лицо, познать тайны, сокрытые под маской безвестности. Сердце забилось в бешеном темпе, и в груди разлилось тепло, к которому я потянулся, словно к желанному прикосновению возлюбленной.

Голубые и бежевые огоньки выписывали пируэты и кружили вокруг нас, напоминая тонкий паучий шелк, а вспышки молний подсвечивали облака. Я жаждал искры, той силы, которую ощущал между нами. Между мной и этим видением.

Голос, слышимый одновременно везде и нигде, проревел предупреждением в угасающей ночи.

Остерегайся черного сердца. Ибо оно жалит, жалит, жалит, когда его целует клинок возлюбленного.

Меня охватила дрожь, крик готовился вырваться наружу.

Загадочное предупреждение отозвалось эхом, заставив кровь в жилах застыть.

Смерть так неспешна, губы так сладки. Один раз попробуешь – и падешь тысячью смертей.

– Мэддокс. – Мое имя прозвучало приглушенным эхом откуда-то из смога. – Проснись, капитан.

Дрожащими руками женщина начала опускать капюшон, пока зловещий голос продолжал звучать в ушах. Я затаил дыхание, желая увидеть ее лицо…

– Джуд.

Мои глаза распахнулись.

Исайя с понимающим взглядом нависал над кроватью.

Он слегка прищурил глаза цвета стали, и я мог поклясться, что друг видел насквозь мою душу и плескавшуюся в ней тьму. Однако он никогда не отшатывался, ни разу за все годы нашего знакомства, даже когда я срывался. Исайя просто ворчал и оставлял меня в дурном расположении духа, а на следующий день появлялся с кофе и свежей выпечкой из дворцовой кухни. Впрочем, я подозревал, что сладости он прихватывал себе.

– Рекруты готовы, – объявил он. – Я сказал Харлоу, что ты скоро придешь, но сегодня он выглядит нетерпеливым. Нетерпеливым и угрюмым.

– Он всегда нетерпелив и редко когда бывает не угрюмым, – ответил я, поднимаясь с кровати и отбрасывая мысли о кошмаре и женщине в плаще, чье лицо так и не увидел. Я стянул с себя вчерашнюю рубашку и надел новую. – Харлоу улыбается реже меня.

Я невольно рассмеялся и даже почти улыбнулся.

– Боги, вы оба невыносимы. – Исайя взъерошил мне волосы, как делал это в юности, и я нахмурился. Будучи старше меня примерно на десять лет, он часто вел себя так, словно я его надоедливый младший братишка, а не самый прославленный убийца Асидии.

– Что ж, тогда поторопись и постарайся не спугнуть сегодня слишком много рекрутов, – бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Я бы поспорил, что ничего такого не делал, но тут увидел свое отражение в зеркале над комодом. Вздохнув, провел рукой по спутанным волосам.

Она не боялась тебя.

Мысль пришла сама собой, и против воли я мысленно вернулся к бассейну, к девушке, которая смотрела на мое лицо с удивлением, а не страхом и… улыбалась. Что тревожило больше всего.

Оттолкнувшись от комода и вновь нахмурившись, я схватил сапоги и надел их, прежде чем выйти за дверь.

Сегодня Харлоу выведет рекрутов на арену и испытает их силу. Я буду наблюдать за ними издалека, отмечая тех, кто выделяется и сможет претендовать на вступление в наши ряды. Лейтенант неумолим, он хуже меня, зато способен подготовить бойцов к грядущим событиям.

Достигнув края арены, я прислонился к стене, укрывшись в тени.

Это помещение всегда нравилось мне больше остальных.

Свисающая с потолка массивная люстра освещала каждый дюйм пространства ослепительным сиянием. Искусно изготовленное оружие на стенах манило подойти ближе, но я оставался на месте, скрестив руки на груди.

Здесь хранилось около тридцати луков и более сотни кинжалов и мечей различных видов. Одни сверкали инкрустированными драгоценными камнями рукоятями, другие были меньше и смертоноснее. Я никогда не тратил время на декоративные клинки, меня больше привлекала способная рассечь кость, строгая сталь без лишних украшений.

Когда Харлоу, стуча сапогами, вышел в круг, едва уловимые рыжие отблески в его волосах создали видимость пламенного ореола. Я с неохотой оторвал взгляд от оружия и сосредоточился на сгрудившихся мальчишках, которые со страхом наблюдали за лейтенантом.

Хорошо. Они и должны бояться.

– Рекруты! – рявкнул Харлоу, остановившись в самом центре. – Надеюсь, вы отдохнули, потому что с сегодняшнего дня начинается ваша тренировка.

В толпе парней, численностью около сорока человек, воцарилась тишина.

– Каждую неделю, – начал Харлоу, сцепив руки за спиной и неторопливо обходя дрожащих подопечных, – ваша численность будет сокращаться.

Меня привлекла вспышка рыжего цвета. Киара. Она выделялась среди остальных яркими волосами, и я не мог не залюбоваться. Высокий веснушчатый парень рядом с ней придвинулся ближе и что-то прошептал ей на ухо. Ее губы дрогнули в ответ на его слова, и я заметил, как взгляд девчонки устремился к стене с оружием.

Меня вновь охватил тот проклятый жар, который я почувствовал прошлой ночью.

Харлоу продолжил:

– Только лучшие вступят в ряды рыцарей Вечной звезды, а те, кого мы сочтем недостойными, отправятся в королевскую гвардию. – Уголок его рта скривился в болезненном восторге.

Лицо Киары поникло. Возможно, она думала, что отстранение подарит ей обратный билет домой. Королевская гвардия не сулила ничего, кроме нескончаемых, изнурительных дней и верной смерти. У короля слишком много врагов, чтобы солдаты могли прожить долгую жизнь в рядах его стражи. Не то чтобы ряды рыцарей отличались особой безопасностью.

– Все. Отходим спиной к стене, – велел Харлоу, и рекруты поспешили исполнить его приказ.

Лейтенант прошелся по комнате, с презрением разглядывая подопечных. Дойдя до Киары, он задумался, тонкие губы дрогнули в едкой ухмылке.

Я затаил дыхание, но он направился дальше. И я выдохнул от разочарования. Мне эгоистично захотелось вновь увидеть ее в сражении, лицезреть впечатляющее мастерство, которое так пленило. Воспоминание до сих пор не освободило меня от своей истязающей и гипнотизирующей хватки.

– Ты. – Харлоу указал на мускулистого парня с короткими черными волосами и смуглой кожей. – В центр.

Парень нерешительно шагнул в круг, нацепив безразличную маску. Следом Харлоу выбрал светловолосого рекрута, который напоминал мне кота. Глаза у него были цвета неполированного изумруда, а лукавая улыбка искажала и без того суровые черты лица.

Харлоу повернулся к ним обоим, в его хитрых глазах плескалось воодушевление.

– Уверен, большинство из вас знакомы со слухами. Легендами о Тумане. О том, что таится за ним и внутри него. Единственное, чем гордятся рыцари, – это их благородство.

Благородство. Мне едва удалось сдержать смех. Если бы они только знали того, кто руководил рыцарями. Король отнюдь не благороден.

Харлоу снова вернул внимание к двум рекрутам.

– Мы почитаем рыцарство, благородство и древний кодекс. Но, – он умолк, встретив взгляды многих испуганных мальчишек, – мы также знаем, что для преодоления того, что кроется за границей, нам следует быть неумолимыми.

Киара переминалась с ноги на ногу, но взгляд ее оставался холодным. Смертоносным.

Я улыбнулся от неожиданно переполнившей меня гордости.

– При этом, – Харлоу кивнул на ухмыляющегося паренька и его мускулистого противника, – не всегда враг будет равен вам по силам. А за пределами королевства нет правил. Вы делаете всё

Продолжить чтение