Читать онлайн Печать Змеи бесплатно

Пролог

Курт собирал дорожную сумку и старался не слушать перепалку матери и отца. От их криков из «замка за гранью» сбежало уже последнее привидение, пришедшее в ужас.

Позвольте представиться. Я Курт. Курт из рода смерти. Возраст – сто семнадцать лет. Род занятий… Наша семья испокон веков занимается тем, что сопровождает души умерших из мира живых в мир мертвых, где они предстанут на суде и после чего уходят в рай или в ад. Я же в семье белая ворона. Мне неинтересно постоянно бродить по миру и выслушивать стенания умерших, сулящих все блага людские на еще один шанс. Моей мечтой было устроиться на учебу в одном из миров, я рос на книгах, повествующих об увлекательной школьной жизни, школьных приключениях, где можно найти не только знания, но и цель в жизни. Кто-то там встречает свою первую, а кто-то и последнюю любовь.

Все дело в матери, она категорически не согласна и требует, чтобы я взялся за ум и занялся «семейным делом», а именно: также бесцельно бродил по свету, ожидая смерти того или иного субъекта, чтобы по миру не бродили призраки.

Отец, как ни странно, выступил на моей стороне: «Ему надо пожить и обтесаться о мир живых, иначе он не сможет заниматься семейным делом». Мать же такое взяла в штыки и ни в какую не согласна с таким заявлением. Битьем посуды не обошлось, от мощных всплесков энергии смерти дом который день ходит ходуном. О, прошу прощения, оговорился, замок.

Я сгрузил в сумку всю свою библиотеку, вещи и все, что может пригодиться в путешествии. Вес вложенных в нее вещей никак не влияет на вес самой сумки, в некоторых мирах умеют делать и более удивительные вещи.

Существует одно «но», с которым я согласен из всего того, что может вызвать проблемы в мире живых. Я мало знаком с их миром, если не считать той библиотеки, которую принес из мира живых мой отец. Он любит посещать один странный мир, где нет магии и все работает от «науки», странный, но интересный мир. Музыка, книги и еще кино… никогда бы не подумал, чтобы засунуть в иллюзии целую историю, сыгранную с таким мастерством, что не отличить от реальной жизни…

Замок в очередной раз вздрогнул. Кактус на моем окне не был защищен никакими заклинаниями, и от последней волны он рассыпался зеленоватой трухой.

Завязав горловину сумки, я накинул «семейный плащ» черного цвета, сотканного, если верить родителям, из самой первозданной тьмы – а посему практически идеальный магический, да и физический щит. Маску в виде черепушки я убрал во внутренний карман плаща.

И наконец, последний атрибут – коса. Никогда не понимал, почему смерть должна изображаться с косой… Отец и мать так и не смогли дать вразумительного ответа и лишь ссылались на вековые традиции.

Та, что принадлежала мне, была так называемая нетронутая. Она еще не разрубила ни единой привязывающей нити, те, что держат призраков в мире живых. Я снял с костяного, покрытого тончайшей резьбой древка лезвие косы. И у меня в руках был длинный костяной односторонний клинок, выполненный из отшлифованной челюсти дракона. Почему дракона? Так это самое магическое в мире существо, наглое, кровожадное и справедливое.

Повинуясь мысленной команде, клинок уменьшился до небольшого кинжала и приклеился к поясу. Весьма экстравагантное украшение.

Накинув капюшон и подхватив дорожную сумку, я выглянул в коридор. Мать все ещё скандалила в спальне в конце коридора. Тихонько притворив за собой дверь, я вышел.

Выйдя из замка и пройдя через сад с деревьями однотонного черного цвета с серой листвой, я добрался до провала. Именно шагнув в него, мы попадаем в миры живых, главное, правильно представить место и мир.

В путь. К знаниям и приключениям. Я сделал шаг вперед.

В это время на балконе замка стояла полуобнявшись молодая семейная пара.

– Дорогой, ты уверен, что это правильно отпускать его в мир живых?

– Естественно. Я же в свое время сбежал! – усмехнулся мужчина. – Ему надо посмотреть на мир живых не сквозь маску из-под капюшона, а своими собственными глазами. Если он будет наблюдать за миром живых со стороны, то он вряд ли поймет как живых, так и сам мир. А насчет семейного дела, так это у нас в крови со времен создания мира, так или иначе он займет свое место. А запрет… он должен научиться решать сам и сам отвечать за свои поступки.

– Боюсь, он весь в меня, он сможет и в этом найти повод, чтоб не участвовать…

– Посмотрим…

Глава 1

Я стоял и смотрел на восход солнца. Первый восход в мире живых. Сказать честно – самое впечатляющее, что я когда-либо видел. Момент, когда мир пробуждается, набираясь светом и красками. Игра уходящих теней. Завораживающе.

Я шел по сухой, слегка пыльной дороге. Сентябрь еще только начал покрывать желтым и красным листву деревьев. Мимо то и дело проезжали различные кареты и груженые повозки. Все держали путь в столицу империи Ар-Тагран – славный и светлый город Салланд. Ожидалась праздничная неделя, в течение праздника будет происходить отбор адептов для обучения в столичной академии имени архимага Тронга.

Скрип колес привлек мое внимание. В сторону столицы, натужно поскрипывая плохо смазанными колесами, неторопливо ехала телега. Лошадь, впряженная в телегу, заслуживала отдельного внимания: откормленная, словно корова, вся в черных яблоках. На козлах сидел старичок, пожевывая травинку. Он вез на телеге сено…

При виде меня он вздрогнул и взмахнул рукой, изобразив знак, отгоняющий злых духов. Видя, что я не исчез, он притормозил.

– В столицу, мил человек?

– Да, именно туда.

– Садись, подвезу, дорога неблизкая, в одиночку опасно, да и рассказать новости сможешь. Запрыгивай.

Отказываться я не стал. Мужичок оказался словоохотливым человеком, за час дороги я узнал все деревенские сплетни, откуда мужичок, куда и зачем везет сено. Мать называла таких: человек малоразумный – подвид болтливый.

Разговор прервался весьма неожиданно. Впереди за лесным поворотом шла битва. На карету наседали разбойники.

– Тормози!

Я спрыгнул с телеги и быстрым шагом направился в сторону нападавших. Хотел приключений – получай. Убить никого не убью, а вот напугать – напугаю. На ходу натянул на лицо маску, снял кинжал с пояса и перешел на вторую мировую грань, когда время еще течет одинаково, но краски уже потерялись.

Костяное древко само прыгнуло в руки из пустоты, надеть лезвие на него – дело пары секунд. Мой приход оказался полной неожиданностью для всех.

Сначала никто не понял, что случилось, потом воцарилась полная тишина. Нападавшие и защитники прянули в стороны. Левой рукой я достал из внутреннего кармана песочные часы.

Стоило взглянуть на ближайшего разбойника, как на часах появилось его имя:

«Селен – Лопата. Род занятий – кузнец, осталось жить…» Песок быстро посыпался в нижнюю половинку клепсидры с большой скоростью. От испуга деревенский кузнец, вышедший на большую дорогу, закатил глаза и потерял сознание. Это оказалось последней каплей, и разбойники с воплями страха и ужаса, бросив свой инвентарь, бросились врассыпную, спасаясь от Смерти. Надо сказать, охрана была хоть и не робкого десятка, не разбежалась, но спряталась за каретой. От совокупной дрожи десятка охранников, двух лакеев и кучера карета затряслась.

Из окна кареты вылетел арбалетный болт, сбросив с моей головы капюшон. Я мельком глянул на прятавшуюся внутри девушку, после чего посмотрел на песочные часы.

«Иллиандра де Морган». Песок приобрел из песочного цвета темно-фиолетовый окрас, внутри словно роились золотистые искорки. Долгоживущие, значит.

Охрана, увидев голую черепушку, задумчиво разглядывавшую клепсидру, стала потихоньку отползать в лесные кусты. Находиться рядом со Смертью ни у кого особого желания не было.

Я усмехнулся и замогильным голосом назвал имя стрелявшей. Звук упавшего тела был мне наградой. Наш род очень не любит, когда Смерть пытаются пристрелить, зажарить, заморозить, завалить чем тяжелым или, как ругался в последнее время отец, сбить автомобилем.

Заглянув в карету и освидетельствовав барышню, пребывавшую без сознания, я усмехнулся и исчез с людских глаз. Подойдя к бревну, перегородившему дорогу, я постучал по нему древком косы. В следующий миг оно рассыпалось древесной трухой, и поднявшийся из ниоткуда ветер быстро унес ее, раскидав и смешав с дорожной пылью. Я снял маску уже сидя на телеге и складывая косу.

– Гагар, вылазь и поехали дальше! Разбойников разогнала охрана.

Из-под повозки показалось чумазое от дорожной пыли лицо владельца телеги.

– Господин Курт? Я уж думал, вы сложили голову в бою с разбойниками! – Он быстро забрался на козлы и хлестнул свою яблоковую лошадку со странной кличкой «Скотина».

Вот так, под натужный скрип несмазанных колес телеги мы поехали дальше по дороге. Я надеялся к вечеру прибыть в столицу, ибо праздник начинается завтра, и необходимо еще найти место ночлега.

К вечеру нас встретила другая неприятность. Пригород был буквально завален каретами. В смысле понятие «километровая очередь» становилось не шуткой. Попрощавшись с мужиком, я закинул на плечо дорожную сумку и неторопливым шагом пошел вдоль карет. Древко косы в этот раз я не стал отзывать во тьму, а просто перехватил поудобнее. Положил на плечо, как ходят местные монахи-воины.

На меня периодически оглядывались, прохожие старались убраться с дороги, отгоняя от себя знаками злых духов. Странные люди, быть может, мать была права…

Стражник на воротах, когда я протянул серебряную монету, хлопнулся в обморок, остальные были недалеки от него, но каким-то образом еще держались. Дрожащей рукой их старшина принял деньги и отпрянул в сторону.

Пройдя через ворота, я снял с головы капюшон плаща и с раскрытым ртом смотрел по сторонам. Надо сказать, столица поражала своей красотой, а ведь это далеко не самый богатый район. Всюду гирлянды цветов и магические огни, в свете заходящего солнца набиравшие большую силу свечения. Заметив, что люди вокруг ходят без плащей, разве только с легким его аналогом, я щелчком пальцев отправил плащ во тьму. Там и не помнется и всегда будет при мне. Древко косы отправил следом.

Окинув свой внешний вид быстрым взглядом, я остался доволен. Черный камзол, темные брюки, как и камзол, расшиты серебряной нитью. Брюки заправлены в высокие черные сапоги, а на поясе, как и полагается благородному, длинный узкий клинок, вид которого приобрело лезвие косы. Думаю, сойдет, если верить описанию брошюры для существ, посещающих мир живых.

В следующий миг я был бесцеремонно отброшен в сторону ударом ноги проезжавшего мимо всадника.

– С дороги, деревенщина!

Раздался радостный смех нескольких людей.

Разозленный, я вскочил на ноги, во все стороны рванула неконтролируемая волна энергии смерти.

Дальше началась самая настоящая паника: цветы стали в ударном темпе увядать и рассыпаться в прах. Магическое освещение погасло, как и свет в окнах, недавно разожженные факелы на стенах возле караулки стражи погасли, словно потушенная ураганом свеча. Лошади под обидчиками взвились на дыбы, сбрасывая седоков из седла. Поднялись крики страха…

Неторопливым шагом я подошел к поднявшемуся обидчику и, как учил отец, без замаха зарядил ему в правый глаз, отбросив его на пару шагов.

Один из его дружков попытался хлестнуть меня кнутом, но кнут только пропорол со свистом воздух в том месте, где я только что был. Добрый пинок остроконечным носком сапога в пятую точку заставил его подпрыгнуть в воздух и заорать дурным голосом.

Тут я заметил, что в нашу сторону бежит стража, и, шагнув на второй слой, где люди меня уже не видят, спокойной походкой направился вперед по улице, где горели предпраздничные огни.

Согласно все той же брошюре такое поведение надо было наказать более изощренным способом, но я посчитал это достаточным.

С ночлегом оказались сущие проблемы, все более или мене места были не то что заняты, трактиры ломились от народа, огромная куча народа решила дождаться начала праздника в пригороде, за стеной города, да и там цены были, как говорится, «кусачие»!

Проблема решилась сама собой, я шагнул на третий слой и на одном из чердаков пристроил свою дорожную сумку. Развязав горловину и вынув оттуда лестницу, я осторожно спустился вовнутрь. Все-таки удобная вещь эти дорожные сумки. Хоть полкоролевства в них засунь, а еще место остается!

Достав из одного из карманов раскладушку, я устроился поудобнее и уснул.

Проснулся я от музыки, которая лилась из горловины сумки. Встав, я выбрался наружу. Выглянув из окна, я понял, что уже утро и местные начали отмечать праздник, по улицам гуляли люди. Одежда разных цветов и фасонов была явно ориентирована на праздник. У девушек в прическах были вплетены цветы, а платья расшиты узорными рисунками. Отовсюду лилась приятная музыка, но, покрутив головой, я так и не обнаружил ее источник.

Воспользовавшись отсутствием хозяев дома, я прошел в умывальню и привел себя в порядок. В благодарность я оставил им за постой серебряную монету в вазочке.

Выйдя на улицу, я пошел в ту же сторону, куда шли люди. Неожиданно меня привлек «зов», живые называют его запах смерти, мы же просто зовем его «зовом». Со стороны это напоминало тихий шелест. Каждый из нас воспринимает зов по-разному: одни слышат детский плач, другие тихий перезвон колокольчиков или музыку, а кто-то слышит тихий голос, зовущий его по имени.

В одной из подворотен умирал богато разодетый дворянин. Помочь ему уже не было возможности, тем более проводник уже ждал, когда душа отлетит от тела и он сможет увести душу в мир мертвых.

Взмах косы, и нить с тихим звоном лопается, отделяя душу умершего от тела.

– Здравствуйте, уважаемая, можно вас спросить? – я вежливо обратился к проводнику мертвых этого мира.

Местная Смерть вздрогнула и удивленно посмотрела на меня. Темно-зеленый огонек в кажущихся пустыми глазницах удивленно мигнул, после чего в ее «глазах» появилось понимание.

– Не часто встретишь столь молодого коллегу и, судя по одежде, отнюдь не на работе.

– Прошу прощения, что отвлекаю от работы, я не местный и хотел спросить, как пройти к зданию академии.

Смерть сняла маску. Под ней оказалось симпатичное лицо молодой девушки с темно-каштановыми вьющимися волосами.

– Пойдемте, я вас провожу, а по дороге вы мне поведаете, что привело вас в этот мир и откуда у вас такое странное желание учиться среди короткоживущих.

– С удовольствием, леди, – я отвесил легкий полупоклон даме.

Несмотря на молодой вид, глаза, как зеркало души, отражали долгие тысячелетия, оставленные за плечами красивой дамы. Мы можем прожить всю жизнь, оставшись хоть в возрасте пятилетнего ребенка, но большинство предпочитает остановить свой возраст в период его расцвета, но находятся и те, кто предпочитают вид старцев с благородным, аристократическим видом и скрипучим голосом. К счастью, среди них не бывает дам.

Пока мы шли, я рассказал ей о своей семье и причины, по которым решил поступить в местную академию.

Рассмеявшись, она мне поведала, что у нее такая же проблема с двоюродной племянницей. Та тоже вбила себе в голову, что во время учебы она повстречает себе спутника на черном мастодонте с блестящей косой, который увезет ее вдаль к приключениям подальше от родни. Только она собирается поступать на будущий год.

Оценивающий взгляд Тароны я постарался не заметить. Ох, не зря она это произнесла, только смотрин и женитьбы мне сейчас не хватало!

Вскоре мы прибыли на площадь перед величественным зданием академии. Площадь была окольцована огромной живой изгородью из кустов ярко-красных роз. Все желающие попробовать себя в поступлении должны были пройти вовнутрь и пройти магический лабиринт, постоянно меняющийся и выдающий различной степени головоломки.

К арке входа прошествовала целая делегация. Фрейлины, охрана, имперская стража…

– А кто это? – полюбопытствовал я у Тароны, кивнув головой на делегацию.

– Это принц Теллан и принцесса Силлана, дети императора от третьего брака, хотя, если помрет наследник и трое его братьев от первого брака, они встанут в очередь, люди так хрупки и непостоянны, – Тарона усмехнулась, мельком глядя на меня.

Да уж, если верить словам родителей, – в царствующей верхушке постоянные дрязги и борьба за трон. Братоубийство там преподают очень жесткими уроками, от которых потом лихорадит всю страну в пожарах революции и дележе власти.

– Желаешь приступить к сдаче прямо сейчас? – она задумчиво взглянула на блеклую тень призрака, шествовавшую за нами, не все смертные могут видеть их, и в особенности нас. – Или желаешь перекусить?

– Леди, я только за, – я галантно поклонился, – расскажете еще что-нибудь интересное?

– Может быть, – улыбнулась Тарона. – Идем, неподалеку имеется великолепный ресторанчик.

Легкий перекус продлился довольно долго. Тарона оказалась весьма хорошим собеседником и довольно умелым. Отец как-то рассказывал про технику, позволяющую узнать больше, чем говорит собеседник, вычленяя информацию не только из слов, но и из реакции тела, дыхания, моргания глаз, фокусировки зрачка, неосознанных движений плечами, кистями, и даже кончиками пальцев, а уж мимика лица – открытая книга.

Так вот Тарона буквально устроила допрос с пристрастием, не знаю, насколько я был откровенен, но судя по едва заметным движениям бровей, она была чем-то недовольна.

Солнце начало клониться к закату. Что поделаешь, время для нас – очень расплывчатая величина. Мы можем добиться того, чтобы оно текло вокруг с соотношением: тысячелетие к одной секунде, позволяя окружающему миру замереть, словно театр восковых скульптур, и, наоборот ускорив его настолько, что с каждой секундой будут проходить тысячелетия. Единственное, что останавливает нас от этого, долг перед извечной нашей работой, мы лучше всех понимаем, что будет, если нас однажды не станет и некому будет выполнять нашу работу.

– Думаю, не стоит больше тебя задерживать, конечно, экзамен проходит круглосуточно, но тогда тебе придется ночевать в коридоре общежития, ибо консьерж очень пунктуальный разумный, иногда кажется, что он однажды покинет мир живых, сделав запись в своей амбарной книге, и уснет вечным сном по расписанию с заверением отпускного удостоверения.

Мы весело рассмеялись, после чего я встал и отвесил полный поклон, как младший адепт перед старшим наставником. При этом я заметил, как в ее глазах что-то промелькнуло, словно позабытая тоска.

На площадь я вернулся и, к удивлению, увидел, что количество народа даже не думало уменьшаться, а над головами людей появилась блуждающая иллюзия огромного зеркала, демонстрирующая всем желающим, что происходит на площади, где проходит экзамен.

Тут я к своему удивлению увидел особу, которая любит стрелять из арбалета по спасителям. Она держала в руке небольшой амулет в виде многолучевой звезды. Внезапно перед ней выскочил мохнатый человекоподобный монстр. Публика в едином вздохе ужаса выдохнула, ожидая, что девушка пострадает.

Сноп разноцветных искр, вырвавшийся из амулета, заставил иллюзию монстра рассыпаться фейерверком. Радостные вопли буквально заполнили площадь. Да, истинные болельщики. Как-то отец показывал мне изображение огромного футбольного поля, где огромные толпы фанатов бушевали, словно человеческая река или даже водопад, так вот очень похоже. Спросите, к чему это я веду? Во время таких мероприятий у нас часто прибавляется работы.

Ладно, пойду и я, ночевать в коридоре, конечно, не ахти, но все же не на улице или на чужом чердаке.

При моем неожиданном появлении перед аркой живой изгороди едва не началась свалка или даже паника. Дело было в том, что прямо за мной появилась Тарона в полном облачении Смерти и с белоснежной улыбкой сняла призрака, который буквально вцепился руками в мою сумку. Надо сказать, очередь как по волшебству рассосалась. Отвесив благодарный поклон, я поправил сумку на плече и неторопливым шагом подошел к столику регистратора. Тот был белее мела, и его волосы, некогда уложенные в аккуратную прическу, стояли дыбом, слегка приподняв головной убор.

– В-в-в-ва-а-аше и-и-и-мя?

– Куртиллиан ан’Драффл.

– Откуда? – уже пришедший в себя регистратор пригладил непослушные волосы, надел свой головной убор как полагается.

– Терра-ла-Наларра.

На лице канцелярской кры… служащего проступило недоумение и непонимание.

– Прошу простить, но я не знаю такого манора.

– Ничего страшного, я прибыл из такого далека, что не каждый смертный сможет добраться.

Регистратор кивнул и, сделав пометку, протянул мне плоский бронзовый жетон с номером.

– Ваш номер семьсот двенадцатый, дерзайте.

Стоило мне взять жетон и пройти арку, как услышал громкое бормотание старика: «Понаехало деревенщин из глуши, небось ничего не видел, кроме родового замка и коровьих хвостов».

В чем-то он действительно прав, вот только ни коров, ни их хвостов у нас в замке отродясь не видывали. Странный народ – люди.

Я шел по мягкому густому газону темно-зеленой травы, в сумерках садящегося солнца кажущегося чуть ли не живым. Или не кажущегося, и он действительно живой?

Первым препятствием оказалась высокая, более трех метров в высоту бронзовая дверь, оплетенная фиолетового отлива плющом. На ней висел здоровенный – килограммов на тридцать, амбарный замок с головоломкой в виде пазла на месте скважины для ключа.

В течение пяти минут я двигал эти куски, пока мне это не надоело, и я, просто посмотрев насквозь, не выложил пазл уже по внутреннему устройству этого механического чуда. Звонко щелкнув, замок упал вниз, едва не упав мне на правую ногу. Вот изверги!

Дверь с зубодробящим скрежетом распахнула свои створки, открывая проход. Дальше был настоящий лабиринт, поплутав в котором, я разозлился и, сняв с пояса лезвие косы, начал вырубать в живой изгороди прямой выход. Плащ сам собой покинул тьму и оказался на моих плечах. Воткнув в очередной раз клинок косы в переплетение живой изгороди, я добился не того, чего хотел. Изгородь стала рассыпаться древесной трухой. А я постарался побыстрее спрятать улики, относящие быстро разрушающийся лабиринт к моей персоне.

Вскоре площадь буквально утопала в древесной трухе, похоронив в ней юные дарования. Тут и там слышались громкие проклятия в адрес магов – неумех, устроивших такое испытание. Особо яростно высказывались представительницы прекрасного пола, ибо они испортили новые платья, которые готовили к поступлению, и которые потеряли свой лоск. Самым интересным оказалось, что некоторые платья оказались растительной природы, как позднее я узнал – последний писк или крик моды (не поймешь этих разумных, иногда их выражения буквально ставят в тупик).

Но организаторы явно предусмотрели и такой исход событий, и вскоре площадь накрыла череда осязаемых иллюзий, сквозь которые я смотрел, как через легкую дымку.

Вскоре передо мной предстал первый монстр. То, что это не совсем иллюзия, а иллюзия, наложенная на живого человека, я понял, когда он оказался вблизи. Огромное неповоротливое туловище монстра было покрыто густой шерстью, надо полагать, мешающее другим хищникам использовать зубы, ибо такая шерсть напрочь забьет глотку.

Посох (древко косы) материализовался в моих руках, стоило только о нем подумать. Монстр-иллюзия замер, приготовившись к прыжку. Я с улыбкой посмотрел в глаза человеку, скрывавшемуся под иллюзией.

«Как говаривал мой отец, если хочешь быть здоровым, бей один и в темноте».

Тьма накрыла лабиринт.

В течение следующего часа публика, собравшаяся на площади, чтобы полюбоваться действием, сначала расстроилась, после того как лабиринт, выращенный северными эльфами старших курсов, рассыпался древесной трухой. (Эльф, который растил его, едва не покончил жизнь самоубийством, видя, как его детище гибнет прямо у него на глазах.) Потом отказала иллюзия, показывавшая, что делали адепты – поступающие, и наконец, крики страха и боли, раздававшиеся в лабиринте, который словно накрыли темной вуалью.

Финалом соревнований стали толпы людей и монстров, с криками ужаса выбегавшие из лабиринта. Руководители экзамена, пытавшиеся хоть как-то решить эту проблему, растерянно смотрели на более могущественных в магии преподавателей…

Я неторопливо вышел из лабиринта и привычным жестом отправил плащ и древко косы во тьму. Отец даже не рассказывал, как это может быть весело. Похоже, книги не врали, и учеба и впрямь будет интересной.

После того как я вышел из лабиринта, тьма, скрывавшая от людских глаз все то, что там творилось, исчезла…

Надо сказать, девушки так и не успели решить проблему с рассыпавшимися трухой платьями и теперь рассекали просторы лабиринта в одном кружевном белье.

Подойдя к столу, где отмечали прошедших, я протянул жетон:

– Куртиллиан ан’Драффл, номер семьсот двенадцать.

Жетон у меня приняли и, сделав какую-то пометку, дали мне другой – серебристый, с номером сто шесть и направили в сторону распахнутых дверей академии со словами:

– Давайте, молодой человек, не задерживайте экзаменаторов.

Первый этап экзамена пройден! Посмотрим, что они приготовили еще!

Я стал неторопливо подниматься по широкой лестнице, вымощенной плитками из шероховатого темного мрамора.

Холл академии оказался огромным. Пол был вымощен тонкой плиткой черного и белого цветов наподобие шахматной доски. Высокий адепт в темно-малиновой мантии со значком второго курса направил мои стопы в соседний зал, где происходил отбор учеников.

Зал был огромен. Нет, он был огромен, если сравнивать, то выстроенные в ряд десять телег смогли бы спокойно рассекать по залу и не опасаться того, чтобы столкнуться бортами.

От входа до центра шла неширокая дорожка из ослепительно-белых мраморных плиток, остальной пол был серого оттенка. Похоже, в академии не чураются роскоши. Вдоль дорожки, словно стены ограждения, стояли толстые футовые свечи различных цветов и оттенков.

У меня попросили показать жетон, после чего меня попросили пройти по дорожке.

Стоило мне сделать первый шаг, как плитка из молочно-белого стала антрацитово-черной. Слева зажглась темно-красная свеча со странным зеленоватым пламенем.

Свечи зажигались одна за другой, удивляя странными оттенками пламени, а плитки под ногами становились такими же, как и первые. Пока я шел, в зале царила тишина, нарушаемая только звуком вспыхнувших фитилей магических свечей. В конце дорожки меня поджидал небольшой постамент с огромным, два на полтора зеркалом в полный рост. Как только я подошел к нему, то понял, что оно не отражало зал, внутри него клубились плотные клубы тумана. Внезапно туман разошелся, и я увидел себя в своем настоящем облике, в руке была коса… вот только она изменилась, став практически похожей на отцовскую. От переполнявшей ее энергии от впитанных душ по ней пробегали черные змейки разрядов.

– Что вы видите, молодой человек?

– Себя, – произнес я, не оборачиваясь.

– Не опишете себя?

– Черный плащ, в руках магический атрибут, передаваемый из поколения в поколение моей семьи. И глаза…

– А что с ними? – заинтересовался голос.

– В них отражается все время прошедших столетий…

Я помотал головой, отходя от наваждения, и снова взглянул в зеркало. Там снова клубился туман. Обернувшись, я увидел невысокого сухощавого старичка с длинной белоснежной бородой, перехваченной посередине яркой малиново-красной лентой. Сам он был в темно-коричневой мантии и странном четырехугольном головном уборе со свисающей кисточкой.

– Пройдемте, молодой человек.

Я пожал плечами и пошел за странным преподавателем, ибо никем другим он просто не мог быть. Немного поплутав по коридорам, мы вошли в небольшую аудиторию, где, как я понял, заседала приемная комиссия.

Приняв у меня серебряный жетон с номером, они буквально засыпали меня вопросами, большинство из которых ставили меня в тупик. Ну, зачем им знать, в каком платье ходила моя прапрабабушка, или какого цвета на мне трусы. Когда попросили описать мое предпочтение в девушках, я честно постарался сделать это и быть предельно честным, как от меня хотели…

Их странной реакции я так и не понял. Дамы сидели пунцовые, словно вместо обычного макияжа использовали настой из свеклы. Председатель комиссии зашелся кашлем, если я правильно понял, он таким образом маскировал свой смех, трое мужчин не скрывали веселых улыбок, а девушка в желтой мантии со значком третьего курса с легким румянцем на лице записывала мои ответы.

Наконец посовещавшись под слабым заклятием, призванным заглушать разговоры беседующих и слегка искажать их, комиссия решила вынести свой вердикт. Слово взял председатель комиссии:

– Что ж, молодой человек, посовещавшись, мы пришли к единому мнению, что вы пригодны для становления адептом академии имени архимага Тронга и зачисляетесь на первый курс третьего потока. Можете получить жетон – знак адепта с номером курса. Так как специализация у вас будет только на третьем курсе, вы будете обучаться в плане общей подготовки со смещением в сторону магии смерти. Как показал экзамен, у вас к ней очень высокая предрасположенность.

– Подойдите и получите ваши документы, после чего Гарлан вас отведет в здание общежития. До конца второго курса вы будете обучаться и проживать на территории академии.

Подойдя, я получил стальной ромбовидный жетон с цифрой один, стопку каких-то документов, серебряный жетон с выгравированным моим именем и длинным малопонятным номером. Расписавшись в документах, я вышел, где меня уже ждал провожающий.

Гарланом оказался адепт третьего курса в серой мантии и с эмблемой четырех стихий рядом с золотым значком третьего курса.

Глава 2

Третьекурсник отвел меня к зданию общежития, на вопросы не реагировал, единственное, что он сказал за всю дорогу:

– Тебе туда.

Смерив меня презрительным взглядом, он развернулся и ушел, оставив меня перед дверями общежития.

Как впоследствии оказалось, общежития женского, ибо мужское располагалось на противоположной стороне территории академии. Если верить брошюрке, я только что удостоился так называемого первого знакомства с «поздравлением старшего курса».

Хорошо хоть в женском общежитии привычная консьержка детально объяснила, куда мне нужно пройти. Правда, сначала я ее немного не понял, уж больно странным выдалось словосочетание с использованием трех языков, и описанием умственных способностей конкретного молодого человека, зачем-то сравненного с рогатым парнокопытным. Скорее всего, местный диалект.

Через двадцать минут я нашел нужное мне общежитие.

Невысокий кряжистый гном взял у меня серебряный жетон, используя трудно произносимые междометия, внес номер в графу журнала напротив моей фамилии.

– И куда мне тебя селить? Мест нет, большинство, которые были свободны, расписаны еще с лета на приезжающую молодежь, которая поступает на платное обучение, а у тебя стоит пометка – стипендиат.

– Что, вообще ничего?

– Какое там.

– А что насчет женского общежития?

От моего заявления гном-завхоз потерял дар речи, долгую минуту стоя и открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Данное выражение весьма распространенное, хотя сам я пока еще не видел такую рыбу.

Когда гном пришел в себя, в каморке, где заседал он, раздался самый натуральный ржач. Гном, схватившись за объемный живот, смеялся как заведенный.

– Крыша еще есть… точнее чердачное помещение. Небольшая приборка, поставить мебель, повесить светильники и самое-то, от объема жилплощади остальные просто обзавидуются!

Пожав плечами, я согласился. Тем более что все необходимое у меня в наличии, а место не такая уж большая проблема. Ну, нет мест и нет, не на улице же, а если с толком обустроиться, то действительно выйдет на порядок лучше.

Гном быстро вписал все данные и, откопав в недрах ящика стола большой ключ, поволок меня за собой. В коридоре, пока мы с ним общались, скопилась довольно-таки приличная очередь, при виде гнома разразившаяся гневными выкриками. Особенно старались дворяне, богаче всех одетые.

Гном на секунду остановился и, улыбнувшись, сказал с таким серьезным видом, что я аж вздрогнул:

– Уважаемые, прошу простить, но время моего рабочего дня уже полчаса как вышло, и то, что я нахожусь тут и рассаживаю по комнатам новых жильцов, это нонсенс, который не оплачивается. – От его улыбки вздрогнули все присутствующие, а я к стыду своему понял, что мне ее еще не скоро удастся повторить. – И если хоть один из вас еще меня попытается задержать, то ночевать вам придется в ближайших к общежитию кустах, ибо я спущу домовых, чтоб потом полюбоваться, что от вас останется. А сейчас извиняюсь, но мне нужно вселить данного молодого человека, и только после этого я приду. Не дай бог что случится…

От последней фразы новоселы смерили меня ненавидящим взглядом и принялись знакомиться друг с другом.

Чердак был именно таким, каким должен быть чердак, – большим, пыльным и заваленным всяким хламом и рухлядью. О том, что его периодически использовали в качестве человеческого общежития, говорила ванная комната с проржавевшей ванной и потемневшим от времени унитазом. О таких говорят – там завелась своя микрожизнь. В углу было нечто похожее на полуразрушенную кухню.

– Прибраться, покрасить, и жить можно!

– Согласен, труда придется приложить немало, – я кивнул. – Ключ можно?

– А-а, да, конечно, – гном протянул мне ключ. – Сейчас направлю домовых, сделают в лучшем виде. А пока прогуляйтесь по городу, неделя праздников раз в году, тем более у адептов таких дней еще года четыре не будет.

Гном, сбагрив мне захламленный чердак, срулил. В чем-то его можно понять. Ему надо расселять толпу народа, а тут я. Как я понял из бумаг, что мне дали с собой, я стал стипендиатом из-за того, что не оплачивал заранее поступление, а стал сдавать экзамен. Забронированные комнаты общежития как раз и рассчитаны на тех, кто оплатил обучение звонкой монетой. Стипендиату придется ежемесячно подтверждать то, что он имеет право учиться и проживать за счет академии. Правда, ему еще придется отработать пятилетний контракт, но многие перед выпуском, если верить брошюре, выкупают свои пять лет за время подработок на стороне.

Смахнув пыль со стойки-вешалки, я повесил на нее сумку и плащ. Камзол я аккуратно повесил поверх.

В следующий миг я шагнул на шестой слой мироздания.

Время застыло.

А теперь можно и поработать. Сняв с пояса лезвие косы, я призвал костяное древко. Посмотрим, хорошо ли я усвоил уроки деда.

От меня во все стороны рванули сгустки тьмы, быстро заполнив все пространство.

Взмах косы.

Все, что было на чердаке, не находившееся в соприкосновении или частью здания, рассыпалось невесомой пылью, которая тут же просочилась сквозь щели под пол. После чего сгустки тьмы тонким слоем облепили пол, стены и потолок крыши.

Взмахнуть косой, ровно три оборота вокруг своей оси против часовой стрелки.

С каждым оборотом все вокруг менялось с неузнаваемостью.

Медленным шагом я подошел к сантехнике и превратил ее в пыль. После чего то же самое сделал с некогда кухней. Если некогда живое можно вернуть к началу, то с металлами и камнем это удается далеко не всегда. Ломать – не строить. Ломать легче…

Я скачком вернулся в реальный мир с шестого слоя.

В нос тут же ударил запах свежего дерева. Легкий аромат смолы, еще не успевшей приобрести твердость камня.

Появление бригады домовых не прошло мной незамеченным. Не заметишь их, как же! Стоят двенадцать лохматых микрогномиков с раскрытыми ртами.

– Добро пожаловать.

Реакция домовых была естественной… групповой обморок.

Выбрав из них самого старого – скорее всего бригадир, я привел его в сознание. Сначала он попытался вырваться и убежать, потом снова вырваться и укусить за палец.

– Вас вроде послали работать, а не панику поднимать? – я поставил домового на пол.

Тот, почувствовав под собой пол, упал на колени и принялся отбивать поклон, словно гвозди головой забивая, и приговаривать:

– Смилуйся! Бах! Не забирай! Бах! Не оставляй деток сиротами! Бум-м-м!

– Если успокоишься и прекратишь шуметь, я подумаю.

Итак, с домовым довольно быстро нашли общий язык. Домовые не люди, они видят нас на любом слое, но у них четкие правила, свои догмы и уставы. Выяснив, что я от него хочу, и, узнав, что я студент, а не работающий «проводник», он пинками поднял своих и, раздавая затрещины, стал контролировать работы.

Стены и потолок в быстром темпе был оштукатурены, после чего я немного состарил штукатурку на трое суток, после чего гномы ошкурили ее.

По мановению трудяг в комнате появилась нормальная перегородка, отделяющая ванную комнату от остальной части чердака, и такая же перегородка для кухни. Не знаю как, но они приволокли новую ванну, словно только что из магазина, а также унитаз и раковину.

После того как они все установили и хотели начать притаскивать мебель, я остановил все еще не отошедших от испуга домовых и, развязав горловину дорожной сумки, повел за собой их старшого.

Вскоре из недр сумки появился широкий шкаф с огромным зеркалом-дверью, в котором был весь мой гардероб. Большая двуспальная кровать с пухлой периной и балдахином. Два кресла, письменный стол, диван, журнальный столик и несколько стульев. Под конец домовые, натужно пыхтя, вытащили последнее – шкаф с книгами. Старший домовых, как увидел огромное застекленное чудо, полное книг, только ахнул. В шкафу были мои любимые книги плюс кое-что по учебе.

А вот две дорожные сумки, которые вынес один из домовых, оказались для меня неожиданностью.

К горловине каждого был привязан небольшой свиток, опечатанный семейной печатью.

«Сын, я рад, что ты наконец собрался с духом и решил жить и решать самостоятельно. Я не собираюсь навязывать тебе наш уклад, от которого мы все рано или поздно пытались сбежать, твоя мать, кстати, продержалась дольше меня.

Жизнь настолько странная штука, что тебе в этом не смогут помочь никакие призраки учителя, среди которых мы отбирали лучших из лучших, но почувствовать вкус жизни и понять людей ты должен и сможешь только сам.

Удачи, сын! И помни: мы твоя семья и готовы принимать тебя таким, какой ты есть!

P.S.: Внутри все, что тебе пригодится в учебе! Проверено!

P.P.S.: Прежде чем лезть под юбку сокурсницам, прочти книгу в шкафу на верхней полке. Может оказаться весьма полезной.

Отец».

Я непроизвольно сглотнул. Такого я немного не ожидал.

«Спасибо, папа!»

Я сломал печать на втором свитке.

«Дорогой мой, я, как и всякая любящая свое чадо мать, не могла тебя отпустить неподготовленным. Несмотря на то что твой отец считает тебя готовым ко всему, я считаю, что тебе еще нужно было многое узнать. Но ты, как и твой отец, нетерпелив и вспыльчив, может, именно поэтому я его и полюбила.

В сумке одежда на разные случаи жизни, холодильный шкаф с едой. Пожалуйста, питайся правильно и ешь больше овощей и продуктов с большим содержанием фосфора и кальция!

Будь осторожен с девушками! Это весьма коварная порода! Ради денег готовы охомутать и утащить в постель, чтобы потом наглым способом женить! Будь внимателен в выборе спутницы, умной, красивой, и пусть она будет тебя достойна!

P.S.: Я тебе запасла с десяток душ дам, которые смогут тебе помочь разобраться с дамскими уловками.

С любовью твоя мама!»

Оставив домовых доводить до ума жилое помещение, некогда бывшее неуютным чердаком, я залез в отцовскую сумку.

Два больших шкафа с книгами и три с глянцевыми журналами самого разнообразного характера. На стенке шкафа висела записка:

«Для лекций, ибо они хуже смерти! Ха-ха».

Найдя на верхней полке шкафа шестикилограммовый кожаный талмуд, я с трудом положил его на столик неудобную книгу, все норовившую выскочить из рук. Открыв первую страницу, я прочел:

«Правила съема. Как правильно подкатить к леди, даме, девушке и, вообще, к противоположному полу. Автор Джакомо Казанова».

К талмуду прилагалась сфера с душой автора книги для уточнения непонятных моментов.

Смертные очень легко душу отдают за несколько лет долгих столетий верной службы. Чую, мама приготовила нечто похожее.

Я окинул внутреннее пространство и едва не присвистнул. Чего тут только не было…

Вынув всё необходимое из сумки, я убрал ее до лучших времен и залез в мамину…

Стеллажи с книгами: дамские романы, какие-то талмуды по общению с женщинами, сундук с дамскими душами…

«Мама всегда отличалась размахом действий!»

Огромная кровать в виде сердечка, застеленная красными шелковыми простынями. И пару-другую сотню сундуков со всякой, по ее мнению, нужной… как бы выразиться… начиная от спального гарнитура и заканчивая свернутым пространством, куда можно пригласить девушку или наоборот спрятать от людских глаз похищенную. Холодильный шкаф был… сто один, если точнее…

Выбрав нужный, я заставил поднять оттуда холодильный шкаф и убрал сумку куда подальше, а точнее, к отцовской – вовнутрь моей сумки, куда, кроме меня, либо без меня, попасть нельзя.

Оглянувшись, я довольно кивнул. Комната полностью готова для проживания!

К моему сожалению, я еще не предполагал, что после всего моя комната окажется очень лакомым кусочком и причиной черной зависти многих адептов как первого, так и остальных курсов. А зависть – штука скверная…

Гном-завхоз стоял на пороге и пытался подобрать упавшую челюсть. ТАКОГО он не ожидал, отправляя бригаду домовых. Чердак пах свежим деревом, едва заметным запахом лака. Наивный молодой стипендиат выступил для него в новом свете. Что он мог предложить бригаде домовых, завхоз даже не представлял…

Странный студент ушел гулять по городу, сдав ключ.

«В такой номер теперь и принца селить не стыдно, так ведь чую, странный студент ох как непрост!»

Подойдя к шкафу с книгами, завхоз замер. Мебель. Мебели в помещении как таковой не было до заселения! А теперь новый гарнитур типовой мебели из… По спине пробежал табун мурашек. Сантал! Редкое для этих широт дерево! Притом никто практически не владеет секретом обработки древесины, кроме как на дальнем острове! Да каждый кубометр этой древесины стоит словно…

Щелкнув пальцем, он вызвал бригадира.

– Что еще, Гнаховски?

– Откуда мебель?

– Эта? Дык господина, что заселили. Полночи таскали!

– А ремонт? ВЫ рехнулись? Да меня директор за одно место подвесит! Вы знаете, сколько древесины и прочего материала ушло?

– Ушла только штукатурка! Ванна, унитаз и кухонная утварь! – Домовой достал откуда-то кипу бумаг и сунул их завхозу.

Гном, освидетельствовав подписи и печати, едва не лишился дара речи.

– Звонский. ЭТО шутка?

– Вроде нет, – домовой внимательно пересмотрел протянутые гному бумаги. – Вон даже печать с подписью ректора с припиской о благодарности за службу.

– Звонский. Кого мы заселили? Сын императора и тот ютится в хоромах попроще!

– О-о-о-о. Старина, поверь, перед его родом спины гнут самые последние императоры. Я, как увидел, КОГО ты подселил, едва тапки не откинул! У меня теперь тут дежурят двое посменно! Не дай бог, что случится с мебелью или вещами. Мы народец маленький и жить хотим! Если все, я пошел, у меня работы валом!

– Стоять!

– Что еще? – недовольно насупился домовой.

– Пока этого странного нет, поставь толстую дубовую дверь с охранными рунами! Замок врезной! НЕТ! Два замка, если что пропадет, тут пол-академии придется закладывать, чтоб оплатить ущерб!

Улыбающийся домовой радостно вытащил пару помятых листов и протянул их завхозу. Гнаховски, вчитавшись, ругнулся мысленно. Домовой уже успел заказать дверь с тремя замками, стальным каркасом внутри створки и усиленной дверной рамой, притом успев собрать все необходимые росписи.

«Чую, аукнется мне еще этот студент», – промелькнула у Гнаховски мысль, когда он спускался по широкой лестнице, ведущей на чердак.

В хорошем расположении духа, наконец-то выспавшись, я засел в летнем кафе, устроенном на открытой террасе, выходящей на площадь перед академией.

На площадь только что прибыли две большие делегации. Одна – от светлых эльфов в количестве двадцати длинноухих, и вторая – от темных в количестве двадцати двух длинноухих. Судя по всему, в каждой делегации было как минимум по одному отпрыску из правящего дома. Самое странное, что обычно эльфы учились у себя и в таком количестве не поступали… Если это мои соседи, то придется домовым ставить сильную звукоизоляцию, ибо обе эти ветви эльфов на дух друг друга не переносили…

Живую изгородь заменили движущимися иллюзиями.

– Смотрю, ты уже освоился. Как устроился в общежитии? – На свободное плетеное кресло присела Тарона. Коса была аккуратно прислонена к фигурной оградке террасы.

– О, спасибо, просто замечательно. Завхоз оказался очень своеобразным чело… гномом. Я боялся, что дадут какую-нибудь клеть, где даже кровать негде поставить, а тут…

– Небось, подвал или чердак спихнул?

– Чердак. Великолепный чердак, который после небольших манипуляций стал весьма пригодным для проживания.

– Даже так? – Тарона улыбнулась. – Как-нибудь зайду в гости. С тебя чай!

– Буду только рад, я улыбнулся. – Не расскажете, что за делегации от остроухого племени? Насколько я понял, они не так часто покидают свои пещеры и леса.

– Да повелитель светлого леса решил отправить старшую дочь и двух принцев-оболтусов на учебу, прежде чем пристроить дочь в семью, да и охламонов тоже. – Тарона рассмеялась, наблюдая за перепалкой эльфов в лабиринте. – А повелительница Серитаэлль, узнав, что ее вечный соперник отправил эльфов набираться знаний, отправила на разведку трех старших дочерей и младшего принца. У них нечто вроде холодной войны. Никто не хочет давать противнику спуску. Она верит в то, что, если ее противник отправил столько юных неофитов, значит это неспроста!

Я кивнул, принимая информацию.

– Как тебе мир живых?

– Сложно сказать. Я не до конца понимаю его логику. Брошюрка, что нашел в родовом замке, дает только предпосылки и правильные решения далеко не всех ситуаций.

Тарона кивнула головой и произнесла:

– Смертные такие, какими мы их видим. Они нелогичны, противоречат сами себе и готовы убирать себе подобных ради пустяка. Сколько цивилизаций ушло и сколько еще уйдет в Лету, прежде чем данный народ образумится, неизвестно. Темные и светлые эльфы недалеко от них ушли, своими войнами выкашивая племя долгоживущих. – В голосе Тароны появилась скрытая грусть. – Кстати, будь весьма осторожен, эльфы – высшие вампиры, и еще многие в академии могут почувствовать, кто ты есть на самом деле. И это не доставит ни им, ни тебе ни радости, ни спокойной учебы.

Официант принес травяной настой из ягод и трав, слабо заменяющий в этом мире чай или кофе, и серебристый поднос с кондитерскими изделиями.

Какое-то время мы просто сидели, наблюдая за проходящим экзаменом.

– Кстати, о вампирах. Приглядись, к стойке регистрации подходит наследная принцесса клана Талларна Ри Кван-Тарго, клан кровавого ветра. Их земли находятся на самом краю континента, и они очень неохотно отпускают своих детей вдаль от родовых земель.

– Прямо как мои родители.

– Почти, – усмехнулась Тарона. – Вот только это для нее экзамен жизни. Глава клана, когда выпускает своих детей, устраивает им школу жизни. Всю дорогу ее скрытно охраняли и стимулировали на нападение на ее кортеж, давая возможность показать, как опасен мир вне границ клана. Ох, и подкинула она мне работы, пока прибыла сюда. Ни дня без покойника, притом она постоянно кого-нибудь иссушала. Будь осторожен, вампиры – любители поиграть со «смертью».

Тарона грациозно встала на ноги и подхватила косу.

– Мне пора, работы меньше не становится. Будь осторожен и внимателен к речам живых. Их мир отличен от нашего, им слабо знакома порядочность или честь. Но, несмотря на это, они умудряются сосуществовать с другими народами. И побольше наблюдай за их реакциями на те или иные действия. Чем скорее ты поймешь все особенности, тем тебе будет проще. До скорого.

После чего она, шагнув на пятый слой мира, исчезла для всех живых.

Прогулки по городу были не так интересны, как в первый день, и я решил познакомиться поближе с миром академии.

На входе меня едва не сшиб с ног рослый представитель человеческого племени. Судя по оттенку голоса и оборотам речи, откуда-то с севера.

– Куда прешь, деревенщина. Понаехало! – после чего удалился в сторону приемной комиссии.

Делегацию эльфов поделили пополам и расселили по разным крыльям этажа. С правого коридора темные, с левого – светлые. Судя по тому высокомерию, с которым я столкнулся, поднимаясь к завхозу, время будет веселым.

Если верить двадцать шестому пункту брошюры, спесь с них можно будет сбить в первую ночь, когда по традиции старшие курсы начнут устраивать первому курсу ночь страха. Хотя это сомнительно, ибо, как говорил отец, они абсолютно беспринципные и неуправляемые личности, которые только со временем приобретают разум в свои и без того пустые головы.

Вот только в кабинет к завхозу попасть оказалось практически невозможно. Его кабинет был буквально перегорожен толпой нового поступления плюс двумя делегациями эльфов чуть ли не в полном составе. Особо на фоне перепалки выделялись темные эльфийки, явившиеся в мужское общежитие, чтобы посмотреть, как расселяют их сородичей. Матриархат в действии.

– …да как ты смеешь! Ожидай своей очереди, пока мои подчиненные расселятся, как вам бледным и полагается! – белоснежные волосы темной эльфийки буквально светились от переполняемого девушку гнева. – Светлые слишком многое о себе возомнили! Напомнить, что было в Дальском ущелье?

– О-о, так ты хочешь показать, как ваши великие воины драпали, сверкая пятками?

– Стерва! Да я тебе язык за такие слова вырву!

– ТИХО!

Дверь, открытая с ноги невысокого гнома, едва не прибила потемневшую от гнева эльфийку.

– УШАСТЫЕ! ВЫ СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛИ?! – от громоподобного вопля гнома эльфы, как светлые, так и темные, слегка присели. – ВЫ У МЕНЯ СЕЙЧАС ТАК УСТРОИТЕСЬ! Светлые поселятся в подвале, а темные – на крыше! И не дай бог, кто-нибудь еще что-то вякнет, уши буду править на наковальне пудовым молотом! А ну, выстроились в очередь! – тут гном заметил меня и, улыбнувшись, снял с пояса связку ключей и протянул мне. – День добрый, господин Курт, вот ваши ключи, дверь уже заменили.

Вернувшись в свой кабинет, он замер на пороге, обведя нестройную очередь хмурым взглядом:

– Заходим по одному! Еще один писк услышу – жить будете в парке на скамейках, как последние бомжи! И мне плевать на длину вашей родословной, ибо у меня не короче! – После чего вошел в кабинет, хлопнув дверью.

От хлопка дверью с потолка посыпался мусор аккурат на головы крикунов. Эльфы, привыкшие, что с ними возятся, как с младенцами, и всячески их ублажают, а их какой-то гном поставил на место, стояли красные… и темные. Мне же перепало десятка три презрительных взгляда. А я тут при чем? Я только за ключами зашел.

Зайдя к себе, я освидетельствовал новую дверь с врезными замками и недавно покрытую лаком, местами не досохшим.

Скинув камзол и переодевшись в домашний халат с веселыми черепушками, я принялся готовить себе ужин. Когда-то надо начинать. Отец говорил, что так привыкаешь к холостяцкой жизни и тренируешь самого себя. Хотя я его так и не понял.

По брошюре в списке холостяцкого ужина значились бутерброды. (Причем первым пунктом, хотя непонятно почему.)

Поставив тарелку с бутербродами на журнальный столик, я принялся за чтение.

Так прошел третий день в мире живых.

Глава 3

Праздники прошли сами собой. Академия быстро заполнилась людским потоком. В течение праздников среди эльфов были пострадавшие, среди людей тоже, ибо большинство дворян постоянно вызывали эльфов на дуэль за оскорбления, которыми те благословляли каждого встречного из тех, кто не является избранным представителем их расы. Правда, людей среди пострадавших было на порядок больше, но эльфам кто-то умудрился подсыпать в еду слабительное, эффект которого так и не «смогли» (скорее не хотели) адепты и магистры лекарского факультета распознать.

Ко мне периодически пытались подкатывать эльфы, как со стороны темных, так и со стороны светлых. Им, видите ли, их дамы вбили в головы, что у настоящего эльфа аристократа должен быть личный слуга-порученец, как у старших курсов, которые среди первогодков выбирали протеже.

Трое посчитали себя оскорбленными вежливым отказом, двое вызвали на дуэль, третьего, как советовал пункт триста двадцать четвертый брошюры, я вызвал сам. В связи с отсутствием перчатки пришлось одолжить у рыцарского доспеха, которых было много в коридорах академии. Но, увы и ах, дуэль не смогла состояться, так как эльф потерял сознание. Мне потом разъяснили, что латные перчатки для вызова бросают под ноги, а не в лицо, и если бросают, то не с такой силой. Кстати, забыл упомянуть, что я вызывал светлого, а мне бросали вызов темные, у них, если докажешь свою силу, от тебя отступятся, уважения не сникаешь, а вот опасаться быть заколотыми будут.

Увы, но убить я просто не имею никакого права. Наш род сопровождает, но не лишает жизни. Исключения бывают, но их не так уж и много. Случаи, когда народ Смерти отбирал жизнь у живых, очень редки и все записаны в анналах нашей семьи.

Большой проблемой у меня стала мантия!

Мантия – это своего рода слабый артефакт, призванный защищать своего обладателя от ментальных и иных проявлений магии, они приобретают окрас предрасположенности мага, питаясь его внутренней энергией. Так вот, все три мантии, полученные мной во время примерки у завхоза, рассыпались в прах, чем вызвали ругань завхоза.

Пришлось использовать родовой плащ, заставив его изменить фасон. Цвет он менять не захотел ни в какую, хотя я и пытался сделать его хотя бы приближенно к пепельному, который носил весь первый курс, за исключением эльфов, у светлых была светло-зеленая мантия, сливавшаяся с их растительной одеждой, являвшейся последним писком моды. А у темных были оттенка черного гранита.

Итак, нас собрали в единую массу учеников и вывели во внутренний двор академии, где на расчерченных мелом местах стояли учебные факультеты и учебные потоки, еще не прошедшие специализацию.

На высокую деревянную трибуну поднялся ректор академии, или директор, как-то не успел узнать, кто здесь главный.

– Уважаемые адепты, преподаватели, магистры и бакалавры магии. Мы открываем новый учебный год с новым набором, – он окинул наш поток весьма недобрым взглядом, словно выискивая кого-то в толпе. – Сегодня первый курс будет разбит на пять потоков по сотне учеников, где вы будете проходить обучение два года, после чего вы будете распределены по факультетам, отвечающим вашим предпочтениям в магии. После того как зачтут ваше имя, вы должны выйти в указанную разметкой ячейку.

Дальше – больше. Старшекурсники взирали на нас, как волк смотрит на пока еще бегающий завтрак.

Я попал в третий поток первого курса, или как еще нас обожали называть впоследствии: «трешка», или «одна третья адепта».

После распределения по потокам перед нашими потоками стали выстраиваться в ряд адепты третьего и четвертого курсов.

– А теперь, господа адепты, вам предстоит выбрать себе наставника из числа старших курсов, чтобы они смогли оказать вам помощь в учебе и помочь с дальнейшими планами.

Если судить по довольным физиономиям старших курсов, да и по приписке в брошюре, вопрос о том, кто кому должен помогать, останется открытым.

Я окинул взглядом длинные шеренги старших курсов, к которым мало-помалу выходили адепты. Увидев одинокую фигуру серой эльфийки, со скукой смотрящую на остальных, я направился в ее сторону. Сам не знаю, что меня подвигло к этому, но мне она показалась самой достойной кандидатурой… (Ох, как я потом об этом пожалел.)

Надо сказать, что, когда увидели, к кому я подошел, – вытянулись лица не только ее сокурсников, но и преподавателей с директором.

Если судить по значку – девушка была с третьего курса, а эмблема справа от значка – факультет ментальной магии и иллюзионизма. Как потом я выяснил, факультет не блистал популярностью, ибо большинство выбирало факультеты боевого направления: стихийники, факультет темной магии, лекарский факультет (он был особой гордостью академии, ибо лекарь на войне на вес золота). Остальные были приравнены больше к бытовикам: ментальной магии и иллюзионизма, рунной магии, предсказатели шли отдельной строкой, как и кафедра шаманизма.

Так вот, серая, как только меня увидела, видимо, не поверила своим глазам и, слегка помотав головой, отгоняя наваждение, посмотрела на меня.

– Человек, ты с дуба упал?

– Хм-м, спорный вопрос, в свое время падал даже со скалы.

Теперь лицо вытянулось уже и у серой эльфийки. (Для справки: племя серых эльфов практически вымерло, у них остался последний правящий дом, поколения которого с каждым столетием сокращаются.)

– Итак, церемонию обретения наставника среди старших курсов объявляю закрытой.

После чего директор покинул трибуну, на которую взобрался полноватый мужчина.

– Курсы и потоки, ознакомьтесь с вашим расписанием. Все пять потоков первого курса сбор в актовом зале академии. Вам будет прочтена вводная лекция, после чего у вас будет час обеда. После обеда вы уже будете заняты согласно расписанию. У меня все.

Актовый зал академии был полон неожиданностей в виде многочисленных сюрпризов, спрятанных «под», «внутри» и «на» спинки сидений, приходящих в действие, стоило адепту сесть на место. Самым безопасным было – адепт приклеивался намертво и не мог даже пошевелиться. У некоторых мантия окрашивалась в нежно-розовый цвет, и далеко не всегда это были девушки, которым такая мантия была к лицу. У тех, кому особо не повезло, мантия покрывалась густым ворсом и начинала рычать и шевелиться, у кого-то она превращалась в сетку (крупноячеистую).

Светлые и темные эльфы, словно по протоколу, сели на два ряда в линию. Похоже, что над теми рядами работал один и тот же шутник. Спереди сидела группа пушистых зайчиков, некогда бывших светлыми эльфами, позади них сидел ряд усатых представителей кошачьего племени. Я, внимательно пройдя вдоль ряда, сел на «не заминированное» сиденье, если не считать миной кнопку с пружиной внутри седушки. Кнопка продержалась доли секунды и вместе с пружиной рассыпалась железной трухой. И посреди всего бедлама возвышалась трибуна с эмблемой академии и хмурым магистром в желтой мантии, который согнал всех в актовый зал.

– Детский сад! И это новый набор? Вы на себя посмотрите, на кого вы стали похожи! Боги, куда катится академия! – магистр разочарованно покачал головой.

Понаблюдав еще немного, он рявкнул:

– ТИШИНА! Расселись по местам! Если хоть еще один пикнет, ходить ему в таком виде до конца недели! Я специально попросил старшие курсы устроить вам проверку. Поздравляю! Вы ее провалили!

Зал затих.

В тишине послышалось чье-то кошачье урчание.

– Итак, еще раз поздравляю вас с зачислением на первый курс академии, мне неважно, кто сколько заплатил за ваше обучение! Я буду вашим куратором все два года, пока вас не снимут с моей шеи! – тут он посмотрел в сторону светлых «зайчиков». – И не надо на меня грозно шевелить усами, молодая особа, мне без разницы ваш род, место в доме и кем вы приходитесь светлому владыке! Моя работа заключается в том, чтобы вы благополучно дожили до конца семестра и отбыли на практику, не сложили там голову, чтобы мне не пришлось отписываться вашим родителям, почему не смог уберечь их дорогое чадо.

«Значит, после каждого семестра будет проходить практика!»

– Второе. Вы все обязаны набирать балльную оценку успеваемости. Система оценки является от одного до десяти. От пяти и выше – вы в плюсе, от единицы до четырех – вы мало того что в минусе, ваш рейтинг учебы будет уменьшаться на эту оценку. К концу каждого семестра вы обязаны набрать не менее пяти сотен баллов по дисциплинам. Стипендиаты обязаны подтверждать свое право учиться бесплатно, и их уровень должен составлять не менее семисот пятидесяти баллов, если будет семьсот сорок девять, он лишается стипендии и обязан оплатить затраченное на него время.

По залу прокатился возбужденный ропот.

– Тихо! Третье. Вы все обязаны набрать не менее ста двадцати баллов на кафедре боевой подготовки, исключение составляют, как всегда, стипендиаты – двести. Вопросы?

Я поднял руку.

– Да? – он внимательно посмотрел на меня. – Вам что-то неясно?

– Каков процент отсева на первом курсе?

По лицу магистра расползлась довольная улыбка.

– Более шестидесяти процентов, молодой человек, или вам уже не терпится отказаться?

– Терпится, лер магистр. Просто интересно, сколько человек и иных разумных спишут с курса. – При этих словах на мне сошлось множество взглядов. Благодарности и дружелюбия в них не наблюдалось.

А вот магистр радостно расхохотался и, отсмеявшись, спросил:

– Ваше имя, адепт, надо будет запомнить вашу шутку на будущее.

– Куртиллиан ан’Драффл, первый курс, третий поток. – Преподаватель кивнул.

– После обеда берете ваши тетради и прочую писчую принадлежность, за которые ваши глубокоуважаемые родители отвалили дикие средства, способные накормить не одну сотню голодных ртов, и идете по вашим аудиториям, где у вас начнутся первые занятия.

Мановением руки с адептов слетела вся мишура и прочее… вот только некоторым, у которых одежда превратилась в сетку и на которой появилась длинная поросль, пришлось идти переодеваться.

Я же направил свои стопы в столовую.

Помимо грозного отчисления меня больше волновало, чем здесь кормят.

Столовая была выполнена со странной фантазией, хотя и не без разумного подхода. Огромный зал, освещенный магическими светильниками, и с полным несоответствием закона притяжения. Столы были на полу, стенах и потолке. Правда, переходить с одной плоскости на другую приходилось через наклонные арки.

Пока я стоял в очереди к окну с раздачей, заметил, как непривычные для такого сокурсники нервно поглядывали на потолок, на котором собрались все старшие курсы и пугали случайно пролитыми стаканами. Каждый раз народ с непривычки пригибался, ожидая, что тарелка или стакан упадут им на голову, не говоря уже о ее содержимом.

Мне на поднос небрежно плюхнули тарелку с густым мясным варевом и тарелку с салатом непонятного содержания. Стакан был бронзовый, с сюрпризом для неосторожных, если судить по косо начерченной руне на его боку.

Присев за один из свободных столиков, я поставил стакан в сторону и осторожно потыкал варево…

Из тарелки, словно она была живая, со дна вылезли восемь мохнатых паучьих лап и, быстро перебирая лапками, унеслись вдоль по столу, пугая сокурсников. С салата спала наложенная на него иллюзия, показав, что на тарелке лежат очистки от картофеля.

Решив, что искушать судьбу не стоит, я поскорее выскочил из-за стола, когда стакан сфонтанировал, облив содержимым всех, кто оказался в радиусе трех-четырех метров.

«Похоже, шалости старших курсов по просьбе магистра еще не закончились».

Решив не искушать судьбу и не пробовать встать второй раз в очередь, я решил сбегать в буфет, коих в академии было аж три штуки. Там тоже была очередь, причем то, как на меня смотрели, мне не понравилось, причину недовольства я осознать так и не смог. Странное, давящее чувство. Кормили там хорошо, вот только цены, как бы выразиться, – «кусались».

Стоило мне усесться за свободный столик и приступить к трапезе, как за мой стол тут же плюхнулась, иначе не назвать, давнишняя серая эльфийка.

– Ну, здравствуй еще раз, смертничек, – и улыбнулась белоснежной улыбкой.

– Скорее наоборот, леди.

У девушки от удивления округлились глаза, а кончики ушей слегка подергались, создавая просто изумительную картину. Так бы и любовался, но обед стынет, а скоро лекции, и опаздывать в первый день, если судить по брошюрке (и когда я от нее избавлюсь?), не стоило.

– В смысле – наоборот?

– Для меня короткоживущая вы, а никак не я, леди. – М-м-м, салат с кальмаром просто восхитителен.

Девушка прищурилась и, усмехнувшись, повела передо мной ладонью и что-то прошептала. В следующий миг я увидел быстро белеющую девушку, которая, похоже, забыла, как дышать.

Неожиданно до меня дошло, что она меня «видит». Точнее, видит истинный облик. А вот это проблема, хотя Тарона предупреждала насчет этого, но уж больно рановато.

– Дышать не забывай, а то придется тебя отводить к пределам раньше положенного срока, – тихо произнес я.

Надо сказать, подействовало. А вот попытку вскочить я пресек, положив ладонь на ее кисть правой руки.

– Леди, не стоит так торопиться, если верить книгам, нас могут не так понять.

Эльфийка затравленно оглянулась по сторонам.

Я отпустил ее руку и принялся неторопливо доедать салат.

– Итак, леди что-то хотела?

Серая эльфийка с лицом белым как снег, сравнявшись колером с ее светлыми родственниками, отчаянно замотала головой из стороны в сторону.

Над моим правым плечом навис четверокурсник и, положив руку мне на плечо, спросил, обращаясь к эльфийке:

– Элласиэлль, к тебе пристает этот заморыш?

«Хм-м, значит, для остальных я выгляжу слишком худым и слабым? Вполне возможно – у нас в роду мясистых и откормленных никогда не было».

– Кайлан, все нормально, просто услышала плохие новости из дома! П-п-пожалуйста, не мешай разговору, – голос Элласиэлль был чуть ли не плачущий. Она с ужасом смотрела на меня.

Совковая лопата, только со стороны выглядевшая ладонью старшекурсника, разжала свои тиски и исчезла.

– О, прошу прощения, что помешал разговору, не буду мешать, засим откланяюсь.

Я потер онемевшее плечо. Не человек, а горный тролль какой-то.

– Леди, давайте не будем ходить вокруг да около, сразу скажите, что у вас случилось, и перейдем к конкретному разговору…

– М-м-м-может, н-н-не надо? – у нее сильно стал дрожать голос.

– Ох уж эти смертные, сами не знают, что и хотят, – тихо пробормотал я.

Девушка вздрогнула, с нарастающим ужасом глядя на меня. Боги, и почему наш род так действует на племя живых? С ними из-за этого конструктивного диалога вести нельзя!

– М-м-можно я п-п-пойду? – с надеждой спросила она.

– И долго ты собираешься бегать?

Едва начав вставать, она обессиленно упала обратно, с силой сжав скулы, от чего на ее красивом лице выступили желваки. Девушка изо всех сил старалась не разреветься.

– Нет, так дело не пойдет. Иди, приходи в себя, жду тебя после занятий на чердаке мужского общежития, думаю, что рассказывать тебе, где это, нет необходимости?

Та, кивнув головой, вихрем вылетела из-за стола и выбежала из буфета, сбив на входе какую-то девушку.

«Вот и первая головная боль».

Сто человек в аудитории – неописуемый шум. Народ знакомился, сбивался в небольшие группы по интересам. В мой поток попали принц и шестеро эльфов с курса, трое темных и трое светлых – все девушки. Вокруг принца уже сбилась стайка девушек, каждой не терпелось познакомиться, и не только. Принц Теллан вежливо со всеми раскланивался, отвешивал легкие комплименты. Как говорил отец, королевская семья – циники до мозга костей, и если они вежливо с тобой общаются, значит, им что-то от тебя нужно.

Аудитория представляла собой некоторое подобие амфитеатра. Длинные столы расположены на ступенях так, чтобы следующий стол был на полголовы выше. Скамьи были не особо широкие, слегка шероховатые. Аудитория делилась пополам, в каждой было по десять столов-рядов, которые делились узким проходом посреди аудитории.

Я сел в четвертом ряду и выложил чистую книгу для конспектирования лекций. До начала урока оставалось не так уж много, и я стал с интересом разглядывать тех, с кем мне предстояло учиться четыре года. Эльфы расселись на первом ряду и со скукой рассматривали представителей мужской половины класса, которые старались показать себя во всей красе. Такое чувство, что большинство парней не вылазят из салона красоты. У кого-то накрашены ногти, у кого-то – лента в волосах, но были и нормально одетые, я бы сказал, с лоском. Костюмы из дорогой ткани, минимум украшений, обязательный дворянский пояс с гербом и длинный кинжал в ножнах, – правилами академии было запрещено таскать с собой арсенал оружия, разрешались только кортики и кинжалы. Так как клинок необходим для большинства магических ритуалов, дамы тоже носили при себе средства убийства себе подобных, прическа у некоторых дам была настолько тяжела от спрятанных в ней сюрпризов, что иногда даже диву даешься. У девушки с востока в волосах я насчитал восемь коротких метательных стержней с декоративной отделкой и рисунком, что отнюдь не влияло на их боевые качества. У темных эльфиек на поясе висели парные кинжалы, а сам пояс был хорошо замаскированной магической плетью, и от пряжки в виде переплетенных змеиных голов тянуло темной магией и крохотными искорками жизни.

Одна из эльфиек окинула меня изучающим взглядом и, видимо, признав негодным в критериях оценки, презрительно фыркнула.

Звон колокола, извещающего о начале занятий. Занятия, кстати, проходят по часу.

Все расселись на своих местах.

Справа и слева от принца сидели его новые приятели, если судить по поясам, оба являлись отпрысками графских семей. А остальное место было заполнено дамами, ибо они предпочли сесть поближе к принцу.

Далеко не все дворянки решили запрыгнуть на принца, но все равно постреливали на него глазками. Справа от меня присел светловолосый парень с правильными чертами лица и короткой стрижкой. На стоячем вороте его камзола был прикреплен значок родового герба. Если не ошибаюсь, герцогский герб.

Улыбнувшись, он протянул руку раскрытой ладонью и представился:

– Давай знакомиться, я Олес. Олесеанн ла Корью. Маркиз Корью.

– Курт, Куртиллиан ан’Драффл. Виконт ан’Драффл. – Наша семья не носит титулы, но патент был куплен на графский титул еще моим отцом, причину этого он мне так и не рассказал. Я крепко пожал его руку: – Приятно познакомиться.

Дверь распахнулась, и в помещение вошел преподаватель в неряшливо надетом головном уборе с четырьмя углами и свисающей кисточкой. Одет он был в желтую, слегка потертую мантию. Небрежно бросив черную папку на преподавательский стол, он подошел к кафедре и, внимательно окинув ее взглядом, осторожно встал за нее.

«Наверно, над учителями точно так же подшучивают, как над нами в актовом зале».

– Итак, поздравляю вас с новым учебным годом, первый курс, правда, для кого-то он станет последним. – По аудитории пробежался шепоток. – Вы пришли на лекцию кафедры целительства. Те, кто решит связать себя с лекарским делом, милости прошу, но с них спрос будет выше, ибо от вас будет зависеть, выживет человек или умрет. Но я так понимаю, мне в очередной раз достались боевики, которые скорее калечат, чем лечат. Меня зовут Дааран ле Гроххо, я профессор кафедры лекарской магии.

По залу прокатился смех.

– Для начала я расскажу вам, для чего вам мои лекции, – он обвел взглядом аудиторию, хмуро глянув на эльфиек. – Леди, не могли бы вы оторваться от своего журнала и достать вашу книгу для конспектов. И не надо так морщиться, я вас не держу, вот только без лекции вы один черт не сможете сдать зачет, ибо у вас его просто не примут! Так на чем я остановился? А!

Мы с вами пройдем полный курс оказания лекарской помощи как магией, так и без нее, ибо во время войн не каждый раз у вас будет под рукой лекарь с достаточным уровнем подготовки, если он вообще будет. Не магические способы оказания помощи пострадавшим мы изучаем в достаточной мере, чтобы вы смогли перевязать себя или вашего друга и соратника, чтобы потом доставить его к лекарю еще живым. А магия как таковая может во время боя или преследования выдать вас с головой, и помощи не окажете, и сами пропадете. Вот вы, леди, что будете делать, когда у вас будет жар и сильная боль в желудке?

– Вызову лекаря…

– Вот! Дамы и господа, эта леди только что послужила ярким примером. Вокруг бой, а вы из-за рези в животе пошлете за лекарем, чтобы оторвать его от лечения тяжелораненого! Четыре балла!

Девушка покраснела, став похожей на краснокожего представителя дальнего островного племени.

– Кстати, кто еще не знает, обратная сторона жетона с вашим именем – это ваш дневник и зачетка. На обратной стороне напротив эмблемы кафедры будет проявляться количество баллов, вами заработанных за семестр, внизу будет суммарный объем баллов, пять баллов является так называемой «золотой серединой», она показывает, что вы все же что-то знаете, – профессор обвел взглядом аудиторию, после чего его взгляд упал на меня либо соседку позади. – Вот вы, молодой человек, что будете делать при закрытом переломе ноги?

Я встал и поправил плащ-мантию.

– Перелом у меня или у другого человека? – на всякий случай решил я уточнить.

– У вас, молодой человек, дельное уточнение.

– Для начала определю, действительно ли это перелом или только трещина в кости. После чего попрошу помощи в наложении лубков, а при отсутствии возможной помощи попытаюсь сделать их сам, что весьма проблематично в походных условиях.

– А как вы собираетесь определить, что нога сломана?

– Если я не смогу пошевелить ей или пальцами, значит имеется повреждение, плюс отек ноги в месте перелома.

– Неплохо, неплохо. Десять баллов молодой человек, – он задумчиво посмотрел на меня. – Ваше имя позвольте узнать?

– Курт ан’Драффл.

– Не желаете учиться на лекаря?

– Профессор, я не хотел бы спешить с ответом, за два года может многое измениться, – я постарался вежливо соскочить с темы, ибо я еще не определился, на кого буду обучаться.

– Хорошо, садитесь Курт. Продолжим.

– Откуда знаешь? – шепотом спросил Олес, когда я сел.

– Домашнее обучение.

– А-а-а, меня тоже наставники мучили с детства!

Профессор тем временем продолжил лекцию, начав повествование об основах человеческого организма.

Достав шариковую ручку и раскрыв книгу в нужном разделе, я принялся конспектировать.

– Ого! Стальное перо, дорогая вещица! – Олес освидетельствовал мою ручку.

– Так, не очень, – я улыбнулся. Ручку я свистнул у отца, так как с детства ненавидел писать перьями, а перо феникса мне так и не дали. Мать бы просто не простила его пропажу.

– Для кого как.

Лекции приходилось писать в специальных книгах, так как от магов можно ожидать чего угодно. Небрежно зарисованная пентаграмма при задумчивости начертания знаков могла устроить призыв как демона, так и иной сущности, либо просто взорваться, поэтому книга была слабомощным поглотителем магии. Так сказать, во избежание.

Вторая лекция оказалась лекцией по истории. Вел ее шестидесятичетырехлетний сухощавый профессор Кордан Сенхо, не «дворянского» происхождения, но как маг, преподаватель имел статус безземельного дворянина.

Читал он таким голосом, что мысли буквально путались, многие забросили всяческие попытки записывать, пытаясь просто слушать скрип голоса профессора.

Из «кармана» плаща я достал книгу истории этого мира. Настоящей истории, а не общеизвестной переписки, ведь правда это такая величина, ради которой живые пускают под нож целые роды.

– Прошу прощения, профессор?

– Что еще, не можете дотерпеть до конца лекции и уже собрались в туалет?

– Нет, просто вы описали, что в битве за трон участвовало шесть родов, когда их было восемь.

Профессор удивленно посмотрел сначала на меня, потом посмотрел на открытую страницу.

– Нет, молодой человек, все правильно – шесть родов.

– Восемь, Дебюа и Шарахх тоже принимали участие в виде поддержки финансами графа Лакра, а также в виде предоставлении спокойного и беспрепятственного продвижения по своим землям.

– Этого не может быть! Эти два дворянских рода поддерживали и поддерживают императорский трон!

– А точнее, после казни двух глав зачинщиков более умные потомки принесли присягу императору, как и достойную компенсацию, дабы их участие было затерто в истории. Императорский дом весьма разумен, ибо держать друзей близко, а врагов и тех, кто готов переметнуться к врагу, еще ближе, – является показателем того, что император правит страной твердой рукой, а не его советники.

– Интересный поворот, молодой человек. А откуда вам известно, что происходило тысячу лет тому назад?

– Наша семья является хранителем истории, и такое понятие, как затирание или неправильные данные, является позором.

– Молодой человек, как-нибудь зайдите на кафедру, посмотрим, насколько точно вы знаете историю. За знание того, что историю пишут победители, – восемь баллов!

Олес удивленно присвистнул.

– Ну, ты дал!

– Чего дал? – непонимающе переспросил я.

– Восемнадцать баллов за день! Притом, отец говорил, что получить восемь баллов от Сенхо-Скряги тяжело, проще императрице в любви признаться.

«Странное выражение, странные смертные».

Звон колокола известил об окончании занятия. Профессор, сложив бумаги, распустил поток.

– Куда ужинать – в столовую или в общагу?

– После завтрака я, наверное, в буфет, а там у себя разогрею.

– Ого, у тебя есть кухня?

– Скорее угол под нее.

– Да у меня только стол, кровать, тумба и четыре деревенских барона, привыкших мотать хвосты коровам.

– Можем у меня перекусить, думаю, проблемы не будет.

– Тогда бегом в буфет, пока не разобрали все. После обеда весь поток больше голодный.

– У тебя тоже суп убежал? – с интересом спросил я.

– Скорее взорвался, я едва не опоздал, бегая переодеваться. Кстати, где живешь?

– Мне завхоз выделил чердак.

Олес поморщился:

– Похоже на этого коротышку, мне он предлагал в подвал съехать, если я не согласен.

– Ну, чердак был захламлен, пришлось прибраться и подлатать с помощью домовых. У них весьма понимающий домовой-бригадир.

Так беседуя, мы дошли до буфета. Как оказалось, практика «брать с собой» была отработана от и до. Нагрузившись пакетами с едой, мы отправились ко мне.

Глава 4

Олес стоял на пороге с отвисшей челюстью.

Причина такого его состояния была отчасти понятна, но вроде дворянин и привык к роскоши, а обстановка особо не отличалась роскошью. Пара шкафов, стулья, кровать и еще по мелочи.

Наконец он пришел в себя и уже спокойным голосом спросил:

– Кто еще тут живет? Уж не принц ли Теллан де Савор?

– Нет, я один, а что?

– Гхм, тебе сосед не нужен? Без вредных привычек, – он добрыми-добрыми глазами посмотрел на меня.

– Не знаю, со мной трудно ужиться… – произнес я, составляя пакеты с едой на кухонном столике.

– Храпишь? Закатываешь оргии и пьянки? Болеешь? – настороженно спросил Олес.

– Нет, просто у меня характер несколько отличный от жи… гм, от твоих обычных сверстников.

– Да ерунда! У тебя тут футбольное поле, а не чердак по сравнению с моей комнатушкой!

Разговор был прерван стуком в дверь. Отправив Олеса распаковывать сумки, я открыл дверь. На пороге, закусив нижнюю губу, стояла Элласиэль. На шее, словно ошейник, висела конструкция, отделанная драгоценными камнями, в центре которой был расположен крупный опал, внутри которого мерно пульсировал огонек. Заметив, что взгляд подернут легкой дымкой, я понял назначение ее «колье» – девушка смотрела на меня истинным взглядом.

– Леди, вы вовремя, аккурат к ужину. Прошу проходить.

Слегка вздрогнув, она вошла. На обстановку она не обратила никакого внимания, ее взгляд был прикован ко мне.

– Проходи, присаживайся, наш разговор пока придется отложить, но так как ты пришла, а я рад гостям, то прошу разделить со мной и моим другом ужин, – я слегка подтолкнул мнущуюся, слегка испуганную эльфийку в сторону дивана. – Присаживайтесь, мы сейчас приготовим ужин.

После чего я пошел к Олесу. Тот удивленно смотрел, как шустрый домовик распаковал мои пакеты и принялся за его. При моем появлении домовой вытянулся в струнку и отрапортовал:

– Ваша светлость, ужин будет готов через две минуты! – Длинная деревянная ложка была зажата им на манер алебарды у почетного караула.

– Хорошо, не забудь про гостью и достань из холодильного шкафа пирожные. Кофе наводить умеешь? – Домовой растерянно помотал головой. – Тогда вскипяти чайник, после трапезы я сам наведу.

– К-курт, тебя и домовые слушаются?! Да ты полон сюрпризов! – Олес удивленно перевел взгляд с домового на меня и обратно. – Кстати, а где сам домовой? Я слышал его голос, но самого не вижу, если не считать парящую в воздухе ложку.

– А ты и не должен видеть, это просто особенность моего рода, нам тяжело отвести глаза, в отличие от остальных людей.

– Мне бы так!

– Это не дар, а скорее проклятие. Представь, что ты создал иллюзию, чтобы скрыть мусор, но пришедшим людям из-за того, что он скрыт иллюзией, становится он виден даже ярче, чем без нее.

– Да, дела-а-а, – задумчиво протянул Олес, – у тебя гостья? Я, наверно, не вовремя?

Он подмигнул мне с улыбкой.

– Да нет, – причину подмигивания я так и не понял. – Просто пригласил на ужин, как и тебя. Сходи, развлеки гостью, а я пока переговорю с домовым.

– Уже лечу, – Олес умчался.

– После того как дама уйдет, спроси вашего бригадира, если не заняты рабочие, то мне бы перетащить кровать маркиза сюда и его вещи тоже. Ну, и перегородку какую сообразить, чтоб получилось вроде жилых комнат, а не жилого зала.

Домовой тут же закивал головой.

– Г-господин Д-Драффл.

– Что? – я вопросительно посмотрел на домового. – Что-то не так?

– А в-вы и вправду Смерть?

Я покачал головой.

– Нет. – Домовой слегка успокоенно вздохнул. – Пока нет. Да и коса еще не питалась душами живых… Я не тороплюсь принимать родовые обязанности. Можешь звать меня просто по имени.

– Х-хорошо, господин К-курт!

После чего я развернулся, давая домовому спокойно приготовить ужин.

Эльфийка краем уха слушала разошедшегося в комплиментах Олеса и настороженно смотрела на меня. Я сел в свое любимое кресло, аккурат напротив столика, так что оба гостя были как на ладони.

Внезапно над столиком вспыхнуло облако тьмы, заставив ожидавшую чего-то подобного эльфийку перепрыгнуть спинку дивана и возвести магический щит перед собой.

Что-то звякнуло, и на столике передо мной из облака появились два больших резных ларца черного лакированного дерева. Последним из тьмы выпал конверт с гербовой печатью нашей семьи.

Взяв в руки конверт, я произнес:

– Не беспокойтесь, просто посылка из дома.

– К-какие же у вас НЕПРОСТЫЕ посылки? – Олес стал заикаться, как домовой. – Я едва душу к престолу светлого владыки не отправил!

Сломав печать, я углубился в чтение.

«Дорогой, поздравляем тебя с первым учебным днем! Это напомнило нам наши годы молодости. Ни я, ни отец тебе ничего не рассказывали о том, как мы познакомились. Я была обычным человеком до знакомства с твоим отцом, который, как и ты, сбежал из дома, чтобы учиться и увидеть мир живых не через пленку слоев, а своими собственными глазами. Прости за домашний спектакль, иначе бы ты сам не пошел по стопам отца.

P.S.: Один подарок от отца, второй от меня. Пользуйся с умом.

Урожденная графиня ан’Драффл».

После того как я прочел письмо, конверт вспыхнул темным пламенем и осыпался прахом.

Элласиэль вернулась на место, готовая в любой миг отпрянуть в сторону. Олес с задумчивым видом рассматривал массивные шкатулки.

Открыв самую большую, я присвистнул. Комнату чердака залило сияние. Перо птицы феникса, столь любимое моей матерью, у нее всего три таких, так она решила подарить мне самое любимое, которое было под колпаком и магической защитой не одно тысячелетие.

Краем глаза глянув на Олеса, я увидел, как у него отвисла челюсть.

Я осторожно взял перо в правую руку и поднял на уровень глаз. Сияние стало раза в два сильнее.

Протяжный вздох серой эльфийки и неясное бормотание отвлекло меня от любования подарком.

Ее и так не маленькие глаза были едва ли не с чайное блюдце. Как я понял, она бормотала молитву священному божеству эльфов.

– Перо первозданной частицы огня!

– Ты права, это оно! Моей семье было даровано три таких пера, не думал, что мать когда-нибудь расстанется хотя бы с одним из них. Сильнейший из магических артефактов, используемых для начертания высших заклинаний, которые не терпят слабых материалов этого грешного мира.

– Курт, а ты случаем не наследный сын императора? Да какое там, у них денег не хватит купить подобное! – Олес завороженно смотрел на переливающееся первозданным светом истинного огня перо. – Скорее, даже сын бога…

– Скорее, нечто другое, – тихо пробормотала эльфийка, наконец отошедшая от шока. От нее все так же пахло страхом и ужасом. Надо сказать, ее выдержка поражала.

– Миледи, вы наговариваете на моего друга!

– Прошу прощения, – на лице Элласиэль добавилось бледности.

«Боже, ну зачем ей было смотреть истинным взором на меня в кафетерии?!»

Убрав перо обратно в шкатулку, теперь я заметил печати сохранения внутри шкатулки. Олес и эльфийка в ожидании затаили дыхание. Любопытство, отличающее короткоживущих, не раз губило целые цивилизации.

Внутри оказался серебряный браслет наручных часов, на циферблате алмазами вместо цифр выложены деления часов. Две алмазные запонки, зажим для галстука и две серебряные ручки. «Паркер». Наверно, дорогая фирма. Перьевая и шариковая, стержни и капсулы с чернилами оказались в поддоне шкатулки.

– По-моему, все-таки сын бога или верховного демона! ЭТО ведь ЧАСЫ?

– Да, они, – я посмотрел на гравировку: «Время бежит!» и наш родовой герб на диске циферблата. Искусно выполненные часы. – А что, здесь никто не носит?

Я протянул часы Олесу, пока он не свернул шею от любопытства. Он дрожащими от волнения руками принял мой подарок. Зная отца, – внутри найдется заклинание, позволяющее сохраняться вещи, ибо механизмы, в отличие от живой материи, возврату не подлежат, они живут только в одну сторону.

– Шутишь? Откуда ты вообще вылез, если не знаешь таких очевидных вещей? – маркиз удивленно оторвал взгляд от часов. – Самые малые из тех, что я видел, были размером с блюдце и шумели, как посудная лавка от ветра! А эти мало того что крохотные, так еще вообще не издают никакого шума! Да только на них одних можно купить замок с прилегающими землями! Все потому и носят магические циферблаты, ибо они более дешевы, и такую вещь могут позволить только члены императорских семей! А простой с виду браслет из серебра только подчеркивает красоту этого артефакта, если присмотреться, то каждая деталь браслета словно намеренно сделана простой, сама по себе идеально отлита и обработана.

С великим сожалением он протянул мне часы обратно. Клацнул замок браслета. Я подвигал кистью с часами, привыкая к нему. Непривычная тяжесть.

Закрыв ларец, я убрал их на письменный стол, когда я вернулся, то увидел, что столик заполнен тарелками с едой. Домовой только и ждал, когда он сможет заполнить стол едой.

«Надо потом не забыть поблагодарить его отдельно».

В возникшей тишине послышалось довольно громкое урчание живота. Эльфийка, даром что серая, потемнела буквально до кончиков ушей. Ушки при этом слегка подрагивали, видимо выражая смущение. Вспомнилась поговорка: «Правдив, как уши эльфа».

– Леди Элласиэль, вы себя не бережете!

После трапезы я пошел готовить чай, ибо чую, к кофе они еще не готовы. Отец говорил, что эту отраву живые, которые не пробовали, сразу пить не смогут.

Засыпав чай в заварник, я увидел, что посуда, с которой мы только что ели, уже обсыхает в шкафу.

«Кажется, надо блюдце молока и кусок хлеба…»

Взяв глубокую крышку, наполнил ее из бутыли, которую приобрели в буфете, я наполнил ее до краев и положил сверху круглую булку свежей выпечки.

– Спасибо за помощь.

– Фсехда пофалуфта! – прочавкало за спиной.

Обернувшись, я увидел, что полка уже пуста, а чашка обтекает на вешалке после мытья. Поставив на поднос чайник и заварник, я произнес:

– Три чашки и тарелку с пирожными из холодильника на столик.

Добавив сахарницу, я залил в молочник молоко и пошел с подносом обратно. Не знаю, с чем они пьют чай, я пью просто крепкий.

Разлив чай по чашкам, я разбавил их кипятком.

– Сахар и молоко добавляйте по вкусу.

– А что это за настой? – эльфийка удивленно втянула носом аромат свежезаваренного чая.

– Отвар из листьев, придает бодрости и не имеет постэффекта, как после ваших расслабляющих настоев.

Олес осторожно попробовал, через секунду кинул внутрь несколько кубиков рафинада. Эльфийка, кинув только один кубик, принялась осторожно пробовать незнакомое питье.

После чего брови удивленно взметнулись вверх, а кончики ушей буквально затрепетали. Я засмотрелся, уж больно забавным выглядело это со стороны. Девушка мало-помалу стала приходить в себя.

– Леди, можете поведать обязанности наставника и какие у меня обязанности на дальнейшие два года?

Элласиэль вздрогнула, едва не пролив горячую жидкость, едва удержав чашку, после чего поставила ее на столик.

– От наставника только наставление, объяснение, помощь с учебой, правда, последнее особо не используется, большинство считает выше себя помогать в учебе первому курсу. А от первого курса, в общих чертах, – облегчить работу на кафедрах наставнику, иная помощь и то, как говорится, негласное – буквальное рабство, все зависит от статуса семьи при императорском дворе.

Олес аж привстал в кресле:

– Так леди является наставником среди старших курсов? Курт! И ты не сказал, что выбрал такую прекрасную наставницу! – Олес возмущенно хлопнул рукой по подлокотнику кресла.

– А ты кого выбрал? – я заинтересованно посмотрел на Олеса.

– Пока никого. Я всю линейку и первую лекцию провел в лекарском корпусе, завтрак был малосъедобен, ну а обед, я тебе рассказывал, взорвался. – Олес вскочил на ноги и упал на колено перед опешившей девушкой. – Леди, примите еще одного неразумного первокурсника под свое крыло! Обещаю выполнять все ваши распоряжения, даже самые незначительные!

Глаза Элласиэль удивленно распахнулись.

– Х-хорошо, только, пожалуйста, встаньте!

– Только ради вас, миледи! – Олес вернулся на свое место.

А у меня возник вопрос, который я решил, не откладывая, озвучить:

– Леди Элласиэль, а как так вышло, что я был единственным из подошедших? Как я заметил, вы красивы и отличаетесь гибким умом и твердым характером. Вас готовы защищать старшие курсы, что же произошло?

– У нашего рода невысказанная война со светлыми и темными родственниками. Ни один из их представителей не подаст руки помощи и просто не скажет ни слова. Проще увидеть, как их оба дома будут сражаться рука об руку против нас, – в голосе Элласиэль скользила неприкрытая боль. – У нас давняя история. Когда-то мой народ был силен и могущественен, но однажды главу нашего дома подставили, обвинив в покушении на светлого и темного эльфийских владык. Прошло более пяти тысяч лет, но они до сих пор не забыли этого, и в итоге наш род вымирает. Каждый из уходящих эльфов почтет за честь убить предсмертным проклятием одного из нас. В итоге наш род столь быстро уходит в Лету…

«Теперь действительно понятно. Кстати, это идея!»

– А что, если я предложу средство, которое сможет защитить твой род от проклятий, что сможешь предложить взамен?

Не успел я договорить, как девушка уже была возле моего кресла на коленях, склонив голову.

– Ради рода я готова отдать свою жизнь! Большего у меня просто нет!

Олес поперхнулся чаем.

– Достойный ответ представителя рода серых. Этим вы и отличались от темных и светлых. Приходи завтра в полночь за двадцать минут до полной луны, – я посмотрел на Олеса. – А вас, милорд, я попрошу сохранить сие в тайне, ибо решается судьба этой леди.

Олес поставил чашку и, решительно встав, резанул левую ладонь выхваченным кинжалом.

– Клянусь сохранить в тайне то, что услышал и услышу касательно проклятия рода серых эльфов. – Капли крови так и не достигли пола, исчезнув из мира живых, а во всех остальных слоях в воздухе высветился иероглиф принятия богами клятвы. – Думаю этого достаточно?

– Вполне, – я кивнул головой.

– А как ты собираешься ей помочь? – Олес взял остывшую чашку с недопитым чаем и залпом осушил, после чего принялся заново наполнять чашку. – Великолепная вещь, просто великолепная.

– Завтра увидишь сам, – я улыбнулся, – кстати, скоро домовые принесут твою кровать и твои вещи. Завтра сделают перегородку для разграничения крыши на комнаты.

– Мой друг, Курт, вы даже не представляете, как я рад знакомству с таким человеком, как вы!

– Мы вроде перешли на ты? Миледи, я надеюсь, то же и в отношении вас, и, пожалуйста, встаньте.

– Хорошо, проводник, – слово «проводник» она использовала на истинном наречии, которым владели только эльфы.

– Курт, и никак иначе, леди Элласиэль!

– Хорошо, Курт, – Элласиэль коротким жестом отключила работу ожерелья и устало помассировала глаза и виски.

Этого следовало ожидать от долгого использования артефакта. Все имеет свою цену, а на нее теперь накатила просто дикая усталость.

– Леди, меня мучает один вопрос…

– Я готова ответить на любой, даже нескромный, – улыбка появилась на ее лице и легкий румянец.

Что-то она спешит, ритуал привязки артефакта, который хранится в моей сумке в сфере свернутого пространства, – долгая и неприятная работа. То, что она мне поверила сразу – это честь нашему роду, еще ни один из рода смерти не опозорил себя обманом своих поступков. Мы говорим то, что делаем, и делаем то, что говорим.

– Скажите… скажи, Курт, а что привело тебя на учебу в академию? Насколько я могу понять, ты на голову выше всех имеющихся здесь учителей, вместе взятых?

– Обстановка. Смысл столетиями торчать в родовом замке, прежде чем принять бразды семейного дела? Я решил посмотреть мир своими глазами, а не через красочные буклеты или картины, которые – лишь отражение реального.

– Ты прям философ, – хмыкнул Олес. – Так бы и сказал, что удрал из-под родительского крыла, чтоб посмотреть мир и лишиться опеки!

– Можно сказать и так, – я глянул на часы. Время за разговором приближалось к одиннадцати вечера. – Миледи, я так и не задал вопрос, мы опять отвлеклись. В брошюре по ми… по академии я нашел описание первой ночи учеников. Там был пункт о «ночи страха». Можете поведать, в чем она заключается?