Читать онлайн Insight. Мартин Гор – человек, создавший Depeche Mode бесплатно

INSIGHT – Martin Gore & Depeche Mode – Ein Portrat

ANDRE BOSSE and DENNIS PLAUK

Originalausgabe © 2010 by Hannibal

© О. Нацаренус, перевод на русский язык, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Встречи

Первая встреча, 7 сентября 2005 г. Путь к Мартину Гору лежит по залитым солнцем берлинским улицам, сквозь толпы взмокших от пота людей, мысленно проклинающих невыносимо жаркий конец лета, через Потсдамскую площадь, в тускло освещенное фойе очень дорогого, но не броского отеля. Холодный мрамор, тяжелые люстры, деловые люди, тонущие в креслах и в газетах: последний рывок предвыборной кампании Бундестага, Меркель против Шредера. Пока в находящемся в чрезвычайном положении Новом Орлеане, где чуть более недели назад бушевал ураган «Катрина», идет борьба за выживание. А здесь, в Берлине, люди жалуются на погоду. Вечно что-то не так. Швейцар провожает нас к посыльному, посыльный – к лифту. Лифт, проехав несколько этажей, выкидывает нас в длинный коридор. В конце коридора ожидает женщина из звукозаписывающей компании. «Подождите, – говорит она, – Мартин сейчас освободится».

Спустя пять минут она открывает перед нами дверь его номера и пропускает внутрь. Мартин Гор сидит за роялем по центру комнаты и импровизирует, повернувшись к широкому фасадному окну, сквозь которое проникает яркий свет полуденного солнца. Может показаться, что он наслаждается видом высоток на Потсдамской площади. Но его глаза закрыты. Возможно, в этот момент он вспоминает, как выглядело это место более 20 лет назад, когда он впервые познакомился с ним. Тогда это пространство, ставшее теперь игровой площадкой для архитекторов, было ничейным. Пустынная территория в тени стены[1]. Такая же немного печальная и прекрасная в своей незавершенности, как и мелодия, струящаяся из-под кончиков пальцев Гора. Здесь, как и в других местах в Берлине – в музыкальных барах Кройцберга, в квартире своей берлинской подруги, – он прикасался к особому духу разделенного надвое города, атмосфере между развитием и декадансом. Берлин восьмидесятых – это Берлин Мартина Гора. Однако сегодня он здесь только проездом – уже как турист, как звезда мирового уровня.

В Берлине того времени Гор нашел то, чего ему так не хватало в родном городе. Музыкант путешествовал по миру вместе с Depeche Mode, и Базилдон становился для него все теснее и теснее. Вскоре он променял застенчивость своей британской юношеской любви на убедительные формы ночной бабочки-немки. На смену парализующей клаустрофобии Базилдона пришел бодрящий берлинский хаос. Это место и это время сформировали его экстравагантную внешность, казалось бы, абсолютно не соответствующую его интровертной натуре, а по мнению некоторых, и совершенно не соответствующую его сексуальной ориентации. И вот сегодня утром Гор, отец троих детей, как будто пожелав в последний раз воскресить дух прошлого, втиснул свой крепкий торс в обтягивающую полупрозрачную футболку и накрасил ногти черным. В течение нескольких минут его руки скользили по клавишам, снова и снова в поисках очередного меланхоличного пассажа. По его словам, ему легче писать в глубоком миноре, чем в мажоре. Это ближе к жизни. Это ближе к настоящим чувствам. Наконец он открывает глаза, смотрит из-под длинных светлых кудрей. Звуки постепенно исчезают. «Совсем не заметил, как вы вошли», – говорит он. Похоже, это чистая правда.

Гор приглашает за стол в соседней комнате. Жалуется на похмелье, вызванное обильной дегустацией итальянских вин прошлой ночью. Впрочем, это не мешает ему заказать уже третье пшеничное пиво за день. «Пшеничное пиво – мое любимое», – восторгается он, когда официант уходит. Гор подносит бокал ко рту, зарывается носом в пену и хвалит мастерство баварских пивоваров с блаженным видом младенца, который упорным криком наконец добился желаемой бутылочки. По этим секундам можно догадаться, с каким азартом он отправляется в питейные туры, традиционно сопровождающие шоу Depeche Mode и, к радости фанатов, частенько заканчивающиеся камерными концертами, которые безнадежно пьяный Гор дает за роялем в гостиничном баре. Пусть Гор часто критиковал ограниченный, на его вкус, подход своих соотечественников к другим сферам жизни и даже сбежал от этой ограниченности в Америку, в своем поведении на вечеринках он следует чисто британским традициям: много выпить, а потом шуметь. 7 сентября 2005 года, в день нашей первой встречи, сложно было себе представить, что он вот-вот откажется от них.

Вторая встреча, 22 февраля 2009 г. Путь к Мартину Гору лежит по берлинским улицам, занавешенным дождем, сквозь толпы заметно озябших людей, мысленно проклинающих упрямую зиму, через Бебельплац, в тускло освещенное фойе очень дорогого, но не броского отеля. Мрамор, люстры, деловые люди в креслах над газетами: правительство Меркель борется с Законом о стабилизации финансового рынка. Чем сейчас занимается Шредер? В Лос-Анджелесе этим вечером вручают «Оскар», но Хит Леджер уже не сможет его забрать. А здесь, в Берлине, красную ковровую дорожку уже закатывают: церемония вручения премии Echo Awards вчера закончилась. Depeche Mode представили свой новый сингл Wrong и ради этого даже простили неуклюжие заигрывания ведущей церемонии Барбары Шенебергер. Гор немного подыграл ей. «Мы здесь только ради тебя, Барбара», – говорит он ей по-немецки. Вечно что-то не так. Швейцар провожает нас к лифту, и уже через мгновение лифт выкидывает нас в длинный коридор несколькими этажами выше. На полпути к номеру стоит женщина из звукозаписывающей компании. «Мартин уже готов, – говорит она, – прошу».

Черный лак на ногтях, которыми он барабанит по столу перед собой, – пожалуй, единственное внешнее сходство между Мартином Гором с нашей последней встречи и сегодняшним, 47-летним. Когда мы входим в его небольшую, довольно скромную комнату, он, окутанный светом сумерек, стоит у окна и смотрит на внутренний двор отеля. Его взгляд скользит по пивной без посетителей: дождевая вода стекает с зонтов над столиками на скатерти, а со скатертей на пол. Где-то неподалеку лает собака, сигналит автомобиль. Но вот Гор поворачивается и застенчиво улыбается. «Hallo», – говорит он звучным голосом с мягким английским акцентом. Десять лет в Калифорнии, а Гор все еще звучит как самоуверенный банковский клерк из Базилдона, который в 1979 году купил с зарплаты свой первый синтезатор, фактически заложив фундамент для Depeche Mode. «Давайте присядем». Его глаза едва различимы под черной шерстяной шапочкой, низко надвинутой на лоб. Сразу заметно, что он сильно похудел.

Скоро исполнится три года с тех пор, как он завязал с выпивкой. Сейчас уже не имеет значения, был ли Гор зависим от алкоголя с медицинской точки зрения. Если он и дальше останется верен своему намерению (а похоже, так оно и будет), то он и сам этого уже никогда не узнает. Он не позволяет себе и минутной слабости, которая могла бы одним махом отбросить его к старым привычкам: к хаосу, к потере контроля и к жизни на пределе физических возможностей, на грани – в общем, ко всему, что было обычным делом в разгар тура Songs Of Fatih And Devotion в середине девяностых. В конечном итоге вышедшее из-под контроля пьянство привело Гора к длительному периоду саморазрушения.

Дейв Гаан преодолел свою героиновую зависимость, Энди Флетчер преодолел депрессию, а Алан Уайлдер преодолел все, что было связано с Depeche Mode. l июня 1995 года, менее чем через год после окончания тура, Уайлдер объявил миру, что покидает группу, потому что, на его взгляд, его инициативность не была оценена по достоинству. Прежде всего – Гором. Depeche Mode вновь превратились в трио – как после ухода Винса Кларка, когда Гору в одночасье пришлось стать художественным руководителем группы, хотел он этого или нет. Главное, что остальные хотели.

Так он и стал одним из выдающихся авторов песен своего времени. Просто не умел сказать «нет». Как оказалось – к счастью. Гор никогда не был карьеристом с подробным планом в кармане, и, несомненно, именно в этом и кроется его ключ к успеху: он аутентичен. Какое бы бессчетное число раз его ни называли дальновидным электроник-рок-музыкантом, он остается традиционалистом, который считает рок-пластинки The Velvet Underground 40-летней давности мерилом всех вещей. Идеалист со вкусом, который в детстве вдохновился грампластинками своей матери, а сегодня вдохновляет миллионы людей своими собственными дисками. Когда в 1987 году в названии Music For The Masses он дал новейшее определение синти-попу, это было шуткой, а не жестом самоуверенности (его шутки вообще почему-то часто воспринимаются окружающими всерьез). Популярность альбома взлетела до небес, а вместе с ней и популярность Depeche Mode. Все эти годы Гор не делал ничего особенного: он просто писал песни о том, что его волнует. И вот Depeche Mode стоят перед более чем шестидесятитысячной аудиторией на стадионе «Роуз Бул» в Пасадене под Лос-Анджелесом.

В середине прошлого десятилетия он официально признал право писать песни для Depeche Mode за вокалистом группы Дейвом Гааном. Этому предшествовало жесткое соперничество, за которым наблюдал весь мир. Если бы Гор тогда отказал, карьера Depeche Mode могла бы завершиться незадолго до их 25-летия. Однако они все-таки смогли прийти к компромиссу. И во многом именно благодаря Гору. Ведь вопреки своей привычке замалчивать проблемы и избегать конфликтов он сам поднял эту тему, вместо того чтобы сидеть сложа руки и надеяться, что все наладится само собой. Так ему удалось не потерять все в одночасье, как это параллельно случилось с его браком. Отношения в группе стали демократичнее, однако Гор остался бесспорным лидером Depeche Mode, их направляющим. «Тогда я боялся не столько потери контроля над творческим процессом в группе, сколько перемен. Боялся сломать сложившийся распорядок жизни, испытанный и проверенный сроком почти в четверть века. Большинство музыкантов считают рутину самым губительным фактором для творчества. Однако внезапная невозможность полагаться на свой привычный распорядок жизни может оказаться гораздо страшнее», – скажет он однажды.

В конце концов, Мартин Гор справился и с этой проблемой. Если он вместе с Depeche Mode оглянется назад, то увидит совершенно уникальный путь: вряд ли кому-то удастся его повторить и уж точно никому не предугадать его конец. Никогда уже группа не продаст столько пластинок, никогда уже у них не будет столько времени на развитие, никогда уже не случиться столь кардинальной перемене имиджа: Гор начинал с игры на синтезаторе в компании подростков, а сегодня он автор песен одной из самых знаковых групп своего времени. Ему не пришлось для этого менять коллективы. Его группа, конечно, уже не та, что в самом начале, но тем не менее лица в ней все те же. И все больше и больше людей хотят знать, как же все было. И как все могло бы быть. «Давайте присядем», – Гор перемещается на дальний конец дивана. Кажется, он готов к беседе. Наш разговор начинается с простого вопроса, на который следует точно такой же простой ответ: «Скажи, ты все еще доволен той ролью, которую играешь в Depeche Mode?» – «Конечно, а почему я должен быть недоволен?»

Годы до Depeche Mode

Почему у родного города Гора нет истории, какую роль кирпич сыграл в его воспитании и откуда он знал все тексты лучших хитов семидесятых

Вторая мировая война сильно ударила по Лондону. Немецкие бомбардировщики принесли немалые разрушения многим лондонским районам, а некоторые жилые кварталы и вовсе стерли с лица земли. Многие жители столицы в одночасье остались без жилья. Еще в довоенные годы британское правительство столкнулось с проблемой перенаселения Лондона: уже в 1930-е годы людей из густонаселенной столицы начали переселять в небольшие города поблизости. Немецкие воздушные налеты усугубили ситуацию. Результатом этого стало явление, получившее впоследствии название «London overspill», – появление небольших городов неподалеку от Лондона, специально строящихся для расселения территорий с высокой плотностью населения. Один из таких новых городов под названием Базилдон был основан в 41 километре к востоку от Лондона. Город, зародившийся в проектной организации, был образован путем объединения четырех небольших деревень. В конце 1940-х годов в Базилдоне проживало 34 000 человек. Сегодня эта цифра возросла почти в четыре раза.

Первые семьи из перенаселенного Лондона прибыли в Базилдон в 1951 году. Позже в городок потянулись и британцы из других частей острова, ведь государство активно поддерживало развитие новых городов: здесь строились заводы, шикарные по меркам того времени жилые кварталы и создавалась развитая инфраструктура. В Базилдоне, как и подобных ему городах, сложились особые социальные условия: новые жители города, утратившие в результате переезда тесные связи с родственниками, старались стать частью новых социальных групп. Большую роль играли клубы и пабы, молодые люди собирались в компании. Общее у этих людей было только то, что им предстояло начинать новую жизнь в городе без истории, однако они объединились, и ставшие результатом этого объединения связи порой оказывались крепче и надежнее связей между членами традиционной общины с рюкзаком истории за плечами. Так что вовсе не случайно, что два талантливых человека из Базилдона, Мартин Ли Гор и Эндрю Джон Флетчер, стали сердцем группы, которая существует уже почти 30 лет.

Семья Гора, состоявшая из его родителей, Дэвида и Памелы, а также двух младших сестер, Карен и Жаклин, переехала в Базилдон из Дагенхема, находящегося в 20 милях к востоку от Лондона. В отличие от других старших братьев в округе, юный Мартин, родившийся 23 июля 1961 года, не был сорвиголовой. В интервью 1985 года он объясняет свой спокойный характер одним происшествием из раннего детства: «Помню, до пяти лет я был славным малым. А потом я вдруг начал колотить других детей. Однажды мама увидела, как я ударил другого ребенка кирпичом по голове. Мой отец рассвирепел. Тогда он пригрозил мне, и я дал слово больше никогда никого не бить. Сегодня я рад, что отец тогда доходчивого мне все объяснил. Его слова очень повлияли на меня: я стал спокойным и безобидным». Школа Гору нравилась. Однажды он сказал, что там «чувствовал себя уверенно». Его сильной стороной были языки. Французский и немецкий давались ему легко, однако общаться ему не нравилось. Кого бы вы сегодня ни спросили, какое впечатление производил Мартин в подростковом возрасте, все ответят примерно одинаково: «Он был застенчив». А потом расскажут пару историй, раскрывающих его характер с другой стороны. Эта сторона проявлялась после полуночи, когда худощавый молодой человек со светлыми локонами, прилично злоупотребив алкоголем в тесном кругу друзей, становился душой компании и развлекал присутствующих безупречным исполнением американских песен в стиле Middle of the Road на акустической гитаре. Тексты этих песен Гор узнавал из британского журнала Disco 45, преданным читателем которого был. Книжица, которую можно было купить в любом газетном киоске за десять пенсов, представляла собой не столько дайджест музыкальной сцены семидесятых, сколько ежемесячный сборник нашумевших хитов. К некоторым композициям журнал даже размещал аккорды. Гор вспоминает, что у него были сотни выпусков Disco 45 и что он изучил все напечатанные там тексты от корки до корки. Тогда у него и появился нюх на популярные мотивы и на стихотворный размер успешного хита, а позже, после того как друг обучил его первым гитарным аккордам, и на его музыкальную структуру.

Особо важным стало для Мартина Гора знакомство со Sparks. Эта группа, созданная братьями Расселом и Роном Мэйл в Лос-Анджелесе в 1970 году и позже, в 1973-м, переехавшая в Англию, где у нее было больше поклонников, вошла в число его любимых исполнителей наряду с Гари Глиттером.

По сравнению с вокалистом Расселом его брат Рон, казалось, играл второстепенную роль. Однако настоящие фанаты, такие как Гор, знали, что его вклад в группу не ограничивался экзальтированной внешностью с его легендарными усами, про которые Джон Леннон, увидев группу на ТВ-шоу Top Of The Pops, воскликнул: «Господи, они пригласили Гитлера!» Фанаты ценили музыкальные идеи Рона, которые он как лишенный тщеславия тайный вдохновитель воплощал в тени брата-вокалиста, находившегося в центре всеобщего внимания. Это показало Гору, что лидер группы вовсе не обязан быть вокалистом. В школьной группе Norman & The Worms Гор играл на акустической гитаре, а микрофон использовал только для эпизодического бэк-вокала. Голосом группы был его школьный друг Филипп Бёрдетт. В одном из очерков о Depeche Mode журналист Smash Hits, который видел выступления этой группы вживую примерно в 1978–1979 годах, охарактеризовал ее как дуэт, исполняющий «приятные песни», ориентированные на западное звучание. Большинство из этих песен принадлежало перу Бёрдетта, который и сегодня продолжает писать. По его странице на My Space можно понять, на музыку какого типа были ориентированы Norman & The Worms. Одна из немногих композиций, которую Гор написал для этой группы, называлась See You. Несколько лет спустя она станет одним из синглов Depeche Mode. Примерно в это же время был написан и еще один будущий сингл Depeche Mode – A Photograph Of You, несколько наивная песня о любви, которую Гор, возможно, посвятил своей первой возлюбленной, Энн Суинделл, учившейся с ним в одной школе. Там же, в школе Святого Николая, за партой сидел долговязый парень по имени Энди Флетчер. Его семья переехала в Базилдон из Бирмингема. Их с Гором отношения даже слово «дружба» не может выразить в полной мере (и тот факт, что у Флетчера ранее были отношения с Энн Суинделл, нисколько этому не мешал). В некотором смысле эти двое дополняли друг друга: Флетчер был увереннее в себе, чем Гор. К концу семидесятых годов он превратился в миссионера с твердым желанием убеждать других в своей христианской вере. Кроме того, у него были хорошие связи в Базилдоне и он рано начал играть в группах. После окончания школы Флетчер первым устроился работать в Лондон, и Гор, не найдя мотивации для поступления в университет, последовал его примеру. Флетчер познакомил Гора с клубами в Базилдоне и его окрестностях. До этого по вечерам Гор почти все время сидел дома. Позже он говорил, что в подростковом возрасте страдал от «монотонного созерцания пригородной жизни». А еще именно знакомства Флетчера в итоге привели Гора в группу, которая и до сих пор остается важной частью его жизни.

Мартин Гор и Энди Флетчер – этих двух парней из Базилдона объединяло только то, что оба они были родом из города, не существовавшего на карте, когда их родители появились на свет. И все же по сей день они крепко связаны друг с другом. Так крепко, что ни одно из потрясений, встретившихся на их пути, не смогло разлучить их.

Speak & Spell

Как Гор cтал самым популярным парнем в Базилдоне, что заставило его бросить работу в банке и почему он не мог уснуть июньской ночью 1981 года

Билетом Мартина Гора в базилдонскую группу Composition Of Sound стал синтезатор CS-5 фирмы Yamaha. Он не был инструментом высокого класса: средненькая модель для относительно амбициозных новичков-любителей. В 1979 году синтезатор обошелся Гору в 200 фунтов стерлингов. Эту сумму он выплачивал из своей зарплаты банковского клерка NatWest в Сити. Покупка была спонтанной, во всяком случае, Гор предварительно не изучал рынок музыкальной аппаратуры. «Это был первый раз, когда я увидел синтезатор. Я ничего о них не знал и около месяца даже не мог понять, как изменить звучание», – признался он в 1982 году в интервью одному музыкальному журналу. Но для Англии начала восьмидесятых важно было не умение пользоваться этим инструментом и даже не его возможности – важен был сам факт его наличия. И Гор стал одним из первых, кто вышел на сцену маленького городка Базилдона со своими клавишами. О синтезаторе пошли слухи. Через Энди Флетчера, школьного друга Гора, тоже работавшего в Сити, слухи дошли до Винса Мартина. Мартин был на год старше Гора. Он перебивался мелкими низкооплачиваемыми подработками, намереваясь, однако, построить самую настоящую карьеру в мире поп-музыки. Позже он сменил имя, став Винсом Кларком, и, несмотря на концертные гонорары, продолжал получать пособие по безработице как мистер Мартин. Вместе с Флетчером он играл в Composition Of Sound, где был главным автором композиций. У Кларка уже был немалый музыкальный опыт, он успел поиграть во множестве групп, в том числе в группе No Romance In China с 1977 по 1979 год, тоже с Флетчером. Он немало преуспел в написании песен, однако, поиграв в типичных группах, традиционно состоящих из гитары, баса и ударных, Кларк захотел попробовать что-то новое. Поэтому предложил Гору присоединиться к его группе, подозревая, что тот не откажется. Причину, по которой Кларк пригласил молчаливого Гора в Compositon Of Sound, он не скрывал с самого начала. «Мы взяли его в группу, потому что у него был синтезатор. Именно это было причиной приглашения, а не его “общительность”, – говорит Кларк, вспоминая те годы. – Тогда в Базилдоне только и было что разговоров о парне с синтезатором. Главной задачей было успеть увести его у других групп».

А что же Гор? Был ли он польщен таким интересом к своей персоне? Или был обижен, что его выбрали только из-за Yamaha CS-5? Ни то, ни другое. «Мартин в своей замкнутой и сдержанной манере делал то, о чем мы его просили», – вспоминает Кларк. Гор был не из тех, кто раздает указания, ставит условия или инициирует важные обсуждения. Он просто был доволен тем, что его новому синтезатору нашлось применение еще до того, как он научился извлекать из него внушительный диапазон звуков. В те времена Гор не был увлечен техническими возможностями инструмента, главным образом его интересовали мелодии. Дюссельдорфские пионеры электронной музыки Kraftwerk привлекали его именно тем, что создавали простые и запоминающиеся мелодии на чисто электронной основе. В это время Гор отдавал предпочтение минимализму. Еще одним эталоном стал для него Джонатан Ричман, который вместе со своей группой Modern Lovers создавал захватывающую музыку, в основе которой лежали незамысловатые гитарные риффы.

Музыка Kraftwerk и Ричмана была для Гора убедительным доказательством того, что интеллектуальная рок- и поп-музыка вполне может существовать и без сложных эпических конструкций, характерных для прогрессивных рок-групп. Теперь у него самого был синтезатор, и он старался подражать своим кумирам. Вместе с Кларком и Флетчером он старается создать группу нового типа. Теперь никаких гитар, никаких барабанов – ничего того, что являлось неотъемлемой частью рок-группы вплоть до семидесятых. Изначально из музыкальных инструментов в группе была только бас-гитара Флетчера. Ближе к 1980 году Гор решил, что пришло время для нового музыкального стиля. Пора уже было воплотить в жизнь идеи, которыми панк-идеология завоевала британскую молодежь. Первая: создавать музыку может каждый. Вторая: каждый может создавать музыку так, как он хочет. «После появления панка мы почувствовали, что музыка не должна возвращаться к старому формату рок-групп, – скажет Гор позже. – Электронная музыка была для нас самым настоящим прорывом. Нам казалось логичным работать в жанре синти-поп. Делать что-то новое, а не возвращаться к старому формату, к типичному рок-коллективу с барабанами, басом и гитарой».

В 1980 году Гор все еще был музыкантом-любителем: молодой банковский клерк, посвящающий свободное время музыке. Помимо Composition Of Sound, он был участником недолго просуществовавшего проекта French Look. Здесь тоже главная роль была отведена его синтезатору. Ведь обязательным элементом выступлений группы были случайные звуки, которыми Гор наполнял зал в начале концертов. Не лучшее применение для генератора случайной выборки его Yahama GS-5. Тогда в Великобритании в группах играли тысячи молодых людей, которые целыми днями скучали на работе, считая часы до конца рабочего дня, когда, наконец, они смогут отправиться на поезде к себе в пригород. Но у Compositon Of Sound было кое-что, чего не было у других любительских групп: у них была концепция. Они осмелились сделать шаг вперед: отказались от гитар, сделав ставку на синтезаторы. Этим они отличались от огромного множества молодых людей, что, сбивая пальцы в кровь на гитарах Fender, играли традиционную музыку, дабы не раздражать публику в пабах. Гор больше не был гитаристом группы Norman & The Worms, которая сделала кавер на глупый хит семидесятых Mouldy Old Dough дурацкой группы Lieutenant Pigeon, – теперь он был первооткрывателем чего-то совершенно нового.

Первое время роль Гора в Сompositon Of Sound была второстепенной. Ведущая же роль принадлежала Кларку, который к этому времени уже научился владеть синтезатором. Он написал большинство песен и проявил наибольшую активность, когда дело дошло до первых выступлений. Гора же днем ждали другие дела: каждое утро он отправлялся на поезде в Сити. Почти три четверти часа в переполненных пригородных поездах до станции Фенчерч-стрит, затем короткая пешая прогулка среди бесчисленных галстуков и костюмов до отделения банка NatWest. Здесь, в тени британского финансового гиганта, мечты поп-звезды очень быстро увязали в серой рутине. Всего в нескольких шагах от Гора в крупной страховой компании работал Флетчер. Так что в это время только Кларк мог заниматься продвижением группы, оставаясь по будням в Базилдоне.

Первое время Кларк исполнял и роль вокалиста, однако это его тяготило. В те дни он мечтал преуспеть в создании новой музыки, оставаясь в тени. Composition Of Sound отыграли три концерта с Кларком в качестве ведущего вокалиста и Гором в качестве бэк-вокалиста. На этих концертах молодежь толпилась у сцены, с любопытством глядя на то, как молодые люди немногим старше их управляются с синтезаторами. Звездами на сцене были вовсе не музыканты. Главными были инструменты с их кнопками и клавишами. Они казались чем-то из будущего. Для Гора это не было проблемой: он чувствовал себя комфортно за инструментом, который так привлекал молодежь Эссекса. На третьем концерте в зале оказался студент университета искусств из приморского города Саутенд, расположенного в нескольких километрах к востоку от Базилдона. Через некоторое время этот парень пришел на репетицию группы, взял микрофон и спел Heroes Дэвида Боуи. Это был вокалист, которого так упорно искал Кларк. Звали его Дейв Гаан.

Новый человек у микрофона с самого начала с энтузиазмом включился в жизнь группы и принес с собой две ценные вещи. Во-первых, команду из нескольких десятков приятелей, которые с тех пор присутствовали на каждом концерте. Во-вторых, новое название – Depeche Mode, позаимствованное у французского журнала мод. Дейв Гаан, без сомнения, принадлежал эпохе 1980-х. Представитель постпанка, увлекавшийся Гэри Ньюманом и абсолютно уверенный во всех вопросах моды и стиля. Гор же был чужим в этом мире. По вечерам он не посещал популярные клубы, в которых так называемые новые романтики танцевали под футуристические звуки, демонстрируя свои наряды. Его излюбленными местами были обычные бары, где мужчины с длинными волосами играли на акустических гитарах. Гор не испытывал восторга от сцены. Для этого он был слишком робок. Однако осенью 1980 года, когда Depeche Mode стали все чаще выступать в Базилдоне и его окрестностях, Гор, смотря на заполнявших залы новых романтиков в их стильных и необычных нарядах, понял, что и ему пора что-то менять в своем образе. Результатом этих раздумий стал белый грим на одной половине лица. Впрочем, по сравнению с имиджем его коллег по Depeche Mode, зараженных модным стилем Гаана, образ Гора казался относительно скромным. Кларк в это время напоминал ветерана Вьетнамской войны: камуфляж, крашенные в черный волосы и повязка на голове. А Флетчер комбинировал футбольные гетры с тапочками.

Объяснялся этот модный хаос довольно легко. И Гор, и Флетчер прямо с лондонского поезда мчались на концертную площадку. Им едва хватало времени, чтобы сменить деловые костюмы, а еще нужно было успеть выпить пару бутылок пива. Последнее Гор позволял себе перед каждым концертом: это помогало ему чувствовать себя на сцене более раскованно. Даже местная пресса не удержалась от ироничного комментария о внешнем виде восходящих звезд городка. «Они могли бы добиться больших успехов, если бы кто-нибудь показал им дорогу к приличному портному», – писала базилдонская газета Evening Echo.

Однако с точки зрения музыки эта группа, которой было всего несколько месяцев от роду, могла предложить что-то поинтереснее типичных модных штучек. Трое музыкантов быстро нашли идеальное распределение ролей: такое, чтобы музыка Depeche Mode не казалась безжизненной, но и не утопала в хаосе. За мелодии, как правило, отвечал Гор. Кларк быстро почувствовал, что идеи Гора значительно улучшают его собственные песни. Уже тогда частью сет-листа стал ранний шедевр Кларка Photographic, который Гор превратил из мрачноватой композиции в поп-песню, добавив второй голос и мелодию в куплете. Попало в сет-лист и произведение самого Гора Big Muff. Эта инструментальная композиция с ее извилистой мелодией балансировала где-то между научно-фантастической музыкой и футуристическими фанфарами. Интересно само название этого произведения, ведь Big Muff – это не что иное, как название устройства, от которого Гор и Depeche Mode отказались с самого начала своей карьеры. С его помощью создавался эффект дисторшн, который Pink Floyd или Карлос Сантана сделали обязательной частью арсенала амбициозных рок-гитаристов семидесятых.

В остальном Гор был довольно пассивен. За важными событиями в жизни группы, которые последовали в конце 1980 года, он следил со стороны. В это время Кларк и Гаан посещали офисы различных звукозаписывающих компаний для продвижения первой демозаписи Depeche Mode. Поначалу их попытки не увенчались успехом. Даже Дэниел Миллер – молодой основатель лейбла Mute Records – во время первой встречи не проявил к записи никакого интереса. Все изменилось только тогда, когда Миллер увидел, как Depeche Mode играют на разогреве у Fad Gadget, которого он продюсировал. Концерт состоялся в ноябре в Bridgehouse в Кеннинг Таун в восточной части Лондона. Depeche Mode, должно быть, были очень хороши, потому как после концерта они получили сразу два предложения. Одно – от 18-летнего энтузиаста Стево Пирса, который хотел подписать контракт с авангардистами электро-поп-волны, или, как он их сам называл, «футуристами», от имени своего лейбла Some Bizzare. Другое – от Дэниела Миллера, который позже оправдывался за то, что не дал Depeche Mode шанса при первой встрече, ссылаясь на свое плохое настроение в тот день.

Стоимость Depeche Mode на музыкальном рынке резко выросла всего за несколько недель. В интервью британскому музыкальному журналу Uncut в 2001 году Гор вспоминал о «немыслимых суммах», которые им предлагали. Охотился за Depeche Mode и Марк Дин. «Затем он пошел дальше и подписал контракт с Wham! – и это было фиаско. Я уверен, что если бы мы подписали контракт с одним из крупных лейблов, сегодня нас бы не существовало. Мы вылетели бы из шоу-бизнеса после второго или третьего альбома. Вместо того чтобы надеяться на быстрый заработок или поддаться соблазну и принять предложение Стево Пирса подписать контракт сразу на несколько альбомов, Depeche Mode предпочли Дэниела Миллера и Mute. Хотя он и предлагал им выпуск только одного сингла. «В то время мы были большими поклонниками Mute, – вспоминал Гор спустя годы, – поэтому для нас было очень важно выступать на разогреве у Fad Gadget. А встретить Дэниела и прямо там получить предложение о заключении контракта было для нас чем-то из области фантастики».

Однако Стево Пирс тоже не ушел с пустыми руками. Еще не успев сориентироваться в новой ситуации, и Гор, и другие участники группы не смогли полностью отказать Пирсу. Они согласились внести свой вклад в запланированный им сборник Some Bizzare Album. Выбор пал на композицию Кларка Photographic, но не в оригинальном ее варианте, а в аранжировке Гора. Именно эта версия, вошедшая в Some Bizzare Album, стала самой первой студийной работой Depeche Mode. Вскоре после этого группа записала сингл Dreaming Of Me для Mute. Здесь сработала та же формула: музыка Кларка и вокал Гаана, составляющие основу композиции, сочетались с мелодичными узорами Гора и его бэк-вокалом, который британский журнал Sounds с отсылкой к традиционным американским группам назвал «чем-то в духе парикмахерских квартетов». Именно это сочетание сделало песню первым скромным хитом Depeche Mode в феврале 1981 года.

Сначала сингл продавался медленно, затем все лучше и лучше и, наконец, через несколько недель достиг 57-го места в британских чартах. Это был не только выдающийся успех для независимого лейбла. Это означало присоединение Depeche Mode к вселенной поп-музыки.

В это время в жизни Гора, который по будням все еще оставался банковским клерком, стали появляться вещи, сбивающее его с толку. Например, наркотики. Кларк позже признается в регулярном употреблении спидов, которые «делают все, что с нами происходит, более захватывающим». Но Гор держался на расстоянии как от этих, так и от других меняющих сознание запрещенных веществ: «Я знал о наркотиках, но настроен был категорически против. Если я оказывался рядом с кем-то, кто принимал наркотики, то сразу уходил. Я не хотел иметь с этим ничего общего. Тогда это был для меня вопрос морали. Возможно, страх тоже сыграл свою роль». Осторожность Гора была заметна и в первых значительных интервью, которые теперь нередко приходилось давать участникам группы. Самое распространенное прилагательное, которое встречалось в описании его персоны, было «тихий». Однажды в июне 1981 года Depeche Mode давали большое интервью журналу Sounds. Где-то в середине интервью Флетчер вдруг заметил, что Гор не сказал еще ни одного слова. Тогда Гор ответил: «Я оставлю это на потом, я все еще жду правильного вопроса».

Гор все еще не чувствовал себя полноправной частью этого поп-мира. В этом хаосе ему не хватало надежности. Попадание в британские чарты было, конечно же, приятной вещью. Но настоящую уверенность ему приносила регулярная зарплата в NatWest, тем более что попадание сингла в чарты его не озолотило. Кларк как автор песен получил долю от прибыли, а Гору и двум другим участникам группы досталось только 100 фунтов стерлингов, которые быстро ушли за барной стойкой в счет нескольких бутылок пива. Гору не хватало запала, даже когда Depeche Mode вернулись в студию в мае 1981 года, чтобы записать новые композиции для второго сингла. Его гораздо больше интересовали видеоигры, чем новые песни. Позже он и вовсе объявил себя «заядлым геймером» и «седьмым среди лучших игроков в мире». Шеф лейбла Миллер вспоминал потом, как Гор и Флетчер пришли в студию вечером прямо после работы, с пакетом из заведения быстрого питания: «Мартин спросил нас: “Я должен снова что-то играть сегодня? О’кей, погнали”. Он пришел и ровно за пять минут своей игрой буквально вдохнул жизнь в композиции. Было очевидно, что он очень музыкален.

Я помню, как он тогда стоял у своего синтезатора, держа в одной руке китайский фастфуд, а другой играя мелодию. По-моему, единственное, чего он тогда действительно хотел, так это спокойно поесть».

Для молодой группы, которая только-только начинает записывать свои первые песни, Depeche Mode уделяли поразительно мало внимания самому главному: песням. Оглядываясь назад, Гор признавался, что ему сложно было понять значение текстов Кларка: «Зачастую даже грамматика была загадкой, что уж говорить о смысле». Впрочем, Гор был бы последним, кого это интересовало. Тем не менее именно в это время он сам пишет песню, названием которой стала кодовая фраза японских летчиков, означавшая успех операции по нападению на американскую военно-морскую базу в Пёрл-Харборе. Это песня Tora! Tora! Tora!. И хотя в ней есть что-то таинственное, текст ее весьма прозрачен: «I had a nightmare only yesterday / You played a skeleton / You took my love then died that day / I played an American». Можно бы было предположить, что Гор хотел создать альтернативу довольно легкому синти-попу Кларка. Но сам автор видел это в ином свете. В 2001 году в интервью британскому музыкальному журналу Uncut Гор скажет: «Тогда я вообще не считал песни, которые писал, своими. Все, что я пытался сделать как автор, – это приспособиться к тому, что в то время делал Винс».

Поразительное безразличие Гора к взлету Depeche Mode закончилось только тогда, когда группа выпустила второй сингл, New Life, в середине июня 1981 года. Песня поднялась до 11-го места в британских чартах – и Гора потихоньку осенило, что это гораздо больше, чем просто хобби. Тур-менеджер группы и их близкий друг Дэрил Бамонт вспоминает разговор между Гором и Миллером вскоре после того, как New Life едва не попала в священную десятку лучших: «Мартин спросил Дэниела: “Неужели нам и правда придется бросить работу?” И Дэниел ответил: “Да, думаю, впредь о вас есть кому позаботиться». Гор уволился, то же самое сделал и Флетчер. А уже в июле 1981 года молодежный музыкальный журнал Smash Hits в статье с обложки писал: «За последние несколько месяцев они отказались от всего, что мешало бы им в любое время оставаться Depeche Mode». Теперь Гор все чаще выходил на сцену в костюме и галстуке. Преимущества были очевидны: не нужно было пересыпать нафталином свои старые деловые костюмы банковского служащего, а образ определенно был самым удачным за все время его поисков индивидуального стиля.

В том же месяце группа впервые стала гостем на Top Of The Pops, самом известном музыкальном телешоу Великобритании. Тогда это шоу было вовсе не детским цирком, а грандиозным событием. Здесь выступали все: The Beatles, Дэвид Боуи, Roxy Music. А теперь стоял Гор рядом со своим синтезатором и ужасно нервничал. «Помню, я не мог заснуть в ночь перед съемкой, – рассказывал он позже. – Сегодня это, наверное, кажется смешным, но тогда мы были очень молоды, а это было топовое шоу, на котором мы выросли». У Depeche Mode тогда были проблемы со сценическим перформансом. Гаан, будучи вокалистом, исполнял странные с сегодняшней точки зрения, но тогда модные танцы, а Гор стоял в стороне и не до конца понимал, что ему делать за своим синтезатором. Летом 1981 года он поделился с газетой New Musical Express одной интересной идеей, возникшей в самом начале: «Мы хотели проложить по сцене рельсы и встать на платформы, чтобы двигаться по рельсам из стороны в сторону, самим не совершая никаких движений».

После выхода двух синглов наконец пришло время первого альбома. Depeche Mode начали работу над ним в июне 1981 года, и не было никаких сомнений в том, что песни Гора Big Muff и Tora! Тора! Tora! найдут свое место на грампластинке. Группа играла их на концертах больше года, да и Кларк не возражал. На этой долгоиграющей пластинке также состоялся дебют Гора в качестве вокалиста: в конце концов, группа все же решила сделать из изначально инструментальной Any Second Now вокальную композицию, и Гор взял на себя эту работу. В сентябре 1981 года предвестником пластинки вышел третий сингл группы Just Can’t Get Enough. Depeche Mode впервые почувствовали встречный ветер. Некоторые критики сочли эту «пружинящую» поп-песню слишком банальной, даже детской. Тогда же появились и первые сомнения: так ли хорош чистый синти-поп. Похоже, авторы рок-н-ролльных статей скучали в своих редакциях по гитарам. Все это сподвигло Гора в ноябре 1981 года четко обозначить свою позицию в беседе с журналом Sounds: «Рок-музыканты говорят, что невозможно выразить себя с помощью синтезатора. Они все обвиняют электронную музыку в “отсутствии души”. Но какой смысл вновь и вновь долбить по гитарам? В хеви-метал вообще все риффы почти одинаковые».

Осенью 1981 года альбом был закончен и получил название Speak & Spell по названию популярной электронной игрушки, синтезирующей речь. Теперь группе впервые предстояло заняться масштабной промоутерской работой: короткий тур по Европе, бесчисленные интервью и фотосессии. Depeche Mode передавали из рук в руки, и зачастую всех интересовала не столько их музыка и песни, сколько веянья моды и дух времени. Имидж группы изменился: из пионеров инновационного синти-попа они превратились в электронный балблгам-поп для подростов. Just Can’t Get Enough заменила Photographic в качестве основного произведения. Изменения произошли и в структуре группы: пока Гор все больше и больше привыкал к образу жизни поп-музыканта, Кларк стремился уйти в тень. Движущая сила всего происходящего в эти месяцы была ему совершенно чужда. Ему не нравилось, что пресса так сильно персонифицирует группу. Он почувствовал, что успех и анонимность несовместимы. И его беспокоило, что остальные в той или иной степени плыли по течению: Гаан наслаждался вниманием публики, а Гор и Флетчер мирились со всем просто потому, что не любили бунтовать.

Кларк принял решение покинуть группу незадолго до выхода первого альбома. К тому моменту, как Depeche Mode после выхода Speak & Spell смогли вернуться к работе над новыми записям, они внезапно остались без автора песен. Без того, кто двигал группу с момента ее появления. Без человека, который обеспечил им возможность играть концерты и подписать контракт с фирмой звукозаписи. Для 99 процентов всех групп в истории рок- и поп-музыки такая потеря была бы фатальной. Но Depeche Mode решили двигаться дальше. И теперь все – и Гаан, и Флетчер, и даже босс Mute Миллер – возлагали свои надежды на человека, который несколько недель назад во время записи своей музыки уплетал китайский фастфуд. А что же Гор? Он отреагировал в своем стиле: молча продолжил двигаться вместе с ними дальше. Просто потому, что говорить «нет» не в его правилах.

Наконец-то новые приключения

Панк привносит яркие краски в серую Англию семидесятых, а Мартин Гор извлекает из этого выгоду

Англичан сложно назвать оптимистичной нацией. Подчас они готовы сболтнуть лишнего, а иногда и зло подшутить. Люди, живущие между Ньюкаслом и Дувром, точно знают, что их страна отнюдь не самое благословенное место на земле. Одна погода здесь чего стоит. Англичане всегда найдут повод пожаловаться на Бога и на мир. Точно так же, как всегда найдут повод с кем-нибудь где-нибудь выпить. Однако в середине семидесятых настроения в Англии были особенно мрачные. Экономика застряла в рецессии. У власти находится лейбористская партия, а социал-демократы хотят снизить заработную плату, поскольку это единственный знакомый им способ решения проблем. Уровень безработицы стремится к показателям времен Второй мировой войны. Британский поп-журналист и панк-хроникер Джон Сэвидж 2 декабря 1975 года напишет в своем дневнике: «Пригород Лондона: стерильность, цинизм и скука на грани насилия. Зарождение ответной реакции ультраправых экстремистов. Да пошел к черту Лондон с его тупостью, англичане с их вечным нытьем и эта погода с ее холодом и мрачностью».

Здравствуй, грусть! Прекрасная Британия появилась только годы спустя. Бернард Самнер из New Order, детство которого прошло в Манчестере, говорил, что первое дерево он увидел только в девять лет. Неудивительно, ведь на промышленном севере даже серый кажется еще серее. В Англии середины семидесятых подростки хватались за гитару не от избытка жизненной энергии. Ими двигала скорее фрустрация и острая необходимость хоть как-то справиться со скукой. С точки зрения истории британской поп-музыки почти апокалиптическая середина семидесятых – второй по значимости период. Ему предшествовало британское вторжение шестидесятых с The Beatles и Rolling Stones. Однако после 1975 года эта музыка стала терять свои позиции. Старые бит-музыканты, которые не могли передать свое наследие последователям, потому как просто их не имели, с обрюзгшими животами и редеющими волосами выступали на сценах небольших пабов.

Эта посредственная «игра на волынке» получила название паб-рок. Ни намека на инновации, ни стремления к бунту.

А что же британская молодежь? Она по-прежнему ходила в пабы, потому что в Англии просто не было другого места, чтобы выпить. А уж в Базилдоне и подавно. В типичные питейные заведения этого небольшого городка тянуло и Мартина Гора. Как только появлялась возможность, он слушал непринужденную игру паб-рокеров, беззастенчиво грабивших привычный репертуар шестидесятых, и песни из музыкального автомата, непременно оказывавшегося поблизости. Ему нравилось то, что он слышал. Его симпатия к традиционной рок-музыке не позволяла ему ругать пабный мейнстрим за отсутствие вкуса. Его первая группа Norman & The Worms, по сути, и была немного усовершенствованным вариантом такого паб-рока. Чтобы хоть немного понять, как до Базилдона дошли истошные вопли Джона Сэвиджа, посылающего из Лондона всю британскую нацию к черту, нам придется ненадолго покинуть Гора.

Остановка номер один: Челси, Лондон. Здесь в стремлении предложить английской молодежи что-то поинтереснее динозавров прог-рока и паразитов паб-рока дизайнер и продюсер Малкольм Макларен создает группу Sex Pistols. Свои соображения по этому поводу он изложил в 1977 году музыкальному журналу Sounds: «Я хочу по-настоящему взволновать подростков, дать им группу, несущую хоть немного содержания и ценности. Я хочу наполнить их жизнь духом приключений и показать им, что они могут говорить то, что думают. Это единственная суть рок-н-ролла». Насчет содержания и ценности можно, конечно, долго спорить, а вот с духом приключений и уверенностью в себе Макларен попал в точку. Эпоха мрачных настроений в Англии порождает панк-рок – музыкальное направление, которое определило поп-культуру страны на многие годы. Sex Pistols предаются веселью, попирая все английские традиции. Анархисты, антимонархисты, антикапиталисты, антихристы – из всех английских святынь они не тронули разве что спорт: во всяком случае, песен Sex Pistols о ненависти к футболу, крикету или «Уимблдону» не существует.