Читать онлайн Знак Зодиака Змееносец бесплатно

Пролог

Первый снег медленно ложился на сухую, подмерзшую за ночь землю. Было абсолютно безветренно, и потому крупные белые снежинки, плавно и величественно опускаясь на плечи милиционерам, придавали их погонам какой-то несерьезный детский вид.

А блюстителей закона по округе было немало. С оружием наизготовку они взяли в плотное кольцо старенькую, покосившуюся на бок избу на окраине небольшого поселка.

«Пушистые погоны…» – нервно усмехнулся про себя седовласый полковник со строгим лицом.

В одной руке он крепко сжимал большой светло-серый громкоговоритель, а пальцами другой нервно отбивал такт по металлической крыше милицейской «Волги».

«Все, дальше ждать бессмысленно. Надо начинать захват… Но как же она?!.. Что будет с ней?!..» – с ноткой отчаяния мелькнула мысль в его голове.

Повернувшись к стоящему рядом командиру группы захвата ОМОНа, он уже было приоткрыл рот, собираясь отдать приказ, как вдруг в глубине дома грохнул оружейный выстрел. А вслед за ним раздался душераздирающий женский крик.

«Все, не успели!..» – полковник ощутил, как все внутри похолодело.

Однако он ошибся. Внезапно дверь избы отворилась, из нее повалил густой дым, и на пороге показалась светловолосая женщина в милицейской форме в звании майора. Ее белое как мел лицо, служебный китель, форменная рубашка и даже юбка – все было обагрено брызгами крови. И хотя картина, открывшаяся взору милиционеров, была, несомненно, жутковата, но куда более пугающе это выглядело на фоне выступающего вперед округлого живота.

Вне всяких сомнений, она была беременна. Было хорошо заметно, как осторожно одной рукой женщина-майор прикрывает свой живот, словно пытаясь уберечь от опасности растущую в нем новую жизнь, а другой сжимает небольшой прямоугольный предмет черного цвета.

Быстро махнув рукой в сторону вооруженных людей, она вытянула ее перед собой, запрещая им приближаться к ней.

Повисла звенящая тишина.

Группа захвата была готова в любую секунду сорваться с места и броситься на штурм деревенской избы, однако команды к действию по-прежнему не поступало.

На негнущихся ногах, словно механическая игрушка, заложница с трудом доковыляла до застывших в напряжении милиционеров.

Не говоря ни слова, она подошла к седовласому полковнику и бессмысленным остекленевшим взглядом посмотрела тому в глаза. Создавалось впечатление, что мысли и чувства ее полностью покинули.

«Господи, да у нее же шок!» – мгновенно сообразил милицейский начальник и, кивнув головой в сторону стоящей невдалеке машины скорой помощи, громко распорядился пригласить врача.

– Сергей Сергеевич, не надо… я в порядке… Мы ошибались… убивал не он и… не она. Это…

Закончить фразу она не успела, поскольку в глубине дома раздался громкий хлопок.

Бах!!!

Зазвенели разбитые стекла, а вслед за этим всполох желто-оранжевого пламени с шумом вырвался наружу сквозь оконные проемы. За считанные секунды огонь охватил бревенчатое строение, превратив его в огромный пылающий факел.

Жар нарастал с каждой секундой и вскоре он стал настолько силен, что все невольно отступили на несколько шагов назад. Необычная скорость распространения огня и неестественная яркость пламени создавали впечатление, что дом насквозь пропитан каким-то особым горючим веществом. Как выяснилось позднее, в своем предположении милиционеры оказались недалеки от истины.

Меж тем, уединившись, женщина-майор и полковник продолжили прерванный разговор.

– Похоже, у нас осталось лишь одно доказательство всего этого безумия, – ровным голосом произнесла она и протянула полковнику руку с зажатым в ней таинственным предметом.

Это оказалась обыкновенная видеокассета, на торцевой стороне которой крупными буквами были аккуратно написанные три слова: «Знак Зодиака Змееносец».

Глава 1

За восемь месяцев до этого. Март, 1996 год, город Орел, Россия.

Пацаны – они и есть пацаны. Едва закончилась третья четверть, как Вовка первым делом забросил школьный рюкзак подальше в кладовку и с трепетом и волнением достал оттуда… телескопическую удочку. И не беда, что лед на речках сошел совсем недавно, а вода после весеннего паводка не успела до конца просветлеть. Главное, что теперь можно было отправляться на самый любимый, летний вариант рыбалки.

«В конце концов, нужно пользоваться моментом, раз уж выдалась такая ранняя весна», – заключил рассудительный Вовка. И тут же отправился в гости к приятелю по имени Витек, жившему с ним на одной лестничной площадке, в квартире напротив.

Детально обсудив предстоящий выезд на водоем, друзья определились с местом, где откроют очередной сезон рыбалки. Выбор на этот раз пал на небольшую речку под названием Цон – там по ранней весне всегда хорошо ловилась разнообразная «белая» рыба. А чтобы отвести душу как следует, ребята решили, что на рыбалку поедут с ночевкой на даче у Витькиных родителей. К тому же дача располагалась всего в каких-то трех-четырех километрах от заветной речушки.

Стоило бы отметить, что заботливый Витькин дед давным-давно установил для домочадцев на даче чугунную печку-буржуйку. Худо-бедно, но за вечер видавшая виды печурка вполне прилично прогревала небольшую комнатку первого этажа. А потому, несмотря на раннюю весну, ребята совершенно не боялись замерзнуть ночью.

Сказано – сделано. Приняв окончательное решение, друзья рьяно взялись за подготовку к рыбалке. Ребята они были уже довольно взрослые и самостоятельные: Вовке вот-вот должно было исполниться тринадцать, а Витьке шло к пятнадцати. К тому же оба активно занимались спортом и оттого выглядели заметно старше своего возраста.

На следующий день юные рыболовы уже были на реке. Жаль, правда, что темнело пока еще рановато – стоял конец марта, двадцать четвертое число. Поэтому, едва солнце зашло за кромку видневшегося невдалеке леска, а над рекой поплыла сизая дымка, поплавки на удочках мгновенно перестали быть различимы на поверхности воды.

Посетовав на короткий световой день, собрав снасти, счастливые и довольные друзья торопливо зашагали через заливной луг по направлению к дачному поселку. Они отлично помнили, что прежде чем там оказаться, им требовалось пересечь железную дорогу и лесополосу вдоль нее. А сделать это по темноте, в промозглом сумраке мартовского вечера – было то еще удовольствие.

Однако эта часть пути прошла без приключений. И как только знакомая тропинка нырнула в прогалок между деревьями, ведущий к дачному поселку, их сразу же немного отпустило.

Бодро шагая по дорожке вдоль зарослей ольхи, друзья принялись болтать о всякой ерунде. И, естественно, пугать друг друга всевозможными страшилками. Куда ж без этого!

Атмосфера страха планомерно нагнеталась с каждой минутой и в какой-то момент, сами того не заметив, они стали побаиваться собственных рассказов. Разговор постепенно угас и вот уже с минуту ребята шли в абсолютной тишине.

И тут, как назло, неугомонному Вовке припомнился ужастик про жуткого демона, который он недавно смотрел на видеоплеере. По сюжету фильма потусторонний монстр появлялся в полночь на пустынной дороге в облике человека в черной одежде и, подкарауливая случайных путников, жестоко убивал их, пожирая внутренности.

«Вот я нагоню-то сейчас на Витьку жути», – уже предвкушая эффект от своего рассказа, заранее обрадовался он.

– Слушай, Вить… – только и успел произнести Вовка и умолк на полуслове.

Откуда-то из кустов, шумно топая тяжелыми ботинками, на тропинку вышел какой-то человек. Это произошло столь быстро и неожиданно для обеих сторон, что и незнакомец, и мальчишки едва не столкнулись лбами друг с другом.

Пытаясь разглядеть, кто перед ним оказался, незнакомец уставился на ребят сквозь толстые линзы роговых очков.

Уже привыкшие к темноте глаза позволили Вовке хорошенько рассмотреть чужака. На вид это был худощавый мужчина неопределенного возраста, чуть выше среднего роста, с густой черной бородой и усами, но самое главное – облаченный во все черное.

«Черный человек!.. Демон!» – не на шутку встревожился Вовка, сразу же вспомнив про фильм, который хотел рассказать другу.

И действительно, все предметы гардероба незнакомца имели единую зловещую цветовую гамму. Черный удлиненный осенний плащ, черная широкополая шляпа, черные брюки, заправленные в высокие черные ботинки, в руке черный зонт-трость…

Хотя, по правде сказать, была ли его одежда на самом деле черного цвета – судить представлялось довольно сложно. Безлунный мартовский вечер не оставлял большого выбора. В любом случае мрачный путник вызывал у подростков всепоглощающее чувство животного страха.

Перепуганные до смерти, прижавшись плечом к плечу, Вовка и Витек не знали, как поступить. Идти дальше по тропинке, сделав вид, что ничего не произошло… или… на всех парах мчаться прочь из этого места!

От страха друзья будто онемели, а у Вовки и вовсе, зуб на зуб не попадал.

Черный человек тем временем продолжал с интересом рассматривать юных рыболовов. К нарастающему ужасу мальчишек при этом он как-то быстро шевелил губами, тихо бормоча какие-то слова – словно что-то подсчитывал – одновременно шумно и возбужденно сопя.

Сколько так могло длиться это противостояние – сказать сложно, но в какой-то момент незнакомец перестал шептать и, нервно облизав губы, расплылся в широкой улыбке. Вот только улыбка эта скорее напоминала оскал свирепого хищника за миг перед нападением.

Вовка откровенно сдрейфил. Он ощутил, как ладони стали мокрые от пота, а ноги противно задрожали. Ему казалось, еще чуть-чуть, и они вообще перестанут его держать. Однако напряжение момента разрядил уверенный голос друга. Обращаясь к другу, Витек намеренно добавил в тембр баска:

– Вов, слушай, а может, когда вернемся на дачу, потренируемся?.. Удары отработаем, уходы… Дед же сказал, что к нашему приходу смастерит «грушу» и повесит ее в сарае.

Пусть Вовка и не ожидал от приятеля подобного хода мысли, однако, быстро сообразил, что задумал его старший товарищ.

– Слушай, классная мысль! – собравшись с духом, смело заявил он. – Тренер же сказал на каникулах не прохлаждаться, а готовиться к соревнованиям.

– Ага, – подтвердил Витек.

И оба, синхронно развернувшись спиной к незнакомцу, двинулись по тропинке дальше. Правда, не забывая при этом безотрывно следить боковым зрением за подозрительным типом «в черном». А друг нападет?

Незнакомец нападать явно не собирался. Он оставался на месте, лишь молча провожая ребят странным взглядом. Но едва они отошли на десяток шагов, «черный» вышел из спячки, огляделся по сторонам и, сделав шаг в кусты, растворился в темноте, словно его здесь никогда и не было.

«Фуух… пронесло, – с облегчением подумал Вовка, как только они отошли на приличное расстояние. – Не, пожалуй, надо меньше ужастиков на ночь смотреть, а то потом всякое мерещится…»

– Витек, ты как?

– Нормально.

Переглянувшись, друзья покрепче сжали удочки и, не сговариваясь, прибавили шагу.

Правда, вскоре возникло одно «но». Едва они оказались на территории садоводческого товарищества, обоим одновременно жутко «придавило по-маленькому». Понимая, что до конечной цели уже близко, не сговариваясь, мальчишки свернули к ближайшему забору.

***

В округе стояла практически мертвая тишина, нарушаемая лишь одиноким собачьим лаем, глухим тарахтением где-то вдали легкового автомобиля и… журчанием двух ручейков. Что, собственно, было не удивительно, поскольку в это время года все садоводческое товарищество традиционно пустовало. Ранняя весна даже у самых рьяных дачников вносила коррективы в трудовые планы: большинство из них по причине холодов просто физически не были способны круглогодично проживать на своих фазендах.

Однако на этот раз все оказалось иначе. В окне одноэтажного домика, метрах так в ста на противоположной стороне улицы от того места, где друзья решили «отлить», горел неяркий свет. Этот признак цивилизации одновременно и обрадовал, и успокоил ребят, поскольку недвусмысленно указывал на присутствие поблизости взрослых.

И все же, факт присутствия подействовал на них самым парадоксальным образом, тут же вызвав приступ нездорового любопытства. Вероятно, перенесенный испуг поспособствовал выбросу в кровь приличной дозы адреналина, тем самым побудив разгоряченные юные умы отправиться на поиски приключений. Причем на Вовку это подействовало, видимо, сильнее.

– Витек, слушай, у меня есть прикольная идея! Давай заглянем вон в тот дом и узнаем, кто там живет и что делает?.. Ведь интересно же, кто, кроме нас, решил заночевать в конце марта на даче в такую холодрыгу? – выдвинул неожиданное предложение сорванец.

– Ты что, на всю голову больной?.. Чтобы в окно заглянуть, нам придется сначала через забор перелезать, затем по чужому участку пробираться… А вдруг нас застукают и решат, что мы с тобой дачные воришки?.. Представляешь, как нам тогда от родителей влетит?.. Не… что-то мне не охота, – пошел на попятную Витек.

– Трусишь?.. Ну как хочешь, тогда я один пойду. А че бояться?.. Никто не узнает. Давай, сделаем так: я – на разведку, а ты – стой на шухере около калитки, – не на шутку расхрабрился младший из друзей.

Отдав приятелю на хранение удочку и рюкзак, то и дело оглядываясь по сторонам, Вовка осторожно направился в сторону заинтересовавшей его дачи. Ловко перемахнув через невысокий деревянный штакетник и стараясь не ступать на вымощенную битым кирпичом дорожку, он как можно тише подкрался к домику.

Добравшись до двери, он прислонил к ней ухо и прислушался: внутри было тихо. Немного осмелев, Вовка спустился с крыльца, шагнул к окну и осторожно заглянул внутрь, благо оно было не зашторено.

На первый взгляд комната была пуста. Сквозь запыленное оконное стекло, в тусклом свете единственной потолочной лампочки с трудом просматривалась небогатая дачная обстановка. Около окна стоял «столетний» кухонный стол с придвинутыми к нему двумя деревянными венскими стульями, чуть дальше – облезлое кресло с деревянными подлокотниками и допотопный буфет с посудой. Рядом с ним раскорячился в разложенном состоянии продавленный диван-книжка. На светло-сером пятне скомканной простыни взгромоздились две бесформенные подушки и горка из цветастого стеганого одеяла. Около дивана валялась разброшенная мужская одежда.

Зато на столе просматривались все признаки недавнего банкета: раскрытая коробка шоколадных конфет фабрики «Красный Октябрь» – Вовка такие очень любил, а потому признал их сразу, – две пустые бутылки из-под «Советского» шампанского и, как это ни странно, всего один стеклянный фужер.

На самом краю стола располагался импровизированный подсвечник из обрезанной до половины пластиковой «полторашки», откуда торчала зачем-то наклоненная в сторону толстая парафиновая свеча. При этом внутри импровизированного подсвечника отчетливо просматривался уровень какой-то жидкости.

«Может, воды в подсвечник налили, чтоб не загорелось?.. Но, все равно, так и до пожара не долго… Чего свеча-то на бок так наклонена?..» – искренне удивился беспечности хозяев Вовка.

Он собрался уже было ретироваться, но его внимание привлекла странная вспышка, отчего пламя разгорелось в разы сильнее.

Вовка заворожено уставился на свечу, пытаясь понять, что же с ней не так. И вскоре понял причину сего странного феномена. Вплотную к свече прилегал, обвивая ее по спирали, скрученный из бумаги фитиль. Нижняя часть его уходила в жидкость, налитую в бутылку, отчего он выглядел рыхлым и набухшим.

«Что за чудеса?!.. Странная конструкция…» – только и успел подумать юный разведчик, как в этот момент огонь добежал до бумажного фитиля.

Пых!

Пламя ярко вспыхнуло вутри импровизированного подсвечника. Секунда, и стол озарился еще более мощной вспышкой сине-зеленого пламени. Края пластикового подсвечника стали плавиться, и через образовавшиеся прорехи наружу потекли огненные ручейки. Вначале они залили кухонный стол, а затем огненным дождиком закапали на пол, быстро превращаясь в маленькие пылающие лужицы, сливающиеся между собой.

Оторопевший от увиденного Вовка замер на месте. Не зная, что ему предпринять, он заметался около окна. И тут его взгляд скользнул вглубь дома.

– Аааа! – вскрикнул он.

От увиденного мурашки побежали по спине подростка. Огонь все ближе и ближе подбирался к резиновому шлангу газового баллона.

«Ща рванет!» – подумал он, но зачем-то еще сильнее прильнул к стеклу.

Его взгляд бессмысленно заметался по комнате. От волнения Вовка даже привстал на цыпочки, чтобы лучше разглядеть происходящее.

Он уже собирался крикнуть: «Пожар!», как вдруг разглядел человека, лежащего голым, ничком на полу в углу комнаты. Поскольку столешница частично перекрывала обзор, с того места, где он стоял, рассмотреть хозяина дачи не представлялось никакой возможности.

Забыв о всякой осторожности, ведомый одной лишь мыслью о спасении человека, Вовка смело ринулся к входной двери. Схватив ручку, он с силой потянул ее на себя, но открыть так и не успел.

Бах!!!

Раздался громкий хлопок, и в дверь с силой ударило изнутри.

Вовку спасло лишь то, что та открывалась наружу. Отброшенный ударной волной на пару метров, он угодил прямиком на рыхлую огородную землю.

Пару секунд оглушенный подросток ощущал себя парящим в невесомости. Но вскоре чернота перед глазами сменялась яркими зелеными вспышками, в ушах зазвенело, а голова, гудя на все лады, стучала болью при каждом ударе сердца.

Прошла минута, затем другая, которые Вовке показались вечностью. И постепенно мир принял свои очертания. Правда, перед глазами все еще оставалось блеклое желтое пятно.

Еще до конца не осознавая, свидетелем чего он стал, Вовка поднялся на ноги и уставился на пылающий дом. Огонь тем временем уже безжалостно пожирал деревянное строение вместе с его хозяином.

– Беги, беги!.. – эхом отозвались в ушах, доносившиеся откуда-то из-за забора, истошные крики приятеля.

Витек орал как бешенный, одновременно с криком маша, как крыльями, зажатыми в руках удочками.

Словно в замедленном кино Вовка повернул голову в сторону друга и… в ту же секунду в голове щелкнул невидимый тумблер. Подскочив на месте, как ужаленный, с ополоумевшим от страха взглядом и что-то несвязно крича другу, Вовка кинулся прочь от горящего дома.

«Что…что это было?!..» – как заезженная пластинка, с бешеной скоростью крутилась у него в голове одна и та же мысль.

Как заправский спринтер он с разбега перемахнул через штакетник и, не останавливаясь ни на секунду, пулей промчался мимо опешившего товарища. Он несся по темноте переулка к единственной, казавшейся ему верной цели – в сторону домика Витькиных родителей.

– Стой! Стой! Меня подожди!.. – раздались позади него крики приятеля, но Вовка его словно не слышал. Страх, что гнал его вперед, был просто ужасающ.

Видя, что дело швах, Витек матюгнулся, забросил за спину оба рюкзака и с удочками наперевес помчался вслед за быстро удаляющимся приятелем.

Минут через пятнадцать минут они уже сидели на дачной кухне. Вовка с трясущимися руками пытался пить из кружки горячий чай, а Витек, как нахохлившийся воробей, сидел рядом, не зная, что делать дальше. Так длилось еще какое-то время, после чего, внезапно выйдя из забытья, Вовка испуганно взглянул на друга и с неподдельным страхом заявил:

– Вить, честное слово, это не я пожар устроил! Там на столе свечка стояла, это она упала и дом подожгла. А еще там на полу мужик голый лежал… Он теперь, наверное, сгорел…

И уже с каким-то отчаянием в голосе, умоляюще обратился к другу:

– Вить, пожалуйста, давай никому не будем говорить, что мы там были! А?.. Все это очень странно и… страшно. Я боюсь…

– Давай, – охотно согласился Витек. – Только в любом случае нужно срочно вызвать пожарных. А то за ночь весь наш дачный поселок сгорит. Ты, Вов, давай, сиди здесь – пей чай, а я помчался!

– Нет! Ты что?! Я один ни за что не останусь! Я с тобой! – вскрикнул Вовка, испуганно тараща глаза на друга.

– А удочки.. С ними ведь быстро не побежишь… – пытался возразить Витек.

– Вить, какие, на фиг, удочки? Ты что, не догоняешь?! В том доме мужик сгорел!

– Да… ты прав, – согласился Витек. – Ну, тогда помчали.

Не сговариваясь, оба вскочили со своих мест и со всех ног бросились прочь из дома, благополучно позабыв про свои удочки.

Как оказалось, это было очень вовремя, поскольку, спустя пару минут, к калитке подошел встреченный ими ранее бородатый незнакомец в черной одежде. Озираясь по сторонам, он крадучись зашел на территорию дачного участка, шмыганул к домику и осторожно заглянул в окно. Не обнаружив никого в доме, неизвестный грязно выругался, покинул дачный участок и растаял в темноте проулка.

А спустя еще минут двадцать в садоводческое товарищество прибыла пожарная бригада. Правда, к тому моменту тушить уже было нечего: деревянный домик, где произошло странное возгорание, сгорел дотла. При осмотре пожарища был обнаружен обгоревший труп мужчины, а потому сразу же по рации был вызван наряд милиции.

Прибывшая следственно-оперативная группа проработала на месте почти до самого утра, однако все попытки милиционеров найти свидетелей происшествия оказались тщетны. Во всем садоводческом товариществе, кроме двоих несовершеннолетних рыболовов, никого больше не оказалось.

Мальчишки же отпирались, как могли. Оба клялись, что понятия не имеют, как все произошло. Дежурному следователю оставалось лишь поверить им на слово. К тому же пожарные подтвердили, что первоначальный очаг возгорания находился внутри помещения, а значит, подозревать мальчишек в поджоге не имело смысла.

Ночевали этой ночью друзья на даче. Когда милиция завершила их опрашивать, время перевалило далеко за полночь, и добираться до дома им в любом случае было уже не на чем.

***

На следующий день ребята проснулись лишь к обеду. На улице ярко светило солнышко и было не по-мартовски тепло. Вчерашние страхи стали понемногу забываться, а потому друзья все же решили сходить на рыбалку.

Их путь на речку вновь пролегал мимо злополучного дачного участка, где накануне ночью случился пожар. Только теперь они знали, что сгоревший в огне мужчина был местной знаменитостью – руководитель духового оркестра областной филармонии. Звали его Сергей Георгиевич Кулебаба. Так, по крайней мере, называли его между собой общавшиеся милиционеры.

Подойдя к пепелищу, друзья обнаружили, что деревянный забор-штакетник, огораживающий территорию участка со стороны улицы, полностью отсутствовал. По всей видимости, пожарные его выломали специально, чтобы иметь удобный доступ к очагу возгорания. Целым оставался лишь пролет, примыкавший к входной калитке. В этом месте на заборе была прибита жестяная пластина, на которой какой-то шутник-художник синей масляной краской изобразил смешное человеческое лицо и подписал: «Осторожно: слишком добрый хозяин! Зацелует до смерти!»

– Смешной, наверное, дядька был, – мрачно изрек Витек.

– Наверное… – с тревогой протянул Вовка.

От вчерашних воспоминаний у него снова повеяло холодком вдоль спины. Стараясь об этом не думать, он было собирался уже двинуться дальше, как вдруг его внимание привлекло кое-что еще.

– А это что цифры какие-то?.. Триста тридцать три… – еле слышно прошептал он.

– Смотри, Вить, пожарные, что ли, написали?.. – уже более уверенно обратился он к другу.

Витек с деловым видом потрогал краску, размазав ее между большим и указательным пальцами.

– Не, это не краска, – уверенно заявил он и поднес пальцы к носу. – Фу, да это же вроде кровь!..

Витек брезгливо вытер руку о штаны.

– Ладно, пошли. Итак, весь утренний клев проспали… – недовольно пробурчал он, не желая выказывать другу, что ему не по себе, оттого, что он трогал чью-то кровь.

Вовка вздохнул и послушно засеменил за приятелем.

Пока они добирались до реки, то благополучно обо всем забыли. Да и не хотели они больше ни о чем вспоминать, если честно…

Глава 2

За двадцать шесть лет до описываемых событий. 1970 год, город Орел, СССР.

Весна ворвалась в город внезапно и бурно. В последней декаде марта произошел резкий перепад с мороза на тепло, и все в природе пришло в движение. Ручьи зажурчали, птицы запели, а по ночам во дворах заорали любовные песни несносные коты. Что уж тогда говорить про молодых людей – на них весна подействовала еще более особым образом, превращая их эндорфинную систему головного мозга в клокочущий коктейль любовных эмоций.

Вот и у двух студентов исторического факультета Орловского педагогического института – Любы Кудряшовой и Алексея Галушки – фактор весны невольно спровоцировал бурный всплеск гормонов. Нет, конечно же, в этом не было ничего удивительного, поскольку молодые люди давно и открыто выражали друг другу чувства. Просто до этого влюбленные блюли некий негласный кодекс невинности, не позволяя себе никакой близости. Теперь же, с приходом весны, упрямая физиология помимо их воли день за днем, все больше и больше захватывала территории их моральных принципов.

Стоило бы отметить, что эти двое словно нашли друг друга, в своих взглядах сходясь практически во всем, особенно, что касалось вопросов брака и семьи. При этом оба в прямом смысле слова были повернуты на дохристианской истории Руси и обрядах бракосочетания. Люба и Алексей на полном серьезе считали, что первое соитие возможно только в особый день и в особом месте.

Вот поэтому именно сейчас, в канун ожидаемого ими дня весеннего равноденствия, влюбленные начали усердно готовиться к предстоящему выезду в «поле». Такое название студенты исторического факультета присваивали всем вылазкам на места археологических раскопок. И хотя долгожданная поездка вынуждала их пропустить обязательные субботние лекции в институте, эти двое, пребывая в эйфории от своей задумки, ничуть не тревожились о подобных мелочах. К тому же у Алексея было надежное прикрытие тыла. Его родители были действующими работниками местного обкома партии, а значит, о благополучном завершении учебы беспокоиться было нечего. Что же касалось его возлюбленной, то здесь ситуация была чуть сложнее. Отца у нее не было, а мать – простая сельская труженица, жила в соседней Брянской области в небольшом поселке. И все же Люба шла на риск, поскольку верила избраннику, который не раз ей клятвенно заверял, что в случае чего, поможет с решением любого вопроса.

В определенном смысле, конечно, парень лукавил, поскольку едва он заикнулся родителям о планах на скорую женитьбу, как тут же получил шквал гневных возмущений. Больше всего против невесты-простолюдинки выступала мать Алексея, которая втайне мечтала найти для сына подходящую партию из дочерей руководящего состава области.

Но сейчас, в преддверии задуманного, мнение матери Алексея волновало мало. Куда больше Галушку занимала подготовка к предстоящему походу. А запланировали они попасть в интереснейшее место Орловщины: в район раскопок древнего городища под названием Большая Слободка, что обнаружили лишь в конце пятидесятых годов в Шаблыкинском районе области.

Когда-то давно, еще в дохристианский период – где-то на рубеже IV-VII веков нашей эры – на правом берегу речки под названием Навля проживали племена, относящиеся к мощинской культуре. Эти древние славяне, ведя оседлый образ жизни, построили на берегу реки поселение-городище. Но что намного важнее, рядом с этим городищем располагался древнейший памятник славянской культуры – грунтовый могильник, который сам по себе являлся большой археологической редкостью для данной местности.

Студентам-историкам были хорошо известны нравы и обычаи этих славян, особенно обряд погребения. После трупосожжения на больших ритуальных кострах прах вместе с украшениями и остатками одежды покойных помещали в специальные глиняные сосуды, которые глубоко замуровывались в основание курганных могильников. А значит, предполагали они, где-то рядом обязательно должны были располагаться и древние капища.

Влюбленные рассуждали просто: «Раз эти места в древности были выбраны для столь значимых целей, значит, они обладают сакральной силой. Той самой, которая поможет сделать их первое любовное соитие особым, способствующим рождению одаренных детей».

Странные, конечно, были у них убеждения, но не нам об этом судить. Важнее то, что вскоре последовало за этими событиями.

***

Итак, наступило утро 21 марта 1970 года – день весеннего равноденствия, начало календарного года по древнеславянской традиции.

В двухместной брезентовой палатке «Памирка-2» было холодно и неуютно, но только не двоим влюбленным. Заранее утеплив основание любовного ложа лапами ельника, они комфортно переночевали в двуспальном зимнем мешке. К тому же романтика первой брачной ночи в «особом месте» с лихвой скрашивала любые походные неудобства.

С первыми солнечными лучами они проснулись. Настроение у обоих было прекрасным – еще бы, наконец-то состоялась долгожданная ночь любви! Весь мир им казался в розовом свете, и даже утренний мартовский холодок нисколько не смущал влюбленную парочку. Минута-другая объятий и, не удержавшись, они вновь погрузились в мир чувственных наслаждений.

Время потеряло счет, и только ближе к обеду, когда яркое весеннее солнышко уже хорошенько прогрело воздух, они соизволили выбраться наружу.

Насобирав валежника и наломав сухостоя, Алексей развел костер. Он установил походную треногу и повесив на нее закопченный алюминиевый чайник.

– Люба, посмотри у меня в рюкзаке чай со слонами. Попьем с тобой настоящего, индийского. Бате опять аж три пачки выдали.

– Ага, нашла, – отозвалась девушка.

Она знала, что у Алешкиных родителей сей дефицитный товар всегда водился в изобилии: сказывалось спецснабжение партийных работников.

Вскоре вода закипела, и Люба заварила ароматный черный чай. Сидя на поваленном стволе березы и попивая чаек вприкуску с сухарями и шоколадными конфетами, влюбленные принялись болтать о всякой ерунде. Они настолько увлеклись, что не заметили, как со стороны реки появилась седая морщинистая старуха в черном потрепанном одеянии.

Подтягивая при ходьбе правую ногу, бабка с трудом доковыляла до них и, встав у спинами, принялась сверлить студентов пристальным взглядом.

– Какие черти вас сюда принесли?! – громко и резко, даже не сказала, а каркнула она надтреснутым голосом. – Что за вертеп вы тут на могилах устроили?

От неожиданности молодые историки подскочили на месте. Причем Люба сделала это так неловко, что выплеснула себе на походные штаны горячий чай.

– Бабушка, ну зачем же вы так пугаете? Нехорошо как-то… Так и заикой можно остаться, или чаем захлебнуться, – попытался перевести испуг в шутку Алексей, поскольку по непонятной причине его охватил панический ужас.

– Тебе, дружок, это не грозит, – проскрипела как столетняя корабельная сосна бабка. – Тебя другая вода через две недели заберет. И не через чай, а через водку.

Этими словами она словно пригвоздила парня к месту. Изумленный такой наглостью Алексей даже приоткрыл рот, судорожно пытаясь подобрать в ответ подходящие слова. Однако старая карга не унималась. Смело шагнув к нему, она замерла и, как заправский гипнотизер, взглянула ему в глаза.

Алексей мгновенно сник, лишь тихо промычав себе под нос нелепое оправдание:

– Да я и не пью вовсе, бабушка…

Седовласую фурию его мнение, по всей видимости, абсолютно не интересовало. Посверлив его взглядом еще пару секунд, свое внимание она уже переключила на Любу. Всматриваясь в студентку подслеповатыми глазами, бабка стала быстро-быстро зашептать скороговоркой, одновременно завязывая узелки на взявшемся, словно из воздуха, пучке сухой травы. Внезапно она умолкла и ее глаза, блеснув белками, закатились вверх. Старуха запрокинула голову и, громко отрыгнув воздух, вынесла вердикт:

– А с тобой, девица, я даже разговаривать не желаю, – угрюмо засопела она, сведя к переносице седые редкие брови. – Ты по дурости своей столько бед натворишь… Свет мил не будет! Хотя, чего я тебе об этом толкую?.. Тебе все равно этого не понять…

Бабка поднесла ко рту пучок травы и снова что-то зашептала. После чего подошла к костру и бросила сплетенный венок в огонь. Трава вспыхнула как порох, мгновенно превратившись в серый пепел.

– Короче, блудники, уходите отседа прочь! Не про вас это святое место, наследники Содома и Гоморы!

Произнеся приговор, она гневно сверкнула темно-карими – практически черными – глазами и, приволакивая за собой ногу, побрела обратно в сторону реки.

Перепуганная до смерти Люба, не зная, что и подумать, растерянно посмотрела на любимого. Тот же, пытаясь хоть как-то успокоить и приободрить невесту, с напускной бравадой бросил вслед уходящей прорицательнице:

– Люба, ты чего так перепугалась? Брось!.. Да что ты ее слушаешь?.. Бабка, скорее всего, местная сумасшедшая, вот и несет всякую околесицу. От какой водки я должен захлебнуться, если я ее даже не пью?.. Чушь! Давай мы лучше продолжим наше чаепитие, пока кипяток не остыл.

– Нет, Леш, что-то мне нехорошо… Если честно, то я очень боюсь тех бед, что она напророчила. Давай, лучше поскорее уйдем отсюда… Я все равно не смогу теперь спокойно находиться здесь. Меня тут гнетет… – жалостливо попросила Кудряшова, с мольбой взирая в глаза любимого.

– Хорошо, если ты так боишься… Тогда пошли собирать палатку и паковать рюкзаки, – на удивление быстро согласился Галушка, который до сих пор испытывал необъяснимую тревогу.

Как только все было собрано, Алексей сходил к реке и, принеся воды, залил костер.

– Ну что, Люба, все готово. Пойдем? – поинтересовался он, видя, что та все еще чем-то озадачена.

– Леш, послушай, сегодня же только суббота, а на занятия нам в понедельник… Поехали в гости к моей маме? – неожиданно предложила Кудряшова. – Тут совсем недалеко, минут сорок на рейсовом автобусе. К тому же я приглашаю тебя официально – хочу вас познакомить друг с другом.

– Отличная идея! – кивнул Алексей, сделав вид, что несказанно обрадовался предложению.

Прекрасно помня последний разговор с родителями, эту идею он уже не считал столь блестящей. Правда, говорить об этом Любе пока не решался. В глубине души он все еще надеялся, что ему удастся переубедить хотя бы отца.

– Люб, ты только про сумасшедшую бабку никому не рассказывай. Хорошо?.. Засмеют ведь в институте, если кто узнает… – как бы невзначай обронил он и помимо своей воли оглянулся по сторонам.

Но вокруг никого не было. Лишь где-то на верхушке старой ели в этот момент громко закаркала ворона.

Глава 3

А ровно через две недели с момента описываемых событий – 4 апреля 1970 года – в город Орел внезапно пришла «большая вода». Из-за установившейся аномально теплой погоды и непрекращающихся проливных дождей, снег, которого в эту зиму выпало с избытком, стал катастрофически быстро таять. А учитывая, что промерзшая за долгую зиму земля еще не оттаяла, то можно легко представить к чему в итоге это привело. В короткий срок гигантская водная масса талой воды единым потоком устремилась в главную речную магистраль области. Река Ока и ее приток Орлик вскрылись практически одновременно за небывало короткий промежуток времени. Уровень воды рос так стремительно, что уже через шесть часов с момента начала паводка обе реки вышли из своих берегов. А поскольку все это происходило ночью, то наутро в зоне затопления оказались десятки прибрежных улиц и почти тысяча домов. А вода все прибывала и прибывала…

В городе было объявлено чрезвычайное положение. Наводнение оказалось самым сильным за последние сто лет. Многоэтажные дома, расположенные в непосредственной близости от Оки, стояли затопленные по вторые этажи. В частном секторе дела обстояли еще хуже, местами из воды наружу торчали одни только крыши. Люди спасались, как могли: кто-то в срочном порядке перебирался на верхние этажи, а кого-то приходилось эвакуировать на лодках прямо с крыш затопленных домов.

Организованный властями города штаб по чрезвычайным ситуациям работал круглосуточно и на пределе возможностей. В кратчайшие сроки были организованы группы из добровольцев для оказания помощи пострадавшим горожанам. Среди таких добровольцев оказались и знакомые нам лица: Алексей и Люба. И хотя родители Галушки были категорически против того, чтобы сын участвовал в добровольческий спасательный отряд, в своем решении молодой человек оказался тверд. Он был комсомолец по убеждениям и к тому же комсорг группы в институте, а потому иного выбора для себя просто не видел.

Вечером пятого апреля на большой весельной деревянной лодке Алексей, Люба и еще один их однокурсник – студент-историк по фамилии Кондратьев – занимались развозом питьевой воды и продовольствия горожанам, отрезанным от цивилизации речным разливом.

Медленно скользя сквозь речные заторы, их лодка направлялась к наполовину затопленному трехэтажному многоквартирному дому. Здесь их давно уже ждали: из открытых настежь окон последнего этажа то и дело выглядывали многострадальные жильцы, с надеждой глядя на молодых студентов.

– Граждане, граждане, не волнуйтесь, всем всего хватит. У нас тут целая лодка продовольствия и несколько канистр с питьевой водой. Не спешите, сейчас всем по очереди все раздадим, – успокаивал граждан Алексей, а меж тем его товарищ уже аккуратно подруливал кормой, швартуясь к водосточной трубе затопленной трехэтажки.

Такая осторожность, несомненно, имела смысл, поскольку в мутной речной воде в большом количестве плавали «торпеды». Чаще всего это были бревна от разрушенных паводком деревянных домов, мощные льдины с неприметно выступающими вперед острыми подводными частями или плавающие стволы поваленных стихией деревьев.

Внезапно из открытого настежь крайнего окна на третьем этаже высунулась чья-то взлохмаченная рыжая голова. Человек неопределенного возраста с опухшим помятым лицом уставился на ребят горящими безумием глазами. Окинув взглядом добровольцев, он страдальчески закатил глаза и истошно затянул сиплым голосом:

– Водку, водку-то привезли?!.. Водка, суки, у вас есть?!.. Я же сдохну, если не опохмелюсь! Третий день без капли во рту… Ну чего молчите?.. Так есть у вас водка или нет?!

Как старший в команде отвечать беспардонному алкашу вызвался Алексей.

– Какая водка, мужик, ты что, очумел? Мы людям воду и продукты первой необходимости привезли, а ты тут такое городишь…

Не зная, что добавить еще, Галушка демонстративно отвернулся, став помогать Любе, разбирать коробку с сухпайками. И это оказалось роковой ошибкой.

Со словами: «Ну, тогда я с вами плыву!», охваченный белой горячкой алкоголик сиганул из окна третьего этажа, целя точно в центр плоскодонки. Однако в последний момент, оступившись, он зацепился носком ботинка за подоконник. В результате прыжок не удался, и рыжий спикировал вниз головой точно в борт лодки. Раздался жуткий треск, и в следующее мгновение он камнем пошел ко дну.

Но это было еще не все. Сила удара тяжелого человеческого тела о борт так резко качнула лодку, что Алексей, не удержав равновесия, плюхнулся вслед за ним в ледяную воду. Для него это оказалось столь неожиданным, что он даже не успел сгруппироваться – лишь взмахнул руками и плашмя плюхнулся на спину. По неблагоприятному стечению обстоятельств он упал точно на торчащий из воды обломанный сук подтопленного дерева. Острый конец сука как по маслу вошел в грудную клетку студента. Алексей ойкнул, захрипел, несколько раз дернулся и затих. Ствол неспешно кувыркнулся и увлек под воду безжизненное тело.

Люба, на глазах у которой все это произошло, вначале впала в ступор. Но, не прошло и десятка секунд, как она, без раздумий с диким криком прыгнула в воду. Судорожно шаря руками в речной мути, девушка пыталась нащупать тело любимого под древесным стволом. Она даже несколько раз ныряла, но все бестолку – отыскать Алексея ей так и не удалось. По всей видимости, подводное течение уже отнесло его тело куда-то в сторону, а в мути речной воде, представлявшей теперь взвесь ила и грязи, рассмотреть что-либо было практически невозможно.

Сколько бы так Люба плавала и ныряла – сказать трудно, но вскоре силы стали ее покидать, движения замедлились, и она стала хватать ртом речную воду. И вот тогда, придя в себя от первого потрясения, ей на помощь пришел ретий член команды – студент-историк Кондратьев. Ухватив ее за ворот, он буквально силком затащил Любу обратно в лодку. Придавив девушку ко дну, он в отчаянии выкрикнул самые страшные для нее слова:

– Люба! Люба! Не надо, не надо! Все, Леша утонул! Ты ничем ему уже не поможешь, только себя погубишь! Вода, вода его забрала!..

Когда до обессилившей и находящейся на грани отчаяния Кудряшовой дошел истинный смысл последней фразы, издав истошный крик, она мгновенно лишилась чувств.

Позднее Люба оказалась в больнице. Правда, едва она пришла в себя, с ней вновь приключился истерический припадок. Понимая, что пациентке требуется специализированная психиатрическая помощь, врачи немедленно отправили девушку в профильное учреждение, где под действием успокоительных она провела больше трех месяцев.

Однако и это было еще не все. Спустя несколько дней после купания в ледяной воде у студентки Кудряшовой развилась двусторонняя крупозная пневмония. И только благодаря «лошадиным» дозам антибиотиков, доктора смогли ее тогда вылечить.

Но и это еще не все. Самым печальным во всей этой истории оказалось то, что за время пребывания в стационаре ни Люба, ни врачи даже не догадывались о ее беременности. Это обстоятельство открылось только спустя месяц после выписки из больницы, когда, уйдя в академический отпуск, она поселилась в деревне у матери. Вскоре мать заметила, что у дочери как-то очень уж странно округлился живот. Причина оказалась проста: к тому моменту у нее заканчивался уже пятый месяц беременности.

Когда до заторможенной от постоянного приема успокоительных средств Любы, наконец-таки, дошло, что все это время она горстями пила таблетки и глотала бесконечные порошки, ей стало по-настоящему страшно. Только теперь уже не за себя, а за своего еще не родившегося ребенка.

Не видя иного выхода, Кудряшова решилась открыть правду родителям Алексея. Результат оказался вполне закономерным: матери покойного жениха стало плохо, и ее увезли в больницу на «скорой». Зато отец Галушки, Иван Федорович, мужчина старой большевистской закалки да к тому же бывший боевой офицер, с огромным трудом, но все-таки смог принять для себя непростую новость.

Старый коммунист рассудил практично: «Сына в живых больше нет. Ради кого тогда жить? Но если у несостоявшейся невестки родится ребенок, то это будет его родной внук или внучка».

Галушка-старший принял Любу как родную дочь и согласился помочь ей пройти углубленное обследование в одной из обкомовских больниц столицы, куда у него имелся особый доступ. Правда, для этого необходимо было формально признать Любу законной женой погибшего сына. Для человека его ранга сделать это официально было сложно, но… можно.

И через три недели Кудряшова уже лежала на обследовании в одной из московских клиник закрытого типа.

***

Тишина медицинского кабинета, добрую половину которого занимал аппарат совершенно непонятного для Любы назначения, одновременно пугала и обнадеживала.

– Доктор, что там? – взволнованно поинтересовалась она, когда высокая дородная женщина в белом халате и накрахмаленном высоком колпаке, сделала последний завиток перьевой ручкой в стационарной карте беременной.

– Ну что, милочка, могу вас успокоить. Все результаты обследований и выполненных анализов показывают, что беременность у вас протекает хорошо, – строгим голосом заправского «сухаря» изрекла акушер-гинеколог.

Однако затем, немного смягчившись, с едва заметной улыбкой добавила:

– Да, и самое главное… Поздравляю, у вас будет двойня!

Глава 4

«Пельмень- пельмень, лепят все кому не лень.

Пельмень- пельмень, ешь его хоть каждый день.

Мама – скалка, папы – нет,

Смерть придет к тебе в обед»

Нелепые слова детской дразнилки как острые ножи втыкаются в спину маленькой темноволосой девочке, заставляя ее вздрагивать при каждом слове. Худенькие плечики дрожат, а по-детски щекастое личико бело как мел. Однако слез не видно, и лишь поджатая и закусанная до крови нижняя губа является единственным проявлением истинных чувств.

Но не страх, не отчаяние и не уныние царит сейчас в душе ребенка, а еле-еле сдерживаемая обида на весь мир, в котором она оказалась непонятно зачем и почему.

– Не какая я вам не пельмень! – отчаянно выкрикивает она и резко разворачивается к юным мучителям, примерно такого же возраста, как и она. – Знайте, сейчас придет мой брат, и он вам покажет, как меня обижать! Он – самый лучший на свете! Он – добрый, он – умный, он – сильный! Совсем не такой как вы, глупые маленькие дети!

В ответ мальчишки звонко смеются и с удвоенной силой начинают распевать слова придуманной ими несуразной песенки.

Видя, что ее слова на них не действуют, девчушка начинает оглядываться по сторонам. Она шарит взглядом по земле, целенаправленно что-то ища. И в какой-то момент она обнаруживает то, что искала. Это большой темно-зеленый осколок стекла от разбитой пивной бутылки. Она наклоняется и поднимает его с земли. А затем, по-звериному оскалив зубы, со всей злостью, на какую только была способна, пискляво и очень громко кричит на всю улицу:

– Если вы сейчас же не замолчите, то я всех вас изрежу вот этим стеклом! Не смейте надо мной смеяться! Вы поняли меня?!

Однако ее угроза на мучителей абсолютно не действует. Сорванцы все так же продолжают над ней издеваться, тыча в нее пальцами и обзывая другими, еще более обидными словами. Они отлично понимают, что она для них не представляет никакой угрозы, ведь многие из них выше и уж точно намного сильнее сопливой мелкотни.

Возможно поэтому главный зачинщик всех ребячьих проделок и злых забав – самый старший в компании, курчавый сорванец по имени Сережа – смело выходит вперед. Он подходит вплотную к девочке и, угрожающе нависнув над ней, с усмешкой начинает ее подначивать:

– Да у тебя кишка тонка, чтобы сделать такое, малявка. Смотри, стеклышком пальчики не порежь, а то бо-бо будет, – издевается он, вызывая дружный ребячий смех.

Вместо ответа девочка делает полшага вперёд и молниеносно вскидывает вверх руку с зажатым стеклом. Раздается испуганный вскрик, и мальчишка хватается руками за лицо.

Ребятня мгновенно притихает, с ужасом наблюдая, как у него между пальцев появляется ярко-алая кровь. Она начинает стекать ручейками по кистям, тут же окрашивая манжеты рукавов его клетчатой нарядной рубашки в багровые тона.

Сережа убирает руки от лица. Он с ужасом смотрит на свои окровавленные ладони, все еще до конца не понимая, что же с ним произошло. Зато его приятелям отлично видно, как через левую щеку их вожака пролегла глубокая резаная рана, из которой крохотными фонтанчиками пульсируют тончайшие струйки крови.

Едва до мальчишки доходит, что ним приключилось, с душераздирающим криком он бросается бежать в сторону родного дома. Он мчится по пыльной дороге и орет не своим голосом. Следом, как стайка испуганных воробьев, врассыпную убегают перепуганные мальчишки, оставляя в полном одиночестве посреди опустевшей деревенской улицы отчаянную щупленькую кроху.

Так она и стоит, маленькая девочка с развевающимися на ветру темными волосами, крепко сжимая в руке окровавленный осколок. В суженых щелочках глаз пляшут огоньки недетской ярости и злорадства. Ей ничуть не жаль покалеченного мальчишку. Если честно, то ей вообще не жаль никого на белом свете. Даже больше – она ненавидит в этом мире всех, в том числе и себя. Хотя… всё же нет. Есть один человек, который ей дорог. И это не мать. Это ее родной брат. Единственный человек, которого она любит всем сердцем, преданно и самозабвенно. Да что там говорить, она чувствует себя с ним единым целым, единым и не разделимым во всем. Только он один, понимает ее до конца, только ему она может доверить свои самые сокровенные тайны. Только ему…

Внезапно лицо девочки начинает меняться. Под тонкой нежной детской кожей появляется едва различимая глазу мелкая рябь быстрых и хаотичных мышечных сокращений. Они все усиливаются и усиливаются, постепенно превращаясь во множественные тики. Со стороны это выглядит так, словно ребенок намеренно гримасничает, строя кому-то страшные рожицы. Однако вскоре всё прекращается, и детское личико застывает в неком подобии гипсового слепка.

Она стоит недвижима. Но вот щупленькое тельце вздрагивает и его начинает бить мелкая дрожь. Девочка обхватывает себя за плечи, пытаясь ее унять, склоняет голову и присаживается на корточки. Так она сидит с минуту. Когда же, наконец, она поднимает голову, то выражение ее взгляда уже совершенно иное. Это больше не прежняя дикарка, что до смерти перепугала деревенскую детвору. Это робкая и неуверенная в себе кроха, испуганно озирающаяся по сторонам и пытающаяся понять, как же она здесь очутилась.

Девочка с недоумением смотрит на зажатый в руке осколок бутылочного стекла и в замешательстве подносит его к глазам. Она видит сверкающие острые грани, перепачканные алой кровью. Видит красные брызги у себя на руке… Она смотрит на них, не в силах вспомнить, что с ней приключилось всего пару минут назад.

Когда же память к ней возвращается и до нее с ужасом доходит, что она натворила, в кукольных ярко-зеленых глазах появляются слезы. Пухлые губы начинают мелко дрожать, правая щека истерично перекашивается, а рот широко раскрывается… Кажется, еще секунда, и раздастся оглушительный детский рев.

Но этого не происходит.

Вместо этого она встает во весь рост и вытягивается в струну, чем начинает напоминать натянутую тетиву лука. Издав тихий рык-стон, она бросает взгляд на окровавленное стекло. И он снова другой. На этот раз в нем горит нездоровое любопытство, а в бездонно-черных расширенных зрачках начинают кружить хоровод тысяча крохотных чертиков.

Девочка осторожно подносит стекло ко рту, высовывает язык и… пробует кровь на вкус.

***

И как всегда на этом моменте он просыпается с громким криком.

«Нет! Не надо! Не делай этого!!!» – разносится по квартире истошный мальчишеский крик.

Вскочив с постели с широко раскрытыми от страха глазами, парнишка лет пятнадцати оказывается посреди комнаты стоящим босыми ногами на старом ковре. Он судорожно пытается сообразить, где находится.

Худой и нескладный, он тяжело дышит, хватая воздух ртом. На лбу видны крупные капли пота, а его кисти и пальцы мелко трясутся.

Постепенно подросток успокаивается, с облегчением понимая, что это всего лишь страшный сон, и не более. Его зовут Ян, и этот кошмар ему снится с определенной периодичностью на протяжении многих лет. Один и тот же сон.

«Как хорошо, что Яна осталась у бабушки в деревне и мама не хочет забирать ее к нам обратно, – беспокойно думает он. – Только там, только там ей и место! Нам здесь хорошо и одним. Подальше, подальше от ее безумных фантазий».

Он торопливо убирает спальные принадлежности с кресла-кровати, служащей ему постелью, и раскрывает настежь окно. На улице шумят машины, слышны голоса спешащих на работу прохожих, пахнет свежестью майского дождя и молодой листвой.

Паренек смотрит на будильник: уже практически восемь.

«Черт, до занятий осталось всего полчаса, а я еще даже не умылся!» – тихо злится он про себя.

Опаздывать в школу Ян не любит: зачем портить хорошие отношения с учителями? Он – круглый отличник, один из лучших учеников, гордость школы и пример для остальных. И не важно, что мальчишки во дворе его вечно дразнят, так и норовя лишний раз обидеть. Намного важнее, что в учебе он лучший. Он – один такой! Он – особенный! А самое главное, что об этом знает мама!

Вспомнив про мать, Ян обеспокоенно прислушивается к звону посуды на кухне.

«Что же она опять забыла разбудить меня в школу? Совсем от своих таблеток память потеряла!.. Когда же она, наконец, вылечится?.. Когда мы снова заживем нормально, как остальные семьи? – злость накатывает на подростка, хотя он прекрасно понимает, что прежней мама уже не будет, наверное, никогда. – А может, оно и к лучшему, что у нее появился друг? Дядя Кеша такой необычный, всегда веселый, приветливый… В принципе, он мне тоже нравится,… хм, даже очень. С ним никогда не бывает скучно. Главное, чтобы дядя Кеша никогда про НЕЕ не узнал. Иначе, не будет маме счастья…»

Почистив зубы, Ян начинает принюхиваться и поспешно выходит в коридор. Здесь запах пригоревшей яичницы ощущается в разы сильней.

«Видимо, опять забыла вовремя снять сковороду с плиты. Что ж, похоже, сегодня на завтрак яичница отменяется… Ну, да ладно, обойдусь и бутербродом», – раздосадованный на мать, констатирует он печальный факт.

И тут из кухни раздается высокий женский голос. Мать пытается напевать песенку из музыкального фильма, премьера которого прошла по телевизору буквально две недели назад.

«Интересно, и как она умудряется запоминать слова любой песни с первого раза, если порой забывает элементарные вещи?» – удивляется Ян, тем временем надевая брюки и застегивая на ходу рубашку. – А может, ещё не все потеряно, и она станет прежней? Ведь бывают же на свете чудеса?.. Все-таки дядя Кеша хорошо на нее влияет…»

Он заходит на кухню и, подойдя к матери, обнимает. Быстро по привычке целует ее в щеку, после чего, пожелав доброго утра, хватает со стола бутерброд с плавленым колбасным сыром и направляется в прихожую.

«До начала занятий осталось пятнадцать минут. Завтракать, похоже, придется на ходу…» – раздраженно размышляет он, перебрасывает на ходу через плечо сумку с учебниками и торопливо выбегает в подъезд.

Глава 5

Шесть месяцев спустя. Ноябрь 1986 года, город Орел, СССР.

Поднявшись на третий этаж, Любовь Кудряшова остановилась около обитой коричневым дерматином двери и, поставив на половичок авоську с продуктами, принялась с усердием искать в дамской сумочке ключи.

«Куда же они запропастились? Я ведь хорошо помню, что брала их с собой, когда уходила из дома. Да и на работе проверяла: они точно были на месте…» – нахмурилась она.

В этом том, что память ее больше не подводит, она нисколько не сомневалась. За последние полгода, после того как в ее жизнь вошел ОН, все, абсолютно все изменилось. А самое главное, она вновь стала похожей на прежнюю себя, на ту Любу-хохотушку, которой когда-то была – веселую, умную, общительную и жизнерадостную женщину.

«Память у меня сейчас что надо, почти как в институтские годы, когда могла на спор выучить за полчаса десять страниц незнакомого текста, – с гордостью констатировала она, продолжая поиски ключей. – А все потому, что отказалась от этих чертовых таблеток! Нет у меня больше душевного расстройства. Прошло. Вот так, на раз, взяло и растаяло как снег, словно его никогда и не было. И все благодаря ЕМУ…»

Что и говорить, если недавно она, наконец-то, даже смогла устроиться на постоянную работу. Теперь Люба работала оператором на подстанции повышения давления в системе водоснабжения многоэтажных домов. Работка, конечно, так себе, низкой квалификации и не особо хорошо оплачиваемая, но в любом случае – это стало заметной прибавкой к их скудному семейному бюджету. Спасибо, конечно, свекру, который все эти годы практически содержал их, хотя сам давно на пенсии.

Зато, что Любе нравилось в ее новой работе, так это удобный график – сутки через трое. Теперь у нее оставалось куча свободного времени как для семейных дел, так и для нового увлечения.

Астрология… Это слово с недавних пор обрело для нее не просто обозначение таинственного мира звезд и созвездий, непостижимым образом влияющих на людей, оно стало долгожданным билетом в новую жизнь, в которой есть ОН. Аркадий открыл для нее безграничную вселенную чудес и загадок, которым официальная наука не могла дать точного объяснения. Астрология настолько захватила Любу, что теперь она, как послушная ученица, каждый божий день корпела над книгами, стараясь как можно глубже вникнуть в суть этого непростого вопроса. Это было так увлекательно, что иногда ей казалось, что она изначально была создана именно для этого.

«И все же, самое главное – не буду себе врать! – это ОН. От одной только мысли об Аркадии у меня все внутри замирает и наполняется приятным томлением», – мечтательно вздохнула Люба.

Да, у нее теперь есть любимый мужчина, и главное какой! Буря! Нет, не верно… Ураган страстей – вот лучшее определение, которое может ему подойти. Неутомимый, страстный, вечно ее желающий в постели! Но самое главное, он дал ей то, чего у нее никогда не было в жизни. Она смогла, наконец, познать, что такое настоящее женское счастье. Оргазм… Нет-нет, этого она никому не расскажет! Ни за что! Да в прочем, и некому… С тех пор как она заболела, все подруги разбежались. Где их теперь искать? Да и надо ли?..

«Ну и пусть, что они про меня забыли! Зато есть ОН, а это намного больше, чем все они вместе взятые. Даже Ян, хоть и школьник, и то увлекся астрологией. Что и говорить – УЧИТЕЛЬ умеет вдохновлять людей!» – с тихим восхищением прошептала Люба. – Ага, а вот и ключи нашлись!»

Она достала связку и вставила ключ в замок.

***

Однако обо всем по порядку. События, так резко изменившие жизнь Кудряшовой, начались с банальной, в принципе, истории. Как-то вечером, гуляя по рекомендации врачей перед сном на свежем воздухе, она повстречала в городском парке мужчину примерно своего возраста, который крепил к доске объявлений альбомный лист. Он сразу же привлек ее внимание необычным внешним видом: вся одежда незнакомца была выдержана в единой цветовой гамме. Удлиненное драповое пальто, брюки, заправленные в «дутыши», вязаный шарф, в два оборота обмотанный вокруг шеи и пижонская широкополая шерстяная шляпа – все они были черного цвета.

Мрачноватый вид усиливали жгуче-черные усы и густая борода лопатой, а так же очки с толстенными стеклами в массивной пластмассовой оправе.

«Лекция по занимательной астрономии.

Тема: «Астрология – наука ХХ века или шарлатанство?»

Лектор: кандидат философских наук, А.И. Тверд

ДК «Железнодорожников», начало 21 марта в 18-00, вход бесплатный».

Увидев Любу, мужчина приветливо улыбнулся и, вежливо поздоровавшись, неожиданно поинтересовался:

– А вот вы, девушка, верите в астрологию?

Находящаяся под воздействием седативных препаратов, да к тому же давно отвыкшая к вниманию мужчин, Люба вначале даже и не поняла обращенный к ней вопрос. Непонимающим взглядом она уставилась на незнакомца и, чуть растягивая фразы, запинаясь, переспросила:

– Что?.. Вы…это ко мне… обращаетесь?..

– Да-да, к вам, сударыня. Вы верите в астрологию?

– Нет, – на этот раз уже более четко произнесла Люба, – Зато я верю, что есть люди, которые… могут предсказывать судьбы.

– Ну, это уже что-то… – неопределенно ухмыльнулся тот. – По крайней мере, вы не так безнадежны, как кажетесь на первый взгляд. Хотя, между нами говоря, предсказывать судьбу другим – это слишком уж субъективно и, как бы выразиться по-другому… э-э-э… в общем, довольно примитивный процесс интуитивной интерпретацией чувственного восприятия мира. При таком способе прогнозирования всегда есть место ошибке.

Он внимательно заглянул Любе в глаза, словно пытаясь в них прочесть: понимает она его или нет?

Взгляд Любы по-прежнему ничего не выражал. Замерев на месте с растерянным видом, она лишь молча хлопала ресницами.

Видя это, мужчина немного опечалился, и все же продолжил свои разъяснения:

– Как по мне, то всевозможные гадания на кофейной гуще не являются верной оценкой вероятности развития будущих событий. Настройка человеческого восприятия штука довольно тонкая, деликатная, а потому не всегда позволяющая попасть сразу на нужную волну. Кстати, именно на этом многие гадалки и прокалываются.

Он вновь прервался и окинул ее быстрым взглядом. Как показалась Любе на этот раз – с какой-то недвусмысленной заинтересованностью. Однако уже в следующую секунду мужчина вновь посерьезнел и в той же лекторской манере заявил:

– А вот астрология, сударыня, как относительно объективный инструмент познания мира, несомненно, более беспристрастна в вопросах прогнозирования событий и явлений.

Люба не знала, что и ответить. Ее мысли текли так замедленно и тягуче, что ей с трудом удавалось уловить смысл произнесенных слов. И все же, чтобы проявить хоть немного вежливости, она согласно кивнула в ответ.

«Человек в черном» словно этого и ждал. Воодушевившись ее кивком, он тут же начал пространный рассказ о далеких звездах, планетах и зодиакальных созвездиях, а так же о их влиянии на судьбы людей и на все происходящее в мире. Он категорично утверждал, что все в мире взаимосвязано и находится в невидимой гармонии, нужно лишь научиться распознавать эти факты и правильно интерпретировать полученные результаты. Он рассказывал так живо и образно, что через пятнадцать минут, не заметив как, Люба целиком погрузилась в новые и до сей поры неизвестные ей аспекты человеческой жизни.

– А хотите, сударыня, я угадаю, кто вы по знаку зодиака? У вас же это на лице написано! – воскликнул, широко улыбаясь, незнакомец. – Шучу-шучу!.. Вообще-то, в основном все написано на ладонях и стопах.

– И кто же я, по-вашему? – недоверчиво поинтересовалась Кудряшова, осторожно протягивая ему руки.

Став сама серьезность, мужчина аккуратно взял ее за кисти. Внимательно и скрупулезно осмотрел ладони – повертел вправо-влево, согнул-разогнул, изучил складки и линии, – а завершении принялся разглядывать фаланги пальцев и ногти.

– Смею предположить, вы… Телец. Родились где-то в конце апреля… Да, точно! Здесь, как говорится, и к бабушке не ходи, – он улыбнулся обезоруживающей улыбкой. – В прошлом, как я вижу, вы пережили большое горе… вероятно, смерть близкого человека… Да и сами были на краю гибели. Так, что еще можно сказать навскидку?.. Ага! – было заметно, что новое открытие его очень обрадовало. – У вас как минимум двое детей – мальчик и девочка. Причем один из них, наверняка, невероятно изобретателен, а другой – очень артистичен… Впрочем, это совершенно не важно, поскольку у вас самой есть немалые таланты… Скажу одно: вам определенно стоит познакомиться с астр…

Он запнулся на полуслове и поднял на Любу удивленный взгляд.

– Не может быть!.. А вот это уже не случайность…

Люба видела, как с каждой секундой мужчина менялся на глазах, становясь все более и более возбужденным, хотя и пытался это тщательно скрывать. Кончики его пальцев мелко задрожали, он нервно облизал губы, а уголок его щеки стал ритмично подергиваться. С трудом сглотнув слюну, он поправил очки и шепотом поинтересовался:

– Извините, а как вас зовут? Ваше имя, случайно, не начинается на букву «Л»?

Едва он это произнес, как Люба в буквальном смысле слова остолбенела. От этого, в принципе, безобидного вопроса ее по какой-то причине охватил нешуточный страх. Точь-в-точь, как тогда в лесу во время встречи со зловещей старухой-оракулом.

– Люба… – только и смогла прошептать она. – Но как вы об этом узнали?..

– Это неважно, – быстро ответил незнакомец.

Он нервно теребил пальцами правой руки кончик своей бороды.

– Но, если хотите, я могу этому вас научить. Куда важнее, что именно на сегодняшний вечер мой личный гороскоп сулил встречу с Тельцом, которая даст то самое недостающее звено, – уклончиво продолжил он и быстро перевел разговор на другую тему. – Скажите, а кто ваши дети по знаку зодиака? То, что мужа у вас нет, я без всякой астрологии уже понял…

И он вновь обезоруживающе улыбнулся.

Люба не знала, что и ответить. С одной стороны она была напугана и смущена, но с другой… Этот странноватый тип не просто ей симпатизировал, он каким-то непостижимым образом притягивал ее к себе как магнит.

– Люба, пожалуйста, только не бойтесь меня, – пристально глядя ей в глаза, как заправский гипнотизер, произнес «человек в черном». – Меня зовут Аркадий Тверд. Я – ученый-исследователь, а не какой-то злодей-чернокнижник, как вы могли себе вообразить. Можно сказать, что я просто любопытный от природы человек, пытающийся создать собственную теорию мироздания.

Все это было сказано настолько доброжелательным тоном, так искренне и убедительно, что Люба не выдержала и сдалась. Многолетний прием транквилизаторов и антидепрессантов, а так же полное отсутствие мужского внимания сделали свое черное дело. Критическое мышление женщины было явно не на высоте.

– Мой сын… – начала она, но затем, словно опомнившись, прервалась и торопливо уточнила: – Мои дети – Стрельцы.

– Вы точно уверены, что они именно Стрельцы? – почему-то слишком уж серьезно переспросил новый знакомый. – Когда именно они родились?

– Они родились в один день, двадцать восьмого ноября, – ответила Кудряшова и неожиданно для себя расплакалась.

Уточнять что-то еще мужчина не стал, а вместо этого, обняв Любу за плечи, слегка притянул к себе. Все это было проделано так тактично и ненавязчиво, что не только не испугало Любу, а наоборот, показалось ей очень приятным и уместным.

А она все плакала и плакала, по какой-то непостижимой причине рассказывая Аркадию историю своей жизни. Люба плохо помнила, что он ей тогда отвечал, но одно она запомнила точно.

– Люба, жду вас в пятницу, в восемнадцать ноль-ноль, на лекции в ДК «Железнодорожников». Обязательно приходите – вам это точно понравится. И запомните, ваши дети – не Стрельцы. Они – Змееносцы. Впрочем, как и я.

Кудряшова непонимающе посмотрела на Тверда. Но тот, ничего больше не объясняя, быстро развернулся и зашагал по асфальтовой дорожке в сторону выхода из парка.

«Змееносцы… Какие еще такие змееносцы? Что за белиберда?.. – путались мысли в ее голове всю дорогу до дома. – А я хороша!.. Вот чего, спрашивается, посреди улицы нюни перед незнакомым человеком распустила?.. Какая еще к дьяволу астрология? Дома сын сидит не кормленный! Домой, домой, домой…»

И все же в пятницу она сделала свой выбор…

***

«Змееносец… Теперь-то я хорошо знаю, что это за знак такой», – улыбнулась Люба, поворачивая ключ в замке.

Толкнув дверь, она очутилась в маленькой прихожей. И первое, что ей бросилось в глаза, были огромные, сорок пятого размера, не меньше, осенние ботинки, стоящие посреди коридора.

«Так, а это кто у нас в гостях? То, что ботинки не Яна – это точно… У него сорок первый… – удивилась она, рассматривая обувь. – У нас что, Аркадий в гостях?!..»

Догадка ее несказанно обрадовала. Люба засуетилась и, поставив авоську на пол, уже собиралась радостно поприветствовать гостя, но внезапно замерла на месте и прислушалась. Из глубины квартиры доносились подозрительные шумы и стоны.

Вот опять послышался ритмичный скрип дивана. Пауза, и вновь все повторилось.

От страшной догадки внутри у Кудряшовой все похолодело. Не разуваясь, они кинулась в комнату. Открывшаяся перед ней картина заставила Любу на секунду потерять дар речи. На диване в страстном переплетении лежали два обнаженных человеческих тела. Эти двое увлеченно занимались любовью.

– Учитель… – только и смогла вымолвить она. – Аркадий, за что?..

Услышав голос позади себя, Тверд вздрогнул и, быстро вскочив на ноги, ничуть не стесняясь своей наготы, встал во весь рост перед остолбеневшей Любой.

– Вот видишь, Люба, я же говорил, что наша мартовская встреча была неспроста. Посмотри, это и есть то самое недостающее звено моего личного гороскопа, – твердо произнес он и отошел в сторону.

Только теперь Кудряшова поняла, кто был второй половиной этого бурного соития.

С дивана на нее испуганно и одновременно вызывающе глядели такие знакомые глаза.

– Яна?.. Разве такое может быть?.. – только и смогла прошептать Кудряшова.

Ее сознание, как в быстро меняющемся калейдоскопе, стало стремительно рассыпаться на множество мелких фрагментов, чтобы уже в следующее мгновение собраться в абсолютно новый вариант воспринимаемого мира. А затем в новый, и в новый, и так до бесконечности… Необратимый процесс потери разума был запущен. С тех пор сумасшествие стало для нее обыденной реальностью. Больше в нормальное состояние сознания Кудряшова так никогда и не приходила.

А потому, спустя пару дней, Люба была госпитализирована в психиатрическую больницу, где впоследствии так и осталась под наблюдением на постоянной основе.

Глава 6

Март 1996 года, Орел, Россия

В комнате царил беспорядок. Но так могло показаться лишь на первый взгляд. Стоило только присмотреться более внимательно, как неизбежно напрашивался вывод, что во всем присутствует определенный принцип: как расположения предметов интерьера, так и хозяйских вещей. А если бы вы углубились в детали, то, несомненно, сообразили бы, что всё здесь находилось в строгом соответствии с жизненным укладом жильцов.

И главным принципом, которому подчинялось все в этой комнате, являлась незримая черта, некая медиана, разделявшая ее на две части – женскую и мужскую половины.

В левой половине располагался темно-коричневый лакированный платяной шкаф времен брежневского застоя, забитый женскими вещами настолько, что одна из его створок была просто физически не в состоянии закрыться. Зато старенький трельяж в углу, сплошь заставленный разномастными косметическими средствами и прочими дамскими аксессуарами, выглядел угрюмым старым воякой, с застегнутым на все пуговицы парадным мундиром.

Рядом трельяжем на стене, сплошь увешанной вырезками из глянцевых журналов мод, в новенькой золотистой рамке висела цветная фотография. С нее мило улыбалась молодая симпатичная девушка – двадцати-двадцати двух лет, не более – в ярко-красном закрытом купальнике и зачесанными наверх короткими темно-русыми волосами. Радостно сверкая идеальной белоснежной улыбкой, она выглядела абсолютно счастливой.

Чуть ниже фото, и сильно с ней диссонируя, к серо-зеленым болотным обоям английскими булавками был приколот плакат с изображением Курта Кобейна – лидера известной рок-группы «Нирвана». Курт, со спадающими на гитарный гриф волосами, был одновременно угрюм и печален. Но особую депрессивную нотку образу придавала надпись в правом нижнем углу. Чем-то красным, словно кровью, там были неразборчиво начертаны несколько цифр.

Завершал антураж «женской» половины каскад из трех застекленных полок, под завязку набитых книгами разножанровой тематики. В основном это была литература эзотерического толка, а так же книги и руководства по астрологии.

В правой же половине комнаты во всем чувствовалась твердая мужская рука. Мебель была расставлена просто, удобно и практично, а личные вещи хозяина с педантичной безупречностью, ровно и аккуратно разложены по полочкам в старом комоде. Над ним, на покрытой лаком деревянной полке-подставке ютился в чехле духовой инструмент – труба.

В углу располагался большой книжный шкаф. Только, в отличие от женской половины, здесь присутствовали букинистические издания совершенно иного толка. Руководства по криминалистике, судебной медицине, правоведению, делопроизводству и прочей юридической специфике, то и дело чередовались с учебниками по психологии, психиатрии и социологии.

Напротив окна находился письменный стол, а на нем, в массивной деревянной рамке, черно-белая фотография. На ней был запечатлен молодой паренек с видеокамерой в руке. Даже мимолетного взгляда хватало, чтобы понять, что он родной брат девицы, чей портрет висел на стене в противоположной части комнаты. Сходство было просто поразительным.

Завершала убранство комнаты триада: растопырившийся на кривых ножках облезлый диван неопределенной расцветки, его ровесница – кресло-кровать и запыленный телевизор «Рубин» с водруженным на него новеньким видеомагнитофоном «Электроника».

В настоящий момент в кресле-кровати, поджав под себя ноги, сидела девушка с фотографии, облаченная в розовый банный халат. Выразительные ресницы ярко-зеленых «кошачьих» глаз были искусно подкрашены тушью, а на верхних веках металлическим отливом играли светло-серые тени. В тон им были подкрашены и чуть полноватые капризные губы. Волосы брюнетки были аккуратно уложены назад и зафиксированы гелем с эффектом мокрых волос.

Перед ней на журнальном столике была разложена старенькая, местами уже затертая и выцветшая, карта центральной России. В одном месте на ней маркером была нанесена жирная точка красного цвета, возле которой ярким пятном просматривался многократно обведенный вопросительный знак. Немного правее него аккуратным почерком была сделана приписка: «Причина». Кроме этого на карте, словно циркулем, был прочерчен практически идеально ровный круг, проходящий через два областных центра – Орел и Брянск.

Один из углов карты был придавлен перекидным календарем, на открытом листке которого читалась надпись: «21 марта 1996 года – День весеннего равноденствия». Тут же на журнальном столике находился двухкассетник «SHARP», из динамиков которого гремела «Smells like teen spirit» уже упомянутой выше группы «Nirvana».

Внезапно, перекрывая ритмичный грохот «гранжа», по квартире разлилась заливистая трель дверного звонка. Услышав ее, брюнетка тут же выключила магнитофон, стремительно поднялась с кресла и, молниеносно скинув с себя банный халат, принялась облачаться в черную полупрозрачную текстурную блузку и обтягивающую удлиненную юбку.

– Нечего ждать! Сегодня лучший день для начала нашей задумки! – твердо скомандовала она сама себе.

И хотя во взгляде ее «кошачьих» глаз так и мелькали тени сомнений, но выражение лица брюнетки оставалось налитым суровой решимостью.

Порывисто развернувшись, она уверенным шагом направилась к входной двери. Но за тем мгновения, пока она открывала замок и распахивала дверь, выражение ее лица приняло спокойно-безмятежное выражение.

На пороге перед ней стоял высокий нескладный молодой человек с угревой сыпью на щеках и смешными черными кучеряшками, торчащими из-под обтягивающей голову шапочки. Он смущенно переминался с ноги на ногу, словно не решаясь войти внутрь, и робко улыбался хозяйке квартиры.

– Яна, привет! Как хорошо, что ты уже готова! – начал он порывисто, но быстро осекся. – Извини, я так боялся, что ты откажешься пойти со мной… Ты же знаешь, как я отношусь к маэстро. А сегодня такой день!.. У Сергея Георгиевича новая концертная программа, где он лично исполнит соло на трубе. Поверь, этот будет огонь!

Пока гость это произносил, он то и дело опасливо заглядывал в квартиру, словно пытаясь понять: есть там кто-то еще или нет.

– Да, кстати, а Ян дома? – словно извиняясь, осторожно поинтересовался он.

– Нет, уехал в Самару. У него экзамен скоро. Как сдаст, так и вернется. Дима, а зачем он тебе понадобился? – в голосе девушки послышалась откровенная насмешка. – Насколько я помню, он еще в прошлый раз тебе все конкретно объяснил… Не твой это человек, и не твой знак зодиака, как бы ты о нем не мечтал. Ладно, не топчись в коридоре. Проходи и закрой за собой дверь. Нечего соседям наш разговор слушать. А то уши от сплетен завянут!

Последнюю фразу она произнесла нарочито громко, словно обращаясь к невидимому собеседнику на лестничной площадке.

Наблюдавший за ней молодой человек быстро шагнул в прихожую и захлопнул за собой дверь.

– Молодец, – похвалила она его.

Посмотревшись в зеркало на стене в прихожей, она поправила прическу и, распылив на шею духи, игриво подмигнула своему отражению.

Молодой человек в ответ на это чуть наклонился вперед и мечтательно потянул воздух носом. Его карие глаза затянуло туманной поволокой, а пухлый рот чуть приоткрылся.

– Эй, дружок, не расслабляйся! – улыбнулась брюнетка, уже на ходу надевая клетчатое весеннее пальто. – Побежали, а то так можем и опоздать!

Вместо ответа гость скривил кислую гримасу и, словно передразнивая ее, едва слышно фыркнул.

«Глупышка, неужели ты думаешь, что можешь меня заинтересовать?» – от этой мысли ему стало смешно.

Желая немного развлечься и подыграть ей, он послушно промямлил:

– Уже бегу, дорогая… Ты ключи от машины не забыла?

Глаза брюнетки вспыхнули холодным огнем. Она подошла вплотную к парню и заглянула ему в глаза.

– Запомни, Дима, я никогда и ничего не забываю. Никогда… – произнесла она бесстрастным голосом.

Секунду подумав, она добавила уже более спокойно:

– Особенно, если кто-то сделал мне больно…

Бросив короткий недоуменный взгляд, озадаченный гость пулей выскочил на лестничную площадку. Он был так взволнован, что даже не заметил, как мгновенно захлопнулась приоткрытая дверь квартиры напротив, щелкнул замок, после чего кто-то прильнул к дверному глазку.

Как только парочка спустилась вниз и вышла из подъезда, снова щелкнул замок, дверь квартиры напротив медленно отворилась, и на лестничной площадке показалась грузная пожилая женщина в сдвинутом набок каштановом шиньоне. Стараясь не шуметь, она подкралась к двери квартиры молодой брюнетки и прильнула к ней ухом.

Постояв так с минуту, пенсионерка разочарованно вздохнула и произнесла одну ей понятную фразу:

– Врет ведь, сучка, врет…

***

Тремя днями позже бабка вновь была на своем посту. Только на этот раз она караулила не соседей, а стоя у двери, напряженно вслушивалась в малейший звук на лестничной площадке. Она с волнением ждала возвращения из гостей своего единственного сына.

«Ну где же Вадик? Уже половина третьего, а его все нет! Где его черти носят?!» – ругалась она и вот уже второй раз за сегодняшний вечер собиралась принимать «Корвалол».

Пока на кухне она отсчитывала положенные на прием двадцать капель успокоительного, за окном раздался звук подъехавшего автомобиля. Мотор заглох, хлопнула дверца и в ночной тишине подъезда послышались глухие шаги – кто-то поднимался по лестнице.

«Ах, Вадик, ах, засранец! Опять на такси деньги тратит! А мне пенсию только через две недели принесут!» – в сердцах воскликнула она, закрутила пробкой пузырек с лекарством и, насколько ей позволяла ее грузная комплекция, заспешила к заранее приоткрытой входной двери.

Шаги поднимающегося по лестнице человека приближались.

Наполовину высунув наружу голову, досужая пенсионерка уже собиралась разрядиться гневной тирадой, обращенной к загулявшему сыну, но в результате ей удалось лишь выдавить из себя:

– Здрасьте…

Прямо перед ней на лестничной площадке стоял бородатый человек в очках и шляпе. На нем были черный плащ, а в руке он держал зонт-трость. Пустым, безжизненным взглядом он окинул ее с ног до головы, молча повернулся к ней спиной и принялся шарить рукой в кармане в поисках ключей.

Открыв дверь, он прошел внутрь квартиры и включил в прихожей свет. В задумчивости постояв на месте, мужчина повернул к бабке свое бесстрастное лицо и холодным голосом с металлическим оттенком, выделяя каждое слово, изрек:

– Astra inclinant, non necessitant * (Звезды склоняют, а не принуждают)

И захлопнул дверь.

– Сам дурак, и не лечишься! Тьфу, на тебя! – огрызнулась в ответ разобиженная от непонятных слов пенсионерка, и сплюнула на пол.

Глава 7

Август 1996 года, город Брянск, Россия

По порожкам женской консультации спускались двое – он и она. Мужчина смотрелся очень представительно: высок, широк в плечах, хотя и несколько полноват, с небольшой шкиперской бородкой и в больших роговых очках на волевом лице. Правда, сейчас оно сияло от счастья.

То и дело, поворачиваясь к своей спутнице, он обнимал ее за плечи, что-то эмоционально говорил, жестикулировал, размахивая руками в разные стороны, и уже в который раз целовал в щеку.

В отличие от него, женщина была явно обеспокоена. И хотя на ее лице так же светилась радостная улыбка, но в глубине серых внимательных глазах затаились волнение и тревога. На ней была новая милицейская форма, на которой, горя звездами, сверкали погоны майора. По-спортивному подтянутая, она производила впечатление натренированного человека. Навскидку ей можно было дать не больше тридцати, однако уже заметная сеточка мелких морщин вокруг глаз упрямо указывала, что это не так.

Ее светлые волосы, подстриженные под удлиненное каре и распущенные по плечам, развевались от каждого порыва ветра. И действительно, день сегодня выдался на удивление ветреным. Правда ей это было отчасти приятно, поскольку ветер хоть немного облегчал утомившую ее за долгое лето жару. А ее она совершенно не любила, втайне ото всех радуясь, что наконец-то лето на исходе и до наступления календарной осени осталось всего несколько дней.

Подойдя к припаркованной на больничной стоянке старенькой красной «Ниве», парочка забралась внутрь, где продолжила свой непростой разговор.

– Олеся, милая, даже не спорь! Я категорически настаиваю! Ты просто обязана написать рапорт о переводе в следственный отдел. Ты теперь майор, человек солидный, хватит по подворотням за преступниками бегать!.. Что тебе только что врачи сказали?.. Ты – позднородящая. Понимаешь?.. А это, моя дорогая, означает, что к периоду вынашивания плода ты должна относиться с двойной осторожностью. В конце концов, я ведь тоже врач, да к тому же – отец будущего ребенка!.. Поэтому, не спорь. Заметь, я не часто бываю столь категоричен… – уже более примирительным тоном добавил мужчина и с надеждой заглянул жене в глаза.

– Врач-врач…– улыбнулась та и шутливо добавила: – Славик, только не забывай, что ты врач-офтальмолог, а не акушер-гинеколог!.. Ладно, убедил. Пишу рапорт на перевод. Переживет годик-другой уголовный розыск без досужей оперативницы. Однако, мой любимый муж, ты упускаешь из вида одну важную деталь… пусть и как следователь, но дежурить и выезжать на места преступлений мне все равно придется. К тому же не забывай, я – Олеся Сергеевна Киряк, и этим все сказано! А следствие вести, уважаемый товарищ доктор, это не в кабинете штаны просиживать, как ты думаешь, а та еще нервотрепка.

– Но и ты учти, расследование вести – это тебе не бандитов самостоятельно задерживать. Следователь – не опер, восемьдесят процентов времени в кабинете проводит, – упрямо подчеркнул муж и уже более расслаблено произнес. – Хватит с меня твоих приключений. Вон, посмотри, твоя левая рука до сих пор в кулак полностью не сжимается. А у тебя, Олеся, между прочим, уже пятый месяц начался. Скоро живот начнет расти, как на дрожжах. И как ты себе представляешь погони колобка за бандитами?

Напоминание о растущем животе вмиг стерло улыбку с лица майора. Она взглянула на свой живот – вроде бы еще не выступает – перевела взгляд на левую кисть и тихонько вздохнула. В этом муж был, конечно, прав – рука до сих пор еще окончательно не восстановилась.

«Хотя нет… уже практически в полном порядке», – заупрямилась Киряк, незаметно от мужа пытаясь сжать до конца в кулак пальцы.

Она прекрасно помнила, сколько времени занял период реабилитации после двух перенесенных операций на кисти. То была история трехгодичной давности, когда во время задержания особо опасного преступника тот нанес ей тяжелейшую травму, в буквальном смысле слова раздробив кости левой кисти. Всё было настолько серьезно, что дальнейшая карьера оперативницы стояла под большим вопросом.

Киряк помнила, как в течение полугода, через боль, слезы и буквально через не могу, день за днем она методично разрабатывала искалеченную руку. Сначала с врачом в поликлинике УВД, а позднее – в спортзале на занятиях карате. В итоге сила характера и упорство дали свой результат: она прошла медкомиссию, получив зеленый свет для продолжения милицейской службы.

– Слав, давай сейчас не будем об этом, а то я нервничать начинаю. Я же сказала тебе, что согласна. А мне теперь волноваться вредно, так ведь? – она хитро улыбнулась и поцеловала мужа в губы. – Все, дорогой, вези меня в Управление, через час у меня доклад у Лешко.

***

– Сергей Сергеевич, я очень надеюсь на ваше понимание, – завершив доклад, майор уголовного розыска Киряк положила на стол начальника служебный рапорт о переводе.

Лицо начальника отдела уголовного розыска осталось бесстрастным. Он взял листок бумаги и быстро пробежался глазами по тексту. Завершив читать, полковник в задумчивости запустил руку в копну своих густых седых волос и, проведя по ним рукой, с досадой недовольно прокряхтел:

– Эх, какого сотрудника теряем…

Однако затем, посмотрев на замершую в напряжении подчинённую, уже намного спокойнее добавил:

– Зато, какой дотошный следователь у нас теперь будет… да ещеи с пополнением!

– Сергей Сергеевич, спасибо за понимание и поддержку. Уж я не подведу, будьте уверены, – с явным облегчением произнесла Олеся Сергеевна, незаметно положив руку на живот, чего за собой раньше не замечала.

– Это мы еще посмотрим… – уже привычно строгим тоном обозначил полковник. – Но, прежде чем я подпишу рапорт, вам все же придется напоследок поработать оперативным сотрудником. Сегодня поступил запрос из следственного отдела областной прокуратуры о выделении в их распоряжение двух опытных оперативников. Они будут включены в состав специально созданной группы. Руководить группой будет старший следователь прокуратуры по особо важным делам Петр Ильич Свешников. Думаю, вы с ним хорошо знакомы. Кроме вас, в его распоряжение поступает капитан Ярыгин. К работе он приступит с четверга, поскольку сейчас находится на больничном. Поэтому, Олеся Сергеевна, сразу после завершения нашего разговора вам следует первым делом отправиться в областную прокуратуру к Свешникову. Считайте, что с этой минуты вы уже в его подчинении. Теперь, что касается самого дела. Расследование началось недавно, а потому пока не понятно – то ли это случайность и совпадение, то ли… у нас завелся серийный маньяк.

На этом месте Лешко умолк. Было заметно, что последние слова дались ему особенно тяжело. И на то была причина. По рассказам сослуживцев, будучи еще простым лейтехой, Лешко однажды вышел на след такого же нелюдя. Правда, было это далеко отсюда – в Забайкальской тайге, недалеко от Иркутска. Тогда молодому оперативнику удалось в одиночку обезоружить и задержать опасного преступника. Но вот спасти находящуюся у маньяка в заложницах молодую женщину – работницу местного сельмага – он так и не смог. Как считал впоследствии сам Сергей Сергеевич, в те времена он был слишком самонадеян, наивен и по-юношески горяч. С тех пор он с особой болезненностью реагировал на дела, где мог фигурировать серийный убийца.

На Киряк же слова, что в области завелся маньяк, произвели противоположный эффект. Мгновенно подобравшись, она теперь ловила каждое слово начальника.

– Пока это лишь предположение. Официально данную версию еще нигде не озвучивали: прокуратура не желает излишней огласки. До тех пор, пока не будут найдены неопровержимые доказательства, об этом расследовании будут знать лишь главный прокурор области, начальник областного УВД, Свешников, я и специально привлеченные сотрудники: вы, Ярыгин, начальник криминалистического отдела Иванов и эксперт-криминалист, который будет вести видеосъемку.

Киряк удивилась, но промолчала. Лешко же, словно прочитав ее мысли, тут же пояснил:

– Это не моя прихоть, – в его голосе промелькнуло едва заметное раздражение. – Это, так сказать, веяние времени. С учетом общественной значимости совершенных преступлений и для более детальной фиксации улик прокуратурой было принято решение о проведении видеосъемки на всех этапах предварительного расследования. Больше пояснить ничего не могу. Обо всех деталях вас проинформирует ваш новый руководитель. Надеюсь, вам все понятно?

– Так точно, товарищ полковник.

– Тогда с богом, Олеся Сергеевна. Сейчас позвоню Петру Ильичу: пусть принимает пополнение.

На этот раз в интонации Лешко она почувствовала грусть.

«Все будет хорошо, товарищ полковник. Я вас не подведу. И не в таких передрягах бывала», – невозмутимо рассудила Киряк, закрывая за собой дверь.

Глава 8

В кабинете старшего следователя по особо важным делам подполковника юстиции Свешникова ее уже ждали. За письменным столом, заваленным кипами бумаг и папок со служебными документами, ссутулившись, сидел краснолицый, крепкий на вид мужчина небольшого росточка, лет так под шестьдесят. Пузатенький, в темно-синей форме прокурорского следователя, он смешно шевелил пегими от седины пушистыми усами, читая какой-то документ в раскрытой папке из кожзама. Его практически круглые, чуть на выкате, карие глаза возбужденно блестели, а на губах блуждала таинственная улыбка. Своим видом он очень напоминал одного из гномов Диснеевского мультфильма про Белоснежку, за что, кстати, среди коллег и имел за глаза прозвище Старый Гном.

Однако столь забавная на первый взгляд внешность следователя была не более чем ширмой, за которой скрывался мощнейший аналитический ум и незаурядные способности. Особенно, что касалось психологии ведения допросов у подозреваемых лиц. В этом Петру Ильичу не было равных во всем следственном отделе областной прокуратуры.

Оторвав взгляд от служебного документа, Свешников доброжелательно, как-то по-стариковски, улыбнулся и, словно считая само собой разумеющимся, первым делом предложил ей немного перекусить.

Петр Ильич вообще был большим любителем хорошенько поесть, а потому шутки, ходившие о нем – что, мол, Старый Гном питается двадцать четыре часа в сутки – определенно имели под собой реальные основания. В чем Олеся Сергеевна и убедилась спустя буквально пару секунд.

Не дав ей в ответ произнести ни слова, кряхтя и сопя, Свешников полез под стол и достал оттуда большой кожаный портфель. Раскрыв его, он извлек упакованный в несколько целлофановых пакетов свой походный продуктовый запас: три бутерброда с толстенными ломтями вареной колбасы, четыре огурца, два мясистых помидора, пять отварных картофелин, щедро посыпанных укропом, четверть буханки порционно нарезанного черного хлеба, пучок лука и пучок петрушки. Пошарив рукой по дну, он с особой осторожностью извлек и выложил на стол аккуратно завернутое в бумагу, мелко нарезанное сало с чесноком.

– Вот, супруга на обед немного собрала… Негусто, конечно, да и без борща на этот раз… Но, как говорится: «Что бог послал». Олеся Сергеевна, угощайтесь.

Поначалу Киряк попыталась отказаться, считая, что необходимо проявить такт – все-таки это был ее первый день в качестве подчиненной Свешникова. Но затем, хорошенько поразмыслив, она решила, что отказ будет выглядеть как минимум не учтиво. К тому же, отказавшись от еды, она однозначно бы слукавила, поскольку в действительности была зверски голодна.

Стоило бы отдельно отметить, что с тех пор как она забеременела, ее почти постоянно мучил жуткий, контролируемый и несвойственный ей ранее голод. Сегодняшнее утро не было исключением. И это несмотря на то, что за завтраком она съела двойную порцию яичницы с колбасой, пять пышных сырников со сметаной, приготовленных для нее заботливым мужем, запив это все двумя кружками сладкого чая с вареньем.

Но даже столь плотный завтрак ей ничуть не помог. Вот уже как полчаса она упрямо гнала от себя навязчивую мысль – ей безумно хотелось заварных пирожных, причем непременно с очень-очень жирным заварным кремом. В общем, что и говорить – беременность наглядно давала о себе знать.

Завершив традиционный второй завтрак, Свешников удовлетворенно откинулся на стуле. Попивая чаек из большой глиняной чашки, он неторопливо и обстоятельно ввел новую подчиненную в курс дела.

Выяснилось, что первая жертва предполагаемого маньяка была обнаружена двадцать четвертого июня сего года. Ею оказалась некто Рахманова Ольга Викторовна, тысяча девятьсот тридцать второго года рождения, жительница села Радогощь, Комаричского района Брянской области. Она была обнаружена мертвой на берегу небольшой речушки Нерусса, верхней частью туловища погруженная в воду. Со слов родственников, погибшая рано утром погнала на речку гусей, а домой так и не возвратилась.

При осмотре места происшествия складывалось впечатление, что старушка потеряла сознание, упала в воду и захлебнулась. Как выяснилось позже, у Рахмановой был целый букет хронических заболеваний, которые могли привести к внезапному обмороку. Например, она страдала сахарным диабетом и постоянно подкалывала себе инсулин. И хотя судмедэксперт, проводивший осмотр, заострил внимание дежурного следователя на том, что на трупе имеется свежий след от укола в области правого плеча – что не характерно для места инсулиновой «подколки» – никто на этот факт внимания не обратил. Дело было закрыто с формулировкой: «Несчастный случай».

– Появился, Олеся Сергеевна, у нас в экспертно-криминалистическом отделе юный Шерлок Холмс, – внезапно перепрыгнул на другую тему Свешников. – Без году неделя, как приступил к самостоятельной работе, а до того в стажерах ходил. Но фамилия у него знатная, аппетитная и забавная очень – Галушка. Ян Алексеевич Галушка.

На этих словах весельчак Свешников не выдержал и по-детски прыснул в кулак. Правда, быстро придав лицу серьезный вид, важно поправил усы и продолжил:

– Парень он, стоит отметить, конечно, старательный. И главное – наблюдательный, что в его профессии наиважнейшее качество. Но, что особенно занятно, он весь процесс осмотра места происшествия на видеокамеру снимает. Все-все, до мелочей. Говорит, это современный подход в криминалистике и перспективный способ выявления незамеченных ранее улик. Мол, позднее, уже незамыленным глазом, можно сколь угодно пленку пересматривать и оценивать детали. И что вы думаете? Нашел-таки, шельмец, те самые ускользнувшие ото всех детали! Ну да ладно, это я что-то впереди паровоза бегу…

Петр Ильич сделал большой глоток чая и довольно крякнул.

– Спустя ровно месяц, двадцать четвертого июля, произошел еще один загадочный случай. В поселке Красное Знамя Брасовского района случился пожар – загорелась крыша частной баньки. Может, искры из дымохода попали на рубероид и тот «прихватился», а может и умышленный поджог, кто знает?.. В любом случае силами соседей пожар был быстро потушен. Но когда они заглянули в предбанник, то обнаружили там труп хозяйки, семидесятитрехлетней Лариной Зинаиды Петровны. Бабулька лежала в верхней одежде поперек прохода. Прибывшая на место следственно-оперативная группа выдвинула три версии: несчастный случай, преднамеренный суицид и убийство. Дело в том, что печная заслонка была полностью перекрыта. Да только сразу возникли трудности. Как выяснилось, Ларина не один год состояла на учете в областном психдиспансере по причине навязчивых бредовых идей. Она на полном серьезе считала, что с возрастом у нее открылся дар оракула, а потому всем в деревне она регулярно делала всякого рода предсказания: как хорошие, так и плохие. Но вот что любопытно, иногда гадалка попадала точно в цель. Народная молва быстро разнесла эту весть, и к Лариной потянулись посетители. Даже из областного центра приезжали за консультацией к бабе Зине. Была выдвинута версия, что своим необузданным языком бабка могла наговорить сякой ерунды, что повлекло за собой месть пострадавшего. К тому же судебные медики обнаружили у нее в области плеча след от инъекции. Правда, и тут заковырка вышла, поскольку у Лариной бывали приступы буйного помешательства. Как сама она говорила: бесы ее мучили. Во время таких приступов, соседи вызывали скорую, и приехавшая медицинская бригада вводила ей успокоительное. Правда, делались эти инъекции, как придется: кто-то держал, кто-то делал укол. Фельдшеры из местной больницы подтвердили этот факт, но утверждали, что накануне или в день трагической гибели вызова к ней не было. Версия с наследниками так же была отметена, поскольку жила Ларина одиноко, и родственников у нее не было. В итоге и это дело было закрыто с формулировкой: «Самоубийство».

Киряк слушала внимательно, стараясь не пропустить ни одной детали.

– Да, кстати, к Лариной наш юный Шерлок Холмс так же выезжал, правда, еще в ранге стажера, – сделал примечание Свешников, – и все запечатлел все на камеру.

Заметив удивленный взгляд Олеси Сергеевны, следователь пояснил:

– Да-да, все видеокассеты приобщены к делу, с которым вам сегодня требуется ознакомиться.

Свешников взял паузу и о чем-то задумался.

– Вы знаете, Олеся Сергеевна, – вновь продолжил он, – а в этом действительно оказалось много пользы. Я сам потом несколько раз пересматривал эти кассеты, и только благодаря этому смог найти несколько ускользнувших от меня вначале важных деталей. Так что наш новый эксперт-криминалист – молодец!

А дальше Свешников рассказал, что третьей жертвой предполагаемого маньяка стала не просто пожилая женщина, а инвалид-колясочник. Произошло это буквально три дня назад. Причем, как отметил он, опять-таки двадцать четвертого числа.

– Вот далось ему это число! – в сердцах воскликнул Старый Гном. – Это что ж получается, если мы не поторопимся, то в сентябре нас очередной подарочек ожидает?

Оказалось, что некая семидесятилетняя Алина Тимофеевна Абакова по состоянию здоровья в течение последних лет находилась на постоянном проживании в доме-интернате для престарелых и инвалидов Навлинского района. Только, помимо всевозможных болячек, была у нее одна беда – старушка была не прочь хорошенько приложиться к бутылке. А кроме того, тайная страсть: она профессионально гадала на картах. Правда, за какие-то ее прежние заслуги руководство интерната смотрело на ее причуды сквозь пальцы. К тому же Абакова была классическая «тихушница», и никто ее пьяной или в компании с другими постояльцами не видел. Обнаруживалось это обычно на вечернем обходе, когда медперсонал обнаруживал ее спящей мертвецким сном у себя в комнате, с обязательным присутствием поблизости початой бутылки водки.

Но три дня назад случилось ЧП: старуху обнаружили в канаве за главным корпусом, вырытой ремонтниками для замены изношенных канализационных труб. Она лежала в траншее со свернутой шеей, рядом с перевернутой вверх колесами инвалидной коляской.

– Естественно, самой вероятной версией стало предположение о несчастном случае. Мол, в пятницу рабочие так сильно спешили по домам, что забыли огородить место выемки грунта. Только не все так просто… – одним глотком Свешников осушил кружку до дна.

– С учетом того, что несчастный случай произошёл в государственном учреждении, я лично выезжал на место в составе опергруппы, – подчеркнул Свешников. – Поэтому, могу со стопроцентной уверенностью заявить, что никаких зацепок, указывающих на спланированное убийство, не было.

Петр Ильич взял театральную паузу и выдал фразу голосом победителя:

– Зато эксперт Галушка обнаружил! Он смонтировал три видео на одной кассете и указал мне на две важные детали, объединяющие все случаи. Это самиздатовская книжка «О чем могут рассказать звезды», обнаруженная на каждом из мест происшествия: в кармане утонувшей, в предбаннике угоревшей и в траншее рядом с трупом Абаковой. А еще три цифры – тройки – присутствующие рядом с трупами. У Лариной они были написаны мелом на двери баньки. Те же триста тридцать три были начертаны на илистом берегу рядом с утопленницей из Радогощи. Причем, видели их все, но решили, что это местные ребятишки палками написали. Сейчас лето, и местная детвора купается в речке каждый день.

От воодушевления, с каким Свешников произносил свою речь, он раскраснелся и вспотел. Слова о летней поре, видимо, добавили жару, а потому Петр Ильич щелкнул кнопкой и включил напольный вентилятор.

– Честно скажу, вначале я Галушке не поверил. Даже хотел подшутить над его излишней наблюдательностью и притягиванием фактов за уши. Но, когда он сделал стоп-кадр с места происшествия в интернате, мне стало не до шуток. На нижней поверхности сиденья инвалидной коляски четко читались написанные красной краской: «333». Я уже проверил, это не инвентаризационный номер. Вот заключение экспертов. Прочтите, Олеся Сергеевна, только что передали.

Киряк пробежалась по документу глазами. В заключении было указано, что надпись нанесена веществом, по химическому составу соответствующим губной помаде импортного производства.

Пока она читала, Свешников устремил отсутствующий взгляд в угол комнаты и впал в некое подобие транса. Прошло более с пару минут, но следователь по-прежнему находился где-то далеко в своих мыслях.

– Петр Ильич, я извиняюсь… Это все имеющиеся на данный зацепки? – не выдержала и осторожно поинтересовалась Киряк, не в силах совладать с профессиональным любопытством.

Старый Гном вздрогнул, два раза моргнул и снова вернулся в реальность.

– Нет, конечно же! Дальше – еще веселее. Я обратился к вашему начальнику и Сергей Сергеевич выделил в помощь капитана Ярыгина. За два дня тот побывал во всех трех районах и добыл новую информацию. Обнаружился третий любопытный факт, объединяющий эти случаи. Все погибшие оказались… Как бы правильно их назвать? В общем, в народе таких обычно называют «бабками».

Олеся Сергеевна вопросительно подняла брови.

– Ай… ну как по другому-то сказать?! Бабки, гадалки, ведьмы, ворожеи… Я думаю, Олеся Сергеевна, вы понимаете, о чем я? – оказавшись не в своей тарелке, нервно выпалил следователь по особо важным делам.

Хотя и сильно удивившись, Киряк постаралась сохранить на лице серьезное выражение.

– Да, Петр Ильич, я отлично понимаю, о чем вы говорите. Просто довольно неожиданный получается мотив для убийств. Хотя, вне всяких сомнений, он так же имеет право на существование.

– Вот и хорошо, что понимаете, – намного спокойнее произнес Свешников. – Так вот, Степан Степанович выяснил еще одну важную деталь. Оказалось, что ко всем старухам за некоторое время до их гибели приходил какой-то подозрительный бородатый тип в очках и черной широкополой шляпе. О чем он с ними беседовал, узнать не удалось, зато был составлен его словесный портрет и фоторобот.

Петр Ильич достал из стола листок с графическим изображением незнакомца. На вид это был мужчина средних лет, европейской внешности, с густой бородой «лопатой» и пышными усами. Очки в крупной оправе и широкополая шляпа придавали ему импозантный вид. Какие-либо другие особые приметы отсутствовали, за исключением того, что в очках были вставлены толстенные линзы.

– Да, не слишком… – едва слышно протянула Киряк. – Любой бородач в очках – надень на него шляпу – сразу же окажется в роли подозреваемого… А что насчет книжки? Есть по ней какие-нибудь зацепки?.. Опечатки пальцев?..

– Молодец, Олеся Сергеевна, в самую точку попали!.. Хорошего оперативника всегда за версту видать! Сумел Ярыгин отыскать все три книжки и, изъяв со всеми формальностями, передал их криминалистам. И что вы думаете? Есть отпечатки, да еще какие! Можно сказать высшего качества, не на каждом месте преступления такие получишь. Причем на всех трех экземплярах обнаружены одинаковые «пальчики». И они точно не принадлежат погибшим старухам! Понимаете, что это значит?!.. Вот-вот, и я о том же. Ну, а раз вы теперь в моем подчинении, то вот вам, Олеся Сергеевна, и первое задание. Отправляйтесь прямо сейчас в экспертно-криминалистический отдел и внимательно изучите заключения специалистов, а заодно и познакомьтесь с Яном Алексеевичем. Нашим руководством принято решение включить его в состав группы. Что вы на меня так смотрите? – вновь не удержался и хмыкнул Петр Ильич. – Конечно же, в качестве оператора видеосъемки!..

Еще не привыкнув к своеобразию характера Свешникова, Киряк решила не задавать лишних вопросов.

Она лишь коротко произнесла: «Слушаюсь!» и вышла из кабинета.

Глава 9

Добравшись до экспертно-криминалистического отдела, Олеся Сергеевна первым делом заглянула к его начальнику – подполковнику Иванову. С ним она была хорошо знакома. Тот проживал в соседнем подъезде их пятиэтажки, а потому практически ежедневно она встречала его, выгуливающего своего престарелого пекинеса. Когда она видела их рядом, то каждый раз невольно вспоминала одни и те же слова: «Хозяин и собака – на одно лицо». И действительно, лицо Иванова, как и морда его питомца, было чуть приплюснуто, и на нем как-то по-особому выразительно выделялись меланхоличные, вечно влажные навыкате глаза.

– Иван Алексеевич, добрый день, – поприветствовала его Киряк, остановившись на пороге кабинета с широко распахнутой дверью. – К вам можно?

Курящий в задумчивости у раскрытого окна мужчина неторопливо обернулся. Судя по едва заметному кивку, он определенно ее узнал и не возражал, если она войдет.

– Олеся Сергеевна, здравствуйте. А я вас уже заждался, – тихо, чуть нараспев, произнес Иванов. – Как узнал, что вас включили в состав группы, то думал, что к девяти часам ко мне прилетите. А нет, ошибся. Только сейчас заявились.

– Так я сама об этом лишь час назад узнала, – с большим трудом сдерживая улыбку, деловито ответила оперативница.

Образ печального пекинеса, с дымящейся в пасти сигаретой, рисовался в воображении помимо ее воли.

– Иван Алексеевич, мне нужны экспертные заключения по смертям старух, а заодно хочу познакомиться с вашим новым чудо-сотрудником. Вы, наверное, уже догадались, о ком я…

– Как минимум по трем смертям, – пропустив иронию мимо ушей, поправил ее начальник экспертно-криминалистического отдела все тем же тихим, усталым голосом.

Киряк внимательно взглянула на Иванова, и с ее губ невольно сорвалось:

– Я чего-то еще не знаю?.. Что вы имеете в виду, Иван Алексеевич?

– А то, моя дорогая, и имею… Правда, я еще никому об этом не сообщал, так что, будете первой, кто об этом узнает. Дело в том, что этот выскочка Галушка с одной стороны порадовал меня, как наблюдательный и думающий специалист, а вот с другой – очень и очень раззадорил. Это что же получается, криминалисты с огромным опытом просмотрели, а он, желторотый птенец, смог вот так, с кондачка, взять и обнаружить важные улики? Как-то неправильно получается. Так не бывает… Ну или хотя бы, не должно так быть. Поэтому вчера я решил лично пересмотреть все отпечатки пальцев да в картотеке хорошенько порыться. У меня к дактилоскопии, знаете, особая любовь еще с институтских времен… – и впервые за время беседы лицо Иванова немного просветлело. – И знаете, что я обнаружил?.. Еще два случая, где фигурируют пальчики, как на одной из книжек. Первый случай – это суицид. Три месяца назад в собственном гараже был обнаружен труп гражданина Серыкина. Основная версия – самоубийство. Опустошив бутылку водки, этот товарищ свел счеты с жизнью: захлопнул гаражную дверь, завел машину и сел возле выхлопной трубы. Итог – смертельное отравление угарным газом. Кстати, именно на этой бутылке один из «пальчиков» и проявился. Кстати, вы не находите странным, что пустую бутылку обнаружили в багажнике? Для чего ее туда класть, если ты собрался на тот свет?..

Иванов неспешно затушил окурок, сел в кресло, закинул ногу за ногу и продолжил.

– Вторым происшествием, где засветился эти «пальчики», стало ограбление и покушение на убийство местного бизнесмена. Год назад одного торгаша облапошила проститутка. Он привел ее к себе домой для оказания интимных услуг, а она незаметно капнула ему в бухло «Клофелин». А когда барыга отключился, то благополучно почистила его сейф, унеся с собой десять тысяч долларов.

Услышав это, Киряк насторожилась.

«Маньяк, убивающий старух – это одно, а суицидник в гараже и ограбление бизнесмена события совсем из другой оперы. Пожалуй, стоит отработать и эти варианты», – рассудила она.

Тем временем подполковник уже продолжил рассказ.

– Тут, понимаете, Олеся Сергеевна, какое дело… Обычная классификация отпечатков пальцев она ведь на чем основана?.. Правильно, на выявлении определенных видов папиллярного узора: дуги, петли, завитки, их разновидностях, гребневой счет и прочие специфические признаки линий и потовых пор… Но иногда отпечатки подушечек пальцев бывают столь уникальны, что их запоминаешь сразу, без всякой классификации, чисто на зрительной памяти. Как, собственно, и в данном случае. Обнаруженная «двойная петля» – это довольно редкий тип папиллярных узоров, а зеркальная «двойная петля» да сразу на обоих больших пальцах – это, знаете, огромнейшая редкость. Такие петли уникальны сами по себе, поскольку один раз увидишь – ни с чем потом не спутаешь. Поэтому они и врезались мне в память. Знаете, сейчас и в наших, и в зарубежных журналах по криминалистике стали появляться аналитические статьи, в которых авторы выкладывают статистические данные по частоте встречаемости различных типов узоров у разных групп преступников. Так вот, некоторые дюже умные авторы пытаются связать особенности типа узора с той или иной наследственной предрасположенностью к определенному виду преступлений. Любопытно, но я сам недавно читал, что одним из признаков склонности человека к насильственным действиям – в частности к убийствам – как раз и являются эти самые «двойные петли».

Иванов задумчиво потер подбородок, словно подбирая правильные слова.

– Ну да ладно, с этим наука еще только разбирается… Давайте мы лучше вернемся к нашим баранам. И начну я не с уникальных петель, а с самых обычных, но тоже весьма примечательных, – криминалист закурил еще одну сигарету.

– На каждой из трех книженций, доставленных нам для проведения дактилоскопической экспертизы, помимо «пальчиков» погибших старух, имелись отпечатки, принадлежащие другому лицу. По всем признакам это мужчина. Скорее всего, чуть выше среднего: метр семьдесят шесть – семьдесят восемь. Важнее другое, его «пальчики» имеют одну примечательную особенность, а именно – травмированные подушечки концевых фаланг. На них везде в изобилии присутствуют следы рубцов от заживших вторичным натяжением ран: как от мельчайших шрамов, так и до выраженных дефектов. А теперь, Олеся Сергеевна, внимание! «Двойные петли» больших пальцев и отпечатки травмированного типа встречаются вместе исключительно на книжке с места преступления в селе Радогощь.

– Понятно, – скорее по привычке кивнула Киряк, которая хотя и схватывала все на лету, но на этот раз была несколько сбита с толку. – А не могут ли «двойные петли» и отпечатки изуродованных пальцев принадлежать одному и тому же человеку?

– Это исключено, – категорично заявил Иванов. – Отпечатки принадлежат разным людям. Причем, травмированные «пальчики» располагаются исключительно на обложках. Внутри, на страницах, их нет. Складывается впечатление, что их хозяин лишь держал эти книги в руках, но никак не листал. Зато отпечатки больших пальцев человека с «двойными петлями» расположены как на обложке, так и на нескольких страницах книги из Радогощи. «Пальчики» же погибших старух хаотично располагаются по всем участкам книг. Не знаю, читали ли они их или нет, но листали точно.

– Да уж, Иван Алексеевич, озадачили вы меня… То, что вы рассказали, несомненно, требует тщательного осмысления. А поскольку с материалами дела я еще не ознакомилась, то считаю преждевременным задавать вам какие-либо уточняющие вопросы, – Олеся Сергеевна с хитрецой посмотрела на Иванова. – Подскажите, а как мне найти эксперта Галушку? Прямо горю желанием познакомиться с вашим новым подчиненным.

– Он в фотолаборатории, – на удивление холодно и отстраненно произнес Иванов и закурил очередную сигарету. – Только, Олеся Сергеевна, вы, если что, не пугайтесь… Он… как бы точнее выразиться… несколько своеобразный молодой человек.

И уголки рта начальника экспертно-криминалистического отдела едва заметно дернулись в стороны. Киряк знала, что таким манером он обычно улыбался.

***

В первом из двух кабинетов фотолаборатории Киряк никого не обнаружила, зато обратила внимание на приоткрытую дверь в соседнюю комнату, где, собственно, и находилось основное оборудование. Это было несколько странно, поскольку грубейшим образом нарушало всю технологию работы с фотопленкой.

Осторожно просунув голову в приоткрытую дверь, она заглянула внутрь.

Все пространство комнаты заливал неяркий красноватый свет, источником которого служили два настенных фонаря со специальными светофильтрами. Прямо напротив входа хорошо просматривался участок стены, выложенный светлыми квадратиками кафельной плитки. Он сразу привлек ее внимание, поскольку в этом месте творилось какое-то странное мистическое действо.

В красноватых бликах глянцевой поверхности кафеля плясали две огромные, размазанные по стене человеческие тени. Они, как два черных мрачных костра, медленно извиваясь, двигались из стороны в сторону в завораживающем дергано-ломаном танце. Удивительным было и то, что у танцующих фигур не просматривалось ног. Создавалось впечатление, что тела выходили прямиком из пола, переходя сразу в руки и головы.

И все же самым пугающим элементом этой фантасмагории были именно головы танцующих человечков. Из макушек, плавно сходясь к центру, наружу торчали то ли две толстые антенны, то ли…

От пришедшей Киряк аналогии ее передернуло.

«Неужели это беременность так сказывается?.. Уже чертовщина всякая мерещиться стала…» – нервно усмехнулась она и, взяв себя в руки, громко постучала в притолоку.

Однако стук не произвел на танцующие фигуры никакого эффекта. Все так же они продолжали двигаться в своем беззвучном странном танце. Тогда она решила действовать проще. Распахнув дверь, Киряк уверенно шагнула внутрь.

Картина, открывшаяся взору, была еще более удивительной, чем пляска теней на кафельной стене. Посередине комнаты с закрытыми глазами на коленях стоял молодой человек и, ритмично сокращаясь всем телом, самозабвенно танцевал свой странный ломаный танец. На плечи был наброшен темно-синий хлопчатобумажный рабочий халат, застегнутый лишь на одну верхнюю пуговицу, а на голову водружены большие наушники, соединенные между собой широкой металлической дугой.

«Вот тебе и рога на стене», – улыбнулась Киряк и легонько постучала пальцами по плечу танцора.

Это, в принципе, безобидное действие привело к весьма неожиданному и несоразмерному противоположному эффекту. Буквально за доли секунды тот вскочил с колен и, развернувшись в воздухе на сто восемьдесят градусов, оказался лицом к лицу с Киряк.

Звенящее, как тетива натянутого лука, напряжение повисло в воздухе. Оперативнице показалось, что она почти физически ощущает, как вибрирует воздух в тесном кабинете фотолаборатории. Перед ней в позе боксера с выставленными перед собой руками застыл незнакомый парень лет двадцати пяти. Настороженным взглядом он скользил по ее лицу, словно пытаясь угадать, кто перед ним оказался.

Теперь Олеся Сергеевна могла хорошенько его рассмотреть.

Среднего роста, худощавый, хотя нет, скорее даже субтильного вида брюнет с удлиненными взъерошенными волосами, которые, ниспадая ему на лицо, достигали практически края острого подбородка. Из-под распахнутого халата выглядывали затертые до дыр черные джинсы и футболка с изображением какого-то человека и надписью на английском языке: «Kurt Cobain». На ногах красовались полуспортивные кеды с тремя полосками по бокам.

– Извиняюсь, что оторвала вас от столь важного дела, но я ищу Яна Алексеевича Галушку. Может быть, вы знаете, где его найти? – как ни в чем не бывало, доброжелательным тоном поинтересовалась Олеся Сергеевна.

Выражение лица молодого человека мгновенно преобразилось. А спустя пару секунд перед ней уже стоял совершенно другой человек: спокойный и уверенный в себе молодой мужчина. Даже внешне он стал словно выше, старше и серьезнее.

– Позвольте представиться, Ян Алексеевич Галушка. Но вы можете обращаться ко мне просто Ян. До Алексеевича, как вижу, в ваших глазах я еще не дорос, – придав волосам некое подобие прически, приятным глубоким голосом произнес брюнет. – Прошу прощения за мой танец, но так я снимаю умственное и психологическое напряжение. Знаете, музыка и танец – это лучший способ отвлечься от проблем и накопившейся усталости.

Произнеся это, Галушка по-хозяйски уверенно подошел к стене и нажал на клавишу настенного выключателя. Яркий свет потолочных ламп больно резанул Олесе Сергеевне по глазам, заставив зажмуриться. Когда же она вновь их, Галушки в комнате уже не было. Обнаружила она его в соседней комнате, стоящим в ожидании ее около письменного стола.

Галантно отодвинув в сторону один из стоящих стульев и развернув его к ней, он любезно предложил гостье присесть.

– Располагайтесь, пожалуйста. Я весь в вашем распоряжении. Что бы конкретно вы хотели от меня узнать?

Эта уверенность, с которой он действовал, и тон, прозвучавший в вопросе, настолько контрастировали с его внешним видом, чуть не застали Киряк врасплох. Ей сразу вспомнились слова подполковника Иванова про своеобразность своего нового сотрудника.

«Своеобразность – это еще мягко сказано», – усмехнулась она.

Словно уловив ход ее мыслей, Галушка решил действовать на опережение.

– Вы, пожалуйста, не смотрите на мой внешний вид – он обманчив. Я обожаю криминалистику, но, к моему большому сожалению, терпеть не могу форменной одежды. Это еще с армии пошло… – уточнил он. – К тому же я дипломированный психолог, а это уже почти диагноз. Хуже только у психиатров.

Он непринужденно засмеялся, однако, видя, что на собеседницу его слова не произвели должного эффекта, торопливо добавил:

– Олеся Сергеевна, вы только не подумайте про меня лишнее. На дежурстве, когда я выезжаю на места преступлений в составе следственно-оперативной группы, то, как правило, бываю в другой одежде. Ну или почти в другой…

– А откуда вы знаете, кто я такая? – поинтересовалась Киряк, приятно удивленная осведомленности молодого криминалиста.

– Как бы вам сказать… Дело в том, что по натуре я очень педантичен. И как только меня взяли в штат экспертно-криминалистического отдела, то первым делом я выяснил, с кем придется взаимодействовать в будущем. Для этого я составил список сотрудников всех отделов управления внутренних дел. Для меня как психолога по образованию очень важно сразу наладить правильные рабочие отношения с коллегами по службе…

Впервые за много лет опытная сыщица была несколько сбита с толку. За время службы в уголовном розыске она повидала немало отрицательных типажей сотрудников внутренних дел. Были среди них и откровенные негодяи, и беспринципные, и просто «пуленепробиваемые» бесчувственные индивидуумы. Были, в конце концов, и откровенные бездельники, и даже алчные и корыстные «оборотни в погонах». Но вот такого, пусть и сотрудника экспертно-криминалистического отдела, ей встречать пока не приходилось.

Решив повнимательнее присмотреться к сей нестандартной личности, Киряк пошла простым путем: она сделала вид, что поверила всем его словам.

– Что ж, Ян Алексеевич, будем считать, что я вам поверила. Давайте сразу перейдем к делу. И первый вопрос, который меня интересует, это…

Глава 10

Беседа затянулась надолго, но при этом оказалась крайне любопытной и познавательной. Несмотря на молодой возраст, Ян Галушка был на редкость эрудированным и приятным в общении собеседником. Он умел не только внимательно слушать, но и быстро давал емкий исчерпывающий ответ на любой заданный вопрос, чем порой вводил Киряк в замешательство.

Помимо воли у нее складывалось впечатление, что перед ней сидит не новоиспеченный эксперт-криминалист, а убеленный сединами интеллектуал профессорско-преподавательского состава какого-то вуза. Чего только стоили его на познания в таком второстепенном для следствия вопросе, как астрология.

– Олеся Сергеевна, а вы уже прочли книгу, обнаруженную на местах убийств? – неожиданно поинтересовался Галушка.

– Нет, – честно призналась Киряк. – Я лишь с сегодняшнего дня официально прикомандирована к этому расследованию. Даже с материалами дела еще не успела ознакомиться. Как говорится, с корабля на бал. А почему вы об этом спрашиваете? Вы читали?

–Да, конечно. Пока книжка находилась на дактилоскопической экспертизе, я быстренько проштудировал ее содержимое. На самом деле там нет ничего особо интересного. Автор пишет поверхностно и дилетантски. В общем, рассчитана она на таких вот старух, у каких и была найдена. Лично у меня сложилось впечатление, что ее написал не вполне психически здоровый человек. Уж поверьте мне как психологу. Повсюду звучит одна и та же мысль. Особая миссия в жизни человечества принадлежит Змееносцу, как знаку Верхнего зодиака, являющегося мостиком, соединяющим в единое целое оба зодиакальных круга. Но для того, чтобы душе Змееносца завершить полный круг перерождений и перейти на новый уровень сознания, ей необходимо собрать вокруг себя за жизнь души двенадцати знаков Нижнего зодиака. Правда, что дальше с этим делать, автор не написал. В общем, чушь несусветная… А ведь Авестийская астрологическая школа намного глубже и мудрее подобной писанины. Это вам, простите, не китайская, не индийская и не западная астрология. Зороастрийцы – древняя культура.

На этих словах он прервался и многозначительно замолчал, словно все, только что сказанное, могло иметь хоть какое-то значение для майора уголовного розыска.

– Простите, но с астрологией я не дружу, – чуть смущенно ответила Киряк, которой подобные вещи всегда давались с большим трудом. – Для меня это где-то там, далеко… Я сторонник мотивов и улик. Может, вы мне поясните, раз уж разбираетесь в этом вопросе… А что, бывает Верхний и Нижний зодиак?

Вопрос она задала скорее по инерции, поскольку на самом деле не помнила даже обычный порядок зодиакального круга и всех его элементов. По своей природе Олеся Сергеевна была абсолютно не склонна к мистицизму, являясь убежденной материалисткой. А потому к подобной литературе всегда относилась крайне скептически, уделяя основное внимание чтению книг профессиональной направленности.

– Что ж, с удовольствием поясню. Хотя, моя родная сестричка могла бы это сделать намного лучше… – на этих словах он широко улыбнулся, словно вспомнил что-то веселое. – Только у меня одна просьба. Все, что я сейчас расскажу, вы сразу не отвергайте, а просто хотя бы послушайте…

Он с любопытством взглянул ей в глаза. Где-то в глубине ярко-зеленых «кошачьих» глаз на миг заплясали озорные чертики. Однако, как они быстро появились, так же скоро и исчезли. Выражение лица молодого мужчины вновь приняло спокойный и невозмутимый вид.

– Я убежден, что астрологию как науку нужно не отвергать, а пристально изучать и искать ей практическое применение. В том числе и в работе эксперта-криминалиста… Приведу простой пример. Всем известно, что Луна – это спутник Земли. Однако ее гравитация действует не только на приливы и отливы, но и на все живое на нашей планете. Зачем ходить далеко за примером?.. Допустим, женщина. Уже доказано, что ее гормональный цикл напрямую связан с Луной. Хотим мы того или нет, но в среднем менструальный цикл равен двадцати девяти с половиной суткам, что составляет ровно один лунный цикл – от новолуния до следующего новолуния. Если организм женщины синхронизирован с ритмами Луны, то за этот период у нее не только изменится уровень половых гормонов – концентрация некоторых плавно увеличится на растущую Луну, достигнув апогея в полнолуние – но и произойдет созревание яйцеклетки. Овуляция в идеале случается за несколько дней до полнолуния, а во время полной луны яйцеклетка готова к оплодотворению. Если зачатия не происходит, то на убывающую луну происходит ее инволюция: уровень половых гормонов снижается, и за несколько дней до новолуния наступает менструация.

Это было сказано таким ровным, бесстрастным, а в чем-то даже академическим тоном, что Олеся Сергеевна невольно залюбовалась молодым экспертом.

– Или вот другой пример, уже более близкий к нашей с вами работе. По данным милицейской статистики мы знаем, что в периоды полнолуний количество преступлений, связанных с насилием над личностью, резко возрастает. Авторитетные ученые связывают это с тем, что у людей с нездоровой психикой, да и просто у психически неуравновешенных граждан, в этот период намного чаще происходит «срыв адаптации» или, говоря простым языком, обострение душевных заболеваний. Как видите, вопрос и тут связан с Луной. И как после всего этого нам предвзято относиться к астрологии и не считать ее наукой? Разве не стоит хотя бы ради таких феноменов чуть более подробно изучать статистически значимые причинно-следственные связи? – Галушка повернулся к Киряк и театрально приподнял бровь.

«Хитрец, однако… К тому же, вне всяких сомнений, умный хитрец, – рассудила она. – Да, он определенно может пригодиться в предстоящем расследовании. Парень, действительно эрудирован и наблюдателен».

– А что касается моего странного танца, свидетелем которого вы случайно стали, то опять же, как и астрология, влияние моей ненаглядной сестрички. Она не только астролог, но и музыкант. Вот и меня в свое время на многих современных исполнителей подсадила, – непринужденно произнес он, указав рукой на свою футболку. – Прошу познакомиться, если не знаете, кто это. Курт Кобейн, группа «Нирвана». Один из моих самых любимых исполнителей. Именно его песню я и слушал в плеере, когда работал со снимками в фотолаборатории.

Он выжидающе замолчал. Киряк молчала, разглядывая футболку.

– Ну, вот и хорошо, – беззаботно ответил за неё Галушка, расценив молчание за понимание. – Кстати, насчет преступника у меня есть одна интересная версия…

– И что же вы считаете? – наконец подала голос сыщица. – Кто, по-вашему, преступник?

– Прямо сходу, я, конечно, не скажу, – вновь посерьезнел эксперт. – Но рискну предположить, что автор книги как-то связан с убийцей. Я даже подозреваю… Правда, я еще только начал об этом размышлять…

Впервые за время беседы Галушка выглядел озадаченным.

– Дело в том, что мое внимание привлекли даты убийств. Все они приходятся на двадцать четвертое число. А если следовать законам астрологии, то в этом случае проявляется взаимосвязь знака и стихии. Двадцать четвертое июня – это Рак, стихия Вода. Двадцать четвертое июля – это Лев, стихия Огонь. А двадцать четвертое августа – Дева, стихия Земля. А теперь вишенка на торте, – глаза Галушки озорно блеснули. – Первая жертва захлебнулась в реке. Вот вам стихия Вода. Вторая угорела в бане в результате пожара – стихия Огонь. А третья свалилась в траншею и сломала себе шею. Так и хочется сказать: «Земля забрала ее к себе». Вы не находите, что это что-то напоминает? Некий план действий, серию?..

Киряк призадумалась.

– А ведь это вы, Ян Алексеевич, здорово подметили. Я обязательно озвучу эту версию Свешникову. Если она окажется верна, то где-то наверняка могут прятаться и другие подсказки…

«А вот про «пальчики», обнаруженные в гараже и на месте ограбления незадачливого бизнесмена, я тебе, мой юный сыщик, пока что ничего рассказывать не стану…» – рассудила осторожная Киряк, понимая, что вначале об этих фактах должно узнать вышестоящее руководство.

Дабы не затягивать паузу, она поинтересовалась первым, что пришло ей в голову:

– А в какие даты рождаются люди-Змееносцы?

– Это несколько путаный вопрос, – уклончиво ответил Галушка. – Дело в том, что существуют разные астрологические школы, а потому ответ не может быть однозначный. Например, традиционная астрологическая школа утверждает, что люди, рожденные в период с двадцать восьмого ноября по семнадцатое декабря, и есть представители этого знака. Но я считаю, что это не совсем верно. Лично мне ближе Авестийская школа. Согласно ее представлениям истинными Змееносцами считаются лишь люди, рожденные с пятнадцатого по двадцать восьмое ноября.

– Получается, и я в таком случае Змееносец, – задумчиво произнесла Киряк. – У меня ведь день рождение двадцать восьмого ноября. А я помню, где-то читала, что Стрелец…

– Вот так совпадение! Я ведь тоже двадцать восьмого ноября родился! – воскликнул Галушка, и с нескрываемым интересом посмотрел на оперативницу.

– Ага, только с разницей в десять лет, – первый раз за время беседы она улыбнулась.

По какой-то необъяснимой причине ей вдруг стало приятно, что они с Яном родились в один день. Она словно ощутила родство душ, однако, выказывать это вслух не стала.

– Ян Алексеевич, – задала она ему напоследок вопрос, – вы позволите, если я задам вам личный вопрос?.. Мне не дает покоя одна мысль. А почему вы решили стать экспертом-криминалистом? С такими способностями к логическому мышлению и умению сопоставлять факты – вам самое место в оперативно-розыскной службе или в следствии.

– Ох, Олеся Сергеевна, вы мне льстите, – бледные щеки мужчины порозовели. – Но, в любом случае, это приятно слышать. Поверьте, все банально, как и многое в нашей жизни. Признаюсь, у меня были мысли поступить в школу милиции или юридический институт, но я понимал, что вряд ли смогу пройти медицинскую комиссию. Перенесенная в детстве операция навсегда поставила крест на карьере сыщика.