Читать онлайн Эгоист бесплатно

© Жасмин Майер, текст, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

Глава 1

– Элена Романоф, – прочитала по слогам девушка за стойкой отеля, – можно ваши сопроводительные документы?

В этот раз арабское произношение, тунисский акцент и английская речь хотя бы не исказили русское имя почти до неузнаваемости, как это частенько бывало со мной в Бангладеш, например.

Подавив зевок, я с улыбкой протянула девушке папку с логотипом «Юнисеф». Оформление номера не заняло много времени. Уже через десять минут она вернула мне паспорт и документы, добавив к ним карту-ключ. Проинструктировав о времени завтрака, напомнила, что ресторан при отеле работает круглосуточно, на случай, если я пожелаю сделать заказ прямо сейчас.

На часах было два часа ночи, и единственное, что я хотела больше всего на свете, это наконец-то принять душ по-человечески и растянуться на чистых простынях в номере. После шести месяцев, проведенных в лагере беженцев на тунисско-ливийской границе, о большем нельзя было и мечтать.

Подхватив рюкзак, я покатила чемодан к лифту, который сразу же распахнулся. По пути на шестой этаж от скуки принялась изучать собственное отражение в зеркале во весь рост.

Я приехала в Тунис в разгар зимы прямиком из Питера, и солнце у нас было таким же редким гостем, как и мой непутевый братец-пилот, который больше времени проводил выше облаков, чем на грешной земле. Нужно будет с ним связаться, но это потом, завтра, как только высплюсь, а пока вернемся к осмотру. Нос обгорел и на лице даже появились веснушки. Хотя у меня их сроду не было.

Жара плохо сказалась и на волосах – их кончики ниже лопаток теперь напоминали солому. К тому же из-за постоянной занятости, однообразного питания и все той же жары я сильно похудела. Повернувшись к зеркалу боком, пришлось констатировать печальный факт, что ключицы теперь выпирали даже сильнее, чем грудь.

Хотя, казалось бы, куда моей груди еще уменьшаться?

Бедра похудели тоже, и хотя это был, конечно, плюс, но всю красоту разом перечеркивал неравномерный загар ног – большую часть времени я носила бриджи с кроссовками. Так что мои икры были прекрасного бронзового оттенка, а вот бедра уже нет. Чуть выше колен шла резкая разделительная полоса, констатировала я с сожалением, слегка приподняв юбку.

Прибавьте к этому загар только в вырезе футболки на груди и белые полосы от рукавов на плечах. Я буду чертовой зеброй, когда разденусь. Впрочем… Мне ведь и раздеваться не перед кем. Последний мужчина был у меня… черт возьми. Давно.

Это был француз, который как раз покидал Тунис, а я только прилетела. Мы отмечали отбытие-прибытие и пересменку состава. Немного крепких напитков, жарких французских слов шепотом… А утром «Оревуар, Хэллен».

Но так даже лучше. Я не смешиваю личную жизнь и работу. А когда личной жизни нет, то и смешивать нечего.

Лифт наконец остановился. Тяжело вздохнув, я еще раз сверилась с цифрами на ключ-карте и пошла вперед.

Сначала душ, потом сон, а завтра косметолог, увлажняющие крема и, наверное, парикмахер. Ума не приложу, что делать с этой соломой вместо хвоста, наверное, только отстричь. Благо, свободного времени в ожидании ответов от руководства миссии было полно.

Сам отель был длинным и узким, так что выстланный цветным ковролином коридор тянулся все дальше и дальше мимо притихших номеров. Все нормальные люди давно спят.

Я зевнула…

И тогда же высоченный мужчина, вылетев из-за поворота, сбил меня с ног, как кеглю в боулинге. Я приземлилась на пятую точку, стукнувшись коленкой об тот самый угол, за который заворачивала. Папка, что я держала в руках и так и не спрятала в рюкзак, выпала, а документы разлетелись.

И пока я жмурилась от боли, вместо извинений услышала:

– Рядом со мной женщины, конечно, часто задирают юбки, но чтобы вот так сразу…

Я уставилась на мужчину, который, судя по акценту и выговору, был британцем, и мозг принялся анализировать ситуацию. Сказывалась работа в международной организации. А вот что именно он говорил, до меня дошло не сразу.

Черт возьми! Это моя юбка при падении задралась почти до самой талии, обнажая бедра и даже кружево трусиков.

Я резко сдвинула ноги, поморщившись из-за боли в коленке. Но с этим разберусь позже.

Потом стрельнула взглядом в ухмыляющегося британца, ведь сейчас был наилучший момент для того, чтобы все-таки извиниться или предложить свою помощь. Но вместо этого он сказал:

– Зря, этот вид был даже лучше, чем из окон моего номера.

– Уверена, что когда вы без штанов, там тоже смотреть не на что, – не сдержалась я.

Паршиво, что нельзя просто взять и прошествовать с видом королевы до своего номера. Ведь сначала нужно кое-как подняться, а потом еще и собрать разбросанные по ковру бумаги.

Он и не думал извиняться, даже не предложил мне руку, чтобы помочь встать. Кое-как держась за стену, я быстро подобрала документы и запихнула их в папку, при этом спиной чувствуя на себе его бесцеремонный взгляд.

– Первым делом проверьте кондиционер в своем номере, – посоветовал он, направившись к лифту. – Потому что в моем настоящая парилка.

Застрелите меня! И как только таких мажоров земля носит?

Ладно, спишем его плохое настроение на жару. Но я не стану благодарить нахала за этот ценный совет или жалеть. Не оглядываясь, я поковыляла к своему номеру, который оказался за три двери от злополучного номера британца.

Боже, и зачем ты хранишь Британию, если там живут такие эгоистичные снобы?

* * *

Как только я вставила карту-ключ, включился свет и заработал кондиционер. Я специально проверила. Номер был невероятно простым: двуспальная кровать, обшарпанная тумба с телевизором и узкий платяной шкаф у входа. Но после палаток посреди пустыни даже эта комната била все рекорды по комфорту, а белые простыни и мягкая подушка на кровати так и манили.

Но сначала душ.

Я избавилась от пыльной одежды: свободной юбки-солнце до колен и футболки цвета хаки, стянула резинку, распустив волосы. Когда включала душ, заметила, что ни шампуня, ни мыла нигде нет. Хорошо, что у меня были с собой. Вернулась с баночками обратно, по пути еще раз быстро осмотрев кончики волос. Нет, только резать.

Поставив бутылочку на пол душевой кабины, шагнула под душ… И тут же заорала не своим голосом.

Из крана лил кипяток.

Только чудом я не поскользнулась на мокром кафеле, когда отпрыгнула в сторону, но при этом треснулась локтем о раковину. Класс! Этот день вообще когда-нибудь закончится?

Покрутила кран, но все без толку. Вместо холодной воды текла горячая, а вместо горячей – чистый кипяток.

Набрала рецепцию по телефону тут же, в душе. Ах, вот для чего их устанавливают возле туалета? Сонная рецепционистка со знакомым акцентом пообещала исправить ситуацию, но энтузиазма в ее голосе было ноль целых ноль десятых.

Ее тут же нагло прервал британский говор, который презрительно-холодным тоном потребовал сменить его номер на тот, где будет работать кондиционирование воздуха. Я хотела добавить про мыло, но девушка мигом положила трубку.

А ведь я не требовала многого, Вселенная! Только душ и спать.

Пока я кое-как ополоснула лицо и руки в раковине, в которой по закону подлости из крана лилась только холодная вода, в дверь постучали. Слава богу. Может, еще есть надежда принять душ перед сном?

Наскоро обмотавшись полотенцем, распахнула дверь. Но за ней оказался не сантехник. Тот самый британец.

Прозрачно-зелеными, похожими на два кусочка льда, глазами, он моментально просканировал мое тело с головы до ног. Кожа под его взглядом вспыхнула, словно он на самом деле вел по моему телу кубиком льда. Стало невыносимо жарко, даже несмотря на то, что кожа покрылась мурашками из-за прохладного воздуха – кондиционер в комнате работал на полную.

Он лениво изучил мои ключицы, изгибы бедер, загорелые колени, но вдруг его взгляд неожиданно и совершенно необъяснимо задержался на моих щиколотках. Я с удивлением заметила, как британец вдруг провел языком по губам, по-прежнему не сводя глаз с моих босых ног.

Я не придумала ничего лучше, кроме как отплатить ему той же монетой: внаглую стала рассматривать его самого. И с каждой чертовой секундой я понимала, что это ошибка. Огромная, мать его, ошибка, потому что я моментально почувствовала, что стискиваю бедра сильнее, чем следовало.

Нужно было просто захлопнуть дверь перед носом этого сноба, и тем более не стоило продолжать вот так смотреть на его узкие губы, резкие линии подбородка с темной щетиной. На то, как раздуваются ноздри прямого, ровного носа.

В темных волосах у него царил беспорядок, видимо, он крутился в постели, не в силах заснуть, мятая футболка с низким воротом обтягивала скульптурные бицепсы и широкий торс. Правую руку ниже локтя, почти до самого запястья покрывали татуировки с черепами и розами, а низкую талию на черных джинсах только подчеркивал шипованный ремень из темной кожи.

Эта откровенная перестрелка взглядами была более чем странной для двух незнакомых людей, один из которых – и это я – фактически стоит без одежды. И у которого секса не было последние шесть месяцев – и это тоже, к сожалению, я.

Я кашлянула, привлекая его внимание. Взгляд британца потемнел, а зрачки расширились, когда он снова вернулся к моему лицу. Первым заговорил он.

– Слышал на рецепции, что у вас проблемы с подачей холодной воды, мисс, – произнес он. – Вам, конечно, обещали помочь, но сейчас ночь. И раньше утра к вам точно никто не придет. Как и с моим кондиционером, ваши дела с душем плохи. Поэтому давайте, мисс, поможем друг другу?

В смысле «поможем»?

Хотя кое в чем он мог бы мне помочь. Если бы только не был такой занозой в заднице, я с удовольствием впустила бы его в свой номер, чтобы он помог унять мои вполне естественные желания.

Черт возьми, поймите правильно, обычно я не кидаюсь на мужчин. Но, во-первых, полгода без секса. А во-вторых, мужчины, с которыми я обычно имела дело, не выглядели вот так.

А еще не смотрели на меня таким голодным, опаляющим до костей взглядом.

Но я не забыла, что после того, как британец размазал меня по ковролину, он даже не извинился и, кажется, не собирается делать этого и сейчас. А коленка у меня, между прочим, до сих пор саднит.

– Нет.

– Подождите! – Он быстро поставил ногу между косяком и дверью, блокируя возможность запереть номер.

Сердце тут же ухнуло в пятки.

Господи, что за ерунда творится? Давай ты обратишь внимание и на другие страны, кроме Британии? Россия, например, отчаянно нуждается в твоей защите прямо сейчас!

– Выслушайте меня, – быстро заговорил он. – Я верю, что наше первое знакомство прошло паршиво. Но мне нужна помощь. Я пилот и мне жизненно необходимо выспаться перед рейсом. Этот отель – чертова дыра, в которую я больше не сунусь и ногой, но другого я сейчас не найду, как и не найду здесь другой номер. Даже эта дыра забита по самую крышу. У меня в номере есть холодная вода, а в вашем – работает кондиционер. Я вам просто предлагаю поменяться номерами только на эту ночь. Я улетаю рано утром. Вы меня больше никогда не увидите.

– Нет.

– Нет? – искренне удивился он.

Серьезно, он даже не понимает, почему я не хочу помогать ему?

– Нет, – твердо повторила я. – Уберите ногу и дайте мне закрыть дверь.

Он снова окинул меня опаляющим взглядом. Его глаза с какой-то необъяснимой жадностью снова вернулись к моим щиколоткам. Он впился в них таким взглядом, что я физически ощутила исходящий от него жар.

Нет, правда, что за ерунда творится с моим телом, когда он так на меня смотрит? Почему даже пальцы на ногах поджимаются?

– Ну раз не хотите махнуться номерами, то я, конечно, могу и в вашем остаться… – хрипло произнес он.

Взгляд скользнул выше, по бедрам к груди, от ключиц к моим губам, и только потом британец нашел мои глаза.

– У вас невероятные ноги, мисс. Они будут охрененно смотреться на моих плечах.

ЧТО?!

– Вон. Из моего. Номера, – процедила я.

– Но…

Как только с порога исчез кроссовок, должно быть, сорок шестого размера, я тут же захлопнула дверь.

Теперь надо как-то успокоиться, не думая при этом о длинных мужских ногах, крупных ступнях, выдающихся носах и о том, какое значение всем этим размерам придают женщины.

И кондиционер лучше выкрутить на минимум.

Глава 2

Джек

Телефон в кармане зазвенел ровно в тот миг, когда я шагнул в крутящуюся стеклянную дверь отеля.

– Джек, вылет отменили.

Я так и замер. Рефлекторно выставил руку вперед, и стеклянная вертушка ударилась о ладонь, тут же стопоря вращение двери. Я был там не один, но плевать. Туристы, запертые в секции, напротив запаниковали, а кому-то позади меня зажало чемодан.

– Повтори, – сказал я в трубку.

– Ну, может, не совсем отменили, – скривился Алан, что чувствовалось даже по голосу. – Перенесли. На неопределенный срок. Джек, тут полно «зеленых» и «синих». Надо переждать.

– Блять.

– Знаю, – протянул Алан.

Ни хрена он не знает.

– Мне нужен другой отель.

– Что? – поперхнулся Алан. – Я тебе не чертов профсоюз, Джек.

К нам уже спешил охранник вызволять туристов из плена стеклянной вертушки. Он нахмурился, покосившись на меня, поскольку явно видел, что это именно я заблокировал вращение двери.

Дверь снова заработала, и я быстро вышел наружу, в тень козырька отеля. Даже там было градусов сорок. Просто прекрасно. Был шанс свалить из этого пекла как можно раньше, и он только что накрылся.

– Это гребанная дыра, Алан. И я знаю, что ты можешь найти другой отель.

– С твоим фальшивым паспортом? Серьезно? Почему бы тебе не поселиться в «Хайате» на главной площади напротив полицейского управления, Джек? Ты значительно упростишь им задачу в таком случае.

– Не утрируй, – нахмурился я. – И найди мне другой отель.

Я положил трубку. Вдохнул раскаленный, как задница дьявола, воздух. Был только один плюс в том, что рейс отменили, – я еще мог выспаться. А значит, не буду рисковать понапрасну, поднимаясь в небо после бессонной ночи.

Но на этом плюсы заканчивались.

Подхватив летную сумку, я вернулся в холл отеля, забитый туристами под завязку. Здесь было ненамного прохладнее, чертова система кондиционирования дышала на ладан. По крайней мере, вчерашний портье не соврала мне, когда говорила, что свободных мест нет.

Захотелось сложить руки рупором и крикнуть: «Это дерьмовый отель, бегите, глупцы!», но я сдержался из-за пристального взгляда охранника, который теперь не сводил с меня глаз после выходки с дверью. В моем положении лучше не привлекать внимание тех, кто носит форму. Пусть даже и такую.

К черту этих туристов. Я хоть не платил за эту дыру свои кровные, как они, и это не я собирался просрать единственный отпуск в фальшивых четырех звездах, которые на деле и до двух не дотягивали. Взять хотя бы вчерашнего упитанного таракана, который приветствовал меня в номере при заселении.

В полумраке пыльного холла, заставленного грязными и протертыми диванами, я побрел к бару. Было слишком рано для алкоголя, но слишком поздно для завтрака, так что мест оказалось предостаточно.

– Виски. Без содовой. Много льда.

После первого глотка жизнь немного наладилась.

Но тогда же позади меня раздался тихий голос, от которого перед глазами появились те самые ноги. А член встал колом.

Блять, Хьюстон. У нас проблемы.

Я развернулся всем телом, перехватив тяжелый бокал с виски двумя пальцами. Отлично, моя Влажная Мечта здесь. И она разговаривает по телефону.

А еще на ней сегодня высокие ботинки, которые скрывают от посторонних взглядов ее щиколотки. Только загорелые икры обещают что-то эдакое, поскольку они у нее тоже тонкие, а сами ноги точеные. При взгляде на них и так понятно, что щиколотки должны быть теми самыми.

Идеальными.

Окей, я повернут на щиколотках. Люблю такие, чтобы их можно было обхватить большим и указательным пальцами одной руки, когда я, разумеется, сверху, а ее ноги на моих плечах.

Не судите, у каждого свои фетиши. А еще в мире полно других действительно дерьмовых увлечений, я узнавал, а часть из них даже пробовал. Моя страсть хотя бы безобидна и вписывается в рамки закона, а поверьте, такое со мной случается редко.

Мать вашу, шею сейчас себе сверну. Сколько можно разглядывать эту девушку? И как теперь выбросить ее из головы после того, как я видел эти ноги?

Вот была она в первый раз обута, когда бросилась мне под ноги, как олень поперек трассы, и славно. Ботинки у нее высокие и защищают щиколотки от укусов скорпионов, змей и, наверное, таких, как я.

Вряд ли она туристка. Те, кто фоткаются на фоне города на селфи-палку, ради достойных кадров и подписчиков одеваются иначе. Но судя по неравномерному загару, который я заметил вчера, пока она стояла передо мной в одном полотенце, она часто бывает под солнцем. Может быть, занимается пешим или велотуризмом? Гонять под палящим солнцем в пустыне – это самоубийство, но надеюсь, она пользуется солнцезащитным кремом. Особенно на щиколотках. Там такая нежная кожа…

В принципе, с такими ногами мне плевать на остальную ее внешность, но радует, что при всем при этом она не страшилище. В жизни не обратил бы на нее внимание, если бы не увидел вчера голую. Это я удачно зашел, конечно, только хрен его знает, что теперь с этим всем делать.

Длинные волосы сейчас собраны в хвост, но я все равно не из тех, кто любит их наматывать на кулак во время минета, так что она могла быть даже лысой. Мне все равно.

Запястья, кстати, у нее тоже тонкие. Настолько, что кажется, она и член-то с трудом сожмет. Вообще вся она хрупкая, угловатая, метр шестьдесят, наверное. За футболкой прячет единичку, а ключицы такие же острые, как и ее язычок.

Она потянулась к папке на столе и перевернула, рассеяно водя пальцем по наклейке. А вот ее я вчера не заметил, сосредоточившись на ногах.

А зря.

Хьюстон, эх, Хьюстон. А ведь мы в дерьме по самые яйца.

Логотип «Юнисеф» на папке в ее руках явно говорит о том, что никакая она нахрен не туристка. Алан не соврал, тут и правда много «синих».

Вот, значит, кому я обязан отменой рейса – мисс «Лучшие ноги Туниса-2019 по версии Джека Картера». И это еще одна причина, почему у нас не может быть ничего общего.

Черт, опять я на нее пялюсь, как шестилетка на лоток с мороженым. Почувствовав мой взгляд, она обернулась и тоже заметила меня. И моментально подобралась, выпрямилась, даже плечи развела. Так грудь кажется больше. Ненамного, конечно. Ну, может двоечка, ладно. Так или иначе, а в ладонь ляжет идеально.

Интересная реакция.

Монахом я никогда не был, скорее наоборот. И прекрасно знал, какое впечатление произвожу на женщин. Так что знаки, которые мисс «Юнисеф» всячески пыталась подавить, горели для меня так же ярко и маняще, как взлетно-посадочные огни в туманную ночь. Я зык тела не проведешь, а наши – явно говорят на одном.

Попросив бармена обновить, я подхватил стакан. Пора познакомиться, чтобы после закинуть эти ноги себе на плечи.

Судя по всему, никак иначе из головы ее не выбросить.

Глава 3

Лена

Ну здорово. Во второй раз меньше, чем за сутки, хватает одного взгляда этого мужчины, чтобы из здравомыслящей женщины превратиться в похотливую кошку.

– …Лен, слышишь меня?

Приходится напрячься, чтобы вести осмысленный разговор с братом. Андрей где-то в Европе, через десять часов летит обратно в Питер. Я еще не могу вернуться домой, нужно закончить дела в Тунисе. Может быть, потом мне дадут небольшой отпуск, и тогда мы увидимся, если наши графики совпадут.

Андрей не выходит из роли старшего братца и то и дело просит меня быть аккуратной, как будто мне по-прежнему лет десять и я впервые отправилась на детскую площадку во двор одна. Старший брат это старший брат, с этим ничего не попишешь. И плевать, что за последние несколько лет ты побывала в нескольких горячих точках.

– Все хорошо, да? – не унимается Андрей. – Ты какая-то напряженная.

Еще бы.

Британец, ничуть не стесняясь, прилюдно раздевает меня глазами, но я не могу сказать старшему брату об этом. Ни за что и никогда.

– Просто устала. Здесь очень жарко.

Мы говорим по-русски, так что британец все равно ничего не поймет. Будь Андрей какой-нибудь моей подружкой, я бы сразу пожаловалась на этого невыносимого мужчину и на то, какую странную реакцию вызывает во мне его пристальное разглядывание. Жаль, что вердикт был бы неутешительным: у меня просто давно не было секса.

И все бы ничего, если бы он не был таким придурком. Если бы хоть извинился вчера. В любой момент! Ему дважды представился шанс все исправить, но ведь нет. Он сделал все только хуже своими предельно откровенными грубыми словами.

Нет, я не одуванчик, понимаю, что было бы странно, заговори он со мной о неземной любви или наобещай с три короба, но тот же Поль, который у меня был последний… Он, например, за пять минут до первого поцелуя читал мне кого-то из французских классиков. Да, плевать, что пьяный после самодельного тунисского самогона, да и французский я почти не знаю, главное же не это.

А британцу достаточно просто хмуро взглянуть на меня через плечо, и я уже теряю трусики. Мое самомнение еще не настолько пало, чтобы довольствоваться таким прямолинейным методом съема.

Почему он вообще не улетел, как и обещал вчера? Ведь говорил, что сегодня его здесь уже не будет.

О черт! Вот в этом он весь! Я ведь говорю по телефону, а он идет прямо к моему столику и плевать, что это бестактно, невежливо и грубо. Меж тем, отвечать на вопросы Андрея становится еще сложнее.

– Тебя отвлекает кто-то? – мигом все понял старший брат.

– Ну… Есть тут один. Пилот.

– Ле-е-е-ена, какой пилот? Мало я тебе рассказывал о том, какие они?

До победного буду делать вид, что британца рядом нет. Даже несмотря на то, что он стоит над душой и ждет, что я приглашу его за столик, а я на самом деле говорю о нем.

– Лена, – не унимался Андрей, – не дури. Пилоты те еще кобели.

– Ты вот не такой, – заметила я.

– Кхм… Да, но это не меняет остальных! С каких он авиалиний?

– Не знаю.

– Как его зовут?

– Тоже без понятия. Видишь, ничего серьезного, к тому же он скоро улетает.

– Куда? Скажи, и я пробью его по своим каналам.

– Андрюх, – закатила я глаза. – Ну не маленькая уже, не надо никого пробивать.

– Лена!

– Давай, короче, до связи. Должна же я узнать хотя бы, как его зовут, да?

– Он русский?

– Слава богу, нет. Пока-пока.

Я отложила телефон в сторону и медленно, очень медленно, минуя зону повышенного внимания в районе его паха, подняла глаза.

– Вы ничего не знаете о такте, не так ли?

– Не смог сдержаться. У меня еще не было русских, – ответил он.

Кто бы сомневался. Вряд ли такой, как он, будет читать мне британских классиков.

Может быть, просто заклеить ему рот скотчем, посмотреть в красивые глаза и от души оттрахать? Главное ведь, чтобы молчал хоть какое-то время до, а потом уже будет не до разговоров.

Без приглашения наглец просто опустился на соседний стул. С одной стороны, правильно, потому что он никогда не дождался бы его от меня.

Я сложила руки перед собой, отчаянно игнорируя желание, разгорающееся между ног. То, как он смотрел на меня… Господи, раньше так мужчины смотрели только на стейк с пылу с жару, но никогда объектом их голода не была я.

Одна половина меня считает, что чувствовать себя куском мяса в глазах мужчины – удовольствие сомнительное. А еще отрезвляют слова Андрея, что все пилоты кобели. Это действительно так. И только мой брат святой и регулярно навещает жену дома. Я ему верю и надеюсь, что это действительно так. Иначе мой мир пошатнется.

Другая же – готова опуститься перед ним на колени первой. И эту половину совершенно не волнует, что мужчина передо мной – кобель обыкновенный, это чувствуется сразу. И тут, в принципе, уже все равно – будет он пилотом или асфальтоукладчиком. С таким взглядом, телом и двухдневной щетиной можно сделать это и в кабине катка.

Мой единственный я корь в море похотливых кошек – это тот факт, что он хам, эгоист и грубиян. Только это удерживает меня на месте в шаге от необдуманных действий, за которые потом будет стыдно.

Но мужчина молчит. Только смотрит на меня поверх стакана с виски. Хм… Алкоголь в полдень? Для пилота это странно. Может, никакой он не пилот вовсе?

– Вы сказали, что улетаете сегодня.

– Рейс отложили на неопределенный срок, – пожал он плечами. – А вы здесь надолго?

Чистый британский акцент, помноженный на низкий хриплый голос, планомерно разъедает мой я корь здравомыслия. Боже, дай мне сил.

– Не знаю, – честно ответила я. – Можно сказать, что я в отпуске, но кое-какие дела еще остались.

– Занимаетесь детьми? – Он кивнул на папку «Юнисеф».

– Не имею привычки обсуждать дела своей организации с незнакомцами.

Он мельком улыбнулся и поболтал напиток в стакане так, что кубики льда, тихо звякнув, всколыхнули янтарную жидкость. При виде льда сразу пришли на ум собственные фантазии о том, как он ведет холодным кубиком по моей коже.

Соски тут же встали по стойке смирно. Гнусное предательство.

Он сделал глоток виски и поставил стакан на стол.

– Джек Картер, а вы?

А я уставилась на его длинные загорелые пальцы, протянутые поперек стола, и сглотнула. Коснуться. Мне нужно его коснуться.

– Наши страны не находятся в режиме холодной войны, – улыбнулся он уголками губ. – А еще я вас не съем.

Снова это порочное сравнение с едой. А еще такая обманчивая вежливость. С чего это тигр спрятал когти, а?

Ладно. Была не была.

Моя маленькая ладонь в его ручище совсем потерялась. Его пальцы были холодными, когда Джек крепко обхватил мою ладонь и едва уловимо провел большим пальцем по моей коже.

Табун мурашек тут же проскакал от запястья до самого плеча, растекаясь жидким пламенем по венам. Черт. Дело плохо, если я так реагирую на простое рукопожатие.

– Вы так и не представились, мисс Россия, – напомнил он, не выпуская моей руки.

– Елена Романова.

– Могу я звать вас Элен?

Черт, я думала, никогда не услышу что-то еще более сексуальное, чем то французское «Хэлен». Боже, храни Британию.

Я кивнула, быстро вызволив руку из плена.

– Можно вас чем-нибудь угостить, Элен? – хрипло продолжил он так, что волоски встали дыбом.

Своим членом.

Мамочки. Что со мной. Пришлось откашляться, прочищая горло.

– Нет, спасибо. Мне нужно… – Я взглянула на часы. – Да, мне уже пора идти.

Мне однозначно пора бежать. Стоило мне подняться, как он тут же подскочил следом.

Ну надо же, а где твои манеры были вчера, Джек Картер?

– Тогда вечером?

– Что вечером? – не поняла я, яростно запихивая папку обратно в рюкзак.

– Просто ужин. Должен же я как-то загладить свою вину перед вами. Это ведь по моей вине произошло? – Взгляд скользнул ниже, по бедрам и коротким шортам, и остановился на ссадине на коленке.

– Мне ничего от вас не нужно.

Я серьезно.

– Элен, наше знакомство началось неудачно, и я пытаюсь это хоть как-то исправить.

Я нервно хмыкнула.

– Неужели? Что ж, например, вы могли бы извиниться за ту грубость о том, что мои ноги будут охрененно смотреться на ваших плечах.

Его враз потемневшие глаза обдали жаром, когда он ответил:

– Извиняться мне не за что, потому что это будет действительно охрененно.

Самое отстойное было то, что я тоже так думала. И подхватив рюкзак, просто позорно бежала с поля боя.

Глава 4

Джек

– Есть тут один вариант, Джек, – нехотя прогундосил Алан в трубку. – Но, может, завтра поговорим? Ты, судя по голосу…

– Я – окей.

На самом деле, я – в говно, но Алану об этом знать необязательно.

– Это все гребанная жара, Алан, продолжай.

– Ага, чувак, как же. Слушай… Не заливайся. Простоя не будет, как в прошлый раз. Обещаю.

В тот прошлый раз я месяц ждал вылет. Целый месяц в каирской дыре в разгар лета. Африка приносит мне одни неприятности.

– М-м-м… – с сомнением в голосе протянул я.

Алану хватило и моего мычания.

– Честно, чувак! – затараторил он. – Все будет быстро на этот раз. Сейчас все на мази, если выгорит, я добуду тебе не только новый заказ, но и другой отель. Идет?

– Идет, – сказал я и отключился.

Отшвырнув телефон, поднялся. Шатаясь, направился в душ. В третий раз за сегодняшний день. Мне даже не пришлось раздеваться. Я натянул только боксеры, чтобы не сидеть голой задницей на протертых чужими задницами простынях.

Кондиционер в номере починили, так мне сказали на рецепции. На деле, как офисный планктон в пятницу вечером, он только делал вид, что работает. В номере было по-прежнему жарко.

Войдя в ванную, я привычно поздоровался с Кортни.

Нет, Кортни не была тунисской шлюхой. Она была черным тараканом и настолько со мной свыклась, что даже перестала сбегать под душевую кабину, когда я врубал свет. Мы жили душа в душу. В душе. Эхе-хе. Нет-нет, это не виски. Это жара превращает меня в идиота.

Жара и сбой в циркуляции крови.

В душе я уперся лбом о холодный кафель, позволяя ледяному душу делать свое дело. Нужно отрезветь, а еще справиться вот с этим…

В ответ член тяжело качнулся. И чего тебе не спится, чувак?

От стояка холодная вода помогала плохо, потому что кровь сейчас наполовину состояла из виски, а алкоголь, наоборот, только подогревал желание.

С момента, как я вернулся из бара в номер, я только и делал, что пытался избавиться от стояка. Но он возвращался, как долбаное Кентервильское привидение.

Вместо кулака, чтобы сбросить напряжение, мне нужна была женщина. Одна определенная женщина, если быть честным, но, в принципе, можно попробовать поискать замену. Проблема только в том, что я слишком ненавижу жару, чтобы тащиться сейчас в какой-нибудь тунисский бордель.

Можно вызвать в номер, но я слишком брезглив, чтобы спускать в какую-то арабскую шлюху, хотя их должно быть полным-полно в портовом городе.

Невероятно, да? Но факт. Я часто менял одежду, мыл руки и предпочитал не совать член в подозрительных женщин. К тому же обычно мне везло, и в услугах шлюх не было необходимости. Серьезно, нужно быть полным дерьмом и выглядеть, как дерьмо, чтобы еще и платить за секс.

Итак, мне нужна женщина, однако найти ее, будучи запертым в четырех стенах, уже проблема. Но в этих четырех стенах есть интернет, ноутбук и видеочат.

Кое-как выбравшись из душа, я бросил мокрое полотенце на кровать и сел на него голым. Сейчас обойдусь без боксеров. Придвинул кресло с ноутбуком ближе к кровати, включил допотопную машину и дождался, пока загрузился телеграмм. Я сдался от попытки вычислить, который сейчас час в Токио, так что просто напечатал:

JackSparrow: «Крошки, есть минутка?»

«Для тебя всегда, капитан Джек Воробей!» – почти сразу отозвалось окошко чата.

Нажал на видеозвонок и стал ждать.

Ольга появилась на экране первой, на заднем фоне гремела музыка, а ее полные губы блестели, умащенные розовой помадой. Девчонки не спали.

– Привет-привет! – с жестким русским акцентом заговорила она.

Этот акцент тут же ударил по переполненным яйцам. Фак, раньше я как-то не осознавал весь трагизм этого совпадения: как и Лучшие Ноги Туниса, мои развлечения на эту ночь тоже были русскими.

Обычно они плавятся в моих руках, как льдинки в коктейлях. Они отдаются сексу целиком и совсем неважно где. Иногда это начинается прямо в клубе, иногда в закрытой комнате в караоке. Иногда я успеваю несколько раз кончить, прежде чем мы доберемся до постели.

Они обе мечтают стать певицами, моделями, актрисами и фэшн-блогерами и поэтому танцуют, пьют, фоткают свою еду и делают сотню снимков за один поход в туалет. Рейсы в Токио это как снова стать подростком, только теперь у меня есть деньги на все эти удовольствия.

Минет в лимузине? Запросто, капитан!

Они гладкие, длинноногие и молодые. Иногда в темноте или при свете неона я совсем не отличал одну от другой. Это и неважно – обе могут заниматься сексом до утра, а потом упорхнуть на съемки или очередной кастинг как ни в чем не бывало.

Для меня все иначе – я никогда не вылетаю из Японии утром.

Только поздним вечером, после душа, кофе, минета и снова душа.

Они зовут меня «Капитан Джек Воробей». Им по двадцать, что с них возьмешь? Пока они так самозабвенно и оглушительно стонут, они могут звать меня, как угодно.

– Заняты? – спросил я экран. – И где Нат?

Ольга и Наталья работали моделями в Токио.

– Тебе нужны мы обе, не так ли? – хохотнула Ольга, повернула телефон, и в объектив попала Натали – узкая, высокая брюнетка.

– Дже-е-е-ек! – взвизгнула она. – Нам тебя не хватает! Когда в Токио?

– Не знаю, крошки. Я тоже скучаю. Так сильно, что хочу персональное шоу.

Они звонко расхохотались, глаза в темноте заискрились. Даже мне было достаточно, чтобы понять, что, возможно, мои крошки не только пьяны, как и я. Очень вероятно, что они приняли что-то еще.

– Ладно, – согласилась Ольга. – Но нам нужно найти тихое местечко, Джек. Мы на вечеринке в клубе.

– Разве? Вы никогда особо не стеснялись. – И снова взрыв хохота.

Я хорошо помнил, как они по обе стороны от меня занимались моим членом по очереди на заднем сиденье такси по дороге в отель.

– Может быть, – хохотнули они. – Тогда идем.

Камера запрыгала и задергалась, музыка стала чудовищно громкой. На экране ноутбука замелькали лестницы. Девчонки плюхнулись на диван в темном углу, а Натали пригнулась к телефону и произнесла прямо в динамик:

– Что мне с ней сделать, Джек? Что ты хочешь увидеть?

– Просто сделай ей хорошо, Нат, как ты умеешь.

Она улыбнулась и тут же накинулась на губы Ольги. Телефон взяла та, направив камеру себе между ног. Она развела их совсем немного, но и этого было достаточно, чтобы ее белые трусики вспыхнули во флуоресцирующих лампах ночного клуба. Нат сначала погладила ее по трусикам, а после отодвинула их в сторону.

Шоу для тех, кто в первом ряду, началось.

Это было куда лучше интернет-порно. А девчонки всегда отдавались процессу с куда большим энтузиазмом, чем оттраханные в три смены работницы киноиндустрии.

Нат слизывала и глушила стоны Ольги поцелуями, пока ее пальчики скользили вверх и вниз и исчезали в гладких блестящих складках. Ольга стиснула бедра за миг до оргазма, но Наталья сама шире развела ей ноги, добавила к одному пальцу второй, и тогда Ольга выдохнула на родном русском:

– Ох блин, да-а-а…

И мне снесло крышу.

Я старался не анализировать хотя бы сейчас, в эту самую минуту, пока кончал на полотенце, почему меня так переклинило на русской речи.

Я был выжат, член поник, а в голове плыл знакомый после оргазма туман. При желании можно было успеть на второй круг, потому что на экране продолжалось невероятное зрелище, о котором любой мужчина может только мечтать.

Но я так и не почувствовал удовлетворения.

– Скажи ей что-то по-русски, – попросил я Нат.

Наталья хмыкнула и начала шептать что-то, судя по всему до ужаса похабное. Я не различал слов, только рубленный ритм грубого славянского языка. И даже не смотрел на то, как Нат, в свою очередь, раздвинула ноги, позволяя теперь Ольге коснуться ее, поскольку прикрыл глаза.

Мой член оставался глухим к стонам, влажным характерным звукам скольжения пальца внутрь и наружу.

Проклятие, он среагировал исключительно на русскую речь и сразу же после первого выстрела вытянулся, как почетный караул у Мавзолея.

Хьюстон, а вот это уже капец.

– О да… – вдруг донеслось на чистом русском из коридора.

По позвоночнику пробежала искра, и я дернулся всем телом. На узнавание голоса хватило доли секунды, и это было паршиво, очень паршиво. Я ведь не превращаюсь в верную собачонку, правда?

Мигом опустил крышку ноутбука, как будто кто-то мог застукать меня за просмотром порно. Впрочем, девчонки все равно были слишком заняты друг другом.

Номер погрузился в тишину и темноту. Свет горел только в ванне. Чтобы лучше видеть девчонок в темном клубе, свет в комнате я не включал.

Может, мне просто послышался ее голос, а?

И тогда же в коридоре она тихо засмеялась, а певучий мужской голос горячим шепотом стал выводить какие-то французские вирши. Да ладно, блин! Он ей что, стихи читает?!

Меня моментально сдуло с кровати, и я приник к двери собственного номера, почти не дыша. Это была она – Элен Романова. Она гортанно смеялась, а мужской голос говорил на французском, постоянно прерываясь, как если бы ему требовались краткие мгновения на то, чтобы покрывать ее плечи и лицо поцелуями между слов.

Пикнул электронный замок соседнего от меня номера. Хлопнула дверь. Все стихло.

Не могу в это поверить.

Она. Привела. Мужика.

Нет, ну не капец ли? Меня отшила, а провести ночь решила с каким-то левым хмырем!

И этот мудак окучивает ее своим проклятым французским, от которого у любой женщины иррационально подгибаются колени. И сейчас он в ее номере, наверное, уже закончил с сонетами и перешел к трусикам.

Влажным из-за меня трусикам!

И это на его плечах сегодня будут ее ноги.

Я треснул кулаком по двери, так что член недовольно качнулся. Да, приятель. Знаю, что ты ее осуждаешь, но не убивать же лягушатника?

Я хотел уже отойти от двери, как вдруг громкий, леденящий душу визг за мгновение выпотрошил и вывернул наизнанку. В ту же секунду я схватил с двери ванной комнаты другое полотенце и вылетел в коридор.

А может, и убью.

Глава 5

Лена

Сначала все было нормально.

Я даже решила, что Вселенная одумалась и вот-вот загладит свою вину передо мной за паршивые прошлые сутки. Никак иначе было не объяснить эту случайную встречу в здании миссии между этажами с тем самым Полем Анри.

Француз своей тактике соблазнения не изменял. После второго бокала холодного белого вина в ресторане на набережной, куда мы направились под ручку, он пересел ко мне ближе, чтобы шептать на ухо хриплым голосом стихи Бодлера, пальцами выводя восьмерки на моем плече.

И правда, зачем мужчине менять тактику, если она вполне рабочая?

Я самоотверженно прослушала три или четыре стихотворения, а после Поль стал частить и сбиваться. Видимо, выученный репертуар подходил к концу и дольше никто из женщин не ломался. Я не стала говорить, что на этот раз можно было бы обойтись вообще без Бодлера. Я бы ему все равно дала.

Тем не менее приятно купаться в мужском внимании. Поль был вежлив и галантен, то есть играл по всем правилам соблазнения и не сообщал мне с порога, например, как хорошо мои ноги будут смотреться на его плечах. Хотя все к тому и шло, в общем-то.

К моему разочарованию, при первой встрече с Полем мое сердце не выпрыгнуло из груди, а тело не отреагировало так же стремительно, как на британца, повышая уровень влажности в трусиках, но предвкушение секса (а еще алкоголь) медленно, но верно все-таки делало свое дело.

Его легкие поцелуи в плечо и ненавязчивое поглаживание коленок подушечками пальцев хоть и не пробуждали во мне голодную тигрицу, готовую отсосать у него прямо в ресторане, но хотя бы помогли расслабиться. Принять неизбежное.

Поль удобен. Я знаю его, уже спала с ним и эта ночь ничего не испортит, даже с учетом того, что пришлось наступить на горло из-за табу о служебных романах. У нас нет и не будет отношений. Это просто приятный, надеюсь, обмен оргазмами, в котором я отчаянно нуждаюсь, и все. А значит, мне должно быть плевать, что бабочки в моем животе при виде Поля вместо того, чтобы порхать, решили дружно сдохнуть.

Знаете что, бабочки? Идите к черту.

А чтобы гарантировано потравить этих несносных насекомых, я заказала третий бокал вина, а следом и четвертый.

Отлично. Теперь никаких бабочек в моем животе. Только вино. А значит, нам пора в отель. Потому что если я выпью еще, то на коленях я буду стоять не перед мужчиной, а перед унитазом.

В лифте Поль почему-то снова решил призвать на помощь французских классиков. Он пил наравне со мной, так что, может быть, просто забыл о том, что все уже было? Или перед сексом для него это как раззадорить боксера в углу ринга? Легальная виагра?

Пока мы шли от лифта к номеру, я хихикала от собственных мыслей, что без Бодлера у Поля теперь не стоит и годы заезженной тактики дают о себе знать. Поль считал, что меня смешат его поглаживания.

Гордо, но чуть-чуть шатаясь, я прошла мимо запертой двери британца. Надо же, табличка «Не беспокоить» на двери. Да кому ты вообще нужен?

Вот сейчас назло буду так громко стонать, что уж точно побеспокою, даже за три двери от своего. Мы с Полем ввалились в мой номер и сразу стали целоваться. Я потянула его к кровати, но кавалер оказался даже еще большим джентльменом, чем я предполагала, глядя на его отутюженную рубашку и стрелки на брюках.

Поль решил принять быстрый душ.

«Жара, мон шерри».

Он ушел, а я рухнула на кровать, завороженно глядя на вращающийся калейдоскоп ночных огней на потолке.

И тогда раздался этот крик.

Сразу же дали о себе знать мое живое воображение и четыре бокала вина. Сначала я решила, что в моей ванне спрятался маньяк и уже разделал неудачливого француза на кусочки. Мне стало очень его жаль, правда, потом. Сначала я все-таки почувствовала облегчение от того, что все-таки не придется заниматься с ним сексом.

Потом вспомнила про адский душ, хотя подачу воды настроили еще утром… но вдруг все повторилось? И если Поль заполучил серьезные ожоги члена, – а судя по воплю, он как минимум сжег кочерыжку до основания, – то и секс неминуемо откладывается.

Хотя и жаль, конечно. Но это опять же не было первоначальной мыслью.

Я поднялась с кровати, пытаясь не смеяться в голос. Все-таки у человека при любом раскладе что-то случилось, ведь от счастья так не орут. С удивлением я наткнулась на бледного Поля, который дрожащими руками заправлял рубашку в расстегнутые брюки.

– Что такое? – спросила я.

Поля трясло так, что зуб на зуб не попадал. Он вытянул руку в ванну с выражением высшего ужаса на лице, так что я решила: точно маньяк. Может быть, прямо сейчас разделывает в моем душе очередную жертву.

– Там… Там…

В этот момент в комнату ворвался тайфун из горы мышц, перегара и в одном полотенце. Дверь отлетела в сторону, сминая под собой ошарашенного Поля. Прихожая-то в номере была шага два шириной.

А я осталась стоять перед огнедышащим обнаженным британцем.

– Где он? – прорычал Джек Картер, стоя на пороге моего номера. – Что он сделал?!

Я медленно повернулась в сторону распахнутой настежь двери, за которой тихо подвывал Поль.

С тихим рыком «Убью гада!» Джек шагнул в комнату, закрывая меня собой от француза. Не дышать я не могла, хотя делать это все-таки не стоило. В нос тут же ударил запах его кожи, чего-то терпкого и порочного. Пьяные бабочки в моем животе неуверенно, но верно расправили мятые крылышки.

Лежать, насекомые!

Картер подхватил Поля за воротник, ставя его обратно на ноги. Озадаченно оглядел окровавленное лицо и разбитый нос и покосился на меня.

– Это все ты! Ты разбил ему нос, – строго сказала я, поднимая ладони кверху. – С чего ты решил, что можно вот так врываться в мой номер?

Джек прищурился.

– И много ты выпила? – спросил он.

Я уперла руки в бока.

– А вот это не твое дело.

Он почему-то сглотнул. Ага! Испугался!

– Ты говоришь по-русски, – сказал он, отворачиваясь к французу.

Ну блин!

– Что ты с ней сделал, что она так орала? – прорычал он.

Я захихикала, а Поль стал вырываться с тихими всхлипами. Озадаченный Джек снова оглянулся. Я прочистила горло, убедившись, что у меня в приоритете снова английский язык.

– Вообще-то это он.

– Что он? – не понял Джек, а потом его глаза округлились. Он посмотрел на Поля. – Так это ты… орал?

– Убери руки, – выплюнул Поль на французском.

Джек послушно отступил на шаг назад. Я старалась не пожирать глазами его правую руку, сплошь покрытую татуировками. Я впервые видела этого пилота без верхней одежды. Руку, а еще спину. И талию с характерными V-образными мышцами. Узкие бедра и крепкие икры, покрытые темными волосами. Большие ступни.

Ходячий тестостерон. Официально подтверждаю.

Надо же, ворвался ко мне в одном полотенце, едва заслышав крики. Все-таки я его потревожила, а? Не так, как рассчитывала, но мне удалось.

Поль отдернул смятый Джеком ворот и перехватил мой взгляд. Криво усмехнулся.

– Я лучше пойду, – сказал он.

– Но… – протянула я и…

И все. Я не знала, что еще добавить, честно. Потому что была совсем не против того, чтобы он ушел. Ежу было понятно, что секса после всего случившегося у нас сегодня не будет.

Ведь оказалось, что Поль умеет не только читать стихи сексуальным голосом. Еще он визжит, как девчонка.

– Не любишь тараканов, а?

Это Джек, устав топтаться в крохотном предбаннике, шагнул в ванную и присвистнул, глядя на россыпь черных тараканов под душевой кабиной.

Поль затрясся мелкой дрожью, пятясь при этом в коридор.

– У меня… инсе… инсектофобия, – сказал он, стремительно задыхаясь от ужаса.

Бедный, как же его накрыло. Я с сочувствием покивала, кусая изнутри щеки, чтобы не рассмеяться.

– Созвонимся, Поль.

– Ага, ага, – пролепетал он и бросился к лифту.

Я закрыла дверь. Заглянула в ванную.

Обеими руками придерживая полотенце на бедрах, Джек Картер в это время ногой отбросил в сторону кафельную плитку, которая и так почти не держалась. Первым ее отодрал от стены этим утром сантехник, когда что-то подкручивал в трубах.

– Не хочу тебя пугать, Элен Романов, но у тебя под душем свили гнездо, – сказал он, перехватывая мой взгляд. – Визжать будешь? Или падать в обморок?

На фоне белого кафеля его тело казалось целиком вылитым из бронзы. Я вышла из комы, в которой снова любовалась его скульптурным телом.

– Ни то, ни другое, – ответила я, облизнув внезапно пересохшие губы.

Когда-то давно мы с родителями и братом жили на первом этаже, и ни дня не проходило без встречи с мелкими рыжими или крупными черными тараканами. Я давно перестала их бояться. Да, они по-прежнему вызывали у меня отвращение, но не более того.

– Хорошо, – медленно кивнул Джек, не сводя с меня взгляда.

– Ага, – кивнула я, повторяя эхом: – Хорошо.

Я смотрела на него. Джек смотрел на меня.

А алкоголь сделал остальное.

Последние шаги мы сделали одновременно, буквально налетая друг на друга, сбивая с ног. Джек моментально подхватил меня под бедра, не давая упасть, при этом вжимая в себя.

И впервые наши губы встретились.

Глава 6

Лена

Поцелуй Джека и поцелуи Поля были как небо и земля.

Если Поль, касаясь моих губ, каждым движением словно травил моих бабочек в животе, то с Джеком они оживали буквально на глазах. И кстати, по ощущениям, парили не только бабочки, кажется, даже за моей спиной расправлялись крылья.

Вжавшись в платяной шкаф, я целиком отдавалась ему, подчиняясь напору. Это он был главным, когда дело касалось секса, в этом не было никаких сомнений. Он не отдавал мне право вести даже в поцелуе. Это он попробовал на вкус сначала мою нижнюю губу, проведя по ней языком, потом верхнюю, а после целиком завладел моим ртом.

Я задыхалась от его сокрушительной ласки. От напряженных мышц под моими пальцами. Пламя внутри не только разгорелось за секунду, оно в тот же миг объяло меня с головы до ног, сжигая и мосты к отступлению, и те крохи здравомыслия, которые еще держались за реальность.

Оставалось только желание. Горячее, всеобъемлющее желание, затопившее раскаленной лавой. Я ерзала и терлась о его живот, будучи при этом у него на руках. Я буквально дрожала от нетерпения, пока его язык трахал мой рот, всего в шаге от разворошенного тараканьего гнезда. Но мне было плевать. Даже если бы в этот момент на мир обрушилась атомная бомба и стерла половину планеты в порошок, я не прервала бы этот крышесносный поцелуй ни за что на свете.

Хлопнула дверь ванной. Похоже, Джек толкнул ее ногой. Вряд ли запертая дверь остановит тараканов, но и на том спасибо.

Картер подхватил меня под бедра, жадно сминая ягодицы, и пошел вперед, не глядя перед собой и не прекращая меня целовать.

Номера у нас были одинаковыми. Так что дорогу к кровати он в любом случае знал.

Споткнувшись об угол кровати, Джек остановился… И нет, не уложил меня на спину, он даже не опустил меня аккуратно. Он буквально швырнул меня на кровать и устремился в хищном прыжке следом.

Я успела заметить только то, что где-то по дороге он потерял свое полотенце, так что теперь был полностью голым. В отличие от меня.

Раздвинув мои ноги коленом, он завис надо мной и хрипло спросил:

– Любимое?

Кто или что, я не поняла. Вино, поцелуи, предвкушение, мурашки и бабочки – все эти вещи лишили меня возможности говорить.

Я уставилась на Джека с широко распахнутыми глазами, надеясь, что он объяснится, но вместо этого послышался отрезвляющий звук разрываемой ткани.

Платье! Он спрашивал про мое платье!

Картер не стал церемониться – просто разорвал мое единственное приличное платье надвое, как какой-то пещерный человек.

Я хотела возмутиться и, наверное, обматерила бы его, но в этот момент, спустив кружево лифчика пальцем, он втянул мой сосок в рот.

Один чувствительный укус, а после едва уловимое движение языком, и я выгнулась под ним, прерывисто дыша. Меня словно прошило током, я затряслась, вцепившись в его плечи, царапая спину. И это было меньшее из того, что я могла сделать, чтобы отомстить ему за испорченное платье.

А он снова приподнялся и, обжигая темным взглядом, в котором плясали бесы, процедил:

– Все еще хочешь, чтобы я извинился?

И укусил мою нижнюю губу, тут же зализывая место укуса. Даже если бы хотела этого, я бы не смогла произнести ни слова. Это был ужасно нечестный ход в переговорах, но что еще ждать от такого, как Джек Картер?

Я приподняла бедра, касаясь его живота разведенными ногами. Меня выгибало в дугу под ним, потому что мое тело в этот момент мне больше не принадлежало. Оно целиком было во власти этого мужчины, его рук и прижатого к моему бедру члену.

Пока он ласкал вторую грудь, я скользнула ладонями вниз по его животу и коснулась члена, надеясь, что хоть так мне удастся вернуть немного власти над происходящим, но не тут-то было.

В мгновение ока он перевернул меня со спины на живот, вжав своим каменным телом в матрас, и прошептал на ухо:

– Нет, крошка Элен. Так просто ты мой член не получишь.

Я сжала в бессильной злобе простыни.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – отозвался он, проводя ладонями вдоль моего позвоночника, а после очерчивая полушария ягодиц.

Чертовы инстинкты вынудили меня буквально потянуться следом, выгибаясь в пояснице, когда он убрал руки. За что я тут же получила по своей похотливой заднице.

– Ай! – взвизгнула я. – Больно!

Думаете, он хотя бы сейчас извинился? Черта с два!

Вместо этого Джек Картер наградил меня еще одним шлепком по второй половинке, быстро справился с застежкой бюстгальтера на моей спине и, откинув его в сторону, прошептал на ухо:

– Будешь говорить по-русски, и тогда это будет еще дольше и мучительнее.

Да блин, а с русским-то что не так?!

Этого я так и не узнала. Когда он стянул с меня трусики, я все равно перешла на междометия.

Глава 7

Джек

Распластанная по кровати крошка теперь принадлежала только мне. Она хотела мой член, и я мог это устроить. Но не сразу. Я собирался помучить ее за каждую долбанную минуту, что провел, думая о ней.

Нависая над ней, я ввел в нее всего один палец и запнулся. Она была такой тугой и узкой, прямо как девственница. Элен при этом скривилась, кусая губы. И это было совсем не от страсти. Мать вашу, ей больно! Она была влажной, но явно недостаточно для того, чтобы с размаху вот так погрузиться в нее по самые яйца.

Я тут же перевернул ее на спину и заставил посмотреть на себя. Удалось не сразу. Она была пьяна, к сожалению. Сильнее, чем мне бы хотелось. Но я не джентльмен и никогда им не был. Я просто хотел наконец-то ее трахнуть, чтобы забыть.

Еще раз внимательно оглядел ее угловатую фигуру, узкие запястье и тонкие щиколотки, до которых я все еще не добрался. И задал, наверное, самый дурацкий вопрос из всех, которые задают мужчины в постели. Но я ведь тоже был пьян.

– Сколько тебе лет?

Она сначала моргнула, а потом засмеялась в голос.

– Вот так комплимент, – выдавила она, давясь хохотом.

Элен приподнялась на локтях, тоже глядя на меня. Волосы растрепались, соски на груди налились от моих укусов. К этому времени я мог бы уже кончить и уйти восвояси, но я привык к более… растянутым женщинам?

До чего отстойно это звучит.

Мисс Юнисеф, конечно, пьяна и сейчас боли не почувствует, но завтра все будет иначе. Не спрашивайте, с какой стати меня волнует, что с ней будет завтра. Просто заткнитесь.

– Когда ты в последний раз спала хоть с кем-то?

Она нахмурилась, а потом сдула локон с глаз детским, непосредственным движением.

– Какая разница? – вздернула Элен нос.

– Я спрашиваю, как давно?

– А что не так?!

– Сколько у тебя было мужчин до меня?

Она вспыхнула.

– А вот это уже не твое дело, Джек!

– Если бы, Элен.

Я поднялся с кровати.

– Ты уходишь? – Она часто-часто заморгала, глядя на то, как я опустился на колени перед кроватью и похлопал по одеялу.

– Иди сюда, крошка, на самый край.

– Зачем?

Я закатил глаза.

– Еще один такой вопрос, и я заставлю тебя показать мне паспорт. Ты ведешь себя как дремучая девственница.

Она снова покраснела, на этот раз пряча лицо в распущенных волосах.

– Три, – тихо ответила она.

– Что три? Месяца? Недели?

– Ты… третий, – почти беззвучно произнесла она.

Я сглотнул.

– Я им еще не стал.

– Педант, – фыркнула она. – Это не меняет того, что ты третий мужчина в моей жизни, которого я вижу голым.

– И как? Нравится то, что ты видишь?

Она кивнула, бесстыже рассматривая меня с головы до ног.

Эта женщина сведет меня с ума. Как теперь не думать о двух других членах в ее жизни?

Я с рычанием обхватил ее ноги и дернул на себя. Потому что она все равно не собиралась двигаться. Она упала с визгом, стала брыкаться, как в детском лагере перед боем подушками.

И замерла, только когда я зафиксировал ее бедра у себя на плечах.

– Что ты… Что ты делаешь?..

– Сейчас увидишь. Иначе я твоим третьим так и не стану. Похоже, ты очень нерегулярно занимаешься сексом. Вообще-то это вредно, знаешь?

Палец и теперь вошел в нее только наполовину. Господи, как не кончить при мысли о том, каково это будет – оказаться внутри нее? Сдохнуть можно, если она будет сжимать мой член так же крепко.

Я вытащил палец и провел сверху вниз, глядя на то, как у нее закатываются глаза от удовольствия. Запах ее возбуждения сводил с ума. Этот придурошный лягушатник, скорей всего, не церемонился бы с ней, а ведь это он мог быть на моем месте сегодня.

– Боже, да-а-а…

И снова русский.

Я ущипнул ее, но это не помогло. Она снова заговорила, видимо, ругалась. Слова были мне незнакомы, но мои модели из Токио сегодня ругались похожими фразами, когда кончали.

Я нагнулся ближе и провел языком, втягивая клитор в рот, отчего ее аж подкинуло на кровати.

Господи, крошка, ну нельзя же быть настолько отзывчивой.

Вычерчивая языком восьмерки, вернул свой палец обратно и на этот раз протолкнул глубже. Пиздец, я не продержусь и минуту внутри нее.

Элен выгнулась, потянулась к собственной груди, сжимая твердые соски указательными и средними пальцами. Я удвоил старания. Она задрожала, инстинктивно сжимая бедра, одновременно с этим немного их приподнимая.

Я уже почти свободно трахал ее одним-единственным пальцем, так что решился присоединить второй. Медленно, как в чертов первый раз. Я знал, что секс с ней будет особенным, но чтобы настолько…

Любому мужчине льстит быть первым, хотя на деле самый первый секс почти не приносит никому удовольствия. Сейчас с Элен все было иначе. Для нее после длительного перерыва и не особо регулярного секса это было почти как в первый раз, только со всей мощью того удовольствия, которое способна испытывать взрослая женщина в руках умелого мужчины.

И это совершенно точно был я.

Я протолкнул в нее два пальца, и Элен вцепилась пальцами в простыню, но на этот раз ей не было больно. Это я знал точно. Чувствовал. Видел. Ощущал своим языком и руками.

Уже через секунду Элен заметалась по кровати, но я не ослабил ни движений языка, ни руки. И в тот же миг она застыла, как натянутая струна, задерживая дыхание… И с ее губ вырвался самый сексуальный стон, который мне когда-либо доводилось слышать.

Инстинктивно я сильно ударил бедрами, так что кровать под Элен зашаталась. Поймал ртом отголоски ее оргазма, испытывая необъяснимое чувство удовлетворения от того, как свободно движутся в ней мои влажные пальцы.

Она с трудом открыла глаза и, сфокусировав на мне взгляд, устало прошептала: «Спасибо», а я чуть не расхохотался. Как будто бабушку перевел через дорогу. Спасибо, значит.

Элен подтянула ноги к груди, пока я поднимался на кровать, свернулась клубком и закрыла глаза. Нависая над ней, я через мгновение ошалело коснулся ее голого плеча, даже потряс, но она никак не отреагировала.

Нет… Не может этого быть!

Я потряс сильнее, но все без толку.

По ее размеренному дыханию я понял, что она уже крепко спит.

Глава 8

Джек

Я постоял еще какое-то время рядом с кроватью. Потом подобрал свое полотенце, ведь другой одежды у меня не было.

Наверное, хорошо, что так все закончилось. Хорошо для нее, разумеется. Все-таки она была слишком пьяна.

Я заглянул в ванную. Так вот откуда родом моя Кортни, скорей всего из гнезда под душевой кабиной крошки Элен.

Ужасная дыра, а не отель.

Я сорвал с крючка полотенце и сделал из него затычку там, где отваливалась кафельная плитка. Вряд ли тараканы резко начнут бродить по комнате этой ночью, раз Элен прожила здесь сутки и не подозревала о гнезде разврата, но все же.

Притворил дверь ванной, еще раз посмотрел на нее.

Подошел и сдернул тонкое одеяло с другого края. Набросил сверху. Замерзнуть она не замерзнет, конечно…

Потом развернулся, вышел из номера, захлопнув за собой дверь, и отправился к своему босиком и в одном полотенце. Герой-любовник с посиневшими яйцами, которые аж звенели от напряжения. Клянусь, я даже слышал тихий звон.

Мой номер так и стоял нараспашку. Молодец, Джек.

Стоило зайти, как я услышал звонок мобильного. Ну, хотя бы номер не обчистили. Опустился на кровать, ероша рукой волосы, и выдохнул:

– Да, Алан.

– Наконец-то чувак! – завопил он. – Задолбался тебя вызванивать. Слушай, ты ведь не спишь?

– Нет.

– Хорошо… А ты сильно пьян?

Я пожал плечами.

– Успел протрезветь, хотя за штурвал сейчас точно не сяду.

– Ха-ха… – снова протянул Алан. – Сейчас и не надо. Слушай, есть дело, Джек. Срочное. Платят хорошо. Нужен надежный, слепой и глухой пилот завтра к вечеру. Рейс в пределах Туниса. На борту только люди.

– А с тем грузом что? Который я жду?

– Хер знает, Джек. Что-то нечистое с ним. Тянут, может, из-за «синих», а может и нет. В любом случае ты же говорил, что лучше болтаться в небе, чем сидеть на заднице на земле. И даже больше, Джек. Ты просил другой отель? Я нашел его для тебя! Лучше, чище. Реальные пять звезд. Видишь, как все замечательно складывается?

Да уж. Я должен свалить, а крошку Элен так и не трахнул.

Может, успею утром? Не будет же она долго ломаться после всего, что было? Она же вообще вспомнит о том, что было?

Можно прямо сейчас вернуться в ее номер, хотя у меня есть твердое правило: я не засыпаю и не просыпаюсь рядом с женщинами после секса.

Но ведь секса у нас еще не было. И если к моменту ее пробуждения утром я буду рядом, то есть шанс, что мне обломится хотя бы минет в благодарность за вчерашнее, так ведь?

– Джек, ты вообще тут?

– Э-э-э, да. Задумался. Ладно, куда ехать и когда?

– Сегодня, Джек.

У меня все упало.

– Рейс очень срочный, машина за тобой уже выехала. Я дал отмашку раньше, чем дозвонился до тебя, прости. Понимаешь, таким людям не отказывают, Джек. Водитель будет у тебя… через час. Он отвезет тебя куда нужно, там уже ждут. Выспишься, как следует, и приведешь себя в порядок. Чтобы к полуночи следующей ночи был огурцом. Сможешь? Лететь недалеко. Короткий маршрут. Хорошие деньги. Все, как ты любишь.

– Но надо быть глухим и слепым ко всему, что будет происходить на борту.

– Да.

В груди что-то кольнуло. Как у инвалидов чесались ампутированные конечности, так и у меня фантомно покалывала совесть, которой уже давно не было.

А смысл? Именно такова моя жизнь.

Я рухнул на спину, на кровать и выдохнул, глядя в потолок:

– Идет, Алан.

– Ух, и навалил я кирпичей, пока ты трубку не брал. Хорошо, что ответил. До созвона.

– До созвона, – эхом повторил я.

Закрыл лицо руками.

Совсем как в песне «That’s my life» «It’s my life» у Бон Джови. Вот она, моя дерьмовая жизнь, вне правил и закона. У меня нет семьи, постоянных отношений с женщинами и бессонницы из-за моральных дилемм. Мне это не нужно, поскольку в одиночку мир не исправить.

На борту моего самолета нет клонированных стюардесс, плачущих младенцев и тех, кто радостно аплодирует после приземления. Те звуки, что долетают до меня сквозь запертую дверь, наоборот, выворачивают наизнанку.

В моем летном графике нет ни одного крупного международного аэропорта. И чаще всего я поднимаюсь в небо именно по ночам. Пусть я не был в космосе, но видел достаточно, чтобы убедиться – Бога нет. Иначе он давно взорвал бы к херам мой самолет прямым попаданием молнии или утопил бы в океане. Но я жив-здоров и регулярно поднимаюсь в небо, и я снова окажусь там уже следующей ночью. Так где же ты, Господи? Чем так занят?

Важное и единственное правило моей работы – быть глухим и слепым ко всему, что происходит за спиной. Я только пилот и мое дело – показания приборов. Я никогда не оборачиваюсь и не вслушиваюсь в то, что происходит в салоне.

Я никогда не открою, даже если в дверь кокпита будут колотить и умолять об этом.

Как и Алан, мой второй пилот. Именно он главный по связям с общественностью.

На земле хватает мужчин, готовых платить любые деньги за то, чтобы удовлетворить собственные извращенные вкусы высоко над землей, на борту частного самолета, до которого не дотягивается рука закона. И у них есть все основания так думать. Как и верить в свою безнаказанность.

Я не задерживаюсь на одном месте и не пользуюсь дважды одним и тем же паспортом. Новые имена, страны и женщины. И много денег на офшорных счетах.

Разве для счастья нужно что-то еще?

Я потер кулаками саднящие глаза. Глянул на часы.

Прощай, крошка Элен. Третий мужчина в твоей жизни оказался редкостным мудаком. К сожалению, такое случается даже с хорошими девочками. И слава богу, что все не успело зайти слишком далеко.

Пусть тебе повезет с номером четыре. И спокойной ночи.

А мне пора возвращаться в Ад.

Глава 9

Элен

Все последующие дни после того первого утра, когда я проснулась одна в постели, прошли под девизом: «Какая же я дура!».

Именно эти слова я проорала в потолок, когда тем первым утром с трудом разлепила глаза. Ошибки не было. В постели я проснулась одна.

С одной стороны, Джеку Картеру повезло. Он слинял и не увидел, как магия утреннего будильника превращает полуночную Золушку в похмельное Чудовище.

Черт, нельзя было столько пить… И по многим на то причинам.

Я так старалась набраться перед сексом с Полем, что в итоге перестаралась и плохо помнила, как же все было с Джеком. По ощущениям, вроде хорошо, но конкретика не помешала бы… А ее в памяти не было.

Тогда я твердо решила, что просто не буду думать о вчерашнем. Не стану восстанавливать детали в голове, смаковать ощущения, вспоминать его руки и пальцы, чувствуя, как растекается по телу томительное возбуждение. К черту все! Было и прошло. Надо как он. Потрахался и ушел среди ночи как ни в чем не бывало к себе. Проклятый кот, который гуляет сам по себе.

Что ж, именно таким и бывает секс без обязательств. Хотя это не отменяет того факта, что все равно я, дура наивная, думала, что со мной все будет иначе.

Такие мужчины не ждут твоего пробуждения у постели с капучино, аспирином и минералкой, глядя на тебя глазами преданного пса.

Да потому что такие мужчины просто не существуют, наверное.

Просто, думала я, поднимая с пола разорванное платье, мне ведь казалось… Да неважно, тут же одернула я себя. Джек ясно дал понять, как следует относиться к этой ночи. И таким дурехам, как я, остается только брать с такого, как он, пример.

А любимое платье отправилось в мусорную корзину. Как и моя самооценка.

Кое-как умылась, постоянно оглядываясь на полотенце в дыре под душевой кабинкой. Черт, нет, я не останусь в этом номере. Плевать, какие у меня отношения с тараканами были до этого случая, но пусть администрация ищет мне другой номер. Это прошлым вечером алкоголь придал мне храбрости, ха, вчера я вообще на многое смотрела иначе. Я готова была смириться с чем угодно, лишь бы оказаться верхом на этом мужчине.

А сегодняшним утром маленькими шажками надо двигаться дальше.

Для начала спущусь на завтрак, впихну в себя какой-нибудь еды и волью кофе, и все это время не буду думать ни о чем, что касалось бы Британии. Все равно с Тунисом скоро придется распрощаться и вернуться в город на Неве.

Да и с таким мужчиной, как Джек Картер, мне ничего и не светит, кроме разового случайного секса. Господи, и почему женщинам всегда хочется большего?

Кое-как причесалась, собрав непослушные сухие волосы в хвост. Вчера из-за Поля я так и не успела навестить парикмахера. Обязательно займусь этим сегодня. Не ждать же, когда мистер Картер снова снизойдет до меня.

Я даже накрасилась, хотя руки подрагивали. Вдруг столкнусь с ним в лифте? Вдруг он на самом деле просто выбежал за капучино и сэндвичами к моему пробуждению?

Маловероятно, конечно, но с похмелья особенно сильно хочется верить в сказку.

Стоило выйти из номера, как глупое сердце забилось чаще. Надо всего лишь пройти мимо его двери. Мимо. Не стучать, не будить, не пытаться выведать планы на сегодня. У каждого из нас своя жизнь и точка.

Из-за угла вывернула горничная с тележкой для уборки номеров. На моих глазах женщина приложила собственный ключ к считывателю и, подхватив новое постельное белье, вошла в номер Джека Картера.

Я забыла, как дышать.

Подавив накатившую тошноту, подошла ближе. Зачем-то даже остановилась, чтобы убедиться, что все действительно так, как это выглядит – Джек Картер съехал. Прямо ночью или ранним утром. Просто взял и уехал сразу после секса со мной, не сказав ни слова.

Не помню, как вызвала лифт, спустилась и пересекла холл. Очнулась только перед разделочной доской с большими багетами из-за недовольного покашливания за моей спиной. Я так и стояла с ножом в одной руке и багетом в другой, а позади меня уже топталась очередь из голодных туристов.

Нет, ну как он мог? Эгоист, сволочь и козел! Я и так не питала иллюзий на его счет, но как можно было просто взять и уехать?!

Я швырнула багет вместе с ножом обратно на доску и отправилась на рецепцию. Не пропадать же ярости даром. От души наорала на бедную девушку, высказав ей все, что я думала о тараканьем гнезде в номере. Заикаясь, она проверила на компьютере…

И предложила мне другой номер. На том же этаже. Надо ли говорить, что это был тот самый освобожденный Картером номер?

Я нервно расхохоталась и затрясла головой.

– Так вы согласны? Берете?

– Нет. Дайте другой.

– Но…

– Я сказала, другой. Мой этаж весь кишит тараканами. Этот номер слишком близко к моему!

Сомневаюсь, что только мой этаж нарушал санитарные нормы. Скорее всего, от тараканов тут нигде не деться, но пожалуйста, не укладывайте меня в постель Картера, только не это.

Всеми правдами и неправдами мне все-таки удалось добиться желаемого. Девушка обещала, что после выписки туристов в полдень я смогу заселиться в совершенно другой номер в противоположном крыле на третьем этаже.

– Отлично, – кивнула я, шмыгая носом. Подступающие слезы разъели тушь, и та уже щипала глаза. – Просто отлично!

Я устремилась в дамскую комнату на первом этаже, где меня и накрыло. Никогда не рыдала от злости на саму себя. Какая же я дремучая наивная дура, проклятие!

И знаешь, что еще, Джек? Это действительно было мое любимое платье, капитан, чтоб тебя черти драли, Картер!

* * *

У меня оставалось слишком много свободного времени, так что пора было начинать свой крестовый поход с новым лозунгом: «Выбрось из головы Джека, мать его, Картера».

Я посетила салон красоты и остановилась на самых продолжительных процедурах, какие у них только были. Увлажнение и маски для волос, красивые ногти на убийственно долгом маникюре, улучшенная форма бровей – еще час убитого времени.

И в довершение новая стрижка и укладка – ровно то, что так необходимо женщине, чтобы начать жизнь с нового листа.

По сути, я могла вернуться в Питер сразу по окончании миссии, дел у меня больше не было. Но я задержалась в Тунисе ради Замиры, как мы и договаривались. Девочка сама попросила о встрече, незадолго до моего отъезда из лагеря. Ради нее я и осталась, а вовсе не потому, что ждала возвращения Картера.

Замира родилась в Ливане, но ее родители погибли, а других родственников отыскать не удалось. Так она очутилась в лагере для беженцев на границе.

Замира была храброй и умной девочкой. В свои тринадцать, несмотря на все то, что ей довелось пережить, она с оптимизмом смотрела в будущее. Подтянув недостающие школьные знания, я помогла ей с грантом и подготовкой, и уже этой осенью Замира должна была вернуться к учебе в одной из тунисских школ для девочек. Глядя на таких детей, как она, я чувствовала, что не зря живу на свете и работаю в не самых комфортных условиях. Я искренне привязалась к ней и хотела помочь, чем могла.

Я даже планировала взять Замиру с собой в салон на какую-нибудь простенькую процедуру вроде маникюра. Или стрижки. Она ведь тоже начинает жизнь с нуля, и девочке будет приятно, а мне – еще больше.

И может быть, я наконец-то перестану ждать звонка от одного мужчины, который и номер-то мой не знает… Но разве мозгу это объяснишь?

Еще в лагере мы условились о времени и месте встречи и сверили наши намерения, когда я садилась в автобус.

Но, когда настал тот самый день, я прождала три часа в кафе возле самого облюбованного туристами местечка, а Замира так и не пришла. После первого часа ожидания я сдалась и заказала горько-сладкий «Апероль Оранж», и прикончила третий, когда наконец-то решила расплатиться и уйти. Возможно, что-то случилось, и Замира просто приедет в столицу позже. В любом случае я не узнаю ничего нового, сидя в кафе. Личного телефона у девочки не было. И чтобы узнать, что тряслось, нужно идти в офис миссии.

И ведь я собиралась уточнить о расписании еще в тот день, когда заглянула к знакомой в миссию, но встреченный в коридорах Поль Анри спутал мне все карты и запудрил мозги. С ним-то мы и ушли вместе в итальянскую таверну на побережье, откуда после переместились ко мне в отель.

Столько было планов, а в итоге… ничего не вышло. Надеюсь, в Питере будет лучше. Отдохну, отвлекусь, в конце концов, у меня законный отпуск перед следующей осенней миссией. И надеюсь, мне придется уехать на край света, где не будет больше никаких Полей, Бодлера или наглых британцев.

Горячий воздух улиц пропитался за день ароматами специй из открытых кухонь забегаловок, где жарили мясо на тонких шпажках или куском, и килограммами резали свежий лук под вопли футбольных болельщиков, собравшихся прямо на кухне. Рядом с родителями, не отходя далеко, вдоль тротуаров босиком бегали дети, а ветер разносил терпкий запах горячего меда, жареных орехов и тонкого теста. Где-то готовили пахлаву.

Высоко над головой и крышами домов, оставляя за собой ровный белый след, парил самолет. Наверняка туристический, но кто знает, что за человек там сейчас за его штурвалом? Может быть, сам капитан Джек Картер. Я ведь так и не узнала, на какие авиалинии он работает, а мой несносный братец в очередной раз оказался прав. Этим пилотам только секс и нужен.

Офисное здание «Юнисефа» встретило меня тишиной и прохладой. Еще недавно здесь было многолюдно, а в очереди на КПП пришлось простоять почти час, прежде чем я попала внутрь.

Надеюсь, хотя бы сегодня я не встречу Поля. И дело даже не в том, что рядом с ним буду испытывать стеснение. Просто я очень хорошо запомнила его визг. Боюсь, что не смеяться, глядя на него, будет миссией невыполнимой.

Среди множества закрытых дверей я все-таки нашла ту, что была открыта. Туда-то мне и нужно.

– Бонжур, Жюстин! – поздоровалась я.

Это был мой минимум на французском, несмотря на полгода, проведенных в бывшей французской колонии, но язык Бодлера мне не давался. Видимо, это был знак свыше.

– О, Хэллен! – расцвела в улыбке секретарь и перешла на английский: – Рада тебя видеть! Какие новости? Когда домой?

– Уже скоро, Жюстин, спасибо. Все отлично, а у вас почему сегодня пусто? Куда все подевались?

– О, у нас на вечер важное мероприятие со спонсорами. Помнишь шейха Амани? Он обещал спонсировать нашу работу с беженцами этой осенью. Так что все отправились прихорашиваться перед банкетом, ты же понимаешь. Одна я осталась и хорошо, а то тебя бы не встретила. А ты чего такая невеселая?

– Да вот… Хотела встретиться с воспитанницей, но она так и не появилась. Скажи, рейс из лагеря на границе перенесли? Или отложили? Может быть, там что-то случилось и планы поменялись? Мне не обязательно знать все подробности, просто хочу убедиться, что у девочки все хорошо.

Жюстин быстро пробежалась пальцами по клавиатуре, прищурилась сквозь круглые очки с голубоватым отливом.

– Хм… Нет, все в силе, Хэллен. Автобус с детьми прибыл еще вчера рано утром. Никаких изменений я не вижу. Сколько твоей девочке?

Я нахмурилась.

– Почти четырнадцать.

Жюстин удовлетворенно кивнула.

– Я так и думала. Ну, что ты хочешь от подростка? Такое случается сплошь и рядом. Знаешь, сколько из них даже не приходят отметиться, хотя мы просим их сделать только это? Они считают себя взрослыми, думают, что сами могут справиться. И потом… Ты знаешь, в каких условиях они жили. Война изменила их. Эти дети считают, что они могут полагаться только на себя.

Я была в замешательстве.

– Замира не была похожа на остальных подростков, с которыми я работала. Мне казалось, она высоко ценит образование и шанс, который ей представился.

Жюстин развела руками и сказала:

– Ты не можешь точно знать мысли другого человека, Хэллен. И уж тем более подростка.

Я вспомнила свои неудачную ночь и еще более неудачное утро. Джек Картер хоть и не подросток, но это действительно так. Я бы все отдала, чтобы знать наперед мысли и планы этого мужчины, в этом Жюстин права.

– Что ж… – протянула, сбитая с толку, я. – Может быть… Просто Замира сама хотела со мной встретиться после переезда и не в ее характере так резко менять планы. Особенно которые касаются ее будущего.

Жюстин снисходительно посмотрела на меня поверх бликующих стекол.

– У тебя ведь нет детей, Хэллен?

– Э-э… нет, но я всю свою жизнь работаю с детьми, Жюстин, и знаю, что от них можно ожидать. Большинство из них, как и их уловки, я вижу насквозь.

– Разумеется, – тактично кивнула француженка. – Но я вот работаю со статистикой, Хэллен. И согласно ей, после переезда к нам обращаются как минимум только трое из пяти подростков, а двое вообще никогда не доходят.

– Никогда, – медленно повторила я. – Но они ведь… дети. Как они могут просто исчезнуть по пути из одной точки в другую?

– Есть множество вариантов, по правде говоря. У некоторых есть дальние родственники, которые по закону не могут их забрать, но это их не останавливает. Других вербуют все те организации, которым лучше бы не существовать в мире, ты же знаешь. Чаще всего мальчиков, конечно, но девочек тоже. Мы просто не можем уследить за ними или насильно дать другую жизнь, если они сами не хотят этого.

– Понятно, – рассеянно кивнула я. – А можно воспользоваться компьютером в конференц-зале? Хочу отправить пару писем до своего отъезда.

– Ладно, только быстро. Мне тоже нужно переодеться. Шейх был так добр, что пригласил абсолютно всех работников на банкет.

Жюстин поискала ключи в ящиках стола и протянула мне нужную связку.

– Может, тоже хочешь пойти?

– На банкет? – удивилась я.

– Почему нет? Отвлекись, Хэллен. На тебе лица нет. А ты ведь одна из нас, ты имеешь полное право там присутствовать… К тому же Поль тоже будет на мероприятии, – подмигнула мне она.

Я подавила желание ударить себя по лбу ладонью. Жюстин ведь видела, как мы ушли вместе. Вот откуда такие выводы.

Я натянуто улыбнулась и поблагодарила за приглашение. Поспешила в закрытую комнату с компьютерами. Вообще, у меня был с собой слабенький ноутбук, для писем хватало. Если бы Жюстин спросила, пришлось бы что-то соврать, но, слава богу, она не стала.

Я быстро нашла нужные документы в общем каталоге, скопировала основные моменты и отправила на распечатку. У меня ничего не было, кроме интуиции и смутных ощущений, а еще твердой и несгибаемой уверенности, что Замира не стала бы разворачивать свою жизнь на сто восемьдесят градусов в самый последний момент.

Неважно, были у меня собственные дети или нет и что говорила статистика. Я знала эту девочку. Может быть, для некоторых и шести месяцев недостаточно, чтобы судить о человеке, но с Замирой все было иначе.

С самого первого дня в лагере для беженцев Замира твердо придерживалась намерения подтянуть пропущенные из-за войны знания, чтобы как можно скорее вернуться к учебе, а после поступить в университет, стать врачом и вернуться в свою страну, сколько бы лет ни прошло, чтобы помогать людям. Жюстин не видела лица Замиры, когда она делилась со мной планами. Не слышала ее дрожащего голоса, когда она рассказывала о том, как у нее на руках умер младший брат, так и не дождавшись скорой из-за бомбардировок.

Да, подростки непостоянны, ветрены и редко говорят вслух то, что у них на уме, но от некоторых вещей даже в тринадцать не так-то просто отречься. И кровь брата на твоих же руках – одно из них.

Я тоже знала детей, чаще всего мальчиков, которые посылали далеко-далеко прямым текстом работников миссии, прогуливали и сбегали при первом же удобном случае обратно за границу. Присоединялись к той или другой воюющей стороне, в зависимости от того из каких районов они были и кого поддерживали их семьи.

Замира никогда не стала бы идти ни по тому, ни по другому пути. У нее были цель и намерения, и не представляю, что могло сбить ее с толку.

Я спрятала распечатанные бумаги в сумочку, выключила компьютер и вернула Жюстин ключи.

На улице взяла такси, потому что хотела быстрее вернуться в отель. Было уже не до прогулок. Я расплатилась с водителем и взлетела на третий этаж, где теперь располагался мой номер. Меня встретили свежие цветы и корзинка с фруктами от руководства отеля, которые менеджеры продолжали отправлять мне в качестве извинений.

Поскольку нормального письменного стола в номере не было, я разложила бумаги прямо на кровати. Достала из чемодана свой ноутбук и создала простенькую таблицу в «Экселе» со столбцами для имен, возрастов и датами перемещения внутри страны.

Ушло целых два часа без перерыва, чтобы внести в таблицу все данные. Стараясь не фокусироваться на том, что было ясно даже при беглом взгляде, следующие сорок минут я мужественно все перепроверила.

Ошибок не было.

Я опустошила залпом бутылку минеральной воды из мини-бара. С алкоголем было покончено. Теперь мне точно понадобится трезвый ум, чтобы не делать скоропалительных выводов.

А это было сложно, потому что они были однозначны. Каждые три месяца по дороге из лагеря на границе до столицы Туниса как минимум одна девочка в возрасте от тринадцати до шестнадцати так и не появлялась на встрече с куратором в точке прибытия.

И Замира стала одной из них.

Глава 10

Джек

– Джек?

Морщусь и отвожу трубку в сторону. Громко. Больно. Будто Алан только что просверлил мне дыру в черепе. – Эй, Джек? Ты там?!

– Тише, – шепчу я одними губами. – Тише, господи боже.

Алан подавляет тяжелый вздох и молчит, собираясь с мыслями. Собственно, по моему заплетающемуся голосу понятно, что я не просыхаю уже который день, но напарнику нечему удивляться. Как только мы приземлились, на его вопрос, какие планы, я честно ответил, что собираюсь нажраться.

Сроки своего запоя я не уточнял. Все честно с моей стороны.

– Я не поднимусь в небо, – скриплю я, с трудом перекатываясь со спины на бок, и сажусь.

Вот это приход. Трава вчера явно была лишней.

– Это я уже понял, – вздыхает Алан. – Слушай, Джек. Ты бы завязывал. Мы нужны ему.

– Ты такой заботливый, Алан, я сейчас расплачусь.

– Джек. Завязывай.

– Зачем? – резко спрашиваю я. – Он четко сказал, следующий рейс через три месяца, разве нет? Все это время я могу с чистой совестью делать что угодно.

Интересно, мне хватит, чтобы забыть?

Должно хватить?

– Амани хороший клиент, Джек, и платит вовремя, остальное не наше дело, – продолжает Алан. – Я не хочу его потерять из-за твоего раздолбайства! Или гребаных принципов. Я хотел поговорить с тобой сразу после, но теперь вижу, что ты не собираешься останавливаться. Честное слово, не ожидал, что ты такой впечатлительный!

– Перевозить стволы мне нравилось куда больше, Алан.

Черт, я в дерьме, если открыто говорю о прошлых заказах.

– А ну прикуси язык, Джек!

Сглатываю. Во рту кисло и мерзко. И в этом виноваты не только трава и виски.

– А что я мог сделать?! – взрывается напарник. – У наших прежних клиентов на хвосте дядюшка Сэм! Если он напустил свою свору, то «зеленые» не отстанут! Я о нас с тобой думаю, поэтому и стал искать новые заказы. И вообще, тебе не кажется, Джек, что это двойные стандарты? Мы ведь тоже не эльфами у Санта-Клауса подрабатывали до этого, но тебя это никак не напрягало… Эй! Это что за звук?

Это меня выворачивает наизнанку, пока я стою на четвереньках возле кровати.

– Просто шлюха перебрала, – отвечаю я, вытирая губы и приваливаясь к кровати спиной.

– Ты же не спишь со шлюхами.

Черт.

– Люди меняются, – выдыхаю я.

Алан молчит какое-то время, позволяя мне прийти в себя.

– Слушай, тебе надо отвлечься, – тянет он. – Я затем и звоню.

– И что предложишь? Сходить на арт-терапию? Записаться к психологу?

– Побыть обычным человеком.

Ну да. Сейчас я мало похож на человека.

Закрываю глаза.

– Как же мне из деревянного мальчика стать обычным, фея-крестная? – цитирую я «Пиноккио».

– А вот так, дубина. Жене шейха периодически нужно летать в Дубай: магазины, шопинг и вся эта бабская хрень. Два дня там, потом обратно. Шейх предлагал мне, но, кажется, тебе это важнее.

– Но монстры не берут ванильные рейсы.

– Джек, – кривится Алан, – давай заканчивай с этим, серьезно. Не хочешь, полечу сам. А ты можешь бухать следующие три месяца до рейса, только сам знаешь, что ничем хорошим это не кончится..

– Я понял.

Нажимаю на «Отбой» и, стараясь не дышать, поднимаюсь. Ноги дрожат. Тело колотит в ознобе.

Допился.

По стеночке отправляюсь в душ, раздеваюсь и долго стою под струями воды. Меня еще тошнит, но уже нечем. Когда я ел в последний раз? Не помню.

Ничего не помню с того серого утра, как самолет приземлился на частном аэродроме шейха. Пульс бился где-то в горле. Голова раскалывалась от криков на незнакомом языке, они просачивались даже через надежно запертую дверь.

Через час на смену крикам пришло мычание. Потом всхлипы.

Всего три часа в воздухе, где-то над южной границей Туниса, в четко обозначенном квадрате, потому что иначе нельзя. Рядом Ливия. Возможно, это единственный выход из Преисподней – направить самолет на охраняемую ПВО границу другой страны, не имея разрешения и не отзываясь на позывные. И плевать, что на борту я буду не один. За такую компанию мне в аду даже спасибо скажут.

Да, возить пушки было лучше. Спокойнее. Тише. Автоматы не рыдали, пока их затаскивали на борт. Не умоляли их не трогать. И не смотрели затравлено в одну точку после приземления.

Может быть, Алан прав. Это двойные стандарты. И тот, и тот вариант оба дерьмо, и нельзя делать выбор между двумя красными пилюлями.

Я кое-как выбрался из душа. Мой новый номер, который нашел Алан, действительно куда лучше прошлого недоразумения. Пять звезд, халаты и люкс с двумя комнатами. Отель тоже принадлежит шейху. Кажется, он держит за яйца половину Туниса, что неудивительно.

После душа я не стал возвращаться в спальню, пусть там сначала уберут.

Опустился на диван в гостиной, ероша мокрые волосы. Нашел аспирин в своем чемодане и воду в мини-баре. Включил телевизор, чтобы фоном шел какой-то шум, потому что сна не было ни в одном глазу, а мысли в пустой черепной коробке теснились.

Уставился в телевизор. И через мгновение разом протрезвел.

Вскочил и сам же сел обратно, потянулся к пульту и сделал звук громче. Бесполезно. Новостной блок был на французском, но кое-какие слова сознание выцепило безошибочно.

«Труп девочки». «Юнисеф».

И ее фотография на весь экран.

Живая.

С улыбкой и надеждой в глазах.

На борту она была не такая, как по телевизору. Совсем-совсем не такая. Особенно по приземлению: с пустыми глазами выпотрошенной куклы.

Пустой желудок снова сжался, и я едва успел добежать до ванной. Минус одна таблетка аспирина. Интересно, как долго во мне продержится следующая?

Прополоскав рот, на трясущихся ногах, как циркач на ходулях, приковылял обратно. Рухнул на диван, морщась от громогласной скороговорки французского диктора. Хотел выключить, но студия сменилась репортажем – глава международной организации с каменным лицом отвечал на вопросы журналистов.

Камера в руках оператора метнулась вбок, выхватывая зрителей, и я окаменел с пультом в руках.

С воинствующим видом сжимая в руках бумаги, в первых рядах, среди представителей «Юнисеф», сидела она.

Элен Романова.

Глава 11

Элен

Поль заставил меня прождать в коридоре почти два часа, после чего наконец-то освободился и пригласил внутрь.

– Здравствуй, Хэллен, – сухо обронил он. – Присаживайся.

Вот как? И никакого Бодлера на этот раз и приглашений выпить холодного вина? Слишком официально для того, чей язык в последний раз пересчитал коренные зубы в моем рту, ты так не считаешь, Поль?

И все же я покорно села.

– Разве ты не должна была улететь… – Поль заглянул в документы перед собой, которые я не приносила и не давала. Выходит, он готовился ко встрече со мной настолько, что даже откопал мое личное дело? – Да, все верно, самолет в Россию вернулся еще вчера. А ты почему так и не улетела из Туниса, Хэллен?

Итак, Поль «Умею брать высокие ноты» Анри сидит по ту сторону стола, в костюме-тройке и лицо у него при этом как у директора, которому не хочется, но нужно отчитать одну из учениц за прогулы. И, по его мнению, сейчас мне должно стать стыдно за неподобающее поведение.

Я прочистила горло.

– Я сдала билет.

– Правда? – Поль выглядел удивленным. – Но почему?

Серьезно?

– Я не могу улететь из Туниса.

– Это я уже понял, Хэллен, я спрашиваю, почему? Что тебя держит в этой стране?

– Поль, – вкрадчиво сказала я, – ты ведь был вчера на пресс-конференции. Они нашли тело одной из девочек. Ее имя было в моем списке, который я передала организации неделю назад.

– Ах да, список, – кивнул он рассеянно, вновь принимаясь перебирать бумаги, словно список мог оказаться там. – Так ты знала ее лично? Эту девочку? – Поль снова поднял глаза.

– Нет, но…

– Эль, – снова прервал он меня. – Позволь я буду называть тебя так?

Он спрашивает это сейчас? После одного секса и неудачного второго свидания, которое тоже должно было закончиться в горизонтальной плоскости?

– Э-э-э… Наверное.

Этот разговор нравился мне все меньше.

Поль сцепил руки перед собой на столе и сказал, взвешивая каждое слово:

– Послушай, Эль. Рядом идет война. Мы не можем защитить и спасти всех детей, как бы сильно мы этого не хотели. Я знаю, что тебе больно это слышать…

– Девочка погибла не на войне, Поль. Ее жестоко изнасиловали, а потом задушили на юге Туниса.

Повисла тишина.

Мой собеседник слабо кивнул, печально опустив уголки губ, и помолчал какое-то время, явно желая почтить ее память.

– Так вот… – снова заговорил он. – Ты знаешь, что южные границы Туниса то и дело нарушают ливийцы. Они часто похищают людей или убивают их в своей стране, а после подкидывают трупы в Тунис. Тело девочки тоже нашли недалеко от границы. Это нервы, Эль. Ты провела в горячей зоне полгода, и тебе нужно вернуться домой, чтобы «не перегореть» на работе.

– Мне кажется, что из нас двоих именно у тебя есть все шансы «перегореть». Ты себя слышишь, Поль? Ты спокойно сообщаешь мне, что я должна наплевать на судьбу воспитанницы и вернуться в свою страну.

Поль посмотрел на меня долгим странным взглядом.

Медленно кивнул.

– Да, именно это я и предлагаю. Тебе – вернуться домой. А специальной комиссии из профессионалов – заняться тем делом, которое они умеют лучше всего. Ты всего лишь детский психолог, Эль. Ты не арабка, не из полиции и даже не мать этой девочки.

Я резко выпрямилась. С таким же успехом он мог просто отвесить мне пощечину.

– Хочешь сказать, что мне не о чем переживать и комиссия из специально обученных людей найдет всех остальных девочек и мою Замиру, в том числе, живыми и невредимыми? А то, что имя погибшей девочки есть в моем списке пропавших детей, это просто совпадение. Да, Поль?

Он развел руками.

– О чем я и говорил, Эль. Тебе необходимо отдохнуть! Замира Мухаммед не твоя. Она не принадлежит и никогда не принадлежала тебе. Послушай, – Поль коснулся моей руки через стол, – я твой друг и отношусь к тебе как к хорошему другу. Я желаю тебе добра. Ты восприняла слишком близко судьбу этой погибшей девочки и теперь чересчур сильно переживаешь о Замире. Тебе нужно сохранять дистанцию, разделять свою и их жизни, Эль, иначе это непрофессионально с твоей стороны.

– Непрофессионально? – ахнула я.

– Именно так. Послушай, давай я пробью тебе по своим каналам новый билет, хотя его сложно будет найти сейчас, в разгар сезона, но я помогу тебе. Во имя всего, что у нас было.

– Это строчка из Бодлера, Поль?

Он пожал плечами и улыбнулся.

– Может быть.

Я нагнулась ниже к столу, вынуждая его податься ко мне.

– Знаешь, что такое действительно настоящий непрофессионализм, Поль? Это не реагировать на регулярные исчезновения девочек. Это нежелание оторвать свою задницу со стула и поехать туда, на границу, чтобы убедиться, что ее тело слишком далеко от границы, а еще от маршрута автобуса, в который ее предположительно посадили в лагере, но она почему-то так и не доехала до столицы. Вот что такое непрофессионализм, Поль. Вот что такое «перегореть». Поль скривился, как будто хлебнул лимонного сока, и сжал пальцами переносицу.

– Мне больно слышать такое от тебя, Эль.

– Так сделай что-нибудь!. Собери достаточно людей, пусть опросят всех тех беженцев, которых перевозили вместе с другими пропавшими девочками. Не может никто ничего не знать. Не могут дети сесть живыми в автобус, а потом случайно оказаться мертвыми в пустыне! И они не могут делать это с такой регулярной эпизодичностью!

– Я понял тебя, Эль, – холодно отозвался Поль. – Не продолжай.

Ни черта ты не понял…

Он молча уставился в бумаги перед собой. Пауза затягивалась.

– Я могу идти? – первая произнесла я.

Он поднял глаза. Неужели они всегда были у него такими, как два крохотных голодных клопа, впившихся в лицо?

– Задержись еще на секунду. Есть небольшая загвоздка с твоим номером в отеле, Эль. Его оплачивала миссия, пока ты числилась в ее рядах, но сейчас, учитывая, что ты уже получила свои отпускные и, фактически, не должна быть в Тунисе… Организация больше не может оплачивать комнату в отеле. Тебе нужно съехать, Эль.

Я сглотнула.

– Не проблема. Я буду платить за эту дыру сама.

– Боюсь, в отеле нет свободных номеров, – прожигая меня взглядом, сообщил Поль. – Миссия сотрудничает с этим отелем на постоянной основе и скоро в отведенный для тебя номер поселятся другие люди. Прости за неудобства, но надеюсь, ты войдешь в наше положение. Если передумаешь, и тебе все-таки понадобится помощь с обратными билетами, не стесняйся, обращайся ко мне, Эль.

– Обязательно.

Я медленно поднялась и покинула кабинет. Прощаться со мной Поль не стал.

Я миновала коридоры, никого не встретив, словно все договорились меня избегать, а когда пересекла КПП, то седой охранник попросил мой пропуск и сказал на французском:

– Простите, мисс, но ваш пропуск просрочен. В следующий раз я не смогу впустить вас. Прошу, отдайте его мне.

Я протянула охраннику пропуск. А добравшись до номера отеля, нашла под дверью оповещение с требованием освободить его уже завтра до полудня, как и предупреждал меня Поль.

Я захлопнула дверь и сползла вниз, подтянув колени к подбородку.

Боже. Что же мне теперь делать?

Глава 12

Джек

Два дня ушло на то, чтобы снова стать похожим на человека. Два дня на полную детоксикацию организма со всеми нелицеприятными вытекающими последствиями, о которых вы не захотите знать. И это наконец-то помогло унять утренний тремор рук, холодный озноб, рвотные позывы и все в таком же духе. Настоящее похмелье это не «ой, что-то голова раскалывается». Настоящее похмелье, как и алкоголизм, это полный отстой, ребята.

И ни один нормальный пилот такого себе не позволяет.

Но я давно перестал быть нормальным пилотом. И даже человеком. Оставался только мужчиной, потому что кровотоку в члене плевать на моральные дилеммы.

А еще нормальные пилоты буквально пылинки сдувают с собственной формы. Помню, как сам с гордостью расправлял плечи, когда стоял среди других выпускников летной школы. Как боялся первое время лишний раз сесть, чтобы не испортить стрелки на штанах.