Читать онлайн Воздушные мытарства, или Экзамен, которого нельзя избежать бесплатно

Допущено к распространению Издательским советом Русской Православной Церкви

ИС Р19-902-0069

© Олег Стеняев, прот., 2019

© Сретенский монастырь, 2019

От автора

Дорогие друзья, я рад вас всех приветствовать!

Перед вами моя книга, основу которой составили лекции, прочитанные мной в разное время в Троице-Сергиевой лавре, других монастырях и в приходских храмах. Многие слушатели просили меня обобщить этот материал, снабдить его необходимыми ссылками и опубликовать. Что получилось, судить не мне, а читателю. При написании данной работы я решился сохранить разговорный стиль. Это приблизит меня к читателю, а читателя – ко мне. Тем более что целые разделы настоящей книги – прямая речь, записанная на моих лекциях, произнесенных экспромтом.

Мы с вами будем говорить о ценности земной жизни (не удивляйтесь), о смерти, о всех двадцати мытарствах, о частном суде, о загробной участи человека, о воскресении мертвых и о Последнем Суде.

Надо сказать, что в наше время происходит отход от основ классической христианской теологии, особенно в США и Западной Европе: некоторые богословы-новаторы проповедуют мнения, которые никогда не были известны православному богословию, или – хуже того – повторяют древние ереси, осужденные святыми отцами[1] и на церковных Соборах[2].

Отец Серафим (Роуз), хорошо знакомый с системой православного образования в США и Западной Европе, писал: «Возможно, ни один аспект православной эсхатологии не был столь неправильно понимаем, как воздушные мытарства. Многие выпускники современных модернистских православных семинарий склонны вообще целиком отвергать это явление как некое “позднее добавление” к православному учению или как “вымышленную” реальность, не имеющую основания ни в Священном Писании, ни в святоотеческих текстах, ни в духовной реальности. Эти студенты являются жертвами рационалистического образования, которому не хватает тонкого понимания как различных уровней той реальности, которая часто описывается в православных текстах, так и различных смысловых уровней, часто встречающихся в библейских и святоотеческих текстах. Современный рационалистический чрезмерный упор на “буквальное” значение текстов и “реалистическое”, или приземленное, понимание событий, описываемых в Священном Писании и житиях святых, замутняют или даже вообще полностью затемняют духовный смысл и духовный опыт, которые служат зачастую основными православными источниками»[3].

Сторонникам апокатастасиса (от греч. ἀποκατάστασις – «восстановление»; это учение о всеобщем спасении) рекомендую чаще вспоминать слова святителя Иоанна Златоуста: «Диавол для того убеждает некоторых думать, что нет геенны, чтобы ввергнуть в нее. Напротив, Бог угрожает геенной и ее приготовил, чтобы мы, зная о ней, так жили, чтобы не впасть в геенну»[4]. Поэтому для нас очень важно вернуться именно в русло классического христианского православного богословия.

Священномученик Ириней Лионский писал: «Ибо заблуждение не показывается одно само по себе, чтоб, явившись в своей наготе, оно не обличило само себя, но, хитро нарядившись в заманчивую одежду, оно достигает того, что по своему внешнему виду для неопытных кажется истиннее самой истины»[5].

«Здесь жизнь теряется или сберегается»

О ценности земной жизни

В Библии сказано: Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд (Еккл. 11, 9).

Иногда меня как священника спрашивают:

– Когда для человека наступает точка невозврата? Дойдя до какого порога, он уже не может вернуться к Богу?

Я говорю:

– Этот порог – физическая смерть. Пока человек жив, есть надежда на покаяние.

В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, сказано: Испытывай себя прежде суда, и во время посещения найдешь милость (Сир. 18, 20). То есть прежде чем суд еще не наступил, прежде чем еще не начались мытарства, мы должны испытывать себя, и так – до момента нашей физической смерти. Прежде, нежели почувствуешь слабость, смиряйся, и во время грехов покажи обращение. Ничто да не препятствует тебе исполнить обет благовременно, и не откладывай оправдания до смерти… Припоминай о гневе в день смерти и о времени отмщения, когда Господь отвратит лице Свое (Сир. 18, 21–22, 24).

Альбрехт Дюрер. Смерть и рыцарь. Ксилография

Немало христиан ориентируется на загробную жизнь, на существование после смерти, надеясь там найти разрешение всех проблем. Я называю подобное представление о спасении суицидальной сотериологией, так как за гробом самому человеку исправить уже ничего невозможно. Это ошибочный ориентир. Важность нашей земной жизни подтверждается и словом Божиим, и высказываниями святых отцов.

Земная жизнь – самое важное и ответственное время именно в деле нашего спасения. Святые отцы подчеркивают исключительную ценность земной жизни. Самая важная жизнь, как это ни парадоксально прозвучит, – есть жизнь земная. Почему? Потому что здесь решается наша судьба – то, где мы будем находиться в вечности. Собственно говоря, земная жизнь и дана для того, чтобы мы определились, где будем находиться в вечности. Как говорится в трактате «Пиркей Авот» («Поучения отцов»), содержащем морально-этический кодекс иудаизма времен Второго храма: «Человек рождается для смерти, а умирает для жизни», – а для какой жизни, он решает сам до момента своей смерти. Сказано в Книге Второзаконие: Во свидетели пред вами призываю сегодня небо и землю: жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери… (Втор. 30, 19).

В Книге премудрости Иисуса, сына Сирахова, сказано: Легко для Господа – в день смерти воздать человеку по делам его. Минутное страдание производит забвение утех, и при кончине человека открываются дела его (Сир. 11, 26–27). Богу легко остановить эту жизнь – и сразу все дурное всплывет, как некая накипь.

Ошибка многих людей состоит в том, что они откладывают момент покаяния до смерти, хотя, конечно, не знают, когда пробьет их последний час. Они считают себя здоровыми и сильными и не очень задумываются о том, что и здоровье, и силы могут исчезнуть в одночасье.

В советское время, в начале 1980-х, я знал одного человека, которого звали Серафим Иванович Марин. Он провел в тюрьмах и лагерях за проповедь Евангелия более двадцати лет. Когда я с ним познакомился, мне было шестнадцать. Он рассказал мне историю о своем брате Николае. В 1930-х годах Серафим был уже верующим человеком, молился, читал Евангелие, а Николай оставался религиозно индифферентным. Однажды Серафим Иванович по какому-то внутреннему вдохновению подошел к брату и сказал:

– Ты должен молиться, читать слово Божие.

Тот ответил:

– Когда я достигну возраста наших родителей, я буду ходить в храм, молиться, читать Писание. Но сейчас я молод. Мне хочется купить хороший патефон, слушать музыку, гулять с девушками… Всему свое время.

И в этот момент Серафим, как он мне свидетельствовал сам, ощутил какое-то веяние. И произнес как бы не своими устами:

– Николай, смотри не опоздай!

Прошло всего несколько дней. Серафиму, работавшему в пожарной охране, позвонили по телефону из больницы:

– Ваш брат попал в аварию, множественные переломы позвоночника, лежит в операционной.

Серафим бросился в больницу, нашел врача – тот как раз выходил из операционной.

– Что с моим братом? – подошел к нему Серафим.

У врача были усталые глаза.

– Мы сделали все что могли, – сказал он. – Я сочувствую вам.

Тело Николая привезли в дом и положили в красном углу. Женщины хлопотали на кухне, все время заходили люди выразить соболезнование. Только к четырем утра суета утихла, и Серафим оказался один на один в комнате с мертвым братом. Он сел в кресло и сразу провалился в тонкий сон. И увидел: входит его брат – молодой, красивый, здоровый. Подходит близко-близко и говорит:

– Сима, ты слышишь? Я опоздал…

Если человек опоздает на встречу с другим человеком, то может попросить прощения. Если вы опоздаете на работу, можно написать объяснительную записку. Но если вы опоздали примириться с Богом, то эта трагедия будет иметь вечные последствия. Святые апостолы призывали неверующих и неопределившихся: Итак мы – посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевает через нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом (2 Кор. 5, 20). Святые отцы учат, что в этой, земной жизни решается всё.

Священномученик Климент Римский обращался к христианам Коринфской церкви с такими словами: «Итак, покаемся, пока живем на земле, ибо мы глина в руке художника. Как горшечник, когда делает сосуд, и он в руках искривится или распадется, может опять восстановить его, а когда поспешит поставить его в горящую печь, тогда уже не поможет ему, так и мы, пока еще живем в мире этом, должны каяться от всего сердца в том зле, которое мы сделали во плоти, чтобы получить от Господа спасение, доколе имеем время покаяния. Ибо по отшествии нашем из мира мы уже не можем там исповедоваться или покаяться»[6].

Священномученик Киприан Карфагенский предупреждал: «Позаботьтесь, пока можно, о своей безопасности и жизни… Убеждаем вас, пока есть еще возможность, пока остается еще несколько века, – принесите удовлетворение Богу… Когда настанет исход отсюда, не будет уже никакого места покаянию, никакого действительного удовлетворения. Здесь жизнь теряется или сберегается. Здесь обеспечивается вечное спасение почитанием Бога и делами веры. И пусть никого не задерживают на пути ко спасению грехи или лета. Для того, кто живет еще в этом мире, никакое покаяние не поздно. Вход к снисхождению Божию открыт, и ищущим и разумеющим истину доступ удобен. Молись о грехах хотя бы то при конце и исходе временной жизни… верующему Божественная любовь оказывает спасительное снисхождение, и в самой смерти совершается переход к бессмертию»[7]. Эти слова святителя Киприана о том, что жизнь здесь теряется или приобретается, подчеркивают важность именно земной жизни. И это говорится не в том смысле, что мы должны быть привязаны ко всему материальному – что… истлевает от употребления (Кол. 2, 22), – но в том смысле, что от того, как мы поведем себя на земле, зависит наша вечная участь.

Преподобный Ефрем Сирин увещевал: «Будем молиться, пока есть на сие время. Здесь, пока мы в этой жизни, всегда можем умилостивить Бога. Не-трудно (здесь) снискать нам прощение и благовременно для нас ударять в дверь Его милосердия. Прольем слезы, пока еще время к принятию слез, чтобы, отшедши в тамошний век, не плакать бесполезно; ибо там ни во что не вменяются слезы… Здесь выслушивает Он нас, если взываем к Нему; здесь прощает, если просим о том; здесь изглаждает беззакония наши, если мы благопризнательны. Здесь утешение, там допрос; здесь терпение, там строгость; здесь снисхождение, там справедливость; здесь свобода, там суд»[8].

Итак, свободная воля, как некий священный дар, который дан каждому человеку, дана именно для того, чтобы в этой, земной жизни мы определились в добре или во зле.

Преподобный Иустин (Попович) наставлял: «Религиозно-нравственное состояние души не меняется коренным образом в загробной жизни. Если бы Бог изменил его коренным образом, то совершил бы насилие над неприкосновенной свободой человеческой души и уничтожил бы то, что личность делает личностью. Однако и сама душа в загробной жизни, хотя бы всем существом своим хотела и желала полностью изменить себя и начать новую жизнь, которая бы совершенно отличалась от ее жизни на земле, не могла бы этого сделать. Не могла бы потому, что в загробном мире ей будет недоставать тела, являющегося необходимой составляющей человеческой личности для ее совершенного самоопределения и деятельности, и потому что ей недостает земных условий и средств спасения»[9].

Рассуждая о том, что для умерших покаяние закрыто, преподобный Иоанн Дамаскин писал: «Нужно знать, что падение для ангелов то же, что смерть для людей. Ибо после падения нет им покаяния, как и людям нет покаяния после смерти»[10].

Вот так святые отцы рассуждают о значимости этой временной жизни. «Здесь жизнь теряется или сберегается», ибо ее главное назначение – «чтобы в этой, земной жизни мы определились в добре или во зле». Но парадокс заключается в том, что, живя на земле, мы больше заботимся о своем теле, которое точно погибнет, нежели о душе, которую спасти можно только в этой, земной жизни. Все люди знают, что, как бы мы ни холили и ни лелеяли свое тело, как бы ни заботились и ни лечили его, – оно умрет, ляжет в землю, разложится. И тем не менее мы весьма усердно заботимся о том, что точно потеряем, а о душе вспоминаем редко.

Святые отцы учат, что человек рожден для того, чтобы примириться с Богом, что только в этой, временной жизни можно обрести мир с Богом и в Боге. Мы должны запомнить эту истину.

Есть такая история. Недалеко от Царьграда один разбойник часто нападал на мирных жителей: умерщвлял, грабил, избивал, насиловал. И невозможно было никому спокойно существовать в этой местности. Византийский император, узнав об этом, послал разбойнику золотой крест с драгоценными камнями. Получив императорский дар, разбойник задумался, тем ли он занимается. Этот крест был призывом к покаянию – и он ответил на призыв: вернулся в город и добровольно сдался властям. Вскоре обнаружилось, что он неизлечимо болен. Лежа на смертном одре, разбойник плакал о своих тяжких грехах и утирал слезы платком. Когда он умер, бесы во множестве окружили его. Ему было очень страшно, но тут появились два ангела. Ангелы искали для умершего оправдание, но не могли найти, потому что между последним убийством, которое он совершил, и моментом его смерти прошло всего десять дней: за это время он мало чего мог сделать хорошего. Но основанием для прощения этого человека оказался пропитанный покаянными слезами платок. И монах, который видел ангелов с этим платком, поспешил к телу умершего. Он нашел бывшего разбойника бездыханным, а на лице его лежал тот самый платок: этот человек успел примириться с Богом[11].

Подобных историй существует достаточно много.

Сказано в Книге Екклесиаста: В тот день, когда задрожат стерегущие дом и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу; когда замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль, и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; – доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его (Еккл. 12, 3–7).

Смерть

Смерть для верующего человека – последняя епитимия, получаемая в этой, земной жизни от Бога, и верующий призван стойко и мужественно принять ее – как из рук Самого Господа.

Сказано: Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение (Флп. 1, 21). Эти слова произнес апостол Павел. Человеку, для которого жизнь – Христос, для такого и смерть – приобретение.

Во Второй книге Маккавейской рассказывается, как родная мать уговаривала семерых своих сыновей быть твердыми и принять мученическую смерть с достоинством: Исполненная доблестных чувств и укрепляя женское рассуждение мужеским духом, она поощряла каждого из них на отечественном языке и говорила им: я не знаю, как вы явились во чреве моем; не я дала вам дыхание и жизнь; не мною образовался состав каждого. Итак Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех, опять даст вам дыхание и жизнь с милостью, так как вы теперь не щадите самих себя за Его законы. Антиох же, думая, что его презирают, и принимая эту речь за поругание себе, убеждал самого младшего, который еще оставался, не только словами, но и клятвенными уверениями, что и обогатит и осчастливит его, если он отступит от отеческих законов, что будет иметь его другом и вверит ему почетные должности. Но как юноша нисколько не внимал, то царь, призвав мать, убеждал ее посоветовать сыну сберечь себя. После многих его убеждений, она согласилась уговаривать сына. Наклонившись же к нему и посмеиваясь жестокому мучителю, она так говорила на отечественном языке: сын! сжалься надо мною, которая девять месяцев носила тебя во чреве, три года питала тебя молоком, вскормила и вырастила и воспитала тебя. Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего и что так произошел и род человеческий. Не страшись этого убийцы, но будь достойным братьев твоих и прими смерть, чтобы я по милости Божией опять приобрела тебя с братьями твоими. Когда она еще продолжала говорить, юноша сказал: чего вы ожидаете? Я не слушаю повеления царя, а повинуюсь повелению закона, данного отцам нашим чрез Моисея (2 Мак. 7, 21–30).

Таинство жизни – это священный дар Бога, и через такие примеры (образы) мы научаемся правильному отношению к жизни, когда ее надо оберегать, а когда с готовностью от нее отказаться, если она предлагается нам путем предательства принципов нашей веры. Научаемся мы здесь и правильному отношению к смерти, которая дана нам для вхождения в жизнь вечную. И естественно, что Тот, Кто создал нас из небытия, силен воссоздать нас, вернуть в еще более совершенное бытие, о чем мы будем говорить позже.

Как сказано псалмопевцем Давидом, убьет грешника зло (Пс. 33, 22). Церковнославянский же перевод этого стиха дает более эмоциональную трактовку: «Смерть грешника люта». В Евангелии от Луки содержится притча о неразумном богаче, который рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю бóльшие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк. 12, 17–20). В Синодальном переводе 1876 года сказано: душу твою возьмут, однако слово «возьмут» не передает весь трагизм смерти грешника, сросшегося душою со своим телом. Славянский перевод в данном случае более выразителен, здесь говорится: душу твою истяжут. «Истяжут» – то есть выдернут, с болью, по живому, как по живому отдирают от тела руки или ноги.

Как душа грешника настолько срослась с телом, что процесс разделения более похож на раздирание? Очень интересный ответ на данный вопрос дает в своей «Эсхатологии» преподобный Иустин (Попович): «Добровольно соединенные со грехами и пропитанные ими в земной жизни, грешные души не могут механически освободиться от них с исходом из тела или вхождением в загробный мир… грешная душа не освобождается насильно от возлюбленных ею грехов, превращенных ею за время жизни в теле в нечто вроде составной части своего существа»[12].

В дословном переводе с древнегреческого фраза душу твою возьмут приобретает еще более решительный оттенок: «душу твою требую назад». Здесь Бог не просто «истяжает» душу, Он как бы отнимает ее, как отбирают свою собственность у того, кто, получив ее во временное пользование, нанес ей непоправимый вред. Сказано: Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм – вы (1 Кор. 3, 16–17).

Вот как ужасы смертного часа описывает преподобная Феодора, ученица великого угодника Божия Василия Нового: «Когда настал час моей смерти, я увидела лица, которых никогда не видала, услышала глаголы, которых никогда не слыхала. Что скажу? Лютые и тяжкие бедствия, о которых я не имела понятия, встретили меня по причине дел моих. Как рассказать телесную боль, тягость и тесноту, которым подвергаются умирающие? Как бы кто, обнаженный, упавши на великий огонь, горел, истаивал, обращался в пепел, так разрушается человек смертной болезнью в горький час разлучения души с телом. Когда я приближалась к концу моей жизни и наступило время моего преставления, увидела множество эфиопов, обступивших одр мой. Лица их были темны, как сажа и смола; глаза их – как каленые угли; видение так люто, как сама геенна огненная. Они начали возмущаться и шуметь. Одни ревели, как звери и скоты, другие лаяли, как псы, иные выли, как волки. Смотря на меня, они ярились, грозили, устремлялись на меня, скрежеща зубами, и тотчас же хотели пожрать меня; между тем готовили хартии и развивали свитки, на которых были написаны все мои злые дела, как бы ожидая какого судию, долженствующего прийти. Убогая моя душа была объята великим страхом и трепетом. Не только томила меня горесть смертная, но и грозный вид и ярость страшных эфиопов были для меня как бы другой, лютейшей смертью. Я отвращала глаза мои во все стороны, чтобы не видеть страшных лиц их и не слышать голоса их, но не могла избавиться от них – они всюду шатались, помогающего мне не было. Когда я окончательно изнемогла, то увидела двух светоносных Ангелов Божиих в образе юношей невыразимой красоты, идущих ко мне»[13].

В 48-м псалме описывается момент смерти, сходный с описанием Феодоры: …во дни бедствия, когда беззаконие путей моих окружит меня (Пс. 48, 6). Во дни бедствия – в день смерти – и после смерти наши грехи обступят нас. Душа выйдет из тела и окажется в окружении бесов. Каждый грех имеет своего «ангела хранителя» – беса. В 39-м псалме псалмопевец восклицает: ибо окружили меня беды неисчислимые; постигли меня беззакония мои, так что видеть не могу: их более, нежели волос на голове моей; сердце мое оставило меня (Пс. 39, 13). Сердце остановилось, и человек видит воочию свои грехи. Зрелище ужасное!

Пресвятая Дева, Богоматерь, извещенная Архангелом Гавриилом о приближающемся Своем преставлении, принесла слезные молитвы Господу об избавлении Ее души от лукавых духов поднебесной. Когда настал самый час Ее честнóго успения, тогда нисшел к Ней Сам Сын и Бог Ее с тьмами ангелов и праведных духов. И Она, прежде нежели предала пресвятую душу Свою во всесвятые руки Христовы, произнесла в молитве к Нему следующие слова: «Прими ныне в мире дух Мой и огради Меня от области темной, чтоб не встретило Меня какое-либо устремление сатаны». Сын Божий в ответ на моление Девы Марии Сам вознес Ее блаженную душу в Царствие Небесное[14].

Блаженная Феодора описывает смерть следующим образом: «Наконец пришла и сама смерть, рыкающая как лев и очень страшная по виду; она похожа была на человека, но только не имела никакого тела и была составлена из одних голых человеческих костей. При ней находились различные орудия для мучений: мечи, копья, стрелы, косы, пилы, топоры и другие неизвестные мне орудия. Затрепетала бедная душа моя, увидев это. Святые же Ангелы сказали смерти: что же медлишь, освободи эту душу от тела, освободи тихо и скоро, потому что за ней нет многих грехов. Повинуясь этому приказанию, смерть подошла ко мне, взяла малый оскорд и прежде всего отсекла мне ноги, потом руки, затем постепенно другими орудиями отсекла прочие члены мои, отделяя состав от состава, и все тело мое омертвело. Затем, взявши теслу, она отсекла мне голову, и она сделалась для меня как бы чужая, ибо я не могла ею повернуть. После этого смерть сделала в чаше какое-то питье и, поднеся к моим устам, насильно напоила меня. Питье это было так горько, что душа моя не могла этого вынести, – она содрогнулась и выскочила из тела, как бы насильно вырванная из него. Тогда светлые Ангелы взяли ее себе на руки. Я обернулась назад и увидела свое тело лежащим бездушным, нечувственным и недвижным; подобно тому как если кто снимет с себя одежду и, бросивши, смотрит на нее, так и я глядела на свое тело, от которого освободилась, и весьма удивлялась этому».

Один из знакомых мне врачей отметил, как точно в сказании Феодоры описывается сам процесс умирания: «…прежде всего отсекла мне ноги, потом руки, затем… прочие члены мои, отделяя состав от состава, и все тело мое омертвело… отсекла мне голову». И действительно, когда человек умирает, сначала холодеют ноги и руки, потом внутренние органы (прекращается циркуляция крови), затем наступает смерть мозга[15] – «отсекла мне голову».

Обратим внимание и на слова: «Я обернулась назад и увидела свое тело лежащим бездушным, нечувственным и недвижным; подобно тому как если кто снимет с себя одежду и, бросивши, смотрит на нее, так и я глядела на свое тело, от которого освободилась, и весьма удивлялась этому». Многие из тех, кто пережил так называемую клиническую смерть, видели, подобно блаженной Феодоре, свое тело со стороны – об этом собраны десятки тысяч похожих свидетельств. И это свидетельства людей разных вер, разных национальностей, пола и возраста. Поразительно, что, расходясь в деталях, все они в целом одинаково описывают опыт умирания.

Смерть святой Феодоры и видения мытарств. Лубок (фрагмент)

Святитель Григорий Двоеслов, папа Римский, говорит: «Надобно основательно размышлять о том, коль страшен будет для нас час смертный, какой ужас души, какое воспоминание всех зол, какое забвение протекшего счастья, какой страх и какое опасение Судии… Когда злые духи в отходящей душе отыскивают дела ее, тогда они представляют на вид те грехи, к которым расположили ее, дабы свою сообщницу увлечь на мучения. Но для чего мы говорим только о грешной душе, когда они приходят даже к избранным умирающим и в них отыскивают свое, если в чем успели? Среди людей был только Один, Кто прежде страдания Своего безбоязненно говорил: Ктому не много глаголю с вами: грядет бо сего мира князь и во Мне не имать ничесоже (Ин. 14, 30)»[16].

В этой жизни существование нашего тела поддерживает душа. Когда она выходит из тела, тело умирает. Сказано: тело без духа мертво (Иак. 2, 26). Вне тела душа не имеет полноты бытия, но в будущем, когда воскреснет тело и душа вернется в него, то уже воскресшее тело сообщит душе полноту бытия. Читаем: …во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа (1 Фес. 5, 23). То есть цельный человек – это именно дух, душа и тело. И если душу мы можем спасти только в этой, земной жизни, то спасение тела – во всей полноте… во всей целости… без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. День спасения тела – это день воскресения тел, в пришествие Господа.

По смерти

Первые три дня после земной смерти человека его душа, по церковному учению, проводит на земле, вблизи тех мест, которые были ей особенно дороги. Преподобный Макарий Александрийский пишет: «Ибо в продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находящимися при ней Ангелами, ходить по земле, где она хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда возле дома, в котором разлучалась с телом, иногда возле гроба, в который положено тело; и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду»[17].

Из заявления святителя Григория Великого (Двоеслова) в его труде «Диалоги» явствует, что души после смерти переносятся в различные материальные места, как в случае с диаконом Пасхазием, которого епископ Капуи Герман нашел в купальне. Похоже, что это место было наиболее памятным для сего усопшего[18].

Обычно я говорю своим прихожанам: «Как умрете, нечего три дня бродить по памятным местам мирской жизни или слоняться рядом с собственным мертвым телом; воспользуйтесь возможностью души перемещаться с быстротой мысли – отправляйтесь в посмертное паломничество в Иерусалим, проведите три дня у Гроба Господня, естественно, совершенно бесплатно».

Церковное отпевание души и его необходимость

Преподобный Макарий Александрийский учил о важности церковного отпевания: «Когда в третий день бывает в церкви приношение, то душа умершего получает от стерегущего ее Ангела облегчение в скорби, каковую чувствует от разлучения с телом, получает потому, что славословие и приношение в церкви Божией за нее совершено, отчего в ней рождается благая надежда… В третий же день Тот, Кто воскрес в третий день из мертвых, – Бог всех – повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой душе христианской на небеса для поклонения Богу всяческих»[19].

Подобно и блаженный Августин учит: «Не мал авторитет Церкви, которым она ясно одобряет обычай, по которому в молитвах, возносимых священниками Господу Богу у Его престола, имеет место похвала и препоручение усопших Богу»[20]. Этот обычай был установлен и самими апостолами, как говорит Иоанн Дамаскин в проповеди о делах заступничества за умерших: «Понимая природу таинств, ученики Спасителя и Его святые апостолы установили поминовение тех, которые умерли в вере, поминовение, совершаемое в страшных и жизнеподательных таинствах»[21].

Посему более важно заказывать поминовение усопших за проскомидией на литургии в храме Божием, чем просто молиться за усопших дома. Вынутые на проскомидии частицы (за живых и усопших) на Херувимской переносятся с жертвенника на престол. И по совершении Причастия верных частицы ссыпаются с дискоса в потир с Кровью и Телом Христовыми и таким образом омываются Кровью Христовой, что имеет огромное значение, особенно для усопших душ.

Причем все такие деяния живых по отношению к усопшим оборачиваются благом и для самих живых; по слову Писания, молитва моя возвращалась в недро мое (см. Пс. 34, 13). И Иоанн Дамаскин в проповеди «О тех, которые почили в вере» говорит: «Так же как когда приступают к помазанию больного святым елеем, тот, кто это совершает, прежде всего помазует себя и затем уже приступает к помазанию больного, так и всякий, кто старается о спасении своего ближнего, прежде всего приносит пользу себе, а затем уже ближнему»[22].

Но для всех ли подобная молитвенная помощь оправдана?

Святитель Григорий Великий (Двоеслов), папа Римский, учил: «…должно знать, что Святая Жертва приносит пользу только тем умершим, которые в здешней жизни заслужили, чтобы по смерти помогали им добрые дела, совершаемые за них другими. Между тем всегда должно так размышлять, что безопаснее делать добро самому еще при жизни, нежели надеяться делать его чрез других по смерти. Блаженнее отойти из сего мира свободным, нежели искать свободы, когда свяжут. Посему чем яснее видим истощание настоящего века, тем более должны презирать его всею душою, делать ежедневное жертвоприношение слез Богу, приносить каждый день Жертву Тела и Крови Христовых»[23].

Слова «должно знать, что Святая Жертва приносит пользу только тем умершим, которые в здешней жизни заслужили, чтобы по смерти помогали им добрые дела», точно соответствуют тому, что сказал Христос: По плодам их узнáете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? (Мф. 7, 16). И это не означает, что человек спасается своими собственными делами, скорее его дела обнаруживают в нем спасительный дар веры, как и говорится в Послании апостола Иакова: Но скажет кто-нибудь: «ты имеешь веру, а я имею дела»: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих (Иак. 2, 18). Не дела порождают веру, но вера делает человека добродетельным. Поэтому в учении о воздушных мытарствах нет и намека на пелагианство, сторонники которого считали, что добродетельными делами человек может изгладить свои грехи и преступления.

Слова «безопаснее делать добро самому еще при жизни, нежели надеяться делать его чрез других по смерти» не означают, что за мертвого добро могут делать живые. Но прежде всего сообщают нам, что усопший произвел, оказал такое сильное нравственное влияние на живых, что и после его смерти они (живые) продолжают находиться под его благотворным влиянием, что, без сомнения, является заслугой усопшего. Апостол учит: Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Евр. 13, 7). А то, что сказано: «безопаснее делать добро самому еще при жизни», – и это верно, ибо после себя мы можем оставлять как благотворное, так и неблаготворное влияние, так что лучше позаботиться о душе, пока она еще в теле и время для покаяния и исправления доступно для нас.

Свидетельствуя о бессмысленности молитв за нераскаянных грешников, противников Бога и Церкви, святитель Григорий Великий (Двоеслов) говорит: «Причина того, чтобы не молиться тогда о людях, осужденных на вечный огонь, есть та же самая, по которой теперь не совершаются моления за диавола и ангелов его, которые приговорены к вечному наказанию. И по этой же самой причине святые не молятся за умерших неверующих и нечестивых грешников, потому что, зная, что они уже осуждены к вечному наказанию, они страшатся умолять за них достоинством своих молитв прежде, чем они не будут собраны перед лицом праведного Судии»[24].

С третьего по девятый день

С третьего по девятый день душа возносится для поклонения Богу и знакомства с красотами рая. Сказано: Нам уготованы жилища здоровья и покоя, а мы жили худо; уготована слава Всевышнего, чтобы покрыть тех, которые жили кротко, а мы ходили по путям злым. Показан будет рай, плод которого пребывает нетленным и в котором покой и врачевство; но мы не войдем в него, потому что обращались в местах неплодных. Светлее звезд воссияют лица тех, которые имели воздержание, а наши лица – чернее тьмы (3 Езд. 7, 51–55).

С девятого по сороковой день душа проходит мытарства, после которых наступает время частного суда. После суда душа отправляется в то место, где она пребывает до Второго Пришествия Христова.

Иеромонах Серафим (Роуз), всегда скептически относившийся к модернистам и неопротестантам, обратил внимание на брошюру евангельского проповедника Билли Грэма: «…Протестант-евангелист Билли Грэм пишет в своей книге об ангелах: “В момент смерти дух покидает тело и движется через атмосферу. Но Писание учит нас, что там таится диавол. Он – князь, господствующий в воздухе (Еф. 2, 2). Если бы глаза нашего понимания были открыты, то мы, возможно, увидели бы, как воздух наполнен врагами Христа – демонами. Если сатана мог задержать на три недели Ангела, посланного к Даниилу на землю, то можно представить, какое противодействие может ожидать христианина после смерти… Момент смерти – это последняя возможность для сатаны напасть на истинно верующего, но Бог послал Своих ангелов, чтобы охранять нас в это время” (Грэм Билли. Ангелы – тайные вестники Бога. Doubleday, Нью-Йорк, 1975. С. 150–151)»[25]. Поразительно, что, пользуясь только Библией, неопротестантский автор пришел к подобному открытию. Это лишний раз доказывает не только святоотеческое, но и библейское происхождение учения о воздушных мытарствах.

Библия и отцы Церкви о воздушных мытарствах

Библейское свидетельство о мытарствах

Прежде всего, о мытарствах свидетельствует Священное Писание, в котором говорится о предстоящих испытаниях на воздусях достаточно определенно. В Послании к Ефесянам сказано: И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления… (Еф. 2, 1–2). В воздухе господствует сатана. И далее в этом Послании говорится: Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных. Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять (Еф. 6, 11–13). День злый – это день смерти, а слова все преодолев – указание на мытарства. Слова «против духов злобы поднебесных» подсказывают, что на нашем пути к Небесному Царствию – не в верхних слоях атмосферы, а именно на нашем пути к Царствию Божиему – против нас будут воинствовать духи злобы («мытники»), которые препятствуют каждой душе восходить по мытарствам.

Святой Иероним пишет: «Мы должны понимать, что наша борьба не против плоти и крови, но против некоторых духовных и невидимых сил, против правителей тьмы, которая облегает этот мир, распространяя заблуждения среди людей неверующих, и против духов непотребства, которые обитают в небесных пространствах»[26].

Святитель Феодорит Кирский не совсем согласен с Иеронимом – хотя бы в том, что пространство между небесным сводом и землею всецело принадлежит диаволу. Ведь храмы освящают «благорастворение воздухов» (то есть разгоняют нечисть), тем более монастыри и скиты, а также дома православных христиан (где творятся утренние и вечерние молитвы), места, где проходят крестные ходы, кадится ладан или переносят по улице святыни (особенно Святые Дары), – там, без сомнения, очищаются воздух, земля и т. д. Особенно колокольный звон очищает и благорастворяет природу и даже останавливает эпидемии (а в советское время боролись с колокольным звоном потому, что он мешал народу сосредоточенно смотреть в кинотеатрах советские фильмы).

Вот почему так важно напутствовать умирающего соборованием, исповедью и причастием. Блаженный Феодорит Кирский пишет: «Ясно научил нас апостол, что некогда диаволу вверена была власть над воздухом. Лишившись ее за лукавство, он сделался учителем злочестия и лукавства. Однако же владычествует он не над всеми, а только над не принимающими божественных вещаний. Ибо их назвал апостол сынами противления»[27].

В 113-м псалме сказано: Небо – небо Господу, а землю Он дал сынам человеческим (Пс. 113, 24). А силы злобы как раз и находятся между небом и землей, но так будет не всегда. В этом смысле учение о воздушных мытарствах и есть в некотором роде учение об освобождении самого пространства между небом и землею, что и совершится в день Второго Пришествия, когда встреча Жениха (Христа) и Его Невесты (Церкви) произойдет на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем (1 Фес. 4, 17).

Без сомнения, каждому человеку предстоит восхождение на небеса, ибо наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа (Флп. 3, 20), но дойдем мы или нет – зависит от многих причин. Слова откуда мы ожидаем и Спасителя показывают нам, что имеются в виду не аллегорические (духовные), но совершенно конкретные небеса. Ибо о самом вознесении Господа сказано: Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо (Деян. 1, 9–11).

Лестница Иакова

Православное учение о Царствии Небесном и вхождении в него или низвержении по пути к нему человеческих душ может строиться, опираясь на библейское повествование о «лестнице Иакова», – с аргументированным истолкованием данного видения блаженным Иеронимом Стридонским. О видении читаем: Иаков же вышел из Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и остался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся] (Быт. 28, 10–13).

В своей работе «Трактат на Псалмы» блаженный Иероним Стридонский пишет: «Посмотрите на нашего аскета (Иакова): он бежал от очень жестокого человека, он спасался от своего брата и нашел помощь в камне. Этот камень есть Христос. Этот камень – опора для всех, кто подвергается гонению; но для неверующего иудея это камень преткновения и камень соблазна. Сказано: И увидел Иаков там лестницу, стоящую на земле, а верх ее касается неба; и на небе Господь стоит на ней… И увидел ангелов, восходящих и нисходящих по ней. Заметьте, что сказано: он видел ангелов восходящих: он видел возносящегося Павла. Он видел ангелов нисходящих: Иуда-предатель низринулся. Он видел ангелов восходящих: святых людей, поднимающихся от земли на небо. Он видел ангелов нисходящих: диавола, демонов и его воинство, низвергнутое с неба. И это огромная трудность – восходить от земли на небо. Ведь мы легче падаем, нежели поднимаемся. Для нас легче падать, ибо в восхождении – огромный труд и много пота. И если я буду стоять на первой ступени, то сколько мне еще останется до небес? И если буду затем на второй, на третьей, на четвертой, на десятой ступени, то какая мне польза, если не достигну вершины? Допустим, для меня эта лестница состоит из пятнадцати ступеней и я дошел до четырнадцатой, – но если не достигну пятнадцатой, то что мне пользы, что дошел до четырнадцатой? Если же дойду до пятнадцатой и упаду, то большее восхождение станет для меня и большим падением»[28].

Юлиус Шнорр фон Карольсфельд. Сон Иакова. Гравюра (фрагмент)

А так как ад не предназначен для людей, ибо он уготованный диаволу и ангелам его (Мф. 25, 41), то восхождение на небеса по лестнице, виденной Иаковом и описанной в повествованиях о мытарствах, будет предоставлено каждому человеку. И естественно, бесы и демоны всячески будут препятствовать человекам взойти туда, где некогда обитали и они сами, и диавол, который человекоубийца от начала и не устоял в истине (Ин. 8, 44); и еще: Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю (Ис. 14, 12). Только мученики и великие святые восходят на небеса, минуя мытарства. По Церковному Преданию, Пресвятая Дева Мария в пречистом теле вознеслась на небеса. Об этом свидетельствуют молитвословия и восхваления праздника святого Успения.

Кто-то может возразить нам: а разве сейчас бесы и демоны не находятся в аду? Сказано: И вот, они (бесы. – Прот. О.С.) закричали: что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий? пришел Ты сюда прежде времени мучить нас (Мф. 8, 29). Новый Завет показывает нам, что бесы обитают в бесноватых людях (см. Мф. 8, 28), могут войти в животных (см. Мф. 8, 32), но главное место их обитания и господства – поднебесная. Как мы выше и читали, война между людьми и силами зла продолжается по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления (Еф. 2, 2). То есть, господствуя в воздухе, диавол действует на земле «ныне в сынах противления». И нам остается вместе с плачущим пророком Иеремией умолять Бога: Преследуй их, Господи, гневом, и истреби их из поднебесной (Плач 3, 66). Власть диавола на земле восстановится только во дни антихриста (см. Откр. 20, 7) и только на три с половиной года.

Выше мы обратили внимание на то, что мученики и совершенные святые беспрепятственно восходят по смерти на небеса. Но в Библии описываются и два телесных вознесения на небеса: праведного Еноха и пророка Илии. И опять описание не оставляет сомнений в реальности восхождения в Царство Небесное через пространство между нашим небом и нашей землею. Сказано: И ходил Енох пред Богом; и не стало его, потому что Бог взял его (Быт. 5, 24), и еще: Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо. Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части. И поднял милоть Илии, упавшую с него, и пошел назад, и стал на берегу Иордана; и взял милоть Илии, упавшую с него (4 Цар. 2, 11–14).

Святоотеческие свидетельства о мытарствах

Когда святые отцы прославляли голгофский подвиг Сына Божия, они обращали внимание на то, что Иисус Христос умирает на Кресте, не касаясь земли, то есть между небом и землею. Литургически интерпретируя это обстоятельство, они говорили, что Христос побеждает господина (диавола) в его дворце.

Расставшаяся с телом душа не поднимается так легко к небесам, как утверждают неопротестанты и «наши» неообновленцы. Существует немало свидетельств святых отцов о воздушных мытарствах. Например, святитель Афанасий Великий, патриарх Александрийский, в «Житии преподобного Антония Великого» описывает следующее:

«Однажды он [Антоний] при наступлении девятого часа, начав молиться перед вкушением пищи, был внезапно восхищен Духом и вознесен ангелами на высоту. Воздушные демоны противились его шествию: ангелы, препираясь с ними, требовали изложения причин их противодействия, потому что Антоний не имел никаких грехов. Демоны старались выставить грехи, соделанные им от самого рождения; но ангелы заградили уста клеветников, сказав им, что они не должны исчислять согрешений его от рождения, уже изглаженных благодатью Христовой, но пусть представят, если имеют, грехи, соделанные им после того времени, как он поступлением в монашество посвятил себя Богу. При обвинении демоны произносили много наглых лжей; но как клеветы их лишены были доказательств, то для Антония открылся свободный путь. Тотчас он пришел в себя и увидел, что стоит на том самом месте, на котором стал для молитвы. Забыв о пище, он провел всю ночь в слезах и стенаниях, размышляя о множестве врагов человеческих, о борьбе с таким воинством, о трудности пути к небу через воздух…»[29]

Здесь святитель Афанасий Великий, патриарх Александрийский, рассказывает, что когда наша молитва возносится к Богу, злые духи поднебесной стремятся ее остановить. Сложным будет не только восхождение души к Царствию Божиему – как некое парение, – сложной станет и сама молитва, которая с трудом прорывается на небеса. И если бы не было помощников-ангелов – прежде всего Ангела Хранителя и святого, имя которого мы носим, – то нам было бы тяжело выстоять в нелегкой брани.

Причина ненависти к нам со стороны диавола и бесов

Слово «мытарство» происходит от слова «мытарь» (греч. τελώνης; лат. publicanus) – сборщик податей. В каком-то смысле бесы выступают в роли неких духовных кредиторов. В той части нашей жизни, где мы согрешаем, мы – добровольно или нет – отождествили себя с ними, и они видят в нас некую свою часть, считают, что мы как будто задолжали им.

С другой стороны, так как для диавола и бесов – бывших ангелов (созданных из света «невещественным огнем»[30] – ср. Пс. 103, 4) – доступ в небесные обители закрыт всецело, они могут именно из зависти мешать нам (созданным из праха). Преподобный Иоанн Дамаскин писал: «Ангел есть природа разумная… Он неспособен к раскаянию, потому что бестелесен. Ибо человек получил раскаяние по причине немощи тела»[31]. Зависть к человекам изначально обусловлена и тем, что диавол «из этих ангельских сил тот ангел, который стоял во главе земного чина и которому со стороны Бога была вверена охрана земли… возгордился против сотворившего его Бога, восхотев воспротивиться Ему, и первый отпал от блага, очутился во зле»[32].

Таким образом, мы выявляем несколько причин ненависти по отношению к роду человеческому со стороны диавола и бесов:

1) они созданы из невещественного света (пламени), а мы из праха земного;

2) для них, несмотря на высоту их природы, именно поэтому покаяние закрыто, а для нас, ради немощи телесной, открыто;

3) диавол и бесы потеряли и Небесное Царствие, и власть над землею, а человек, рождаемый на земле, может взойти на небеса.

Вот и получается, что единственная возможность отомстить нам и за потерянное небо, и за потерянную землю – остановить нас во время воздушных мытарств, в пространстве между небом и землею.

Когда грешник пытается пройти мимо мытарств, бесы стараются удержать то, что считают своим. Ибо Бог есть Источник святости, в Нем нет никакого греха, а грешник, который не очистился для святости, имеет в своей жизни некую часть, которая точно принадлежит бесу, диаволу, демонам всех мастей. И они требуют свое, они говорят: «Он наш, он блудник, он убийца, он пьяница, он клеветник, он злодей». И они требуют – как мытари, сборщики податей, – то, что считают по справедливости своим.

Здесь возникает такой вопрос: если человек грешник, почему по смерти он не стремится к тому, что ему естественно? Если он в грехах, значит имеет частью жизни зло, как нечто спаянное с его природой. Почему же все-таки душа рвется к Богу? Потому что Бог – Творец, каждая душа инстинктивно ощущает Его – неважно, православный ли человек, неправославный, верующий ли он или абсолютный безбожник. Душа алчет и жаждет Бога. В Писании сказано: ибо мы Им живем и движемся и существуем (Деян. 17, 28).

Любая часть творения существует только потому, что Бог продолжает вести с ней диалог, и если бы Он прекратил Свой диалог с любой частью творения, все творение моментально прекратило бы свое существование. Поэтому святые отцы и говорят, что даже в аду будут сохраняться формы взаимоотношений между творением и Творцом – потому что вне Бога ничто не может существовать. Сказано: Сойду ли в преисподнюю – и там Ты… Скажу ли: «может быть, тьма скроет меня…» но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет (Пс. 138, 8, 11–12). Но ощущение Бога в преисподней может только усилить мучения грешников, страдающих муками невостребованной ими Божественной Любви «в огне своего диавольского самолюбия и эгоизма, сознающих все свои грехи, разъедаемых огненными червями отчаяния и угрызений совести»[33].

Свидетельства восточных отцов Церкви о мытарствах

Преподобный Ефрем Сирин: «Когда приближаются владычные силы, когда приходят страшные воинства, когда божественные изъятели повелевают душе переселиться из тела, когда, увлекая нас силою, отводят в неминуемое судилище; тогда, увидев их, бедный человек… весь приходит в колебание, как от землетрясения, весь трепещет… Божественные изъятели, появ душу, восходят по воздуху, где стоят начальства, власти и миродержители противных сил. Это – злые наши обвинители, странные мытники, описчики, данники; они встречают на пути, описывают, осматривают и вычисляют грехи и рукописания всего человека, грехи юности и старости, вольные и невольные, совершенные делом, словом, помышлением. Великий там страх, великий трепет бедной душе, неописуема нужда, какую потерпит тогда от несчетного множества тьмами окружающих ее врагов, клевещущих на нее, чтобы не дать ей взойти на небо, поселиться во свете живых, вступить в страну жизни. Но святые ангелы, взяв душу, отводят ее»[34].

Преподобный Макарий Великий: «Когда человеческая душа исходит из тела, совершается великое некое таинство. Ибо, если она виновна во грехах, то приходят полчища демонов, злые ангелы и темные силы, берут сию душу и увлекают ее на свою сторону. Ибо если человек, будучи еще жив, находясь еще в сем мире, покорился, предался и поработился им, то не более ли они будут обладать им и порабощать его, когда он выйдет из сего мира? Что касается до другой, лучшей части людей, то с ними происходит инаким образом. То есть при святых рабах Божиих еще и в сей жизни находятся ангелы, духи святые окружают их и хранят. А когда души их разлучаются с телом, то лики ангелов принимают их в свое общество, в светлую жизнь, и таким образом приводят их к Господу»[35].

Преподобный Максим Исповедник: «Кто из подобных мне, оскверненный нечистотой грехов, не убоится присутствия святых ангелов, которые имеющего отойти из сей жизни по велению Божию силою, гневно и против воли его изгонят из тела? Кто, сознавая за собой злые дела, не убоится встречи жестоких и немилосердных лукавых бесов?»[36]

Святитель Иоанн Златоуст: «Тогда нужны нам многие молитвы, многие помощники, многие добрые дела, великое заступление от ангелов при шествии чрез воздушное пространство. Если, путешествуя в чужую страну или чужой город, нуждаемся в путеводителе, то сколько нужнее нам путеводители и помощники для руководства нас мимо невидимых старейшинств и властей миродержителей этого воздуха, называемых и гонителями, и мытарями, и сборщиками податей!» От лица почивших христианских младенцев Златоуст так витийствует и богословствует: «Нас святые ангелы мирно разлучили от тела, и мы свободно миновали старейшинства и властей воздушных. Мы имели благонадежных руководителей! Лукавые духи не нашли в нас того, чего искали; не увидели того, что желали бы увидеть. Увидев тело неоскверненное, они посрамились; увидев душу чистую, чуждую злобы, они устыдились; не нашли в нас слов порочных и умолкли. Мы прошли и уничижили их; мы прошли сквозь них и попрали их; сеть сокрушися, и мы избавлены быхом. Благословен Господь, иже не даде нас в ловитву зубом их. Когда это совершилось, руководившие нас ангелы возрадовались; они начали лобызать нас, оправданных, и говорить в веселии: “Агнцы Божии! ублажаем ваше пришествие сюда; отверзся вам прародительский рай; предоставлено вам лоно Авраама. Прияла вас десная рука Владыки; призвал Его глас в десную часть. Благосклонными очами воззрел Он на вас; в книгу жизни вписал Он вас”. И сказали мы: “Господь! Праведный Судия! Ты лишил нас благ земных: не лиши небесных. Ты отлучил нас от отцов и матерей: не отлучи от святых Твоих. Знамения Крещения сохранились целыми на нас; тело наше мы представляем Тебе чистым по причине младенчества нашего”»[37].

Святитель Иоанн Златоуст. Икона

«Блаженный Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский, постоянно беседовал о смерти и исходе души из тела, как ему о том открыто было преподобным Симеоном Столпником: “Когда душа выйдет из тела, – говаривал он, – и начнет восходить к небу, встречают ее лики бесов и подвергают многим затруднениям и истязаниям. Они истязуют ее во лжи, клевете, ярости, зависти, гневе, памятозлобии, гордости, срамословии, непокорстве, лихве, сребролюбии, пьянстве, объядении, злопомнении, волхвовании, братоненавидении, убийстве, воровстве, немилосердии, блуде, прелюбодеянии. Во время шествия души от земли к небу самые святые ангелы не могут помочь ей: помогают ей единственно ее покаяние, ее добрые дела, а более всего милостыня. Если не покаемся в каком грехе здесь по забвению, то милостынею можем избавиться от насилия бесовских мытарств. Братия! Ведая это, убоимся горького часа встречи с суровыми и немилостивыми мытарями, часа, в который придем в недоумение, что отвечать нам истязателям нашим. Ныне покаемся во всех грехах наших, дадим по силе нашей милостыню, могущую проводить нас от земли на небо и избавить от задержания бесами. Велика их ненависть к нам, великий страх ожидает нас на воздухе, великое бедствие!»[38]

Свидетельства западных отцов Церкви о мытарствах

Чтобы у нас не сложилось впечатление, что учение о воздушных мытарствах было известно только восточным отцам Церкви, обратимся к свидетельству из книги отца Серафима (Роуза), где он показывает, что был знаком с многочисленными ранними православными западными источниками (латинскими, периода неразделенной Церкви), которые никогда не переводились на греческий или русский и которые так изобилуют описаниями мытарств. «Название “мытарства”, как кажется, ограничивается восточными источниками, но описываемая в западных источниках реальность тождественна», – пишет отец Серафим (Роуз).

Например, святой Колумба († 597), основатель островного монастыря Ионы в Шотландии, много раз за свою жизнь видел в воздухе битвы демонов за души умерших, о чем рассказано в его житии, составленном святым Адамнаном († 704). Вот один из случаев: «Однажды святой Колумба созвал своих монахов и сказал им: “Поможем молитвой монахам игумена Комгела, которые утопают в этот час в Телячьем озере, ибо вот в этот момент они сражаются в воздухе против сил зла, тщащихся захватить душу чужестранца, которая утопает вместе с ними”. Затем после молитвы он сказал: “Благодарите Христа, ибо сейчас святые ангелы встретили эти святые души, освободили того чужестранца и с торжеством спасли его от воинствующих демонов”».

Святой Бонифаций, англо-саксонский «апостол германцев» (VIII в.), передает в одном из своих писем рассказ, услышанный в Уэнлоке из уст монаха, который умер и через несколько часов вернулся к жизни. Когда этот монах вышел из тела, его подхватили ангелы такой чистой красоты, что он не смог смотреть на них. «Они понесли меня, – сказал он, – высоко в воздух…» Дальше он поведал, что за то время, что он был вне тела, такое количество душ покинули свои тела и столпились в месте, где он находился, что ему казалось, что их больше, чем все население земли. Он также сказал, что там была толпа злых духов и славный хор вышних ангелов, злые духи и святые ангелы вели ожесточенный спор за души, вышедшие из своих тел: демоны обвиняли их и усугубляли бремя их грехов, а ангелы облегчали это бремя и приводили смягчающие обстоятельства.

Он «услышал, как все его грехи, начиная с юности, которые он или не исповедал, или забыл, или не осознал как грехи, вопиют против него, каждый своим голосом, и со скорбью обвиняют его…» Всё, что он сделал за все дни своей жизни и отказался исповедать, и многое, что он не считал за грех, – всё они теперь выкрикивали против него страшными словами. И таким же образом злые духи, перечисляя пороки, обвиняя и принося свидетельства, называя даже время и место, приносили доказательства его злых дел… И вот, свалив в кучу и исчислив все его грехи, эти древние враги объявили его виновным и неоспоримо подверженным их власти.

«С другой стороны, – сказал он, – маленькие, жалкие добродетели, которые я имел недостойно и несовершенно, говорили в мою защиту… И эти ангельские духи в их безграничной любви защищали и поддерживали меня, а немного преувеличенные добродетели казались мне прекрасными и куда большими, чем когда-либо я мог явить своими собственными силами»[39].

С вниманием рассмотрим два последних абзаца: противники учения о мытарствах не обращают или не хотят обращать внимания на то, что на мытарствах разбираются только те грехи, которые не были сняты установленным в Новом Завете порядком. Слова нерадевшего о таинстве Покаяния показывают его личную ответственность за произошедшее, он «услышал, как все его грехи, начиная с юности, которые он или не исповедал, или забыл, или не осознал как грехи, вопиют против него, каждый своим голосом, и со скорбью обвиняют его». И здесь мы не видим, что своими личными делами человек может искупить свои личные грехи: «…маленькие, жалкие добродетели, которые я имел недостойно и несовершенно, говорили в мою защиту».

А выражение «а немного преувеличенные добродетели казались мне прекрасными и куда большими, чем когда-либо я мог явить своими собственными силами», свидетельствует не о том, что ангелы преувеличивали плоды покаяния души, но, напротив, говорили более о намерениях каявшейся души, чем о результатах этих намерений. Что самой душе только могло показаться, что речь шла о немного преувеличенных добродетелях.

Подтверждение же тому, что ангелы выступают ходатаями души («эти ангельские духи в их безграничной любви защищали и поддерживали меня»), мы находим и в Священном Писании, где сказано: Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение? (Евр. 1, 14), – то есть их функция и заключается в том, чтобы помогать нам в борьбе с бесами. И если мы становимся обидчиками беззащитных, несчастных и малых сих (Мф. 18, 6), то Христос предупреждает нас, что их особый статус, приближенный к Богу, может быть использован против нас: Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их (тех, кого мы можем презирать, обижать или преследовать. – Прот. О.С.) на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного (Мф. 18, 10), – следовательно, они могут заступиться за тех, кому покровительствуют.

Без сомнения, ангелы отслеживают путь каждого из нас, не отстранены от наших проблем и испытывают величайшую радость, если мы становимся на стезю покаяния и исправления: Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся (Лк. 15, 10). Они же возносят наши молитвы перед Престолом Божиим, как сказано: И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом. И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога (Откр. 8, 3–4). Словосочетание с молитвами всех святых свидетельствует о том, что молитвы живого или усопшего святого не без помощи ангелов достигают Сына Божия, а Он, как единый Ходатай и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус (1 Тим. 2, 5), ходатайствует за нас перед Отцом Своим Небесным.

Когда Ангел собеседовал с Товитом, он говорил ему: Когда молился ты и невестка твоя Сарра, я возносил память молитвы вашей пред Святаго, и когда ты хоронил мертвых, я также был с тобою… Я – Рафаил, один из семи святых Ангелов, которые возносят молитвы святых и восходят пред славу Святаго (Тов. 12, 12, 15). Если ангелы решают брачные вопросы, как мы видим из данного текста, благословляют хоронящих безродных и возносят молитвы пред Святаго, то тем более они сопровождают души, восходящие от земли на небеса, через воздушные мытарства.

Ходатайствуют ангелы и о целых городах, например, в случае с Иерусалимом, о чем мы читаем у пророка Захарии: И отвечал Ангел Господень и сказал: Господи Вседержителю! Доколе Ты не умилосердишься над Иерусалимом и над городами Иуды, на которые Ты гневаешься вот уже семьдесят лет? Тогда в ответ Ангелу, говорившему со мною, изрек Господь слова благие, слова утешительные (Зах. 1, 12–13).

Как правило, в описании мытарств душу сопровождают два ангела, возможно, один из них – это небесное существо, данное нам в таинстве Крещения (собственно говоря, Ангел Хранитель), а другой – святой, имя которого мы носим (Ангел Покровитель).

Ожидание смерти и воздушных мытарств не должно ввергать душу православного христианина в уныние. Ибо подобное всегдашнее памятование о смерти и мытарствах может увенчаться радостью их прохождения и счастливого вхождения в Царство Небесное.

Преподобный Исаия Отшельник заповедовал жившим с ним братиям: «Каждый день имейте пред очами смерть и размышляйте о том, как вы выйдете из тела и как минуете власти тьмы, встречающие нас в воздухе, и как предстанете пред Богом, простирая взор и к страшному дню последнего суда и воздаяния каждому из нас за дела, слова и помышления»[40]. Сказано: И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто перед очами Его: Ему дадим отчет. Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего (Евр. 4, 13–14).

Веруя в прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего, ибо мы исповедуем Его не только «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес», но и «нас ради человек и нашего ради спасения» «восшедшаго» в теле «на небеса» и обеспечившего верующим в Него облегчение в прохождении воздушных мытарств.

Преподобный Исаия Отшельник также пишет: «Какая же, думаешь, радость будет душе того, кто, начав работать Богу, успешно окончит это дело свое? При исходе его из мира сего такое дело его сделает ему то, что с ним будут радоваться ангелы, увидев, что он освободился от властей тьмы. Ибо когда изыдет душа из тела, ей сшествуют ангелы; навстречу же ей выходят все силы тьмы, желая схватить ее и изыскивая, нет ли в ней чего ихнего. Тогда не ангелы борются с ними, а дела, содеянные душою, ограждают ее, как стеною, и охраняют ее от них, чтоб не касались ее. Когда дела ее одержат победу, тогда ангелы, [идя] впереди ее, поют, пока не предстанет она Богу в радование. В час тот забывает она о всяком деле мира сего и о всем труде своем»[41].

Так что же такое учение о мытарствах – богословские фантазии или согласное учение святых отцов? Сейчас многие уверовавшие из числа неофитов, и не только они, ставят его под подозрение. Они говорят, что это апокрифическое учение, не имеющее под собой основания в Священном Писании и Предании. Однако в 2008 году в Санкт-Петербурге вышел в свет пятитомник трудов епископа Сильвестра (Малеванского), где о мытарствах говорится в положительном смысле. Несколько раз переиздавался двухтомник «Православно-догматическое богословие» святителя Макария (Булгакова), где также положительно говорится о мытарствах. Книга преподобного Иустина (Поповича) содержит догматическое учение о мытарствах. И только горстка теологов-реформаторов в нашей стране пытается модернизировать церковное учение под влиянием западных теологов-рационалистов, исповедующих «суицидальную сотериологию».

Свидетельства о мытарствах из житий святых

В житиях таких святых, как святая великомученица Екатерина (память 24 ноября / 7 декабря), святитель Нифонт Кипрский (память 23 декабря / 5 января), святой Симеон, Христа ради юродивый, Эмесский (память 21 июля / 3 августа), святитель Иоанн Милостивый (память 12/25 ноября), преподобный Макарий Великий (память 19 января / 1 февраля), содержатся свидетельства о воздушных мытарствах. Рассмотрим некоторые из них. Особенно важно для нас увидеть различия в описании мытарств – они могут быть связаны с нашей непохожестью друг на друга; и то, что кому-то представится разночтением или даже противоречием, мы, верующие, воспримем как взаимодополняющее многообразие.

В «Житии преподобного отца нашего Макария Египетского» мы находим следующее свидетельство:

«В другой раз преподобный Макарий шел по пустыне и нашел высохший человеческий череп, лежавший на земле. Повернув его своим жезлом, преподобный услыхал, как будто он издал какой-то звук. Тогда Макарий спросил череп:

– Кто ты такой?

– Я, – отвечал тот, – был начальником языческих жрецов, обитавших на сем месте. Когда ты, авва Макарий, исполненный Духа Божия, умилосердившись над находящимися в муках в аду, молишься за нас, мы тогда получаем некоторое облегчение.

– Какое же облегчение получаете вы, – спросил Макарий, – и каковы ваши мучения, расскажи мне?

– Как далеко отстоит небо от земли, – отвечал со стоном череп, – так велик огонь, среди которого мы находимся, палимые отовсюду с ног до головы. При этом мы не можем видеть лица друг друга. Когда же ты молишься за нас, мы видим немного друг друга, и это служит нам некоторым утешением.

Услыхав такой ответ, преподобный прослезился и сказал:

– Проклят тот день, когда человек преступил Божественные заповеди.

И снова он спросил череп:

– Есть ли какие-либо другие мучения, лютейшие ваших?

– Внизу, намного глубже под нами, находятся многие другие, – отвечал тот.

– Кто же находится среди тех лютейших мучений? – спросил Макарий.

– Мы, не знавшие Бога, – ответил череп, – хотя и немного, еще ощущаем милосердие Божие. Те же, которые познали имя Божие, но отверглись Его и заповедей Его не соблюдали, мучаются внизу нас гораздо более тяжкими и лютейшими мучениями.

После сего преподобный Макарий взял тот череп, закопал его в землю и удалился оттуда <…>

Когда святая душа Макария была взята Херувимом и возносилась им на небо, некоторые из отцов мысленными очами видели, что воздушные бесы в отдалении стояли и вопили:

– О, какой славы сподобился ты, Макарий!

Святой отвечал бесам:

– Я боюсь, ибо не ведаю ничего доброго, что я бы сделал.

Затем те из бесов, которые находились еще выше по пути следовавшей души Макария, вопили:

– Действительно избежал ты наших рук, Макарий!

Но он сказал:

– Нет, но надобно и еще избежать.

И когда преподобный был уже во вратах рая, бесы с сильным воплем кричали:

– Избежал нас, избежал!

Тогда Макарий громким голосом ответил бесам:

– Да! Ограждаемый силою Христа моего, я избежал ваших козней»[42].

В приведенных отрывках обращают на себя внимание два фрагмента. Первый: «Мы, не знавшие Бога, – ответил череп, – хотя и немного еще ощущаем милосердие Божие. Те же, которые познали имя Божие, но отверглись Его и заповедей Его не соблюдали, мучаются внизу нас гораздо более тяжкими и лютейшими мучениями». Здесь мы видим принцип божественной справедливости: верующий, который должен был обитать во славе в раю, но по своему нерадению оказался в аду, получает большее наказание. Сказано: Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал, и сделал достойное наказания, бит будет меньше. И от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут (Лк. 12, 47–48).

И второй фрагмент: «Но он [Макарий] сказал: “Нет, но надобно и еще избежать”. И когда преподобный был уже во вратах рая, бесы с сильным воплем кричали: “Избежал нас, избежал!” Тогда Макарий громким голосом ответил бесам: “Да! Ограждаемый силою Христа моего, я избежал ваших козней”». Здесь мы видим, что преподобный не до конца уверен в себе и на каждом мытарстве отвечает бесам, признающим свое поражение, словами: «Нет, но надобно и еще избежать». Его упование всецело зиждется на вере во Христа и ни в коей мере не на своих добродетелях. Пройдя же все мытарства, он восклицает: «Да! Ограждаемый силою Христа моего, я избежал ваших козней». Это подлинно христианская позиция, ибо сказано: Итак помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим. 9, 16), – великий подвижник это признаёт и обретает дар спасения в Царствии Небесном.

А вот что говорится в «Житии преподобных отец наших Симеона, Христа ради юродивого, и Иоанна, сопостника его»:

«Сказав это, святой [преподобный Симеон] вздохнул и заговорил опять:

– Не знаю за собой ничего такого, что было бы достойно небесного воздаяния, ибо юродивый и лишенный разума какую может получить награду, разве задаром, по Своей благодати, помилует меня мой Владыка? Но молю тебя, брат, никого из нищих, особенно из иноков, не презирай и не укоряй – да знает любовь твоя, что многие из них очищены злостраданием и как солнце сияют перед Богом. Так и между простыми людьми, живущими в деревнях и возделывающими землю, ведущими жизнь в незлобии и правоте сердечной, которые никого не бранят, не обижают, но от труда рук своих в поте лица едят хлеб свой, много между такими великих святых, ибо видел их, приходивших в город и причащающихся Тела и Крови Христовых и сияющих, подобно чистому золоту. Всё, что говорю тебе, господин мой, не подумай, что говорю из какого-нибудь тщеславия, но твоя любовь принудила не скрыть от тебя лености моего окаянного жития. Знай же, что и тебя Господь скоро возьмет отсюда: итак, позаботься, сколько есть сил, о душе своей, чтобы иметь возможность без задержки перейти область воздушных духов и избегнуть лютой руки князя тьмы. Знает Господь Бог мой, что и я много печалюсь и имею великий страх, пока не перейду эти страшные места, где все человеческие дела и слова разбираются подробно. Потому-то и молю тебя, чадо и брат мой Иоанн, всячески старайся быть милосерд, ибо в тот грозный час милосердие может помочь нам больше всех других добродетелей, как написано: Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь (Пс. 40, 2). Соблюдай же и сие: не приступай к божественной службе, имея против кого-либо гнев, да не оскорбят твои грехи пришествие Святого Духа»[43].

Преподобный Симеон, подобно Макарию Великому, не помышляет о своих заслугах как о том, что поможет ему пройти воздушные мытарства, да он и не видит их у себя, потому и говорит: «Не знаю за собой ничего такого, что было бы достойно небесного воздаяния, ибо юродивый и лишенный разума какую может получить награду, разве задаром, по Своей благодати, помилует меня мой Владыка?» Словами «задаром, по Своей благодати, помилует меня мой Владыка» он правильно исповедует веру Евангелия. Ибо спасение дается именно «задаром». Сказано: Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе (Рим. 3, 23–24); и еще: Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело (Рим. 11, 6); и еще: Итак, не стыдись свидетельства Господа нашего Иисуса Христа… спасшего нас и призвавшего званием святым, не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати, данной нам во Христе Иисусе прежде вековых времен (2 Тим. 1, 8–9).

Не отказывает святой Симеон в спасении и простым людям, он свидетельствует: «Так и между простыми людьми, живущими в деревнях и возделывающими землю, ведущими жизнь в незлобии и правоте сердечной, которые никого не бранят, не обижают, но от труда рук своих в поте лица едят хлеб свой, много между такими великих святых, ибо видел их, приходивших в город и причащающихся Тела и Крови Христовых и сияющих, подобно чистому золоту». То есть сила Крови Сына Божия, в понимании Симеона, – источник спасения. То, что мы называем аскезой, есть не что иное, как движение благодарной души навстречу Богу с желанием отблагодарить Его за дар спасения по благодати, но при этом аскет понимает, что ему и вечности не хватит для того, чтобы отблагодарить Господа за дар спасения.

Опасность прохождения воздушных мытарств преподобный Симеон видит в отсутствии подробной исповеди, ведь мытарство и есть место, «где все человеческие дела и слова разбираются подробно». То есть исповедь не может быть формальной. Как в ветхозаветные времена признавали чистым того, кого священники осмотрели целиком: В седьмой день опять священник осмотрит его, и если язва менее приметна и не распространилась язва по коже, то священник должен объявить его чистым (Лев. 13, 6). Задача исповедующего – всецело «осмотреть его», исповедующегося, «и если язва менее приметна и не распространилась язва», то есть если греховная наклонность локализована и грех не повторяется, то исправление совершено, исповедь и епитимии принесли желаемый результат. Совершилось ли это в полном объеме или нет – вот что тревожит святого в ожидании прохождения воздушных мытарств.

В «Житии святого отца нашего Нифонта, епископа Кипрского» читаем: «Прозорливыми очами он видел и души человеческие по исшествии их из тела. Однажды, стоя в церкви святой Анастасии на молитве, он поднял глаза к небу и увидел отверстые небеса и много ангелов, из которых одни сходили вниз на землю, другие шли вверх[44], неся на небо человеческие души. И вот, видит он, идут два ангела вверх, неся какую-то душу. И когда приблизились они к блудному мытарству, вышли мытари-бесы и сказали с гневом:

– Это наша душа, как вы смеете нести ее мимо?

Ангелы отвечали:

– Какой у вас знак на ней, что вы считаете ее своею?

Сказали бесы:

– Она до смерти оскверняла себя грехами не только естественными, но даже и противоестественными; кроме того, она осуждала ближнего и умерла без покаяния. Что вы на это скажете?

– Мы не верим, – ответили ангелы, – ни вам, ни отцу вашему диаволу, пока не спросим Ангела Хранителя этой души.

Когда же его спросили, тот сказал:

– Правда, много грешила эта душа, но когда заболела, начала плакать и исповедовать грехи свои Богу; и если простил ее Бог, то Он знает почему: Он имеет власть. Слава Его праведному суду!

Тогда ангелы, посрамивши бесов, вошли с душою в небесные врата.

Потом увидел блаженный, что ангелы несут еще другую душу, а бесы выбежали к ним и кричат:

– Что вы носите души, не узнав их, как, например, несете и эту – корыстолюбивую, злопамятную, разбой произведшую?!

Отвечали ангелы:

– Мы хорошо знаем, что, хотя она и сделала все это, но плакала и горевала, исповедовала грехи и подавала милостыню; за это простил ее Бог.

Бесы же начали говорить:

– Если уже эта душа достойна милости Божией, то возьмите и берите грешных со всего мира! Чего же мы будем трудиться!

Отвечали на это ангелы:

– Все грешники, исповедующие свои грехи со смирением и слезами, получат прощение по милости Божией, а кто умирает без покаяния, тех судит Бог.

Так посрамив лукавых духов, ангелы прошли мимо.

Еще увидел святой, как несли душу одного боголюбивого человека, целомудренного и милостивого, любившего всех; бесы, увидев ее издали, скрежетали зубами, а ангелы Божии выходили ей навстречу из небесных врат и так приветствовали ту душу:

– Слава Тебе, Христе Боже, что Ты не оставил ее в руках вражьих, но избавил ее от преисподнего ада.

Через некоторое время блаженный Нифонт увидел, как бесы влекли душу в ад. Это была душа одного раба, которого господин изнурял голодом и бил; он не стерпел такого мучения и, по наущению беса, взял веревку и удавился. Ангел же Хранитель его шел вдали и горько плакал, а бесы радовались. Плачущему же Ангелу было повелено Богом идти в город Рим и охранять одного новорожденного младенца, которого там в это время крестили.

Преподобный видел и еще одну душу, которую несли в воздухе ангелы, а их встречали полчища бесов; не дошли они и до четвертого мытарства, как бесы отняли из рук святых ангелов ту душу и с поруганием бросили в бездну. Это была душа одного клирика церкви святого Елевферия; этот клирик постоянно прогневлял Бога блудом, чародейством и разбоем, умер же он внезапно, без покаяния, и была радость бесам»[45].

В данном «Житии» ангелы, препираясь с бесами-мытниками, высказывая недоверие им, отвечают: «Правда, много грешила эта душа, но когда заболела, начала плакать и исповедовать грехи свои Богу; и если простил ее Бог, то Он знает почему: Он имеет власть. Слава Его праведному суду!» Поистине, как и сказано: лучшая пора их – труд и болезнь (Пс. 89, 10). Здоровый человек может позволить себе беспечность, а больной ищет спасения у Господа. Так и эта душа «когда заболела, начала плакать и исповедовать грехи свои Богу», и это обеспечило ей вечное блаженство в раю.

В другом случае, защищая «корыстолюбивую, злопамятную, разбой произведшую» душу, ангелы ответили бесам: «Мы хорошо знаем, что, хотя она и сделала все это, но плакала и горевала, исповедовала грехи и подавала милостыню; за это простил ее Бог». Здесь мы видим, что преимущество этой души в том, что, несмотря на тяжесть греха, она не только «плакала и горевала, исповедовала грехи», но и «подавала милостыню», то есть успела принести плод покаяния. Таким образом, ангелы выразили общее отношение к кающимся и пренебрегающим исповедью: «Все грешники, исповедующие свои грехи со смирением и слезами, получат прощение по милости Божией, а кто умирает без покаяния, тех судит Бог».

Душа раба, которого изнурял и бил его господин, оказалась в безнадежном положении. Актом самоубийства несчастный перечеркнул для себя возможность что-либо изменить в своей жизни в лучшую сторону. Преподобный Исидор Пелусиот учит о самоубийстве: «Насильно разлучающий душу с телом будет ли прощен? Таковых древние и после смерти признавали проклятыми и бесславными, даже руку самоубийцы, отрубив, погребали отдельно и вдали от прочего тела, почитая недостойным, как послужившей убийству, воздавать ей ту же с остальным телом честь. Если же рука и по смерти подвергаема была наказанию людьми, то получит ли какое помилование душа, подвигнувшая и руку?»[46]

Но, без сомнения, господин, доведший своего раба до самоубийства, последует за ним в ад. Сказано: А если кто ударит раба своего, или служанку свою палкой, и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан; но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его[47], ибо это его серебро[48] (Исх. 21, 20).

Последний случай самый тяжелый: «Не дошли они и до четвертого мытарства, как бесы отняли из рук святых ангелов ту душу и с поруганием бросили в бездну. Это была душа одного клирика церкви святого Елевферия; этот клирик постоянно прогневлял Бога блудом, чародейством и разбоем, умер же он внезапно, без покаяния». За пренебрежение к исповеди сей нечестивиц и умер без покаяния.

Митрополит Московский Макарий в «Православно-догматическом богословии» пишет: «Такое непрерывное, всегдашнее и повсеместное употребление в Церкви учения о мытарствах, особенно же между учителями IV века, непререкаемо свидетельствует, что оно передано им от учителей предшествовавших веков и основывается на предании апостольском»[49].

Размышляя о трудностях текстуального понимания писаний о мытарствах, митрополит Макарий писал: «Дóлжно, однако, заметить, что как вообще в изображении предметов мира духовного для нас, облеченных плотью, неизбежны черты, более или менее чувственные, человекообразные, так, в частности, неизбежно допущены они в подробном учении о мытарствах, которые проходит человеческая душа по разлучении с телом. А потому надобно твердо помнить наставление, какое сделал ангел преподобному Макарию Александрийскому, едва только начинал речь о мытарствах: “Земные вещи принимай здесь за самое слабое изображение небесных”. Надобно представлять мытарства не в смысле грубом, чувственном, а сколько для нас возможно в смысле духовном и не привязываться к частностям, которые у разных писателей и в разных сказаниях самой Церкви, при единстве основной мысли о мытарствах, представляются различными»[50].

Почему некоторые святые отцы веровали в апокатастасис и другие ложные представления о загробной жизни?

Напомню, апокатастасис (ἀποκατάστασις) – учение о всеобщем спасении. Действительно, некоторые святые отцы придерживались этого учения, осужденного на II Константинопольском (V Вселенском) Соборе 553 года.

Попытаемся понять, почему некоторые отцы Церкви, такие как Григорий Нисский, проповедовали эту ересь и почему они сами не были объявлены еретиками.

Прежде всего, еретиком считается не тот, кто высказывает еретические мнения, но тот, кто по обличении в заблуждении со стороны Христовой Церкви проявляет упорство в ереси и не прекращает ее распространение.

Отход от истины происходит тогда, когда предание не поверяют Писанием и за Священное Предание принимают или теологумен (частное богословское мнение), или откровенную ересь[51].

В Новом Завете сказано: Как новорожденные младенцы, возлюбúте чистое словесное молоко (1 Пет. 2, 2). Почему Библия сравнивается с молоком? Потому что младенец не ест хлеба, младенец не ест мяса, младенец ничего вообще, кроме молока, не употребляет в пищу. И святые отцы отлично понимали разницу между Священным Писанием и всеми прочими писаниями, в том числе и своими собственными. Например, блаженный Августин предупреждал: «Только эти книги Библии называются каноническими столь достославно, что мы веруем: авторы их ни в чем не погрешили против истины. Что же до прочих писателей, труды коих мне довелось читать, то, полагаю, не всё в их трудах истина, ведь какой бы они ни достигли учености и святости, это все равно их собственное писание и помышление»[52].

Святой праведный Иоанн Кронштадтский еще более категорично высказывался по этому вопросу: «Священное Писание – вот область Ума, Слова и Духа – Бога Троицы: в нем Он проявляется ясно: Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь (Ин. 6, 63), – сказал Господь; писания святых отцов – вот опять выражение Мысли, Слова и Духа ипостасных с большим уже участием самого человеческого духа; писания обыкновенных светских людей – вот проявление падшего человеческого духа с его греховными привязанностями, привычками, страстями»[53].

Поэтому когда говорится о молоке, то мы сразу представляем белизну молока. Чистоту – потому что слово Божие никогда не изрекалось по воле человеческой, но изрекали его мужи Божии, будучи движимы Духом Святым, – так сказано в Писании. И мы признаём особую святость Библии, книг Нового и Ветхого Завета; это есть слово Божие, это есть Священное Писание!

Отцы высказывали иногда такие теологумены, с которыми мы не можем согласиться. Например, некоторые отцы молились о спасении злых духов, диавола (святитель Григорий Нисский).

Наиболее ясное отношение Церкви к этой проблеме выразил преподобный Варсонофий Великий. Обратимся к книге, озаглавленной «Преподобных отцов Варсонофия Великого и Иоанна руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников»:

«Вопрос 610. …Говорит [святитель Григорий Нисский], что мучение будет смягчено и окончится. Итак, скажи, отец мой, почему такой человек не говорит справедливо, как прилично было бы мужу святому, сподобившемуся беседовать по [внушению] Духа Святаго. Также и о рае некоторые отцы и учители не согласны между собою… И в других главах Писания можно найти некоторое разногласие. Просим тебя, владыко, объясни нам сие…»

Ответ Варсонофия: «Итак, послушайте, что Бог открыл мне за три дня до того, как вы написали мне свой вопрос… Не думайте, чтобы люди, хотя и святые, могли совершенно постигнуть все глубины Божии; ибо апостол говорит: отчасти разумеваем и отчасти пророчествуем (1 Кор. 13, 9)… Святые, сделавшись учителями, или сами собою, или принуждаемые к тому другими людьми, весьма преуспели, превзошли своих учителей и, получив утверждение свыше, изложили новое учение, но вместе с тем сохранили и то, что приняли от прежних учителей своих, то есть учение неправое. Преуспев впоследствии и сделавшись учителями духовными, они не помолились Богу, чтобы Он открыл им относительно первых их учителей, Духом ли Святым внушено было то, что они им преподали, но, почитая их премудрыми и разумными, не исследовали их слов; и таким образом мнения учителей их перемешались с их собственным учением, и святые сии говорили иногда то, чему научились от своих учителей, иногда же то, что здраво постигали собственным умом; впоследствии же и те и другие слова приписаны были им. Принимая от других, преуспев и сделавшись лучшими, [святые] Духом Святым говорили то, что вверялось им с утверждением от Него; говорили и то, что им было преподано прежними учителями их, не исследывая слов их, тогда как им должно было [исследовать] оные и через молитву к Богу и вопрошения [просвещенных Духом] удостовериться, справедливы ли они. Таким образом, перемешались учения, и всё, что говорили сии святые мужи, их имени приписывалось. Итак, когда слышишь, что кто-либо из них говорит о себе, что он от Духа Святаго слышанное поведает, то сие несомненно, и мы должны тому верить. Если же [святой муж] и говорит о вышеупомянутых [мнениях], но не найдешь, чтобы он подтверждал слова свои, как бы имел утверждение свыше, то они проистекли из учения прежних его учителей, и он, доверяя знанию и премудрости их, не вопрошал Бога, истинно ли сие»[54].

«Вопрос 611. …Почему Бог попустил таким мужам иметь неправильные мнения, хотя они не просили о сем [разумении]; но почему не дано оно им туне для отвращения вреда, который могут получить впоследствии читающие? Ибо хотя они сами и не преткнулись ни в правой вере, ни в добродетели, но подобные мне, слабые и нерадивые, веря им несомненно, легко могут получить чрез то вред в неведении сказанного вами, что и святые не могли постигнуть всех таинств и что они не помолились Богу об удостоверении, справедливы ли оные [мнения] или нет…»

Ответ: «…Бог не оставил таких мужей в заблуждении, потому что тот оставляет [другого] в заблуждении, кого спрашивают о пути, но он не говорит истины. Святые же не вопрошали Бога о сем, чтобы узнать от Него истину. Если же говоришь, почему Бог благодатью Своею не воспрепятствовал им в том для пользы других, которые впоследствии будут читать их писания, то можешь сказать и о всяком грешнике, почему Бог не воспрепятствовал ему Своею благодатью, когда знал, что он грехами своими соблазнит многих и многие получат через него вред. В таком случае и жизнь человеческая будет уже не свободная, но подверженная насилию. И кто может воспрепятствовать Богу спасти таким образом всякого человека? Что же, разве в Писании не находятся такие изречения, о которые претыкаются не ведающие и не разумеющие духовного смысла Писания? Итак, должны ли мы сказать, почему Бог не открыл всем духовного [смысла] Писания, чтобы люди не получали вреда, но предоставил святым, бывшим в различные времена, труд изъяснить нужное? Для того-то и постановлены учителя и истолкователи, как говорит апостол (1 Кор. 12, 28, 30)… как Господь явил нам путь жизни через пророков и апостолов, хотя каждый из них говорил частно, и Бог не вещал исключительно чрез одного из них, а оставленное одним по воле Божией сказано другим, так творил Бог и со святыми, после них бывшими: о чем одни говорят сомнительно, то истолковывают следующие за ними, чтобы Бог всегда прославлялся чрез святых Своих»[55].

Святой патриарх Фотий также дает православную оценку ошибочным мнениям, встречающимся у святых отцов: «Мало ли было затруднительных положений, которые вынуждали многих отцов частью выражаться неточно, частью говорить по применению к обстоятельствам при нападении врагов, а иное и по человеческому неведению, которому подпадали и они? Если иные и говорили неточно или по неизвестной для нас причине даже уклонились от прямого пути, но исследований не было и никто не вызывал их к дознанию истины, мы оставляем их в числе отцов, точно так же, как бы они и не говорили того, частью за знаменитость их жизни и славу добродетелей, частью за непорочность веры их в прочих отношениях, но не следуем тем словам их, где погрешили они»[56].

Святой Марк Эфесский, говоря о тех ошибках, которые имеются в учении святителя Григория Нисского, отмечает: «…Большая разница между сказанным в канонических Писаниях и Предании Церкви и тем, что было отдельным из учителей частным образом написано или даже учением его; так, первому, как преданному Богом, мы должны веровать… а второму мы не должны безусловно веровать или принимать без исследования. Ибо возможно, что кто-нибудь и учителем является, а все же не все говорит совершенно правильно. Ибо какая нужда была бы отцам во Вселенских Соборах, если бы каждый из них не мог ни в чем отступить от истины? В этом в известной мере поскользнулись Дионисий, епископ Александрийский, и Григорий Чудотворец, хотя один из них понес мученический венец, а другого самое наименование довлеет для хвалы»[57].

Но есть такое понятие, как «согласие отцов». Согласие отцов – это то учение Церкви, которое было всегда и везде на основании Священного Писания. Таким образом, мы Священным Писанием проверяем Священное Предание, но сам канон Священного Писания мы определяем – какие книги канонические, какие нет – на основании Священного Предания. Поэтому эти понятия очень близки, но есть, безусловно, абсолютный приоритет слова Божия (Библии). Сказано: И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших, зная прежде всего то, что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым (2 Пет. 1, 19–21).

Мытарство первое – празднословия

«Когда мы восходили от земли на высоту небесную, сначала нас встретили воздушные духи первого мытарства, на котором испытываются грехи празднословия. Здесь мы остановились. Нам вынесли множество свитков, где были записаны все слова, какие я только говорила от юности моей, все, что было сказано мною необдуманного и тем более срамного» – так описывает блаженная Феодора первое мытарство.

Обычному человеку порой кажется, что его жизнь, поступки, а тем более слова могут касаться лишь его самого и не более. Но реальность несколько иная – нас окружают духи: ангелы и бесы. За каждого из нас, бодрствуем ли мы или нет, ведется духовная брань, недоступная нашему взору. Самые духовно одаренные из нас могли себе позволить сказать следующее: Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познáю, подобно как я познан (1 Кор. 13, 12). Существует и рукописание (см. Кол. 2, 14), и книга (см. Откр. 5, 1; 20, 12), в которую записываются все наши деяния.

В описании мытарств мы видим свитки, составленные, скорее всего, в разное время и разными бесами, – некая диавольская канцелярия. Не надо приписывать бесам и их князю диаволу божественные свойства; им не присущи всезнание и всеведение, и тем более они не вездесущи. Скорее всего, у них действительно ведется некая «бухгалтерия» на наши дела.

Сказано: И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее (Иов 1, 6–7). То есть, являясь тварью, сатана имеет свое место во времени и в пространстве, и чтобы что-либо увидеть или познать, ему надо там оказаться. Между собой бесы постоянно дерутся и вредят друг другу, ибо злы весьма. В «Житии святого Нифонта Кипрского» (память 23 декабря / 5 января) говорится следующее:

«Блаженный сказал лукавому духу:

– Перестань, диавол, смущать рабов Божиих! Какая тебе польза от того, что эта душа пойдет в погибель?

Бес отвечал:

– Нам от этого нет пользы, но у нас есть приказ от царя нашего и князей, властвующих над нами, бороться с людьми. Если же князья узнаю´т, что мы не боремся с людьми, то жестоко бьют нас»[58].

Но вернемся к первому мытарству. Здесь выставляются перед нами такие наши грехи, как:

празднословие;

кощунственные слова;

праздный смех;

бесстыдные песни;

праздные беседы.

Обращает на себя внимание то, что Феодора сознается: она «нисколько не считала того за грех, а потому и не исповедовалась в этом перед духовным отцом». Здесь мы находим ответ, почему христианин может застрять на каком-либо из мытарств: он не прибегал к спасительным таинствам Церкви и сам в момент смерти поставил себя в некоторое затруднительное положение. Далее мы увидим, что таинства Церкви изглаживают весь компромат, накопленный на нас бесами.

Феодора недоумевает: «Я удивлялась, как это у них ничего не забыто, ведь прошло столько лет, и я сама давно забыла об этом». Но сказано: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься (Мф. 12, 36–37).

Мытарства – это предварительное расследование перед частным судом, по окончании которого, на сороковой день после смерти, выносится предварительный приговор. Окончательный приговор будет вынесен только тогда, когда душа вернется в тело, – на Страшном Cуде.

Когда человек попадает на первое мытарство, у него, наверное, возникает ощущение, что он оказался на какой-то дикой дискотеке, потому что там все звучит, кричит и вопит: лезут в голову дурные мысли, слова, мат, навязчивые бесстыдные песни. Все это сразу оживает, как-то материализуется. В 33-м псалме сказано: Удерживай язык свой от зла и уста свои от коварных слов (Пс. 33, 14). Особенно страшно и тяжело будет кощунникам, для них наказания начинаются еще в этой жизни.

В книге «Пролог в поучениях» протоиерея Виктора Гурьева содержится такая поучительная история: «Один благочестивый человек, питавший особенную любовь к святому великомученику Артемию, взял свечей и масла и пошел к его мощам. На пути с ним встретился один из его знакомых и спросил: “Куда, друг, свечи и масло несешь?” – “Иду помолиться святому Артемию”, – был ответ. Встретившийся, насмехаясь, сказал: “Не забудь, друг, от него болезнь захватить и сюда принести, когда назад пойдешь”. Шедший к великомученику не ответил на насмешку и, совершив при мощах святого молитву, пошел домой. Что же? На обратном пути его действительно застигла жестокая болезнь: он почувствовал нестерпимую боль в теле, оно местами стало отекать, и он не в состоянии был дойти до дома. Так как на пути стоял дом того самого насмешника, то ему ничего не оставалось, как побрести туда. И, придя, он почувствовал, что болезнь его еще более усилилась. На него напало нечто вроде беснования, язык его онемел, и болезнь казалась смертельной. Однако через некоторое время он пришел в себя и, полагая, что болезнь приключилась из-за насмешника, сказал: “За что я так страдаю? Не из-за слов ли моего друга?” Тот же, со своей стороны, начал укорять больного и снова насмехаться. Между ними дело дошло уже до явной ссоры, так что многие останавливались и спрашивали о причине ссоры. Больной пересказал им о своей встрече с другом по пути к святому Артемию и о его кощунстве и, сказав это, тотчас почувствовал себя совершенно здоровым. Но, о ужас! Его болезнь мгновенно перешла на кощунника, который начал кричать: “Увы мне! Горе мне!” Присутствовавшие ужаснулись, видя это, и прославили Бога и святого угодника: “Праведен суд Божий! Ты бо, еже искал еси, обрел, и прочии тобою да вразумлени будут не вменяти в хулу и посмех чудеса, бывающая от Бога святыми Его угодники”»[59].

Святитель Василий Великий учил: «Не дóлжно произносить праздного слова, от которого нет никакой пользы. Ибо говорить или делать даже доброе не к созиданию веры – значит оскорблять Святого Божия Духа»[60]. То есть христианин воспринимает саму возможность говорить как «всеянный Логос» (святой Иустин Философ) и старается не говорить пустые, праздные и «гнилые» слова тем же языком, которым он молится, свидетельствует о Боге и воспевает Его. «Говорить или делать даже доброе не к созиданию веры – значит оскорблять Святого Божия Духа» означает, что от слов возникают намерения, точнее, словами и выражаются намерения. А от намерений возникают дела; следовательно, как мы говорим, так и поступаем. Сказано: Ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело (Иак. 3, 2).

Святитель Василий Великий. Икона (фрагмент)

Другой смысл слов «делать даже доброе не к созиданию веры – значит оскорблять Святого Божия Духа» заключается в том, что всё, что не во имя Божие, то или ради тщеславия, или лукавый замысел. Такое «доброе», которое «не к созиданию веры», – западня для малоопытных христиан. Поэтому и сказано: Так и язык – небольшой член, но много делает. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! И язык – огонь, прикраса неправды; язык в таком положении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны (Иак. 3, 5–6).

Преподобный Исаия Отшельник учил: «Не стыдись лица пустослова и, боясь опечалить его, не терпи, чтобы тебе говорилось непотребное. От много говорящего удаляйся, он плетет сеть, а зачем – мы не знаем»[61].

Преподобный Марк Подвижник говаривал: «Не желай слышать о чужих лукавствах, потому что при этом черты тех лукавств надписываются и на нас»[62]. И действительно! Когда мы говорим о чужих грехах, сплетничаем и злорадствуем, то Бог обязательно попустит нам впасть в нечто подобное.

Бесы на мытарствах требуют с людей то, что принадлежит им, бесам. Речь идет о грехах, пороках и преступлениях, и если человек в своей земной жизни отождествился со всем этим, то они рассматривают такого человека как свою добычу. Но если расторжение между грехом и человеком осуществилось до момента смерти, то ему нечего опасаться на мытарствах.

Лестница от земли до неба не есть некий бесовский «лифт»: где хотят, там и остановят. Напротив, вспомним: И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божии восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака; [не бойся]… (Быт. 28, 12–13). Она так и изображается на православных иконах, эта лестница: наверху восседает или стоит Господь, ангелы помогают душам подниматься. И хотя божественный призыв не бойся свидетельствует о некоторой опасности, душа, успевшая до момента физической смерти примириться с Богом, ничем не рискует и свободно восходит на небеса. Бесы-«мытники» – скорее случайный элемент близ такого важного и ответственного места для восхождения в Царствие Небесное, как лестница Иакова. Но поскольку человек наделен свободной волей, он имеет право не только на восхождение, но и на выпадение из духовного мира, и это оправдывает присутствие здесь бесов. Как и присутствие сатаны в день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа (Иов 1, 6).

Апостол Павел в Послании к Ефесянам пишет: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим (Еф. 4, 29).

Однажды в наш храм пришел молодой мужчина, недавно женившийся. Он сказал:

– Не знаю, что случилось с женой: она замкнулась, совсем со мной не разговаривает.

Я попросил привести супругу в церковь, и когда мы встретились втроем, на мой вопрос: «Что случилось?» – она не сразу решилась ответить. Но потом рассказала:

– Все было как всегда. Муж пришел с работы, я приготовила ужин, накрыла на стол. Он сидел на диване, смотрел на меня, как я бегала туда-сюда, и вдруг сказал: «Какая ты у меня неряха».

Муж произнес и тут же забыл эти слова, а жене они запомнились.

– Мы едим вместе, а в голове крутится: «Какая ты у меня неряха», – призналась молодая женщина. – Мы становимся на молитву, а в голове снова эти слова.

Святой апостол Петр. Икона (фрагмент)

Гнилые слова могут посеять бурю отрицательных эмоций в душе человека и нарушить духовный порядок в жизни семьи.

Слышите призыв апостола Павла: Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших? Действительно, бывает так, что христиане позволяют себе говорить гнилые слова. Один знакомый мне филолог, который изучает и русский мат, сказал мне, что так называемые матерные слова имеют в основном тюркское происхождение: их выкрикивали монголы, когда брали штурмом наши крепости. Вскоре эти слова превратились в устах русских людей в ругательства. Но в действительности монголы выкрикивали имена своих идолов, истуканов, кумиров, надеясь с их помощью одержать победу. Как, например, мусульмане во время сражения выкрикивают «Аллах акбар!». А в законе Божием, в Пятикнижии Моисеевом, сказано: Имени других богов не упоминайте (Исх. 23, 13).

Конечно, сейчас многие ругательства приобрели в нашей жизни совершенно конкретный смысл, и мы не придаем им первоначального языческого значения. Но в действительности это слова-мантры, которыми призываются языческие боги. Апостол Павел пишет, что языческие боги – это бесы. Сказано: … язычники, принося жертвы, приносят бесам, а не Богу. Но я не хочу, чтобы вы были в общении с бесами (1 Кор. 10, 20). За каждым культом почитания того или иного истукана скрывались бесы и демоны. Апостол Петр в своем Первом послании вдохновляет нас: Говорит ли кто, [говори] как слова Божии (1 Пет. 4, 11). То есть, следя за своей речью, мы обеспечиваем себе безопасное прохождение первого мытарства, поскольку действительно за всякое праздное слово мы дадим отчет, ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься