Читать онлайн Обещаю тебя не любить бесплатно

Пролог

Шикарный. Другого определения я не могла подобрать. Смотрела на спящего передо мной мужчину, не в силах оторвать глаз. «Зависла» – кажется, так это называется. Широченная спина, мощные плечи, бугрящиеся мышцы на руках и ногах. Их исчерчивали рисунки татуировок, врезающиеся в бронзовую от загара кожу.

Контраст с белизной постельного белья делал его еще темнее, смуглым почти до неприличия, ведь этот загар был везде. Покрывал все тело с головы до ног. Включая подтянутые, крепкие ягодицы.

Да, он был полностью обнажен. Раскинулся на постели, уткнувшись лицом в подушку. Чуть раздвинул ноги, даже не потрудившись укрыться, что позволяло беспрепятственно любоваться им. Рассматривать совершенное тело, позабыв о правилах приличия.

Конечно, приличные девушки так себя не ведут. Не смотрят, открыв рот, на голого, незнакомого мужчину. Не получают удовольствие от этого зрелища. И, тем более, не представляют, как он выглядит… с другой стороны.

А я пыталась представить. Губы пересохли, и мне стало жарко. Довольно просторная спальня сузилась до размеров кровати, на которой расположился этот великан. Интересно, а все остальное у него тоже такое огромное?

Будто услышав мои потаенные мысли, мужчина что-то пробурчал во сне и перевернулся на спину. Я беззвучно ахнула, немедленно упираясь взглядом в пол. Надо немедленно уйти отсюда! Я ведь все-таки приличная девушка, и мне ни в коем случае нельзя рассматривать парня, спящего в постели сестры. Я не имею права думать, какова на ощупь его кожа. Мои пальцы не должно саднить от желания дотронуться до твердых горошин сосков, прочертить отчетливые кубики пресса и спуститься к низу живота по шелковистой полоске волос.

Я сглотнула, облизывая запекшиеся от жара губы, и все-таки посмотрела туда. Его плоть даже в покое была внушительной. А еще… красивой, как бы глупо ни звучало такое определение в отношении мужского члена.

Грудь налилась болезненной тяжестью, в животе что-то заныло, и я стиснула бедра, ощущая предательскую влажность между ног. Почему реагирую… так? Это же неправильно. Что со мной происходит?

Я ведь всегда была не просто приличной – адекватной, уравновешенной девушкой. Пока подружки бегали на свидания, я исправно училась. Не тратила время на всякие там глупости. Не то, чтобы меня совсем не интересовала плотская сторона отношений, просто были вещи, куда более важные. Например, моя будущая работа. Я приложила уйму сил, чтобы закончить институт с красным дипломом, и теперь собиралась приступить к работе, о которой давно мечтала. За этим и приехала сюда.

Почему же Алька мне ничего не сказала? Я ни за что на свете не согласилась поселиться у нее, если бы знала, что она живет не одна.

И ладно бы просто не одна. Где она нашла такого красавца? Где вообще такие водятся? Он же… идеальный. Словно созданный для того, чтобы соблазнять молоденьких дурочек и вызывать у них самые грязные помыслы.

Как раз такие сейчас кружились в моей голове. Я продолжала рассматривать его, переполняемая одновременно стыдом и восхищением. И чем дольше стояла, тем больше с каждой минутой завидовала сестре.

Глава 1

Царящую в спальне тишину разрезал звонок телефона, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности. В ужасе уставилась на спящего исполина, ожидая, что сейчас он откроет глаза и увидит, как я рассматриваю его. И, хоть реакцию его представить было невозможно, я очень сомневалась,  что это ему понравится.

Но мужчина не пошевелился.  Грудь все так же равномерно вздымалась, а тело казалось расслабленным. Я прижала сумку со звенящим телефоном к себе, словно это могло заглушить звук, и выскочила из комнаты,  осторожно прикрывая за собой дверь. Бросилась по коридору в противоположный конец квартиры и, только оказавшись в кухне, смогла выдохнуть. Достала, наконец,  все ещё разрывающийся телефон, на экране которого высветился номер Алевтины.

– Привет, сестрёнка! Как добралась? Ты у меня уже? Не очень устала? – обрушила она на меня град вопросов.

– Доехала, да, – я почувствовала раздражение, что она спрашивает о всякой ерунде, а о том, что действительно важно, даже не упомянула. – Аль, ты ничего не хочешь мне сказать?

Сестра умолкла ненадолго, а потом несколько озадаченно уточнила:

– Много чего хочу. Но не по телефону же. Вот доработаю смену – и сразу домой. Тогда и наговоримся. Уже и забыла, как ты выглядишь, – я почувствовала, как она улыбнулась. – Сестренка, так здорово, что ты приехала!

Я тоже была рада. За те два года, что мы не виделись, в жизни изменилось очень многое. И всем этим хотелось поделиться с Алевтиной. Не только как с сестрой, мы всегда доверяли друг другу как самые близкие друзья. Тем более странным казалось то, что она не предупредила меня о том, что живет с мужчиной.

Обнаженный красавчик не выходил из головы. И тело тоже не собиралось отказываться от полученных впечатлений. Я старалась говорить как можно тише, не зная, насколько тонкие в квартире стены.

– Аль, я его видела! Ты почему не сказала, что живешь не одна?

– Ты о чем?

Еще и делает вид, что не понимает! Впрочем, на Альку это было очень похоже. Она наверняка поняла, что, узнай я обо всем заранее, точно бы не согласилась поселиться у нее. А сейчас получается, что мне и деваться-то некуда: чтобы найти другое жилье, нужно время, а его у меня нет. Но это все равно не повод скрывать такие серьезные вещи.

– Я о ком! И перестань притворяться, у тебя это плохо получается. Лучше бы честно мне обо всем рассказала.

В трубке надолго повисла тишина, и я прямо-таки представила, как Алевтина напрягается, придумывая себе оправдания. Но услышала совершенно другое.

– Мариш, я не понимаю. Что должна была честно рассказать? Я от тебя ничего и не скрывала. Ну, разве что какие-то мелочи личной жизни, но об этом правда не расскажешь по телефону.

Мне стало по-настоящему смешно.

– То есть мужик в твоей спальне – это мелочь жизни? Я бы так не сказала. Мелким он точно не выглядит. Скорее, наоборот.

Алевтина вдруг закашлялась и кашляла так долго, что я забеспокоилась: подавилась она там чем-то что ли? Но потом поняла, что сестра просто смеется. Давится смехом.

– Слушай, это, наверно, Ромка.

Наверно? Нет, я знала, конечно, что моя сестрица не отличается строгими нравами, но чтобы не быть уверенной в том, кто именно спит в ее постели, – это даже на нее не похоже.

– Я сейчас все объясню, – пообещала она, продолжая смеяться, но выслушать ее объяснения я не успела: дверь в кухню неожиданно распахнулась и на пороге предстала та самая «мелочь жизни».

Стоя, он казался еще выше. Огромным. Заслонил собой весь дверной проем. Я только теперь рассмотрела его лицо. Неправильные, но притягательные черты. Чуть впалые щеки, прямой нос, небритость. Сведенные брови, выдающие склонность к прямолинейности. Взъерошенная длинная челка, непослушными кольцами падающая на лоб. И синие-синие глаза.

Его в кино снимать надо. В роли какого-нибудь древнеримского гладиатора, воинственного и прекрасного, чтобы не прятать потрясающее тело под одеждой. Лучше, чтобы ее вообще не было. Как сейчас. С такой внешностью героя фильм просто обречен на успех.

Я забыла, что все еще продолжаю говорить с сестрой. Вернее, говорила она, а я лишь стискивала трубку в руках. Но слышала не Алевтину, а приближающегося красавца. Он нахмурился, глядя на меня в упор, и спросил низковатым, но с приятной хрипотцой голосом:

– Ты кто такая? И что делаешь в моем доме?

Я чуть телефон не выронила. В его доме? Это шутка такая? Или они с Алькой встречаются так давно, что он стал считать ее квартиру своей?

Такая мысль мне совершенно не понравилась. Конечно, это личное дело Алевтины, но, насколько мне не изменяет память, она тоже никогда особенно не жаловала альфонсов. Разве что он оказался настолько потрясающим любовником, что сестра решила отступить от своих принципов.

Но ведь сногсшибательная внешность совсем не подразумевает обязательное наличие любовных талантов. Наоборот, я слышала, что такие красавцы очень часто эгоисты, думающие только о своем собственном удовольствии. И их совсем не волнуют чужие чувства.

Что же, это очень похоже на правду. Иначе как объяснить, что парень даже прикрыться не попытался? Настолько уверен в своей неотразимости или совсем лишен стыда? И ему абсолютно все равно, как на это реагирует незнакомая девушка.

– Слушай, – неожиданно проговорил он. – Я вчера перебрал. Сильно. И плохо помню, что случилось. Мы с тобой в баре познакомились? И уже оттуда вместе приехали? Или я потом тебя вызвал?

Просто замечательно. Мало того, что этот тип предъявляет права на квартиру моей сестры, так он еще и таскает сюда своих баб, пока Алька работает. И, похоже, не только своих. Вызывают ведь проституток…

Я неожиданно вскипела, резко подрываясь со стула.

– Хочешь сказать, что я похожа на девочку по вызову?

– Значит, в баре, – сделал он вывод и нахмурился. Продолжал пристально рассматривать меня, с каждой минутой становясь все мрачнее. Видимо, попытки вспомнить ни к чему не привели.

– Ну, извини. Говорю же, не в себе я был вчера. Вызвать тебе такси?

– Совсем ничего не помнишь? Бедняжка… – никакого сочувствия в моих словах, разумеется, не было. Я бы даже рассмеялась наверно, если бы вся эта нелепая ситуация не касалась близкого мне человека. Интересно, так бывает на самом деле? Неужели можно провести вместе ночь, чтобы наутро это напрочь стерлось из памяти? И сколько подобных девиц у него уже было? Бедная Алька, угораздило же ее связаться с таким прохвостом.

Он пожал плечами.

– Такое ощущение, что я вообще вижу тебя впервые в жизни. А ты красивая. Даже странно, что я ничего не запомнил.

Я сделала глубокий вдох, приказывая себе не обращать внимание на то, что от его голоса растекается по телу странное тепло. Будто он не говорит, а трогает меня, причем в самых сокровенных местах. А мне это нравится. Снова заводит, несмотря на всю абсурдность ситуации.

Просто кошмар. Что сегодня за день такой? Сразу куча неприятных открытий: и о личной жизни сестры, и о своих собственных недостойных наклонностях. Вместо того, чтобы немедленно позвонить Але и рассказать, с каким негодяем она связалась, я сижу тут и млею от бархатного тембра его голоса.

– А то, что ты обманываешь Алевтину, это помнишь хотя бы? – не знаю, на кого больше я злилась: на него или на себя за такую свою реакцию. И вопрос из-за этого прозвучал довольно резко, грубо даже. Мне хотелось его задеть, зацепить поглубже, чтобы хоть немного поставить на место.

Парень почесал переносицу.

– Кого обманываю?

– Девушку, в квартире которой ты так нагло обосновался! – притворяться и изображать недоумение у него получалось отменно. Вот только я-то знала правду!

Он уставился на меня с каким-то странным, неподходящим ни под одно известное определение, выражением лица. Потом посмотрел по сторонам. Снова на меня. Неожиданно выругался и, сдернув с плеча простыню, поспешно замотался в нее. Опомнился, называется. Только поздно уже, я успела все рассмотреть. Даже смешно, что делает это теперь, после того как несколько минут демонстрировал мне все свои достоинства.

– Не надо было столько пить, – с этой прописной истиной я спорить не собиралась, но и оправдаться этим у него точно не получится. Хотя в его словах звучало не оправдание, скорее, это было похоже на констатацию факта. А его следующая фраза совершенно меня огорошила: – Я опять квартиры перепутал. Просто не дошел до своей.

Теперь настала моя пора изумляться.

– Что значит, перепутал?

Он развел руками, и затянутая на груди простыня при этом движении поползла вниз.

– Моя квартира выше. Прямо над квартирой Алевтины. Похоже, ночью я ошибся, когда считал этажи.

Глава 2

– Серьезно? Пытался вспомнить, где тебя подцепил? – веселилась Аля, выслушивая мой рассказ. – Бедный Ромка. Могу себе представить, что за каша была в его голове.

– Ты лучше расскажи, как он в квартиру попал. Это хоть и ирония судьбы, да не та. Ни за что не поверю, что у вас тоже квартиры одинаковые и ключи подходят.

– Хотела бы я сказать, что это так, но нет, – усмехнулась сестра. – Все намного проще. Я оставляю у него ключи, на всякий случай. Вдруг потеряю свои или забуду. Уже было несколько раз. Если бы не Ромка, пришлось бы дверь ломать.

– Ты ему настолько доверяешь? – для меня в принципе такая ситуация казалась странной. В моем родном городе, который был в десятки раз меньше и спокойней, отношения с соседями как-то не сложились, и я даже здоровалась с ними через раз, не говоря уже о том, чтобы вручить ключи от квартиры. Да и на Альку это было не похоже: она всегда вела себя осторожно и осмотрительно. Разве что… я посмотрела на сестру.

– Вы ведь не просто соседи? – если двух людей связывают куда более тесные отношения, чем проживание в одном подъезде, тогда в этом хотя бы есть логика.

– Что? – не поняла сначала Алевтина, задумалась, но тут же покачала головой. – Имеешь в виду, что мы с ним спим вместе? Нет. На самом деле просто соседи. Ну, может быть немного друзья.

– Это как? – мне стало смешно. – Немного друзья – звучит почти как «чуть-чуть беременна». Люди или дружат, или нет. Разве тут могут быть какие-то полутона?

– А ты все такая же максималистка, – улыбнулась Алька. – Или черное, или белое, да? Но ведь на самом деле все не может быть таким однозначным. Роман – хороший парень. Умный. С ним интересно. Не смотри на меня так! – она сдвинула брови и сердито хлопнула меня по плечу. – Прямо вижу, какие мысли тебе лезут в голову.

– Конечно, лезут, – я и не собиралась этого скрывать. – Потому что то, что ты говоришь, больше похоже на болтовню влюбленной школьницы, которая хочет перед мамой оправдаться. Хороший, умный… Но ведь он-то тебе не поэтому нравится.

– Ну ты же видела его, – вздохнула сестра. – Разве такой может не понравиться? Мы с ним на самом деле очень тепло общаемся. Хотя я в понятие дружбы всегда вкладывала намного больше, чем то, что у меня с Романом. Понимаешь, он… – Аля сделала паузу.

– Не твой человек? – я вспомнила, что именно так она всегда говорила, когда что-то не клеилось в отношениях.

– Не в этом дело, – сестра снова вздохнула. – Тебе я могу сказать, как есть. С ним не получается. Вот никак. Он мне нравится. И да, я пыталась сблизиться, как-то узнать его поближе, но он не реагирует на все мои ухищрения. Там, где другой бы давно уже потерял голову и кинулся делать предложение, Роман ведет себя так, словно и не замечает моего к нему внимания.

– Может, и правда не замечает?

Алька пожала плечами.

– Ты же знаешь, у меня в этом плане никогда проблем не было. Скорее, наоборот, отбиваться от навязчивых ухажеров приходится. А с Ромой… с ним все иначе. Он не поддается. Я даже поговорить с ним пыталась. Напрямую, – в ее глазах промелькнула едва заметная грусть, но тут же исчезла. – Знаешь, какой получила ответ? Что я слишком хороша для такого, как он.

Выходит, мои выводы были не такими уж ошибочными. Обнаженный красавчик – не парень моей сестры, но Алевтина совершенно не против, чтобы он им стал. Так что в любом случае мне нельзя про него думать. Да и потом, жизнь, что ждет меня в этом городе, потребует слишком много времени и сил. Так что тут не до романов. Ни в прямом, ни в переносном смысле.

Пока я обдумывала услышанное от сестры и собственные, связанные с этим переживания, раздался звонок в дверь.

– Ждешь кого-то? – мне все явственней стало казаться, что рассчитывать на спокойную жизнь здесь не придется. Сейчас все еще утро, а событий уже хоть отбавляй.

Аля покачала головой.

– Нет, конечно. Я в такое время обычно сплю после смены. Это с тобой заболтались. А гости у меня вообще редко бывают, – сообщила мне уже из коридора. А в следующее мгновенье я услышала ее удивленно-радостный возглас: – Ты?!

Еще не видя пришедшего, я почему-то совершенно не сомневалась, что им окажется сосед сверху. Протрезвевший красавчик, путающий этажи.

Он снова загородил собой весь дверной проем. Высокий, широкоплечий – рядом с ним моя сестренка выглядела маленькой девочкой. Да и я, наверно, едва бы до плеча достала, если бы оказалась рядом. А чтобы дотянуться до его губ, мне бы пришлось подняться на носочки.

Я вздрогнула и торопливо отвела взгляд, стараясь не смотреть на нежданного визитера. Как-то уж очень неправильно реагировала на него. И раньше случалось, чтобы я заглядывалась на привлекательных мужчин, но мечтать о поцелуе? Это уже слишком! Понятно, что тут сыграло роль наше более чем неординарное знакомство. Трудно остаться полностью равнодушной, после того как увидела его во всей красе. Еще и рассмотреть успела сразу со всех ракурсов.

Хотя, конечно, это не дает мне права предаваться мечтам с его участием. О поцелуе задумалась, надо же! После того, что мне Алька рассказала. Досадуя на себя за непрошенные мысли, я и на гостя посмотрела довольно сердито. Но он мою реакцию расценил по-своему.

– Пришел просить прощения за утренний казус, – Роман поставил на стол большую прозрачную коробку с пирожными. – Но, кажется, одними сладостями я не отделаюсь? Сильно тебя напугал?

В его голосе были и озабоченность, и явное сожаление, а я не знала, что на это ответить. Слово «напугал» не подходило. То чувство, которое овладело мной, со страхом не имело ничего общего. Но то, что действительно происходило в моей душе, Алькиному соседу знать было совершенно ни к чему. Он-то уж точно ни о чем подобном не думает. Пришел, потому что с Алей они друзья, сестра ведь именно так сказала. Дело вообще не во мне.

– Я не из пугливых, – постаралась, чтобы голос звучал как можно более ровно. – Хотя было довольно неожиданно.

– Прости, – он улыбался, но глаза остались серьезными. Смотрел на меня, не отрываясь, смущая сейчас куда сильнее, чем когда я обнаружила его голым в Алькиной кровати. Что-то было во взгляде – не просто извинения – он словно сказать мне о чем-то хотел. Но не решался или не позволял себе. А я снова обратила внимание на удивительный синий цвет его глаз. Сейчас они были темнее, чем при нашей первой встрече. Напоминали вечереющее небо после ясного солнечного дня. А ниже залегли тени и собрались тоненькие лучики морщинок: Роман выглядел явно уставшим. «Еще бы, набраться до беспамятства», – попыталась я подавить в себе сочувствие к этому человеку, но у меня не вышло. Я терпеть не могла пьяниц, но на него почему-то не злилась, еще и пыталась как-то оправдать: ведь не просто же так он напился.

– Да нормально все, проехали, – отмахнулась, взглянув на сестру: она хотя не заметила, как я снова пялюсь на предмет ее собственных вожделений? Но Алевтина смотрела не на меня – на Романа, и ее медовый взгляд выдавал все сокровенные желания.

– Ром, а чего ты стоишь? – таким же сладким голосом поинтересовалась она. – Садись, Маришка чай поставит сейчас. Будем пробовать твои замечательные пирожные.

Я поднялась к плите, но не потому, что поспешила исполнить просьбу сестры. Мне надо было отвлечься. Не думать про него и не смотреть.

– Ой, нет, девчонки, тут я пас, – Роман словно очнулся, и улыбка на лице стала шире. – Да и мешать не хочу, вам наверняка есть, о чем поговорить. Увидимся, – склонился к Альке, мазнув губами по ее щеке. – Извини еще раз. Если захочешь забрать ключи, я пойму. Пока, Марина.

Сестра рассмеялась в ответ, заверив его, что у нее и мысли такой не возникло. А я… я поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы он уходил. Побыл хотя бы еще немного. Рассказал бы о чем-то. Мне нравилось, как звучит его голос. Низкий, бархатистый, он будто струн каких-то касался внутри. Особенно когда имя мое произнес. Так никому еще не удавалось. Словно искру высек из сухой листвы, и из этой крошечной искры тут же разрослось пламя, грозящее спались все вокруг. Одно только слово – а у меня колени подкосились.

– Ром, я провожу, – подорвалась с места Алька, бросаясь следом за парнем в коридор, а я так и осталась стоять у плиты, зачем-то рассматривая, как тихонько колышутся синие язычки газового пламени под чайником. И снова подумала о глазах Романа. Они не только небо напоминали. Еще и огонь. Маленький, но если только позволить ему разгореться, к чему это приведет?

Глава 3

Первый рабочий день оказался непростым. Более чем. Я обошла других претенденток на место переводчика, заняв должность,  к которой стремилась несколько лет. Можно сказать, осуществила свою мечту. Но одновременно нажила неприятелей. Никому не известная девчонка из провинции никаким честным способом не могла оказаться среди сотрудников лучшего отдела одного из крупнейших лингвистических центров города. Мне не сказали об этом прямо в лицо, но за спиной шептались, не стесняясь. Обсуждая абсолютно все, начиная от моей прически до способов, которыми я якобы ублажала шефа, раз он из множества других кандидаток выбрал меня.

Я не ждала ничего подобного, наивно считая, что найду на новом месте новых друзей. И все получится, и жизнь моя будет постепенно устраиваться. Начало вышло неважным. Мне ясно дали понять, что в коллективе я лишняя и если собираюсь задержаться, то очень скоро пожалею об этом.

Нет, я не испугалась и работать не передумала, но настроение испортить новые коллеги мне сумели.

А вечером оказалось, что обещанный прогноз погоды имеет мало общего с действительностью.  Я вышла из метро – и попала под дождь. Сначала он едва моросил, и я решила, что вполне успею добежать до дома. Но усилился всего за несколько минут, и я промокла быстрее, чем поняла, что надо искать укрытие. Юбка прилипла к ногам, вода даже за воротник замерла, а смотреть, во что превратились новенькие туфли без слез вообще было невозможно.

Да, я разревелась.  Бежала, уже не выбирая дороги, – какая теперь разница, если и ноги мокрые, и обувь испорчена – и всхлипывала, отчаянно жалея себя. Всё вышло совсем не так, как планировалось. И хоть я понимала, что это всего лишь временные сложности, это не особенно утешало. Ещё и Алька снова была на смене, а значит, меня ждала пустая и одинокая квартира. Даже пожаловаться некому, не по телефону же сестре плакаться.

Сквозь шум дождя и собственное шмыганье я пропустила звук подъехавшей машины. Лишь когда услышала окликнувший меня голос, с удивлением обнаружила остановившийся за моей спиной джип с затененными стёклами. Из салона выскочил Алькин сосед, в два шага преодолел расстояние до меня и раскрыл над моей головой зонт.

– Давай в машину, быстрее. А то совсем промокла.

Ни слова «привет», ни объяснений, откуда он тут взялся. Сразу командовать начал, даже не поинтересовавшись моими планами.  Но это почему-то оказалось нереально приятно. Как и то, что он не из машины меня позвал, а сам вышел под дождь, чтобы донести мне зонтик.

– Салон тебе испачкаю, – попыталась я слабо протестовать, когда он, обхватив за руку чуть выше локтя, потянул за собой к авто. С меня действительно капало.  Но желание оказаться в тепле, а не под холодными струями пересилило неловкость.

– Переживу как-нибудь, – усмехнулся Роман. – Это в любом случае лучше, чем оставить тебя мокнуть под дождём.

– В прогнозе не было дождя, – оказавшись внутри, я подставила заледеневшие руки под струю тёплого воздуха, стараясь объяснить, почему попала в такую нелепую ситуацию.

– А ты веришь прогнозам? – Рома хмыкнул,  включая печку посильнее. – Ничего, это ненадолго.  Поживешь у нас, скоро поймёшь, какой переменчивой бывает питерская погода.

Потянувшись назад, он достал с заднего сиденья сложенный флисовый плед и подал мне.

– Сними… что можно снять, и завернись. Ехать нам недолго, но от мокрых вещей лучше побыстрее избавиться. Если не хочешь простудиться.

Он отвел взгляд, слишком быстро, но тех нескольких мгновений, которые смотрел на меня, хватило, чтобы холод, сковавший тело из-за непогоды, сменился медленно расползающимся, тягучим жаром. И дело совсем не в печке было. И не в безобидном предложении снять мокрые вещи, чтобы согреться. В том, чего он не сказал. В желании, полыхнувшем в потемневших глазах. Словно небо, только что бывшее ясным и солнечным, сделалось иссиня-черным перед грозой. И можно было попытаться скрыться, убежать от этой подступающей стихии, но она притягивала и завораживала куда больше, чем страшила. И ни сил, ни желания противиться ей не было.

Я снова приказала себе вспомнить о том, что являюсь приличной девушкой. И не должна поддаваться каким-то там странным порывам. Тем более, с парнем, который нравится моей сестре. Это табу.

Но сладость запретного плода манила так, что я боялась самой себя. Бешеного стука сердца и внезапной тесноты в груди. А еще – голода, которого никогда прежде не испытывала. Физического голода по другому человеку.

Я всегда считала, что еда должна приносить насыщение и давать силы жить. В первую очередь, она нужна именно для этого. А остальное уже вторично. Для меня это всегда было аксиомой. Конечно, существовали любимые блюда, вкус которых мне нравился, даже если ими нельзя было полноценно насытиться. Когда я их ела, это доставляло удовольствие. Да, такое случалось и нередко, как у любого нормального человека, но в моей жизни никогда не было культа еды. Я не придавала этому процессу особого значения.

С сексом было почти так же. Я давно распрощалась с девственностью и научилась получать наслаждение от него. Он был приятным дополнением к привычному течению жизни, но не более того. Мне никогда не сносило голову от желания. И никогда раньше потребность в физической близости не была настолько острой.

Теперь же происходящее не поддавалось никакой логике или здравому смыслу. Ощущения, что одолевали меня, превосходили голос тела. Я смотрела на сидящего рядом мужчину, вслушивалась в его голос и понимала, что хочу его. Хочу каждой клеточкой.

Сейчас Роман был в одежде, но я словно снова видела перед собой шикарное обнаженное тело. Представляла, как он возбуждается от моего присутствия. Помимо собственной воли думала о том, как дотронусь до него, коснуться шеи, плеч или напряженных от желания бедер.

А на его рот я вообще не могла спокойно смотреть. Мне хотелось попробовать вкус его улыбки, ощутить, как губы мужчины сомнут мои, а язык перебьет дыхание, врываясь в глубину моего рта. Все это пугало до дрожи. У меня всегда получалось контролировать свои желания, да и жизнь в целом, а теперь не могло идти речи ни о каком контроле. Разум упрямо не откликался, а нарастающая жажда превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

И это при том, что я видела Романа второй раз в жизни. Ну, третий, если считать несколько мгновений в кухне Альки, когда он пришел просить прощения. Не знала его совсем. Ни вкусов, ни интересов. Не знала, чем он занимается. У нас с ним могло не быть вообще ничего общего.

Но зато я знала наверняка, что, когда он смотрел на меня, его взгляд был таким же голодным и между нами искрило от напряжения. Вот только знания эти лишь усложняли все.

Я тоже отвернулась к окну, натягивая на себя плед. Раздеваться не стала. Не доверяла ни себе, ни ему – мокрая одежда была хоть какой-то, но защитой. До дома и правда недалеко, и как только мы доедем, я сразу уйду к себе. Забуду об этом инциденте. Во всяком случае, очень постараюсь.

– Марин, не дури. Ты же не хочешь оказаться на больничном? Вряд ли это будет содействовать твоей карьере.

Показалось, или в его голосе и правда прозвучала чувственная хрипотца? Я еще крепче вцепилась в плед, будто боясь, что его отберут у меня. Или, наоборот, мечтая о том, чтобы Роман это сделал. Сначала убрал теплый флис, а затем освободил меня из плена одежды. И смотрел, смотрел, затягивая в омут своих глаз.

– Мне не холодно.

Дождь бил в окна, превратившись в почти непроглядную стену, так что дворники не успевали работать. Машина остановилась у подъезда, и я взялась за ручку двери, не опасаясь, что промокну еще больше. Лучше это, чем оказаться затянутой в водоворот, из которого нет спасения. Но замок не сработал. Я дернула один раз, второй. Еще и еще, понимая, что обязательно должна уйти. Потому что с каждой секундой моя решимость таяла, и чем это в итоге может закончиться, не хотелось даже думать.

– Открой дверь! – проговорила, не глядя на мужчину. И тут же вздрогнула, когда поверх моих пальцев, стискивающих дверную ручку, легла его ладонь. Это было… приятно до ненормального. Чувствовать тепло его грубоватой кожи. Представлять, как он касается меня… везде.

Продолжая удерживать мою руку, другой он обхватил меня за подбородок, заставляя повернуться к нему. Горячее дыхание долетело до лица и коснулось губ.

– Рома, мне надо домой, – просипела я, не узнавая собственного голоса. – Пусти…

– Ты уверена, что хочешь этого? – своим хрипловатым шепотом он будто ласкал меня. Пробирался прямо под мокрую одежду, оставляя ожоги от дразнящих прикосновений.

– Я уверена, что это нужно сделать, – тихо отозвалась я, стараясь не смотреть в его глаза. Не тонуть в них еще больше. Мне и так было слишком тяжело сопротивляться исходящему от него притяжению.

– Нужно? – Роман улыбнулся, и я, как завороженная, уставилась на его губы. Это умопомрачение какое-то, не иначе. Потому что в здравом уме так невозможно реагировать на близость малознакомого человека. – А ты всегда поступаешь так, как нужно? Правильная девочка?

Если бы… Рядом с ним как раз хотелось нарушить все свои правила.

– Аля моя сестра.

Он вопросительно приподнял бровь.

– А при чем здесь Аля? Она что-то имеет против наших с тобой встреч?

Встреч? Я мысленно повторила это слово. То, что сегодня мы пересеклись случайно, не вызывало сомнений. Но, выходит, не только мне этого хотелось. Роман тоже думал о том, чтобы встретиться снова. Даже не один раз. И не только встретиться…

Нас отделяло каких-то несколько сантиметров. Было достаточно лишь слегка податься вперед – и я бы смогла коснуться его губ. Он ждал этого – я знала абсолютно точно, потому что физически ощущала исходящее от него желание. Но у своего собственного не могла пойти на поводу.

– Ты ей нравишься.

– И что? – на лице мужчины отразилось искреннее недоумение. – Я многим нравлюсь. Это ничего не значит.

– Возможно. Но я не могу так с ней поступить.

Просто поразительно, мы вот так запросто обсуждали с ним это. Я не только не попыталась скрыть свою реакцию на него, еще и искала какие-то объяснения. Не будь Алевтины, что тогда бы меня остановило? Но глупо было задавать этот вопрос даже самой себе, потому что ответ и так был очевиден. Ничего. Я готова была поступиться своими принципами, забыть о желании строить карьеру и ни на что не отвлекаться. Ради чего? Кратковременного романа?

Я почему-то была уверена, что мужчина, сидящий напротив, не имеет в виду ничего другого. Ну не влюбился же он в меня с первого взгляда! Да и я тоже. Единственное чувство, которое нами двигало, имело вполне конкретное название.

Роман приподнял руку, дотрагиваясь подушечками пальцев до моей щеки. Легко, едва ощутимо, но я дыхание затаила, впитывая это его касание.

– Я говорил твоей сестре, что у нас с ней никогда ничего не будет.

Вот как… А Алька в разговоре со мной почему-то решила умолчать о данном факте. Но разве это что-то меняет? Все равно неправильно связываться с мужчиной, с которому она неравнодушна. Нельзя. Я чуть повернула голову, так что его пальцы скользнули по коже мимолетной лаской. Украденное мгновенье удовольствия, но как же это оказалось потрясающе!

– Меня давно не тянуло так ни к одной девушке. И я же вижу, что ты чувствуешь то же самое, – его ладонь легла на щеку, а большой палец обвел контур моих губ. Я невольно потянулась к нему, не желая отпускать, приоткрыла рот, позволяя проникнуть внутрь. Дотронулась кончиком языка до слегка шершавой кожи.

Он резко выдохнул, надавливая и заставляя меня разомкнуть губы сильнее. Погрузил палец глубже, бесстыдно исследуя мой рот. Я вцепилась в дверную ручку, чтобы не позволить себе запустить руки в его волосы, притянуть ближе к себе. Если бы еще и мысли можно был чем-то так занять. Чтобы не думать и не представлять, чего именно хочется дальше.

– Не важно, что я чувствую, – дернулась, отстраняясь. Уставилась на скрывающую меня ткань пледа. Хорошо, что из-за него не видно, как под блузкой затвердели и набухли соски. Мокрое белье казалось загрубевшим и почти причиняло боль. Но если я так завелась от несостоявшегося поцелуя, то что же тогда происходит с ним?

Я подняла глаза на Романа и тут же потерялась от того, что увидела. Там, в их потемневшей глубине, было мое отражение. Моя потребность в нем. Опустила взгляд ниже, натыкаясь взглядом на весьма откровенное проявление его желания.

– Уверена, что не важно? – он обхватил мое запястье, потянул к себе, прижимая ладонью к своему паху. И хрипло застонал, когда я сомкнула пальцы, сжимая сквозь натянувшую ткань брюк его восставшую плоть. – Марин, нам будет хорошо вместе. Я тебе обещаю.

Глава 4

Я чувствовала себя так, словно вот-вот должна была прийти гроза. Прозрачную синеву неба будто тучами заволокло, но эта чернота в глазах мужчины и пугала, и притягивала одновременно.

Я старалась смотреть Роману в лицо. Только туда. Достаточно и того, что рукой все еще ощущала его возбуждение. Не двигала пальцами, но и убрать не хватало сил. Мной завладело почти нетерпимое желание пробраться под одежду и ощутить кожей живую, горячую плоть. И чтобы то же самое он сделал со мной.

Будет хорошо вместе? Я это и без его слов прекрасно знала. Даже от кратких прикосновений уже получила удовольствия в разы больше, чем от полноценных отношений прежде, и нетрудно представить, каким острым было бы наслаждение, если бы мы пошли до конца. Да, я хотела это испытать. Очень хотела. И стоило почти титанических усилий удержаться.

Я медленно разжала пальцы и отвела взгляд.

– Мне нужно домой. Правда нужно, Ром.

– Ну, беги… – он все-таки открыл дверь, усмехнувшись все тем же хриплым голосом, что царапал и без того напряженные нервы. – От своих желаний у тебя тоже получится сбежать?

– Очень на это надеюсь, – отозвалась я, не глядя на него, и выскочила из машины, оставляя теплый плед на сиденье. На меня тут же обрушились ледяные потоки дождя, отрезвляя и заставляя ускорить шаг. Как я вообще могла поддаться искушению? Это похоть – и ничего больше. и ни в коем случае нельзя позволять ей одолеть меня.

Теперь пустая квартира уже не огорчала, я была рада, что Алевтины нет дома и не придется объяснять ей причины моего смятения. Даже случившееся на работе как-то поблекло, уступая место совсем другим переживаниям.

Я торопливо сбросила мокрую одежду и забралась под душ. Но не потому, что хотела согреться. Наивно надеялась, что мне удастся смыть напряжение и все еще терзающее тело желание.

Не вышло. Прав был Роман: я скрылась от него, но убежать от себя оказалось куда труднее. Завернутая в одно только полотенце, прошла в спальню сестры, опускаясь на ее кровать. Мы договорились, что спать я буду в гостиной на диване, но сейчас мне хотелось остаться именно здесь. Я стянула с постели покрывало, утыкаясь лицом в подушку и отчаянно надеясь уловить какой-то след того, что пару ночей назад тут спал Рома. Почувствовать оставшийся на белье аромат его парфюма. Алька ведь с тех пор не меняла постель, может быть, как раз по этой причине? Чтобы хоть немного быть ближе к предмету своего вожделения.

Я ничего не почувствовала, но воспоминания о спящем в этой кровати мужчине все же сыграли свою роль. Сон пришел быстро и незаметно, унося меня в какие-то далекие дали, где не существовало никаких запретов. И красивый, невероятно притягательный мужчина говорил мне что-то такое, от чего даже во сне захватывало дух.

С сестрой мы увиделись уже утром. Она вернулась со смены как раз тогда, когда я допивала кофе перед выходом на работу. Прошла в кухню, опускаясь на стул и устало потягиваясь.

– Кошмарная ночь. Несколько человек поступили один за другим – и все тяжелые. Хорошо хоть без смертей обошлось. Но присесть ни на минуту не получилось.

Аля работала медсестрой в хирургическом отделении. Тоже осуществила свою давнюю мечту, связав жизнь с медициной. Но сейчас, глядя на нее, я совсем не думала, что сестра счастлива и не жалеет о своем выборе. Может, и мне не стоило быть такой категоричной в решении работать в одном конкретном месте?

– А ты как? – поинтересовалась она. – Первый день не комом вышел, надеюсь? Понравилось тебе там?

– На работе понравилось. А вот все остальное… – я задумалась. – Не знаю, Аль. Нельзя бросать что-то в самом начале, не распробовав, как следует, но пока я не очень вдохновлена. Скорее, наоборот.

Я коротко пересказала события своего первого рабочего дня.

– Ну, с выводами точно не стоит спешить, – заверила меня Алевтина. – Подожди, посмотри, как все пойдет дальше. В конце концов, в городе сотни фирм, где может потребоваться переводчик. Да, возможно, они не такие престижные, но зато там нервы сбережешь. Если, конечно, все же решишь уйти.

Я кивнула. Аля была права: спешить на самом деле не стоит. Главное, набраться сил и постараться хорошо себя зарекомендовать.

– Даже есть не хочу, – устало выдохнула сестра. – Сейчас в душ и спать. – Она подошла к окну, приоткрывая форточку и впуская в кухню прохладный утренний воздух. Задумчиво уставилась во двор.

– Ромка машину прогревает… Слушай, – она неожиданно обернулась ко мне. – А давай я наберу его, пусть подкинет тебя хотя бы до метро. Вам же все равно по пути.

– Нет! – я почти выкрикнула это, и сестра изумленно уставилась на меня, явно озадаченная такой моей реакцией. – Не надо подвозить, – добавила уже тише. – Пройдусь, подышу воздухом, соберусь с мыслями. Тем более что время позволяет.

Видеть Романа с самого утра было бы слишком сложным испытанием. И я к этому совершенно не готова. Аля пожала плечами.

– По мне, так лучше ехать в теплой машине и хорошей компании, чем тащиться по холоду пешком. Но как хочешь.

Если бы я делала, что хотела, то как раз предпочла бы ту самую хорошую компанию. Но слишком хорошо понимала, чем такая поездка чревата. А вот Альке об этом знать было совсем не обязательно. Поэтому я заверила ее, что утренняя прогулка – как раз то, что мне сейчас необходимо, и бросилась собираться.

Оказалось, что не так уж я и соврала сестре. Прохладный воздух немного привел в чувство, и в мыслях прояснилось. Разумеется, то, что я почувствовала к Роману, – просто наваждение. Реакция на привлекательную внешность. А еще, наверно, сказывалось отсутствие постоянных отношений. Не зря же говорят, что длительное воздержание плохо сказывается на организме. Вот и меня занесло.

Но мало ли красивых мужиков вокруг? Найду кого-то, более подходящего, чтобы снять напряжение, закручу короткий роман. И забуду про Романа.

Я невольно улыбнулась: имя соседа было уж очень характерным. Он, конечно, ходячий секс и сплошной соблазн, но это все не для меня. Поэтому нужно как можно скорее забыть то, что случилось. И его эффектное тело и то, как кипела кровь, когда мы были вдвоем в машине.

Я стала думать о работе. О том, как давно мечтала занять это место. Сколько усилий вложила. Совсем не для того, чтобы сдаться после первой же неудачи. Да и неудачей это вряд ли можно назвать. В профессиональном плане ведь ко мне не было претензий, а недоброжелатели… ну а у кого их нет? Разве что у тех, кто ничего не делает. Наверно, и удивляться не стоит, что кому-то не понравился мой успех. И расстраиваться по этому поводу тоже. Пусть болтают за спиной, что хотят, а я буду работать.

Воодушевившись такими мыслями, я добралась до офиса, оказавшись там значительно раньше положенного времени. Даже охранник посмотрел на меня с некоторым недоумением, однако ничего не сказал, вручая ключи от кабинета. А я решила, что раз уж так вышло, то прямо сразу займусь бумагами, которые нужно перевести за день. Быстрее начну – быстрее закончу, и хорошая продуктивность станет только плюсом для меня.

Тексты попались сложные. Целая куча технических терминов, некоторые из которых я видела впервые. Приходилось то и дело сверяться со словарем, отчего работа двигалась значительнее медленнее, чем я запланировала вначале. Уже и остальные сотрудники собрались, не слишком одобрительно оценивая мой ранний приход. Я снова услышала весьма нелестные эпитеты в свой адрес: и что я выскочка, и что пытаюсь выслужиться перед начальством, и еще много всего.

Некоторые ничуть не стеснялись моего присутствия. Откровенно говорили обо мне, так, словно я и не находилась в одном с ними кабинете. Особенно старалась Вероника – высокая и довольно привлекательная внешне брюнетка, чей стол находился рядом с моим. Иногда казалось, что она прямо-таки горит ненавистью в мой адрес и едва сдерживается, чтобы физически не наброситься на меня. Причины такой агрессии я не понимала. Ведь не ее же место я заняла.

Когда в очередной раз, проходя мимо меня, она прошептала что-то ядовитое, я не выдержала. Отложила бумаги и подошла к ее столу, усаживаясь на краешек и лишая девицу возможности работать.

– Объясни мне, что происходит! Чем тебя так бесит мое присутствие здесь, что ты сидеть спокойно рядом не можешь?

Она хмыкнула, складывая руки на груди.

– И почему это я должна тебе что-то объяснять? Не нравишься ты мне, ясно? Вот и все.

– А я и не должна тебе нравиться. Но держи свои чувства при себе.

– А то что? – вызывающе уточнила она.

– А то тебе придется очень сильно пожалеть.

– Угрожать мне решила? – Вероника прищурилась. – Ну-ну. Смотри, как бы сама не пожалела. Уж поверь, я могу сделать так, что мало тебе не покажется.

Разумеется, я не собиралась предпринимать никаких активных действий. Ну не драться же мне с ней! Просто хотела слегка осадить, чтобы перестала меня доставать. Да и ее угрозы вряд ли можно было воспринимать всерьез. Обычно такие люди не способны ни на какие решительные действия, они только и умеют, что тихонько гадить за спиной.

Но совсем скоро выяснилось, что я глубоко ошибалась. В перерыве задержалась и спустилась в столовую, когда большинство заканчивали обед. Вероника сидела за столиком, что-то доедая, и на мое появление никак не отреагировала. Я решила, что сказанные мной утром слова достигли цели, и мысленно поздравила себя с победой.

Направилась к кассе, неся на подносе тарелку с супом, порцию второго и стакан вишневого компота. Там и очереди-то уже не было никакой, всего два человека передо мной. Не подойди я к ним слишком близко, возможно, ничего бы и не случилось. Уже перед самой кассой потянулась в сумку за кошельком, удерживая поднос другой рукой, и как раз в этот момент Веронике приспичило приблизиться к раздаче. Она прошла мимо, будто бы невзначай толкая меня в бок. Поднос в моей руке наклонился и опрокинулся, а содержимое обеда спикировало точно на спину стоящего передо мной мужчины.

Глава 5

Он выругался, резко и грубо, и повернулся, повергая в еще больший шок. Меня угораздило облить ни кого иного, как своего шефа. Вот уж действительно нарочно не придумаешь. Я такое и в страшном сне представить не могла.

– Простите, Алексей Андреевич! – залепетала, чувствуя, что становлюсь пунцовой, и в ужасе глядя на его искаженное лицо. – Это случайно вышло…

Разумеется, сейчас не было смысла что-то говорить о выходке Вероники. Он выглядел злым и явно терпел боль, и все мои возможные оправдания мало что могли изменить.

Я мысленно попрощалась с работой, понимая, что после такого уж точно не задержусь в компании. Но, может, оно и к лучшему? Если тут работают такие стервы, то вместе мы наверняка не уживемся. Хотя все равно было безумно жаль. А еще стыдно до чертиков: шеф произвел на меня очень приятное впечатление в отличие от соседей по кабинету, а я такое натворила. Пусть не по своей вине, но от этого было ничуть не легче.

– Пойдемте в туалет, я помогу… – даже если меня уволят, попытаться хоть немного сгладить ситуацию все равно необходимо.

Директор бросил на меня свирепый взгляд, ничего не ответил и быстрыми шагами вышел из столовой. Я бросилась за ним, не сомневаясь, что звенящая тишина после нашего ухода сменится ехидными и злыми насмешками. Ну и пусть, сейчас важным было совсем другое.

Лавроненко скрылся в мужском туалете и я, не задумываясь, кинулась следом. Дернула дверь, влетая в помещение, в котором не была ни разу в жизни. Если шеф решит меня придушить, то здесь это будет сделать удобнее всего. Никаких свидетелей. И повод есть: я ведь фактически нанесла ему физическую травму. Причем не малую, судя по тому, что увидела.

Он сбросил пиджак и сдернул с плеч рубашку, снова выругавшись сквозь зубы. Кожа в нескольких местах была красной. Очень. Я зажмурилась на мгновенье, чувствуя, как противно заныло под ложечкой. Все выглядело еще хуже, чем показалось вначале.

Но мое появление директора, кажется, совершенно не удивило. Он повернулся спиной к раковине, бросая на меня цепкий, колючий взгляд.

– Полей, сам могу не попасть, куда надо.

Я метнулась к крану, открывая на полную мощность холодную воду. Набрала в пригоршни и плеснула мужчине на спину. Он дернулся, зашипев, заставляя меня отпрыгнуть в страхе от его реакции. Но шеф неожиданно усмехнулся.

– Да расслабься ты. Выживу, ничего со мной не случится. И лей давай, смелее.

Я снова окатила его водой из ладоней. Она была ледяной, так что даже пальцы сводило, а какого ему, и представить не могла. Один стресс следом за другим: удовольствие точно не из приятных.

– Хватит, – велел пару минут спустя, выдернув из держателя несколько листов бумажных полотенец и прикладывая их к груди, на которую тоже попала вода. Он почти весь был мокрым: брюки, волосы, да и вокруг под ногами получилась лужа довольно внушительных размеров.

– Я все уберу, – пообещала я, когда Лавроненко, вслед за мной уставился на залитый водою пол.

– Оставь, – он опять криво усмехнулся. – Уборщица есть для этого, – опустил руку в карман брюк и, выудив оттуда ключ, протянул мне. – Лучше сбегай в мой кабинет и принеси сухую одежду. В шкафу есть запасная рубашка и костюм. И мигом, у меня нет никакого желания с кем-то пересекаться в таком виде.

Я кивнула, стискивая в ладони ключ, и бегом бросилась выполнять просьбу. Или приказ. Не важно. Как бы там ни было, а убивать, кажется, шеф меня не собирался. Может быть, даже не уволит?

К счастью, по пути в его кабинет мне никто не встретился. И приемная пустовала, видимо, секретарша еще не вернулась после перерыва. Меньше, чем через минуту я уже неслась обратно с вещами директора в руках. Запыхавшаяся, ворвалась обратно в туалет, едва не поскользнувшись на мокром полу. Точно бы упала, если бы Лавроненко не подхватил меня под руку, помогая восстановить равновесие.

– Почему мне кажется, что до твоего появления в моей компании было значительно спокойней? – хмуро поинтересовался он, забирая свои вещи. – Последний раз на меня выливали еду в детском саду. Соседка по столику, которой не понравился вкус манной каши. Но я точно помню, что та каша не была такой горячей.

Я чуть не расплакалась от досады и стыда.

– Алексей Андреевич, вы даже не представляете, как мне жаль! Я нечаянно!

– Не хватало еще, чтобы специально, – он оглядел меня с ног до головы. – Странно, на собеседовании ты не показалась мне неуклюжей. Да и работать начала вроде бы неплохо.

Сейчас был как раз подходящий момент, чтобы рассказать правду. Признаться, почему и как все произошло. И, наверно, он был мне поверил, ведь такие вещи сложно придумать. Но я собралась с духом… и ничего не сказала. Не смогла. Просто поняла, что это будет неверно. Да и Вероника, скорее всего, преследовала цель только мне досадить, она уж точно не планировала, чтобы пострадал директор. И неизвестно, как Лавроненко отреагирует, если все узнает. А вдруг уволит, или еще какие-то меры предпримет. Она, конечно, поступила отвратительно, но я совершенно не хотела, чтобы из-за меня человек, пусть и такой гадкий, потерял работу.

Поэтому только вздохнула, поднимая на мужчину виноватый взгляд.

– Такое никогда больше не повторится.

Он неожиданно рассмеялся.

– Вот как раз в этом я ничуть не сомневаюсь. Правда, еще не решил, что с тобой делать.

– Хотите меня уволить? – с нескрываемым ужасом спросила я.

– Может, и стоило бы, – задумчиво отозвался он. – Что-то мне подсказывает, что это далеко не последняя проблема, связанная с тобой.

Я растерялась. С чего такой вывод? Да, случившееся, конечно, ужасно, но ведь это на самом деле случайность.

Пока я обдумывала слова шефа, он начал раздеваться. Расстегнул пряжку ремня, выдергивая его из шлевок, потянул вниз молнию. Брюки свободно повисли на бедрах, приоткрывая темную ткань трусов.

– Я, конечно, могу переодеться и при тебе, но, может, ты все-таки выйдешь? – спросил мужчина, насмешливо глядя на меня. – Или хочешь посмотреть?

Я как будто очнулась. Вздрогнула, только теперь понимая, что действительно пялюсь на его нижнее белье. Совсем не потому, что меня это хоть сколько-нибудь интересовало, просто машинально задержала взгляд, поглощенная своими мыслями.

Ахнула, прижимая ладони к полыхающим щекам.

– Простите! Сама не понимаю, как я… Уже ухожу! – и я рванула к дверям, снова поскальзываясь на залитом водою полу. И шефу снова пришлось меня ловить, чтобы не дать приземлиться в эту лужу.

– Да уж, с новой переводчицей точно не придется скучать, – проговорил мужчина, отпуская мой локоть и откровенно забавляясь. – А знаешь что? Вот смотрю я на тебя, и мне мысль одна в голову пришла. Зайди-ка ты ко мне в конце рабочего дня. В шесть часов жду в кабинете.

– Вот зачем ты могла ему понадобиться? – спросила сестра, выслушав по телефону мой душещипательный рассказ. – Не нравится мне все это. Если бы просто хотел о чем-то поговорить, почему сразу не сказал? Зачем приглашать в кабинет? Туда, где не будет никаких свидетелей.

Я улыбнулась.

– Аль, так в туалете тоже никаких свидетелей не было. Или ты считаешь, что он вынашивает тайный план мести? И когда я приду к нему, предъявит счет? И окажется, что расплачиваться я должна собственным телом?

– Типун тебе на язык! – воскликнула Алевтина. – Надеюсь, до этого не дойдет. Но согласись, что его предложение странное.

– Не знаю, – призналась я. – Честно говоря, мне тоже не очень понятно, что он мог задумать, но вряд ли тут есть какой-то подвох. А сразу не сказал, потому что хотел переодеться поскорее и из туалета уйти. И так весь офис наверняка гудит, обсуждая эту историю.

– Ну, может, ты и права, – Аля помолчала. – Но, если что, звони. Вдруг помощь понадобится.

Я рассмеялась, представив, как моя сестрица спешно ловит такси и несется спасать меня от похотливого шефа. И что, интересно, она в таком случае сможет сделать? Ворвется в кабинет и бросится отстаивать мою честь?

Хотя, по большому счету, я не верила, что чего-то стоит всерьез опасаться. Ну, не походил Лавроненко на человека, способного причинить мне вред. Самое страшное, что мне грозило, – это увольнение. Но раз до сих пор этого не произошло, вряд ли произойдет теперь.

А все остальное… я задумалась. Наверно, впервые посмотрела на шефа с другой стороны. Как на мужчину. Он был достаточно молодым и вполне привлекательным. Высокий, хорошо сложен, приятные черты лица, модно и дорого одет. Конечно, и близко не мог сравниться с Алькиным соседом. Когда я смотрела на директора, у меня не возникало никаких пошлых и бесстыдных желаний. Не хотелось сорвать с него одежду и прикоснуться к бархатистой коже. Не хотелось медленно чертить пальцами, повторяя рисунок рельефных мышц. И губы, и глаза его не сводили с ума и не обещали самых сладких безумств, которые только можно себе представить.

И причина была вовсе не в том, что дистанцироваться заставляло служебное положение. Он просто не вызывал таких эмоций, как Роман. А значит, и бояться мне было нечего. Что бы ни услышала я от Лавроненко, постоять за себя в любом случае смогу, а сердце точно не окажется задействованным.

Но удивить меня шефу все же удалось. Когда я вошла в кабинет, он жестом указал на стул неподалеку от собственного кресла. Сам же сидел, уставившись в бумаги, и прошло несколько минут, прежде чем он поднял, наконец, на меня глаза.

– Как прошел остаток дня? Все подробности в отделе обсудили?

Я мотнула головой. Вообще ни разу. По возвращению с перерыва я окунулась в атмосферу напряженности. Вероника не произнесла ни слова, но то и дело бросала на меня настороженные, недобрые взгляды. Боялась, что я расскажу директору правду? Я не стала признаваться, что решила этого не делать. Пусть помучается хоть немного, это ей точно пойдет на пользу. В следующий раз будет думать, когда решит устраивать гадости.

Остальные тоже помалкивали, ну а я сама точно не собиралась обсуждать то, что произошло.

– Странно, обычно все довольно разговорчивые, – усмехнулся Лавроненко. – Ну, да ладно. Перейдем к делу, чтобы не терять время. Скажи, – он поднялся из-за стола, подходя ко мне. – Ты свободна сегодня вечером?

– Свободна для чего? – я растерялась от его вопроса.

– Хочу пригласить тебя в одно место, – он перехватил мой изумленный взгляд. – Получить, так сказать, небольшую компенсацию за тот ущерб, что ты мне нанесла.

Может, не так уж и неправа была сестра, говоря о странности предложения шефа. Но он снова рассмеялся, рассматривая меня.

– Да не делай ты такие испуганные глаза, ничего ужасного я не предлагаю. Мне нужна от тебя одна услуга. У моей матери день рожденья. Я пообещал, что приду с девушкой. Так вот, мне нужен кто-то, кто сыграет эту роль. Только на один вечер.

Я читала про такое книжки. И в фильмах видела, как подобные розыгрыши потом оборачивались целой кучей проблем для тех, кто в них ввязывался. И в итоге выливались в реальные отношения. Но ни тот, ни другой вариант мне не подходил. Я не собиралась крутить с шефом роман, ни настоящий, ни придуманный. Да и не только с шефом, с любым другим человеком. Не до этого сейчас было.

– Нет, – покачала головой, поднимаясь. – Простите, но я не могу.

– У тебя кто-то есть? – чтобы уйти, мне надо было как-то обойти Лавроненко, но он стоял прямо передо мной, и сделать это было довольно проблематично.

– Дело не в этом. Просто не считаю, что так будет правильно.

– Ты хотя бы выслушай меня, – он выглядел спокойным и было видно, что прекрасно владеет собой. И знает, чего хочет. – Моя мать поставила цель поскорее меня женить и заполучить внуков. И выстроила целую очередь из возможных претенденток. Сегодня пригласила очередную кандидатку в мои невесты. Да, я могу все это оборвать, но не хочу портить ей праздник. И настроение самому себе. Если я приду с девушкой, проблема решится сама собой.

– Ну да, – хмыкнула я, – а потом, спустя время, вы с этой девушкой поссоритесь или скажете матери, что не сошлись характерами. Так?

– Возможно, – согласился мужчина. – Тебя это не должно волновать, кроме сегодняшнего вечера я ни о чем не попрошу. И предваряя вопрос, почему с этой просьбой я обратился именно к тебе, отвечу: потому что уверен, что с твоей стороны не последует никакого продолжения. Я тебе не нужен и вряд ли стану нужен после вечернего спектакля. Ты не похожа на любительницу кратковременных связей.

Эти слова вызвали у меня горькую улыбку. Знал бы он, какие мысли вертелись у меня в голове все последние дни. Я и сейчас-то отвлеклась от переживаний о Романе только из-за стресса в столовой. Но теперь, когда конфликт вроде бы был улажен, потрясающий Алькин сосед снова вернулся в мои фантазии.

– Мне не нужно, чтобы моя спутница на один вечер потом рассчитывала на что-то. Ну вот, пожалуй, и все. Честно раскрыл перед тобой карты. И жду твоего решения.

Все-таки это было очень странно. Мне с трудом верилось, что у успешного и привлекательного мужчины нет постоянной спутницы, которую он может представить матери. И совершенно не нравилась идея обманывать пожилую женщину, изображая то, чего нет и в помине. Но я действительно была должницей Лавроненко.

– Ничего особенного не потребуется, – пояснил он, видимо, улавливая мои опасения. – Никаких поцелуев, нежностей и публичных признаний в любви. Моя мать довольно консервативная дама и не одобряет такое, поэтому все намного проще. Представь, что ты идешь на деловую встречу. Только нужно будет не переводить с чужого языка, а говорить на своем родном. Ну и в определенном ключе, разумеется.

– А если я откажусь?

Он развел руками.

– Где выход, ты знаешь. И нет, никаких санкций с моей стороны не последует. Я понимаю, что случившееся в столовой – всего лишь досадное недоразумение – и не собираюсь прессовать тебя за это. Ты мне ничего не должна. Но если поможешь, буду весьма признателен.

Глава 6

Лавроненко не солгал: вечер в честь дня рожденья его матери и правда оказался донельзя консервативным и скучным. Я бы сказала: чопорным. Впервые в жизни захотелось использовать этот эпитет для живого общества. И не знала, что в наше время еще остались такие компании.

Все было чрезмерно строго. Мне казалось, что гости даже жуют медленнее обычного, чтобы случайно не нарушить какое-то негласное правило и не оскорбить чьих-то чувств. Звучащие шутки были натянутыми и совершенно не смешными. Впрочем, над ними никто и не смеялся. Люди за столами сдержанно улыбались, женщины с высокими замысловатыми прическами прикладывали белоснежные платочки к уголкам глаз, словно вытирая непрошенные слезинки, а мужчины приглушенно кряхтели, то ли пряча за этими нелепыми звуками попытки действительно рассмеяться, то ли стараясь так проявить хоть какие-то эмоции.

Я же находилась в легком шоке от увиденного. Когда шеф пригласил меня выйти с ним на балкон и там без свидетелей уточнил, все ли в порядке, не выдержала.

– Это похоже на какой-то коллективный фарс. Я поверить не могу, что они не играют. Что это все по-настоящему. Как будто в прошлый век попала. Только компаньонки не хватает, которая строго бы следила за каждым моим шагом.

Мужчина усмехнулся.

– Рад, что у тебя остались силы шутить. Честно говоря, боялся, что ты сбежишь в первый же час, когда все это увидишь.

– Ну, у меня была такая мысль, – призналась я. – Все более чем странно. Скажи, они всегда такие или только сегодня по особому случаю решили выпендриться?

Нам пришлось перейти на «ты» – Лавроненко на этом настоял, и я не могла не согласиться. Было бы трудно изображать его девушку и при этом продолжать «выкать». Хотя так мне казалось только до приезда сюда. Сейчас же я понимала, что подобное никого бы не удивило. Скорее всего, эти люди даже сексом занимаются в темноте и под одеялом. Чтобы случайно не увидеть чего-то лишнего.

Мой вопрос вызвал у Алексея уже настоящий приступ смеха.

– Теперь ты понимаешь, почему я нуждался в твоей помощи? Матушка хотела навязать мне девицу из своего подходящего окружения. И что мне с ней делать? Я или умру со скуки, или придушу ее в первый же вечер.

Или уснешь в постели, так и не дождавшись кульминации, – продолжила я за него в своих мыслях. Хотя до постели, наверное, вообще не дошло бы. Не походил Лавроненко на человека, которого можно было бы привлечь старомодными традициями. Вполне себе современный, модный и очень живой мужчина. С адекватными эмоциями.

– Странно, что твоя мама живет в таком мире, а ты совершенно нормальный.

Он снова расхохотался.

– Спасибо, Марин. Такого комплимента мне еще никто в жизни не делал.

Я тоже улыбнулась.

– Не боишься долгих и нудных нотаций за то, что связался с девушкой не своего круга?

Алексей отмахнулся.

– Я привык. И сам давно к этому так называемому кругу не принадлежу. Хотят сходить с ума – пожалуйста, мне-то что? У меня своя жизнь. И деловая, и личная. На самом деле мама это понимает. Но, как любая мама, не может не пытаться вмешаться.

– Думаешь, теперь она успокоится? – мне было трудно в это поверить. Капитолина Сергеевна только на первый взгляд казалась щупленькой и тихой старушкой – этаким божьим одуванчиком. То, что за внешней хрупкостью скрывается уверенная в себе, строгая и категоричная женщина, я поняла быстро. Она встретила меня довольно любезно, но весь ее вид источал недовольство. Не прямо в мой адрес – скорее, это было обращено на сына, который в очередной раз осмелился не послушаться.

– Мама больше сорока лет в школе проработала. Директором. Со всеми вытекающими, – пояснил Алексей. – Мы ее боялись. Все, как один. Даже я. Кажется, забывал, что она моя мать. Стоило увидеть, как идет по коридору, или голос услышать из-за угла: убегал прятаться вместе с одноклассниками, чтобы не попасть под праведный гнев.

– Именно праведный? – я рассмеялась, отчетливо представляя описанную им сцену. – Ни у кого и сомнений не возникало, что она может быть в чем-то не права?

– Я тебе больше скажу, – он наклонился к моему уху и заговорщицки прошептал: – До сих пор ни у кого не возникает. Я и сам стараюсь заезжать пореже. Вдруг попаду под ее влияние и стану мыслить так же.

– Тогда нам пора возвращаться в гостиную, – я первой шагнула к двери. – А то наше отсутствие заметят и решат, что мы занимаемся здесь непотребными вещами.

– О да, это верно, – смеясь, согласился он со мной.

Мы вернулись в комнату, снова усаживаясь за стол. Вроде бы рядом, но стулья стояли так, что даже неловкое движение не могло бы привести к тому, что мы бы коснулись друг друга. Пристальный взгляд Капитолины Сергеевны задержался на моем лице, прическе, она внимательно осмотрела меня с ног до головы. Потом повернулась к сыну. Я прикусила щеку изнутри, чтобы сдержать рвущуюся наружу усмешку. Вот ведь точно выискивает следы того, что могло случиться между нами на балконе. Как хорошо, что отношения с Алексеем – всего лишь выдумка. Будь все по-настоящему, я бы вряд ли смогла выдержать такую потенциальную родственницу.

Мои размышления прервал звонок в дверь, и среди гостей раздались изумленные возгласы. Видимо, многие из них не могли понять, как у кого-то хватило совести явиться на праздник с таким значительным опозданием. Алексей поднялся, чтобы открыть, а я поняла, что жду вновь прибывшего с любопытством. Не собиралась никого осуждать, но мне было очень интересно узнать, кто же на такое осмелился.

В комнату вплыл букет. Совершенно феерического размера. Огромные пушистые шары хризантем насыщенного ярко-желтого цвета. Как солнце, внезапно пробравшееся в дом посреди дождливого дня, чтобы разбавить, раскрасить эту гнетущую атмосферу.

И строгая, ледяная королева вечера вдруг в одно мгновенье преобразилась. Расцвела в улыбке, как-то слишком поспешно поднимаясь со своего места и направляясь к новому гостю.

– Капитолина Сергеевна, виноват! Никак не мог вырваться раньше. Простите. Это вам! С днем рожденья!

Мое сердце ухнуло, падая куда-то в пятки. В висках застучало, стало жарко, а просторная комната внезапно показалась маленькой и тесной. Солнечный букет перекочевал в руки именинницы, открывая лицо пришедшего, а я опустила голову, отчаянно надеясь, что он меня не заметит. И понимая одновременно, что этого никак не избежать.

Какова вероятность того, что в миллионном городе я случайно встречусь с человеком,  от которого хотела держаться подальше? Она должна была бы равняться нулю. Но судьба-злодейка будто решила посмеяться надо мной.

Я смотрела на мужчину, склонившегося к руке Капитолины Сергеевны с галантным, старомодным поцелуем. Он определённо знал, как нужно вести себя в этом обществе и что понравится виновнице торжества.  Строгий, но элегантный костюм темно-синего цвета сидел на  нем идеально. Будто шился на заказ, с учётом всех особенностей фигуры. И потрясающе оттенял цвет глаз. Волосы были зачесаны назад, делая мужчину и старше, и эффектнее. Хоть сейчас бери и снимай красавчика для модного журнала.

– Рома, как я рада, что ты приехал! – казалось очевидным , что мать Алексея ничуть не лицемерит. Новый гость был ей приятен. Едва ли не больше всех остальных, потому что он единственный вызвал такую реакцию.

– Разве я мог не приехать к любимой учительнице? – если Роман и лукавил, то делал это так умело, что никто не смог бы уличить его в притворстве. А я невольно вспомнила слова Лавроненко о том, что его мать боялись все ученики в школе. Выходит, не все? Было совсем не похоже, что красивый, уверенный в себе мужчина, расточающий любезности в адрес именинницы, когда-то мог ее бояться.

– Садись к столу, присоединяйся к нам. Ты же всех знаешь? – женщина, скорее, утверждала, чем спрашивала. Но вдруг остановилась, задумавшись на мгновенье. – Леша ведь знакомил тебя со своей девушкой?

Если до этой минуты во мне все еще теплилась надежда, что удастся остаться незамеченной, теперь она рассеялась, как дым. Взгляд мужчины обратился в мою сторону. Я вцепилась в подол юбки, сжимая колени и изо всех сил стараясь унять дрожь в них. Хорошо, что никто этого не видел: длинная белоснежная скатерть все скрывала. Но вот окрасившее щеки волнение скрыть было куда сложнее.

У Романа же на лице не дрогнул ни единый мускул. Будто он и не удивился вовсе. Неспешно приблизился к Лавроненко, сначала подавая ему руку для рукопожатия, но тут же сменяя формальный жест дружескими объятьями. При виде этого я растерялась еще больше, а мужчина уже приблизился ко мне.

Я и возразить не успела, когда он повторил свое недавнее приветствие, склоняясь теперь уже к моей руке. Коснулся прохладными пальцами и наклонился, едва задевая губами. Невинный, ничего не значащий жест. Вот только моя фантазия дорисовала остальное.

Как он переворачивает мою руку ладонью вверх, чтобы прильнуть губами к запястью. Улавливает биение пульса, участившегося от его близости. Потом медленно расстегивает пуговичку на рукаве и двигается пальцами вверх по коже, скользит по руке, пробираясь выше и дальше под ткань блузки. Она сминается, задерживая его движения, и он останавливается где-то в районе локтя, снова дотрагиваясь до пульсирующей венки. А потом там оказывается его рот. Теплые, сухие губы, дыхание, которое я ощущаю не кожей – оно словно по оголенным нервам проходит. Больно. Сладко. Я таю от этих прикосновений, чувствую себя глиной, послушной его рукам. Он мог бы сейчас сделать все, что захотел, – и я бы позволила. Стянул бы с меня мешающую блузку, освободил от белья и дал утонуть в его слепящем страстью взгляде. Покориться завораживающей мужской силе, что таится за сдержанными движениями.

– Мы не то, чтобы знакомы, – я не сразу поняла, что слышу его голос, ровный и совершенно лишенный эмоций. Роман продолжал играть роль, подходящую для общества, в котором мы оказались. – Леша кое-что упоминал, да. Но мы с ней виделись несколько раз и раньше. По странному стечению обстоятельств я – сосед Марины. Живу в одном подъезде с ее сестрой.

– О, и правда удивительное совпадение, – воскликнула Капитолина Сергеевна, продолжая улыбаться, словно эта новость действительно ее порадовала. – Марина, вам повезло. Рома – удивительный человек. И, не побоюсь этого слова, мой лучший ученик. Уверена, вы еще не раз это оцените. Я бы сама хотела иметь такого соседа.

Вряд ли та гримаса, которую я смогла изобразить, походила на улыбку, но на большее меня не хватило. Действительно, повезло, точнее не скажешь. Мало того, что этот лучший ученик третий день не выходит из головы, так я еще и радоваться должна, оказывается, тому, что меня угораздило поселиться по соседству с ним.

Выражение лица Лавроненко, слушающего эту милую беседу, было каким-то странным. Я не могла понять, что происходит в его голове и что он думает по поводу нашей встречи. Правда ли что-то говорил Роману? По всему выходило, что они знакомы, вот только я об этом понятия не имела. Иначе ни за что не согласилась бы сюда приехать.

– Забавно вышло, – наконец, проговорил Алексей, слегка наклоняясь ко мне, так чтобы больше не услышал никто. – Рома – мой старый друг. Мы учились вместе и общаемся с самого детства. Не знал, что вы знакомы.

– Я тоже не знала, что ВЫ знакомы, – вот только мне забавным случившееся совершенно не казалось. Вполне терпимый до этого вечер сделался невыносимым. Я реагировала слишком остро на мужчину, которого надо было избегать. И ничего не могла с этим поделать. Почему-то казалось, что все окружающие видят мое состояние, замечают, как заливает румянец щеки, и прекрасно осознают, что является этому причиной. Вернее, кто.

И еще было неудобно перед шефом. Он-то точно не виноват, что я не могу спокойно дышать в присутствии его друга. Хотя должна изображать влюбленную спутницу. Но это с приходом Романа стало совершенно невозможным, все, на что меня хватало, это хотя бы не пялиться на него, как ненормальная.

Промучившись какое-то время и окончательно устав изображать равнодушие, я тихонько попросила Алексея:

– Можно я уже поеду домой? Устала, да и вставать завтра рано.

– Конечно, – обращенная ко мне улыбка была значительно теплее, чем я того заслуживала. И чем могло понравиться его матери. – Я отвезу.

Мы поднялись, и я подошла к Капитолине Сергеевне попрощаться, но известие о моем отъезде женщина восприняла неожиданно. В ее глазах промелькнуло недовольство. Лишь на мгновенье, но я успела это заметить. И растерялась, не понимая, в чем причина. А она обратилась к сыну:

– Милый, я думала, ты поможешь мне дома. Может быть, вызвать девушке такси?

Ему это явно не понравилось, но прежде, чем он успел что-то ответить, мать добавила:

– Или постой… Рома ведь сказал, что они соседи, – и ее лицо снова озарилось улыбкой, когда она обернулась к Роману и воскликнула: – Мы же можем на тебя рассчитывать, правда? Ты отвезешь Марину?

Глава 7

Глупо было надеяться, что Лавроненко проявит стойкость характера и решит воспротивиться мамочке. Еще глупее – рассчитывать, что у Романа найдется причина задержаться на празднике и отказаться от предложения Капитолины Сергеевны.

Я бы с удовольствием уехала на такси. Это было бы спокойней, удобней, лучше. Во всех отношениях. Но встать в позу и начать настаивать на своем не могла. Испортила бы весь произведенный эффект и подвела бы шефа. И хотя я жутко злилась, что он просто слился, доверив меня своему старому другу, на самом деле не могла не понимать, что Алексей вряд ли мог в данной ситуации поступить иначе.

Тянула время, как могла. Долго прощалась с Капитолиной Сергеевной, неся какую-то чушь про чудесно проведенный вечер. Потом долго одевалась, теребя молнию на сапожках, как будто она не слушалась, и несколько раз перестегивала пуговицы на куртке.

Но этот момент все равно настал. Момент, когда мы с Романом вышли из дома и оказались вдвоем перед его машиной. И я только тогда осмелилась поднять на него глаза.

– Ну, и что смешного? – вопрос получился резким и злым, но мне было все равно.

Мужчина пожал плечами.

– Ты смешная. Пытаешься отрицать очевидные факты.

Не знаю, что задело сильнее: то, что я выглядела смешной в его глазах, или то, насколько самоуверенно он полагал, что я не смогу справиться со своим влечением к нему.

Пусть и правда не могла, но он не имел права это утверждать!

– Не хочу никуда с тобой ехать. Сейчас закажу машину.

– Боишься? – ухмыльнулся, приближаясь ко мне еще на один шаг.

– А тебя не смущает, что на этом вечере я была с Алексеем? Или понятие чести у тебя вообще отсутствует? Пришел, увидел, победил? И плевать, что идти приходится по чужим головам, пусть даже это голова друга?

Роман прищурился, рассматривая меня.

– А вы с Лехиной мамой похожи. Она тоже так нас отчитывала, пытаясь воззвать к совести. И слова тоже подбирала всегда такие, чтобы зацепить, пронять до глубины души. Только знаешь, Марин… – еще один шаг ко мне, и мое дыхание сбилось. – Мне не в чем упрекнуть свою совесть. Я вижу, как тебя тянет ко мне. Ничуть не меньше, чем меня самого. А перед другом я чист. Лавроненко мне все рассказал, еще до того, как я приехал. Мы созванивались незадолго до ужина, обсуждали подарок для Капитолины Сергеевны. И он признался, что приведет с собой сотрудницу и разыграет небольшой спектакль. Правда, и понятия не имел, что это окажешься ты. Но так ведь еще интереснее, верно?

Не было в этом ничего интересного. Ведь у меня даже козырей не осталось. Я стояла, смотря, как с каждым его шагом сокращается расстояние между нами, и думала – нет, ни о том, чтобы все-таки убежать, – я представляла вкус его губ. Снова. Рассматривала, как они приоткрываются при словах. Сухие. Крошечная трещинка в уголке. По ней хотелось провести языком, увлажняя и делая совсем незаметной.

По спине поползли капельки пота, и я отшатнулась, упираясь спиной в машину и ощущая даже через одежду металлический холод. Только это не остудило ничуть. Да и можно ли было остыть, если глаза мужчины, приблизившиеся до расстояния вздоха, снова полыхнули синим пламенем? Это пламя грозило спалить меня, а сил сопротивляться не осталось.

Его пальцы коснулись виска, поправляя выбившийся из прически локон. Скользнули по щеке к подбородку, добираясь до шеи. Невесомо, едва ощутимо, но так умопомрачительно нежно. А другой рукой он уперся в стекло прямо возле моего лица. И быстрее, чем я успела хоть как-то отреагировать, склонился, впиваясь губами в мой рот.

Я судорожно глотнула воздуха, делая вдох, а выдохнуть уже не смогла. Или, скорее, не захотела, выбирая дышать им. Этим малознакомым, но до сумасшествия притягательным мужчиной. Его страстью, его желанием.

Растеряла остатки здравого смысла… в один миг, от этой долгожданной близости, от пьяного, всепоглощающего жара, что растекся по венам сладким дурманом. Целиком отдалась ощущениям. Понимала, что должна остановиться и его остановить и собиралась это сделать. Но позже. После того, как попробую хотя бы капельку запретного плода.

Роман посасывал мои губы, втягивал в рот то одну, то другую, кусал, заставляя балансировать на грани боли. Бесстыдно исследовал языком рот. Пальцы, что только что касались моего лица, утратили нежность. Смяли куртку, сквозь слои одежды накрывая грудь. Мужчина надавил, стиснул, выпивая мой стон. Толкнулся языком еще глубже, и я послушно запрокинула голову, позволяя ему это. Вцепилась в плечи, притягивая ближе к себе.

Он распахнул дверь машины, проталкивая меня в салон и почти кидая на заднее виденье. Замер, рассматривая голодным, каким-то нечеловеческим взглядом. Будто хищник смотрел на добычу перед тем, как наброситься на нее. А я… я словно со стороны наблюдала за всем, что происходит. За своей до неприличия откровенной позой. Юбка задралась почти до талии, и ему наверняка был виден и кружевной край чулок и так мешающая мне сейчас полоска белья. Оно врезалось между ягодиц, заставляя желать… я лишь представила, как Роман опускает руку, сдвигая намокшую ткань в сторону, – и задохнулась от остроты ощущений.

А он это и правда сделал. Будто в мысли мои заглянул, почувствовал, понял, что я жду сейчас больше всего на свете. Подцепил пальцем трусики, еще сильнее натягивая ткань и заставляя ее впиться в нежную кожу. А когда я всхлипнула, сильнее раздвигая колени, нырнул в салон, захлопывая за собой дверь и нависая надо мной. Его ладонь опустилась мне между ног, а губы снова накрыли мои.

Ни капли ласки в этом поцелуе-укусе не было, одно только желание покорить. Завладеть мною целиком. Я читала это в его взгляде. Все еще отвечала на вторжение резкого, настойчивого языка, все еще пила дыхание мужчины, желая его сильнее.

Но секс в машине, под окнами у моего шефа, тем более, с мужчиной, в которого влюблена сестра – разве можно было придумать что-то ужасней? Неправильней?

Я из последних сил извернулась, упираясь руками в грудь Романа и пытаясь его оттолкнуть. Замотала головой, вырываясь из плена соблазняющих губ.

– Пусти… Пожалуйста, не надо!

Синева в его глазах обернулась грозой, бушующей черной стихией. И эта слишком близко подступившая тьма была густой и опасной. Мне даже страшно стало от того, какой может оказаться его реакция. Он ведь может не остановиться… и тогда и я не смогу, не справлюсь с этой безумной силой. Но Роман отстранился, поднялся, садясь рядом и поправляя одежду. Я тоже подскочила, отодвигаясь к самой двери. Одернула юбку, натягивая ее на колени. Чтобы как можно больше скрыть от его глаз.

Впрочем, он сейчас и не смотрел на меня. Какое-то время сидел, уставившись в одну точку перед собой и тяжело дыша. Рубашка прилипла к спине, и капельки пота даже на висках проступили. Я торопливо отвела взгляд, борясь с желанием снова дотронуться до него, стереть, а лучше – слизнуть эти следы напряжения. Избавить от маски суровости, сковавшей лицо.

Но этого нельзя было делать. Мы и так зашли непростительно далеко. И я не знала, как теперь вернуться назад, к тому моменту, когда между нами было лишь желание. Только неутоленный голод, с которым еще были силы справляться. Теперь же никаких сил не осталось. Я чувствовала себя мотыльком, добровольно летящим на огонь. Без шансов на спасение.

Того, что случилось, было до боли мало, а позволить большее казалось для меня подобным смерти.

– Прости… – осипший голос царапнул горло, но Роман даже не повернулся ко мне. Только хмыкнул, открывая дверь и пересаживаясь на водительское сиденье.

– Поехали домой.

Я хотела возразить, настоять на том, что все-таки вызову себе такси, уже даже открыла рот, но в последний момент передумала. Мужчина все равно не согласится, а препираться с ним, теряя время и продолжая находиться рядом, было бы точно неправильно. Чем скорее мы доедем до дома, тем быстрее расстанемся.

Я заберусь в душ и смою с себя все эти животрепещущие воспоминания. Выброшу из головы. Сяду и напишу на бумаге десяток аргументов, по которым нужно перестать думать о нем. Нет, лучше два десятка! Говорят, такой метод хорошо работает. Вот и воспользуюсь этим советом.

Роман завел машину и включил музыку. Негромко, но этого оказалось достаточно, чтобы избежать разговора. Я почувствовала облегчение и одновременно неловкость. Сама ведь дала ему повод. И не оттолкнула сразу. А теперь, если у меня все тело ноет и низ живота тянет болью неудовлетворенного желания, то каково ему? Осторожный взгляд украдкой в зеркало лишь убедил в правоте моих мыслей. Лицо мужчины было скованным и жестким. Он слишком сосредоточенно смотрел на дорогу и не пытался наблюдать за мной. Злится? Или обиделся? А может, то и другое сразу. В любом случае я это заслужила, но все равно считала, что поступила верно, не допустив шага, о котором мы оба потом бы жалели.

До дома мы доехали, так и не обменявшись ни единым словом. Я думала, Рома и дальше будет молчать, но, когда машина остановилась, он заглушил мотор и обернулся ко мне.

– Извини, – я решила опередить его, что бы он ни сказал. Попросить прощения и сбежать. – Мне жаль, что это случилось. Мы не должны были ничего такого допускать…

– Тебе жаль, что мы остановились, – перебил меня Роман. – Можешь мне не признаваться, но сделай это хотя бы для себя. Скажи все, как есть. Что ты по-прежнему хочешь меня.

– Ром… – я облизала внезапно пересохшие губы, стараясь не замечать, каким жадным взглядом он сопроводил это мое движение. – Не надо. Я не хочу…

– Ты не умеешь врать. Совсем. И зачем-то придумала глупые отговорки, вместо того чтобы просто получать удовольствие.

– Они не глупые! – упрямо возразила я, чувствуя себя маленькой девчонкой, которая только и делает, что спорит.

– Именно такие, – Роман улыбнулся. – У тебя нет ни одного внятного аргумента.

– Моя сестра, которой ты нравишься, недостаточный аргумент? – с тихой злостью спросила я. Как только он не понимает, что с моей стороны это было бы величайшей подлостью? О каком удовольствии может идти речь, если в погоне за ним я бы навредила родной сестре?

– А ты попробуй с ней поговорить, – вдруг предложил мужчина. – Уверен, этот разговор сможет тебя удивить. Ну и потом, Аля не из тех, кто согласится на отношения без всяких обязательств.

– А я, значит, из тех? – уточнила, не до конца понимая, что именно чувствую при этих словах. Он в общем-то был прав, но признаться, что я именно такая: готовая на секс с почти первым встречным, без планов на что-то серьезное, оказалось не так уж легко.

– Ну, не цепляйся к словам, Марин, – устало вздохнул Роман. – Я спрашивал у Алевтины, и она призналась, что у тебя в планах только работа. Меня это устраивает, потому что я тоже не собираюсь строить никаких долговременных отношений. Они мне не нужны.

Спрашивал у Альки обо мне? А она даже не заикнулась об этом… Я мысленно надулась на сестру. Могла хотя бы предупредить. Это ничего не изменило бы, конечно, но все равно.

А Роман тем временем продолжил.

– Ты же понимаешь, о чем я. Два взрослых, свободных человека хотят друг друга. Это нормально. А еще может быть очень приятно. Если ты перестанешь мучить нас обоих и просто скажешь «да». Подумай о моих словах. И о том, что ты чувствуешь на самом деле. Когда, засыпая, будешь изнывать от потребности ощутить меня рядом. И жалеть, что прогнала.

– Я не буду жалеть! – воскликнула я так горячо и поспешно, что мужчина рассмеялся. Вышел из машины, открывая мне дверь, но на этот раз не сделал ни малейшей попытки прикоснуться. Только добавил мне вслед, когда я торопливо направилась к подъезду:

– Посмотрим.

Глава 8

– Тебя Рома привез? – это был почти самый первый вопрос, который задала мне сестра, едва только я оказалась дома. – Видела вас в окно.

Я не могла не порадоваться, что Аля не подсматривала за нами из окон квартиры моего шефа. Если все, что она могла увидеть здесь: как я торопливо выходила из только что остановившейся машины, то там зрелище было бы совсем другим. Жаль, что я слишком поздно подумала об этом. А что, если нас заметил кто-то из гостей Капитолины Сергеевны? Или, что еще ужаснее, она сама?

Я бы и Алексея подвела, и в глазах его матери выглядела бы совершенной развратницей. Не то, чтобы меня уж очень волновало мнение практически незнакомой женщины, но мысли об этом оказались еще одной каплей в мои сомнения. Десятки аргументов против – и ни одного за. Ничего в пользу моих возможных отношений с Романом. Ничего, кроме моего желания.

Как же я этого хотела! Отринуть все условности и наслаждаться шикарным мужчиной. Позволить осуществиться тому безумию, что накрыло нас с первой встречи.

– Марин? – окликнула меня сестра, немного растерянно наблюдая, как я утонула в пучине своих мыслей. – С тобой все нормально?

Я сделала глубокий вдох, стараясь собраться. Кивнула, натягивая улыбку.

– Да, просто задумалась. Представляешь, твой сосед оказался старым другом моего шефа. Заявился на день рожденья в самый разгар вечера. А сейчас просто подвез меня.

О том, что случилось до того, как он «просто подвез», я старалась не думать. В конце концов от воздержания никто еще не умирал. Как и от неудовлетворенного желания.

– Надо же, как тесен мир, – вслух изумилась сестра после моих слов. – Вот уж точно, нарочно не придумаешь. А шеф твой, получается, сам не взялся доставить тебя домой? Хотя бы в качестве благодарности за то, что ты согласилась ему подыграть.

– Там все сложно, – улыбнулась я, вспоминая чопорную и строгую Капитолину Сергеевну. Сейчас она, скорее всего, читает сыну очередную лекцию о нравственном поведении, которому тот не последовал. – Настоящий матриархат и культ личности бывшей директорши. Даже удивительно, что Алексей не вырос таким же, как она.

Я коротко пересказала события прошедшего вечера и то, какая атмосфера царила там. Алька разохалась, всплеснув руками.

– Тогда я даже рада, что у тебя с ним была договоренность на всего один вечер, Только чокнутых родственников нам не хватало!

Мы вместе посмеялись, а потом я не выдержала. Заговорила о том, что не давало покоя после разговора с Романом. Понимала, что это может показаться подозрительным, но руководствовалась же Аля чем-то, скрывая от меня беседу с ним. И я обязательно должна была выяснить, чем именно!

– Почему ты не сказала, что Рома выспрашивал обо мне?

Она почему-то смутилась, словно чувствуя свою вину.

– Выспрашивал – слишком громко сказано. Задал пару вопросов.

– Так уж и пару? – ее слова звучали совсем не убедительно.

– Ну, больше. Я не думала, что это имеет значение.

– Аль, – мне даже обидно стало. Сестра откровенно врала, ее глаза бегали, а на щеках проступили красные пятна, как случалось всегда, когда она слишком сильно волновалась и переживала. – Я же вижу, что дело в чем-то другом. Что происходит?

До моего приезда сюда мы не виделись несколько лет. Алевтина уехала в Питер сразу после школы, поступила в институт, потом устроилась на работу. Домой приезжала сначала на каникулы, потом раз в год – в отпуск. Конечно, мы перезванивались, болтали по скайпу, но у меня навестить ее не было возможности, а у нее тоже всякий раз находились дела, чтобы отложить встречу. Это в общем-то не было чем-то особенным, но все же люди меняются с течением времени. Приобретают какие-то новые привычки, ценности, их жизнь выстраивается по определенной схеме, в которую иногда очень трудно вписаться.

Может, мы просто слишком отвыкли друг от друга, вот и не получилось откровенности в этом вопросе? Жаль, конечно, но что поделаешь…

– Ничего не происходит, – заверила меня сестра. – Я просто не хотела, чтобы ты повторила мои ошибки.

– Ты о каких ошибках? – не поняла я.

Она хмыкнула.

– Я об этом красавчике, к которому невозможно остаться равнодушной.

– Аль… – теперь настала пора мне краснеть: я прямо-таки почувствовала, как от неловкости и стыда начали гореть щеки. – Я совсем не…

– Да вижу я все, сестренка, – перебила меня Алевтина. – И то, как ты смотрела на него тогда, когда он пришел с цветами. И как сейчас глаза оживают, когда про него говоришь.

Сестра замолчала, а потом вдруг порывисто обняла меня.

– Не влюбляйся в него, пожалуйста. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– И не собиралась, – уверенно отозвалась я. – Мы же почти незнакомы. Да и не до любви мне сейчас, ты же знаешь. Это просто… – прислушалась к собственным ощущениям и все-таки решила признаться: – просто физическое влечение. Ничего больше.

Душ не помог. Я не расслабилась, и, уж конечно, не смогла смыть воспоминания о том, что произошло в машине. Кажется, даже хуже сделала. Горячая вода словно обострила ощущения, тело стало ещё чувствительней. Ныло, отчаянно требуя разрядки. Хорошо, что Алька легла спать, пока я торчала в ванной, и хотя бы перед ней не надо было делать вид, что у меня все в порядке.

Самой же спать совершенно расхотелось. Я заставила себя лечь, но рой мыслей и переживаний не давали покоя. Вертелась, ерзала, и никак не могла даже немного отвлечься.

Разрезавший тишину комнаты звонок телефона оказался полной неожиданностью. Мне еще никогда не звонили так поздно. Даже дома. А здесь и подавно некому было беспокоить.

Номер оказался незнакомый. И я уже хотела было сбросить, решив, что это какой-то очередной назойливый рекламный звонок, как вдруг поняла, кто именно сейчас пытается добиться моего внимания.

Сердце бешено заколотилось, и быстрее, чем успела обдумать правильность таких действий, я смахнула пальцем зеленую кнопочку на экране.

– Хотел пожелать тебе спокойной ночи… – голос Романа, сознательно приглушенный, кажется, предназначался, чтобы окончательно свести меня с ума. Мужчина будто не говорил, а играл на музыкальном инструменте. Перебирал струны, рождая завораживающую мелодию. Только струны те в душе моей находились, и именно туда он проникал, нарушая все возведенные мной преграды.

– Откуда… – я собралась спросить, откуда у него мой номер, но тут же сама себя остановила.  Да мало ли способов. И у Альки мог узнать, и Лавроненко вряд ли стал бы скрывать,  если бы Роман обратился к нему с просьбой.  Куда важнее было выяснить, зачем ему понадобилось мне звонить. Ведь не для пожелания сладких снов в самом деле.

– Ты уже легла? – тёплые, бархатные нотки невесомо касались кожи, ласкали, дразнили. Непозволительная реакция.  Надо прекратить этот разговор как можно скорее, иначе я вообще не смогу уснуть.

– Да, я собираюсь спать. И твой звонок,  мягко говоря, не вовремя.

И почему я надеялась, что это заявление его хоть немного смутит? Даже на расстоянии было понятно,  что после моих слов мужчина улыбнулся.

– Я ненадолго. Удели мне пару минут. Пожалуйста.

Что-то в его голове заставило меня напрячься.  Пару минут для чего? Фраза «спокойной ночи» произносится значительно быстрее, да и он явно на что-то иное рассчитывал.

– Мне кажется, мы все обсудили.

Я цеплялась за какие-то глупые отговорки. Придумывала причины, чтобы продолжить эту странную беседу, вместо того чтобы действительно отключить телефон. И самой себе боялась признаться, что мне безумно нравится даже просто слышать его голос.

– Мы еще и не начинали, – теперь Роман уже открыто усмехнулся. – Но обсуждать сейчас действительно не время. Я хотел кое-что спросить у тебя.

О чем можно спрашивать малознакомую девушку глубокой ночью? Когда все нормальные люди уже спят? Пока я перебирала в голове возможные варианты, мужчина открыто озвучил свой вопрос:

– Что на тебе сейчас надето?

Я беззвучно ахнула.  Чего он добивается? Услышать, что я голая и изнываю без его ласк? Я действительно изнывала,  но ни за что на свете не призналась бы ему.

– Тебя это не касается.

– Наверно, – он не стал спорить. Только голос понизился ещё,  до интимного шепота. – Просто я понял, что безумно хочу это узнать. Ты спишь в пижаме? Или в одних трусиках? В таких же, какие были на тебе в машине? Или… – мне показалось, что я слышу его потяжелевшее дыхание, – совсем без всего?

Я дотронулась кончиками пальцев до живота, поддевая кружевную полоску стрингов. Да, почти таких же, которые он видел. Только чёрных, очень контрастно смотрящихся на моей бледной коже. И тоже мокрых. У меня и от своих-то собственных мыслей и воспоминаний между ног было влажно и горячо,  а такие вопросы ещё больше раздразнили.

– Если на тебе что-то есть, – не дождавшись моего ответа, продолжил Роман. – Сними.  Медленно. Представляя, что это делаю я.

Надо было положить трубку. А ещё лучше – сначала сказать ему что-то резкое и отрезвляющее. Поставить на место. Чтобы он не думал, что имеет власть надо мной.

Вот только все возможные слова и возражения застыли на губах безмолвным стоном.  А рука действительно потянула кружево белья вниз по бёдрам.

– Не могу перестать думать о тебе.  Представляю,  как ты лежишь передо мной, на спине,  совершенно обнажённая. И умопомрачительно прекрасная. Не могу оторвать глаз от тебя. От твоих губ. Ты хочешь мне что-то сказать,  но сдерживаешь себя, и они так соблазнительно подрагивают. Я уже соскучился без них. Того, что успел ощутить, катастрофически мало. Я хочу ещё…

Я сделала глубокий вдох, пытаясь унять смятение. Облизала пересохшие губы. Мне тоже было мало. И я тоже безумно хотела  снова почувствовать, как он целует меня. Как покоряет мой рот, словно полновластный хозяин.

– Я бы долго-долго смотрел на тебя. Любовался бы твоей грудью. Она именно такая, как мне нравится. Знаешь, сколько раз я представлял, как она умещается в моей ладони? Ласкал бы поочерёдно одну, другую. Сжимал между пальцев твои затвердевшие сосочки. Трогал бы их языком…

Я должна немедленно это прекратить. Не слушать. Не млеть от его слов, мысленно умоляя, чтобы он продолжал.

– Оближи пальцы, – в бархатном голосе появились стальные нотки, и фраза прозвучала как приказ. И я, вместо того чтобы послать этого искусителя куда подальше,  подчинилась,  погружая пальцы в рот и смачивая языком. – Дотронься до своей груди, оттяни соски и сожми.

Я зажмурилась и прикусила губу, чтобы не застонать вслух.  Касания мокрых пальцев к ноющим соскам заставило меня выгнуться на кровати, шире раздвигая бедра. От соприкосновения влажной кожи с прохладным воздухом комнаты по телу побежали мурашки. Я надавила на грудь,  слегка оттягивая и сдавливая. Другая рука так стискивала телефон,  что пальцы онемели.  Но я не могла найти в себе сил прекратить это безумие.

– Умница моя. Послушная девочка. Такая сладкая, – неужели он понимает, что я исполняю каждое его слово? Не сомневается в этом… – И мокрая. Ты же мокрая, детка? Опусти свои пальчики, проверь, насколько сильно ты хочешь меня.

Я дернулась,  подаваясь бёдрами вперёд, желая не просто потрогать, а запустить пальцы гораздо дальше. Погрузить в глубину жаждущей, напряжённой плоти. Позволить ожить своим диким фантазиям, в которых все это делает Роман.  Вот так трогает, исследуя набухшие влажные складочки, теребит их и ласкает, заставляя умолять о продолжении.  А потом резко насаживает на свои пальцы.