Читать онлайн Игрушка по контракту. Бесправная бесплатно

Пролог

– Привезли? Отлично. Я уже подъезжаю, – закончив короткий разговор, мужчина отключил гарнитуру и свернул с трассы на дорогу к элитному коттеджному посёлку.

Уже наступил поздний вечер, светили фонари, а лес по обочинам казался монолитной тёмной стеной. Въезд на территорию охранялся, как и полагается, здесь селились те, кто хотел уединения и спокойствия. Мужчина кивнул охранникам, подождал, пока поднимется шлагбаум, и поехал вдоль коттеджей за высокими заборами. Некоторые утопали в зелени, отгородившись ещё и деревьями, между самими участками тоже имелись проходы. Дома не лепились тут, как соты, друг к другу, и делами соседей никто особо не интересовался. Ещё одна причина, по которой мужчина решил купить участок с жильём именно здесь.

Большой тонированный джип доехал почти до самого конца широкой центральной улицы и остановился у высокого кирпичного забора. Достав из кармана брелок, мужчина открыл ворота и завёл машину на широкий двор перед трёхэтажным коттеджем с террасой над крыльцом. Горел только дежурный фонарь, окна дома оставались тёмными, да из дальнего угла участка раздался хриплый, низкий лай здоровенной овчарки, которую выпускали на ночь. Мужчина вышел из машины, поднялся по крыльцу и зашёл в дом, уверенно направившись вглубь. Большая гостиная находилась с другой стороны, и в ней уже горел камин, наполняя комнату живым теплом. Там же мужчину ждали. Едва он показался на пороге, как с дивана поднялся навстречу крепко сбитый, широкоплечий парень лет двадцати пяти в свитере и джинсах, с коротким ёжиком волос.

– Как она, Андрей? – осведомился гость, слегка ослабив галстук – поскольку мужчина приехал прямо с офиса, на нём оставался деловой костюм.

– Почти, Глеб Витальевич, – с готовностью ответил Андрей и довольно улыбнулся. – Алла уже подготовила девочку.

– Супер, – кивнул Глеб и направился к двери из гостиной.

За ней находилась довольно крутая лестница вниз, в подвал, куда они с Андреем и спустились. Здесь имелось ещё несколько помещений, оборудованных совсем по-другому. И откуда-то доносился негромкий, томный женский смех. Глеб прошёл коротким коридором до приоткрытой двери, откуда падала неяркая полоска света, и чуть поморщился: в воздухе витал едва уловимый сладковатый запах травки.

– Не переборщил? – вполголоса уточнил он у Андрея, остановившись у двери. – Мне не нужно безвольное мясо в кадре.

– Обижаете, Глеб Витальевич, – протянул Андрей. – Я же знаю требования. Всё в порядке, просто расслабили девочку. Да сами смотрите, – он распахнул перед начальником дверь.

В полутёмной комнате, центральную часть которой занимала широкая кровать с красивым кованым изголовьем, находилась целая студия для съёмок. Сам предмет мебели, сейчас застеленный белоснежным покрывалом, ярко освещался прожектором, стояли отражатели и камера на треноге, около неё суетился оператор Сергей. На кровати лежала стройная длинноногая блондинка в кружевном откровенном пеньюаре, едва прикрывавшем грудь, чулках, поясе и крошечных трусиках, которые можно было назвать бельём чисто символически. Пеньюар украшал лебединый пух, золотистые локоны разметались по подушке, верхнюю часть лица закрывала тоже белая ажурная маска, а обнажённая кожа мерцала, присыпанная пудрой с блёстками. Глаза девушки неестественно блестели, зрачки были расширены так, что радужка почти совсем пропала. Блондинка время от времени тихо смеялась, поворачивая голову и двигая руками и ногами, но сбежать не пыталась.

– То-о-оль, ну куда ты исче-е-ез? – протянула она, снова хихикнув. – Зачем ты меня сюда принёс?.. И одел во всё это? – подцепив пальцем пеньюар, она посмотрела сквозь него на свет и опять зашлась глупым смешком. – Я никогда таких штучек не носила! И я так странно себя чувствую…

– Годится, – вполголоса одобрительно отозвался Глеб, усевшись на стул, стоявший в тёмном углу комнаты. – Начинайте.

Тут же из другого угла к кровати бесшумно вышел мужчина в чёрной маске, с обнажённым торсом и одетый лишь в кожаные штаны, сидевшие низко на поясе. Выглядел он, как с картинки мужского журнала: рельефные бицепсы, кубики, татуировка на плече, хищный взгляд сквозь прорези. Скользнув на кровать к блондинке, незнакомец поймал её запястья, легко поцеловал и завёл за голову. Девушка не сопротивлялась, глядя на мужчину с рассеянным любопытством.

– А что ты дела… – начала было она, но не договорила, мужчина прижался к её губам в долгом поцелуе.

Сергей замер, склонившись над камерой с сосредоточенным лицом, Глеб, положив ногу на ногу, молча наблюдал, потирая пальцами подбородок. Девушка издала тихий, невнятный возглас, слегка изогнулась, предприняв слабую попытку высвободиться, но мужчина ловко пристегнул её руки к кровати кожаными наручниками и затянул ремни потуже. Не отрываясь от губ блондинки, провёл ладонью вдоль тела, небрежно откинув пеньюар, и стянул тонкую лямку с плеча, оголяя розовое полушарие с кораллово-красной, уже твёрдой вершинкой. Отстранился, по-прежнему не говоря ни слова, а девушка дёрнула руками, задрав голову, и слегка заплетающимся языком спросила с лёгким беспокойством:

– Толь, ты что з-зад-думал?.. Я не собираюсь с тобой сексом заниматься… – она запнулась, широко распахнув глаза, потому что мужчина склонился над её грудью, накрыв ртом напряжённый сосок.

Блондинка громко охнула, выгнувшись, а ладонь мужчины поползла вниз, к тонкому треугольнику кружева, и накрыла холмик. Девушка снова издала невнятный звук, дёрнула пристёгнутыми руками и попыталась отодвинуться, но тело слушалось плохо.

– Т-толя, То-оль… – она облизнула губы и попыталась крепче сжать ноги. – Н-не надо… Р-развяжи меня…

Мужчина, которого блондинка звала Толей, оторвался от груди, не обратив на слова никакого внимания, поднял голову и улыбнулся в камеру, а потом выпрямился и ухватил свисавшую с края изголовья длинную ленту. Вернулся к девушке, провёл ладонью по бедру и легко подхватил её ногу под колено, согнув и отведя в сторону.

– Эй!.. – дёрнулась она и снова попыталась высвободиться, но безуспешно.

Спустя несколько минут её ноги были уже широко разведены и крепко зафиксированы лентами так, что девушка оказалась полностью открыта камере и едва могла двигаться. В её глазах мелькнули проблески осознания, что что-то очень сильно не так, однако было поздно. Она ничего не могла поделать, только кричать и плакать, задыхаясь от страха, но Глеба это не волновало: всё равно потом на картинку в студии наложат музыку, да и вскоре девица будет стонать от наслаждения. Заказчик хотел в этот раз не изнасилование, а соблазнение невинного ангела. А Стас у него спец по девственницам. Единственное, Глеб строго следил, чтобы девочкам исполнилось восемнадцать.

Между тем, Стас, которого блондинка знала, как Толю, приступил к дальнейшим действиям, и Сергей придвинул камеру чуть ближе, делая крупный план. Девушка что-то бормотала еле разборчиво – наркотик ещё действовал, а пальцы Стаса медленно провели по тонкому кружеву трусиков, приподняли и скользнули под него. Бормотание блондинки прервалось громким вздохом, её бёдра шевельнулись, то ли в попытке отстраниться, то ли наоборот, податься вперёд, к ласкающим пальцами. Губы Стаса прижались к обнажённому животику девушки над поясом, и девушка совсем затихла, лишь тяжело и шумно дыша.

– Пусть трусики снимет, – скомандовал вполголоса Глеб, и Андрей, щёлкнув пальцами, подал знак актёру на кровати.

Стас потянул завязки сбоку на белье и одним движением избавил девушку от трусиков. Тёмно-розовые, влажно блестевшие складки вызвали у Андрея громкий вздох, а по губам Глеба лишь скользнула усмешка. Пальцы Стаса медленно раздвинули, погладили нежное местечко, стараясь не закрывать удачный ракурс, и от блондинки донёсся короткий, жалобный стон.

– То-оль… – то ли она собиралась попросить перестать, то ли продолжить, но прервалась – палец Стаса нашёл нужную точку и нежно обвёл, а потом нажал.

Блондинка выгнулась, раскрываясь шире, и комнату огласил ещё один громкий стон. А Стас продолжил, легко скользя по увлажнённой шелковистой плоти, проникая в узкое отверстие, пока неглубоко. Сергей, встав на колени у края кровати и опустив треногу на камере, замер, снимая жаркие кадры, Андрей тяжело сопел рядом, и Глеб, не оборачиваясь, бросил:

– Выйди, а. Много лишних звуков.

– Глеб Витальевич… – громким шёпотом произнёс Андрей. – А потом с этим ангелочком что?..

– Как обычно, – приглушённым голосом ответил Глеб. – Иди, приготовь всё, чтобы девчонка не очухалась раньше времени.

Он знал, как заставить своих непрофессиональных актрис замолчать и не идти в полицию с заявлением. Ролик с их участием в грязной групповушке, где сами девушки, напичканные наркотиками, отдавались двум-трём, а то и больше, мужчинам, и одновременно, и по очереди, и с применением разнообразных игрушек. Причём лица девушек были хорошо видны, а остальные участники оставались в тени или в масках, отбивали у жертв подпольной порностудии всю охоту делиться тем, что с ними произошло. Глеб тратил на безопасность достаточно денег, и то, что вкалывали девушкам, чтобы они не истерили и не сопротивлялись, очень быстро выводилось из организма без всякого следа.

Между тем, на кровати Стас уже вовсю доводил блондиночку до оргазма на камеру, работая пальцем и теперь языком, и у Глеба невольно мелькнула мысль, а не позвонить ли своей игрушке… Хотя зачем. Нужно ведь только дождаться конца съёмок и потом присоединиться к приятному. Перед тем, как отдать актрису своим людям, Глеб всегда развлекался с ними сам, без всяких камер. Считал это оплатой за то, что съёмки приходилось высиживать до конца, а они порой бывали весьма забористыми и горячими. Поудобнее устроившись на стуле, Глеб продолжил наблюдать, как «ангелочек» на кровати пытается извиваться и подставиться под пальцы и рот Стаса. Девочка уже возбудилась достаточно, чтобы не задаваться вопросом, а хочет ли она того, что происходит.

Даже если сначала не хотела, теперь поздно. Стас и фригидную заставит кричать от удовольствия и просить ещё и ещё, умолять трахнуть её как следует. Взгляд Глеба не отрывался от набухших, влажных складок, между которыми скользили палец и язык Стаса, и громкие стоны и всхлипы блондинки только добавляли сцене пикантности. Его член уже стал каменно-твёрдым и причинял ощутимое неудобство, но Глеб, стиснув зубы, приструнил эмоции. Это Андрей мог, притаившись за дверью, или даже не особо скрываясь, удовлетворять себя во время съёмок, его начальник до такого не опускался. Блондинка на кровати вскрикнула особо громко и заметалась, насколько позволяли путы, сотрясаясь от оргазма. Заказчикам понравится зрелище истекавшей соками, возбуждённой и распаленной нежной плоти…

Глеб незаметно сглотнул, переменив ногу, а Стас, выпрямившись и оставив ненадолго блондинку, уже расстёгивал штаны, высвобождая внушительных размеров орудие, готовое к продолжению. Сергей пока снимал крупным планом лоно дрожавшей и тихо всхлипывавшей актрисы поневоле, а потом перевёл объектив на толстый ствол, гладкая головка которого прижалась к складочкам, легко скользя по ним.

– Т-толя-а-а-а… – беспомощно захныкала блондинка, а в следующий момент под потолком спальни раздался болезненный вскрик, когда член Стаса резко вошёл в неё, лишая ангелочка невинности.

Что ж, теперь будет поинтереснее. Заказчик пожелал, чтобы девочку трахнули и в попку, и в ротик, и при этом без насилия. А у Стаса делали минет даже самые скромницы, в этом Глеб не раз убеждался.

Глава 1

Противный писк будильника вырвал из сладкого сна, и я подскочила на кровати, осоловело моргая и таращясь в темноту. Да, утро… Не доброе ни разу с некоторых пор. А точнее, как я устроилась секретарём в солидную с виду организацию, фирму, владеющую сетью магазинов запчастей для иномарок. И зарплату вроде обещали приличную, и от дома недалеко… Только ровно через неделю после моего приёма на работу прежний директор вдруг уволился, и до сих пор, уже два месяца как, его зам, Глеб Витальевич Самойский, исполнял обязанности руководителя фирмы. А для меня начался персональный ад, из которого я не могла вырваться.

Тряхнув головой и кое-как избавившись от нерадостных утренних размышлений, встала и побрела к ванной, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Аню. Ей к парам позже, чем мне на работу. С некоторых пор я приезжала за полчаса до официального начала рабочего дня… Так хотел Глеб, и ослушаться его я не смела. Хмуро взглянула на своё отражение в зеркале: встрёпанная тёмная шевелюра, сонные серые глаза, мрачно поджатые губы. Мда. Красотка. Видел бы он меня сейчас, натуральную, а не накрашенную и причёсанную. Умывшись, я прошла на кухню, поставила чайник и вернулась в спальню, к шкафу. Как ни велико было желание надеть что-нибудь унылое и серое, я отказалась от соблазнительной идеи. Глеб точно не одобрит, а злить его я не рисковала. Мой нынешний начальник предъявлял к моему внешнему виду очень строгие требования… И даже лично обновил мой гардероб подходящими по его вкусу вещами. Подавив вздох, я потянулась к полке с бельём.

Ему нравилось чёрное, и иногда красное. В конце рабочего дня Глеб всегда сообщал, в чём хочет видеть меня на следующий день. Никаких удобных хлопковых слипов и дешёвых лифчиков, конечно, только дорогие, изысканные марки, которые с моей зарплаты секретаря я точно бы не купила. Я потянулась к тонким кружевным стрингам, не сдержав кривой усмешки. Самойский исправно по утрам проверял, что у меня под одеждой, и не только по утрам. В течение дня тоже… проверял. Никаких вульгарных колготок – только чулки. А сегодня к ним прилагался ещё и пояс, тоже пожелание Глеба накануне. Дальше – крошечный бюстгальтер, едва прикрывавший соски, и застёжка спереди, чтобы удобно. Сверху костюм из тёмно-серой дорогой ткани, юбка-карандаш сантиметров на десять ниже края чулок и с разрезом сзади и пиджак. Без блузки. С довольно глубоким вырезом, открывавшим аппетитную ложбинку. Хорошо, что я сидела в приёмной, где кроме меня больше никого не было, и с остальными сотрудниками сталкивалась редко. Даже боюсь предполагать, что они думали, когда видели меня пусть в деловой, но на грани приличия одежде. Хотя дресс-код в офисе существовал исключительно для меня, другие ходили в обычных штанах, даже джинсах, юбках, блузках, платьях.

Прикусив губу, я оделась, расчесалась – Глебу нравились распущенные волосы, он любил их сжимать, удерживая мою голову, поэтому никаких хвостов и тем более пучков на затылке. Неброский макияж, и я готова к рабочему дню. Съев завтрак и почти не ощутив его вкуса, прихватила сумку, надела лодочки на высоком каблуке – тоже прихоть Глеба, – и поспешила выйти из квартиры. За полчаса добралась до офиса и в половину девятого уже сидела на рабочем месте, чувствуя, как знакомое напряжение скручивает внутренности в тугую спираль. Естественно, ещё никого не было, я находилась тут одна. Ну, почти: в кабинете Глеба горел свет, как я видела. И конечно, едва я включила компьютер, зазвонил телефон. Подавив внутреннюю дрожь, сглотнула вязкую слюну и подняла трубку.

– Лилечка, доброе утро, – мурлыкнул мой начальник. – Зайди, дорогая. Кофе позже принесёшь.

– Хорошо, Глеб Витальевич, – я научилась сдерживать эмоции и не дать им прорваться в ровный голос.

Только вот за этой дверью мне придётся их показать. Глеб не хотел просто трахать меня, как резиновую куклу, о нет. Ему нужна была отдача, и он, чёрт его дери, получал её. Всё осложнялось ещё и тем, что Самойский имел вполне привлекательную внешность, и если бы не его гнилое нутро, может, я бы и не возражала против положения любовницы шефа. В конце концов, служебные романы не редкость, и я знаю примеры, когда из них вырастали крепкие и настоящие чувства и отношения. Но только не в моём случае… К сожалению, против физиологии я ничего не могла сделать, а любовником Глеб был умелым и знал, как добиться от меня отклика. И от этого на душе становилось ещё тоскливее. Я ненавидела его, но регулярно получала оргазмы, и это был замкнутый круг.

Я вышла из-за стола и подошла к двери, чувствуя, как тело охватила дрожь, и уже непонятно, от чего: от предвкушения или от привычного отвращения. Причём не к Самойскому, а к самой себе, что не могу сопротивляться и приказать не реагировать на его ласки. Открыла, переступила порог и плотно закрыла, не забыв повернуть защёлку. Мой взгляд остановился на столе, уже приготовленном: монитор в стороне, письменный прибор тоже отодвинут, и полное отсутствие бумаг. Траходром подан, Лиля, и доброе утро, дорогая. Сам Глеб сидел в кресле, небрежно развалившись и повернувшись ко мне, и разглядывал меня с ленивой улыбкой хищника, знающего, что жертва никуда от него не денется.

– Подойди, Лиля, – мягким голосом скомандовал Глеб.

Я подошла, остановилась перед ним, опираясь на край стола. Привычно повторила про себя каждодневную мантру, что надо просто отрешиться и не думать о происходящем. Потерпеть полчасика, и потом до обеда я точно свободна, обязанности секретаря никто не отменял. Всего каких-то тридцать минут и всё, Лиля. Ладони Глеба легли на мои ноги и медленно заскользили вверх, поднимая юбку. Я вцепилась в край стола, прикусив губу и опять привычно подавив мимолётный порыв оттолкнуть его руки. Сначала пыталась и нарывалась на связанные запястья, а потом Глеб заставлял меня извиваться и умолять, чтобы дал кончить, и после оттрахал как следует… Мне хватило, чтобы стать послушной девочкой. И Аня, конечно же. Единственное дороге мне существо с тех пор, как родители погибли в аварии. Глеб отлично умел давить на болевые точки и находить слабые места.

– Что у нас тут? – вкрадчиво спросил Самойский, задрав юбку уже выше чулок, полностью обнажив мои бёдра, его ладони легли на попку и мягко сжали. – Мои любимые, Лилечка, молодец, – он нагнулся и поцеловал прямо через кружево трусиков гладкий лобок.

Тоже его фетиш, чтобы между ног ничего лишнего не было. Поход на лазерную эпиляцию он тоже оплатил, причём сидел и смотрел, пока мне её делали… Глеб отстранился и поднял голову, чуть прищурившись.

– Давай с минетика начнём? – тем же тоном произнёс он, и его ноздри раздулись в предвкушении. – Не до конца, детка, сегодня я хочу полноценный утренний секс. Ты таблетки принимаешь? – строго спросил Глеб, чуть нахмурившись, и я поспешно кивнула.

Самойский не любил презервативов, предпочитая натуральные ощущения, поэтому мне приходилось решать вопрос нежелательной беременности своими способами. Минет… Глеб прекрасно знал, как мне не нравится это дело, но ему было плевать на мои желания. Ему – нравилось, и чем чаще, тем лучше. Поэтому пришлось договориться с собой, что это меньшее из зол, если он трахнет мой рот, а не меня, и только после первого раза стошнило. Потом Глеб заставлял отсасывать ему целую неделю, по его словам, чтобы привыкла и научилась делать это как следует. Даже устроил как-то ликбез после работы, запустив на компе порнуху с минетом, а сам ещё и ласкал меня в процессе… После пришлось повторить, как усвоила урок, и проделать всё, что увидела, с членом Глеба. Пару раз становилось так отчаянно тоскливо, что посещали малодушные мысли прекратить этот ад самым простым способом. Останавливала Аня. Если меня не станет, она же окажется совсем одна, и Глеб вполне может на ней отыграться… И я смирилась, хотя порой хотелось волком выть от такой жизни. Но Аня, Аня, моя младшая сестричка, она ничего не должна знать, и дома приходилось держать лицо и улыбаться. Тем более, Самойский регулярно подкидывал премии за хорошее поведение.

– Умница, – Глеб улыбнулся и откинулся на спинку кресла, широко расставив ноги. – Давай, Лилечка, я соскучился по твоему ротику. Он у тебя стал вполне умелым, – со смешком добавил он, и меня внутренне передёрнуло.

Ему нравилось комментировать в процессе, вставлять пошлые фразочки и словечки и заставлять произносить их. Глеба это заводило, и очень. А мне пришлось сложить стыд и моральные терзания на самую дальнюю полку и закрыть на ключ. Начальник хотел видеть рядом развратную секретаршу, и он её получил, и к моему великому сожалению, за два месяца не охладел. А я даже не знала, как это, когда по обоюдному согласию и с мужчиной, который тебе нравится, потому что так получилось, что Глеб взял меня девственницей. Во время учёбы не до того было, а потом родители погибли, и на моих руках осталась Аня, так что личная жизнь осталась где-то очень далеко от меня. До своих двадцати пяти я дожила девицей, хотя поцелуи случались в моей жизни. Глеба тот факт, что он первый, несказанно обрадовал, и Самойский не уставал напоминать об этом при каждом удобном случае.

Я послушно опустилась на колени, так и не одёрнув юбку, расстегнула ремень на его брюках и ширинку, и убедилась, что Глеб очень даже рад меня видеть. Его член уже встал, довольно приличных размеров, горячий и твёрдый. Целиком в рот я его взять не могла, но глубокий минет с недавних пор научилась делать… Бананы теперь ненавижу, от одного вида начинает мутить. Ладонь Глеба легла на мой затылок, пальцы мягко сжали пряди.

– Малышка, немного язычком и губками, просто сделай мне приятное, – распорядился Самойский. – Начинай.

Я обхватила ствол и, воспользовавшись тем, что Глеб не видел моего лица, крепко зажмурилась. Так проще делать то, что от меня требовалось. Высунув язык, пощекотала гладкую головку, обвела вокруг и потом вдоль всего ствола, вниз и снова вверх. Глеб тихо зашипел, пальцы сжались сильнее, и я сомкнула губы на кончике, посасывая, как карамельку. Знала, так ему тоже очень нравилось.

– Да-а-а, – выдохнул Самойский, подавшись бёдрами вперёд и при этом удерживая мою голову, и пришлось шире раскрыть рот, впуская его член.

Глубоко, так, как хотел Глеб, направляя мою голову и задавая ритм. Головка практически упёрлась мне в горло, я судорожно сглотнула и почувствовала, как орган в моём рту стал ещё твёрже, и на языке остался пряный привкус. Глеб за волосы потянул обратно мою голову, и я крепче сжала губы, чтобы они скользили по напряжённому стволу, и прижала к нему язык, сделав несколько сосательных движений. Сознание привычно впало в оцепенение, я словно наблюдала за собой со стороны, жёстко задавив все эмоции. Это всего лишь часть моей жизни, не более. И сейчас мне даже не требовалось доводить дело до конца и потом полдня отпиваться кофе, избавляясь от привкуса во рту. Снова член заскользил вперёд, чуть быстрее, Глеб шумно задышал, направляя, и вдруг больно дёрнул, отчего я издала глухой возглас и выпустила его член с пошлым чмокающим звуком.

– Ложись, – коротко приказал он, не сводя с меня тяжёлого взгляда с расширенными зрачками, и я послушно выпрямилась и развернулась, легла на стол, задрав повыше юбку, расставила ноги.

Как ни грустно, но тело отреагировало, тем более, у меня как раз недавно закончились критические дни, и сейчас наступила середина цикла, когда гормоны зашкаливают. Моё собственное дыхание участилось, я прикусила губу, наклонив голову и вцепившись в край стола. Выгнулась, послушно выставляя попку, почувствовала, как ладони Глеба легли на неё, погладили. А потом одним рывком стянули трусики, ровно настолько, чтобы они не мешали.

– Лилечка, – его голос уже слегка охрип, как я отметила. – А открой-ка нашу папочку, детка.

Меня как кипятком облило, я подавилась вздохом – ещё и потому, что палец Глеба с нажимом провёл по моей уже влажной промежности, раздвигая нежную плоть и убеждаясь, что я почти готова. Чтоб Самойскому в аду гореть, он хотел, чтобы я запустила на компе один из тех проклятых роликов, которые он снял! Где Глеб имеет меня по-всякому, не только здесь, на столе, и где отчётливо слышны мои томные стоны, а иногда и покорные просьбы трахнуть сильнее и дать кончить, иначе я сойду с ума… Чёртов извращенец!

Глава 2

Ещё одна причина, по которой пришлось смириться с происходящим. Никто ведь не поверит, что я не соглашалась стать его любовницей, если эти ролики попадут на суд широкой общественности. А на меня ещё и ярлык шлюхи повесят… Глеб отлично всё продумал, подстраховался со всех сторон.

– Ли-иля-а-а, – протянул Самойский, а его палец продолжал блуждать по моему лону, легонько задевая клитор и заставляя вздрагивать и слегка выгибаться. – Давай ту, мою любимую, – почувствовала, как Глеб проник в меня, совсем чуть-чуть, но и этого хватило, чтобы мышцы тут же сжались, жаждая продолжения.

В такие моменты я ненавидела своё тело, но – ничего не могла поделать. Не насиловал, да, просто соблазнял и возбуждал… Даже против моего желания. Моя ладонь потянулась к мышке, я послушно открыла папку и нашла тот самый ролик. Щёлкнула по нему… На экране развернулась картинка этого самого кабинета, вид был сверху – камеру Глеб установил под потолком, и садился всегда так, что его лица не видно. Только моё. Осторожный, сволочь. Мои глаза остановились на видео, где я, только в одной задранной юбке, со связанными за спиной руками, сидела на Самойском сверху, в кресле. Его ладони лежали на моей талии, направляя, и мы неторопливо двигались, и на моём запрокинутом лице с зажмуренными глазами отражалось неприкрытое блаженство… Чёрт. По телу прошла дрожь, я не могла отвести взгляда от экрана, слушая собственные прерывистые постанывания, наблюдая, как ладони Глеба ласкают мою грудь, и сама заводилась от этого. А между тем, откровенные прикосновения начальства сменили оттенок.

– М-м, кр-расота, – охрипшим голосом прокомментировал Глеб, и его палец пропал.

Разочарованно мяукнуть я не успела, уже раздразненная его прикосновениями – желание тягучим, горьким мёдом расползалось в крови. Вместо пальца нежных складок коснулся его язык… Я дёрнулась, подавившись вдохом и вцепившись в край стола, а Глеб, удерживая за попку, прижался губами, погрузив язык дальше во влажную глубину. С моих губ сорвался тихий возглас, коленки ослабли, и последние мысли о том, что надо как-то сопротивляться, сдерживаться, сгорели в яркой вспышке. Всё, теперь можно расслабиться и всё-таки получить удовольствие, клиент, как говорится, готов. Глеб опять добился своего… Его жадный рот посасывал, втягивал горевший огнём кусочек нежной плоти, язык тщательно вылизывал, и мои стоны стали громче. Тело подавалось навстречу, и уже отчаянно хотелось, чтобы не язык двигался во мне, а кое-что посущественнее. И Глеб словно почувствовал, что я в очередной раз сдалась.

Он отстранился, осторожно подул на жарко пульсировавшее чувствительное местечко, заставив судорожно вздохнуть сквозь стиснутые зубы. А через мгновение складки раздвинула горячая головка, мучительно медленно провела, снова дразня. Я заёрзала, уже не контролируя собственное тело, с хрипом вытолкнула из себя воздух, жаждая, чтобы наконец его член оказался внутри. Пальцы Глеба нежно погладили мою попку, Самойский не торопился, намеренно дразня, лишь чуть-чуть надавливая на вход и тут же уходя, продолжая неторопливо скользить по клитору, доводя меня до исступления. Да, ему нравилось показывать свою власть над моим телом и желаниями, и чёрт возьми, я ничего не могла с этим поделать. Он в самом деле вынудил меня подчиняться и ловить определённый кайф от происходящего…

– Лилечка, что мне с тобой сделать, детка? – вкрадчиво спросил Самойский, по-хозяйски оглаживая мою попку, пальцы нежно мяли её и раздвигали, открывая меня сильнее.

Я беспомощно всхлипнула, упёршись лбом в стол и прикусив губу. Сейчас я готова была сделать всё, что он попросит, от возбуждения мышцы внизу живота сводило в болезненной судороге. Разум туманился, сознание подчинилось бушевавшим гормонам. И хотя мне не нравились пошлости и грубости, они придавали всему происходящему отчётливый оттенок дешёвого порнофильма, заставляя чувствовать себя грязной, я подчинилась.

– Трахни меня, Глеб!.. Пожа-алуйста!.. – получилось жалобно, да и фиг с ним.

Потом придут мрачные мысли, запоздалый стыд и тоска, а сейчас – просто хотелось секса и кончить. Пару раз Глеб оставлял меня без оргазма, доведя ласками чуть не до слёз, и работать тогда было крайне тяжело. Причём и себе помочь тоже запрещал. Но сегодня я вела себя хорошо… Заслужила вознаграждение. Тихо зашипев, Самойский отвесил звонкий шлепок, а потом, жёстко вцепившись в ягодицы, одним мощным рывком вошёл, сразу на всю глубину. Я тихо вскрикнула, выгнувшись, от болезненно-сладкого толчка внутри всё заныло, а мышцы послушно сжались вокруг твёрдого, большого ствола.

– Да-а-а, детка!.. – довольный и хриплый голос Глеба.

Он начал двигаться. Быстро, сильно, вколачиваясь так, что я чувствовала себя насаженной на булавку бабочкой. Толстую такую, горячую булавку. Напряжение внутри стремительно нарастало, а когда я почувствовала, как его ладони шире раздвинули попку, и большой палец надавил на тугое колечко, проникая в запретную зону, перед глазами всё потемнело. Прогнувшись до хруста в пояснице, я упёрлась ладонями в стол, запрокинув голову и зажмурившись до разноцветных кругов, подставляясь под член и палец Глеба под самым удобным углом. От острых, жарких вспышек удовольствия перехватывало дыхание, хотелось ещё и ещё, сильнее и глубже, до той самой сладкой боли, за которой только безграничное удовольствие. Глеб двигался всё быстрее, навалившись на меня и прижав к столу, распластав на нём, жарко и хрипло дыша в шею, и я словно летела с огромной горки, всхлипывая с каждым толчком. Ещё несколько мгновений мучительного ожидания, и палец Самойского оказался снова между моих ног, безошибочно найдя нужную точку между откровенно мокрых, горячих складок.

– Давай, Лилечка, вместе… – выдохнул он и легонько нажал.

Внутри как будто взорвался вулкан, я протяжно застонала, ослеплённая и оглушённая, сильно подавшись назад, навстречу его члену и руке. В такие моменты я благодарила Природу, наградившую женщину множественными оргазмами, и плевать, что получаю его от сволочи, почти изнасиловавшей меня в самый первый раз и державшей на крючке своих грязных желаний. Волны накатывали одна за одной, и я жадно ловила их, захлёбываясь в этом удовольствии и на несколько восхитительных мгновений позабыв, где и с кем нахожусь. Отдалённо услышала шипение Глеба, чувствуя, как его член толкнулся во мне особенно резко и глубоко, и тут же Самойский тяжело навалился, расслабленно обмякнув.

Несколько секунд блаженной тишины, пока я приходила в себя и возвращалась в реальность, которую нарушил низкий, довольный смешок Глеба и его голос:

– Вот теперь утро в самом деле доброе, Лиля. Молодец, девочка, – он поднялся, снова несильно шлёпнул по попке и вышел из меня.

Чёрт. Эйфория схлынула, и вернулись вялые мысли, а с ними и ощущения. Уже далеко не такие приятные. Глеб же без презерватива был… Придётся на некоторое время уединиться в туалете, благо, он находился тут же, в моей приёмной. Однако Самойский удивил: я только собралась подняться и поправить беспорядок в одежде, как услышала властное:

– Лежи.

Звук отодвигаемого ящика, шорох, и промежности касается что-то мягкое и влажное. Глеб заботливо вытирал следы бурного приветствия. Вот уж точно, где-то сдох мамонт. Шеф крайне редко проявлял ко мне подобную заботу, признаться, и каждый раз я настораживалась – за таким поведением обычно крылся подвох. И в этот раз я не ошиблась.

– Лилечка, надеюсь, у тебя нет планов на вечер, – заговорил он, неторопливо и тщательно, аккуратно проводя салфеткой по всё ещё крайне чувствительной плоти. Пришлось прикусить губу, чтобы не дышать слишком громко и тяжело – с Глеба станется зайти на второй раунд… Ну и что, что рабочий день уже пять минут как начался, без предварительного приглашения или звонка никто не рисковал соваться в кабинет Самойского. – Наши клиенты, с которыми я веду переговоры, пригласили нас на закрытую вечеринку.

Вот оно. Тот самый подвох, которого я ждала. Внутри поселился холодок, затушив последние искорки недавно бушевавшего в крови удовольствия. Глеб обтёр мои бёдра и поправил трусики, и я молча выпрямилась, натягивая юбку и избегая смотреть на него.

– Нас? – осторожно уточнила, мысленно умоляя, чтобы Глеб сказал, что оговорился.

– Да, нас, – не оправдал моих надежд Самойский, как ни в чём не бывало, закрыл окно видео на компе и вынул флешку.

Естественно, такие вещи он не хранил на рабочей машинке, не дурак же в самом деле.

– Помнишь, несколько дней назад они приходили к нам в офис? Мой друг попросил, чтобы я обязательно взял тебя с собой.

Да, я помнила, как приносила кофе в переговорную и стенографировала. Это входило в мои обязанности, протоколы совещаний и встреч с клиентами. И на той встрече, о которой говорил Глеб, присутствовали трое, правда, смутно помню, как они выглядели. Я больше была занята делом, чем разглядыванием. А вот то, что особо просили о моём присутствии… Да ещё и закрытая вечеринка какая-то… Чёрт. Всё это нехорошо попахивало, и беспокойство усилилось.

– Так что, после работы поедем, – продолжил Глеб. – Переоденешься здесь, платье принесу.

Ой. Совсем ой. Мелькнула тоскливая мысль, что отказаться не получится, можно даже не пытаться. Самойский что, решил подложить меня под клиентов, чтобы добиться согласия на сделку?! Звучало дико, но… от него всего можно ожидать. Я незаметно сглотнула и через силу кивнула.

– Хорошо, Глеб Витальевич, – произнесла пересохшими губами, стараясь унять тут же заработавшую фантазию.

Боже, пусть я ошибаюсь, а. Один Глеб ещё ладно, с ним уже почти привычно, однако…

– Там все трое будут? – всё-таки переспросила, страшась ответа.

– Да, они партнёры, – окончательно убил мою надежду начальник, приобнял и чмокнул в губы. – Свободна до обеда, Лилечка. Иди, работай, детка.

Он подтолкнул к выходу, и я на подкашивающихся ногах направилась к двери. Не буду, не буду думать о вечере! Господи, во что он меня втягивает?! Оказавшись в приёмной, я прислонилась к стойке, пару раз глубоко вздохнув. Лиля, не будем сразу о плохом думать. Всё-таки за два месяца Глеб себя хоть и выставлял порой скотиной, но не откровенным подонком. Может, и обойдётся всё…

А в туалет всё же пришлось зайти. Чтоб у Самойского стручок отсох.

Глава 3

Рабочий день полетел своим чередом, и за привычной рутиной тревога от предстоящего вечера отошла вглубь, затаилась, иногда только покусывая изнутри. Звонки, документы, поручения Глеба – всё, как обычно. Я не заметила, как время подошло к обеду, и только когда зазвонил телефон, и я подняла трубку, услышав голос Самойского, поняла, что полдня уже миновало.

– Лилечка, – мурлыкнул шеф, и мои нервы моментально натянулись. – Закрой дверь и приготовь мне кофе.

Это были сигнальные слова, что Глеб снова хочет развлечься. Кролик и кобель, чтоб его простатит скрутил.

– Да, Глеб Витальевич, – послушно ответила я и только собралась повесить трубку, как он добавил.

– Не клади трубку.

И что ещё пришло в его больную голову?! Гадать бесполезно, пока не скажет, не узнаю. Я встала и подошла к двери в приёмную, закрыла замок. Все знали, с часу до двух ио директора недоступен, даже если находится у себя в кабинете. Глеб просто отключал телефон и всё. Он не любил, когда его отдых прерывали… Особенно если он отдыхал в моей компании. Вернувшись за стол, снова взяла телефон.

– Всё сделала, Глеб Витальевич.

Ещё одно правило: вне кабинета называть его только так. По имени – только во время секса.

– Умничка, – тем же тоном ответил Самойский. – Детка, я хочу, чтобы ты подготовилась к нашей встрече, – заявил он. – А я посмотрю, как ты это будешь делать. Включи камеру, – скомандовал он.

Я говорила, что он извращенец? Ещё и вуайерист махровый ко всему, иначе как объяснить его неуёмную тягу к порнороликам типа хоумвидео и последующим просмотрам их? Меня это коробило, если честно, особенно поначалу, сейчас же научилась воспринимать отстранённо. Поэтому я молча сняла камеру с монитора и прикрепила на край стола, отодвинувшись в кресле. Открыла программу – и всё это, прижимая трубку плечом к уху. Судя по всему, мне ещё и будут по телефону указания давать. Маленький нюанс: я на своём экране видела только изображение себя же, точнее, моих ног, пока ещё прикрытых юбкой, и это же видел Глеб сейчас. То есть, мне тоже придётся наблюдать за собой… Не моё это, не люблю подглядывать, но деваться некуда.

– Медленно подними юбку, – повелительно произнёс Глеб. – И раздвинь ноги.

Я положила ладони на бёдра и начала поднимать тонкую ткань, не отрывая взгляда от экрана. Два месяца хожу у него в любовницах, казалось бы, давно можно привыкнуть, но – не могу. Конечно, я девушка современная, и как доставить себе удовольствие, знаю, однако всё же предпочитала заниматься этим наедине с собой, а не… вот так. А Глебу нравилось смотреть, и просил он часто. Каждый раз приходилось преодолевать себя, и стыд вперемешку со смущением не желали уходить. Вот и сейчас страстно хотелось зажмуриться, получить хоть какую-то иллюзию уединения, но откуда я знаю, может, Самойский сразу смотрит и по камере в моей приёмной под потолком, где отлично видно моё лицо?! Так сказать, и крупный план, и общий… Я приподнялась, полностью обнажив бёдра и низ живота, задрав юбку до пояса, и развела колени, чувствуя, как щекам стало жарко от приступа замешательства.

– Пошире, Лилечка, мне плохо видно, – последовало уточнение.

Пришлось чуть подвинуться и закинуть одну ногу на подлокотник кресла, слушая, как участилось дыхание Глеба в трубке. Стыд усилился, особенно когда поняла, что пикантная ситуация всё же вызвала отклик в теле. Возбуждение вспыхнуло в глубине ярким солнышком, брызнуло по венам огненными ручейками, вытесняя другие эмоции. Я почувствовала, что трусики уже влажные, и тяжело сглотнула, скривив губы в улыбке. Ну конечно. Предсказуемая реакция. Тело привыкло к удовольствию, оно его хотело в любом виде, и плевало на заморочки разума. Глеб хорошо меня выдрессировал за эти месяцы, да…

– Хорош-шо-о, – довольно протянул Самойский низким голосом. – Покажи себя, детка, – следующий приказ. – Покажи, как ты меня хочешь.

Гос-споди. Как же я ненавидела, когда он комментировал вслух, кто бы знал! А ещё сильнее ненавидела собственные эмоции, поддававшиеся на эти двусмысленные, откровенные фразочки… Мои пальцы потянулись вниз, я одной рукой отвела в сторону трусики, сильно оттянув, чтобы не мешали, а другой раздвинула мягкие складки, обнажая розовую, влажно поблёскивавшую плоть. Сглотнула, не отрывая взгляда от картинки на экране. Крайне непристойной и пошлой, но, чёрт возьми, возбуждающей, это так.

– Погладь себя, медленно, – протянул Глеб хрипло, и я едва заметно вздрогнула.

Натянутые нервы зазвенели, мышцы внутри сжались от одних только слов. Мой палец коснулся скользкой промежности, медленно, как и просили, провёл вниз, прямо по клитору, и я не удержалась от прерывистого вздоха. От прикосновения там всё вспыхнуло, тело облило жаром, и оно подалось чуть вперёд, а мой палец вернулся к чувствительной точке, мягко, едва касаясь, обвёл. Я уже и не думала, что Глеб на меня смотрит, сознание окутал туман, и возбуждение рвануло по венам жидким огнём. Словно сквозь вату услышала тихое шипение в трубке и очнулась от дурмана желания, ненадолго вынырнув из сладких грёз.

– А теперь внутрь, Ли-илечка, – тягуче произнёс Самойский, выдохнув в трубку. – Не торопись…

Ох. Взгляд не отрывался от изображения, где мой палец медленно входил в тесное, горячее, откровенно мокрое лоно. Я облизнула пересохшие губы, сдерживая стон, трогая себя уже изнутри. Ощущая, какая я там гладкая, нежная и очень чувствительная. Мышцы послушно сжались, втягивая палец, и я выгнулась, проникая глубоко, как могла, и едва не захлебнулась от острого приступа удовольствия. Боже, хорошо-то как!.. Сознание снова уплывало, я перестала контролировать себя, скользя пальцем в узком проходе, а большой лёг на горевший огнём, возбуждённый и набухший клитор. С губ сорвался тихий, протяжный стон, я запрокинула голову, чуть не выронив трубку – смотреть на экране, как самозабвенно ласкаю себя, стало невыносимо. Тело стало податливым и мягким, будто из него убрали все кости, а одежда – грубой и раздражающей. Напряжённые соски тёрлись о кружево белья, и до дрожи хотелось освободить их и тоже подарить порцию наслаждения…

– С-стоп, – повелительно бросил Глеб, прерывая мой упоительный восторг. – Снимай трусики и иди ко мне, детка.

Чёрт. Как не вовремя, а. А так хотелось нагло воспользоваться ситуацией и получить своё у него на глазах… Как я могла забыть, Глеб хотел только, чтобы я подготовила себя для него. Сволочь. Тяжело дыша, кое-как справилась с зашкаливавшими эмоциями и нехотя убрала руки от раздразненного, жарко пульсировавшего лона. От разочарования и острой неудовлетворённости подвело живот, и я стиснула зубы, не давая прорваться хныканью. Выключила камеру, положила трубку и встала, трясущимися пальцами отстегнув пояс от чулок и стянув трусики. Сразу стало легче и свободнее, хотя бы ничего не касалось нежного местечка, реагировавшего сейчас даже на малейшее прикосновение обжигающими вспышками. Не опуская юбки – смысла никакого, собственно, – вышла из-за стойки и на подгибающихся ногах подошла к кабинету, открыла дверь и вошла.

Самойский сидел в своём кресле, широко расставив ноги, уже расстегнув ширинку, и его ладонь равномерно ходила вверх-вниз по напряжённому члену. Он тоже уже приготовился… Даже снял галстук и расстегнул несколько пуговиц на рубашке, глаза блестели, и в них читалось нетерпение. Глеб молча протянул руку, не выпуская из второй член, и я приблизилась, вложила скомканные трусики, проследив, как начальник сунул моё бельё в карман. Фетишист чёртов. Уверена, ходить мне до вечера без них теперь.

– Хороша-а-а, – с явным удовольствием протянул Глеб, положил ладонь на моё бедро и притянул к себе, поставив между своих ног, а потом провёл до колена и подхватил, поднимая и ставя на сиденье. – Детка, твой запах сводит меня с ума, ты знаешь? – пробормотал он, наклонившись, и лизнул, проникнув языком между нежных складочек, собирая выступившую там влагу.

Я охнула в голос, вцепившись в его плечо и дальше отведя колено – остатки неприязни к Самойскому благополучно канули в огненную реку желания, растёкшегося по венам.

– Иди сюда.

Он ухватил за бёдра и потянул на себя, вынуждая сесть верхом и прижаться к твёрдому члену, раздвинув ноги так широко, как позволяло кресло. Чтобы удержаться, вцепилась в подлокотники, часто дыша и чувствуя, как бешено колотится в груди сердце. Раздразненное ласками местечко вспыхивало в такт, одаривая волнами предвкушения, и от него по коже разбегались обжигающие мурашки. Пальцы Глеба вцепились в пуговицы на пиджаке, ловко расстегнули и распахнули, а потом так же быстро справились с застёжкой на бюстике, высвободив наконец ноющую грудь с красноречиво торчавшими вершинками.

– Потрись об него, сладкая, – хрипло выдохнул Самойский, обхватив за талию и притягивая к себе.

Горячие губы накрыли кораллово-розовую горошину и резко втянули, зубы чувствительно сжали, послав жалящий импульс боли пополам с удовольствием. Я всхлипнула, послушно приподнявшись, так, что возбуждённый, болезненно чувствительный клитор скользнул вдоль каменно-твёрдого члена, а потом медленно опустилась, умирая от желания сесть сверху. Ощутить его внутри наконец, как он двигается, насаживает на себя, и заходиться от стонов и криков, стремительно уносясь к долгожданной разрядке… Чёрт. Теперь я уже хотела, чтобы Глеб оттрахал меня как следует, возбуждённая и заведённая до предела, как часовая пружина.

Самойский же решил играть по своим правилам. Не отрываясь от моей груди, терзая жёсткими ласками то один, то второй напряжённый сосок, он ухватил за запястья и завёл руки за спину. Я не сопротивлялась, прикрыв глаза и продолжая двигаться, скользя мокрыми складками вдоль горячего ствола и прижимаясь с каждым разом всё сильнее. Стремясь утолить голод, сжиравший изнутри, выжегший все мысли и желания кроме одного. Поэтому даже не отметила, в какой момент мои руки оказались связанными, судя по всему, снятым галстуком Глеба. О да, беспомощность он тоже любил… И заставил полюбить и меня. Это ощущение вносило пикантную перчинку в происходившее, и я поперхнулась воздухом, когда Самойский в очередной раз прикусил набухший сосок. Жаркая волна окатила до самых кончиков пальцев на ногах, и стон всё-таки прорвался через стиснутые зубы.

А в следующий момент ладони Глеба обхватили мою талию, приподняли и резко, жёстко опустили. Гладкая головка скользнула по промежности, и его член ворвался в меня, снова мешая боль и наслаждение. Вошёл до упора, Глеб буквально насадил на своё орудие, и замер всего на мгновение.

– Покатаемся, детка, – горячо выдохнул он мне в губы и прижался к ним грубым властным поцелуем, раздвигая языком и проникая в мой рот.

Снизу же палец Самойского безошибочно нашёл налившийся огнём, ставший слишком чувствительным, клитор и надавил на него, одновременно сделав движение бёдрами и нажав ладонью на поясницу. А-а-а-а, бож-же!.. Глеб трахал мой рот, он трахал меня своим членом, его палец скользил по возбуждённой плоти всё быстрее, и слетели последние тормоза. Глухо застонав ему в губы, я подавалась вперёд, навстречу пальцам и двигавшемуся во мне твёрдому стволу, чувствуя, как вторая ладонь грубо мнёт грудь. Связанные за спиной руки напрягались в безуспешной попытке высвободиться и вцепиться в плечи, и пряное наслаждение шквалом пронеслось по телу, заставив вытянуться в струнку и задрожать от предвкушения. Долгожданное освобождение стремительно приближалось, и слава богу, что в этот раз Глеб оставил игры и в самом деле просто хотел кончить, расслабиться посреди рабочего дня. Тем более, много времени для этого не понадобилось, учитывая, что я пришла к нему уже подготовленная, как просил Самойский.

Ещё несколько прикосновений, мощных, сильных толчков, и – я сорвалась в пропасть, крича и задыхаясь от нахлынувшего удовольствия, невыносимо острого, яркого. Короткий рык Глеба, его руки, сдавившие мою талию, и он расслабленно обмяк в кресле, откинувшись на спинку с блаженной улыбкой облегчения на лице. Я мелко дрожала от недавно пережитого, тяжёлое, рваное дыхание никак не хотело успокаиваться, а угар желания постепенно сходил на нет, унося и эйфорию. Пора возвращаться в реальность, Лиля.

Глава 4

– Поехали, пообедаем? – лениво предложил Глеб, поглаживая мою спину под пиджаком, и я едва не вздрогнула от неожиданности.

Вообще, Самойский крайне редко привносил в наши странные отношения что-то новое кроме разнообразного секса. Дорогое бельё и одежда в подарок не считаются – для себя же старался, не для меня. За два месяца это второй раз, когда он приглашал меня куда-то. Я бы, конечно, с гораздо большим удовольствием сходила в кафе рядом с офисом, где кормили вкусно и по вполне демократичным ценам. Но с начальством не спорят, особенно с тем, кто тебя регулярно трахает и снимает ваши развлечения на камеру. Пальцы Глеба развязали галстук на моих запястьях, и я выпрямилась, привычно опустив взгляд и молча приводя себя в порядок. Застегнула бюстик, пиджак, встала, отстранённо подумав о салфетках.

– Как скажете, Глеб Витальевич, – заученно ответила, поправляя юбку.

О трусиках даже не заикнулась. Раз не отдал, значит, просить бесполезно. Один раз, когда я прихватила запасные, в самом начале всего этого кошмара, и Самойский обнаружил на мне лишнее, он заставил неделю ходить без белья вообще. Больше я ошибок не повторяю.

– Спускайся, жду в машине, – небрежно бросил он, застегнул штаны и выпрямился.

А я поспешила в туалет, приводить себя в порядок дальше. Долго Глеб ждать не любил, и у меня есть не больше десяти минут в запасе.

Обед в ресторане прошёл спокойно и тихо, и со стороны, наверное, мы очень походили на вполне приличную пару. Ну или деловых партнёров. Печаль в том, что несмотря на привлекательную внешность, к Глебу меня не тянуло совсем. Поначалу ведь он пытался пару раз подкатить, как говорится, по-хорошему. Но я не приняла ухаживаний, даже не подумав, чем это может грозить… Решила, что смешно увольняться через неделю после устройства только потому, что замдир пару раз попытался пригласить на свидание. На работе-то не приставал, при прежнем директоре. А вот когда тот уволился и оставил офис в руках Глеба… В результате я оказалась в нынешнем положении бесправной игрушки по контракту, и даже уволиться не могла, заявление же Глеб подписать должен. Моя наивная попытка обратиться в наши органы правопорядка после того, как случился мой первый секс в кабинете Глеба, тоже закончилась весьма плачевно: заявлению об изнасиловании ход не дали. Самойский просто заплатил, кому надо и сколько надо, дело замяли. Аньке тоже досталось, она возвращалась с учёбы, и к ней пристали какие-то гопники – не сомневаюсь, подкупленные тем же Глебом, и сестра пришла домой в слезах, сказала, что еле убежала от них.

Ну а меня начальник наказал самым простым способом. Оставил после работы в пустом офисе и устроил жёсткий секс-марафон одновременно с ликбезом по половине Камасутры. И азам БДСМ… Я тогда несколько дней сидеть нормально не могла, за неимением хлыста или чего-то подобного Самойский применил к моей пятой точке линейку. А ей тоже ох, как больно, при умелой-то руке. Глеб явно знал толк в порке. Самое сложное было держать лицо дома, при Ане, и ничем не выдать творившегося со мной. Давилась сухими рыданиями ночью, уткнувшись в подушку. Но урок усвоила и больше не пыталась искать справедливости или рисковать безопасностью Анюты. Так и жила с тех пор, уже привыкнув резиново улыбаться и прятать эмоции от всех, включая родную сестру. Честно, я не знала, как выбраться из тупика, в который загнал меня Глеб, просто не знала…

Остаток рабочего дня прошёл тоже быстро, и чем ближе подходило время окончания, тем сильнее начинало дёргать беспокойство. Мысли вертелись около этого вечера, куда собирался тащить Глеб, и фантазия никак не хотела униматься. Пугало то, что клиенты потребовали моё присутствие, и замечание Самойского, что одежду он приготовит сам. Кожа то и дело покрывалась мурашками, а в животе поселился холодок. Нет, ну в самом деле, не настолько же он сволочь, что подложит меня под других мужиков!.. Ради заключения контракта… Или в самом деле так и сделает? К шести вечера я накрутила себя так, что сердце нервно металось в груди, сбивая дыхание, и трясущиеся пальцы уже не попадали по клавишам. А ещё надо позвонить Ане и сказать, что я задержусь вечером… Набирая номер, старалась хоть немного успокоиться, чтобы сестра не заподозрила неладное.

– Анюта? Привет, я сегодня поздно приду, – как можно непринуждённее заговорила я, услышав голос Ани в трубке. – Не жди меня, ложись.

– У тебя свидание? – радостно спросила она, и я не сдержала кривой усмешки.

Да, только не такое романтическое, как ты думаешь.

– Нет, по работе задержаться надо, – развеяла я её мечты. – Важные переговоры.

Анька переживала, что у меня никакой личной жизни, и считала себя немного виноватой в этом. Приходилось убеждать, что всё совсем не так, и я просто не нашла ещё подходящего мужчины. В трубке раздался вздох.

– Ладно, поняла. Суровое у тебя там начальство, – добавила она.

Ох, Анют, ты даже не представляешь, насколько права.

– Ничего, справлюсь, – ответила я и быстренько закруглилась. – Всё, мне пора, не скучай.

Словно только и дожидаясь конца короткого разговора, зазвонил телефон на столе.

– Лиля, зайди, – коротко попросил Глеб.

Уф. Ну вот, скоро и узнаю подробности этого вечера. Я выключила компьютер, взяла сумку и направилась в кабинет Самойского, закрыв перед этим приёмную. Глеб стоял около стола, засунув руки в карманы, на диване у стены я заметила большой бумажный пакет с названием неизвестного мне брэнда.

– Переодевайся, – кивнул Глеб на покупку. – Снимай всё с себя, до конца.

Под лопаткой противно засосало, пока я подходила к дивану и осторожно заглядывала в пакет, как будто там лежала ядовитая змея. Предвкушение в голосе Самойского и его заблестевший взгляд категорически не понравились, но выбора у меня не было. Внутри я увидела упаковку с чулками и что-то из чёрного кружева. Но… белья там не было. Вообще. Ни трусиков, ни бюстика, ни чего-то, хотя бы отдалённо похожего. Не поняла, это как?! Взявшись за пуговичку на пиджаке, я покосилась на Глеба, смотревшего на меня с лёгкой улыбкой.