7 ночей с врагом

Читать онлайн 7 ночей с врагом бесплатно

Лавли Рос

Софи Вебер

* * *

Глава 1

Громкая музыка практически оглушает меня, и я чуть закрываю уши, когда прохожу мимо установленных стереосистем. Поиски Оли не увенчиваются успехом. Видимо, она снова ушла со своим парнем и ничего мне не сказала.

Я еще раз обвожу взглядом клуб, тщательно ищу ее ярко-красное платье на танцполе и, не найдя его, иду к бару. Заказываю Лонг-Айленд и со скучающим видом жду свой заказ. Заполучив коктейль, ловлю трубочку губами и втягиваю слегка терпковатый напиток. Смесь водки, текилы, джина и рома тут же ударяет в голову. Пью я достаточно редко, поэтому эффект крепкого алкоголя не заставляет себя ждать: глава туманится, а перед глазами плывет.

Оставив коктейль недопитым встаю, чтобы потанцевать и немного освежить голову. Олю я, судя по всему, так и не дождусь. Хватаю свою сумочку с барной стойки, перекидываю тонкий ремешок через плечо и иду к танцполу. Здесь уже вовсю развлекаются девушки и парни. Одна из дамочек задорно смеется и вешается на шею кому-то из парней. Я же прохожу мимо и останавливаюсь почти в центре.

Играет одна из моих любимых песен. Она как раз подходит под медленные, размеренные движения. Я начинаю извиваться из стороны в сторону, кручу бедрами, провожу по телу руками. Алкоголь и вседозволенность, а еще отсутствие надзора от отца хотя бы этим вечером раскрепощают меня. Я чувствую себя уверенной, привлекательной и дерзкой, поэтому когда сзади меня кто-то появляется и кладет руки мне на талию, я вовсе не против.

– Скучаешь, малышка?

Хриплый голос вибрирует рядом с моим ухом, и я пытаюсь обернуться, чтобы увидеть его обладателя. Но в клубе слишком темно, рассеянное освещение струится с неонового потолка.

Мужчина притягивает меня к себе сильнее, я ощущаю, как налитые мускулы надавливают сзади и продавливают мое тело. Я обхватываю его ладони, царапая, и уже хочу возмутиться, как он снова начинает говорить.

– А папа знает, что ты здесь?

– Да бли-и-и-и-н, – протягиваю. – Ты от отца, что ли? Охранник?

Осматриваю его крепкую фигуру и кривлюсь.

– Такой широкий, и мышцы есть. Чувствую себя в безопасности, в очень скучной безопасности, – фырчу.

Меня достал контроль отца. Он контролирует каждый мой шаг, будто я могу погибнуть каждую секунду или наделать страшных глупостей. Это нервирует, раздражает и откровенно бесит! Так что сегодняшнему охраннику не повезло, он попадает под горячую руку.

Я набираюсь смелости и ощупываю его тело. Развлекаться так развлекаться. Под руками крепкие мышцы, тугие вены-канаты на руках. Я веду ладонями выше, натыкаюсь на упругие мышцы бицепса и обхватываю руками шею. Его лица все еще не видно, но зато я просматриваю силуэт: он явно красив. Таких правда берут в охрану? Встаю на носочки, чтобы дотянуться и поцеловать его, но не дотягиваюсь.

– Ну же, парень, помоги мне немного. Давай развлечемся. Забудь об отце, он ничего не узнает.

От него пахнет мускатом и сандалом, в нос ударяет терпкий аромат, и в голове мимолетом мелькает название духов известного бренда, но я тут же забываю, какого именно. И вообще зря я назвала его парнем, он пахнет как мужчина. Глубокий, терпкий темный запах. Он окутывает и окружает тяжелой энергетикой. Я даже теряюсь, но решаю, что все из-за выпитого коктейля.

Я разогрета. И, кажется, именно сегодня самые плохие опасения отца могут сбыться. Я, черт возьми, хочу этого!

– Хочешь? – спрашиваю его в лоб.

– А что ты умеешь?

Этот нахал ухмыляется. Я и сама не знаю, что умею. Мой отец охраняет меня так, будто мечтает, чтобы я на всю жизнь осталась девственницей. Я смогла вырваться всего раз, с парнем, который не знал, чья я дочка и поэтому осмелился стащить с меня блузку. Я напилась, чтобы быть храброй, а он был слишком возбужден, чтобы думать не только о своем удовольствии, но незнакомцу из охраны это знать не обязательно.

– Зависит от того, что ты готов мне дать?

Он усмехается и, наконец, оживает. Его сильная рука ползет по моей спине, вызывая дрожь. Мужчина обхватывает меня за затылок и чуть оттягивает волосы, заглядывая мне в глаза. Он груб на грани.

У него глубокий темный цвет глаз. И мне кажется, что в них я вижу триумф. Неужели он действительно готов похерить работу и переспать с барской дочкой? Или такой, как он не нуждается в деньгах и ему важно получить желаемое?

– Я привык брать, а не давать, малышка, – уверенный баритон заглушает клубную музыку.

Мои ноги теряют пол. Мужчина отрывает меня от пола, стягивая крупные ладони на талии, и заставляет уткнуться в свою грудь. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты и я непроизвольно веду губами по его коже.

– Идешь? – хрипит он. – Или твоей смелости хватает только на треп?

Он задает вопрос, а сам уже делает шаг в сторону. Словно уже выбрал дорогу и точно знает, куда хочет отнести меня. И даже, что именно хочет сделать со мной. Я вдруг чувствую его уверенность, от которой захватывает дух, а нервные окончания простреливают импульсами. Мне в голову ударяет неизвестность, опасность и желание…

Да, желание.

Я впервые так хочу мужчину. И я не пьяна настолько, чтобы обманываться. Я действительно возбуждаюсь. Опускаю руку вниз и обхватываю его ладонь, сплетая наши пальцы.

Я позволяю увести себя с танцпола, хлопает дверь заднего выхода и я понимаю, что вокруг парковка. Вечерний холод пробирает насквозь, легкий топ и короткая юбка совершенно не подходят в погоде. Я жмусь к мужчине, но вскоре чувствую холод и от него. Он словно переключается, как только мы покинули клуб. Несет меня к квадратному внедорожнику с тонированными стеклами, который я вижу впервые. У охраны моего отца другие машины.

– Что? – произношу глупо, не понимая, что происходит. – Подожди… Эй! – я впиваюсь ногтями в его рубашку, потому что он не реагирует. – Ты кто такой?!

– Ты же хотела развлечься? – усмехается он. – Вот и сделаем это.

Я не успеваю понять, как оказываюсь внутри темного кожаного салона. Мужчина захлопывает за собой двери и они тут же блокируются, а машина трогается с места. Водителя я вижу впервые, как и сидящего рядом лысого амбала.

– Это было так просто, – говорит мужчина рядом и протягивает ко мне ладонь. – Я думал ты другая, – он будто насмехается надо мной. – А теперь мне интересно… гораздо интереснее, чем было до того, как у меня на тебя встал.

Глава 2

Внедорожник срывается с места, врезаясь в ночную улицу. От резкого маневра я заваливаюсь на бок и падаю на мужчину. Не успеваю отпрянуть, как он подтягивает меня к себе и запирает в сильных руках, как в тисках. Его ладонь сжимает мой подбородок, а дыхание льется сверху. Он фиксирует меня на месте как игрушку, заставляя откинуться спиной на его грудь.

– Не вздумай кричать, – приказывает он.

Я резко веду плечами, сталкиваясь с его телом как с камнем. Он слишком сильный! Не тело, а гранит! Сопротивляться ему больно, а уж если он размахнется и ударит… Но злость обжигает меня и мне становится плевать на боль и последствия, я рвусь вновь и вновь получаю отпор.

– Не удобно? – интересуется он. – Не бойся, я сейчас найду тебе место получше.

Он рывком затаскивает меня к себе на бедра, запирая в капкане своей близости.

Я часто дышу, чувствуя, что алкоголь полностью выветрился из моей крови. Я трезва и возвращаюсь в ужасную действительность. Но в голове яснее не становится, страх и адреналин путают мысли. Я пытаюсь делать глотки воздуха, но ладонь мужчины продолжает держать мое горло. Он явно ждет, когда я успокоюсь и начну слушаться его.

– Ты знаешь, кто я? – произношу хрипло, борясь с желанием искусать его пальцы до крови, если бы у меня только получилось вывернуться как следует, я бы точно оставила следы своих зубов на его коже. – Чья я дочь, идиот?!

– Да, я знаю, – произносит он без единой эмоции.

И притягивает к себе так, что под моей попкой оказывается его ширинка. Юбка задирается от его рывков и кружево моих трусиков цепляется за стальной замок ремня, когда мужчина подтягивает меня выше. Еще выше, почти насаживая меня на себя.

– Ты разве пришла в клуб, чтобы быть чьей-то дочерью? – мужчина усмехается. – Ты пришла за другим, малышка.

Он накрывает второй рукой мой живот и уверенно уводит руку вниз, проталкивает ее между моих ног и заставляет развести их шире. Он сжимает меня, как вещь, и держит, словно хочет оставить на мне клеймо своих хозяйских прикосновений. Я вздрагиваю, не веря, что всё это происходит со мной. Он лапает меня и наталкивает на себя, будто уже трахает. Я проскальзываю по его эрекции, которая ощущается сильнее с каждым разом. У него встает, а его дыхание становится тягучим и животным.

Он рычит, как зверь, и мне становится страшно.

Его член оттягивает ширинку и я представляю, что он вот-вот дернет молнию вниз и заставит меня принять себя. По-настоящему. По-взрослому.

– Хватит! – выкрикиваю, с трудом проталкивая слова через его хватку. – Нет! Нет!

– Я сказал, не кричи, – он снова давит холодом. – Слушайся меня, Карина.

Что?

Карина.

Он знает мое имя.

– Или отработаешь долги отца прямо в машине, – добавляет мужчина. – На всю длину отработаешь. Как я люблю.

Я хватаю воздух ртом и замираю от шока.

Он не перепутал меня, нет, он понимает, кого схватил и делает все эти ужасные вещи специально. Но как? Какие могут быть долги у моего отца?! Он богат и влиятелен, это невозможно! Он что-то перепутал или сошел с ума! Ему не может быть плевать на то, что с ним сделают за мои слезы! Его же разорвут на части и заставят землю жрать у моих ног! Как он только посмел прийти за мной…

– Молодец, – он хвалит, замечая, что я перестала сопротивляться. – Больше никогда не говори мне “идиот” или другое дерьмо. Не смей.

Он говорит над моим плечом, вбивая слоги вместе с жарким дыханием. Я чувствую как непроизвольно напитываюсь его тяжелым запахом, я вся в его руках, зажата и обездвижена, ощущаю его стальную силу и уверенность.

– А как тебя называть? – говорю, закусывая щеки с внутренней стороны, чтобы не выдать усмешку.

– Дитмар. Меня зовут Дитмар, малышка.

Мужчина оставляет меня в своих руках, я сижу у него на коленях весь остаток дороги и украдкой пытаюсь хоть что-то разглядеть в окне. Мы много поворачиваем и покидаем залитый рекламным светом центр, улицы становятся все темнее и безлюднее. Появляются частные дома, я не могу разобрать где мы, а вскоре внедорожник вовсе ныряет под автоматические ворота.

– Приехали, – мужчина первым открывает дверцу и вытягивает меня наружу.

Вокруг большой гараж на несколько машин. Два внедорожника и элитный седан запаркованы рядом, там же стоят еще двое высоких мужчин в кожаных куртках. Я нервно одергиваю юбку и вспоминаю о своей сумочке. Я где-то обронила ее. Наверное, в клубе, когда Дитмар схватил меня. Ее же найдут рано или поздно, а там мой телефон, охрана отца точно поймает сигнал и поймет откуда я пропала.

Меня скоро начнут искать, по-другому быть не может.

Я успокаиваю себя и снова осматриваюсь по сторонам, стараясь запомнить лица мужчин.

– В дом, – распоряжается Дитмар, дергая меня за локоть.

Я отошла от шока и шиплю на его грубое прикосновение.

– Не нравится? – он изгибает бровь. – Привыкла к другому?

– Привыкла, – я киваю и осмеливаюсь посмотреть в его темные глубокие глаза.

Там порок и власть. От него идет энергетика больших денег и больших грехов.

– Тебя долго баловали, Карина, но этому пришел конец, – Дитмар понижает тон с каждым словом. – Ты была принцессой, а станешь моей личной шлюхой.

Глава 3

Мое сознание отвергает саму мысль быть чьей-то собственностью. Шлюхой, как он сказал. Мужчина передает меня охране и идет чуть дальше, достает из кармана телефон и делает звонок. Меня же втаскивают внутрь и первое, что я вижу – другого мужчину, похожего на Дитмара. Меня грубо дергают, чтобы я не смотрела по сторонам, но я вижу. Замечаю ее. Девушку, что была у отца в клубе. Та, которую он привозил к себе домой.

Это она? Что она здесь делает? Неужели предала его? Сдала конкурентам.

– Идем давай! – Дитмар появляется сзади и сам, без помощи парней, хватает меня за руку и ведет на второй этаж. Открывает дверь в комнату и буквально заталкивает внутрь.

Щелкает замок и я остаюсь одна. Тут же бросаюсь к окнам, распахиваю шторы и разочарованно стону: за пластиком решетки. Злюсь на себя за то, что сбежала от охраны отца с Олей, что пошла танцевать на танцпол, а не позвонила отцу и попросила забрать меня. Если бы можно было повернуть время вспять, я обязательно бы это сделала, но сейчас я неизвестно где. Меня заперли в комнате и ушли, предупредив, что я теперь чья-то личная шлюха.

Я отказываюсь в это верить. Знаю, что мой отец занимается далеко не легальным бизнесом. Как знаю и то, что он достаточно жесткий человек. Но все это прошло мимо. Меня папочка берег как зеницу ока. Он был готов бросить любые деньги к моим ногам, лишь бы я была счастлива. И вот я в заложниках по собственной глупости и неосторожности.

Для верности я заглядываю в ванную, надеясь, что здесь есть какая-то система вентиляции, широкие решетки, через которые можно пролезть, но ничего. На нервах дергаю ручку двери, но та, конечно же, не поддается. Меня заперли в комнате, где есть ванная и два окна, но за ними решетки. Телефона у меня с собой нет, смарт-часов тоже, потому что я сняла их, едва удрала от охраны отца. Как и все украшения, в которых могли быть установлены датчики слежения.

– Черт, черт, черт, – не выдерживаю я и начинаю смахивать со столов и тумбочек все, что здесь есть, надеясь, что кто-нибудь придет на шум.

Я даже вооружаюсь древней тяжелой статуэткой и стою у двери, но никто не приходит. Ни одна живая душа. Они вымерли там все? Я устраиваю настоящий погром. Переворачиваю тумбочки, разбиваю плазму и зеркало в ванной. Сбиваю ногой умывальник и, будь у меня больше сил, наверняка оторвала бы и унитаз, но он не поддается и я лишь включаю воду, чтобы устроить потоп. Если этот самоуверенный тип думает, что я так просто сдамся и буду его шлюхой – он ошибается! Ему придется выпустить меня отсюда, потому что я не сдамся. Буду портить его имущество, ломать, крушить и устраивать потопы, лишь бы меня выпустили.

Вода огромной струей вырывается из крана умывальника и ванной. Я же довольная выхожу из комнаты и залезаю на кровать. Интересно, как быстро они поймут, что что-то не так? Как быстро увидят, что вода вытекает из комнаты?

Увы, через полчаса намокает только ковер, да и тот впитывает в себя всю влагу. Я недовольно поджимаю губы и иду в ванную, чтобы открыть что-то еще. Вдруг получится открутить какой-то винтик в унитазе и оттуда тоже польется вода. Такой меня и застает Дитмар: по щиколотки стоящей в воде над унитазом.

– Решила искупаться? – с долей ехидства спрашивает он.

– Привлекаю к себе внимание, – без тени сомнения произношу. – Вот видишь, получилось. Ты пришел.

– Отключи воду, – командует мужчина, но я лишь фыркаю и иду на выход, стараясь протиснуться мимо.

Его рука крепким захватом сжимает мой локоть, не давая пройти дальше.

– Я сказал закрыть воду, Карина.

– И что, что ты сказал? – дерзко вскидываю голову. – Тебе надо, ты и выключай.

В его взгляде мелькает сталь. Дитмар крепко сжимает челюсти и, ухватив меня за талию, толкает к разбитому умывальнику. Я иду босыми ногами, а он в кожаных туфлях, явно купленных не за три копейки.

– Выключай!

Он не повышает голоса, но говорит так, что внутри появляется волна страха. Сейчас я впервые осознаю, что не знаю этого мужчину и его возможности. То, что он до сих пор не ударил меня, ничего не значит, он может сделать это потом. Или сейчас. Пока я думаю, его рука сильнее сжимается на моей тонкой коже чуть выше локтя.

Дрожащей рукой тянусь к крану и выключаю его. Сильная мужская рука ослабляет хватку, и я делаю шаг в сторону, чтобы выключить кран в ванной.

В голове тут же пробегает шальная мысль быстро добежать до двери и оттуда наружу. Понятно, что это ничего не даст, но ведь попытаться можно.

– Ты заставила меня испортить любимые туфли, – зло произносит мужчина.

– Извини, – иду на попятную и стараюсь вести себя тише, чтобы усыпить его бдительность. – Я просто… – замолкаю, выдерживая паузу. – Я так растеряна, – наконец, заканчиваю мысль и делаю несколько шагов к нему, а потом…

Бегу, как ненормальная к двери. Пол скользкий, но я довольно быстро оказываюсь на ковре прихожей и добегаю до двери. Мужчина же остается стоять на своем месте. И только когда хватаюсь за ручку и дергаю ее, понимаю, почему он так спокоен. Он запер дверь. И я не могу выйти. Не могу покинуть эту чертову комнату.

Я иду к кровати. Ноги насквозь промокли и промерзли. Уйти отсюда я все равно не смогу, так что лучше согреться, чтобы хоть не заболеть.

– Отпусти меня домой! – говорю уверенно и гордо, едва тот, кто привел меня сюда, заходит в комнату.

Мужчина снимает с ног мокрые туфли вместе с носками и подходит ближе.

– Да ладно, девочка? Ты бы не борзела.

– Ты знаешь, кто мой отец? – дерзко спрашиваю. – Он же тебя…

– Ничего, – мужчина пожимает плечами. – Он не сделает ничего, потому что должен мне.

– Выпусти меня!

Я вскакиваю и за долю секунды оказываюсь рядом с ним. Моя рука звонкой пощечиной отпечатывается на лице мужчины. Его взгляд темнеет, а после он одним махом припечатывает меня к стенке, как провинившуюся.

– Ты моя! – рычит он. – И ты будешь делать то, что я скажу, – его рука крепко сжимает мою шею. – Еще раз посмеешь ударить меня – убью.

– Я не твоя рабыня! – страх пробирается под кожу, но я еще смею ему противостоять.

– Ты моя всё, что я скажу. Шлюха, рабыня, уборщица, поняла? – он усмехается и уводит руку ниже, к груди. – Твой отец отдал тебя на неделю, – он усмехается. – На семь ночей, если быть точным.

Семь ночей…

Он сумасшедший?

Отец не мог отдать меня! Тем более назначить срок и позволить какому-то уроду пользоваться его дочерью. Папа с меня пылинки сдувал, научил охранников в пол смотреть при моем появлении, а меня научил всегда быть на связи и в плотном кольце бодигардов.

Этот Дитмар врет.

Но я, черт возьми, боюсь его. Он смотрит пронзительно, как ножом воздух разрезает, и он пахнет властью, большими деньгами и угрозой. Я непроизвольно ежусь, хотя и стараюсь выглядеть смелой и не собираюсь сдаваться, я не лягу под него и уж точно не буду его личной шлюхой. Нет!

– Прекрати, – говорю и ищу, как вывернуться от его хватки.

Он трогает мою грудь через тонкую ткань топа. На мне есть лифчик, но он еще тоньше. От этого жесткие властные прикосновения пробирают насквозь.

– Хочешь биться? – спрашивает мужчина с усмешкой. – Показывать характер? Это плохо кончится, малышка. Я умею ломать и не собираюсь быть нежным с тобой, у меня счеты с твоим отцом и я пообещал ему, что сделаю с тобой много грязных вещей. Он знает за что и почему именно через тебя я хочу отомстить…

– Но я не знаю.

– А тебе нужно. Тебе нужно пойти принять душ и вернуться в спальню. Ты пахнешь клубом.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не залепить ему пощечину. Хотя у меня бы не получилось. Он по-прежнему держит меня в капкане, сдавил сильными ручищами и наталкивает на каменный торс. Черт, он очень сильный. И быстрый. Не знаю, как мне удастся сбежать от него, но нужно что-то придумать. Нужно найти способ.

– Сейчас? – я мотаю головой, показывая, что не пойду ни в какой душ. – Я не умею пользоваться кранами, ты разве не заметил?

Пол в комнате до сих пор сырой.

– Я научу, малышка.

Он дергает меня за локоть и вытаскивает в коридор. За пару мгновений находит другую спальню, из которой выгоняет охранника. От него остается лишь запах сигарет, да и вообще эта комната намного хуже. Теснее и с серыми обоями.

– Значит, не умеешь пользоваться кранами, – Дитмар кивает и тащит меня к следующей двери.

Тут тоже есть ванная комната, прям не дом, а целый отель, в котором стоит унитаз с раковиной и душевая кабинка. Дитмар приводит меня именно к ней, едва не впечатывая в стеклянную стенку. Он распахивает ее с рывком и втаскивает меня внутрь, входя следом.

– Хватит! Да хватит! – все-таки срываюсь и снова кричу.

– Слева горячая, справа холодная. Запомнила?

– Нет!

– Тогда повторим.

Он захватывает мою ладонь и против моей воли тянет ее к крану. Нажимает по центру, открывая поток, который ручьем бьет сверху. Я вскрикиваю от ледяной воды, а ему хоть бы что. Закаленный мудак!

– Помнишь, где горячая? – спрашивает он, издеваясь, и отпускает мои пальцы. – Покажи.

Не лучший момент, чтобы проявлять характер. Я стискиваю зубы до боли, не хочу ему повиноваться, но стоять под ледяной водой выше моих сил. И кипяток тоже мне не нужен. Поэтому кручу кран в правильном направлении, облегченно выдыхая, когда головы и плеч касаются горячие струи. Сразу становится легче, я убираю ладонь с крана и упираюсь пальцами в кафель.

– Умница, – Дитмар отбрасывает мои волосы в сторону, и я чувствую как его дыхание касается моей шеи.

Он стоит сзади меня, напирая горой мускулов. Мы оба в одежде, которая уже промокла насквозь.

– Как раздеваться тоже учить? – спрашивает он следом. – Или лучше показать?

Я мешкаю всего секунду и вдруг слышу, как щелкает замок ремня.

Боже!

– Не надо, нет! – с ума сойти, я как будто умоляю его. – Я сама.

В кабинке слишком тесно, невозможно повернуться, чтобы не почувствовать толчок стального тела Дитмара.

– Подцепи топ и сними через голову, – приказывает он. – Лифчик тоже.

– Тебе так нравится командовать?

– Мне много, что нравится. Не бойся, ты быстро разберешься в моих предпочтениях.

Я от бессилия скребу ногтями кафель. Не знаю, что делать, но очередной лязг замка на мужском ремне рождает во мне злой запал. К черту! Пусть подавится! Я сдергиваю топ рывком и тут же расстегиваю лифчик. Чувствую его взгляд, который упирается в мою обнаженную спину. Я жду, что он сейчас жестко развернет меня, чтобы осмотреть грудь и даже, может быть, зажать соски. Он явно привык играть жестко и грубо, но он не делает этого.

– Теперь юбка и трусики.

Дитмар чуть отклоняется в сторону и я понимаю, что он тянется за мочалкой и гелем. Теперь я совершенно сбита с толку. Он останется в кабинке? Он хочет сделать это сам?

– Делай, Карина.

– Ты останешься к кабинке?

– А похоже, что я ухожу?

– И зачем? – я оглядываюсь через плечо, но тут же жалею, от пронзительного холодного взгляда Дитмара подкашиваются ноги, он сейчас выглядит как хищник, который почуял след. – Будешь дрочить, пока я…

У меня пересыхают губы. Хотела сказать вызывающую вещь и сама же испугалась. А вдруг он такой? Больной и извращенный?

– Хочешь сама? – он поднимает бровь и опускает глаза на мои ладони. – Или ртом у тебя получается лучше?

Его ладонь обхватывает мой подбородок, дергая меня навстречу, а большой палец обводит контур губ. Сминает и изучает, надавливая и по-хозяйски лапая.

– Сочные, – произносит он с довольной ухмылкой. – Ты должна очень хорошо делать это ртом. Все данные есть.

Сказать, что я никогда этого не делала или, сцепив зубы, опуститься на колени и попытаться сделать то, чего он хочет? Внутри зреет протест. Я не хочу ни признаваться, ни тем более ублажать его. Да и почему должна? Он что, заставит меня? Или искупает в холодной воде? Пусть! Это лучше, чем стать на колени и отсосать ему.

Я грубо дергаю голову назад и кривлюсь от его прикосновения. Дитмар отпускает мое лицо, но тут же хватает за руку и тянет на себя.

– Что такое, Карина? Не научили хорошим манерам?

– Меня? – я нервно смеюсь. – Ты заставил меня раздеться, поставил под холодный душ, а плохие манеры у меня? А знаешь что? – завожусь буквально за секунду. Вспыхиваю, как спичка. – Пошел ты в задницу, господин Дитмар.

Быстро снимаю с себя юбку и трусики, разворачиваюсь к нему спиной и, как ни в чем не бывало, начинаю мыться. Спину жжет от его взгляда. Я уверена, что он смотрит, возможно даже водит рукой по члену и…

Оборачиваюсь.

Он действительно смотрит. Прожигает мою спину своими темными глазами и стоит, упершись о стеклянную поверхность кабинки. Мне не было так страшно, когда он меня похищал и когда приказывал, а вот сейчас, когда просто смотрит… по телу проходит озноб. Я знаю, что он не пропустил мимо ушей мой посыл, но почему-то сейчас ничего на него не говорит.

Молчит и смотрит.

А потом одним махом сгребает мои волосы в кулак и припечатывает лицом к стенке. Не больно, но достаточно для того, чтобы мое сердце ускоренно застучало внутри, а пульс ускорился.

– Ты еще не поняла, да? – рычит мне на ухо так, что его голос вибрирует от злости. – Ты не имеешь права так со мной разговаривать. Твой отец отдал тебя мне. На неделю, девочка. И лучше бы тебе быть молчаливой и сговорчивой, иначе вы все потеряете. Бизнес, дом, деньги. Ничего не останется у твоего папочки и тебе придется самой прийти ко мне, – я не вижу, но чувствую его усмешку. – Шутить со мной не стоит. Я должен отомстить твоему отцу, и я это сделаю.

От чего-то не хочется ему перечить. Даже рот раскрывать не хочется. Страх заполняет каждую клеточку моего тела. Руки больно упираются в холодный кафель, щека трет скользкую плитку, а слезы одна за другой катятся из глаз. Мужчина все еще удерживает меня за волосы, но это больше не нужно: я как тряпичная кукла повинуюсь его рукам и просто обмякаю.

Дитмар же, видимо, принимает это за согласие, потому что я слышу звук расстегиваемой молнии и пряжки ремня. Мой мозг знает, что сейчас будет, но тело отказывается сопротивляться. Пусть. Так будет лучше. Просто механический секс без мыслей.

Наверное, именно в этот момент мои плечи начинают содрогаться, а рот издает тихий всхлип, который я тут же подавляю, но Дитмару этого хватает. Он отпускает волосы и разворачивает меня к себе. Знаю, что нужно прекратить плакать и жалеть себя, что будет лучше, если я попытаюсь смириться и сделать так, как он хочет. Стать его личной шлюхой.

Почему-то в этот момент я осознаю, что никто за мной не придет, потому что если бы должен был прийти, уже бы это сделал. Меня бы уже нашли, а мужчину напротив убили. Но меня не ищут, а мужчина напротив все еще жив. И он как-то странно смотрит на меня, будто с сожалением и… сочувствием?

Это проявление чувств, если оно мне не показалось, тут же исчезает. Дитмар грубо стирает с моих щек слезы, открывает душевую кабинку, тянется за полотенцем и через мгновение накрывает мое тело им. Я не сразу понимаю, что экзекуция отменяется. Да мне и все равно. Чувств нет, мыслей тоже.

Дитмар выводит меня из ванной комнаты. Жестко обхватывает за плечи, пристраиваясь сзади, и подталкивает. Я чувствую его дыхание, оно падает на мои мокрые волосы и заставляет ежиться. Я не хочу видеть его, но мне не по себе, когда мужчина вне моего поля зрения. Потому что я не знаю, что ждать в следующую секунду. Будет лучше? Или хуже?

– Утром принесут другую одежду, – бросает Дитмар.

Он нажимает ладонями и заставляет меня повернуть к кровати. Она двухспальная, но не огромная, не кинг сайз. Я сильнее сжимаю край полотенца, боясь, что он снова заставит меня раздеваться перед ним. В комнате приглушенный свет, но глаза быстро к нему привыкают и всё становится как на ладони. Я аккуратно оглядываюсь и замечаю, что Дитмар отошел к креслу, чтобы снять джинсы. Они промокли насквозь, рубашку он сбросил еще в ванной.

– Ты будешь спать здесь? – я нервно сглатываю. – Со мной?

– Да, – он кивает. – Полотенце можешь сбросить.

Я отворачиваюсь, когда понимаю, что он точно не стесняется. Он раздевается догола и проходит к кровати. Я успеваю заметить тугие кубики пресса и косые мышцы, которые чуть не увели мой взгляд слишком далеко. Не хватало еще рассматривать его член, он чуть не трахнул меня, а я как идиотка пялюсь на него.

Но от черной татуировки отвести взгляд не получается. На правой руке у него набит большой нож, даже скорее кинжал, и женский обнаженный силуэт. Странное сочетание – холодный металл и беззащитная нагота, но очень подходящее ситуации. Я себя как раз так чувствую. Я голая и беззащитная перед ним.

– Не можешь выбрать сторону? – он криво улыбается, обнажая зубы. – Ложись уже.

Он кивком указывает на кровать.

– Хорошо, – я тоже киваю.

Ничего не могу поделать с собой. Когда в его голосе прорезается сталь, меня прорезает страх и я безотчетно прогибаюсь под его приказы. Потом злюсь и хочу сопротивляться, отвоевывать свое право, ведь я не вещь и не рабыня, но первая реакция – именно подчинение. Дитмар умеет пугать, этого у него не отнять. Особенно если увидеть его тело обнаженным, он гора мускулов, он сильный и выносливый, и явно привык пользоваться своей силой, а не ограничиваться одними угрозами.

Хищник. Босс. Мудак.

– Не боишься спать со мной? – я все же злюсь, что слушаюсь его, и начинаю огрызаться. – Вдруг я что сделаю ночью?

Я сдергиваю одеяло, смотря ему в глаза. Пусть подавится.

Дитмар и бровью не ведет на мой вызывающий тон. Он опускает глаза и рассматривает мое тело с мужским почти осязаемым интересом. Еще чуть и я начну чувствовать его матерые прикосновения, как он зажмет мою грудь, проложит пошлую дорожку по животу и нырнет пальцами между ног.

В конце концов, я не выдерживаю и ныряю под одеяло. Быстро и без какой-либо грации.

– Я чутко сплю, малышка, – Дитмар тянется к клавише и гасит свет. – И потом, я ведь тоже могу что-то сделать ночью.

Я ощущаю, как продавливается матрас с другой стороны. Массивное тяжелое тело заставляет кровать жалобно скрипнуть, а я отодвигаюсь так далеко, что едва не падаю на пол.

– Не глупи, – жестко и серьезно произносит он, показывая, что шутки закончились. – Я устал сегодня и скоро вырублюсь.

Кровать все-таки слишком маленькая. Мне мерещится, что я ощущаю его дыхание на своих щеках, пока он говорит. В полной темноте его присутствие обостряется, я вдруг чувствую себя загнанной в безнадежную ловушку. Я не вижу его и поэтому мне кажется, что он повсюду.

– Тебе нравится спать на весу? – он усмехается, заметив, что я забилась на самый край.

Дитмар не дожидается ответа и рывком притягивает меня к себе. Вдавливает мою спину в свою стальную грудь и подстраивает под себя так, что я прекрасно чувствую все то, что не стала разглядывать. Его член упирается в мою попку, а его руки тесно обвивают мою талию.

Он рычит и ругается матом.

– Дай мне свою ладонь, – произносит он над моим ухом.

– Что?

У меня сердце падает в бездну.

Дитмар же делает то, чего я совершенно не ожидаю. Он прикасается губами к моему виску, вбирая мой воздух. Он почти целует меня, но через мгновение вновь срывается на хриплые проклятья.

– Я хочу тебя, малышка, но не хочу делать больно. Помоги мне.

Он отбрасывает одеяло.

– Дай свою ладонь, – повторяет. – Сама.

Не знаю, что происходит в моей голове в этот момент, но я завожу ладонь назад. Дитмар обхватывает ее сильными крепкими пальцами и помогает мне найти его член. Он опускает мои пальчики на свое достоинство и хрипло выдыхает. Он возбуждается за мгновение, его член наливается кровью в моей ладони, я делаю плавное движение, скользя по длине. Дитмар помогает мне, сдавливает мои пальцы своими и задает темп.

Он наклоняется ко мне и ведет губами по моему плечу, неожиданно мягко и нежно. Из-за чего в моей душе скручивается коктейль невозможных эмоций, я вожу ладонью по его члену, закрыв глаза и боясь прислушиваться к его рычащим выдохам. Они действуют на меня неправильно, как и его горячие губы, я чувствую не то, что должна…

Он касается рукой моего живота, проводит по нему ладонью и уводит ее ниже. Тут же сжимаю ноги вместе, свожу их как можно сильнее, но для него это совершенно ничего не значит. Он уверенно разводит их в стороны и касается клитора, вырывая из горла стон удовольствия.

– Расслабься, Карина, – произносит он. – Я хочу, чтобы ты кончила. Ты же хочешь…

От стыда мое лицо наверняка покрывается краской. По крайней мере щеки горят, а сердце выстукивает в такт движениям его пальцев на клиторе. Я прячу лицо в своих волосах и мужских плечах. Касаюсь его кожи лбом и бесстыже развожу ноги шире. Его пальцы вытворяют что-то нереальное, космическое. Я вздрагиваю каждый раз, мое тело покрывается то мурашками, то его пробивает мелкая дрожь. К концу я не могу контролировать его, мотаю головой по подушке и хрипло стону, а после чувствую, как меня всю будто подбрасывает в невесомость. Глубоко из горла вырывается хриплый крик, который тут же подавляется поцелуем Дитмара.

Он забирает мой первый оргазм себе. Потом отбрасывает мои пальцы и отстраняется, кончая.

Я же подтягиваю одеяло до плеч и пытаюсь утихомирить собственное сердцебиение.

– Спи, – раздается прохладный голос Дитмара. – Меня завтра не будет почти весь день.

Глава 4

Утром я просыпаюсь одна.

Резко распахиваю глаза, вспышкой понимая, что прошлый день не приснился мне. Что меня действительно увезли из ночного клуба и закрыли в чужом доме. Сердце пропускает несколько ударов, а потом мои щеки заливает краска. Я вспоминаю то, что творилось ночью. Со мной и с моим телом…

Я опускаю ладони и провожу по коже, которую трогал Дитмар. Я помню, что дрожала и пылала под ним, я потерялась на несколько мгновений и испытала то, что не испытывала прежде. Он не взял меня, не стал моим первым мужчиной в полном смысле этого слова, но он первый мужчина, который показал мне, как чувствительно мое тело.

Я как будто узнала о себе новую правду… И она то ли злит меня, то ли завораживает.

Почему он такой?

Что ему вообще надо?

Он сказал, что хочет отомстить моему отцу. У него голос наливается стальной злостью, когда он заговаривает о моем отце, словно между ними случилось что-то личное, но при этом он сдерживается. Он же мог сделать со мной какие угодно грязные вещи. Он намного сильнее меня, черт, он намного сильнее большинства мужчин! Но что в душевой, что в спальне он не стал делать мне больно.

Что за странная месть?

Или она намного изощреннее, чем я могу пока понять?

Я резко поднимаюсь на ноги, прижимая одеяло к груди. Отец уже точно в курсе, что я пропала. Уверена, уже подняли весь город на ноги и ищут пропавшую Карину целыми патрулями. Я морщусь, представляя, как должно быть нервничает отец. У нас с ним много разногласий, но он все-таки мой папа и я прекрасно могу представить, в какой ярости он сейчас. А еще в панике. Я его единственная дочь, вообще семья, больше у него никого нет, если не брать в расчет сотни подчиненных и десятки шлюх. Но они его сейчас не утешат.

– Замолчи, Карина, – шиплю сама на себя, смотря в зеркало в ванной. – Нашла время для злорадства.

Но я пару раз кричала отцу в лицо, что стану назло ему танцовщицей и пойду работать в ночной клуб. Потому что с этими девками он проводит больше времени, чем со мной. Да и видели они больше его улыбок, чем я. Однажды отец чуть не ударил меня за такие слова. Он в последний момент сдержался и перенаправил удар в стену, разбив кулак в кровь. Он шипел и кричал, чтобы я близко к клубам не подходила.

– Подошла, – произношу хмуро. – Да, папа, ты был прав. Не стоило.

На крючке висит новая одежда. С бирками и наклейками. Темный спортивный костюм и топик с бельем. Я сдираю бирки и одеваюсь после душа, делаю все механически, а мыслями витаю далеко отсюда. Нужно что-то делать. Как-то выбираться или найти способ сообщить отцу, где я.

Дом хорошо охраняется. Я видела вчера охрану и все они, как один – грозные и широкоплечие. Вооруженные. Но, вряд ли, им разрешено применять силу против меня. Все-таки я дочка Стаса. По большому счету это такие же охранники, как в доме моего отца, а этих ребят я давно перестала бояться. Я устраивала им столько истерик и заставлял краснеть перед моим отцом раз за разом.

Может, у меня нет никакого опыта, как любовницы, и тут Дитмар выбрал не ту девушку в личные шлюхи, но у меня огромный опыт общения с квадратными мужиками в черных пиджаках охраны.

Я возвращаюсь к двери и дергаю ручку. Закрыто. Естественно.

– Эй! – кричу во весь голос.

Потом стучу и добавляю ногой, пиная дверь со всей силы.

– Все заснули?! Эй!

– Чего орешь?

Грубый мужской голос раздается с той стороны.

Я слышу его впервые, но уверена, что он под два метра ростом и занимается боевыми искусствами. Все они одинаковые.

– Мне нужен врач, – произношу тише, упираясь лбом в дверь.

– Что случилось?

– И быстрее… Боже.

Я падаю на пол так, чтобы было побольше шума, но поменьше моих ушибов. А в голове бьется мысль-надежда, чтобы Дитмар не обманул меня. Он говорил, что его не будет весь день, вот и пусть отсутствует и не мешает.

– Да блять!

Охранник добавляет еще пару крепкий выражений, пока отпирает дверь. Я к тому времени подгибаю под себя ноги и закатываю глаза, чтобы выглядеть максимально драматично.

– Ты чего? – хрипит мужчина, наклоняясь ко мне.

Я смотрю на него сквозь наигранную слабость и опускаю ладонь на низ живота.

– У меня кровь, – шепчу сбивчиво. – Мне нужен врач, очень…

Я замолкаю, откидываясь на стену, и молюсь про себя, чтобы в доме не оказалось целой толпы. И врача заодно. У меня нет плана, я вообще не умею планировать, я просто делаю хоть что-то.

Охранник ругается еще смачнее, он рывком поднимается на ноги и кричит в дверной проем.

– Стен! Мать твою, Стен!

Тишина.

Мужчина бросает на меня взгляд, открывает рот, но не находит, что сказать. Поэтому молча выходит и снова зовет напарника.

– Набери Шолова! – доносится его голос где-то в конце коридора. – Да быстрее! Если она подохнет в нашу смену…

Я встаю и подхожу к двери, осторожно выглядывая в коридор. Охранника не видно, он свернул к лестнице, чтобы докричаться до напарника. Тогда я поворачиваю голову в другую сторону и замечаю еще одну дверь. Она другая, не деревянная, а складывается гармошкой. Словно выводит в гараж или что-то такое.

В общем, это похоже на шанс.

За дверью никого. Это не гараж и не парковка, а как продолжение коридора. Я быстро добегаю до конца и вижу лестницу вниз. Боже, неужели? Охраны нет, здесь тихо. Я тут же сбегаю по лестнице, стараясь не шуметь. Обуваться я не стала. На мне только носки, так что тихое передвижение удается как нельзя кстати.

В конце лестницы находится огромная металлическая дверь, сверху слышатся голоса. По видимому, мое отсутствие уже заметили. Я молюсь, чтобы дверь оказалась открыта, и это так и есть. Толкнув ее, попадаю в гараж. Здесь припарковано несколько автомобилей люкс-класса. Я выбираю тот, который с тонированными окнами. Предварительно нажимаю на кнопку открытия гаража и забираюсь внутрь машины, блокируя дверь.

Сейчас я благодарю папу за то, что он настоял на том, чтобы я научилась водить авто. Эти навыки нужны мне, как никогда прежде. Я удивлена, что в машине оказываются ключи, но думать об этом некогда. С замиранием сердца жду, когда откроется дверца гаража, а еще нервно посматриваю в сторону двери, в которую зашла. Оттуда, к счастью, так никто и не появляется, зато я завожу машину и тут же выезжаю из гаража.

Охрану я замечаю уже у ворот. Понимаю, что дверь мне никто не откроет и думаю, что смогу прорваться сквозь ворота. Они же не из стали, в конце концов, разве такая огромная махина на разгоне не протаранит их? Я выжимаю максимум оборотов и еду вперед, но вблизи цели мне простреливают шины, одна за другой.

Я понимаю, что машина не протаранит ворота, и я лишь наврежу себе, но остановиться не могу. Влетаю в ворота на той скорости, которая осталась. Подушка безопасности раскрывается сразу, и я падаю на нее, вслед за этим чувствуя выстрел и звук разбиваемого стекла сбоку.

Я в ужасе смотрю на то, как Дитмар разбивает стекло в месте, где влетела пуля, как снимает блокировку с дверцы и тянет руки ко мне. Он достает меня, как тряпичную куклу, чуть встряхивает, а я не могу поверить, что он сделал это. Стекло тонировано, он не мог видеть, что стреляет не в меня.

– Ты мог убить меня! – кричу ему, не в силах поверить в то, что это происходит на самом деле.

– Мог, – спокойно кивает он и тянет меня обратно в дом.

Кажется, что истерика сейчас захлестнет меня. Адреналин ушел на второй план и теперь на его место пришел страх. Мне ужасно страшно оттого, что может сделать мужчина. Я предполагала, что его нет в доме, что не будет никаких проблем, но… он обманул меня, сказав, что его не будет. Он здесь и он явно зол.

Дитмар вталкивает меня в ту же комнату, из которой я пыталась сбежать. Грубо толкает к кровати и заставляет сесть, хотя я и не противлюсь. Не вижу смысла вырываться и заставлять его причинять мне боль.

Мужчина останавливается в метре от меня, заводит руки за спину, опираясь ими о стол и внимательно оценивает меня. Он кажется чертовски спокойным и полностью себя контролирующим, правда, я почему-то не верю в это напускное спокойствие. Я почти сразу понимаю, что это едва ли не крайняя степень его ярости. Именно ярости, а не злости. Его взгляд чернее тучи, челюсти сильно стиснуты, а руки с такой силой сжимают столешницу, что мне становится страшно.

– Знаешь, – вкрадчиво произносит Дитмар. – Я жутко не люблю, когда меня не слушают.

Я молчу, просто не зная, что говорить. Оправдываться? Это глупо, потому что я действительно хотела сбежать и последнее, что я бы делала сейчас – искала себе оправданий.

– Скажешь, что за концерт ты устроила?

– Хотела сбежать, – пожимаю плечами. – Ты же не думал, что я буду послушно сидеть под замком?

– Не думал, – он усмехается. – Именно поэтому остался в доме. Не зря, – он жестко усмехается. – Я думал, мы все решили.

– Я не буду добровольно раздвигать перед тобой ноги, – резко встаю с кровати и делаю пару быстрых шагов к мужчине, но он тут же перехватывает меня за руки и отбрасывает на кровать так, что я подпрыгиваю на мягком матрасе, как мячик.

Сглатываю и отползаю подальше, потому что мужчина надвигается на меня, подтягивает к себе за лодыжки и устраивается сверху, продавливая матрас.

– Ты уже их добровольно раздвинула, Карина, – он вновь усмехается, но довольно быстро выражение его лица меняется. Он придавливает мои руки к матрасу над головой и жестко чеканит каждое слово: – Я не стал насиловать тебя и брать силой, не стал трахать тебя, когда ты текла, потому что ты, блять, попросила. Ты хочешь по другому? – он чуть встряхивает меня. – Хочешь, чтобы я тебя насиловал? Издевался? Этого ты хочешь?

– Нет, – едва слышно выдаю я.

– А чего, твою мать? Как еще к тебе относится?!

Я дергаюсь, пытаясь освободить руки, но он не дает. Не позволяет мне даже пошевелиться, плотно придавливая телом.

– Ты думаешь, что не трахнув меня насильно стал лучше? Может, и за новые шмотки спасибо сказать? – усмехаюсь. – Ты все еще больной ублюдок в моих глазах, решивший, что он может по щелчку пальцев все решить. Я никогда не дам свое добро на ночь с тобой.

Последние слова вырываются на адреналине. Я вовсе не хочу их говорить, но произношу. Понимаю, что зря, когда он прищуривается, а после встает, освобождая мое тело от своего веса.

– Что ж, – спокойно говорит он. – Мне не нужно твое гребаное согласие.

Хлопает дверь. Он уходит, а я остаюсь одна.

Глава 5

Меня пугают слова, который бросил Дитмар напоследок.

Мне не нужно твое гребаное согласие.

Я кручу их в голове и хожу кругами по комнате. Здесь даже окна нет. Вернее, есть, но оно закрыто специальным экраном с внешней стороны. Я не знаю, что делать, только чувствую, что если так пойдет дальше, у меня начнется клаустрофобия. Или апатия, что даже хуже.

– Ты этого добиваешься? – шиплю, будто Дитмар до сих пор в комнате. – Что я сдамся? Или стану послушной в обмен на доброе отношение?

А что? Сколько нужно провести дней в комнате без дневного света, чтобы продать душу за этот самый свет?

Я иду в ванную и умываю лицо холодной водой. Мне нельзя творить глупости, хотя бы сегодня надо сдержаться, потому что я и так вывела Дитмара. Я умываюсь во второй раз и оседаю прямо на пол рядом с раковиной. Я продолжаю мысленно проклинать сукина сына со странным именем, но резко обнимаю себя руками и вдруг понимаю, что еще чуть и расплачусь.

Да что со мной?!

Я же не плакса.

И вообще я продержалась первую ночь. Дитмар говорил о неделе, я не могу стопроцентно верить ему, он же может и передумать через неделю или сказать, что не наигрался. Но мне нужен какой-то маяк. Как точка отсчета.

Я поднимаюсь на ноги, когда слышу, как щелкает замок двери. В комнату заглядывает охранник, который как раз поверил в мой спектакль с кровотечением. Он злобно смотрит в мою сторону, я же замечаю свежую ссадину на его скуле.

– Иди за мной, – приказывает он и четким движением показывает на дверь.

– Куда это?

– Куда я скажу, – он хищно скалится.

Делает шаг внутрь комнаты, из-за чего я непроизвольно отступаю. Он очень большой, со свирепыми чертами лица и бритый наголо. Не знаю, какого черта я решила надурить именно его, надо было выбрать другого, потому что сейчас я отчетливо вижу, что подставила под кулак Дитмара не то лицо.

– Утром мне было нельзя и пальцем тебя трогать, – усмехается он, надвигаясь. – Но приказ поменялся.

– Не подходи ко мне, – я нащупываю ручку двери ванной комнаты и пытаюсь найти правильный момент, чтобы захлопнуть ее. – Хватит…

– Ты сама делаешь хуже, Карина. Даю тебе последний шанс послушаться по-хорошему. Шутки закончились.

Я все-таки делаю рывок. Бесполезный и корявый. Мужчина догоняет за мгновение, он сгребает меня в охапку и дергает на себя. Я падаю на стенку, в которую он практически впечатывает меня, накрывая сверху своим телом. Мне душно и тяжело от его мускулистого горячего тела, и он специально нажимает сильнее, толкаясь в меня. Я вздрагиваю и отворачиваю лицо, чтобы не чувствовать чужое дыхание.

Он специально.

Он пришел поквитаться.

Но он только напугает, он ничего не сделает…

Дитмар не мог позволить.

Я думаю об этом лихорадочными вспышками, чтобы отрешиться от происходящего и ничего не чувствовать.

– Теперь мне разрешено быть грубым с тобой, – бросает охранник. – Нам всем разрешено.

Следом щелкает застежка ремня. Я коротко вскрикиваю, царапая стенку ногтями, но он грубо перехватывает мои запястья и заводит руки за спину. Я бьюсь, как безумная, но он намного сильнее. Я успеваю подумать о самом ужасном, как понимаю, что расстегнул застежку не для того, чтобы потом дернуть ширинку, а чтобы схватить мои запястья жестким ремнем.

Он связывает меня, опутывая мои руки до болезненных заломов, а потом рывком поднимает. Закидывает меня на свое плечо, как добычу, и направляется к двери.

– Мне больно, – зло шепчу, пытаясь отбросить волосы от лица.

Я вижу лишь его спину, в которую утыкаюсь лицом при каждом его шаге, и еще пол. Он несет меня, обхватив ладонями за бедра и не давая сдвинуться на миллиметр.

– Где Дитмар? – предпринимаю другую попытку. – Позови его. Я хочу поговорить с ним.

Охранник молчит всю дорогу. Мы минуем коридор и сворачиваем к лестнице, спускаясь на первый этаж. Я улавливаю, как меняется звук шагов, и выгибаюсь, замечая, что вместо ламината под ногами появилась большая кафельная плитка. Мои руки затекли, он передавил их так, будто я умею снимать самые надежные наручники. У меня точно будут синяки, мне больно от каждого лишнего движения.

– Мой отец убьет тебя, – выплевываю со злостью и слезами, когда боль обжигает с новой силой. – Застрелит собственными руками!

Он рывком снимает меня с плеча и бросает на стул, я тут же отклоняюсь от спинки, чтобы не задеть запястья.

– Ты труп, – упрямо шепчу, хотя боюсь даже поднимать глаза на охранника.

– Хорошим манерам тебя учить и учить, конечно, – усмехается мужчина.

Он не думает развязывать меня. Стоит надо мной и тяжело дышишь.

– Тебе больно, потому что ты вырываешься. Это специальный узел, он затягивается сильнее с каждым рывком.

– Да пошел ты!

– Вот опять, – он кивает. – Скажешь, когда надоест.

– Мне надоел твой голос! Я хочу говорить с Дитмаром, а не с тобой, урод!

– Босс уехал.

Я закусываю губы до искр из глаз, чтобы не расплакаться. Только не перед этим уродом! Я шумно дышу и все-таки заставляю себя остановиться – не дергаться и не вырываться. Проходит секунда-другая и мне действительно становится чуть легче. Жгут ослабевает и пальцы перестает колоть иголками.

– Надо же, не прошло и часа, – роняет охранник.

У меня же выходит даже разогнуться. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что он притащил меня на кухню.

– Почему мы здесь? – спрашиваю, отдышавшись.

– Босс сказал записать одно видео для твоего отца.

– И что записывать будем? Как я жалобно плачу и прошу отца отдать всё, что у него есть? – ехидно интересуюсь у громилы.

– Ну и язык, – причитает он и, не отвечая мне, устанавливает камеру посреди комнаты, прямо напротив места, куда меня посадил.

Я же стараюсь не шевелиться лишний раз, чтобы снова не затягивать узел. Решаю, что ничего говорить не буду. Папе и так достаточно того, что произошло, так еще и посылать жалобные видео?

Закончив с расстановкой аппаратуры, он устраивается напротив и включает камеру, нажимая ее на паузу.

– Так что говорить, – снова переспрашиваю. – Плакать и умолять отписать вашему Дитмару половину имущества?

Охранник хмыкает.

– Или половину мало? Всё?

– Слушай, закрой рот. Ты должна сказать на камеру, что с тобой обращаются нормально, правда, держат связанной. Ну и подтолкни его к принятию верного решения, – он разводит руками, а я киваю.

Конечно, скажу.

– Всё поняла? Без лишнего героизма, милая, – уточняет он и кивает, нажав на кнопку запуска.

Делаю как можно более жалостливое лицо и говорю:

– Привет, пап. Меня выкрал Дитмар, но ты, наверное, и так это знаешь, – замолкаю и опускаю голову вниз, а после поднимаю ее и продолжаю: – Надери этому сукиному сыну зад! И не вздумай…

Камера выключается, а я замолкаю, чертовски довольная собой. Бритоголовый зло смотрит на меня и выходит из-за штатива камеры.

– Оборзевшая девка. Я же не то просил записать.

– Ну извини, – язвлю. – Я не обязана.

– Зря ты, Карина. Хозяин разрешил быть грубым с тобой. Очень грубым, – он делает пару шагов ко мне. – Знаешь, что это значит? – спрашивает, присаживаясь на корточки рядом.

– Конечно, – киваю и что есть сил поднимаю правую ногу, попадая ею прямо мужчине в пах. – Примерно это.

Он падает на бок, практически сразу. Скулит и произносит пару неприличных слов типа “вот, сука” и “ты поплатишься, тварь”. Не знаю, откуда в крови этот адреналин, но я почему-то не верю в то, что Дитмар дал ему полную свободу. Он будет меня бить? Вот уж вряд ли.

– Ебучая сука, – встав на четвереньки, произносит бритоголовый.

– Я сказала, что хочу поговорить с Дитмаром.

– Блять, – срывается он и, поднявшись на ноги, отвешивает мне пощечину.

От шока моя голова дергается в сторону, а сердце стучит в груди, как бешеное. Чувствую металлический привкус крови во рту и не могу поверить, что он ударил меня. Таково распоряжение? Это означает, что Дитмару не нужно мое согласие? Он будет выбивать из меня то, что нужно, через своих дружков? Чтобы самому не мараться и быть идеальным?

– Ну что? – бритоголовый хватает меня за волосы и оттягивает голову назад, приближая страшное лицо ближе. – Поумнела?

Я лишь киваю, а после плюю кровью в его морду, за что получаю еще одну пощечину и в ту же, мать его сторону. Боль ослепляет меня, но вместе с ней рождается и сопротивление. Я больше не хочу быть послушной. Если меня ждет избиение – пусть. Хотя бы поквитаюсь с ним и выведу эту мразь из себя. Пусть понервничает. А заодно и Дитмар. Бритоголовый замахивается еще раз, но его кто-то останавливает.

– Ты совсем спятил, придурок? – говорит другой голос. – Знаешь, что с нами Дитмар сделает за то, что ты оставил на ее лице?

Охранник игнорирует выпад своего друга и бросается на меня, но тот оттаскивает его со словами:

– Да что с тобой, Бурый, какого хера?

– Она заехала мне по яйцам, я выбью из нее обращение к ее отцу.

Я усмехаюсь. Значит, не разрешено меня трогать? Адреналин в крови зашкаливает, перекрывая страх и обиду. Мысленно я представляю, как Дитмар уже подвесил этого бритоголового под потолком и отчитал за все, что тот сделал.

– Ну что, урод, просчитался? А ведь синяк останется.

Я не знаю, почему так дерзко разговариваю. Насилие порождает насилие? Я знаю, что делаю все это назло, чтобы вывести его. И чтобы быстрее пришел “хозяин” и отомстил. Не знаю, почему так хочется этого. Я зла на Дитмара за то, что он позволил этому случиться, что допустил, чтобы я чувствовала боль. Так ведь не должно быть? Меня должны беречь, если им нужны деньги.

На время меня оставляют одну. Тот охранник, что приходит, уводит бритоголового, но возвращается сам. Осматривает меня, ухватив за подбородок и качает головой.

– Вы попали, да? – дерзко уточняю.

– Послушай, Карина, – угрожающе произносит он. – Бурый не рассчитал силы и был зол. Ты меня не разозлила и я заставлю тебя произнести те слова. Ты же знаешь, что можно сделать больно, не оставляя отметин?

Я только хмыкаю. На мне – нельзя. От малейшего удара на моем теле остается синяк, а при сильном – огромная гематома. Конечно, ему об этом знать не обязательно.

– Совсем не страшно?

– Дитмар узнает и ты получишь вслед за лысым.

Пожимаю плечами и чувствую, как узел сжимается на руках. Они затекли и ужасно покалывают.

– Может, развяжешь? – уточняю. – Там кровоподтеки уже.

– Ты сама виновата. Тебе же сказали, что за узел?

Я вскидываю голову и осматриваю того, кто пришел вместо лысого. Он немного другой и выглядит вовсе не так угрожающе, хотя взгляд, конечно, скользкий, неприятный и дико страшный. На его правой скуле красуется огромный рубец, а под глазом с другой стороны еще один шрам. У него коротко остриженные волосы, сбоку даже вырезан какой-то узор, значение которого мне неизвестно.

– Давай по-хорошему, Карина. Ты говоришь, что нужно, я не причиняю тебе боль.

– Давай, – киваю. – Ты знаешь, что любое твое касание ко мне будет известно Дитмару?

– Думаешь, он поверит тебе?

– Вы идиоты? – уточняю. – Он узнает это по моему телу. Он ведь успел все изучить. Он и сам синяков наставил, но от вас точно терпеть не будет.

Мужчина неожиданно достает скотч и заклеивает им мне рот. Мне даже смешно. Два здоровых мужика, а не смогли справиться с одной хрупкой девочкой. Он включает камеру, чтобы снять меня, но я понимаю, что не выгляжу испуганной или забитой, да и я уверена, что щека опухла. У них ничего не получается и это веселит меня. Я хочу, чтобы пришел Дитмар. И увидел все, что они сделали.

Глава 6

Охранники все-таки находят способ отыграться на мне. Меня оставляют сидеть на стуле почти весь день, только выводят в туалет, а ближе к вечеру приносят еду. Для этого сдирают скотч с моего лица и подвигают стул вместе со мной к столу.

– Приятного аппетита, – противно бросает второй охранник. – Золотых приборов нет, только пластик.

Он ослабляет ремень и освобождает левую руку.

– Я правша, – говорю ему, хотя прекрасно понимаю, что ему плевать.

– Уверен, ты справишься. Ты уже у нас талантливая и находчивая.

– Я не хочу есть, – я упираюсь ногой в стол и отодвигаюсь от него подальше.

Ножки стула скребут по кафелю, охранник кривится, но лишь пожимает плечами. Мол, как знаешь, мне плевать. Он смотрит на меня долгим насмехающимся взглядом, правда длится это всего пару мгновений. Я слышу грохот шагов за стенкой, потом резко распахивается дверь и на пороге появляется другой охранник – Бурый. Он часто дышит и уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но его опережает другой звук.

Открывается вторая дверь, с черного входа, и в комнату входит Дитмар. Он замирает на мгновение, оценивая обстановку, осматривает сперва меня с ног до головы, а потом переводит ледяной взгляд на своих подчиненных.

– Босс, – начинает второй охранник. – Я могу объяснить…

– Потом, – без единой эмоции бросает Дитмар, отчего его голос звучит только еще более угрожающим.

Я буквально слышу миллион угроз на этим простым “потом”. Не хотела бы я видеть это “потом”.

– Пошли вон, – добавляет Дитмар. – Оба.

– Понял, – охранник резко разворачивается и сваливает вместе с напарником.

Я же смотрю на Дитмара, который проходит на кухню. Он двигается уверенно и плавно, продолжая разглядывать меня. Смотрит на мои ссадины и связанные руки, на сбитую наверх майку, я так вырывалась, что едва не вывернула ее наизнанку, на взлохмаченные волосы и выступившую кровь. Его взгляд напитывается черной краской, когда он замечает следы на моем лице. Мне дважды отвесили сутенерскую пощечину, так что Дитмар звереет на глазах.

– Ты же разрешил им, – произношу, пытаясь понять, что вообще творится в его голове. – Хотел проучить меня? Унизить?

Я рефлекторно замолкаю, когда он делает шаг ко мне. Срабатывает внутренний рефлекс, я могу изображать смелую и безбашенную девчонку, но Дитмара я иногда пугаюсь на неосознанном уровне. Я чувствую хищника в нем, и сопротивляюсь ему из последних сил. Я не боюсь охранников, потому что могу переключиться и представить на их месте охрану отца, а с ней я привыкла иметь дело. Но таких мужчин, как Дитмар, я не видела прежде.

Дитмар подходит вплотную, не реагируя на мои слова, он кладет пальцы на мой подбородок и поворачивает на свет. Не дергает, а именно поворачивает. В его пальцах даже появляется осторожность.

– Кто из них бил?

– По лицу? Или вообще?

– Карина, – он нажимает тяжелым взглядом.

– Бурый, – киваю, – если я правильно запомнила его кличку. Он отличился больше второго.

Дитмар поднимает ладонь и отбрасывает прядки от моего лица. Я ощущаю его горячие пальцы, силу которых он сдерживает, чтобы не поранить меня. Дитмар наклоняется мне за спину и освобождает вторую ладонь. Он обхватывает мою руку выше запястья, которое зверски ноет, и смачно выдыхает. Он молчит, но я слышу грязные ругательства в его выдохах.

– Ты будешь нежен со мной? – я запрещаю себе вестись на этот ласковый спектакль. – Заделаешься рыцарем на их фоне?

Дитмар рывком обхватывает меня за талию и усаживает на стол. Смиряет хищным взглядом, надвигаясь сверху и заставляя детально прочувствовать, что я совсем маленькая и беззащитная рядом с ним. Он умеет доносить это одним своим видом. Да и я выбилась из сил за целый день.

Дитмар отходит в сторону и открывает нижнюю дверцу холодильника. Достает пачку льда и возвращается с ней ко мне, он заставляет меня кинуть руки на бедра и придавливает их сверху льдом. Я ежусь от холода, но он помогает успокоить жаркую пульсацию из-за ссадин.

– Я не рыцарь, Карина, – бросает Дитмар. – Я твой хозяин. Мне не нравится, когда портят мои вещи, и парни за это ответят.

– Как интересно…

– Ты голодна? – Дитмар грубо перебивает меня и кивает на тарелку, которая стоит на столе.

Я качаю головой.

Дитмар не собирается меня уговаривать. Он снова берет меня на руки и выносит с кухни. Я не бьюсь, хотя первая мысль именно такая, но я не могу отрицать, что его руки – это не ручищи охранника. Мне не противно, а его крепкий запах молниеносно забирается под кожу. Я чувствую его напряженные мускулы и то, как жестко он меня обхватил. По-хозяйски, как вещь, но в то же время так, чтобы не задеть мои ссадины.

Он возвращает меня в спальню, где уже крутится незнакомый мужчина в сером пиджаке. Дитмар прогоняет его, а я замечаю несколько упаковок медикаментов, которые незнакомец разложил на тумбочке. Там же лежит пачка презервативов и смазка.

Я же вещь…

Которая нужна именно для этого. Дитмар бросал мне, что мое согласие его больше не интересует. И свежие ссадины тоже?

Я судорожно выдыхаю, когда Дитмар опускает меня на кровать.

– Насиловать будешь? – коротко спрашиваю, когда вижу, как Дитмар подходит к столу.

Он хмыкает, но не отвечает, берет упаковку с лекарством и подходит ко мне, опускаясь передо мной на колени. Что-то в этом жесте кажется мне трогательным, но я быстро дергаю головой, прогоняя сентиментальность. Это все попытка усыпить мою бдительность и раздвинуть мне ноги.

Дитмар аккуратно выдавливает на палец крем и размазывает его по моим ранам. Я морщусь, потому что средство щиплет, но упрямо молчу. Не хочу, чтобы он знал о моем дискомфорте.

– Ты всегда такая упрямая? – вдруг задает вопрос он.

Я лишь немного дергаюсь и его палец скользит по внутренней стороне ладони, задевая чувствительную кожу.

– Всегда! – отвечаю громче, чем хотела бы и понимаю, что это прозвучало упрямо и дерзко.

Дитмар усмехается, но ничего не говорит. Его, кажется, забавляет вся эта ситуация. Ну, конечно, забавляет, на его игрушке появились отметины, а ему интересно, всегда ли она упряма?

– Как ты накажешь охрану?

Мужчина перестает втирать мазь в мои ссадины и смотрит на меня исподлобья.

– Ты специально выводила их из себя?

– Это имеет значение? – пожимаю плечами.

Он поднимается и отбрасывает тюбик с кремом на стол. Я же внимательно смотрю на ссадины и обещаю себе, что запомню того, кто их сделал. Позже я обязательно посмотрю в зеркало, чтобы запомнить свое лицо таким, каким оно выглядит сейчас. Когда я отсюда выберусь, скажу отцу, кто меня обидел, и тот сравняет его с землей.

– Я не понимаю, на что ты надеешься? Что с тобой будут обращаться, как с царской персоной? У меня тут не команда лакеев, Карина. И я не твой папочка, чтобы нанимать идиотов, которые будут с тебя пылинки сдувать. Ты здесь всего на неделю. Осталось еще шесть ночей, и я не собираюсь проводить их за болтовней.

– А если я буду кричать?

Он оказывается рядом за секунды, обхватывает рукой подбородок, но при этом делает это так, чтобы не зацепить раны.

– Хорошо, – киваю. – Давай. Сделаем это сейчас?

Встаю с кровати и, обхватив футболку с обеих сторон, стаскиваю ее через голову. Взгляд Дитмара тут же падает на мою оголенную грудь, а я поджимаю губы и стискиваю зубы, чтобы не сказать какую-нибудь глупость. Будет лучше, если я просто замолчу и вытерплю все, что должно случиться.

Его правая рука ложится мне на талию, Дитмар притягивает меня ближе к своему телу и гладит шероховатой ладонью. Меня не отвращают его касания, но и желания я не испытываю. Хочу, чтобы это закончилось побыстрее. В конце концов, нахожу плюсы: он наверняка опытен в сексе, значит, сделает все правильно.

Он ведет рукой по спине и останавливается между лопаток, перебирает пальцами волосы, а после чуть сжимает их и заставляет запрокинуть голову и посмотреть на него.

Приблизившись ко мне, целует мои губы, проталкивает язык глубже и заставляет задержать дыхание. Я отвечаю несмело и стараюсь не думать о том жаре, что собирается внизу живота. Мне нельзя чувствовать это все. Дитмар мой враг и он не стремится сделать мне хорошо, но все же я чувствую, как плавлюсь под его руками. Он обхватывает ладонью грудь, зажимает сосок между пальцами и вырывает стон из моего рта.

– Умница, – хрипит и подталкивает меня к кровати.

Он быстро освобождается от одежды и помогает мне снять джинсы с трусиками. Мне немного не по себе, потому что в комнате светло, но потом я вспоминаю, кто передо мной и что он собирается сделать, а потому тяну голову вверх и смотрю в потолок. Хочу быть холодной и отстраненной. Вдруг, у него пропадет желание.

Очевидно, он даже не замечает моих стараний, потому что забирается ко мне, кладет смазку и презервативы рядом и… касается меня там.

Я помню, как мне было хорошо и незабываемо, и теку еще больше. Он улыбается. Скалится, как хищник, учуяв добычу, а потом делает то, чего я никак не ожидаю: склоняется надо мной и целует вначале мой живот, а потом…

– Что ты делаешь? – хватаю его за волосы, но он лишь перехватывает мои руки и проводит языком по клитору. – Боже-е-е-е, – вырывается прежде, чем я успеваю подумать.

Мне одновременно стыдно и сладко. Эта смесь затмевает мой разум, и я забываю, что хотела сказать. Я больше не пытаюсь оторвать Дитмара от себя и лишь с силой сжимаю простыни рядом с собой, чтобы… я даже не знаю зачем, тело действует само по себе. Меня трясет и подбрасывает от движений его языка, я глухо дышу и пытаюсь совладать с чувствами, но у меня не получается.

И только тогда, когда Дитмар нависает сверху и толкается в меня одним рывком, приходит осознание всего, что я натворила. Несколько слезинок непроизвольно скатываются по щекам от боли. Мужчина замирает внутри меня на несколько секунд, а после начинает двигаться. Я же не успеваю так быстро вернуться к тому, что было пару минут назад и все больше думаю о случившемся.

Сейчас я, по сути, как послушная кукла. Дитмар вбивается в меня, а я лишь лежу, раздвинув ноги и раскинув руки. Он замирает на несколько секунд, и я решаю, что он кончил, открываю глаза и натыкаюсь на изучающий взгляд его глаз.

– Тебе больно?

– Нет.

– Что не так? Скажи мне, – вполне обеспокоенно спрашивает он, заставляя меня усмехнуться.

– Ты же хотел меня. Так трахай, какая разница, что я чувствую.

Дитмар прожигает меня взглядом насквозь. Выдыхает с рыком и толкается в меня. Он захватывает широкой ладонью мое горло и заставляет выгнуться, смотреть прямо ему в глаза, пока он врывается в мое тело, делая что-то непостижимое с моей чувствительностью. Запретный яд ударяет в голову и я из последних сил скрываю, что я неправильная кукла. У меня не получается быть безучастной и ничего не чувствовать. Не улавливать пленяющий жар его ладоней, его порочный взгляд, который бьет током и пробуждает инстинкты, его тягучее мужское дыхание…

Дитмар останавливается.

Мне удается не показать ему, что я чувствую не то, что должна как пленница, и он вдруг тормозит. Замирает на долю секунду, вонзаясь глазами в мои глаза, а потом отстраняется, откидываясь в сторону.

– Что-то не так? Не оправдала ожиданий?

– Замолчи, Карина.

Короткая вспышка в его глазах лезвием вспарывает воздух между нами. Я инстинктивно прикусываю язык и притягиваю к себе одеяло. Язвить и огрызаться больше не хочется.

Дитмар же усмехается, замечая, что я прячусь от него под одеялом. Он подхватывает его край и помогает мне укрыться до самого подбородка. Он снова останавливается и внимательно смотрит на мое лицо, то и дело сбиваясь и начиная разглядывать свежие ссадины.

Мне почему-то становится трудно дышать, даже труднее, чем когда она лез ко мне и собирался трахнуть. Он загадка для меня, и молчаливые минуты даже хуже. Я не понимаю, что творится в его голове. Он угрожает и явно привык брать то, что считает своим, но сдерживается и не ломает меня об колено.

– Ты же не хочешь, чтобы я был грубым с тобой, – Дитмар понижает голос и вновь дотрагивается до моего лица.

Его крепкие пальцы скользят по скуле, наталкиваются на мои губы и проводят по верхнему контуру, жестко сминая.

– Зачем нарываешься? – Дитмар щурит глаза, они кажутся еще темнее и опаснее. – Я же вижу, малышка, ты боишься меня. По-настоящему, люто…

Снова пауза. И снова лихорадочная дуга из моего пульса.

– Ты дерзишь мне и тут же сжимаешься.

– Неправда.

Он раскатывает улыбку по тонким губам, останавливаясь в миллиметре от усмешки.

– Ты только играешь в смелую девочку, а сама всего боишься. Пошла в клуб, чтобы разозлить отца, а теперь хочешь побыстрее назад под его крыло. Ты все-таки послушная и домашняя. Да, Карина?

Он выглядит как дьявол в эту минуту. Искушает и к чему-то подводит. Я пока смутно понимаю, о чем он, но чувствую, как поменялось настроение в комнате. Он не трахает меня, но все равно приручает. Это сильнее меня – противиться ему и закрываться от его слов, они проникают под кожу.

– Ты же ненавидишь отца, – Дитмар нажимает и раскрывает мои губы, проводя большим пальцем между них. – А он ненавидит меня. Презирает и хочет убить.

Я пытаюсь поднять выше по подушке, чтобы отодвинуться от горячего прикосновения Дитмара. Мне не нравится, как его прикосновения действуют на меня, и как действует его порочный шепот. В это мгновение я чувствую нашу близость чуть ли не острее, чем когда он был во мне. Он что-то делает со мной, а я слишком неопытная и неискушенная, чтобы хоть что-то противопоставить этому.

– Представляешь, если бы он сейчас увидел нас, – Дитмар хищно скалится. – Как ты ласкаешь языком мои пальцы, как позволяешь дотрагиваться до себя и выгибаешься для меня.

– Хочешь принести ту камеру сюда? Мы запишем такое видео для отца?

– Нет, малышка, я не извращенец.

Дитмар резко опускает ладони на мою талию и дергает меня вниз. Я падаю с подушки на матрас и оказываюсь в облаке собственных сбитых волос. Дитмар наклоняется ко мне и целует в губы. Короткое как укус касание, он проводит языком, слово слизывает мой вкус, и прикусывает мою губу. Опаляет кожу страстью и своим голодом, который я ощущаю как сумрак между нашими телами.

– Ему не нужно видеть процесс, только результат, – Дитмар замолкает и проталкивает язык мне в рот, заставляя принимать себя глубоко и полно, я упираюсь ладонями в его грудь, но не отталкиваю, а скребу ноготками по его стальному телу. – Я могу сделать тебя такой, какой ты хотела, чтобы тебя видел отец.

– Какой?

– Взрослой, Карина, – он снова грязно толкается в мой рот языком. – Хочешь стать взрослой девочкой? По-настоящему.

Между нашими лицами всего пару сантиметров, я даже не могу разглядеть черты его лица. Слишком близко для фокуса, но я ощущаю его горячие выдохи на своих щеках. А еще сугубо мужской запах. Он такой сильный, что въедается в мою одежду и кожу. Я незаметно для себя пропитываюсь им, прочнее и прочнее с каждой секундой.

– Через секс? – я задаю вопрос, смотря куда-то вниз.

– Через секс, малышка. Ты узнаешь много нового о себе, – его ладонь по-хозяйски накрывает низ моего живота и чуть сдвигается, он в любой момент может нырнуть мне между ног, но пока сдерживается. – Перестань противиться. Я знаю, как тебя надо трахать, знаю как завести и как заставить кончить с криком. Знаю как поиметь так, чтобы ты сама просила еще раз. Давай уже играть по-взрослому, Карина.

Глава 7

“Давай играть по-взрослому, Карина”.

Эта фраза раз за разом крутится в моей голове. Я не могу отбросить ее и просто забыть, сделав вид, что Дитмар не произносил ее. А еще не могу забыть того диалога, что произошел позже.

– А если я не соглашусь? Если откажусь?

– Я смогу убедить твоего отца, что тебе тут плохо, Карина, – спокойно говорит он. – Издеваться не стану. Не в моих правилах.

Я не знаю, почему это удивляет меня. То, что он не станет брать меня силой, не станет насиловать и издеваться. Он точно хочет меня, потому что стоит мне лишь раздеться, как у него загорается взгляд. Появляется дикое пламя, которое едва дает ему сдерживаться. Но он не делает ничего, что причинило бы мне вред. Даже охрану и ту пообещал наказать за то, что распустили руки.

Он не убеждал меня больше. Не говорил, что я потеряю, если вдруг не соглашусь, не стал убеждать в собственных способностях. Просто оставил меня одну и сказал, что если я решу согласиться, могу сказать охране, и они проведут меня к нему. Самое ужасное, что я действительно об этом думаю. Не принимаю единогласное решение дождаться, пока истечет эта неделя и вернуться к отцу, я думаю над его предложением.

Дитмар поселил внутри сомнения, которые не дают мне покоя. Я понимаю, что девственности меня уже лишили: об этом свидетельствует несколько капель крови на постели. Отныне я женщина и мне не за что цепляться, нет причин отказывать себе в том, чтобы переспать с парнями, но…

Никто меня не возбуждал так, как это делал Дитмар. Никто. Ни один парень, с которым я заводила отношения.

И это съедает меня изнутри. Я вспоминаю оргазм, который он подарил мне прошлым утром и понимаю, что он может дать мне больше. Гораздо больше. Хочу ли я? Да, хочу. Но меня останавливает то, каким способом я сюда попала. Каковы планы были изначально? Поиграть? Заставить быть послушной? Или все же доказать моему отцу, что мне здесь плохо?

И в одном он точно прав: я ненавижу отца. Его повышенную опеку и тотальный контроль всего, что касается единственной дочери. Отец знал обо мне всё: где и с кем я обедала, в какую кабинку туалета зашла в университете, с кем поцеловалась на выпускном в школе. К слову, я никогда больше не видела того парня. Да и никого, кто мне нравился. По-настоящему. Их было так ничтожно мало. И все сбежали. Я тогда не понимала почему, думала, что обидела их чем-то, а это все отец. Он платил им или угрожал, чтобы я оставалась одна. Никто из них, по его мнению, не был достойным меня.

Я до сих пор знаю, что он мечтает о моей свадьбе с его партнером – Леонидом Зарецким. Ему глубоко за тридцать, у него влиятельный бизнес и он никогда не позволит мне голодать. На это всегда давил папа. На то, что я выбираю тех, у кого нет денег, кто недостоен меня, потому что продал, едва на горизонте замелькали купюры. Я не понимала, зачем он это делает.

И чем больше думала, тем больше убеждалась в том, что должна согласиться. Пойти к Дитмару и сделать то, чего по-настоящему хочется, отбросив все сомнения. Я знаю, что разозлю отца своим поступком, что он будет в бешенстве, едва узнает, что я была с ним, еще и по доброй воле.

Решительно встав с кровати, иду к двери и стучу по ней несколько раз. Охранник по ту сторону тут же начинает шуршать, а после слышится звук открывающейся защелки.

– Да?

– Отведи меня к Дитмару, – произношу, гордо вскинув голову и надеюсь, что он не воспротивиться, потому что моя решительность тает на глазах.

К счастью, охранник лишь открывает дверь и говорит, что я могу идти за ним. Так просто… никаких наручников, связываний, скотча на губах. Он совсем не боится, что я сбегу? Додумать не успеваю, потому что меня как раз приводят к большой дубовой двери. Парень несколько раз стучит по ней и только потом открывает, пропуская меня внутрь.

Продолжить чтение