Читать онлайн Свадебный переполох, или Уроки взаимного приручения бесплатно

Пролог. Молодость без тормозов

США, Принстон, 2011 год

– Да, – шепнула Ева, прижимая к уху телефон. – Да иду я, иду! – Она открыла дверь своей спальни и на цыпочках подобралась к лестнице. Тихо и темно. – Предки легли спать. Жди за углом. – Она отключилась и подошла к большому напольному зеркалу. Резким движением сняла ночную рубашку. Ева фыркнула. Бабушкина сорочка! Но и у той были достоинства: она хорошо скрывала то, что маме видеть не полагалось.

Короткие джинсовые шорты, облегающий топ, а под ним – никакого белья. Гуляем! Ева стянула с волос резинку и несколько раз тряхнула ими, наслаждаясь сексуальным зрелищем: локоны взбились и густой шоколадной волной упали на плечи и спину. Она подкрасила губы персиковым блеском и, схватив маленькую сумочку, открыла окно.

Двенадцатый час ночи, родители думают, что дочь уже легла – и разубеждать их не следовало. Ева на прошлой неделе сильно проштрафилась: мать учуяла запах сигарет. А все Тори виновата! Попробуй, затянись, такой кайф, мы ведь девочки взрослые – сами решаем, сами выбираем. В итоге и удовольствия от курения Ева не получила, так еще и под домашний арест попала. Поэтому нужно быть очень осторожной: если родители прознают, что она в ночь умотала на вечеринку – все оставшиеся каникулы просидит дома безвылазно, а этого никак нельзя допустить!

Ева осторожно спустилась, на всякий случай пригнулась, семеня возле окон, выбежала через задний двор и раскинула руки в стороны – свобода! Лето, тепло, ночь и пьянящее чувство влюбленности. Ева вдохнула теплый сладкий аромат растущих на клумбах миссис Дженкинс мелких чайных роз и поспешила за угол – там припарковалась Тори.

Сегодня в доме Паркера Нортона вечеринка. И на нее стремились попасть все, кто хоть мало-мальски печется о репутации. Там будет вся гламурная молодежь Принстона. Да, большинство студентов разъехались на время каникул по домам, но были и те, кто остался, а еще были те, кто, напротив, приехал сюда, в отчий дом. В ее случае в дом деда.

С Шоном Пристли Ева познакомилась три недели назад и влюбилась с первого взгляда. Красивый, высокий, сероглазый, с бронзовым загаром, приобретенным на Каймановых островах, – это она точно знала – выгоревшими на солнце темными волосами, брутальной щетиной и улыбкой кинозвезды – в такого невозможно не влюбиться! И он был взрослым: последний курс Йельского университета – двадцать три или даже двадцать четыре года! Ева задорно рассмеялась – не по ровесникам же ей сохнуть в самом-то деле!

А все началось с элементарного любопытства. Принстон – городок маленький, и тридцати тысяч жителей нет. Про него, конечно, нельзя сказать, что все друг друга знают – приезжих слишком много: Принстонский университет как никак основная достопримечательность города! Но главного благодетеля, естественно, знали все. Ну как знали – были наслышаны. Доминик Пристли переехал сюда десять лет назад из Нью-Йорка – решил старость в покое и безмятежности одноэтажной Америки встретить; отгрохал себе шикарный особняк на Гаррисон-Стрит и принялся облагораживать город: вкладывал, реконструировал, строил.

Ева краем уха слышала, что в Нью-Йорке он сколотил огромное состояние на инвестициях, но что да как – не разбиралась, да и не интересовалась. Ну, вкладывается старик в развитие города – прекрасно! А вот когда к нему пожаловал внук – не удержалась и решила посмотреть одним глазком. А как увидела, так и пропала. Ей не так давно исполнилось восемнадцать, и мальчиками она интересовалась живо, а если этот мальчик красив, как повзрослевший Джастин Бибер, да еще и обеспечен на многие лета вперед, то само провидение велело накинуть на него лассо.

Ева, завернув за угол, поморщилась, вспомнив Джуди Салливан – первую красавицу мерсерской школы. Правда, старшую школу та закончила уже как два года назад, но слава осталась. Кукольная блондиночка тут же взяла в оборот нью-йоркского красавчика Шона и не отходила от него дальше, чем на пару футов. Он, кстати, был совсем не против и не спешил отпускать от себя золотистую блондинку Салливан, но этого Еве признавать совсем не хотелось. Он, вероятно, подслеповат, но стыдится очков. Где она и где пресная Салливан! Ева фыркнула, гордо вскинув подбородок: да, она вчерашняя школьница; да, не классическая американская красавица, но ведь хороша же! У нее есть умопомрачительно длинные ноги – не зря она шорты надела, – шикарные вьющиеся волосы с медным отливом, доставшиеся от бабки-итальянки, и вполне себе смазливая мордашка. Ева отдавала себе отчет, что не обладает эталонной красотой: смуглянка с острыми скулами, совсем не кукольным носом и слишком большим ртом, но и она интересная! Ее голубые, почти прозрачные глаза удивительно хорошо смотрелись на смуглом лице, а еще была отличная фигура и не куриные мозги, как у той же Джуди! Что еще Шону Пристли нужно!

– Давай, запрыгивай! – крикнула Тори, включив на всю «Somebody That I Used to Know» Готье. Ее старенький красный «Мустанг» весело затрясся, а Ева, демонстративно вильнув бедрами, когда вступила Кимбра, не открывая двери, ловко устроилась на бежевом сиденье. Тори выдавила педаль газа, и они понеслись в ночь. Вечеринка!

Они припарковались у соседнего с нортоновским особняком домом и, выйдя из машины, направились тусоваться. Приехать так поздно было решено не только из-за домашнего ареста Евы, но и потому, что все уже достаточно набрались, чтобы не задавать вопросов насчет легитимности их нахождения на вечеринке молодежной элиты Принстона.

Музыка играла достаточно громко, веселились и танцевали ребята не только в доме, но и на идеальном газоне Нортонов, а особо рьяные или особо пьяные бомбардировали крышу дома туалетной бумагой. Вечеринка в самом разгаре!

Девушки зашли в дом и сразу же получили по стакану пива. Какой-то парень обнял Тори, и кто-то даже попытался привлечь к себе Еву, но она жестко пресекла фривольные попытки. У нее есть цель, и эта цель как раз сейчас поднималась по лестнице с Джуди Салливан: та мило улыбалась, покорно следуя за ее, Евы, мечтой.

Дверь одной из спален закрылась за влюбленной парочкой – Ева бессильно сжала кулаки, продолжая сверлить взглядом вход в рай. Признаться, она и сама себе удивлялась – никогда ее так сильно не накрывала влюбленность. Обычно это за ней увивались ребята, а сейчас она сама пускала слюни на парня, изводила его вниманием, вот только он совсем не замечал ее.

Дверь резко распахнулась – Ева тут же скрылась за поворотом: все самое интересное внизу – лучше, чтобы ее не видели возле хозяйской спальни. Но голову осторожно высунула: Джуди что-то кокетливо сказала и отправилась, вероятно, в сторону уборной. Проверить чистые ли у нее трусы что ли? Да, Ева к сопернице была безжалостна и беспощадна, поэтому, когда за той захлопнулась дверь, подлетела, дернула ручку – открыто. Тихо вошла, коварно улыбнулась, заметив защиту от детей, нажала на кнопку блокировки и захлопнула дверь. Вряд ли Джуди знает код экстренного открытия. Пускай теперь выбирается!

Ева плохо понимала, зачем Нортонам защита от детей с кодовым замком в ванной комнате, но кто же поймет этих богачей! Да и некогда ей разбираться – Шон, вероятно, уже скучал.

Она неслышно вошла в интимный полумрак спальни. Шон Пристли стоял у открытого окна и курил. Ева замерла, охватывая взглядом его высокую фигуру. Он был без футболки – рельефная спина почти полностью закрывала оконную раму, низкие джинсы подчеркивали тонкую талию и узкие бедра. У Евы в горле пересохло от восторга и осознания происходящего. Вот он: стоит в спальне полуголый и, очевидно, что с Джуди они не в Скрэббл играть собирались, а что она, Ева, может ему предложить? Может ли?..

Возможно, ее мысли были слишком громкими, или просто Шон устал ждать, но он неожиданно повернулся, впечатав в нее грозовой взгляд.

– Привет, – поздоровалась Ева, опираясь спиной на дверь. Сейчас ей как никогда нужна опора и уверенность.

– Привет, – он затушил окурок и прошелся взглядом по длинным голым ногам, но стоять остался на месте. А у Евы сердце забилось где-то в горле: мощная грудь, сильные руки, подтянутый живот. Свет был скудным – один торшер и серебро полной луны, – но татуировку, которая была набита неприлично низко, а расстегнутый ремень джинсов только подчеркивал это, заметила. Крылья. Роскошные темные крылья.

– Скучаешь? – спросила Ева и оттолкнулась от двери, решившись на активные действия.

– Вообще-то, нет, – Шон остро посмотрел на нее и ухмыльнулся. – Ты?.. Напомни, как тебя зовут.

– Ева, – она проглотила обиду: он даже имени ее не запомнил.

– Ева, поезжай домой. Хорошим девочкам пора спать.

Не воспринимает ее всерьез, но она не маленькая, совсем не маленькая!

– А если я плохая девочка? – Она подошла ближе, смело вздернув подбородок.

– Плохая? – вкрадчиво шепнул он, подходя ближе, касаясь острого подбородка пальцами.

От него приятно пахло: немного алкоголем, сигаретным ментолом и туалетной водой. Что-то легкое, цитрусовое, немного сладкое. У Евы голова кругом пошла. Это в комнате так жарко? Или жар исходил от его тела? В ногах разлилась странная слабость, а щеки тут же предательски вспыхнули.

– Детка, я жду кое-кого и, боюсь, ей может не понравиться твое присутствие, так что, – он обошел Еву и распахнул дверь, заливая спальню желтым светом, – прошу. – Шон показательно взмахнул рукой, ожидая ее ухода.

Ева ощутила, как противный комок из обиды и злости оцарапал горло: остаться – значит, навязываться; уйти – проявить слабость. Ее ведь попросту вышвыривали. Она откинула гриву каштановых волос назад и неспешно прошла к выходу, но, поравнявшись с Шоном, сказала:

– Желаю дрянной ночи.

– Взаимно, – улыбнулся он. Ее потуги выглядеть не уязвленной поклонницей, а непробиваемой стервой явно забавляли его.

Домой Ева вернулась в расстроенных чувствах и настроение не изменилось ни к утру, ни днем. Она ходила по супермаркету со списком, составленным матерью, и крутила хвосты морковкам, представляя, что это Джуди. Если бы не она, Шон точно бы влюбился в саму Еву! Печально вздохнув, поставила в корзинку полгаллона молока и услышала знакомый возмущенный голос. Нет, судьба не может быть так жестока. Неужели и здесь Джуди?! Та эмоционально выясняла с кем-то отношения, потом с силой бросила мобильник в сумку, громко фыркнув.

Если у Джуди не было еще одного кавалера, то провинившимся был Шон. Очевидно, вчера ее так и не смогли быстро достать, а когда освободили, то нью-йоркского красавчика уже и след простыл. Интимного рандеву не состоялось!

– Привет, – поздоровалась Ева. Свой выход она не пропустит!

– Привет, – Джуди одарила ее отсутствующим взглядом. Видно, все еще вела диалог с Шоном, да и на сумку посматривала. Ждала звонка? Хотела сама позвонить?

– Классная вчера вечеринка была!

– Да, – кисло согласилась Джуди, – классная.

– А какие парни! – Ева мечтательно закатила глаза и даже облизнулась, как сытая кошка. – Нью-йорский красавчик просто блеск. Мы с ним круто затусили…

– Врешь! – воскликнула Джуди, покраснев, как помидор.

Ева фыркнула и склонилась точно к ее лицу. Она была выше и гордилась этим.

– Дьявольские крылья в паху – это нечто. Да Шон и сам дьявольски хорош. Люцифер из «Сверхъестественного» отдыхает.

– Да пошла ты! – Джуди резко развернулась и выбежала из магазина.

Ева подавила противный внутренний голос, который сиреной вопил, что поступила она плохо, очень плохо. Но ему велено было заткнуться. В любви и на войне все средства хороши! А месть вообще блюдо восхитительно вкусное. Пусть Шон Пристли катится в свой Нью-Йорк со спермотоксикозом!

Уже вечером, когда они с Тори выходили из марквандовского парка, ведя на поводке кокер-спаниеля – Еве пока разрешено было гулять только с собакой – расплата за ложь все-таки настигла. Правда, пока Ева даже не догадывалась, какую цену ей за это придется заплатить. Она без энтузиазма слушала излияния Тори по поводу раскалывающейся головы и паре поцелуев с одним из дружков Паркера Нортона.

Черный «Форд Эксплоер» резко затормозил на пешеходном переходе, заставив девушек отпрыгнуть – желания быть раздавленным массивным внедорожником не было ни у кого, в особенности у Спарки, собаки Евы, которая разразилась диким лаем на нарушителя правил дорожного движения. Стекла были опущены, а поскольку поравнялась машина как раз с ними, то понять, кто за рулем труда не составило.

– В машину, – тихо скомандовал Шон.

Ева сглотнула и испуганно переглянулась с Тори.

– Села в машину, – повторил, словно пригоршней льда в лицо кинул.

Ева передала поводок подруге и шепнула:

– Прикрой.

Тори ошарашенно смотрела вслед резко сорвавшемуся внедорожнику, пытаясь успокоить кокера. Он, очевидно, тоже беспокоился за хозяйку. А сама Ева очень беспокоилась за себя. Они ехали молча. Шон даже взглядом ее не удостоил. Ну не убьет же он ее в самом деле! Не похож на психа или маньяка. В светлой рубашке-поло, которая отменно подчеркивала загар, со стильной стрижкой и кожаным браслетом на запястье он был похож на ожившую девичью мечту. Мышцы на руках, когда он легко и умело управлял огромной машиной, проступали четким рельефом. Хорош засранец, хорош! Ева все еще злилась за вчерашнее динамо, но один теплый взгляд – и простит, не задумываясь.

Шон заглушил мотор, когда они, выехав за город, съехали к реке Миллстоун, пристроившись в сумраке раскидистых ив.

– Какого хрена тебе от меня нужно?

Ева вздернула бровь. Черт возьми, вообще-то это он увез ее из города!

– Что ты привязалась ко мне? Бегаешь, как собачка дрессированная. – Он осмотрел ее придирчиво, явно остался недоволен увиденным и сказал уже самому себе: – Рыба-прилипала.

– Рыба твоя Джуди, – буркнула Ева, оскорбленная его замечанием.

– Кстати, о ней. Ты какого черта наговорила ей всякой херни?

– Пошутила, – мило улыбнулась Ева. – Сегодня разве не день дурака? – вдобавок невинно похлопала длинными ресницами.

– Стерва-самоучка, значит?

Ева дернула острым плечиком, решив благоразумно промолчать. За словом она никогда в карман не лезла, но сейчас слишком напряженно было в сумраке салона. Бретелька соскользнула, подчеркивая и без того аппетитную крепкую грудь, а летний сарафан, достаточно короткий, прилично оголил ноги.

– Сейчас ты позвонишь Джуди, – Шон достал телефон, – расскажешь правду и извинишься.

– Никому я не буду звонить! – фыркнула Ева. – И извиняться не буду.

– Значит, ты все еще плохая девочка? – с обманчивой мягкостью поинтересовался он.

Ева, до этого демонстративно смотревшая в окно, медленно повернулась. Взгляд Шона лениво скользил по ее ногам, особо задерживаясь на бедрах, затем неспешно поднимался вверх к груди. До лица он так ни разу и не дошел.

– Может быть, – выдохнула она, хотя хотела сказать совсем другое.

Он зажал рычаг под сиденьем и отодвинулся до упора, затем подхватил Еву, усаживая себе на колени. Агрессивно огладил бедра, шепнув:

– Ты этого хотела?

Да, вероятно. Она ведь мечтала, что окажется с ним вот так: вдвоем, в теплой тишине, интимной темноте… Шон ей так нравился. Ева сама не знала, как ей так крышу снесло от парня, которого она и видела, считай, издалека только. Который и не смотрел в ее сторону. А сейчас смотрит, и взгляд такой, что сердце сладко заныло. Сейчас ему нравилось, что она наврала Джуди. И что она плохая девочка тоже нравилось. Ева потянулась к нему: взяла в руки красивое лицо, царапнувшись о легкую щетину, и поцеловала. Его губы были мягкими и пахли мятной жвачкой. Запах сладких цитрусов вскружил голову, а когда Шон ответил, сплетаясь с ее языком, зарываясь пальцами в густые волосы – Ева потеряла все моральные ориентиры.

Юбка сарафана давно задралась, а лиф Шон резко потянул вниз, оголяя высокую упругую грудь. От своего поло он избавился одним рывком. Шон сжимал ее ягодицы, нежно задевая промежность, а его губы давно переместились на розовые соски, посасывая их. Он вдавливал ее в себя, и Ева потерлась о пах, ощущая, насколько он напряжен: бугор на джинсах был внушительным и жестким.

– Я хочу тебя, детка, – шепнул Шон. Ева блаженно улыбнулась: в его голосе больше не было агрессии и злости, только нетерпение, а в потемневших глазах бушевала буря. Он отодвинул влажную полоску трусиков и коснулся пульсирующего клитора. Большим пальцем принялся поглаживать его, одновременно освобождая себя от одежды. Когда бедра коснулся жесткий горячий член – Ева открыла глаза, затуманенные пьянящим предвкушением скорого оргазма. Шон ловко выудил из подлокотника презерватив, рванул его зубами, но не достал, заглянув в лицо партнерши.

– Ева? – Он хотел убедиться, что они оба этого хотят. Она тряхнула волосами, отгоняя сомнения, и придвинулась еще ближе, царапнув острыми сосками его широкую грудь. Для Шона это был знак идти в атаку. Он быстро надел защиту и рванулся вперед, обхватывая бедра, насаживая ее на себя.

Ева вскрикнула. Шон на мгновение замер. В глазах удивление и неверие. Она подалась вперед, снова приникая к его губам. Но не плакать же им из-за ее потерянной девственности?! Это должно было когда-нибудь произойти. Вероятно, Шон решил так же: он обхватил ее крепко, и они вместе начали двигаться, постепенно наращивая темп, смешивая горячее хриплое дыхание. Больно больше не было, но резкие движения доставляли дискомфорт, только сладкие короткие поцелуи дарили реальное удовольствие. А еще запах кожи и незабываемое чувство единение с мужчиной. Ева много целовалась и тискалась, но никогда не отдавалась полностью. Сейчас она очень хотела, чтобы ему было хорошо с ней. И ему было: Шон коротко, прямо ей в губы простонал что-то нечленораздельное и остановился, отпуская волосы, которые до этого властно намотал на кулак.

Ева, получив легкий поцелуй в плечо, вернулась на пассажирское сиденье и суетливо поправила одежду. Отсюда все казалось не столь романтичным, особенно, когда мужчина мечты молча закурил, не глядя в ее сторону. Пришел стыд и запоздалое раскаяние. Вероятно, к нему тоже.

И это так. Шон был шокирован произошедшим: и своим напором, и ее девственностью. Он вообще не собирался трахаться с Евой! Хотел проучить назойливую врушку и помириться с Джуди. Но у Евы оказались нежные губы, сокрушительная податливость и охренительная задница. А еще от нее вкусно пахло ягодами. Как легкое, но коварное вино: глоток сделал и пропал, но за любым алкоголем следует жесткое похмелье. Шон ведь был уверен, что эта девица давно распрощалась с невинностью: слишком яркая внешность, фигура вполне женская для вчерашнего подростка и полное отсутствие моральных принципов. Так он думал, а оказалось не так. Шон бросил короткий взгляд на Еву: рядом сидела не острая на язык стерва, а юная обиженная девушка.

– Почему ты не сказала? – спросил он.

Ева просто пожала плечами.

– Прости, мне жаль, что все случилось так. Прости, не знаю, что сказать.

Ева плотнее сжала губы. А чего она ожидала? Что он, получив ее девственность, признается в любви и сделает предложение? Ха! Конечно!

– Не нужно ничего говорить. – Ева открыла дверь и буквально вывалилась из машины. Хотелось спрятаться или провалиться под землю.

– Стой, куда ты?! Я отвезу.

Шон вернул ее в машину, на всякий случай заблокировал двери и плавно отъехал от реки, возвращаясь в город.

Ева жила на тихой Мур-Стрит в самом конце улицы. Машина притормозила за пару домов от ее, чтобы не привлекать ненужного внимания. Это единственная просьба, которая была озвучена – всю дорогу они провели в молчании.

– Ева, – позвал Шон, когда она взялась за ручку пассажирской двери.

– Мне надо домой, – ответила она и вышла.

Фары продолжали освещать серую ленту дороги – успело прилично стемнеть, а фонари отчего-то разгорались медленно и несмело. Соседские подростки играли с собакой и смеялись; миссис Дженкинс даже поздним вечером хлопотала над своими розами, а дома… А дома на небольшой террасе сидела мама. Ева подобралась, готовясь выслушать еще одну нотацию и, вероятно, домашний арест продлится еще как минимум на неделю. Пускай. Сейчас это волновало в сотню раз меньше, чем еще два часа назад.

– Ева Луиза Кьяри, где тебя носит?!

Так, мама назвала ее полным именем – значит, крайне зла. В семействе Кьяри главой был не отец, а мать. Жгучая, взрывная итало-американка Джемма и спокойный уравновешенный Дэвид создавали поразительный контраст. Он – доктор философии в Богословской семинарии, интроверт, склонный к меланхолии. Она – повар от бога с задатками автократа. В ресторане, которому она оказала честь работать, царил абсолютный тоталитаризм, полная монархия. Отец уже полысел, да и брюшком обзавелся, мать, напротив, оставалась поразительной красавицей в свои сорок с хвостиком. Как они нашли друг друга, влюбились и прожили в достаточно крепком и счастливом браке двадцать лет – даже для их ребенка загадка. От матери Ева унаследовала внешность, от отца – только рост, а характером пошла в покойную бабушку. И слава богу! Потому что Дэвид Кьяри был улиткой, а Джемма Кьяри – бульдозером. Лучше уж что-то среднее!

– Мама, я… – и тут Ева разрыдалась.

– Ева, девочка, что случилось? – Джемма притянула ее в объятия, обеспокоенно поглаживая по волосам, и Еву прорвало: она начала судорожно рассказывать, захлебываясь в словах. Все, с самого начала. Ей было больно и стыдно и так хотелось выговориться. Чтобы ее поняли и уверили, что она не такое уж и аморальное чудовище.

– Ах он подлец! – взорвалась Джемма, когда услышала, что произошло в машине. – Да я его в тюрьму засажу! Как он посмел! Завтра же пойду в полицию!

– Мамочка, нет! – кинулась к ней Ева. – Он ничего такого не сделал, я сама… Он ничего не сделал, не надо полиции!

– Его родители узнают, это я гарантирую! Пусть не думают: раз богаты, значит, могут пользоваться молоденькими глупышками.

– Мамочка, прошу, не надо. Прошу!

– Успокойся, успокойся, – Джемма снова обняла ее, заметив, что дочь срывается в истерику. – Все будет хорошо, обещаю. Иди, ложись и выкинь это из головы. Забудь этого подлеца.

Ева поплелась в дом, а Джемма Кьяри воинственно вскинула голову: так просто она этого не оставит.

Утром, когда Ева выползла из своей спальни, разбитая и подавленная – ночью она глаз сомкнуть не смогла: то боялась маминых угроз, то думала о Шоне Пристли, – то увидела отца, спокойно поедавшего тирамису прямо из контейнера и запивавшего большой порцией кофе. Подозрительно. Кофеин ему категорически запрещен, а если бы мама увидела, как он ест десерт, то убила бы без суда и следствия. Никакой эстетики! Никакой элегантности!

– Пап, а где мама? – обеспокоенно спросила Ева.

– Доброе утро, дочь, – улыбнулся он. – Умчалась куда-то полчаса назад, поэтому бери ложку и помогай мне, пока наш Муссолини в юбке не вернулся.

Господи, неужели она умчалась в полицию! Или домой к Шону!

– Папа, прости, мне нужно бежать.

Ева пулей бросилась в спальню, натянула джинсы, майку и кеды, на ходу завязала высокий хвост и опрометью полетела вниз.

– Пап, можно я возьму твою машину?

– Ева, мама не велела.

– Прошу, это вопрос жизни и смерти! – взмолилась она.

– Чьей смерти?

– Моей, папочка, моей!

– Тогда бери. – Он достал из кармана ключи и бросил ей.

До Гаррисон-Стрит она добралась меньше, чем за десять минут. Если отцу пришлют штраф за нарушение скорости – ей конец, но выбора не было. Где жил дед Шона, Ева знала прекрасно – никаких навигаторов не нужно, а то, что она не ошиблась с местом подтвердилось, когда возле двора огромного особняка Пристли обнаружился мамин маленький «Ниссан Жук». Ева не знала, что хуже: полиция или этот дом. Наверное, все-таки полицейский участок.

Она замерла возле кнопки домофона, не решаясь позвонить. Возможно ли еще остановить катастрофу?

А катастрофа как раз сейчас, презрительно скривив губы, ткнула пальцем в Шона, обвиняя в совращении своей маленькой девочки.

– Да как ты посмел! Как у тебя мысли вообще такие могли возникнуть!

– Все было по согласию, – холодно бросил Шон, сложив руки на груди.

– Ева – еще ребенок.

Шон плотнее сжал челюсть – ничего себе ребенок!

– Или ты будешь отрицать, что она не знала мужчин?

Шон покачал головой и отвернулся. Попал он. Капитально попал. Знал же, что от этой Евы могут быть одни неприятности, но чтобы такое…

– Шон, это правда? – спросил Доминик Пристли, дед, которого он любил и уважал, а тут такой подарочек.

– Правда.

– Я засажу тебя! – продолжала угрожать Джемма Кьяри.

– Успокойтесь, миссис Кьяри, – миролюбиво начал Доминик Пристли. – Мы все решим. Виновных накажем. Шон, уйди. Взрослые будут разговаривать.

Шон зло хмыкнул, но подчинился. Ему двадцать три – давно не ребенок, хотя вчерашний поступок достойным мужчины тоже не назовешь. Зеленые тяжелые портьеры, скрывавшие выход, задержали его, а когда приглушенные голоса отчетливо донеслись, Шон замер.

– Миссис Кьяри, я понимаю вашу злость. Дети вырастают и порой огорчают нас. Я верю, что мой внук не насильник. Также я уверен, что ваша дочь приличная девушка. Давайте не будем им обоим портить будущее нехорошими слухами. Шону предстоит занять в будущем высокий пост в нашем семейном бизнесе. Вашей девочке еще учиться, строить карьеру. У них обоих большое будущее впереди.

Мать Евы что-то ответила, но Шон не разобрал, а вот дед мед в уши лил отменно. Семьдесят лет, а талант обхаживать и убалтывать стал даже лучше. Как можно отказать милому доброму старичку?

– Вы знаете, что моя корпорация построена на инвестициях? Я всю жизнь вкладывал деньги в молодые перспективные компании, в умных людей и рискованные проекты. Уверен, ваша Ева – достойна лучшего будущего. Позвольте, я проинвестирую в него, миссис Кьяри.

– Да как вы смеете! – возмутилась было Джемма.

– Миссис Кьяри, я ни в коем случае не хотел вас обидеть, – заверил дед самым ангельским голосом. – Я просто хочу, чтобы вы приняли в дар, скажем, десять тысяч долларов. Мы все забываем о случившемся и живем мирно и счастливо.

Так вот как дед собрался решить проблему! Хотя, вероятно, на это и был расчет. Девка легла под внука богатого человека, чтобы поиметь с него денег. Вот откуда такая назойливость. Бегала Ева не за ним, а за деньгами его семьи! Вот сука!

– У меня одно условие, – услышал Шон деловой голос матери Евы.

– Какое же?

– Ваш внук и близко больше не подойдет к моей девочке. Пусть только посмеет ее снова обидеть.

– Обещаю, миссис Кьяри. Шон сегодня же вернется в Нью-Йорк.

Шон, услышав это, тихо вышел. Значит, нужно собираться. Дед шутить не любит. Шон вышел на крыльцо, закурил: уже сегодня об этом узнает отец и с ним тоже нужно будет объясняться. М-да, съездил к деду на месяцок в сонный захолустный Принстон.

Затянувшись, посмотрел в сторону подъездной аллеи и заметил мельтешащую стройную фигуру. Ах, мамаша, значит, не одна явилась! Расчетливая шлюшка тоже здесь!

– Шон! – бросилась к нему Ева, надеясь объясниться и спросить, что происходит: где ее мама и вообще…

– Команда поддержки осталась за бортом? – холодно заметил он. – А как же: пустить слезу, всхлипывать и надрывно рассказывать, как я тебя насиловал?

– Что? – растерялась Ева, испуганно отшатнувшись: столько презрения и ненависти было в серых глазах Шона.

– Ты свою девственность для меня берегла? – Он не выдержал и схватил ее за руку, привлекая к себе, рыча в бледное лицо. – Или для любого, кто готов за нее заплатить?

– О чем ты?

Он коротко зло рассмеялся. Ну прямо святая простота! Невинная овечка! Сейчас Ева бесила еще больше. Один ее вид чего стоил! Без косметики, в простой майке и джинсах – она действительно выглядела, как школьница. Пухлые губы искусаны, в покрасневших глазах страх и слезы, руки дрожат и такое искреннее возмущение в голосе – Оскар за лучшую женскую роль определенно заслужила Ева Кьяри!

– Ты – дешевка. – Шон оттолкнул ее от себя. – Пошла вон отсюда.

Ева ошарашенно хлопала глазами: ничего, абсолютно ничегошеньки не понимая!

– Ева! – Мать как раз вышла и, бросив презрительный взгляд на Шона, взяла ее за руку.

– Что ты здесь делаешь? – строго спросила, усадив в машину.

– Это ты что здесь делаешь? – воскликнула Ева, немного придя в себя от грубости Шона. – Про какие деньги он говорил?

Джемма тяжело вздохнула.

– Ничего уже не поправить. Идти в полицию – портить тебе жизнь, а деньги пригодятся на твое образование.

– Мама!

– Прекрати! Этого нью-йоркского мачо ты больше не увидишь, но моральную компенсацию я выбила с них.

Ева закрыла лицо руками. Господи, за что это все ей?! Неужели за то, что закрыла Джуди Салливан в туалете?

– Отцу не говори, – тихо добавила Джемма. – Незачем ему знать. У него сердце слабое.

Ева всхлипнула: все, ее жизнь кончена. В восемнадцать лет она была жуткой максималисткой, но время как известно все лечит и многое меняет…

Глава 1. На встрече старых друзей явно кто-то лишний…

США, Нью-Йорк, 2019 год

– Какие планы на уикенд?

– Еду в Принстон. У родителей годовщина завтра. – Ева закрыла рабочий ноутбук, достала косметичку и поправила макияж – еще пятьдесят миль тащиться за рулем.

– Ладно, – Сара, верная помощница и напарница, поднялась. – Хороших выходных, но в следующую пятницу мы идем в клуб, поняла? – Она даже шутливо погрозила пальцем.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Ева осталась одна в просторном кабинете – все остальные уже ушли, а кто-то и не возвращался в офис, продолжая носиться по городу – дедлайны.

Свадебное агентство «Dream Wedding» было небольшим, но с отличной репутацией. Оно обещало исполнить любые, даже самые смелые мечты молодоженов, а Ева и еще три свадебных организатора и два координатора трудились в поте лица ради чужого счастья.

Она поднялась и, звонко цокая каблуками, подошла к двери начальницы:

– Рина, я ушла.

– Давай, – та даже головы не оторвала от каталогов, сосредоточенно изучая новые тенденции в свадебной моде, – до понедельника.

Ева прошла через уютный стильный холл: кремовые и пудровые тона, на низких креслах и пуфиках модные дизайнерские подушки, стены обтянуты перламутровыми и жемчужными тканями. Клиенты должны четко понимать, куда пришли, а еще, что в этом агентстве у сотрудников со вкусом полный порядок.

Она вошла в лифт и, спустившись на подземный паркинг, приготовилась к двухчасовой поездке. Пятница. Вечер. Пробки на Бруклинском мосту. «Мама и папа – я делаю это только ради вас!» – подумала Ева и выехала на оживленную Мэдисон-Авеню.

Дорога, благодаря сочному голосу Сии и очень даже неплохому подражательству Евы, пролетела почти незаметно. На въезде в Принстон супермаркет «Пабликс» манил зеленым неоном – Ева свернула на парковку. Не с пустыми же руками в отчий дом заявляться! Вечером неплохо было бы выпить с отцом по бокалу «Бейлис» и послушать, как мама сокрушается по поводу очередной идеи, которую ее босс высмотрел в глупых, как она говорила, кулинарных шоу. Ева тихо засмеялась, входя в магазин: Джемма Кьяри просто зверела, когда слышала имя Гордон Рамзи. По ее мнению, он не повар, а позер и шоумен, а его холодный суп из молодого зеленного горошка – дерьмо!

Ева неторопливо брела по рядам, бросая в корзину голубой сыр, французский батон, ликер. Она только присмотрелась к розовой прошутто, тонко нарезанной, свежайшей, как ее окликнули.

– Ева? Ева Кьяри!

Она застыла, не спеша оборачиваться. Черт возьми, неужели Джуди Салливан? Восемь лет назад Ева бежала из этого города, а когда, поначалу крайне редко, наведывалась к родителям, то максимально избегала бывших однокашников. Неужели прошлое решило вернуться и тяпнуть ее за задницу именно сейчас? Неужели она, взрослая, почти успешная, двадцатишестилетняя женщина, боится встретиться со своими детскими страхами?

– Джуди! – Нет, не боится!

– Ева, выглядишь потрясающе! – Она развела руками то ли радуясь, что Ева не превратилась к этому возрасту в пропитую проститутку, обслуживающую дальнобойщиков по дороге «Нью-Йорк – Техас», то ли огорчаясь.

– Ты тоже! – Ева не врала. Джуди выглядела хорошо, даже несмотря на то, что была глубоко беременна. – Вы с Паркером просто молодцы. Поздравляю.

– Так ты слышала, что мы с ним поженились? – Ева кивнула. – Ты совсем пропала…

– Я теперь живу в Нью-Йорке, поэтому редко бываю здесь. Но то, что ты теперь миссис Нортон, слышала.

– Ева, раз ты здесь, значит, просто обязана прийти к нам завтра на небольшую вечеринку! Соберутся все наши. Мы так давно не виделись.

– Джуди, я не могу…

– Никаких возражений не принимаю! Адрес ты знаешь. Ждем в восемь. Ничего не нужно, максимум захвати бутылку вина. – У Джуди зазвонил телефон и она, послав свой фирменный – еще со старшей школы – воздушный поцелуй, ответила, оставив Еву сокрушенно опустить голову. Завтра ее распнут…

– Кевин, ты просто обязан пойти со мной!

– С чего это?!

Ева обреченно вздохнула в телефон. Нет, он не может ее бросить. Просто не может!

– Мне нужна моральная поддержка.

– Ева, господи, забей на всю эту историю. И, вообще, зачем тебе туда идти?

– «Забей», – спародировала она. – Преподаватель английской литературы не должен использовать сленг.

– Ближе к делу, кривляка.

Ева стала совершенно серьезной и тихо сказала:

– Мне это нужно. Как там психологи говорят: необходимо закрыть гештальт и будет вам счастье.

– Это было сто лет назад! – воскликнул Кевин.

– Не сто, а восемь, – поправила Ева. – Мне нужно отмучиться. Ты же знаешь, что я до сих пор не езжу по Гаррисон-Стрит.

– И пешком не ходишь, – напомнил он.

Да, это было правдой. Казалось бы, ну что такого: ничего травмирующего, вроде физического насилия, с ней не произошло, но морально ее придавило восемь лет назад. Это определенно травма. И пора ее вылечить.

– Пойдешь? – с надеждой спросила Ева.

– Ох, Кьяри, ну что мне с тобой делать. У меня лекция до семи – в восемь заеду за тобой.

– Кевин Финч, я тебя обожаю!

– Ага, давай, до вечера.

Он отключился, а Ева, отбросив айфон, принялась рассматривать содержимое маленькой дорожной сумки. Комплект белья, старенькая футболка вместо ночной рубашки, жемчужный топ на тонких бретельках из стальных колечек и кристаллов и тот в сумке оказался случайно – по дороге в Принстон забрала из химчистки. Удалось им-таки вывести пятна от виски с колой. Не густо, но Ева ведь не в Метрополитен-опера собирается. Она приехала в модных узких скинни, а в багажнике ее фольксвагена дежурит пара классических лодочек на шпильке – работа обязывает; топ и укороченный пиджак – и пусть что в нем ее встретила Джуди. Она же не полиция моды как никак!

– Ева, – услышала голос матери, – стол накрыт, спускайся.

– Иду!

Сейчас посидят с родителями, отпразднуют годовщину, а потом в бой. Хорошо, что Кевин согласился пойти с ней: и у родителей вопросов не будет, и у Нортонов полегче станет. Нет, родители не контролировали взрослую дочь, живущую самостоятельно с первого курса колледжа, но они, точнее мама, знали, что Ева, приезжая домой, редко где-то бывала. Папа на эту блажь даже внимания не обращал; мама знала причину.

Ева долго на нее злилась и обижалась, считала, что та загубила ей жизнь, но потом они помирились. Нельзя же всю жизнь враждовать с самым родным и близким человеком из-за случайной ошибки. Они тогда все ошиблись. Но самую большую цену за это пришлось заплатить ей, Еве.

Джуди Салливан все любили; у Шона Пристли в Принстоне были друзья и куча знакомых. Эти друзья не знали дословно, что между ними тремя произошло, но это не помешало им объявить Еве бойкот и полное презрение. От нее все отвернулись. Она стала парией. Даже Тори – лучшая подруга – бросила ее, переметнувшись на сторону большинства. Понятно, Ева ведь перестала быть удобной подружкой, с которой можно тусоваться и зажигать. Только Кевин Финч, одноклассник, не обратил внимания на слухи. Остаток лета они проводили вместе: он готовился к занятиям, она тоже. Пришлось срочно перебросить документы из Принстонского университета в Колумбийский. Ева считала дни до того, как смотается из Принстона и забудет эту историю, как дурной сон.

– Ева! – снова позвала мать.

– Спускаюсь!

В семь вечера Ева приступила к сборам. Легкий макияж, на губы – устойчивый тинт цвета огненного чили, волосы плавной волной лежали на спине и плечах. Правильным решением было обновить цвет: мастер постарался на славу – густой шоколадный оттенок с медными перьями смотрелся дорого и стильно. Ева оделась и одобрительно кивнула отражению. Достойно. Вполне достойно выглядит. Не стыдно будет принять линчевание от преданных друзей Джуди.

Телефон мигнул сообщением. Ева мельком взглянула на дисплей – Кевин подъехал. Пора.

Дом четы Нортонов располагался на том же месте – странно, что после стольких крышесносных вечеринок, которые любил закатывать молодой хозяин, он еще не взлетел на воздух и не ушел от него, словно ходячий замок. От Кевина Ева узнала, что родители Паркера переехали в Калифорнию, поближе к океану, а детям оставили громадный домину. Пусть живут и размножаются.

– Готова? – спросил Кевин, паркуясь.

– Готова, – Ева видела, что машин стояло возле дома и близлежащей территории штук шесть. Нормально вроде. Не много, не мало.

– Ева, – шепнул Кевин, когда они подошли к двери, – выглядишь, как королева. Помни об этом.

Она благодарно сжала его руку. Они с Кевином были только друзьями. Никогда не пытались перевести отношения в горизонтальную плоскость. Хотя оба были достаточно привлекательными. Он – высокий блондин в стильных очках, не мелкий, но и не крупный, интеллигентный и симпатичный. Она же и вовсе сексуальная богиня. Но как-то не проскочила между ними искра. Однажды они поцеловались даже, но нет – не то.

– Кевин! – удивился Паркер, открывший дверь. Они почти не были знакомы. Странно, что он вообще помнил его имя. – Ева? Ева Кьяри?

– Что, так изменилась?

– Нет, – он улыбнулся и отошел, пропуская их внутрь. – Выглядишь сногсшибательно, – шепнул, когда она поравнялась с ним.

Ева вздернула бровь. Неужели она в Принстоне первая шлюха? Какими же слухами обросла ее фигура, раз чужой муж, готовящийся стать отцом, шепчет ей двусмысленные комплименты? Да, Паркер ничего крамольного не сказал, но то, как это сделал и как блеснули его глаза, говорило само за себя. Не зря засранец Нортон ей никогда не нравился: богатый, высокомерный, но самым отталкивающим было в нем… Ева не знала, как объяснить… Какая-то порочность, что ли? Но ее он ловко прятал за тонкой улыбкой. И почему Джуди вышла за него замуж? Неужели не чувствовала в нем червоточину? Когда-то Ева недолюбливала Джуди, но это было исключительно из-за ее романа с Шоном Пристли, а так, в общем-то, плохой она не была.

– Меня пригласила твоя жена, – прохладно бросила Ева, как раз заметив ту.

Джуди Нортон приветливо помахала им рукой. Лучше держаться к ней поближе.

Ева прошла вглубь дома, осматриваясь с задумчивой улыбкой. Когда она последний раз сюда приходила везде валялись бумажные стаканы, парочки обжимались по углам, музыка орала, а пиво лилось рекой в буквальном смысле: только успевай подставлять стакан или рот! Ностальгия! Сейчас гостиную освещал нижний свет и горели свечи, повзрослевшая тусовка Нортона чопорно сидела на диване, а кто-то – у большого спящего камина. Кто-то пил вино, кто-то виски из модных пузатых бокалов, разговоры были негромкими, но оживленными.

Вопреки страхам Евы никто распять или линчевать ее не собирался. Наоборот, все достаточно доброжелательно расспрашивали о ней, о жизни в Нью-Йорке, о работе, а Джуди действительно была мила без всяких подтекстов.

– Ева?! – дальше последовало удивленное женское «о». А вот и «добрая» подружка Тори пришла.

– Привет, – поздоровалась Ева, сразу отметив ее растерянность. Очевидно, что Тори не ожидала увидеть здесь бывшую подругу и не знала, как себя вести.

– Вау! Круто выглядишь!

– Спасибо. Ты тоже. – Здесь, правда, Ева лукавила. Тори выглядела уставшей: светлые волосы поблекли, и глаза потухли. Она словно выгорела на солнце.

Ева, кивнув ей, отвернулась, задумавшись, что даже не знала, а чем, собственно, та жила все эти годы. Ева постаралась отсечь от себя все, что связывало с той мерзкой историей, но некоторые слухи все-таки долетали. К примеру, о свадьбе Джуди и Паркера. Он, кстати, как хамелеон, с заботливой улыбкой обнимал жену и гладил порядочно округлившийся живот, но и кидать плотоядные взгляды на собравшихся женщин не забывал. По крайней мере на себе Ева с десяток таких поймала.

– У меня есть где-то запись с выпускного!

Ева с Кевином переглянулись. О нет, только не это! Пусть это и не их выпускной, но они все одинаково ужасны, да и испанский стыд никто не отменял. Но эта идея утонула в подозрительной суете возле парадной двери: послышались голоса и смех. Ева с дежурным любопытством обернулась. Провалиться бы ей на месте! Шон Пристли собственной персоной. Всего на миг их взгляды пересеклись, точнее, скрестились, как острые клинки – мечи Хаттори Ханзо отдыхают, – и Ева тут же отвела глаза, успев заметить, что Шон тоже не рад ее видеть. Веселый взгляд вмиг стал ледяным.

Следующие полчаса стали самыми сложными за прошедшие годы. И где тот дзен, который она постигала последние восемь лет? Убежал, предатель, прихватив с собой всю уверенность и непоколебимость в собственной невиновности перед всеми собравшимися. Перед всем этим чертовым городком!

– О, а давайте поиграем в бутылочку! – воскликнула невысокая брюнетка, которую Ева не могла припомнить. Реджи, кажется. Она томно покручивала в руках пустую бутылку вина и смотрела определенно мимо своего спутника.

– Я пас.

– Мне пора уходить.

Они с Шоном сказали это в голос, что еще больше подчеркнуло, насколько они по разные стороны баррикад.

– Нам, – Ева настойчиво повторила, глядя на Кевина. Тот все понял и принялся прощаться с чужими гостями. Ева же прошла на кухню: Джуди отправилась за чипсами. Именно ей Ева была благодарна. И за приглашение, и за доброжелательность.

– Джуди, мы уже уходим. Спасибо за приглашение, правда.

– А я рада, что ты пришла. – Джуди на нее остро посмотрела. – Без обид?

Ева замялась, прежде чем признаться:

– Это я тебя тогда закрыла, – она показала пальцем наверх, – в ванной.

– Да знаю я. Тори растрепала.

– И с Шоном вас поссорила.

Джуди махнула рукой.

– Ничего бы все равно не вышло, а так, – она показательно погладила живот.

Ева улыбнулась. Да, Паркер Нортон ей не нравился, но это не ей решать, тем более что сама Джуди выглядит довольной и счастливой.

– Извини меня. Я была такой идиоткой.

– А ты меня за то, что не прекратила тот дурацкий бойкот.

– Без обид, – Ева по-дружески обняла ее и вышла. Пора сваливать отсюда.

Она прошла в коридор, взяла пиджак – весна весной, а вечером еще зябко – и заглянула в гостиную. Кевин оживленно спорил со Спайком Дэниелсом. Ева позвала его и жестом показала, что подождет на улице.

Вышла на залитую тусклым светом лужайку. В студенческие годы в пол-одиннадцатого ночи вечеринки только начинались, а в двадцать шесть уже пора ехать домой. Кошмар! В воздухе витал запах белой сирени, а легкий прохладный ветерок неспешно перебирал волосы. Было приятно. Наверное, стоит попросить Кевина прогуляться до парка.

Ева услышала скрип открывшейся двери и спросила:

– Ну как я держалась?

– Отлично, – холодно ответил Шон. – Я даже поверил, что стал невидимым. – Ева замерла на месте. – Что ты здесь делаешь? – его голос упал до угрожающего шепота.

Она медленно повернулась, встречаясь лицом к лицу со своим страхом. Ужасом, который преследовал ее в самых жутких кошмарах.

Ты – дешевка…

В ушах до сих пор звучали его слова. Презрительный тон, уничтожающий взгляд. Ева долго работала над тем, чтобы убедить в первую очередь себя, что никакая она не дешевка.

Шон приближался с ленивой хищной грацией. Он не выглядел злым или взбешенным ее появлением, скорее, раздраженным. А ведь Ева действительно боялась даже дышать в его сторону, поэтому не успела заметить, какие изменения с ним произошли за эти годы. Увы, Шон Пристли за прошедшие восемь лет не обзавелся пивным животом, вторым подбородком, и горб у него, к сожалению, не вырос. Наоборот, все так же высок, а в плечах стал даже шире. Темные волосы с небрежным шиком уложены, подбородок надменно вскинут, линия губ, правда, стала жестче, а взгляд – тяжелее. Светлая рубашка приятно очерчивала рельеф подтянутого торса, а темные брюки здорово сидели на узких бедрах. Все четко, идеально подогнано под него. Ну отвратительно же! Урод, абсолютный урод!

– Меня пригласили, – ровно ответила Ева, когда Шон приблизился достаточно, чтобы не кричать и не привлекать ненужного внимания.

– Странное совпадение: я впервые принял приглашение Нортонов, и ты тут как тут. Деньги понадобились? – иронично поинтересовался он, достав черный айкас, вставил стик и затянулся.

Ева опешила. Неужели Шон все еще ненавидит ее?! Мало ему, что ее жизнь превратилась в кошмар после их истории! Она не нашлась, что ответить, точнее, нашлась, но совсем не то, что следовало бы.

– Нет, что ты! Когда мне нужны деньги – я иду на Уолл-стрит, точно под закрытие биржи. Выбираю мужчину, который улыбается – он, наверняка, срубил куш и будет щедрым со мной, а потом, конечно, я откусываю ему голову. Так что, Шон, оставайся таким же хмурым. Приятного вечера.

Ева клацнула острыми шпильками и пошла к машине, не дожидаясь Кевина.

– Не принимай чеки, самка богомола! – крикнул вдогонку Шон.

– Только наличные и банковский перевод, самец орангутана.

– Сучка, – он сказал тихо, но Ева услышала.

– Кретин, – она тоже сказала так, чтобы Шон услышал.

Вот и поговорили. Как взрослые люди. Ага.

Глава 2. Знакомьтесь, Эмили Хоук

– Как прошел уикенд?

– Отвратительно!

– Что так? – удивилась Сара.

– А, – махнула рукой Ева. Вспоминать субботний вечер –  это вспоминать всю историю, а этого делать не хотелось. Особенно не было желания воскрешать в памяти короткий диалог с Шоном Пристли. Кретин чертов! – Рина у себя? – Лучше делом заняться.

Сара кивнула на дверь, жестом показав, что у той очень важные клиенты. Свой кабинет был только у Рины Эванс, директора агентства, а остальным сотрудникам они в принципе были без надобности. Свадебные организаторы обычно встречались с клиентами на бегу и на нейтральной территории: в салонах и ателье, ресторанах и кондитерских, роскошных отелях и красивых садах. Но лично Ева там не заказывала одежду, не ела изысканных блюд и не спала на мягких постелях – она предлагала, показывала и помогала выбирать. Флористы, дизайнеры, декораторы, художники, техники, фотографы, а еще бюджет, меню, торт и, о боже, девичник и мальчишник, ну, это если уж жених и невеста ничем, абсолютно ничем заниматься не хотят. Обтекаемое – предельно заняты.

Дверь кабинета Рины открылась.

– А вот и Ева.

Услышав свое имя, вскинула голову и, поднявшись, улыбнулась. К ней шла начальница в компании двух женщин: определенно мать и дочь. Обе блондинки и чем-то неуловимо схожие. Невеста с мамой. На вид приятные, а в остальном – посмотрим.

– Ева Кьяри, – представила Рина, выразительно глянув на нее из-за спин клиенток, – один из наших лучших агентов. – Ева, познакомься: Эмили Хоук и миссис Аманда Хоук.

– Очень приятно, – Ева протянула руку и пожала сначала Эмили, потом ее матери.

– Ева, Эмили собирается замуж и ей нужна помощь, – сказала Рина и улыбнулась женщинам. – Я вас оставлю. Не волнуйтесь, вы в надежных руках. Ева, – Рина снова повернулась к ней, – я сбросила тебе информацию, обсудите детали.

– Присаживайтесь миссис Хоук, мисс. – Когда женщины устроились в удобных мягких креслах, Ева спросила главное: – Когда вы планируете торжество?

– В сентябре, третьего, – улыбнулась Эмили.

– Прекрасно! И времени на подготовку уйма, – Ева сделала пометку в ноутбуке.

– Ева, – Эмили наклонилась и доверительно произнесла: – В сентябре этого года.

Ева мельком посмотрела на большой свадебный календарь.

– Чуть больше трех месяцев?! – Ох, как все запущенно. – Простите за бестактность, но это действительно важно, – и шепотом спросила: – Вы в положении?

– Нет, что вы, нет! Мы обручились год назад, но оба были так заняты…

– Да, пришлось применить силу, чтобы заставить Эмили прийти к вам. Я сама обращалась в агентство, но в итоге моя дорогая дочь все забраковала, и мы пришли сюда. Вас рекомендовала Синтия Рейнольдс.

– О, приятно! Мы организовывали свадьбу обоих ее сыновей.

– Ева, – серьезно начала миссис Хоук, – возможно ли за такой срок организовать приличную свадьбу?

– Возможно все. Нам просто нужно немного ускориться. Давайте начнем с основного: какой бюджет?

– Пятьсот-шестьсот тысяч.

– Солидно.

– Много гостей.

– У вас большая семья?

– Не настолько, а вот деловых партнеров, друзей и друзей друзей много.

– Где вы шьете себе платье? Что у подружек? Сколько их будет?

– Подружек три, а платье я еще не выбрала.

Ева округлила глаза. Если невеста не выбрала подвенечный наряд, то про платья подружек можно не спрашивать.

– Эмили, – Ева посмотрела ей прямо в глаза, – вы сами знаете, чего хотите? – Вопрос всеобъемлющий. Знает ли она в принципе, чего душа ее просит.

– Признаться, нет. Все так эфемерно, я не могу выразить это словами.

– Если вы мне скажите хотя бы пару слов о платье мечты и бюджет на него, я сегодня же отведу вас в несколько салонов, а с нарядами для подружек… Вот!

Ева повернула ноутбук к женщинам. У нее было хобби, точнее, нет – мечта стать дизайнером одежды, модельером, метром моды, но пока максимум, куда она продвинулась в ее достижении: рисовала эскизы для платьев подружек, подгоняла под желания невесты, а еще шила одежду себе, нечасто – свободного времени особо не было, но если хотела что-нибудь особенное, качественное и относительно бюджетное, то шила. Хочешь сделать хорошо – сделай сам!

– О, какая прелесть! – хлопнула в ладоши миссис Хоук.

Эмили рассмеялась, заметив:

– А платья подружек бывают такими красивыми? Я видела только уродливые! – Все рассмеялись. Да, мода на «кто хуже оденет своих фрейлин» была. – А это что? – Эмили указала на монитор. – Ева верните назад. Вот, вот!

– Это уже эскизы вечерних нарядов, немного не то. – Ева свернула окно.

– Нет, мне нравится! Вы спрашивали, какое я хочу свадебное платье. Я хочу это! – просияла Эмили.

Ева снова открыла свой рисунок: полностью из кружева на молочно-белой шелковой подкладке, с потрясающим разрезом выше середины бедра, со скрещенными бретелями из жемчужных нитей и двумя не менее роскошными нитками жемчуга на шее.

– Кристиан Лакруа любит такие фасоны…

– Ева, – мягко прервала Эмили, – а можно сшить платье по этому эскизу?

– О! – воскликнули и мать, и сама Ева. После не долгих раздумий последняя добавила: – В принципе, почему нет.

Эмили бросила взгляд на часы и спросила:

– Ева, вы не заняты? Меня в паре кварталов отсюда на ланч ждет жених. Может, пообедаете с нами? Познакомитесь, и детали обсудим вместе.

– Да, конечно. – Она согласилась сразу. Привыкла работать в таком формате.

Ева кивнула Саре, которая тоже куда-то убегала. Миссис Хоук уехала в салон красоты на стрижку. А невеста со своим персональным агентом отправились в ресторан пешком. Они очень быстро нашли общий язык и живо обсуждали планы и желания Эмили. Ева узнала, что клиентка работает в «Центральном учреждении ООН» в Генеральной ассамблее. Эмили еще и посол доброй воли в странах Африки. Часто в разъездах, поэтому времени катастрофически не хватает. Ева же фонтанировала идеями, но по-настоящему Эмили загорелась только платьем, к остальному относилась с удивительным спокойствием и ироничным интересом. Но если невеста нашла платье мечты, пусть даже в мечтах, это уже победа! А узнав, что Ева еще и шьет сама, сделала предложение, от которого невозможно отказаться!

У Эмили, как оказалось, был в знакомых никто иной как Майкл Вурс, и она сделала феноменальное умозаключение, что Ева могла бы поработать с ним над свадебным платьем. Сама Ева до сих пор челюсть с пола поднять не могла: Майкл Вурс – знаменитый модельер – будет шить платье по ее эскизам и с ее же помощью и наставлениями?! Она даже ущипнула себя. Это разве может быть правдой? Неужели зубная фея вспомнила, что не оставила подарок под подушкой двадцать лет назад и решила преподнести его сегодня? Фантастика!

Они вошли в популярный Стейк-хаус между Центральным парком и Мэдисон-Авеню. Метрдотель учтиво поприветствовал и поинтересовался: заказан ли у них столик? Эмили заглянула в зал и улыбнулась.

– Нас уже ждут.

Мужчина кивнул и попросил следовать за ним. Они прошли в уютный светлый зал, заполненный на девяносто девять и девять десятых процентов. Эмили и Ева были последними горошинками в этом набитом стручке. Но в принципе здесь оказалось достаточно приятно. Ева не бывала в этом месте: красное мясо она давно исключила из рациона, а поесть рыбу или морепродукты можно и в менее «хищном» заведении.

Метрдотель вел их к столику у окна – уютно и относительно спокойно. Мужчина за ним сидел вполоборота: широкий разворот плеч, голова сосредоточенно опущена, в руках какая-то папка. Ева нахмурилась. Дорогой синий костюм, темные волосы модно уложены, длинные ухоженные пальцы. Это что, шутка такая?! Зубная фея, очевидно, решила не то, что не дарить ей подарок, она, напротив, собиралась основательно нагадить ей. О, Господи! Неужели жених Шон, мать его, Пристли?! Ну за что? За что!

– Шон, – Эмили легко поцеловала его, когда он поднялся, – познакомься с Евой Кьяри, нашим свадебным агентом!

Ева прочитала про себя «отче наш» и встретилась взглядом с серыми глазами Шона. Грозными, опасными – прямо идеальный шторм. Они оба застыли, не отвечая на приветствие, не протягивая руки.

– Что? – Эмили непонимающе свела брови. – Вы что, знакомы?

– Нет, – Шон первый отреагировал и протянул Еве руку. Пожал крепко, но не сломал и на том спасибо. – Мисс Кьяри напомнила мне одну знакомую. – Он помог устроиться за столом невесте, Еве помог метрдотель.

– Хорошую? – улыбнулась Эмили.

– К сожалению, нет. Крайне неприятную, я бы сказал. Докучливую, наглую аферистку.

– Наша Ева не такая! – воскликнула Эмили.

– Конечно, – с улыбкой согласился Шон, но до глаз она не дошла, а на Еву он вообще бросил предостерегающий взгляд.

Пока Эмили рассказывала жениху, что планирует, Ева, прислушиваясь, сделала заказ: тыквенный суп-пюре и салат с дайконом и печеным сладким картофелем. Она уже обдумывала, как бы технично слиться с этого проекта, как отказаться вести организацию, но не упустить заказ для агентства. Передать Саре – прекрасная идея, но вырисовывалась очень крупная загвоздка: Эмили была воодушевлена! Она не хотела заниматься свадьбой почти год, а сейчас сияла, даже Шон скупо улыбался, когда она сжимала его большую руку.

– Ты бы видел, какие у нее потрясающие эскизы!

– Верю на слово, – сухо ответил Шон.

– Кстати, свадьбу Мэтта и Лорен устраивало «Dream Wedding», в частности, Ева.

– Я только помогала Саре, – начала Ева.

– Не скромничай! – остановила Эмили и, отпив воды в ожидании основного блюда, спросила: – Ева, с чего мы начнем?

Ева мельком взглянула на Шона и решила сосредоточиться на невесте.

– С приглашений, конечно. Они давно уже должны быть у гостей! Кстати, мне нужны будут списки, – она снова посмотрела на Шона. – От вас обоих. Мы работаем с несколькими хорошими дизайнерами. Я вышлю вам несколько макетов приглашений на почту: выберем концепцию и начнем работать. – Ева достала телефон, открыла заметки и деловито поинтересовалась: – Какой у вас любимый цвет?

– Серебристый, – тут же ответила Эмили.

– Зеленый, – бросил Шон, вздернув бровь, когда Ева записала. – Зеленые приглашения? Серьезно?

– Доверьтесь мне, – Ева не удержалась и сказала это, проникновенно заглянув ему в глаза. Кажется, сработало: Шон сжал губы, но комментировать больше не стал. Если бы она в этот момент еще и накрыла его ладонь своей, вероятно, у мистера жениха случился бы эпилептический припадок. Она бы на это посмотрела, но Эмили жалко – ее бы тоже приступ от такой наглости мог накрыть. А она Еве нравилась. Правда нравилась.

Официант принес горячее, хлеб, напитки. Эмили, извинившись, отлучилась. Ева углубилась в изучение тыквенного супа: она как раз насчитала пять сухариков, когда почувствовала жгучий взгляд на лице. Тяжело вздохнула: говорить придется, увы.

– Ева, – мягко произнес Шон, – если ты сейчас исчезнешь, я просто забуду о тебе. Если нет – пеняй на себя.

– Шон, послушай…

– Это ты послушай, сталкерша гребаная. Я не хочу видеть тебя рядом. Не хочу, чтобы ты крутилась возле Эмили, не хочу…

– Думаешь, я хочу?! – зашипела Ева. – Знала бы, что у Эмили такой дурной вкус на мужчин, ни за чтобы не согласилась работать с ней!

Шон на мгновение замер, очевидно, переваривая, что его величество нью-йоркский красавчик оказывается не такой уж и красавчик.

– Что ты сказала? – угрожающе шепнул он.

– Что слышал! – огрызнулась Ева и принялась за суп – на них начали с любопытством поглядывать соседи. Она выдохнула, успокаиваясь, и примирительно добавила: – Не принимай на свой счет.

– Это я оставлю на твоем счету. И расплата будет скорой, – тихо произнес он и улыбнулся вернувшейся невесте.

– Ну, как вы тут? Что успели обсудить?

– Я считаю, что нужно убедиться, что мисс Кьяри – палочка-выручалочка, которая нам подходит.

– О чем ты? – не поняла Эмили.

– Если она достанет билеты на финал Мировой серии по бейсболу – я снимаю шляпу. Расходы, естественно, возьму на себя. – Шон плотоядно улыбнулся, вставив шпильку в рану их отношений: он платит – она делает.

– Шон! – воскликнула шокированная Эмили.

Ева даже рассмеялась. Финал мировой серии? Серьезно? Да там билеты за полгода вперед выкуплены!

– Нет так нет, – развел руками Шон.

Это был приговор. Если Ева не примет вызов, то работы агентству не видать.

Во взгляде Эмили было извинение, но, очевидно, она не из тех, кто будет ссориться с любимым мужчиной и отстаивать человека, которого можно заменить: на ее чаше весов жених важнее свадебного организатора. Логично! Без первого – второй совсем без надобности.

– Идет, – подняла перчатку Ева, гордо вскинув голову. Губы Шона дрогнули в улыбке. Впереди занятное сражение, а сражаться он любил.

Глава 3. Первый ход королевы

В офис Ева вернулась в страшном раздрае: ей хотелось и смеяться, и плакать. Шон Пристли женится! И организовать ему свадьбу должна она! Если на небе умеют шутить, то, вероятно, здорово сейчас потешаются над ними. Причем над обоими. Ева, вопреки мнению самого Шона, не горит желанием праздник ему устраивать, а вот утереть нос – было бы здорово.

– Как дела? – поинтересовалась Рина, заметив ее.

– Отлично. – Ева сказала это таким тоном, что начальница тут же поняла: совсем не отлично.

– Рассказывай, – она взяла Еву под руку, и они вместе пошли в кабинет.

– Да что, собственно, рассказывать: жених дал мне маленькое проверочное задание, чтобы узнать, насколько я всемогуща.

– То есть?

– Он хочет, чтобы я достала билеты на финал мировой серии по бейсболу.

– А больше он ничего не хочет?! – Даже Рину, которая постоянно твердила, что клиент всегда прав, возмутили требования Шона.

– Я достану, и как…

– Ева-а-а, – протянула Рина. Никаких «и как» быть не может.

– Не беспокойся, я себя контролирую, – заверила Ева, но подбородок воинственно вздернула.

Первым делом она, естественно, проверила онлайн-кассы, в которых, как и предполагалось, билетов на финал не было уже несколько месяцев, но попытка – она же не пытка? На следующий день, прямо с утра, Ева отправилась к веб-дизайнеру, художнику-фотошоперу и просто хорошему приятелю Мэнни Родригесу. Он создавал все: от стильных приглашений и открыток до идеальных свадебных клипов и фильмов. С любой техникой он был на «ты», но с компьютером они вообще были созданы друг для друга.

– Так делать приглашения или нет? – не понял Мэнни, когда Ева влетела к нему в студию.

– Не знаю! – отрезала она. – Слушай, тут такое дело.

Ева поделилась своей проблемой, надеясь на помощь, но дождалась только ироничного:

– На финал? Мировой серии? Ну ты попала! Это же нереально! Сезон давно начался!

– Думаешь, я не знаю!

– Думается мне, что жених не хочет, чтобы свадьбой занималась ты.

– Мало ли что он там не хочет!

– Колись, Ева, это личное?

– Это вендетта! И я из нее выйду живой!

Она на мгновение застыла, затем повернулась к Мэнни, стрельнула глазами и обворожительно улыбнулась.

– Ты что задумала? – настороженно поинтересовался он.

– Мэнни, ты такой умный, ты все можешь…

– Не надо обхаживать меня. Чего ты хочешь?

– Может быть, есть возможность узнать, кто купил билеты на финал? Возможно, я сумею с кем-нибудь договориться, перекупить.

– Можно, конечно, если расплачивались кредитной картой, но ты в курсе, что взлом системы любой организации и воровство персональных данных – преступление?

– Мы же ничего такого не сделаем! Так, одним глазком поглядим. Мэнни, ты такой красавчик! – Ева погладила его по лысой голове и сложила руки в просящем жесте.

– Ладно, только смотри – никому.

Она показательно закрыла рот и выкинула ключ.

Через полчаса у них было три листа мелким шрифтом: с именами, данными карт, информацией о покупке и ip-адресами. Ева быстро пробежалась глазами по бюджетным билетам – Шон Пристли не уточнял, где бы хотел сидеть, и вообще, вип-ложу пусть сам себе покупает! – но для интереса посмотрела, сколько стоят «дорогие» места.

– Ах ты гад! – воскликнула Ева. Каков подлец! Билеты ему нужны! Ага, конечно! Да он купил их еще зимой! Ну, Шон Пристли, защищайся!

– Мэнни, миленький, мне нужна твоя помощь!

– А это сейчас что было? Не помощь?!

– Мэнни, пожалуйста-пожалуйста!

– Что тебе еще? – настороженно поинтересовался он, на всякий случай отъехав в кресле подальше от настырной подруги и по совместительству постоянной заказчицы.

– Ты можешь сделать отмену покупки вот этих билетов? – Она постучала наманикюренным голубым ноготком по имени Шона. – А я их выкуплю.

– Ты рехнулась! – воскликнул Мэнни.

– Ну пожалуйста-припожалуйста!

– Нет!

– Клянусь, у этого человека претензий не будет.

– И не проси.

– Мэнни! – Она готова была даже встать на колени, но вместо этого, как мантру, принялась повторять его имя.

– Ева Кьяри, если меня посадят, ты пойдешь как соучастница!

– Идет! Я даже в камеру с тобой в одну согласна, только помоги.

Сделать возврат от имени Шона Пристли было немного сложнее, чем достать списки. А когда два билета на вип-места снова упали на продажу – Мэнни в два клика их приобрел. Карта Евы стала беднее на пятьсот сорок два доллара. Когда на почту пришло подтверждение вместе с электронными билетами, она готова была танцевать! Выкуси, Шон Пристли!

– Мэнни, я тебя обожаю! – Она чмокнула его в симпатичную лысину. – А теперь можно и приглашениями заняться.

Вернувшись в офис, Ева напевала «Never Give Up»1 и пританцовывала: удача была на ее стороне, но карту эту надо еще разыграть достойно.

– Рина, – улыбнулась она, заглядывая к начальнице, – я сделала это!

– Ты действительно палочка-выручалочка! – воскликнула та.

– Заказ у нас в кармане, но вести этот проект лучше Саре или Мелани.

– Ева, невеста хочет тебя, а жених – да черт с ним! Он вряд ли будет сильно участвовать в организации.

– Я сейчас позвоню мисс Хоук и поговорю с ней.

– Ева, только помни: желание клиента…

– Закон! – закончила она.

Рухнув в кресло, набрала номер Эмили.

– Мисс Хоук? Это Ева.

– Ева, зови меня Эмили. И прости. Я дико извиняюсь за Шона. Не знаю даже, что на него нашло.

– Эмили, я достала билеты!

– Правда! – воскликнула та. – Ева, ты просто чудо-женщина!

Ева рассмеялась. Эмили ей определенно нравилась. Было в ней что-то светлое, легкое: и во внешности, и в характере. Доброта. В ней была природная доброта.

– Я бы все равно уговорила Шона, – продолжала болтать Эмили, – но на организацию свадьбы остался бы от силы месяц!

– Как мне передать билеты?

– Я позвоню Шону. Отдай ему их и возьми с него деньги!

– Хорошо, – согласилась Ева. Она хотела посмотреть, как его холеное лицо вытянется. – Эмили, и еще: я тут подумала, может, передать вашу организацию другому агенту – они у нас все отличные!

– Ни в коем случае! Только ты.

Ева вздохнула. Спорить и настаивать она не будет. Да и права Рина: мужчины редко интересуются приготовлениями. Дай бог вовремя на церемонию приедут и ладно. Нет, были и такие, кто живо интересовался, помогал и выбирал, но их существенно меньше.

***

В «ГлобалКэпитал» собрание членов правления и крупных частных инвесторов подходило к концу. Шон уже выступил с анализом финансовой доходности текущего квартала и стратегией управления инвестиционным портфелем на будущий год. Сейчас отец и по совместительству председатель правления и CEO подводил итог встречи: Шон слушал вполуха – они с отцом ни раз обсуждали повестку собрания, – а вот думал он быстро и четко. Черт возьми, он женится чуть больше, чем через три месяца! Это даже немного пугало. Их с Эмили обоих устраивало положение вещей, но родители давили. Мягко, но подталкивали к следующей ступени: пора им вить свое гнездышко, рожать детей, дерево сажать. И что, если на ребенка пока нет времени, у каждого из них есть прекрасная квартира, а деревьев в Нью-Йорке и так хватает! Но Шон сделал предложение, а Эмили согласилась. Сказано – сделано! И свадьба не за горами, а они словно только очнулись! Он ведь тоже еще не думал о торжестве, гостях и галстуках для шаферов. Да и у Эмили точно еще не было платья! В этом Шон уверен.

Телефон рядом с ладонью мигнул сообщением: банк вернул ему пятьсот сорок два доллара. Шон задумчиво провел по экрану – он даже не помнил, что покупал на эту сумму, и почему она не прошла? Проанализировать он не успел – собрание закончилось, а когда вернулся в кабинет – ему позвонила Эмили.

Тридцать секунд разговора – настроение скисло. Опять эта Ева Кьяри! С каких пор в его жизни стало ее так много? Какого черта она в принципе появилась в его жизни. После пятнадцати минут уговоров и аргументов Шон сдался. Объективных причин отказываться встречаться с потенциальным свадебным организатором у него не было, если, конечно, он не хочет рассказать, что в действительности его связывало с Евой Кьяри. Да и навел он о ней справки за прошедшие сутки: она правда работала в течении последних трех лет в «Dream Wedding», сразу после колледжа. И репутация как специалиста у нее неплохая. Значит, вариант, что Ева специально втиснулась в агентство, чтобы его достать, не жизнеспособен. Но это, естественно, не отменяло того факта, что видеть ее рядом Шон категорически не желал! Но встретится. В последний раз.

– Джоан, зайдите, – вызвал секретаря, листая ежедневник в телефоне. Надо же для этой свадебной аферистки окно найти. Нашел. Через десять минут из Рокфеллер-центра на Уолл-стрит раздался звонок в район Таймс-Сквер, где сейчас пробегала Ева.

– Ева Кьяри слушает, – ответила она.

– Мисс Кьяри, добрый день! Меня зовут Джоан. Я секретарь мистера Шона Пристли. Мистер Пристли уведомлен, что вы желаете встретиться с ним, и предлагает вам подъехать завтра к одиннадцати утра в офис «ГлобалКэпитал» в «Рокфеллер-центре».

Ева закатила глаза: уведомлен он! Вот кретин несносный!

– Вам удобно будет по времени?

Ева мысленно проштудировала свой график: пятнадцать минут, чтобы кинуть этому гаду в лицо его же билеты и забрать свои деньги найдет! Но об этом она подумала, а вслух мило произнесла:

– Конечно!

– Отлично! Если вдруг у вас произойдут изменения в расписании, сообщите по этому номеру. Доброго дня, мисс Кьяри.

Следующим утром Ева, одевшись с особой тщательностью, – узкие брюки с завышенной талией, тонкая рубашка красивого молочного цвета и шпильки, которые она снимет, как только выйдет из «Рокфеллер-Центра», – забежала в типографию: вчера Мэнни прислал три макета приглашений, и Эмили тут же одобрила один, даже капризничать и переделывать ничего не захотела! Работа действительно была отменной: серебристая лощенная бумага, нежного мятного цвета бархат, натуральная кружевная вязь на конверте и шикарные винтажные шрифты – не приглашения, а эстетический оргазм в количестве трехсот пятидесяти штук. Ева планировала до встречи с Шоном объехать три типографских агентства, с которыми работала и доверяла полностью: нужно узнать, кто точно попадет в макет, да и бюджет удовольствия рассчитать, естественно, а затем в работу и быстро – приглашения давно пора рассылать. Правда, у Евы до сих пор нет точного списка гостей. Жених еще не подготовил. Рожает он его что ли!

Без четверти одиннадцать Ева стояла возле ступеней, ведущих наверх – в бизнес-рай. Высотное здание в стиле ар-деко, куча табличек с названиями компаний, чьи штаб-квартиры располагались в «Рокфеллер-центре» – Ева отыскала глазами «ГлобалКэпитал» и вошла внутрь. Большая стойка администрации, а дальше – вход только по пропускам.

Признаться, добрые десять секунд, пока девушка изучала ее документы, Ева боялась, что вот сейчас ее выгонят с позором, а Шон Пристли появится из-за угла и ткнет в нее презрительно пальцем, велев убираться. Но нет. Он не появился, а Еву не выгнали. Наоборот, она спокойно поднялась на лифте на сто второй этаж, а когда двери распахнулись, ее уже ждали.

– Мисс Ева Кьяри?

– Да, доброе утро.

– Я Джоан.

– Очень приятно, Джоан.

– Пройдемте, мисс. Мистер Пристли вас ожидает.

Они прошли через светлый мраморный вестибюль и оказались у интересных стеклянных дверей. Те разъехались перед ними, открывая еще один холл с винтажными креслами и таким же диванчиком, тремя низкими столиками и кофе-автоматом. Джоан пригасила пройти в стильный арочный проем – очевидно, приемная большого босса. Сначала их встретило шикарное по отделке и размерам рабочее место секретаря, дальше еще два стола поскромнее, за которыми работали две женщины, и высокие двустворчатые двери в кабинет.

Джоан коротко постучала и распахнула их перед Евой.

– Мистер Пристли, к вам мисс Кьяри.

Шон отрывисто что-то сказал в телефон и положил его на письменный стол.

– Джоан, принесите кофе и? – Он выразительно посмотрел на Еву.

– Ничего, спасибо.

Они остались вдвоем. Шон оперся о крышку стола и демонстративно сложил руки на груди.

– Пришла просить пощады? – презрительно поинтересовался он.

– Не хочу уязвлять твое самолюбие, но нет. – Ева была поразительно спокойна и собрана. Сесть он ей не предложил. Пускай. Она видела, что он рассматривает, оценивает ее. И давит тяжелым взглядом. Она откинула длинные вьющиеся волосы назад – пусть любуется!

– И? – приподнял бровь Шон.

– Нам придется сотрудничать.

– Хочешь быть моим свадебным агентом? – Он коротко рассмеялся. – Я не хочу видеть тебя рядом.

Ева вспыхнула от такого неприкрытого оскорбления, от горькой желчи, пропитавшей эти несколько слов. Шон действительно не хотел. Окей, значит, не работаем, но уйдет она на своих условиях – громко хлопнув дверью.

– Я так и сказала начальнице и твоей невесте.

– В смысле, сказала?

Ева нарочито невинно надула розовые губки.

– Что ты сказала? – угрожающим шепотом спросил Шон. Он, вероятно, ничего хорошего от нее не ждал.

– Сказала, что ты невыносимый кретин, с которым я имела глупость переспать в юности.

– А она? – его голос упал еще ниже.

– Сказала, что полностью согласна со мной. Что так думают все женщины, которые с тобой спали. Но, чтобы получить доступ к твоим миллионам, нам обеим придется потерпеть.

– Ева, пошла вон отсюда.

– Отлично! – Так она Рине и скажет: это было желание клиента. – Вот, держи. – Ева бросила на низкий столик у окна билеты и, резко развернувшись на шпильках, практически выбежала из кабинета, чуть не сбив с ног Джоан с подносом и кофе.

Каков кретин! Индюк! Осел! Эгоист и гад! Ева ударила по кнопке лифта, проклиная Шона и так и этак! Она сама не знала, что ее так взбесило: его презрительный тон или уничтожающий взгляд?!

– Стой, – Шон схватил ее за руку, не давая войти в распахнувшиеся двери. – Извините, мы не едем, – сказал тем, кто ожидал, когда они войдут, и лифт двинется дальше.

– Отпусти меня! – процедила Ева, пытаясь вырвать запястье.

– Мы сейчас спокойно вернемся в кабинет и договорим.

– Я тебе все сказала!

– Ева, на нас смотрят четыре человека, не устраивай сцен.

– Если ты немедленно меня не отпустишь, я подам на тебя в суд за нападение. А эти четверо будут моими свидетелями! – прошипела она.

Шон не выдержал и рассмеялся. За словом она никогда в карман не лезла! И глаза у чертовой аферистки красивые. Светлые, почти прозрачные. Он даже головой мотнул, чтобы не начать извиняться за грубость. Ева – прекрасная актриса. Это искреннее возмущение, обида. Да она кого хочешь сыграть может: и проститутку, и деву непорочную. Еве верить нельзя, но и отказаться от ее услуг больше невозможно.

– Давай нормально поговорим.

Ева дернула плечиком, освобождаясь от его «опеки» и тихо предупредила: чтобы без рук!

Шон больше не держал ее, но контролировал, находясь рядом, очень близко.

– Присаживайся.

Наконец-то! Неужели к ней начали относиться, как к человеку?

– Спасибо, я постою. – Так-то!

Шон деликатно, но настойчиво усадил ее в кожаное кресло, а вот сам остался стоять, рассматривая билеты.

– Как ты это сделала?

Ева пожала плечами. Скажет она, конечно!

– Ты в курсе, что это преступление?

– Подашь на меня в суд?

– Надо бы, – Шон не удержался и бросил взгляд на умопомрачительно длинные ноги, которые Ева красиво закинула одну на другую. – Ева, чего ты хочешь?

– В смысле? – Шон молча буравил ее тяжелым грозовым взглядом. – Окей, – она даже подняла руки – сейчас признается! – Хочу виллу у моря, работать в Италии, платье из последней коллекции «Прада», колье «Бриллиантовая Ривьера»…

– Ева!

– Окей. Если ты в глобальном смысле, то пусть будет мир во всем мире.

– Это все я должен устроить? – спокойно поинтересовался Шон, не отреагировав на ее иронию. Или сделал вид, что ему все равно. Сложно оставаться спокойным, когда тебя бесят. – Чего ты от меня хочешь?!

– От тебя? – Ева грациозно поднялась и подошла к нему, остановившись в шаге. – Я хочу, – нежным шепотом начала, – чтобы ты, наконец, составил чертов список гостей! Приглашения уже в печати! И смотри, никаких сокращений, только полные имена.

– Ты всерьез хочешь организовать мне свадьбу? – теперь иронизировал Шон.

– Хочешь – это сильно сказано, но это моя работа, и она мне нужна. – Ева проглотила несколько колких замечаний и острых шпилек, которые можно вставить ему в глаза, нос, уши и даже в зад… и сказала: – Шон, тебе нужна свадьба, мне – работа. Ты не мешаешь мне, я – тебе.

Он вздернул бровь, глядя на Еву с плохо скрываемым скепсисом и недоверием.

– Ты понравилась Эмили, – констатировал без энтузиазма. – Уж не знаю, чем, – он снова пристально посмотрел на Еву.

«Хватит пялиться!» – подумала она. И Шон оборвал себя точно так же: черт возьми, у него глаз сам цепляется за ее ноги – Эмпайр-стейт-билдинг какой-то! Еще за декольте, ну это рикошетом. Вот вырядилась!

– Если испортишь мою свадьбу – я тебя в порошок сотру, поняла? – предупредил на всякий случай.

– Если твоя свадьба не состоится – можешь подать на меня в суд. Я даже защищаться не буду. – Ева протянула ему руку. – Ничего личного, только бизнес.

Шон нехотя принял ее. Худой мир ведь лучше доброй ссоры?

– Я должен тебе деньги за билеты.

– Зачти в счет моего долга, – она высвободила ладонь и, стуча каблуками, направилась к выходу. – А список я жду, – бросила через плечо и вышла.

Через два часа, когда Ева разговаривала с фотографом в студии, телефон мигнул сообщением: на почту упал список гостей, а на ее счет – пятьсот сорок два доллара.

Шон решил ее долг оставить в прежнем состоянии и не требовать погашения? Это хорошо или плохо? Ева не знала, пока. И как он узнал ее банковские реквизиты?..

Глава 4. Не буди спящую собаку

– Ты что такая смурная?

– А, – с деланным равнодушием махнула Ева, – свадьба Хоук-Пристли – сплошной дедлайн.

Они с Сарой, наскоро перекусив в китайском ресторанчике, взяли по стаканчику фисташкового мороженого с миндальной крошкой и неспешно двинулись по Бродвею вниз. Полчаса спокойствия и размеренности. Потом забег, опять.

– Успеете? – поинтересовалась Сара, остановившись возле витрины бутика «Hermès»: решила поглазеть на шелковые шарфы за триста долларов.

Ева пожала плечами: а куда они денутся!

– С платьем хотя бы понятно, куда двигаться. У меня, кстати, через час встреча в личной мастерской Майкла Вурса! – Она аж взвизгнула от восторга.

Сара демонстративно закрыла уши и, бросив последний взгляд на коллекцию шарфов, поправила короткую стрижку и послала воздушный поцелуй отражению.

– И у подружек сегодня сняли мерки, – продолжала Ева. – Ателье уже отшивает наряды. А вот с местом не знаю, что делать. Все приличные площадки забронировали еще в прошлом году. Это же, мать его, сентябрь! Осень в Нью-Йорке!

– А неприличные? – шутливо поинтересовалась Сара.

– А неприличные не подходят. Статус свадьбы вот, – Ева высоко подняла руку. – Башня Трампа отдыхает.

У Сары в сумочке зазвонил телефон, и она, мельком глянув, кивнула: пора бежать. Ева позволила себе еще пять минут – надо с мороженым разобраться – затем махнула мигающему зеленым такси.

С Эмили они договорились встретиться у мастерской мэтра, находившейся на Парк-Авеню. У Евы до сих пор пальцы сводило от неверия: Майкл Вурс – популярный дизайнер, совладелец дома моды и своего собственного бренда одежды, парфюма и аксессуаров. И такой человек будет шить платье по ее, Евы, эскизам! Эмили, конечно, повезло. Платье от кутюр, сшитое вручную и не китайской эмигранткой, а самим Вурсом!

– Привет! – Они с Эмили по-свойски приложились щека к щеке – за прошедшие две недели они достаточно сдружились.

– Пошли, Майкл нас уже ждет.

Ева глубоко вздохнула и вошла в здание. Эскизы, как нарисованные от руки, так и компьютерная модель, разбитая на компоненты, с деталями и аксессуарами, дизайнеру были отправлены еще десять дней назад. И наконец он готов озвучить свое экспертное мнение: годно или нет? Возьмется, или же Ева полная бездарность.

– Здравствуй, моя курочка! – Майкл раскрыл объятия Эмили и забавно поцеловал воздух возле ее лица. Ева много раз видела его по телевизору и даже однажды на показе мод, но вот так близко – никогда. Мэтр американской моды выглядел, как обычный мужчина средних лет: ничего кричащего и эксцентричного. Улыбчивый, полноватый в талии, с симпатичными ямочками на щеках и небольшими залысинами у висков. Если не знать, кто перед тобой, то и мысли не возникнет, что это огромнейший талант и тонкий вкус на коротких ножках.

Зато в его мастерской, личной, святая святых, было потрясающе! Огромный светлый зал с панорамными окнами, два длинных стола со всем необходимым для кроя и шитья, огромный, во всю стену проекторный экран, на котором как раз сейчас показывали запись недели моды в Нью-Йорке. Одна стена была заставлена большими открытыми стеллажами с тканями, фурнитурой и аксессуарами; напольные эклектичные инсталляции и много-много света.

– Майкл, познакомься – мой свадебный организатор Ева Кьяри. Это ее эскизы меня так впечатлили.

Он немного отошел, с ног до головы осматривая Еву: от носков мейнстримных слипонов до стильно выпрямленных каштановых волос. Она ведь знала, к кому идет, и оделась по модному фэншую этого сезона: платье миди с клинообразным вырезом из эко-кожи – благо, жара еще не пришла, – объемная сумка, обувь на плоском ходу – да ей хоть сейчас на обложку «Vogue»!

– Ну что же, – начал Майкл, – вкус у курочки есть.

Ева улыбнулась.

– Но…

Улыбка скисла. Какие еще «но»? Майкл отошел к одному из стеллажей, открыл ящик и достал шикарные металлические бусы с черными кожаными вставками.

– Вот так супер! – Он надел их на Еву и одобрительно хмыкнул. – А теперь, курочки, посмотрим, что у нас есть.

Следующие три часа они изучали правки, которые просто обязана принять невеста, если хочет, чтобы мэтр взялся за ее платье. Ева, кстати, была с ним согласна, тем более что значительно на фасон они не влияли, но добавляли наряду элегантный шик. Майкл долго сокрушался, пока его помощники снимали мерки с Эмили, что работать с чужими идеями, да еще и в такой короткий срок – не для его тонко чувствующей, не терпящей рамок и дедлайнов натуры, но для Эмили он готов на все.

Уже когда девушки покинули мастерскую мэтра, Ева поинтересовалась: как они познакомились? И откуда такое расположение?

– Майкл с мужем хотели усыновить малыша из ЮАР. Они уже с ним познакомились, привыкли, летали несколько раз в Кейптаун, но возникли проблемы с документами: в Африке к однополым парам еще очень напряженное отношение. В общем, я помогла им забрать малыша Сэма домой.

– Вот это да! – воскликнула Ева. – Эмили, ты – человек-ангел!

Ева абсолютно не лукавила. Таких людей – добрых, светлых, желающих искренне помочь миру – не так много. Вот сама Ева, увы и ах, была не такой, но восхищалась теми, кто готов всего себя отдать за «мир во всем мире». Шону повезло. Вот уж точно выбрал лучшую женщину из возможных: умница и красавица с большим сердцем. Хотя он и сам такой: и умом не обделен, и внешне – мечта из эротических фантазий, правда, насчет большого сердца Ева сомневалась, но кое-что у него очень достойных размеров, ну и дьявольские крылья хороши.

– Смотри, какая прелесть! – воскликнула Эмили, увидев шикарные заколки с голубыми жемчужинами. Ева кивнула. Им ведь нужно что-то старое, что-то новое, что-то взятое взаймы и что-то голубое.

– Зайдем? – предложила Ева, но тут телефоны затрещали у них обеих.

– В другой раз, – махнула Эмили. – Ева, в пятницу в ресторане «Черная магнолия» мы будем отмечать мое тридцатилетие. Приходи обязательно!

– Эмили, это лишнее, там будут друзья, все свои, зачем…

– Брось! Там будет столько народа, что и я не всех знаю. Спасибо папе и отцу Шона! А ты как раз оценишь гостей. Чтобы понимать, как им лучше досуг организовать.

– Эмили, но…

– Отказы не принимаются! Все, я убегаю.

Ева, глядя ей вслед, обреченно вздохнула и поплелась в бутик. Зато она знает, что подарить – это уже жирный плюс.

Вечером в пятницу Ева долго крутилась перед зеркалом. Она долго мучилась, что выбрать: платье от Армани, которое ухватила на распродаже, или надеть что-нибудь свое? Она сшила пару шикарных вещей, смешав идеи: и свои, и известных дизайнеров. Дресс-код объявлен – все будут выглядеть роскошно…

– А! – Ева откинула черное платье от Армани. – Была не была! – И приложила свое собственное творение. Длинное, двухцветное, эффектное. Лиф а-ля танцовщица из черного бифлекса, облегал грудь, как вторая кожа, но на виду оставлял только ключицы; спина открыта до середины. Юбка же струящаяся, жемчужно-серая с переливами в серебристый и обратно; с потрясающим, смелым разрезом, в котором мелькали длинные ноги.

Волосы Ева взбила естественной волной и, перекинув через плечо, зафиксировала, чтобы спину не закрывали. Макияж вечерний, выразительный и загадочный. Немного духов на запястье и шею, черные шпильки – все, теперь она готова покорить мир!

Когда Ева ступила на летнюю террасу ресторана «Черная магнолия», то первый, с кем встретилась глазами, был Шон. Точнее, как встретилась, столкнулась! Он сразу нахмурился и, засунув руки в карманы, двинулся к ней. Ева не смогла не отметить, как хорош кретин этот несносный. Белоснежная сорочка, расстегнутая на пару верхних пуговиц, очень эффектно обтягивала широкие плечи и грудь, кожа загорелая, подбородок гладко выбрит, только вот вздернут недовольно. И глаза, серые, с поволокой, прям тони не могу, но в них опять же это чрезмерное самомнение. Если бы Шон улыбался, то цены бы ему не было, а так Бугимен какой-то. Такой кислой физиономией только детей пугать.

Шон остановился так, чтобы всю ее взглядом охватить. Он и не скрывал, что рассматривает ее. Когда-то Ева все готова была отдать лишь бы он ее заметил, сейчас – спасибо, не надо.

– Какого черта ты здесь делаешь?

Ева ошеломленно встрепенулась и даже обиженно надула губы. Ничего себе приветствие. Они ведь перемирие заключили!

– Именинница пригласила, – надменно бросила она – не один он умеет сноба включать – и широко улыбнулась, но не Шону, а Эмили, мелькнувшей за его спиной.

– Ева! – Они обнялись. – Я так рада тебе. Пойдем, я познакомлю тебя с нашими родителями. Шон, принеси нам, пожалуйста, шампанского.

Эмили ловко взяла ее в оборот, не давая перевести дух.

– Эмили, постой дай хоть поздравлю тебя. – Ева вручила ей бирюзовую коробочку, перевязанную золотой лентой. – Поздравляю от всего сердца. Ты сегодня просто великолепна!

Они с Эмили были примерно одного роста, но за счет высокой укладки, та даже казалась выше, плюс белое шелковое платье на тонких бретельках, сдержанный макияж, подчеркивающий и высокие скулы, и большие синие глаза; губы были тонковаты, но сейчас это было даже выигрышно. Эмили выглядела как настоящая леди, утонченная и элегантная, как недостижимая для простых смертных снежная королева.

– Ева, ну зачем! – воскликнула она, рассматривая заколки с голубыми жемчужинами. – Просто прелесть. Я вставлю их в свадебную прическу. – Эмили искренне радовалась, что напрочь разбивало образ холодной и недосягаемой. Это тоже несомненно плюс. – Пойдем знакомиться с гостями.

Они шли через группы оживленно беседующих людей, официанты с закусками и напитками ловко огибали человеческие островки, ненавязчиво предлагая перекусить.

– Папа, познакомься, это наша Ева!

Они остановились у большой компании, которая как раз собиралась присесть за внушительный круглый стол.

– Маркус Хоук, – он пожал протянутую руку. – Рад познакомиться. В последнее время ваше имя, Ева, у нас дома звучит даже чаще, чем мое собственное.

– Я тоже рада познакомиться, – очаровательно улыбнулась Ева, переводя взгляд на мать Эмили. – Миссис Хоук, рада встрече.

– Я тоже, дорогая. Ты большая молодец!

– Ева, познакомься, родители Шона: Дженнифер и Кристиан Пристли.

Ева улыбалась и пожимала руки, но в душе вся сжалась в комок: а вдруг его родители в курсе произошедшего в Принстоне? Вдруг ее имя покажется им знакомым? А дальше просто дело техники: останется сложить два и два.