Исповедь Босса

Читать онлайн Исповедь Босса бесплатно

© Лина Мур, 2023

ISBN 978-5-0053-7669-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Красный диплом лингвистического факультета. Прекрасные перспективы в Лондоне. Потрясающая работа. Идеальная квартира. Предполагаемый будущий жених. Романтические вечера за бокалом вина и тихий смех. Отличная возможность увидеть Италию, Германию и другие страны. Постоянные повышения квалификации за счёт фирмы. Свадьба младшего брата и появление двух племянников у старшей сестры. Уютный небольшой домик в Хартуэлле, в качестве подарка родителям, с личным садом и огородом. Никаких финансовых проблем. Никаких ссор. Никаких мрачных лиц. Никаких страхов. Никаких…

Распахиваю глаза и, зевая, выключаю будильник, установленный на пять утра.

Мда, это была моя жизнь, и я снова проживала её в своём сне.

Принимаю душ и спускаюсь по скрипучей лестнице на кухню. Ставлю на плиту молоко и одновременно варю себе кофе.

– Милая, снова ранняя смена?

– Оборачиваюсь и, мягко улыбаясь папе, киваю.

– Да, взяла дополнительные, – шепчу я. – Почему ты не спишь? Ещё очень рано.

– Маме было плохо всю ночь. Её тошнило…

– Боже, ты должен был позвать меня. Я бы помогла.

Отцовская ладонь ложится мне на плечо и, успокаивая, поглаживает меня. Его состарившееся за последний год лицо всё в мелких морщинах, с тёмными кругами под глазами, но взгляд такой же добрый, как и раньше.

– Ты и так много работаешь. Тянешь нас всех. Тебе нужно было выспаться, Лави.

– Ей становится всё хуже, да? Когда у нас следующий приём? – горько всхлипываю.

– Нет, это нормально, по словам врачей. Мы пережили химиотерапию, и это всего лишь её последствия. Всё стабилизируется через месяц или два. Нам надо просто это пережить. Ухудшений нет.

– Непривычно, – пожимаю плечами, засыпая овсянку для завтрака себе, папе и маме. А им ещё и на обед должно хватить, пока я не приеду и быстро не приготовлю ужин из полуфабрикатов.

– Мама всегда была такой жизнерадостной. Ещё год назад она танцевала на свадьбе Брайна, а сейчас… – замолкаю, бросая взгляд на тёмную гостиную и на находящуюся за ней дверь в комнату, переоборудованную в палату для мамы.

– Она и сейчас не падает духом, так и мы не должны. У нас хорошие результаты, благодаря тебе, Лави. Поэтому не гневи судьбу, она увидит, что тебе мало проблем и подкинет новые. Я сам покормлю свою девочку, а ты посиди. – Папа мягко отталкивает меня от плиты, вкладывая мне в руку стакан с кофе.

Лейкоз. Так они сказали. Генетическая предрасположенность или просто трагическое стечение обстоятельств. Длительное лечение. Операция по удалению желчного пузыря, поражённого бактериями. Химиотерапия. Я всё продала ради лечения матери и переехала к родителям, чтобы помогать им и возить в город на диагностику и наблюдение. Но денег не хватает. Их катастрофически не хватает. Мой брат не может помочь. Сестра с двумя детьми, пребывающая в ожидании предстоящего судебного заседания по разводу, тоже не особо проявляет интерес. Осталась я. Перечеркнув всю свою жизнь, оказалась там, откуда начинала. Но мы справимся. До этого времени нам это удавалось и снова удастся.

Сейчас я работаю в диспетчерской службе города. Мне приходится ездить туда по два часа в каждую сторону, зачастую клиенты попадаются вредные и недовольные, но я держусь. Мне двадцать семь лет и единственная цель сейчас – поднять маму на ноги и потом уже вновь подумать о возвращении в Лондон. Ничего. Главное, что все живы. Смерть обошла нас стороной, а пока я отвечаю на глупые вопросы и размещаю резюме со свежими фотографиями, которые на днях сделал папа. Раньше он работал в журналах и газетах, делая потрясающие снимки, пока не ушёл на пенсию, а мама писала статьи. Она помогала женщинам в сложные периоды жизни и поддерживала их. В издательстве они и познакомились. И вот теперь папа помог мне с идеальным резюме. Мне нужна работа по профессии, иначе я без практики просто забуду языки. Нам необходимы деньги, а они водятся лишь в Лондоне. Я должна вернуться туда. Любым способом.

Каждый вечер я валюсь с ног от усталости, но стираю и развешиваю бельё, прибираюсь в доме и проветриваю его, пока папа вывозит маму на вечернюю прогулку в заросший сад. Я дезинфицирую её комнату, расставляю всё по местам и снова завожу будильник. И так день за днём. Стабильно.

– Лави?

Набрасываю шарф на шею и оборачиваюсь к папе.

– Тебе кто-то звонил. Прости, я забыл сказать. Два дня назад. Сообщили, что это по поводу твоего резюме, и они не смогли связаться с тобой по первому номеру…

Охаю и выхватываю из папиных рук лист.

– Ты не говорила, что снова разместила резюме. Тебе не нравится твоя работа? Там хорошо платят, и ты рядом с нами.

Пробегаюсь взглядом по номеру телефона и по сообщению с просьбой перезвонить им самой. Сердце радостно подпрыгивает в груди. Первый отклик на резюме за месяц.

– Лавиния!

– Да… да, что? – Поднимаю взгляд на папу.

– Если тебе сложно работать столько часов, то снизь загруженность. Нам всего хватает.

– Пап, это не моя специализация, понимаешь? Хочу работать по своей. Я могу быть переводчиком или работать на дому, переводя документы. Это просто подработка в свободное время, – вру, хватая ключи от папиной машины. Свою продала.

– У тебя есть свободное время? – изумляется он.

– Будет. Если там оплата будет выше, чем у меня сейчас, то я откажусь от некоторых смен и буду совмещать. Мне нужно бежать, люблю. – Выскакиваю за дверь.

В моей руке зажат клочок бумаги, единственный шанс прекратить врать родителям, что у нас всё хорошо. Ни черта не хорошо. Чёрт… хватит ругаться, но иначе не скажешь. Мне пришлось отказаться от оплаты мобильного, чтобы приносить больше денег семье. Мои родители не пользуются сотовыми телефонами, старая закалка, больше стационарным, и они всегда могут позвонить мне на работу, что и делает папа. Так что… один шанс.

Моё настроение улучшается. Я волнуюсь и нервно штудирую разные тесты, чтобы прийти в форму. Я готова.

Перезваниваю по нужному номеру и слушаю приятную музыку до тех пор, пока мне не отвечает мелодичный женский голос.

– Да-да, здравствуйте. Это Лавиния Браун, вы оставили для меня сообщение. Простите, что вам не удалось со мной связаться, украли мобильный, – быстро тараторю я.

– Мы очень рады, что вы нам перезвонили, и примите самые искренние сожаления об утрате.

Кривлюсь… для меня это ужасные слова, но сглатываю, мысленно кивая невидимой собеседнице.

– Мы бы хотели вас пригласить на собеседование по направлению личный переводчик. Вы сможете подъехать в район Паддингтона сегодня к четырём часам?

Кусаю губу и бросаю взгляд на часы.

– Ох, нет, простите. В данный момент я живу не в Лондоне и физически не успею добраться до вас…

– Минуту, я посмотрю расписание.

Вау, какая удача и какая милая девушка.

– У нас есть время завтра, на десять утра. Это крайний день первого этапа собеседования. Второй начнётся завтра же после шести вечера, если вы пройдёте онлайн-тесты в нашем офисе.

– Хорошо, конечно. Я приеду.

– Тогда запишите адрес и мой личный контактный телефон, если вдруг заблудитесь.

Хватаю ручку и быстро черкаю всю информацию на той же бумаге, что дал мне папа. Девушка прощается со мной, и я жмурюсь от радости. Я абсолютно уверена в своих силах, потому что проходила подобные тестирования сотню раз. Но… моя радость сразу же меркнет, когда я вспоминаю о рабочем графике, да ещё и о дороге. Практически сутки не спать. Ехать до Лондона и там ждать, что мне ответят. И допустят ли на второй этап? И я не сдаюсь. Уверенно поднимаюсь из кресла и иду к начальнику. Конечно, бурчание и недовольство следует за моей просьбой завтра взять выходной. Как будто моя работа так важна здесь. И всё же мне идут на уступки с условием, что я отработаю ещё две чужие смены. Я надеюсь, что скоро это закончится, поэтому мне так легко подписывать документы и планировать предстоящий день.

Вечером дома меня встречают родители, и мне даже удаётся немного поболтать с мамой, пока папа убирает её комнату. Она, действительно, идёт на поправку, но это ещё не точно, так что я абсолютно уверена в том, что делаю.

Сообщаю папе, что буду весь день в Лондоне, он воспринимает это не особо хорошо. Я всегда была его любимицей, и он никогда не был рад тому, что большой город заманивает меня в свои сети. Но там, где большой город, большие деньги. Это я знаю наверняка.

Воодушевлённая и подготовленная к первому этапу собеседования, подъезжаю к жилому зданию. Меня встречает высокая и ухоженная девушка, объясняя, что комфорт для их фирмы это самое важное, особенно комфорт их сотрудников. Дом переоборудован в офисы, в которых полно людей, и все они работают за стеклянными перегородками. Я впервые нахожусь в такой атмосфере домашнего уюта. Мне нравится. Если я буду работать здесь, то большего даже и не нужно. Прекрасное место. Пойдя тест, который автоматически показал высшие баллы, получаю всё от той же девушки, менеджера по подбору персонала, пропуск в здание и приглашение на собеседование, на восемь часов. Господи, что мне делать в Лондоне девять часов?

Ранняя весна в Лондоне – это пасмурное небо и постоянный дождь. Так что погулять где-то мне не удалось, а пришлось засесть в ближайшем «Макдональдсе», читая бесплатный журнал и переводя его на несколько языков, чтобы убить время.

Второе собеседование проходит с мужчиной, довольно привлекательным, но очень профессиональным. Он общается со мной на итальянском и немецком, проверяя знания и задавая неловкие вопросы. Но я всё это знаю. Проходила и не такое. Мне обещают перезвонить, как обычно, и больше никакой информации.

Только сидя в поезде, возвращаясь домой, я понимаю, что потратила впустую целый день. Я, скорее всего, не понравилась этому мужчине или же не произвела должного впечатления, потому что после такой стандартной процедуры они должны были спросить меня о моём видение работы с ними. Такого не произошло. Ладно, ничего, будет и другой шанс.

Через неделю я сижу на работе, качаясь в своём кресле и жуя крекер, когда звонит мой телефон, и в трубке слышится папин голос. Он нервно сообщает мне о том, что те наглые люди опять трезвонят домой и требуют меня, а моё сердце подскакивает от радости.

Оказывается, у них есть для меня предложение, и мне предстоит третий этап собеседования, потому что кандидатов было достаточно много, и они должны были встретиться со всеми, но выбрали меня! Боже мой! Мне плевать, что я уже приуныла. Моя грусть быстро улетучивается, и я, бросив работу, сразу же выезжаю в Лондон, чтобы встретиться с потенциальными нанимателями. Я оказываюсь в офисе только к девяти вечера, о чём предупредила заранее, но они готовы были меня ждать. Значит, заинтересованы именно во мне, раз пошли на такие большие уступки.

Меня проводят в офис, и уже двое знакомых людей, девушка и тестировавший меня мужчина, встречают меня. В офисе больше никого нет, да и ночь уже за окном, но мне всё равно. На самом деле мне некомфортно, потому что не запомнила их имён, а бейджиков у них нет. Или же они их не называли. Не помню.

– Итак, мисс Браун, наша фирма занимается довольно узким направлением в сфере переводов, если так можно сказать. Мы работаем по всему миру, и наши топовые переводчики постоянно находятся в разных уголках планеты…

Киваю на слова мужчины, хотя внутри всё трепещет от волнения. Но я умею сохранять спокойствие. Моя мама чуть не умерла, а я держалась всё время, так что это для меня легко.

– …та вакансия, на которую вы пробовались, уже занята. Мы взяли трёх человек для работы у нас в офисе в Лондоне…

Перевожу взгляд на девушку. Тогда зачем я здесь?

– Но, у нас есть другие вакансии, и в данный момент одна из них горящая. То есть мы очень срочно ищем человека, который готов переехать на год в Америку вместе с нашим клиентом.

В Америку?

– Наш клиент довольно влиятельный итальянский бизнесмен. В Нью-Йорк он едет вместе с семьёй по работе. Не волнуйтесь, он в возрасте, и здесь нет никаких намёков на что-то неправильное. Это серьёзный и уважаемый человек, который плохо понимает английский. А также он немного эмоционален, как и все итальянцы. Ему нужен профессионал рядом, переводчик и человек, который вовремя успокоит и не даст ему выйти из себя. Вы прекрасно проявили себя на собеседовании со мной. Вы собраны, наблюдательны и быстро схватываете информацию, умеете моментально реагировать в стрессовых ситуациях и не усугублять положение, как и знаете традиции англоговорящих стран. В Италии всё иначе…

– Да, – вставляет девушка, и я перевожу на неё взгляд. – А также для нашего нового сотрудника уже арендованы роскошные апартаменты на Манхеттене. В том же здании, где будет проживать клиент, чтобы всегда быть готовым и не тратить время на дорогу. Помимо этого, все расходы оплачиваются клиентом. Еда, рестораны, медицинская страховка, посещение музеев и даже в свободный день, который заранее обсуждается с клиентом, любое путешествие по Америке. Все транспортные расходы, перелёт и оформление документации мы берём на себя. Мы всё подготовим. Контракт будет действовать год. Потом, если обе стороны будут довольны итогом сотрудничества, его можно будет продлить и, конечно же, раз в три месяца вы сможете прилетать в Англию на пять дней, чтобы увидеться с родными. Мы понимаем, насколько психологически тяжело новичкам в этой сфере быть вдалеке от дома. И также мы отдаём предпочтение незамужним сотрудницам, чтобы всем было комфортно. Комфорт для нас очень важен, особенно наших сотрудников. Мы всегда на их стороне и добиваемся выгодных условий у клиентов в пользу наших профессионалов, фотографии которых, к слову, висят у нас при входе на стенде.

Как много информации.

– Мисс Браун, что вы ответите?

Бросаю взгляд на мужчину.

– У меня есть несколько вопросов.

– Да-да, конечно.

– Никаких интимных контактов, всё верно?

– Наш клиент женат и переезжает в Америку со всей семьёй. К тому же в договоре это будет прописано, и мы не поставляем товар. Мы работаем с людьми, всегда заботясь об их безопасности, проверяем всё несколько раз прежде, чем начать работу. Вы можете не волноваться. Ничего подобного, только бизнес.

– Хорошо, – киваю я. – В чём будет состоять моя работа, кроме как помогать клиенту не выйти из себя?

– Вы будете присутствовать на всех совещаниях его компании, на всех закрытых заседаниях, на всех встречах, которые будут касаться бизнеса клиента. Именно для этого вы и нужны. Клиент беспокоится, что его могут обмануть, вы же, прекрасно зная английский, легко уловите подобный момент и сообщите о нём клиенту. Также клиент говорит исключительно на итальянском, поэтому вы будете переводить его слова другим людям. Личный переводчик, который в любой момент будет готов отстаивать права своего клиента. Вы будете рядом с ним в рабочее время, а вечером, если потребуется, то вас могут пригласить на ужин в ресторан, чтобы поужинать, вместе с его семьёй, и помочь не ошибиться в выборе. Ненормированный график, потому что всё здесь зависит от планов самого клиента. У него есть секретарь, с которым вы встретитесь в Нью-Йорке. Именно он и будет встречать вас в аэропорту. Так как он работает в Италии, то ему придётся уехать, предварительно передав вам все дела и настроив расписание. Повторюсь, что это горящая вакансия. Клиент прилетает туда пока без семьи на месяц на следующей неделе в четверг. До этого момента всё уже должно быть готово. Именно вам придётся его встречать в аэропорту и выполнять обязанности секретаря, переводчика и, не побоюсь этого слова, друга. Все наши путешествующие сотрудники всегда налаживают дружеские контакты с клиентами, которые в будущем им очень помогают, ведь мы работаем только с серьёзными бизнесменами.

Боже, это высший уровень. Я никогда не задумывалась о такой перспективе, но улетать из Англии…

– Цена вопроса? – спрашивая, уверенно встречаю взгляд мужчины.

– Клиент предлагает оплату исключительно вам на руки раз в неделю. Это сумма, которая не включает в себя ни еду, ни транспорт, ни страховку. Три тысячи долларов в неделю.

Чёрт… Господи… мамочка… огромные деньги.

– Хм, мисс Браун, вы скажите, какая сумма для вас будет комфортна? Предполагаю, что вы недовольны названной, – прочищая горло, добавляет он.

– Пять тысяч, – выпаливаю я. Лекарства нынче дорогие.

– У меня есть семья. Тем более меня здесь не будет, я фактически бросаю их. Можно сказать, что это моральная компенсация для них, – быстро объясняю.

– Хорошо. Мы обсудим это с клиентом и будем отталкиваться от его ответа, но обещаем, что сделаем всё возможное.

– Да и мне нужен аванс. Половина стоимости оплаты за неделю моей работы. Я оставляю здесь своих родителей, а они зависят от меня. Пока я буду ждать деньги, им будет сложно, – перебиваю его.

Знаю, что перехожу границы дозволенного. Но есть два варианта: они или согласятся, или откажут. Третьего не дано, так почему бы и не попробовать? Хотя меня берёт стыд от моего требования. Никогда не была настолько наглой.

– Мы вас услышали, мисс Браун. Ваши условия ясны. Если вы не возражаете, то мы заранее подготовили для вас документы и там же договор, чтобы вы могли всё изучить и дать нам ответ, пока будем уточнять информацию по поводу ваших условий, – мне протягивают папку, и я беру её. – Здесь вы найдёте всё, о чём мы сегодня говорили. Мы досконально описали ваши задачи и не только их. Когда мы придём к договорённостям двух сторон, то предоставим полное досье на нашего клиента, чтобы и с ним вы познакомились заранее. У вас есть ещё какие-то вопросы?

– Нет. Мне всё ясно. Спасибо.

– Что ж, мы были рады встретиться с вами и надеемся, что не в последний раз. Как только что-то прояснится, и у нас появится необходимая информация, мы с вами свяжемся.

Пожимаю обоим руки и направляюсь из офиса на улицу.

Держа в руках увесистую папку с документами и обдумывая предложенный вариант, я начинаю медленнее раскладывать всё услышанное по полочкам. Это довольно рискованно. Они психологически давили на меня, расписывая, как всё прекрасно, но всегда есть подводные камни. Раньше я работала в очень хорошей фирме, и у меня блестящее резюме. Никаких подвохов в жизни не встречала, но всё же, вернувшись домой и тихо пробравшись к себе, чтобы не обсуждать всё это с папой, начинаю изучать отзывы об этой фирме.

Два дня я копалась в интернете, ища хоть что-то подозрительное. Я изучила весь контракт и не нашла ни одной причины, почему мне стоит отказаться от предложения. Конечно, родители остаются одни, но ведь у меня есть брат и сестра. Тем более деньги мне предложили очень хорошие, даже без моих условий. Позже мне сообщили, что клиент идёт на всё, только бы меня заполучить. Ему понравилась моя кандидатура, и они отправили видеорезюме, которое я записывала у них в офисе.

Конечно, моя семья восприняла грядущий отъезд ужасно. Они не готовы к такому и опасаются за меня, но я настолько воодушевлена предстоящими переменами, что даже их сомнения не меняют моего решения. Я подписала все документы, уволилась с работы, и буквально вот-вот войду в новую жизнь. Лучшую для моих родителей.

Первый класс, невероятный комфорт, вежливость персонала, волнение и анкета моего клиента. Довольно милый старичок. А с пожилыми людьми ладить я умею. Вообще, умею ладить со всеми. Я неконфликтная. Скорее, тихая и исполнительная. Зачастую меня даже не замечают… но вот сейчас заметили, и я вижу Нью-Йорк из иллюминатора самолёта. Оказаться в Америке для меня раньше было мечтой и невозможными мыслями, а теперь вот она. Америка.

Ожидая секретаря в аэропорту, постоянно смотрю на наручные часы. Мимо меня проносятся люди, спешащие на свои рейсы. Я вижу слёзы радости в глазах встречающих, а за окном уже вечер.

Номер телефона, который мне дали в фирме, не отвечает. Он вне зоны действия сети, но я не унываю. Мне выдали новый мобильный и номер, так что ждать нет смысла. Утром всё будет яснее, ведь в офисе тоже никто не подходит к телефону. Не желая никого напрягать своими проблемами и недопонимаем, может быть, это я что-то упустила, ловлю такси, благо у меня есть пятьсот долларов, которые я себе оставила. Прошу таксиста посоветовать, где я могу переночевать за сумму в пределах ста долларов и получаю очень неприятный сарказм в ответ. Но меня всё же привозят к какой-то небольшой и немного обшарпанной гостинице. Выбирать не приходится. Тащу свой чемодан и выбираю самый дешёвый номер. Ничего. Завтра всё будет куда лучше.

Выскочив на грязную улицу, покупаю себе еду навынос и возвращаюсь в отель. На всякий случай пишу секретарю, что со мной всё хорошо, и мы, наверное, просто разминулись. Пробки в Нью-Йорке ужасные, мы ехали два с половиной часа до этого отеля, так что я прекрасно понимаю, что всегда есть объяснение случившемуся.

Неожиданно в коридоре раздаётся грохот. Жуя картошку, поднимаюсь со стула и озадаченно подхожу к двери. Топот ног. Наверное, это нормально. Это же дешёвая гостиница, кто-то выпил лишнего…

Дверь, чуть не прибив меня, отлетает в сторону. Охая, отскакиваю и прикрываю рот рукой. С ужасом распахиваю глаза, когда несколько мужчин в чёрных костюмах и масках без приглашения вваливаются в мой номер. Я даже не успеваю закричать или возмутиться такому поведению, как один из них оказывается напротив меня, и шею пронзает боль, моментально бросая меня в темноту…

Глава 1

Тяжёлое дыхание срывается с моих иссушенных и покусанных губ. Голова гудит от боли. Темнота. Одна темнота вокруг.

Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как те страшные люди ворвались в мой номер.

Не знаю, как долго я здесь нахожусь.

Не знаю, где я нахожусь.

Паника. Страх. Недоедание. Боль. Вонь. Слабость.

Это всё, что я знаю.

Я поняла, что оказалась здесь, в этом месте, как только открыла глаза. Хотя даже это было делать сложно. Тело не подчинялось мне. Оно было приковано к металлу. Темнота. Я только её и видела. Кандалы, сковывающие движения. Цепь. Лишь одно нижнее бельё на мне. Кричать бесполезно. Думать невозможно. Просто страшно. Это чувство не изменилось, когда из темноты раздался мужской голос. Он был сухим, обычным. Человек, прекрасно изъясняющийся на английском, сказал, что мне лучше сотрудничать с ними, иначе будет хуже. Меня постоянно клонило в сон, но с каждым пробуждением я всё же надеялась, что кошмар исчезнет. Нет. Остался. Мочиться под себя. Стыдиться этого. Я вся была связана. Порой я даже не чувствовала себя человеком, и голод давал о себе знать. Он сжимал желудок, вынуждая меня рвать желчью и стонать. Ни воды. Ни еды. Ничего. Абсолютная темнота.

Этот человек вернулся. Сквозь моё помутнённое, измученное сознание, я услышала лязг металла, а потом скрип открываемой двери. Клетка? Тюрьма? За что? Я не понимала.

Мне светили фонарём в лицо, и я безвольно позволяла трогать себя, изучать. Хватать мой подбородок. Кажется, я умирала от обезвоживания и голода. Не кажется… а потом он принёс еду. Нет, объедки. И было всё равно. Щупала пальцами миску и ела, давясь слезами. И затем вновь тишина и темнота. Сознание возвращалось, но думать всё равно было сложно. Слишком сложно. Мне дали минимум для поддержания жизни.

Кандалы пропали, и я отползла в угол, забившись туда, шепча всевозможные молитвы. Смех. Издевательство над этим. Мужчина был где-то далеко, разговаривая со мной. Нет. Это был его монолог. Он говорил, что теперь я принадлежу ему. Меня продали за хорошие деньги. Очень хорошие. Моя внешность и происхождение именно то, что хочет его клиент. И я соглашусь на все условия, иначе моей семье будет очень плохо. Мало того, я умру, и они тоже.

Не такая я и дура, чтобы не догадаться, что никакой шикарной работы не было, и всё это просто пыль, пущенная в глаза. Потратить несколько тысяч против миллиона. Всё вставало на свои места. Я сотню раз слышала о подобном, но никогда не предполагала, что сама попаду в эту ловушку.

И вот теперь, касаясь пальцами решётки, за которой меня, грязную, вонючую и измождённую всё это время держали, мне становится ещё страшнее. Не за себя. За семью. Меня кормят дважды в день безвкусной кашей, а вода только из-под крана. В моей камере есть раковина, я её на ощупь нашла, а также унитаз. И пол. Спать… хотя я боюсь это делать, приходится там. Никто здесь не прибирает. Никто не приходит уже очень давно, чтобы поговорить со мной или хоть что-то сказать. Слышу только лязг металлической посуды и цепляюсь пальцами за решётку, чувствуя себя раненым животным, которое отловили и, лишив свободы, поместили в клетку. Хотя так и есть…

– Ты готова к обсуждению нашего дела, англичанка?

Вздрагиваю и сразу же поднимаю голову на голос, неожиданно раздавшийся из темноты. Он всегда приходит оттуда.

Я сижу у стены. Здесь безумно холодно. У меня всё болит, но я пытаюсь согреться, притянув ноги к груди, и, кажется, из-за этого задремала.

– У нас нет с тобой никаких дел, – тихо отвечаю. Умолять не буду. Никогда. Хоть я и в ужасном состоянии, но гордость не потеряю. Лучше смерть.

Ранее я, вообще, не подавала голоса. Его не было от страха и слабости. Да и сейчас организм в сильном стрессе. Он хочет жить. Разум хочет, чтобы жила моя семья.

– Я рассчитывал, что за полтора месяца ты поймёшь, у нас очень личное и важное дело, как и то, насколько важно, чтобы я был рад твоему поведению. Наверное, нужно снова оставить тебя подумать. Сколько ты в этот раз протянешь без еды и воды? А, может быть, мне следует заняться этими милыми мальчиками, которые довольно популярны у моих заказчиков. Старшему уже девять, как раз самый лучший возраст, чтобы воспитать…

– Чудовище, – шепчу, понимая, что он говорит о детях сестры. Они всё про меня знают. И если те люди, которые обманули меня, до сих пор находятся в Лондоне, то и моя семья в опасности.

– Благодарю, я польщён твоей оценкой моего ведения бизнеса. Но всё же время поджимает. Есть два варианта, или я насильно отдам тебя заказчику, и это скажется на твоём будущем, или ты пойдёшь добровольно и познакомишься с ним. От обоих вариантов зависит отношение заказчика к тебе и то, как долго ты проживёшь. Если выберешь первый вариант, то я буду по кусочкам присылать тебе твою семью, пока ты будешь учиться послушанию со своим новым хозяином. Он с радостью будет использовать эти части, чтобы ты выполняла то, что он захочет. А захочет он отомстить за твоё гадкое поведение. Если выберешь второй, то будешь учиться хорошим манерам и для своих милых старичков просто погибнешь. Исчезнешь. Растворишься. Они будут жить. Спокойно. Они даже деньги, в качестве компенсации за твою смерть, получат. Какой вариант тебе нравится больше? Ах да, вспомнил, есть ещё и третий вариант: я пущу тебя по рукам, а вся твоя семья умрёт, как и ты, в принципе, в конце своего путешествия. Если ты считаешь, что я шучу или же испытываю хотя бы грамм жалости, то…

Раздаётся хлопок, отчего я вся сжимаюсь и прислушиваюсь к тишине. И только моё дыхание вырывается тяжёлым туманом отчаяния с губ.

– У меня собралась целая коллекция таких вот дурочек, которые верят всему, о чём им говорят. Ровно девяносто девять из них решили проверить, есть ли у меня чувство юмора. – Жуткий смех разносится по пространству.

– На полу папка с фотографиями каждой из них. Перед тем как они решили поподробнее изучить третий вариант, во время его изучения, и после. Я даже дам тебе фонарик. – По полу что-то катится, и моих босых ступней касается холодный предмет.

Немедленно хватаю его и нажимаю на кнопку, чтобы увидеть лицо этого гада. Но его уже нет. Только решётка, ржавая решётка и стена. Перевожу свет от фонарика по всей камере и останавливаюсь на толстой папке.

Меня мутит только от одной мысли, что внутри неё находится, но я должна проверить. Раз я попала сюда. Второй… будет смертелен.

Подползаю к папке и рывком раскрываю её. Меня сразу же рвёт. Просто рвёт тем немногим, что осталось в желудке. Ужасные фотографии насилия и крови. Цепи и изуродованные тела. Их так много. Все молодые… а теперь мёртвые.

Полощу горло и беззвучно плачу. Слёз нет. Только горечь и страх.

Снова тянутся долгие минуты, часы и дни тишины. Пока я спала на холодном полу, всё забрали: и фонарик, и папку. Мне преподали жестокий урок, и теперь вариантов у меня нет.

Рабство. Мы часто слышим о нём. Делаем вид, что его нет. Проходим мимо, ведь нас оно не коснулось. И я такой была. Честно не думала, что сама окажусь на этом месте. Я жила в небольшом городе, воодушевлённая своими успехами и встречами с хорошими людьми, абсолютно забыв, что есть и плохие. Очень плохие гады, которые за нашими спинами творят нечто подобное. Я не думала… теперь уже поздно.

– Мне нужен ответ. Ты должна согласиться на всё добровольно. Ни одному заказчику не понравится, когда его рабыня истерит и впадает в безумство. Рабыни должны быть покорными, очень покорными и всегда благодарными. Ты готова пойти на это?

У меня горло сдавливает от сухости. Но на кону стоит жизнь моей семьи. Не уверена, что они будут живы, но на свободе и даже в рабстве я бы поискала тех, у кого есть сердце, чтобы им помогли.

– Да, – отвечаю едва слышно.

Опять тишина. Только еда становится лучше. Намного лучше. Я даже получаю мясо, картофель, овощи. Меня откармливают, как скот, чтобы зарезать к ужину. Но я выполняю все условия. Я пошла на это по своей глупости. Именно еда, чистая вода, свежие полотенца, одежда, и даже носки дарят мне силы и чистоту разума. Горевать о том, что уже произошло, не в моих правилах. Нужно думать, как из этого выбраться. На самом деле я не знаю. Всё слишком пугает меня.

Я довольно давно потеряла счёт времени и не слежу за ним. Но отслеживаю звук шагов, направляющихся к моей камере, который слышу довольно часто, словно на меня приходят посмотреть в темноте. Я не подаю голоса, и посетители тоже. Так происходит несколько раз до тех пор, пока свет надо мной не включается. Он ослепляет. Глаза болят. Привыкать к нормальному освещению трудно. И я не могу этого сделать сейчас. Картинки размыты, вижу только темноту, что-то чёрное на лицах людей, поднимающих меня на ноги и тащащих к стулу. Маски. Они снова в масках, чтобы я не могла их опознать. Я это запоминаю. Многое запоминаю, что могло бы мне помочь впоследствии.

– Итак, дело обстоит следующим образом. Мой клиент нетерпелив, и ты должна была начать свою работу с ним ещё две недели назад, но из-за твоей несговорчивости, мы опаздываем. Завтра тебя подготовят к встрече с ним. От твоего поведения зависит многое. Тебя отвезут в роскошный ресторан, в котором будешь покорно ждать его столько, сколько он захочет. А дальше всё зависит от тебя. Ты всегда будешь у меня на глазах. Одно неверное движение, и твоя семья окажется в аду. Нет, я придумал для них более интересную жизнь. Да, ты не ослышалась, жить они будут. Но вопрос как? Особенно маленькие мальчики и беременная женщина…

Боже…

– Я поняла. Всё поняла. Что от меня требуется? – произношу в темноту. Только надо мной горит свет, а люди уже исчезли, все, кроме одного. Он следит за тем, чтобы я не вставала со стула, словно нахожусь на допросе в самой паршивой тюрьме мира.

– Покорность, дорогая моя. Я продаю тебя ему. И теперь твоя жизнь в его руках. Все его желания. Все его мысли. Всё. Он сам тебе расскажет, зачем ты ему нужна. Меня это не интересует. Он хотел такую, как ты. Я ему нашёл англичанку. Чистокровную, как лучшая кобыла в моём стойле. Но это завтра, а сейчас приведи себя в порядок. Ты должна быть чистой перед встречей с ним.

Мужчина отталкивается от стены и выходит за решётку, запирая её.

Я напугана. Безумно хочу домой. Я боюсь за свою семью. Жена брата беременна, и они уже об этом знают. Моя семья у них на мушке. Ничего… я справлюсь.

Над грязной раковиной висит старое мутное зеркало, и я ужасаюсь тому, что вижу в нём. Это не я. Это незнакомка, которую я никогда не видела и не знаю. Хватаю полотенце и смачиваю его холодной водой, чтобы хоть как-то обтереться. Умываюсь, без шампуня мою волосы, которые в таком же отвратительном состоянии, как и вся я. На этом всё.

Я бы могла ударить деревянным стулом, когда ко мне кто-нибудь снова придёт, но они вооружены и опасны. Если я буду мертва, то моей семье это никак не поможет.

Сворачиваюсь клубочком в углу своей камеры и пытаюсь заснуть. Но сон не идёт. Мои мысли постоянно крутятся и не могут сосредоточиться на чём-то одном. Это убивает. Так продолжается до того момента, пока в мою камеру не входят люди. Их много. Они не разговаривают со мной, движением пистолета указывая мне сесть на стул. А потом меня красят. Да-да, я бы посмеялась, но жутко. Выходит, с ними работают и женщины. Боже, они же знают, на что обречены такие, как я. Они знают, что нас ждёт, и помогают этим чудовищам. Отвратительно на самом деле.

На голову мне одевают белый парик с длинными волосами. От него приятно пахнет, и это довольно качественные волосы… боюсь даже думать, откуда они взялись. Затем меня переодевают в короткое чёрное платье и ставят рядом туфли на высоких шпильках. Готовят проститутку. Других эпитетов происходящему здесь не найти. Я прекрасно знаю, какие фантазии могут быть у мужчин. Нет… на самом деле я могу лишь догадываться, потому что мой бывший парень был очень и очень нежен. Расстались мы по моей инициативе, ведь я не хотела создавать ему проблем, в которых утонула сама. А он просто отпустил и пожелал всего наилучшего. И больше не появился.

Меня подготовили настолько тщательно, вплоть до болезненной, унизительной эпиляции, что я уже не знаю, как нормально реагировать на происходящее.

Мне завязывают глаза и ведут куда-то. Очень долго. Туфли катастрофически неудобные. Меня держат за локти, и, наверное, благодаря этому я ещё не упала. Мы останавливаемся, и здесь пахнет намного лучше. Кожей. Дорогой мебельной кожей.

– Это наша последняя встреча, англичанка. Теперь у тебя нет имени. Ты никто. Ты будешь той, как тебя назовёт твой новый хозяин. Тебя будет сопровождать мой человек до тех пор, пока не передаст из рук в руки. Да, если хочешь пожаловаться клиенту на мои методы убеждения, то поверь мне, он в курсе. Он их тоже любит. Будешь умной девочкой, никогда больше камеру не увидишь. Глупые не живут долго. Прощай и помни, что я всегда рядом. Покажи своему Хозяину, что ты стоишь тех денег, которые он заплатил за тебя, как и за долгое ожидание. – Неприятный шлепок по моей щеке. Унизительный. Кривлюсь от этого.

Меня тащат дальше и запихивают в машину. Прислоняюсь к дверце, но сразу же чувствую, как мне что-то упирается в бок. Я даже боюсь предположить, что. Меня колотит от леденящего ужаса внутри. Подозреваю, что это пистолет. У них много оружия, я столько в жизни не видела. Да я его, вообще, не видела. А в последнее время слишком часто, чтобы даже ребром распознать оружие.

Не представляю, как буду себя вести дальше. Сейчас мне хочется вопить, кричать, умолять о пощаде, а не сидеть спокойно в машине, везущей меня куда-то. Паника внутри нарастает. Продать человека без его воли… ни о какой добровольности речи не идёт. Везде только угрозы и шантаж. Это насильственно. Это страшно. Не могу поверить, что какой-то человек готов за деньги вот так отдать то, что ему не принадлежит. Жизнь. Меня воспитывали иначе. Мой мир был абсолютно другим. Я так боюсь…

– А теперь без глупостей. Вокруг тебя будет много людей, ты же не хочешь, чтобы они пострадали? Сделаешь лишнее движение или скажешь лишнее слово, нам разрешено убрать всех, кто станет свидетелем твоей ошибки, – раздаются эти ещё более устрашающие слова после того, как машина остановилась.

Не могу даже слова из себя выдавить. С моих глаз снимают повязку, и я вижу рядом молодого парня. Его взгляд словно остекленевший. Он просто смотрит куда-то перед собой и ждёт дальнейших указаний. Огни большого города насмехаются над моей участью.

– По местам.

Дёргаюсь от резкого голоса шофёра. Он в маске, как и сидящий с ним рядом человек. А вот мой провожатый нет, и ему явно всё равно, что со мной будет дальше. Он равнодушно выходит из машины и поправляет чёрный пиджак. Он так молод. Наверное, возрастом, как мой брат. Сколько раз он убивал?

– На выход, товар, – с ядом бросают мне.

Парень протягивает мне руку, и я сжимаю зубы. Только бы не совершить ошибку. Я найду вариант для спасения… клянусь, найду его. Ко мне возвращается умение держать свои эмоции под контролем. Я моментально собираюсь внутри, когда мои ноги ступают на землю. Кладу руку на сгиб предложенного мне локтя, и мы направляемся в самый роскошный ресторан, который я только видела в жизни. Перед нами распахиваются двери. Всё вокруг сверкает, блестит, а я… мне это не важно. Я натягиваю улыбку, предназначенную мужчине, провожающего нас к самому дальнему столику. Столько людей. Здесь ведь должен быть кто-то, способный помочь мне. Хотя бы кто-то… но все заняты лишь своими собеседниками. И если я попрошу о помощи, просто намекну хоть одному из них, то подвергну их смертельной опасности. Я уверена, что все угрозы будут исполнены.

Передо мной кладут меню. Кошусь на сопровождающего меня. Он словно запрограммирован, бесстрастно смотрит мимо меня вглубь ресторана, скорее всего, на вход.

– Я могу что-то заказать, пока мы ждём? В горле… сушит очень, – шепчу я.

Один кивок, и он поднимает руку, подзывая официанта. Я прошу воды, самой обычной воды. Мне нужна вода. Не знаю зачем… вода. Естественные процессы организма.

Едва мне приносят бокал с водой, как я залпом её выпиваю.

Туалетная комната. Там должны быть окна. Насколько это будет глупым с моей стороны?

– Я могу сходить в туалет… не одна… если надо… я… волнуюсь, – говорю, постоянно заикаясь и опасаясь отрицательного ответа.

Ещё один кивок. Он поднимается с места и предлагает мне руку. Боже, нет… надеюсь, что всё не настолько будет контролироваться. Мне нужен шанс… ещё один. Прошу. Умоляю. Дайте мне шанс.

Когда мы оказываемся у двери, то меня уже сильно трясёт от адреналина.

– Я могу одна? Или… могу я всё же одна? Это и так… унизительно… две минуты… – шепчу, понимая, что он собирается войти со мной.

Ещё один кивок.

Господи…

Стараясь казаться спокойной, вхожу в дамскую уборную, и мои глаза сразу же начинают искать хоть какой-нибудь выход. Окно. Оно небольшое. Узкое. Очень узкое и расположено высоко. Я миниатюрная и точно не дотянусь.

Оглядываюсь на закрытую дверь и несусь к мусорному ведру. Хватаю его и ставлю на пол. Поднимаюсь на него, толкаю стекло, и оно легко поддаётся, впуская в помещение прохладу. Так, давай.

Мои нервы на пределе. Если он заметит, то конец. Меня убьют. Всех убьют. Цепляюсь пальцами за раму.

– Я уже выхожу… ещё… немного… руки помою, – кричу и подтягиваюсь на руках. Кожу пальцев до боли царапают пластик и дерево, находящееся за ним. Но я пролезу. Ещё чуть-чуть… мои ноги скользят по стене, я карабкаюсь ими. От шума в голове и громкого сердцебиения кажется, что сейчас упаду в обморок. Нельзя…

Наполовину вылезаю из окна, и теперь нужно как-то прыгать, головой вниз. Плевать. Делаю последний рывок. Моё тело глухо шмякается о бетон, и я скулю от боли в плечах и голове. Везде. Знакомый привкус желчи во рту.

Свобода… мне нужна помощь. Поднимаюсь и даже больше не чувствую боли. Никакой. Я просто бегу. На каблуках делать это крайне сложно, но я бегу. Вылетаю на тротуар и расталкиваю людей. Их машина стоит. Чёрт!

Огни высоких зданий мелькают вокруг. Калейдоскоп лиц перед глазами, а я бегу. Мне нужна помощь… до моего слуха доносится какой-то хлопок и затем крики людей за спиной. Меня заметили. Спрятаться. Затеряться.

Замечаю толпу людей. Клуб. Это какой-то клуб. Отлично.

Несусь туда и точно ждать я не могу. Замечаю небольшую группу девушек и пробиваюсь к ним под возмущённые возгласы…

– Это мои знакомые, – бормочу я.

Пожалуйста… шанс…

– Привет… прошу вас… помогите мне… мой бывший совсем рехнулся и гонится за мной. Хочу спрятаться в клубе. Возьмёте с собой? – быстро шепчу озадаченным девушкам.

Они оглядывают меня, а я смотрю назад и кусаю губу до крови.

– Эм… ладно

– Спасибо. Вам за это воздастся. Клянусь, что воздастся. Он псих… затеряться надо просто.

Оказываясь в тёмном и громыхающем музыкой клубе, сливаюсь с толпой. Но меня выдаёт парик. Срываю его с головы и бросаю куда-то в сторону. Распускаю волосы и, закрывая ими лицо, двигаюсь в направлении барной стойки. Теперь чуть-чуть осталось, и я буду дома.

Мой взгляд бегает по людям. Я хватаюсь за стойку и постоянно оборачиваюсь.

– Мисс, вы хотите что-то заказать?

Поворачиваюсь к бармену. Он широко улыбается мне. Вот он!

– Помогите мне. Я прошу вас. Вызовите полицию. Меня похитили и собираются продать против моей воли. Я не лгу. Мне нужна помощь… прошу вас… позвоните в английское посольство. Я англичанка, меня заманили сюда… прошу вас… помогите мне, – говорю срывающимся голосом.

– Простите…

– Умоляю… это не шутка. Они похищают девушек и продают их… клянусь. Пожалуйста… всё что угодно сделаю, кроме продажи жизни. Я отдам вам все деньги… Я… прошу вас… у меня семья… они убьют её… у них оружие… Прошу вас… – умоляя, цепляюсь за его руку, лежащую на стойке.

Бармен хмурится и оглядывается.

– Пожалуйста… они убьют меня… они убьют…

– Тише-тише. Я сейчас вызову полицию. Будь здесь, хорошо? В этом клубе безопасно. Полиция приедет быстро…

Нервный смех срывается с моих губ, и я киваю ему. Он что-то говорит своему напарнику, показывая на меня. Тот сразу же подходит, ставит воду и протягивает салфетки. Я не понимаю зачем. Мои руки дрожат. Кладу их перед собой, и они трясутся от осознания того, что мне удалось избежать ужасной судьбы. Правительство же должно помочь. Они не дадут мою семью в обиду. А сколько не спаслось?

– Полиция уже едет. Давай, я проведу тебя в заднюю комнату, чтобы тебе было спокойнее? – Бармен возвращается и улыбается мне. Но я боюсь. Пусть этот человек и позвонил в полицию, но доверять ещё одному… нет…

Не знаю почему, но я оборачиваюсь. За спиной танцующая толпа. Барная стойка располагается на возвышении, и я вижу, как люди развлекаются, не замечая, что рядом с ними происходит.

– Эй… пошли. – Моего плеча касаются, и я вздрагиваю. Перевожу взгляд на бармена.

– Пошли, я проведу тебя. Ты, наверное, сильно напугана. Полиция вот-вот приедет. – Его голос, хоть и приглушённый басами музыки, льётся, как песня. Обманчивая песня…

Я убежала не так далеко. То чудовище хорошо зарабатывает, и я уверена его кто-то покрывает. Должен покрывать… никакой полиции не будет.

– Я…

Резкое и быстро движение привлекает мой взгляд. Люди в чёрном. Их много. Мужчины. Прорываются сквозь танцующую толпу. Они идут за мной…

– В туалет хочу. Очень. Умыться, ладно? – бормочу, отталкиваясь от барной стойки, и быстрым шагом иду, ища глазами уборную. Неужели, снова придётся это делать? Боже мой!

Вжимаю голову в плечи и замечаю толпу. Вот и туалет. Прохожу мимо людей…

– Вообще-то, мы не просто так стоим…

Поворачиваюсь к возмущающейся девушке, и она охает. Я не знаю, что с моим лицом сейчас не так, но видимо, всё плохо, раз она без слов пропускает меня.

Влетаю в забитый девушками туалет. Снова ищу глазами окно. В этот раз повезло больше. Оно шире и расположено не так высоко. Не обращая внимания на шокированные взгляды, тащу из освободившейся кабинки мусорный бачок и ставлю его к окну. Распахиваю окно. Мне что-то кричат сзади, но я сбрасываю туфли и прыгаю вниз. Ноги взрываются от боли. Приседаю, стискивая зубы. Нет. Я не потеряю этот шанс. Не сегодня. Никогда больше. Нет!

Вылетаю снова на тротуар…

– Я её вижу!

Бегу со всех ног. Меня преследуют. Они не стреляют, но бегут так же быстро, как и я. Залетаю в какой-то переулок и бегу дальше. Плутаю по тёмным улицам, слыша позади мужские крики. Их так много. Я больше не могу…

У меня нет больше сил. Моё тело в таком напряжении, что его начинает ломать. Людей вокруг стало меньше. Их практически нет, и я буквально на виду. Спрятаться. Скрыться. Переждать.

Толкаю большой мусорный бак и юркаю между ним и стеной. Жмурюсь и закрываю себе рот, чтобы никто не слышал, как я дышу. Меня продолжает трясти от страха. Надеюсь, что смогла ускользнуть…

– Проверь здесь, я пойду в следующий…

Нет… нет…

Поднимаю голову к тёмному ночному небу, и из уголков глаз текут слёзы. До боли стискиваю ладонью рот, прислушиваясь к медленным шагам. Свет фонаря позволяет мне увидеть его тень. В его руках пистолет, он крутит им то вправо, то влево.

Думай… думай…

Он шарит по мусору и отбрасывает его от себя.

Думай…

Убираю руку ото рта и делаю глубокий вдох. Слежу тщательно за тенью, и она уже подбирается ближе. Резко крышка распахивается. Мой шанс.

Прикладывая последние силы, толкаю металлический бак, который опрокидывается на этого козла. От неожиданности он нажимает на курок и раздаётся выстрел. В пустоту.

Отскакиваю от бака, придавившего человека. Я вижу только его руку, вытянутую по земле.

– Простите…

На сантименты и на раскаяния за то, что, вероятно, я его убила, времени нет. Я босиком иду дальше. Выглядываю из-за угла. Никого не вижу. Идти опасно. Хочется просто остановиться и ждать помощи. Но ей взяться неоткуда. Я должна успеть попасть в посольство. Там точно нет опасности ни для меня, ни для моей семьи.

Медленно иду по улице, и никого вокруг. Я не знаю этот город. Не понимаю, куда мне идти дальше. Вглядываюсь в витрины закрытых магазинов и понимаю, что, вероятно, угодила не в самый благополучный квартал. Здесь узкие улицы, а в домах горит свет, оттуда слышатся крики, смех, ругань, звук бьющейся посуды.

Останавливаюсь, чтобы перевести дух. Никто за мной больше не идёт. А я босая, в порванном платье, все руки в царапинах. Напуганная. Не знаю, будет ли хорошей идеей постучаться к кому-то в дверь или позвонить…

Облизываю губы и чувствую неприятный металлический привкус. Видимо, кровь. Боже мой… осталось ведь так мало до спасения, а я сдаюсь так быстро. Может быть, я человека убила из-за желания жить и не быть чьей-то рабыней…

– Здесь опасно гулять в одиночку, Белоснежка. Слишком много охотников.

Задерживаю дыхание. Голос раздался прямо за моей спиной. Тело моментально покрывается мурашками. Нет…

Медленно оборачиваюсь и вижу только очертание мужчины.

– Пожалуйста… мне просто нужна помощь… пожалуйста, – с губ срывается всхлип.

Я боюсь смотреть ему в лицо. Боюсь узнать в нём кого-то из тех, кто похитил меня. Боюсь, что это он. Покупатель моей жизни. Я боюсь…

– Прошу… – шёпотом добавляю.

Неожиданно мужчина протягивает руку. Она крепкая, сильная и в скудном освещении словно в чёрной перчатке. Хотя, может быть, это уже игра моего воображения.

Я должна уйти. Бежать. Кричать. Драться.

Я должна…

Моя ладонь осторожно касается его кожи. Она горячая. Мягкая.

Его пальцы так быстро обхватывают мою руку, что я успеваю лишь вздохнуть. Через секунду оказываюсь прямо в его руках, и мои глаза от ужаса того, что я натворила, распахиваются.

– Правильный выбор, Белоснежка.

– Нет… нет! Отпусти! Нет!

Упираюсь ладонями ему в грудь. Я дёргаюсь в этих сильных руках. Из горла вырывается крик, и сразу же боль пронзает всё тело. Всё вновь превращается в темноту, которую я успела возненавидеть.

Глава 2

Сухость во рту – первое, что я ощущаю, когда сознание возвращается ко мне. Открываю глаза и облизываю губы, саднящие от боли. Перед глазами пока всё плывёт, но я вижу над собой высокий потолок. В помещении много света, и оно мне незнакомо. Сажусь на кровати, разглядывая поистине роскошную спальню с камином, креслами, столиком и большой кроватью.

Мои воспоминания возвращаются. Замечаю на руке бинт. Он на сгибе локтя. Вены. Срываю его и вижу точку. Мне что-то вкололи. Боже мой… где я снова?

Хозяин… тот мужчина. Это он. Поймал.

Подскакиваю с кровати, одетая в незнакомые шорты и топик. Вся комната кружится, смешивая в голове мысли и воспоминания о прошедших событиях. Подлетаю к окну и пытаюсь распахнуть его. Стекло в нём мутное и какое-то странное. Невозможно рассмотреть, что происходит на улице. Дёргаю за ручки. Ничего. Они не поддаются. Двигаюсь вдоль по стене и распахиваю штору за шторой, пока не дохожу до двух дверей, ведущих на балкон, как я предполагаю. Они тоже заперты. Скулю, прижимаясь лбом к прохладному стеклу.

Поворачиваюсь и рассматриваю очень большую комнату, в которой сейчас нахожусь. Меня поймали, и теперь это новая клетка, но слишком роскошная для меня, после того, что я сделала. Тот человек говорил, что мне будет очень плохо, если я рискну… так в чём подвох? Должен быть подвох и довольно заметный. Подхожу к двери и мягко нажимаю на ручку. Конечно, заперто. Слишком глупо выпускать заложницу из комнаты. Прикладываю ухо к двери, за которой различаю звучащие очень глухо мужские голоса. Хмурясь, напрягаюсь сильнее, пытаясь яснее подслушать разговор.

– Сообщи Боссу. Я пока займусь ей, и если…

Отскакиваю от двери. Чёрт… вот подвох. Вся эта комната, как пример того, где я могу быть, а дальше случится то, чего я и боюсь. Наказание. «Займусь ей» – это точно не обратный билет в Англию.

Никогда. Они до меня не доберутся. Нет. Снова пережить то, что было, я не смогу. Я всё это помню. Не забуду.

Паника такая сильная, она леденит кровь, полностью подчиняет себе рассудок, который желает одного – не отдать им себя живой. Мёртвый товар никому не нужен. Выход только один. Других нет. Значит, так и будет. Я не боюсь.

Ношусь по комнате, ища хоть что-то, способное мне помочь. Но здесь нет ваз, нет стекла, кроме окон, но их не разбить, только кресла, стол, кровать, тумбочки, раздвижные двери. Всё.

Моё сердце подскакивает куда-то к горлу, когда я слышу, как в замке поворачивается ключ. Срываюсь на бег. У меня вновь не так много времени. Влетаю в ванную и кружусь. Зеркало. Есть зеркало.

Закрываю дверь и поворачиваю ключ в замке. Может быть, выиграю время. Но в ванной нет ничего тяжёлого, кроме мусорного ведра, да и то из пластика. Мой взгляд натыкается на стаканчик из мрамора для зубных щёток.

– Мисс…

Ручку двери дёргают.

Хватаю стаканчик и изо всех сил ударяю им по зеркалу. Оно трескается.

– Ломай дверь!

Бью снова и снова, как и те люди, что находятся за дверью. Дерево трещит, стекло падает в раковину, и я хватаю осколок. Отбегаю в сторону, когда дверь с грохотом падает на пол.

– Нет… нет… стой…

Поднимаю голову на мужчину в чёрном. Он, не скрывая своего лица, делает шаг ко мне, но я прижимаю стекло к запястью.

– Не делай этого. Тебе здесь ничто не угрожает… – Выставив руку перед собой, он снова делает шаг ко мне. За его спиной куча мужчин.

Не верю. Больше не верю…

– Мне плевать, убьёте вы мою семью или нет. На небесах мы с ними встретимся, – шепчу, уверенно встречая взгляд ещё одного чудовища.

Нажимаю на стекло, и запястье пронзает от боли. Кровь быстро стекает по ладони. Раздаются крики, но я подношу стекло ко второй руке. В этот момент меня буквально сносит с ног. Я больно падаю всем телом на мраморный пол и скулю от боли. Из моей руки метким движением выбивают стекло.

– Отпусти! Дай мне умереть! Ненавижу! – кричу и бью нападающего. Он лежит на мне, придавливая всем телом. Ловит мои руки и зажимает разорванное запястье.

– Глупо. А сейчас тебе будет, правда, больно.

От ужаса распахиваю глаза. Он на секунду отпускает мои руки, и его пальцы смыкаются на моей шее. Я даже ничего не делаю. Убьёт, так и ладно. Расслабляюсь, и раскат болезненного разряда проходит по всему телу, а потом задерживается в голове, погружая всё в темноту.

Наверное, можно сказать, что моя жизнь стала постоянными качелями: я то выныриваю из темноты, то вновь и погружаюсь в неё. Я словно плохая пловчиха, которая захлёбывается водой и не может сделать уверенный взмах руками, чтобы, наконец-то, выйти на финишную прямую. Вода – моя тьма. Вроде бы я рискнула, практически добралась до спасения, но слишком быстро сдалась. Остановилась. Вот в чём моя ошибка – я чересчур острожная и слабая для того, чтобы совершить решающий рывок. Так было всегда. Даже на работе меня вполне устраивали мои должность и зарплата, хотя было несколько возможностей продвинуться вверх по карьерной лестнице. Я осталась на том же месте. У меня был парень, который созрел для семьи и делал довольно откровенные намёки на совместную жизнь до гроба. Да и здесь я придерживалась решения не торопиться. В итоге нерасторопность привела меня к очередному выныриванию из проклятой темноты.

Я не чувствую рук, не могу ими пошевелить. Хотя стараюсь. Издаю тихий стон от боли в совсем затёкшем теле и приоткрываю глаза. По ним мягко ударяет приглушённый свет. Снова дёргаю руками, но они раскинуты в разные стороны и немного приподняты.

Поворачиваю голову и замечаю, что нахожусь в той же спальне, что и раньше, и вижу, что мои запястья скованы странными наручниками. Они большие и кожаные. Изнутри мягкие, полностью закрывающие запястья, и прикованы короткой цепью к резному изголовью кровати. Теперь причина затёкших рук ясна.

Меня привязали. Вот и начался мой ад. Я не умерла. Не смогла. Я в сотый раз сделала заминку. Когда жизнь меня чему-то научит?

Тяжело вздыхаю и поворачиваю голову, смотря на потолок. Меня немного тошнит. И сухость во рту ужасная, а вокруг темно. Скорее всего, за окнами ночь, потому что ранее было светло.

Я не знаю, что…

Мои мысли обрываются, когда до меня доносится какой-то шорох. Приподнимаю голову и сглатываю от ужаса. Я не одна в этой спальне. Вот он… тот, кто будет моим новым мучителем. Боже мой…

Мужчина в чёрном костюме и белоснежной сорочке приближается ко мне. Его тёмный взгляд прикован к моему лицу. Каждый его шаг подобен походке зверя. Я даже дышать не могу нормально, смотря на него. Каштановые пряди волос разбросаны на макушке, и одна из них падает на его нахмуренный лоб. Резко выделяющиеся скулы немного покрыты тёмной щетиной, но взгляд…

– Нет… пожалуйста…

Шепчу, дёргая руками, хотя это довольно сложно. Мне не вырваться из этих оков, не сбежать от него, не спрятаться. Вот он. Я знаю, интуитивно чувствую, что этот мужчина опасен. Очень.

– Белоснежка снова перепутала тропинку. – Меня обдаёт холодом, исходящим от его спокойного, мягкого голоса.

Больше не двигаясь, изумлённо смотрю на мужчину. Я знаю этот голос. Это был он. На улице. Тогда он протянул мне руку.

Незнакомец садится на край постели и немного склоняет голову набок, словно изучая меня.

Меня пугает то, что он молчит. Тишина может быть очень страшной, особенно когда рядом вот такой человек. Она убивает. В ней теряешься в догадках, что будет дальше.

– Почему ты не дал мне умереть? Сам хочешь убить? – обретая голос, цежу я.

Он улыбается, хотя это странно.

– Здесь вопросы задаю я, Белоснежка. Но раз ты моя гостья, то сделаю вид, что не оскорблён твоим поведением, и отвечу на твои вопросы. В мои планы не входит твоё убийство, – он делает паузу и наклоняется ко мне. – Пока не входит, но я быстро устаю от женских истерик. Запомни это. Я не терплю их.

Боже мой… у него карие глаза. Расширенные зрачки и карие глаза. Они похожи на корицу. Пряные. Глубокие. Пугающие.

Сглатываю и вжимаюсь всем телом в матрас, только бы быть от него подальше.

– Что ты хочешь от меня? – шепчу.

– Слишком много, чтобы тратить время на разговоры. Слишком мало, чтобы поскорее начать. Ты помнишь, по какой причине тебя приковали?

– Чтобы не сбежала от тебя. Ты меня купил. Ты тот самый… плохой человек, – отвечаю и, поджимая губы, гордо вскидываю подборок, вновь вызывая на его лице улыбку. Странный какой…

– Я тебе напомню, Белоснежка. Освежим твою память, – вкрадчивый голос раздаётся прямо рядом с ухом, и я чувствую, как что-то касается моего локтя. Это его палец. Он вычерчивает им какой-то рисунок, пока я напряжённо глотаю воздух. А затем резкая боль пронзает всё тело.

Выгибаюсь и приоткрываю губы в немом крике. Господи… Боже мой…

Незнакомец с силой надавливает пальцем под манжетами кандалов и давит на рану на запястье.

Кусаю нижнюю губу, сильно жмурясь. Я не закричу. Не завою. Не подам голоса. Я вытерплю…

– Память вернулась? – Он убирает руку. Открываю глаза и, часто дыша, смотрю на него.

– Жаль, что я… не додумалась этого делать с горлом… мне не страшно, ясно? Я не боюсь. Смерти тоже. Даже если ты убьёшь мою семью, то я с ними встречусь на небесах. Мёртвой. Любым способом, – выдавливаю из себя.

Он закатывает глаза и недовольно цокает.

– Предлагаю обойтись без таких жертв. В данный момент это скучно. Поэтому, Лавиния Браун, перейдём к обсуждению этого вопроса, – он замолкает, поднимаясь с кровати, и отходит в сторону. Знает моё имя. Знает всё о моей семье. Знает…

– Я не тот ублюдок, который должен был тебя купить.

Недоверчиво приподнимаю брови.

– Я связана, – шёпотом напоминаю ему.

– Ах да, так и есть. Но в своё оправдание скажу, что ты так кажешься куда привлекательнее, чем истерично дерясь со мной, так что останешься в таком виде. Я наслаждаюсь, – ухмыляясь, он окидывает взглядом моё тело и останавливается на лице.

– И после этого я должна поверить, что ты не он? – прищуриваясь, спрашиваю.

– Прими это как данность. У меня немного странное чувство юмора и такие же странные предпочтения. Но вернёмся к тебе и к тому, по какой причине ты прикована к кровати. Если ты пообещаешь мне, что не рискнёшь ещё раз пытаться себя убить, то я освобожу твои руки.

Я абсолютно сбита с толку. Он что, не слушал меня? Я же сказала, что он никогда не доберётся до меня.

– Тогда я предпочту быть связанной, – уверенно отвечаю.

– Даже так? – На его лице снова появляется улыбка. Она украшает его, но я не имею права давать этому человеку такую хорошую оценку. Он плохой, лжец и извращенец. Измывается над беззащитными девушками. Он…

– Думаю, нам с тобой будет крайне весело вдвоём, но до этого ещё далеко. Что ж, я понимаю, что ты мне не веришь. – Его тон становится серьёзным. Он засовывает руки в карманы брюк, и я перевожу взгляд на его пах. А он дёргает им вперёд, раскачиваясь на месте. Боже… вскидываю взгляд к потолку. Мои щёки сразу же вспыхивают от стыда.

– Я не тот мудак, к которому ты должна была попасть. Я другой мудак, который тебя перехватил.

Шокировано смотрю на его лицо. Как это понимать?

– Пока ты отдыхала, я вычислил тебя по базе данных. Ты въехала в страну двадцать пятого марта. А также могу тебя заверить – вся твоя многочисленная семья жива и невредима. Но будет ли она такой и дальше, теперь зависит от тебя и твоего желания сотрудничать со мной. Я тот, кто собирается поймать этого мудака и подвесить за его сухие яйца. Так понятнее, что я намереваюсь сделать, и почему мои люди предотвратили твою смерть?

Облизываю сухие губы, не веря в то, что риск всё же был оправдан. Я не доверяю этому человеку, потому что от него исходит странное влияние. Оно подавляет и пугает меня.

– Ты полицейский? – хрипло уточняю. Голоса нет. Очень хочется пить.

Он прыскает от смеха.

– Пусть будет так.

Цокаю и закатываю глаза.

– Ты связал меня, чтобы я себе не навредила, а разве ты мне не навредил? – делаю ещё одну попытку докопаться до истины.

– Хм… вряд ли я могу назвать это вредом, ещё никто не жаловался. Но пусть и здесь будет именно так, как ты говоришь. Белоснежка, тебе надо запомнить ещё одну истину про меня, – незнакомец снова подходит ко мне и наклоняется ближе. – Я не покупаю женщин, чтобы трахать их. Я трахаю их бесплатно в любое время суток и не плачу им за то, чтобы причинять боль. Они умоляют меня об этом. Я не примерный мужчина, я мудак и трахаюсь точно так же.

Сколько ругани. Матерь Божья.

– Услышала меня?

Быстро киваю. Уж точно не хочу, чтобы он повторял.

– Хорошо. Итак, я не тот, кто тебя похитил, тебе относительно повезло, и хочу знать, как тебе удалось спастись. Поэтому будь хорошей девочкой, Белоснежка, пообещай, что останешься жива и я помогу тебе. – Его палец проходит по моей щеке. Дёргаю головой, не позволяя ему такой вольности. Раз он убеждает меня в том, что не чудовище, то зачем тогда меня трогать?

Поджав губы, он цокает языком и качает головой.

– Мда, с тобой будет очень весело. Согласна?

– Я обещаю, что не причиню себе вреда, если ты не причинишь мне боли…

Он быстро мотает головой и улыбается.

– Нет-нет, Белоснежка. Я клянусь, что причиню тебе боль. Много боли. Так много, что ты не сможешь жить без неё. Так что сойдёмся на том, что здесь я ставлю условия.

– Что ж, мистер, тогда предпочту остаться всё же связанной, – шиплю, чётко выговаривая слова.

Наши лица сейчас так близко, что я замечаю шрам у него на носу, который немного искривлён, словно был сломан. И ещё два шрама на лбу. Тонких. Практически незаметных.

– Мать твою, Белоснежка, ты просто клад неизученного материала, – смеясь, говорит он, похлопывая меня по щеке.

Мне неприятно, что со мной так обращаются. Я снова дёргаю головой и бросаю на него злой взгляд, сдувая прядь волос с лица.

– Ладно, поиграли и хватит. – Его тон резко становится настолько ледяным, что я вся сжимаюсь. Его пальцы обхватывают моё лицо за подбородок. Взгляд превращается в острый осколок венецианского стекла.

– У меня не так много времени, как и у тебя. Уже год я пытаюсь разгадать эту схему и поймать этого сукиного сына за шкирку. А пока поймал лишь трупы. Женские трупы, раскиданные по всей моей территории. И вот ты, одна из тех, кто мог бы лежать мёртвой в канаве, но ты жива. Раз жива, то поможешь мне, а я помогу тебе. Всё просто. Я буду трахать тебя, ты будешь отвечать мне стоном. Грёбаный год я ищу зацепки. Ты моя зацепка, и если считаешь, что я дам тебе возможность тянуть время и играть со мной, то подумай ещё раз. Пока показываешь характер, у него в лапах находится ещё одна невинная девушка, такая же, как ты. У неё есть семья. Она напугана. Она прошла то, что прошла ты. Хочешь, чтобы она умерла насильственной смертью? – рычит он.

– Нет…

– Хорошо. Я вот тоже не хочу. На одном мы сошлись. Поэтому начнём общаться на ту тему, которая нравится мне. Ты поняла меня, Белоснежка? Чем быстрее поймаю эту мразь, тем меньше будет трупов, и я, наконец-то, очищу свою территорию. Ты лишь представь, что будет с той запуганной девушкой, у которой не хватит духа и ума сбежать, как у тебя. Ты настолько бесчеловечна?

– Нет… нет… я не хочу, – шепчу, чувствуя, как начинают гореть глаза от накатываемых слёз.

– Отлично. Значит, мы договорились. Ты единственная выжившая из всех. Находишься в моём доме. И ты же будешь той, кто поможет мне прекратить это. Мы договорились?

Быстро киваю. Он отпускает меня. Челюсть болит. Двигаю ей.

– Как тебя зовут? – шёпотом спрашиваю его.

Он бросает на меня взгляд, пока тянется к одной руке, чтобы отцепить меня.

– Лазарь.

– Лазарь? Никогда не слышала такого имени.

– Некоторые называют меня Лазарро.

– Лазарро, – повторяю его имя, и оно мне нравится. Оно мягче, чем Лазарь. Оно приятнее. Таинственнее. Оно его.

Мои руки безвольно падают на кровать. Издаю стон от боли, но сразу же кусаю губу. Не нужно было себя выдавать, но я не специально.

Лазарро подхватывает меня за затылок и резко сажает, отчего голова кружится, как и всё плывёт перед глазами. Непроизвольно вновь издаю стон.

– Белоснежка, ты осторожней, я привыкнуть могу.

Хмурясь, бросаю на него расфокусированный взгляд. Тошнота вновь подкатывает к горлу. На лбу выступает пот.

– Ещё пару минут и придёшь в себя. Кровь прильёт к рукам, а с тошнотой легко справится еда. У тебя сильное обезвоживание и нехватка многих витаминов. Мы осмотрели тебя и сделали анализ крови. Физического насилия не было, кроме кандалов. Зажившие царапины оставили белые следы на твоей и без того белой коже. А по анализам у тебя едва различимая грань. Поэтому предлагаю поужинать. – Лазарро легко хлопает меня по спине, отчего я немного подаюсь вперёд.

Они не накачивали меня наркотиками, а проверяли состояние моего здоровья. Когда зрение нормализуется, я поднимаю взгляд на Лазарро. Он что-то пишет в мобильном, а потом убирает его. Поймав мой взгляд, словно выдавливает из себя улыбку, и я отвечаю тем же, отчего он сразу же поджимает губы.

– Спасибо, – тихо произношу.

– Прости, я ослышался? – спрашивая, приподнимает брови в недоумении.

– Нет. Я благодарю тебя за то, что ты появился вовремя. Если бы не ты, меня бы поймали. И ты… немного странный. Я таких людей не встречала, но очень, всем сердцем благодарна за то, что ты сделал для меня. Возможно, ты хороший человек. – Надо же, как много я сказала. И дыхание не перехватило. Даже страха не было. И к рукам вернулась чувствительность.

– Ну да… хороший… возможно, – бормочет он, направляясь к столику.

– Белоснежка, время сна прошло. Тащи свою задницу ко мне.

Дёргаюсь от его грозного голоса.

– Почему так грубо? – удивляюсь я, а он ещё больше.

– Всё просто. Мне нравится, когда грубо. – Лазарро указывает взглядом на кресло.

Может быть, в Америке у всех так принято говорить? Жаргоном. Не знаю и не узнаю, потому что времени не было и не будет. Не хочу. Домой только хочу. К своей семье.

Глава 3

Сажусь в кресло, а он напротив. Я умею ладить с людьми, даже проходила курсы, но с этим человеком сложно. Он сверлит меня взглядом, от которого становится не по себе. Вроде бы он сделал доброе дело для меня, но есть в нём что-то такое, не позволяющее мне рядом с ним расслабиться, полностью довериться.

– Я не могу тебе верить, – повторяю свои мысли.

Он усмехается и окидывает взглядом электрический камин и пустующую полку над ним.

– Ты уже мне веришь, Белоснежка. Когда вложила свою ладонь в мою, ты поверила. Врать себе не стоит. Только время потеряешь на ненужные хлопоты с разумом. Принимай ответственность за свои поступки и не лги мне. За это я могу наказать. Я мудак, не забывай.

Охаю от его ответа.

– Но… а как же страх? Разве, когда человек напуган и пережил то, что я, он не будет искать помощи у любого прохожего? Можно ли назвать это доверием? – тихо интересуюсь.

– Не важно, когда и где, как и почему. За каждый свой шаг отвечай. Не разочаровывай меня, Белоснежка. Ты веришь мне. Не на сто процентов, но с этим мы поработаем. – Лазарро приподнимает уголок губ, словно давая мне странное обещание, которое я, откровенно говоря, не понимаю. Мне ещё страшно, но я надеюсь… до сих пор надеюсь на что-то лучшее.

Дверь открывается, и входит мужчина. Он везёт за собой тележку с едой и разными бутылками. Я помню его…

– Босс, – произносит он и протягивает Лазарро бокал с алкоголем. Даже отсюда чувствую аромат. Затем ставит передо мной такой же, большую тарелку с мятой картошкой и мясом, рядом приборы, бокал с водой и свежий салат.

Мой желудок сворачивается от голода, и это слышат все. Я краснею от стыда и опускаю голову. Боже мой…

Когда мужчина уходит без каких-либо слов, я просто боюсь смотреть на Лазарро.

– Сначала бренди. Залпом. Это поможет тебе. Просто доверься, – подаёт он голос.

– Но я… не пью такие крепкие напитки. Правда. Я очень благодарна за ужин, он потрясающий с виду, но…

– Белоснежка, пей. Дважды не повторяю, – отрезает он, наблюдая за мной.

Сглатываю и тянусь дрожащей рукой к бокалу. Полагаю, что спрашивать про отраву будет глупо. Да и Лазарро злится. Он явно недоволен тем, что я медлю. Ладно.

Делаю так, как он сказал, точнее, приказал, иначе его тон не описать. Алкоголь обжигает желудок. Я кашляю, на глазах выступают слёзы.

– Почему? – выдавливаю из себя.

– Благодаря алкоголю ты сможешь съесть больше. Аппетит усилится, а тебе нужно хорошо есть. Еда, как лекарство. Получше, чем таблетки и сиропы, – отвечает, пожимая плечами, и делает небольшой глоток из своего бокала.

– Подожди десять минут, пока организм сможет принять пищу. А пока рассказывай, какого хрена ты попала в это дерьмо?

Кривлюсь от его жаргона.

– Сначала уточним. Ты полицейский, который хочет поймать плохого парня. Я жертва, которую ты спас. Моя семья жива, и я вернусь домой, как только всё расскажу. Да? – произношу я.

Лазарро прочищает горло и снова цокает языком.

– Твоя семья жива. В данный момент за ними наблюдают мои люди, и к ним никто не приблизится…

– Господи, это ты сделал для меня? Я тебе буду век благодарна, – вставляю восхищённым шёпотом. Он озадаченно смотрит на меня несколько секунд, а затем его взгляд снова становится обычным.

– Мда. Насчёт твоего возвращения. Здесь всё немного сложнее. Для начала я хочу всё знать. Любые нюансы. Описания. Всё. Буквально всё. Прямо сейчас. Потом я отвечу на твой последний вопрос.

Киваю ему, понимая, как для Лазарро важно не дать ещё одной девушке угодить в лапы чудовища.

Я начинаю свой рассказ. Во всех деталях описываю офис в Лондоне, адрес, даже телефоны вспоминаю. Затем перехожу к Америке и к тому, как я попала в клетку. Про девяносто девять погибших девушек и их фотографии тоже говорю, вновь испытывая жалость к ним, как и тошноту от застрявшей в голове картинки. И в конце рассказываю, как сбежала и оказалась у него.

– Он был под наркотиками. Новичок. Я их изловил достаточно, чтобы знать, что он ничего не скажет. Он или уже мёртв, или вот-вот умрёт от передозировки, – мрачно произносит Лазарро.

– Его взгляд был стеклянным. Парень словно был запрограммирован, но мне, наверное, повезло, раз он не хватился меня сразу же…

– Когда ты выпрыгнула из окна головой вниз, то получила сотрясение и приличную шишку? Да. У него была заторможенная реакция на происходящее. Этот ублюдок рассчитывал, что всё пройдёт, как обычно. Ты была достаточно напугана, как и другие. После показательного урока все ломались и готовы были сделать всё что угодно за еду и воду, как и спасти свою семью даже ценой собственной жизни. Они настолько сильно боятся, что даже дышать стараются незаметно. Психологическое давление в таких схемах. Иногда даже мужчины не выдерживают, не то что женщины. Ты смелая, Белоснежка, но пирожки до бабушки так и не донесла.

Непонимающе таращусь на него. Он вроде бы похвалил меня, но в его голосе сквозит разочарование. И разве Белоснежка несла кому-то пирожки?

– Я сбежала. Ни одна до этого не сбегала, по твоим словам. Так что я боролась за свою жизнь, – обиженно говорю.

– Хочешь бороться дальше?

– Конечно. Я вернусь домой и заявлю в полиции на этот офис, как и на его работников. А их было много. Их посадят, – уверенно киваю.

– Белоснежка, – Лазарро смеётся и качает головой. – Ты понимаешь, насколько воняет то, во что ты вляпалась?

– Я…

– Ты считаешь, что раз эта мразь спокойно продаёт и убивает девушек, позволит тебе жить дальше? Ты же не тупая.

Поджимаю губы от его слов.

– Послушай, я понимаю, что ты ещё в шоке и не можешь полноценно и разумно мыслить. Но, блять, возьми себя в руки…

– Хватит ругаться, – прошу я.

Он делает глубокий вдох и выпивает залпом свой бренди. С грохотом ставит бокал на стол, отчего я подпрыгиваю.

– Ты остаёшься здесь.

Испуганно поднимаю на него взгляд.

– Что? Но ты же сказал, что я буду свободна. Ты же…

– Я не говорил такого. Я всегда взвешиваю свои слова, Белоснежка. Но раз ты упрямишься, то хорошо. Объясню тебе всё, как идиотке. Ты попала в схему, которую практикуют год, и она приносит огромные деньги. Я говорю об оборотах в миллиарды долларов. После рабства находили трупы, от которых практически ничего не осталось. Куски мяса, да и то сожжённые или облитые кислотой…

– Не надо, – прикрываю рот, чувствуя очередной приступ тошноты.

– Это дерьмо работает не один. У него есть крыша и довольно хорошая, раз зацепок даже я найти не смог. И вот появляешься ты. Мне сообщают, что жертва, описывающая то, что меня волнует, практически в моих руках. Я вытащил тебя из паршивого района. Ты помяла моего человека…

– Я извинилась перед ним… и не знала ни тебя, ни того, что это твой человек, – шёпотом вставляю.

– О-о-о, мать твою, – Лазарро закатывает глаза.

– Слушай меня. – Он ударяет кулаком по столу.

Снова подпрыгиваю на месте. Страх моментально возвращается. Я сжимаюсь в кресле, затравленно смотря на Лазарро.

– Чёрт, Белоснежка, я… хм, хорошо. Успокойся, – он меняет тон и опирается о подлокотники, чтобы встать, а я сильнее вжимаюсь в кресло.

– Ладно. – Опускается на место.

– Дело дерьмо. Я должен поймать его, пока он снова не выкинул очередной труп на моей территории. Это ослабляет мой авторитет, понимаешь? Ты жива. Ты жертва этого мудака и ты жива. Если выйдешь за ворота без меня, будешь мёртвой. Правительство в деле. Они ничто, по правде говоря. Твоя схема не сработает. Никто не даст тебе свободу. Ты уже продана. Ты рабыня. Он тебя такой и видит. К слову, не только он. И он вернётся за тобой. Живой или мёртвой. Он закончит своё дело. Хочешь этого?

– Нет…

– Тогда тебе нужно выбрать. Я никому не даю выбора, но тебе дам, потому что хочу, чтобы ты добровольно решила помочь мне, себе и своей семье. Понимаешь меня?

Киваю.

– Он найдёт тебя, где бы ты ни была. Ты не спрячешься от таких людей. Они везде тебя найдут. Они выманят тебя хитростью, а у тебя слишком много слабостей. Твоя семья – главная. Слишком много людей. Я со своей стороны готов их защищать, пока ты помогаешь мне. Поймаю сволочь, опасности не будет. Услышала?

Снова киваю.

– Поэтому я предлагаю тебе по собственному желанию остаться здесь, со мной, чтобы вычислить эту мразь. Я предоставлю тебе охрану. Они будут всегда рядом, как и я. Только со мной ты будешь выходить из этого дома, а я умею постоять за себя. – Лазарро лёгким жестом откидывает полы пиджака, и там я вижу кобуру с пистолетом. Боже мой…

– У нас не так много времени. Клетка никогда не бывает пустой, Белоснежка, в ней уже другая. Но она будет там дольше, чем ты, пока он не уничтожит улики. Ты его улика, за которую он лишится жизни, но не так быстро, как хотел бы. Сбежав, ты поставила под угрозу весь его бизнес и всех его клиентов. А если учесть, что за девушку платят не меньше миллиарда долларов, тем более тебя подбирали по внешности и согласно пристрастиям клиента, то его сожрут со всем дерьмом его же улыбчивые друзья. Он этого не может допустить.

– Я поняла это… но что я могу сделать? Я жертва, – сдавленно шепчу.

– Ты можешь многое, если захочешь, Белоснежка. Моё предложение следующее. Ты остаёшься здесь, в Америке, рядом со мной. У тебя нет документов, они уже уничтожены, как и твои вещи. Появляться в посольстве гиблое дело. Тебя перехватят раньше, чем ты появишься на пороге. Он знает, что ты на свободе, но без денег и крыши над головой долго не протянешь. Он не знает, что ты у меня. И именно на этом я собираюсь играть. Он не приблизится к тебе, пока ты будешь рядом со мной. Скажем так, он в курсе, что со мной лучше не шутить. А раз ты здесь, то я слышал твою историю. С твоей помощью я выманю его и его подельников. Они придут за тобой, и тогда им будет очень весело. – Коварная, хищная улыбка появляется на лице Лазарро.

– Подожди, то есть я буду приманкой? Ты что, собираешься выставить меня на улицу и ждать, когда он придёт за мной? У них много оружия. Не могу вспомнить точное количество, но у каждого из них был автомат. Самый настоящий автомат. Они похожи на боевиков из фильмов. Они…

– В общем, думай, – перебивает он меня с таким видом, словно мои слова пустые, и поднимается из кресла.

– Есть два варианта: спасти себя или убить всех твоей же рукой, Белоснежка. Ты можешь остаться со мной и выходить на улицу без угрозы для жизни. Я их к тебе не подпущу, но ошибку они обязательно допустят. Или же я могу просто открыть тебе дверь, разрешив отправиться на все четыре стороны, как и сниму наблюдение за твоей семьёй. В любом случае я останусь в плюсе, – произносит он, пожимая плечами, и направляется к двери.

– Лазарро, ты не можешь оставить меня одну, – испуганно подаю голос. Оборачиваясь, он недоумённо выгибает бровь.

– Я… я… боюсь. Если твой план не сработает, и моя семья пострадает? Если…

– Твои «если» не имеют никакого смысла. Думаю, одиночество пойдёт тебе на пользу, Белоснежка. Хорошо подумай над моими словами. Я вернусь тогда, когда у тебя будет ответ, который меня удовлетворит. У меня дела. А ты… – он бросает взгляд на тарелку с ужином, – можешь занять рот едой. Самый выгодный вариант для тебя. Без еды ты не соображаешь. А глупость меня раздражает. До встречи, Белоснежка, – Лазарро открывает дверь, но вновь оборачивается ко мне. – Двери и окна будут закрыты. На всякий случай. Продемонстрируешь хорошее поведение, увидишь солнце. Ты же примерная девочка да, Белоснежка? – Кривая ухмылка сопровождает его последние слова, а затем он выходит из комнаты и поворачивает в замке ключ.

Кусаю щёку с внутренней стороны и перевожу взгляд на ужин. Хоть я и безумно голодна, но предложение Лазарро меня пугает. Он не дал мне никакой конкретики, так ещё и в моих умственных способностях сомневается. Я довольно хорошо мыслю в таких обстоятельствах, а он даже не позволил мне узнать все нюансы. Мне хватило опыта и слепой веры в мою новую работу, теперь же я просто осторожничаю и опасаюсь очередного обмана. Разве это не нормально? Нормально для любого человека, но только не для Лазарро.

И всё же странный человек. Меня радует тот факт, что он полицейский и, видимо, не просто какой-то служащий, а глава районного управления или чего-то вроде этого. Он упоминал несколько раз про свою территорию, за которой следит, как и про некий авторитет. Понимаю, что он сильно заинтересован в том, чтобы я согласилась с его планом. И я могла бы согласиться, позволь он мне просто подумать и взвесить всё, спросить о том, что меня волнует. Нет. Он категоричен и груб. Очень груб. Странный человек.

Всё же голод даёт о себе знать, как и выпитый алкоголь. Я съедаю всё и даже салат, запивая водой. Потом мне становится так хорошо, что клонит в сон. Едва добираюсь до подушки, сонно поглядываю на висящие на изголовье мягкие наручники, как многие слова, сказанные Лазарро, появляются в голове. Но мне так сложно думать над ними. Я проваливаюсь в сон, вновь переживая страшные дни заточения.

На следующий день меня кормят очень плотно. Пять раз в день, и вся еда довольно качественная и вкусная. Большое разнообразие фруктов, ягод, мяса, овощей и гарнира. Ко мне приходит тот же мужчина с мрачным лицом, что и прежде. Он не говорил со мной. Просто приносил еду и забирал тарелки. Целый день я думала над словами Лазарро, и моё сердце радовалось тому, что получилось сбежать и я до сих пор жива. А потом приходил страх, что это ещё не конец. То чудовище ещё бродит очень близко ко мне, как и к моей семье. Мы в опасности. Конечно, Лазарро довольно красноречиво показал мне, что может и готов сделать ради этого дела. Но меня волнует то, что я и его боюсь, и мне интересно узнать больше об этом человеке. Нормальная реакция на новое знакомство, тем более я уже полностью убеждена, что вреда они мне не хотят. Никто себе не позволил здесь лишнего, кроме Лазарро. Но он сам по себе странный, и я думаю, что это следствие его работы. Он, наверное, каждый день трупы видит. Способность не сойти с ума от ужаса и продолжать защищать людей, делает его хорошим человеком, даже с непонятными фразами.

Лазарро не появлялся весь день, но и ответа для него у меня нет. Меня разрывает от сомнений. Мне нужно больше информации. Намного больше, чем он мне дал. У меня накопилась сотня вопросов, прежде чем я окончательно приду к собственному решению.

Поднимаю голову, прекращая поток нескончаемых мыслей, когда в спальню входят трое мужчин. Напрягаюсь моментально и сглатываю от страха. Время обеда уже прошло, и я поела. Ужин не наступил. Перекус сегодня мне не приносили, потому что вчера оставили целую вазу с различными фруктами, как и бутылки с водой, соки и газировку.

Мужчины, словно меня нет, проходят мимо. Они что-то несут в коробке, а во главе их следует тот самый человек, который меня кормит.

Поднимаюсь из кресла и направляюсь следом за ними. Вхожу в ванную и вижу, что они достают из упаковки новое зеркало. Стыд за то, что я сделала, снова возвращается.

– Простите, – тихо произношу. Они никак не реагируют на меня, а просто вешают новое зеркало.

– Мне очень жаль, что Лазарро понёс убытки из-за меня, а вас я оторвала от работы. Я, правда, сожалею об этом, – добавляю. Один из них всё же оборачивается. Видимо, главный. Он недоумённо смотрит на меня, и я расцениваю это, как зелёный свет к налаживанию общения.

– Дело в том, что я была очень напугана и даже сейчас опасаюсь всего. Не знала, что вы из другой команды. То есть о том, что вы хорошие. Мне крайне неудобно из-за того, что я принесла проблемы, и вам приходится тратить своё время на установку нового зеркала, – произношу, натягивая улыбку. Лицо главного снова становится каменным и мрачным. Почему?

– Но я благодарна вам от чистого сердца за то, что вы взялись за это дело. Обещаю, что больше ничего не сломаю. Я аккуратно обращаюсь с вещами, а тогда просто была в панике. Простите меня за то, что вы видели. Мне до сих пор стыдно. Я никогда не помышляла о самоубийстве, но в тот момент другого выхода для себя не видела. Он клялся, что со мной сделают что-то похуже, чем уже было, и я решила, что это время настало. Но я безумно рада, что именно вы и Лазарро пришли мне на помощь. За это вам воздастся. Все хорошие дела возвращаются бумерангом добра. В жизни…

Замолкаю, понимая, что меня, вообще, никто не слушает. На самом деле эти люди молча вешают зеркало, собирают инструменты и обходят меня, словно я какой-то столб.

Крайне невежливо с их стороны, но, вероятно, они ещё злятся. Я, действительно, принесла им проблемы.

Остаюсь одна и тяжело вздыхаю. Они злятся, и я их понимаю.

Лежу на кровати, смотря в потолок, и думаю обо всём на свете. Я никогда не отличалась от остальных, особенно внешностью. Я симпатичная для некоторых, но для кого-то недостаточно высокая. Как говорил мой бывший, я слишком миленькая и маленькая, чтобы меня обижать. В итоге всё оказалось иначе.

Переворачиваюсь на живот и подпираю руками подбородок, гипнотизируя закрытую дверь. Ужин уже был, а вот Лазарро не приходил. Мне нужно с ним поговорить. Два дня прошло с нашей последней встречи, но он не соизволил появиться. Не знаю, что думать…

Глава 4

Хотя моё новое заточение довольно комфортное. У меня есть всё начиная с минимального набора одежды в шкафу, заканчивая какими-то необычными масками для лица в шкафчике в ванной. Но меня это изводит. Решения так и нет, потому что нет никакой информации. Не могу рисковать… да я, вообще, не рискую. Раз только был, когда сбежала и…

– Босс ожидает тебя через полчаса на завтрак на нижней террасе у бассейна. Собирайся.

Дёргаюсь в кровати и приподнимаюсь на локтях, но главный уже ушёл. Неожиданно.

На моём лице расцветает улыбка, и я выскакиваю из постели. Утро. Наконец-то, всё закончилось. Быстро расчёсываю короткие волосы, достаю из шкафа одежду и обуваю кеды. Одновременно, подпрыгивая на одной ноге, чищу зубы. Я так рада тому, что встречусь с Лазарро, и мы сможем поговорить. Моё моральное и психологическое состояние практически в норме. Я могу трезво оценивать ситуацию. Надеюсь, в этот раз я его не разозлю, ведь Лазарро был ко мне так добр.

Главный возвращается. У меня нет часов в комнате, но я уверена, что прошло ровно тридцать минут.

– Доброе утро, – улыбаясь, говорю при виде его.

Он молча разворачивается. Спешу за ним следом. Может быть, он не в духе?

Мы выходим из спальни и идём по длинному, большому и светлому коридору с выходящими в него дверьми многочисленных комнат. Восхищённо оглядываю канделябры с электрическими свечами, огромные люстры на высоких потолках и богемную лепнину. Невероятно красиво. Большая и широкая лестница, выполненная в том же цвете, что и декор всего дома, а он невозможно роскошный. Точно Лазарро не какой-то офицер полиции. Его должность намного выше, раз он может себе позволить содержать такой особняк в идеальной чистоте.

Я поражена убранством дома, а когда мы минуем гостиную и выходим на улицу, то от яркого солнца мои глаза буквально слепнут на пару мгновений, а потом я издаю восхищённый вздох. Зелёные лужайки и садовники, ухаживающие за всевозможными цветами вокруг. Очень красиво.

Меня ведут дальше, и я замечаю развилку, мы сворачиваем направо, а там ещё две дороги. Территория огромная, и за ней нужно следить, а это стоит уйму денег.

Неприлично считать чужие финансы.

Одёргиваю себя и продолжаю изучать зелёные луга и просторы, пока мы не оказываемся невдалеке от места завтрака.

– Тебе туда, – сухо бросает Главный.

– Благодарю, – нараспев отвечаю.

Белоснежная скатерть так красиво контрастирует с окружающей зеленью и цветами, что сдержать восхищённые охи невозможно. Стол уже сервирован, только Лазарро нет. Так мило было с его стороны устроить пикник в саду для меня. После стольких дней темноты, страха и постоянно грозящей опасности я понимаю, что сейчас абсолютно расслаблена и готова к любым переговорам. Мне идут на уступки. Холят и лелеют…

Неожиданно слева раздаётся какой-то всплеск, и я поворачиваю голову на звук. Голубую гладь в длинном, мраморном бассейне разрывают мощные и сильные гребки.

– Матерь Божья, – выдыхаю я.

Мне становится крайне неудобно рассматривать мужчину, так чётко и быстро проплывающего бассейн. Но я смотрю. Не могу прекратить. Со мной случается что-то странное, потому что я впиваюсь взглядом в широкую спину пловца, в его длинные ноги и бугрящиеся мышц, играющих в свете солнца каплями воды, стекающей по его телу. Вынырнув, он оказывается на поверхности, и наши взгляды встречаются.

Лазарро. Конечно, кто ещё может покорить и продемонстрировать такую выносливость. Длина бассейна не меньше пятидесяти метров, и он быстро проплыл её.

– Доброе утро, Белоснежка. Присоединишься? – облокачиваясь о бортик бассейна, Лазарро приподнимает уголок губ, а у меня воздух застревает в горле.

– Доброе утро, Лазарро. Благодарю за приглашение, но я не умею плавать. Негде было учиться, – отвечая, смачиваю губы языком и выдавливаю из себя улыбку.

– Что ж, тогда располагайся, я присоединюсь чуть позже. – Лазарро отталкивается ногами и вновь начинает поединок с водой.

Я отвожу взгляд, но он непроизвольно, клянусь, возвращается к бассейну. С невероятным интересом разглядываю Лазарро, точно и легко работающего руками. Большие и крепкие руки. Такие мышцы я только на картинках в журнале видела. А этот мужчина из плоти и крови, да ещё и с благородной профессией, за что можно простить ему и жаргон. Неповторимый человек.

Не могу скрыть своего восхищения Лазарро. Улыбаясь, склоняю голову набок и отмечаю вновь и вновь, как превосходно он плавает.

Закончив, как я подозреваю, свою тренировку, Лазарро даже не запыхался. К нему подходит главный и расправляет полотенце. Мышцы рук Лазарро напрягаются, когда он облокачивается на бортик и одним движением выпрыгивает из воды… голым!

– Иисусе, – охая, быстро отворачиваюсь. Он голый! То есть на нём даже плавок нет! Голый!

От вида голых, загорелых и накачанных ягодиц Лазарро покрываюсь огненной краской. Она обдаёт меня таким жаром, что даже дышать становится сложно.

Так, это его дом и его бассейн. Он может плавать в нём, как угодно. Но, а как же элементарные правила приличия? Видимо, американцы слишком сильно отличаются от нас, англичан. Мой бывший даже спал в носках, объясняя это тем, что ему холодно. А здесь… голый… Боже мой!

Когда я слышу звук шагов, направляющихся к столику, то крепче сжимаю руки под столом, умоляя, чтобы Лазарро хотя бы полотенце набросил на себя, а не просто сел голым напротив меня. Это же… я даже найти слов в уме не могу. Мне безумно некомфортно от того, что я увидела. Неужели, нет ни грамма стыда?

– Всё в порядке? Ты чувствуешь себя хорошо? Нет аллергии на солнце?

Вскидываю голову так резко, что нечаянно прикусываю язык и издаю стон.

– Идеальное утро. Стоны женщины – самое лучшее приветствие и ответ на вопросы мужчины. Не так ли, парни?

В ответ на слова Лазарро раздаётся смех. У него, действительно, странное чувство юмора, но зато он в халате. Теперь я готова простить ему всё, ведь приличия соблюдены, и мне немного проще смотреть на него. Хотя… до чего же красив.

В темноте спальни при скудном свете ламп, да ещё и в своём затравленном состоянии, у меня не было возможности получше рассмотреть нового знакомого. Теперь же, находясь так близко к нему, восхищаюсь мужественной и довольно опасной красотой. Даже немного кривоватый нос его не портит. Наоборот, он говорит о том, что этот мужчина повидал много и уж точно не даст фору преступнику.

– Белоснежка, просыпайся. Гномы уже состарились, пока ждали, когда ты придёшь в себя, а принц ускакал к другой, – произносит Лазарро и несколько раз щёлкает загорелыми пальцами в воздухе, и я часто моргаю.

– Прости меня за затянувшееся молчание. Я немного задумалась, – отвечаю, нервно улыбаясь ему, и опускаю смущённый взгляд.

– В твоей голове, наконец-то, появились аморальные мысли, Белоснежка?

Хмурюсь и бросаю взгляд на Лазарро. Он словно высмеивает что-то, но я не понимаю что.

– Эм… я… для начала хотела бы всех вас поблагодарить. – Да, лучше показать всем этим людям, что я, действительно, всем сердцем рада тому, что они оказались рядом и спасли меня из грозящего чудовищного рабства.

– Вы настолько добры ко мне. А этот дом… он потрясающий. Сад невероятной красоты и так много зелени, как будто я вновь оказалась в Англии. Вы очень великодушны. Все, – добавляю я с широкой улыбкой.

Лицо Лазарро принимает странное выражение. Он, словно три лимона подряд съел.

– Хм, то есть ты сделала вывод о нашем великодушии по величине дома и количеству зелени вокруг него? – спрашивая, бросает вопросительный взгляд на своих людей, стоящих в метре от столика с такими же странными выражениями на лицах, как секунду назад было у Лазарро.

– Ох, нет-нет. Я просто собиралась с мыслями, – отвечая, дарю им улыбку. Конечно, они не поняли меня.

– Я имела в виду, что вы очень гостеприимны, и у вас большие добрые сердца. Не каждый человек, даже будучи полицейским, так приветливо будет заботиться о такой, как я. Тем более, если учесть, что вы не обязаны со мной нянчиться, а всё же предоставили мне кров, одежду, еду и доброе отношение. Вы кормите меня очень дорогими и качественными продуктами, а также заменили зеркало, которое я разбила… простите меня за это, я была очень напугана. Да и, вообще, ваше отношение ко мне, особенно твоё, Лазарро, вызывает внутри меня невероятное восхищение и благодарность. Спасибо вам за гостеприимство и терпение ко мне. Я знаю, что все ваши благие поступки по отношению ко мне, вернутся вам с огромной добротой и силой благодарности, – замолкаю, ещё шире улыбаясь.

Лазарро поворачивает голову вбок.

– Босс, это не я. Своими яйцами отвечаю, ничего не подсыпал ей, – быстро произносит главный.

Озадаченно приоткрываю губы, издавая неслышный вздох.

– Охренеть, – Лазарро закатывает глаза и возвращает свой взгляд на меня. – Ты что, на полном серьёзе?

– Конечно. Если бы правила приличия позволяли, то я бы даже обняла тебя, чтобы доказать, как сильно благодарна тебе, Лазарро, – киваю.

Он шумно вздыхает и проводит ладонью по волосам, почёсывая затылок.

Почему такая странная реакция на мои слова? Я же искренне сказала всё это и ни капли не врала. Видимо, они просто не привыкли к благодарности людей, ведь они потребители. Только «дай, дай, дай»… как печально.

– Ты ходила в воскресную школу? Такую, которая при церкви? Или была в этих… как их… закрытых школах для девочек, которых готовили в принцессы?

– Я ходила в обычную школу. Самую обычную, но родители меня хорошо воспитали и привили мне основы этикета. У нас простая семья. Ничего особенного, – с улыбкой отвечаю.

Лазарро приносят кофе и завтрак, как и для меня. Мужчины, здесь находятся исключительно мужчины, я это заметила, расставляют тарелки.

Делаю глоток кофе после Лазарро и наслаждаюсь вкусом. Хотя я люблю больше чай, но кофе тоже хорош. Всё хорошо. На самом деле ведь всё хорошо. Меня защитили. Я справилась с побегом. Впервые рискнула, и мне попались добрые люди. Немного странные, но у каждого есть право на самовыражение. Так что всё хорошо…

– Ты девственница, Белоснежка?

Вздрагиваю от неуместного вопроса и нечаянно обжигаю нижнюю губу.

– Прости? – Хватая салфетку, прижимаю её к губам и озадаченно смотрю на хмурого Лазарро.

– Ты трахалась когда-нибудь? Раздвигала ноги? Стояла раком? Сосала? Дрочила? Мастурбировала? Орала от оргазма? Хоть что-то из этого?

Мой рот приоткрывается от вульгарности его тона и слов. Но я профессионал.

Беру себя в руки, но всё же краска стыда снова появляется на щеках. И его голос был громким. Это слышали другие люди. Как так можно?

– Хм, приношу свои извинения, Лазарро, но это довольно деликатный и личный вопрос, – отвечаю и, прочищая горло, кошусь на прыскающих от смеха мужчин. Почему они всё ещё здесь?

– Тебя насиловали в клетке? – Лазарро не сдаётся, отчего я уже теряю всё самообладание. Это ведь невежливо!

– Нет. Я уже говорила. Ничего подобного не было, но он обещал это сделать, если я не соглашусь на его условия, – с глубоким вдохом отвечаю.

– Но могу добавить, что не имею ничего против интимных отношений до брака, – быстро произношу. Надеюсь, этого хватит, чтобы закрыть данную тему.

Лазарро делает глоток кофе, не сводя с меня глаз, отчего становится не по себе. Я даже свой взгляд от его лица отвести не могу, он словно приковывает к себе и лишает воли.

– То есть тебя хреново трахали. Так бы сразу и сказала, Белоснежка, – усмехаясь, наблюдает за моей реакцией. Странный мужчина. Вроде бы хороший, но всё же есть в нём чертовщина какая-то.

– Я, вообще, не обязана об этом говорить. Крайне невоспитанно спрашивать о подобном незнакомого человека, тем более женщину…

– Тебя очень хреново трахали, – перебивая, растягивает слова и довольно улыбается.

– Можно найти слова и поприличнее, знаешь ли. Не стоит постоянно показывать своё… хм, свободное отношение к этикету. И если на то пошло, то у меня был жених. Мы расстались, когда мне пришлось уволиться. Мы жили вместе с ним. И раз тебе настолько интересно знать, то да, между нами была интимная связь, – раздражённо огрызаюсь и занимаю рот кофе. Невозможный человек!

Надежда на то, что этот неприятный разговор прекратится, просто исчезает, когда все находящиеся здесь мужчины смеются. Они откровенно насмехаются надо мной. Но что не так? Почему они позволяют себе такое?

От обиды поджимаю губы и сглатываю неприятный ком в горле.

– Что такого смешного для вас я сказала, если вы прямо в моём присутствии высмеиваете меня? – тихо спрашиваю.

Лазарро резко поднимает руку и сжимает её в кулак. Смех сразу же прекращается.

– Мне неприятно, что вы так поступаете со мной. Я ведь ничего плохого вам не сделала, а чувствую себя так, словно меня прилюдно унижают, – добавляю, поднимая взгляд на Лазарро.

– Я стараюсь быть лояльной к твоему жаргону, но терпеть подобное отношение к себе не собираюсь. Между нами нет никаких личных отношений, есть только дело, и я бы предпочла говорить исключительно о нём. В данный момент моё хорошее отношение к тебе стремительно близится к отметке ноль. Мало того, что ты специально говоришь грубости, так ещё и эти люди поддакивают тебе, буквально втаптывая меня в грязь. Мне двадцать семь лет, я уже не маленькая девочка, чтобы позволять людям подобное. Да, вы все помогли мне, но это не лишает меня права заступаться за себя. Может быть, я немного знаю о вашем обществе, но уверена, что вежливость и приличия никто не отменял ни в одной стране. Так что, будь добр, Лазарро, прояви уважение ко мне, как к собеседнику. Спасибо, – произношу и, гордо вздёрнув подбородок, уверенно смотрю ему в глаза.

На самом деле всё это глупая бравада. Мне страшно. Внутри меня с каждой минутой растёт странный, непонятный ком из нервозности и опасений. В то же время мне стыдно за свой словесный порыв. Я не имею права так говорить, но ведь и они не имеют права насмехаться надо мной. Надеюсь, что мне не выйдет это боком. Свежи ещё воспоминания… они в моей голове. Они в каждом глотке свежего воздуха. Они невидимое клеймо на моей коже. Грязь. Хотя я принимала душ, но отмыться от смрада и вони экскрементов не в силах. Я просто так… запуталась и до сих пор испугана. Возможно, нахожусь в затянувшемся шоке, потому что со мной столько событий не случалось никогда.

Я боюсь… даже Лазарро.

До меня неожиданно дошло, что я перегнула палку. От них сейчас зависит моя жизнь. От моего поведения зависит моя семья. Всё зависит от этих людей. А я…

– Не смей!

Вздрагиваю, когда Лазарро изо всех сил швыряет кружку рядом со столиком, прямо на мраморный пол.

Меня парализует от страха. Вжимаюсь в стул и с ужасом смотрю на перекошенное яростью лицо Лазарро.

– Не смей, Белоснежка. Не смей, – уже тише повторяет он, указывая на меня пальцем.

– Что… я… не понимаю… ты меня… пугаешь, – выдавливаю из себя.

С рыком Лазарро дёргает головой, словно настоящее животное. Он скалится и резко поднимается со стула. Один вдох. Моя грудь под хлопковой футболкой вздымается лишь раз, как он уже достигает цели. Нависает надо мной. Аромат кондиционера для белья, исходящий от его белоснежного халата, слабый запах хлорированной воды и кофейное дыхание Лазарро обдают моё лицо. Он склоняется надо мной. Пальцами грубо хватает меня за подбородок, а я сделать ничего не могу. Со страхом смотрю в его потемневшие глаза. Зрачки расширены, и он зол на меня по понятным причинам.

– Не смей снова накрывать себя грёбаной раковиной воспитания, поняла? Со мной его никогда не было и не будет. Всё это хрень собачья. Ясно?

Сглатываю, быстро моргая.

– Ты выразила своё мнение, показала характер. Вот. Вот что важно в этом блядском мире, Белоснежка, – его голос становится тише, но такой же твёрдый, как и раньше. И хватка на моих щеках ослабевает.

– Борьба за свою жизнь, отстаивание своего мнения, желание не сдаваться – это помогло тебе сбежать, обманув тех, кого раньше невозможно было обмануть. Вот! Слышала? Вот это и спасло тебя в тот раз и сегодня. Характер. Остальное дерьмо. Запомни, не смей извиняться, даже если не права. Не смей никому показывать своё воспитание. Иначе ты сдохнешь. Мне бы этого не хотелось. Теперь ты поняла, как надо жить начиная с этого момента?

Ничего не поняла, но киваю. Я обманываю его и пусть… зато сохраню себе жизнь. Слова Лазарро для меня просто непонятны.

На лице Лазарро появляется улыбка. Наконец-то, всё закончилось…

– Я, мать твою, что сказал тебе? Не ври мне!

Дёргаюсь всем телом, когда он снова хватает меня за лицо ещё больнее, чем в первый раз.

– Не будешь со мной честна, будет больно. Такой принцип. Не будешь слушать меня, будет больно. Не отбросишь всю эту хрень, которую вдолбили в твою голову, будет больно. А боль я причинять умею, – рычит он и ещё ниже склоняется надо мной.

– Я не понимаю… не понимаю… прости… я не понимаю… – едва могу выдохнуть.

Из его приоткрытых губ доносится кофейный аромат. Резко очерченные скулы приподнимаются, а затем его глаза становятся светлее.

– Вот так лучше. Намного лучше. Я научу тебя, Белоснежка. – Его большой палец надавливает на мои губы. Он сминает их, проводя из стороны в сторону. Боже мой… мне становится плохо. Очень плохо… голова начинает кружиться. Я вижу только его лицо и буквально теряю рассудок.

– Всё у тебя получится. Но со мной твои выкрутасы не пройдут. Запомни. Нарушишь мои правила – я накажу тебя, Белоснежка, – он хмыкает и щёлкает меня по носу, словно ничего странного не случилось.

Господи, куда я снова попала? И кто этот человек на самом деле? Какая из его улыбок была настоящей? И сколько правил теперь будет, чтобы выжить?

Глава 5

Я не могу прийти в себя от произошедшего, а совершенно спокойный Лазарро уже сидит на стуле с новой чашкой кофе в руках. Разбитое стекло уже убрали, как и пятна. А я, шокированная сижу и смотрю на него. Он ведёт себя, как обычно. Завтракает и улыбается мне.

– Ешь, – Лазарро указывает на мою тарелку.

Опускаю взгляд к оладьям с мёдом, ягодами и взбитыми сливками. Тошнота дерёт горло.

– Благодарю, я не голодна, – выдавливаю из себя.

– Ты, блять, издеваешься? У тебя память, как у рыбки? Я же только…

– Хорошо-хорошо, не кричи, – быстро шепчу, мотая головой от повышенного и злого голоса Лазарро.

Он испепеляет меня взглядом, ожидая нормального, по его меркам, ответа.

– Это будет крайне невоспитанно и невежливо по отношению к гостеприимному хозяину дома, но я… не могу это есть. После долгого голодания и отсутствия нормальной пищи, такая для меня… сложная. Желудок не справляется. Позавчера меня вырвало… прости, я порчу тебе аппетит, но ты сам захотел честности. Я ем только ягоды. Вчера ела. Тогда мой организм воспринимает это нормально. Для меня такая пища слишком тяжёлая. Я… я бы не отказалась от овсянки на воде… но не имею права выбирать, так что не волнуйся, просто поем ягод, – опять краснею и шумно вздыхаю. Он вынудил меня признаться в ужасно личных вещах, а это недопустимо. Папа был бы недоволен мной.

– Итан, – низким голосом зовёт кого-то Лазарро. К нам подходит тот самый главный.

– Да, Босс.

– Скажи, наш повар смертник? Он не в курсе приказа помочь моей гостье наладить питание?

– Я передавал это ему, Босс.

– Тогда он мертвец. Немедленно найди нашей гостье грёбаную овсянку! И чтобы я больше не слышал о том, что её тошнит, и она убивает свой организм!

Господи, я не думала, что дойдёт до такого. Мне жаль Итана и невинного мужчину, который просто хотел сделать, как лучше.

– Будет исполнено, Босс…

– Нет! – выкрикиваю, быстро мотая головой.

Они оба поворачиваются ко мне.

– Это ведь шутка про мертвеца, да? Не нужно его увольнять. Он пытался показать свои навыки, и его еда безукоризненна. Разве он виноват в том, что я пока не могу в должной мере насладиться пищей? Нет. Так что не нужно никого увольнять, я могу сама себе приготовить овсянку или просто выпить кофе с хлебом. Ничего, правда? Ничего страшного. Это всего лишь моя прихоть, и уж точно в ней никто не виноват. Лазарро, прошу, не увольняй этого человека. У него же, наверное, есть семья, и ему нужно её кормить. Он отлично готовит, ведь тебя удовлетворяют его умения, как и остальных, так? А я всего лишь… временное явление. Временное, понимаете? Всё в порядке, – на одном дыхании произношу и облизываю губы.

– Что ж, кто-то всё же у нас бессмертный. Пусть готовит кашу, и впредь никаких ошибок.

Итан, так проще к нему обращаться даже в своей голове, кивает Лазарро и отходит к парню, показывая движением головы идти.

– То есть ты не уволишь его? – недоверчиво переспрашиваю Лазарро.

– Нет, но жизнью он обязан тебе.

– Снова эти сравнения. Оригинально. Я постараюсь привыкнуть, – расслабляюсь и натягиваю улыбку для Лазарро, хотя щёки всё ещё болят.

– И я могу… хм, попросить тебя так больше не делать? Не хватать меня? Это некомфортно, и меня сильно пугает. Как будто я возвращаюсь опять в эту клетку и… понимаешь? – Нервно бросаю на него взгляд.

– Попросить ты можешь, Белоснежка, но не лишай меня шанса касаться тебя.

Озадаченно приподнимаю брови.

– Но я…

– Хорошее утро, и я рассчитываю на хорошие новости от тебя. Пора уже поймать этого мудака, ты не согласна со мной? – перебивая меня, Лазарро возвращается к завтраку.

Боже…

Кусаю губу и отвожу взгляд.

– Белоснежка.

Жмурюсь от его грозного тона.

– Прости, но у меня нет пока ответа.

Губы Лазарро сжимаются в одну полоску.

– Нет… нет, не злись. Я просто… дай мне больше информации. Поговори со мной, пожалуйста, насчёт этой темы. И… моё имя Лавиния. Меня обычно зовут Вини или Лав, как любовь, или Лави, – мямлю я.

Лазарро с минуту смотрит на меня долгим, пронизывающим до костей, клянусь, взглядом. В этой тишине даже пение птиц уже не радует. Вероятно, я требую от него слишком многого…

– Ты помнишь эту сказку?

– Про Белоснежку?

– Именно.

– Да, конечно. Про злую мачеху и семь гномов. Про принца и…

– Это всё дерьмо. Принцы – ядовитая хрень для идиоток. Белоснежка – воплощение нечаянной удачи. Её не смог убить гребень, потому что его вовремя вытащили из её волос. Почему? Она доверчива и не имеет никаких навыков выживания, хотя её предупреждали об опасности. Предполагаю, что и твой отец тоже тебя предупреждал о том, что людям плевать на тебя и на твою жизнь. Но по нелепой случайности, ей удаётся выжить, как и тебе. И опять её предупреждают. Она кивает и делает всё по-своему. Она жрёт грёбаное яблоко. Не во всех интерпретациях этой сказки есть счастливый конец. Кусок яблока так и остаётся в горле Белоснежки. Она задыхается и умирает. Никто её больше не спасёт. Никакая красота, ни тёмные волосы, ни большие серо-голубые глаза ей не помогают. Почему? Потому что она идиотка. Так вот, Белоснежка, если не хочешь закончить, как она, то вспомни сказку и послушай охотника. Он многих волков переловил и уничтожил. Он знает в этом толк.

Хмурюсь, обдумывая слова Лазарро. Интересно. Провожу параллель со сказкой братьев Гримм и на самом деле нахожу очень много схожего с моей историей, хотя я и не настолько глупа. А вот выводы Лазарро о моём умственном развитии меня задевают.

– Она была просто добра к людям, вот и всё. Она верила в них и надеялась на лучшее, на изменение человека. Всем нужно давать шанс…

Лазарро смеётся и качает головой.

– То есть ты готова дать шанс злой мачехе прикончить тебя прямо сейчас? Как и в сказке этот ублюдок не остановится, Белоснежка. Он будет снова и снова пытаться, а ты продолжишь верить и искать в нём грёбаное добро? Ты с луны свалилась?

Обиженно поджимаю губы и откидываюсь на спинку стула.

– Хорошо, ты прав. Я не собираюсь верить в доброту этого человека, потому что лучше он не станет. Мне хватило того, что он со мной сделал, как и с другими девушками. Я готова помочь тебе, но мне нужна информация. Что я буду делать? Не бросишь ли ты меня? Моя семья? Что будет с ними? Они живы? Они волнуются обо мне? Я могу с ними связаться? Как ты будешь ловить его? Мне нужно хоть что-то, Лазарро, какой-то информационный фундамент, чтобы подумать над этим. Пока его нет, и я не могу… просто не могу снова рисковать. Я боюсь.

– Значит, ты начала думать и анализировать. Прогресс налицо, – хмыкает он, поддевая меня.

Бросаю на него раздражённый взгляд.

– Я считал, ты дура. Характера нет. Глупышка, пустая и бесполезная. Но сегодня я многое увидел, и это меня порадовало. Будем работать над твоим воспитанием вместе. Что касается твоей семьи, то в этом ты обязана мне верить. Они в порядке. В данный момент в доме живут двое пожилых людей и беременная девушка. Твой отец, как предполагаю, устроился в телефонную компанию…

Охаю и прикрываю рот рукой. Папа. Видимо, с деньгами совсем туго. И брат, действительно, ждёт пополнения. Да ещё и подкинул жену родителям. Он всегда был немного безответственным.

– Твоя сестра завела любовника и забрала заявление из суда. Любовник – её муж, так и не ставший бывшим.

Господи, этого ещё не хватало. Всё по новой. Она дважды делала так, и вот третий.

– Все они продолжают жить так, как и раньше. Но тебе связываться с ними запрещено. Звонок могут отследить, и я уверен, что этот мудак пишет им от твоего имени, чтобы не вызывать подозрений. Это отработанная схема. Пока ты жива, он будет придерживаться легенды, что у тебя куча дел, и ты просто не можешь им позвонить. Когда он убьёт тебя, то всё оборвётся, и они вряд ли получат труп. Ты будешь числиться в списке без вести пропавших людей. Я ясно выражаюсь?

– Предельно.

– Пойдём дальше. Пока ты здесь, в Америке, то будешь у меня на глазах. Этот дом хорош, и здесь тебя никто посторонний не увидит. А я хочу, чтобы он знал о том, что ты у меня. Он будет искать любую возможность перехватить тебя. И вот здесь вспоминай сказку, Белоснежка. Твоя злая мачеха, пока не сдохнет, не успокоится. Гребни, яблоки, пули, всё что угодно.

– Это я поняла. Но… что ты имеешь в виду под словами «ты хочешь, чтобы он знал о том, что я у тебя». Я заложница?

– Скажем, что ты моя вынужденная гостья. Ты не ограничена в еде и в комфорте. Ты будешь передвигаться рядом со мной и находиться у меня на глазах. Куда еду я, туда едешь и ты. У меня есть работа, и я часто встречаюсь с людьми по разным делам. Ты будешь рядом. Начнём с самого простого – дружеская встреча в ресторане, как проверка, но она будет проходить на моей территории. Мы будем выходить на люди столько раз, сколько понадобится, пока они тебя не заметят. Я покажу тебя тем, кто тебя ищет. А они рыщут и ждут, когда ты появишься и обнаружишь себя. Именно это я им дам. Я выставлю тебя на всеобщее обозрение и буду наблюдать за тем, как они начнут искать к тебе подход. И снова вспоминай сказку, Белоснежка. Тебе ничто не будет угрожать. У тебя будет охрана. Я не дам им добраться до тебя, перехватив их раньше.

– То есть мне нужно везде быть рядом с тобой. Ходить в ресторан и на какие-то встречи? – уточняю я.

– Верно, как и развлекаться. Клубы, прогулки, всё это придумаю позже. Не скрываться – главное правило. Когда охотишься, дай зверю выйти на тебя. Это наш девиз. Одежда для тебя уже подготовлена стилистом. Твоё умение держать себя и знание этикета, вероятно, помогут, и я не захочу тебя придушить. Но ты должна следовать всем моим приказам.

– Подожди, Лазарро. Одежда для меня? Это что-то вроде предоставления реквизита на время моего проживания здесь от отделения полиции, в котором ты работаешь? Просто это так дорого, как и походы в рестораны.

– Хм, пусть будет так. – Он ёрзает на стуле, прочищая горло.

– Ты часто говоришь «пусть будет так», словно не хочешь говорить правду, – замечаю я.

– Волнуюсь за твоё психическое состояние, Белоснежка. Не забивай глупостями свою голову. У тебя ещё остались вопросы?

– Да. Мы поедем в Нью-Йорк или куда-то ещё?

– Мы поедем в Нью-Йорк, полетим в Лос-Анджелес, Вегас и многие другие города, если мне это будет нужно по работе, и если до этого времени они не появятся.

– Но… но у меня документов никаких нет. Я не смогу ведь. Я…

– И это я тоже беру на себя. Тебе нужно просто расслабиться и получать удовольствие от посещения Америки. Ты моя персональная приманка, которая должна сиять так ярко, чтобы они ослепли и поняли, что ты для них опасна. Слишком опасна. Они обязаны действовать. Чтобы их поймать, мне требуется только это. Всё просто. Ты развлекаешься за счёт… хм, моего отделения, а я получаю мудака, который портит мою репутацию. Ещё вопросы?

Вроде бы всё логично, и мне не грозит, действительно, опасность, но меня всё же это пугает.

Пока обдумываю слова Лазарро, мне приносят кашу, и я радостно улыбаюсь, благодаря за неё. Только вот реакция у этих людей на благодарность снова странная. Они фыркают и кривятся. Но иначе я не умею.

– В качестве кого я буду рядом с тобой? Мне бы не хотелось создавать тебе проблемы с твоей девушкой или невестой, – решаюсь на такой деликатный вопрос.

Лазарро смеётся себе под нос и цокает.

– Я ведь уже сказал, не забивай голову глупостями, прими как данность. Ты рядом со мной в любом качестве. А что касается девушек, то постоянством не заражён, остальным тоже не страдаю. Так что тебе нечего опасаться. Я свободен и имею право увлечься Белоснежкой. Это в моём репертуаре. – Он так горд собой. Невероятно горд, сообщая мне, что никаких моральных принципов по поводу отношений не имеет. Это мне не нравится.

– А если это мне не подходит? Я бы предпочла сохранять…

– Ш-ш-ш, Белоснежка, – Лазарро поднимает руку и сжимает её в кулак, обрывая меня.

– Не клянись в том, чего не пробовала. Ещё одно правило. Прежде чем открывать рот и убеждать людей в своей невиновности, обдумай, так ли ты невинна, какой хочешь казаться или же это лишь дерьмовые мысли. Оставим этот вопрос открытым. Я достаточно тебе объяснил, как и дал время привыкнуть ко всему. Твой ответ?

Прямо сейчас? Но я пока не готова. Первый раз я ошиблась, во второй не хочу повторения.

– Белоснежка. Твой ответ? У меня мало времени. В данный момент они обрабатывают ещё несколько девушек, и скоро их трупы будут валяться на улице. Ты прекратишь это?

Сглатываю и ощущаю моральное давление во имя спасения чужих жизней. Лазарро знает, куда побольнее надавить.

– Да. Я согласна. Но моя семья должна быть в порядке. Пообещай. Это единственное, что меня волнует. Моя семья, – тихо произношу.

– Клянусь, что пока ты здесь и работаешь со мной, они будут живы. Дальше я сниму с себя ответственность за ваши решения, как и избавлю от опасности манипуляции ими. Этого достаточно?

– Достаточно. Спасибо. Я готова стать приманкой для этого… плохого человека и не позволить ему убивать дальше, как и продавать людей. Это ужасно. Я с тобой, Лазарро, и буду следовать твоим приказам. – Не знаю, правильно ли я поступаю, но вариантов нет. К тому же Лазарро отчего-то я верю. Он был прав. Ещё в ту ночь я почувствовала странное доверие к нему, поэтому и позволила взять себя за руку, остановив от опрометчивых шагов.

– Прекрасно. Значит, мы выезжаем сегодня. Через два часа я жду тебя в машине. Итан проведёт тебя ко мне. Твоя одежда частично уже в спальне, остальная будет ждать в Нью-Йорке. Тебе понравится быть моей, Белоснежка, – подмигивая мне, Лазарро поднимается со стула.

– Мы уже… сегодня? – испуганно переспрашиваю.

– Конечно. Ненавижу тянуть время. У меня руки чешутся и не только они. Добро пожаловать в этот грёбаный, вульгарный мир, Белоснежка. Извращённая сказка ждёт тебя. До встречи.

Лазарро босиком и в халате направляется к Итану и что-то говорит ему. Он уходит, оставляя его рядом со мной, и забирая второго парня. Охрана. Сколько её здесь, и насколько опасно на самом деле то, что я собираюсь сделать? Если Лазарро так тщательно оберегает этот роскошный дом и меня, то точно занимает довольно высокий пост. Вероятно, ему предоставили это жильё, потому что оно стоит баснословных денег, и я догадываюсь, что мы сейчас находимся в каком-то жутко приличном районе для обеспеченных людей где-то за пределами самого Нью-Йорка. И ладно бы это, меня больше волнует предстоящее. Рестораны, бары, клубы… и он что-нибудь ещё придумает. Перелёты. Это незаконно, или же у Лазарро крупные связи с политиками, раз для него это не проблема. Так ещё и моя семья. Я рада тому, что они в порядке. Хотя меня печалит отсутствие денег в семье. Я ведь обещала пересылать им свою зарплату, но сейчас не работаю, да и, вообще, оказалась в очень странной ситуации. Мне придётся лгать в лицо своей семье, и они, наверное, считают меня законченной эгоисткой, которая шикует, когда они едва сводят концы с концами, тем более что брат перевёз свою беременную жену и посадил её на шею родителям.

Боже мой, моя голова кипит от мыслей и переживаний за родных. Но я вряд ли им помогу чем-то, пока Лазарро не поймает преступника. Да и теперь мне больше нужно волноваться о том, чтобы не упасть в грязь лицом. Лазарро делал непонятные намёки, и я пока не разобралась в них, да ещё постоянно теперь вижу перед глазами его обнажённые ягодицы. А ещё их странный юмор. Помимо этого, Лазарро очень отличается от моего бывшего. Нет, конечно, между нами не может быть никаких отношений, но он мужчина, а я женщина, и хотя бы симпатия между нами должна быть, чтобы мы смогли работать сообща. Боже, Лазарро полная противоположность моего бывшего. Это пугает, и со мной происходит что-то незнакомое. Я не боюсь его так, как боялась того страшного мужчину, пока сидела в клетке. Может быть, я, действительно, с первой встречи сердцем поняла, что Лазарро можно доверять? Не знаю. С подобным раньше не сталкивалась, поэтому для меня всё это ново, и приспосабливаться должна уже сейчас, чтобы вовремя заметить опасность рядом с собой.

Да, думаю, что всё будет хорошо, и я справлюсь с поставленной задачей. Чем быстрее плохие люди будут наказаны, тем скорее я смогу помочь своей семье.

Глава 6

Могу сказать, что я ничего не знала о роскоши и о жизни все двадцать семь лет. Не предполагала, насколько высок уровень зарплат в Нью-Йорке, если глава отделения полиции может позволить себе не только шикарную и качественную одежду фирменных марок, большой дом с огромным садом, охрану, так ещё и невероятную машину из тех, которыми болел мой бывший. И я точно знаю, что они стоят больших денег, потому что часто слышала о его несбыточных мечтах.

Сказать, что я шокирована, ничего не сказать. Машина Лазарро быстрая, мощная, и внутри приятно пахнет кожей. Я боюсь даже дышать, чтобы ничего в ней не испортить, хотя на мне новая одежда. Да, мне предоставили целый шкаф невероятных нарядов, словно я оказалась в магазине. И всё это подходило мне и по цвету, и по фасону, и по размеру. Множество туфель. Раньше я выбирала удобные лодочки на низком каблуке, но теперь мне выдали ярко-синие туфли на тонких и высоких шпильках к нежно-голубому платью. А также сумочку, в которой я не нуждаюсь, потому что класть в неё нечего, но это была задумка Лазарро, и просто побоялась нарушить его план. Конечно, всё это очень замечательно, но чувствую себя какой-то особенной, а не обычной англичанкой, у которой самая непримечательная работа. Уж точно рабынь так не наряжают. Хотя… если учесть, что именно моё лицо и я сама должна мелькать, то сейчас я точно играю какую-то неизвестную мне роль. К тому же предполагаю, что Лазарро общается с очень обеспеченными людьми, и мой вид должен быть соответствующим.

– Всё окей? – Лазарро бросает на меня взгляд, отводя его на секунду от дороги.

– Да… да, центр Нью-Йорка, действительно, каменные джунгли. Пока мы ехали, там были милые таунхаусы, а сейчас… даже в Лондоне такого нет, – восхищаясь, разглядываю высокие здания.

– Америка – страна контрастов. Здесь можно найти всё, что душе угодно. Любые фантазии она воплощает в реальность.

– Если только у тебя есть деньги, – замечаю я.

– Это, несомненно, важно. Ты права, Белоснежка, но о деньгах не беспокойся. Выброси глупости из головы.

– Твоё отделение богатое, да? То есть я имею в виду, что вы хорошо зарабатываете, раз у вас в пользовании большие дома, и есть возможность дорого одеваться.

Лазарро, кашляя, прочищает горло.

– Пусть будет так.

Цокая, поворачиваю к нему голову.

– Ты снова за своё? Что ты скрываешь, Лазарро? – прищуриваясь, спрашиваю.

– Белоснежка, ты готова открыть дверь в комнату с моими тайнами прямо сейчас? – усмехается он.

– Их много? – С интересом смотрю на него. Нет, всё же Лазарро потрясающий мужчина. Он такой, каких не встретишь на страницах журналов, он не идеален, но его невозможно забыть. Сила, элегантность и некая дикость просто невероятно впечатляющие.

– Достаточно, чтобы отравиться ими. Оно тебе надо?

– Хм, не знаю, может быть. Не думаю, что ты делал нечто ужасающее. Даже если и делал, то только для того, чтобы спасти людей. Это ведь твоя работа. Она опасна, да?

– Ты даже не представляешь себе насколько, – смеётся он.

– И тебе несложно? Ты постоянно носишь при себе оружие? Так много преступников на твоей территории?

– Кому сейчас легко, Белоснежка? Но это моя… хм, работа. Пусть будет так. И поверь, – Лазарро сворачивает к высокому зданию и останавливается перед воротами. Он поворачивает ко мне голову. Его глаза темнеют, а губы искривляются в привычной усмешке.

– Не идеализируй меня, Белоснежка. Я законченный мудак.

Хмурюсь, а затем смеюсь.

– Не нужно принижать свои достижения, Лазарро. Да, ты порой бываешь вспыльчивым, но это не делает тебя плохим. Я видела плохих людей, и уж точно с тобой мне куда комфортнее, чем с ними.

– Прямо так, в лоб, Белоснежка? Ты всегда признаёшься честно в том, что думаешь о незнакомых людях, или я избранный?

Мы въезжаем в темноту, и я понимаю, что это парковка.

– А зачем скрывать то, что ты думаешь о людях? Я не стыжусь этого. Тем более ты для меня уже не незнакомец. Да и описываю тебя так, как сама вижу. Ты сделал для меня много хорошего, Лазарро. Не считая еды, одежды и крыши над головой, подарил мне шанс выжить и спасти мою семью. Я не упоминаю о том, сколько невинных жизней ты спас и спасёшь ещё, когда поймаешь это чудовище. Разве я не могу быть тебе хотя бы за это искренне благодарна и увидеть в тебе добрые черты?

– Добрые черты… тяжёлое предстоит обучение, – бормочет он себе под нос.

– Но…

– Выходим. Мы на месте. Запомни, Белоснежка. Сначала выхожу я и проверяю обстановку, затем ты. Поняла? – перебивает меня и бросает взгляд через заднее стекло на парковку, где останавливаются ещё две машины его охраны. Зачем так много, я не знаю, но, вероятно, так будет куда безопаснее для нас обоих.

– Да, конечно. Ты, потом я, – киваю ему.

– Умница. Схватываешь всё на лету. – Он похлопывает меня по щеке и выскакивает из салона.

Озадаченная его жестом, сижу внутри и перевариваю то, что сделал Лазарро.

– Белоснежка, – открыв мою дверцу, подаёт мне руку.

– Благодарю. Это очень галантно с твоей стороны. А говорил, что принцы вымерли. Нет, ты самый настоящий принц, когда не ругаешься, – весело произношу, выходя из автомобиля. Лазарро кривится, и я даже слышу: «Фу». Почему?

Но не успеваю я развить эту мысль, как понимаю, что стоять самостоятельно не могу. Слишком высокие каблуки, и ноги немного отекли от долгой дороги. Мы ехали два с половиной часа. Охая, цепляюсь за лацкан пиджака Лазарро, но и это не помогает. Мои ноги скользят по гладкой поверхности парковки, и я с ужасом заваливаюсь вбок. Лазарро реагирует моментально. Он обхватывает мою талию и прижимает к себе, да так сильно, что я ощущаю каждую мышцу его большого тела даже сквозь ткань чёрного костюма и рубашки.

– Пока не время падать к моим ногам, Белоснежка, но ход отличный. Запомни его. – Его веселит моя неуклюжесть, а я краснею от смущения.

– Прости… я нечасто хожу на таких высоких каблуках. Мне очень жаль, я помяла твой пиджак, – шепчу, расслабляя пальцы.

– Жаль, что лишь пиджак. Я не прочь, если бы ты помяла мой член, Белоснежка.

Приоткрываю рот от его слов. Он что, серьёзно это сказал? Боже мой! Это же…

– Расслабься, я предупреждал, что у меня особый юмор. – Лазарро шлёпает меня по ягодице и ведёт куда-то, придерживая за талию.

– Это было вульгарно. Правда, очень вульгарно и странно. Мне такие вещи никогда раньше не говорили. Необычные у тебя шутки, – нервно улыбаюсь ему.

– Привыкнешь. И не факт, что это была шутка, – подмигивая мне, Лазарро оборачивается, и я вновь полна непонимания. Он намекает на что-то очень… личное? Да? Со мной? Почему?

Отдав приказ своей охране ждать нас здесь же через пару часов, Лазарро ведёт меня к лифтам.

– Я могу идти сама. Благодарю за помощь. – Выскальзываю из его рук. Что-то мне стало неудобно идти вот так рядом с ним.

– Я буду трогать тебя часто, Белоснежка. Ты должна к этому привыкнуть. Чем ближе ты находишься ко мне… – Он цепляет пальцами цепочку на сумочке, одновременно нажимая на кнопку лифта, и тянет меня на себя, отчего я делаю два неуклюжих шага ему навстречу. Вновь в его руках.

– Вот так я замечу куда больше, чем если будешь находиться на расстоянии.

Сглатываю от низкого тембра Лазарро.

– То есть мне надо…

– Получать удовольствие, Белоснежка. Только это. Удовольствие в каждой минуте нашей близости. – Его загадочная улыбка лишает мои лёгкие части кислорода. Дыхание сбивается, когда Лазарро касается моих волос и играет с прядью.

Неожиданно он отпускает меня. Охая, прижимаюсь к стенке лифта.

– Вернёмся к комфорту. Ты сказала, что тебе, оказывается, комфортно со мной?

– Хм, да… сказала, – медленно киваю. Как быстро он перескакивает с темы на тему.

– Не думаешь, что совершила огромную ошибку?

– Нет. Я уверена в своих словах. Мне есть с чем сравнивать, и ты точно хороший человек. К тому же сам говорил, что между нами должно быть доверие, не так ли? А если мне будет некомфортно, то я не смогу доверять человеку. Если я буду бояться тебя, то тоже буду не в силах работать с тобой сообща. Это ведь наша цель, да?

– То есть я для тебя стал милой плюшевой игрушкой? Ты таким меня видишь? – В его словах скользит обида, вызывая на моём лице улыбку.

– Ошибаешься, Лазарро. Мягкие игрушки я любила в пять лет, сейчас мне двадцать семь, и воспринимаю людей, как живых существ. Я уже сказала, каким тебя вижу. Но если тебе будет легче, то… порой ты меня сбиваешь с толку, и я немного опасаюсь тебя. Особенно когда делаешь какие-то странные намёки или грубо хватаешь меня. Предполагаю, что твои люди тебя боятся. Но разве уважение не лучше страха? Именно его я испытываю к тебе. Запугивание может плохо закончиться. В клетке мне хотелось умереть от стыда, унижения и страха. Хотелось просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать. Страх – не самое выгодное чувство в данной ситуации. Страх не оставляет места для чего-то более приятного, к примеру, хм… возможности дать ещё один шанс.

– Я шансов не даю. Никогда. Тебе тоже не следует это делать. Но замечу, что ты всё же умна. Продолжай быть такой, и, вероятно, я не сдам тебя в утиль, Белоснежка. – Лифт мягко останавливается, и Лазарро замолкает.

Это снова шутка.

Хмурюсь, пытаясь привыкнуть к его чувству юмора. Никогда таких людей не встречала.

Лазарро быстро набирает код на аппарате, очень похожего на терминал для оплаты банковской картой, и двери лифта моментально открываются.

– Забыл ключи в машине. Засмотрелся на твою белоснежную кожу. Прошу, Белоснежка, мы дома, – он с улыбкой поворачивается ко мне, указывая ладонью проходить в квартиру.

Краснею от его необычного комплимента и прохожу мимо Лазарро.

Едва я ступаю на белоснежный отполированный мраморный пол, как охаю и шокировано смотрю на «квартиру».

– Боже мой, – шепчу я.

Это никак нельзя назвать просто «квартирой», это словно огромный пентхаус для Президента. Не меньше. Высокие панорамные окна, невероятной длины белоснежный диван. Сотни дизайнерских вещей, невероятный простор и стеклянная лестница, ведущая на второй этаж.

– И это… предоставляется твоим отделением? – восхищённо спрашиваю Лазарро.

– Пусть будет так, – усмехаясь, кивает, а я цокаю.

– Никогда в жизни подобного не видела. Я думала, что лучше, чем тот дом, быть не может, но это… словно я в журнале каком-то, или сплю, а может быть, умерла? Невероятно утончённо и стильно. – Провожу ладонью по покрытию стены, имитирующему неровную покраску. Моё внимание привлекают подлинники, точно, картин. Минимализм.

Неожиданно меня щиплют за ягодицу, и я подпрыгиваю на месте, роняя сумочку на пол. Оборачиваюсь к Лазарро, смеющемуся из-за моей реакции.

– Проснулась? Или мне ещё сильнее это сделать?

– Зачем ты ущипнул меня?

– Ты считаешь свою жизнь сном, Белоснежка. Увы, это грёбаный кошмар, и никакой антураж не сможет скрыть цвета крови, – произносит он и становится серьёзным. От его слов по моей спине бегут мурашки. Кровь? Почему кровь?

Не решаюсь спросить. Думаю, что Лазарро видел много крови в своей жизни, ведь у него опасная работа. И то, что ему предоставляет государство для комфорта, он заработал своими силами и умом.

– Чуть позже осмотришься здесь. Я провожу тебя в твою комнату. – Лазарро поднимается по лестнице, и я спешу за ним, хватая с пола сумочку. Надеюсь, я её не повредила.

– Ты расстроен чем-то? – тихо спрашиваю. Судя по его напряжённому взгляду, он точно недоволен.

Лазарро игнорирует меня и открывает одну из нескольких дверей в коридоре.

– Твоя одежда уже в гардеробной. Мы выезжаем через пару часов. Можешь принять ванну, отдохнуть и морально подготовиться к новой жизни, – сухо произносит, проходя в роскошную белоснежную спальню.

Меня коробит то, что добродушное настроение у Лазарро куда-то исчезло. Он зол.

Кусаю губу и прохожу следом за ним в спальню. Ставлю сумочку на кровать и тяжело вздыхаю.

– Тебе неприятно, что я здесь? – спрашивая, ловлю тяжёлый взгляд Лазарро.

– Мне было бы намного приятнее, если бы ты была в другом месте. Но дело того стоит. Отдыхай. Я не люблю, когда опаздывают. Запомни это, – он уже рычит. Господи, да что с ним не так?

– Лазарро, – выдыхая его имя, касаюсь его запястья и мягко сжимаю. Он резко поднимает голову, и его глаза вспыхивают от едва сдерживаемой ярости.

– Прости, – опускаю взгляд и делаю шаг назад. – Прости, если чем-то оскорбила тебя, и ты разозлился. Наверное, мне не следовало так откровенно восхищаться этими апартаментами, но я не смогла сдержаться. Впредь буду умнее и постараюсь не высказывать своих эмоций так явно. Прости. Не злись на меня.

– Белоснежка, – цокая, Лазарро закатывает глаза. – Оставь хотя бы немного тайн мне для фантазий. Не выкладывай всё вот так. Никакой интриги, – кривится он.

– А тебе нужна интрига? Зачем? – удивляюсь я.

– Мужчинам всегда нужна интрига. От женщины без интриги мы устаём быстрее, чем от новой машины.

– Значит, таким мужчинам нужно больше заниматься саморазвитием, раз они уже и женщину рассматривают, как цирковую зверушку, которая должна поддерживать в них искру. А как же сам мужчина? – спрашивая, складываю руки на груди и прищуриваюсь.

– У мужчин очень богатая фантазия, Белоснежка. И я прошу тебя, сделай так, чтобы сегодня все мужчины хотели видеть на своих женщинах, которых будут трахать ночью, ту пару туфель, что обута на твои ноги.

У меня вновь дыхание сбивается от его слов. Как можно быть таким вульгарным?

– И что же ты посоветуешь мне надеть?

Я стараюсь принять правила его игры. Хотя для меня это необычно и очень неприятно, стыдно, но я держусь. Интрига ему нужна.

– Предпочту видеть тебя голой, но остальные не поймут моего выбора. Ещё придётся стрелять по тем, кто посмотрит на тебя. Столько лишних движений и ненужных трупов. Так что одежда остаётся. Любая, подходящая под дружеский ужин и мой костюм. Оставь мне немного для фантазии этой ночью. – Он медленно приближается ко мне. Сглатываю и быстро облизываю губы. Что происходит? Что он говорит?

– Заставь мой член окрепнуть так, чтобы я сошёл с ума от боли, Белоснежка, – говорит и приподнимает пальцами мой подбородок. Его дыхание опаляет моё лицо.

– Не забывай, я не милый мальчик, который в темноте ищет дырку и всё никак не может в неё попасть, – Лазарро наклоняется ниже к моему уху. Всё моё тело покрывается мурашками, а в горле даже першит. – Я тот, кто точно знает, что хочет и как хочет эту дырку. Видел я этих дырок столько, что стало скучно.

Мне хочется снять с себя его ладонь, скользящую по моему позвоночнику к ягодицам. Хочется дёрнуть головой, когда его пальцы пробираются к моему затылку и надавливают на него, обхватывая шею.

– Самое интересное для меня – искать не дырку, а способ завладеть разумом и всеми желаниями.

Просто стою. Дышу его приятным ароматом, и какой-то туман в голове. Я не в силах даже нормально думать.

– Опустить на колени. Научить подчиняться одному моему взгляду. Гореть. Желать. Течь. Открыть дверь в комнату с моими тайнами и принять их. Допустить меня до своих мыслей. Озвучить их. Шептать их. Кричать их. Выпусти всех своих демонов, заточённых в клетки, Белоснежка. Это просто. Если захочешь, я научу.

Его опьяняющий на некоторое мгновение шёпот, касание губ к моей щеке вызывают дрожь во всём теле. Неизвестную мне дрожь. Тепло его рук. Мягкие прикосновения. Боже мой, что может сделать с человеком этот мужчина? Что он делает со мной? Это ведь… неправильно?

Лазарро резко сжимает в кулаке мои волосы и грубо тянет их назад. Издаю низкий стон от боли в затылке. Распахиваю шире глаза, смотря в его.

– Вот теперь между нами есть интрига, Белоснежка. Мне интересно, чем это всё закончится? – Быстрая улыбка, и Лазарро отпускает меня.

Едва могу стоять на ногах. Мне безумно стыдно за то, что я позволила ему говорить все эти ужасные вещи, да ещё и снова хватать меня.

– И зачем? Зачем ты это сделал? – возмущаясь, шепчу, приглаживая волосы.

– Я снова прошу тебя, Лазарро, не смей так со мной обращаться. Не говори мне эти вульгарные слова и не прикасайся ко мне, – добавляю громче. Он приподнимает уголок губ, окидывая меня взглядом.

– Или делать это так часто, чтобы ты сама дошла мозгами до того, что вижу я сейчас в твоих глазах, Белоснежка, – пожимая плечами, говорит он, разворачивается и направляется к двери.

– Но…

– Выпусти демонов, Белоснежка, как тогда, когда рискнула сбежать от одного мудака и попасть к другому, – добавляет, оборачиваясь и задерживаясь в дверях. – Ты поймала удачу. Так не упускай новую возможность. Сравни. Ты у нас любишь сравнивать события. Сравни снова. И я ненавижу, когда ты лжёшь. До встречи, Белоснежка. Я буду внизу предаваться своим пошлым фантазиям, пока ты продолжаешь считать, что сказка – реальность. – Его приглушённый низкий смех остаётся в спальне даже тогда, когда Лазарро закрывает за собой дверь.

Прикрываю на секунду глаза и шумно вздыхаю.

Что происходит?

Смотрю на дверь, а потом на белоснежные стены. И всё происходящее мне уже не кажется таким удачливым, как раньше. Мне страшно. Но это страх иного рода. Не такой, каким он был за решёткой. Я не боюсь смерти телесной. Боюсь смерти душевной, ведь слова Лазарро меня не напугали, не вызвали отвращения. Наоборот, восхитили. Это и разозлило. Я не доступная женщина. И не хочу, чтобы кто-то считал, что я такая. Я нормальная, и у меня есть гордость, чувство стыда и воспитание. Уж точно, Лазарро с этим не знаком. Его сила так и сквозит даже в шёпоте. Его улыбки – фарс, чтобы добиться чего-то от меня. Но чего именно? Доверия? Я говорила об этом с ним, поэтому здесь вопросов у Лазарро не могло остаться. Тогда чего же он хочет от меня на самом деле, кроме помощи?

Видимо, мне придётся с ним поговорить по-взрослому и донести до него то, что я не заинтересована в каких-то интрижках. Я не дура. И намёки его всегда понимала, но отгоняла от себя эти мысли. Теперь же всё равно не хочу о них думать, а думаю. Каждую секунду. Потерять себя рядом с таким мужчиной легко, но я не могу позволить себе подобное. У меня есть семья, и без меня они умрут. Спасти их – это моя цель. А о себе я больше не думаю. Давно не думаю, и сейчас ничего не изменилось.

Глава 7

За два часа раздумий и выбора подходящего наряда из многочисленных вещей, предоставленных мне на время, я решила, что лучшим вариантом будет игнорировать все сальные шуточки и слова Лазарро, просто делая вид, что это меня не касается. Единственно важно сейчас – выйти с ним куда-то и встретиться с его друзьями. Надеюсь, они не такие же вульгарные, как он. Но я не могу упасть в грязь лицом, ведь если Лазарро имеет приличный доход, то и знакомые у него тоже приличные. Поэтому я тщательно готовлюсь к этому выходу. Надеюсь, что его план сработает.

Хотя мне всё ещё страшно вновь оказаться на улице, но я стараюсь не вспоминать о том, что со мной случилось, и сосредотачиваюсь на более важных вещах. В данный момент от меня зависит жизнь других девушек. Я не могу позволить, чтобы они пострадали, как и моя семья.

Благодаря настенным часам, висящим в моей спальне, я выхожу из комнаты именно в то время, которое назначил Лазарро. Половина пятого. Нервничаю, не зная, как он отреагирует на мой выбор, и подойдёт ли наряд к нашему мероприятию.

Замечаю Лазарро, стоящего внизу у лестницы в чёрном костюме и белоснежной сорочке. Его волосы уложены и немного блестят в ярком свете ламп. Он бросает взгляд на часы, сверкающие своей ценой даже с такого расстояния. И, Боже мой, какой красивый греческий профиль. Невероятный. Загорелая кожа. Привычная щетина и эти невозможно чётко выраженные скулы. Будь его воспитание таким же потрясающим, то цены бы ему не было.

Мои каблуки стучат по стеклянной поверхности лестницы, и Лазарро поворачивает голову. Улыбаясь ему, медленно спускаюсь, пока он тщательно рассматривает меня.

– Надеюсь, что я соответствую тебе и сделала правильный выбор, – мирно произношу, считая, что именно так смогу показать, что никакие его слова не собьют меня с пути к поставленной цели.

– Более чем, Белоснежка. Теперь могу сказать, что именно эти туфли все точно будут представлять на своей спине этой ночью. – Он протягивает мне руку.

Игнорировать?

Вкладываю свою ладонь в его.

– Тебе идут брючные костюмы, Белоснежка, так же, как и платья. Но сейчас ты больше похожа на злую королеву, чем на милое создание.

– В любой женщине живёт и та и другая. Всё зависит от человека, находящегося рядом. – Вешаю алую сумочку, подобранную под цвет блузки и туфель, на плечо, одаривая Лазарро улыбкой.

– Значит, мне точно придётся быть самым отъявленным мудаком, чтобы увидеть, на что ты способна.

Качаю головой, предпочитая не отвечать.

Мы входим в лифт. Лазарро продолжает удерживать мою руку, а мне бы отойти от него. Ароматы одеколона, геля для душа и просто мужчины в маленьком пространстве лифта бьют по вискам.

– Всё в порядке? – Лазарро замечает мой тихий вздох.

– Да, конечно. Что мне нужно знать? Не хочу сболтнуть лишнего. Ведь у нас серьёзное дело, которое мы должны выполнить безукоризненно, – напоминаю ему.

– Точно, дело. Имею право забыть о нём. Я уже начал фантазировать.

– Лазарро, прекрати. Это уже не смешно, – резко произношу.

– А кто сказал, что я шучу? Единственное, что тебе нужно сегодня запомнить – расслабься и получай удовольствие, ни в чём себе не отказывай и следуй моим приказам. Это ведь не так сложно для тебя, Белоснежка? Ради дела, конечно.

– Я поняла. Запомнила, – сухо киваю ему.

И всё же он издевается надо мной. Именно так. Я даже другого слова подобрать не могу. Он якобы серьёзен, но эта чертовщина в его глазах попросту не даёт мне поверить в опасность данного мероприятия. Словно для Лазарро это всё игры. Возможно, такова его защитная реакция. Я не знаю. Я абсолютно не знаю этого мужчину, но почему-то с первой нашей встречи начала ему доверять.

Внизу нас ожидает уже другая машина, как и Итан с несколькими мужчинами. Они все такие серьёзные. Их лица без каких-либо эмоций, и Лазарро рядом с ними становится таким же. Вся игривость и желание отпускать шуточки мигом пропадают, когда он подходит к мужчинам, а мне жестом указывает садиться в машину. В первый раз мы ехали на спортивном автомобиле, сейчас же это машина представительского класса. У моего бывшего шефа была подобная, и она безумно дорогая. Да, мой несостоявшийся муж тоже это со мной обсуждал и мечтал о такой же. Это так парадоксально. Сейчас я нахожусь там, где бы хотел быть Лэнс, только вот плата для него была бы непомерная.

– Всё в порядке? – напряжённо спрашиваю Лазарро, севшего рядом со мной на заднее сиденье.

– Жутко голоден. Поехали, – кивает он шофёру, улыбаясь мне.

Только вот почему-то я ему не верю. С виду Лазарро спокоен, собран и пребывает в хорошем расположении духа, но внутри… демонов у него самого много. Порой в его глазах появляется нечто крайне плохое, я даже не могу понять, а сам он улыбается. И эта улыбка не значит ничего. Словно маска, которую Лазарро носит постоянно, чтобы никто не догадался, каков он на самом деле. И вот это меня тоже не должно волновать.

Нас вновь встречает загруженный машинами Манхеттен, и я жутко нервничаю. Это мой первый выход на люди. Я боюсь, что обо мне знает тот человек, и он готов убить меня, как и предостерегал Лазарро. Но и у этих людей полно оружия. Даже у самого Лазарро, предполагаю, ведь он глава полиции.

Даже эти мысли не вселяют в меня уверенности. Кожа леденеет от страха. Даже зубы от озноба стучат друг о друга.

Автомобиль останавливается, и я замечаю, что перед нами находится ещё один и позади тоже. В них множество мужчин в чёрных костюмах. Они выходят первыми. Очень много охраны, отчего прохожие оборачиваются и замирают, ожидая увидеть каких-то популярных личностей.

– Они проверяют территорию. Как только это закончится, уедут, чтобы не привлекать внимание, – тихо произносит Лазарро.

– Так всегда бывает? – спрашиваю, поворачивая к нему голову.

– Да. Ты привыкнешь. Это безопасность моих людей, моя и твоя, разумеется. Формальность. Это моя территория, и сюда не суются посторонние мудаки, своих достаточно, – усмехается Лазарро.

Поднимаю голову и сразу же вижу странную улыбку Итана в зеркале заднего вида. Он улыбается от слов своего босса. Но почему? Это крайне пугает меня.

На самом деле проходит мало времени между выходом мужчин из машин и их возвращением. Итан первым оказывается на улице, когда интерес толпы спадает. Он открывает дверь Лазарро, а я жду. Не хочу совершить ошибку.

– Белоснежка, твой выход, – произносит Лазарро и протягивает мне руку.

Я, опираясь на неё, выбираюсь из машины на ярко освещённый солнцем тротуар. Жарко-то как. В пиджаке становится некомфортно, а он белый. Лазарро же в чёрном, и ему всё равно. Он кладёт ладонь мне на талию и подталкивает к входу в ресторан. Рядом с нами идёт Итан. Боязливо озираюсь и не вижу ничего необычного. Люди. Туристы. Просто прохожие.

– Босс, рады принимать вас снова у нас. Ваши гости уже ожидают вас и вашу спутницу, – с приветливой улыбкой нас встречает мужчина. На его бейджике написано, что он администратор. Надо же, какое уважение к Лазарро. Видимо, действительно, есть чем восхищаться.

Посетителей в ресторане достаточно. Они не обращают на нас внимания. Ошиблась. Женщины, сидящие за столиками, даже те, что пришли со своими спутниками, оборачиваются при виде двух мужчин, окруживших меня. И я их прекрасно понимаю. Я бы тоже не смогла отвести от них взгляда, будь я одной из них. Но мне хочется бежать.

Нас подводят к круглому столу, расположенному прямо в центре зала, за которым сидит пожилой мужчина и темноволосая молодая женщина невероятной красоты. Она ослепляет. Такие тоже бывают только на страницах журналов. Я видела. Она такая идеальная, с тёмными глазами, загорелой кожей и в тёмно-зелёном облегающем её красивые формы платье. А у неё на шее, уверена, настоящие изумруды и бриллианты. Хотя украшения не бросаются в глаза, а лишь дополняют красоту женщины, но намекают на то, что она из высшего общества. Вероятно, она дочь этого мужчины, поднимающегося вместе с ней со своего места.

– Лазарь.

– Сэл.

Они пожимают друг другу руки. Последний лишь кивает Итану, и тот делает то же самое, а потом уходит, располагаясь за одним из свободных столиков в двух метрах от нас.

– Лавиния, познакомься, это один из самых отъявленных подонков, которых я знаю. Сэл Басьено.

Охаю от такого приветствия. Боже мой, что Лазарро себе позволяет? Но вот сам Сэл смеётся, кивая мне, как и его дочь.

– Сэл, это моя Белоснежка, Лавиния, для обычных смертных. – Лазарро кладёт ладонь мне на талию.

Терпеть он сказал. Хорошо.

– Приятно с вами познакомиться, сэр. Рада видеть, что отсутствие манер у Лазарро не вызывает у вас возмущений. Я пока к этому привыкаю и стараюсь сделать всё со своей стороны, чтобы он прекратил сквернословить. – Протягиваю руку, и мужчина пожимает её. Странно, что женщину мне не представляют. Никакого соблюдения правил этикета.

Неожиданно мужчина переходит на итальянский.

– Женщина, которая держит тебя за яйца, парень, опасна. Умеешь ты развлекаться, – произносит он, отчего улыбка на лице Лазарро становится невероятно довольной.

– Ни одна женщина ещё не держала меня за яйца так крепко, чтобы стать, действительно, опасной. Белоснежка на стадии понимания моих пристрастий.

– Любишь ты выбирать милых девочек, чтобы обращать их в свою веру. Пожалел бы свою семью, им приходится убирать за тобой дерьмо. Но какой сексуальный акцент… я бы тоже не смог остановиться.

– Здесь всё иначе, друг мой. Эта милая девочка сама выбрала меня. Не доверяй внешности, Сэл, сколько раз тебе говорить, она обманчива. Здесь именно такой случай. Эта милая девочка сама не осознаёт, что живёт внутри неё, но я работаю над этим. Моя семья в последнее время немного заскучала, так что я нашёл им работу. И к слову, эта милая девочка понимает нас.

Сэл приподнимает брови, переводя на меня удивлённый взгляд.

Лазарро садится первым, затем Сэл. Кивком головы Лазарро указывает мне следовать его примеру. То же делает и женщина, сохраняя молчание.

– Забыл предупредить, Белоснежка личный переводчик. Она отлично говорит на итальянском, – добавляет Лазарро, переходя на английский.

– С каких пор тебе нужен переводчик, Лазарь? – усмехается Сэл. Его седые волосы, распущенные по плечам, колышутся от смеха.

– Порой женщины говорят одно, думают другое, хотят третье. Переводчик с женского языка на нормальный – довольно интересное занятие, в котором мне и помогает Белоснежка. Она кладезь знаний и навыков. Чем ещё заняться мужчине, который устал от женских истерик? Нанять переводчика, чтобы немного разобраться в женской философии. Почему бы и не разнообразить свои будни?

За столом раздаётся смех. Меня сейчас унизили или наоборот? Не понимаю, но сохраняю вежливую улыбку, как и женщина, сидящая напротив.

– И то верно, Лазарь. Белоснежка, пока мы ещё не встречали кого-то с таким именем. Лазарь всегда умеет выдумывать отличительные прозвища для своих девочек…

Что? Горло сдавливает от возмущения.

– Последней была вроде бы Золушка, или я что-то путаю?

– Ублюдок, ты же знаешь, что я не обсуждаю прошлое в настоящем. Закрой пасть.

Ужасаюсь тому, как говорит Лазарро, но Сэл улыбается, словно его не оскорбляет это. Никогда не пойму манеру разговора этих странных американцев.

– Тогда перейдём к делу. Дамы, – Сэл кивает женщине.

Лазарро наклоняется ко мне.

– Пересядь за другой столик. Лицом ко мне. Тебя проводят, – шепчет он.

Что?

Недоумённо приподнимаю брови.

– Ты в безопасности. Я за тобой слежу. Всегда.

Его спокойный и уверенный голос буквально заставляет меня молча встать. Рядом со мной сразу же оказывается официант и с милой улыбкой ведёт меня и спутницу Сэла к столику, стоящему через один от нашего. Они все вокруг стоят пустые, хотя ресторан заполнен посетителями.

– Мисс, ваш заказ сейчас принесут, – сообщает официант, когда я опускаюсь на стул.

Я не понимаю, что происходит. Женщина, сидящая напротив меня, как кукла, смотрит на меня и молчит. Боже мой, почему здесь всё так странно?!

Наши взгляды с Лазарро встречаются. Он что-то довольно серьёзно говорит Сэлу, но при этом смотрит на меня. Становится жутко не по себе.

– Значит, теперь среди нас англичанка. Я Марта. А ты, как стало известно, Лавиния. Прости, Белоснежкой называть тебя не буду. Это прерогатива юмора Лазаря.

Перевожу взгляд на собеседницу. У неё чувственный голос и мягкая улыбка.

– Очень приятно. Нас не представили за столом. Да, я из Англии, – натягиваю предназначенную ей улыбку.

– Англия. Мы были там полтора года назад, но у Сэла прихватило спину, и нам пришлось уехать домой. Ты ни черта не понимаешь, что происходит, да? – Лёгкая усмешка касается её пухлых губ.

– Нет, к сожалению. И от этого мне крайне некомфортно, – честно признаюсь.

– Ох, так даже интереснее. Для Лазаря. Он умеет преподносить сюрпризы так, чтобы они надолго задержались в памяти. Надеюсь, упоминание о его бывшей тебя не ранило. Сэл шутил. Ты у нас здесь единственная сказочная героиня.

– Меня ни капли не волнует то, с кем встречается Лазарро. У нас исключительно деловые отношения. – Бросаю взгляд на Лазарро. А он смотрит на меня. Потирает подбородок и наблюдает. Боже, как же мне некомфортно от его взгляда.

Марта оборачивается, и я сразу же обрываю зрительный контакт с Лазарро. Нам приносят по бокалу вина.

– Подготовился, сукин сын, – смеётся Марта, приподнимая бокал.

– Тебе лучше не отказываться, Лавиния. Это для них будет считаться оскорблением. Такие мужчины не любят, когда им отказывают. А если отказать раз, то придётся согласиться на что-то более неприятное, чем бокал шикарного вина. С Лазарем всё ещё хуже. Он не отступает. Никогда. Итальянская кровь. – Она делает глоток.

– Лазарро итальянец? – удивляюсь я.

– Наполовину. Даже это вы не обсуждали? Так что, всё, что он наплёл, абсолютное дерьмо, да?

– Вы все так ругаетесь? – кривлюсь я. Вот теперь я не против алкоголя. Выносить брань уже не могу.

Марта смеётся, пока я отпиваю глоток вина, которое, на удивление, очень приятное. Невероятный букет. Я редко позволяю себе алкоголь. Если и пью, то в умеренных дозах. А у этих людей, видимо, нет золотой середины. Или всё на высшем уровне, или клетка без всего.

– Меня на самом деле озадачивает выбор Лазаря. Он никогда не выбирал манерных девочек.

– Прости? Манерных? – оскорблённо переспрашиваю.

– Именно так. Твоя осанка. Постановка речи. Манеры. Неужели, он решил очистить свою кровь от дерьма? Вряд ли. Он испортит твою. Ты готова к такому?

– Я…

– С этими мужчинами всегда нужно быть собранной и тихой, особенно когда они встречаются друг с другом. Терпеть не могу эти официальные приветствия. Они утомляют. Но дисциплина – первое, что они требуют от нас. За официальных десять с половиной лет, проведённых с Сэлом, я уже всё делаю на автомате.

– Десять с половиной лет? – шепчу я. То есть она не его дочь.

– Да. Мы трахаемся с Сэлом примерно столько. Я его любовница, шлюха и просто красивая картинка рядом.

Мои глаза распахиваются от шока. Как гадко!

Марта тихо смеётся от моей реакции.

– Правильная, милая девочка ты, Лавиния, да? Тебя шокирует моё признание?

– А тебя нет? Не вызывает никакого стыда? Сэл женат, не так ли?

– Именно так. Сэл женат больше тридцати лет, но его жена где-то в Европе. У неё климакс, а Сэл ещё в самом соку. Не переживай за чувства его жены, они не затронуты. Мы с ней общаемся каждый день и сохраняем дружеские отношения. Нет никакого смысла в ссорах, когда всем удобно, и все получают то, что хотят.

Не пойму я их. Я бы никогда не приняла подобного отношения. Мой отец примерно того же возраста, что и Сэл. И я бы ни за что не позволила, чтобы мою маму так унижали. Отвратительно.

– А Лазарро? Он женат? – сухо спрашиваю. Уже не знаю, где правда из того, что говорил Лазарро, а где ложь.

– Нет и не собирается. Но это никак не умаляет его огромного списка девочек. Поэтому приготовься, чем дольше ты будешь находиться рядом с ним, тем больше их увидишь, и они не позволят тебе расслабиться. Почему-то каждая женщина считает, что раз мужчина трахнул её, то она имеет право на большее. С этими мужчинами такое не проходит. Они не привязываются к женщинам, а только пользуются ими. И сами устанавливают срок. Но всегда есть мелкий шрифт.

– Выходит, и тобой тоже пользуются, ты знаешь об этом и допускаешь подобное?

– Верно. Я не обманываю себя, но и беру от своего любовника всё, что он мне даёт. Женское общество может быть бесполезным, но прилично оплачиваемым. Это зависит от множества навыков. Это не твой случай. Лазарь не платит за секс и за женщин. Зачастую они готовы отдать всё, что у них есть, только бы он их трахнул. А трахается он довольно качественно.

Так, мне определённо нужен ещё один глоток вина.

– Нет, я с ним не трахалась. У нас это табу. Мы не передаём друг другу наших мужчин и любовников. Это унизительно для таких, как мы. Одно из правил семьи, – добавляет Марта.

– Но это относится к тем, кого официально выбрали наши мужчины. Остальные – расходный материал, мясо для удовлетворения их сиюминутных желаний. И такое мясо не умеет держать язык за зубами, поэтому зачастую они делают всё исподтишка, оставаясь на виду. Лазарь может быть очень обходительным, когда он кем-то увлекается или вбивает себе в голову, что кого-то нужно перевоспитать. Это одно из его увлечений, известное только близким. Не раз наблюдала, как женщины тают перед ним. Зачастую его боятся и в то же время возбуждаются от этого страха. Ты из какой породы?

Прочищаю горло и хмыкаю, не веря, что, вообще, поддерживаю такой гадкий разговор.

– Не из одной. Я не боюсь Лазарро и не падаю ниц перед ним, как и не перед любым другим мужчиной. У меня есть гордость. Опускаться до подобного уровня не в моих правилах. Тем более становиться мясом, как ты выразилась, беспринципно и низко для женщины. Я лучше умру, чем позволю, чтобы мной кто-то пользовался, или продамся за побрякушки, – резко отвечаю.

– О-о-о, даже так. Милая девочка с характером. Лазарь был прав. Тебе ещё учиться и учиться, но стержень в тебе есть. Ты мне нравишься. Потрясающая атака, когда задевают твои тонкие душевные чувства. Только вот ты ошибаешься насчёт тонкости, они довольно крепкие, – смеётся Марта.

– Лавиния. – Ладонь Марты накрывает мою. Что она себе позволяет?

Шокировано перевожу взгляд на неё. Она гладит мою кожу. Царапает её ногтями.

– Позволь дать тебе совет – расслабься. Ты слишком напряжена. Проще не противиться тому, что происходит с тобой. Отдайся порокам. Они не так плохи. Лазарь поможет тебе стать сильнее и увидеть себя настоящую. Отбрось всю эту манерную чушь. Если хочешь выругаться – делай это. Хочешь раздеться – делай это. Хочешь кричать – ори во всё горло. Хочешь драться – дерись. Не запрещай себе быть эмоциональной женщиной. Иначе это тебя убьёт. Чем сильнее ты боишься себя, тем слабее становишься для разных ублюдков. Я знаю, почему ты рядом с Лазарем. Ты приманка. Бездушная вещь. Но ты живая, и у тебя есть своё мнение. Высказывай его. Сколько бы они ни говорили заткнуть нам рты, нельзя молчать в большинстве случаев, но иногда, действительно, стоит заткнуться. Именно благодаря твоему голосу они запомнят тебя, и ты обретёшь шанс выжить в этом мире. Хотя пока ты ни черта в этом не понимаешь, но не забывай мои слова. Не сдерживайся. Пусть всё идёт так, как идёт. Не борись с обстоятельствами, только зря пострадаешь, – быстро шепчет Марта, а затем хлопает меня по руке и смеётся громче.

А я до сих пор под впечатлением. Они все советуют мне расслабиться, как будто это так просто. Они не знают, что я пережила, и я… не знаю, как реагировать сейчас.

– Я росла в обычной семье. Воскресная школа, поклонение каким-то богам, приличия. Всё это туфта, Лавиния. Сейчас моя семья зависит от меня. Они висят на моей шее финансово, и я им помогаю. Ни один из их богов, которым они молятся, не сделал для них то, что я. Пусть в глазах многих я грязная шлюха, но моё сердце намного чище, чем у остальных. Пусть мои руки порой бывают запачканы кровью, но совесть меня не гложет, да и моя свобода была вымученной и сложной. Любить мужчину, подобного им, сложно и опасно, но необходимо. Никакие манеры не спасут, когда тебя будут насиловать, передавая по кругу. А вот спасёт лишь то, что ты научилась не думать о чувствах остальных, а только о себе. Будешь жива ты, будут жить те, кого ты любишь. Попав однажды в наш мир, он никогда тебя не отпустит. Теперь ты часть нас. Прими это и смирись. Бороться бесполезно. Все мы шлюхи в этой жизни. Только кто-то умеет зарабатывать на этом, а кто-то позволяет, чтобы зарабатывали на нём. Учись выживать каждую минуту. Таков принцип игры Боссов. И ты выиграешь, если возьмёшь худшее от Лазаря. Ты выиграешь у него самого, а это многого стоит. – Марта допивает своё вино и широко улыбается мне.

– Они сейчас закончат. Как ты смотришь на то, чтобы увидеться как-нибудь? Я приглашаю тебя в свой СПА-центр. Думаю, Лазарь не будет против. Поболтаем, – она подмигивает мне.

– С радостью, – выдавливаю из себя. Что здесь происходит? Мои мысли превращаются в непонятный ком. Марта сказала мне так много и в то же время ничего, что могло бы прояснить обстановку. Отпустить ситуацию… я так не умею. Моя жизнь была простой, обычной, со своими сложностями. Но не с такими, как сейчас.

– Марта. – Сэл появляется рядом с нашим столиком, как и Лазарро.

– Нам уже пора. Лавиния, было приятно увидеть тебя, и, надеюсь, что в следующий раз этот козёл не потащит нас снова в это паршивое заведение, – Сэл протягивает мне руку, и я пожимаю её, приподнимаясь со стула.

– Я сделаю хуже, организую пикник, – хмыкает Лазарро.

– Тогда мне придётся пустить пулю тебе в лоб, ублюдок, – смеётся Сэл.

– Мы не прощаемся. Думаю, что довольно скоро мы снова встретимся, Лавиния. Босс, – Марта кивает Лазарро. Он делает то же самое.

– До свидания. Мне было тоже интересно узнать, какие друзья у Лазарро, – натягиваю вежливую улыбку.

– Всего лишь интересно. Дорогая, тебе придётся загладить моё уязвлённое самолюбие.

– С удовольствием, только уберёмся отсюда, не будем вынуждать краснеть нашу новую знакомую. До встречи, Лавиния, дорогая, – подмигивает мне Марта, и её уводит за собой Сэл.

Перевожу взгляд на Лазарро.

– Мда, это было познавательно. Но я всё ещё чертовски голоден, надеюсь, и ты тоже, Белоснежка. – Он садится на место Марты, а я опускаюсь на свой стул.

Я бы предпочла немедленно улететь домой, но у меня так много вопросов, что лучше задержусь здесь. Мне тоже стало любопытно, что творит Лазарро, и какой смысл во всём этом.

Глава 8

Официант приносит нам заказ, который сделал Лазарро заранее. Уже догадалась. А я всё думаю над словами Марты. Она не желала мне зла. Я бы это почувствовала. Она просто такая же прямолинейная в своём жаргоне, как Лазарро и Сэл. Если я не скрываю своего отношения к поступкам Лазарро и честно признаюсь в том, что чувствую, то они делают то же самое, но крайне вульгарно. Да и в словах Марты многое было правдой. Я не имею права давать оценку выбора этой пары, но остаюсь при своём мнении – для меня такое недопустимо.

Шумно вздыхаю и делаю глоток вина. Тепло от алкоголя уже проникло в кровь. От этого хочется больше выпивки. Но я умею себя контролировать.

– Тебе понравилась Марта?

Поднимаю взгляд на Лазарро.

– Довольно необычная женщина. Она сообщила мне о том, что не дочь Сэлу, как я думала сначала.

– Белоснежка, – прыскает от смеха Лазарро, запивая кусок стейка красным вином. – Ты долго будешь искать оправдания людям?

– Я не ищу. Но я ведь не знала, что она его… хм, любовница. Она ему в дочери годится.

– Осуждаешь?

– Нет. Это их дело. Но мне интересно, какие дела у тебя могут быть с Сэлом? Он не твоего возраста. Он тоже бывший полицейский?

– Мои дела тебя тоже не касаются, Белоснежка, – отрезает Лазарро.

– Вообще-то, касаются напрямую. У вас странные правила. Почему мы не могли сидеть за одним столом? У нас принято иначе. Если друзья встречаются, то они все сидят рядом. А это… словно принижение умственных способностей женщины. Мало того, неприлично не представлять всех членов компании. Для меня это дико, и уж точно, я абсолютно не поняла, почему вы так друг друга обзываете, как и то, что ты сообщил им про меня. Хотя Марта знает, кто я и как здесь появилась. Зачем врать? Вы как будто пьесу разыгрываете.

Лазарро смотрит на меня с минуту, а потом пожимает плечами.

– Ты привыкнешь, – отвечает и возвращается к своему стейку.

– Ты не услышал меня. Я не хочу привыкать к подобному. Я требую уважительного отношения к себе. А также меня не нужно воспитывать. Меня хорошо воспитали родители, ты прав на это не имеешь. – Чувствую, как мой пульс повышается, отдаваясь в висках. Боже, кажется, я немного опьянела. Мой голос так звенит в голове.

После моего выговора приборы в руках Лазарро зависают в воздухе, как и его руки. Вскидываю подбородок, не собираясь сдаваться.

Он прочищает горло, спокойно опускает приборы на тарелку. Его лицо непроницательно. Он манит меня пальцем, требуя наклониться к нему ближе.

Прищуриваясь, придвигаюсь, как он резко хватает меня за волосы и до боли сжимает затылок. Охая, ужасаюсь тому, что он себе позволил. В ресторане. На глазах у людей.

– Тебе лучше заткнуть свой рот едой, Белоснежка. Иначе я тебя выебу прямо на этом столе. Показывать характер будешь тогда, когда я скажу. Уяснила? – рычит он мне на ухо.

Мамочки… страх сковывает всё моё тело. Я могу лишь кивнуть.

– Умница. Вот такой бы послушной была ещё и наедине со мной. – Холодная, дьявольская улыбка появляется на его губах. Лазарро поправляет мои волосы, а я падаю обратно на стул.

Из горла вырывается сбившееся дыхание. Губы сушит, как и гортань. Меня даже бьёт мелкая дрожь. И что-то странное происходит… очень странное. Мои бёдра… они сжимаются непроизвольно.

– Ты портишь мне аппетит, Белоснежка. Ешь. Не зли меня, – не глядя на меня, низким голосом произносит Лазарро.

Послушно беру приборы и, словно под каким-то необычным для меня гипнозом, отрезаю кусочек от осьминога в салате и кладу в рот.

Он пугает меня. Я солгала, сказав, что не боюсь его. Но боюсь ли я? Не знаю. Страх ли это? Мне не хочется бежать, кричать и звать на помощь, как это было за решёткой. Не хочется плакать от бессилия. Не могу понять, что именно со мной происходит, и, скорее всего, виной тому алкоголь. Но именно его мне и оставили, а воду просить опасаюсь.

Мы обедаем в молчании. Мне стыдно за то, что люди увидели первобытные повадки Лазарро. Краем глаза кошусь на гостей ресторана, но они все заняты своими делами, и на нас никто не обращает внимания.

– Этот салат один из моих любимых здесь. Картошка, осьминог, свежая зелень, авокадо и горчичная заправка. Идеальное сочетание. Для твоего режима питания подходит. Мясо для тебя слишком тяжёлое в данный момент, – как ни в чём не бывало говорит Лазарро. – Тебе нравится, Белоснежка?

– Да… да, очень интересный вкус, – выдавливаю из себя.

Лазарро довольно улыбается и возвращается к своему блюду.

Еда встаёт поперёк горла, но я давлюсь ей. Именно давлюсь, потому что в ушах бьётся угроза Лазарро. Он не милый котёнок, каким в данный момент кажется. И уж точно с ним опасно ругаться. Всё это фальшь. Но и назвать его безобразным монстром я не в силах. Он не ворует девушек, не обманывает их и не сажает за решётку, чтобы продать. Он просто говорит то, что хочет. И я уверена, большинство абсолютно не против его предложений. А я… я понятия не имею до сих пор, как к этому относиться. Его угрозы пугают, но одновременно делают что-то странное со мной. Я с таким ещё не сталкивалась.

Завершив обед и на всякий случай допив вино из своего бокала, чтобы не злить Лазарро больше, да и не слышать вновь какие-то мерзости, мы выходим из ресторана и едем обратно.

Меня бьёт дрожь, как только представлю, что мне придётся остаться с ним наедине в апартаментах. По его виду никогда не угадать, что Лазарро задумал и что ещё выдаст из своего рта.

Молча поднимаемся в лифте, и Лазарро вновь вводит код. Неужели, снова забыл карточку? А если это не его квартира? Если это чужая, и он пользуется ей временно, пока хозяев нет? И есть ли у него разрешение на это? Не знаю… не знаю… и боюсь думать о том, что скрывает Лазарро на самом деле. Он и не отрицал этого.

– У тебя свободное время до десяти. Потом мы едем в клуб. Выбери что-нибудь короткое и вызывающее, Белоснежка, – сухо сообщает Лазарро и скрывается где-то в районе гостиной.

Быстро забегаю к себе и закрываю дверь. Ищу пальцами замок на ручке, но его нет. Запереться нельзя. Пячусь спиной назад и падаю на кровать, сжимая пальцами волосы.

Очередной выход с Лазарро, и он точно не сулит ничего хорошего. Лазарро сам, как одна большая проблема и в то же время источник их решения. Боже мой…

Аккуратно развесив одежду, ложусь в кровать, и сама не замечаю, как засыпаю. То ли от морального давления и усталости, то ли от выпитого вина. Сон мне был необходим после сегодняшней дружеской встречи. Да и, вообще, я ещё полностью не отошла от ночных кошмаров и страха, с которым просыпаюсь каждый раз. Только сейчас был иной случай…

Грохот.

Подскакиваю на кровати, задыхаясь от непонятного стука, который и разбудил меня. Вся спальня погружена во тьму. Дверь в неё всё так же закрыта. И вдруг я вспоминаю, что в десять вечера должна была быть готовой к походу в клуб. Щёлкаю выключателем сбоку от кровати и сразу же натыкаюсь взглядом на переливающееся платье чёрного цвета, лежащее на моей постели. Рядом с ним трусики из прозрачной чёрной ткани.

Недоверчиво подползаю к вещам и сглатываю от понимания, что здесь был Лазарро. Именно он. Я улавливаю аромат его одеколона. Видимо, так он решил меня разбудить.

Бросаю взгляд на часы. Мои догадки подтверждаются, но меня безумно коробит тот факт, что Лазарро может сюда войти, когда я сплю. Да ещё и состояние оставляет желать лучшего. Ощущаю невероятный голод и ужасную жажду. Голова кажется странно большой. Хотя и не болит, но всё видится, как в тумане, словно мой разум пребывает под каким-то воздействием. Но я стараюсь побороть эти ощущения. Мысли теряются, даже не успев сформироваться. Я, как робот, быстро принимаю душ, сушу волосы и пользуюсь косметикой, оставленной для меня в ванной. Наношу лёгкий макияж и возвращаюсь в спальню. Всего пять минут. Наспех надеваю короткое платье с поддерживающим корсетом. Оно едва прикрывает ягодицы. Обуваю туфли, которые Лазарро поставил рядом с постелью, и замечаю какой-то блеск среди складок скомканного одеяла. Отбросив его, подхватываю пальцами тонкую цепочку, усыпанную чёрными камнями. Кусая губу и не зная, стоит ли… мотаю головой, не желая ругаться с Лазарро ещё и по этому поводу. Тем более, он лучше знает, во что мне нужно быть одетой.

Он был здесь…

Эта мысль постоянно стучит в голове, пока я застёгиваю цепочку. Но она не свисает на грудь, она как удавка, обхватывает мою шею. Мне некомфортно, но времени нет. Вылетаю из спальни, замечая, что уже приноровилась ходить на высоких каблуках, и быстро подхожу к лестнице.

Лазарро уже внизу. Он снова в костюме. В темноте. Его белая рубашка расстёгнута так, что открывает бронзовую, загорелую грудь и какой-то кулон, висящий на ней. Его волосы влажные и лежат волнами. Или я всё ещё пьяна, или начала сходить с ума. Но сейчас я не могу оторвать взгляд от этого мужчины. Он невозможно притягивает к себе. Он…

– Белоснежка, мне приятно, что ты, наконец-то, начала мыслить вульгарно на мой счёт.

Вздрагиваю от голоса Лазарро. Как он заметил?

Сразу же покрываюсь краской.

– Но это не вовремя. У меня встреча через час. Оставь свои фантазии на более позднее время. Идёт? – Он приподнимает уголок губ, пока я спускаюсь вниз.

– Я…

– Прежде чем о чём-то соврать мне, вспомни, что я за это наказываю, – перебивая, кладёт ладонь мне на спину и подталкивает к лифту.

– Я лишь хотела поблагодарить за то, что ты разбудил меня, – передёргиваю плечами, показывая ему, что мне неприятно, когда он дотрагивается до меня вот так. Чересчур интимно. – Но впредь, лучше стучи. Это сделает тебя более приятным собеседником и кавалером, – добавляю, бросая на него взгляд, пытаясь первой войти в лифт, чтобы его ладонь всё же исчезла с моей поясницы. Но конкурировать с его широкими шагами плохая идея. Лазарро не отстаёт и нажимает на кнопку, хотя мне и удаётся отойти от него в другой угол кабины.

– Выбранная мной одежда пришлась тебе по вкусу, как я вижу. Начинаешь следовать моим правилам, и это за столь короткий срок. Делаешь успехи, Белоснежка, – спокойно замечает Лазарро.

– Лавиния. Моё имя – Лавиния. Времени было мало, чтобы самой что-то придумать. Так что, вытерплю. Напомни, зачем мы едем в клуб? – зло огрызаюсь. Да что со мной такое? Не понимаю, но внутри меня словно зарождается какой-то ураган из ярости, и я не могу найти причин для этого. Хочется выплеснуть всё плохое, что есть, на Лазарро, хотя он вряд ли виноват в том, что на меня так подействовало вино, и я сломала свой график сна.

Видимо, мой тон Лазарро абсолютно не понравился. Он делает пару шагов ко мне, а я прижимаюсь к стене лифта. Смиряет меня взглядом и криво усмехается.

– Делаешь то, что я говорю. Ты не в том положении, чтобы требовать от меня объяснений. Поняла? – Его голос ровный, но взгляд горит. Зрачки сильно расширены и блестят от изъедающей его ярости. Сглатываю и киваю. Сама виновата. Надо просто выпить воды, и всё.

Лазарро отходит от меня и отворачивается, убирая руки в карманы брюк. Перевожу туда взгляд, а он, как и в прошлый раз, дёргает бёдрами вперёд, а я слабо вздрагиваю, сразу же поднимая взгляд выше.

В молчании мы выходим на парковку, на которой нас уже ожидает охрана. Я чувствую их взгляды на глубоком треугольном вырезе у меня на груди и на практически голых ногах. Ёжусь от этого и юркаю без слов в машину. Платье слишком короткое. Оно поднимается так высоко, что приходится натягивать его рукой. Лазарро задерживается с мужчинами не несколько минут, потом садится рядом со мной.

Мы едем в том же составе, что и днём. Итан, ещё один мужчина и мы. Две машины. Одна впереди, другая позади нас.

Ночной Нью-Йорк, он словно издевается, сверкает огнями, наполнен жизнью. Только вот я именно ночей здесь и боюсь больше всего. В доме мне было спокойнее, а теперь… столько людей, среди которых прячется чудовище со своей армией. Но я стараюсь не показывать своих чувств, сижу тихо, очень тихо, пока не замечаю, что знакома с этой улицей.

Мои пальцы сильнее сжимают платье. Этот тот самый клуб, в который я проникла, чтобы просить о помощи. Ничего не изменилось. Та же очередь из людей на входе, ожидающих, чтобы их пропустили. Тот же мужчина на охране. Та же темнота вокруг.

Вся моя кожа покрывается мурашками от ледяного ужаса. Бросаю умоляющий взгляд на Лазарро в поисках поддержки, но он отвернулся в другую сторону и молчит. Он ведь знает, что со мной будет! Специально так поступает со мной, наказывая за плохое, по его мнению, поведение! Но жертва я, а не он. Я бежала от своих тюремщиков. Не он. Я помогаю ему, а он пока только изводит меня.

После осмотра территории охраной Лазарро выходит из машины, затем открывает дверь для меня. Его взгляд нетерпеливый и в то же время равнодушный, словно ему наплевать на мои чувства.

Замираю и ищу глазами хоть что-то, что поможет остаться в машине.

– Не вынуждай меня тащить тебя за волосы. Это будет крайне невежливо по отношению к остальным гостям клуба. Выходи. Живо, – холодно приказывает он. Мерзавец.

Моя нижняя губа начинает непроизвольно дрожать, но я поднимаюсь, и Лазарро кивает Итану, первым направляясь к клубу. Он не обнимает меня, не берёт хотя бы за руку, никак не показывает, что я защищена. Он делал так днём, и мне было комфортнее, чем рядом с Итаном, но сейчас… словно наказывает. Точно.

Едва охранник видит Лазарро, быстро убирает красный канатный шнур и кивает ему, а тот делает вид, что все здесь мошки. Гадко он ведёт себя. Очень гадко.

И вновь звучит громкая музыка, только сейчас меня никто не толкает. Вокруг нас много охранников, которые сами расталкивают людей, не позволяя им прикоснуться ни к Лазарро, ни ко мне. Это жутко. Воспоминания накатывают с невероятной силой, и мои ноги останавливаются. Теперь я снова готова бежать. Нестись отсюда сломя голову и кричать от страха. Словно парализованная, я не могу идти. Меня довольно грубо дёргают за руку.

– Не смей даже думать об этом. Я поймаю тебя и накажу. Тебе будет очень больно, – рычание Лазарро перебивает звучание музыки. Он обозлённо смотрит мне в глаза.

– Чем быстрее он узнает, что ты жива, тем скорее я пошлю тебя на хрен. Так что не порть мои планы. Пошла. – Лазарро толкает меня в плечо вперёд.

– Козёл, – выпаливаю я. Это само срывается с губ. Охаю и прикрываю рот, поворачиваясь с ужасом к Лазарро.

Он усмехается и поправляет пиджак.

– Лучше. Мудак. Научись говорить честно о тех, кто тебя окружает. Мудак, мать твою. И я не буду нежным. Никогда. – Пихая меня плечом, Лазарро уходит вперёд.

Боже мой, я ругаюсь. Боже мой! Да какого чёрта?

Господи! Нет! Я не буду этого делать. Не буду… но ловлю себя на мысли, что становится легче. Немного. Назвав козлом Лазарро, пониманию, что мне, действительно, хорошо. Спокойнее как-то. Что со мной происходит?

Меня снова толкают в спину, и я собираюсь с последними силами, направляясь за Лазарро. Никому нет дела до того, что происходит вокруг. Так было. Так и осталось. Хотя Лазарро снова привлекает внимание женщин. Они во все глаза смотрят на него, улыбаются ему, когда он проходит мимо. Лазарро видит их, чувствует их взгляды, словно он король этого мира. А я вновь испытываю незнакомое чувство. Хочется кого-то ударить или вновь сказать слово «козёл», но добавить при этом «вульгарный». Нет, нельзя позволять им воздействовать на меня. Они все ругаются. Все. Но я воспитана иначе. Мой папа будет стыдиться меня, когда узнает.

Наверное, лишь воспоминания о семье, остужают меня, и становится всё равно. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где располагаются столики, разделённые перегородками. За один из них мы и садимся. Охрана остаётся внизу, только Итан и ещё один мужчина становятся по бокам от кабинки. Хотя бы так спокойнее. Они здесь и не допустят, чтобы то чудовище добралось до меня. За это спасибо.

Горло уже сводит от сухости. Я даже вздохнуть глубже не могу. Официантка приносит нам меню, но Лазарро перехватывает его и швыряет обратно. Боже, как отвратительно он себя ведёт! Девушка даже бледнеет от того, что он сделал.

– Шампанское и закуски. Представь, что у меня важная встреча, – цедит он, откидываясь на спинку дивана рядом со мной. Так вальяжно. Ужасно!

– Простите… сейчас, Босс, – мямлит официантка и исчезает.

Мне стыдно за поведение Лазарро. Он ведёт себя просто невозможно гадко.

– Мне нужно было меню. Я бы хотела заказать…

– У тебя нет таких прав. Кто платит, тот и заказывает. Ты ешь и пьёшь то, что я хочу, Белоснежка, – рыкает на меня.

Поджимаю губы от обиды. Я знаю, что завишу от него, но напоминать об этом мне, как минимум невоспитанно. Боже, с каждым часом находиться рядом с Лазарро становится всё сложнее и сложнее. Видимо, ночь будет очень долгой, надеюсь, что она станет последней, и чудовище выйдет на свет, избавив меня от Лазарро и его гадкого поведения.

Да, я ещё надеюсь…

Глава 9

Звуки музыки ударяют по барабанным перепонкам. Мои пальцы сильнее сжимают перила. Женское тело буквально обвивает мужское. Голова мужчины откинута назад, его глаза прикрыты. На губах играет загадочная улыбка, пока девушка трётся о него, как бешеная самка! Отвратительно!

Стискиваю зубы так, что они даже скрипят. Моё терпение заканчивается.

Резко разворачиваюсь.

Больше не могу.

Пить шампанское я отказалась, потому что он специально издевался надо мной. А вот Лазарро нет. Ему всё равно. Еда – закуски, и от них я изнываю без воды. Меня не пускают ни вниз, ни ещё куда-то, только к перилам, чтобы посмотреть на то, как развлекается Лазарро. За последние полчаса, если не больше, он не поднимался сюда, а только партнёрш менял, отшвыривая от себя, а они, как глупышки, хихикали. Наблюдать за этим до тошноты противно.

Оглядываюсь и хватаю бокал с шампанским. Я так хочу пить.

Сейчас я даже не замечаю алкогольные пары, проникающие в мою кровь. Ничего не останавливает меня, пока я выпиваю залпом сладкое и довольно вкусное шампанское. Легче не становится. Беру за горлышко бутылку из ведёрка и снова наполняю свой бокал. Мне не важно, что обо мне скажут. Я изнываю от сухости во рту и от голода. А после второго бокала, желание немедленно поесть появляется с огромной силой. Пальцами ем роллы, макая их в соевый соус и прикрывая от удовольствия глаза. Раньше я не понимала их вкуса, в эту минуту мне кажется, что ничего лучшего не ела. Облизываю пальцы и губы, вновь запивая всё шампанским. Кажется, что музыка тоже стала громче.

Удовлетворив все свои потребности, кроме жажды, перегибаюсь через столик, забывая о длине своего короткого платья, чтобы достать бутылку и налить себе, как неожиданно кто-то ударяет меня по оголившейся ягодице. Вскрикиваю от боли и охая, падаю обратно на диван. Поднимаю голову, чтобы высказать ужасному человеку, как не подобающе выглядит подобное поведение, и не могу вымолвить ни слова.

Лазарро.

Он смотрит на меня сверху вниз и стягивает пиджак, бросая его на диван.

Злость вновь вспыхивает внутри.

– Ещё раз ударишь меня, я ударю тебя в ответ, – набираюсь смелости и цежу это сквозь зубы.

Закатывает рукава рубашки, оголяя руки. Но я не дам слабины. Упрямо смотрю ему в глаза. Я так зла сейчас на него. Так зла, отчего у меня даже немного дрожит всё тело.

Лазарро двигает шеей и улыбается мне. Странный человек! Боже, почему он такой странный?

Закатываю глаза и цокая, опускаю взгляд, и в этот момент его пальцы до боли сжимают мой подбородок. Он с такой грубой силой хватает меня, что на секунду я опешиваю от неожиданности, но потом впиваюсь пальцами в его руку. Он отбивает её. Мы боремся в тишине. Я дёргаюсь, сидя на диване, а он удерживает обе мои руки и моё лицо.

– Я буду орать… я буду… буду визжать… – удаётся сказать.

– Наконец-то, хоть какая-то честность. Кричи, Белоснежка. Ори, сколько тебе влезет. – Лазарро наклоняется надо мной. Коленом бьёт по моим ногам, и они раздвигаются. Он встаёт одним коленом на диван и нависает надо мной.

– Отпусти… мне больно… я… я…

– Ну, ну же. И что ты сделаешь? Побежишь по улицам? Будешь вопить и умолять о прощении своего Бога? Что ты, мать твою, можешь сделать против меня? – Он низко наклоняется, усиливая боль в скулах. Больше сказать я ничего не могу. Да и запястья до ужаса ноют от захвата его пальцев.

– Ты немного напилась, да, Белоснежка? Значит, нарываешься на наказание. Танцевать. Живо. Не пойдёшь, будет хуже. – Лазарро резко отпускает меня. Заваливаюсь на диван, двигая челюстью.

Он безобразен! Я слов не могу подобрать! Не могу, и всё! Я так его… ненавижу сейчас! Мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

– Танцевать. Вниз. Чтобы все тебя видели, – повторяет он.

И внутри меня что-то взрывается. Оно обдаёт огнём мой разум и кровь. Оно буквально поглощает всё.

Из моего горла вырывается крик, и я резко сажусь, замахиваясь кулаком на Лазарро. Никогда в жизни не дралась, но сейчас… не знаю, что со мной. Хочется что-то плохое сделать. Я с ума схожу в этой агонии!

Лазарро успевает отскочить назад, но я за ним. Поднимаюсь во весь рост. Становится слишком ярко.

– Ты. Ты самый противный человек на этом свете, – говорю и указываю на него пальцем.

– Какая новость, Белоснежка, – издеваясь, смеётся и отходит спиной назад.

– Трус. Наглый и вульгарный… козёл. Подонок. Ты обращаешься с женщинами, как с мусором. Ненавижу тебя. Я тебя терпеть не могу. Я тебя сейчас побью, – шиплю, откидывая волосы назад.

Лазарро играет пальцами, подзывая к себе и улыбаясь. Он считает, что я не смогу.

Ну всё. Он меня достал.

Отталкиваюсь ногой от пола и, замахиваясь, делаю два резких шага. Лазарро так и стоит. Я буквально сношу его с ног, и он делает шаг назад. Мой маленький кулак обрушивается ему на плечо, он рывком обхватывает меня за ягодицы и поднимает в воздух. От страха визжу и цепляюсь за шею Лазарро. Всё кружится перед глазами. Огни плывут, а моё сердце стучит где-то в горле.

Его ладонь оказывается на моём горле, и он надавливает на него. Мои ногти впиваются в его шею. Я вишу в воздухе, оказавшись сидящей на узких перилах балюстрады. Внизу танцпол, и моя смерть очень близко.

– Лазарро… прошу…

Шепчу из последних сил, но они покидают меня. Его хищный оскал снова не сулит ничего хорошего. Мои пальцы разгибаются, и я резко опускаюсь назад, жмурясь от страха. Вот-вот упаду. Но ничего не происходит. Я так и продолжаю висеть в воздухе, а Лазарро одной рукой удерживает меня за талию, прижимая к себе, другой – за горло.

Распахиваю глаза, тяжело дыша. Дышать могу. Он не применяет особой силы, сдавливая моё горло. Недоумённо смотрю на него. Он рывком двигает бёдрами и немного толкает меня вперёд, а потом назад. Охаю от того, что между ног чувствую его пах. Выпирающий пах. Боже мой…

Цепляюсь за руку Лазарро, и он поднимает меня. Я не замечаю больше ничего, словно всё меркнет вокруг. Хотя мой пульс невероятно повышен, а во рту снова сухо, но злость пропала. Стало стыдно… нет… мне жарко не от стыда.

На губах Лазарро появляется улыбка, рука исчезает с моего горла. Он обхватывает ей мою ягодицу, теснее прижимая к себе. Наверное, я сошла с ума. Откидываю назад голову и смеюсь. Не знаю, что со мной. Но сейчас, сидя на высоте, обнимая ногами его талию и приходя в себя от пережитого скачка неуправляемой ярости и адреналина, я хохочу, как сумасшедшая.

Продолжаю хихикать, а мои ладони ложатся ему на грудь. Медленно успокаиваюсь, глядя ему в глаза. Боже мой, я сижу на перилах, как самая вульгарная девица. И это все видят. Все всё видели. Буквально всё!

Выдыхаю и продолжаю улыбаться, кусая губу.

– Выпускай своих демонов почаще, Белоснежка. Стало легче? – Лазарро проводит ладонью по моей спине.

– Немного. Меня пугает это… наверное. Не знаю, – шепчу я.

– Это не страх. Возбуждение от опасности. Адреналиновая похоть. И ты только представь… – Он касается моей щеки своей. Его щетина щекочет. Прижимает меня к себе ещё теснее. Вдавливает моё тело в своё. Боже мой… он возбуждён. Я это чувствую.

– Ты должна полностью доверять мне, чтобы расслабиться. Ты ощутишь это всем своим телом и головой. Ты отдашься риску. Никакой опоры. Никакой поддержки. Контролирую твоё тело я. – Его шёпот касается моего уха. По спине бегут мурашки. Лазарро медленно двигает бёдрами, потираясь о мои трусики и вызывая необычное ощущение внизу живота.

Я занималась любовью. Но это совсем другое. Мои внутренние мышцы сжимаются и расслабляются. Сами. Не слушая голос разума, только шёпот Лазарро.

– Ты висишь вот так в воздухе. Лишь я держу тебя. От меня зависит, упадёшь ты или получишь удовольствие. С каждым толчком моего члена внутри тебя опасность возрастает.

Мои пальцы сжимают его рубашку. Он продолжает двигаться. Мои губы приоткрываются в тихом стоне.

– Под тобой пропасть. Ты видишь её, чувствуя, как я трахаю тебя быстрее. Ещё быстрее. Ты освобождаешься от запретов. Вся та хрень, которой тебя пичкали, исчезает. Ты очищаешься. Толчок. Издай стон, Белоснежка. Стони. Прямо сейчас, – произносит он, сцепляя зубы, его дыхание нарушается. Мои губы иссыхают от такого же быстрого дыхания. Не знаю, что со мной, но мои бёдра двигаются ему навстречу. Внизу всё так пульсирует, заполняя мой разум. Я плыву куда-то. И мне мало. Мне жарко.

– И ты будешь кричать. Орать. Вопить. Как сегодня. Ты поймёшь, что такое подчиняться мне. Это освободит тебя от стыда. Освободит от всего. Ты хочешь этого? Хочешь узнать, что это такое? Хочешь?

До боли кусаю губу, осознавая, что это всё дурман. Нужно оставить это. Плохо. Так хорошо… Боже мой… Чёрт возьми!

– Ты хочешь узнать мои тайны, Белоснежка? Ты хочешь меня? – Лазарро резко останавливается, и я всхлипываю. Он хватает меня за волосы, оттягивая их назад. Наши взгляды встречаются. Приоткрыв губы, дышу поверхностно, обнимая его за шею. Даже сама не заметила, как пальцы оказались у него в волосах.

– Хочешь открыть дверь в мой мир? – рычит Лазарро, дёргаясь вперёд, да так, что я жмурюсь от боли и удивительной горячей волны, прошедшей по всему телу.

– Нет, – выдыхаю в его губы.

– А всё так хорошо начиналось, Белоснежка. Но ты сама решила.

Меня неожиданно снимают с перил. Платье оказывается на месте. Лазарро уже стоит у стола и делает глоток шампанского. И всё исчезает, но возвращается злость. Мне душно внутри, жарко, некомфортно. Прохладный воздух кондиционеров касается моих бёдер, и я понимаю, что тонкая ткань трусиков мокрая. Господи. Прикладываю ладони к щекам и хочется спрятаться от стыда. Что он вытворял со мной? Это безумие какое-то. Но моё тело абсолютно со мной не согласно.

– Мы уезжаем, – говорит Лазарро, надевая пиджак.

– Что? Но…

Он уже идёт впереди. Итан толкает меня в плечо и указывает головой следовать за Лазарро.

Такая резкая смена настроения приводит меня в шок, и я уже ничего не понимаю. Лазарро возбудил меня. Это возбуждение. Я не испытывала такого сильного чувства раньше. И чувство ли это? Он обращает меня в какую-то свою ужасную веру, и это отвратительно, словно я доступная девица. Грязь. Гадость.

Мне становится некомфортно, когда слабый ветерок на улице касается моих бёдер и напоминает о том, что со мной случилось прямо на глазах у многочисленной публики. Какой стыд. Только вот в то время, когда Лазарро это делал, я никого вокруг не видела. Ничего не слышала. Надо благодарить Бога, что я ответила правильно. Хоть здесь меня спасло благоразумие.

В салоне машины повисает тяжёлая и напряжённая тишина, пока мы едем, надеюсь, в квартиру. И я облегчённо вздыхаю, замечая знакомое высокое здание. Автомобиль въезжает на парковку, и Лазарро выходит первым, а я за ним. Плетусь. Не могу даже ему в глаза смотреть, да и ноги практически заплетаются. Они до сих пор трясутся от напряжения внизу живота. Это страшно!

В лифте мне кажется, что воздух накаляется до невыносимой отметки. На лбу выступает пот. Я ощущаю аромат тела Лазарро, его одеколона, и у меня голова кружится. Прижимаюсь спиной к прохладной стенке кабины лифта. Но и этого холода не хватает. Вся горю. Кажется, я сейчас упаду в обморок. Дышать становится нечем. Словно Лазарро прямо рядом со мной. Его дыхание опаляет всё тело. Его руки на моих плечах. Его пальцы в моих волосах. Я схожу с ума…

Едва только дверцы лифта открываются, я пулей залетаю в квартиру, ловя губами кислород. А Лазарро даже не замечает этого. Он взбегает наверх, пока я стою внизу и пытаюсь прийти в себя. Самое ужасное, в лифте он меня не трогал. Всё продолжает кружиться перед глазами. Зрение мутнеет.

Лазарро спускается и проходит мимо меня. Он входит в лифт.

– Ты куда? – оборачиваясь, выдыхаю я.

– За удовольствием, Белоснежка. Тебе его врач не прописал. Точнее, ты сама от него отказалась. До утра меня не будет. Хорошей ночи. – Его соблазнительная… Боже, нет, его гадкая и похотливая улыбка последнее, что я вижу. Дверцы лифта закрываются.

– Лазарро! – выкрикиваю и подбегаю к лифту.

– Лазарро! Вернись! – В панике ударяю по дверцам, но ничего не помогает.

Он не может оставить меня здесь одну! Не может!

Жму на кнопку, но встроенный датчик пищит, требуя код.

Скуля, скатываюсь на пол и закрываю лицо руками.

Он бросил меня одну в этой странной, большой квартире, а сам уехал искать удовольствие. Я не дура, даже когда выпила. Знаю, куда он поехал, и это сводит с ума.

– Лазарро! Ты мудак! – выкрикиваю. Не стыдно теперь. Абсолютно не стыдно.

Надежда появляется, когда лифт снова оживает. Я прижимаюсь ухом к дверце и радуюсь, что Лазарро возвращается. Он хотел, чтобы я это сказала. Я так и сделала. Он вынудил меня. Он наказал меня, но я… я не хочу быть одна. Мне холодно без него. Так холодно на этом мраморном полу.

Дверцы не открываются. Слышатся только моё тяжёлое дыхание и всхлипы. Я продолжаю сидеть на полу. Сбрасываю с ног туфли и бросаю их в дверцы лифта.

Так нельзя поступать с людьми. Нельзя издеваться над ними. Но Лазарро считает, что ему всё можно, потому что я от него завишу. И это так. Благодарность тоже имеет границы.

Меня изводит одиночество. Сотни картинок с участием Лазарро крутятся в голове. Душ не помогает. Я прислушиваюсь к каждому шороху. Переодеваюсь в пижаму и набрасываю халат. Опьянение не проходит. Хочется пить. Спускаюсь вниз в темноте и даже не знаю, как включить свет. Так и брожу одна. Нахожу большую кухню и наливаю воду в бокал. Мне кажется, что за мной следят. Я не одна. Это вызывает тошноту. Начинаю поочерёдно открывать все шкафчики, пока не нахожу в одном из них нож. Хватаю его и медленно иду в гостиную. Никого. Тихо, как и раньше.

Он же вернётся, да? До утра сказал. Но зачем так много времени?

Сажусь в уютное кресло и подбираю ноги под себя. Крепко держу нож, поглядывая на дверцы лифта. А если это, действительно, не его квартира? А если сюда кто-нибудь придёт? Вдруг то чудовище меня видело и уже знает о том, что я жива? Как Лазарро посмел оставить меня одну, зная, в какой я нахожусь ситуации? Как он мог?! Он всегда на первое место ставит себя и своё удовольствие. Гадость. Он гадкий человек. Вульгарная особь. Он… он… мудак… да-да, и не стыдно. Он мудак и знает об этом. Мудак. Мудак. Мудак. Вот так. Он именно такой. Никогда больше не позволю ему так со мной обращаться. Никогда! Это немыслимо! Он унизил меня! Он… он как будто… там… не могу сказать это слово. Не могу. Ладно, мудак сказала и это скажу. Лазарро сексуальный маньяк! Вместо работы, он пытается соблазнить меня. Это отвратительно.

Хмыкаю себе под нос.

Ну да, а там мне было хорошо. Никогда в жизни я не чувствовала подобных эмоций. И его голос. Его слова. Неужели, так занимаются… этим сексом? Я нет. Я нормальная женщина и занималась любовью в кровати. Я правильная женщина… только почему же мои мысли такие ужасно неправильные?

Голова заваливается назад. Тело расслабляется, но я не позволяю ему заснуть. Крепко держу в руке нож. На всякий случай. От нежданных гостей… а жду лишь одного. Я хочу, чтобы Лазарро вернулся. С ним спокойнее. Я не могу спать. Не могу позволить себе это. Я должна дождаться его… должна…

Стук ножа о пол вырывает меня из дремоты, и я дёргаюсь. В этот же момент мои глаза распахиваются, и я вижу свет. Дверцы лифта закрываются. От страха и слишком быстрого пробуждения от короткого сна, который вынуждает сердце стучать слишком часто, хватаю нож и подскакиваю из кресла. Босиком бегу к стене и прислоняюсь к ней спиной, держа нож наготове.

Слышу медленные шаги. Меня начинает тошнить от того, что я собираюсь сделать. Ещё ночь. Лазарро должен вернуться к утру или утром, но точно не сейчас. Сжимаю губы так, чтобы никто не услышал моего дыхания. Шаги приближаются. Решиться. Защитить себя! Лазарро, где ты?

Жмурюсь от отчаяния, а шаги вот-вот меня настигнут и обнаружат.

Нет, я смогу. Раз. Два. Три.

Выскакиваю с криком на нежданного гостя и замахиваюсь ножом.

– Твою мать, Белоснежка, совсем охренела? – громкий знакомый голос раздаётся напротив меня. Дуло пистолета опускается, как и нож падает из моей руки.

– Лазарро, – всхлипывая от облегчения, радостно несусь к нему. Обнимаю за талию, и в нос ударяет вонь алкоголя.

– Вот это приём, блять. Охренеть ты выбрала время, Белоснежка. Неудачное время. – Зло отрывает меня от себя. Отталкивает. Я ещё сонная, напуганная и не понимаю, за что он так со мной.

– Какого хрена ты не спишь? Спать. Быстро. Горшок трезвонит. Давай. – Лазарро хватает меня за локоть и толкает в сторону лестницы.

– Ты что себе снова позволяешь? – возмущаясь, дёргаю рукой.

– Тебе лучше сейчас заткнуться. Поверь мне на слово, я не в духе…

Его рычание – это самое последнее, что я готова сейчас слышать. После такого стресса, я не в силах молча повиноваться.

– Мне плевать, в духе ты или нет, ясно? Ты бросил меня одну в этой чёртовой квартире! Одну, Лазарро! А я даже не уверена, что она принадлежит тебе, и мы здесь находимся законно! Ты сотню раз говорил про приманку, и я была ей весь день! Весь этот день, как ты и хотел! И вот ты бросил меня! – С яростью толкаю его в грудь.

– Белоснежка…

– Лавиния! Моё имя Лавиния! Запомни это. Хотя бы что-то запомни, а не обезличивай меня. Иди ты… иди… в лес. Вот куда иди, понял? Ты хоть представляешь, что я пережила, пока тебя не было? А ты удовольствие искал! Ты озабоченный козёл! Вот ты кто! Теперь я пойду спать! – выкрикивая, разворачиваюсь, чтобы гордо убраться к себе. Лазарро резко хватает меня за локоть. Ну нет!

– Хватит!

Разворачиваясь к нему, замахиваюсь, и моя ладонь ударяет его по щеке, вспыхивая огнём, но мне всё равно. Я так зла на него. Очень зла. Дёргаю всем телом, вырываясь из его хватки, пока Лазарро заторможено осознаёт, что больше унижать себя я не позволю.

Он резко цепляется пальцами за мой затылок, и я кричу от страха, который появляется внезапно и прорывается изнутри вместе с голосом. Лазарро крепко держит меня и рывком разворачивает к себе. Поднимаю руки, чтобы упереться ему в грудь, но не успеваю ничего сделать, как его губы обрушиваются на мои.

Губы Лазарро твёрдые и мощные, как огненные языки лавы. Опешив от того, что происходит, и не совсем понимая, как на это реагировать, замираю, а Лазарро хватает до боли мой затылок и с силой кусает нижнюю губу. Взвизгиваю и приоткрываю губы, чтобы возмутиться. Должна оттолкнуть. Хоть что-то сделать. И я пытаюсь. Мои руки упираются ему в грудь, но оттолкнуть мужчину, который на голову выше меня, да и наполненного упругими мышцами, сложно.

Ударяюсь о стену спиной. Охаю и перед глазами всё плывёт. Лишь миг, в котором я глотаю кислород. Но моё тело вновь переживает то, что и на перилах. Лазарро вновь целует меня. Нет. Это не обычный романтичный поцелуй, коих у меня было множество. Это намного сложнее. Его губы вжимаются до боли в мои. Язык проходит по моим стиснутым зубам, и Лазарро кусает мою губу. От боли выдыхаю со всхлипом. Вновь врывается мне в рот. Его язык творит невероятное, ладони стискивают мои ягодицы, собирают на груди халат. Его тело вжимается в моё, и мне становится плохо. Внутри всё дерёт от жара, и он же расслабляет голову. Всё вылетает из неё. Страх. Ужас. Непонимание. Всем телом подаюсь вперёд, привставая на носочки. Привкус алкоголя и табака наполняет мой разум. Мои ноги дрожат, губы повторяют движения рта Лазарро. Боже мой…

Неожиданно он отталкивает меня от себя, хватает за голову, и его тяжёлое дыхание опаляет мои приоткрытые, горящие от напора губы.

– Беги, Белоснежка. Убирайся к себе. Прямо сейчас. Я сделаю очень плохое с тобой, если ты не свалишь, – издаёт он низкий глубокий рокот. Сознание возвращается.

Лазарро пихает меня в сторону. К лестнице. Путаясь в ногах, хватаюсь за стену, с ужасом смотря в темноте на его большую фигуру.

– Убирайся, мать твою. Пошла вон! – В руке Лазарро появляется пистолет. Он направляет его на меня.

Срываюсь на бег. Несусь вверх по лестнице. Оступаюсь и падаю. Всхлипываю от страха, поднимаюсь, вновь бегу.

Сердце стучит, отзываясь пульсацией по всему телу, когда я влетаю в спальню и хлопаю дверью.

Раздаётся грохот. Выстрелы. Один за другим. Грохот. Что-то падает.

Закрываю уши руками и скольжу спиной по двери, опускаясь на пол и жмурясь до боли в глазах. Меня всю трясёт от страха. Меня дёргает в разные стороны. Глаза горят, но заплакать я не могу. Слёз нет. Ничего нет, кроме ужаса, творящегося внутри меня. И самое страшное, что мне так жалко Лазарро. Просто жалко, потому что люди приходят в такое бешенство за несколько мгновений не от хорошей жизни.

Зажимаю ладонью рот, а вокруг тишина. Хнычу и сухо всхлипываю, пытаясь успокоить быстрое сердцебиение. Но уже поздно. Слишком поздно. Я перешла границы. Разозлила его до такой степени своим криком, что Лазарро сошёл с ума в темноте. Боже мой, я ведь схожу с ума вместе с ним. Что мне делать?

Глава 10

Выдалась сложная ночь. Я забилась в угол комнаты, опасаясь появления Лазарро. Я не знала, что от него ещё ожидать. Кроме странного и болезненного поцелуя, ответа моего тела на него и огнестрельной пальбы из пистолета в голове теснилась куча кошмарных мыслей о том, что заставило Лазарро превратиться в такое чудовище, одновременно оставаясь мужчиной, имеющим сердце. Только вот какое оно, его сердце, и чем наполнено, я понятия не имела. Не должна была. И также меня мучил стыд за то, что я закричала на него. Выпитый алкоголь, слишком много шампанского, моральное давление, да всё это меня выжало, как грязную, половую тряпку.

В окно бьёт солнце. Приоткрываю глаза, и голова такая тяжёлая. Настроение ужасное. Воспоминания – ещё хуже.

Страх моментально берёт верх над разумом. Хватаюсь за одеяло, натягивая на себя, и осматриваю комнату. Никого нет. Но ведь я была в углу. Там же и уснула. А утром оказалась в постели. Значит, Лазарро был здесь. Испытывал ли он раскаяние за то, что сделал? Думаю, да. Он не по своей воле стал таким. Это всё работа… плохая работа. Необходимость постоянно видеть жестокость, жить в ней, дышать ей, и это изменило его, превратив в потерянного человека, который поступает плохо с другими и затем сожалеет об этом.

Нет. На удивление, злости на Лазарро я не испытываю до сих пор. Хотя губа болит. Нижняя губа, которую он укусил до крови. И я касаюсь её. Прикрываю глаза, горюя о странном мужчине и причинах его поступков. Не думаю, что Лазарро хотел меня целовать. Не думаю, что ему понравилось. Это был поцелуй, полный злости. Ярости. Наказания. Боли. Его боли. И эти слова… в том состоянии я распознала в них ненависть, но сейчас, когда солнце ослепляет своим светом, понимаю, что она была к самому себе. За что? Я даже не расцениваю его действия, как насилие. Ни в клубе, ни здесь. Я просто не знаю, стоит ли искать оправдания для нас обоих. Не сейчас.

Сажусь на кровати и замечаю на тумбочке бокал воды и блистер с обезболивающими таблетками. Слабая улыбка появляется на моих губах.

Лазарро.

Он позаботился обо мне. Знал, что я выпила лишнего. Хотя я не испытывала похмелья в своей жизни, потому что всегда следила за собой. Но теперь моя жизнь – это сплошные ошибки. И Лазарро был уверен, что мне будет некомфортно утром. Он пришёл. Был здесь. Он извинился.

Запиваю таблетку водой и снова ложусь в кровать. Поворачиваюсь к большому зеркалу, расположенному слева, за которым прячется огромная гардеробная, и смотрю на своё измученное отражение.

Лазарро.

Все мысли о нём. Страшно, что я забываю о настоящих целях и причинах того, почему встретила его. Я думаю только о том, как помочь ему и облегчить его жизнь. Видимо, его профессия ужасна, раз и он становится таким безобразным. Это последствия постоянного раскрытия трупов. Как много он их видел?

Да, я оправдываю его, а корю и виню себя. Я провоцировала его, потому что была немного пьяна. Хорошо. Я была очень пьяна и не осознавала своих действий. Вот именно здесь оправданий нет. Алкоголь не может быть веской причиной, чтобы кричать и бить людей. А я несколько раз замахивалась на него и всё же ударила. Мне стыдно. Мне просто стыдно за то, что переживает Лазарро, находясь рядом со мной. Ему и так сложно. Он старается помочь невинным людям, а я создаю ему проблемы тем, что не умею вести себя. Хотя я держалась… Только вот моя семья выгнала бы меня из дома, если бы узнала, в какого отвратительного человека я превращаюсь. Боже, как мне стыдно.

Ковыляю в душ и вроде бы чувствую себя лучше. Физически лучше, но не морально. Если не убита, то ранена точно.

Мой желудок до боли уже сжимается от голода, а я не знаю, можно ли мне выходить из комнаты. Я терплю. На часах всего начало десятого. И пить снова очень хочется.

Решаясь на самый необдуманный шаг, беру бокал и блистер с оставшимися таблетками. Тихо открываю дверь и выглядываю в коридор. Ни звука. Выхожу, ступая босыми ногами по прохладному полу, и медленно спускаюсь вниз. Мой взгляд сразу же вырывает дырки в стене и отсутствие одной картины. Выстрелы. А затем, я вижу, распахнутые двери гостиной, откуда виднеется терраса. Если учесть, что мы находимся на самом верхнем этаже, то высота приличная.

Направляюсь в кухню, мою бокал и поглядываю на небольшой сотейник, накрытый крышкой. Пахнет едой. Точнее, кашей. Моей любимой кашей. Кусая губу, приоткрываю крышку и улыбаюсь. Овсянка на воде. Лазарро вряд ли её ест. Выходит, что он приготовил её для меня. По крайней мере я на это надеюсь. Но всё же стоит спросить.

Мы взрослые люди. Да, вчера всё было крайне плохо и странно, но ведь можно это пережить. Не смертельно. Поцелуй пусть останется в прошлом, как ничего не значащее событие. Увы, не для меня. Каждое прикосновение Лазарро, боюсь, всегда будет связано с непонятно откуда появляющимся возбуждением. Да, я это приняла. Я узнала это слово и то, что оно означает на самом деле. В общем, я никогда в жизни не была так возбуждена, и те ночные занятия любовью с бывшим теперь кажутся каким-то фарсом.

Осторожно подхожу к открытым дверям, и до меня доносится аромат табака. Обнимаю себя за плечи и делаю шаг на террасу, украшенную живыми цветами, шезлонгами и небольшим столиком, за которым сидит Лазарро с обнажённым торсом. Понятно, как он загорает, и почему у него такая бронзовая кожа.

– Привет. Не знала, что ты куришь, – выдавливаю из себя улыбку.

Лазарро выпускает дым изо рта и поднимает на меня взгляд, отрываясь от утренней газеты. Слава Богу, он в полотенце, обмотанном вокруг бёдер, а не голый. Его вытянутые ноги кажутся невероятно длинными по отношению с размерами столика, да и он весь большой. Высокий. Мощный.

Понимаю, что Лазарро не отвечает мне. Он молча вернулся к чтению газеты, сделав лишь глоток кофе, как я предполагаю. Так как и им тоже на кухне пахло.

Становится не по себе. Он мрачен и игнорирует меня.

– Хм, я хотела уточнить, каша для меня? Если нет, то подскажи, могу ли я воспользоваться продуктами из холодильника, чтобы приготовить завтрак? Вчера, пока тебя не было, я видела их там. Знаю, что это выглядит абсолютно не воспитано с моей стороны, и мне нет оправданий, но всё же… Лазарро, посмотри на меня. Так нельзя.

Он зажимает губами сигарету и продолжает делать вид, что я невидимая. Ребячество какое-то. А, может быть, ему стыдно? Наверное. Но я не собиралась давить и даже как-то напоминать о том, что было вчера.

– Хорошо. Тогда кашу я съем. Ты уже завтракал? – делаю ещё одну попытку.

Он раздражённо откладывает газету и тушит сигарету.

– Свали отсюда, Белоснежка. Ты мне аппетит, по определению, портишь одним своим видом, – грубо произносит он.

Поджимаю губы.

Обидно. Очень обидно.

Но я не поддамся. Лазарро проявил человеческие качества и доброту ко мне. Сейчас он злится на меня. Я его понимаю и уж точно не позволю голодать.

Возвращаюсь на кухню и ищу в шкафчиках сковородку. Изучаю модную плиту и ставлю нагреваться утварь, пока ем ещё тёплую кашу ложкой прямо из сотейника.

Достаю из холодильника яйца, сыр и бекон. Насколько я помню, Лазарро предпочитает завтракать плотно. Вместе с этим хлеб и помидоры. Здесь множество различных кухонных приборов. Но я не умею ими пользоваться. У нас таких нет и никогда не было. Тостер тоже какой-то слишком сложный в управлении, поэтому я поджариваю хлеб на сковороде и выкладываю его на большую тарелку. Затем делаю болтунью из трёх яиц с помидорами. Посыпаю всё сыром, пока готовится бекон.

Выложив всё на самую большую тарелку, которую нашла, бросаю в рот кусочек помидора, хватаю приборы и снова иду на верную смерть, то есть на встречу с Лазарро. Я безумно волнуюсь, когда остаётся всего пара шагов до террасы. Нет, не струшу. Я не нахлебница, и тоже могу платить за то, что он для меня делает, и пусть плохое просто забудется, а ещё странное и вульгарное. Губу дерёт от боли. Боже… когда-нибудь придёт другое время, и ран больше не будет.

Выхожу на террасу. Лазарро сидит, удерживая губами сигарету. Он так себя до гроба доведёт. Хотя мне это не нравится, но я улыбаюсь ему. Он бросает на меня беглый взгляд и со злостью вытаскивает сигарету изо рта, возвращаясь к газете.

Делаю лишь шаг, как он снова смотрит на меня, теперь уже сдвинув брови.

– Какого хрена ты делаешь? – озадаченно спрашивает меня, и дым от сигареты вырывается из его рта вместе со словами.

– Забочусь о тебе, Лазарро, как недавно ты позаботился обо мне, – отвечаю, отодвигая пепельницу и пустую кружку. Расставляю перед ним завтрак и кладу приборы.

– Надеюсь, тебе понравится. Не хочу, чтобы ты голодал, – добавляю, продолжая улыбаться ему.

Лазарро смотрит на еду, потом на меня. Лучше уйти. Прямо сейчас. Разворачиваюсь, но он хватает меня за запястье.

– На кой чёрт? Мне не нужна твоя забота, и я не хочу есть. Белоснежка, неужели, ты настолько тупа…

– Так, – обиженно вырываю свою руку из его и мотаю головой. Нет, я не буду вновь позволять ему меня оскорблять. – Тебе нужна забота, как и любому другому человеку в этом мире. Это не стыдно. Еда – топливо для жизни. Я точно знаю, о чём говорю. И мне неприятно, когда ты унижаешь меня, вместо того чтобы просто промолчать и поесть. Я буду готовить, если понадобится. Мне это несложно. Весь последний год я только это и делала дома. Таким образом я хочу извиниться за своё поведение и показать тебе, что не хочу, чтобы мы возвращались к прошлому. Не важно, что вчера случилось. Важно, что будет сегодня. А сегодня я надеюсь на твоё хорошее настроение без этих хмурых ореховых глаз. Приятного аппетита, Лазарро, – чётко произношу каждое слово, как говорила с мамой, когда она отказывалась от чего-то очень важного в её лечении.

Не дожидаясь ответа от Лазарро, разворачиваюсь и ухожу. Скрещиваю пальцы в надежде, что он оттает.

В кухне сажусь на высокий стул и ставлю перед собой сотейник. Привычка есть на ходу или бегом. Хотя можно было бы взять и тарелку, но сейчас мне нужно немного воспоминаний о хорошем. Чуть-чуть. И пусть они вернутся таким образом. Абсолютно невоспитанным.

Жую кашу и запиваю водой. Смотрю на полированную поверхность стола, думая обо всём на свете. На самом деле, о такой ерунде.

– А для себя тарелки не нашла, Белоснежка?

Замираю с ложкой в воздухе и поднимаю голову. Лазарро стоит напротив меня с пустой кружкой и усмехается.

– Я просто… захотелось немного воспоминаний. Домашних воспоминаний. Знаешь? Моё моральное и психологическое состояние оставляет желать лучшего, поэтому так я пытаюсь восстановиться. Дома у меня не было времени сесть и поесть из тарелки. Что успела ухватить, то моё. И я была счастлива. Стараюсь представить, что это просто очередной день в моём странном и непонятном отпуске, где никому нет дела, как я ем. Создаю свой защитный, тёплый кокон, – отвечаю, пожимая плечами, и грустно улыбаюсь, опуская голову к своей каше.

Боже, как я скучаю по своей семье. По тем проблемам, казавшимся ужасными. Теперь мне есть с чем сравнить. И я бы всё отдала, чтобы снова окунуться в свою обычную, английскую жизнь.

Лазарро уходит обратно на террасу, а я тяжело вздыхаю. Да, поддержки от него не получить. Предаваясь своему унынью, жую кашу, когда неожиданно для меня Лазарро возвращается с тарелкой и приборами. Он ставит их на стол и садится напротив меня.

Пытаюсь скрыть улыбку, но не получается. Он оттаял.

– Кофе, Белоснежка? – предлагает Лазарро.

– Благодарю, я выбрала воду. Бунт моего организма.

Он поднимается и проходит мимо меня в одном полотенце. Почему он так часто ходит голый?

– Не люблю, когда моё тело сковано одеждой. Я плавал. Это моё обычное начало утра, – произносит Лазарро.

Озадаченно оборачиваюсь. Он что, мои мысли читает?

– Ты пробубнила это вслух, – улыбаясь, отворачивается и включает кофемашину.

Боже мой…

Прикрываю на секунду глаза и возвращаюсь к своей каше.

– Здесь есть бассейн? – интересуюсь, когда он снова садится на стул и ставит очередную кружку с кофе для себя.

– На крыше. По всей площади. Спортзал на этом этаже, как и сауна. Плохо вчера осмотрела пентхаус, – усмехается Лазарро.

Вау. Ничего себе!

– Как удобно. Всё под рукой, – шепчу я.

– Если бы… всё, – едва слышно произносит он.

Лазарро ест. И мне хорошо от этого. Он ест то, что я для него приготовила. А я ем то, что он приготовил для меня. От этих мыслей становится теплее. Может быть, всё не так плохо, как казалось? Мы слишком разные с ним, и привыкнуть к чему-то общему довольно сложно. Но мы разумные люди, поэтому сможем.

– Я могу у тебя кое о чём спросить?

Лазарро поднимает на меня взгляд и кивает.

– Ты в порядке?

Его взгляд скользит по мне, затем по тому, что находится за мной, снова по мне.

– Я хреново выгляжу? – кривится он.

– Нет, – смеюсь и качаю головой. – Ты выглядишь, как всегда… практически голым. Но я не об этом. Прости, что лезу, но… меня очень волнуют твои чувства, Лазарро. Понимаю, что ты злишься из-за того, что до сих пор не поймал это чудовище. Ты коришь себя за смерть невинных девушек. Тебе морально сложно каждый день работать на благо людей, которые зачастую это не ценят. И я… понимаешь, я думаю о тебе и о том, что было вчера. Нет, я не собираюсь это обсуждать, но хочу больше узнать тебя. Мне кажется, что ты настолько одинок в этой жестокости, ставшей для тебя привычной, что забываешь о том, что ты живой человек и достоин человеческого отношения. Прости, если не хочешь об этом говорить, не бери в голову. Странное настроение. Да ещё я вчера… выругалась на тебя. Так стыдно. Прости, Лазарро. Приятного аппетита. – Хватаю сотейник и пустой бокал.

Зачем я это сказала? Глупая такая. Зачем?

Подхожу к раковине и кладу в неё грязную посуду.

– Почему ты до сих пор меня идеализируешь, Белоснежка?

Оборачиваюсь. Лазарро стоит с кружкой, прислонившись к стене, разделяющей гостиную и обеденную зону с кухней.

– Я… нет, не идеализирую тебя.

– Именно это и делаешь. – Он подходит к столу и садится на стул.

– Ты идеализируешь людей. Постоянно ищешь им оправдания. Вчера я стрелял. Я и в тебя выстрелю без зазрения совести, – добавляет он.

Сглатываю от его слов.

– Я тебе не верю. Прости, но это ложь. Ты не убьёшь человека без веской причины. Так что смысла в твоих угрозах нет. Ты унижаешь себя, и на тебя сильно что-то давит, поэтому вчера ты и вёл себя так. Да, сначала ты напугал меня, но сегодня… – делаю паузу, чтобы лучше подобрать продолжение. – Я увидела всё в другом свете. Ты зачем-то пытаешься показать мне, что плохой, а это не так. Ты постоянно пытаешься держать меня в каком-то страхе, который почему-то тебе намного приятнее, чем что-то другое. Ты выбираешь грубость и силу, чтобы подавить человека, показав ему, что ты большой и злой. Это часть твоей работы, но есть ещё причины, почему ты так поступаешь. Я их не понимаю. Не знаю. Но точно, ты не плохой человек, Лазарро. У тебя какие-то проблемы внутри, и ты никому не можешь сказать о них. Ты прячешься за своей силой.

Замолкаю, напряжённо смотря на Лазарро. Он усмехается и качает головой. Поднимается со стула и подходит ко мне.

Лёгким движением пальцев приподнимает мой подборок. Наши взгляды встречаются.

– Ты, действительно, Белоснежка, до последнего, пока тебя не прикончат, будешь верить в какое-то грёбаное чудо. И знаешь что…

– Что? – с вызовом спрашиваю его.

Лазарро наклоняет голову вбок, пронзая меня взглядом своих глаз. В очередной раз восхищаюсь тем, как он умеет смотреть. Он весь – одна большая мощь. И дело даже не в мускулах, а в его внутреннем стержне, выдержке, характере. Он удивительный мужчина. Опасный. Странный…

Лазарро резко надавливает на рану на губе, и я жмурюсь от боли. У меня вырывается стон, и раздаётся его смех, когда он убирает палец.

– Я хотел это сделать. Увидеть твою боль, – тембр его голоса понижается, становится грудным, и это отбрасывает меня во вчерашний день. На перилах. Он говорил так же. Боже…

– Как ты реагируешь на неё, Белоснежка. Я предложил тебе то, от чего ты отказалась. Но это ложь. Ненавижу, когда ты врёшь мне. Ты была наказана. И я буду наказывать тебя дальше, пока не добьюсь своего или пока мне это не надоест. Я мудак. Вбей уже это в свою голову, Белоснежка.

Задерживаю дыхание от его пугающей улыбки. Меня жутко пугает то, как я реагирую на его слова. Снова хочется кричать. Как вчера. Оттолкнуть. Сделать что-то…

Лазарро рывком наклоняется ко мне и цепляет зубами мою нижнюю губу. Вздрагиваю от пронзившей боли. Упираюсь ладонями в его грудь. Только хочу оттолкнуть, как его язык царапает рану, а затем Лазарро целует меня. Легко. Невесомо. Распахиваю глаза шире.

– Головоломка проста, Белоснежка. Тебе всего лишь нужно подчиниться мне, и я покажу свои скелеты, – произносит, похлопывая меня по щеке.

Шокированная, стою на месте. Лазарро уходит, прихватывая с собой кружку. На моих губах остаётся привкус табака, бекона и кофе.

– В три часа мы уезжаем отсюда. На одну ночь. В дом. Будь готова, – не оборачиваясь, бросает он.

Силы резко покидают меня, как только Лазарро скрывается в гостиной.

Облокачиваюсь о раковину и прикрываю глаза от непонятных чувств, как и от неприятной пульсации на губе.

Не могу найти ни одной причины, по которой я не оттолкнула его от себя. Ни одной! Чёрт возьми! И не стыдно. Ни капли. Кажется, только я начинаю приспосабливаться к Лазарро, как он с каждой фразой всё больше и больше вынуждает меня путаться в своих мыслях. Мне нужна передышка от него… долгая передышка.

Глава 11

Выхожу из спальни ровно в три часа дня. Лазарро ожидает меня внизу, и мы молча направляемся к лифту.

Ни одного слова более не было сказано после неприятного поведения Лазарро на кухне. Он поел и вернулся на террасу, откуда вновь доносился аромат сигарет. Мне ничего другого не оставалось, как помыть посуду, прибраться, вытереть стол за собой и спрятаться в спальне. Ничего нового на счёт Лазарро я не надумала, от этого ещё сложнее понимать его и искать хотя бы какие-то темы для разговоров. Поэтому мы продолжаем молчать даже в машине. Теперь Лазарро за рулём модного автомобиля, на котором мы приехали сюда. Да, может быть, я обижена на него. Моя губа до сих пор зудит. Настроение далеко от хорошего.

Нас сопровождают две уже знакомые машины. Лазарро моргает фарами, когда мы оказываемся на трассе, и меня резко кидает вперёд. Охая, благодарю бога, что пристегнулась.

– Мы куда-то спешим? – стараясь подавить возмущение, спрашиваю и поворачиваю голову к Лазарро.

Его длинные загорелые пальцы прокручиваются на руле и возвращаются обратно. Он делает это со всей силой, потому что мне на секунду кажется, что сейчас с корнем вырвет руль машины. Скорость заоблачная. Но мне не страшно. Внутри меня просто волнение. Никогда не гоняла по дорогам. Я правильный водитель. Правильный гражданин своей страны. Правильная женщина. Правильная…

Лазарро продолжает игнорировать меня, но при этом увеличивает скорость, словно проверяя только меня на прочность. И я держусь. Смотрю просто вперёд. Наша машина обгоняет ту, которая ехала впереди. Мощности, видимо, ей не хватило, а в автомобиле Лазарро её достаточно.

– Что ты хочешь мне продемонстрировать? Это опасно, Лазарро. В первую очередь, для тебя. Ты даже не пристегнулся, – цокая, вновь смотрю на его, словно высеченный из камня, профиль. Думаю, он ломал нос. Несколько раз.

Никакой реакции. Мышцы его рук так сильно вздуваются под белоснежной сорочкой, и я удивляюсь, как ему не жарко, хотя в машине работает кондиционер, и Лазарро снял пиджак. Но я в лёгком комбинезоне изнывала от духоты, пока салон полностью не остудился.

Какие-то ненужные, странные мысли наполняют голову. Меня не пугает скорость. Я о ней никогда не думала, как и не испытывала на себе ощущения от неожиданной гонки по трассе. И на удивление, я спокойна. Абсолютно. Мне не хочется ни кричать, ни ругаться, ни просить Лазарро остановиться, хотя уровень адреналина в крови повышается вместе с пульсом при каждом крутом повороте. Бросаю взгляд на дверную ручку, но упрямство во мне тоже есть. Я о нём и забыла. Всегда послушная, воспитанная англичанка, которая никогда не опозорит своих родителей. Только вот сейчас я упрямлюсь. Не цепляюсь за ручку, не покрываюсь от страха потом. Может быть, у меня выработался какой-то иммунитет против нападок Лазарро? Не знаю. Но я наслаждаюсь: щекоткой в желудке, поверхностным дыханием, сосредоточенностью на дороге. Словно мы летим. Это потрясающе.

Слабо улыбаюсь, напрягая зрение и внимательно смотря на дорогу. Белая полоска, разделяющая дорожное полотно, становится настолько размытой, что её порой даже не различить. Яркое солнце ослепляет, но не настолько, чтобы ничего не видеть. Невероятно! Когда-нибудь я тоже так попробую. Но старенькая машина вряд ли даст мне то, что делает Лазарро. Хотя бы так… пока он ведёт автомобиль.

Мы резко сворачиваем вправо, и меня кидает в сторону. Охая, возвращаюсь на место, убирая волосы с лица. И вновь Лазарро рывком разворачивает руль, отчего нас заносит. Жмурюсь. Меня бросает то вправо, то влево, а потом наступает тишина. Сердце стучит где-то в горле. Откидываю волосы назад и поднимаю взгляд.

Лазарро выскакивает из машины перед каким-то длинным зданием. Его сразу же встречают несколько мужчин. Они улыбаются ему и пожимают ему руку. Они что-то обсуждают, пока я послушно сижу в машине, всё ещё переживая моменты неожиданной гонки. Подъезжает охрана Лазарро, и мужчин становится куда больше. Они продолжают разговаривать. Услышать бы, о чём. Мне кажется, я бы лучше поняла причины поведения Лазарро, если бы находилась рядом с ним.

От группы мужчин отделяется Итан, а Лазарро с теми, кто его встретил, входит внутрь здания.

Итан открывает дверь машины с моей стороны.

– Пошли.

Кажется, я до сих пор ему не нравлюсь, и он злится оттого, что я разбила зеркало. Потому что иначе кислое выражение его лица и лишённый всяких эмоций голос объяснить не могу. Но… Итан был вчера в клубе и видел, как ужасно я себя вела. Ещё одна причина, по которой он не захочет со мной дружить. Хотя верных и постоянных друзей у меня и не было в жизни, но сейчас бы очень хотелось этого.

Итан молча ведёт меня в здание, в котором скрылся Лазарро. Мы входим в холл с ярко-оранжевыми стенами, на которых развешаны фотографии незнакомых мне людей с медалями на груди, моделей машин, мотоциклов и самолётов. Мы проходим мимо стойки, и девушка, стоящая за ней, провожает нас взглядом и улыбкой.

Открыв одну из дверей, проходим в раздевалку, коих множество в любом спортивном зале.

– Инструкция, – Итан указывает на файл, висящий на стене.

– Одежда. – Его палец переходит на приоткрытый шкафчик.

– Без возмущений. Без истерик. Без вопросов. И так из-за тебя у нас хреновый день, а Босс в паршивом настроении. У тебя семь минут.

Развернувшись, он оставляет меня одну, пребывающую в полном непонимании происходящего.

Не знаю, что снова задумал Лазарро, но уже опасаюсь его наказаний. Они все делают со мной ужасные вещи. Я даже чёрта начала упоминать в разговоре с собой, а вчера…

Мотаю головой, гоня от себя плохие мысли. Подхожу к шкафчику и открываю его. Там лежит много вещей, стоят высокие сапоги, висит ярко-жёлтый комбинезон, жилет, ещё один чёрный комбинезон на всё тело и голову, словно предназначенный для подводного плаванья, перчатки, очень длинные, с плотными вставками на запястьях. Не знаю, что это такое, но молча снимаю свою одежду, аккуратно складываю её в шкафчик и переодеваюсь. Хотя комбинезон мне немного велик из-за моего миниатюрного роста, но обувь подходит. Следуя инструкции на стене, надеваю чёрный комбинезон, затем жилет, напоминающий те, что носят в фильмах полицейские, и защищающий от пуль. Затем яркий комбинезон и высокие сапоги. Затягиваю их. Мне невыносимо жарко в этой одежде, но я терплю. Я очень терпеливый человек.

Выхожу из раздевалки, снаружи меня ожидает Итан и ведёт дальше по коридору. Я не до конца надела нижний комбинезон, как и перчатки. Очень душно. Оказавшись на улице, жар внутри меня усиливается. Я жутко потею.

Мы какое-то время продолжаем идти по ещё одному коридору, пока не оказываемся на площадке. Это гоночная площадка. Такие тоже видела в фильмах, точнее, мельком, пока бывший смотрел какие-то соревнования. Здесь она представляет собой огромное поле, окружённое дорогой. В центре расположены высоченные конструкции напоминающие волны.

Замечаю Лазарро, вновь держащего сигарету между губ. Он в чёрном костюме и выглядит очень пугающе. Медленно подхожу к нему. Он не сводит с меня взгляда, выдыхая дым.

– Зачем всё это? Я никогда не…

– Итак. Три правила. Запомнишь – выживешь. Нет – сдохнешь. Я же сегодня подыхать не собираюсь, так что выбора у тебя нет. Первое, – он делает затяжку, кивая кому-то за моей спиной, и затягивается сигаретой. – Держишь меня за талию. Не так, как плюшевых медведей, а ещё крепче. – Его слова обрываются, когда из-за его спины двое мужчин вывозят огромный яркий мотоцикл. Всё, я напугана. Очень.

– Второе. Куда двигаю корпусом я, туда же и ты. Как в сексе. Я трахаю тебя, ты по инерции дёргаешься вперёд. Работает это в обе стороны. Давишь на меня, я злюсь, – делает ещё одну затяжку и выпускает дым. К нам подскакивает парень с пепельницей и бутылочкой сока. Лазарро тушит сигарету и отпивает глоток.

– Третье. Никакой истерики. От тебя зависит наша жизнь. Сейчас она будет в твоих руках. Хочешь убить нас обоих – нарушишь все правила. Хочешь выжить – будешь послушной Белоснежкой, – Лазарро подходит ко мне и хватает капюшон от нижнего комбинезона.

– Но… подожди, я никогда… в жизни. Мотоцикл и…

Он усмехается и прикладывает палец к моим губам, заставляя замолчать.

– Со мной у тебя будет многое впервые, Белоснежка. В этом весь смак. Пока это впервые, то интересно. Потом приедается, и я избавляюсь от повторяющихся событий и людей.

Убирает палец, а я облизываю губы, ощущая привкус табака на них. Лазарро надевает мне на голову капюшон, закрывая им рот и нос, и затягивает его. Затем ему передают шлем в тон моему костюму. Лазарро ловко застёгивает его на мне, а потом указывает взглядом на перчатки в моих руках.

Меня знобит от страха. Я уже предполагаю, что Лазарро ничего не делает в лёгкой форме. Ему нужно всё самое плохое и сложное. Он стремится найти себе приключения и потом решать проблемы, которые сам же и создаёт. Меня вот это больше всего страшит.

– Потом будет экзамен, Белоснежка. Молись своим богам, чтобы ты его прошла, – бросив эту фразу, от которой мои глаза распахнулись ещё шире, он натягивает на голову шлем и запрыгивает на мотоцикл.

– Иди, – толкает меня в спину Итан, неожиданно оказавшийся сзади.

Я даже убежать не могу. Бессмысленно. Меня поймают, если я сделаю хотя бы шаг в сторону. Да и под пристальным взглядом Лазарро, не хочется этого делать. Теперь мне абсолютно не жарко. Меня знобит от страха. Итан помогает мне сесть позади Лазарро. Склонившись, он защёлкивает мои ноги так, что я не могу ими двинуть внизу.

Огромный и мощный мотоцикл под нами. Он рычит, и я цепляюсь за талию Лазарро, чувствуя даже сквозь плотную ткань перчаток твёрдый защитный жилет. Но даже так я не могу обнять его полностью. У меня не такие длинные руки.

Итан отходит на пару метров назад и напряжённо смотрит на нас. Мотоцикл вибрирует, а меня трясёт от ужаса.

Рывком мы срываемся с места. Подавляю крик и жмурюсь, до боли впиваясь пальцами в живот Лазарро. Порыв сильного ветра. Он бьёт по защитному стеклу на глазах. Он, кажется, намеревается просто вырвать меня из сиденья, отчего я прижимаюсь всем телом к Лазарро, буквально лёжа у него на спине.

Правила… правила Лазарро. Двигать корпусом. Повторять за ним движения. Так и делаю. Хотя боюсь открыть глаза, но ничего опасного не происходит, лишь пульс бьётся по всему телу мощными разрядами. Давление воздуха становится мягче, как будто мы разрываем его и создаём воображаемый коридор, который не успевает затянуться.

Распахиваю глаза и вижу, что мы уже несёмся по кругу. Мотоцикл наклоняется влево, практически соприкасаясь с дорогой при повороте. Пищу и мёртвой хваткой держусь за Лазарро. Ещё один круг. Мы едем всё быстрее и быстрее. По мере наращивания скорости я приноравливаюсь к поворотам корпуса Лазарро. Мотор рычит, свистит, и, клянусь, что даже вижу искры, вылетающие из-под колёс при очередном наклоне. Немыслимая скорость. Напряжение внутри нарастает. Оно доходит до пика, а я не могу прекратить новую гонку. Хотя я полностью защищена, но ужасно боюсь той скорости, с которой несётся Лазарро уже на пятом круге. Бросаю взгляд на то место, где ранее был Итан. Его нет. Никого нет. Только мы, несущиеся на чудовищной скорости по кругу. А потом я вижу, как одна из металлических волн начинает двигаться. Мы несёмся прямо к ней. Она перекрывает нам дорогу. Огромная, высокая и страшная.

– Нет! Лазарро! – визжу я.

Готова спрыгнуть с мотоцикла. Готова умереть. Готова орать во всё горло. Но меня никто не слышит. Лазарро несётся прямо на эту волну.

Сцепляю зубы. Мои пальцы уже онемели от силы, с которой я обнимаю талию Лазарро. Он наклоняется ниже. Ещё чуть-чуть, и мы умрём! Сумасшедший! Я не хочу…

Ложусь полностью на Лазарро, крича от страха, когда мотоцикл залетает на волну и несётся по ней перпендикулярно земле. Меня тянет назад. Меня вырывает из сиденья, а потом мы переворачиваемся. Всё словно стихает. Все звуки. Все чувства. Всё. Моё сердце, кажется, разрывается в этот момент. Преодолевая силу притяжения, отрываюсь от сиденья и открываю глаза в ту секунду, когда мы летим над дорожкой вниз головой. Колёса мотоцикла прокручиваются. Ору! Просто ору от ужаса!

Мы падаем. Разобьёмся. Умрём. Внутри меня взрывается агония злости на Лазарро. Она покрывает каждую клеточку моего тела, забираясь в моё сердце. Удар о землю. Мотоцикл привстаёт на заднее колесо и несётся вперёд. А я не боюсь. Я горю от гнева. От ярости. От невероятно огненных эмоций, завладевших моим сознанием. Никогда в жизни не испытывала подобного. Ни разу. Я никого так не ненавидела, как Лазарро в этот момент. Меня начинает трясти от желания причинить ему боль. Протащить его по той же дороге, по которой он несётся со мной на проклятом металлическом звере.

Поворот. Мы наклоняемся ещё ниже и вновь несёмся на волну. Я уже знаю, что ожидать, но это не помогает справиться с эмоциями. В моей голове сотня мыслей о том, как сделать так, чтобы он раскаялся за то, что творит. Одно неверное движение. Один нелепый удар, и он почувствует тот же страх, на который обрёк меня.

Мотоцикл несётся вертикально. Желудок скручивает. Горечь появляется в горле. А потом пустота. Мы влетаем в неё.

Как в замедленной съёмке я вижу дорогу под нами. Слышу, как шумно выдыхаю, нагревая маску на лице. Перед глазами проносится множество картинок. Темнота. Голод. Страх. Желание умереть. Решительный выбор в попытке защитить свою семью. Боль. Обида. Унижение. Побег. Сожаление. Доверие…

Мы ударяемся о землю, и я втягиваю в себя воздух. Мотоцикл резво разворачивается, и всё затихает.

Сижу, прижавшись к телу Лазарро, и внутри меня клокочет адреналин. Он бьёт меня изнутри, добирается до моего сознания и бросает в неизведанную пучину мыслей, которых нет. Просто нет. Голова пустая, и я не помню такого. Даже думать не могу. Ничего не могу. Сижу, как кукла, которую приподнимают. Мои ноги отстёгивают и снимают с мотоцикла.

Смотрю в глаза Лазарро. Глаза. Его глубокие, серьёзные и опасные глаза. В них так много всего. Он придерживает меня за плечи. Крепко. Уверенно. Но в его глазах нет страха. Он не боится ничего. Абсолютно ничего, даже смерти.

И в этот момент внутри меня что-то щёлкает, словно переключается рычаг передач. Эмоции накрывают с головой. Резко. Неожиданно. Больно. Эта боль врывается в моё сердце и раздирает его в клочья. Все мои воспоминания…

Отталкиваю от себя Лазарро.

Отхожу от него, качая головой и говоря ему, что всё это неправда. Этот мир другой. Он просто ничего не знает. Но его взгляд не меняется. Ничего не исчезает вокруг. Ничего не становится хорошим. Не во что больше верить. Лишь огромные чёрные дыры, о которых я не подозревала.

Срываю с себя перчатки и иду. Просто иду, а они летят на землю позади меня. Пальцы трясутся, когда щёлкаю на подбородке застёжкой и снимаю с себя шлем, который тоже падает на землю, а я иду. Мне нечем дышать. Перед глазами становится так ярко. Стаскиваю с головы маску и хватаю ртом воздух. Он спёртый. Порочный. Опасный.

Ноги подкашиваются. Падаю на дорогу и быстро дышу. Поверхностно. Едва не задыхаюсь. А сердце болит. Так болит. Улыбки в воспоминаниях превращаются в насмешки. Обрывки каких-то фраз, которые я расценивала, как шутки, становятся ядом. Я бросила всё ради семьи. Забыла о себе и о своём будущем ради тех, кто этого не ценил. Мой брат. Моя сестра. Мой бывший. Никому из них не было до меня дела. Они просто меня использовали.

Пытаюсь сконцентрировать своё зрение, но оно плывёт.

Меня использовали. Всю мою жизнь. Я оплачивала свадьбу брата, пересылала деньги сестре. Когда маме стало плохо, никто не приехал, кроме меня. Никто не помог. Они требовали, чтобы это была я, ведь у них своих забот полно, а я не стою ничего. Они не оставили мне выбора и отвернулись от нас.

В двадцать семь лет я впервые осознаю, что выдумала для себя многое. Я придумала любовь своих родственников. Придумала убеждение и надежду в то, что этого не стоит. Я всегда была милой и доброй, отзывчивой и тихой. Даже когда меня что-то злило, я не позволяла этому прорываться, а просто искала в себе минусы. И вот сейчас, пережив ужасное и страшное, сбежав от этого, я вижу каждый день, в котором продолжала искать в людях плюсы и была дурой. Самой глупой дурой. Жалела их. Меня никто не жалел. Никогда.

Хватаюсь за влажные от пота волосы и скулю, раскачиваясь на коленях.

С каждым вздохом, вырывающимся хрипом из моей груди, с моих глаз спадает пелена. Все воспоминания словно перечёркиваются острым ножом, и оттуда сочится кровь.

Я готова была на всё, только бы улучшить жизнь каждого из членов моей семьи. Находясь в панике и в силу моего воспитания, я даже хорошо не изучила предложенную вакансию. Не подумала о последствиях. Отмахнулась от всех предупреждений, которые транслировались по телевизору. Я просто шагнула навстречу боли и отчаянию. И это вся благодарность за то, что я была милой? Это благодарность за каждый день, когда я старалась сделать всё хорошо и получить в ответ такое же отношение? Нет. Это наказание.

Из горла вырывается крик. Хриплый. Животный. Болезненный. Он разносится вокруг меня и возвращается в грудь с сильным ударом воздуха. Склоняюсь к земле и вою, ведь до меня дошло. Может быть, это шок прошёл. Может быть, я просто проснулась. Может быть, все мои ценности рухнули и превратились в пыль. Я не знаю, но так больно мне никогда в жизни не было. Больно и одиноко.

Задыхаюсь. Захлёбываюсь слезами. Меня трясёт. Не могу остановиться. Я пережила такой ужас. Я пережила столько жестокости за короткое время, что сейчас попросту не в силах успокоиться. И я вспоминаю каждый день, проведённый в темноте. Вонь. Запах смерти, витающий вокруг меня. Страшное чудовище, которому всё равно, живая ты или уже на грани. Он убивает, смеётся и наблюдает за агонией, продаёт без разрешения человеческие жизни. И только мне, глупой идиотке, верящей в хорошее и доброе, удалось найти в себе силы, чтобы сбежать. Рискнуть. Обратиться за помощью к инстинктам выживания. И вот итог…

Вот он. На этой дороге. В этой скорости. В этой опасности. Это была словно вся моя жизнь. И я ещё дышу. После всего пережитого у меня остаётся минимальный шанс на будущее. Оно внутри меня.

Не знаю, сколько я так сижу, но вся моя жизнь переворачивается. Не знаю, что ещё могло случиться, чтобы это со мной произошло. Я не знаю многого, но мои разум и сознание словно полностью очистились. Как будто с нуля всё началось. Остались лишь те воспоминания, которые достойны этого. Осталось то воспитание, которое ещё слабым ветерком гуляет внутри. Осталось то, что помогло мне рискнуть. А остальное… стало серым и таким незначительным. И я вижу всё вокруг намного чётче.

Поднимаюсь на ноги и вдыхаю полной грудью кислород.

Мне больше ни за что не стыдно. Я вырву свою свободу и начну жить иначе. Хватит с меня.

Глава 12

Итан проводил меня обратно, показав, где находится душ, чтобы я смыла с себя пыль и пот, дал полотенца. Ещё утром я бы поблагодарила его, постаралась бы улыбнуться, покраснеть от истерики и испытывала бы стыд за неё, но не сейчас. Не после того, как осознала, что он делает всё это по приказу своего Босса. Он не чувствует ко мне сожаления или чего-то подобного, наоборот, всем видом показывает, как я ему неприятна. Хорошо. Он мне, оказывается, тоже не нравится.

Мало того, после такого всплеска адреналина, я ощущаю чистоту в разуме. Теперь я могу больше понять для себя. И как бы ни было смешно, но Лазарро в моих глазах хуже не стал. Он остался в том же непонятном сегменте моего сознания, как и раньше. Конечно, то, что он вытворял на мотоцикле, просто невероятно жестоко по отношению ко мне. Но всё это помогло мне. Ранее я даже не могла заплакать. Я не умею выплёскивать свои эмоции и чувства, а там вся душа вывернулась наизнанку. Пришли апатия и безразличие. Моральная усталость. Тишина.

Итан провожает меня к машине, и я сажусь внутрь с ещё влажными после душа волосами. Лазарро уже внутри.

– Итак, Белоснежка, какой урок ты сегодня выучила? – сухо интересуется он, постукивая по рулю.

У меня глаза до сих пор горят от слёз. Горло дерёт от крика. Мне жалко себя.

Отворачиваюсь к окну, позволяя себе игнорировать такую ужасную насмешку надо мной.

– Ты вынуждаешь меня применять силу. Хочешь, чтобы тебе было больно?

Поджимаю губы от его слов.

С вызовом поворачиваюсь к нему, и наши взгляды встречаются.

– Я слушаю. Мы с места не сдвинемся, пока ты мне не ответишь. А лучше, отправлю тебя пешком и буду ехать прямо следом за тобой, чтобы ты не нарушила ещё одно моё правило, и я продолжил использовать тебя в своём деле.

Не знаю, что ему сказать, но утром я ещё могла посочувствовать ему, найти для него оправдания быть вот таким, но не сейчас. Я просто ничего не хочу, а особенно видеть Лазарро. Хочу сесть в самолёт и уехать домой, забыть обо всём и не позволять больше никому себя использовать. Я хочу учиться стоять за себя и возмущаться не только, когда пьяная, но и в нормальном состоянии. Сейчас же… смотрю на него и ничего не чувствую.

Но он ждёт ответа. В туфлях на каблуках я вряд ли пройду много. Учиться заботиться о себе сначала. Учиться.

Вздыхаю и поворачиваю голову к лобовому стеклу.

– Мне неизвестно, какую суть ты вложил в эту чертовщину, но теперь знаю, что Итан меня терпеть не может, и я была дурой, пытаясь найти в людях понимание. Моя семья не ценила меня, никто из них, кроме родителей. Мной пользовались, и я носила розовые очки. К слову, – бросаю на него уставший взгляд, – ты уже причинил мне много боли. Можешь наградить себя медалью, Лазарро. Мне было больно вчера. Мне было больно сегодня. Будет больно завтра, потому что ты всегда приносишь мне боль. Каждым прикосновением. Каждой фразой. Каждым своим действием. Поэтому я надеюсь, что мы можем ехать, и тебе не придётся тратить своё драгоценное время на очередное наказание, на которое ты не имеешь права. Я личность. Я человек. Я тебе не принадлежу. Так что, больше я не буду послушной и на это металлическое чудовище не сяду.

Замолкаю и пристёгиваю ремень безопасности.

– И ты сделала вывод, выдав мне тираду из своих ещё слишком высокопарных слов, что я… – Лазарро делает паузу. Закатываю глаза и качаю головой. Он, правда, хочет этого?

– Давай, Белоснежка, продолжи мою фразу, и твои ноги не пострадают. – Пихает меня в плечо. Ребячество какое-то.

Поворачиваю к нему голову.

– Ты мудак. Тебе стало легче от того, что я это сказала? Ты этого добивался? Ты мудак, Лазарро, – цежу я.

Он довольно улыбается и, нажимая на кнопку, заводит мотор.

– Меня это охрененно возбуждает. Плохая Белоснежка. Мне нравится. И теперь ты будешь повторять это слово каждый раз, когда меня увидишь. Я показал тебе, что мне насрать на твои страхи. Главное для меня, добиться своей цели. Я мудак.

Невероятно.

Лазарро вынудил пережить такой всплеск адреналина в моём теле, чтобы получить оскорбление. Не собираюсь его понимать или же искать для него оправдания. Если он хочет, чтобы я ругалась, то буду ругаться. Мне двадцать семь лет, имею право сквернословить. И раз уж дело пошло именно в этом ключе, то мне не стыдно.

Детский сад.

Лазарро гонит по трассе, включив для себя музыку чересчур громко. Он постукивает пальцами и пребывает в очень хорошем настроении. Странный. Слишком странный для моего понимания. То есть, ему доставляет удовольствие, когда люди видят его жалким мерзавцем, чем человеком. Почему? Разве не смысл жизни именно стать достойным человеком, а не тем, кого он демонстрирует?

Не буду думать о Лазарро и его действиях. У меня очередная психологическая травма. Она намного важнее. Боже мой, моя семья – это просто наглые пиявки! Я им столько всего отдала, а они даже не волнуются обо мне сейчас. Мало того, они верят в откровенную ложь, которую им пишут. Если это так на самом деле. Слишком сильное разочарование для меня.

Мы проезжаем через высокие ворота и оказываемся в маленьком раю. По крайней мере, это дом, точнее, большой особняк с огромной территорией я вижу именно таким. И мне не придётся встречаться с Лазарро так же часто, как в Нью-Йорке. Меня это радует. Я устала, и у меня нет сил на очередные выходки Лазарро.

Я рассчитывала, что Итан проводит меня в мою спальню, потому что я не запомнила расположения комнат. Поместье слишком большее, и двухэтажный дом имеет несколько гостиных, спален. Но именно Лазарро идёт со мной рядом, поднимаясь по лестнице.

Он открывает дверь одной из комнат и пропускает меня вперёд.

– Нам принесут обед через полчаса, – произносит и бросает пиджак на кровать.

– Я не голодна. Надеюсь, ты найдёшь себе компанию, – сухо отвечая, отворачиваюсь и снимаю туфли.

– Уже нашёл, Белоснежка, а пока я буду в душе.

Шокировано поворачиваюсь к нему.

– Ты можешь или принять его со мной ещё раз, или выйти на балкон. Теперь он для тебя открыт. – Лазарро медленно расстёгивает свою рубашку, а я озадаченно смотрю на него.

– Прости? Ты собираешься принимать душ здесь? – переспрашиваю его.

– Ты против? – Он уже расстёгивает свои брюки.

– Конечно, против. У тебя что, других комнат нет? Насколько я… Лазарро, хватит раздеваться. Что мне сказать? Ты мудак. Достаточно? Ещё раз нужно? Ты мудак! Не снимай… – Быстро жмурюсь и отворачиваюсь, когда он спускает плавки. Боже мой, сколько можно изводить меня? Это какое-то ненормальное увлечение эксгибиционизмом. А как же соблюдение приличий? Он купается голым в бассейне. Ходит в одном полотенце. Теперь ещё и это! Невозможно!

Вздрагиваю, когда его пальцы касаются моих волос, и распахиваю глаза. Он стоит у меня за спиной абсолютно голый.

– Когда говорю – принять душ, я лишь это и подразумеваю. Если бы я хотел тебя там поиметь, так и сказал бы. Но раз ты отказываешься, то придётся тебе подумать над ещё одним, Белоснежка. – Его пальцы пробегают по моему плечу вниз к руке. Задерживаю дыхание.

– Я прошу не прикасаться ко мне…

– Вот так? – его вкрадчивый шёпот опаляет мою щёку, а руки смыкаются на моей талии. Я готова визжать от того, что его обнажённые гениталии вжимаются в меня.

– Лазарро… – пытаюсь отодрать его руки от себя, но он ещё крепче сжимает меня и качает из стороны в сторону.

– Помнишь, я говорил тебе о доверии?

Замираю и озадаченно поворачиваю к нему голову.

– Да. То, что я якобы стала тебе доверять с первой встречи. И ты исключаешь то, что я была просто напугана.

– Именно. Так вот. Чтобы я смог выполнить трюк, как сегодня, ты должна была стать продолжением моего тела. Меня. И ты это сделала. Ты доверила мне свою жизнь и своё будущее. Отпустила какие-то глупые мысли о последствиях и сделала шаг навстречу ко мне. Как в ту ночь. Ты расслабилась и передала мне все рычаги управления. Тебе не нужно было ничего решать, я сам за тебя всё сделал. Вот что мне было нужно. Увидеть, готова ли ты на это. А мудак – это лишь хороший бонус. У тебя красивый голос и акцент. Мне нравится, когда ты меня так называешь. Вот и всё. Смысл урока был в доверии, Белоснежка. Ты готова мне подчиняться. Полностью. Ты испытала сильный стресс, и он был нужен тебе. Адреналин помог тебе очистить разум, как я и говорил. Теперь остаётся лишь избавиться от рамок, которые ещё удерживают тебя от получения большего удовольствия. Когда ты исключишь всё, что мешает тебе быть собой, то станет проще принимать реальность такой, какая она есть. Подчинившись мне, ты станешь сильнее внутри. Выносливее. Умнее. Хитрее. Тебе не нужно будет волноваться о том, что будет дальше. Это сделаю за тебя я. Главное, захотеть этого добровольно и прекратить себя обманывать. Ты не милая девочка, Белоснежка. – Лазарро расслабляет руки и делает шаг назад, отпустив меня.

В шоке смотрю на него.

– Но мне быстро может наскучить ждать. Я нетерпелив. Не выношу долгих раздумий. Для тебя делаю поблажку, Белоснежка. Ты сама не знаешь, кто ты такая, а со мной раскроешь себя полноценно. Если захочешь принять душ, то я буду там. – Лазарро уходит в сторону ванной, сверкая голыми ягодицами.

Ошарашенно опускаюсь на край кровати, поражённая признанием Лазарро. Снова ничего не понимаю. У меня уже голова кипит от мыслей. Вот только я почувствовала себя обновлённой, так опять появились странные намёки Лазарро. Что он подразумевает под словом «подчиниться»? Как это? Ему нужен секс? Вряд ли. Лазарро эффектный мужчина и уж точно не испытывает нехватку женского внимания. Но меня поражает то, что Лазарро говорил серьёзно, и ещё больше удивляет, что он прав. После выплаканных слёз и невероятно зашкалившего уровня адреналина, я ощутила внутри себя изменения. Как будто нужная дверь открылась, и я вошла в неё. Только вот комнату не узнаю. Не успела, а теперь ещё и это.

Сидя на кровати, обдумываю слова Лазарро. Отрицать, что он делает странные вещи, которые мне отчего-то нравятся, не буду. Не маленькая уже. И то, что случилось вчера, сегодня, с первого знакомства приводит меня к тому, что я испытываю симпатию к Лазарро. Марта предупреждала. Он может быть обходительным, когда захочет, но зачастую он груб и вульгарен, делает гадкие намёки и без спроса целует. Он свободен в своих желаниях. Вот что я увидела. Лазарро не ограничивает себя этикетом и принятыми нормами поведения. Он делает то, что хочет и то, что ему приносит удовольствие. Не всегда. Вчера он стрелял и явно психанул на что-то. Лазарро чересчур вспыльчив, и даже это не могу приписать в его минусы. Я ищу и ищу их, но каждый оправдываю. Что со мной происходит?

Дверь в мою спальню открывается, и Итан с двумя другими мужчинами вносит обед. Они молча расставляют всё и наливают для Лазарро виски. Итан собирает одежду своего Босса и так же молча уходит, словно меня нет. Поджимаю от обиды губы. Сколько он таких видел таких, как я? Вероятно, множество женщин здесь побывало, и он просто привык к тому, что они меняются. Но я здесь не по своей воле. Хотя… если бы я не вложила в тот страшный вечер свою ладонь в руку Лазарро, то, вероятно, была бы уже мертва. Так что это тоже было моё желание.

– Как тебе вид с балкона, Белоснежка?

Моргаю и поднимаю голову на Лазарро, вышедшего из душа с полотенцем на бёдрах. Спасибо. Другим полотенцем он вытирает мокрые волосы и затем просто бросает его на пол. Что за безобразие? Почему нельзя его повесить?

– Снова погрузилась в свои пережитки прошлого? Брось, это ерунда. Живи прямо здесь и сейчас. Ведь завтра можешь умереть, – усмехаясь, Лазарро проходит к столу и берёт бокал с виски.

– Что плохого в элементарных правилах приличия? Почему ты бунтуешь против них? – интересуюсь я.

– Бунтую? Белоснежка, я не в том возрасте, чтобы бунтовать. У меня свои правила, и по ним живут достаточно много людей, чтобы я мог диктовать свои условия этому миру, который мне подчиняется. – Делает глоток и одной рукой наливает в бокал вино. Подхватывая его, подходит ко мне.

– Мне вчерашнего хватило. Я…

– Возьми. Не отказывайся сразу же.

Мне приходится забрать у него бокал. Аромат потрясающий, но я ещё помню, что было вчера.

– Пойдём, – Лазарро протягивает мне руку. Напряжённо вкладываю в неё свою. Он ведёт меня к террасе. Мы выходим на неё. Она не слишком большая, но намного изысканнее, чем я видела в своей жизни. С широкими перилами, а за ними видны невероятной красоты бассейн и большой сад.

Продолжить чтение