Читать онлайн Все было не так бесплатно
- Все книги автора: Агния Арро
Глава 1
Гордей
– Твою мать, как голова-то раскалывается, – не узнаю собственный голос.
Сколько ж мы выпили-то вчера? Вроде бы немного…
Хреново мне. Думать совсем не могу. Во рту страшный сушняк, горло дерёт, будто я ложками жрал битое стекло. И тошнит. Сильно.
Дышу носом, пережидая отвратительный приступ. Медленно открываю глаза и тут же закрываю обратно. Их режет от яркого солнечного света, и голова снова взрывается болью. Лопнет сейчас, нахрен!
Отметили начало нового мотосезона. Жесть!
Я вечность так не напивался.
Глаза открыть всё же надо. Главное, чтобы не стошнило прямо в кровати. Яся мне этого не простит. Она у меня очень нежная и чистоплотная.
Решаю, что сначала на всякий пожарный неплохо бы повернуться на бок, а потом уже открывать глаза. Так в случае чего будет проще скатиться на пол.
Бля, от самого себя противно, а моя девочка такое вообще не любит. Обиделась, наверное.
Аккуратно поворачиваюсь. Постельное бельё непривычно шуршит и холодит обнажённую кожу…
Оуч! Я голый?
Точно голый. Вообще зашибись! Походу, я очень сильно накосячил. И тишина в квартире начинает настораживать. Малышка ушла? Я дурак приставал к ней со своим перегаром? Это совсем хреново. Не помню ни черта. Даже как домой попал, не помню. Почему раздетый, не помню тем более. Яся меня бухого раздевать точно бы не стала. Значит сам.
Да я герой!
Судя по жесткому похмелью, я был в дрова.
Ладно, открываем глаза и стараемся не упасть с «вертолёта».
– Ммм, что ты так болишь-то, зараза… – со стоном разлепляю веки.
Сердце, и до этого грохотавшее за ребрами, ускоряется до ста сорока, не меньше.
И где я проснулся?!
Квартира явно чужая. Плотные кремовые шторы на окне во всю стену не задёрнуты. Яркое весеннее солнце безжалостно лупит по глазам. «Вертолёт» превращается в «лодку» и меня больше не кружит, а качает прямо вместе с кроватью.
Возле неё стоит тумбочка, заставленная всякими женскими штучками, раскидано несколько невскрытых презервативов и один с надорванной упаковкой, но так и неиспользованный. Рядом с гондонами пепельница, а в ней покоятся останки сигарет с толстым фильтром, судя по марке – мои, и тонкие, со следами губной помады. Но Яся не курит, а я бросаю.
Значит…
Ёбаный в рот! Чё я натворил вчера?!
Словно отвечая на мой вопрос, большое одеяло начинает шевелиться. К моей спине прижимается голая женская грудь, и тёплая рука скользит на живот, обнимая так, будто мы пару лет в отношениях.
– Гордей, давай ещё немножко поспим, – мурлычет сонный голос.
И этот голос я знаю!
Скинув с себя её руку, резко слетаю с кровати. Мне становится очень хреново. В глазах темнеет, тошнота давит на горло.
– Только не здесь, – хнычет зеленоглазая блондинка.
Я сосредотачиваюсь на двери. Выпадаю из комнаты и интуитивно нахожу сортир. Падаю на колени перед белым другом.
Бухло что ли нам в том баре палёное подсунули? Ну не бывает мне так погано! Или я просто не помню. Правда, давно столько не пил. Очень давно. Чёрт!
Поднимаюсь с пола. Умываюсь холодной водой, полощу рот и жадно пью прямо из-под крана.
Смотрю на себя в зеркало.
– Пиздец, Калужский, ты устроил… – провожу ладонью по короткой щетине. – Взрослый вроде уже, а облажался, как школьник.
Из зеркала на меня смотрят шальные красные глаза, пьяные ещё. Рожа отёкшая, на шее длинная воспалённая царапина.
Красавчик!
Сдёргиваю полотенце с крючка на двери. Наматываю на бёдра, чтобы не светить причиндалами. Пытаясь напрячь память, возвращаюсь в спальню.
– Полегчало? – тянется на кровати Соболева, дочь местного мехового магната и бывшая одноклассница моего младшего братишки.
Она по-кошачьи выгибает спину и проводит ладонью по груди с крупными тёмными сосками.
– У нас был секс?
Вопрос очевидно тупой, но мало ли. Я же был сильно пьян. Мог просто вырубиться.
– У нас был очень крутой секс, Гордей, – улыбается Ангелина. – Ты ничего не помнишь?
– Блядь! – сжимаю зубы.
– Красноречиво, – смеётся она. – Иди ко мне, – скидывает с себя одеяло и разводит ноги в стороны. – Я напомню, как нам было хорошо всю прошлую ночь.
– Тормози, Соболева, – смотрю исключительно ей в глаза. – Как я здесь оказался?
– Мы вместе на такси приехали. Вы с парнями пили в баре. Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь. Я бросила все свои дела и примчалась тебя спасать.
– Я не мог тебе такое сказать!
– Посмотри в телефоне, там есть набранный номер и длительность разговора. И фоточки из клуба. Мы успели поселфиться прежде, чем уехали. Ты хотел начать ещё в клубе, но я уговорила поехать ко мне. Потому что, Калужский, как бы ты мне не нравился, но секс в туалете не для меня. Это пошлость и низость. А что ты нашёл в Ясе, я до сих пор не понимаю. Она же никакая. А у тебя такой темперамент… ммм… – довольно облизывается, закатывая глаза к потолку.
– Шмотки мои где? – раздраженно отворачиваюсь.
Веду взглядом по полу, и всё выглядит именно так, как говорит Ангелина. Неравномерно раскиданная одежда, нижнее бельё. Так бывает в порыве страсти.
Мать твою, Яська… Если она узнает…
– Лина, не смей ляпнуть об этом Ярославе, – подбираю с пола свои трусы.
Соболева поднимается с кровати. Не прикрываясь, подходит ко мне, дёргает полотенце, роняя его к нашим ногам, и берёт ладонью за член, сжимает, гладит его, осторожно царапает ногтем чувствительную плоть. Тело реагирует даже с похмелья.
Грубо перехватываю Лину за запястье. Она вскрикивает, а моей голове от её воплей снова больно. В висках пульсирует. Выть хочется и аспирин.
– Ты меня услышала?! – рычу девчонке в лицо, грубо дёрнув за руку на себя. – Не смей ей ничего говорить!
– Да перестань, Гордей. Может оно и к лучшему? Ты дал себе волю, и тебе всё понравилось. А твоя Яся… Сам же сказал, она…
– Заткнись! Просто заткнись и кивни, что поняла.
– А знаешь, Калужский, я не буду тебе ничего обещать. Или ты думаешь, я шлюха, которую можно вызвать среди ночи, оттрахать и выбросить?
– Лина, блядь! Это ни хрена не смешно! – нервно провожу ладонью по волосам.
– Я и не смеюсь, Гордей. Ты видишь, что я смеюсь?
– Окей, – глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю, стараясь успокоиться. Голова точно сейчас лопнет и забрызгает своим содержимым стильную квартиру Ангелины. – Чего ты хочешь за своё молчание? – захожу с другой стороны.
– Вот это уже интереснее, – на её губах появляется провокационная улыбка. – Не знаю. Я подумаю. Может ещё одну такую ночь с тобой. А может что-то другое. Завтракать будешь? Я закажу что-нибудь.
– Без меня.
Собираю свои шмотки с пола, привожу их в порядок и стараюсь максимально быстро одеться. Шарю по карманам. Достаю телефон. Выключен и признаков жизни не подаёт. Разрядился. Страшно представить, что там себе накрутила Яся, пока я тут… Изменял ей.
Пиздец!
Обнаружив в прихожей кроссовки, надеваю, не завязывая шнурков. Хочется как можно быстрее уйти отсюда. На свежий воздух. Куда угодно. Просто проветриться.
– Давай я тебе хотя бы такси вызову, – выглядывает из кухни Ангелина. – Или телефон заряди. Час тебе всё равно погоды не сделает. Заодно фотографии посмотрим. А может… – проводит языком по губам.
– Без «может». Не надо такси, я прогуляюсь.
Надо подумать и до конца протрезветь.
Глава 2
Гордей
Во дворе на высоких деревьях, покрытых свежей зеленью, о чём-то громко спорят воробьи. Лёгкий апрельский ветер пробирается под футболку и щекочет до озноба разгорячённую с похмелья кожу. Мурашки бегут по позвоночнику, поднимая дыбом все волоски на теле, добираются до затылка и там, кажется, всё тоже встаёт дыбом. Солнце припекает больную голову, но дышится всё равно гораздо легче, чем у Ангелины в квартире.
Пару минут просто стою у подъезда, глубоко дышу и пытаюсь сориентироваться на местности. Не проспался ни черта. Даже не хочу думать, во сколько мы уснули. По моим ощущениям, на рассвете.
Водички бы сейчас.
Жилой комплекс из новых, но типовой, значит с торца есть магазины.
Сую ладонь в карман. Сигарет тоже нет. Вряд ли я сейчас смогу затянуться, но рука всё равно тянется. Яське бросить обещал, а теперь она меня бросит, если вскроется мой секс с Ангелиной.
Смешно, но я не знал, что в таком состоянии способен кого-то трахнуть. Да ещё темпераментно, как выразилась Соболева. Что-то первобытное, мужское внутри гордо поднимает голову. Но я тут же вспоминаю, что без Яси мне будет хреново. Не надо бы ей знать о таком. Хрупкая девочка сломается.
Домой мне в таком виде однозначно нельзя.
Покупаю в продуктовом полторашку холодной воды без газа, две пачки Ротманса и зажигалку. Тоже где-то посеял. В аптеке через стенку от магазина прошу перекись. Царапину залить. Саднит зараза. Соболева – стерва, пометила!
Женщина в белом халате надо мной посмеялась, но помогла обработать рану и даже мазь посоветовала заживляющую. После неё стало легче. Взял сразу же таблеток от головы. Закинулся парочкой и снова на улицу.
Симпатичненько здесь, но наш район лучше. У нас зелени больше, да и вообще уютнее. Наверное потому, что там Яся. Эта девочка сделала мою жизнь лучше, гораздо светлее. Без её света я загнусь.
Блядь! Ну и олень же!
Со злости пинаю урну на остановке. Бабушка в цветастом платке показывает мне кулак. Пожав плечами, глотаю залпом воду. Ей же умываюсь и мочу волосы.
Телефон оттягивает карман мёртвым куском пластика и микросхем. Надеюсь, братишка дома. Идеально, если один. В кармане звенит мелочь. На следующей остановке забираюсь в автобус. Пешком до Платона я в таком состоянии не дойду. Рухну где-нибудь на подлёте. Потом объясняйся с ментами и отцом. Последнее хуже всего. Мы с братом последние пару лет стараемся держаться от него на расстоянии.
Рядом с домом Платона у ещё одной бабушки покупаю пакетик с сочными на вид, красными яблоками. Его Соня вроде любит такие. С пустыми руками неудобно вваливаться. Я и так без предупреждения.
Поднимаюсь на этаж. Звоню. Шаги в квартире раздаются практически сразу.
– О-о-о, – тянет младший братишка. – Хорошо, что я вчера с вами не поехал. Заходи.
– Здаров, – протягиваю ему вместо ладони пакет с яблоками. – Соня дома?
– Нет. На учёбе ещё, – кричит он из кухни.
– А ты чего не в универе? – прохожу в комнату.
Кровать завалена учебной литературой и тетрадями. Тут же рядом, на табуретке кружка с недопитым чаем, открытая пачка печенья, крошки, а на полу сумка его спортивная с футбольной формой. Лёгкий хаос нормального двадцатилетнего парня.
– Мы закончили на сегодня. До тренировки ещё вагон времени. Вот, развлекаюсь, – кивает на книжки. – Есть будешь?
– Брат, мне бы в душ. И, наверное, поговорить, но я пока не уверен.
– Случилось что-то? Тормози, – хмурит брови, – а на шее чего? Охренеть! – подходит ближе, рассматривая царапину. – Официантка попалась строптивая? – прикалывается он.
– Давай, я сначала в душ. Потом обсудим.
Брат швыряет в меня большое тёмно-серое полотенце. Скривившись, смотрит на мою одежду и достает из шкафа красную футболку со светлыми спортивными штанами. Комплекция у нас немного разная, но зато от меня не будет нести другой девушкой.
Стоя под прохладной водой, долго оттираюсь от прошлой ночи при помощи губки. Мою волосы, нормально чищу зубы. Перегаром всё равно несёт, но уже не так.
Проверив карманы в своих шмотках, закидываю их в стиральную машинку и сразу запускаю на самую короткую программу.
Уперев ладони в раковину, ещё раз рассматриваю себя в зеркало. Глаза уже не такие воспаленные. Вроде даже на человека стал похож.
Прошу брата поставить телефон на зарядку и всё же соглашаюсь поесть.
– Рассказывай.
Платон ставит передо мной тарелку разогретого в микроволновке борща. Кидает в него сметану и вручает мне измазанную в ней ложку.
– Кто бы мог подумать, что ты будешь есть борщи и сидеть над книжками, – смеюсь я.
– С темы съезжаешь, – хмурится братишка. – Кто тебя так знатно пометил?
– Да не забивай голову. Сам разберусь.
– Гордый, бесишь! – рявкает он, швыряя стаканчик со сметаной в холодильник. – Ты меня вечно из жопы вытаскивал. А сейчас сам пришёл, явно же за помощью, и молчишь.
– Я брата пришёл увидеть, – отхлёбываю горячий, наваристый бульон насыщенного красного цвета. Очень вкусно. Соня у него хорошо готовит. Наша гувернантка научила.
– Бля-а-а, – раздражённо стонет брат.
– Я Ясе изменил, – отвечаю, глядя ему в глаза.
– Ох-ре-неть… С кем хоть, помнишь? – чешет затылок Платон.
– К сожалению. И это вторая часть проблемы. С Ангелиной Соболевой.
– Твою ж мать! Как?! Как ты умудрился?! – его бомбит. – В клубе других тёлок не было?! – братишка подскакивает с табуретки и смотрит на меня с высоты своего роста.
– Да в душе не ебу, Платон! У меня, блядь, как в дешёвом кино! Бухал с пацанами в клубе, проснулся в квартире у Соболевой. Она говорила, я сам ей позвонил. Надо мобилу включить, посмотреть. Там фотки ещё должны быть. Надо снести всё. И как-то Яське в глаза смотреть. Я не могу ей о таком сказать. Ты же её знаешь. Она ранимая. Это будет конец.
Брат молча уходит в комнату и возвращается с телефоном, на котором на коротком проводе висит пауэрбанк. Протягивает мне. Пробую включить. Не хочет.
Нервно ем. Вкусно, но не лезет ни хрена, а я всё равно проталкиваю, чтобы чем-то занять рот и руки.
Телефон всё же включается. Сначала лезу в набранные. Забираюсь в историю, чтобы посмотреть длительность разговора. Разворачиваю трубу, показываю брату.
– Звонил.
«Ты позвонил, долго жаловался, как тебя достала твоя фригидная очкастая мышь» – сразу всплывает в моей больной, едва протрезвевшей голове.
Бред! Такого сказать я точно не мог. У нас всё хорошо с Яськой. Я у неё стал первым, когда мы съехались. Учится девочка постепенно. Меня всё устраивает. Я же ждал её. Я знал, на что иду.
– Фотки давай, – Платон забирает у меня мобильник и сам лезет в галерею.
Я не против. Он для меня самый близкий, помимо Яси.
– Оу. Бля, ты сколько выпил вчера? И главное, с чего? Ты ж не бухаешь почти.
– Не бухаю… – вздыхаю, забирая у него телефон и глядя в экран.
Там фотки с моего мотоклуба. «Либерти» устраивали красочный заезд по городу в полной экипировке, с флажками и логотипами на бортах мотоциклов.
Нам и бухать много потому неинтересно. Мы свой кайф получаем на треке или на трассе за городом, когда можно выкрутить газ на максимум и почувствовать настоящую, внутреннюю, не менее пьянящую, чем градусы в бутылке, свободу.
Листаю дальше.
Попадаю на кадры из ночного клуба. За столиком, возле бара. Адекватные все. Мы обычно нормально отдыхаем. Без фанатизма.
А следом мы с Ангелиной. Кто-то из парней фотографировал, как мы танцуем. Несколько селфи есть. Тоже её, правда, но я этого уже ни хера не помню. И в конце вишенка на торте. Несколько фотографий из квартиры Соболевой. Откровенных, красивых, надо сказать. Все в лучших традициях картинок для взрослых.
Сношу всё подчистую. Проверяю раздел с видео. Хоть в нём ничего нет.
– Платон, я не хочу Яську потерять из-за тупой случайности.
– Не говори. Было и было. Изменить ты всё равно ни хрена не сможешь. Я буду молчать. От меня даже Соня ничего не узнает. Вопрос только в том, будет ли молчать Ангелина?
Глава 3
Гордей
Брат делает мне горячий чай, а сам уходит в аптеку за таблетками от отравления. Задумчиво смотрю в чёрный экран телефона. Надо парням позвонить, узнать, это только мне так «хорошо», или сегодня все умирают?
Первым в списке у меня Кит. Он, правда, с зимы ничего крепче кофе не употребляет, но это и к лучшему.
Нажав на вызов, считаю громкие гудки.
– О, живой, – раздаётся в трубке. – Ты как?
– Спасибо, хреново. Кит, я ни черта не помню толком. С чего я так накидался?
– Без понятия. Сидели, как обычно. Общались. На танцпол пару раз вылезали. К бару гоняли за соками или минералкой. Потом ты бац и в дрова. Парни решили, что на голодный желудок развезло. Не жрали же с утра, и в клубе ты вроде особо не закусывал. Не парься. Чего ты, не человек что ли? Нажраться не можешь?
– Могу. Кит, ко мне в клуб девушка приезжала, я потом с ней ушёл. Я уже пьяный был, когда её принесло?
– Угу. И вот этого я не понял. Ты ж с Ясей вроде? У вас там серьёзно было. Если что, я не осуждаю. У самого крылья давно почернели и отсохли, но ты ж не я. В общем, удивил.
– Не поверишь. Я сам себя удивил. Кирилл, слушай, не надо, чтобы Яся узнала. Попроси парней, пусть не треплются особо. Я пока не в состоянии на весь чат это обсуждать. В себя никак не приду.
– За это можешь даже не переживать. Тему ещё вчера развивать не стали. Но я на всякий скажу.
– Спасибо. Увидимся на треке.
Роняю руку с телефоном на колено. Упираюсь затылком в стену. Хочется для Яси что-то хорошее сделать сегодня. Цветы купить её любимые, например. Нет. Это так банально и дёшево. Переспал с другой, пришёл домой с цветами. Точно, как в дешёвом кино.
Ничего дельного в мутную голову не лезет.
Вспоминаю, что ей нужны новые наушники. Её сломались пару дней назад. Только это же не подарок. Всё равно лезу на сайт магазина, бронирую хорошие, красненькие, как она любит. Заберу по дороге.
Братишка возвращается из аптеки с таблетками и Соней.
– Привет, – его рыжая кошечка чмокает меня в щёку.
– Сонька, – улыбаюсь ей. – Как дела?
– Точно лучше, чем у тебя, – смеётся девушка брата. – Пей свои таблетки. В аптеке сказали, они хорошо помогают. Я поверила и нам домой тоже купила.
Убегает в комнату, а Платон падает на табуретку напротив. Листаю дальше страницы фирменного магазина. Захожу в раздел электронных книг. Яся у меня с телефона обычно читает или с планшета. Не очень удобно, да и глазки у неё устают. С этой штукой должно быть комфортнее. Показываю брату, он поднимает большой палец вверх, одобряя мою идею.
– Ладно, погнал я, – поднимаюсь, закинув в бронь подарок для Ярославы.
– Уже? – к нам на кухню прибегает София и ластится к Платону, присев к нему на колено. – Оставайся. Можно Ясе позвонить, чтобы она после занятий к нам завернула. Платон всё равно только вечером уйдет.
– Нет, Сонь. Извини. Давай мы в следующий раз сразу вместе к вам приедем. А сейчас я домой. Отлежаться надо.
Ребята тепло меня провожают. Платон выходит на лестничную клетку. Тихо перекидываемся парой слов и, пожав ему руку, бью по кнопке вызова лифта.
От подъезда вызываю такси. Курить всё ещё не рискую. Кручу в пальцах сигарету, провожу ею под носом, вдыхая дразнящий запах табака. Разминаю тонкую бумагу. Запах остаётся на пальцах, а сигарета летит в урну.
В тачке всё же затягиваюсь. Дым дерёт горло, но мне становится легче.
Забираю подарки для своей девочки и остаток пути прохожу пешком.
Минут через двадцать я уже возле дома. Поднимаюсь на этаж. Открываю дверь своим ключом. На тумбочке в прихожей стоит джинсовый рюкзак. Значит она только вернулась с учёбы.
Скинув обувь, прохожу в нашу спальню. Яся что-то ищет в шкафу, шмыгая носом. Простые белые трусики слегка сместились, сексуально оголив ягодицу. Коса почти полностью расплелась, и русые пряди частично закрывают обнажённую спину.
Подхожу ближе. Ярослава вздрагивает. Обнимаю. Ладони приятно покалывает от прикосновения к её бархатной коже. Такая родная она. Пахнет вкусно. Провожу кончиком носа по волосам, затягиваясь ароматом шампуня, духов и апреля.
Яся из тех девочек, с кем не будет обжигающей страсти. Она другая. Воспитанная строгой бабушкой и гувернанткой. В голову вложено много дурацких запретов. Мне до сих пор выговаривают, что я её из дома уволок, женщиной сделал, а женой ещё нет.
Но мне же она такая нравится. Всё в ней нравится. Иначе я бы не стал связываться.
Нежно касаюсь губами её щеки.
– Прости меня, – шепчу в ушко. – Я был просто не в состоянии добраться до дома. Да и вряд ли бы ты оценила мой вчерашний вид и утренний перегар.
– Где ты ночевал? – бьёт меня по пальцам, поглаживающим её плоский животик.
– У одного из парней. Прости, Ясь. Я реально сильно перебрал. Так вышло.
– Я почти всю ночь не спала! А вдруг ты там вообще разбился насмерть на своём мотоцикле?! – вырывается из моих объятий.
Даю ей развернуться и снова прижимаю к себе. Глаза заплаканные, губы припухшие, ресницы влажные. Веду костяшками пальцев по её щеке. Сердце нервно грохочет за рёбрами. Делая вдох, всеми силами гоню от себя картинки сегодняшнего утра совсем из другой спальни.
Пока Яся ревела в подушку и думала, что я сдох под грудой металла, я бухой трахал другую тёлку. И даже не помню этого.
– Прости, малышка, – целую её в лоб, кончик носа, скулы и щёки. – Со мной всё нормально. Видишь? Мы даже не подрались ни с кем. И я пьяный за руль не сажусь. Это железное правило.
– Будто трезвые мало бьются, – она пытается зачем-то закрыться от меня ладошкой.
Убираю её руку в сторону от красивой, сочной, чертовски сексуальной груди. Природа наградила девочку шикарными формами. И всё это досталось мне.
– Ясь, ты же знаешь, с кем связалась, – улыбаюсь ей.
Так кайфово от того, что она обо мне беспокоится.
– И не закрывайся от меня, пожалуйста. Ты очень красивая. Мне нравится на тебя смотреть, даже когда я … кхм… технически не могу взять в силу алкогольного отравления.
– Спасибо, – вяло улыбается комплиментам. – И да, я знаю, с кем связалась. Но дома ты не ночевал в первый раз. Что я должна была думать? Ни одной лекции сегодня не запомнила, – её голос снова дрожит. – Домой приехала, а тебя всё ещё нет. Гордей, блин!!! – ударяет меня кулачком в грудь, утыкается в неё носом, комкает футболку на спине и плачет. Так надрывно и горько.
Мне пиздец как перед ней стыдно. И подарок ей мой пока не нужен. Она жмётся ко мне обнажённым телом. Пальцы сами бродят по нежной коже, опускаясь до резинки трусиков. Поднимаются вверх, путаются в волосах, массируют затылок. Моя малышка постепенно успокаивается под лёгкими ласками. Поднимает на меня свой заплаканный взгляд. Целую пухлые солёные губки, плавно надавливая на них языком, раскрывая рот и толкаясь глубже. Она отвечает не сразу, но всё же медленно её язычок начинает поглаживать мой.
– Я люблю тебя, Ясь, – выдыхаю, оторвавшись от её губ. – Вот такую нежную, ранимую, очень чувственную, тёпленькую и домашнюю. Спасибо, что волнуешься обо мне. Это на самом деле очень приятно. Ты простишь меня?
– А что на тебе за футболка? – только сейчас замечает, что я не в своих шмотках.
– У Платона переоделся. Говорю же, я вчера был в дрова. Мало того, что накосячил, так ещё и домой бы в грязном притащился? Ты бы меня точно на коврик в подъезд выселила. Так ты простишь?
– А что там за подарок? – улыбается Яся.
Возмущённо приподнимаю бровь.
– Прощу, если больше не будешь меня так пугать, – сдаётся она.
– Я постараюсь. Идём, – беру её за руку и тяну за собой в прихожую. – Так, – отдаю сначала наушники, – это не подарок. Подарок вот, – вручаю коробку с электронной книгой.
– Класс! Спасибо! – радостно подпрыгнув, дарит мне лёгкий благодарный поцелуй.
Всё внутренние пружины во мне расслабляются.
Вот как-то так. Вроде всё обошлось.
Глава 4
Ярослава
Гордей переоделся в своё, выпил таблетки, включил фильм и через пять минут уснул лёжа на спине, подложив руки под голову. Мне всё ещё неспокойно, будто все мои чувства и эмоции застряли в моменте, где я среди ночи брожу по квартире, не в силах усидеть на месте, и не понимаю, куда мне бежать, ведь я с таким ни разу не сталкивалась.
Он, наверное, даже не представляет, сколько всего взорвалось у меня внутри, когда я почувствовала его прикосновение сегодня. Если бы не утренний разговор с Соней, девушкой его младшего брата, вряд ли бы я поехала на занятия. Скорее всего, побежала бы в полицию или стала звонить по врачам.
Глупая паникёрша!
Но что мне было думать? Этот заезд, потом они поехали отмечать, и он не приехал домой. Трубку не брал. Я столько раз ему звонила, но телефон всё время был выключен. Могло ведь случиться всё что угодно. Парни бьются на бешеных скоростях. Даже опытные.
Мы вместе около года, и за это время его команда похоронила двоих. Одного из парней относительно недавно, в начале марта, когда в городе растаял снег и ребята начали обкатывать свои байки.
Сложно было себя не накрутить на этом фоне!
Он говорит: «ты знала, с кем связалась». Знала. Поэтому я не просто так волновалась, а в конкретную сторону.
Мы с Гордеем познакомились, когда я заканчивала одиннадцатый класс. С нами учился его младший брат. И девчонки визжали от восторга, когда взрослый, красивый сын прокурора заезжал к нам на своём агрессивном мотоцикле. А у меня была безответная влюблённость, и кареглазый байкер как-то померк на фоне душевных терзаний о том, что мальчик, который мне так сильно нравился, меня не замечал.
Гордей, впрочем, тоже. Мне так казалось. Мы стали общаться совершенно случайно. Какой-то незначительный повод подтолкнул к первому разговору. Из него зародилась дружба, длительностью в целый год. А когда я закончила первый курс университета, он повёл меня гулять по набережной. Мы ели мороженое, держались за руки и впервые поцеловались. Калужский был очень удивлён, что с ним у меня случился первый поцелуй в мои девятнадцать. Я была удивлена не меньше, поняв, что моё сердце давно уже бьётся чаще рядом с ним. В момент прикосновения его губ оно вытворяло совершенно безумные акробатические этюды.
Мы встречались несколько месяцев. Он познакомился с моей бабушкой, которая, конечно же, его не одобрила. Только Гордея этот факт ничуть не смутил. Он похищал меня из дома на всю ночь. Мы гуляли по городу, катались на его байке, целовались и ходили на дни рождения к его друзьям. Нежный, внимательный, обходительный и… терпеливый.
Его срывало в желании перевести наши отношения на другой уровень, но я была не готова, и он это принимал. Знакомые девочки смеялись надо мной и даже делали ставки, когда этот взрослый, красивый и горячий парень сорвётся окончательно и либо бросит меня, либо начнёт спать в другими. Он не бросил. Он привёз меня в эту квартиру и сказал, что мы будем жить здесь вместе.
Так что да, я знала, с кем связалась. И мне очень страшно его потерять.
Грустно улыбнувшись своим воспоминаниям, наклонилась и осторожно поцеловала его плотно сжатые губы. Он что-то промурлыкал во сне и повернулся на бок. А я забрала в стирку вещи его брата. Поставила чайник и села за учебники на кухне. Надо проштудировать всё, что сегодня на нервной почве не уместилось у меня в голове.
– Эй, – раздаётся хриплое над ухом. – Иди сюда, – тёплые, сильные руки обнимают за талию, помогают подняться с табуретки.
– Уснула? – улыбаюсь его растрёпанному виду.
Тёмные волосы смешно торчат в разные стороны, но он уже не такой бледный, как был днём.
– Как обычно, – смеётся Гордей, пробираясь горячей ладонью под мою домашнюю тунику. По-хозяйски сжимает ягодицу и вдавливает в пах.
Поднимает, подхватив под бедра, усаживает на стол, прямо на мои тетради. Встает между ног. Не даёт возразить, закрывая мне рот поцелуем. Отвечая ему, стараюсь вытащить из-под себя конспекты и сдвинуть учебники в сторону. Они стопкой падают на пол. Гордей смеётся мне в губы, осторожно касаясь пальцами перешейка трусиков.
По коже бегут мурашки. С ним всегда так. Он вызывает во мне бурю эмоций, смущения и нежности. Обняв его за шею, глажу по затылку. Там волосы гораздо короче, и они приятно щекочут кожу.
Его тяжёлое, хриплое дыхание дразнит нервные окончания. Пальцы жадно впиваются в моё тело, ласкают грудь, терзают затвердевшие соски. Он ещё сонный, но уже такой распалённый, будто ему снился пошлый эротический сон, и теперь он желает воплотить его в реальность.
Сдёргивает меня со стола. Разворачивает к себе спиной и требовательно давит на поясницу. Уперев ладони в столешницу, подчиняюсь его желанию. Слышу, как шлёпает широкая резинка его домашних спортивных штанов. Горячая головка скользит по моему бедру, оставляя после себя очередную дорожку мурашек.
Он ладонями сгребает наверх мою тунику, стягивает до середины бедра трусики и одним точным, резким движением заполняет собой. Живот на мгновение сводит и перехватывает дыхание. Мои мышцы плотно сжимают его эрекцию. Немножко больно и даже грубо. Непривычно. Я задыхаюсь от каждого его движения. Он берёт так жадно. Я не успеваю дышать. Не помню, чтобы у нас было так. Всегда новые ощущения. Гордей учит, раскрывает для меня все грани близости.
Мне так сложно даётся каждый вздох. Гордей ложится сверху, кусает кожу между лопаток, покрывает её поцелуями и двигается в моём теле короткими, глубокими толчками. Выпрямляется, держит за бёдра и буквально насаживает меня на свой член. Бёдра дрожат. Внутри всё горит. Я держусь ладонями за стол, который пошло стучит об стену.
Тело наполняется теплом. Я снова чувствую его губы на своей спине, слышу его тяжёлое дыхание, ощущаю давление и сладкое распирание внутри. Содрогаюсь в его руках, и он с довольным рыком в несколько ударов догоняет меня, пачкая спермой ягодицы.
Помогает подняться, снова подсаживает на стол. Его карие глаза сейчас похожи на расплавленный тёмный шоколад. Губы довольно улыбаются, прикасаясь к моим.
– Ты у меня… – делает вздох, смеётся. Нас никак не отпускает. – … самая лучшая девочка. Люблю, – целует в нос и снова в губы. – Не забывай об этом.
– И я тебя люблю. Ты сегодня… – касаюсь ладонью его колючей щеки. Короткая щетина тихо шелестит и царапает кожу.
– Побреюсь, – обещает он. – Что «я сегодня»?
– Другой, – не знаю, как объяснить, но так у нас правда ещё ни разу не было. Он всегда горячий, но более деликатный, что ли.
Я никогда не требовала, он сам так со мной обращается, а сегодня сорвался, и я впервые почувствовала, как ему на самом деле хочется.
Обещаю себе подумать над этим чуть позже, когда смогу нормально формулировать свои мысли.
Он ничего не отвечает. Обнимает, выдавливая из моих лёгких весь воздух. Снимает со стола, стягивает с меня тунику, хотя её всё равно уже только в стирку. Она вся перепачкана следами нашего секса, как и моё тело.
– Беги в душ. Потом я пойду.
Чмокнув его в щёку, скрываюсь в ванной.
Быстро ополоснувшись, заворачиваюсь в любимое полотенце и выхожу в коридор. Гордей всё ещё на кухне. Стоит ко мне спиной и курит в открытую форточку. Квартиру уже успел заполнить запах весны и дыма.
– Ты же бросаешь, – подойдя ближе, касаюсь пальцами его напряжённой спины.
– Захотелось. Не дыши дымом, Ясь. Иди спать. Я скоро приду, – не оглядываясь, отсылает меня и снова затягивается.
Глава 5
Гордей
Пацаны разъехались после тренировки. Остались только друзья. Сидят у фирменного вагончика, греют торсы на апрельском солнце, щурятся и тянут воду из бутылок. А я жгу топливо в баке, выжимая из своего байка максимум.
Спортивный, прокаченный мотоцикл с логотипами моего клуба на бортах пулей пролетает по треку и идёт на новый заход. Раньше я народ на другой технике тренировал. Гоняли по бездорожью на сложных отрезках или вообще в лесу. Но тогда нас и клубом назвать можно было с натяжкой, хотя в заездах принимали участие, места брали. Хотелось масштаба. Хотелось сделать это основным видом деятельности, чтобы на всё хватало и душа при этом получала свою порцию необходимого ей ощущения полёта.
Я поднял этот клуб с нуля, и немногие знают, чего мне это стоило. Да и сейчас всё сложно, просто я парней не гружу. Это мои проблемы. Их они коснутся только в том случае, если я проиграю битву с собственным отцом. А проигрывать я не намерен.
Это моя жизнь. Я прихожу сюда в любое время суток, и мне становится хорошо внутри, будто дома. Помню, было время, я жил на нашей старой базе. В родительский особняк возвращался только ради младшего брата. Боялся, что однажды его сложный, затянувшийся конфликт с отцом закончится плачевно. Как бы и сейчас мне не пришлось оказаться в вагончике на ПМЖ.
Газ на пределе. Ветер обтекает тело, а сердце бьётся в такт двигателя. Ему беспокойно.
Чёрт побери, я никогда не был святым! В моей семье без лжи и умения грамотно прикрывать свою задницу вообще было колоссально трудно, а когда у тебя ещё младший брат, который при живом отец нахер никому не нужен и постоянно нарывается на неприятности, это шарашит такой ответственностью. Не отвертишься. И с девушками складывалось по-разному. Я не могу назвать себя влюбчивым. Вообще не уверен, что до Яси по-настоящему влюблялся. У этой трогательной девочки получилось достучаться до моего нутра. С остальными как-то не срасталось. Мне всегда не хватало в них… Ярославы, наверное. А сейчас я не могу придумать себе оправдания. И меня жрёт совесть.
Вчера сорвался на ней. Внутри горело и чертовски хотелось выплеснуть хотя бы часть этого огня во вне. Зато понял, что Яся вполне готова к разгону. Я сам слишком торможу себя, боясь её напугать.
Останавливаюсь у вагончика. Парни дымят. Делая козырьки из ладоней, смотрят на меня.
– Кит, дай канистру. Я пустой почти.
Кладу шлем на скамейку, расстёгиваю куртку. Тёплый ветер сразу пробирается под футболку и приятно щекочет разгоряченное, потное тело. Погода в этом году определённо за нас. И я тоже подставляю лицо солнцу, пока Толмачев ходит за бензином.
– Прокатиться с тобой? – вручает мне канистру.
– Не надо. Я кроме дороги сейчас ни хрена не вижу. Мысли раскладываю.
– Помогает?
– Угу. Дайте кто-нить сигарету, пожалуйста.
Парни передают. Кит забирает, протягивает мне пачку. Губами вытягиваю одну сигарету. Забираю у Толмачёва зажигалку. Прикуриваю и сразу делаю несколько затяжек. В груди становится тяжело и вместе с тем чертовски хорошо.
Байк остыл. Выбросив затушенный бычок в бочку для мусора, седлаю его и срываюсь на очередной круг. Куртку не стал застёгивать. Ветер врезается в рёбра, парусом раздувает кожаную экипировку. Останавливаюсь, застегиваюсь. Мешает.
На новом круге резко давлю на тормоз, улетая прилично вперёд. Плохой пример для парней, которых я учу правильно работать с техникой, чтобы не убиться. Но сейчас пример будет ещё хуже, потому что тренер превратится в убийцу!
– Что. Ты. Здесь. Забыла?! – на последнем слове срываюсь на животный рык, вырывающийся из грудной клетки.
Соболева в лёгком, развевающемся на ветру платье открыто мне улыбается. Парни косят на неё взгляды, поднимаются и тактично сваливают подальше.
– Увидеть тебя хотела. А где найти Гордея Калужского, если не на треке? Ты же здесь живёшь практически.
– Какая осведомлённость, – вешаю шлем на руль.
Нервно дёргаю молнию на кожаной куртке, её тоже снимаю, раскручиваю задравшиеся рукава футболки. Эти простые действия помогают мне держать себя в руках.
– Да брось. Об этом все знают. Ты же повернут на своих мотоциклах. Прокатишь?
– Лина, чего тебе надо? – облокачиваюсь бёдрами на борт байка.
Соболева подходит ближе. Светлые волосы всё время попадают ей в лицо. Откровенно облизывая меня взглядом, заплетает их в косу.
– Тебе очень идёт эта форма, – улыбается она. – Может поужинаем?
– Ты серьезно сейчас? Или это какой-то прикол? У меня есть Яся, – напоминаю девушке. – Ничего не изменилось.
– Если бы, – она подходит ещё ближе и упирается острым ногтем мне в грудь, – я не была с тобой той ночью, может быть и поверила. Но нам было хорошо вместе, Гордей. Правда, хорошо. У тебя словно сорвало все стоп-краны. Я даже не думала, что ты такой ненасытный! И это при том, что ты был изрядно пьян. Представляю, каким ты будешь, когда трезвый.
– Запретить тебе фантазировать я, к сожалению, не могу. Исчезни, – отбиваю её руку.
– Ты же помнишь, что должен мне за молчание? – коварно улыбается зеленоглазая стерва.
– Предлагаешь в благодарность ещё раз тебя трахнуть?! – снова завожусь я.
– Грубо! И нет. Думаю, ты сам не против повторить. Просто боишься себе в этом признаться. И сегодня я приехала не для того, чтобы требовать. Хотела увидеть и провести с тобой немного времени.
– Увидела? Теперь уходи. И не надо сюда приезжать. Никуда не надо. Как придумаешь, чем я могу наверняка закрыть тебе рот, дай знать.
– Очень двусмысленно, – смеется Ангелина, вновь поправляя непослушные волосы. – Твоя идеальная Яся не балует тебя оральными ласками? – пошло проводит языком по накрашенным губам.
Разворачивается и, красиво виляя бёдрами, под скрип моих зубов идёт к воротам. Оглядывается на выходе, игриво машет мне пальчиками и скрывается из виду. А я прыгаю на байк и снова срываюсь на треке.
Надо боксёрский мешок тут повесить, что ли! Так лупануть по чему-нибудь хочется. И лучше по кому-нибудь, чтобы было сопротивление и можно было оторваться.
Сука! Бесит! Как же меня бесит, даже не Ангелина, сама ситуация!
На повороте практически кладу мотоцикл на бок. От асфальта чувствуется тепло. Оно ложится на открытые участки кожи. Выравниваюсь. В памяти плавно проясняется. Останавливаюсь посреди дороги, снимаю шлем и закрываю глаза, чтобы не упустить картинки с той ночи. Они размытые и больше похожи на вырезки из порнофильма без начала и конца. Видимо, адреналин окончательно выжег всю выпитую дрянь из моего организма. А может, это злость на Соболеву так сработала, но я вспомнил. И крохотная надежда «а вдруг всё же ничего не было» благополучно сдохла.
Было. У меня был секс с Ангелиной. И теперь это утверждение подкреплено не только откровенными фотографиями. Память включается вплоть до вкуса её кожи и обоюдных горячих оргазмов. В ушах стоят её стоны, звон бокалов. Мы пили ещё.
Куда в меня влезло то?
Не важно теперь. Это был отвязный пьяный секс без тормозов. Теперь пусть и фрагментарно, но я его помню. Эти «фотографии» не сотрёшь.
Глава 6
Ярослава
– Ты на часы смотрела? – сварливо спрашивает бабушка.
– Смотрела, ба. Десятый час. И что?
– И почему твой Гордей опять не дома? Ты с таким же успехом могла бы жить со мной и бегать к нему на свиданки по выходным, – начинает она старую песню.
Полгода прошло, а бабушка упрямо не желает привыкнуть к тому, что мы живём вместе. А до этого ей не нравилось, что мы встречаемся. И вообще, «надо сначала институт закончить, в жизни устроиться, а потом любовь крутить!». Ах, да, и ещё обязательно сразу замуж, иначе это всё ерунда и «никаких у нас правильных ценностей, а ведь она меня воспитывала».
Прокручиваю в голове с улыбкой. Я люблю бабулю, она меня растила, пока родители строили карьеру, но иногда с ней бывает очень тяжело.
– Ба, у него работа такая, понимаешь?
– Какая у него работа? Я вообще не понимаю, на что вы живёте. Катается целыми днями на своём этом драндулете. Это разве работа для мужчины?
– Конечно, нет, – выдыхаю с лёгким сарказмом, рисуя пальцем по стеклу и глядя на улицу.
– Вот именно! Вернись домой, девочка. Настроен серьёзно – пусть делает предложение и женится, как все нормальные люди. И работу найдёт! Чего папа его к себе не пристроит? Или он сам не хочет?
Будто она не знает, что с отцом Гордей не общается.
– И домой ровно в шесть, а за опоздание расстрел, – смеюсь я, вспоминая собственное детство и все школьные годы.
– А что плохого в дисциплине? Я тебя плохо воспитала?
– Ба, ну хватит, пожалуйста. Потом ты обижаешься, что я редко звоню. Ну невозможно же так. Я люблю его, – говорю гораздо тише.
– Любит она, – недовольно фыркает бабуля. Для неё это не аргумент. – Заехали бы хоть. Может, я тут померла уже.
Вот мы и до манипуляций добрались. Я уже думала, сегодня пронесёт. А нет. Всё как по учебнику.
– Заедем. Ладно ба, мне надо готовиться к завтрашней контрольной. Не скучай.
И пока она не продолжила давить, а я не начала на это вестись, сбрасываю звонок и, оперевшись обеими ладонями о подоконник, встаю на носочки, стараясь разглядеть получше, что там внизу.
«Джинсы, кеды и обязательно куртка. Жду у подъезда» – высвечивается у меня на экране.
Вот! Сказала же, он скоро приедет.
Пока мы просто общались, я не совсем понимала всей этой «кухни», а вот когда стали встречаться, как раз прошлой весной, в полной мере поняла, что такое – открытый мотосезон. К этому надо привыкнуть. Это надо понять. Иначе никаких отношений не получится.
Улыбаясь, быстро переоделась по инструкции и спустилась вниз.
Гордей сидит верхом на байке, копается в телефоне. На руле уже висит шлем для меня. Он убирает трубку в карман, слезает с мотоцикла и ловит меня в объятия. Сразу же целует протяжно и сладко.
От него пахнет бензином и сигаретным дымом. Последнее немного расстраивает. Бросить курить он пытается с тех пор, как мы съехались, но всё время срывается. Не то, чтобы я требовала. Как-то разговорились, и он решил попробовать завязать с этой вредной привычкой.
– Куда мы едем? – уворачиваюсь от очередного поцелуя, по его слегка изменившемуся дыханию понимая, что ещё немного и никуда. А я бы прогулялась. Погода такая на улице. Её вдыхать хочется. И ещё я по Гордею очень соскучилась.
– На свидание, – он протягивает мне шлем.
– Ура!
Радостно подпрыгнув, быстро справляюсь с защитной экипировкой, заботливо привезённой для меня из гаража. Наколенники, налокотники фиксируются на своих местах. Гордей помогает забраться на мотоцикл.
– Держись крепко, малышка, – перекрикивает рев мотора. – Мы поедем быстро!
Прижимаюсь к его сильной спине, обтянутой кожаной курткой, и едва не визжу от восторга, когда байк срывается с места. И страшно, и захватывающе. И рядом с любимым человеком!
Дыхание перехватывает на поворотах. Мы мчимся по городу, чудом успевая пролетать все светофоры, не останавливаясь. Это гонка с ветром, с собственными мыслями. Это пульс, пляшущий в висках и горле. Это невероятная наполненность тем, кого так сильно любишь всем сердцем и разделяешь его восторг от происходящего, принимаешь часть его эмоций на себя, точно зная, с какой силой сейчас бьётся его сердце и как горят его глаза.
Бабушке этого точно не объяснить. Я училась это чувствовать и не захлебываться от переизбытка эмоций. Мне кажется, я до сих пор до конца не умею принимать наши отношения, как должное, бытовое и уже свершившееся. Гордей дарит мне жизнь, которой у меня никогда не было, при этом старательно заботясь и оберегая, как свою личную ценность.
Я не могу его не любить. Это невозможно. Мои чувства к нему похожи на этот самый ветер, что сейчас несётся с нами наперегонки по городским улицам. Такой же тёплый, обволакивающий, лёгкий.
Мы останавливаемся у какого-то магазина. Я так торопилась, что забыла дома линзы. Снимала, чтобы отдохнули глаза, и в итоге вывеска с дороги для меня нечитабельна, ещё и шрифт ужасный. Такой даже с хорошим зрением воспринять не так-то просто. Наверное…
– Сейчас вернусь.
Гордей оставляет меня возле мотоцикла и, перепрыгнув через низкий декоративный заборчик, бегом добирается до входной двери. До меня доносится едва слышный звук колокольчика, но его тут же заглушают машины.
Буквально пара минут и Калужский возвращается ко мне всё так же бегом. Уже не один. С небольшим плетёным сундучком.
Нетерпеливо открываю крышку, а там свежая, крупная малина.
– Ааа! Спасибо, – счастливо улыбаюсь ему.
Достаю две ягоды. Одну закидываю себе в рот, а вторую подношу к его губам. Гордей ловит её ртом вместе с моим пальцем, облизывает фалангу, глядя мне в глаза. По телу тут же проходится волна жара.
– Тебе придётся немного подержать её в руках. Справишься? – достаёт ещё одну ягоду, проводит ею по моим губам, выдавливая немного сладкого сока. Он застывает каплей на коже, а Гордей прячет малину у себя во рту. Тут же целует, возвращая мне ягоду языком.
– Что-то изменилось… – озвучиваю собственные ощущения от произошедшего.
– Я просто давно не возил тебя на свидания. Поехали. Тут недалеко.
Только дело не в свидании. Во взгляде и в прикосновениях. Сейчас, в этом поцелуе вроде и не было ничего такого, но он получился очень откровенным, прелюдией к тому, что обычно происходит после…
И это был новый поцелуй.
Так Гордей меня ещё не целовал.
Пять минут полёта, не успевшие сформироваться заморочки, и мы снова остановились. Парковка недалеко от узкой набережной. Гордей помогает спуститься, ставит мотоцикл на сигнализацию, берёт меня за руку и ведёт гулять.
Мы болтаем о том, у кого как прошёл сегодня день. Он больше слушает, чем говорит, и иногда коротко отвечает на мои вопросы общими фразами.
Останавливаемся, чтобы посмотреть на воду. Едим малину, целуемся. Я провожу ладонью по его шее, цепляясь пальцами за царапину, про которую совсем забыла спросить, пережив бессонную ночь и после просто порадовавшись, что мой парень живой и в принципе целый.
– Откуда это? – аккуратно оттягиваю ворот его куртки в сторону и снова касаюсь ранки.
Гордей убирает мою руку, целует в запястье и неопределенно пожимает плечами.
– Зацепился. Пьяный же был. Ветка скорее всего или что-то такое.
Он отвлекает меня ягодами и своими губами. Немного неловко на людях, но ему сегодня все равно. Он расстегивает мне курточку, забирается теплой ладонью под футболку, поглаживает кожу на животе. Обхватив талию, вжимает в себя, сминая нижнюю губу большим пальцем второй руки. Так смотрит, что у меня снова перехватывает дыхание, словно мы опять мчимся на его мотоцикле на сумасшедшей скорости.
Корзинка с остатками малины улетает в воду, а он смотрит на мой рот потемневшим взглядом.
– Яська… – мои мурашки откликаются на хриплые нотки в его голосе. – Ты у меня такая красивая, – выдыхает он. – Такие мысли сейчас в башку лезут. Ты себе даже не представляешь.
Глава 7
Ярослава
Классное вышло свидание. Если бы он ещё озвучил, что именно творится в его голове… Но Гордей плавно ушёл от ответа, бережно усадив меня на мотоцикл и чмокнув в нос, сам надел шлем.
Ветер мчит нас домой, опережая мои мысли. Поддавшись моменту, развожу руки в стороны, погружаясь в ощущение полёта. Гордей сбавляет скорость, позволяя мне продлить эту маленькую, но приятную шалость.
Разгоняется, как только я его вновь обнимаю и теснее жмусь к сильной, надёжной спине.
Оставив мотоцикл в гараже, держась за руки, идём домой. Гордей курит, выдыхая дым в противоположную сторону от меня. Его пальцы иногда чуть крепче сжимаются на моей ладони. Тут же отпускают.
Мне хочется, чтобы он поделился тем, что его беспокоит. Возможно, опять проблемы с отцом или что-то в клубе. Додумывать не хочется, а он не любит грузить меня своей работой.
– Гордей… – беспокойно зову.
– М? – откликается не глядя.
– У тебя точно всё нормально?
– Конечно. Устал немного. Весь день за рулём сегодня.
– Завтра тоже допоздна?
– Скорее всего. Если хочешь, приезжай к нам после занятий, но тебе там будет скучно. Мы начинаем тренировки. Ещё у меня встречи с родителями. Я всё же решил открыть на нашей базе детскую секцию. Посмотрим, что из этого выйдет. Переделываем сейчас дальний угол участка под занятия с мелкими. Захар и Кирилл будут помогать. Деньги клубу позарез нужны. Спонсорские покрывают далеко не всё.
– Я могу вам помочь?
– Ты мне уже помогаешь, Яськ. Просто тем, что ты у меня есть. А с остальным я разберусь сам. Если всё пойдёт хорошо, в следующем году будет полноценная мотошкола, вместо частных уроков.
Понятно, значит всё же клуб. Это лучше, чем отец. Когда они ссорятся, Гордей превращается в один сплошной нерв.
После такой прогулки, накормив его ужином, я засыпаю первая. Снится всякая бессвязная ерунда. Несколько раз просыпаюсь, в попытке осознать, что увидела. Шарю рукой по кровати. Его ещё нет.
Не обнаружив Гордея рядом в очередной раз, поднимаюсь и шлёпаю босыми ногами на кухню. Он сидит с ноутбуком за столом. Трёт уставшие глаза.
– Ты чего подскочила? – встаёт, обнимает.
– Не могу нормально уснуть без тебя, – жалуюсь, нежась в его руках.
– Маленькая моя… – целует в макушку. – Иди. Я скоро приду. Обещаю.
Забравшись под одеяло, подтягиваю к себе его подушку и жду, когда наступит это «скоро». И, кажется, снова успеваю уснуть, потому что прикосновения тёплых ладоней к бёдрам ощущаются на уровне полусна. С меня сползают трусики. И влажные поцелуи покрывают ноги от колена, двигаясь к самому сокровенному.
– Гордей…
– Т-ш-ш, спи, – доносится снизу.
Моё тело согласно безоговорочно подчиняться тому, что он со мной делает. Неловкость смешивается с возбуждением.
Гордей сначала просто целует мягкие губки, потом начинает покусывать, вызывая дрожь во всех мышцах. Это, наверное, самое интимное, что есть между нами. Не в первый раз, но я всё равно краснею и задыхаюсь в моменте, когда к губам добавляется язык, умело сводя меня с ума и выбивая из лёгких стоны каждым своим скольжением или постукиванием.
Пальцы комкают простыню. Тело выгибается навстречу. Гордей удерживает за бёдра, полностью контролируя моё удовольствие. Он доводит до исступления, до хрипов. Ещё немного, и я начну кричать или умолять о том единственном миллиметре, которого не хватает, чтобы взорваться.
Ни разу не делала ни первого, ни второго. Но у нас снова другой секс. Он знакомый, но всё же другой. Мне начинает казаться, что Гордей хочет, чтобы я кричала. Или просила? Он упрямо подводит меня к этому, в очередной раз не давая разрядки.
Я думала, откровеннее быть уже не может. Я ошибалась. И я снова сгораю в его руках. Прикусывая кожу на бедре, он вновь касается языком изнывающей от желания плоти. Я совершенно мокрая. Он слизывает сок, толкает язык внутрь меня, дотягивается пальцами до сосков. И сжав простыню до треска, я выгибаюсь, скользя пятками по кровати. Всё же кричу. Негромко, хрипло, задыхаясь и содрогаясь. А он держит и продолжает медленно водить кончиком языка по пульсирующему клитору.
– Голова … – вдох. – Кружится… – выдох.
Его тяжёлое, красивое тело нависает над моим, измученным и обессиленным. Гордей тяжело дышит в губы, плавно водя по ним своими.
– Ясь, я чертовски хочу почувствовать твой язычок на своём члене.
Меня ещё раз ошпаривает кипятком. Глаза распахиваются. А в его глазах творится то, что я видела на набережной. Сразу становится понятно, о чём он там думал.
О минете я знаю только в теории. С девочками такое не обсуждалось, а с ним ни разу не происходило. Сейчас в первый раз попросил, ещё и так открыто.
– Попробуем? Если тебе не понравится, я тормозну.
– Д-давай, – чуть заикаюсь от волнения.
Гордей помогает мне сесть на кровати, а сам встаёт рядом. Убрав за спину растрепавшуюся косу, благодарю вселенную за то, что сейчас ночь и в комнате достаточно темно, чтобы Гордей не видел моего смущения. Я понимаю, что в этом нет совершенно ничего такого. Парням нравится такой секс. А мы почему-то дошли до него только сейчас.
Мне волнительно чувствовать, как бархатная головка касается моих губ. Я в ответ прикасаюсь к ней языком и вижу, как вздрагивает низ живота моего мужчины.
– Смелее. Это чертовски приятно, – подбадривает он. – В руку его возьми. Сама сможешь всё контролировать.
В руку – это не страшно. Пробежавшись подушечками пальцев по всей длине, обнимаю его эрекцию ладонью и сначала ласкаю так. Гордей подается чуть вперёд, намекая, что мы планировали совсем другое.
Интуитивно поглаживаю его член сначала языком, привыкая ко вкусу, к ощущениям. Делаю вдох и впускаю его к себе в рот.
– Щщет…
Выдыхает сквозь стиснутые зубы. Я замираю. Он толкается бёдрами сам. Значит всё хорошо. И чем дальше заходят мои неуверенные ласки, тем тяжелее он дышит, то разглядывая с высоты своего роста, как двигается его член у меня во рту, то закрывая глаза и откидывая назад голову со сдержанным, вибрирующим стоном.
Никогда не думала, что мужчина может быть так красив и уязвим в этот момент. Все доступные моему взгляду мышцы напряглись. Провожу рукой по рельефам. Тонкие волосы на его руках встают дыбом.
– Чёрт… – стонет он, покидая мой рот и кончая на грудь.
Тяжело дыша, опускается на пол к моим ногам, кладёт голову на колени, целует их и, кажется, улыбается.
–Тебе правда понравилось? – ногтями массажирую ему голову.
– Для первого раза всё было просто супер.
Достает салфетки из прикроватной тумбочки, сам аккуратно вытирает с меня своё семя. Отбросив их в сторону, прикасается ладонью к щеке.
– Ты горишь, малышка…
Перебираемся на кровать. Он укутывает нас одеялом.
– Ясь, – настораживаюсь от его слишком серьёзного тона, – а теперь очень-очень честно: тебе самой понравилось? Не отвернуло?
– Неловко за то, что не умею, – признаюсь Гордею.
– Это лечится практикой. Я спросил о другом.
– Не отвернуло. Должно было? – жмусь к нему теснее.
– Всякое бывает. Мне важно знать. Не хочу, чтобы ты делала это просто потому, что надо. В этом не будет кайфа.
– Мне было… – подбираю слова. – Откровенно, эротично, необычно и волнительно. Завтра ни одна тоналка не спасёт мои горящие щёки, но я ничуть не сожалею о том, что мы это сделали.
– Хорошо, – смеётся он. – Значит можно развращать тебя дальше.
Пригревшись в объятиях любимого мужчины, я снова засыпаю. В этот раз спокойно, совсем без дурацких сновидений. Всё портит будильник.
Гордей всегда встаёт раньше. У него пробежка, потом душ и завтрак. Это значит, что у меня есть ещё минут тридцать, чтобы доспать, но стоит подумать о том, что я сотворила этой ночью, щёки ошпаривает горячим смущением, а низ живота наполняется приятным теплом.
– Ты у меня самая лучшая. Доброе утро, – раздаётся у меня над ухом.
– Доброе. А что, есть из кого выбрать? – ревниво шучу.
Глава 8
Гордей
«Нет!» – зло рявкаю в своей голове.
Что за дурацкие вопросы она задает с утра? Или меня просто так триггерит, потому что виноват?
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Какого же хрена не отпускает?!
Бросив Ясе резковатое: «До вечера», просто беру и сбегаю из дома. Ни утренней пробежки, ни завтрака, ни душа. Мне прямо сейчас надо было уйти, и я ушел.
На улице с утра ещё довольно прохладно. Застегнувшись по самое горло, стартую от гаража на нашу базу. К девяти подъедет несколько родителей моих потенциальных маленьких учеников. Успею выпить кофе и привести в порядок взвинченные нервы. Они ни хрена не способствуют эффективной работе. Да и за рулём на большой скорости можно размазать свою тушку по асфальту. Сбавляю обороты, понимая, что попал на штраф и неаккуратно перестроился, едва не сев задницей на капот фольксвагена. Водила меня справедливо обматерил. Откатился назад, извинился перед ним и рванул дальше, надеясь, что он не окажется одним из тех самых родителей.
Вот будет смешно. Владелец и тренер клуба кидается под машины! Заголовок для некролога с юмором.
Он у меня сегодня чёрный, как проклятая полоса, внезапно появившаяся в моей жизни.
Приезжаю на базу, по дороге зацепив несколько пакетиков растворимого кофе. Дерьмо редкостное, но возвращаться за нормальным зерновым уже некогда.
Сбросив в вагончике куртку, сижу на нашей скамейке, пью, стараясь сильно не морщиться. Телефон наигрывает одну из любимых песен. Смотрю на экран. Большими буквами написано: «ОТЕЦ».
Надо на него отдельную музыку поставить. Игнорировать будет проще. В ЧС его нельзя. Потому что Борислав Калужский не только отец, он ещё и прокурор. И если ссору с отцом я могу пережить спокойно, то с прокурором нет.
Ставлю на вибро, потому как звонки становятся слишком настойчивыми. Я бы даже сказал требовательными, зная поганый характер абонента.
Ко мне подъезжает Кирилл как раз вместе с первой семейной парой и пацаном лет десяти. Малой с восторгом осматривается.
У нас тут прикольно. Большой участок. На нём несколько треков: основной и короткие, но сложные, для отработки маневренности и быстрой реакции. Вот ещё детский делаем, для другого типа мотоциклов. Раздевалки есть. Мой любимый вагончик, типа административный. Обстановка располагает к тому, чтобы сесть на мотоцикл и получить от него настоящий кайф.
Общаемся. Представляю Кира, как титулованного гонщика. Он принёс нашему клубу первую и очень важную победу, а вместе с ней новых спонсоров и финансирование. Рассказываю, что вторым тренером будет будущий оперативный сотрудник. Он днём в своей Академии и будет брать только вечерние занятия.
Подтягивается ещё парочка. С ними девочка. Мелкий пацан недовольно на неё косится и выше поднимает нос, а она только фыркает и, пока родители не видят, показывает ему фак. Я стараюсь не засмеяться, но малая видит реакцию. Хоть бы покраснела! Хрен там. Эта девочка точно нужна нам в команду! И я обрабатываю родителей, уже сейчас понимая её потенциал. Знаю одну гонщицу. Не такая дерзкая, правда, но она мне всех пацанов нагнула ещё в старом клубе.
Работа офигенно отвлекает. Отец только заколебал звонить.
Закинув трубу в вагончик, провожаю заинтересованных родителей, переодеваюсь в строительный комбез. Топаем с Киром помогать рабочим на детскую трассу. Быстрее сделаем, быстрее запустимся.
– Гордей! Сын!
Оглядываюсь на крик.
Блядь! Чего тебя сюда-то принесло, товарищ прокурор?!
Кидаю на землю рабочие перчатки. Иду к отцу и ловлю наезд:
– Какого хрена вы с братом не берёте трубки?!
Усмехаюсь.
– Занят я. Не видишь? Чего хотел? – увожу его подальше от строительных работ, а то запачкает сейчас свой дорогой костюм. Туфли вон, уже в пыли.
– Вы мне нужны сегодня вечером. Оба. И никаких отмазок, Гордей. Я не так часто о чём-то прошу.
– Не помню, чтобы ты просил. Угрозы помню, требования тоже. А вот просьбы…
– Прекрати. Я не отношения выяснять приехал. Возьми с собой Ярославу. Одень только прилично. Платону скажи, чтобы был с Софией. Там будет её отец.
– Кошка будет в восторге, – хмыкаю, даже не стараясь скрыть сарказм. – И где «там», кстати?
– Дома, сын. До-ма. Намечен важный ужин с очень значимыми людьми. Мне принципиально, чтобы мои дети достойно представляли своего отца на данном мероприятии. А если нет, я закрою к чёртовой матери твой клуб.
– Ну вот, – скалюсь я. – Теперь узнаю папочку. А то просить он приехал. Насмешил! Мы будем. И Платона я уговорю. Ясю цеплять не смей!
– Да нужна мне твоя книжная мышь, – кривится он. – Развели зоопарк! Кошки-мышки! Баб надо трахать, а не этот зверинец. Если твоя Смольская будет правильно себя вести, её никто и не заметит. Поеду, – брезгливо разглядывает мой грязный комбез. – И это сын прокурора. Ладно. Вечером ещё обсудим и твой вид, и перспективы.
Оставив парней, возвращаюсь к вагончику. Заодно смотрю, чтобы родитель точно свалил и его амбалы не оставили мне «сюрпризов».
Созваниваюсь с братом, передаю фактически приказ отца и все вытекающие.
– Ясно теперь, какого он мне телефон оборвал. Я на лекциях был. Забил, – отвечает Платон. – Будем. Сейчас наберу Соню, скажу, чтобы готовила платье.
Договорив с ним, звоню Ясе. Она не берёт. Тоже на лекциях. Глянув на время, сажусь перекурить на скамейку. Солнышко как раз разгулялось. Хорошо, тепло.
Звонит моя малышка.
– Мы сегодня внезапно и в обязательном порядке идём в гости к моему отцу. Он просил тебя в платье, – смеюсь я, – но ты можешь выбрать всё что угодно.
– А мы на такси поедем?
– Конечно. Ты думаешь, я вывезу эту встречу без грамма алкоголя?
Хотя от одной мысли о бухле тут же начинает тошнить.
– Не уверена, – смеётся она. – Хорошо. Будет платье.
– Спасибо, любимая. И за ночь тоже. Я очень ценю то, как ты реагируешь на мои хотелки.
– Люблю очень, – шепчет она. – Мне пора. У нас лекция.
– Пока, малышка. Я часа в четыре сорвусь домой тогда. Парням придётся тут без меня вечером отдуваться.
После обеда подъезжает наша взрослая команда в компании с Захаром. Озвучиваю ему и Кириллу ситуацию. Парни без проблем соглашаются подстраховать.
Провожу тренировку, даю своим младшим тренерам ещё пару установок. Но Кир уже понял, он утром хорошо справился. Захар пока не в теме, это больше для него. Ключи от вагончиков и ворот у этих двоих есть, так что я, слегка ополоснувшись из уличного шланга, переодеваюсь и сваливаю домой.
Яся тоже приехала. На плите греется обед, а моя малышка уже крутится перед зеркалом, выбирая наряд.
– Красное или чёрное в горошек? – задумчиво кивает на нашу кровать, занятую её платьями.
– Чёрное. В нём грудь смотрится особенно шикарно.
– Значит красное, – смеётся она.
– Нет! Ну, пожалуйста. Пусть будет чёрное, – обнимаю её со спины и целую в голое плечо. – Для меня.
– Для тебя я могу надеть красивое бельё, и ты снимешь его уже через пять минут, – смеётся малышка. – А там твой отец. Ты же знаешь, как он ко мне относится, – грустно вздыхает она.
– Плевать. Я никому не дам тебя обижать.
– Ладно. Пусть будет чёрное, – сдается Яся. – Ешь иди. Там для тебя разогревается. Мы с девочками в кафе перекусили.
Прежде чем садиться за стол, ухожу в душ и смываю с себя пыль, песок и пот. Промыв волосы, наскоро их вытираю и сажусь есть, не снимая полотенца с шеи.
Мою посуду. Прихожу в спальню. Яся успела погладить мне любимую чёрную рубашку на замке вместо пуговиц. Её можно носить с джинсами, что меня очень даже устраивает.
Пока она наносит последние штрихи, подчёркивая свои большие карие глаза и полные, сексуальные губы, я одеваюсь и через зеркало любуюсь ею. И платье это Ярославе чертовски идёт. Она накидывает сверху короткий, стильный пиджачок.
Забираю ключи от квартиры из других штанов. Снимаю с зарядки телефон. Как раз пришло уведомление о том, что у подъезда нас ждёт машина.
Созваниваюсь с братом. Они с Соней тоже выезжают. Договариваемся встретиться у ворот отцовского особняка и зайти вместе.
Всего пару раз задержавшись в небольших пробках, добираемся до дома, в котором мы с Платоном выросли и где было так мало хорошего, что едем сюда каждый раз через силу.
Отпускаем машины. Жмём с братом друг другу руки. Улыбаемся девчонкам. Заходим во двор. Тут уже стоят тачки некоторых гостей. Вглядываюсь, надеясь по номерам определить, кто тут есть.
На лестнице перед входом Яся буквально впивается ноготками мне в руку. Ободряюще глажу её по ладошке, подношу к губам, нежно целую и вхожу в дом. Платон с Соней следом.
– Вот бл… – остальное зло проглатываю, увидев первых гостей.
– Ничего себе! Какие люди! – широко улыбается стерва Соболева.
– Ну прямо встреча одноклассников, а не деловой ужин, – без тени улыбки отвечает ей Платон.
Глава 9
Гордей
Главная гостиная отцовского особняка у нас с братом сама по себе вызывает максимум неприятных воспоминаний. Так сложилось, что большая часть скандалов в этом доме видела именно она. Здесь отец пару лет назад разбил Платону лицо. А сейчас у меня ощущение, что в морду дали мне. А потом сразу под дых. И мы с младшим братишкой оба это чувствуем. Раньше я всегда заступался за него, сейчас он пытается сделать это для меня, делая уверенный шаг вперёд.
– О! А вот и мои парни приехали, – лицемерно счастливо улыбается отец.
Руку не протягивает ни мне, ни Платону. Знает, что ответа не будет. Яся тихонечко здоровается с ним. Отец кивает исключительно из необходимости держать лицо.
– Платон, наверное, знает. Всё же дети учились вместе, но я представлю. Соболев Глеб Давидович. Человек, одевающий прекрасный пол в шикарные меха. Его очаровательная дочь – Ангелина. Вы ведь в параллельных учились, да? – обращается к брату, делая вид, что это архиважно.
– Да, – цедит сквозь зубы Платон, соблюдая этикет. Мы обещали быть паиньками, если отец не станет цеплять девчонок.
– София, твой отец… А вот и он. Андрей Павлович Коростылёв, – напоминает нам. – Оперативно-разыскной департамент наркоконтроля.
– Здравствуйте, – Кошка тоже не старается улыбаться. В её жизни отец появился два года назад. И то, наверное, только потому, что она стала жить с сыном прокурора.
Наш мир больше похож на паутину взаимовыгодных знакомств и связей. Со стороны положения отца или бизнеса я это понимаю. Меня бесит, что он тащит это в семью. Хотя, какая мы к чёрту семья?
К нам присоединяется ещё несколько значимых персон. Все со своими женщинами и детьми.
Держа Ясю за руку, беру со стойки бокал хорошего коньяка. Вдыхаю запах, грею в ладони. Маленький глоток приятно обжигает горло, но пить больше не хочется.
– Привет, – к нам подходит Ангелина. – Так давно тебя не видела, – улыбается Ясе. – Отношения идут тебе на пользу. Такая хорошенькая стала.
– Спасибо. А ты совсем не изменилась, – вежливо отвечает моя малышка.
– Я и не знала, что у тебя есть грудь. Или ты для Гордея сделала? – смеётся Соболева.
– Эй! – торможу её.
– Мужчины, – закатывает глаза блондинка. – Это вообще-то комплимент, Калужский! И чуть-чуть женской зависти. Яся, скажи ему. Ты же девочка. Поняла, что я именно это имела в виду.
– У меня натуральная грудь, Лина, – улыбается Яся. – Я её в лицее потому и прятала. Чтобы не развивать комплексы у первой красавицы класса.
– Спасибо за заботу, – добавив яда в тон, но сохраняя доброжелательное выражение лица, отвечает Ангелина.
А я притягиваю Ясю ближе и целую в щёку. Соболева бросает на меня странный взгляд, изящно разворачивается на каблуках и уходит к другим гостям.
Недалеко Платон с Софией общаются с её отцом. Брат тоже обнимает свою девочку, стараясь дать ей ощущение уверенности и защиты в этом серпентарии.
Нас зовёт к столу новая домработница отца. Все рассаживаются. Мы со своими девочками с одной стороны, ближе к отцу по старшинству. Прямо напротив меня Ангелина, рядом с ней её отец, следом отец Сони и так далее.
Беседа о делах затягивается. Обсуждаются важные для каждого из присутствующих здесь моменты. Мы общаемся только своей четвёркой, пересадив девчонок так, чтобы им было удобнее шептаться. Меня резко передёргивает от прикосновения к ноге под столом. Его ширина вполне позволяет Ангелине дотянуться.
– Очень не советую! – шиплю ей, пока Яся увлечённо что-то обсуждает с Соней.
Отец бросает на меня заинтересованный взгляд.
– Я чего-то не знаю? – ещё более заинтересованно смотрит на Ангелину.
Откуда на её щеках появился румянец, я даже боюсь предполагать. Не уверен, что она в принципе способна на смущение.
– Ярослава, – он обращается к ней. Малышка вздрагивает, поворачивает к нему голову. Наплевав на этикет, снова её обнимаю. – Детка, когда же мы, наконец, увидим и твоих родителей?
– Вы же знаете, Борислав Георгиевич, они практически не бывают дома. У них очень важная работа, которая в будущем поможет спасти ни одну жизнь, – с достоинством отвечает Яся.
– Да-да, конечно. Люди с глобальными целями. Интересно, мы доживём до момента, когда они предъявят результат своей работы миру? Не обижайся, малышка. Я скептик, которому важен результат. Особенно, если знаешь, сколько денег честных налогоплательщиков наше государство тратит впустую на подобные проекты. Да и жертвовать единственным ребёнком ради эфемерного спасения мира….
– Отец, хватит! – перебиваю его. – Тебе бы и самому не помешало подумать о ком-то, кроме себя самого. Хоть раз в жизни.
– Ты прав, мой мальчик, – глаза отца зло сужаются. – Я приземлённый эгоист, думающий о благе своего города и своих сыновей. Куда мне до целого мира? Яся для меня практически как дочь. И лишь потому я переживаю. Она единственная, с кем сегодня за этим столом нет ни мамы, ни папы.
– С ней всегда рядом есть я. Да и этот ужин мало смахивает на семейный, – пожимаю плечами.
Звенящая тишина за столом. Все взгляды направлены на нас. Отцу не нравится моя реакция. А я его предупреждал. Я не дам обижать Ясю! И мне плевать на этикет и на всех присутствующих.
– Мне остаётся только гордиться тем, что я воспитал настоящего мужчину, – отец красиво выходит из некрасивой ситуации.
Платон давится смехом. Чтобы не заржать в голос, залпом выпивает стакан сока. Я же нежно целую Ясю в висок, и разговор за столом плавно возвращается в деловое русло.
После ужина присутствующие делятся на группы. Мерно потягивая хороший алкоголь, общаются на более узкоспециализированные темы, строят совместные планы.
– Ярослава, я украду у тебя своего сына на исключительно мужской разговор? – просит у неё подошедший отец. – Обещаю, это не займёт много времени.
– Да, конечно, – улыбается ему малышка.
Передаю её Платону и Соне. Поднимаюсь за отцом в его кабинет.
– Что это было за столом?! – налетаю с порога.
– Правда, Гордей. И ничего кроме неё. Расскажешь, что у тебя было с дочкой Соболева? – он достаёт из личного бара коллекционный виски, разливает по бокалам и протянув один мне, небрежно облокачивается бёдрами на стол.
– Ничего.
– Да брось. Даже я почувствовал, что между вами искрит. Красивая девчонка. С характером. Так что не переживай. Осуждать не стану.
– Мне глубоко насрать на твоё мнение в этом вопросе. Ты же знаешь, – парирую, делая глоток виски. – О чём ты хотел поговорить? Если об этом, плохая идея. Ты давно потерял право лезть в мою личную жизнь.
– Ошибаешься, сын. Я всегда был и буду твоим отцом. А потому это право есть у меня по умолчанию. А поговорить я хотел о делах. Ты нужен мне в бизнесе, который, к слову, всё ещё оформлен на тебя.
– Это формальность.
– Была. Сейчас я настоятельно прошу тебя начать в него вникать. Это ваше с Платоном наследство, в конце концов. И кому, как не вам, заниматься его приумножением? У тебя есть подходящее образование. Опыт. Я вижу, как ты развиваешь свой клуб. Вижу работу со спонсорами. Умение договариваться, находить решения. Но там ты ничего не достигнешь.
– Откуда такая уверенность? Ты вновь собираешься вмешаться?
– Я хочу вернуть сына в семью и помочь ему обеспечить себе нормальное будущее. Если для этого мне придётся вмешаться, я это сделаю. Мне стыдно, что мой главный наследник живёт в спальном районе в крохотной квартирке в бесперспективных отношениях! Сегодня я собрал здесь очень полезных людей, с которыми знаком не один год. И каждый из них заинтересован в сотрудничестве и может дать тебе необходимые консультации. У руля сейчас стоит так же опытный человек…
– Твоя любовница, – перебиваю я.
– Это неважно. Наши отношения не мешают ей вести грамотную работу. И, кстати, Гордей, раз уж ты сам затронул эту тему. Заметь. Она мне даже не жена. Мы просто иногда спим вместе. И нам обоим это выгодно. У нас удобные партнёрские отношения. Рядом с тобой должна быть именно такая женщина. Хваткая, понимающая, что нужно ещё мужчине? Чтобы с ней было не стыдно выйти в свет. Чтобы она умела красиво представить тебя на людях. Украшение, Гордей. Правильная женщина – это украшение успешного мужчины.
– У нас с тобой несколько разное представление о женщине. Я люблю свою, отец. И…
– Да я тебе сейчас вообще не о любви говорю! – заводится он. – Ты меня не слышишь! Любовь проходит. Страсть проходит. Ещё пару лет, и ты перегоришь. Если это уже не случилось. А дальше что? Супчики на обед и балкон однушки, завешанный пелёнками? Что эта девчонка может тебе дать?
– Тепло, уют, свои открытые эмоции без лицемерия, понимание, поддержку, желание заботиться о ней. Ты же любил нашу с Платоном мать. Забыл, что это такое?
Его лицо искажается гримасой злости. Отец залпом допивает свой виски и наливает ещё. После смерти мамы он так и не женился. У него есть постоянная женщина. Давно есть. Но она так и не переросла из статуса любовницы в статус жены.
– Твоя мать сочетала в себе всё, что я тебе озвучил.
– Я её помню очень плохо. Но в моей памяти осталась её доброта и тепло, которое она мне дарила.
– Ты был ребёнком, а я её мужчиной. И говорю я с тобой сейчас как мужчина.
– Окей. Тогда расскажи мне, что ты намерен делать, если я откажусь от участия в твоём бизнес-проекте.
– Убеждать, пока ты не передумаешь, – ухмыляется отец. – Ты же знаешь, я неплохо умею это делать. Я дал тебе достаточно времени погулять и попробовать эту жизнь на вкус. Пора вспомнить, что ты наследник.
Глава 10
Гордей
Я и не забывал. Кто мне даст? Нам с братом при любой удобной и неудобной возможности об этом напоминают.
Лезть в дела отца не хочу от слова «совсем». Да, мы сейчас с Ясей только встаем на ноги, но я делаю это сам, зная каждую бумажку, которую подписываю, каждую цифру, налаживая свои собственные связи, в которых уверен. А его бизнес – это его люди, его схемы, и даже если соглашусь на столь щедро предложенный пост, рулить и принимать решения мне там никто не даст. Это не в характере моего отца. Ему просто нужен контроль. Он хочет, чтобы я стал кивающей марионеткой, а управлять всем будет он и его женщина. Наша задача лишь показать всем идеальную картинку семьи – отец и сыновья. Для его репутации полезно. Одно то, как он при каждом удобном случае упоминал, что младший сын пошёл по его стопам и учится на юрфаке, чего стоит! Забыл упомянуть, почему именно Платон поступил туда, и сколько раз они сталкивались лбами «за кадром».
Есть и то, за что безусловно благодарен ему. За то же образование. Но этого слишком мало для того, чтобы я забыл остальное и вдруг начал подчиняться. Нас с братом вполне устраивает нынешняя ситуация. Мы не портим репутацию отцу, он не вмешивается в нашу жизнь. Но видимо, этой схеме пришёл конец.
– Мне неинтересно, – озвучиваю своё решение.
– Что так? – иронично ведёт тёмной бровью.
– Любые сделки с тобой слишком дорого обходятся.
– То есть нормально жить ты не хочешь? – потягивая виски, интересуется отец.
– Я нормально живу.
– Хочешь сказать, после вот этого дома, – неопределённо обводит пространство кабинета взмахом руки, – и квартиры, что ты продал, дабы вложиться в клуб, твоя убогая конура тебя устраивает? И ты реально готов жениться и наплодить выводок детей со своей мышью?
– Прекрати. Оскорблять. Мою. Женщину! – цежу сквозь зубы.
– Ладно-ладно, извини, – отец даже ладонь свободной руки вверх поднимает.
Столько фальши!
– Ты на вопрос не ответил, – напоминает мне.
– Меня устраивает моя жизнь, папа. Я люблю Ярославу. И да, в будущем вижу её своей женой и матерью своих детей.
– Хорошо, – он пожимает плечами, и в два глотка допивает остатки виски. – Пойдём к гостям. Но мы не закончили этот разговор, Гордей.
– Я так не считаю.
Резко поднявшись, ухожу из его кабинета первым. Спускаюсь на первый этаж. Сразу нахожу Ясю и, наплевав на всех присутствующих, обнимаю. Она чувствует моё напряжение. Прижимает ладошку к груди. Там мотор вот-вот лопнет, а с ней хорошо. С ней тепло, и тормоза не сразу, но срабатывают.
– Спасибо, что ты у меня есть, – глажу пальцами по её щеке, легко целую любимые губы. – Хочешь, уедем отсюда прямо сейчас?
– А Платон с Соней? – стреляет в них взглядом.
– С собой заберём. Мы здесь больше не нужны. Все, что отец хотел сказать или сделать сегодня, он сделал.
– Тогда очень хочу, – признаётся Яся.
Платон мою идею свалить поддерживает моментально. Не предупредив отца, быстро покидаем дом. Такси вызываем уже с улицы. Девчонки смеются, звонко обсуждая наш побег, а мы с братом тихо переговариваемся о планах на вечер, решив, что остальное обсудим вдвоём, без наших половинок.
Начинаем с кинотеатра. Берём билеты на первый попавшийся, подходящий нам по времени сеанс и больше тискаемся на диванах, чем смотрим фильм. Ужинаем в кафе в этом же торгово-развлекательном центре и перемещаемся в «Грецию», один из самых модных клубов города.
Подпаиваем девчонок. Они окончательно расслабляются. Красиво танцуют, звонко смеются. На подходящем треке прижимаю Ясю к себе и кружу в медленном танце. Устроив руки у меня на шее, она открыто смотрит мне в глаза. Такая забавная сейчас. Разгорячённая и очень сексуальная. Алкоголь делает её смелее. Даже не пытаясь спрятать довольную улыбку, принимаю чувственный поцелуй. Скольжу ладонью по её руке, беру за пальчики и закручиваю вокруг своей оси. Её платье слегка приподнимается, а Яся снова падает в мои объятия.
Моя. Она вся, каждой своей клеточкой, каждым своим вдохом и выдохом моя. Ни одна девушка, с которой я был, не дарила мне такого ощущения счастья. До Яси я не знал как это, когда тебя вот так безвозмездно любят. Ей всё равно на то, что у меня папа —прокурор, плевать, сколько у меня денег. Она принимает меня со всеми моими заёбами.
– Не устала?
– Пить хочется.
– Пойдём к столику.
Платон с Соней присоединяются к нам через пару минут. А ещё через двадцать мы прощаемся и разъезжаемся по домам.
– Я так давно столько не танцевала, – Яся прижимается щекой к моему плечу. – Ноги гудят, – старается вытянуть их вперёд, насколько позволяет расстояние между сиденьями. – Ты так и не рассказал, чего хотел твой отец.
– Меня, – задерживаюсь губами на её макушке. – Но я не готов подчиниться его прихоти и снова всё потерять. Не заморачивайся этим. Ладно? Мы с ним сами разберёмся.
– Я в тебе не сомневаюсь, – поддерживает она.
Дома долго и нежно доказываю, как люблю её и как она желанна для меня. Мы осваиваем подоконник в спальне и пару более откровенных поз, которые по началу немного смущают Ярославу. Поцелуй в ладошку, которой она пытается прикрыться и пара убедительных фраз в сочетании с горячими, но ласковыми прикосновениями помогают ей расслабиться и окончательно выдать мне права на управление её сегодняшними оргазмами.
– Гордей, я не могу больше, – смеётся она, закинув на меня дрожащую ножку.
– Спи. Я покурю и вернусь.
Укрыв её одеялом, забираю из прихожей сигареты. Ухожу на кухню. Открыв окно, дышу ночным весенним воздухом, делая несколько частых, коротких затяжек.
Знал бы ты папа, как мне сейчас хорошо. Я не согласен от этого отказаться в угоду чужих амбиций, тем более у меня хватает своих. Мне нравится наша уютная квартирка. Нравится, как в ней пахнет. Нравится, что меня всегда здесь ждут. И девочка, что сейчас спит без сил в нашей с ней постели – самое лучшее, что со мной случилось за все мои двадцать пять лет.
***
Ни черта не выспавшись, стараюсь аккуратно объехать пробки. Ярослава всё утро улыбалась, значит я всё сделал правильно. Зальюсь кофе и перетерплю до обеда. Потом упаду на пару часов в вагончике – и будет нормально.
Ясе было классно. Я переживал. У меня в башке всё ещё срабатывает тумблер, отвечающий за максимально бережное отношение к неискушенной девочке. Но кому её ещё искушать и развращать-то, как не мне? Так что этот тумблер надо сломать уже нахрен! Мешает только.
У наших ворот трётся знакомый мне инспектор пожарной безопасности.
