Читать онлайн Шейх моей сестры бесплатно

Глава 1

Дисклеймер:

Автор не претендует на точное описание всех религиозных ценностей и не пытается оскорбить чувства верующих. Если вы увидели в тексте несостыковки, обязательно напишите в комментариях или в мои соцсети. Все совпадения героев с реальными людьми абсолютно случайны, правящая королевская семья Эмиратов полностью вымышленная. Всех люблю)

Аллах никогда не искупит мои грехи…

Я пожертвовала всем ради счастья сестры, но отобрала его собственными руками. Я разрушила ее брак, отвергла любимого, изменила мужу, опозорила семью. Из-за меня четыре человека остались несчастны.

Но Аллах никогда не искупит мои грехи, потому что я никогда в них не раскаюсь.

***

– Вы приехали!

– Что она здесь забыла?

– Ами, ты вырвалась на мою помолвку! Я буду выигрышно смотреться на твоем фоне, сестренка.

Пять секунд моей жизни в окружении хаоса, напряженных криков мачехи и странных взглядов прислуги заставили меня закатить глаза. А я всего лишь вырвалась с учебы посреди семестра, чтобы поддержать сестру.

Снова по тому же кругу. Мачеха ненавидит, сестра переживает из-за ерунды и не видит ничего дальше собственного носа, а брат молча ждет указания отца, удерживая мои вещи в руках. Но я все равно их люблю. Они – моя семья, моя кровь.

– Ты довольна, сестренка? Я говорил, лучше не приезжать.

– Хайя просила ее поддержать. Это же ее помолвка.

– Назира этому не рада.

Я тут же столкнулась с ледяным взглядом мачехи, которая гоняла служанок с огромными тарелками в большой зал в центральной части дома. Все для помолвки любимой дочери, коей я никогда не являлась.

– Дочка. Спасибо, что вырвалась, – папа вышел из кабинета в белом одеянии с красным орнаментом на подоле и чмокнул в макушку.

– Иншаллах.

Я поцеловала его ладонь и почувствовала традиционные отеческие объятия, по которым успела соскучиться.

– Готовься к празднику, спустишься, когда мы договоримся о помолвке.

Снова лишняя…

Я прошла в комнату вместе с Хайей. Джахид уже принес мои сумки и разложил недалеко от туалетного столика с золотым орнаментом. Оглядела любимую кровать с балдахином, которой не хватало в лондонском общежитии. Так вообще было все просто, холодно, без привычных ярких цветов и намека на стиль.

Я скучала. Очень сильно. Очень не хотела срываться посреди семестра по зову родителей из-за промежуточных тестов и приближающихся экзаменов. Преподаватели это не любят, меня и так с трудом приняли в общество.

Но я нужна Хайе больше, чем в университете.

– Ами, мне так тебя не хватало! – Хайя с разбегу плюхнулась на мою кровать, которая жалобно скрипнула.

– Осторожно, опять сломаешь.

– Ой, не будь занудой. Папа новую купит.

Не купит. И она прекрасно знала об этом.

– О, Аллах, как я нервничаю!

– Это всего лишь помолвка, – я аккуратно села на свою кровать. – Тебя уже засватали.

– Это же сам племянник эмира!

– Что может пойти не так? Думаешь, эмир твой сбежит? – усмехнулась я.

– Он племянник, а не эмир! Ами, не смешно. Я и правда волнуюсь! – сестренка обиженно надула губки.

А я волновалась за пропущенные занятия и молила Аллаха, чтобы преподаватели не были так жестоки из-за помолвки моей младшей сестренки.

Хайя спрыгнула с кровати и села около моего туалетного столика. Она не смотрела в зеркало, как обычно, а грустно опустила свои темные глаза.

– Ты девушка из богатой семьи, прилежная и религиозная, – уверяю ее. – Ты хочешь стать прекрасной женой, что и нужно твоему эмиру.

– Но я не ты… Я не переживу его отказ, как ты.

Спасибо, сестренка, что напомнила о самом страшном дне в жизни моей семьи, когда очередной жених пришел посвататься, а я тактично сказала «нет». Возможность получить образование и добиться чего-то в этой жизни важнее, чем выйти замуж как можно скорее и послушно следовать завету мужа.

Хайя целую неделю переубеждала меня, а Назира твердила, что я неблагодарная дочь, и хотела отречься от меня. Только Джахид был на моей стороне, потому что искренне понимал мое стремление окончить университет и построить карьеру программиста. Прошло два года, и я ни капельки не пожалела, а с папой мы договорились о сватовстве только по завершении учебы.

Но Хайя – не я. Она еще школу не окончила, а уже готова войти в королевскую семью и стать хозяйственной женой, рожать мне племянников. И это ее выбор, который я не могла оспорить.

Я и не заметила, как сестренка опустила глаза и готова была пролить слезы. Я подошла сзади и посмотрела на зеркальное отражение, в котором встретились взгляды наших глаз: ее – темно-карих и моих – фиолетово-голубых.

– Ты понравишься этому шейху, выйдешь за него замуж и станешь счастливой женой. Родишь мне кучу маленьких племяшек. Ты давно мечтала об этом, правда?

– А-ага…

– Тогда подними носик и вперед к своему принцу, – дернула сестренку за нос, как в детстве.

– Ами, перестань! У меня макияж поплывет!

Она улыбнулась полными, как у меня, губами, и крепче обняла.

Сказала, но тут же отвлеклась на вибрацию телефона. Ох, я совсем забыла выключить звук, чтобы никто из моей семьи не увидел. Но я опоздала.

– Кто это, Амина?

Сестренка тут же заглянула мне через плечо, как бы я ни пыталась скрыть от нее экран нового айфона.

– Это тот самый…

– Тише! – шикнула я на Хайю и мельком прочитала сообщение:

«Скучаю без тебя. Возвращайся скорее, моя принцесса».

– «Моя принцесса»? Он не мог придумать ничего оригинальнее?

– Хайя!

– Надеюсь, он скоро придет свататься, раз скучает.

– Мы договорились, что поженимся после окончания университета. Шахир готов подождать.

– Значит, его зовут Шахир…

Я мечтательно закатила глаза и наверняка была сейчас похожа на Жасмин, которая представляла следующую встречу с Аладдином.

– И он правда хочет на тебе жениться? Надеюсь, он подарит тебе целый замок на Персидском заливе. Вот мой жених обещал мне замок со своим пляжем.

– Он не такой богатый, как твой шейх.

– Даже выкуп не внесет?

Когда вспомнила теплые глаза Шахира, улыбка моментально заиграла на моих губах. Но мы толком не разговаривали о свадьбе. Он знал, что я хочу выучиться, только потом создать семью и рожать детей.

– Я… я не знаю.

– Как это, не знаешь? Он красивый? Богатый? У него есть свой дом на персидском заливе?

– О, Аллах! Тебя интересует только это?

– Девочки?!

Строгий голос Назиры отвлек нас и заставил испуганно повернуться к двери.

Женщина прошла в комнату, стянув с головы золотистый хиджаб. Длинные волосы, как у Хайи, спали на плечи, а черные глаза неотрывно смотрели на нас. Точнее, на дочь – с умилением, а на меня… не смотрели.

– Хайя, пора.

– Фух! Пожелай мне удачи, сестренка. Ты будешь стоять рядом со мной?

– Я… – взглянула на недовольную мачеху, а затем на сестренку, в глазах которой все еще сквозило волнение, и ответила: – Да, конечно.

Хайя накинула свой самый красивый платок бирюзового цвета с золотой вышивкой и надела такого же цвета абайю. Когда мы с Назирой помогли красиво закрепить его на голове, Хайя вылетела из комнаты.

Я тоже накинула хиджаб и поправила выступающие волосы под черным чепчиком, но выход мне преградила мачеха.

– Ты останешься тут.

Глава 2

– Ты останешься тут, – строго произнесла Назира.

– Но я…

От шока я не смогла вымолвить и слова. Они застряли где-то в горле и не сорвались с губ даже в тот момент, когда женщина хлопнула за собой дверью прямо перед моим носом.

– Спустишься, когда мужчины договорятся о браке. Тебе там не место, – услышала я по ту сторону двери.

А как же Хайя? Она хотела, чтобы я стояла рядом с ней, когда они впервые друг друга увидят. Но как бы мое нутро ни противилось зову родителей, мне оставалось только вернуться в кровать и покорно ждать, когда позовут на основное празднование.

Если вообще позовут.

Может, пока Хайя впервые видит жениха, я успею прочитать лекции? Или созвониться со своим претендентом на мужа? Шахир обещал как можно скорее прийти к отцу, чтобы попросить моей руки. Его семья не настолько состоятельная, как моя. Его родители ведут небольшой магазинчик на окраине Дубая, но смогли дать своему сыну лучшее образование, как мой отец дал мне.

Однако звонки не дошли до него. Может, Шахир на занятиях?

Но это перестало иметь значения, когда мне пришло сообщение от Хайи.

«Сестренка, ты где? Я ужасно волнуюсь!»

«Глубоко вдохни, выпей успокаивающий чай и иди к своему шейху. Все будет по воле Аллаха».

«Вдруг я ему не понравлюсь? Можешь пойти со мной! Пожалуйста!»

«Родители запретили мне появляться».

«Ами, Аллах не заберет себе мой страх. Я прикрою тебя от мамы».

Я знала, что не прикроет, но когда Хайе нужна помощь, я всегда прихожу к ней, всегда нахожусь рядом, даже когда ее мама не в состоянии этого сделать.

Вопреки приказу Назиры, я накинула хиджаб, на ходу закалывая его невидимками, и спустилась вниз. Громкой музыки слышно не было. Значит, еще договариваются. Но где тогда Хайя? В большом зале женского крыла никого не оказалось.

«Хайя, где ты?»

«В центральном зале. О Аллах, двери открылись. Ами, спаси!»

Я побежала сразу же на место празднования. Но лучше бы я впервые в жизни ослушалась свою младшую сестру и не следовала зову сердца.

Ты должна заботиться о сестре, Амина.

Ты должна оберегать ее, когда Джахида нет рядом.

Ты обязана положить свою жизнь за жизнь своей сестры.

Эти слова я слышала всю жизнь и считала их верными до сегодняшнего дня. Потому что я переступила черту, за которой исчезло мое беззаботное прошлое.

– Ами, осторожнее! – выкрикнула Хайя сбоку, удерживая поднос со сладостями.

Впопыхах я не увидела стоящий неподалеку маленький пуф и споткнулась о него. Споткнулась в тот самый момент, когда дверь в зал со стороны кабинета отца приоткрылась, и оттуда вышли трое мужчин, задев при этом саму Хайю и нескольких помощниц Назиры.

Хайя с ее подносом упали прямо в объятья матери, финики разлетелись в разные стороны, а я…

Жуткая боль пронзила лодыжку, словно мне переломили ногу пополам. О, Аллах, как же больно!

– Опять она все испортила, – услышала я шипение мачехи словно через купол реальности, который накрыл меня всепоглощающей болью.

Мне было все равно на взгляды гостей, на то, что хиджаб съехал с головы, хотя я пыталась подтянуть его как можно выше и скрыть себя от чужаков. Неприятные ощущения в ноге оказалась невыносимыми, слезы едва брызнули из глаз от адской боли, но я пыталась сдержать их.

– Ты в порядке? – раздался мужской голос над ухом.

Если этот человек считал мое состояние «в порядке», то его эмоциональный диапазон слишком узок и скуден.

– Зачем ты ее держишь? Она спокойно встанет, не больная! – выкрикнула Назира, но тут же замолчала. Видимо, под осуждающим взглядом отца не посмела ничего произнести.

Только сейчас я почувствовала сквозь абайю прикосновение теплых ладоней, удерживающих меня за плечи и талию. Захотела тут же отстраниться от человека с запахом бергамота и муската, который пробрался прямо в легкие, но замерла на месте.

Такой взгляд я еще не встречала…

Эти золотисто-карие глаза в обрамлении густых черных ресниц запомнятся надолго. Взгляд мужчины проникал буквально в душу, чтобы навсегда оставить осадок, заставлял замереть и не двигаться. Он останавливал дыхание, сердцебиение, движение всего живого на планете.

Ты должна опустить глаза, Амина. Не порть помолвку сестры. Ты не должна смотреть в глаза незнакомцу.

Но я не могла оторваться. Меня манило в эту темноту и таинственность.

Невольно отметила полноту его губ, четко прорисованную природой галочку, обрамленную черной растительностью. Даже отметила черные кудрявые локоны, спрятанные под куфией1.

Я не сразу опустила взгляд к дрожащим пальцам, но почувствовала, как мужчина рассматривал меня. Мои глаза, мои губы, которые я покусывала, дабы не выдать волнение перед сильной мужской энергетикой, поглощающей без остатка.

Лучше бы я осталась в комнате и не услышала роковые слова, сказанные низким, глубоким голосом.

Слова, решившие мою судьбу…

– Я женюсь на вашей дочери.

– Шейх Карим, мы можем обговорить размер выкупа за Хайю, а также…

– Я женюсь на ней.

Он не отрывал от меня магический взгляд, а я не могла шелохнуться и услышать, что творилось за моей спиной. Я бы не разглядела удивление отца, гнев мачехи, шок сестры, которая наверняка пострадала вместе с несчастными финиками и моей ногой.

Я вновь взглянула в золотистые глаза, обрамленные густыми черными ресницами, и поняла, что именно с них началась моя бездна, мой персональный вход в ад, мое испытание, посланное Аллахом.

Глава 3

– Я велела тебе сидеть в комнате. Зачем ты вышла?

– Хайя… она просила поддержать.

– Поддержала? Видишь, что ты натворила! Ты разрушила брак своей сестры! Они больше никогда не поженятся! А твою сестру никогда не возьмут замуж из-за твоей выходки.

Я промолчала. Но не потому, что мне нечего было ответить мачехе. Обезболивающее, которое прописал доктор, заглушило не только неприятные ощущения в ноге, но и мои эмоции. Обычное растяжение, ничего нового. Ничего, кроме позора, нависшего над нашим домом.

Я ощущала себя овощем, который мог лишь кивать. Язык заплетался. Я едва отбилась от нападок Назиры, а она пользовалась моим положением. Нависала сверху, пренебрежительно оглядывала травму, словно на правой ноге не было повязки. Язвила, пока папа не слышал.

Если бы мама была со мной, она бы не позволила греху случиться. Она бы восстановила справедливость и напомнила бы о важных словах, прописанных в Коране.

Но мне было плевать на мачеху, меня интересовало состояние Хайи. Вот перед кем нужно объясняться и из-за кого сердце рвалось на части. Сестренка стояла в углу комнаты спиной ко мне. Ни разу не повернулась, не взглянула, не обратила никакого внимания. Но даже через свою слабость я слышала, как она иногда всхлипывала, но пыталась сдержать слезы, протирая глаза рукавом абайи.

– Я поговорю с отцом, он не позволит тебе вернуться в университет.

Что? Как?

– Он обещал, что я окончу…

– Ты окончишь его, если позволит отец.

Снова не успела сообразить, что имела в виду Назира. Она вышла из комнаты, хлопнув дверью. И я осталась наедине с Хайей. Только сейчас она осмелилась повернуться ко мне и показать свое раскрасневшееся от слез лицо.

– Ами, как ты могла? – выкрикнула Хайя. – Это был мой шейх! Карим Аль-Дин-Абдул – мой жених! Зачем ты отбила его у меня?

– Ты же знаешь, я хотела тебе помочь. Я… мне жаль…

Но Хайя не дала договорить. Она резко подошла к двери и хотела покинуть комнату, но в последний момент обернулась, чтобы встретиться со мной озлобленным взглядом блестящих от слез глаз, который я часто видела у ее матери.

– Лучше бы ты не возвращалась.

Последнее, что я услышала от родных, прежде чем осталась одна в запертой комнате. Даже Джахиду не разрешили меня навестить.

Я заслужила одиночество. Я виновата. Я во всем виновата.

Как всегда…

Мои дни прошли в тумане, с периодической болью в теле. Я просыпалась посреди ночи с криками, затем засыпала, а просыпалась уже с капельницей в руке. Порой я не понимала, где именно концентрировалась боль: в ноге или в душѐ.

Сколько дней прошло? Когда я перестала считать дни и ночи, проведенные в комнате? Неизвестно. У меня даже телефон отобрали, а ноутбук Джахид не успел принести после приезда из аэропорта.

Вдруг Шахир звонил, а я не смогла ответить? Или я пропустила лекции по программированию? Отец сказал, что предупредил декана о моем отсутствии из-за травмы, но я надеялась как можно скорее оказаться на занятиях среди привычной учебной суеты.

Рядом с ним…

***

– Аллах Акбар! – выкрикнул рыжий парень в углу коридора, вызвав смех однокурсников.

Аллах, сохрани меня…

Я опустила голову, глубоко вздохнув. Снова Питерсон издевался надо мной. А это всего лишь вторая неделя учебы. В нашем университете не так много мусульман, как в остальных, но я не ожидала, что меня примут с такой ненавистью.

Отец учил меня не поддаваться агрессии, если меня будут обижать и отстаивать свою веру в любой ситуации. Потому что это мой выбор. Это мое видение мира. Но предпочитала не вступать в конфликт. Тем более Питерсон присутствовал в моей жизни раз в неделю, когда мы ходили на программирование с его группой.

Я утонула в своих мыслях и не почувствовала, как ко мне подошли сзади парень и девушка и попытались стянуть хиджаб.

– Ай! – громко воскликнула, чувствуя боль. Платок немного оттянулся назад, но не упал из-за крепко приколотых невидимок. А вот волосы наверняка пострадали.

– Да она родилась с этим чертовым платком!

– Точно-точно!

– Таким не место в нашем мире.

– Ты не одна из нас.

– Ты не особенная.

Милая, ты особенная. Ты индивидуальность и всегда останешься ею.

Мамины слова, сказанные в далеком детстве, отпечатались в моей голове, однако они постепенно исчезали, а на первый план выходили насмешки однокурсников. Я голова была сбежать и расплакаться от досады, пока передо мной не появилась высокая фигура, от которой веяло насыщенным запахом бергамота.

– Отошли от нее, – прозвучал высокий голос с сильным арабским акцентом. – У вас есть пять минут, чтобы извиниться.

– Если нет, то что?

Язвительная улыбка рыжеволосого Питерсона надолго останется в моей памяти. Но также я запомню, как изменилось выражение его лица после сказанных слов:

– Над тобой стоят камеры. Через пять минут я могу получить запись с них, через десять – отправить главному шейху Великобритании, а через час тебя и твою шайку арестуют за дискриминацию.

Превосходство на аристократическом лице сменилось неподдельным страхом. Через секунду я услышала долгожданное извинение, а через две однокурсники покинули коридор, оставив меня наедине с незнакомым арабом. Я не осмелилась поднять на него глаза, но, когда все же решилась, заметила, что и он не смотрел на меня.

Казалось, мы так и будем стоять в пустом коридоре. Я хотела сбежать, чтобы меня никто не увидел наедине с мужчиной.

– Если нужна будет помощь – обращайся, – произнес он уверенно.

– Спасибо за помощь.

– Я защищу себя.

И почему-то мне оказалось этого достаточно, чтобы продолжить наше общения. Потому что я знала, что у меня есть защитник, не требующий ничего взамен.

***

– Амина?

Я проснулась от стука в дверь. Могли бы и не стучать, я вряд ли бы открыла. Физически бы не смогла.

– Ты как, сестренка? – спросил Джахид, опустившись возле меня на кровать.

– Прекрасно. Я испортила помолвку сестры, растянула ногу и не виделась с Шахиром. Что может быть лучше?

– Аллах простит тебя.

– Хайя не Аллах.

– Это неважно.

– Надеюсь, я скоро окажусь в Лондоне. Скоро промежуточный тест.

– Ты не вернешься в Лондон.

Заявление брата прозвучало так резко, словно меня окатили ведром воды посреди пустыни.

– Как? А как же моя учеба?

– Это решит твой будущий муж.

– Мой… кто?

Я не могла поверить в сказанные братом слова. Это, наверное, шутка. Ведь Шахир еще не приходил к отцу. Он не просил моей руки, потому что находился в Лондоне на занятиях. Он должен был приехать на рождественские каникулы.

– Твой муж. Ты выходишь замуж.

Глава 4

Аллаахумма хаазэ икбаалю нахаарикя ва идбаару ляйликя ва асваату ду‘аатикь, фагфирли! (О Всевышний! Это – наступление Твоего дня, завершение Твоей ночи и голоса призывающих к Тебе. Прости меня!)

Мысли путались, но слова, выцарапанные с детства в разуме, остались со мной. Они ясны как день, как ночь, как восходящее солнце из окна. Только поступки людей неясны. Мои поступки, после которых судьба выбрала иной путь.

А‘уузу бил-ляяхи минаш-шайтоони рраджиим, бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим ( Я удаляюсь от проклятого Сатаны, приближаясь к Всевышнему, и начинаю именем Всемилостивого, милость Которого безгранична и вечна).

Наверное, впервые за долгое время я сомневалась в своих словах, в своей искренности. Не повлиял на меня Сатана, когда бежала к Хайе? Не совершила ли я грех? Вопросы риторичны.

Свернула коврик, слегка похрамывая. Мне уже лучше, Назира перестала закрывать меня ото всех, и я могла медленно передвигаться по женской части дома. Нужно было пойти в комнату Хайи, но ее не оказалось там. Ее не было и на кухне, и в гостиной, и даже во дворе.

– Они уехали с Назирой в торговый центр, – с сожалением произнес Джахид, листая книгу на планшете.

– Они второй день подряд туда ездят.

– Назира пытается поднять ей настроение, а папа не сопротивляется. Но я бы на его месте не пускал их.

– Почему?

Села рядом с братом и на мгновение взглянула на экран планшета, в котором оказалась не книга, как я предполагала, а таблица с финансовыми отчетами по отцовским магазинам. Но брат тут же заблокировал экран, и я толком ничего не увидела, кроме ярко-красных строк.

– Тебе не стоит беспокоиться, Ами. Хайя быстро оправится, папа найдет ей нового мужа.

– Но не шейха.

– Шейх достанется тебе. И я бы надел абайю покрасивее.

– Зачем?

– Шейх Карим с эмиром здесь.

– Зачем он здесь?

Язык мой – враг мой. Лучше бы я не задавалась этим вопросом, на который могла найти ответ в дальнем углу своего разума. Джахир укоризненно взглянул на меня, словно прочитал мои мысли и подтвердил их. Зачем я задавала подобные вопросы? Ответ очевиден: разум не смирился с тем, что моя жизнь меняется со скоростью света.

– Мне станет легче?

– Если ты последуешь воле отца и Аллаха, то станет.

Я бы тоже хотела верить, что мне действительно станет легче. Что мой проступок будет оправдан, что я не просто так упала тогда в объятья шейха Карима. И что моя семья простит меня…

Джахир обнял меня, и я позволила ненадолго оказаться под мужской защитой, которой мне так не хватало. Шахир постоянно был рядом, как мой личный стражник, посланный Аллахом, отгоняющий от дьяволов в людском обличии.

Мы с братом резко встали, когда послышался звук открывающейся двери из папиного кабинета. Я мимолетом проверила, чтобы хиджаб оставался на месте. Прямо как в тот роковой день. И хотела верить, что в этот раз моя жизнь не перевернется с ног на голову.

– Амина, Шейх Карим хочет преподнести тебе подарок.

Мужчина встает напротив меня и открывает большой синий футляр на уровне моих глаз. Он стоял на большом расстоянии, но я все равно чувствовала знакомый аромат, которым пропиталась моя абайя несколько дней назад. Я не поднимала взгляд на своего будущего мужа, он был устремлен лишь на колье в форме солнца с яркими и острыми лучами.

– Оно сделано на заказ лучшим мастером в Эмиратах, – произнес мужчина низким хриплым голосом. – Я помогу тебе надеть.

Я неуверенно взглянула сначала на брата, затем на отца. Папа кивнул, и я позволила мужчине надеть на себя ожерелье. Тяжелое, больше ощущалось как удавка, а не как яркое солнце с переливающимися на свету лучами.

– Тебе идет, Амина.

Только в этот момент я осмелилась ненадолго поднять взгляд на шейха. Морщинки вокруг его глаз стали заметнее, как те самые лучики на моем новом ожерелье, а блеск в радужках казался ярче, чем в роковой день, когда впервые увидела его. Он слегка улыбался. Я бы хотела посмотреть, как он смеется.

Снова не сдержалась, снова глядела дольше обычного и снова выпала из реальности. Не заметила, как в зал вошли Назира с Хайей и смотрели на нас. Хайя сразу же взлетела наверх в комнату, когда я обратила на нее внимание, а Назира окинула меня презрительным взглядом.

Чувство вины перед сестрой окутало меня, а камень в груди вновь дал о себе знать.

– Увидимся завтра.

Шейх Карим поклонился и пошел к выходу, где стоял мой отец.

– Завтра? – спросила неуверенно.

– Завтра. На нашей свадьбе.

От этих слов у меня перехватило дыхание. В голове прокручивались события из прошлого – от нашей первой встречи до этого момента. Он приподнял уголки губ в подобие улыбки, которой, казалось, хотел забить гвозди в гроб под названием «Судьба Амины».

Казалось, за дни одиночества я смирилась с новой реальностью. Не смирилась.

Шейх Карим покинул дом, папа хотел закрыться в кабинете, но я пошла следом. Он выслушает, как всегда, поймет, что лучше для меня. Он всегда прислушивался ко мне. Возможно, не сразу соглашался, но учитывал мое мнение и здравую позицию.

– Папа, я не хочу замуж.

Глава 5

– Папа, я не хочу замуж.

Я не кричала, не поднимала голос, а четко произнесла свое требование. И он обязан выслушать, принять соответствующие меры, как предписал нам пророк Мухаммед. Я ждала хоть какой-то реакции от папы. От вопросов «почему» до удивления в черных глазах, как полтора года назад, когда пожелала уехать в Лондон учиться. И то мы договорились, что Джахид займется расширением бизнеса отца на западе и останется со мной.

Может, нам снова получится договориться?

Однако он продолжил перебирать бумаги на столе из одной стопки в другую, добиваясь идеального порядка. Ни один мускул не дрогнул на его старческом лице, покрытым множеством морщин у глаз, даже бровью не повел после моего заявления. Папа словно знал, что я приду к нему с этими словами.

– Ты плохо знаешь шейха Карима, – спокойно ответил отец, не отрываясь от бумаг.

– Я вообще его не знаю.

– Доверься своему отцу, милая. Он племянник самого эмира.

– Ты обещал, что я выйду замуж после того, как закончу магистратуру.

Папа глубоко вздохнул, но не поднял на меня глаза, продолжая перебирать бумаги на столе.

– После того, что ты натворила, я едва отвел нашу семью от позора. Ты должна быть благодарна, что выходишь замуж именно за его, а не за другого мужчину.

– Но он не мой мужчина.

– А кто твой мужчина?

Впервые за весь разговор папа поднял на меня взгляд, заставил меня замереть на месте. Черт! Папа не должен был догадаться о моей связи с Шахиром. Джахид обещал ничего не говорить, взяв с парня слово, что тот женится на мне.

– У тебя кто-то появился в Лондоне?

– Н-нет.

Может, сейчас самое время рассказать о нем?

Я столько времени не говорила с ним, он наверняка переживал за меня. Но я обещала, что дождусь прихода Шахира к отцу. О, Аллах! Сохрани мою душу, спаси от вмешательства шайтана.

– Тогда готовься к свадьбе, завтра нас ждет великий день.

Я все равно не выйду замуж. Я имею право отказаться. Любой имам признает наш брак недействительным. Может, поговорить с папой завтра? Ах да, завтра свадьба. Интересно, к чему такая спешка? Папа хочет опозориться, когда я скажу решительное «нет» своему мужу?

Да, я испортила сестре помолвку, отобрала у нее жениха, сама того не предполагая. Однако я не намерена мириться с ложной судьбой, которая мне не предначертана.

Но кто же знал, что моя решительность угаснет после того как…

– Амина, нам надо поговорить.

Назира схватила меня за запястье и потянула к коридору, где практически никто не ходил. Думала, что он ведет в комнату Хайи, и я смогла бы попросить прощения и помириться с ней, но мы остановились недалеко от наглухо закрытой двери. Ее черные глаза наполнились слезами, однако Назира быстро обуздала эмоции и произнесла:

– Амина, ты должна выйти замуж за шейха Карима.

Поначалу я думала, что ослышалась, а слова мачехи – мираж в моей голове. Однако тон ее голоса казался умоляющим, нежели приказным и строгим. С моих губ сорвался единственный вопрос:

– Почему?

– Компания твоего отца разоряется. Шейх предложил инвестиции взамен на свадьбу с дочерью.

– Но как же Хайя?

– Он отказался жениться на ней и выбрал тебя. Не бросай нас, Амина. Если ты откажешься, мы разоримся. Ты не сможешь окончить учебу, а Хайя лишится приданого.

Я не верила в слова мачехи. Не верила и все тут. Она наверняка обманула меня. Аллах припомнит это в судный день. Но я не пошла обратно к отцу – он ничего не скажет. Знала, к кому нужно обращаться за информацией.

– Это правда, что наша семья не грани банкротства? – крикнула я в лицо Джахиду, ворвавшись в его комнату.

Он ничего не ответил, молча кивнул. И я вспомнила, как он прятал от меня экран планшета в большой гостиной. Аллах! Значит, Назира была права…

У меня нет выхода…

– Твоя свадьба с Каримом спасет положение.

– Что делать с Шахиром?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос лучше меня.

Джахид внимательно взглянул на взбудораженную новостями меня. Не как брат, а как старший мужчина в нашей семье. Серьезно, как к взрослому человеку, который должен принять ответственное решение.

Решение, от которого будет зависеть не только мое будущее, но и будущее всей семьи…

Глава 6

– Извини, мы не сможем быть вместе, – произнесла уверенно, глядя в взволнованные карие глаза по ту сторону экрана.

– Амина, что случилось? Почему? Когда ты вернешься?

– Я выхожу замуж и больше не вернусь.

Эти слова дались мне тяжело. Я едва произнесла их, не отводя глаз от камеры телефона Джахида, ибо мой старый телефон разбился во время несостоявшейся помолвки Хайи.

– Как выходишь замуж? Мы же договаривались, что поженимся после окончания университета.

– Мы поженимся, если мои чувства будут искренне. Но я остыла к тебе, прости. Я тебя не люблю.

Мой голос дрожал, внутри все дрожало, даже пальцы рук едва удерживали телефон. Но он не увидит этого, никогда не увидит. Он не рядом, и это мне на руку. Так легче нам обоим, несмотря на то, что мое сердце разрывалось на части в этот самый момент. И никто не склеит его вновь.

Аллах простит за причиненную боль Шахиру. За то, что влюбила в себя, а затем бросила.

Но все ради блага семьи. Ради нас с сестрой…

– Как не любишь?

– Планы изменились. Забудь меня.

Пока Шахир не успел переубедить меня в обратном, я нажала красную трубку и отдала телефон брату. Так будет гораздо лучше для нас обоих. Я вернулась в комнату и дала волю эмоциям. Кричала, била кулаком о постель, плакала. Но это временно. Мои чувства пройдут. Так надо.

***

– Амина, как я за тебя рада! – шепнула моя кузина Латифа, сверкая голубыми глазами. Я и не заметила, как она подсела, накинув блестящий хиджаб, расшитый золотой нитью. Странно, что она вырвалась на мою свадьбу, хотя клялась не возвращаться в Эмираты после свадьбы. – А вы уже пробовали?

– Что? – удивленно посмотрела на нее.

– Ну… наедине с ним. Ты видела его там…

– Не поняла?

– Не притворяйся! Мы все сначала проверяем на прочность. Я так и поступила, поэтому вышла замуж за своего мужчину. Всегда нужно проверять перед покупкой, а потом…

– Латифа, все хорошо?

Назира оказалась вовремя возле нас. Наверное, заметила, как румянец смятения и недопонимания окрасил мое лицо.

– Ну да. Я рассказывала, как мой муж сделал предложение моему отцу.

– Тогда накинь платок. Скоро придет жених. Приготовься, Амина, – обратилась она ко мне, в то время как Латифу ветром сдуло.

Сказать, что я не понимала ее намеков – вовсе промолчать. Аллах свидетель, всегда была против западного мышления, но мы, рабы божьи, индивидуальны. Мы разные, даже в этом.

Женщины помогли надеть платок и закрепить его, чтобы прикрыть часть моей прически и верх свадебного. Я просто стояла и ждала. Ждала, когда нас поженят, ждала, когда фотографы сделают свое дело, даже старалась улыбаться на фотографиях. Хорошо, что не было прессы, мой будущий муж настоял, чтобы свадьбу не освещали на весь мир.

Но это не касалось количества приглашенных гостей, селебрити на нашем торжестве и самого большого помещения в стране. Ну да, племянник эмира женится на красивой и тихой девушке. Даже чересчур тихой. Некоторые удивлялись, почему я все время опускала глаза перед родственниками жениха и молчала. Назире удалось меня прикрыть словами волнения перед брачной ночью.

Пока все вокруг веселились под громкую музыку в просторном зале, украшенным навесами и золотым орнаментом, у меня было время подумать о многом. Я несколько раз ходила в молитвенную, старалась получить ответ на свои вопросы у всевышнего, однако они не последовали. Смогу ли вернуться в Лондон? Продолжу ли учиться? Захочет ли шейх детей прямо сейчас или я смогу оттянуть период материнства? Наверное, сейчас не время, все-таки сегодня моя свадьба.

Наша жизнь предначертана судьбой, но я всегда думала, что она окажется более яркой и насыщенной, чем сейчас.

Вокруг так много шума, много еды, веселой, громкой музыки и охраны. Они стояли на каждому шагу в общем зале. В женскую часть их не пустили – Назира настояла, чтобы женщины спокойно повеселились отдельно от мужчин, не стесняясь снять свои верхние одеяния. И я была рада требованию мачехи – мне действительно стало спокойнее среди женщин.

Хайя пришла на свадьбу, хотя я думала, что она ее пропустит. И она танцевала лучше всех, ярче всех, словно она невеста, а не я. Наши родственники из Катар подходили к ней с поздравлениями, а не ко мне. Хайя тоже была в белом, с множеством золотых украшений. Назира не препятствовала бунтарству дочери, а мне было все равно. Если это улучшит отношения между нами, я приму и этот выпад.

Она ни разу на меня не взглянула, а если бы посмотрела, то заметила бы в моих глазах просьбу о прощении.

Двери медленно открылись, когда все женщины покрыли головы. Громкая музыка утихла, гости расселись по местам, когда шейх Карим ступил ногой в женский зал. Ему было так плохо в мужском зале? Или решил проведать меня здесь впервые за пять часов?

– Ты сегодня прекрасна, – прошептал мужчина мне на ухо, наклонившись чуть ли не под углом девяносто градусов – настолько высоким он был.

Я знала. Почти все родственники сказали о моей красоте, а визажисты выгодно подчеркнули цвет и форму глаз. Они смотрелись еще больше и выразительнее, но в то же время невинно и женственно, а полные губы накрасили нейтрального цвета помадой.

– Нам пора, Амина.

– Уже? – удивленно уставилась на шейх… то есть на мужа. Нужно привыкнуть к этому слову.

– Сейчас двенадцать ночи. Ты, наверное, устала.

Есть такое. Мышцы немного болели, да и кожа тоже после ночного шугаринга и приготовления к торжеству. Да и эмоционально, наверное, выдохлась за этот день, который длился вечность. Надеюсь, оставшиеся дни празднования я смогу отсидеться в покоях шейха под предлогом бурной брачной ночи. И, желательно, без него самого.

Все гости вышли в общий зал, чтобы проводить нас. Эмир приблизился к моему мужу, пожал руку и что-то шепнул, тем временем папа оказался возле меня и поцеловал в лоб.

– Благословит тебя Аллах, дочка.

Я постаралась улыбнуться и скрыть слезы отчаяния, которые вот-вот грозились пролиться по щекам. Сейчас не тот момент. Не тот. Сейчас мы должны сесть в его Роллс-ройс и уехать в наш дом. Интересно, почему я не застала будущую свекровь? Куда делись его родители? С шейхом был только эмир, остальных родственников я не знала. Я даже о своем муже ничего не знала, не говоря уже о новоиспеченной родне.

Музыканты снова заиграли зажигательную музыку, пока я пыталась не наступить на подол пышного платья в европейском стиле. Шейх… то есть муж… то есть мужчина поддерживал меня и следил, чтобы мы спокойно дошли до выхода. Да, лучше проследить, чтобы я снова не упала, в прошлый раз это плохо закончилось. К тому же нога порой давала о себе знать.

Но стоило охране коснуться ручки двери, как она резко распахнулась, а перед нами появился запыхавшийся парень в белой летней рубашке и штанах.

И я его знала…

– Амина…

Шахир…

Глава 7

Сердце остановилось, когда я увидела его. Растрепанные волнистые волосы, потемневшие карие глаза, полные ярости и злости. Когда-то высокий парень казался мне ниже. Наверное, из-за сутулости или из-за того, что опирался на золотую ручку входной двери.

Его грудь слишком часто поднималась и опускалась под белоснежной рубашкой, ноздри резко раздувались и сдувались. Он не смотрел на меня, знакомый когда-то нежный взгляд прикован к мужчине, которого я держала под руку.

– Ты все-таки вышла за него. Шайтан помутнил твой разум! А, черт!

Охрана подошла к Шахиру и скрутила его по обе руки. Они хотели увести незваного гостя, но мужчина рядом сделал один единственный жест руки, после которого охранники в белых одеяниях оставили парня в покое.

Один жест решил судьбу Шахира, одно слово решило мою судьбу…

– Кто ты?

– Я – ее жених! – яростно выкрикнул Шахир, потирая запястья.

На нас смотрели родственники, многочисленные гости, которых позвал отец с эмиром для поддержания связей. Я мысленно хотела исчезнуть отсюда или хотя бы остаться одной в четырех стенах, где меня никто не увидит.

Шейх, не задумываясь, подошел к Шахиру, заставив мое сердце снова замереть. Драка неизбежна. Аллах не отведет ее от нас. Но вместо резких ударов мужчина протянул Шахиру руку и деловито произнес:

– Приятно познакомиться, Шахир. Меня зовут Карим Аль-Дин-Абдул, я – ее муж.

– Амина обещана мне. Она не может быть твоей женой. Ваш брак недействителен.

О Аллах, что он творил? Он вгонял меня в краску все больше и больше. Никто, кроме брата, не знал о существовании Шахира в моей жизни, даже Хайя. А он при всех родственниках и при гостях позорил меня. Сквернословил. Охрана эмира убьет его, если он не успокоится. Зачем он соврал. Что я засватана и обещана ему?

Шейх повернулся полубоком и взглянул… нет, не на меня, а на моего отца, который подошел к нам с непонимающим выражением на лице.

– Я впервые вижу этого молодого человека, – ответил отец, растерявшись. – Клянусь Аллахом, шейх Карим, я никогда его не видел, и Амина не была ни с кем засватана до вас. Почему ты оскверняешь честь моей дочери? – он обратил внимание на растерянного, но не менее яростного Шахира.

– Амина, ты его знаешь?

Впервые в жизни я не представляла, как поступить, а всевышний не давал мне подсказки. Если что-то скажу, то будет плохо не только мне, но и ему. Мой язык станет моим личным врагом. Но я не успела ничего ответить. Шейх снова повернулся в сторону охраны и кивнул. Он просто кивнул, пока Шахира скрутили с двойной силой.

– Ай! За что?

Мое сердце сжалось от криков парня, но я ничего не могла поделать. Не могла помочь, иначе моя семья будет опозорена до конца жизни, а королевская семья сделает все, чтобы стереть нас с лица земли.

– Амина, ты предала меня! Ты никогда никого не любила! Ты не способна любить! Распутница!

Шахира уводили все дальше и дальше, а его голос в моей голове звенел не переставая. Распутница, неспособная чувствовать. Неспособная любить. Предательница. Эгоистка. Я так часто слышала их и научилась фильтровать сквернословие от правды.

Но когда их произносил человек, которого я ценила больше, чем собственную жизнь, мое сердце готово было разорваться на части от боли и от осознания, что Шахир мог быть прав.

Я предала сестру, изменила любимому, а теперь ехала с мужем, которого опозорили на весь город. Наша свадьба, а тем более скандал, никогда не выльется в прессу, массы не узнают о нем. Однако королевская семья, мои родственники и другие гости никогда не забудут этот позор.

Мы ехали в машине молча. Я не обращала внимания на просторный кожаный салон, на запах новой машины, на шикарную люстру с золотым орнаментом и свисающими кристаллами посередине. Наверняка они настоящие, слишком ярко переливались в свете салона. Водитель не задавал лишних вопросов, он молча вез нас по пустой дороге, освобожденной для члена королевской семьи.

Но в моей голове крутились яростные выкрики Шахира. Распутница. Предательница.

Я никогда не замолю свои грехи перед всевышним.

– Он ошибся, назвав тебя распутницей.

Мужчина прервал тишину. Почувствовала на себе внимательный взгляд. Изучающий, словно впервые меня видел. Наверное, подумал, что я плакала, но это не так. Слез не было, только разочарование и чувство вины, съедающее изнутри до костей.

– Наверное.

– Коран велит защищать свою женщину и доверять ей. Я всегда буду оберегать тебя, но хочу задать один вопрос.

– Конечно.

– Я могу верить тебе, Амина?

Я не ответила на этот вопрос, а молча смотрела на строгого и уверенного Карима, от взгляда которого у меня до сих пор шли мурашки по коже. Он подхватил мое лицо в ладони и глядел в мои глаза. Долго смотрел, будто пытался узнать ответ во взгляде.

И, кажется, он его нашел.

– Я знал, что не ошибся.

Муж отодвинулся и отвернулся к окну, я последовала его примеру, лишившись тепла шейха, а через несколько минут мы припарковались около огромного замка, где проведем первую брачную ночь.

Глава 8

Хайя оказалась права, у меня действительно будет дом на Персидском заливе. Недалеко отсюда пляж для местных, куда мы ездили купаться еще детьми. О нем не знали ни туристы, ни гости Дубая, и папа спокойно отпускал нас одних с братом или охраной, если сам не мог пойти. Тогда мы еще не задумывались о будущем, о том, что судьба приготовила нам отведенный жизненный путь, в котором не будет ни радости, ни смеха. Только боль. Сплошная боль.

С этими ощущениями зашла в огромный дворец вслед за своим мужем. Многие сейчас подумают, что я попала в сказку. Казалось, дворец сделан из огромного слитка золота – настолько в нем было светло и ярко. А аромат мускуса, смешанного с бахуром, наполнил мои легкие. Почти как дома, только раза в три больше, хотя раньше мне казалось, что больше родительского особняка не увижу в городе.

Я ошиблась во всем.

– Здесь молитвенная, – мужчина провел меня в просторную комнату в золотисто-красных оттенках, полностью покрытую ворсовым ковром.

– Я буду молиться не в комнате?

– На твое усмотрение. Ты можешь молиться здесь, в комнате или присоединиться к прислуге.

У них отдельная комната? Хотя не удивительно, у нас тоже некоторые помощницы Назиры молились отдельно. Но я помню лишь маму с дочерью, и то приходящих пару раз в неделю последние два года, а после отъезда в Лондон их не видела.

– Здесь столовая и кухня. Девушки уже спят, но с утра можешь обсудить с ними меню и руководить процессом.

Ага…

Единственное, что пронеслось в голове, но я промолчала и ничего не сказала вслух. Шейх повел меня на второй этаж к самой большой двери с позолоченной аркой. Он раскрыл обе створки за ручки, словно желал распахнуть передо мной весь мир, сотканный из золота и шелка. И я бы оценила масштабы комнаты, огромный балдахин над кроватью, больше похожей на четырехспальную, множество красно-белых оттенков и блеска. Даже лепестки роз на покрывале и вокруг не оставили бы меня равнодушной.

Но не сейчас, когда я морально подавлена, а сердце, казалось, вовсе не стучало. Потому что его больше не было. Оно разбито на мелкие кусочки, а вместо него вставили камень, поддерживающий мою жизнь.

– Здесь мы проведем ночь.

Я зашла следом в огромную комнату и услышала, как громко захлопнулись за нами двери. Врата в прошлую беззаботную жизнь резко закрылись.

– Шейх Карим, я могу…

– Зови меня просто Карим. Теперь ты моя жена.

Шейх приподнял уголки губ, и я заметила небольшие лучики морщинок вокруг его карих глаз. Они не сияли золотом, как в первую нашу встречу, а придавали вид спокойного и рассудительного мужчины.

– Хорошо, шейх… то есть Карим.

Он кивнул и прошел вглубь комнаты к террасе и подозвал к себе жестом. За все время Карим ни разу не коснулся меня. Не взял за руку, не касался случайно шеи, где красовалось золотое колье, подаренное им. Он не смотрел на меня с того разговора в Роллс-ройсе. Беспокоило ли меня это? Нет. Снова равнодушие в груди, оставленное Шахиром на свадьбе.

Я вновь пошла следом за своим мужем и оказалась на просторной террасе с видом на залив. Доносился шум волн, и я могла вдыхать влажный и соленый воздух. Жаль, не сняла хиджаб, чтобы почувствовать, как ветер трепал бы их в разные стороны.

– Ты можешь завтракать здесь, если тебе нравится вид. Утром здесь очень уютно.

Я лишь кивнула, наслаждаясь видом и получая хоть какое-то удовольствие от последней пары часов. Хоть что-то почувствовала вместо пустоты. Но это лишь капля в море к моему осознанию новой и незапланированной жизни.

– Если не готова к брачной ночи, мы можем просто поговорить, познакомиться ближе.

– Что ты хочешь знать обо мне?

– Все.

– Разве папа не все рассказал обо мне?

– Этого мало. Я хочу узнать от тебя.

Он не отрывал от меня взгляд, и на мгновение я почувствовала то же волнение, что и в первую нашу встречу. Но всего лишь на мгновение. Медленно развернулась к нему и впервые за несколько часов почувствовала его прикосновения на своей коже.

– Я хочу тебя увидеть, – и прикоснулся пальцами к белой ткани на моей голове.

Я помогла ему стянуть невидимки и заколки, которые удерживали хиджаб, и сняла его. Затем попыталась вытащить шпильки из волос, благо попросила стилиста не затягивать туго прическу и не особо колдовать над ней из-за хиджаба.

Длинные волосы спали густым черным водопадом на плечи. Он коснулся их пальцами и слегка приблизился, словно втягивая запах волос. Даже прикрыл глаза. Мне стало на мгновение неловко, потому что мои волосы могли пахнуть лишь укладочными средствами. Я опустила глаза и почувствовала, как краска прилила к лицу. Мои волосы никто не трогал, даже Шахиру не позволяла касаться себя, кроме ладоней.

– Какие у тебя планы на жизнь, Амина?

Карим задал вопрос настолько неожиданно, что я резко подняла взгляд и заметила, что он вновь отпустил пряди и отошел. Я глубоко вдохнула, чтобы поделиться с ним успехами в лондонском университете, чтобы рассказать о планах по созданию нейросетей здесь, в Эмиратах. Они помогли бы развить внутреннюю компанию отца с технологической стороны, несмотря на то, что он не воспринимал мои намерения всерьез. Если бы он свернул мой план, то я бы работала на местную фирму или на европейскую, накопила бы денег на открытие собственной компании. Я бы изменила этот мир, я хотела этого. Я хотела изучать потребности людей и закрывать их своими проектами.

Но вместо этого всего лишь промолчала, потому что свадьба разрушила все. Мужчина подождал несколько секунд, но я тяжело выдохнула и повернулась к заливу. Волны спокойные, ветер едва чувствовался на коже.

– Ответишь, как будешь готова. Если хочешь, можешь задать мне вопросы.

– Ты ответишь на все?

– Постараюсь, – усмехнулся мужчина.

– Почему ты взял в жены именно меня?

– Ты красива.

– Не боишься, что я окажусь глупой и наивной девчонкой, которой нужны лишь статус и богатства семьи эмира Дубая?

– Нет, – ответил он четко и уверенно, словно знал, что я ни за что не воспользуюсь статусом его семьи ради собственного благополучия. – Ты не показалась мне глупой.

– Казаться не есть истина.

– Интуиция никогда не подводила меня.

Зато она подвела меня. Когда я возвращалась домой на помолвку Хайи, не подозревала, что через несколько недель сама окажусь замужем за племянником эмира. И до конца жизни буду расплачиваться за этот поступок, за грехи, совершенные перед своей семьей и перед Шахиром.

Современные люди обращаются к всевышнему, только когда им что-то нужно. Но никто не обращает внимания, когда он нуждается в нас…

– Ты, наверное, устала. Ложись спать.

Внезапно шейх покинул террасу, а затем комнату, снова хлопнув дверьми. Надеюсь, не запер, как Назира в свое время. Интересно, почему он не остался со мной и не настоял на брачной ночи?

Ответ потерялся в моей голове, когда я переоделась в ночную сорочку, найденную в чемодане такой же огромной гардеробной, как и терраса, и коснулась подушки.

Глава 9

– Шахир Абдул Разак. Сын купца на центральном базаре, – произнес Хаким – мой помощник, читая информацию с планшета. – Родители родом и Сирии, бежали в Дубай после…

– Что этот сириец делал в Лондоне?

– Учился. Его отец заложил дом, чтобы сын поступил туда. Вроде как одногруппник девушки.

Девушки, то есть Амины. Девушки, потому что я запретил называть ее по имени, только по статусу моей законной жены.

Интересно, зачем он увез сына на другой континент? Для лучшей жизни? Судя по биографии, парень талантливый, умный, правда, ума не хватило, чтобы выиграть грант на обучение. Я пролистывал в своем планшете досье на этого Шахира Абдул Разака! Замечен в разработке какой-то антивирусной программы для нейросетей. Зачем нейросети антивирусная программа? Глупость какая. Но меня интересовало другое.

– Насколько он опасен?

– Вообще не опасен. Обычный парень из рабочего класса. Сейчас находится в тюрьме, буянит, требует выпустить.

И только?

– Что-то говорил об Амине?

– Ничего. Просил выпустить на свободу.

Не видать ему свободы как возлежания на мягких подушках в раю после позора, который он навлек на мою семью. Дядя разберется с прессой, если что-то просочится в грязные лапы, но что делать с моими родственниками, которые видели эту сцену? Что делать со смутой в их головах о чистоте моей жены? Не самое лучшее начало семейной жизни, особенно если я рассчитывал занять высокое положение в городе.

– Зря ты женился, братец, рано тебе.

– Ты и так знаешь, зачем мне свадьба.

– Поэтому и говорю, что рано.

Аиша вряд ли смогла бы переубедить жениться. Она бы с удовольствием добавила бы еще несколько нелицеприятных эпитетов в адрес моей невесты, однако она замолкла под моим строгим взглядом и больше не приставала. Хоть она и близнец и часто спорила, но всегда знала меру.

Однако в одном она была права.

Что я нашел в этой девчонке? Неожиданное знакомство? Химия от первой встречи? Цветочный аромат? Глаза? Они красивые, необычного цвета, привлекающие внимание. Если бы я ревновал, то заставил бы носить паранджу при выходе в свет. Но я не ревновал. Скорее свирепствовал затронутой честью своей семьи и своей женщины. Да, она теперь моя, и я в ответственности за ее действия и за свои чувства к ней.

Я в ответственности за то, что обладательница завораживающих глаз не осквернена этим молокососом.

– Что прикажете делать с мальчишкой, господин?

Ответ пришел сразу же, как только Хаким его задал. Я знал, куда шофер отвезет меня, стоило молча сесть в машину, куда приведет привратник, следящий за порядком у заключенных. В какую грязь спущусь и взгляну в черные, озлобленные глаза мальчишки, лишенного самого главного человеческой привилегии. Свободы. Его руки скованы цепями, а белый костюм превратился в грязно-серые тряпки.

– Пришел… – усмехнулся парень, удерживая себя двумя руками о прутья клетки, словно боялся упасть передо мной на колени. Но тебе не меня стоило бояться, парень. Не я главный каратель в жизни – всевышний накажет куда больнее.

– Ты был с ней близок?

– Амина была превосходна.

– Ты трахал ее? – спросил четче и грубее. Я не стану извиняться за грубость, ни перед ним, ни перед всевышним.

– Она… Амина хотела закончить обучение, затем сыграть свадьбу, а потом…

– Ты. Трахал. Ее.

Я думал, что никогда не выбью ответ из этого мальчишки, но стоило мне сделать шаг навстречу, он сразу же бросил резкое:

– Нет! Аллах свидетель, я к ней не притрагивался!

Только и всего. Я усмехнулся упоминанию имени всевышнего после сказанных грязных слов в адрес девушки. Аллах засвидетельствовал, как ты назвал невинную, да и к тому же замужнюю девушку шлюхой? Это все, что меня интересовало. Я не хотел, чтобы люди судачили о неверности и очернении моей жены.

Только хотел покинуть камеру парня, как он кинул мне в спину:

– Я извинюсь… клянусь пророком Мухаммедом, я извинюсь. Приватно или публично – неважно. Выпусти меня. Мои родители… они будут переживать, я два дня не появлялся в университете. Мои проекты могут провалиться, если я не появлюсь… Шейх Карим… ваше высочество… я… молю вас… вы можете все…

Он пошутил? Я обернулся и, судя по решительному выражению лица, понял, что нет. Детская непосредственность, свойственная несозревшим парням, которые почему-то считали себя мужчинами.

– Ты прав. Я могу все. Тебе следует этого бояться.

Я вышел из камеры, не замечая звон цепей и мольбу о свободе.

– Что делать с мальчишкой, ваше высочество? – спросил привратник.

Второй раз за день мне задали этот вопрос, и второй раз в голове возник четкий ответ:

– Отправьте мальчишку обратно в Лондон, пусть доучивается.

– Оформлять запрет на въезд в страну?

– Не стоит. Не будем расстраивать его отца.

– Будет сделано, господин.

В этот тяжелый день я не сомкнул глаз впервые за много лет. Последний раз бессонная ночь преследовала меня в роковой день пятнадцать лет назад. В тот день моя жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов, а тому мальчишке, который учился в восьмом классе, пришлось резко стать мужчиной и заботиться о сестре и брате.

Так и сидел на заднем дворе недалеко от Персидского залива, всю ночь, встречая рассвет в полном одиночестве. Самая романтичная брачная ночь, которую можно было представить. Глядел на волны и вспоминал, как ветер ласкал волосы моей жены, которая в этот момент наверняка плакала в своей комнате. Аллах свидетель, не так я планировал закончить этот день.

Во дворце пусто, слуги давно спали в своих комнатах. И она тоже спала. Амина. Я беспрепятственно открыл дверь, тихо пробрался поближе, дабы не разбудить, и заметил, как она свернулась калачиком на огромной кровати. Легкое покрывало смялось в ногах, а полупрозрачная ночная сорочка задралась, обнажая ровные и красивые ноги. Ее кожа светлее, чем у других арабок. Она казалась нежнее, ровнее, будто не принадлежала к одному из древних арабских родов.

Снова вспомнил ее глаза необычного цвета. Сейчас они закрыты, только длинные ресницы чуть дергались. Полная девичья грудь размеренно поднималась и опускалась. Почему я не переставал наблюдать за ней? Зачем подошел ближе и присел рядом? Аккуратно, чтобы не разбудить. Коснулся губами ее лба и разгладил темные пряди волос, которые упали на лицо. Она сморщила носик с небольшой горбинкой и повернулась на спину, раскинув руки в стороны. Едва меня не задела.

И этот ангел мог нагрешить с тем сосунком?

Вопрос риторический, но точный ответ я узнаю совсем скоро. Тебя ждет много испытаний, Амина. Добро пожаловать в семью.

Глава 10

Я проснулась от громкого скрежета двери, словно в моей голове кто-то скреб ножом по стеклу. Может, это сон? Но выходит слишком страшный сон.

– Мяу-Мяу…

Мяу? Боже, что это? Здесь кот?

Я сначала подумала, что это девушки ходили туда-сюда и шушукались, но стоило мне услышать четкое мяуканье, подошла к двери и, приоткрыв ее, заметила черное пятно, влетевшее в комнату.

– О Боже! – воскликнула на… черного кота с золотой цепочкой вместо ошейника, поблескивающей в лучах утреннего солнца.

У нас дома никогда не было кошек, Назира запретила заводить животных, даже когда Хайя попросила щенка на пятилетие. Я никогда не имела дело с животными, особенно с черным котом, который по-хозяйски залез на мою кровать и разлегся на ней.

– П-привет.

– Мяу!

А он милый. Только смотрел на меня странно, словно пытался прожечь янтарными глазами. Интересно, чей он? Его можно погладить? Но стоило поднести над ним руку, он прошипел.

– Пш-пш.

– Дружок, я ничего не сделаю, не бойся.

Я села на кровать на четвереньки и подползла ближе, не обращая внимания на спущенный к плечу рукав сорочки. Интересно, как найти общий язык с котиком? Или это кошка? Она смотрела на меня так враждебно, словно я хотела сварить из нее суп.

– Эй, пойдем. Я тебя поглажу и…

– Пш-пш.

Ай! Кошка резко ударила меня лапой по руке, оставив небольшую царапину. Немного неприятно, но обидно. Но вместо извинений (да, какие извинения я услышу от кошачьих) животное встало на четыре лапы и устремилось ко мне.

– Пш-пш!

– Зейн! – выкрикнули сзади. Я резко подняла голову и застала его…

Аллах, шейх Карим, голый! А у меня спустился рукав сорочки, обнажая праву грудь…

Мамочки! Сохрани меня!

Резко отвернулась и закрыла глаза. Наощупь попыталась подтянуть рукав сорочки и прикрыть оголившуюся грудь, но снова услышала шипение со стороны. О Аллах, помоги мне исчезнуть отсюда и избежать позора. Как я могла забыть об открытой двери? Вдруг кто-то из мужчин прошел мимо и увидел бы меня? Какой позор! Где мой хиджаб? Ах да, я ведь перед мужем.

– Зейн, ко мне.

Я открыла один глаз и увидела, как кот отошел от меня и ринулся к хозяину. Все же это мальчик, вряд ли кто-то назовет девочку Зейном.

– Можешь повернуться.

Точно могу? Я не увижу его загорелое тело, покрытое темными волосками? Не увижу прочерченные мышцы, которые видела лишь раз мельком в университете, когда соседки по общежитию смотрели на тренировку известного турецкого актера в соцсетях? Не замечу широкие плечи? Даже если и так, мое дыхание нескоро выровняется от волнения.

Неуверенно открыла глаза и повернулась. Теперь тело Карима прикрывала белая кандура2, оттеняющая загорелую кожу. Я только сейчас заметила влажные и милые кудри, свисающие на его плечи. До этого видела мужчину лишь в платке с прикрытой головой, сейчас он казался мне слишком простым, слишком открытым.

Однако сердце продолжало колотиться в груди, как после кросса по физкультуре. То ли от неожиданности появления Карима, то ли от агрессии кота, то ли от увиденного атлетического мужского тела. Впервые я видела мужчину голым. Почти голым, низ прикрывали широкие белые штаны, но все же…

– Извини, если смутил.

– Спасибо, – неуверенно прошептала, глядя мужчину и кота на его плечах. Как он умудрился там разлечься и не упасть? А главное, не скользить на влажных кудрявых волосах.

– Зейн не любит чужаков. Со временем привыкнет к тебе, – произнес он, почесав кота между ушами. Зейн расставил их в разные стороны и прикрыл глаза от удовольствия, скрыв под шерстью золотой ошейник.

– Это… это кот?

– Он похож на кого-то другого?

– Я думала, у тебя гепард или лев.

Карим усмехнулся и опустил кота вниз. Зейн недовольно мяукнул и сел рядом с хозяином.

– Я не любитель издеваться над дикими животными.

– А над котами можно?

– Если бы я не взял его себе, европейцы бы зашугали его до смерти, а собаки загрызли бы.

– Ты подобрал его с улицы?

– Да. В моей квартире в Мадриде ему нравилось больше, но и тут с ним неплохо обращаются.

Котик сразу присел, чтобы прыгнуть на плечи хозяина, но Карим строго посмотрел на него и сказал «нет». Какой строгий хозяин у тебя, Зейн. Он словно понял хозяина с полуслова и обиженно вышел из комнаты.

– Он, наверное, обиделся.

– Ничего страшного, я задобрю его угощением.

– У тебя есть только кот?

– У меня да. У моих кузенов есть тигр, однако он содержится в специальном заповеднике. Мы не имеем право заводить животных забавы ради. Дядя всегда учил, что нужно брать ответственность за тех, кого приручаешь.

– Сколько у тебя кузенов? – внезапно спросила я.

– Гугл тебе не подсказал?

– Я у него не спрашивала.

Мужчина тут же посерьезнел и присел на кровать возле меня. Он все еще держался на расстоянии, и я снова почувствовала аромат свежести и легких мускусных ноток. Но лишь на мгновение. Потому что потом взглянула в его выразительные карие глаза и не заметила в них той игривости, присутствующей до этого.

– У нас будет достаточно времени, чтобы узнать друг друга поближе. У меня два кузена с папиной стороны отца и три кузины со стороны матери. А также младший брат и сестра.

– Сестра старшая или младшая?

– Близнец. Но я родился на пять минут раньше.

Не знала, что у него есть близнец. То есть по дворцу может ходить его женская копия? Теперь у меня не будет проблем с тем, чтобы распознать сестру шейха. Странно, что я не заметила ее на свадьбе. Интересно, увижу ее сегодня на праздновании?

– Теперь моя очередь задавать вопросы.

Карим придвинулся чуть ближе и спросил:

– Кто этот парень со свадьбы?

Глава 11

– Кто этот парень со свадьбы?

Я перестала дышать и опустила глаза. Не видеть больше эту серьезность на его лице, не желала слышать уверенный тон, которым он задал вопрос. Воспоминания о вчерашнем позоре вновь обрушились на меня. Никогда не прощу себя за то, что так сильно ошиблась в человеке, что доверилась ему и позволила приблизиться к себе во время учебы. Джахид не был против нашего общения, брат всегда понимал меня, но он, видимо, тоже ослеплен доброжелательностью Шахира.

– Мой одногруппник.

– Просто одногруппник?

Этот разговор казался неловким, ненужным. Он касался лишь меня и моей приватной жизни. Моего прошлого и моих ошибок. Но я понимала, что не должна врать мужу. Аллах накажет за это и спросит за ложь в судный день.

– Он должен был пойти к отцу после окончания университета. Но я рассталась с ним, когда ты сказал…

– Вы были с ним близки? – перебил меня Карим.

Я не спрашивала, почему он так жестко задавал вопросы. Почему не отрывал от меня серьезный взгляд, словно пытался заменить детектор лжи. Стоило вспомнить, как на меня смотрел отец в ожидании ответа, как яростно выкрикивал слова Шахир, я готова была провалиться в адское пламя.

Казалось, все гости и родственники готовы были напасть на меня, однако мой муж становил всех и увел из холла. Увел от позора, заставив замолчать всякого оклеветавшего меня. Наверное, Аллах за этим послал Карима на мой путь. За тем, чтобы быть защитником и опорой в моей жизни.

Тем, кем когда-то был Шахир…

Карим должен верить мне.

– Да. Он защищал меня от травли на первом курсе, помогал с домашним заданием, знакомил с культурой запада, поддерживал, если на меня смотрели косо на улице.

– Я имею в виду физическую близость.

Я почувствовала, как краска прилила к лицу, а пальцы подрагивали под рукавами сорочки. Этот вопрос возмутил меня больше, чем вопрос о самом Шахире.

– Но… но я…

– Ты девственница?

Шейх придвинулся еще ближе. Внимательные карие глаза цепляли, я не могла оторваться от этого взгляда. Но дело не в цвете или каком-то притяжении, как при первой встречи. Муж желал услышать четкий ответ, и я выпалила его шепотом, практически в его слегка приоткрытые губы.

– Да…

Я не понимала, к чему этот вопрос. Перед свадьбой проходила обследование, и папа разговаривал с шейхом по поводу моего здоровья. Они наверняка смотрели мою карточку, пока Назира следила, чтобы доктор не написал ничего лишнего.

– Прекрасно.

Карим резко отодвинулся. Его наступление закончилось, а я позволила глотнуть в легкие влажный воздух с залива. Почему напряжение все время сковывало меня, когда рядом находился этот мужчина?

– Теперь нужно убедить гостей со свадьбы, что ты не распутная женщина.

Что?

Не знала, что чувствовать: стеснение и неловкость или злость и ярость. Эмоции смешались, словно я закинула их в миксер, как ингредиенты для смузи, и пыталась сделать однородную массу. Но они как вода с маслом – смешиваются. И масла, то есть злости, оказалось гораздо больше, чем стеснения.

– Зачем кому-то что-то доказывать? – осмелилась спросить я.

– Ты жена члена королевской семьи, Амина. И ты подвергла мою честь сомнению. Я не хочу

– Ты мог попросить справку от врача перед свадьбой. Я проходила полное обследование. Гинеколог скажет, что я невинна.

– Я доверился слову твоего отца. Кажется, он тоже ошибся на этот счет.

Шейх сомневается в словах папы? Человека, который имел немалый вес в обществе и в чьих словах не сомневался никто в Эмиратах? Одного из самых влиятельных бизнесменов, кто продвинул продажи и туризм в стране на несколько шагов вперед?

– Завтра к тебе придет врач и подтвердит девственность.

Я приоткрыла рот, чтобы возразить, однако шейх развернулся и направился к выходу. Что он творил? Он пошутил? Как же слова о доверии? О защите? Или защищал меня от самого себя или себя от моего позора?

От злости у меня затряслись пальцы рук, и я попыталась сжать их в кулак. Что там говорили о счастливой семейной жизни? Что я буду купаться в золоте и жить как в сказке за спиной влиятельного и богатого мужа? Кто-то забыл добавить ментальное состояние помимо материального.

Это унизительно для женщины. Унизительно для меня.

– Ты считаешь, это нормально?

Он остановился у дверей, так и не коснувшись позолоченной ручки, и развернулся.

– Что нормально? Что ты унизила меня? Нет.

– К чему эти проверки?

– Я хочу убедиться, что ты девственница.

– Ты мог убедиться в этом в брачную ночь.

Кто тянул меня за язык? Всевышний должен лишить меня возможности говорить хоть что-то за такие слова и возражения мужу. Скорее всего, я пожалею о сказанном. Уже о них жалею. Эмоции никогда не должны властвовать над личностью. Я упустила этот момент.

Шейх резко преодолел расстояние между нами и буквально вжал меня в стену у кровати, нависнув надо мной скалой.

– Хочешь, чтобы я проверил твою девственность? Чтобы я взял тебя прямо здесь и сейчас? Ты хочешь этого, Амина?

Я вздрогнула от резкости его слов, от нарастающей властной энергии, наполнившей каждый квадратный метр огромной комнаты. Он слишком близко ко мне. Его дыхание резкое, глубокое, а голос низкий, более хриплый, чем обычно. Моя тонкая сорочка хоть и была длинной и прикрывала все части тела, однако ткань практически полупрозрачная.

И я чувствовала мужскую близость слишком явно.

– Я… не…

Ответ утонул в голове, в горле. Он не слетел с моих губ четко и ясно, как обычно. Вместо этого голос дрожал, замерла под уверенными пальцами, скользящими по моему левому бедру сквозь тонкую ткань. Это единственная сорочка, которую Назира положила мне. Сказала, что так я могу соблазнить мужа. Однако этой ночью хотела просто поспать, а другой одежды для сна в чемодане не оказалось.

Я буквально чувствовала его прикосновения на коже. Его пальцы поднимались по бедру все выше и выше, заставив задержать дыхание и заглушить стыд, охватывающий разум.

– Тебя никто не касался там, да, Амина? Отвечай.

Никто. Абсолютно никто. Даже Шахир касался исключительно моих ладоней. Я не позволяла обнимать себя или что-то большее. А сейчас меня трогал мужчина. Трогал там, где я сама себе не позволяла ни разу в жизни…

Но я не могла ответить. Снова.

Я стояла с приоткрытым ртом, глядя в его сумасшедшие глаза-воронки, уносящие меня в долину неизвестности и страха. Даже темные кудряшки не мешали зрительному контакту между нами. Я не понимала, что шейх предпримет через минуту, через десять секунд, и как мое сознание отреагирует на это. Он оставит меня, как мысленно молила Аллаха, или продолжит пытку, от которой у меня почему-то бежали мурашки по коже?

– Ай…

Пальцы скользнули между ног. Я инстинктивно сжала их. От страха. От скованности. Это странное колкое ощущение пронеслось, словно ток по моему телу, начиная от его пальцев и заканчивая кончиками моих. Что он творил со мной? Я не могла оттолкнуть его, словно мне связали руки, не могла сказать «уйди», словно мне отрезали язык. Я скована, я растеряна. Беспомощна…

– Девственница.

Мужчина довольно приподнял уголки губ и, убрав руки, отошел на пару шагов, зачесав пятерней свои длинные волосы назад. Я едва пришла в себя, но не могла оторвать глаз от его самодовольного выражения лица.

– Зачем? – задала единственный вопрос, который остался в моей голове.

– Я твой муж и могу делать с тобой что угодно. Касаться, где захочу, говорить, что захочу, трахать, как захочу. Я могу взять тебя прямо сейчас и сделать так, чтобы ты кончила в свой первый раз. Так поступил бы любой мужчина, наделенный властью. Так поступил бы любой, завидев тебя в одной сорочке со спущенной лямкой, – заявил он твердо.

Он все-таки меня увидел…

– Но я не из таких. Я не зверь с недотрахом и не юный мальчишка. Я уважаю женщин и уважаю свою жену. Я хочу, чтобы ты говорила мне правду. Я в ответственности за тебя, и тебе необходимо полагаться на мои решения и на мою власть. В Коране сказано, что мы должны оберегать женщин, даже если они сами этого не хотят. Я пытаюсь тебя уберечь от позора и от косых взглядов. Завтра к тебе придет доктор и подтвердит мои догадки. Собирайся завтракать, я познакомлю тебя с семьей. Мы будем на террасе.

Мужчина развернулся, чтобы покинуть мою комнату, но я должна была кое-что спросить:

– Карим, я…

– Слушай, если снова будешь спорить, я найду причину, чтобы признать наш брак недействительным.

Я резко вдохнула и ощутила отвратительный привкус обиды. Обиды не только на его грубость, но и на обещанное действие. Я всего лишь хотела поинтересоваться:

– Где я могу помолиться?

– Справа по коридору, вторая дверь. Женская молитвенная. Не задерживайся.

И я не задержалась, сразу же пошла в душ в попытке смыть с себя пот и волнение после встречи с мужем. Почему чувствовала себя такой грязной, словно мне приснился кошмарный сон, а я только от него очнулась? Это странное ощущение не оставляло в покое даже после того, как приняла душ. В чем именно дело? В его грязных действиях или грязных словах?

После омывания и принятия водных процедур, я заколола хиджаб и надела абайю из чемодана, приготовленного для переезда в дом мужа, вышла из комнаты. Он говорил, что женская молитвенная находится недалеко. Надо успеть совершить намаз и поближе познакомиться с семьей мужа, пока…

– Осторожнее! – испуганно выкрикнули сверху, когда я врезалась в твердое и теплое мужское тело…

Глава 12

Аллах, помилуй!

Мне на сегодня хватит эмоциональных потрясений в виде полуобнаженного мужа, дерзкого кота и… неважно.

– Простите, – пролепетала я и прошла к заветной двери в молитвенную.

Надеюсь, шейх Карим не узнает о моем неловком столкновении с незнакомцем и не станет задавать лишние вопросы. Мне и без того придется замолить много грехов, не только столкновение с чужим мужчиной. Наверное, слуга или помощник мужа, но я даже не разглядела его лицо, только почувствовала запах бахура, который исходил от него и пропитал легкие.

Что-то мне подсказывало, что сегодня меня накроет стыд, и не только за утро, но и за свои поступки в прошлом. За препирательство с мужем, за обнаженную грудь, которую мог увидеть любой. За сестру. Хайя никогда не простит, как бы ни пыталась попросить у нее прощения и поступить правильно в данной ситуации. Но не я приняла решение, его приняли за меня обстоятельства, о которых Хайя наверняка не подозревала.

– Ты долго, – заметил муж, когда я спустилась вниз после утренней молитвы.

Я легко нашла террасу в этих хоромах, но чуть не заблудилась, пока искала молитвенную. За круглым столиком, расположенным среди пальм и ярких экзотических цветов, Карим сидел один, не отрывая взгляд от планшета, и пил маленькую чашку кофе, придерживая ее не за ручку, а сверху тремя пальцами. Удивительно. В детстве я тоже так пила чай, пока Назира не отучила меня со словами, что прекрасной девочке нельзя держать чашку, как последователь шайтана.

Я неуверенно села в роскошное кресло-кушетку напротив мужа и внимательно наблюдала за тем, как он завтракал. За жестами, за взглядом, устремленным на планшет, за пальцами, которые постукивали по экрану. Но я тут же отвлеклась на молодую служанку в белом одеянии, поверх которого был надет бордовый фартук. Она подбежала с подносом в руках и выложила вокруг меня катаеф3, шакшуку4, хумус и множество лепешек. Но меня больше поразило, что в дополнение к этому разнообразию и чайнику зеленого чая мне принесли…

– Английский завтрак? – вопросительно посмотрела на яичницу из двух яиц, бекон из индейки и тост.

– Не знал, что ты любишь. Попросил приготовить все, – уточнил мужчина, не отрываясь от планшета. Служанка миловидно улыбнулась мне и скромно упорхнула внутрь.

Мне было достаточно хумуса и лепешек. И чай, конечно же. Именно тарелку с хумусом я придвинула к себе и отломила кусочек горячей и хрустящей лепешки.

– Ты не любишь яйца? Катаеф?

– Люблю. Но мне достаточно хумуса.

– Это просто закуска. Я не хочу, чтобы ты голодала.

Ничего не ответила и продолжила есть хумус с лепешкой, стараясь не обращать внимание на недовольный мужской взгляд, прожигающий меня хуже рентгена. Нет, я не чувствовала его взгляд, скользящий по моему лазурному одеянию, по хиджабу в цвет абайи с золотой росписью. Молча завтракала, запивая чаем. Однако мое дыхание все равно сбилось, и я старалась глубоко вдыхать влажный воздух с залива.

– Нам будет весело, – заметил он.

– То есть?

– В семье. Ты необычная девушка, необычный характер.

– Мы совсем не знаем друг друга. Во мне нет ничего необычного.

– Даже глаза?

– Унаследовала от мамы.

– Скучаешь по ней?

Опустила взгляд и горько усмехнулась. Не то слово. Хотела, чтобы на свадьбе она была рядом со мной. Да и вряд ли она бы допустила, чтобы я вышла замуж против своей воли. Но долг есть долг, и я должна была его выполнить. И даже она не остановила бы меня, будь рядом.

– Какие у меня обязанности?

– Ты не знаешь, чем должна заниматься жена?

– Я имею в виду королевские обязанности, выходы в свет или что-то подобное.

Перед свадьбой я немного прогуглила, чем занимаются жены шейхов, раз мне выпала такая участь. Но я хотела бы подробнее узнать о роде деятельности, кроме встречи мужа в теплой постели, потому что готовкой и уборкой, насколько поняла, будут заниматься слуги. Хотя я любила готовить, мы с Джахидом не голодали, пока жили в Лондоне.

– Ты из королевской семьи, поэтому…

– Я не родной племянник эмира, всего лишь двоюродный. У меня есть свои дела в бизнесе.

– Какие? Чем ты занимаешься?

Он вопросительно выгнул бровь и посмотрел на меня так, словно я сказала, что ему на макушку приземлилась огромная муха.

– Женщинам об этом знать не обязательно. Ты можешь жить в свое удовольствие и ничем не заниматься. С готовкой справится Фатима, а девочки убирают дом. Или ты хочешь ежедневно мыть полы в огромном дворце?

Карим усмехнулся и отложил планшет, но я с каждым его смешком, с каждой секундой чувствовала, что Аллах послал мне самое трудное жизненное испытание. Испытание, которое, казалось, я не пройду.

– В общем, развлекайся, я всем тебя обеспечу.

– Что значит развлекайся?

– Вот так. Ходи по магазинам, изучай культуру, организовывай благотворительные мероприятия. Пока мы привыкнем друг к другу, ты изучишь дворец, привыкнешь ко мне, затем потихоньку начнем выходить в свет на общественные мероприятия. Их не так много, всего парочка в год, но все же тебе нужно быть подготовленной. Затем мы проведем нашу первую брачную ночь, ты родишь наследника. Возможно трех или четырех, Иншаллах.

Карим поднял руки кверху, глядя на небо. Я повторила за ним действие, но молила всевышнего избежать подобной участи. Это не мое. Не про меня. Ничего не делать, ни к чему не стремиться, находиться в тени мужа всю оставшуюся жизнь и наслаждаться роскошью.

Нас учили этому с детства: готовить, убираться, нравится своему мужчине, создавать домашний очаг и рожать много наследников, сколько нам ниспошлет Аллах. Я жила в этом. Хайя мечтала как можно скорее выйти замуж и родить ребенка. Это ее мечты, а не мои. Я мечтала не о том, чтобы меня привязали к мужчине раньше времени, приставили кухарок и слуг, а я сидела и ничего не делала, лишь рожала детей и…

Нет, мне не стоило плакать. Не при муже.

– Амина?

– Я хочу окончить университет.

Произнесла эти слова с надеждой, не отрывая взгляд от внимательных золотистых глаз Карима, который нагнулся ближе, поглаживая двумя пальцами растительность на подбородке. Его глаза слегка прищурились, внимательно изучали меня, впитывались, словно пытались проникнуть в разум и вызвать помутнение. Или прочитать мысли? Нет, никто не мог читать наши мысли, кроме Всевышнего.

– Ты не вернешься в Лондон, – жестко отрезал Карим.

– Почему?

– Я не могу вести дела из Лондона, а одну тебя не отпущу.

– Со мной может поехать Джахид.

– Ты теперь под моей ответственностью, а не под ответственностью твоей семьи.

– Но я не закончила курс. Я столько сил и времени потратила, чтобы поступить в лучший университет Великобритании. Мне никто не помогал.

– Насколько мне известно, обучение оплачивал твой отец.

– Деньги решают не все, Карим.

Я тоже облокотилась на колени и нагнулась ближе к мужу. Нас разделял лишь кофейный столик на террасе, даже легкий ветер был не в состоянии успокоить накалившуюся обстановку. Мы не отрывал взгляды друг от друга, даже не моргали. Я чувствовала, что глаза вот-вот высохнут, но не собиралась сдаваться. Ни полтора года назад, когда упрашивала отца отпустить меня на другой континент, ни сейчас, когда делаю то же самое. Моей силы воли и ярости на мужа достаточно, чтобы победить. Я добьюсь своего.