Читать онлайн Рыбкина на мою голову бесплатно

Глава 1. Первая встреча

Влада

На плечо укладывается чья-то рука, выдергивая меня тем самым из мыслей, которые крутились в голове в такт музыке, что звучала в наушниках.

Вынимаю один и поднимаю взгляд.

– Посадка. Пристегните ремень, – вежливо обращается стюардесса.

– Спасибо, – улыбаюсь в ответ и тут же щелкаю замком ремня безопасности.

Пристегнуть, так пристегнуть. Спорить не буду. Затыкаю снова ухо наушником, прибавляю громкости и продолжаю слушать, уже уткнувшись в иллюминатор, ожидая приближения земли.

Всего два часа в небе. Я даже не успела перевести дух и смириться с мыслью, что наконец-таки решила кардинально изменить свою жизнь. Я только что сделала гигантский шаг. Нет, шажище! От которого с касанием шасси твердой поверхности земли, возникает чувство трепета перед чем-то новым, начинает биться в груди, как птица в клетке. Маленький пернатый мечтатель, который чувствует, как вот-вот выпорхнет на волю.

Ух! Сердце начинает отбивать какой-то, до этого момента незнакомый ритм.

Посадка, терминал, все проходит быстро и гладко. Отшлифовано до идеала каждое движение стюардов, сотрудников аэропорта и всех причастных к этому непростому делу. Шум, гам – в общем, все, как всегда и везде. Но моя рука так и тянется к любимой зеркалке, на которую я тут же делаю пару снимков.

Щелчок – кадр с семейной парой.

Еще щелчок – снимок влюбленной парочки.

Лица. Они не повторяются, они индивидуальны. Камера – это способ запечатлеть миг, долю секунды. Ведь лицо каждого из нас, да и само тело выдает мимикой, жестами, ужимками почти все, о чем бы ни подумал человек. Это красиво. Это впечатляет.

Я забираю свой чемоданчик, когда до меня доходит очередь, и направляюсь к выходу из терминала.

– Привет Москва! – улыбаюсь, выходя на парковку и вдыхая полной грудью свежий воздух… ну, как свежий? Такой, основательно несвежий.

От мыслей отвлекает завибрировавший телефон в кармане джинсов, и даже смотреть на экран не надо, чтобы понять, кто там.

Папа.

Ну, куда же без папы?

– Да, папуль, – отвечаю, отходя от выхода чуть в сторону, чтобы не мешать выходящим пассажирам.

– Села?

– Ага, уже встала, – усмехаюсь. У отца все время выверено до секунды. Иногда мне кажется, что у него в голове встроены часы и секундомер. Вот серьезно!

– Как прошел полет?

– Все спокойно. Сейчас разберусь, какой автобус направляется в город, и собственно поеду. Квартирка совсем недалеко расположена от…

– МКАДа? – усмехается отец. – Отменяй свою бронь, малышка. Я нашел тебе и ГИДа, и помощника, и даже крышу над головой, и все в одном лице! – говорит он, довольный собой, а я совершенно не понимаю, о чем идет речь.

Медленно, но верно птичкины крылышки опускаются.

– Что? Пап. Нет, так не пойдет! – начинаю возмущаться, топнув ножкой.

Мой план выстроен детально, по каждому шажочку, и я не буду терпеть, когда так вероломно все портят, вторгаясь в мое предположительно светлое, вольное будущее!

– Что пап, что пап, Влада? Ты вообще-то не в нашем Сочи, а в Москве! Город большой и опасный.

– Ну-ну.

– Понунукай мне еще.

– Но мы так не договаривались!

–Ты попросила перевода в столичный вуз? Я одобрил. Попросила самостоятельности, я отпустил. Мой человек просто будет за тобой слегка приглядывать.

– Да не надо за мной приглядывать, я взрослая и самостоятельная девочка! – пыхчу в трубку.

– Ты ребенок.

– Мне девятнадцать, а не девять!

– Все, слышать ничего не хочу! Отставить споры.

– Но, па…

– Стой на месте, тебя найдут, – отвечает он резко, не давая вставить и слова.

– Да кто меня найдет?! – во мне начинало все закипать.

– Друг мой. Старый армейский товарищ. Ты, наверное, не помнишь его. Он был как-то у нас пару раз в гостях, ты еще пешком под стол ходила. Человек надежный и серьезный. С ним ты будешь под присмотром, и я тогда точно буду за тебя спокоен. Все.

–Да, папа, блин! – но на том конце провода уже звучат короткие гудки…

Паша

– Павел Валерьевич, – слышу в трубке обеспокоенный голос секретаря, – а вы скоро?

Фантастически беспардонный вопрос.

Был бы.

Если бы дело не пахло жареным.

Бросаю взгляд на наручные часы, сильнее вжимая педаль газа в пол.

Черт бы тебя побрал!

Этот простой в пробке на выезде из города вышел мне боком, и я всерьез рискую опоздать на работу к собранию акционеров.

Дерьмово.

Ведь как чувствовал вчера, что надо было закругляться в отеле с Ариной раньше, а не выползать оттуда под утро. А в идеале вообще ехать ко мне домой. Но нет же! Нам же надо экстрима, романтики и смены “декораций”. Какая вообще на хрен разница, где сексом заниматься? Почему женщины так любят все усложнять?

– Павел В…

– Еду я, еду! – бросаю в трубку, перестраиваясь и топя по трассе, как гонщик “Формулы 1”. Чувствую, прилетит мне за это “доброе утро” добрая стопка штрафов. Аж галстук начал давить.

– Куда едете?

– Яна, у тебя какие-то вопросы есть? Что-то срочное? Кто-то умер? Если нет, то я кладу трубку. Скоро буду.

– Просто звоню напомнить, что собрание начнется через полчаса. Почти все уже на месте, интересуются: где вы?

Где я? Хороший вопрос.

Проблемы на свою голову “встречаю”. Уже почти долетел до аэропорта. Надеюсь, что Рыбкина-младшая еще не успела никуда “уплыть”. Помнится, в детстве друг сетовал, что дочурка у него та еще юла. За ней глаз да глаз нужен был. И многие, конечно, израстаются и становятся приземленней со временем, но отчего-то я сильно сомневаюсь, что с рыжей занозой Владиславой Рыбкиной такой финт прокатил.

– Скажи, что застрял в пробке. На пару-тройку минут…

Нет, не успею. Ее же еще надо до квартиры кинуть.

– На полчаса, Яна, я задержусь. Передай Косте, пусть начинают презентацию без меня, я подключусь по ходу! – командую и бросаю трубку.

Тут же открываю входящее сообщение от Стаса. Он прислал фотографию своего любимого и единственного чада.

Мельком пробегаю по снимку рыжеволосой улыбчивой зеленоглазой мелочи и, мысленно запечатлев образ дочери друга на подсознании, отбрасываю мобильный.

Нет, вот на кой черт мне вообще нужна была лишняя обуза в виде малолетней пигалицы? Я ведь и семью-то, дожив до сорока лет, ни разу не подумал завести, просто потому что на фиг мне не нужна лишняя ответственность. А тут…

Но армейскому другу не откажешь. В свое время Стас очень хорошо мне помог, когда я только начал поднимать бизнес в столице. Теперь пришло время платить по счетам. И я очень надеюсь, что проблем с этой девчонкой не будет. В конце концов, я ей не отец, чтобы гонять за ней по пятам.

На территорию аэропорта влетаю практически на полном ходу. Бросаю машину на парковке, кажется, перекрыв своим внедорожником сразу два парковочных места, да еще и для инвалидов, и выскакиваю из тачки.

Козел, знаю.

Но у меня реально сроки горят.

Ставлю машину на сигналку и размашистым шагом топаю ко входу в терминал.

Люди, люди, люди. Кругом какая-то суета, толпы туристов, белых воротничков, примчавшихся в командировку, и работников сей махины, а я иду и, как баран, всматриваюсь в каждое попавшееся на пути лицо. Выискиваю Владу.

Куда эта мелочь запропастилась?

Открываю еще раз фотку на телефоне, может быть, где ее упустил или не заметил, но даже глянуть не успеваю, как на глаза попадается рыжая копна волос.

Бинго!

Она.

Хоть девчонка и стоит ко мне спиной, но я готов поспорить на что угодно, что это и есть нужная мне Рыбкина. В мешковатых джинсах, по-моему, Марина говорила, что это популярные среди молодежи “бойфренды” (вот и на кой, спрашивается, в моей голове задержалась эта информация?) и мешковатой, модной в наше время оверсайз худи (боже, слова-то какие, аж мозг перекосило!). Низенькая, маленькая, стройненькая, чересчур худенькая и без выдающихся форм. Не сказать, чтобы угловатая, но… миниатюрная. Везде. Совершенно. Я как-то больше люблю, когда у женщин есть за что “подержаться”, а тут совершенный ребенок, хоть и совершеннолетний.

Ну и отлично.

Ну и хорошо.

Было бы больше проблем, если бы мне глаза мозолила фигуристая барышня. Я хоть и не падкий на дамочек, по возрасту годящихся мне в дочери, но мужик. И мужик здоровый, в самом расцвете сил.

А мне проблемы с ее батей не нужны. Нам еще дружить.

Недолго думая, держу курс в сторону Влады, радуясь, что хоть она сегодня проблем мне не доставила.

Прикидываю, как сейчас, быстро усадив занозу в машину, доброшу ее до дома, и с чувством выполненного долга еще, может быть, успею к финалу собрания акционеров. Все в моей голове складывалось идеально! Но, похоже, я слишком рано обрадовался…

Влада

– Влада! – окликает меня мужского голос, на который я автоматически оборачиваюсь.

Ко мне спешит мужчина.

Высокий, представительный, даже я бы сказала, до чертиков самоуверенный. С темной короткой шевелюрой, слегка растрепанной от ветра, и в костюме. Вернее, в костюме без пиджака. Рукава белой рубашки завернуты до локтя, а галстук совершенно не по-офисному болтается. Шагает он ко мне уверенно, широким размашистым шагом.

Есть ли вероятность, что мужчина ошибся? Влада – имя редкое, и так попасть с первого раза… нет, значит, не ошибся.

Неужто это и есть папин друг? Интересненько.

– Так, быстро в машину, у меня времени в обрез, – тут же, с ходу, начал с команд мужчина, чем вогнал меня в ступор.

– И вам здрасте, – складываю руки на груди и сканирую эту особь мужского пола взглядом.

– Чего застыла? Я опаздываю, вперед за мной, – рыкнул в мою сторону папин друг, крутанувшись на пятках в своих стильных ботинках. Развернулся и пошагал прочь, видимо, надеясь, что я побегу за ним следом. Ага, счаз!

Мужчина проходит пару шагов. Оборачивается. В глазах недоумение.

О боже, что я наделала? Ослушалась грозного дядечку? Похоже, этого экземпляра надо научить хорошим манерам. А что? Хорошее занятие, мне по душе.

– Я не понял, ты не поняла, что ли? – снова возвращается ко мне и, склонившись, сверлит черным взглядом. Страшит? Три ха-ха.

– Вы уж определитесь, кто не понял, вы или я.

Я слышу, как воздух застрял где-то внутри его грудной клетки.

– А теперь давайте сделаем вид, что только что встретились. Здравствуйте, я – Влада. А вы? – протягиваю ему руку для приличия. Он смотрит на нее и не реагирует никак.

– Павел Валерьевич, – отвечает так, словно до сих пор не вышел из ступора.

– Дядя Паша, значит, приятно познакомиться. Так, где, говорите, ваша машина?

Он смотрит на меня еще каких-то пару секунд и, ни сказав ни слова, подхватывает мой чемоданчик и, развернувшись, направился в сторону своего авто.

Ну, что ж, для начала сойдет. Спохватилась и побежала за ним следом, уж где его длинные ножищи с сорок восьмым примерно размером ноги и мои симпатичные ножки со скоромным тридцать шестым. У него, наверное, шаг-то сразу в два метра.

Павел останавливается около огромного черного внедорожника, бесцеремонно закидывает мой желтый чемодан в багажник и садится за руль.

Вот так вот, значит? А как же: милая леди, прошу, присаживайтесь?

Ладно, мы не гордые. Хорошие манеры – это дело наживное. Делать нечего, сама открываю дверь с пассажирской стороны спереди и залезаю в салон, плюхаюсь на сидение.

– Ого, огромная.

Мужчина это никак не комментирует, вдавливает педаль газа в пол и срывается с места, заходя на крутой вираж, выруливая с парковки.

Практически сразу что-то начинает противно пиликать. Я игнорирую посторонний звук. Но водителю это, видимо, не нравится.

– Пристегнись, – рявкает он.

– Что?

– Пристегнись, – повторяет водитель, бросая на меня короткий взгляд. – Ты вообще что-нибудь о технике безопасности слышала?

Пф-ф-ф, да ладно-ладно, чего так рычать то!

Я нащупала ремень безопасности и натягиваю его. Пытаюсь совладать с руками и на такой бешеной скорости попасть в замок, но тут машина резко поворачивает. Я от неожиданности взвизгиваю и чуть не заваливаюсь в сторону водителя, упираясь ладонями в мужские колени.

Уф! Еще немного, и я уткнулась бы головой ему в… ноги.

– Неужели так сложно, Влада! – возмущенно произносит злюка-папин-друг, перехватывая ремень у меня из пальцев, и четким уверенным движением вставляет его в замок.

Щелчок.

– Все, элементарно, блин! – комментирует свои действия и возвращает свое внимание на дорогу, которая, надо сказать, пролетает с космической скоростью.

– Я просто не успела, и ничего так гнать! У меня в планах помереть молодой и красивой не было.

– Тебя я не спросил, как мне ехать.

Ой, ой, ой, какие мы злые!

Вся дорога проходит в молчании. Лишь пару раз кто-то звонил грозному Павлу, он кого-то отчитывал по телефону и тут же бросал трубку. Не завидую я его подчиненным и коллегам, с таким вепрем работать, надо стальные нервы иметь.

Да и жить тоже. Интересно, какая у него жена и есть ли она у него вообще?

Бросаю взгляд на безымянный палец правой руки, которой мужчина уверенно держит руль – кольца нет. Ха. И почему я не удивлена?

Не знаю, через сколько времени машина сбавляет скорость, заруливая к большому жилому комплексу. Что-то пиликает, и открывается шлагбаум. Авто тормозит у подъезда.

– Вот ключи, – отсоединяет пару ключей от большой связки. – Двадцать первый этаж, – дает мне их в руки. – Квартира триста пятнадцатая. В твоем распоряжении.

Я, приняв ключи, выхожу из машины, и он тут же срывается с места.

Нет. Так не пойдет!

Я подпрыгиваю на месте и машу руками, надеясь, что меня заметят.

Машина тормозит, сдает назад.

– Что? – опускается стекло.

– Чемодан, – пожимаю плечами.

Мужчина смачно выругивается себе под нос и выходит из машины. Достает мой чемодан из багажника, действуя при этом дерганно и раздраженно, и ставит его чуть ли мне не на ноги. А потом, не сказав ни слова, даже унылого "пока", садится в машину и быстро исчезает. С визгом шин и ревом мотора.

Чудненько. И это надзор? Ну, под таким надзором грех не жить.

Тем более… я оглядываюсь на высотку, присвистываю.

– Ну вот, как бы и дома, почти, – бубню себе под нос и, подхватив чемодан за ручку, тащусь в сторону подъезда.

Какая там, вепрь-Павел сказал, квартира?

Глава 2. Горим!

Влада

Худо-бедно нахожу свою новую обитель.

Нет, конечно, если отбросить лишние эмоции и не брать во внимание, что папенька организовал мне тотальный облом с "вольным полетом", то я устроилась очень даже удачно.

Многоэтажка явно элитная и дорогущая, квадратный метр тут, наверное, стоит весь дохреналион. Подъезд даже язык подъездом назвать не поворачивается. Фойе. Огромное, просторное, плиточки блестят, консьерж улыбается, жильцы здороваются. Лифты, как в лучших отелях заграницы – наичистейшие, а коридоры, как в больнице – стерильнейшие.

Квартира? Та, что я планировала снимать и в подметки не годится этой, что услужливо предоставил мне в пользование папин армейский друг.

Еще бы сам этот "друг" удачно заработал амнезию и забыл о своей "подопечной" – цены бы ему не было!

Я оставляю чемоданчик в углу прихожей и скидываю кеды.

Прохожу дозором.

Да, конечно, не хоромы в пять спален и два этажа, как наш частный дом в Сочи, но вполне себе уютная двушка. Небольшая гостиная, совмещенная с ультрамодной кухней, которой, кажется, и не пользовались совсем. Милая бежевая спаленка с широченной кроватью метра в два. Ванная с душевой, санузел, смешная коробчонка-гардеробная и…

Погодите, это что за дверь?

Ее-то сразу я и не приметила. Темная, в самом конце коридора, с серыми стенами которого почти сливается, и совершенно не желает открываться. Сколько бы я эту проклятую ручку не дергала и не крутила. Клац-клац, и ничего.

Ерунда какая-то!

Ладно, фиг с ней.

Уже хотела уйти, но остановилась. Подумала, подумала и, решив, что небезопасно жить в квартире с непонятными дверьми, для верности защелкнула щеколду – массивную и прочную на вид – чтобы никакое "чудище" не проникло извне.

Вот так-то!

И с чувством выполненного долга и думать забыла об этой не вяжущейся с планировкой квартиры деталью.

Может, шутка строителей или "изюминка" дизайнера, кто их разберет…

Паша

Высадив Владу, я в рекордные сроки долетел до офиса. Даже подумать о том, что пигалица оказалась с зубками, было некогда. С этим разберусь потом. И так все утро на запредельных скоростях.

Бросил тачку на подземной парковке, поднялся на нужный этаж, промчался мимо секретаря и влетел в переговорную. Где на меня тут же все обращают внимание. На лицах если не шок, то близкое к нему состояние. Ну, конечно, как же? Созвал всех на ежеквартальное собрание и сам же на него не явился. Чудо генеральный директор, одним словом.

Но я отмахиваюсь от этих мыслей и сажусь во главу стола. Начинаю свою речь: быстро, кратко и по делу, после чего на повестке дня встают важные вопросы, касательно стратегии развития новых филиалов. Их мы уже разбираем с особой тщательностью. Тут же обсуждаем подготовку к подписанию важного контракта, которое состоится на днях, и обсуждаем каждый пункт в договоре. Промашек быть не должно. Себе потом дороже выйдет.

Я максимально включен в работу. В голове крутятся шестерни и мелькают цифры. На одно ухо “присел” адвокат фирмы, на второе финансовый директор. В конференц-зале стоит тихий гул голосов десятка акционеров и шелест бумаги.

И тут мой телефон вдруг издает пронзительный писк.

Я сбрасываю.

Пара минут, звонок повторился.

Я отключаю звук, игнорируя полностью звонящего, только в разговорах, прислушавшись, можно заметить еле слышное жужжание аппарата. Недолго, слава богу, наконец все стихает.

Но тут же раздается стук в дверь и показывается моя помощница Яна.

– Павел Валерьевич? – встает в дверях. – Можно вас?

Как же меня бесят вот такие моменты! Нет меня.

– Я занят! – бросаю, не отрывая взгляд от бумаг.

– Тут ЧП, – мнется на месте секретарь, не решаясь меня отвлекать, но и не рассказать, что случилось, видимо, не может.

– Что такое? – не выдержал я, откинул от себя бумаги, – какое еще ЧП? Потоп, наводнение, сель, оползни? Мне сегодня дадут вообще работать или нет? – рычу, нервно сложив руки перед собой, сцепляя пальцы в замок.

– Простите. Но звонит консьерж вашего подъезда, говорит, что у вас, вероятно, возгорание в квартире, – еле слышно тараторит Яна.

Чего?!

Я вскакиваю с кресла, как ужаленный.

– Какое к черту еще возгорание?

– В вашей квартире.

– В какой из них? – моему вопросу удивились все.

Правильно, я же не афишировал, что приобрел еще одну квартиру, как раз над своей. Очень выгодное вложение средств, и крутая получилась планировка. Я даже почти объединил их, выстроив лестницу между двумя этажами. Через месяц закончил бы ремонт, если бы не звонок Стаса и рыжая пигалица, что заселилась и будет жить прямо надо м…

И тут меня осеняет.

Твою мать, Рыбкина! Не было печали, помог Паша по старой дружбе.

Хватаю телефон и только сейчас понимаю, что у меня нет ее номера телефона. Проклятье!

Я набираю друга, чтобы спросить номер его дочери, но на том конце провода тишина. И этот недоступен.

Что делать? Вариантов немного, не хотелось бы, чтобы чудо-чадо кони двинуло уже в первый же день под моей опекой. Стасон мне тогда шею свернет. А потом воскресит и еще раз свернет.

– Заканчивайте без меня, – хватаю мобильник с ключами и покидаю кабинет, так же быстро отправляясь вниз к машине.

Паша

Как я так моментально долетаю до дома, не знаю. Быстро, очень. Счета за превышение скорости и нарушение ПДД я потом, пожалуй, Рыбкину переадресую. Я их за один день собрал столько, сколько за тридцать девять лет не получал.

В подъезд влетаю с ошалевшими глазами, по пять рублей каждый, и тут же меня встречает консьержка.

– Катерина Григорьевна, что стряслось?

– Так, Пал Валерыч, сигнализация сработала в вашей квартире.

– В какой?

– В новой, с двадцать первого этажа. Но дыма вроде нет. Я уже принюхивалась у дверей, – отвечает женщина, разводя руками, – а пожарных вызывать, сами понимаете. Вот решила вас найти сначала.

– Ну что ж, пойдемте смотреть, – размашистым шагом направился к лифту.

Выйдя на двадцать первом этаже и подойдя к своей квартире, нажимаю на звонок. Женщина смотрит на меня с подозрением, прикидывая, не тронулся ли я умом, звонить в пустую квартиру, но я развеиваю ее опасения:

– Дочка друга заселилась сегодня.

И зачем-то добавляю

– Предоставил на время жилье, студентка.

Катерина Григорьевна, или больше известная у нас в подъезде как баба Катя, кивает, принимая мой ответ. А спустя долгих две минуты дверь все-таки открывается, и на пороге появляется взлохмаченное рыжеволосое чудовище. Да-да, именно чудовище!

– О…

– Что у тебя горит? – перебиваю и врываюсь в квартиру, в которой стоит стойкий запах горелого и плотная завеса дыма. Тьфу! Приходится даже нос рукавом рубашки прикрыть.

– Влада!

– Да ничего! – пожимает плечами Рыбкина.

Я пробегаю по квартире, осматривая на предмет возгорания мебель и электрику, но, кроме гари и дыма, ничего нет.

– Как ничего, если у тебя в квартире белым-бело?! Что здесь случилось? И придумай что-нибудь чертовски важное и серьезное, чтобы я понял, что меня не просто так вырвали с работы! – рычу я, встряхнув разок девчонку за плечи.

– Раз у вас все хорошо, я пойду, – тут же ретируется консьержка и закрывает за собой дверь.

– Я просто хотела приготовить поесть! В магазинчик сбегала, яиц купила, – отвечает девчонка, – стала жарить глазунью и слегка пережарила, – пожимает плечами и смотрит на меня огромными зелеными глазами. Реально зелеными.

– Слегка? Слегка, мать твою! Да…

Ар-р-р!

Спрятал руки в карманы брюк и отступил на шаг. От греха подальше. Еще и суток не прошло, как она появилась тут, а уже устроила непонятно что, пустив весь мой день кувырком и по наклонной, а что будет через неделю или месяц?

Спокойно, Жаров. Выдыхай. Не хватало еще превратиться в нервную истеричку с дергающимся глазом.

Еще раз осматриваю комнату и Владу на предмет телесных повреждений, и только сейчас обращаю внимание, что она стоит передо мной почти голая.

– Я не понял, ты почему раздетая?

Ну, как раздетая, в шортиках и футболке. Но это чересчур короткие шортики.

– Я не раздета, – хмурит брови она. – Это пижама!

– Ужасная пижама.

Ужасно открытая. В такой не спать надо, а… в общем, рано мелочи еще пока знать, что в такой делать надо. Вернее, “с такой”. Совершенно ничего не прячет и не прикрывает. И даже дурацкие бараны на рисунке положение не спасают.

– Если не нравится, не смотрите!

– И не буду.

Больно надо. Было бы на что смотреть. Только что на маленькую и упругую попку и ноги стройные от ушей.

–Так! – отгоняю прочь лишние мысли. – Привести квартиру в порядок и проветрить помещение. Немедленно! И очень надеюсь, что ты не задымила и мою квартиру своей… глазуньей, Рыбкина!

Направился к двери, решив не уточнять, каким образом задымление моей жилплощади могло произойти, и уже берусь за ручку, чтобы открыть дверь, как мне в спину прилетает вопрос:

– А вы где живете-то?

– На крыше, – переступаю через порог.

– Как Карлсон, что ли? – усмехается задира.

Но я оставляю ее вопрос без ответа и закрываю за собой дверь, решаясь воспользоваться лестницей и спуститься к себе.

Ну и денек! Ну и девица! На что я вообще подписался?

Влада

Ну, подумаешь, прощелкала! Причем в самом прямом смысле этого слова. Мышкой. По фоткам.

Чего так взбеленился-то? Ну, подымило, чутка повоняло горелым, но никто же не умер! Разве что надежда моего желудка оказаться сытым.

Тоже мне, дядя Паша нашел причину рычать. У меня завтра важный день вообще-то, и сгоревшая яичница точно не самая большая моя забота.

Еще и пижаму мою пустил под раздачу, и чего только в ней ужасного? Ну, да, смешная, с барашками, но вот ни грамма ужасного в ней нет! Наоборот, милая, яркая и очень даже удобная.

Бугай неотесанный.

Мужчина пораспылялся, поворчал и, бросив что-то непонятное про “свою квартиру”, ушел. Я с трудом подавила в себе желание показать ему язык, но вот зато от того, чтобы проследить, куда он направляется, не удержалась.

Очень надеялась, что сейчас злой Паша сядет в свою страшную рычащую тачку и уедет на другой конец города, но что-то мне подсказывало, что так конкретно фортануть мне не могло. Поэтому я запрыгнула в тапки и выглянула за дверь, провожая взглядом спину мужчины, который покинул площадку и, судя по всему, пошел по лестнице.

Куда?

Я на носочках за ним.

Неужели он решил спуститься с двадцать первого этажа пешком? Спортсмен? ЗОЖник? Хотя с его физической формой вполне может быть.

А нет, спустился всего на один.

Хлопнул дверью и вышел в коридор. Я прошмыгнула следом, высовывая свой нос на площадку двадцатого этажа как раз в тот момент, когда дверь за мужчиной закрылась.

Опа.

Ага. Так мы соседи! Вот это новость. Значит, я была права: везение – это не про меня. Или, иначе говоря, обложили со всех сторон, демоны. Папочка нормально постарался и решил устроить контроль любимой дочурке по полной.

Блин!

Вот за что? Я же умница и красавица, не пью, не курю, с сомнительными компаниями дружбу не вожу. Ну, только если с Павлом, злюкой, Валерьевичем. Школа с золотой медалью, первый курс юрфака с отличием, правда, потом бросила его и не сказала любимому батеньке об этом, но это же уже так… мелочи!

Так вот чем я такой “подарок судьбы” в лице “армейского друга” заслужила? Одно дело, когда за тобой следят, а другое, когда с тобой еще и рядом живут. Совсем плотно хомут на моей шее затянули.

Ну, да ладно. Отчаиваться – это не про меня. Тем более, есть у меня одна мыслишка. Гаденькая и хитренькая. Такая, что “дядя Паша” сам взвоет и потребует меня отселить. Я научу его и манерам хорошим, и воспитанию, и нервы закалю. Титановые станут.

Усмехаюсь и возвращаюсь в свою квартиру этажом выше.

Я себя в обиду не дам. Сама, кого хочешь, обижу.

Глава 3. Затишье перед бурей…

Паша

Естественно, о том, чтобы возвращаться в офис, уже можно было забыть. Какой смысл?

Ну, Рыбкина, ну, чтоб тебя…

Вернувшись к себе, пришлось тоже открыть окна и проветрить квартиру. Запах был хоть не такой убойный, как в квартире Влады, но все равно достаточный, чтобы угореть.

Перед глазами до сих пор стояли эти огромные зеленые глазищи и чертовски длинные голые ноги. Вот что за человек, Рыбкина, а? Самой спокойно не живется и мою решила кровушку попить. Если бы она не была дочерью Стаса, решил бы, что у девчонки никакого воспитания. Но я, к сожалению, или к счастью, слишком хорошо знаю ее отца, чтобы так подумать.

День угроблен окончательно.

Появляется мысль позвонить Арине и встретиться, но тут же отметаю эту идею. К черту. Не хочу. Голова уже пухнет от шума. Сегодня буду затворником.

Скидываю костюм, принимаю душ и, переодевшись в домашние штаны с футболкой, варю себе кофе. Крепкий. Зубодробительно горький. А потом, полный надежд на то, что сегодня эта беда на глаза мне больше не попадется, закрываюсь в кабинете, уходя с головой в работу.

Час. Два. Не считаю и на время не смотрю. Не отвлекаюсь ровно до того момента, пока телефон не напоминает о себе входящим вызовом.

Бросаю взгляд на экран. Нет, все-таки вечер хотя бы без одного из Рыбкиных не обошелся.

– Слушаю, – отвечаю, поднимаясь на ноги и разминая затекшую спину.

– Пашка? Привет, дружище!

– И тебе не хворать, Станислав.

– Что уж прям так официально! – смеется собеседник. – Что, как вы там? Как там моя Влада? – сразу к делу свернул Рыбкин. – Дочурка не сильно докучает? Проблемы не устраивает? А то она может, ты держи руку на пульсе.

Ох, я после сегодняшнего дня даже и не думал руку с пульса убирать. Только не с ее, а со своего. Потому что с такими закидонами девчонки, скорее, кони двину я, чем она.

– Все стабильно, – вру и не краснею. – Встретил, до квартиры доставил. Сидеть тихо и в передряги не встревать приказал.

Топаю в сторону гостиной, кидая взгляд на лестницу и дверь, за которой зеленоглазое рыжеволосое чудовище притихло. Это счастье еще, что заноза Влада не знает, что наши квартиры соединены. А то все, стреляться можно сразу. У нее напрочь отсутствует понятие о личном пространстве.

– Правильно. За ней глаз да глаз нужен. Что-то переживаю я с ее этим переводом, неспокойно мне от того, что она так далеко. Ну, училась бы себе тихо-мирно в нашем вузе, нет же! Большого города ей захотелось, мегаполис подавай! От моря, говорит, устала, представляешь?

– Представляю.

Я бы наоборот сейчас все отдал, чтобы махнуть к морю на недельку-другую. Нервишки подлечить. А для такой, как Рыбкина-младшая, у моря в курортном городке слишком тихо. Приключений на свою задницу искать негде, видимо. Но бате ее я, естественно, этого не сказал. А выдал:

– Да ладно, пусть попробует. Авось, надоест и домой потянет…

Хорошо, если скорее бы. И очень надеюсь, в моем голосе не слишком много надежды прозвучало.

– Все может быть. Ты-то как там? Не женился? Потомством не обзавелся, Пал Валерьич? Пора бы уже.

– Ты же меня знаешь, Стас, я как-то больше вольная птица. Меня ответственность и все эти семейные заморочки не прикалывают. Да и, давай откровенно, если бы тебе Инга тогда в подоле Владу не принесла, хрен бы ты семьей обзавелся.

– Я уже давно не думаю об этих “если бы” да “кабы”. Владка – жизнь моя теперь, все, что делаю, все ради нее и для нее. А ты вот?

– Так, Стасон, давай без нудных лекций “за жизнь”! – начинаю закипать, грохнув кружкой о раковину. Сорокет, блин, мужику, а ощущение, что все шестьдесят. Сводник хренов.

– У меня есть я, и живу я себе в кайф, такое положение меня вполне устраивает. Я совершенно не моногамен, и ты это знаешь.

– Ну, ты подожди, с такой “текучкой кадров” в твоей постели однажды и к тебе заявится барышня с пузом до подбородка. Будешь воспитывать и никуда не денешься.

– Это не мой вариант, – отнекиваюсь, даже на секунду не задерживая такую дикую мысль в своей голове, – о такой возможности даже думать не хочу. Мне так комфортно, да и не умею я любить кого-то, кроме себя. Эгоист хренов и таким и помру в гордом одиночестве. Смирись, Сябитова недоделанная. Хрен ты меня женишь.

– Ну-ну, – хохотнул собеседник на том конце провода, – шарахнет, и не так запоешь.

– Все, в общем, Влада твоя пристроена, опекать день и ночь не обещаю, но одним глазом пригляжу. Пойду закрывать первоочередные дела и на боковую. День был архи сумасшедшим. Если что, на связи. И да, Стас, кинь номер своей егозы. А то боюсь, если попрошу лично, меня пошлют лесом.

– Бесится, значит, все-таки?

– А кто бы не бесился?

– Ха! – выдал друг многозначительное, затем, пообещав скинуть номер дочери, рассыпался в благодарностях и отключился.

Я, как баран, еще какое-то время пялился в окно, прокручивая в голове брошенные старым другом слова, но в оконцовке даже самому смешно стало.

Я и жена? Или я и ребенок?

Дикость какая.

Влада

Остаток вечера провожу за уборкой кухни. Сковороду, конечно, в мусорку сразу можно и хоть посуды здесь не то, чтобы много, но потерю железного друга пережить вполне реально. Да и, в крайнем случае, я всегда могу купить новую. Папа как раз только-только сделал денежный перевод с пометкой “на учебу”. На ту самую, которой в столице у меня нет, просто потому, что я чуть ли не впервые в жизни обманула отца.

По легенде, которая была озвучена родителю, его единственному и неповторимому чаду Владиславе ужасно захотелось самостоятельной жизни в столице. Да и вузы тут круче, образование лучше и перспектив для будущего юриста-адвоката больше. И еще много-много бла-бла-бла, которыми я его убеждала последние полгода, пока папа наконец-то не сдался.

По факту же, я просто рванула за мечтой. Закончила первый курс универа там у нас, в Сочи, и без зазрений совести забрала документы, ничего не сказав отцу. Я не хотела быть юристом и уж тем более адвокатом. Меня до искр из глаз бесили законы и каменные лица серьезных преподавателей. Я мечтала быть фотографом. Всегда. Сколько себя помню, грезила этой профессией, и так случилось, что именно полгода назад мне подвернулся такой шанс. Шикарный и один на миллион. Шанс попасть в группу к одному из самых известных фотографов нашего времени. Человеку, работами которого я восхищалась, еще будучи кнопкой, ходящей пешком под стол.

Папа бы такого не одобрил. Он сказал бы, что это несерьезно и на такой профессии далеко не уедешь. И я бы даже не могла обидеться, просто потому, что большинство не понимает, что это такое – жить и дышать делом, которое ты любишь!

Рассказав ему, мне пришлось бы отступиться.

Поэтому я выбрала путь лжи.

Вообще он у меня отец-молодец. В одиночку воспитывал с самого рождения девочку, которая свалилась ему на голову как снег в июле. Да к тому же это была и, что уж греха таить, осталась недисциплинированная, слегка рассеянная, немного неуклюжая и забывчивая шкода. Это титанический труд для мужчины, но он не бросил. И даже не подумал об этом. Вырастил и дал все, о чем я только могла мечтать. Днями работал и поднимал отели, которые сейчас процветают, а потом возвращался домой и заступал во вторую смену. Ночную. У моей люльки. Потом кроватки. А уже в подростковом возрасте гонялся по всему городу, пытаясь загнать домой после прогулок с подружками.

Я же говорю: трудный, взбалмошный ребенок!

Мать свою я не видела и знать не знаю. Но, судя по рассказам отца, та еще кукушка, которая сразу же из роддома и смоталась за границу за лучшей жизнью, оставив новорожденного ребенка. Ни разу за все мои годы эта женщина не позвонила, не написала и уж тем более не появилась.

Да и не нужна она нам была! Нам и вдвоем было прекрасно. Любви, внимания и заботы я получала в достатке. Крепкое надежное плечо всегда было рядом, и это для меня было самым главным.

Но предать свою мечту и отказаться от фотографии я все равно не могла. И теперь даже не знаю, как надолго затянется мое вранье. Надеюсь, что совсем скоро я смогу доказать папе, что мой выбор тоже чего-то стоит. Я должна доказать.

Еще бы избавиться от дяди Паши, и вообще прекрасно!

Влада

Проветрив квартиру и заварив себе на ужин скромную лапшу быстрого приготовления, я с ноутбуком устроилась за кухонным столом. Такой себе, конечно, ужин, но сил идти в магазин сегодня уже не было никаких.

Уничтожив противный “Доширак”, ужасно хотелось чего-нибудь сладенького к чаю. Но и тут пришлось ограничиться имеющимися солеными крекерами, которые я прихватила утром в магазине, когда ходила за злосчастными яйцами.

Паша молчал, папа тоже. Зато поздно вечером позвонила моя учительница Степанида Степановна Верескова. Та, благодаря которой завтра меня ждет к себе на занятия тот самый именитый фотограф.

– Влада? Ну, как ты там, девочка? Готова к встрече с Жоржем?

Степанида была бойкая, шебутная, задорная и активная женщина сорока лет. Милейшей души человек, который при случае может обидчика покрыть трехэтажным матом. Не женщина, сказка. И она всегда начинала сразу с места и в карьер. Долго кругами ходить не любила. А вот меня да, меня любила. Даже какое-то особое материнское тепло от нее шло.

– Все отлично, вот, готовлюсь.

– Волнуешься?

– Еще как! – вздыхаю, похрустывая крекером.

– Ну, ты не волнуйся. Жоржик – человек добрейшей души. Такой же иногда растяпа, как и ты, думаю, вы сработаетесь.

Что ж, жизнеутверждающе.

– Будем надеться. Я с этими курсами поставила на карту все. И отношения с папой в том числе.

– Ты же знаешь: путь к мечте не всегда бывает легок, – любимая фраза Степаниды, которую она приказала своим ученикам заучить, как священную мантру.

Действительно, немногим все в руки падает само.

– Что со школой фотографии? – возвращает в реальность голос женщины. – Приняли?

– Приняли, – делаю глоток остывшего чая, – я одна из тех, у кого наивысшие баллы после вступительных.

– Умничка. Я в тебя верила! Уже увезла документы?

– Оригиналы? Нет еще. Завтра.

– Реши этот вопрос обязательно, не тяни до последнего! Две недели до начала учебного года пролетят – не заметишь. Отец так ничего и не знает? – цокает Степанида, которая мое вранье, разумеется, не одобрила.

– Нет, не знает и знать пока не должен, а то вернет домой, и плакала моя пока еще не начавшаяся карьера. Правда, надзирателя тут мне приставил, как бы не проколоться, но я не думаю, что Павел Валерьевич найдет время, чтобы следить за моей учебной жизнью. Он дядя злой и ужасно занятой! – закатываю глаза, вспоминая утреннюю поездку на машине. Его телефон точно раз в пять минут выдавал “пилик-пилик”, он, походу, и живет, и спит с ним.

– Да и я планирую в скором времени от него из…

– Надзиратель – это хорошо, – перебивает женщина, а я аж подавилась и закашлялась. Чертов крекер поперек горла встал. Так же как и слово “избавиться”, которое я не успела договорить.

– Что?

– Город большой, опасный, мало ли что может случиться, надежный человек рядом нужен.

– И вы туда же?

Да что, сегодня все сговорились, что ли?!

– Не вредничай, давай. Будь паинькой, Владислава, – ставит точку в споре Степанида Степановна. Жирную такую и огромную. Ну, блин, вот вам и солидарность. – Встреча с Жоржем у тебя назначена завтра на десять часов, адрес его студии скину сообщением. И да, мое рекомендательное письмо не забудь распечатать, я скинула его тебе на почту.

– Слушаюсь и повинуюсь, – усмехаюсь, чувствуя, как меня только что предал мой “сообщник”.

Ладно-ладно, я свою “проблему” в состоянии решить сама.

Глава 4. Жорж и потеря потерь

Влада

Время девять часов пятьдесят пять минут. Солнечное утро середины августа. Я стою и таращусь на вывеску, сообщающую о том, что передо мной вход в фотостудию “Жоржа Лесовского” – бога современной фотографии. Коленочки дрожат, сердце заходится, ладошки нервно потеют. Всего маленький шажок до порога, который станет огромным шагом к моей мечте.

Ладно, была ни была! Хватит нервно мяться у дверей, настало время решительных действий. Не зря же я всю жизнь поставила свою на кон. Играть, так по-крупному!

Перехватываю папку со своими лучшими работами, прижимая к груди, как родное дитя, и смело захожу внутрь. Все будет тип-топ, я уверена. Иначе и быть не может. Тем более, в светлом, увешанном картинами фойе за невысокой стойкой меня уже встречают.

– Добрый день, я к Жоржу Лисовскому, у меня…

– Добрый день, вы Владислава Рыбкина? – улыбается миловидная девушка-администратор. На вскидку, моя ровесница. А если совсем расфантазироваться, то можно подумать, что тоже фотограф.

Тут, наверное, все такие: немножко с “кукушкой” и объективами вместо глаз.

Я киваю.

– Проходите на второй этаж, последняя дверь направо. Жорж уже вас ждет.

Ох, как все быстро и просто.

Еще раз киваю, совершенно от нервов растеряв весь запас своего красноречия, и крутанувшись, припускаю в сторону лестницы, уже почти со второго этажа, перегнувшись через перила, крикнув девушке “спасибо”. Нервы нервами, а хороший тон никто не отменял.

Дальше топаю прямо по коридору, который и не такой уж большой, и вот она заветная дверь. Стучу. Жду. Слышу:

– Войдите.

И собственно вхожу. Дрожа от волнения, как воробышек.

– Добрый день, – натягиваю на губы улыбку, – я…

– Владислава! Привет!

Да-да, именно она, пребывающая на грани потери сознания. Слова до сих пор не желали прорезываться, поэтому я активно закивала, как китайский болванчик, таращась на кумира своего детства во все глаза.

Максимально приземленный и до ужаса неформальный. Никаких вам костюмов и рубашек, простые джинсы и песочного цвета футболка. Длинная светлая шевелюра в легком эстетичном беспорядке, а щеки покрывает густая щетина.

Блин! Не верится, неужели это и правда он? Тот самый Жорж, о работе с которым многие могут только мечтать? Божечки-и-и, доберусь до Степаниды и расцелую!

– Ну, что ты замерла? – улыбается маэстро, – проходи давай, садись.

Прошла. Села. Вернее, плюхнулась попой на стул, все еще пребывая в состоянии немоты.

– Я рад наконец-то с тобой познакомиться, Влада. Когда наша любимая Степанида показала мне твои работы, я сразу понял, что не могу пропустить такой неограненный бриллиант. Ты просто обязана со мной поработать! Для меня это честь.

Что? Что он сказал? Поработать со мной – для него честь?

Все-е-е-е, держите меня семеро, иначе я сейчас грохнусь в счастливый обморок! Сердце ухнуло в пятки и категорически отказывалось возвращаться на место. Улыбка расплылась по лицу, как варенье по тарелке, аж скулы начало сводить.

Услышать такие приятные слова, да от мастера, который работает на самых именитых показах, вплоть до Милановских недель мод… это не то что дорогого стоит, это просто самое дорогое, что есть в мире фотографии!

– Я… я… не знаю, что сказать, – попыталась я выдавить хоть что-то вразумительное. Вышло плохо. Вернее, никак. Получалось только улыбаться.

– Например, скажи “привет”.

– Спасибо вам огромное!

– Не “привет”, но тоже сойдет, – подмигнул мужчина, – и давай договоримся: не вам, а тебе. Давай на ты. Терпеть не могу этот официоз, – отмахнулся Жорж.

Нет, все-таки ущипните меня, пожалуйста! Я точно не сплю? Точно-точно?

– Я только за, конечно же. И… привет, – наконец-то выдавила я, протягивая руку. – Для меня огромнейшая честь с вами поработать, Жорж! Ой, то есть с тобой.

– Ничего, – засмеялся именитый фотограф, отвечая на мое рукопожатие, – со временем привыкнешь.

Да вот сильно сомневаюсь, что к такому возможно привыкнуть. Это ведь как дотянуться до звезды! До той, самой яркой и манящей, на которую ты смотришь день и ночь в таком далеком темном небе, протягивая ладони в надежде хоть на миллиметры стать ближе. Звезды, которая кажется совершенно недосягаемой.

Сказка, не иначе.

Но что самое потрясающее, эта “звезда” в жизни оказалась человеком более чем приятным и забавным. Болтливым до ужаса и супер гостеприимным. Встретив и усадив в кресло, Жорж налил нам по чашечке чая для успокоения нервов, притащил коробку конфет и приказал мне перестать трястись так, как будто передо мной сидит сам дьявол.

Мужчина расспрашивал про мои увлечения, работу, учебу, жизнь. Держался мастер со мной так, будто мы закадычные друзья и знакомы вечность, не меньше. Активно вовлекал в дискуссию и интересовался, где и с кем я хотела бы поработать в дальнейшем. Какому формату съемки отдавала бы предпочтение: показам, персональным фотосессиям или сотрудничеству с журналами. Вкратце поведал, какая работа в этот год “партнерства” нам предстоит, и рассказал, что на его курсах, помимо меня, будет еще три человека.

Я чувствовала себя так легко и непринужденно, что совершенно расслабилась и потеряла счет времени. Было приятно болтать, болтать и болтать, зная, что тебя слушают, слышат и понимают. Рассказывать о своих мечтах человеку, который однажды был таким же мечтателем и который “смог” – это точно особый вид кайфа!

Влада

Из мастерской Жоржа Лесовского я вышла уже почти в два часа дня.

Следующая встреча была назначена на завтра. Мастер объявил, что устроит вводное занятие, и теперь я жду, не дождусь следующего утра.

Довольная, как слон, зажевав вкуснейшее эскимо на палочке и переделав все задуманное, я зашагала в сторону метро. Удачно села в поезд и полезла в сумочку за наушниками, да неожиданно поняла… что ключей-то у меня и нет. Они не брякают…

Меня кинуло в жар, потом в холод. Я что? Посеяла ключи от квартиры?

Прощупала карманы джинсовой курточки, потом снова перетрясла содержимое рюкзака, и все тщетно. Отлично. Замечательно, Влада! И что мне теперь делать? Куковать у подъезда в ожидании всемогущего дяди Паши?

Блин. Да что за девочка-катастрофа-то, а?

Посмотрела на часы, время только пятый час. А значит, у меня достаточно много времени для того, чтобы подышать свежим воздухом. Буквально передышать им могу! А потом еще, и еще, и еще… Так! Отставить панику, Владислава, как сказал бы папа.

Кстати, папа!

Сеть ловит, уже неплохо. Набираю отца.

– Неужели моя любимая дочурка вспомнила про отца? – с первых же гудков отвечает он.

– Па, вообще-то мы вчера с тобой разговаривали по телефону.

– Точно, разговаривали. Но ты не поверишь, как мне не хватает твоей не сидящей на месте задницы, – смеется в трубку. Честное слово, я покраснеть так могу.

– С тобой тут жизнь бурлила, в тонусе постоянном был, а что сейчас?

– Что сейчас?

– Никто проблемы не устраивает.

Ага, Пашка зато “отжимается”.

– Пап, вообще-то у меня к тебе серьезное дело на миллион, а ты мне тут шутки шутишь, – возмущаюсь в ответ.

– Вещай, дитятко, – усмехается. – Помогу, чем смогу.

– Я потеряла ключи. А номера дяди Паши у меня нет, и где он работает, я не знаю. Помогай давай.

– Так, узнаю свою Рыбкину, – снова закатывается смехом. – Ни дня без происшествия? Он там как, еще жив? Боюсь, не рад он там моей просьбе, наверное.

– Ничего, жить будет. Все нормально. Я стараюсь вести себя хорошо. Ты же знаешь…

– Знаю-знаю, – вздыхает. – Поэтому и спрашиваю.

– Ну, пап!

– Ладно-ладно. Жди, сейчас вышлю сообщением и адрес его работы, и номер его телефона. Все, скучаю очень, целую.

Шутник, блин. Вот не надо было ко мне надзирателя приставлять, я бы тогда никому не докучала.

Буквально через минуту пиликает телефон. СМС. Теперь я точно знаю, где работает Паша, и все его контакты. Так как отец прислал фотку его визитки.

Так-так. Навигатор показывает, что это, конечно, не ближний “свет”, почти в центр ехать надо, но думаю, у меня все получится. Выхожу на кольцевой и пересаживаюсь на другую ветку.

Найти здание, где располагается фирма Жарова Павла Валерьевича, не составляет большого труда. Спросила у того, полюбопытствовала у этого, и вуаля! Только вот загвоздочка: без пропуска туда ни-ни. Вот и приехали.

Достаю телефон, чтобы набрать номер Павла, да вот только мой телефон говорит мне “пока”, и экран гаснет. Вот что значит везение! Тотальное. Во всем!

– Девушка, вы к кому? – интересуется охранник на посту.

– К Жарову, – отвечаю уверенно, думая, что мне не может быть отказано.

– У вас назначено?

– Э-э-эм… Да, – вру тут же.

– Ваш пропуск?

– Да не дали мне пропуска, – начинаю злиться.

– Как ваша фамилия?

– Рыбкина, – отвечаю. Мужчина где-то что-то смотрит, после чего выдает:

– Нет, я не могу вас пропустить, ваша фамилия не значится в списке посетителей.

– Серьезно?

– Девушка, идите, – оттесняет меня один из охранников. – Не мешайте.

– Да кому я мешаю? Да мне просто ключи попросить у дяди Паши! – протестую, но эти ЧОПовцы меня уже не слышат.

Черт! Ну, не хочу я гулять невесть сколько, до приезда Паши. Что делать?

Я отхожу чуть в сторону, пока мужчины занимаются вновь прибывшими посетителями. Соображаю. Оглядываю турникет, который вполне реально преодолеть. Прикидываю. Да и этажей тут немного, всего четыре. Поэтому найти труда не составит его компанию. А вот и схема расположения фирм, что находятся в этом здании. Ну вот, третий этаж и налево. Ну что ж. Попробуем. Иначе мне попасть домой светит поздней ночью, если еще его величество соизволит появиться дома.

Пока мужчины отвлеклись, я протиснулась между двух девушек и… ринулась к турникету. Рывок. Перепрыгнула и помчалась к лестнице.

– Эй, стой! Куда?! – послышались голоса и топот.

Что, мальчики, побегаем? Растрясем жирок?

Влада

Я преодолела несколько пролетов. Перегнулась через перила: вон, бегут бедолаги, машут своими дубинками. Усмехнулась и рванула дальше. Третий этаж, а вот и нужный мне офис. Длинный коридор, и двери, двери. Я побежала до конца, пролетела, видимо, приемную, потому что особо не успела разглядеть, но девушка за столом там сидел.

– Эй, куда?! – возглас секретаря. – Девушка, остановитесь!

– Туда нельзя! – рык одного из охранников.

– Стой! – приказ второго.

Я же только прибавляю скорости и дергаю ручку двери, в которую уперлась. Не успеваю “охнуть”, как мы всей толпой: охрана и девушка-секретарь – вваливаемся в кабинет…

Блин.

– Упс! – вжала я голову в плечи, попятившись.

Это оказался конференц-зал с огромным столом, за которым сидело человек пять. А по центру, собственно, тот, к кому я так торопилась. Павел Жаров – мой верный надзиратель, папин друг собственной персоной. И кажется, он мысленно меня уже убил…

– Извините, Павел Валерьевич, я пыталась все это остановить… – заблеяла девица.

– Мы пытались ее догнать!

– Но она как рванула…– затараторили охранники наперебой, тут же хватая меня под руки, явно намереваясь вытащить вон из кабинета. Ага, счаз! Я что, зря бежала, что ли?!

– Отвалите! Руки свои убрали! – рыкнула я, вырываясь.

– Рыбкина! – послышался еле слышный, звенящий от напряжения голос Павла. – Рыбкина, мать твою! – взорвался мужчина, и все притихли, устремив на него взгляды.

Сейчас кому-то прилетит…

– Ты что здесь забыла? – обращается ко мне.

Я обвожу взглядом присутствующих и усмехаюсь.

– Ключи, любимый! Я потеряла ключи! А эти… И вообще, чего они за мной побежали, понятия не имею.

Кто-то из присутствующих встал из-за стола.

– Вы тут проблемы решайте, мы, пожалуй, пойдем, – заговорил мужчина.

– Нет-нет, что вы. Сейчас все устраним. Извините… – залебезил Павел. – Минуту.

Он направился в нашу сторону, и все участники скандала вышли из кабинета без слов, я за ними, пока меня не схватили за шкирку, как котенка, и не впихнули в соседний кабинет, гораздо меньший первого.

– Ты какого черта творишь?

– Я же сказала, ключи потеряла. Хотела у вас спросить.

– Ты ворвалась в мой кабинет во время подписания важного договора! Ты… – его словарный запас, видимо, иссяк, потому что он злился, а сказать ничего не мог. На лбу явно проступила венка.

– Я не знала, что это ваш кабинет.

– Позвонить? Не могла?

– Сел телефон, – пожимаю плечами, поникнув вконец.

Он достает из шкафа сумку-портфель и вынимает ключи. Кидает мне связку.

– А теперь проваливай, чтобы духу твоего здесь не было! – рявкнул так, что в ушах зазвенело. – И дорогу сюда забудь!

Я вылетела, как пуля, из кабинета и так же быстро покинула здание.

Нет, ну, я что? Специально, что ли?

Паша

Как только этот сущий дьявол скрывается из вида, я, поправив галстук и волосы, возвращаюсь в переговорную.

– Прошу прощения, господа.

– Бурная жизнь у тебя, Паша, – усмехается один из мужчин. Молодой, болтливый.

– Это недоразумение. Продолжим? – готов сесть на свое место, но мне выдает один из присутствующих:

– Вы извините, но мы еще раз решили подумать над сделкой. Берем тайм-аут, на пару дней. Дальше я вам отзвонюсь, – гости поднимаются и, попрощавшись, выходят из переговорной.

Трындец…

– Это что сейчас такое было? – оставшийся мой помощник сидит с таким же обалдевшим видом, как и я. – Кто эта пигалица, что сорвала нам сделку?

– Кто она такая, тебя не касается. Но за то, что сорвала сделку, получит по первое число, – зарываюсь пальцами в волосах и упираюсь локтями о стол.

Одна из выгодных сделок практически состоялась, и уже казалось, что все на мази… на тебе, новый финт от этой Рыбкиной. Да на кой черт она мне свалилась на голову? За какие грехи?

Делать нечего. Все, что зависело от моих ребят, было выполнено. Больше я ничего сделать не могу. Либо покупатели вернутся, либо пиши пропало. Так, главное не вешать нос.

– Завтра потолкуем, чем можно привлечь покупателей. Думаю, они будут искать, на что на нас можно надавить. В общем, давай, – поднимаюсь с места и направляюсь к выходу из зала.

– Стой, ты все, что ли? – непонимающе уставился на меня парень.

– Все! На сегодня так точно, просрали договор, что делать… – отмахиваюсь от него и выхожу, закрыв за собой дверь.

Яна сидит тише воды ниже травы. Винит себя, видимо, за произошедшее. Я, ничего не сказав, зашел в свой кабинет, взял сумку и направился к выходу. Что толку пытаться сделать вид, что работаешь, когда весь настрой просрали…

Глава 5. Ключи от всех дверей

Влада

Мда…

Хотела устроить дяде Паше проверку на прочность, а тут и устраивать ничего не надо, все само… как-то… получается.

Вообще я, честно-честно, не такое проблемное существо, каким кажусь. Я обычно тихая, спокойная, и ратую за мир во всем мире. Проблем не устраиваю, мозг не выношу, пакости не придумываю, только, если в исключительных случая. То есть по сути я – сущий ангел просто! Но это было в Сочи. А тут вот, как оказалось, приключения сами меня находят.

Блин.

Домой я ехала на метро злая. Скрежеща зубами, вспоминала недовольный взгляд папиного друга, и нет, ну, чего он так бесится, в самом деле? Никто же не умер! Ну да, чуть-чуть отвлекла его и его серьезных мужиков в костюмах, которые глазели на меня, как на дикую зверушку, но ведь бизнес не рухнул! Земля не остановилась за пять минут, что злюка Паша мне уделил! Поэтому я искренне не понимаю, чего так белениться-то?

В общем, пока ехала, всю дорогу злилась. А пока поднималась до квартиры пришла к гениальному выводу – надо обидеться! Вот взять и перестать с личным надзирателем разговаривать. Не заслужил.

Квартиру его нахожу без труда, а вот ключ в связке не сразу. Их тут три, и два явно от входной двери, а откуда еще один, непонятно. Да и ладно, не моего ума дела. Немного повозившись,наконец-то проникаю в святая святых. Чувствую себя, конечно, не в своей тарелке, но это лучше, чем торчать на улице до возвращения Паши.

Поэтому, отбросив лишние стеснения, скидываю кеды и рюкзак у двери и прохожу.

Вокруг стоит звенящая тишина, даже захудалых часов нигде не тикает. Расположение точь-в-точь копирует мою обитель, но это пока. Потом становится очевидно, что здесь делали перепланировку, потому что квартира оказывается раза в два больше моей.

За небольшой прихожей и коридором я нахожу просторную гостиную, объединенную с кухней. Из больших окон в пол льется яркий дневной свет, и из них же открывается такой потрясный вид на город, что я даже залипаю на долгие пару секунд. Быстренько делаю пару кадров на свою зеркалку, поймав удачный ракурс. А потом, оглядываясь вокруг, с удивлением подмечаю, что у Паши хороший вкус. Ну, или у его дизайнера. Минимум мебели, явно дорогой, и максимум пространства. Гостиная имеет в своем распоряжении только огромный диван буквой "Г" и телевизор гигантских размеров на стене. Все. Ничего лишнего. Кухня тоже обставлена по последней моде, все в тон и цвет, чистенькое и отполированное до блеска.

Мд-а, задыми я его стерильное жилище, с мужчиной, наверное, инфаркт бы случился!

Обойдя дозором другие комнаты, которых тут было всего две: кабинет и спальня – чуть дольше положенного задержалась во второй. Ну, просто там была такая, эх, кровать! Такая… такая… огромная! Что, признаю, я не удержалась и запрыгнула с разбегу, повалившись звездочкой на спину, уставившись в потолок. Матрас спружинил, чуть меня подбросив, и все, я пропала.

– Ка-а-айф! – просопела себе под нос с улыбкой.

Тут, наверное, все пять меня поместятся, настолько она была широкая.

Было непреодолимое желание уснуть, глаза начали активно моргать, поэтому пришлось встать. Думаю, "застукай" меня Паша здесь, я бы огребла по полной.

Нехотя поднялась и поплелась обратно в гостиную, но на полпути запнулась. Просто глаза уставились в лестницу.

Лестница? На фига ему здесь лестница? В потолок, что ли? Или квартира двухэтажная… Погодите! Ну, так над ним живу я…

Серая дверь! Ну, Павел Валерьевич! Могли бы и сказать, что мы с вами не просто соседи, а практически в одной квартире и живем. Теперь понятно, от чего третий ключ на связке, и я тут же бросилась проверять свою теорию.

Точно! Так оно и есть.

Только вставила ключ в скважину, провернула и – вуаля, замок щелкнул, но дверь не открылась, потому что я ее заперла самолично со своей стороны.

– Клас-с-с! – захлопала я в ладоши, улыбаясь, как безумная.

Нет, я совершенно нелогичная девушка. Еще пару дней назад я бесилась, что под надзором, а теперь радуюсь, что у нас есть дверь из квартиры в квартиру. Да уж, Рыбкина, сама себя удивила.

Интересно, а когда он собирался мне про эту дверь сказать? И сказал бы вообще?

Паша

Домой еду без настроения. Даже рваться и обгонять нет желания. Это надо такой вариант профукать, а!

Нет, это точно какое-то наказание. Надо поразмыслить, где я мог так знатно накосячить, чтобы мне прилетел вот такой бумеранг в виде Рыбкиной.

Рыбкина… Стас-то совершенно адекватный мужик! Но вот смотришь на его дочь и понимаешь, не в него она пошла генами, совсем не в него. Не замечал я за Стасом во время службы подобные косяки. Или дочь он свою в край избаловал.

Припарковавшись и выйдя из машины, поднимаюсь на свой этаж. Только сейчас понимаю, что ключей-то у меня нет. Я их попросту отдал этой рыжей занозе. И что? Где она с ними шляется?

Так, на крайний случай вызову слесаря. Но домой жесть, как хочется. Может, эта ходячая беда и не уходила никуда? В квартиру к себе она все равно не попадет. А вот ко мне…

Задумавшись об этом, дергаю за ручку входной двери, и та с легкостью поддается. Так, чует мое сердце, что спокойствия мне не видать и сегодня.

Захожу внутрь. На удивление, стоит тишина. Но тут из гостиной доносится звук работающего телевизора. Я прохожу прям как есть и наблюдаю картину: девушка, свернувшись калачиком, уснула на моем диване под мультики идущие по телеку.

Ну, милота, ни дать ни взять. Аж зубы от злости сводит! Сорвала мне сделку с фирмой, за которой я, как курица-наседка, почти полгода носился, и спит. Она спит, твою мать!

– А ну проваливай с моей жилплощади! – рявкнул я и прошагал к телевизору, выдернув провода из розетки. Экран скрипнул и погас, Рыбкина вздрогнула, открывая свои заспанные глаза.

– И чего так орать? – проворчала, поднимаясь и потирая глаза. – Какой сейчас час? – спросила как ни в чем не бывало, поправляя разметавшиеся волосы девчонка.

Не будь я так зол, может, даже оценил бы ее искушенным мужским взглядом. Но сейчас же…

– Ты не слышала меня, Влада? – упер руки в бока и стою, жду от нее активных действий, сверля взглядом дыру в ее пустой рыжей голове. – Я сказал, марш отсюда! И чтобы вообще мне на глаза не попадалась больше!

– Слышала, я, слышала, не надо ругаться, – бубнит обиженно это великовозрастное дитя.

– Не надо? Не надо?! Да ты сорвала сделку года! О чем ты вообще думала, когда врывалась в кабинет?!

– О том, что очень хотелось домой! И не надо делать меня виноватой во всех ваших проблемах! – подскочила с дивана заноза и, крутанувшись на пятках, уставилась на меня, складывая свои худенькие руки на груди. Воинственный ежик прям, еще и пыхтит.

– Единственная моя проблема – это ты, Рыбкина! Я с тобой скоро просто еб… – чуть не выдал совершенно неприличное слово, не допустимое для зеленых ушей малышки Рыбкиной, и вовремя заткнулся, прикусив язык.

Вот обматерить бы ее хорошенько, чтобы впредь знала свое место в моей, блин, жизни! Но язык не поворачивается крыть трехэтажным матом, смотря на эти надутые полноватые губы карамельного цвета и алые то ли от смущения, то ли от злости щеки.

Поэтому просто рявкаю:

– Вон! – махнув в сторону двери. – Скройся!

– Ключи! – не осталась в долгу Влада. – Я сквозь стены ходить не умею!

Я прошагал к комоду, схватил из ящика еще одну связку ключей от ее-моей квартиры. Со звоном и грохотом кинул их на поверхность стола и стал ждать ее благополучного “отчаливания” из моего дома. Лучше, конечно, из жизни.

Влада, топая, как маленький слон, подлетела, зло зыркнула на меня снизу вверх и, подхватив ключи, улыбнулась:

– Мерси, дядя Паша! – присела, придерживая пальчиками джинсы по бокам, словно юбку, и вышла из квартиры, прихватив свой рюкзак, на прощание долбанув дверью так, что, кажется, вся многоэтажка вздрогнула.

Я тут же запер дверь, чтобы, не дай бог, она подумала вернуться. И наконец-то выругался, выплескивая в тишину квартиры весь накопившийся за эти пару дней мат. Так изощренно крыл, что, кажется, мебель жалобно заскулила.

Влада

– Бу-бу-бу, да бу-бу-бу! – летела я, чеканя шаг, по лестнице вверх, передразнивая этого ужасно нервного мужика.

Подруга моя школьная – Филимона или более известная как Филька – точно сказала бы, что ему женской ласки и внимания не хватает. Припечатала бы одним таким крепким словечком: недот… кхм. Вот только сомневаюсь я, что такой, как Жаров, живет праведным монахом. Наверняка у него там целый гарем! Ну и чего тогда такой нервный? На бедную, несчастную меня чего сорвался?

Нет, я конечно, милейшей души человек: зла долго не держу, мстить не «мстю», но конкретно сегодня было капец, как обидно! За то, что мало того, что наорал и из квартиры выставил, как блохастого щенка, так еще и виноватой во всех смертных грехах сделал! Ладно, объективно, я тоже хороша. Но, с другой стороны, я же не виновата, что вечно влипаю в какие-то неприятности! Столица, она такая – опасная и слишком искушающая юные неокрепшие умы. Неприятности на каждом шагу поджидают, ну, и что теперь? Не ходить к ним, что ли? К неприятностям этим?

Нельзя. Как котенок Гав говорил:

– Они же ждут!

Бли-и-ин.

И про ключи от смежной двери спросить забыла. Вот как чувствовала, что надо было бежать и делать дубликат, пока была возможность. Сам ведь не даст. Он злюка. А еще жадина, каких поискать надо! Времени, внимания и дивана ему своего жалко стало с электричеством.

Залетев домой, первым делом, скидывая кроссовки и рюкзак, поскакала к холодильнику. К тому, который, к огромному моему сожалению, за время моего отсутствия никто не заполнил.

Вздох сдержать не получилось.

Прав был папа, когда говорил, что мне до самостоятельной жизни, как пешком до Берлина. В теории возможно, но на практике крайне сложно.

Пришлось забросить в рот пару пресных крекеров и запить водой, а потом собираться и топать в ближайший супермаркет. Есть хотелось, жуть как. Еще днем. Сейчас же я уже просто была на грани голодного обморока.

Будучи “ в гостях” и пошарившись в холодильнике Паши, я, на свое счастье, не решилась устроить себе пышную трапезу. Хотя чего там только не было! Но, думаю, узнай папин нервный друг, что я не только на его диване полежала и телевизор посмотрела, но еще и поела из его тарелки его вилкой его продукты, вообще бы озверел! Поэтому сейчас была даже счастлива, что удержалась.

Зато до супермаркета долетела, как спринтер до финиша. А в магазине сгребала в корзину все, что можно и что нельзя. Преимущественно, конечно, каши, хлопья и полуфабрикаты, которые не требовали при приготовлении сильных энергозатрат и моего драгоценного времени.

Тут же открыла шоколадку и, пока гуляла между полок, с удовольствием для многострадального моего желудка ее съела, оставив фантик, чтобы рассчитаться на кассе. Запила все это минералочкой и почти почувствовала себя человеком.

Набрав продуктов быстрого питания на пару огромных пакетов, рассчиталась, и потопала обратно домой, когда взгляд зацепился за витрину кондитерской по пути.

Я остановилась. Подавила вздох. И уставилась глазами, полными обожания на сладкое в окне.

Божечки, какие там были пирожные…

А какие стояли тортики…

Они прямо тянули ко мне свои бисквитные ручки и сладко шептали: съешь меня, Рыбкина…

Особенно манил вот этот, клубничный – мой любимый! Весь такой красивый, кремом облитый, ягодками украшенный…

Я аж икнула, так сильно захотелось это великолепие съесть. Очень-очень сильно и желательно немедленно.

С трудом сглотнула вязкую слюну, еще раз вздохнула и зашла. К черту фигура, я и так красивая!

Двинулась к кассе, решительно настроившись забрать клубничный торт с собой. Рассчиталась, только десятой частью мозга понимая, что одна я его не осилю, когда в голову пришла дикая мысль: может, разделить тортик со злым надзирателем Пашей? В качестве примирения, так сказать? Презент? Заодно, может быть, мужчина оттает, простит мне мои скромные прегрешения и про ключи удастся узнать? А в идеале, вообще получить!

М-м?

По-моему, очень хорошая мысль!

И неважно, что мне рявкнули, чтобы на глаза не попадалась. Я же не одна. Я же с тортиком!

Влада

До дома еле добралась, с сумками наперевес и с тортом чуть ли не в зубах. Все поставила перед дверью, нашла ключ и внесла все свои запасы в квартиру. Быстро раскидала по полкам и в холодильник. Села на стул перевести дух. Уставилась на торт, стоящий на столе в гордом одиночестве.

– Ну что, дядя Паша? Как вы смотрите на то, чтобы попить примирительного чайку с тортиком? – пробубнила я вслух, и хмыкнула сама про себя.

Поднимаем свою попку и идем к злому дяде показывать пример, как нужно вести себя в подобных ситуациях.

Урок по воспитанию нервных дяденек-холостяков номер раз!

Подхватываю тортик и, набравшись смелости, которой у и так меня хоть отбавляй, пошла к своему надзирателю, проживающему этажом ниже.

В пороге бросила еще один тоскливый взгляд на запертую серую дверь, подумав, как она бы мне все упростила, и закрыла квартиру. Спустилась по лестнице на этаж и застыла у дверей Павла.

Покрутила перед носом торт, еще раз представляя, какой он должен быть вкусным. Я уже прям чувствую, как эта огромная клубника тает у меня во рту… м-м-м.

Нажимаю на звонок. Слышу, как в глубине квартиры раздается его трель. И тишина. Странно…

Я, немного подумав, еще раз нажимаю. И снова все повторяется.

Так, что там дядя Паша удумал? Не пускать меня? Игнорировать? Или с горя того самого? А может, наоборот от радости?

Нет, так дело не пойдет. Рыбкина, если надо, и из могилы достанет, чтобы угостить любимым клубничным тортиком!

Нажимаю еще раз на звонок и уже не отпускаю палец с кнопки до тех пор, пока не послышался звук прокручиваемого в замочной скважине ключа, и тяжеловесная металлическая дверь в квартиру не открылась с грозным:

– Опять ты? – зло уставился на меня Жаров.

Я присвистнула.

– Ну, и видок…

Вроде прошло времени от силы минут сорок. Пока я туда-сюда. А его знатно так помотало! Волосы взъерошены. Все такой же недовольный, как сам дьявол, выползший из преисподней. Как был в костюме, так и не переоделся. Только пиджак исчез, ворот рубашки расстегнут неприлично сильно, и рукава закатаны до локтей, демонстрируя неискушенной мне красивые мужские руки с выступающими венками и… и да, на которых я слегка залипла.

Погодите, а что это за запах?

Я чуть придвинулась к его лицу, он тут же шарахнулся от меня в сторону, как от прокаженной.

– Р-р-рыбкина!

Я сощурилась, привстала на носочки. Выглянула из-за мощного разворота мужских плеч, оглядела, кажется, пустую гостиную и выдала свое потрясающее умозаключение:

– Да вы еще и алкоголик, дядя Паша?

О-о-ой, лицо Жарова просто нужно было видеть в этот момент! Я даже попятилась, прикрываясь тортиком.

Мужика аж подбросило, потом перекосило, а потом еще раз подбросило. Весь побагровел от злости, клянусь, еще немного, и из его ушей точно повалил бы пар, как из паровоза! Крылья прямого аристократического носа раздуваются, а желваки на щеках ходуном ходят. Еще чуть-чуть, и он себе точно челюсть свернет такими гневными манипуляциями. Ну, или свои белоснежные тридцать два в порошок перетрет…

– Зубы нынче дорого стоят, если что, – заметила я, улыбнувшись.

– Влада! – гаркнули на меня так проникновенно, что поджилки затряслись.

– Ау?

– Скройся. Просто, мать его, скройся, с моих глаз! – махнул рукой Жаров. – Чтоб я тебя ближайшие лет пять вообще не видел! А лучше двадцать пять, Рыбкина!

– Но я вот с тортиком! На чай… – запнулась, – примирительный пришла, – закончила шепотом и показала “соседу” свой драгоценный клубничный торт, в надежде, что этот мужчина еще подлежит исправлению и перевоспитанию.

Как оказалось, напрасно. Взгляд был у него такой, что я всерьез забеспокоилась, а не наденут ли мне на голову этот бедный торт.

– То есть, мириться не будем? – сделала очередное фантастическое умозаключение. А у Паши явно закончилось терпение. Потому что меня беспардонно подцепили за локоть, захлопнули дверь в квартиру и поволокли за руку в сторону лестницы.

– Небезопасно оставлять квартиру открытой, – попыталась я нравоучительно протестовать, упираясь пятками в пол. – А вдруг грабители?

Но меня как будто не слышали.

– Э-э-эй! Мне больно вообще-то!

– Потерпишь, – буркнул, но хватку ослабил Паша.

Влада

– Я хочу чай! – возмутилась я, припечатала тортом по мужской заднице в брюках и снова попыталась вырвать руку. Но не тут-то было. Держал он все еще крепко и тащил за собой все так же уверенно. Ступенька за ступенькой. Шаг за шагом.

– Дома попьешь чай.

– Но я всего лишь хотела помириться!

– Я тоже много чего хотел, Влада.

– Но я ведь даже торт купила.

– Это называется взрослая жизнь, Рыбкина! Когда ты чего-то очень сильно хочешь, а тебе в ответ коварная судьба подкладывает огромную и жирную свинью. Примерно такую же, какую ты днем подложила мне!

Ясно. Все еще дуется. Сорокет мужику, а он, как обиженный ребенок, с которым в песочнице мало того, что лопаткой не поделились, так еще ей же и по цветной панамке зазвездулили. Короче, без толку с ним спорить. Поэтому я, покрепче перехватив торт и возмущенно пыхтя, уже теперь покорно топаю следом за мужчиной, который меня совсем не желал слушать.

– И ключи не дашь? – буркнула я.

– Какие еще ключи? – рыкнул Паша.

– От смежной двери, – уточнила я с надеждой.

– Обрыбишься, Рыбкина! – варварски задушили мою веру на корню.

– А если я пообещаю очень хорошо себя вести?

– Нет.

– А если вдруг мне срочно помощь понадобится?

– Она, скорее, понадобится мне.

– У вас что-то случилось? Болит? Может, врача?

– Пока не случилось. Но чувствую, скоро появится травма.

– Какая?

– Психологическая, Влада! – выдохнули сквозь стиснутые зубы в моем направлении. – У меня при виде детей теперь будет нервный тик.

– Я не ребенок!

– Как прекрасно, что ты осознаешь, кто мне эту травму организует.

– Ну, знаете ли! У меня должен быть этот ключ! Вы мой надзиратель или кто, в конце-то концов?!

– Я твой надзиратель, а значит, ключ должен быть у меня. И никак не наоборот. И вообще, я просто помог тебе с жильем. Не обольщайся.

– Хорошо, а вот вдруг я… не знаю, запнусь и расшибу себе лоб?! Брошусь к вам, а тут хоп, и закрыто!

Мужчина остановился, хватая меня за плечи и заглядывая в глаза сверху вниз, выдал:

– Если вдруг ты расшибешь себе лоб, Рыбкина, клянусь! Это будет самый счастливый день в моей унылой жизни! – выдали мне возмутительное с не менее возмутительно-довольной улыбкой. – Ты избавишь мир от глобальной проблемы, а меня сделаешь чуточку счастливее.

Я аж задохнулась от возмущения, моментально забыв все слова и речевые обороты, кроме тех, что девушке в моем возрасте и с моим воспитанием знать не положено.

А Паша тем временем щелкнул меня по носу и, развернувшись, поволок за руку дальше. Мы уже преодолели лестничный пролет и топали в сторону моего временного убежища. Замерли около двери. Мужчина забрал у меня торт и скомандовал:

– Открывай.

Вот сейчас я остро почувствовала, как ключ от смежной двери наглейшим образом уплывает у меня из-под носа. Я не готова так быстро сдаться.

– Ну, может, все-таки чай и… – улыбнулась, показав суровому Паше мизинчик, – как в детстве: “мирись, мирись и больше не дерись”.

– Мы не в детстве, и мне не пять! Мы не будем пить чай, Влада! И мириться мы тоже не будем.

– Но…

– Ты сейчас скроешься за этой дверью и больше не будешь попадаться мне на глаза. Потому что вот это, – махнул рукой Паша на дверь, – твоя территория! А там, – ткнул пальцем в пол, – моя, Рыбкина! Каждый из нас останется на своей и не будет лезть на чужую. Точка.

– Я не ваша.

– Что…? – растерялся на доли секунды злюка.

– Ничего. Пить в одиночку – верный признак алкоголизма.

– Я не пью! То есть пил! – рыкнул мужчина раздраженно. – То есть я не пил!

– Почему тогда от вас пахнет виски?

– Потому взрослые мужчины иногда предпочитают расслабиться за бокалом виски, Влада! А в связи с таким, как ты, соседством, мне нужен не бокал, а ящик! Есть еще вопросы?

Ой-ли! Я вообще ангел.

Паша дождался, пока я совладаю с ключом, открою дверь, прошагал вперед меня в коридор, с грохотом приземлил торт на комод, вышел, даже не попрощавшись, и потопал обратно в сторону лестницы.

– И вам хорошего вечера, дядя Паша! – крикнула я мужчине в спину. Он обернулся, мне кажется, с трудом подавил в себе желание показать мне средний палец и… исчез из поля моего зрения за дверью.

– И тебе хорошего вечера, Влада, – передразнила я, корча рожицы. – Козлюка! – выругалась себе под нос обиженно. Нет, ну а что, ему можно дуться, а мне нет? Я чем хуже?

Ничем, правильно!

Надула щеки, зашла в квартиру, налила себе горячего чаю и с упоением села уничтожать торт, заедая горе от провала моей благородной миссии клубникой и строя новый план по завоеванию крепости во главе с огнедышащим драконом Павлом Жаровым.

Глава 6. Спокойствие, только спокойствие

Влада

Правда, следующие пару дней мне было не до военных действия. И даже не до ключа. Моим вниманием целиком и полностью завладел маэстро Жорж Лисовский, и новая группа из трех человек, не считая меня, в составе которой мне и предстояло учиться премудростям фотографии ближайший год. И это как минимум! Все в группе оказались прикольными, как говорят: своими в доску ребятами с отличным чувством юмора и безумной любовью к фотоаппаратам.

Наши скромные “Лисята”, как прозвал нас Жорж, включали в себя двоих парней – Никиту и Максима – отвязных вольных художников в душе, то бишь без гроша за этой самой душой, но с огромным желанием творить; меня и еще одну девушку, на год постарше вашей покорной слуги Рыбкиной. Звали ее Ксюша, и да, она была той самой девушкой-администратором, что встретила меня в первый день в студии Жоржа. С ней-то мы и успели особо крепко сдружиться.

Бинго! Я угадала.

Занятия проходили, больше напоминая дружеские посиделки в тесном кругу. Интересно, увлекательно, живо, смешно и… быстро. То есть прямо очень! Три – четыре часа пролетели как один миг, после чего мы, получив “установку” от Жоржа, отправлялись “бродяжничать” по городу в поисках удачных кадров.

Так прошел первый день занятий. Вводный. Мы с Ксю, выйдя из студии, побрели в ближайшую кафешку, из которой, уже подкрепившись, отправились гулять по центру с любимыми “мыльницами” наперевес. В итоге домой я вернулась непозволительно поздно и запредельно уставшая, повалилась на кровать и отключилась. Естественно, о том, чтобы начать сражение с драконом Пашей сиюминутно, и мысли не было.

Второй день получился менее утомительным, но не менее насыщенным. По наводке Жоржа мы с Ксю и парнями нашли один живописный парк с готическими, слегка пугающими заброшенными постройками, фонтанами и прочими антуражными прелестями, и зависли там почти на весь день.

Домой я вернулась… а нет! Не сразу я домой вернулась. После парка Никита неожиданно проявил инициативу и уговорил меня прогуляться. Даже угостил мороженым в вафельном рожке. Карамельным, которое я терпеть не могу… но не суть! Его внимание было… м-м… странным. Нет, я совсем дикой девочкой не была и заметила интерес одногруппника еще при первой же встрече, но, откровенно говоря, меня он как парень не привлекал ни капли. Смазливый, щупленький высокий блондин. Мужик в нем не чувствовался от слова “совсем”. Так… парнишка зеленый. Если уж на то пошло, я скорее на старого дракона Пашу буду заглядываться, чем на Никиту. Так что, проводив меня до дома, парень получил от меня прямо в лоб…

Нет, не удар!

Ну, что вы?

Я же девочка!

Всего лишь заявление, что больше чем быть друзьями, нам не светит. Кажется, он расстроился, а я, наоборот, воспряла духом. Потому что увидела въехавшую во двор машину Паши. Быстро распрощалась с одногруппником и юркнула в подъезд, надеясь подкараулить его злейшество и напугать, но… бдительная тетка-вахтер меня облаяла. А потом позвонил папа, за ним позвонила Степанида, а до кучи еще и Ксю, чтобы узнать, как мы с Никитой “прогулялись”. В общем, моя мелкая пакость сорвалась. Пашины нервы были спасены армией моих близких и знакомых. А я поплелась домой. И в этот день тоже до войны с надзирателем руки не дошли.

Так что я вполне могла бы сказать, что жизнь вошла в привычное русло. Я не косячила ни специально, ни случайно, не портила другу отца жизнь (хотя и до этого была ангелом!) и вообще вела себя тише воды ниже травы, на глаза Паше не попадалась (целых два дня) и границ (очерченных его хозяйской рукой) я не переступала – все шло по накатанной!

Но тут наступил третий день без Паши. Злосчастная пятница, к сожалению, не тринадцатое, но для Жарова она точно стала проклятым днем. Потому что его рыжеволосая соседка (читай, я) Владислава Рыбкина умудрилась… потеряться.

Паша

Рыбкина притихла.

Следующие два дня моя жизнь снова стала напоминать МОЮ жизнь! Размеренную, четко контролируемую, полную рабочих проблем и вопросов днем, и спокойную, комфортную, уравновешенную вечерами.

Я выдохнул.

Наверняка на мелкую рыжеволосую занозу подействовал мой исключительно праведный гнев после сорвавшейся встречи с потенциальными партнерами, и Рыбкина наконец-то поняла, что я не тот, кто будет с ней шутки шутить. И уж тем более возиться, подтирая сопли. Я в папочки не нанимался!

Прониклась и отстала? Прекрасно, если так. Значит, у меня еще есть шанс не заработать нервный срыв и не поседеть окончательно.

Так я думал еще буквально в пятницу утром…

Паша

– Паш, ты чего такой? – протянула Арина, игриво пробираясь пальчиками по моей коленке вверх, пока я старательно пытался держать внимание на дороге.

– Какой “такой”?

– Задумчивый.

– Скорее замученный. Устал просто, – отмахнулся я, притормаживая на светофоре. Не объяснять же ей, что на третий день молчание дочери друга стало слегка коробить. Я ведь даже шума сверху в ее квартире не слышу! Она вообще там еще жива? Не убилась? А может, по-тихому свинтила, пока батя не знает, а я поводья отпустил?

– Значит, нам нужно снять твою усталость. Я даже знаю, как… представляешь?

Пробки. Центр города. Вечер последнего рабочего дня, когда все садоводы-огородники выползают за город после недели, проведенной в ненавистных офисах. Духота “за бортом” жутчайшая. Затор километровый. Встали мы основательно. Вот на кой черт, спрашивается, я потащился за Ариной? Могла бы и сама на такси из своего салона до ресторана доехать. Или в этом случае скорее приползти. Хорошо, если к утру.

– Жаров! – врезается в мои мысли возмущенный визг.

– М-м?

– Ты меня слушаешь вообще?

– Очень внимательно, дорогая! – перевожу взгляд на Арину, обхватываю ладонью за шею, поглаживая большим пальцем нежную кожу девушки, и тяну на себя, затыкая явно крутящаяся на ее умелом горячем язычке возмущения не менее горячим поцелуем. Целоваться Арина умела так, что мысли вышибало напрочь. Никакого секса не надо. Уже от движений ее губ можно было… в общем, Влада была благополучно забыта.

– Нет, с тобой точно не все хорошо, Паша…

– Просто не обращай внимание.

– Боюсь, не обращать внимания не получиться. У нас с тобой впереди еще весь вечер и, надеюсь, – проникновенный шепот на ушко, – длинная-длинная ночь… Жаров.

Кровь моментально закипела от неприкрытого намека, а когда ладошка Арины легла туда, куда такие, как Рыбкина, благочестивые девушки, даже взгляд опустить боятся, волной накатило возбуждение, которое катастрофически требовало выхода.

– Может, ну его, ужин? Поехали сразу в отель? Тем более, – оглянулся вокруг, – один из наших совсем недалеко.

– Ну, уж нет, я не для того красоту три часа в салоне наводила, чтобы ты меня в номере отеля запер. Сначала ресторан и никак иначе! – наигранно обиженно надулась Арина. Это, к слову, своими губами она тоже умела делать мастерски.

Ладно, ради ночи удовольствий два часа за ужином вполне себе терпимо. Да и за три года, что мы с Ариной спим, я уже к этому привык. С ней никогда не бывает ничего просто по “хочу”. Бартер. Я тебе секс, ты мне салоны, рестораны, светско-культурные мероприятия.

На тот случай, когда сил на “хороводы” нет, у меня есть план Б. Вернее М. Марина.

С горем пополам спустя час толкания в пробке нам удалось выехать из затора и наконец-то развить скорость ощутимо больше, чем все последние шестьдесят минут.

Арина что-то щебетала рядом. Я слушал одним ухом, во второе выпуская ненужную мне информацию о ее подругах и шмотках, и уже свернул на загородную трассу, прибавляя газу, держа путь в сторону закрытого загородного гольф-клуба, где мы сегодня с Ариной и планировали провести вечер, но…

В общем, “но” в моей жизни может быть только одно: чета Рыбкиных.

На этот раз зазвонил мобильный, на экране высветилось имя бати Влады. Может быть, конечно, Стас просто звонит узнать, как мои дела, но я больше чем уверен, что рыжеволосая заноза умудрилась снова найти на свою задницу приключений.

– Да?

– Пашка, привет, – взволнованный голос друга мне сразу не понравился, еще больше упрочив в голове мое предположение, – ты в городе?

– Как раз на выезде, а что?

Арина притихла, наверняка, прислушивается. Есть у нее еще один такой косяк, вроде ничего друг другу не обещали, а скандал закатить, если я с представительницей слабого пола разговариваю, на раз-два. На этот раз пронесло. Хорошо, Стасон не баба. Судя по тому, как Арина выдохнула, она тоже так подумала.

Тем временем в трубке рык:

– Снова к тебе за помощью. Владка моя… чтоб ее!

Ну вот, что и требовалась, блин, доказать!

Истеричной ухмылки сдержать не получилось. Твою ж за ногу! Она чувствует там, что ли? Сидит и выжидает самый максимально неподходящий момент, чтобы вляпаться в очередную коричневую субстанцию?! Три дня молчала, а тут снова началось?

– Что опять стряслось?

– Мне уже реально неудобно, но я из своего Сочи ей точно не помогу, – гневается друг, наверняка и дочурке выдал добрую порцию звездюлей. Ничего, этой полезно!

– Заблудилась она, дурында! Поперлась куда-то на окраину города, а телефон сел. Рыдает теперь, сопли до нижней губы распустила. Испугалась и как вернуться домой, не знает.

Ох, Жаров – это не твоя забота. Спасать пигалицу – это не твоя обязанность! Она же такая умная и языкастая, как потерялась, так и найдется. А у тебя в машине Арина, тебя ждет сытный ужин и жаркий секс, бутылка виски и полная отключка мозга. Дружище, тебе не до спасения котят…

Совсем не до…

– Какой адрес? – рычу сквозь сжатые зубы и, прежде чем соображаю, что творю, говорю:

– Где ее искать-то хоть, Стас?! Тут окраин много!

Боже, дай мне сил и терпения! Особенно с моим синдромом филантропа: спасать всех и вся. В частности, непоседливых Влад с шилом в симпатичной заднице. Желание отходить ремнем по которой растет в геометрической прогрессии!

Рыбкин называет адрес. Я удивленно присвистнул и тут же крутанул баранку руля, пересекая две сплошные, меняя направление, держа путь обратно в город, вжимая педаль газ в пол.

– Паш, мы куда? – удивленно покосилась на меня Арина, когда я положил трубку, чуть ли не отшвыривая мобильник на заднее сиденье.

– Спасать котенка.

– К-кого?

– Рыбкину!

Арина посмотрела на меня, как на больного, а у меня словно и не было два дня “передышки” от рыжей занозы. Сейчас до этой пропажи часа полтора на машине, и я надеюсь, к тому моменту, как я ее увижу, желание свернуть ее тонкую шею меня покинет!

Влада

Нет, объективно, что со мной может случиться? Ну да, незнакомый район. Да, неблизкий путь. По навигатору вообще у чёрта на рогах! Но в наш век высоких технологий потеряться в городе практически нереально!

Так думала я, собираясь в пятницу после занятий по указанному Ксю адресу. Опять же, как истинный фотограф, за крутыми кадрами.

Подруга поехать со мной не смогла, посетовала и с сотню раз спросила: точно ли я поняла, где это? И уверена ли я, что не потеряюсь? Конечно, я уверила ее, что да, и все будет шоколадно! Туда уеду, обратно приеду, в крайнем случае, навигатор мне в помощь, а еще язык, говорят, до Киева доведет. В Киев мне, конечно, не надо, но вернуться в дом на Лесной пятнадцать очень хотелось бы.

Поэтому, вооружившись объективом, закинув на спину рюкзак с водой и злаковыми батончиками для быстрого перекуса, я сверилась с картой и запрыгнула в указанную мне Ксю маршрутку.

Нужную улицу со старинными зданиями и примечательной аллеей с густыми многовековыми деревьями найти труда не составило. Тут было шумно и людно. Бегали дети, гуляли парочки, сновали мамочки с колясками, в общем, все, как всегда. Никакой тебе пугающей своим молчанием серой, хмурой окраины с опасными типами. Конечно, предположительно и такие тут есть, но только в ночное время. Когда я уже буду тихо посапывать в своей кровати, досматривать десятый сон. А сейчас же я была довольна, как слон, прекрасной погодой и отличным светом. Настроила свою аппаратуру и открыла настоящую фотоохоту.

Щелчок за щелчком.

Кадр за кадром.

Минута за минутой.

Не заметила, как аллея закончилась.

А следом за ней и живописная улица…

А я все шла и шла, таращась на мир сквозь объектив фотокамеры, и очнулась только поздним вечером. Голодная. Уставшая. И… совершенно потерявшаяся. То есть абсолютно! Смешно, но я даже не помню, с какой стороны я пришла, петляя всю дорогу между домами и периодически догоняя сбегающих от меня уличных животных, чтобы щелкнуть. Мамочки-и-и…

Глянула налево… никого.

Направо… пусто.

Только унылые бетонные многоэтажки, грязные дороги и изредка проезжающие мимо машины. Жутко как-то. Зябко. И совсем безлюдно. Только какой-то пес горестно подвывает вдали. Хуже не придумаешь. Блин…

– Люди… – шепнула я себе под нос, еще и еще раз оглядываясь по сторонам. Медленно, но верно подступала паника. Неприятными мурашками щекоча изнутри, пробежала от макушки до пят, приподнимая волоски на руках дыбом. Мозг начал подкидывать картинки из фильмов ужасов, на свой лад переворачивая теоретически возможные варианты развития дальнейших событий с бедной безмозглой Рыбкиной, и тут уже стало совсем не смешно. По спине гордо промаршировал холодок, а руки до боли в пальцах вцепились в фотоаппарат.

Похоже, я сейчас начну кричать…

Так, нет! Спокойствие. Только спокойствие.

Вдох-выдох. Досчитать до десяти.

Дыши, Влада, только дыши.

И главное, не паниковать, не кричать и не рыдать! А хочется… как минимум, биться в истерике. Но это ведь город, и тут, в конце концов, тоже люди живут! Да? А еще у меня есть…

Телефон!

Точно!

Боже, вот я безмозглая курица! Нужно просто найти свое местоположение на карте и вбить маршрут до дома надзирателя Паши. Фигня же, ну!

Полезла в карман в поисках своего гаджета, полная самых светлых надежд, но тут меня ждал сокрушительный провал. Телефон жалобно пиликнул и… вырубился. Совсем. Сдох.

– Да нет же, ну не-е-ет! – всхлипнула я, тряся бесполезную штуковину. – Давай, оживай, родненький, ну, хоть покажи мне номер автобуса, ну! – но как я ни умоляла телефон очухаться – реакции ноль.

Вот теперь уже просто невыносимо захотелось сесть и разреветься. Даже чувствую, вот-вот слезы горькие из глаз потекут. Ну, за что это мне? Почему я?

О-о-ох…

Может, спросить у кого? Как добраться до улицы… улицы… эм… Лесовская? Полевая? Полянкина? Лесовецкая?

– Бли-и-ин! – топнула я ногой от досады.

Ну, что за безмозглая Владислава, а? Как можно забыть адрес дома?! Это все стресс. Точно на нервной почве все мозги выдуло. И что дальше? Адреса я не знаю, телефон сел, вокруг… оглянулась – тишина, как в глухой лесной чаще. И что теперь?

Так, думай, Влада. Ду-май!

Наверное, я бы позволила панике сожрать меня с головой, если бы из-за угла серой многоэтажки не вырулила с виду вполне прилично одетая женщина, резво потопавшая куда-то по своим, наверняка, важным делам.

Быстрее, чем успела сообразить, мои ноги сами рванули к незнакомке. А в голове закрутилось невинно-оправдательное: нет, я ведь снова не специально, правильно? И я снова не виновата, что оказалась в такой дурацкой ситуации, да? Значит, Паша на меня не будет злиться, если я позвоню папе и попрошу, чтобы его армейский друг меня забрал. Верно? Да и выхода у меня другого нет, ведь правда?

Правда.

Хорошо хоть номер папы помнила наизусть, и он из головы вылететь со стрессом не успел. Так что не совсем я потерянная для общества Владислава Рыбкина!

Влада

На мое удивление, женщину даже долго уговаривать не пришлось. Хочется верить, что по моему внешнему виду она поняла, что я девушка приличная и “подрезать” мобильник не собираюсь, поэтому так быстро согласилась помочь безмозглой потеряшке.

Быстро набрав папе, срывающимся от волнения голосом, пару раз картинно хлюпнув носом, для убедительности серьезности ситуации, протараторила в трубку адрес, и услышав в ответ грозное:

– Еще один косяк, Владислава, и я верну тебя в Сочи!

Прониклась. Испугалась. С женщиной распрощалась и… принялась ждать.

Минута…

Вторая…

Третья…

Уф!

Я выбираюсь к обочине и не знаю дальше, куда себя деть. Надеюсь, папа дозвонился до Паши, и он меня найдет. Как сказал отец:

– Выйди к дороге и больше никуда не отходи! Ни с места, Рыбкина!

Так я и сделала. Я вообще ребенок примерный. Честно. Бываю. Иногда.

Посмотрев по сторонам, я не увидела ни остановки, ни большого приметного магазина. Куда меня занесло? Признаюсь честно, становится не по себе. Но мне ничего не остается, только ждать. У моря погоды. Вернее, у дороги Пашу.

Проходит час с небольшим. Я слоняюсь по тротуару туда-сюда. Но мое зрение привлекает машина, похожая на Пашин огромный черный танк с тонированными стеклами. Едет она, к слову, медленно, словно кого-то выискивая.

Так-так… точно! Мой надзиратель.

Ура! Живем, товарищи!

Я готова была запрыгать от радости. Ибо за эти полтора часа, что тут топталась, устала, замерзла, да еще и в придачу ко всему есть хочу, как зверь.

Но скоро, уже совсем скоро я окажусь дома.

Машина останавливается, поравнявшись со мной. Опускается стекло с пассажирской стороны, к которой я, собственно, и тороплюсь, довольная, как слон. Но… радость моя длилась недолго. Тут я замечаю пассажирку, сидящую рядом с Пашей, которая, надо сказать, мне тут же не нравится. Стервозностью от нее так и несет за километр. Противная цаца.

– Запрыгивай и поехали, Влада! – доносится слегка раздраженный голос Паши из машины.

Я же, отвернувшись, скорчила гримасу и, дернув за ручку дверь, все же сажусь назад. Мы не гордые.

В салоне тут же в нос ударяет приторно-сладкий запах духов. Такой, что трудно было не поморщиться. Фу! Тут же подступил тошнотворный ком к горлу. Да как Паша тут дышит? Это же химзавод отдыхает. Она на себя весь парфюмерный магазин выбрызгала, что ли?

– Как ты тут вообще оказалась, в этом богом забытом районе? – подал голос мой спаситель, читать, надзиратель, давя по газам. Судя по тому, как напряжены плечи и сжимают руль пальцы, дядя Паша на грани.

– Гуляла, – отвечаю коротко, насупившись.

При этой дамочке, которая то и дело стреляет в меня своими противными глазками, не хочется разговаривать совершенно. Еще и этот надменно-высокомерный взгляд… у-у-ух!

Однако Жарова, похоже, понесло.

– Гуляла она! – бубнит злюка Паша. – Не пробовала гулять где-то поближе к центру города, Рыбкина? В следующий раз я тебя откуда буду забирать? Из Подмосковья?

– Все было под контролем.

– До какого момента, интересно? И телефон? Что с ним? – продолжает допрос Паша, следя за дорогой, время от времени недобро поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

– Сел, – пожимаю плечами. – Неожиданно…

– Заряжать не пробовала?

– Я замерзла, можно обогрев включить? – игнорирую выпад водителя, сделав вид, что вообще не слышала его едкого замечания.

Паша недовольно поджимает губы, но тут же что-то поворачивает, и воздух в салоне автомобиля начинает нагреваться.

Я замечаю, как недовольно косится на Павла барышня. Сама же мысленно ликую, так же исподтишка усмехаясь. Я что скажу, то и будет, цыпа!

– Паш, я думаю, потеряшка уже нагрелась, – звучит таким же, как духи, приторно-сладким тоном немного погодя. – Убавь, у меня сейчас лицо поплывет! – не просит, заявляет эта пигалица.

– Мы можем просто поменяться местами, и тогда ваше лицо останется на месте, – вежливо предлагаю я, пожимая плечами. Дамочка шипит. Паша скрипит зубами, но печку выключает.

Эй, а меня спросить? Может, я еще не согрелась?! И вообще интересно, куда эти двое намылились? Судя по наряду тетки, явно не грибы собирать в таком убойном мини. Оно хоть задницу ее прикрывает, или как? Или дядя Паша на нее весь вечер пялиться будет?

Нет, так дело не пойдет!

Влада

Это его девушка?

Мне она не нравится! Категорически. Не подходит она дракону Паше, слишком расфуфыренная. Да и вообще, как такое может нравиться? Тут же все кричит от кислотности, от ее вида даже хочется скривиться, как от дольки кислого лимона. Вот сто процентов – свою кислотность она и хочет подсластить этими ужасными духами. “Красная Москва” у бабули – это просто шик по сравнению с этим амбре, витающим в салоне.

– А куда мы едем? – выдаю я вопрос, невинно хлопая ресницами, подаваясь вперед и высовываясь между передних сидений.

– Сядь на место! – рыкнул Паша.

– Там холодно.

– Рыбкина!

– Ладно-ладно! – буркнула я, усаживаясь на попу ровно. – Так сойдет?

– Пристегнись.

– Да что за…

– Влада!

Да пожалуйста! Вот и пристегнусь.

– Так куда мы едем? – справившись с ремнем безопасности, возвращаюсь к интересующей меня теме.

– Ты едешь домой.

– А вы?

Нет, ну, а что, вполне себе невинный вопрос, разве нет? Это как в светском обществе о природе-погоде поговорить. И чего так зыркать на меня в зеркало? И чего так губы в упрямую линию поджимать? Не понимаю.

– А куда едем “мы”, тебя совершенно не касается, Владислава, – серьезно заявляет Паша, еще и таким взглядом одарил, что стекла в машине инеем покрылись.

Ледышка!

Зато его пигалица усмехается, явно довольная ответом. А потом делает то, от чего у меня глаза на лоб полезли: беспардонно кладет свою руку на его колено, сжимая. И это при мне! Совершенно не скрывая своих намерений. Да как не стыдно вообще?!

Стоп-э!

Нет, я не оставлю это просто так. Я не буду сидеть, сложа руки, и наблюдать, как эта “Чучелка” будет охмурять моего надзирателя!

– Я очень сильно хочу есть, – решила разбавить ее радость, упрямо складывая руки на груди.

– Дома поешь, – огрызнулся мужчина.

Эта особь женского пола с неизвестным мне именем снова противно лыбится.

Та-а-ак.

– Я очень сильно хочу есть! Я не ела с утра и вообще на грани голодного обморока! – и как раз кстати мой желудок издал протяжный стон. – Если не накормите, то поедем все вместе не на ваше свидание, а со мной в приемный покой.

– Ну, точно… слепой и безмозглый котенок, – фыркнула дамочка.

Что? Это она про меня сейчас? Да кто из нас тут еще слепой и безмозглый, кукла силиконовая?!

– Я бы попросила! – рыкнула я возмущенно, сжимая пальцы до боли в суставах, чтобы совершенно случайно не вцепиться ими в шевелюру брюнетки с переднего сиденья.

– Да ты просто…

– Так, хватит обе! – гаркнул Паша. – Ты, – посмотрел на меня, – потерпишь до дома, Рыбкина! А ты, – взгляд на цацу, – хоть ты будь умнее и не спорь с ребенком!

– Я не ребенок! И решительно заявляю, что до дома не доеду. Кстати, вон там хот-доги купить можно, остановите, – скомандовала я, получив выстрел в голову убийственно хмурым взглядом дяди Паши.

Однако я была бы не я, если бы сдалась. Поэтому воинственно нахмурила брови и не менее решительно встретила взгляд мужчины в зеркале заднего вида.

Минута немой сцены, и когда мы уже чуть не проскочили ларек с хот-догами, Паша, поиграв желваками, виляет рулем и останавливает машину у киоска.

То-то же!

– Прекрасно! – хлопнула я в ладоши. – Мне, пожалуйста, с горчицей и огурчиков побольше. Заранее спасибо!

– Я тебе в курьеры не нанимался, Влада.

– Думаю, это входит в ваши надзирательские обязанности. Разве нет?

Паша обернулся в мою сторону, изучив долгим, нечитаемым взглядом. Кажется, у кого-то стремительно сходит на нет терпение. И, похоже, мне сейчас выскажут все, что обо мне думают, но, на мое счастье, его внимание перетянула пигалица.

Кто-нибудь мне скажет, как вообще ее зовут? Нет, цаца и пигалица, конечно, прекрасно ей подходят, но у нее же точно должно быть имя, да?

– Паш, мы же опоздаем, у нас столик ко времени забронирован, – протянула она, надув свои губищи-вареники. – А ты знаешь, что я не люблю опаздывать.

– Не опоздаем, не нуди. А ты, Влада, либо идешь за своим чертовым хот-догом, либо мы поехали! – снова поворачивается ко мне.

– У меня денег нет.

– И как ты собиралась ехать домой тогда? – удивленно вскинул брови дядя Паша.

– Как-как? На метро. У меня еще поездка одна осталась. Я все рассчитала, – гордо заявляю я.

Хотя, конечно же, у меня есть деньги. Но папиному другу знать об этом не обязательно. Пусть поухаживает за бедной испуганной потеряшкой Рыбкиной. А то его расфуфыреной цаце и так слишком много достается внимания.

Хы.

– Рассчитала она все, – пробубнил он и, достав бумажник, вынул из него пару купюр, – давай бегом туда-обратно. И мне возьми, сто лет не ел эту гадость.

Я, довольная до глубины души, беру из его рук купюры и готова выскользнуть на улицу, еще и свежим воздухом надышаться, как слышу вопрос, адресованный не мне.

– Арин, ты будешь?

Я застреваю в дверях. Арина, значит? Эту куклу зовут Арина?

– Ты издеваешься? – огрызнулась дама. – Я и этот жирный фаст-фуд, Жаров?

Бе-бе-бе, Арина. На нет и суда нет, как говорится.

Я, довольная, направилась покупать хот-доги для нас с Пашей. Было гаденькое желание попросить парня на раздаче орудовать булками и сосисками помедленнее, но думаю, тогда куклу Арину точно рванет, и забрызгает она своим ядом весь чистенький салон Пашиного внедорожника. А химчистка нынче дорогая.

Нет, ну, и кто после такого скажет, что я не милая и заботливая?

Влада

В машину возвращаюсь минут через десять. Я слышала, что эти двое о чем-то говорили. Но как только я появилась, они тут же замолчали. Даже, я бы сказала, насупились. Явно успели поругаться.

– Это ваш, – протянула мужчине одну из булок. И сама уселась поудобнее на заднем сидении, с огромным удовольствием принявшись уплетать вкуснейшую поджаренную булку за обе щеки.

– Боже, ну и вонь! – не выдержала Арина. – Как вообще это можно есть?

Паша чуть не подавился. Мы с ним переглянулись, я беззаботно пожала плечами, мол, сами такую фрю себе выбрали.

– И вообще, мы едем или как? – продолжила возмущаться дамочка, когда ответа от мужчины не последовало. Но и этот вопрос Паша пропустил мимо ушей. Завел машину, одной рукой удерживая хот-дог, второй руль, и мы большой и, несомненно, “дружной” компанией поехали в сторону дома.

Теперь нужно как-то сделать так, чтобы их планы расстроились.

Не пара же она Паше. Я прямо чувствую, что не пара. Его вон уже, похоже, не от меня начинает подбрасывать, а от его ворчливой Арины.

Так что я сейчас совсем не вечер ему порчу, а очень даже наоборот. Спасаю! От унылой компании унылой любительницы устриц и силикона.

Я сажусь посередине и, чуть склонившись между сидений, делаю вид, что меня интересует, что происходит впереди. И как раз вовремя. Машина, идущая перед нами, резко тормозит, Паша тоже бьет по тормозам, а я, чуть подавшись вперед, честно-честно по инерции выпускаю из рук свою булку, и она летит прямиком на колени Арины.

– Что за…!!! – поднимает жуткий визг цаца, отбрасывая мой вкуснейший хот дог со своих худющих костлявых ног. Орет так, что у меня уши закладывает. Нет, серьезно, эта краля еще и визжит, как мандрагора, вот-вот перепонки взорвутся к чертям, что он в ней нашел-то?

– Она специально, Паша! Ты видел?! Ты это видел?! – продолжает распыляться истеричка Арина, тряся заляпанными в майонезе руками, как в припадке сумасшествия.

Паша как раз доедает остатки своей булки и выдает:

– А я тебе предлагал перекусить, – достает из бардачка салфетки и подает даме. Вполне себе вежливо, между прочим! Вот и нотки рычащие исчезли из тона. Правду говорят: путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Явно подобрел. Правда, вздохнул как-то совсем уж устало, аж жалко мужика стало. Досталась же ему такая… Арина!

– Юбка испорчена этим… этой…

– Это просто юбка, Арина, – заявляет спокойно мужчина.

– Ты издеваешься, Жаров?!

Оу-ч, сейчас Пашу облаят.

– Это же известный бренд, черт возьми! Юбку теперь только в химчистку. И все из-за этой…! Рыб…

– Владиславы, – вставляю я свои пять копеек. – Я так понимаю, ваш ресторан отменяется? – спрашиваю и, заметив испепеляющий взгляд Паши, вжимаюсь в спинку сиденья, чтобы не попасть в поле его зрения снова, иначе выдам себя с потрохами.

– Не дождешься, мелочь! – рыкнула Арина. – Закажем доставку к тебе, Паша. Вполне очевидно, что в ресторан мы уже опоздали. В таком виде я туда не пойду!

Стоп-стоп-стоп! Так она еще и к нему собралась? Это я буду у себя дома, а они там внизу… Даже представлять не хочу, что они будут делать! Явно не юбку отстирывать. Вот же ж, неприятность какая! Ладно-ладно…

Я пару раз зевнула. Несколько раз зацепила ногой сиденье Арины. Та, пыхтя и скалясь, терпела. Но по виду Паши я поняла, настрой у дяди сбился. Он все чаще поджимает губы, вздыхает и явно продолжать вечер уже не намерен: ни дома, ни в ресторане, ни где бы то еще ни было. А мне оно только на руку.

Я решила сделать вид, что уснула. Устроилась поудобней, обхватывая себя руками, задремала, пару раз почти захрапела.

– Слушай, мы, наверное, перенесем нашу встречу, – доносится до меня голос Паши.

– Не смей, – обиженно произносит женщина.

– Арин, серьезно. Все складывается неудачным образом. Да и настроение нам изрядно подпортили, – я не вижу его выражения лица, но что-то мне подсказывает, что он недоволен своим решением.

– Ну и что, Паш, мы давно не виделись. Ты не можешь вот так все отменить из-за этой… этой… – она явно не могла подобрать слов, как меня обозвать.

– Рыбкиной, – помогает ей мужчина.

– Именно. И откуда она вообще взялась? Ты что, должен из-за нее менять свои планы? У нее же есть мать с отцом, вот пусть и смотрят за своим ребенком.

А вот моих родителей ей бы лучше не трогать!

– Все. Закончили скандал. Завожу тебя домой и сам так же отправляюсь домой.

– С этой?

– Эта живет в отдельной квартире! – повышает голос Паша.

Опачки! А по-моему, кто-то ревнует нашего Пашу.

– А может, ты того? – заявляет девица, а я чуть не давлюсь воздухом.

– Выбирай выражения! Ты сама сказала, что она ребенок! – у моего надзирателя терпение подходит к концу.

– Но, Паш, а как же я?

– Все, Арин! Я и правда уже устал, и ничего толкового из меня не выйдет. Так что переносим встречу. Как найду время, я обязательно позвоню.

Я чувствую, как машина останавливается и что-то происходит, чего я не вижу. Но стоит тишина. Они смотрят друг на друга? Они целуются? Слышу, как щелкает замок двери, и она открывается.

– Приятного вечера вам, Павел! – не прикрывая недовольство, заявила дамочка и хлопнула дверью так, что я чуть не подпрыгнула. Но нет, я “сплю”. Мысленно, конечно, танцую ламбаду от радости, но физически старательно “сплю”.

Влада

Дальше была тишина. На улице совсем потемнело, а в машине даже радио не работало.

Паша уверенно вел свой черный “танк”, а я лишь одним глазком подглядывала за ним, все еще старательно делая вид, что катастрофа Рыбкина устала. Смотрела исподтишка, с удивлением отметив для себя: а он ведь ничего. Жаров явно либо ровесник, либо чуть младше моего отца, но выглядит более чем хорошо и сложен просто прекрасно. Широкий размах плеч, рельефные бицепсы-трицепсы и прочие прелести, на которые девчонки любят пускать слюни, массивная шея, короткий ежик волос на затылке и модная стрижка, легкая щетина и сексуально обтянувшая мощный торс рубашка.

Хм… вот интересно, а как дела с кубиками обстоят?

Но даже если их нет, жирком дядя Паша точно не заплыл. Поджарый, мускулистый, эх, многие парни (тот же Никита) ему завидовал бы черной завистью. А легкие морщины и седина в висках его по-мужски красивое лицо только красят.

Суровый, серьезный, точеный профиль. Хорош… и даже очень. Но почему внимание обратил на вот такую цацу, как Арина?

С ней-то все понятно. Неудивительно, что на него такая токсичная курица клюнула. Жаров был явно лакомый кусочек.

Кусок.

Кусочище!

При деньгах, положении, далеко не дурак и совершенно не урод. Правда,ужасно вредный, нервный и ворчливый, но это так… ему по возрасту предпенсионному положено.

Так вот, о чем это я…?

Ах да! С этой цацой ясно, но он-то куда смотрел! Она же ему не пара, разве этого не видно? Слишком нервная (хотя вот тут идеальное совпадение), слишком тошнотворно-идеальная, приторно-сладкая, зубодробительно-правильная и восхитительно-раздражающая все мои фибры души. Аж до сих пор в глазах от ее сияния рябит. Ну и на фиг, спрашивается, ему такая?

Хотя о чем это я? История, где богатый дядя выбирает себе в любовницы тупую куклу, стара как мир. Наверное, все ее мерзость компенсируют другие “таланты”.

М-да.

Фу!

Пока я плавала в своих мыслях, прикидывая, как бы так намекнуть Паше, что цаца Арина ему не пара, машина остановилась. Павел вышел, а я замерла. Услышала, как открылась дверь с моей стороны, и даже дышать перестала.

– Влада.

Я все еще сплю.

– Эй, давай, подъем, – толкнул меня в плечо Паша. Да так бесцеремонно, будто я не девушка, а не пойми кто. – Давай-давай, Рыбкина, вставай и проваливай в свою квартиру, чтобы я тебя не видел.

– Можно и повежливей! – буркнула я, открывая глаза, изображая максимально задетое достоинство.

– Можно и не устраивать мне проблем! Скажи, ты специально ждешь самый неудачный момент, чтобы снова напомнить о своем присутствии в моей жизни, Влада? Ты долго мне ее еще портить собираешься?!

– Долго, – буркнула я себе под нос.

Всю жизнь! – добавила мстительно мысленно.

Паша ничего не ответил, кажется, судя по виду и вздоху, устал и решил, что лучше со мной не спорить.

То-то же!

А еще на свидание собрался. Совсем оконфузился бы и уснул в момент самого интересного, вот смеху-то было бы! Так что я его практически спасла от неизбежного фиаско, он мне теперь всю жизнь должен за это быть благодарен!

Жаров дождался, когда я, неповоротливый слон с затекшими конечностями, выберусь из машины. Закрыл за мной дверь. Поставил на сигнализацию и зашагал своим семимильными шагами в сторону дома, совершенно не обращая внимания на застывшую на месте меня.

– Злыдень, – скорчила я рожицу, – потом еще спасибо мне скажете, дядя Паша, что от неправильного выбора вас спасла, – прошептала себе под нос.

– Рыбкина!!! – рыкнул мужчин уже у входа в подъезд. – Домой. Быстро!

– Иду-иду.

Делать нечего, пошла.

Паша

Когда дверь в квартиру за мной закрылась, я со свистом выдохнул сквозь сжатые зубы, упирая руки в бока и вскидывая свои светлы очи к потолку, прорычал:

– Господи, если ты меня слышишь, знай, еще немного, и я точно решусь на убийство!

Ответа не последовало. Хотя я ожидала, как минимум, глумливого смеха свыше. Но нет, так нет. У меня ведь уже даже сил истерить, ругаться, злиться, рвать и метать попросту не осталось. Эта рыжая зараза выжала из меня все соки! Полное, мать его, опустошение. Обнуление. Я устал до такой степени, что начинаю мечтать о пуленепробиваемом подземном бункере без связи и людей где-нибудь у черта на рогах, в компании исключительно только еды, воды, стены и Рыб…

Что?

Я чуть не ляпнул, Рыбкина?

Да боже упаси запихнуть в мою идеальную иллюзию этого рыжеволосого монстра с улыбкой ангела!

И сюда она пробралась! Везде она! Гребаная Владислава Станиславовна!

Честно, был порыв позвонить Стасу.

Я уже даже прошагал на кухню и схватился за телефон, собираясь немедленно набрать друга и заявить, что с меня хватит, но что-то внутри остановило. Палец так и замер над кнопкой вызова, а я устало опустился на барный стул, потирая переносицу.

Смешно будет. Просто крайне смешно, если я позвоню Рыбкину старшему и сообщу, что его дочь довела меня до нервного тика и звезд в глазах. Мне, твою мать, лет-то сколько, чтобы я взял и пожаловался?

Мда, Жаров, теряешь сноровку. Еще лет десять назад я одним, ну, ладно, максимум, двумя словами заткнул бы такую шуструю мелочь, как Влада, за пояс. А тут ведь даже слов нет. Одни, чтоб их, эмоции. Бессильная злость какая-то. И с ней нужно что-то делать.

Может, попытаться с этой егозой договориться?

Ну да, а еще лучше снять ей квартиру на другом конце света, Жаров. Браво! Договориться он решил. С кем? С ребенком, у которого к черту отсутствуют понятия “личные границы” и чувство такта? Проще убедить соседского пса в том, что он человек.

Бросив эту дурацкую идею со звонком Рыбкину, я потащил себя в душ. Все тело ломит, оно явно ждало другого финала рабочей недели, но его жестоко обломали. А я еще и подыграл, отправив Арину домой. И теперь, нравится мне это или нет, я остался на полном самоу…

Звонок в дверь.

Меня аж подбросило. Я скоро начну бояться любого шороха, подозревая, что он – следствие действий нерадивой соседки.

Звонок повторился.

–Да твою ж… бабушку!

Я накинул обратно на плечи почти что снятую рубашку и пошел к двери. Может, это Арина? Чем черт не шутит?

Ну, не может же быть такого, чтобы Влада снова вляпалась во что-то!

Влада

По просторному и пустому холлу, который язык не поворачивается назвать подъездом, мы топали молча. Паша угрюмо чеканил шаг, я не менее угрюмо пыхтела у него за спиной. Лифт ждали, словно воды в рот набрали. А на этаж поднимались, недовольно буравя друг друга взглядом в зеркальном отражении.

Я искренне не понимала, чего он злится, а Жаров, кажется, искренне не догонял, что я делаю все исключительно ему во благо.