Читать онлайн Сказки бабушки Тайги бесплатно

ПРО КОТА

Моему белому коту Моньке

посвящаю!

Возле леса, на опушке,

Где росли грибы волнушки,

Где черёмуха цвела,

Мирно бабушка жила.

Надо молвить (для порядка),

Что неробкого десятка

Эта бабушка была:

Век свой долгий провела,

Ни пред кем лихой минутой

Будь ты хоть самим Малютой,

Хоть из кожи вон вылазь,

Не сробела отродясь.

Всё ж года её согнули,

Привязалась седина…

И со временем бабуля

Оказалась вкруг одна.

Навалилась неудоба:

То ломота, то хвороба,

То под ложечкой тоска,

То кручина у виска…

Не с кем словом обменяться,

Ни спросить, ни посмеяться…

Всюду точка, всюду край -

Хоть до смерти помирай!

Но однажды в чаще тёмной,

Где кикимора живёт,

Бабке встретился бездомный,

Шелудивый чёрный кот.

Иль блоха его заела,

Иль хвороба одолела?..

Словом, бабушка с собой

Принесла кота домой.

Там сметаной ублажила,

На ряднушку уложила.

И сама в потёмках спать

Повалилась на кровать.

Сон у старых ненадёжный-

Неукладистый, тревожный…

Так что ополночь она

Встрепенулась ото сна.

Что же видит? На подушке,

А не вот те на ряднушке,

Чист,

как снег под Новый Год

Отдыхает белый кот!

Да и всё кругом иное -

Прямо царские покои!

Тут старушка поняла,

Что вечор она легла

Ночевать в родимой хате,

А очухалась в палате,

Вся в батистах и шелках,

На сплошных пуховиках!

Да в таком пригожем теле!

– Нешто можно, в самом деле,

Ни за что про что суметь

На пять раз помолодеть?! -

Шепчет бабка:

– Эка хилость

На башку мою свалилась!

Вряд ли это всё к добру!

Видно, поутру помру.

В страхе крестится бабуся:

– Ах ты,

Господи Иисусе!

Отче наш на небеси,

От греха меня спаси

И помилуй!

Боже правый!

Это, видно, сам лукавый

На меня наводит блажь.

Помоги мне, Отче Наш!

Видит: без толку молиться…

И тогда она – девицей –

Хвать за шиворот кота:

– Это что за маята!

Ты затеял заваруху,

Да в мороку ввёл старуху?!

Кто тебя приставил, тать,

Надо мною мудровать?!

Отвечай сию минуту!

А не то устрою смуту,

Наведу таку беду -

Я тя насмерть изведу!

Видно, с явной перетруски,

Взговорился кот

по-русски:

– Отпусти меня, прошу -

Я всю правду расскажу.

И поведал, что на свете,

Тут,

на нашей на планете,

А не где-то на луне,

Протекает жизнь вдвойне!

То есть –

Две людских породы,

Разнородных от природы,

Очень тесно и давно

Проживают рядом,

Но!

Друг о дружке не тоскуют,

Не мирятся, не воюют…

Никому ни про кого

Не известно ничего.

В столь надёжном помраченье

Есть, однако, исключенье:

Только кошкам да котам

Жить возможно там и там.

– А во мне к тому ж подспорье, -

Молвил кот. –

У лукоморья

Жил, тому как двести лет,

Мой премудрый прапрадед.

Был он вежей, без сомненья,

Чудеса умел творить.

Удалось своим уменьем

Всех потомков одарить.

Я котёнком был смышлёным.

Стал теперь котом учёным -

В разных штуках преуспел.

Потому-то и посмел

Прямиком к тебе, мамаша,

Поспешить с бедою нашей.

Час грядёт!

Намечен срок!

Дальше медлить я не мог.

Дело в том, что к нашей Тессе,

К нашей сиротной принцессе,

Вдруг посватался Вредин –

Злого царства господин.

И грозил ей:

В одночасье,

Коль она не даст согласья,

Наше царство покорить –

Всех под корень подрубить!

Утром нынешним, с рассветом,

Он прибудет за ответом.

В этой страшной маете

Нет лица на сироте.

И решил я – ночью этой

Постараться до рассвета,

Чтобы страсть угомонить,

Тессу кем-то подменить.

Потому-то в чаще тёмной

Появился я, бездомный,

С лишаями и паршой

Перед доброю душой -

Пред тобой, моя бабуся!

Всей натурою винюсь я,

Что тебя, на склоне лет,

Впутал я в такой курбет.

Ты прости меня – балбеса!

Но пойми, что в этот час

Горемычная принцесса

Ждёт решения от нас,

Сидя в образе старушки

У тебя, в твоей избушке.

Рада вовсе постареть,

Чем немилого терпеть.

Так позволь тебя невестой,

Молодою, интересной,

Этим утром облачить –

Чтоб нахала проучить!

Только он тебя женою

Перед свадебной толпою

Громогласно назовёт,

Тут же грянет оборот:

На глазах у всей пирушки

Снова станешь ты старушкой,

И, минуту погодя,

Уверяю не шутя,

Безо всякого урона,

Ты опять случишься дома,

Что б по-прежнему, как есть,

Щи хлебать и кашу есть.

Молвит старая степенно:

– Всё продумано отменно!

Только как же тот вредин –

Злого царства господин?

Вот развеется завеса

Чар твоих – назад принцесса

Возвернётся, что тогда?

А тогда – опять беда!

Будь я старая Вредином,

Да к тому же господином,

От насмешки от такой

Я б на вас пошла войной!

Потому отвечу смело:

Не пойдёт такое дело!

Предоставьте мне самой

Сладить с этой сатаной.

Я такому воропаю

В миг рога то обломаю!

Если ж нет – твоя печаль…

Но принцессу больно жаль.

Нешто я не понимаю -

Эку лань да в волчью стаю…

Слава Богу – пожила,

Не всегда каргой была.

Лучше заживо в могилу,

Чем покорствовать немилу;

Краше змея целовать,

Чем с немилым пировать.

Согласился кот:

– Сдаётся,

Ты права, и мне придётся,

Нашу хитрость не губя,

Положиться на тебя.

Но и ты моим стараньям

Окажи своё вниманье –

Уж позволь тогда и мне

Не остаться в стороне.

Что, согласна?

– Да, согласна!

Только-только утром ясным

Солнце на небо взошло,

Словно ветром намело

С неоглядных волостей

Расфуфыренных гостей.

Воют трубы, скачут кони -

Словно рвутся от погони…

Вкруг такая кутерьма -

Впору выпасть из ума.

Что ж бабуля?

Молодая

Своенравьем изнывая,

В лентах вся и в кружевах,

Утопала в зеркалах

Няньки-мамки в изумленье:

– Это что за воспаленье?!

То была как снег бела,

То как роза расцвела.

Вот уж истинно ведётся:

Тот, кто в девке разберётся,

Кто каприз её поймёт -

До зари не доживёт!

Вдруг!

Затишье по народу.

Смотрят гости на дорогу,

А по ней Вредин верхом

Прёт на хряке** женихом!

Знать у вора за обычай

Не блюсти людских приличий.

Но не в том лишь оборот,

Кто кого верха везёт

Настоящая потеха

До слезы, а не до смеха…

А потеха тут как тут:

Даже черти упадут

От такой тоски в проруху,

Даже старую старуху

Поведёт на все греха

От такого жениха:

Рожа тыквой, уши маком,

Плешь сияет как под лаком,

Нос – пехотным тесаком,

Рот – последним дураком!

А живот! А руки-ноги!

Описать – не хватит сил…

Нашу бабку на пороге

Чуть кондрашка не хватил!

Но! Бабуля молодая,

Тошноту перемогая,

Перед гостем – во дела! –

Вся любовью изошла.

Вроде столь тоской томилась,

Что от счастья прослезилась.

Изумился даже кот:

– Ну и шельма! Во даёт!

А жених?

Не зная толком,

Что случилось, только-только

Не запляшет выходных –

На ногах-то на кривых!

Ах ты,

Господи помилуй!

Прямо сделался дурилой:

Плешь парит, в коленях дрожь…

Говорит:

– Проси, что хошь,

Разлюбезная невеста.

Не сойти мне шагу с места,

Ради скорого венца

Всё исполню до конца!

Молвит мнимая принцесса:

– Ах, угодник!

Ах, повеса!

Мне тебя, мой жаркий сон,

Долго мучить не резон.

Но коль дал ты обещанье,

То всего лишь три желанья,

Без увёрток и нытья,

Ты исполнишь, лань моя!

Если выполнишь, конечно,

Всё загаданное мной,

Тем же часом и навечно

Стану я твоей женой

Если ж нет! –

Свою планиду

Не прими тогда в обиду -

Рок не спрячешь в закуток:

Вот те Бог, а вот порог!

– Рад служить!

– Ну, если рад -

То доставь меня ты в ад!

Даже кот такой загадки

Не задал бы без оглядки.

Но не время пасовать –

Время старой пособлять.

Потому он ухмыльнулся,

Белым телом потянулся,

Замурлыкал, а потом

Злобным сделался котом:

Хвост трубой, спина излукой!

Трижды фыркнул, замяукал…

В раз один, в момент один

Стал антихристом Вредин!

Тут невеста-неспустиха

На него вскочила лихо,

Саданула под бока

Так, что дьявол в три прыжка,

Не запнувшись на ходу,

С нею выскочил в аду

Это что за представленье:

Нет ни чаду, ни кипенья,

Ни чертей, ни чертенят…

И, куда ни кинешь взгляд,

Равнозначная картина:

Лишь осенняя равнина

По которой там и тут

Строем грешники идут!

Все как есть одной породы:

Не красавцы, не уроды,

Не бел и не черны,

Не смешливы, не смурны,

Не худы и не дородны,

Не дурны, не благородны,

Не юнцы, не старичьё,

Не бабьё, не мужичьё…

И!

Насколько виден свет,

Всё одето в серый цвет!

Тут воскликни бабка юно:

– Вот коммуна, так коммуна!

Что заладилось кругом:

Занялся вселенский гром!

На равнине всё, что было,

Одинаково завыло,

Одинаково взялось

Выбивать зубами злость,

Одинаково ломиться,

Одинаково грозиться,

Одинаково желать

Завладеть и разорвать!

В одинаковой докуке

Одинаковые руки

Подались в пылу страстей

До непрошенных гостей…

Ложный дьявол с перепугу,

Позабывши про подругу,

В ноги грешникам упал

И дурниной заорал…

Бурей вспенилась равнина,

И с невестою Вредина

Ветром вынесло назад,

Где жених три дня подряд

Безъязыким оставался –

Только за сердце хватался…

День четвёртый прилетел -

Вновь жениться захотел.

Но невеста снова – в гору:

– Не-е-ет! Давай по уговору -

Без увёрток доставляй

Ты меня немедля в рай!

Кот, как прежде, ухмыльнулся,

Ленно телом потянулся,

Замурлыкал,

А потом

Стал задиристым котом:

Хвост трубой, спина излукой!

Трижды кряду замяукал –

Тем же разом, в миг один

Стал Архангелом Вредин!

А невеста? –

Знала место:

Очень шустрая невеста!

Жениху под дых дала

Так, что тот во все крыла

Взвился в небо…

Ну, орё-о-ол!

Дух в раю лишь перевёл.

Боже правый! Эко диво!

Всё в росе, как от полива!

Каждой каплей брызжет свет!

Ни жары, ни гнуса нет!

Хоть никто не жнёт, не косит,

Всё цветёт и плодоносит:

Там малина, тут шпинат,

Там маслина, тут гранат!

Вишня, яблоки, орехи,

Ананасы для утехи,

Виноград и абрикос,

Там черника, тут кокос…

А святые-то, святые –

Чисто мёдом налитые!

В свежих фиговых листах

Сплошь лежат на облаках.

Им не жёстко и не колко…

С чувством отданного долга

То поспят, то попоют,

А потом жуют, жуют…

Все до капельки похожи:

Одинаково пригожи,

Одинаково толсты,

Одинаково чисты,

Все радушны, безусловно,

Все подушно, поголовно

Одногодки средних лет –

Никаких иных примет

Нет!

Приятно, не приятно -

Воля Божья! И понятно:

Этот благостный бедлам

Переделывать не нам.

Всё бы ладно, да, к несчастью

Поднялось подобострастье:

– Ах, ты!

– Ох, ты!

– В наш удел

Сам Архангел прилетел!

Обитатели покоя

Вытворять взялись такое! –

Враз Врединовы крыла

Исслюнявили дотла,

В раболепном исступленьи,

Поцелуями смиренья.

От таких пристойных дел

Наш Вредин отяжелел

До того, что свод небесный

Под его ногами треснул!

И конечно, в миг один,

Оземь хряснулся Вредин

Так, что встал не сразу с места.

А невеста? Что невеста?!

Оглядела все бока -

Не нашла и синяка.

У Врединовой постели

Три недели пролетели –

На четвёртую опять

Стал он бабку охмурять.

Ну и нехристь!

Право, слово[U1] :

Что настырного, что злого,

Жизнь покуда не проймёт,

Даже Бог не повернёт!

Затвердил одно:

– Женюся!!!

Что же юная бабуся?

Говорит:

– Женись! Давай!

Но сначала света край,

Чтоб вперёд не знать раздору,

Мне представь по уговору.

Вот тогда, милок, ей-ей,

Тут же стану я твоей.

Уговор дороже денег!

Обещание – не веник:

Не закинешь на полок,

Не поставишь в уголок.

Но Вредин являет норов:

Дескать, хватит уговоров!

Обскакал я ад и рай-

Край земли ей подавай!

Ты чего там потеряла?

Иль в тебе понятья мало -

И без края-де вконец

Упластался молодец!

Но принцесса без каприза,

Словно крыша без карниза.

Отвечает:

– Не-ет, жених, -

Не объедешь на кривых!

И не лезь напрасно в гору -

Всё пойдёт по уговору.

Хоть душа из тела вон:

Слово царское – закон!

Но коль терпишь ты тревогу,

Что обратную дорогу

С перепугу не найдёшь

Или сдуру пропадёшь?

То тебе твоя невеста,

Не сходя и шагу с места,

Взявши волю над тобой,

Предоставит край земной.

Кто тут правый, кто неправый?

Что упрямый, что лукавый:

Тот кольцом, а тот концом;

Тот концом, а тот кольцом…

Слово…

Сколь Вредин ни бился,

А с невестой согласился:

– Ладно! Здесь, а не вдали,

Подавай мне край Земли!

Коль представишь в полном виде,

Я останусь не в обиде:

Хоть до смерти, хоть потом;

Хоть конюшим, хоть шутом,

Хоть невольником, хоть в дружбу,

Обязуюсь править службу!

Если ж нет – меж нами счёт

Пусть пойдёт наоборот!

Тут в ответ и прозвучало:

– На себя теперь пеняй!

Где стоишь, там и начало;

Где начало, там и край!

Вот и вся моя побаска!

А теперь пришла развязка,

Распрекрасный удалец, -

Всем грехам твоим конец!

Я томить тебя не буду –

Исполняй мою причуду!

Был ты прежде господин,

Стань же ныне, мой Вредин,

Ни оплотом, ни надёжей,

Ни слугою, ни вельможей,

Ни конюшим, ни шутом -

Чёрным ласковым котом!

Подмигнув хитро Вредину,

Коромыслом выгнув спину,

Потянулся белый кот,

Ухмыльнулся белый кот -

Всю округу, как сном нежданным

Затянуло, что туманом…

Бабку, словно в пустоту,

Окунуло в дремоту.

И!

Опомнилась старушка

На заре в своей избушке.

Удивляется спросон:

– Прямо чудо, а не сон!

А когда глаза воздела –

Вовсе чуть не окосела,

Изумлением взята:

Та избушка, да не та!

Брёвна ровными рядами,

Печь покрыта изразцами,

Что посуда, что ковёр –

Словно куплены вечор!

А сама, скажи на милость!

Ровно только народилась:

Светит молодостью взгляд,

Руки-ноги не болят,

Ни одышки, ни ломоты,

Ни изжоги, ни тошноты…

На подстилке чёрный кот.

Кот-то чёрный, да не тот!

Здоровенный да мордастый,

Криволапый да ушастый…

Водит задранным хвостом,

А мурлычет всем нутром!

Блещет каждою шерстинкой!

А уж ласковый скотинка…

Чудо чудное – не кот!

Так-то вот!

НЕБЫЛИЦА О КНЯЖНЕ ДА О СТАРОМ КОЛДУНЕ

Незапамятно порою,

Вековухой ли, вдовою,

У поскотины села

Мирно бабушка жила.

Коли верить говорухам,

Эта самая старуха

До того любила спать –

Аж прогнулася кровать.

Если ведьма не храпела,

Значит пакостное дело,

Изуроку или сглаз,

Затевала всякий раз.

Люди бабку не любили –

Лихолетье ей сулили.

Но пока она спала,

Поправлялися дела,

И миряне меж собою

Лишь качали головою,

Как ведётся исстари:

Дескать, чёрт тебя дери!

Шла ещё другая бредня,

Что когда-то эта ведьма

Не была такой страшной,

А была она княжной,

Не хромой, не кривобокой –

А и стройной, и высокой;

В пояс белая коса,

А глаза что небеса.

Ходят слухи и поныне,

Что она своей гордыней

Всю красу свела на нет.

Было ей шестнадцать лет,

Но ни с кем душа девица

Не желала обручиться.

Уж кого она ждала?

Только выбрать не могла

Ни за деньги, ни за славу,

Жениха себе по нраву.

И, представьте, дождалась:

К ней не витязь и не князь,

Не купец явился сватом,

А предстал старик горбатый,

Что не только лешим был –

Колдовать ещё любил!

Он, своей дурной повадкой,

На красавиц больно падкой,

Не пошёл к её отцу,

А предстал лицом к лицу,

Да ещё ночной порою,

Перед сонною княжною.

Как увидела она,

У постели горбуна,

Поначалу ужаснулась,

А когда совсем очнулась,

Да смогла минут за пять

Суть явления понять,

До того развеселилась

Чуть от смеха не сказилась

А колдун из-за спины

На четыре стороны

Поплевал, пошёл юлою,

Ухнул стреляной совою.

И с княжной случился стих:

Прямо в обморок бултых!

Скоро-нескоро очнулась,

Видит:

Дело повернулось

К ней дурною стороной:

До того страшной каргой

В зеркалах себя узрела –

Чуть совсем не околела!

Но уж коль не померла,

Из хором тайком ушла.

Долго ей пришлось скитаться.

Всё ж смогла она пробраться,

Под конец последних сил,

В те края, где леший жил.

Там она в худой избёнке

Поселилась старушонкой

И взялась, ему под стать,

Злую силу познавать!

А коль с нечистью схлестнулась –

Не на шутку развернулась,

Очень бойко разошлась –

Прямо бойня началась!

Лешака её опала

Так порою донимала,

Что ему не по себе

Стало жить в её злобе.

Вот тогда лешак дознался,

Что старухе сон достался,

Где была она другой:

Не беззубою каргой –

Раскрасавицей былою:

Светлолицей, молодою;

Оттого бабуля, знать,

И любила долго спать.

Леший долго не возился –

Водяным преобразился

И болотным слизняком

Заявился к бабке в дом.

Да обстроил так умело

Им задуманное дело,

Что карга, на пятый кон,

Просадила в карты сон.

Ту ли грёзу проиграла,

Где княжной она бывала.

А колдун, войдя в кураж,

Прибежал к себе в шалаш,

Что таился в том наделе,

Где и птицы не галдели,

Где не хаживал медведь,

Где комар не смел гундеть…

Поплевал, пошёл юлою,

Ухнул стреляной совою

И:

Задумок удался:

Сон девицей поднялся –

От колдуньи отделился

И княжной оборотился,

А седая несуразь

Так с каргой и осталась.

Вроде выдалась удача.

Но случилась незадача:

Дева прежней красотой

Появлялась с темнотой,

А с заутреннею дымкой

Становилась невидимкой.

Рад бы выправить лешак

Неожиданный просак.

Но его лихое дело

Сил попятных не имело.

И тогда княжна тайком

Лешев кинула укром.

Не сказалась, не спросилась –

В ясной зорьке растворилась,

Но осталась жить в тайге –

От врага невдалеке.

А каргу, как мухи злые,

Стали жалить сны дурные.

По причине таковой

Ведьма трижды стала злой!

И, при всякой насторожке,

Перекидывалась кошкой –

Не какой-нибудь цветной,

А как сажа – смоляной!

Как злодейку не страшиться?! –

Мало – только не тигрицей

Поднималась эта страсть!

А что силою бралась

Да ухваткою такою –

Не заслонишься рукою!

Без кнута или плети

И во двор не выходи!

Мужики коней порою

Не пускали к водопою,

А в ночное выгонять –

И не смели поминать!

Но при всём, при том на деле

Лишь чесались да гундели:

– Образуется авось,

Кабы хуже не пришлось!

А когда об этой сваре

Доложили государю,

Тот подумал, позевнул

И на всё рукой махнул –

Де не царско это дело…

А старуха обнаглела…

Сторожась её проказ,

Во дворце и то подчас

Караул стоял в заботе…

Вот однажды, на охоте,

Ведьма смела сигануть

Ко царевичу на грудь!

Да лапищей так хватила –

Ладно в глаз не угодила!

Мы-т циклопом поглядим,

А царевичу кривым,

Прямо скажем, несподручно

Оказаться,

Потому что

За наследным царством впредь

В оба надобно глядеть!

Если с ведьмой попускаться,

Не хитро кривым остаться!

И царевич Ларион –

Так по святцам звался он –

Дал коню такого ходу –

Ветерок взыграл погоду!

Вся его дружина враз

За спиною осталась!

А косматая чертовка,

Со сноровистой издёвкой,

Злом царевича пьяня,

Так и лезла под коня:

То подскочит, то взовьётся,

То змеёй в траве метётся,

То исчезнет, то опять

Начинает донимать…

И не сладить с той чесоткой

Ни копытом и не плёткой –

Столь извивиста она,

Будто вихрем создана.

А вокруг той канители

Всё темней вставали ели,

Сыч грознее хохотал,

Ворон громче рокотал…

Наконец царевич сдался –

Словно с дерева сорвался

На таёжный на настил,

Где глубоким сном почил

Без понятья, без догадки,

Что его таким порядком

Затолочила карга

Прямо в логово врага,

О каком ни сном, ни духом,

Ни прикидками, ни слухом,

Не имел понятья он –

Цесаревич Ларион.

По тайге ж колдун скитался,

Знать, княжну сыскать пытался.

Вот и видит нелюдим:

Сам царевич перед ним,

Во пригожестве и силе

Спит, как будто подкосили.

Радом конь его стоит –

Сон хозяина хранит.

Нечисть, даже не потея,

Понял бабкину затею.

Если б кровь кипела в нём,

То лицо б взялось огнём.

Но коль нежитью он сбылся –

Ажно зеленью покрылся,

Мхом подёрнулся со зла!

– Ах ты, старая метла!

Затеваешь колобродье,

Чтобы царское отродье,

Ночью, встретившись с княжной,

На меня пошло войной?!

Где ж те взять такую хватку,

Чтоб меня да за сопатку,

Словно цуцика, таскать?

Век такому не бывать!

И любитель посчитаться,

Продолжая надрываться

Непомерной тягой зла,

Завертелся, что юла,

Заорал совой до звона…

И на месте Лариона

Перед ним в короткий миг

Закипел живой родник!

И хотя лешак отроду

Не терпел живую воду,

Помня матери завет,

Что ему немалый вред

Принесёт вода такая.

Всё же страх перемогая,

Он не мог унять искус:

Какова вода на вкус?

А пока он примерялся,

Чистой влагой наполнялся,

Выбиваемый струёй,

Водостойник небольшой.

Наконец лешак решился –

Над источником склонился

И в показе чистоты,

Стужей схваченной воды,

В первый раз узрел нечистый

До чего ж он неказистый!

Новой злобою его

Передёрнуло всего.

От натуги зеленея,

Он, с ухмылкою Кащея,

На четыре стороны

Поплевал из-за спины,

А затем пошёл юлою,

После стреляной совою

Ухнул по-над скакуном.

Тот свалился валуном –

У ключа лежать остался.

А колдун домой подался,

Как заправский правдолюб,

Повторяя:

– Зуб за зуб!

Кабы ведал старикашка,

Чем грозит ему промашка,

Та, что только сотворил,

Он бы так не воспарил…

Дело близилось к обеду.

Не по тропке, не по следу –

Бродом правила она

Неторопкая княжна.

И никто б на белом свете

Этой девы не приметил –

Только лёгкий ветерок

У её кружился ног,

Только ёлки за плечами

Тихо ветками качали,

Да тетёрки иногда

Поднимались из гнезда…

Вдруг увидела девица: